Зарубежная фантастика - Алан Дин Фостер

Молокин 1-3

Алан ДИН ФОСТЕР
Молокин 1-3

ПРОВОДНИКИ ВСЕМИРНОГО ПОТОПА
МИССИЯ В МОЛОКИН
ЛЕДОВОЕ СНАРЯЖЕНИЕ




                             Алан ДИН ФОСТЕР

                       ПРОВОДНИКИ ВСЕМИРНОГО ПОТОПА




                                    1

     Этан Форчун замерзал, но гораздо неприятнее было то, что он делал это
по собственному желанию.
     Обнаженное тело не имело тех преимуществ, которым  обладали  коренные
жители, траны, покрытые шерстью. Для  человека  стоять  голым  на  планете
Тран-ки-ки  граничило  с  безумием.  Несмотря  на  это,  Этан  не  пытался
покончить с собой. Считалось, что  таким  образом  он  оказывает  уважение
друзьям,  хотя,  признаться,  удовольствие   маленькое,   когда   гусиными
пупырышками и Синевой покрываются  руки,  ноги  и  остальные  части  тела,
пытаясь превратиться в постоянные приметы кожной топографии.
     То, что он был в этих мучениях не одинок, являлось  малым  утешением.
Сква Септембер замерз не меньше, за исключением той  части  лица,  которая
была покрыты мощной, русой с проседью, бородой. Старый  исполин  энергично
похлопывал обеими руками по бокам.
     Другим мучительным обстоятельством была необходимость демонстрировать
свои тела любопытным взглядам.
     Нечего  беспокоиться,  подбадривал  себя  Этан.  Он   и   Сква   были
единственными человеческими существами в королевском зале  Арзудуна.  Было
вполне естественно, что  их  голые  формы  привлекали  внимание,  ведь  их
плоские ноги были лишены конькообразных шивов, а руки - данов, да  и  тела
были полностью без мехового покрова.
     Маузокка, который был вторым помощником на ледовом  корабле,  считал,
что такое изменение цвета кожи им к лицу.  Внимательно  приглядевшись,  он
удостоверился, что это изменение не добровольное, и больше уже не упоминал
об этом.
     Самым сложным оказалось просто молчать. Дрожать  еще  разрешалось,  а
вот бормотать и издавать какие-либо другие звуки  -  нет.  Сква  согнулся,
чтобы шепнуть своему товарищу:
     - Все не так плохо, юный друг. Через минуту полная нечувствительность
победит холод.
     - Замолчи, сейчас же заткнись. - Этан нагнулся к ближайшему участнику
почетного караула и посмотрел в сторону купола. -  Они,  может  быть,  уже
заканчивают.
     Непосредственно под украшенным резьбой из ставанцеровой кости куполом
трио старейшин Арзудуна напевали  какие-то  странные  звуки  традиционного
свадебного  ритуала.   Церемония   проводилась   под   каменными   сводами
королевского зала Арзудуна, островного государства,  преступно-развратного
ландграфа которого Этан, Сква и их друзья-траны  недавно  победили.  Новый
молодой ландграф, Сев-Горин-Флога, дал  свое  благословение  вступающим  в
брак и настоял на том,  чтобы  клятву  на  верность  они  дали  в  древнем
арзудунском  замке.  В  голове  Этана   промелькнуло:   "В   древнем,   но
неотапливаемом замке", когда он пытался удержать стучащие от холода зубы.
     Основными  действующими  лицами  этого  романтически,  но   обдающего
холодом действа были Гуннар Рыжебородый и Эльфа Курдаг-Влата.  Эльфа  была
дочерью и наследницей ландграфа Софолда,  а  Гуннар  -  первым  траном,  с
которыми  познакомились  Этан  и  Сква  после  их  неудачной   посадки   и
благополучного спасения на этой  планете  эру  назад.  Этан  был  счастлив
участвовать в происходящем. Ничто не могло бы помешать ему  быть  на  этой
церемонии.
     Не  только  он  и  Сква  были  раздетыми.  Караул  и  зрители   также
разоблачились для этого торжества. Только новобрачные били  в  наряде.  Но
все траны были покрыты толстой шерстью. Они  даже  не  замечали  холода  в
замке. У Этана и Сква не было подобной природной защиты.
     - Посмотри-ка, Этан, - шепнул Сква. - Когда я принимал приглашение на
этот маленький званный ужин,  то  не  мог  предполагать,  что  раздеваться
догола относится к здешней традиции. Когда капитан  гвардии  появился  без
одеяния  в  присутствии  возлюбленной,  чтобы  объяснить   нам   это,   мы
продемонстрировали знаки дружбы и уважения.  Здесь  все  должны  любить  и
обожествлять счастливую парочку.  Никто  не  должен  иметь  на  себе  хоть
тряпицу в их присутствии.
     - Это для пущей уверенности, - заметил Этан.
     Сква задумчиво проговорил:
     - Посмотри на это с практической  точки  зрении.  Ведь  Гуннар  будет
однажды ландграфом, правителем Уоннома. Когда все пребывают  в  счастливом
состоянии на праздничной церемонии, то  это  дает  хороший  шанс  наемному
убийце: но куда ты спрячешь оружие, если ничем не прикрыт?
     - Молчи. Если бы у меня сейчас было какое-нибудь оружие, то уж я знал
бы, против кого его применить.
     Септембер взмахнул руками:
     - Что же я такого сделал,  приятель?  Отказаться  от  приглашения  на
свадьбу наших друзей? Королевского приглашения! Что же стало  бы  с  нами,
особенно сейчас, когда мы собрались покинуть этот  ледяной  шар  навсегда?
Нет оснований для беспокойства.  С  Софолдом  и  Арзудуном  на  севере,  с
Пойолавомааром и Молокином  на  юге,  траны  уже  готовы  объединить  круг
феодальных городов-государств и установить управление над всей планетой.
     Остальные независимые государства будут  вынуждены  присоединиться  к
ним, ведь они не смогут противостоять такой мощи.
