- Сколько у нас времени? - спросил я.
Барни пожал плечами:
- Не больше пятидесяти минут. Фэбээровцы уже в пути.
- Стоит ли нам попытаться удрать отсюда? - спросила у
него Джинни.
- Я бы не стал этого пробовать. Все вокруг, вероятно,
взято под наблюдение еще до того, как Сверкающий Нож пытался
дозвониться до Грисволда. Думаю, он выждал просто для того,
чтобы узнать, чем мы занимаемся. И ему приказали перейти к
решительным действиям только в крайнем случае.
Джинни выпрямилась:
- О'кей, тогда мы отправимся в Ад,- ее верхняя губа
слегка дернулась.- Прямо в Ад. Нельзя упустить эту
возможность. Готовиться некогда.
- А-а! - Барни хрюкнул, как будто получил удар ногой в
живот.- Нет, вы сошли с ума! Без подготовки, не имея
нужного снаряжения...
- Справимся с тем, что имеется здесь,- сказала Джинни.
- Воспользуемся советами Больяна. Лобачевский, пока мы
здесь, тоже имеет право помочь нам. Мы выиграем - на нашей
стороне эффект неожиданности. Демоны не успеют организовать
свои силы. Наше вторжение, повторяю, произведет на них
неожиданный эффект. А раз мы выйдем из американской
юристпруденции, разве будут у Сверкающего Ножа законные
основания заставить волшебством нас вернуться? И он не
станет мешать нам. Прекращение вашей помощи, возможно,
означало бы нашу смерть. Это будет убийство. Кроме того,
подозревая, он на нашей стороне. Он не в восторге от того,
что ему приходиться делать. Скорее, он предложит нам свою
помощь,- она подошла к Барни, обеими руками взяла его за
руку и заглянула снизу вверх в его, изрезанное морщинами,
лицо.- Не мешайте нам, старый друг,- попросила она. -
Необходимо, чтобы вы согласились с нами.
Было больно смотреть, как мучился Барни. Но вот он
крепко выругался и отдал приказ. Люди принялись за работу.
В зал вошел Грисволд:
- Вы уже... О, вы не можете отправляться прямо сейчас!
- Не можем не отправляться! - сказал я.
- Но не вы... ВВы даже не обедали! Вы ослабеете и...
Ладно, знаю, что не остановить вас. Иногда работа
продолжается допозна. И на этот случай у нас в лаборатории
установлен холодильник с пищевыми припасами. Пойду
посмотрю, что в нем есть...
Вот так мы и отправились штурмовать твердыню Ада. Янис
отдал Джинни свою сумку (из тех, что носят на ремне через
плечо), а Барни вручил мне куртку (она была мне велика и
рукава пришлось немного подрезать). Сумка и карманы куртки,
были набиты до отказа бутербродами с арахисовым маслом для
нас, и консервами (копченная селедка) для
Свертальфа-Больяна. И еще четыре банки пива...
30.
Некоторое снаряжение у нас было. В основном в сумке
Джинни. В том числе и принесенная Акманом свидетельство о
рождении Валерии. Инструкции, которые он мог дать, как лучше
использовать это свидетельство, были главной причиной его
приглашения участвовать в совещании. Джинни положила
документ пока что в свою сумочку и заснула за бюстгалтер.
Никто, включая наши геометров, не знал, наверняка,
какие средства окажутся в Аду действенными, а какие - нет.
Лобачевский смог сказать только, что религиозные символы не
обладаю там силой, которую имеют здесь. Их действие
основано на благости всевышнего, а всем известно, что никто
из обитателей Ада не способен любить. Кое-что, однако, нам
могло дать язычество. Языческие понятия о чести и
справедливости ничего не значили там, куда мы собирались, а
вот понятия силы и искупительной жертвы - значили. И хотя
века уже минули с тех пор, как последний раз отправлялась
служба языческим богам, в их символах еще сохранилось
достаточно силы и могущества.
