неприятную. Носителей второй он считает своими личными врагами и расп-
равляется с ними при каждом удобном случае.
Результатом оказалось взятие Рима Аларихом (410 г.) причем готов было
меньше, чем боеспособных и военнообязанных в черте города Рима... И даже
этот позор ничему не научил римлян. Готы обошлись с побежденными мягко и
ушли. Это дало повод для очередного самоуспокоения. Но когда вандал Ген-
зерих взял Рим (455 г.), объявив себя мстителем за разрушение Карфагена,
он легко учинил резню среди субпассионариев... После вандальского погро-
ма Рим уже не оправился. Но как-то не хочется его жалеть". ("Этногенез и
биосфера Земли". - Л.,1990 )
Питая определенную слабость к вандалам, один из соавторов
(В.Беньковский) предлагает следующую реконструкцию того, что можно ус-
ловно назвать "национальным вандальским характером" (или, если угодно,
"тайной вандальской души").
Во-первых, пристальное изучение разного рода исторических источников
приводит к такому, казалось бы, совершенно парадоксальному выводу: ван-
далов побивали, побарывали, покоряли и гоняли по всей Европе - практи-
чески все, кому не лень. Чего стоит прозвище одного из готских королей -
Вандаларий-"Вандалобойца" (предположение Е.Скржинской, оспариваемое,
впрочем, авторами "Свода древнейших письменных известий о славянах").
Во-вторых, вандалы представляются людьми, падкими на экзотику, на все
странное, необычное, красивое. К примеру, великолепной представляется
мотивация разграбления Рима: месть за Карфаген! Какое дело, казалось бы,
германцам до Карфагена, не говоря уж о том, что бедный Карфаген был раз-
рушен за пятьсот лет до разграбления Рима Гензерихом. Все равно что
мстить республике Татарии за монголо-татарское иго.
Однако Гензерих придумал именно такой лозунг, который понравился его
народу.
Прокопий Кесарийский описывает вандалов в Африке следующим образом:
"Из всех известных нам племен вандалы были самыми изнеженными... С
того времени, как они завладели Ливией [Африкой], все вандалы ежедневно
пользовались ваннами и самым изысканным столом, всем, что только самого
лучшего и вкусного производит земля и море. Все они по большей части но-
сили золотые украшения, одеваясь в мидийское платье, которое теперь на-
зывают шелковым, проводя время в театрах, на ипподромах и среди других
удовольствий, особенно увлекаясь охотой. Они наслаждались хорошим пением
и представлениями мимов; все удовольствия, которые ласкают слух и зре-
ние, были у них весьма распространены. Иначе говоря, все, что у людей в
области музыки и зрелищ считается наиболее привлекательным, было у них в
ходу. Большинство из них жило в парках, богатых водой и деревьями, часто
между собой устраивали они пиры и с большой страстью предавались всем
радостям Венеры". ("Война с вандалами").
Вандалы просидели в Африке сравнительно недолго. За это время они
пристрастились к музыке и ваннам - тогда как везеготы, также захватившие
ряд римских провинций, ни к ваннам, ни к музыке толком не пристрасти-
лись.
Вандалов же, похоже, привлекала утонченная и изысканная культура.
В реконструкции В.Беньковского "типичный вандал" падок на экзотику,
лукав, не столько отважен, сколько хитроумен, склонен к изящному, про-
нырлив и в принципе неудачлив.
Изображая в нашем романе вандалов, мы в основном следовали этой ре-
конструкции.
Вандалы прошли от Скандинавии к Балтийскому морю, оттуда к верхнему
Одеру и затем к Паннонии, где в и осели с разрешения римских властей (IV
в.) Вандалы были ядром тех племен, которые в 406 году перешли Рейн и
учинили многомесячный погром Галлии. Незадолго до этого сложился их мно-
голетний союз с аланами. Из Франции они перешли в Испанию. Затем с Пире-
нейского полуострова вандалов начали вытеснять везеготы. Неудачи пресле-
довали вандалов до тех пор, пока, наконец, их не возглавил Гензерих -
личность во всех отношениях выдающаяся. Именно он осуществил давнюю меч-
ту германцев - захватил северную Африку, богатейшую римскую провинцию,
житницу Империи. В Африке вандалы создали свое государство, которым уп-
равлял Rex Vandalorum et Alanorum. Оно просуществовало с 429 по 534 го-
ды.