     Один из зрителей, по  виду  из  арзудунской  знати,  сделал  им  знак
замолчать. Это было оскорбительным, если  кто-то  разговаривает  в  святые
минуты церемонии, неважно - герой, или обыкновенный, или чужой. Разве  они
не гордятся той честью, которой только они были удостоены? Несмотря на  то
что на западном участке Арзудуна уже находился научный аванпост с  людьми,
сегодня впервые нетранам было разрешено  стать  свидетелями  священного  и
традиционного ритуала, когда траны мужского и  женского  пола  соединяются
для брачной жизни.
     От чести присутствовать здесь Этан не мог отказаться.
     Он замолчал только ради Гуннара и Эльфы. Церемония обручения состояла
из большого количества нашептываний, завываний и торжественных  обращений.
Если бы виновниками торжества не были ее близкие друзья, он послал бы  уже
давно к черту эти неудобства и, не думая о последствиях, давно уже  смылся
бы отсюда. Он пытался убедить себя, что совсем не мерзнет, но его тело  не
верило этим уговорам. Тогда он сконцентрировался на более  привлекательных
моментах этого длительного действа: на прохождении процессии через  город,
вхождении в замок, построении знати, даже на ритуальном  раздевании  перед
залом, когда новобрачные проходили между двумя  горами  мехов,  сброшенных
гостями.
     Было бы действительно богохульством, если бы он оставил на себе  хотя
бы нижнее белье?
     Он еще должен быть благодарен судьбе. А что,  если  бы  было  принято
проводить церемонию не в замке, а на открытых  равнинах  Арзудуна?  Внутри
температура была близкой к нулю.  Снаружи,  на  равнинах,  она  опускается
гораздо ниже точки замерзания. Только огонь в  нескольких  каменных  чашах
сдерживал  арктический  холод.  Одна  из  них  была  недалеко   от   него.
Приблизиться к ней спиной или боком  было  бы  непростительным  нарушением
этикета. Но он вынужден  будет  вскоре  что-нибудь  предпринять.  Дрожь  и
осиная кожа были маленьким неудобством по сравнению с обморожением.
     - Я не могу больше здесь находиться.
     - Сконцентрируйся на церемонии,  на  их  движениях.  Неужели  они  не
красивы?
     - Что я могу услышать из-за стучащих зубов? - возразил Этан.
     - А не великолепно ли увидеть этих двоих, вручающих свои  жизни  друг
другу?
     - Да-да, конечно. - Может быть, замужняя Эльфа  наконец-то  остановит
беспочвенные подозрения Гуннара в  том,  что  она  имеет  эротическую  для
Этана. - Это греет мне душу, но не тело.
     - Не позволяй в таком случае душе лениться...
     - Легко тебе говорить.
     Сква посмотрел на нею оценивающе:
     - Нет, приятель, мне совсем не легко говорить. Я замерз так же, как и
ты. Ты просто не так  упорно  стараешься  отвлечься.  Думай  о  чем-нибудь
другом. Например, - вдруг он радостно просветлел, -  о  следующей  неделе,
когда на прибывающем корабле мы сможем смыться из этого мира.
     - Это именно то, что надо, - согласился с ним Этан. - Буду  думать  о
возвращении к цивилизации после двух лет жизни здесь, с  добрыми  славными
друзьями, но психологически все-таки чужими. Думать о современных, чистых,
теплых апартаментах на звездолете с КК-двигателем. Думать о возвращении на
работу. Уже пора оставить позади  все  приключения  и  вернуться  к  делам
повседневной жизни. Простейшее всегда труднее перебороть.
     Септембер жестом указал на старейших участников.
     - Мне кажется, они скоро закончат церемонию, дружище.
     - Почему ты так думаешь?
     Он указал на открытый центральный проход.
     - Посмотри на тех старейших транов. Вероятно, это важные люди  свиты.
Они стояли как вкопанные последние тридцать минут, а теперь вдруг начинают
двигаться.
     Предположение Септембера оказалось верным. Когда заключительное пение
завершилось на высокой ноте, собравшаяся знать издала три громких  хлопка.
Их  лапы  стали  двигаться  в  стороны,  а  эффект  достигался  данами   -
мембранами, растущими из рук  и  боков.  Этим  демонстрировалось  уважение
счастливой паре. Этан и Сква стояли без движения,  поскольку  на  их  теле
отсутствовали подобные части.
     Старейшины стали подвигаться  для  поздравления  молодоженов.  Гуннар
поднял обе лапы, чтобы наступила тишина:
     - Вновь найденные друзья и союзники, я  благодарю  вас  за  работу  и
гостеприимство. - Он кивнул в сторону старейшин.  -  Я  благодарю  вас  за
изысканную церемонию, подготовленную для нас. -  Теперь  он  повернулся  к
юному Горин-Флогу. - Будь  уверен,  что  благодаря  последнему  соглашению
между нашими народами граждане Арзудуна будут всегда гостеприимно приюты в
нашем доме в  Софолде,  а  также  у  наших  союзников  в  Пойолавомааре  и
Молокине. - Он вернулся назад, а Эльфа шагнула вперед.
     - Великие времена наступили, друзья мои, - ее мощный голос прокатился
по залу. - Великолепные дела совершаются благодаря нашим друзьям с неба. -
Она жестом указала ни двоих дрожащих людей, и Этан прилагал усилия,  чтобы
выглядеть приличнее и важнее в этих обстоятельствах.
     - Мы узнали, что существуют миры, подобные нашему, их столь же много,
как  и  городов-государств  на   Тран-ки-ки.   Чтобы   иметь   возможность
пользоваться их процветанием и мощью, мы должны  отказаться  от  некоторых
древних привычек. Не могут больше  траны  жить  отдельно  друг  от  друга,
сражаться дня установления простейших различий. Мы должны  идти  вместе  в
мире и согласии к могуществу, так, чтобы, когда мы присоединимся  к  нашим
друзьям с неба и других звезд, как они убедили нас  поступить,  мы  должны
сделать это с высоко поднятыми головами и  широко  расставленными  данами.
Как отличные от людей, но гордящиеся этим, как равные, а не слуги. Рабство
не для транов!
