ему остроконечные очертания египетских пирамид. Торби не знал об
их историческом значении и поэтому уставился в другое место. Но
он с восторгом наблюдал за планетой из космоса: ему впервые
представилась аткая возможность.
Время на "Ариэль" проходило довольно скучно. Почтовое судно,
предназначенное для перевозки, управлялось командой из трех
инженеров и трехастронавигаторов: они то были на вахте, то
спали. Приняли его поначалу не лучшим образом, потому что
капитан Н'Ганга был раздосадован указанием "принять пассажира",
поступившим с "Гидры", - почтовое судно должно двигаться
прямиком к цели, никого не беря на борт.
Но Торби зарекомендовал себя прекрасно, он помогал коку, а все
остальное время проводил в библиотеке, к тому жеони
получилиуказание садиться на поле Галактических Предприятий, а
не на Базе Стражи.
Вместо веревочной лестницы, по которой он должен
был спускаться (на почтовых нет трапа), Торби увидел, что к люку
подъехало подъемное устройство. Торби, которому за все эти
неделив узком стальномк убрике так ине удалось помыться, замялся
в смущении.
Его встречали восемь или десять человек, среди которых была
молодая женщина и двое седовласых, уверенных мужчин. На каждом
была одежда, которая стоила не меньше годового заработка
Стражника. Особенно бросалась в
глаза женщина, которую Торби оценил опытным взглядом Торговца:
подчеркнутая кромность ее гардероба так и бросалась в глаза.
Но, с его точки зрения, эффект от ее внешнего вида скрадывался
супермодной прической - величественным сооружением, где золото
отливало зеленью. Он только моргнул, увидев ее драгоценности;
ему доводилось видеть красивых женщин в Джабул-порте, где из-за
климата одежда служила лишь украшением, и разница сразу же
бросилась в глаза. Ему с тоской подумалось, что снова придется
привыкать к новым обычаям.
Важный мужчина встретил его, когда он вышел из лифта.
- Тор! Добро пожаловать домой, мальчик мой! - Он схватил Торби
за руку. - Я Джон Уимсби. Как давно я не держал тебя на коленях!
Зови меня дядя Джек. А это твоя кузина Леда.
Женщина с зелеными волосами положила руку Торби на плечо и
поцеловала его. Он был изумлен и не ответил ей тем же.
- Как чудесно, что ты дома, Тор, - сказала она.
- Да, спасибо.
- А теперь мы должны поприветсвовать бабушку и
дедушку, - объявил Уимсби. - Профессор Бредли... и твоя бабушка
Бредли.
Бредли - старше Уимсби, высокий и стройный, хотя и с небольшим
брюшком; у него была небольшая аккуратно подстриженная борода.
Так же, как и Уимсби, он был одет в пиджак и короткую накидку,
но не столь изысканного покроя. У женщины было доброе лицо и
ласковые голубые глаза; одежда ее не отличалась великолепием, но
шла ей. Она расцеловала Торби в обе щеки и сказала:
- Славный мой сын возвратился домой...
Дедушка воздел руки кверху.
- Это чудо, сынок! Ты выглядишь точно, как наш мальчик - твой
отец. Не так ли, дорогая?
- Так и есть!
Вокруг Торби стоял гомон. Он был ужасно смущен и с трудом
сохранял самообладание: оказаться в окружении этих людей,
которые были его плотью и кровью, было для него труднее, чем
впервые вступить на борт "Сису". Эти старики - неужели они
родители его отца? Торби с трудом мог представить себе это, хотя
знал, что так и есть.
К его облегчению, этот человек, Уимсби, который назвался дядей
Джеком,сказал с вежливой непреклонностью:
- Пожалуй, нам пора двигаться. Бьюсь об заклад, что мальчик
чертовски устал. Поэтому я отвезу его домой. Идет?
Бредли пробормотал, что они согласны, и компания пошла к выходу.
Остальные, которых ему не представили, двинулись с ними. В
проходе их подхватил эскалатор, который все набирал скорость,
пока не замелькали стены. По мере приближения к выходу скорость
замедлялась - они проехали не меньше мили, прикинул Торби,
и - наконец эскалатор остановился, дав им возможность сойти.