Вандалы ушли из истории, почти не оставив по себе следов. Куртуа, ав-
тор фундаментального труда о вандалах (1955 г.), пытался найти матери-
альные свидетельства, которые могут быть отнесены ко времени владычества
вандалов в Африке: несколько монеток, несколько золотых украшений и сте-
ла с изображением оперенной свастики (солярного знака). Кроме того, Кур-
туа приводит ряд надгробных надписей, собранных не только в Африке, но и
в Галлии; однако насчет этих надписей он выражает определенные сомнения
в том, что они принадлежат именно вандалам.
Вандалы - любимцы Вотана. Здесь мы следуем известной легенде, содер-
жащейся в трудах Павла Диакона, о вражде двух племен, вандалов и вини-
лов. Вандалам покровительствует Вотан, а винилам - Фрея. Вотан предска-
зывает победу тому племени, которое первым выйдет на поле боя. Фрея ко-
варно советует винильским женщинам подвязать себе волосы, как бороды, и
выйти на поле битвы раньше всех. Вотан видит длиннобородых винилов и от-
дает победу им. Таким образом, вандалы опять побеждены, несмотря на зас-
тупничество Отца Богов.
Винилы же с тех пор стали носить имя лангобардов, длиннобородых.
ЛАНГОБАРДЫ
Лангобарды - германский племенной союз, обитавший в начале нашей эры
по Нижней Эльбе. В 6 в. заняли Паннонию, а в 568 г. ушли в Италию. Неза-
висимое королевство, созданное этим союзом, просуществовало на террито-
рии Италии два столетия.
Лангобарды были известны как исключительно свирепые воины. В нашем
романе они практически не представлены, если не считать Лиутпранда -
"искателя приключений", человека, вырванного из родовой и племенной
структуры. Однако "типично лангобардская крутость" присуща и нашему ге-
рою.
Представление о нравах тогдашних германцев как нельзя лучше дают раз-
ного рода варварские "Правды" - судебники. При сочинении романа мы
пользовались в основном законами лангобардов (по большей части короля
Ротари) и судебниками везеготов (преимущественно короля Эйриха).
Чрезвычайно выразительным показался нам такой закон ("Эдикт короля
Ротари"):
"Если кто ударит другого по голове так, что разобьет до костей, за
одну поврежденную кость пусть уплатит 12 солидов; если две будут повреж-
дены, пусть уплатит 24 солида; если три кости будут, пусть уплатит 36
солидов; если сверх того будет повреждено, не исчисляется. Но платится
лишь при таком условии, что на дороге в 12 ступней шириной должна быть
найдена такая кость, которая при бросании ее в щит заставила бы его зве-
неть; и сама мера шагов должна приниматься чисто из размера ступни сред-
него человека, но не руки".
Образ человека, способного судиться после того, как из его головы вы-
шибли кость такого размера, что при "бросании ее в щит заставила бы его
звенеть", впечатлил нас тем более, что образ этот не является плодом
воспаленной фантазии какого-нибудь сочинителя.
Еще один образ романа был заимствован из законов Ротари, а именно
внешний облик Ульфа. Закон постановляет: "Если кто выколет одноглазому
свободному человеку второй глаз, уплатит две части цены самого человека,
как бы он ни был оценен, если того убил бы". Как раз таким "одноглазым
свободным человеком", в точности по судебному определению, и является
наш персонаж.
ГОТСКИЕ СЛОВА
В романе встречаются готские слова. В большинстве случаев определить
значение этих слов не представляет для читателя трудности, поскольку так
или иначе выявляется в контексте.
Мы вводили их намеренно, полагая, что они создают определенный коло-
рит текста.