     Сильный хор восклицаний поднялся среди  собравшихся  и  пролетел  над
королевским залом. Хотя Эльфа и Гуннар уже все  сказали,  их  захватили  в
крепкие объятия. Этану это немного  напомнила  свалку.  Он  последовал  за
Сква, когда тот решительно рванулся,  рассекая  толпу  мощными  движениями
великана.
     - Мне тоже хочется кое-что  сказать  тебе,  Гуннар,  -  услышал  Этан
возглас приятеля.
     - Что те, друг Сква?
     Этан оказался зажатым со всех сторон транами, но он не испугался.  Он
уже знал их слишком хорошо. Кроме того, все эти мохнатые  тела,  сжимавшие
его со всех сторон, стали согревать Этана.
     - Как насчет нашей одежды?
     - О, из-за этих волнений я упустил из виду  ваши  трудности.  Вы  уже
живете с нами так давно, что я иногда забываю, что наш климат вам не очень
подходит. Церемония оказалась для вас с  Этаном  довольно  сложной.  -  Он
указал на гору мехов справа от входа. - Я думаю,  что  вы  найдете  одежду
здесь. Одеяния друзей и родственников складываются всегда сюда. Идите,  мы
вам поможем. - Взяв Эльфу за руку, он провел их через толпу поздравляющих.
     - Я думаю, что ваша странная одежда лежит в самом низу, - осмотрелась
Эльфа.
     Этан обследовал гору чужих нарядов.
     - Ничего. Я не в состоянии  искать  свою  одежду.  Мне  будет  теплее
лежать под грудой этих одеяний.
     Пока он и Сква нашли и надели свое нижнее белье, а затем  серебристые
защитные костюмы, многие из вождей и важной знати  Арзудуна  ухе  выразили
свое уважение новобрачным и покинули замок. В другой части дворца началось
официальное  пиршество.  Хлопки,  крики  и  полузавывания  доносились   до
королевского зала.
     Он отошел в сторону, в то время как  Сква  в  шутку  присоединился  к
бурному празднованию. Они не  могли  вернуться  в  человеческое  поселение
"Медной обезьяны",  пока  люди  Гуннара  не  закончат  свое  веселье.  Оно
завершилось, однако, раньше, чем он предполагал. Но не  это  удивило  его.
Софолдинцы уехали из родного города Уоннома более года назад и до сих  пор
их многочисленные друзья и родственники, не получая от них известий, могут
думать,  что  большой  ледовый  корабль  попал  в  беду  и   его   команда
представляет собой не более чем груду костей на снегу. Все же Этан и  Сква
были единственными, кто спешил домой.
     Позже, когда пиршество продолжалось в более узком кругу, Гуннар отвел
Этана и Сква в сторону. Они присели за маленький столик, вдалеке от шума.
     - Я хотел бы, чтобы вы и ваш друг Вильямс оставались  среди  нас  еще
некоторое время. Еще столько всего, что мы должны изучить.
     - Миликен передавал извинения за свое  отсутствие,  -  ответил  Этан,
пытаясь побыстрее оправдать своего друга и коллегу и скрывая  решение  тот
не ходить на свадьбу, а оставаться в поселке. - Я думаю, что он, как и мы,
сожалеет о необходимости покинуть вас, но мы не созданы для жизни в  таком
мире, как Тран-ки-ки.
     - Я бы сказал, что вы очень хорошо выживаете. Вы даже выносливее, чем
некоторые траны.
     Септембер молча наблюдал за ними, давая возможность беседовать Этану.
     - Вы слишком лестно отзываетесь о нас, но  если  даже  мы  и  выживем
здесь, мы хотим вернуться домой так же, как и ваши люди хотят вернуться  а
Уонном. Уже пора. Я не исследователь и не искатель приключений, ты знаешь.
Это все дела Сква  и  Миликена,  а  то,  что  я  оказался  в  вашем  мире,
приземлившись здесь, - это было несчастным случаем.
     - Да, это точно, - сказал Сква. - Он торговец,  а  среди  людей  этой
профессии нет совсем любителей приключений.
     - Неужели вы бросите все, что вам удалось здесь  добиться?  -  Гуннар
уставился на Этана своими широкими желтыми глазами. - Я бы сделал из  тебя
самого уважаемого человека. Огромные пространства  земли  могли  бы  стать
твоими. Корабль  с  командой  мог  быть  в  твоем  полном  распоряжении  и
доставлял бы тебя куда и когда пожелаешь.
     Этан улыбнулся. По меркам  транов  предложение  Гуннара  было  просто
царским, но для него слишком малой компенсацией.
     - Спасибо, но вот именно сейчас мне нужно только одно: иметь  большой
город, освещаемый множеством огней и наполненный покупателями  с  толстыми
кошельками.
     - А как ты относишься к тому, чтобы заняться торговлей  у  нас,  ведь
для этого тебя и посылали сюда?
     - Но у меня пропал интерес к работе на этой территории. Эту  честь  я
передам другому представителю нашей компании. Я  все  еще  думаю,  что  не
потерял рангу. Хотя многие работодатели увольняют своих служащих, если  те
исчезают на пару лет без всяких объяснений.
     - Конечно же, если ты объяснишь твоему, - Эльфа примолкла, подыскивая
правильное слово, - хозяину все обстоятельства. Он  должен  все  понять  и
оставить на работе.
     - Не хозяин, а работодатель, - раздраженно объяснил Этан.  -  К  тому
же, если бы я смог поговорить с сами боссом,  то  уж  и  объяснил  бы  ему
лучше. Я уверен, что это не удастся моему региональному инспектору.
     Она повернулась теперь к приятелю Этана.
     - А каково твое решение, друг Сква?  Такой  гений,  как  ты,  мог  бы
командовать целыми армиями. Предстоит очень много сражаться  за  власть  и
единство.  Но  все  захотят  присоединиться  к  Содружеству  только  после
уговоров. Твои знания очень бы пригодились нашим генералам.
