нахмурилась. - Но я не могу припомнить его лица. Разве это не
глупо? Но не обращай внимания, Тор; спрашивай обо всем, что
захочешь. И я буду очень рада, если ты ничего не будешь утаивать.
- Я не утаиваю, - ответил Торби, - но не помню, как нас
захватили. Мне помнится только, что у меня никогда не было
родителей. Я был рабом, менявшим места и хозяев, - пока не попал
в Джабу-лпорт. Там меня снова продали, и это было самым
счастливым событиме, выпавшим на мою долю.
С лица Леды сползла светская улыбка. Она тихо сказала:
- Ты в самом деле так думаешь? Или мне показалось?
Торби охватило древнее чувство, знакомое всем путешественникам,
возвращающихся из странствий.
- Если ты думаешь, что рабства не существует... им охвачена вся
огромная Галактика. Хочешь, я закатаю брюки и покажу тебе?
- Что ты покажешь мне, Тор?
- Мое клеймо раба. Клеймо, которое при сделке ставит фабрика на
свою собственность. - Он закатал левую штанину. - Видишь? Вот
дата, когда я получил вольную, - она на саргонезском, это что-то
вроде санскрита, и я сомневаюсь, что ты можешь прочесть.
У нее округлились глаза.
- Какой ужас! Это действительно ужас!
- Зависит от хозяина, сказал Торби, опуская штанину. - Это-то и
плохо.
- Но почему никто ничего не делает?
Он пожал плечами.
- Это не так просто.
- Но... - она остановилась, потому что показался ее отец.
- Привет, ребята. Ну, как тебе полет, Тор? Нравится?
- Да, сэр. Виды просто восхитительные.
- Скоро мы будем дома. - Он указал пальцем: - Видишь? Это Рудбек.
- Этот город называется Рудбек?
- Когда здесь стояла деревушка, она называлась Джонсонова Дыра
или как-то так. Но я говорю не о городе Рудбек: я имею в виду
наш дом - твой дом - "Рудбек". Видишь башню над озером... а за
ней вершина Великий Титан. Самое потрясающее зрелище в мире. Ты
Рудбек из Рудбеков и Рудбеков... "Рудбек в кубе", как коворил
твой отец. Он вошел в нашу семью после женитьбы, и имя его не
очень волновало. А мне оно нравится; оно звучит как раскат
грома, и это просто великолепно, что Рудбек возвращается в свою
резиденцию.
Торби блаженствовал в ванной под тугими струями душа и в
бассейне, стенки которого массировали его тысячами теплых
сильных пальцев. В конце концов он чуть не захлебнулся, потому
что никогда не умел плавать.
У негоникогда не было камердинера. Он отметил, что в доме
Рудбеков снуют десятки людей; в огромном помещении для всех было
место, но он начал понимать, что большинство из них были
слугами. Данный факт не очень удивил его: он знал, какое
количество слуг было в богатых домах Джабул-порта; но он не
знал, что на Земле иметь живых слуг было вершиной изысканного
вкуса, больше, чем портшез на Джабуле, и куда больше, чем
широкое гостеприимство на Встречах. Камердинер заставлял
испытывать его чувство неловкости, тем более когда вокруг него
собралась команда из трех человек. Торби отказался от ихпомощи
во время купания, он только разрешил побрить себя, потому что
здесь пользовались классическими опасными бритвами, а его
собственная электрическая не работала от сети в доме Рудбеков.
Кроме того, он покорно выслушал советы, касающиеся не совсем
знакомых одеяний.
Одежда, ждавшая его в гардеробе, не походила ему по размерам;
старший камердинер торопливо перекроил и снова склеил ее,
бормоча извинения. Он разглаживал последние складки на слишком
тугом жабо, когда появившийся дворецкий объявил:
- Мистер Уимсби шлет свои приветствия Рудбеку и ждет его в
боьшом холле.
Торби припомнил путь по анфиладам комнат.
Дядя Джек ждал его вместе с Ледой, на которой было... Торби
растерялся: цвет ее платья так неуловимо менял оттенки, что
порой казалось, что его вообще нет. Но выглядела она прекрасно.
Теперь ее прическа отливала всеми цветами радуги. Среди ее
драгоценностей он заметил большой камень с Финстера и подумал,
что он мог быть доставлен "Сису" и, вполне возможно, что он сам
отбирал его.
