проявление того способа мировосприятия, который в свое время лег в осно-
ву квантовой теории, постулировавшей всеобщую сущностную взаимосвязан-
ность всех явлений, приобрел свое динамическое содержание в теории отно-
сительности и был сформулирован в терминах вероятностей реакций в теории
S-матрицы. При этом мировосприятие современной физики обнаруживает
столько общих черт с восточной философией, что эти два направления чело-
веческой мысли перестают противоречить друг другу как в общих вопросах
философского характера, так и в частных вопросах строения материи.
Гипотеза бутстрапа не только отрицает существование фундаментальных
составляющих материи, но и вообще отказывается от использования предс-
тавлений о каких-либо фундаментальных сущностях-законах, уравнениях и
принципах,-а значит, и от той идеи, которая на протяжении столетий была
неотъемлемой частью естествознания. Представления о фундаментальных за-
конах природы опирались на веру в божественные законы, которая была в
высшей степени характерна для иудейско-христианской традиции. По словам
Фомы Аквинского,
"Существует некий вечный закон, а именно рассудок, существующий внут-
ри сознания Бога и управляющий всей Вселенной" {60, 538}.
Представления о вечном божественном законе оказали колоссальное влия-
ние на западную философию и науку. Так, Декарт писал о "законах, которые
Бог вложил в природу", а Ньютон полагал высшей целью своей научной рабо-
ты сбор доказательств существования "законов, предписанных природе Бо-
гом". На протяжении трех столетий после Ньютона исследователи видели
свое предназначение в выявлении и описании высших фундаментальных зако-
нов природы.
Для современной физики характерен совершенно иной подход. Ученые
осознали, что все их теории, описывающие явления природы, включая и опи-
сание "законов", представляют собой продукт человеческого сознания,
следствия понятийного структурирования нашей картины мира, а не свойства
самой реальности. Новое мировосприятие, как и все научные теории и пос-
тулированные в них "законы природы", характеризуется ограниченностью и
приблизительностью. В конечном итоге, все явления оказываются связанными
друг с другом, и поэтому для объяснения одного из них нам нужно понимать
сущность всех остальных явлений, что, в силу известных причин, не предс-
тавляется возможным. Если нас удовлетворяет ограниченное "понимание"
природы, мы можем удовольствоваться описанием только небольшой группы
явлений, не обращая внимания на те явления, которые не относятся к пос-
ледней. Благодаря этому нам удается описать большое количество явлений в
терминах нескольких, основных из них, то есть достигнуть ограниченного
понимания отдельных аспектов мироздания, избежав необходимости постигать
все. В этом и заключается принципиальная особенность научного метода:
все научные модели и теории представляют собой лишь приближения к истин-
ному положению дел, но степень ошибочности при таком приближении доста-
точно мала, чтобы такой подход был оправданным. Скажем, в физике частиц
принято не обращать внимания на силы гравитационного взаимодействия меж-
ду частицами, так как они на много порядков слабее, чем силы других ти-
пов взаимодействий. Хотя ошибочность представлений, вызванная этим про-
извольным допущением, чрезвычайно мала, нет никакого сомнения, что рано
или поздно гравитационные взаимодействия тоже должны будут учитываться
при создании более точных и адекватных теорий частиц.
Таким образом, физики занимаются тем, что последовательно разрабаты-
вают отдельные частные и приблизительные теории, каждая из которых явля-
ется более точной, чем предыдущая. Тем не менее, ни одна из этих теорий
не может претендовать на роль истины в последней инстанции. Подобно тео-
риям, все постулированные в них "законы природы" не являются абсолютными
и будут со временем заменены более точными формулировками. Неоконча-
тельность теорий проявляется обычно в использовании так называемых "фун-
даментальных констант", то есть величин, значения которых не выводятся
из соответствующей теории, а определяются эмпирически. Квантовая теория
ничего не сообщает о причинах того, почему электрон обладает именно та-
кой массой, теория поля не может объяснить величину электрического заря-
да электрона, а теория относительности-величину скорости света. В клас-
сическом мировоззрении эти величины носят характер фундаментальных конс-
тант мироздания, не нуждающихся в дальнейшем рассмотрении и объяснении.
В современном мировосприятии константам отводится куда как менее значи-
тельная роль временных, условных закономерностей, отражающих ограничен-
ность современных научных теорий. Согласно философии бутстрапа, со вре-
менем все они получат свое объяснение-после того, как эта ограниченность
будет преодолена. Таким образом, эту идеальную ситуацию можно лишь пос-
тоянно приближать, но она никогда не будет достигнута; ситуацию, когда
теория не будет содержать никаких необъясненных "фундаментальных" посто-
янных и когда все ее "законы" будут следовать из требования общей само-
согласованности.
Важно понимать, что даже такая идеальная теория неизбежно будет со-
держать некоторое количество необъяснимых утверждений, причем не обяза-
тельно в форме констант. До тех пор, пока теория остается научной, она
использует ряд не поддающихся более точному определению понятий, из ко-
торых состоит язык науки. При дальнейшем развитии положений гипотезы
бутстрапа мы оказываемся за пределами науки как таковой:
"В широком смысле идея бутстрапа, несмотря на всю свою новизну и
уместность, не является научной... Наука, как мы ее себе представляем,
не может отказаться от своего языка, опирающегося на некий, не требующий
объяснения понятийный каркас. Поэтому, с семантической точки зрения, по-
пытка объяснения ВСЕХ понятий вряд ли может быть признана "научной" {13,
762}.
