укладывал так, чтобы тела расходились как бы веером. После этого, переходя
от одного человека к другому, методично разбивал топором головы.
Убийство во все времена считалось и считается сейчас наиболее тяжким
видом правонарушения. Число таких преступлений может служить своеобразным
показателем степени одичания населения. В целом в развитых странах - как бы
это ни разнилось с образами, создаваемыми так называемым "разгрузочным для
низменных страстей" кинематографом, - преступление против жизни занимает
незначительный процент от правонарушений вообще. Падение кривой убийств
вслед за прогрессом культуры не только относительно, оно - абсолютно. В
такой стране традиционного сведения кровавых счетов, как Италия, например, с
1880 по 1906 год число убийств уменьшилось наполовину.
В послереволюционные годы в России характерны убийства, совершаемые
спокойно и методично.
Показательным было дело Комарова-Петрова. В совершенных им убийствах
просто не оказывалось ни одного лишнего движения, все вершилось размеренно,
и каждое точно копировалось следующим. Бандит предстает какой-то машиной.
Хладнокровно расправившись с жертвой, спокойно пакует труп в мешок, выносит
из помещения и прячет.
Комаров-Петров в обыденной жизни работал извозчиком. Под предлогом
продажи лошади являлся на тогдашний Конный рынок, приглашал
заинтересовавшегося крестьянина на квартиру, угощал вином, пил и сам, а
потом, передав гостю документ о купле-продаже для прочтения, зайдя сзади,
ударял его тяжелым молотком в темя. Подставлял таз для крови. Раздев не
окоченевший еще труп, связывал его в комок, укладывал в мешок, который
выносил черным ходом.
Трупы извозчик выбрасывал в заброшенном доме на Шаболовке, неподалеку от
переулка, в котором жил. Позже увозил тела и сбрасывал в разных местах с
набережной Москвы-реки или каналов.
На суде Комаров-Петров спокойно описывал детали каждого преступления.
Сказал, что, если бы ему еще 60 человек привалило, он бы и их убил. "А там
раз и квас". Однако заплакал от жалости к своим детям, выгораживал
жену-сообщницу.
До революции Комаров-Петров жил в Риге, попал на Волгу, где работал
грузчиком. В 1917 году вступил добровольцем в Красную гвардию, научился
грамоте, дослужился до должности комвзвода, участвовал в боях. Ему поручили
однажды командовать расстрелом белого офицера. На деникинском фронте попал в
плен и, чтобы избежать наказания за офицера, переменил фамилию. В 20-м году
вернулся с фронта в Москву, служил ломовым извозчиком при снабженческой
организации, приторговывал крадеными продуктами. Убивать стал в 1921 году,
деньги пропивал, гратил на женщин.
Равнодушие было присуще самым разным убийцам.
Сын доктора выстрелил ради забавы в голову товарища на вечеринке.
Девушка, дочь торговца, разрезала на куски подругу, чтобы скрыть
преступление.
Молодая женщина любовалась опустошенным черепом убитой ею соперницы.
Девчонка 14 лет убила собственную мать - так, как Раскольников в романе
Достоевского убил старуху процентщицу.
Советский суд разбирал дело об убийстве на дуэли. Слушатель военной
академии Т, застрелил товарища. В публикации говорилось, что Т, принял
участие в ду - эли по вызову и на этой дуэли убил своего товарища; причиной
поединка, заранее спланированного на смертельный исход, оказалась женщина.
Суд, растерявшись, приговорил Т, к полутора годам лишения свободы, женщину,
из-за которой произошло убийство, признал "лицом социально опасным" и лишил
ее права пребывания во всех столичных и губернских центрах сроком на три
года.
В газетах и журналах публиковались многочисленные статьи, в которых
говорилось о возрастании кровавых преступлений после войны. В России мировая
война сменилась гражданской; на необъятных пространствах миллионы людей, в
том числе и дети, втянулись в бойню, стали очевидцами массовых преступлений.