- Итак, ты здесь, мальчик мой! - весело сказал дядя
Джек. - Освежился? Ты не должен был переодеваться к столу: это
просто маленький семейный обед.
За обедом присутствовали двенадцать человек, и он начался в
большом холле, где неслышноскльзившие попаркетуслуги под звуки
музыки разносили напитки; то идело представляли вновь прибывших.
- Рудбек из Рудбеков, леди Уилкс - это твоя тетя Дженнифер,
мальчик, и она прибыла из Новой Зеландии, чтобы приветствовать
тебя. Рудбек и Рудбеков, судья Брадер и миссис Брадер; судья -
наш Старший Советник... - и так далее. Торби откладывал в памяти
имена, связывая их с лицами гостей, думая, как это похоже на
Семью - разве что тут семейные отношения не имели столь четких
дефиниций, и ему было не так просто определить место каждого
гостя в семейной иерархии.
Но ему было ясно, что он член большого клана. Его статуса никто
не называл, так, как он сам не мог себе представить статуса
остальных присутствующих. Две юрые женщины присели перед ним в
реверансах. Он было подумал, что первая споткнулась, и рванулся
ей помочь. Но когда и вторая повторила то же движение,онответил
им приветствием в виде сложенных ладоней.
Чувствовалось, что женщины в годах ждут от него почтительности.
Место судьи Брадера он не смог определить. Он не был представлен
в качестве родственника - но ведь то был семейный обед. Судья
оценивающе смерил Торби с головы до ног и буркнул:
- Рад, что вы вернулись домой, молодой человек. Так и должен
поступать Рудбек из Рудбеков. Твои каникулы приыинили нам немло
хлопот - не так ли, Джон?
- Больше, чем немло, - согласился дядя Джек, - но теперь все
наладилось. Не надо спешить. Дайте мальчику придтив себя.
- Конечно, конечно. Не гнать волну.
Торби подумал, что бы это могло значить,но подошла Леда и
положила свою кисть ему на локоть. Она повела его в банкетный
зал; остальные последовали за ними. Торби сел по одну сторону
большого стола, а дядя Джек занял место по другую: слева от него
была тетя Дженнифер, а справа - Леда. Тетя Дженнифер стала его
расспрашивать. Поведав, что он только что расстался со Стражей,
Торби выслушал ее сожаление по поводу того, что он не офицер. Он
постарался ничего не говорить о Джабул-порте - Леда уже
предупредила его. Впрочем, предупреждение не имело смысла: он
сам стал задавать вопросы о Новой Зеландии и выслушал лекцию о
достопримечательностях острова.
Затем Леда повернулась от судьи Брадера и заговорила с Торби, а
тетя Дженнифер обратила свое внимание на мужчину справа.
Стол был изысканный, особенно паштет из языков и мясо на
вертеле. Но ложки были ложками и вилки вилками, и, поглядывая
краем глаза на действия Леды, Торби справлялся со своими
обзязанностями. Сервировка его не особенно смущала, потому что
он бывал на приемах у Бабушки; да и с правилами поведения за
столом был знаком по ехидным урокам Фрица.
Но незадолго до конца обеда он попал в затруднительное
положение. Мажордом поставил перед ним большуючашу, плеснул в
нее жидкость и застыл в ожидании. Леда тих сказала:
- Попробуй, кивни и отставь.
Он так и сделал, а когда мажордом удалился, она шепнула ему:
- Не пей, это джин. Кстати, я говорила папочке, чтобы не было
тостов.
Наконец с обедом было покончено. Леда снова помогла ему, сказав:
"Вставай". Он встал, и все остальные последовали его примеру.
Дядю Джека удавалось видеть только за обеденным столом, да и то
не всегда. Он оправдывал свое отсутствие словами: "Кто-то же
должен поддерживать огонь в камине. Дела не могут ждать". Как
торговец Торби понимал, что Дело есть Дело, но он ждал долгого и
серьезного разговора с дядей Джеком, а вместо этого ему
приходилось принимать участие в светских развлечениях. Леда
сочувтсвовала ему, но помочь не могла, потому сто сама ничего не
знала.
- Папа жутко занят. У него самые разные компании и дела. Для
меня это слишком сложно. Поторопись, нас ждут остальыне.
