И многие бронетранспортеры погибли и экипажи их сгорели,
однако и пехотинцы умирали во множестве под колесами и
гусеницами.
Но тут на помощь сотоварищам своим пришли ашшурйцы
второй автоколонны и взяли таким образом храбрецов Шеллиби в
железные клещи и, окружив, принялись истреблять.
Верные адъютанты тут же, под огнем, то и дело погибая,
выкопали блиндаж и спрятали туда штабс-капитана Шеллиби, дабы
он уцелел. Шеллиби по рации вызвал подкрепление, и Гимиллу
отважно пришел ему на помощь в сопровождении сорока трех
тысяч солдат, конных и пеших. Ашшурцев же было двадцать четыре
тысячи.
Такова была ярость воинов священного похода при виде
бесславной и множественной гибели товарищей их, что несколько
бронетранспортеров порвали голыми руками и изуродованные
части их раскидали по всей пустыне на много вавилонских
парасангов вокруг.
И отступили ашшурцы. А воины Гимиллу, преследуя их,
добежали до города Дер и в священном одушевлении с ходу заняли
подходы к городу, которые прежде удерживались ассасинами,
перебив при том полторы тысячи воинов в черных плащах. Трупы
их побросали в реку Дуалу, которой предстояло в этот день
вздуться от пролитой крови и разлиться, ибо трупы загромоздили
ее наподобие плотины.
При виде приближающейся армии командир гарнизона города
Дер велел закрыть все ворота, оставив таким образом всех
ассасинов снаружи, у стен, сказав, что им надлежит победить или
умереть. И умерли ассасины, о чем уже мы рассказали выше, славя
Нуру. И многие умирали с улыбкой на лице.
Однако и воины священного похода понесли немало тяжелых
утрат, выказывая при том чудеса героизма. В этой схватке у ворот
города Дер был ранен также и сам генерал Гимиллу, который
бросился в бой столь отчаянно, будто искал выхода всем своим
проблемам. И вражеские снаряды попадали в него во множестве,
однако с оторванной левой рукой и правой ногой, с двумя только
конечностями из положенных человеку от рождения двух пар,
продолжал он бесстрашно сражаться, рубя врагов налево и
направо. И только тогда позволил себе умереть, когда подоспел к
нему Шеллиби. И сказал Гимиллу:
- Отомсти же за смерть мою грязнобородым эламитам!
И отлетела душа его, изойдя из окровавленного рта
красноватым облачком.
И когда всех ассасинов перебили, река Дуалу остановилась на
миг, загражденная трупами, будто плотиной (о чем мы уже
говорили) и вышла из берегов и смыла один осадный форт, что
воздвигли осаждающие. И погибли в этом форте пятьсот двадцать
два воина, трое же спаслись.
Кроме того, смыло и унесло две шелковые палатки с
офицерскими потаскухами. Но поскольку многие офицеры пали, то
пропажу и не заметили.
И вот, оставшись верховным главнокомандующим армии
священного похода, решил Шеллиби пойти на военную хитрость,
ибо видел, что силой не одолеть ему фанатиков Нуры, которых
было в стране грязнобородых эламитов больше, чем капель воды в
реке Дуалу.
Для этого взял он испытанных и преданных воинов числом сто
тридцать два по числу башен города Дер и каждому дал
ответственное и секретное поручение - проникнуть ночью в башню,
войти в сношение с командиром гарнизона этой башни и по
возможности склонить его на сторону армии священного похода.
На прощание семижды поцеловал он каждого из отважных и
верных воинов своих и дал им последнее напутствие, как себя
держать и что обещать этим командирам гарнизонов.
И ушли воины; Шеллиби же остался ждать вестей.
Пока длилась седмица, то и дело подъезжали к палатке
Шеллиби ассасины с открытыми лицами. Смеясь, сбрасывали они со
спин своих лошадей то, что привозили бывшему штабс-капитану, а
ныне главнокомандующему (что Шеллиби возглавил воинство
священного похода, в городе Дер уже знали, как знали и о гибели
генерала Гимиллу в славном бою, когда остановлены были воды
реки Дуалу).