Джинни, как обычно, заколола отворот платья булавкой с
изображением совы, знаком того , что она - имеющая лицензию
ведьма. Грисволд разыскал где-то миниатюрную пластинку
зеленовато-желтого цвета. Пластинка была ацтетсмкого
происхождения и на ней было вырезано гротескное изображение
скалящей зубы змеи, покрытой перьями. Я прикрепил пластинку
к своему превращательному фонарику и спрятал под рубашку.
Немного смущающийся под взглядом пастора Карслунда, Барни
выудил из кармана, сделанный в форме молоточка, серебрянный
брелок-копию тех, что были распространены в эпоху Викингов.
Брелок принадлежал его жене, но таскал его с собой сам Барни
на счастье. И теперь он перекинул его цепочку через шею
Свертальфа.
Не было смысла тащить с собой огнестрельного оружия и
Джинни, и я весьма неплохо стреляли, но это - в эвклидовом
пространстве. Если из-за меняющейся гравитации траектория
выстрела меняется самым непредсказуемым образом, забудь об
огнестрельном оружии, приятель. Мы вооружились, пристегнув
к поясу мечи. У Джинни был тонкий, современного
производства золингеновский клинок. Он предназначался
главным образом для ритуальных действий. Однако, и режущий
край, и острие его были отточены. Мой меч, более древний,
он тоже обладал магической силой. Тяжелое, надежное оружие.
Он и в плаванье побывал, служил абордажной саблей самому
Декатуру.
Воздух для дыхания тоже мог оказаться проблемой. Ад
печально известен своим бесчестием. И вообще, это место во
всех отношениях беспредельно грязное. В запасе у нас были
дыхательные аппараты - из тех, что используют для
подводного плавания. Если человек уподобляется русалке или
иным подобным созданиям, лучше всего, если ему помогает маг
или колдунья, способные к тому же отогнать, например,
тюленя. Но тут уж как повезет. Специалистов такого рода
немного. Поэтому, чаще ограничиваются комплектом, состоящим
из обычных баллонов и маски. Маски могут быть разными, в том
числе и для различных животных. Мы разыскали еще комплект,
подходящий Свертальфу. И еще один я прикрепил к своему
заспинному баллону, для Валерии, если нам улыбнется удача.
На этом перечень нашего снаряжения заканчивается. будь
у нас время, мы бы смогли подготовиться лучше. И еще мы
могли бы взять с собой не пару метел, а драконов, даже двух.
И нагрузить на одного несколько тонн всяческого - чтобы во
всеоружие встретить любую неожиданность, которую может
предвидеть группа стратегического анализа. Однако, армия уже
пыталась действовать подобным образом, и потерпела неудачу.
У нас были сведения, которыми не располагали армейцы, и еще
у нас был единственный в своем роде советник. Может быть,
это сработает.
Пока мы вместе с несколькими помощниками торопливо
готовились, Барни и Нобу тоже завершали приготовления к
нашему перебросу. Почти завершили. В последнюю минуту я
попросил их сделать кое-что, и как можно скорее.
В центре пола была начертана фигура (не буду открывать,
какая именно). Ее обрамляли расставленные правильным
пятиугольником освещенные свечи. Сверху издавал неприятные
звуки огромный колокол. Его можно было быстро опустить.
Колокол предназначался для выброшенного из адской вселенной
массы обмена. Возможно, это будет живое существо или некий
газ. В общем, что-то с чем будет трудно справиться.
- После нашего переноса,- сказал я,- сразу же помести
сюда несколько фунтов какого-либо вещества. Конечно, если
не окажется, что внутрь соваться опасно.
- Что? - в изумлении спросил Барни.- Но тогда это даст
возможность... кому и чему угодно... преследователю!..
Совершить переход без затруднений.
- Что бы не оказалось здесь, оно не сможет выйти за
пределы диаграммы,- напомнил я.- Мы будем действовать очень
быстро. Будьте наготове, пустите в ход все свое волшебство,
чтобы оно не вернулось обратно. Не знаю, что нам удастся
обнаружить. Возможно, оно будет иметь большое научное
значение. А людям необходимо знать больше об Аде. Хотя,
скорее всего, наша добыча будет равна нулю. Но все же,
подготовьте замену.