Очевидно, что последовательный "бутстрап-подход" к рассмотрению явле-
ний природы, при котором все явления получают характеристику при помощи
указания на их взаимосвязь друг с другом, довольно близок к восточному
мировоззрению. Неделимая Вселенная, внутри которой все вещи и явления
неразрывно связаны друг с другом, вряд ли имела бы смысл, если бы она не
обнаруживала внутренней последовательности и взаимосогласованности час-
тей целого. В определенном смысле, требование внутренней согласованнос-
ти, лежащее в основе гипотезы бутстрапа, и принцип единства и взаимосвя-
занности всего сущего, которому придается такое большое значение в вос-
точных мистических учениях, представляют собой только два различных ас-
пекта одной и той же идеи. Их связь становится особенно очевидной после
знакомства с учением даосизма. Даосские мудрецы считали, что все явле-
ния, происходящие в мире, представляют собой часть космического Пути,
или Дао, а те законы, которым подчиняется течение Дао, не были заложены
в природу каким-то божественным законодателем, но изначально и имманент-
но присутствуют в ней. Так, в "Дао-дэ цзин" мы читаем:
"Человек следует законам Земли; Земля следует законам небес; Небеса
следуют законам Дао; Дао следует законам своей внутренней природы" {48,
гл. 25}.
Джозеф Нидэм в своем подробном исследовании, посвященном истории ки-
тайской науки и цивилизации, отводит не последнее место рассмотрению то-
го факта, что западные представления о фундаментальных законах природы,
созданных божественным творцом, не имеют соответствия в китайской фило-
софии. "Согласно китайскому мировоззрению, - пишет Нидэм, - гармоничес-
кое сотрудничество всех существ возникло не вследствие указаний некоей
высшей инстанции, расположенной вовне по отношению к ним, а вследствие
того факта, что все они были составными частями иерархии цельностей, ле-
жащей в основе космического порядка, и следовали внутренним побуждениям
своей собственной природы" [60,582].
По Нидэму, в китайском языке даже нет слова, соответствующего тради-
ционному западному понятию "закон природы". Ближе всего по смыслу подхо-
дит слово "ЛИ", значение которого философ-неоконфуцианец Чжу Си объясня-
ет как "веноподобные паттерны, включенные в Дао [60, 484]". Нидэм пере-
водит "ЛИ" как "принцип организации", сопровождая свой перевод следующи-
ми пояснениями:
"В своем наиболее древнем значении оно обозначало внутренний паттерн
вещей, прожилки в яшме, мышечные волокна... Затем оно приобрело обычное
словарное значение "принцип", сохранив, тем не менее, отголоски старого
значения "паттерн"... Составной частью его значения является понятие
"закон", однако этот закон представляет собой закон в особом понимании,
которому отдельные части цельностей должны подчиняться уже потому, что
они являются частями цельностей... Важнейшее свойство всех частей-то,
что они должны с точностью занимать свое место в соединении с другими
частями, составляя, таким образом, единый организм" {60,558,567}.
Несложно догадаться, почему такое мировоззрение натолкнуло китайских
философов на мысль, аналогичную той, которая в современной физике воз-
никла совсем недавно. Эта мысль заключается в том, что содержанием всех
законов природы является самосогласованность и внутренняя последова-
тельность. Эта идея достаточно ясно изложена в следующем отрывке из со-
чинения Чэнь Шуня-ученика Чжу Си, жившего на рубеже двенадцатого и три-
надцатого веков нашей эры. Это описание можно применить и к понятию са-
мосогласованности, использующемуся в философии бутстрапа:
"ЛИ-это естественный и неизбежный закон поступков и вещей... Выраже-
ние "естественный и неизбежный" означает, что (человеческие) поступки и
(природные) объекты созданы именно для того, чтобы соответствовать каж-
дый своему месту. Слово "закон" означает, что это соответствие своему
месту осуществляется без малейшей избыточности и недостаточности... Дре-
вние, полностью постигшие суть вещей и занимавшиеся поисками ЛИ, стреми-
лись пролить свет на естественную неизбежность (человеческих) поступков
и (природных) объектов, и это просто означает, что предметом их поисков
были те конкретные места для всех вещей, которым последние наиболее соо-
тветствуют. И ничего больше" {60, 566].
Таким образом, согласно восточным представлениям, как, впрочем, и
согласно положениям современной физики, все находящееся в этом мире свя-
зано со всем остальным, и ни одна часть Вселенной не является более фун-
даментальной, чем другая. Свойства одной из частей определяются не неким
фундаментальным законом, а свойствами всех остальных частей. Как физики,
так и мистики признают вытекающую из этого невозможность дать полное,
исчерпывающее объяснение каждому явлению, но на основании этой посылки
они делают разные выводы. Физики, как уже говорилось выше, довольствуют-
ся приблизительным пониманием природы. Восточных мистиков такое прибли-
зительное понимание не привлекает вовсе, они стремятся к "абсолютному"
знанию, сводящемуся к постижению жизни в ее целостности. Сознавая прин-
ципиальную взаимосвязанность отдельных частей Вселенной, они считают,
что объяснение чего-либо, в конечном счете, равносильно описанию связей
этой части со всем остальным миром. Так как это невозможно, восточные
мистики полагают, что ни одно явление, взятое само по себе, отдельно от
других, не может быть объяснено. Так, Ашвагхоша утверждает:
"Все вещи по своей фундаментальной природе не могут быть названы или
объяснены. Они не могут получить адекватное выражение при помощи форм
языка" {2, 56].
По этой причине восточные мудрецы, как правило, проявляют интерес не
к объяснению вещей, а к непосредственному, нерассудочному восприятию
единства всех вещей. Такой подход использовал Будда, отвечающий на все
вопросы о смысле жизни, происхождении мира и о сущности НИРВАНЫ "благо-