И сто тридцать один труп привезли ассасины и бросили к
палатке Шеллиби. Пересчитал убитых в городе Дер воинов
Шеллиби, усмехнулся и велел своим адъютантам похоронить их.
Сам же сел на берегу реки Дуалу, на мрачные стены города Дер
воззрился и все усмехался непонятно чему. Но никто не смел
спрашивать бывшего штабс-капитана Второй Урукской танковой, а
вместо того в армии тихо пополз ропот. Ибо сыскалось вдруг
порядочно недовольных.
Между тем вернулся сто тридцать второй воин из посланных к
командирам дерских башен. И принес весть тайную, которой
весьма обрадовался бравый командир Шеллиби и возликовало
лютое сердце его в предчувствии грядущей скорой победы. Ибо
командир этой башни, именуемой башней Трех Сестер, некий
Пирруз, согласился сотрудничать с армией оккупантов и назвал
день и час, когда откроется башня Трех Сестер для священного
воинства.
И приказал Шеллиби своему воинству сделать вид, будто
снимается лагерь. Это нужно было для того, чтобы обмануть тех,
кто будет наблюдать за действиями осаждающей армии со стен
дерских. Никто не должен заподозрить близкого штурма, иначе
бесполезной будет вся хитрость с подкупом Пирруза.
Нуриты действительно поверили тому, что армия священного
похода решилась отступиться от стен Дера, ибо перед тем, как
выступить прочь, воины Шеллиби перебили всех приблудившихся к
лагерю шлюх и своих тяжелораненых, чтобы не тащить их с собой,
как делали обычно, если им предстоял долгий переход. И
возликовали защитники Дера, ибо полагали, что победа осталась за
ними.
Однако ночью Шеллиби со своим войском тайно вернулся и
подкрался к башне Трех Сестер под покровом темноты, которая
пала на город Дер и погребла под собою реку Дуалу. Пирруз же
готовился встретить Шеллиби. И заколол он своего родного брата,
который заподозрил в нем изменника и пришел открыто сказать
Пиррузу об этом. И пал патриот дерский, верный нурит (однако не
ассасин). Пирруз же растворил окно и прошептал в темноту, зная,
что услышит его чуткий Шеллиби:
- Все готово, мой господин.
И выбросил из окна кожаную лестницу, привязав верхний ее
конец к подоконнику.
По этой лестнице взобралось в башню Трех Сестер пятнадцать
тысяч солдат, а следом за ними и сам победоносный командир их
Шеллиби. И убил он Пирруза, дабы тот не приписал себе всей
заслуги этой блестящей победы, а труп его выбросил из окна.
Лестницу же спрятал.
Затем были открыты ворота, и остальные воины священного
похода, что таились под стенами, ворвались в город Дер. И было
истреблено все население города, поскольку тащить с собой по
пустыне такое количество пленных представлялось невозможным;
оставлять же их у себя в тылу генерал Шеллиби почитал за полную
глупость. И поэтому истреблены были жители дерские, но и воинов
священного похода при этом от усталости пало немало.
Так был занят город Дер и таким образом победоносно
завершена его долгая осада. В Вавилоне передали радостную
весть, полученную по рации от генерала Шеллиби. Победа под
Дером была столь значительна, что в угаре восторга даже не
заметили перемены командования и только спустя два дня
спросили, почему нет реляций от генерала Гимиллу и почему все
сообщения подписаны каким-то Шеллиби.
Но никаких объяснений на этот запрос не последовало, ибо
возникли новые обстоятельства и непредвиденные факторы.
Комендант города Дер удачно ускользнул от мечей и пуль воинов
священного похода, сумел бежать из города, прихватив с собой
одну тысячу девятьсот тридцать четырех воинов, пятнадцать шлюх,
две пушки, четыре бочки пороха, пять телег, груженых ящиками с
новенькими винтовками, одиннадцать волов, сто восемьдесят боевых
коней и две рации, из которых одна работала.
Таким образом комендант бежал и вскоре, возвратившись с
изрядным подкреплением, полученным из чрева эламского, что не
уставало родить все новых и новых воинов, осадил город Дер и
засевших в нем воинов священного похода.