     - Ты очень добра, Эльфа. Но я здесь совсем  не  нужен.  Объединенными
силами вы легко сумеете победить самый мощный город-государство.  Лично  я
не хочу отнимать заслуженную славу у ваших  полководцев.  Мне  не  хочется
стать помехой в чьей-либо карьере. Сделав так уже однажды,  я  не  повторю
своей ошибки теперь. Кроме того, у меня есть дела.
     Этан строго посмотрел на него:
     - Какие дела? Ты никогда не говорил, что  у  тебя  есть  дела,  из-за
которых тебе нужно возвращаться!
     - Что же ты обо мне, приятель, думаешь? У меня  уже  много  лет  есть
молодая подруга, она занимается изучением явлений в недавно открытом мире,
кажется, Аласпине. Она археолог, ждет меня уже много лет. Копается  там  в
грязи, я эти годы тоже провел не в самых шикарных мирах. Почему  же  мы  с
ней не  заслужили  более  радостной  и  сладкой  жизни  на  цивилизованной
планете? - Он улыбнулся Эльфе. - Все же ваш мир для человека не  подходит.
Это и есть наши основные причины отъезда.
     - Мы стараемся понять вас. - Она взяла Септембера за руку. - Мы можем
много предложить тебе, но не можем дать настоящего дома.
     Дом, подумал Этан, есть ли у него дом? Промелькнули  перед  мысленным
взором дни и ночи, разные города в разных мирах, а затем все заново.  Если
у него и был дом, то  это  пустота  между  звездами.  Эти  размышления  об
отсутствии дома, попытки понять причины  такого  положения  испортили  ему
настроение. Поездка, заключение контракта, вновь  приезд  и  отъезд.  Было
трудно даже вспомнить свой настоящий дом.
     А что, если он потерял работу и не сможет  вернуться  в  свой  родной
мир? Что тогда делать? Перебраться  к  ближайшему  отсюда  цивилизованному
миру и искать новую работу?
     Нет,  он  еще  имел  рабочее  место,  он   все   еще   был   торговым
представителем торгового дома "Малайка". Он заставил  себя  думать  только
так. Но он не мог быть уверенным в этом. Может быть, Эльфа права. Его  шеф
примет объяснения и его отсутствие будет прощено.
     Он бы очень удивился, если бы его торговые образцы все еще находились
на складе заказов, когда ледовый корабль пришвартовался в доке космической
гавани поселения "Медной обезьяны". Траны будут ждать, пока  их  уважаемые
человеческие пассажиры улетят назад к звездам в их  космических  кораблях.
Это  же  было  причиной  стоянки  огромного   корабля   перед   длительным
путешествием домой.
     Одно для себя Этан решил твердо: если от уже уволили, то  он  заберет
все свои товары и отдаст их Гуннару и  Эльфе.  Пусть  компания  наказывает
его, если  сможет  найти.  Современный  нагреватель  элементарно-инертного
пространства у транов стоит не меньше титула ландграфа.
     Во  время  своего  последнего  длительного  путешествия  на   Молокин
инженеры аванпоста получили и установили глубинно-космический  луч  связи.
Впервые после основания этого аванпоста его обитатели получили возможность
прямой  связи  со  всеми  мирами  Содружества,  не   ожидая   ежемесячного
транспортного корабля для передачи своих сообщений.
     Самое трудное для связи со своим начальником для него  заключалось  в
том, что этот луч был всегда заказан на многие месяцы вперед скучающими  и
поэтому много болтающими  бюрократами  аванпоста.  Завидуя  другим  мирам,
имевшим всегда регулярную связь через нулевое  пространство  с  остальными
цивилизациями,  они  стали  теперь  использовать  это  новшество,  пытаясь
наверстать упущенные возможности. Это были якобы официальные сообщения,  а
на самом деле просто трепотня.
     Проблемы очередности и оплаты были одинаково сложными, но,  не  решив
их, он никогда не сможет добраться до главного офиса своей фирмы.
     Сква решил пойти с ним в подземный центр связи. Они  увидели  большое
количество правительственных чиновников, собравшихся у капсулы соединения.
Экран и обслуживающий его техник  находились  в  шарообразной  капсуле  из
затемненного акрилина. Как только один заканчивал свой разговор, следующий
входил в капсулу  связи.  Новые  желающие  прибывали  постоянным  потоком.
Количество ожидающих постоянно менялось, но не уменьшалось.
     Септембер осмотрел очередь счастливых ожидающих.
     - Как же ты хочешь пробиться сквозь такой строй? Даже если ты сумеешь
сделать это,  то  как  ты  сможешь  оплатить  разговор?  Из  твоего  фонда
сэкономленных зарплат за эти два года?
     Этан улыбнулся.
     - Ты полночью прав, но я сумею, во всяком случае, я так думаю.
     Он повел Септембера  вперед,  раздвигая  очередь  и  извиняясь  перед
недовольными ожидающими. Вскоре они оказались у входа в капсулу связи.
     - Послушайте, - зарычал кого из  очереди.  -  Не  видите,  что  здесь
очередь?
     -  Извините,  -  Этан  изобразил  самую  милую   улыбку.   Это   была
профессиональная улыбка торговца. - У меня первоочередное соединение.
     Следующий в очереди сделал удивленное лицо и недоуменно спросил:
     - Первоочередное? Я что-то не узнаю вас. Вы не из тех, кто может себе
это позволить. Вы даже  не  представляете,  сколько  стоит  первоочередное
соединение. Такое во может позволить себе богатейший из  нас,  если  будет
экономить целый год. - Он рассматривал обоих  с  презрением,  насмешкой  и
недоверием. За то время, что Этан провел с Септембером во  льдах,  слишком
много здесь произошло изменений,  к  тому  же  он  не  догадывался,  какое
впечатление производит их внешность.
     Он только улыбнулся мужчине.
     - Посмотрим. Если вы правы, то мы войдем и  через  полминуты  выйдем.
Попробуем?
     Один из них стал кричать, размахивая от возмущения руками.
     - Зачем мы должны зря тратить на вас время?
     Женщина из очереди обернулась и шестом остановила его.
     Когда из капсулы вышел бизнесмен, Этан и Септембер  сразу  же  вошли.
