излучатель. И с мечом Вильямс не очень-то умел управляться.
Этан спустился на лед, и тут же шлепнулся на свою задницу к великому
развлечению стоявших рядом молокинцев. Эльфа спрыгнула с лестницы перед
ним. Она держала арбалет. Меч и колчан со стрелами свисали у нее с разных
сторон пояса. Она улыбнулась его падению, но не рассмеялась.
Зная, что он оказался в такой ситуации, когда ему могут скоро
перерезать горло, Этан вдруг засмотрелся глубоко в эти топазовые транские
глаза и задумался, Бог знает о чем.
"Здесь и сейчас, ругал он себя, - за сотни километров от ближайшего
аванпоста цивилизации гуманоидов, за парсеки от ближайшего цивилизованного
мира... А впрочем, где же еще думать об этом?"
- Спасибо, Эльфа, - сказал он, когда та подала ему руку, впервые не
интересуясь, что подумает и как поймет его слова сэр Гуннар.
Глядя с гребня стены вниз в каньон, он мог разглядеть как плоты и
солдаты Пойо образовали на льду сплошную линию. Со льда от ставших на
колено пойолавомаарских лучников, их сотоварищей, устроившихся на мачтах и
снастях плотов, полетел град стрел. Все паруса были спущены, ледяные якоря
отданы и прочно держали корабли атакующих против порывистого ветра из
каньона. Не нужно было быть военным специалистом, чтобы понимать полную
бессмысленность их попытки. Те стрелы пойос, у которых хватало сил
долететь до верха стены, были настолько ослаблены ветром, что, даже
попадая в цель, могли лишь слегка оцарапать. С другой стороны, кроме
арбалетов, оружием молокинцев был попутный ветер, так что их стрелы летели
вниз с такой силой, что пробивали кожаные щиты.
Офицеры на кораблях Пойо быстро поняли безнадежность своей позиции.
Подняв якоря, они отвели корабли вниз по каньону за пределы полета стрел.
Вскоре на стенах зазвучал призыв: "Вниз, вниз".
- Это может означать, что сейчас пойдут в код катапульты, - объяснила
откуда-то возникшая рядом Эльфа. Этан остро чувствовал ее близость. Хотя
траны не потеют, они выделяют специфический запах, строго индивидуальный
для каждого.
- Будем надеяться, что они так же точно стреляют камнями, как мешками
с нефтью. - Она улыбнулась воинственной улыбкой, показав изящные
заостренные клычки.
Эта свирепая зубастая улыбка сразу же сделала те мысли, которым он
предавался последние полчаса, абсурдными. А кроме того, он понял, что
напряжение, в котором он находился в это же время, меньше было связано с
битвой, чем он думал. Теперь он смог расслабиться.
Послышался отдаленный, приглушенный ветром тяжелый удар. Этан рискнул
поглядеть через стену. Внизу на льду лежало несколько камней размером в
человеческий рост. Массивное каменное укрепление почти не пострадало.
Воинственные крики и непристойные смешки были ответом защитников.
Звучное "уух" - и несколько меньший валун перелетел через стену и
упал сзади на лед. Через несколько минут Этан понял безнадежность этой
новой попытки. Даже при условии необыкновенной точности каждого попадания.
Пойо понадобится лет десять-двенадцать, чтобы пробить или лучше сказать
продолбить стену, слишком массивную чтобы ей всерьез могли угрожать камни
небольшого размера. К тому же даже таких камней было у осаждавшего флота
не так уж и много, как не много было и костяных и примитивных
металлических инструментов, чтобы вырубить новые ядра из плотных
базальтовых скал.
В загроможденном пространстве каньона пехотинцы не могли поставить
достаточное число катапульт, чтобы согнать защитников со стен. У тех
хватало времени видеть каждый прибывающий камень и уклоняться от него в
том редком случае, когда он долетал до парапета.
Когда же молокинцы привезли из города свою собственную артиллерию и
начали швырять из катапульт камни обратно по кораблям противника, отчаяние
солдат Пойо стало очевидным. Они снова отступили - еще дальше по каньону и
там засели. Тем временем молокинские солдаты и моряки со "Сландескри"
открыли необъявленное состязание, кто более унизительно оскорбит
нападающих.
