неподвижность, то, с какой силой его пальцы впились в плоть Рошфора, и
отступила.
- Фил, - тихо сказала она. - Дорогой, подумай! Она должна была
услышать что-то ужасное! Что это было?
- Не могу себе представить, - хватка Аринниана заставляла землянина
морщиться, но он не двигался. - Она попросила меня описать космический
бой. Мои впечатления. Я рассказал ей о последнем бое перед нашей высадкой.
Помните, я рассказывал вам то же самое.
- Было ли что-то, о чем я не спросила?
- Кажется, я не описал, как выглядела лодка, но Айат попросила меня
это сделать.
- И что же?
- Я сказал ей. Разве не нужно было?
- И как же?
- На гиперболическом изгибе находились три золотые звезды.
Аринниан выпустил Рошфора. Кулак его опустился на лицо человека.
Рошфор покачнулся и упал. Аринниан выхватил было нож, но овладел собой.
Рошфор, озадаченный, сел. Рот его кровоточил.
Табита опустилась возле него на колени.
- Ты не мог знать, дорогой мой, - сказала она. Она сама едва держала
себя в руках. - То, о чем ты ей сообщил, было известием о смерти ее
возлюбленного!
ГЛАВА 15
Ночью поднялся ветер. Поплыли облака, набрасывая сине-черные тени на
плывущую среди них Моргану. Тут и там лениво поблескивали звезды. В
темноте за линией берега шелестел прибой, и деревья отвечали ему глухим
рокотом. Холод заставил людей одеться теплее.
Рошфор и Табита медленно брели среди дюн.
- Где она? - Подавленно спросил он.
- Одна, - ответила она.
- В такую погоду? Она ведь может еще ухудшиться. Послушай, если бы
Холм сразу отправился на поиски, то мы хотя бы.
- Они оба могут о себе позаботиться, - Табита поплотнее запахнула
плащ. - Я не думаю, чтобы Крис надеялся ее найти, если только она сама не
захочет, чтобы ее нашли, а это сомнительно. Просто он должен что-то
делать. И ему хочется некоторое время побыть от нас вдали. Ее скорбь
заставляет скорбеть его. Типичная итрианская черта: самому переносить
первый прилив горя.
- Святые! Я все испортил, да?
Он маячил рядом с ней длинной тенью. Она протянула руку, нащупала его
ладонь, и это вернуло ей ощущение радости.
- Еще раз говорю тебе: ты же не мог знать, - ответила она. - Во
всяком случае, лучше, что она узнала все сейчас, чем находилась бы в
неизвестности еще недели и месяцы, а потом навсегда осталась в неведении
относительно его смерти. Сейчас же она знает, что он остался чист, что
погиб, одержав блистательную победу. - Она колебалась. - Кроме того, ты же
не убил его! Это сделали наши же нападающие. Можно сказать, что это
сделала сама война. Это был как удар молнии.
- Проклятая война, - сказал он, как выплюнул. - Разве недостаточно мы
еще накидали дерьма?
Она вспыхнула:
- Твой драгоценный император мог бы окончить ее в любую минуту.
- Но она окончена, если не считать Авалона. Зачем продолжать все это?
Вы заставите их разнести здесь все на щепочки.
- И показать всем остальным мирам, что на самом деле представляет из
себя Империя! Это бы испортило ее дела серьезно и надолго. - Гнев Табиты
угас. - Ты же знаешь, что мы делаем ставку на то, что они не чудовища, и
на то, что они умеют соблюдать свой интерес. Давай не будем больше
говорить об этом.
- Я готов! Тэбби, ты и Холм. Я, конечно, имею в виду старого Холма, и
еще других старых людей и итриан, которым совершенно безразлично, сколько
умрет молодых, расплачиваясь за их глупость, за их чванство.
- Прекрати, пожалуйста!
- Не могу! Вы разрабатываете какой-то новый безумный план, который,
как вы считаете, позволит одной маленькой колонии одержать верх над всеми
остальными мирами. Я вот что скажу: как бы долго это не длилось, все
окончится катастрофой. Потому что битва продолжится, еще усилится. Нет, я
не могу безразлично наблюдать за тем, что вы делаете!