Многие из очереди пытались еще обсуждать, имеет ли Этан право на  попытку,
но  противодействовать  физически  не   рискнул   никто   из-за   размеров
Септембера. Это была главная причина, по которой Этан  был  рад,  что  его
друг пошел с ним.
     Оператор связи выглядел уставшим перед окончанием своей смени, но  не
настолько, чтобы не узнать в  них  новичков.  Он  был  бледным  блондином,
поэтому Этан решил, что он больше времени  провел  на  Тран-ки-ки,  чем  в
любой другой человеческой цивилизации.
     - Вы из какого отдела? Я не вижу знаков отличия.
     - Мы не из отдела. - Этан сел в кресло связи, как в свое собственное,
пытаясь скрыть свое нервозное состояние. - Я хочу провести частную  связь,
первоочередную.
     Техник был среднего возраста, на нем была форма технической службы  с
золотой кокардой. Он долго не мог прийти в себя от удивления.
     - Частная связь? Первоочередная? Это означает соединить вас  с  любой
названной точкой в Содружестве.
     - Именно это я имею в виду.
     -  Вы  знаете,  сколько  это  будет   стоить?   Сколько   времени   и
соответственно энергии? Даже если взять  ближайший  мир  Дракс-4,  то  для
соединения с приемными станциями понадобится энергии...
     - Я не собираюсь  разговаривать  с  Дракс-4.  Я  хочу  поговорить  по
лучевой связи с торговым домом "Малайка", расположенным в городе  Драллар,
на Моте. Вы можете соединить нас?
     Оператор посмотрел с некоторой обидой.
     - Я могу соединить с любым миром, если вы можете  заплатить  за  это.
Даже с Сантос-5, Дис и Землей. Связь пойдет через многие парсеки, дружище.
     - К дьяволу парсеки, соединяйте меня.
     Оператор помотал головой.
     - Я не прикоснусь ни к  одной  кнопке,  пока  не  увижу  какую-нибудь
финансовую гарантию. - Он накрыл руками табло пульта, управляющего  связью
через нулевое пространство.
     Этан успокоил его:
     - Наберите код: двадцать два, два "R".
     Поколебавшись, оператор набрал код.
     - Что-то слишком короткий код. Это похоже на шутку, не правда ли?
     Прошло несколько секунд,  прежде  чем  на  маленьком  мониторе  перед
оператором появилась надпись: "Неограниченный кредит".  У  него  поднялись
брови, он ожидал дальнейших объяснений, но были только два слова.
     - Как вам удалось заработать такой счет?
     Септембер подскочил подобно раздраженному трану:
     - Вы болтун или оператор?
     Мужчина пожал плечами.
     - Ведь огромное расстояние. Нужно пройти через пять станций.
     - Вы можете все ускорить, - вежливо заметил Этан.
     Септембер наклонился ближе к нему и шепотом спросил:
     - Как вам удалось раздобыть такой код?
     - Колетта дю Кане, - сообщил он своему приятелю. -  Помнишь  ее?  Она
сказала, что, если мне что-нибудь понадобится, я должен использовать  этот
код.
     - Мой тип женщин. - Септембер не забыл милую  дочь  промышленника,  в
обществе которого они летели на Тран-кики. Она предложила  Этану  жениться
на ней, когда он вернется.
     - Только не шути над ней в ее присутствии. Особенно когда она  тратит
за все это, - шутливо заметил Этан своему другу.
     Несмотря на  все  старания,  оператору  удалось  провести  соединение
только через десять минут. Функционеры из  очереди,  злившиеся  на  Этана,
теперь  пытались  рассмотреть  через  матовую  поверхность  капсулы,   что
происходит внутри.
     Наполненный статикой экран перед Этаном слегка просветлел и появились
первые отфильтрованные звуки. Из-за огромных расстояний приходилось делать
необходимые настройки после получения соединения. Оператор  что-то  плавно
поворачивал на своем пульте.
     Глубинно-пространственные лучи проходили  по  какому-то  мистическому
району, называемому нулевым пространством,  в  то  время  как  космические
корабли  с  КК-двигателем  продвигались   через   плюсовое   пространство.
Нормальное пространство было заполнено звездами, планетами, людьми.  Слава
и пожизненные почести ожидали  того  физика,  кто  смог  бы  найти  способ
передвижения через  нулевое  пространство  на  космических  кораблях.  Это
открытие сократило бы время путешествия между звездами с недель до  минут.
К сожалению, все предпринятые  попытки  к  успеху  не  привели.  Все,  что
запускалось,  ломалось  легко,  как  яичная  скорлупа.   Экспериментальные
животные, запускаемые через нулевое  пространство,  прибывали  в  заданное
место  в  виде  супа.  Но  это   все   равно   не   охлаждало   энтузиазма
экспериментаторов. Изображение и звук  было  единственным,  что  проходило
через это пространство, и широко применялось для связи в Содружестве.
     Изображение  прояснилось,  стало  четким  и  выявило  огромного,  как
Септембер, человека, сидевшего за большим роскошным письменным столом.  На
его могучую грудь волнами спускалась густая борода. Хотя его  внушительные
размеры закрывали большую часть экрана, Этану удалось рассмотреть  кое-что
и за ним. Письменный стол из редчайших пород дерева, стеклянную  стену,  а
за ней огни большого города Драллара. До сих  пор  они  видели  это  слово
только на документах фирмы. Незачем торговцам со всех огромных пространств
и миров приезжать на Мот. Вообще-то он слышал, что это находится где-то на
краю цивилизации, очень не популярный мир,  но  добившийся  успеха  только
созданием  благоприятных  условий  для  коммерции.  В   результате   здесь
обосновались центральные офисы крупнейших торговых домов, среди них и "Дом
Малайка".
     Максим Малайка рассматривал звонившего ему  через  расстояние  больше
семисот парсек. Расстояние или технические  неполадки  делали  его  мощный
голос больше похожим на шепот.