Но несмотря на эту ситуацию, не было видно никаких признаков того,
что корабли Пойо собираются уходить. Значит, это была осада.
- Думаю, что они какое-то время не будут нападать, - заявил
Септембер. Огрубевшая кожа на его лице слегка порозовела, и весь он как
будто светился изнутри. Несомненно он получил удовольствие от этой
короткой битвы. Этан про себя подумал, что гигант разочарован тем, что
дело не дошло до рукопашной. С громадного его кулака свисал огромный
боевой топор. - Их стрелы долетали сюда так медленно, что их мощно было
собирать в воздухе, - продолжал он, сидя, прислонившись к стене спиной. -
Эту стену им своими камнями не разрушить, а баллистики, чтобы перекинуть
камни через стену, они не знают.
- Как вы думаете, что они теперь попытаются предпринять?
- На их месте, приятель, если бы я был так глуп, чтобы продолжать
это, то, наверное, попытался бы сломать ворота. Так как они не могут при
таком ветре таранить их кораблем, то скорее всего принесут на руках
какое-нибудь бревно или что-нибудь вроде этого, а может, попытаются
прожечь их нефтью.
- Молокинские канаты не дадут приплыть сюда никому, Сква.
- Верно, юноша. Это означает, что им придется доставить сюда
достаточное количество пехоты, чтобы перебраться через стену и самим
спустить канаты. Не думаю, что у них есть хоть какой-нибудь шанс. Мы можем
поставить лучников и арбалетчиков к воротам и отстреливать их по одному, и
поставить за воротами по пятьдесят солдат на каждого, кто прорвется через
них. Даже пытаться - это просто самоубийство. Хотя это не означает, что
они не попытаются. Известно, что люди тоже выкидывали подобные шутки.
- Но они могут держать нас в Молокине неопределенно долгое время.
- Это так. - Септембер потрогал золотое кольцо в правом ухе. - Меня
это не очень волнует. Мне нравится Молокин. Но это не позволит нам
передать наши важные открытия падре в "Медной обезьяне". Еще более важно,
что это блокирует всю торговлю. Торговцы и покупатели поищут другие места,
чем пробиваться в Молокин. Офицеры Ракоссы, по-видимому, знают это, если
даже он сам не может думать ни о чем, как только захватить в свои руки
Тиильям. Не думаю, чтобы наши друзья молокинцы поддались, но судьбу
слишком многих войн решили не военные факторы, а экономические. Что
касается меня, - он прошелся пальцами по топорищу своего огромного топора,
- я надеюсь, что Пойо это все надоест и они попробуют снова атаковать в
лоб... Но скорее похоже, что когда им надоест, они покинут корабль за
кораблем и по одному отправятся к своим домашним очагам. А до тек пор мы
можем расслабиться и насладиться гостеприимством наших хозяев, пока Пойо
решают, как им выйти из этого положения. - Он заложил обе громадные руки
за голову и закрыл глаза. Через несколько минут он показал Этану, что не
заснул, открыв один глаз. - Дикари против нас, дикари с нами, и мы, трое
вроде бы цивилизованных людей, бессильны повлиять на них. Подумайте об
этом, приятель. - После этого он заснул, не обращая внимания на холод и
шум тысячи чужих солдат.
- При всем уважении к вам, мой повелитель, атаковать мы не можем, -
под яростным взглядом своего переменчивого властителя офицер чувствовал
себя неуютно и хотел оказаться снова на своем корабле, а не здесь, в
королевской приемной.
- Одуин прав, мой повелитель, - сказал другой из собравшихся
капитанов. - Даже если бы против нас был обычный ветер, и то этого бы
хватило. Но здешний встречный ветер остановит даже бога! Они могут по
своему желанию сделать вылазку и нанести нам существенный ущерб. Их оружие
имеет большую дальнобойность, чем наше. И эти их маленькие особенные
стрелы, - он поднял повыше софолдскую арбалетную стрелу, - они стреляют
ими с большей силой, чем наши лучшие лучники.