Остальные всегда ждали. На танцы, для катания на лыжах - Торби
нравилось это ощущение полета, но он решил не злоупотреблять
лыжами, особенно когда влететл в сугроб, едва не снеся
дерево, - для игры в карты, на обеды в компании молодых людей,
где он занимал место на одном краю обеденного стола,
а Леда - на другом, снова танцы, полеты в Иеллоустоунский парк,
где они кормили медведей, ужины далеко за поночь, вечеринки в
саду. Хотя поместье Рудбеков размещалось у подножия горного
пика, на вершинах которого лежал снег, в усадьбе был огромный
тропический сад со столь прозрачным огромным куполом, что Торби
не догадывался о его существовании, пока Леда не показала ему.
Друзья Леды от души веселились, и постепенно Торби стал
привыкать к их небрежно-изысканной болтовне. Молодые люди
предпочитали называть его Тор вместо Рудбек. Они обращались с
ним с фамильярным уважением и не скрывали интереса к тому факту,
что он служил в Страже, посетил много миров, но не затрудняли
его вопросами личного характера. Сам же Торби не изъявлял
желания беседовать на эти темы, предпочитая больше слушать.
Но от этого беспрерывного веселья он начал уставать. Встречи -
прекрасное дело, но тот, кто привык работать, предпочитает рано
или поздно взяться за дело.
Эта идея все настойчивее посещала его. Однажды, когда дюжина его
спутников выписывала виражи на снегу, Торби остался один на
склоне для новичков. Кто-то сделал вираж и остановился, взметнув
вихрь снежной пыли. Круглые сутки в поместье крутились люди, и
вновь прибывшего звали Джоэл де ла Круа.
- Привет, Тор.
- Привет, Джоэл.
- Я бы хотел поговорить с тобой. У меня есть одна идея, и я
хотел бы обговорить ее стобой до того, как ты начнешь заниматься
делами. Можем ли мы увидеться, чтобы вокруг тебя не крутились
две дюжины секретарш?
- А когда я начну заниматья делами?
- Сейчас или позже - как ты сам решишь. Я хотел бы поговорить с
боссом; но ты ведь, кроме всего прочего, и наследник. И мне бы
не хотелось говорить с Уимсби... если даже он и захочет
повидаться со мной. - Джоэл был встревожен. - Мне нужно свего
лишь десять минут. Или даже пять, если я не заинтересую тебя.
Слово Рудбека. А?
Торби попытался понять все сказанное. Заниматься делами?
Наследник?
- Я не хотел бы пока давать никаких обещаний, Джоэл, - осторожно
сказал он.
- Де ла Круа пожал плечами:
- Ладно. Но подумай об этом. Уверяю тебя, что дело прибыльное.
- Я подомаю, - согласился Торби. Он оглянулся в поисках Леды.
Застав ее в одиночестве, он рассказал ей о предложении Джоэла.
- Она слегка нахмурилась:
- Пока ты ничего не обещал, ничего страшного. Джоэл - прекрасный
инженер. Но лучше поговорить с папой.
- Что он имел в виду, говоря "заниматься делами"?
- Ну как же, рано или поздно ты займешься ими.
- Какими делами?
- Самыми разными. Ведь ты Рудбек из Рудбеков.
- Что значит "самыми разными"?
- Ну как тебе сказать... - Она обвела рукой и горы, и озеро, и
Рудбек-сити под ними. - Всем этим, Рудбек. Дел хватит. Лично
твоих дел, как, например, твое овечье ранчо в Австралии и дом на
Мфйорке. И прочее. Ассоциация Рудбек заниматеся самыми разными
вещами. И здесь и на других планета-. я даже не могу описать их.
Но они "твои", или, точнее, "наши", потому что ими занимается
вся семья. Но ты Рудбек из Рудбеков. Как сказал Джоэл, наследник.
Торби смотрел на Леду, чувствуя, как у него пересыхают губы. Он
облизнул их и сказал:
- Почему мне никто ничего не говорил?
Леда расстроенно посмотрела на него:
- Тор, дорогой! Мы хотели дать тебе возможность освоииться. Отец
не хотел тебя беспокоить.
- Ну что ж, - сказал он. - Теперь я уже начал беспокоиться.
Лучше я поговорю с дядей Джеком.
с Джоном Уимсби он встретился за обедом, но вокруг было много
гостей. Когда они остались наедине, Уимсби отозвал Торби в
сторону.
- Леда сказала мне, тебя что-то волнует.
- Не совсем. Но я хотел бы кое-что понять.
- Ты хотел бы... то есть я могу предположить, что ты уже
отдохнул. Тогда зайдем ко мне в кабинет.