Здесь было много народу: потолок возвышался над головой, а
стен не было видно из-за толпы. Торби понял, что они находятся
на транспортной станции. Молчаливый мужчина, сопроваждающий их,
освободил им дорогу, и они двинулись по прямой, не обращая
внимания на остальных. Несколько человек попытались кинуться за
ними, и одному это удалось сделать. Он ткнул в Торби микрофоном
и сказал быстро:
- Мистер Рудбек, что вы думаете о...
Охрана оттащила его, и мистер Уимсби торопливо сказал:
- Потом, потом! Звоните мне в конторуи вы получите полный ответ.
Со всех сторон, и сверху, и издалека на них были нацелены
объективы. Они прошли в другой проход для пассажиров, и двери за
ними закрылись. Движущаяся дорожка доставила к эскалатору,
который перенес их в маленький закрытый аэропорт. Аэрокар уже
ждал их, и, обойдя его плоский блестящий отполированный
эллипсоид, мистер Уимсби остановился.
- Вы удовлетворены? - спросил он у миссис Бредли.
- О, конечно! - ответил профессор Бредли.
- Может быть, вас устроит машина?
- Это будет лучше всего. А вас ждет прекрасный перелет.
- Тогда попрощаемся. Я позвоню вам, когда он придет в себя.
Договорились?
- Конечно. Мы будем ждать. - Торби получил поцелуй в щеку от
бабушки и хлопок по плечу от дедушки. Уимсби, Леда и он заняли
места в большом салоне. Командир отдал приветствие мистеру
Уимсби, а затем Торби.
Мистер Уимсби остановился в центральном проходе.
- Почему бы вам, ребята, не пройти вперед и не полюбоваться
полетом? А мне надо сделать срочный вызов.
- Конечно, дядя.
- Ты простишь, меня, Торби? Дела не могут ждать - а на дяде
Джеке лежит забота о шахтах.
- Конечно... дядя Джек.
Леда потащила его вперед, и они заняли места в прозрачном
блистере. А эрокар начал набирать высоту в несколько тысяч
футов. Сделав круг над плоской равниной, он устремился прямо на
север к горам.
- Удобно? - спросила Леда.
- Очень. Разве что я грязен и все никак не могу прийти в себя.
- Здесь сзади есть душ. Но мы скоро будем дома - так что пусть
путешествие доставит нам удовольствие.
- Хорошо. - Торби не хотел отрываться от знакомства с волшебной
Землей. Она была похожа, решил он, на Гекату - нет, больше на
Вуламуру, не считая того, что ему никогда раньше не приходилось
видеть так много зданий. А эти горы...
Он обернулся:
- А что это за белая штука? Мел?
- Леда вгляделась:
- Что ты, это же снег. Горы Сангро де Кристос.
- Снег, - повторил Торби. - Замерзшая вода.
- Ты никогда раньше не видел снега?
- Я слышал о нем. Но он не такой, каким я его себе представлял.
- Это в самом деле замерзшая вода - и все же не совсем: он более
мягкий. - Она вспомнила предупреждение отца: что бы ни было - не
удивляться. - Знаешь, - сказала она, - я научу тебя кататься на
лыжах.
Позади осталось немало миль и прошло много времени, прежде чем
ей удалось объяснить, что такое лыжи и зачем люди пользуются
ими. Торби понял объяснение: это нечто, чем он может в свое
время заняться, если будет охота. Леда сказала, что сломанная
нога - это все, что может с ним случиться. Так ли это смешно?
Кроме того, она упомянула, что может быть холодно. Для Торби
холод был связан с голодом, страхом и побоями.
- Может, я и научусь, - с сомнением сказал он, - но не очень
верю в это.
- О, конечно, научишься! - Она сменила тему разговора. - Прости
мое любопытство, Тор, но у тебя такой забавный акцент.
- Я и не знал, что у меня акцент...
- Я не хотела тебя обидеть.
- Ты и не обидела. Думаю, что приобрел его в Джабул-порте. Там я
жил дольше всего.
- Джабул-порт.. дай-ка припомнить. Это...
- Столица Девяти Миров.
- Ах, да! Одна из наших колоний, не так ли?
Торби представил себе, как на Саргоне восприняли бы такое
предположение.
- Ну, не совсем. Теперь это суверенная империя - и по традиции
там считают, что всегда была таковой. Они не хотят признавать,
что являются выходцами с Земли.
- Что за странная точка зрения?
Подошел стюард с выпивкой и легкой закуской. Тор осторожно
отхлебнул напиток и попробовал поджаренный торт.