- У их катапульт попутный ветер, сэр, - добавил третий офицер, - я
был в группе, которая много дней назад побывала в городе в поисках этого
проклятого большого корабля. Эта стена перед нами имеет толщину почти
полсатча и прочная, как скалы вокруг нас. Я не знаю осадного орудия,
которое могло бы ее пробить.
Тонкс Джин Ракосса, ландграф Пойолавомаара, скорчился в своем кресле
у дальнего конца треугольного стола и молча разглядывал своих командиров.
Он дал молчанию разрастись до того, что многие заерзали на своих стульях.
- Есть ли у вас для меня еще хорошие новости, мои солдаты?
Они посмотрели друг на друга, на стены, на стулья, куда угодно,
только не на опасного ласково-говорящего ландграфа. Большинство из них
презирало его извращенные мечты. С момента восхождения на трон
сумасбродного Ракоссы после подозрительной смерти его старшего брата было
много недовольных перешептываний, но пойос были привержены традициям.
Открытого восстания тогда не произошло. Не быть ему и сейчас. Никто,
однако, не мог отрицать богатства, которые Ракосса принес их
городу-государству, пусть и сомнительными методами. Многие чувствовали
себя виноватыми, что обогатились бессовестными средствами, но не было
таких, кто отказался бы принять предлагаемую ему долю.
Проговорив мягко и сдержанно первую фразу, Ракосса пригнулся вперед и
закричал на них.
- Вы что, думаете, что мы слепы, как горгульи? Вы что, считаете, что
стоя перед убежищем этой женщины и этих залезших к нам из другого мира, и
этих толстых торговцев, мы не можем почувствовать ветра, бьющего нам в
лицо? - Он снова откинулся и голос его упал до вкрадчивого мурлыкания. -
Стало быть, мы не смогли заклинить канатами ведущий полоз нужного нам
корабля?
Один из офицеров поднял другую арбалетную стрелу. Кончик ее был
коричневого цвета.
- Мой повелитель, вот это я вытащил сегодня утром из своей спины.
Со стороны других капитанов раздался поддерживающий шепот.
- Мы сами тоже были ранены, Т'хозжер, - проговорил Ракосса. Он всегда
был очень осторожен. Как бы ни были глупы и невещественны эти воины,
других для осуществления его мечтаний у него не было. Они лишены прозрения
будущего, но все еще могли быть опасны.
- Наши солдаты заклинили бы управление этого корабля, мой господин, -
с чувством сказал Т'хозжер, - и послали бы его разбиться на скалы.
Заклинили бы так, что сорок человек за десять дней не распутали бы
канатов... если бы не это! - И он сердито сломал стрелу пополам.
- Это правда, сир, если бы не это... и не это! - Офицер, охранявший
двери каюты, протиснулся в собрание. Став лицом к лицу с ландграфом, он
встал на стул и резко положил на стол свою правую ногу. Тройной шив впился
в твердое дерево. Черная линия всего в несколько миллиметров шириной
обегала ногу сразу под мохнатым коленом спереди назад, на икру, которая
была толще, чем у любого человеческого существа. - Это сделали те, не из
нашего мира, пришельцы.
Несколько офицеров наклонились вперед, разглядывая необычайно
симметричную рану. Мех и кожа, казалось, были выжжены.
- У них есть странное оружие, которое стреляет кусочками солнца, -
говорил унтер-офицер. - Они длинные, тонкие и пробивают самый толстый щит.
В моей команде была высокая женщина Зу-Эфаа. Хороший бесстрашный боец, она
подобралась совсем близко, чтобы набросить канат на полоз корабля. Я сам
видел, что случилось, потому что был рядом с ней, ближе других. Один из
пришельцев направил на нее маленький кусочек металла. Из него появилась
вспышка огня, голубого, а не красного, на какое-то мгновенье она была ярче
солнца, - раздалось несколько возгласов ужаса, - она прошла щит Зу-Эфаа
