столько лет. Впервые они зацвели. Я уже забыла названия.
Аглая обернула к ней смеющееся лицо.
- Да нет же, мама. Ты помнишь.
И они пошли дальше, и их длинные платья были влажны от
росы.
- Это что?
- Жасмин.
- А это?
- Шиповник.
- А это?
- Ирисы. Как их много!
- Все ирисы? Такие разные?
- Да.
- А это что за куст?
- Жасмин.
- А это кто стоит?
Пиф споткнулась и остановилась. Посреди цветущего жасмина
ждал ее рослый мужчина в армейских штанах, высоких ботинках и
новенькой тельняшке, еще пахнущей военторгом.
- Давно мы с тобой не встречались, красавица, - сказал он,
усмехаясь.
Аглая прижалась к матери, вытаращила глаза.
- Ангел, - прошептала она. - О, Ангел...
- Здравствуй, Хозяин, - сказала Пиф. - Мы уж думали, что ты
нас бросил. Столько лет прошло.
Хозяин засмеялся, сплюнул под ноги.
- Ты до сих пор еще не поняла, что означает слово "навсегда".
- Возможно.
- А это что за малява возле тебя трется?
- Это... ты принес мне ее однажды, завернутую в пеленки...
Хозяин наклонился, взял девочку за подбородок. Аглая
поглядела на него исподлобья.
- Я Аглая, - важно произнесла девочка.
Хозяин убрал руку, выпрямился, бросил на Пиф
одобрительный взгляд.
- Девочка, - уронил он. - Я так и думал. - Он просвистел
несколько тактов из назойливой песенки Карусельщика и резко
оборвал сам себя: - Карусельщика не обижаете?
- Мы... - начала Пиф.
Ангел придвинулся к ней, шевельнул лопатками, где не было
крыльев.
- Интеллигентами себя вообразили? От высшего образования
вены себе режем? А простого бедного алкоголика небось
затравили?
- Он творчески развивается, - оправдываясь, сказала Пиф. -
Каждый день сочиняет по новому куплету... - Под взглядом Хозяина
она поежилась и сдалась: - Ну, Голос Комедианта его иногда
дразнит...
- А сам Комедиант куда смотрит? - грозно вопросил Хозяин.
- Да разве Голос переорешь?- возразила Пиф.
Ангел махнул рукой.
- А, разбирайтесь сами...
Пиф взяла его за локоть. Хозяин хмыкнул, шевельнул бровями,
но ничего не сказал, и они пошли втроем. Потом Хозяин посадил
Аглаю себе на плечи. Девочка уселась поудобнее, вцепилась
ручками в жесткие стрижены волосы Ангела.
- Мы прямо Мария с Младенцем и плотник Иосиф, - хмыкнул
Хозяин и ущипнул Аглаю за ногу. - Как думаешь, малява?
- Я не младенец, - важно возразила Аглая, - а маму зовут
Пиф. Пиф, не Мария.
- Когда я впервые оказалась здесь, - заговорила Пиф, - я
думала, что "тот свет" похож на обыкновенную свалку. Свалку,
откуда не возвращаются. Да - не ад и не рай, а просто свалка
ненужных вещей и выброшенных душ.
- Отчасти так и есть,- заметил Хозяин.
Пиф огляделась вокруг, показала на цветущие кусты, на
пестрые клумбы.
- А это все? Разве это тоже ненужный хлам?
- ...А отчасти нет, - невозмутимо заключил Хозяин. - Все
зависит от взгляда на вещи. Например, ваша тусовка создала
растения, птиц, маленького человека... Вы незатейливо повторяете
акт творения.
- Так это - райский сад? - тихо спросила Пиф.
- Разумеется, - вполне будничным тоном отозвался Хозяин. -
Больше скажу. Это ваших рук дело. Вы неплохо поработали. И ты
тоже. И мне уже не хочется надавать тебе по ушам, как последней
истеричке и дуре, и трахнуть посреди банальной помойки.
Пиф хихикнула, провела рукой по платью.
Хозяин покосился на нее:
- Мне хочется оттрахать тебя на кровати под балдахином.
- Ого! - сказала Пиф и потрогала штаны Хозяина, где должны
были располагаться его внушительные гениталии. Пальцы встретили
пустоту.
Хозяин оглушительно расхохотался.
- Я отпустил дружка погулять, - сообщил он. - Пасется на
лужку, кушает маргаритки и пугает пастушек. Не хочу вводить тебя
в смущение, дочь человеческая.
