обеспеченным и независимым человеком. На третьей машине попался, "загремел"
в колонию. Там встретил понимание и сочувствие, нашел свой дом. Из детской
колонии - прямиком в колонию строгого режима после того, как ударил заточкой
конвоира - перворазрядника по боксу. Тот гордился своими кулаками и не
стеснялся при выборе слов. Колония строгого режима на воровском жаргоне
называлась "академией". Она и была академией для таких, как Лис. Там он
встретил Коржа...
Неподалеку от "логова" располагался трущобный квартал самодельных
металлических гаражей. Сюда Лис пригонял "трофеи", здесь же получал за них
деньги. В течение нескольких часов угнанная машина разнималась на запчасти,
тут же, в гаражах, они и распродавались... Район пролетарский, бедный,
машины у многих старые, дышащие на ладан, запчасти брали охотно, не
спрашивали родословной - дешево...
Трюковая съемка без подготовки
Извоз опасен во все времена. Особенно если ты промышляешь частным незаконным
извозом - а для законности следовало бы получить лицензию в префектуре,
платить налоги. Налоги делали затею абсолютно бессмысленной с финансовой
точки зрения, если не работать по четырнадцать часов в день. Гера не
гнушался работы, но четырнадцать часов ежедневной занятости хоронили надежду
на возвращение в кино. Он продолжал писать сценарии, один за другим, ходил
по инстанциям, распределявшим деньги, убеждал, доказывал, спорил... В
инстанциях нередко встречал более счастливых кинематографических
подельников, им удавалось снимать кино - лихо, напористо, - изредка Гера
видел это "наше новое кино" - бессмысленное, непрофессиональное. Так ему
казалось. Может быть, он просто утерял чувство времени. Людей, которым
удалось выжить в новом кинематографе, Гера хорошо знал. Никто из них прежде
не хватал звезд с неба, все они были привычны к компромиссу, поиску обходных
путей, охотно меняли окрас, вживались в обстоятельства, умели заводить
связи. Признать все это своеобразным талантом Гера отказывался, и, видимо,
зря...
Личные отношения капитализировались, начали приносить реальные доходы.
Лишенный столичных корней, Гера оказался отторгнутым от среды обитания,
превращение в автомобильного извозчика было логичным и необходимым финалом.
Как часто бывает, ускорил развязку случай. Около Тишинского рынка Гера
"подцепил" очередную клиентку. Возил ее по делам битых два часа, пока не
оказался у очень знакомого дома на проспекте Мира. Дом населяли журналисты,
артисты, художники. Геру здесь знали, надо было уносить ноги - он сплоховал,
не сумел вывернуться, за что и был наказан. Известная телеведущая села в
машину, облобызала поджидавшую ее клиентку - существовала, конечно,
вероятность, что она Геру не узнает, давно не виделись. Неловкость состояла
еще и в том, что клиентка, судя по разговору, недавно вернулась из-за
границы, она вручила телеведущей подарок: роскошный японский диктофон, и тут
же завела разговор о будущей совместной программе. Гера увидел диктофон в
зеркальце - подруги расположились на заднем сиденье. Телеведущая поначалу
внимания на Геру не обратила, вела себя непринужденно, подарок приняла. Гера
напряженно ждал последствий - и дождался. Сзади воцарилась тишина, разговор
пошел вполголоса.
Приехали в Останкино, подруги расстались, на обратном пути клиентка
неожиданно спросила:
- Вы не имеете отношения к искусству?
- Нет, слава Богу! - вежливо отозвался Гера.
- Почему "слава Богу"?! - обиделась клиентка и ушла, не расплатившись.
Круг тесен - и слой тонок. Сразу как-то изменились бывшие друзья в коридорах
власти. Или просто продолжало меняться время - а все остальное он придумал,
страдая болезненной мнительностью?..
Логически рассуждая, старенький "жигуленок" первой модели мог понадобиться
только уголовнику, потерявшему рассудок. Но жизнь часто развивается вопреки
логике. Пустившись в тотальный запой, Лис пропил всю одежонку - "прикид".