Оборванная и голодная масса людей нахлынула в Москву и Петроград. Коренным
москвичам и петербуржцам оседлость не стала защитой. В обеих столицах
преступность приняла чудовищный размах.
Суды столкнулись с преступниками, ущербная мораль и распропагандированная
нравственность которых представили новое явление. Это душевное расстройство,
продукт надломленной общественной психики. Убийцы оправдывают себя некой
особенной привилегией принадлежать к избранным, которым одним лишь дано
определять цену отдельной личности.
ПАРТИЯ ИЗБАВИТ ОТ ЖЕНЫ
Некто А., заманив жену в лес, выстрелом из ружья убил ее, а затем
разрезал труп на куски, чтобы удобнее спрятать. Скрывать преступление он
намеревался до тех пор, пока смог бы "признаться перед партией". Остальные в
счет не шли. На суде А, говорил, что и красть, и грабить можно, если это
совершается не для себя, а для общественной пользы, для интересов партии.
Помешанный "на теоретическом фанатизме, уверовав в то, что цель оправдывает
любое средство, он и решился на убийство.
"А., 46-летний мужчина, среднего роста, с довольно благообразным лицом,
почти совершенно седой и на вид казавшийся старше своих лет, происходит из
безземельной крестьянской семьи среднего достатка. До 13 лет рос дома, после
этого жил и учился в мастерской живописи. Получил незаконченное среднее
образование, которое пополнил чтением книг, преимущественно по социальным
вопросам и философии. Собрал большую библиотеку и называет себя другом
книги.
До революции был живописцем и, увлекаясь религиозными вопросами, был
фанатиком в исполнении религиозных требований, раздавал почти весь свой
заработок бедным, ас 1917 года вступил в партию коммунистов и здесь проявил
тот же фанатизм.
Почти все время с 1917 года обвиняемый служил в
Красной Армии и даже участвовал в ее организации. Занимал должность
политического комиссара военных курсов командного состава, был на фронте,
участвовал в сражениях, участвовал в расстрелах, два раза расстреливал
лично, но с целью ускорить смерть и прекратить страдания. Говорит, что на
фронте привык к насильственной смерти и вместе с тем отпускал пленных, чтобы
увидеть радость на их лицах.
Наследственность нормальная. В характере отмечены: душевная тупость,
раздражительность, вспыльчивость, склонность к аффектам, приступы тоски и
злобы, решительность, смелость, расчетливость и импульсивность. Сильная
нежность к детям и эпизод с пленными на фронте свидетельствуют о наличности
большой душевной мягкости. Отмечена также склонность к бродяжничеству и
любовь к охоте с гончими, причем А, застрелил однажды негодную для охоты
собаку.
Пьет с 17 лет, временами допьяна. В отделе экзогенных факторов отмечены
гонорея и воспаление яичек, лишившее его способности к деторождению, а также
недомогание в области сердца.
А, был женат три раза. С первой женой прожил счастливо 8-9 лет. От нее у
него осталось трое детей: дочь, в настоящее время ей 25 лет, ремесленница, и
сыновья - студенты, 23 и 21 года. Дети спокойные, выносливые, сдержанные. Он
их очень любит и, когда бывал в Москве, жил с ними.
После первой жены А, женился вторично. Брак этот был неудачным: жена
устраивала скандалы, обкрадывала его мать, не заботилась о пасынках. А,
разошелся с ней 6 лет назад, оставив ей все имущество. Детей от второго
брака не было, так как А, уже до него потерял способность к деторождению.
Третий брак А, называет кошмарным и говорит, что за трехлетнее
сожительство с этой женщиной его жизнь была сплошным мучением. Брак этот не
был зарегистрирован, и жена упрекала его за это, говоря, что не чувствует
себя его женой. Она была на 18 лет моложе его и изменяла ему.