- А что ты там делал, Тор? - спросила Леда. - Ходил в школу?
Торби вспомнил терпеливые поучения папы и подумал, что она имеет
ввиду нечто совсем другое.
- Я нищенствовал.
- Что?
- Я был нищим.
- Простите?
- Нищим. Дипломированным попрошайкой. Лицом, которое просит
милостыню.
- Я так и не поняла твои слова, - ответила она. - Я знаю, что
такое нищий, я читала об этом. Но прости меня, Тор, я же всего
лишь домашняя девочка - поэтому я и изумилась.
Она была отнюдь не "домашней девочкой", а умной женщиной, вполне
отвечающей своему окружению. После того как умерла его мать, она
стала хозяйкой в отцовском доме и умела, не теряя достоинства,
разговаривать с людьми с разных планет на трех языках,
поддерживая светскую болтовню больших званых обедов. Леда умела
ездить верхом, танцевать, петь, плавать, кататься на лыжах,
великолепно вести дом, разбираться в математике, читать и
писать, если приходилось, и отдавать необходимые распоряжения.
Она была умной, обаятельной современной женщиной, так сказать
культурным вариантом супер-женщины - толковой, собранной и
башковитой.
Но этот странный, пропавший и нашедшийся кузен был для нее новой
пташкой.
- Прости мое невежество, - медленно сказала она,- но у нас на
Земле нет ничего подобного. Я с трудом могу понять... Это,
наверное. страшно неприятно?
Мысленно Торби вернулся в прошедшие годы: в позе лотоса он сидел
на Площади рядом с папой, болтая с ним.
- Это было счастливейшее время в моей жизни, - просто сказал он.
- О! - Это было все, что она могла сказать в ответ.
Но папочка оставил их, чтобы она могла приняться за работу. И,
кроме того, заставить человека говорить о себе самом всегда
доставляло ей удовольствие.
- А как все началось, Торби? Я хотела бы знать все с самого
начала.
- Видишь ли, меня продали с торгов и ... - он подумал, как
объяснить ей, кем был для него папа, и решил, что с этим
придется подождать, - меня купил старый бродяга.
- Купил тебя?
- Я был рабом.
Леде показалось, что она рухнула в холодную воду. Скажи он
"каннибал", "вампир" или "насильник", она не испытала бы
большего потрясения. Она приподнялась, чтобы перевести дыхание.
- Тор, прости меня, если я буду невежлива, но нас очень
интересует это время, когда ты был потерян. Господи, прошло
почти пятнадцать лет! И если ты не хочешь отвечать, так и скажи,
Ты был симпатичным маленьким мальчиком, и я просто обожала тебя
- но только, пожалуйста, не лупи меня, если я скажу что-то не
то.
- Ты мне не веришь?
- А что мне остается делать? Мы уже столетие не знаем рабства.
"Лучше бы мне никогда не покидать "Гидры", - подумал Торби.
Будучи в Страже, он уже понял, что работорговля - это то, о чем
многие фраки внешних миров и не слышали.
- Ты знала меня, когда я был маленьким? Почему я не помню тебя?
Я не помню ничего из того, что было раньше... Я не помню Землю.
Она улыбнулась.
- Я была на три года старше тебя. В последний раз я видела тебя,
когда мне было шесть лет - это я помню, - а тебе было три, так
что ты забыл.
Торби понял, что ему представилась возможность выяснить свой
собственный возраст.
- Сколько тебе сейчас лет?
Она смущенно улыбнулась.
- Сейчас мне столько же лет, сколько и теб, и так будет до тех
пор, пока я не выйду замуж. Смени тему, Торби; когда ты задаешь
бестактные вопросы, я не могу обижаться на тебя. На Землю ты не
должен спрашивать у леди, сколько ей лет; ты должен исходить из
того, что она моложе тебя.
- Вот как? - Торби задумался над этим любопытным обычаем. Среди
Людей женщины старались прибавить себе лет, что повышало их
статус.
- Да, вот так. Например, твоя мать была обаятельной женщиной, но
я никогда не знала, сколько ей лет. Модет, ей было двадцать
пять, когда я знала ее, может, сорок.
- Ты знала моих родителей?
- О, конечно! Дядя Крейтон был такой милый, и у него был такой
низкий голос. Он всегда совал в мою потную маленькую ручонку
кучу долларов, чтобы я могла накупить себе конфет. - Она