- Говнюк, - сказала Пиф. Она обиделась.
Райский сад был полон благоухания и пения птиц. И маленькая
девочка на плечах у ангела что-то щебетала, деловито озираясь по
сторонам.
- Бог мой, а это что?
Пиф остановилась у деревянного сруба, почерневшего от
времени. Это был старый брошенный колодец. Журавель утыкался в
пустое не-небо черным пальцем, ведра здесь давно уже не было,
только тонкая ржавая цепь еще болталась - вроде тех цепочек, что
использовались при устройстве общественных уборных.
Пиф заглянула в колодец.
Сначала ей показалось, что она видит сплошную темноту, но
потом глаза привыкли, и она разглядела ползающие во мраке голые
человеческие тела. Люди копошились в темной слизи, они
карабкались друг другу на голову, хватались бледными руками за
скользкие стены колодца. Их было там, наверное, больше сотни.
Они были истощены, их ребра торчали, позвонки и лопатки взывали
о милосердии.
Пиф смотрела, и минула вечность с того мгновения, как она
заглянула в колодец.
...шевеление голых тел в тупом стремлении выбраться...
...покряхтывание, хлюпанье...
...зловоние...
Пиф отпрянула, приложила ладони к горлу.
- Что там, мама? - осведомилась Аглая.
Ангел снял ребенка со своей шеи, и они оба, мужчина и
девочка, держась за руки, тоже заглянули в колодец. Потом
одновременно повернулись к Пиф, которая все еще давилась
ужасом.
Аглая была теперь очень серьезна; Хозяин ухмылялся.
- Что это было?- спросила Пиф.
- Это чей-то ад, мама, - сказала девочка.
- Но ведь здесь рай, - сказала Пиф.
- Для праведных, - уточнил ангел.
- Но кто праведен?
- Вот уж не мне решать, - ответил ангел и пожал плечами. -
Сами разбирайтесь.
Первый вопрос таков: какой была Пиф?
Ответ. Первой вошла она в рай Хозяина и показался ей рай
похожим на свалку. Невысокого роста была она, с черными
волосами. Умерла же от собственной руки, в отчаянии и
одиночестве, оплаканная впоследствии друзьями.
Второй вопрос: каким был Комедиант?
Ответ. Вторым вошел он в рай Хозяина и показался ему рай
похожим на расселенный дом на окраине большого города.
Высокого роста, худой был он, с темными волосами и безгласный.
Голос сидел у него на плече, имея могучую силу и самовольный
нрав. Умер же Комедиант оттого, что разделился с Голосом.
Третий наш вопрос звучит: каков был Карусельщик?
Ответ. Третьим вошел он в рай Хозяина, и предстал ему рай
ярмаркой в захолустном городке. Среднего роста был он,
костлявый, с фурункулами по всему телу, лицом нечист, плотью
немощен, душу свою носил в шарманке. Отравился плохой водкой,
купленной у спекулянтов, отчего и умер, найденный утром у
карусели в луна-парке.
Четвертый же вопрос: кем считать Аглаю?
Ответ наш. Четвертой появилась она в раю и можно считать ее
избранной, ибо Хозяин принес ее на руках и сам положил на
колени к Пиф. И когда вошла она в рай, показался он ей
колыбелью.
Пятый наш вопрос: каким назовем мы Беренгария?
Ответ. Воистину, назовем мы его безумным и отважным. Красив
и подвижен лицом он, светел волосом, ростом высок, худощав,
хорошего сложения. Сгорел на пожаре, не принеся своей гибелью
ровно никакой пользы. Пятым вошел он в рай Хозяина, и раем
предстало его глазам то, что увидел он.
Шестой вопрос: какова Мирра?
Ответ: бела лицом, черна волосом, красива телом, а душу
свою потеряла и сама заблудилась. И монастырем показался ей
рай Хозяина, когда вошла она туда.
Седьмой вопрос же таков: каким был Упрямец?
Ответ. Седьмым и последним вошел он в рай, обуянный духом
противоречия, и показался ему рай психушкой. И кричал Упрямец,
что не верит, и бит был, и не поверил. Ростом же высок,
сложением крепок, а убит был случайно, в пьяной драке.
Вот семеро праведных, собранных в раю Хозяина.
- Они гонят меня, - бормотал Мэтр, захлебываясь слезами, -
они смеются надо мной...
- Я пролился как вода, - сказал Пастырь. - Все кости мои
рассыпались; сердце мое сделалось как воск...