Без приличного "прикида" рассчитывать на угон солидной иномарки нельзя: в
его нынешнем виде Лис не вызывал доверия у водителей; опять же - босяк в
иномарке сразу привлек бы внимание постовых милиционеров. Так и сложился
незамысловатый план: для начала "взять" рухлядь, на полученные деньги
обновить гардероб, потом заняться стоящим делом...
Теоретически Гера был готов к нападению, иначе для чего бы возить в салоне
монтировку? На практике шарахнуть монтировкой по голове живого человека
оказалось непросто. Как соразмерить силу удара, оглушить - но оставить в
живых? Как, без привычки, определить, насколько безжизненно тело? И как
понять, едва оторвавшись от леса, зачем тебя останавливает передвижной пост
ГАИ?
Гера все сделал правильно: вовремя снизил скорость, включил правый поворот,
аккуратно притормозил; останавливаясь, на коврике у правого сиденья боковым
зрением увидел пистолет Лиса. В пустой машине прикрыть пистолет было нечем.
Параллельный монтаж. Популярный технический прием
Лариса открыла почтовый ящик, обнаружила ошметки лаковых туфель и рваные
колготки. Брезгливо поинтересовалась размером колготок. Кустарная вышивка
люрексом вызвала вполне объяснимое презрение.
- Режиссер в законе! - мрачно сказала Лариса. Юмор часто избавлял ее от
приступов ревности.
Хлопнула входная дверь. Объясняться по поводу рваных колготок с соседями не
хотелось, Лариса бегом преодолела ступени, сунула в мусоропровод "подарок"
от Машеньки.
Между тем какая-то часть Ларисиной души находке обрадовалась! Гера сильно
изменился в последние два года, перемены ее пугали. Она добивалась его
десять лет подряд, вела за него войну по всем правилам осадного искусства.
Город, в который вошли ее победные войска, оказался пуст. Бабник, говорун,
пересмешник - тогда, в начале их знакомства - теперь стал другим человеком.
Когда-то жизненная энергия Геры привлекала к нему людей. Лариса влюбилась в
него с первого взгляда, в тот самый момент, когда он подсел к ее столику в
студийном кафе и предложил работать вместе. За ней числилось два десятка
картин, ее считали очень сильным "вторым", элитой Студии, она могла себе
позволить выбирать картины и режиссеров по вкусу - и выбирала. Ее согласие
работать с дебютантом все восприняли как блажь. Так это и было. Понимал ли
Гера, как ему тогда повезло? Или его просто опекал Господь? Короткометражные
дебюты служили отхожим промыслом для многих кинематографических небожителей,
дебюты хорошо оплачивались, времени отнимали немного, оттого на дебют легко
было соблазнить оператора или художника с именем. Многие режиссеры-дебютанты
балдели от славных имен - и погибали в первый съемочный день, теряя над ними
контроль. Бывали редкие и гениальные исключения, но гениальность - штука
капризная, она не всегда проявляется в первом кадре, иногда довольно долго
блуждает в лабиринтах души, прежде чем выскользнет на поверхность. Дебютный
же бой - весьма скоротечен: не успел прикрыться, и ты в нокауте. Достаточно
презрительной усмешки именитого оператора, чтобы ни одно режиссерское
указание не было выполнено съемочной группой. Оправданий - тысячи, рабочий
день - короток и безвозвратен, судьба дебютанта всерьез никого не беспокоит,
одним режиссером больше, одним меньше! Все эти опасности Лариса железной
рукой ликвидировала в зародыше, Гера купался в лучах ее почти материнской
заботы, получил бесценный пода- рок - возможность быть на съемочной площадке
самим собой.
Судьба не баловала Ларису. Пришла в кино из театра, который отверг ее по
причине профнепригодности. Сразу после школы поступила в Щукинское училище,
после него пять лет колесила по провинции, играя горничных и голоса за
сценой, перенесла четыре аборта, наглоталась димедрола, пытаясь покончить с
собой, из больничной палаты убежала в Москву, оставила в провинциальной
гостинице все свои вещи и первый излом судьбы.