Она остановилась. Он тоже. Вглядываясь в темноту, она пыталась
разглядеть выражение лица Рошфора.
- Не беспокойся, - сказала она. - Мы знаем, к чему вы клоните!
- Знаешь? Каков же твой план?
- Я не должна тебе этого говорить, дорогой!
- Конечно, - сказал он с горечью, - но ты можешь позволить мне лежать
ночами без сна, проводить один за другим отравленные горечью дни, в страхе
за тебя. Послушай, я многое знаю о войне. И о психологии Высшего
императорского командования. Я могу дать тебе неплохой совет относительно
его реакции на ваши начинания.
Табита покачала головой. Она надеялась, что он не видит, с какой
силой зубы ее впились в губу.
- Скажи мне, - настаивал он, - ну какой вред я смогу причинить? Любой
мой совет. А может быть, вы не предлагаете ничего особенно безрассудного?
Как бы я хотел в этом убедиться.
Ей едва удалось заставить себя сказать:
- Прошу тебя, прошу тебя!
Он положил руки ей на плечи. Лунный свет падал на его глаза,
превратив их в два черных бассейна.
"Я не могу ему лгать. Или могу? Но ведь я нарушаю присягу! Могу?
Аринниан хотел, чтобы я ему кое-что сказала.. Но я не испытываю тебя, Фил!
Я. Выбираю меньшее из зол. Потому что ты не хотел бы, чтобы твоя женщина
нарушила данное ею слово, ведь правда? Я дарю тебе то короткое счастье,
какое могу. Ложью, что не может никак повлиять на твое поведение. Потом,
когда ты узнаешь, я на коленях буду просить тебя о прощении".
Она с трудом узнала свой голос:
- Мы можем располагать твоим словом?
- Относительно неиспользования против вас полученной информации? -
Несколько секунд он молчал. Волны бились за его спиной. - Да!
- Ох, нет! - Она потянулась к нему. - Я не думала.
- Я даю тебе слово, моя милая!
"В этом случае. - Подумала она. - Но нет, я не могла бы сказать ему
правды, не посоветовавшись сначала с Ариннианом, который, конечно же,
сказал бы "нет", а Фил, без сомнения, чувствовал бы себя несчастным из-за
страха за меня и, что там ни говори, за своих друзей во флоте, потому что
честь не позволила бы ему предупредить их".
Она сжала кулаки под покрывающим ее плащем и поспешно проговорила:
- В общем, речь идет не о чем-то капитальном. Тебе известно насчет
Экватории, ненаселенного континента. Там нет ничего, кроме крошечных
установок и ничтожного количества охраны. Она, главным образом, сидит в
бараках, потому что несколько попыток патрулировать территорию оказались
бесплодными. Крис очень обеспокоен.
- Гм. Да, я слышал, как он упоминал тебе об этом.
- Он убедил своего отца, что защита недостаточна. При более
тщательном изучении они обнаружили, что плоскогорье Скорпелуны вообще
открыто. Горы, частые штормы и прочее делают его особенно изолированным.
Если бы враг сконцентрировал свои силы на то, чтобы прорвать орбитальную
защиту и быстро устремиться вниз, то, оказавшись примерно в пятидесяти
километрах над землей, он обнаружил бы преграду всего лишь из нескольких
слабых лучей и, без сомнения, вполне мог бы справиться с теми несколькими
орудиями и воздушными кораблями, которые успели бы туда добраться. А
оказавшись на земле, он сразу бы окопался и создал. Как вы говорите?.
Плацдарм. Мы должны укрепить эту территорию. Вот и все!
Она замолчала. У нее закружилась голова. "Неужели я сказала все это
на одном дыхании?"
- Понятно, - отозвался он спустя несколько минут. - Спасибо тебе,
драгоценная моя!
Она подошла к нему и поцеловала со всей нежностью, на какую была
способна.
Позже ночью ветер стал тише, небо затянуло, пошел дождь, медленный,
как слезы. К утру он прекратился. Среди разлива вод медленно поднялась
сонная Лаура. Она плавала в бесконечной голубизне, а каждый листок и
травинка острова казались драгоценными камнями.
Айат покинула утес, на котором провела несколько последних часов.