- Они кричат мне вслед поносные слова, - жаловался Мэтр.
- Сила моя иссохла, как черепок, - сказал Пастырь.
- А этот демон, скользкий, как студень!.. И Комедиант носит
его на плече... Они говорят отвратительные вещи, - плакал Мэтр.
- Можно было бы перечесть все кости мои, - сказал Пастырь, -
а они смотрят и делают из меня зрелище.
- Спаси меня, святой отец! - закричал Мэтр, прижимаясь
головой к грязной коричневой рясе Пастыря. - Защити меня, прошу
тебя, уведи меня из этого места! Почему я никак не могу уйти
отсюда?
- Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, -
сказал Пастырь. - Господь - мой пастырь.
- Есть тут кто? - горланили под окнами. - Эй, люди!.. Есть кто
живой?
Беренгарий приподнял голову. В матрасе, на котором он
лежал, хрустнула солома.
- Живых нет, - сказал Беренгарий приветливо. - Входи, жмур.
- Нечего пускать кого попало, - прошелестел Комедиант и
сердито отвернулся.
Дверь внизу грохнула, по ступенькам затопали, и, окутанный
пыльным солнечным светом, показался в дверном проеме рослый
парень в черных сатиновых трусах и рваной майке с красной розой
на животе. Была эта роза оставлена разбитой бутылкой, на
которую напоролся животом, когда по пьяному делу дрался с
лучшим другом, не поделив девицу.
- Зря мы из-за Надьки сцепились, - сказал он сумрачно. -
Хватило бы Надьки на двоих. Да и водка была дрянь.
- Забудь про свою Надьку, - отозвался Голос. - Ты всё, подох.
Сюда всяким надькам вход закрыт.
Парень прищурился, выглядывая, кто там вякнул в полумраке.
- Ну, ты, - проговорил он с угрозой, - ты того...
- Это ты того, - развеселился Голос. - Помер ты.
Собутыльники-то твои как увидели, что из тебя кровь течет,
бросились бежать. Тебя оставили. Так и подох один на полу, истек
кровью. Вот и вся тебе любовь, Упрямец.
- Не верю, - упрямо сказал Упрямец. - Это ты мне в пьяном
бреду чудишься.
Он оглянулся и увидел, что в комнату входит врач в белом
халате.
- Доктор! - крикнул он, бросаясь к фигуре в белом. - Доктор,
опять!..
- Делириум, - удовлетворенно произнес знакомый голос
Хозяина. - Белая горячка. Что ж, дело известное.
Он вытащил шприц и приблизился к Упрямцу. И вдруг глаза
Хозяина загорелись.
- А ты, пожалуй, братец, мертв, - сказал Хозяин и отбросил
шприц. - И не доктор я. Я ангел Божий.
- Ты мой бред, - сказал Упрямец и обхватил голову руками. -
Кто-нибудь из вас, кто мне чудится, позовите врача! Пожалуйста,
позовите! Ведь кто-нибудь из вас настоящий, правда? Я и правда
могу умереть, ведь пырнул меня дурак битой бутылкой в живот,
сядет теперь по глупости за убийство... Позовите фершалицу тетю
Машу, она в зеленом доме живет, в пятом от разъезда...
- Тетю Машу ему! - рявкнул Хозяин и с размаху ударил
Упрямца в челюсть кулаком. Хрястнуло, и Упрямец осел на пол,
схватившись руками за живот.
- О... - простонал он. - Сука ты...
Хозяин пнул его ногой.
- На колени, паскуда! Ты мертв, я ангел Божий!
- Пидор ты, а не ангел, - тихо сказал Упрямец, лежа на полу.
- Молись, говно! Ты хоть молитвы знаешь?
- Заебись в жопу... - прошептал Упрямец.
- Повторяй: отче наш, иже еси на небесех...
- Сука... еба... в рот...
Пятеро праведных сидели кружком и смотрели, как Хозяин
бьет шестого. И никто не сказал ни слова.
- Ты умер! - говорил Хозяин. - Ты в раю!
И с каждым новым словом бил Упрямца ногами, и белый халат
развевался над армейскими ботинками.
- Молись, паскуда!
- Бляди...
А потом вошла Аглая и взяла Хозяина за руку.
- Что ты делаешь? - спросила девочка.
Хозяин остановился, тяжело дыша.
- Он не верит в Бога. Он не верит в смерть. Он не поверил
мне.
- Какая разница, - сказала Аглая тихо.