Доказательством ее измен могут служить две беременности, которые не могли
произойти от него и которые она прекращала абортами. Дети, по его словам, ее
не любили и не уважали за глупость, несдержанность и дурное поведение. Уже с
первого года совместной жизни А, неоднократно уговаривал жену разойтись,
мотивируя тем, что они чужие и не поймут друг друга. Жена отвечала, что
должна жить с ним до смерти. А, полагал, что мотивом ее нежелания уйти были
материальные соображения, так как о любви не могло быть и речи, принимая во
внимание ее измены.
В 1923 году он отправил ее к брату и не дал денег на обратный проезд. Она
вернулась. А, говорил жене, чтобы она ушла от него, она отвечала: "Куда я
пойду?" - и требовала от него обеспечения. В изменах не сознавалась,
говорила, что беременела от А.
Перед Пасхой А, назначили заместителем директора фабрики в Волоколамске,
и до принятия должности он жил с женой у своей матери, где произошло
убийство.
Вот что рассказал А, на суде:
"На Пасху жена мне сказала, что у нее уже с неделю опоздали регулы. Во
вторник на Пасхе я заявил: "Ты меня доводишь до такого состояния, что у меня
уже несколько раз являлась мысль о самоубийстве или убийстве тебя".
Она не придала моим словам никакого значения и не дала мне никакого
ответа, а на последний вопрос сказала: "Должна жить с тобой. Зачем ты брал
меня?"
В пятницу я уже решил покончить с ней. В лесу, чтобы труп ее могли
растащить звери и исчезли бы следы. Рассчитывал я так не из-за боязни кары,
а дабы не компрометировать себя как члена партии. Во всем признаться потом я
решил только партии.
Думал этот акт совершить в пятницу, но, уговорив ее пойти в гости и дойдя
с ней в сумерки до лесу, где хотел убить ее, я не смел этого сделать и
вернулся с ней обратно, сказав, что я нездоров.
С половины Пасхи я почти не спал - все думал о том, как найти выход из
положения. И в ночь на субботу тоже не спал. Утром сказал: "Пойдем в гости,
и так как ты с моей старухой матерью не ладишь, то я отправлю тебя в
Волоколамск".
В Волоколамск ехать она согласилась, и мы пошли в гости.
Дорогой во мне боролись две мысли. Сделаю ли я большое преступление, если
убью ее? Если я ее отошлю от себя, она пропадет и дойдет до дна. Может, ей
лучше умереть без большого страдания. Я ее убью и пойду в партийный суд.
Если партийный суд мне скажет, чтобы я убил себя, я покончу с собой. Я
жизнью не дорожил, красоту жизни я видел в детях и в общественной работе.
Взвешивая мотивы "за" и "против" убийства или самоубийства, я сравнивал
степень общественной полезности своей и ее жизни и пришел к заключению, что
надо убить ее, так как я могу принести пользу обществу, а она пустой и
никчемный человек.
Придя в лес, я сказал ей: "У тебя какая-либо закуска есть?" Она ответила:
"Есть". Я сказал: "Давай сядем и закусим".
Я срубил стержень у можжевелового куста и посадил ее на него и сказал:
"Садись и доставай закуску".
Мне было в это время очень тяжело, и опять явилась мысль, что, может
быть, лучше выгнать ее при помощи милиции. Когда она нагнулась, чтобы
развернуть закуску, я взял дробовое ружье и выстрелил ей в голову. Она
опрокинулась и не издала ни звука. Выстрелом была снесена большая половина
левой стороны черепа. Смерть наступила мгновенно. Я в ужасе отскочил, бросил
ружье и, схватившись за голову, не знал, что делать. Потом приложил к голове
ком снегу и решил делать то, что задумал.
Чтобы звери скорей уничтожили труп, разрезал его на несколько частей и
положил под кусты. Потом, запихав ее веши в мешок, я убежал с ним версты на
две и там, отдохнувши и все-таки не помня себя, я ее отрезанную косу
растрепал по сучьям, а остаток спрятал в корню... Все это, чтобы скрыть
следы.
Я с мешком пошел домой. Все время шел лесом. Была у меня мысль покончить
с собой. Придя домой, я ее вещи убрал в ее корзинку, а платок, опаленный и в
