пространстве-времени, а может быть-даже о человеческом сознании.
"Доведенная до своего логического завершения, гипотеза бутстрапа пре-
дусматривает, что существование сознания, наряду с существованием всех
остальных аспектов природы, необходимо для самосогласованности целого"
{13, 763].
Этот подход тоже прекрасно сочетается со взглядами восточных мисти-
ков, которые всегда рассматривают сознание как неотъемлемую часть Все-
ленной. По восточным представлениям, люди, как и все остальные формы
жизни, представляют собой лишь составные части неделимого органического
целого. Поэтому из их способности познавать следует вывод о том, что це-
лое тоже способно познавать; в нас постоянно подтверждается способность
Вселенной порождать формы, через посредство которых она познает самое
себя.
В современной физике вопрос о роли сознания ставился в связи с наблю-
дением атомных явлений. Квантовая теория обнаружила, что эти явления мо-
гут восприниматься только как звенья в цепи процессов, конец которой на-
ходится внутри сознания человека-наблюдателя. По словам Юджина Вигнера,
"невозможно последовательно сформулировать законы (квантовой теории), не
принимая в расчет сознание" [84, 172]. Прагматическая формулировка кван-
товой теории, используемая учеными в их научной работе, не содержит пря-
мых указаний на роль сознания. Несмотря на это, Вигнер и некоторые дру-
гие физики утверждают, что со временем в теории, описывающие строение
материи, придется ввести эксплицитное описание функции сознания в форми-
ровании наших знаний о Вселенной.
Такое развитие событий открыло бы широкие перспективы для непос-
редственного взаимообогащения между восточным мистицизмом и современной
физикой. Отправной точкой для неофита любой восточной мистической тради-
ций является постижение природы собственного сознания и его связей с ос-
тальным миром. На протяжении столетий восточные мистики изучали свойства
различных состояний сознания, и те выводы, к которым они пришли, корен-
ным образом отличаются от западных представлений. Если физики действи-
тельно хотят включить исследование природы человеческого сознания в ор-
биту своих научных интересов, то знакомство с достижениями восточной фи-
лософии могло бы обеспечить им несколько стартовых, рабочих гипотез.
Таким образом, происходящее расширение сферы применения идей адронно-
го бутстрапа, предусматривающее возможность "пришнуровать" друг к другу
пространство-время и человеческое сознание, открывает беспрецедентные
перспективы для развития человеческого познания, которое может выйти за
условные рамки научного мировосприятия:
"Такой шаг в будущем окажет на развитие науки гораздо более сильное
воздействие, чем все концепции, входящие в адронный бутстрап; нам при-
дется иметь дело с неуловимым понятием наблюдения и, что тоже не исклю-
чено, с понятием сознания. Наша теперешняя борьба с адронным бутстрапом
может поэтому стать лишь увертюрой к совершенно новой форме человеческой
умственной деятельности, которая не только окажется за пределами физики,
но утратит вообще все признаки "научности" [73, 765].
Куда же, в таком случае, ведет нас идея бутстрапа? Наверняка этого
никто не знает, однако при мысли о возможных перспективах развития этой
теории просто дух захватывает. Мы можем представить себе сеть будущих
теорий, охватывающих все большее количество явлений природы со все воз-
растающей точностью; сеть, которая будет содержать все меньше и меньше
необъясненных характеристик и становиться все более структурированной за
счет согласованного внутреннего взаимодействия ее частей. Однажды будет
достигнута точка, где только необъясненные особенности этой сети теорий
окажутся теми элементами, которые образуют рамки науки. За пределами
этой точки теория не будет более способна выразить свои результаты сло-
вами или какими-либо рациональными понятиями и, таким образом, выйдет за
пределы науки. Вместо бутстрапной ТЕОРИИ природы она превратится в
бутстрапное ВИДЕНИЕ природы, выходящее за пределы границ мысли и языка и
ведущее из науки в мир АЧИНТЬИ, немыслимого. Познание, содержащееся в
таком видении, будет полным, но его невозможно будет выразить словами.
Оно станет тем познанием, которое подразумевал Лао-цзы более 2000 лет
назад, когда говорил:
"Тот, кто знает, не говорит.
Тот, кто говорит, не знает" [48, гл. 81].
ЭПИЛОГ
Восточные религиозно-философские системы стремятся к достижению неп-
реходящего мистического знания о мире, не подчиняющегося законам рассуд-
ка и вербального мышления. Отношение такого типа познания к современной
физике представляет собой лишь один из его аспектов, который, как и все
остальные аспекты этого мистического знания, не может быть адекватно
описан при помощи слов и доступен только для непосредственного интуитив-
ного восприятия. В этой книге я стремился не столько к тому, чтобы про-
извести исчерпывающий анализ восточного мировосприятия, сколько к тому,
чтобы дать читателю возможность как можно более отчетливо испытать то
ощущение, которое является для меня постоянным источником энергии и
вдохновения; это ощущение заключается в том, что основные теории и моде-
ли современной физики приводят нас к такому мировосприятию, которое ха-
рактеризуется внутренней последовательностью и прекрасно гармонирует с
представлениями восточных мистиков.
У тех, кто уже пережил эту гармонию, значение параллелей между миро-
воззрениями физиков и мистиков не вызывает никаких сомнений. Возникает
интересный вопрос, но не о том, СУЩЕСТВУЮТ ЛИ эти параллели, а ПОЧЕМУ
они существуют. И более того-что подразумевает их существование?