- Ладно. Для сумасшедшего, ты рассуждаешь разумно,-
Барни вытер глаза.- Проклятье, я, должно быть, подцепил
какую-то аллергию.
Когда мы прощались, сухие глаза остались лишь у Яниса.
И в моем мозгу, размеренно и печально, звучала чужая мысль:
"Стив Павлович, Вирджиния Виллиамовна и кот, наверняка
обладающий своей собственной душой, я больше не могу
помогать вам. Теперь я обязан стать простым наблюдателем.
Только наблюдателем, удовлетворяющим свою собственную
любознательность. Не буду смущать вас горем, которое
вызывает у меня эта необходимость. Вы более не будете ни
создавать, ни ощущать моего присутствия. Прощайте! Да
благословит вас Бог!.."
Я почувствовал, как он уходит из моего сознания. Как
сон, который высвечивается, когда вы, проснувшись, пытаетесь
вспомнить его. И вскоре от него осталось лишь ощущение, что
что-то хорошее происходило со мной в течении двух-трех
часов. Или нет, не совсем так. Подозреваю, что своим
спокойствием в последние минуты я обязан его незримому
присутствию. Он не мог не помогать. Он был Лобачевским...
Рука об руку, держа в других руках свои метлы, мы с
Джинни вступили в фигуру связи. Впереди шествовал Свертальф.
В самой середине мы остановились, чтобы поцеловаться и
шепнуть друг другу последние слова. А потом медленно
натянули маски. Оставшиеся приступили к волшебству.
Зал снова окутался тьмой. Я ощутил, как скапливается
энергия, Грохнул гром, заходил ходуном пол под ногами.
Фигуры товарищей как бы отдалялись, я уже висел над их
головами. Сквозь усиливающийся грохот, я расслышал, как моя
ведьма начала читать то, что написано на пергаменте. Там
стояло имя "Виктрис" и теперь силы природы перенесли нас
туда, где она находилась. Переносили сквозь дьявольское
пространство-время.
Зал, звезды, Вселенные, весь мир - начали вращаться
вокруг нас. Мы находились в центре урагана. Все быстрее и
быстрее вращался мир. Он превратился в одну гигантскую
мельницу. А потом остался лишь рев, словно рев громадного
водопада. Нас крутил, топил, засасывал, бесконечный водопад
и водоворот. Последний проблеск угасшего со страшной
скоростью света7. И, когда мы достигли конца бесконечности.
А в самом, самом конце нас ждал такой ужас, что мы бы
никогда не осмелились бы встретиться с ним. Никогда, если бы
не наша дочь, Валерия Виктрис...
31.
Должно быть, я на минуту потерял сознание. На минуту, а
может, на миллионолетие. Внезапно я начал понимать, как
будто щелкнули выключателем, что наше путешествие окончено,
и мы куда-то прибыли. Куда-то, что бы это такое не было.
Я привлек Джинни к себе. Мы смотрели друг на друга,
ощупывали дрожащими пальцами. Никаких повреждений. Свертальф
так же был в полном порядке. Он не требовал, чтобы на него
обращали внимания, значит, с ним было все в порядке. Больян
тут же заставил его пустить бегом по расширяющейся спирали,
чтобы выяснить какова обстановка.
Я осторожно сдвинул маску, вдохнул воздух. Он был
ужасающе холодным. Дул ветер, пронизывающий до самых костей.
Но воздух казался чистым. Если быть точным - стерильным.
Стерильность. Ей все было здесь пропитано. Небо было
абсолютно беспредельно черным. Но, каким-то образом мы
видели звезды и планеты, похожие на безобразные груды шелка.
И те, и другие - глаз видел ясно,- двигались по хаотичным
траекториям. Это были пятна еще более глубокой тьмы. Тьмы,
которая означает не отсутствие, а отрицание света.
Мы стояли посреди голой равнины. Серой, ровной,
плоской, словно отлитой из железобетона. Ничего вокруг не
было, если не считать рассыпанных повсюду камней. Среди
камней не было двух одинаковых, но все ни были неизменно