Теперь уже Шеллиби приходилось испытывать на себе все
тягости осады.
И вот уже все громче и громче ропщут солдаты бывшей
Второй Урукской танковой (ныне Первой Дерской кавалерийской).
Дабы пресечь распространение чумы неверия, решил Шеллиби,
обладавший всеми данными гениального полководца,
противопоставить неверию новое пророчество. И вскоре
действительно, по молитве благочестивого Шеллиби, явлено было
новое чудо.
Одному воину из рядовых, доселе совершенно незаметных в
общем строю, именем Зерия, во сне явился Мардук. И указал ему
Мардук, где вести раскопки, и на рассвете, одушевленный
видением, отправился Зерия и с ним еще один сержант к старому
заброшенному храму, который был посвящен давно забытому в
Дере божеству (храм этот лежал в руинах в западной части
города, где сгрудились преимущественно кабаки дерские). И стали
копать тот воин Зерия и с ним благочестивый младший сержант,
который беспрестанно возносил молитвы к Бэл-Мардуку и жевал
булку с маслом во исполнении обета невоздержания.
И вскоре отыскали они золотую статуэтку, изображающую
священного быка - животное Бэл-Мардука. И едва взяли ее в руки,
дабы очистить от дерьма и глины, как шевельнулась она и ладонях
их и замычала. И вскоре, слушая дивное то мычание и проливая
слезы умиления и счастия, разобрали тот воин Зерия и
благочестивый младший сержант, что не просто так звуки она
издавала, но отчетливо произносила: "Хегаллу! Хегаллу!" То есть
недвусмысленно и откровенно звала их идти дальше по стране
Элам к столице Хегаллу, где засел ныне Нура-пророк и где томится
в нечистых руках грязнобородых массивный золотой истукан Бэл-
Мардука весом не менее тонны.
Со статуэткой быка возвратился Зерия к Шеллиби и, пав на
лицо свое перед генералом своим, обо всем ему поведал. И
младший сержант, булку жуя, подтвердил правдивость слов его.
Возликовал Шеллиби и поднял Зерию с земли, обнял, как брата, и
войскам представил. Роптали вы, неразумные, и желали сами не
зная чего, и вот дабы укрепить павший дух ваш, послал Бэл-Мардук
новое доказательство благосклонности своей!
И Зерию показал армии, а Зерия поднял золотую статуэтку
быка. И замычала статуэтка: "Хегаллу-у!"
Поднялся тут крик великий, все били копьями и прикладами по
щитам, обнимались, целовались и выкликали благочестивые лозунги.
И тотчас же лагерь бывшего дерского коменданта, что
раскинулся на холмах за рекой Дуалу, к востоку от города, был
атакован. Как неистовый весенний разлив, хлынули воины
священного похода на воинство врага своего, и побили без счета,
теряя товарищей, но не замечая потерь в горячке боя. Когда же
остыла горячка эта и пала ночная прохлада на поле битвы, стали
подсчитывать потери и оказалось: таково великое заступничество
Бэл-Мардука и столь велика сила его благословения, что
вражеских воинов пало в тот день двадцать пять тысяч, воинов же
священного похода - всего восемь человек.
Добыча же, взятая в лагере разбитого коменданта эламского,
была так велика, что ее переносили за стены города несколько
дней, и у всех солдат и офицеров от напряжения болели руки, а
лошадей от переутомления околело одиннадцать.
Но затем происками Нуры, который явно знался с черной
магией и умел издалека, из столицы своей Хегаллу насылать порчу,
среди воинов священного похода возникли сомнения в подлинности
золотой статуэтки. Были нечестивцы (в основном из сволочи),
которые утверждали, будто не дано золотым статуэткам мычать
прилюдно: "Хегаллу-у! Хегаллу-у!"
И слухи эти расползались и множились по всему городу. Тогда
Шеллиби приказал развести огромный костер на центральной
площади и привел туда всех своих воинов. Затем приказал солдату
Зерии и тому младшему сержанту, что при нем был, взять в руки
статуэтку и войти в пламя. Ибо истинный Мардук защитит слуг
своих и явит благословение свое. И взял Зерия статуэтку и без