Пытаясь постичь сущность таинства жизни, люди выработали для этой це-
ли множество различных подходов. Среди них мы встретим не только пути
физиков и мистиков, но и большое количество других путей: пути поэтов,
детей, клоунов, шаманов и т. д. Для этих путей характерны разные картины
мира, как вербальные, уделяющие преимущественное внимание определенной
части аспектов мироздания, в зависимости от характера пути. Все эти пути
имеют свою ценность в рамках того направления, которое их породило. Од-
нако, несмотря на свои полезные качества и положительные стороны, все
они вредставляют собой только описания, модели действительности, что де-
лает их, в некотором смысле, ограниченными. Нарисовать такую картину ми-
ра, которая бы в точности соответствовала бы действительности, попросту
невозможно.
Механистическое мировоззрение классической физики оказывается полез-
ным при описания тех разновидностей физических явлений, с которыми мы
сталкиваемся в повседневной жизни. Поэтому оно подходит для решения воп-
росов, связанных с осуществлением наших повседневных задач и потребнос-
тей. Однако для описания физических явлений субатомного мира оно уже не
годится. Механистическому взгляду на мир во всех отношениях противопо-
ложно мировоззрение мистиков, важнейшей особенностью которого является
его органический характер, так как оно рассматривает все события, проис-
ходящие во Вселенной, как неотделимые части неразрывного гармонического
целого. Мистическое мировоззрение опирается на медитативные состояния
сознания. Описывая мироздание, мистики используют понятия, опирающиеся
на опыт мистических медитативных переживаний, а следовательно, не подхо-
дящие для научного описания макроскопических явлений. Органическое миро-
восприятие не может научить человечество ни тому, как конструировать но-
вые машины и механизмы, ни тому, как решить различные технические проб-
лемы, возникающие в нашем перенаселенном мире,
Тем не менее, в повседневной жизни оба эти подхода - и механистичес-
кий, и органический - имеют определенную ценность и могут приносить
пользу: один-в области науки и техники, другой-во внутренней жизни чело-
века. Как ни странно, но стоит нам покинуть мир средних измерений, в ко-
тором мы обитаем, как все механистические конвенции сразу же утрачивают
свою достоверность и уместность, и нам приходится заменять их органичес-
кими концепциями, которые очень близки по своему духу и содержанию к
мистическим учениям Востока. Таковы факты современного этапа развития
физики, представляющие собой предмет данного исследования. В двадцатом
веке физика обнаружила, что концепции органического мировосприятия,
представляющие сравнительно небольшую ценность для науки и техники в ми-
ре средних измерений, оказываются наиболее и даже единственно приемлемы-
ми на атомном и субатомном уровнях. Таким образом, органические взгляды
более фундаментальны и абсолютны, чем механистические. Законы классичес-
кой физики, целиком и полностью основывающиеся на механике, представляют
собой частный случай законов квантовой теории, но ни в коем случае не
наоборот. В этом нам видится одна из причин нашей склонности усматривать
черты сходства в мировоззрении современной физики и восточного мистициз-
ма. И то, и другое является порождением глубокого проникновения в суть
вещей-в глубины вещества в физике и в глубины сознания в мистицизме-при
котором под обманчивой видимостью повседневности постепенно проступают
черты принципиально иной действительности.
Параллели между концепциями, используемыми физиками и мистиками, ста-
новятся еще более очевидными, когда мы вспоминаем о других общих чертах,
роднящих эти две области человеческого знания, несмотря на разницу в
подходах. Для начала скажем, что их подходы всецело эмпиричны. Физики
получают знания путем проведения экспериментов, мистики-при помощи заня-
тий медитацией. И то, и другое представляет собой наблюдение, и в обоих
случаях наблюдение за действительностью признается единственным источни-
ком знаний. Вне всякого сомнения, объекты наблюдения здесь совершенно
различны. Взгляд мистика обращен внутрь его самого, он исследует различ-
ные уровни сознания, одним из которых является его тело как физическое
воплощение последнего. Многие восточные традиции уделяют большое внима-
ние овладению определенными телесными ощущениями, видя в них ключ к мис-
тическому восприятию мира. Будучи здоровыми, мы не ощущаем раздельности
и самостоятельности разных частей своего тела и воспринимаем его как не-
делимое целое; уверенность в этом порождает ощущение довольства и подни-
мает настроение. Подобным образом мистик созерцает весь космос в целом,
воспринимая его как свою увеличенную телесную оболочку. По словам Ламы
Говинды,
"Для просветленного человека, ... чье сознание объемлет Вселенную,
последняя превращается в его тело, а его физическое тело становится воп-
лощением Всемирного Сознания, его внутреннее видение--выражением высшей
реальности, а речь - средоточием вечной истины и мантрической силы" [31,
125].
В отличие от мистика, физик начинает свое исследование фундамен-
тальной природы вещей с изучения материального мира. Проникая во все бо-
лее глубокие слои материи, он убеждается в принципиальном единстве всех
вещей и событий. Более того, ученый узнает, что он сам, вместе со своим
сознанием, тоже является неотъемлемой частью этого единства. Таким обра-
зом, физик и мистик приходят к одному и тому же выводу: один исходит из
явлений внешнего мира, другой - из явлений внутреннего мира. Близость
этих двух подходов еще раз подтверждается известным индуистским изрече-
нием, утверждающим, что Брахман, то есть внешняя реальность, тождестве-
нен Атману, то есть реальности внутренней. Еще одно сходство между путя-
ми физика и мистика заключается в том, что они ведут свои наблюдения в
мире, недоступном обычному человеческому восприятию: в современной физи-
ке это мир атомных и субатомных частиц, в мистицизме это измененные сос-
тояния сознания, не поддающиеся анализу при помощи рассудка. Мистики