На Студию Ларису привела соседка. Мать рыдала в голос, пытаясь оборонить
дочь от очередного прикосновения к искусству, которое ничего, кроме беды,
простому человеку принести не может. Лариса и в этот раз матери не
послушалась, пошла в ассистенты, нашла наконец мир, о котором мечтала. В
этом мире царил и правил режиссер, бог и дьявол в одном лице, он творил
легенды и разрушал мифы, смех и слезы людей были подвластны ему, он
производил наркотик, без которого не мог обойтись ни один человек в конце
двадцатого века. Они были разными, режиссеры: талантливые - и не очень,
красавцы - и уроды, мудрецы - и тупые упрямцы, эротоманы, импотенты,
негодяи, подвижники; но всем им без исключения принадлежало редкое
человеческое качество: избыток воли. Именно то, чего при дележке вселенского
имущества Господь недодал Ларисе. Бессознательно она искала для себя
тотальной покорности, найдя ее, почувствовала себя счастливой. Лишив Ларису
дара творческого, Господь наделил ее другим, не менее редким - даром
преклонения. Дар этот, на первый взгляд возвышенный, стал наказанием Божьим,
лишил ее привычной женской судьбы, замужества рушились одно за другим, пока
не настала очередь Геры сыграть роль героя последнего романа. Обожествление
привлекает мужчину на короткий срок, но по прошествии времени порождает
комплекс неполноценности; ежечасно, ежедневно соответствовать идеалу трудно,
возникают конфликты. Сама Лариса была идеальной женой: легко прощала обычные
мужские слабости - непостоянство, пристрастие к алкоголю, безденежье, -
требуя взамен лишь одно: талант. Талант же - неуправляем и взрывоносен,
трудно быть талантливым с утра до вечера, без отпусков и выходных, а именно
этого искала в мужчинах Лариса. Встреча с Герой потому и определила ее
судьбу, что Гера был тоже наделен даром преклонения - только, в отличие от
Ларисиного, его дар был направлен на любимую работу.
Лариса добивалась Гериного внимания десять лет - и добилась в тот самый
момент, когда Гера все потерял. Стал скрытен, молчалив, часами просиживал в
кресле, уставившись на пустое окно, говорил мало, тихо и скучно, словно
устал от самого себя.
Рваные колготки в почтовом ящике породили надежду, что тот, прежний, Гера
вернулся: бабник, озорник, пересмешник, плясун - и все образуется, набухнет
жизненным соком, наполнится страстью...
Опыт детективного сюжетосложения
Пистолет лежал на резиновом коврике у самой двери. Наступали сумерки,
чернота пистолета слилась с чернотой коврика. Был шанс, что милиционер
ничего не заметит - требовалось отвлечь внимание, заговорить, "уболтать". В
прежние времена легко давалось: показал красную корочку билета Союза
кинематографистов, стыдливо приписал себе фильмы о Петровке-38;
неактеров-киношников плохо знает широкая публика, о трагедии советского
кинематографа - наоборот - зритель подробно информирован прессой. Допотопные
"Жигули" - лучшее подтверждение сказанному... Ни одно дорожное нарушение не
было Герой оплачено в последние два года, московская милиция демонстрировала
солидарность и сострадание к гибнущей русской культуре.
Все так, но как быть с дрожащими руками, мокрой спиной и страхом, родившимся
в лесу, когда обмякшее тело Лиса скользнуло на прошлогоднюю хвою? Множество
смертей Гера выдумал и снял в своих фильмах, эффектно, броско, пугающе - но
только сейчас осознал всю меру фальши, которая когда-то казалась ему
правдой. Тело, брошенное в лесу, не отпускало, гнало назад, звало, мучило
неопределенностью, лишало голоса, способности отвечать и слышать вопросы -
всего того, что зовется самообладанием.
- Почему ездите с разбитой фарой?
- У меня разбита фара? - в потоке событий он забыл о фаре, удивление
получилось искренним. - Черт возьми! На минуту нельзя оставить машину!
Извините, гражданин лейтенант!
- Документы.
Права, техпаспорт, красная корочка. Язык одеревенел, названия фильмов о
Петровке-38 вылетели из головы, дрожат колени.
- Давно из зоны?
- Я? Спаси Бог! Никогда не был!
- Почему "гражданин" лейтенант?
- "Товарищей" вроде отменили. На "господ" некоторые обижаются. Как прикажете
величать?
Пистолет лежал на виду, но сначала дверь, а потом спинка кресла - укрыли его
от внимания могущественной силовой структуры... Открыли багажник, сверили