     - Что за сюрприз! Я не принимаю сообщений  от  представителей  такого
низкого уровня, да они и сами не звонят мне  с  такого  расстояния.  -  Он
примолк, рассматривая монитор внизу. - Тран-кай-кай, не так ли?
     - Тран-ки-ки, - деликатно поправил его Этан.
     - Я никогда не получал  звонков  от  представителей  низкого  уровня,
когда они сами  платят  за  связь.  Я  заинтригован,  мистер  Форчун.  Что
означает ваша необычная  связь?  Вы,  вероятно,  ограбили  полмира,  чтобы
оплатить эту беседу?
     - Да, сэр. Ведь я два года не получал зарплату.
     Малайка ничего не сказал, но выражение его  лица  не  изменилось.  Он
ждал объяснений. Теперь он дождался одного.
     Этан рассказал ему, как он по делам фирмы  перелетал  с  Сантос-5  на
Дастан, когда они оказались втянутыми в похищение  наследницы  Колетты  дю
Кане и ее отца, как они заботились о них и рухнули в этот мир,  называемый
Тран-ки-ки, как они установили дружеские  отношения  с  обитателями  этого
мира, прожили с ними последний год.
     Они не просто выжили и провели  здесь  эти  два  года,  а  установили
контакты со  свободными,  независимыми  городами-государствами,  объяснили
отдельным правителям разрозненных мини-государств важность и  преимущества
их объединения. Теперь они готовы образовать правительство всей планеты  и
готовятся  вступать  в  наше  Сообщество.  Траны  сумели   доказать   свою
разумность, желание учиться и  перенимать  опыт  и  идеи.  После  тот  как
удалось сместить последнего коррумпированного Комиссара  Джобиуса  Трелла,
возможности демократического развития расширятся.
     - Я рад слышать это, - с похвалой  сказал  Малайка.  -  Развивающаяся
раса - покупающая товары раса.
     Этан колебался.
     - Тогда я сохранил работу в фирме?
     - Работу? Конечно, вы все еще работаете. Вы  делали  то,  что  должны
были делать. Я думаю, что вы упали в тот мир не нарочно. Мне  не  нравятся
люди, которые теряют инициативу при сложных  обстоятельствах.  Я  восхищен
вашей  способностью  к  выживанию  в  сложнейших  условиях.   Я   восхищен
настолько, что даже оплачиваю ваш основной оклад за эти два года. Конечно,
вы не получите комиссионные, поскольку ничего и не продали за это время.
     Этан онемел. Это было намного больше того, что он мог ожидать.
     Малайка наклонился вперед, и его лицо загородило весь экран.
     - А кто этот  огромного  размера  джентльмен  рядом  с  вами,  мистер
Форчун?
     - Просто друг, Сква...
     - Дэвис, - Септембер ответил быстро. - Сква Дэвис.
     - Рад с вами познакомиться, мистер Дэвис, - улыбнулся Малайка. -  Это
лицо! Я где-то владел такое лицо. Мой друг, вы всегда носили бороду?
     - Не всегда, - Септембер отступил на несколько шагов, чтобы его  лицо
не выделялось на экране.
     У Этана было двойственное отношение к Сква в этом  плане.  Уже  много
раз он замечал в его поведении странности. Но это было его личное дело,  а
как друг он проявил себя лучшим образом.
     - Я не смогу отблагодарить вас, сэр.
     - Я поддерживаю вас. В последний год произошли  большие  изменения  в
торговом доме "Малайка", молодой человек. Было достигнуто много нового.  Я
сам совершил несколько поездок,  открыл  новые  рынки,  провел  расширение
компании. Мне удалось встретиться с ребенком, умным, как  взрослый,  но  и
наивным по возрасту. Но почему мы говорим о моей жизни,  у  вас  последние
годы были гораздо интереснее?
     - Но не по моей воле.
     - Я понимаю.
     - Спасибо. Я думаю, что это все, сэр. На  следующей  неделе  на  этой
орбите  будет  "Спиндиззи",  и  я  сяду  на  него.  Я  соединюсь  с   моим
представителем района как можно быстрее. Ланган Феррис все еще мой  шеф  в
этом районе?
     - Да, Феррис пока все еще на вашем пути. Но зачем такая спешка? Что у
вас за причины уезжать оттуда?
     - Что за спешка? - На мгновение Этан забыл, а кем он разговаривает. -
Сэр, мне уже надоело жить на этом ледяном шаре. Мне хотелось бы  вернуться
к цивилизации. Я хотел бы разговаривать по-английски, а не  по-трански,  и
наслаждаться цивилизованным обществом.
     - Подумайте о том выгодном положении, в котором вы сейчас  оказались,
Форчун. Подумайте об этом.  Из  того,  что  вы  мне  сообщили,  ясно  ваше
уникальное положение: вы прекрасно знакомы с местными  обитателями,  с  их
культурой,  обычаями  и  желаниями.  Вы  лучше   всех   подготовлены   для
консультаций комиссионеру-резиденту о том, как лучше  взаимодействовать  с
аборигенами.
     - Если местная федерация или союз будут развиваться в таком темпе, то
траны в скором времени Смогут вступить  в  Содружество.  Когда  они  будут
приняты, то их мир будет сразу же переведен в регистр из класса 4-В в 5-А.
Их можно даже будет квалифицировать специальным классом 2.  Это  означает,
что им можно будет поставлять  товары  и  услуги,  к  тому  же  в  большом
количестве. - Этан хотел еще что-то добавить, но  Малайка  поднял  руку  и
остановил его.
     - Вы заслужили у них доверие. Я не собираюсь объяснять вам, как важно
при торговле пользоваться доверием. Вы  знаете  местных  обитателей  и  их
желания. Это все вы можете объяснить комиссионеру.
     - Конечно, сэр. - Этан стал понимать, куда  клонит  Малайка,  поэтому
решил выкручиваться из  этой  Ситуации.  -  Любой  представитель  компании
сможет это. Я могу объяснить все подробности тому, кого вы назовете. А сам
я с нетерпением жду возвращения к своей рутинной работе.
     - Рутина. Это не для  вашего  возраста,  сейчас  вы  уже  не  средней
квалификации торговец, мистер Форчун.