Этим старым испытанным приемом пользуются практически все. Однако
большинство романов о закате античности и начале средневековья, как мы
уже говорили, написаны как бы "с точки зрения римлян", поэтому и лексика
вводится преимущественно латинская: "гладий" (меч), "триклиний" (пир-
шественный покой), "туника", "лорика" и т.п. ("В триклиний вошел номенк-
латор, облаченный в тунику и лорику. Постукивая калигами, доставшимися
ему от родственника-ауксилария, подал табулы и стилос своему патро-
ну...")
Мы стремились создать нечто подобное, но на варварском материале. По-
этому мы выбрали несколько наиболее употребительных в нашем романе слов
и заменили их германскими. Естественно, варварские языки далеко не так
систематизированы, как латынь. Существует множество разночтений, сомни-
тельных начертаний и проч.
Мы решили придерживаться какой-либо одной версии, причем наш выбор
часто обусловлен тем, что то или иное произношение лучше звучит по-русс-
ки, легче запоминается или более удобно в контексте романа.
Слово "ГОДЬЯ" (guthja) означает священника. Правильное произношение
этого слова несколько иное, однако по-русски удобнее передавать его
именно так.
Мы называем так Винитара, сельского священника (видимо, пресвитера)
для того, чтобы подчеркнуть его "готскость", определенную "неканонич-
ность". Винитар, во-первых, варвар, германец со всеми присущими германс-
ким воинам особенностями характера; во-вторых - еретик; в-третьих, вряд
ли сознавал собственное еретичество.
Практически все готы (за малыми исключениями) в IV-VI, как это ни
прискорбно, были еретиками - арианами; они исповедовали арианскую ересь,
отрицавшую единосущие Отца и Сына. Скорее всего, большинство готов в
догматы особо не вникали, а верили "в простоте сердец" в то, чему учили
их наставники.
Годья Винитар - вовсе не то, что кафолический священник.
Как всякий варварский пастырь, служащий в глухом селе, он невежест-
вен, истов, проповедь ведет своеобразно, но эффективно, а истории из
библии трактует так, как подсказывает ему житейский опыт и здравый
смысл.
Мы избрали для пересказа годьей книгу пророка Неемии ("Нехемьи" в пе-
редаче Атаульфа) прежде всего потому, что достоверно известно: эта книга
была переведена на готский язык. Согласно преданию, Ульфила перевел че-
тыре евангелия, послания апостолов и несколько книг Ветхого Завета, из-
бегая, однако, переводить Книги Царств, ибо они изобилуют описаниями
битв, а народ готский войнолюбив и нуждается в обуздании своей склоннос-
ти к битвам. Имеется также готский текст книги Неемии. На него мы и ссы-
лаемся, когда приводим рассказ годьи Винитара.
"ВУТЬЯ", одержимый (woths - одержимый, бешеный). Располагая весьма
недостаточными данными о том, каковы были у готов так называемые "бер-
серки", мы назвали их словом "вутья", чтобы "отмежеваться" от традицион-
ных скандинавских "берсерков".
Опять же, ни в одном из художественных произведений мы толком не
встречали описания берсерка. Обычно декларируется: "Вот, Сигурд - он
берсерк", после чего этот Сигурд ходит взад-вперед и ничего такого осо-
бенного не совершает. Саги пишут подробнее, но в психологию не вдаются.
Мы взяли на себя смелость описать этот феномен именно с психологичес-
кой (если угодно - с психиатрической) точки зрения.
Еще одно готское слово, которое мы ввели в оборот, - "СКАМАР". Оно
вызвало в свое время обширную полемику. Мы считаем, что это слово озна-
чает человека, "вывалившегося" из родовой структуры и в то же время не
берсерка и не воина, а бродягу, человека без рода и племени. Полагаем,
что того же корня русское слово "скоморох".
Вместе с тем скамары могут быть и опасны. Основным источником при
анализе этого слова служил рассказ Иордана о похождениях некоего Мундона
(после 455 г.):
"Мундон происходил от каких-то родичей Аттилы; он бежал от племени
гепидов за Данубий и бродил в местах необработанных и лишенных каких-ли-
бо земледельцев; там собрал он отовсюду множество угонщиков скота, ска-