Вначале она чувствовала себя окоченевшей и вымокшей. Но ветер, бивший ей в
ноздри и антибраторы, оживили кровь, налив силой мышцы.
"Вверх, вверх", - подумала она и понеслась по спирали. Море смеялось,
но остров дремал, и единственным звуком был шум ее крыльев.
"И в смерти своей, Водан, ты тоже был солнцем!"
Отчаяние ушло, воспламененное усилием ее крыльев, развеянное ветром,
затопленное водой - так, как он хотел бы для нее. Она знала, что боль еще
вернется, но этой боли она уже была сильнее. И под ней уже ощущалась
печаль, как огонь, тлеющий под травой. И пусть она живет, пока жива Айат,
пусть Водан живет в ней и после того, как в ней пробудится чувство к
другому, после того, как она отдаст этому другому свою любовь.
Она сделала круг. С той высоты, на которую она поднялась, ей был
виден не один остров. "Я еще не хочу возвращаться. Аринниан может ждать
меня до. Сумерек? - В ней ожил голод. Она потратила слишком много энергии.
- Будь благословенна боль, будь благословенен голод. Будь благословенна
удача!"
Далеко внизу стая птероплеуронов покинула свои гнезда и устремилась
на поиски пискоидов над поверхностью воды. Айат выбрала цель, и
устремилась вниз. Когда она закрыла глаза пленками, чтобы защитить их, мир
сделался пятнистым и немного потускнел. Но она еще острее ощутила
присутствие неба, струящего потоки света, свист ветра вокруг нее. Каждая
клеточка ее тела ощущала готовность, знание нужного угла, скорости, силу
падения.
Ее тело знало, когда расправить крылья, когда сложить их, как и когда
должны вступить в действие руки. Кинжал был ей не нужен. Шея рептилоида
сломалась под вихревым натиском этой встречи.
- Водан, ты был бы рад!
Ноша мешала ей. Не будучи тяжелой, она в то же время была неудобной.
Айат опустилась на отдаленную скалу, нарезала мясо и поела. Сырое, оно
было простым на вкус, даже пресноватым. Прибой под ней кричал и брызгался.
Потом она полетела вглубь острова, теперь уже медленнее. Нужно было
найти высокую растительность и отдохнуть среди деревьев и цветов, в
нагретой солнцем тени. Потом можно будет вновь подняться в небо. И все
время она будет вспоминать Водана! Поскольку они не совершили брачного
обряда, она не сможет вести его похоронный танец. Поэтому сегодня она
должна исполнить его одна, наедине с собой.
Она спустилась к фруктовому саду. Вода, испаряющаяся с листьев,
создавала над землей дымку легкого тумана, и эта завеса слегка колыхалась
среди зелени под солнцем. Сгустившиеся запахи накрыли ее своим опахалом.
Она пила сильные ароматы живущей земли, и антибраторы ее справлялись с
этим не хуже легких, пока у нее не закружилась голова, а кровь не
забурлила и не запела.
"Водан, - грезила она, - если бы ты был здесь, возле меня, мы улетели
бы вместе, и ничто бы уже не помешало нам. Мы нашли бы место, где ты смог
бы укрыть меня своими крыльями".
Казалось, что он был и впрямь здесь.
Шелест крыльев, воздух, внезапно наполнившийся мужским запахом. Все
поплыло перед ней. "Теряю ли я сознание? Мне лучше сесть". Она неуверенно
опустилась вниз и приземлилась.
Ее окружали апельсиновые деревья, не слишком высокие и не слишком
часто растущие, чьи оранжевые шары казались таинственными в глубине
листвы. Земля была недавно обработана, засеяна и лежала, открытая небу.
Коричневая и мягкая, она прильнула к ней. Почва была сырой, но нагретой
солнцем.
Послышался шум крыльев. Чья-то тень на мгновение закрыла Лауру.
Летящий опустился, Айат узнала Драуна.
Его гребешок был напряжен. Каждое перышко вокруг усмехающегося рта
говорило: "Я надеялся, что смогу вот так и найти тебя, после того что
случилось".
- Нет! - Жалобно бросила она и расправила крылья, намереваясь
улететь.
Драун уверенно двинулся вперед, широко расставив руки и изогнув