     - Но сэр, я и есть торговец.
     - Ваша скромность вызывает уважение, Форчун. Но я не спрашиваю вас  о
вашем желании вернуться, а считаю, что вы должны развивать дальше то,  что
вам удалось достичь за эти годы,  -  ваши  знания  и  опыт  не  для  вечно
путешествующего торговца.
     - Должен вам возразить,  сэр,  что  во  мне  нет  желания  рисковать,
переживать приключения. Все, что произошло, - несчастный случай, а мне  не
нравится жить в несчастье.
     Малайка кивнул.
     - Я понимаю вас, Форчун, действительно понимаю. Вы  устали  от  этого
примитивного мира. Вы хотели бы стабильности, знать,  в  какой  день  куда
попадешь. Вам нужна рутина и прежняя регулярность действий  в  работе.  Вы
хотите знать, какая будет завтра работа и что она не  будет  принципиально
отличаться от прежней, так?
     Этан задумался. Он понял, что его мнение и его желания поняты шефом.
     - Да, это точно то, что я хочу. Если это не слишком много.
     - Нет, конечно. Тогда мы договорились.
     Этан подпрыгнул в кресле.
     - Мы договорились?
     - Конечно. Приняв во  внимание  все  рассказанное  вами,  я  не  имею
другого выбора, как назначить  вас  полномочным  представителем  торгового
дома  "Малайка"  на  Тран-ки-ки.  Вы  будете  руководить  установлением  и
развитием всех видов торговых операций. С вашими  уникальными  знаниями  и
опытом у нас вскоре может быть почти полная монополия на торговлю во  всем
регионе. Нам дается возможность обогнать  все  другие  торговые  дома.  Мы
должны использовать такую возможность. Правильно?
     - Да, сэр. Но что касается постоянного представителя...
     - Любой, пусть даже  совсем  недавно  открытый  мир  для  организации
торговли требует постоянного представителя. Я  самый  счастливый  человек,
ведь у меня есть самый квалифицированный человек на этот посту.
     Этан вновь хотел возразить, но Малайка в очередной раз опередил его:
     - Конечно, такое назначение  и  возрастающая  с  ним  ответственность
требуют и  резкого  увеличения  оклада.  Вы  можете  также  ожидать  более
выгодного и раннего выхода на пенсию, Форчун. У  вас  будут  в  подчинении
сотрудники, вам не придется больше волноваться о потерянных комиссионных и
нестабильных заработках.
     - Даже если, сэр...
     - Не благодарите  меня,  не  нужно.  Вы  это  заслужили.  Это  редкая
возможность для мужчины вашего  возраста.  Обычно  служат  по  двадцать  и
тридцать лет, прежде чем достигают такого положения. После того  как  наша
монополия будет укреплена, а вы подготовите достаточно людей  для  ведения
бизнеса, торговый дом переведет вас в другой  мир.  Скажем,  в  Париж  или
Новую Ривьеру.
     Этан заколебался.
     Сами по себе назначение и увеличение жалованья не очень сильно  могли
повлиять на его решение, но  когда  к  этому  еще  добавилось  последующее
назначение в один из райских миров, то  об  этом  стоило  подумать.  Более
того,  такое  назначение  приносило  огромную  прибыль.  Быть   доверенным
представителем в таком  мире,  как  Новая  Ривьера,  значило  иметь  такие
сумасшедшие прибыли, которых не могла дать ни одна работа в Содружестве.
     Несмотря на столь заманчивые предложения, более  яркими  были  другие
воспоминания: о пронизывающем до костей  арктическом  холоде,  невыносимом
ветре и более прозаических опасностях Тран-ки-ки.  Они  воздействовали  на
него сильнее, чем будущее тепло пляжей  непосещенных  миров.  Неправильным
было бы утверждать, что у него нет выбора. Он мог бы принять назначение  и
продолжать здесь свою деятельность или же отказаться  от  всего  и  первым
кораблем улететь на Дракс-4, где  изучить  новую  профессию.  Дракс-4  был
малым и цивилизованным миром, но не среди ведущих.  Там  не  так-то  легко
получить подходящую работу.
     - Не благодарите меня, - вновь сказал Малайка. - Я  дам  распоряжение
открыть от фирмы счет для вас, с которым вы будете работать. За  несколько
недель  вы  подготовите  подробный  доклад  о  наших   перспективах.   Мне
необходимо знать, с каких мероприятий, по вашему мнению, мы должны начать,
какая помощь вам нужна,  что  за  оборудование  для  офиса  вы  хотели  бы
получить, какие товары для условий планеты  и  ее  развития  необходимы  в
первую  очередь.  Я  полностью  доверяю  вам  и  уверен,  что  вы   будете
действовать обдуманно и с выгодой для  нашего  торгового  дома.  Повышение
вашего жалованья будет сейчас же введено в компьютер  компании.  Я  думаю,
теперь уже все. - Он привстал, чтобы закончить разговор, но вдруг замялся.
- Еще один вопрос. Как вам удалось оплатить эту связь?
     - Это подарок друга.
     - Да, тогда  это  действительно  хороший  друг.  Итак,  мне  доставил
большое удовольствие  наш  короткий  разговор.  Может  быть,  когда-нибудь
обстоятельства приведут вас на Мот и мы сможем лично встретиться. Милейшее
место, Мот. Здесь есть все условия,  чтобы  мужчине  пораскинуть  мозгами,
напрячься, но и хорошо расслабиться.
     - Уверен в этом.
     "Ты не будешь рисковать отморозить задницу, чтобы прилететь сюда",  -
подумал Этан, но если бы  он  знал  Малайку  лучше,  он  не  стал  бы  так
рассуждать. Или остался при своем мнении. Ведь он и Малайка были похожи  -
безрассудством.
     - До свидания, Форчун. Я с нетерпением жду вашего доклада.
     Экран замигал и сразу же погас. Оператор стал нажимать на свой пульт,
но вскоре повернулся к обоим мужчинам и сказал:
     - Связь отключена с той стороны. Еще что-нибудь?
     Не в состоянии что-либо ответить, Этан только мотнул  головой,  когда
поднимался с кресла. А  он  еще  всегда  считал  себя  хорошим  торговцем.
Оператор открыл им дверь, и  они  вышли  в  зал  ожидания.  Очередь  молча
смотрела на них, проходящих по коридору.
     - Итак, приятель, все  опять  идет  как  нельзя  лучше.  -  Септембер
положил руку на плечи Этана.
     - Конечно. Для Малайки.
     - А что насчет жалованья?
     - Деньги не могут помочь купить счастье.
     - Хорошо, но в этом философском вопросе наши точки зрения отличаются.
Ты должен восхищаться своим боссом. Он так искусно  представил  твою  идею
своей. Он даже не дал тебе возможности выбирать.
     Они повернули по ходу коридора.
     - Повышение зарплаты и новая должность просто  великолепны.  Особенно
если бы это происходило бы в другом мире. - Этан кивнул в одно из окон, за
которым расстилались огромные поля льда и снега.
     - Что с тобой? Тран-ки-ки потеряла для тебя всю привлекательность?  Я
думал, что ты сейчас чувствуешь себя здесь как дома. У меня перед  глазами
картина, как ты в будущем бороздишь эти ледяные просторы на  "Сландескри",
занимаешься строительством коммерческого центра и  офиса,  а  вот  ты  уже
вальяжно расселся в теплом кабинете и просматриваешь торговые журналы. А с
глубинно-космическим лучом связи  ты  не  чувствуешь  себя  оторванным  от
происходящею во всем Содружестве. К тому  же  будет  и  здесь  происходить
что-то новое и необычное, появятся  новые  визитеры;  вдруг  тебе  удастся
принять на работу несколько миленьких молоденьких женщин. А там  смотришь,
и тебя переведут в райское местечко типа Парижа.
     - Ты все описываешь так привлекательно и обоснованно, что я уже думаю
о том, не работаешь ли ты на Малайку?
     -  Совсем  иначе.  Если  траны  получат  статус  присоединяющихся   к
Содружеству, то тебе удастся во многом опираться  на  наших  друзей.  Твое
назначение было бы полезным для тебя и для наших друзей.
     - Если это все так чудесно, то почему ты не позвонишь  Малайке  и  не
предложишь ему свои услуги на этом посту?
     Глаза Септембера расширились.
     - О чем ты говоришь? Что,  я  похож  на  сумасшедшего?  Я  сматываюсь
отсюда на ближайшем корабле!



                                    2

     Каждое здание  аванпоста,  где  могли  происходить  встречи  людей  с
транами, было оборудовано специальным помещением,  в  котором  температура
воздуха  была  чуть  выше  температуры  замерзания.  Это  позволяло  людям
находиться только в защитных костюмах, в то время как транам  было  жарко,
как в тропиках. Но все-таки это была  единственно  возможная  температура,
при которой разные виды могли находиться вместе. Гуннар Рыжебородый должен
был встретиться с Этаном в одной из таких камер. Они поджидали в  коридоре
приезда транов.
     Может быть, Сква был прав. Решение уже принято. Не стоило теперь  уже
жаловаться на несчастную и жестокую судьбу. Было множество людей, кто бы с
радостью занял такое место, и использовал возможности, им приносимые. Если
он передумает, то может изменить ситуацию в любой момент. Разумеется,  при
этом он потеряет работу, испортит карьеру, выгодное положение  в  торговом
доме и, как хорошо выразился Малайка, упустит редкий шанс в его возрасте.
     - В конце концов, у меня  в  компании  остается  старый,  проверенный
друг.
     - О да, у тебя будет здесь масса друзей, - с  готовностью  согласился
Септембер. - Не все из них будут такими надутыми  и  недоступными,  как  в
очереди на связь. У тебя будут все виды  дружбы,  ведь  скоро  появятся  и
подчиненные из персонала.
     - Я говорил не о новых друзьях.
     - А что же еще? - исполин вопросительно  посмотрел  на  него.  -  Что
касается меня, приятель, то знаешь сам, когда "Спиндиззи" будет на орбите,
я сразу же вылетаю на Аласпин, с его теплым климатом и понимающей,  нежной
подругой.
     - А что же тогда стоят твои слова  о  возможностях  на  Тран-ки-ки  и
приветливых существах?
     - Все правда, приятель. Ты только подумай о тех  товарах,  которые  у
тебя уже сейчас здесь есть. Я бы с удовольствием остался и  составил  тебе
компанию, если бы не мои обязательства, данные раньше.
     - Что за обязательства? Обещание двухгодичной давности присоединиться
к археологу в отдаленном мире. Она, вероятно, уже давно забила об этом.
     - Теперь ты, дружище, ошибаешься. Те, кто встречался со старым  Сква,
не забывают его так быстро, а обещание есть обещание, даже если я  выполню
его с небольшим опозданием.
     Этан презрительно кивнул:
     - Вот как? Ты просто хочешь побыстрее бросить меня здесь.
     - Теперь хватит, - строго посмотрел на него Септембер. - Я не  бросаю
тебя. Ты сам выбрал для себя этот вариант. Ты все еще  можешь  улететь  со
мной, если желаешь.
     - Конечно, могу.
     - Слова, слова... Неужели ты завидуешь моему выбору? В конце  концов,
у тебя здесь есть работа.
     - Я тебе тоже могу дать совет. Ты мог  бы  быть  моим  исполнительным
помощником. Я уверен, что добился бы для тебя отличного жалованья.
     - Это все не для старого Сква, он не привык  к  регулярной  зарплате.
Ведь для меня необходимо постоянное движение, если ты догадываешься, что я
имею в виду.
     Этан отвернулся от него.
     - Хорошо, уходи, забудь об этом. Меня тоже забудь.
     - Я надеялся, - мягко заговорил Септембер,  -  что  наше  расставание
будет при более приятных обстоятельствах. Мы  пережили  за  последний  год
столько, приятель, что не можем прощаться без улыбки.
     Этан не ответил.
     - Давай  взглянем  по-другому.  Стал  бы  ты  заставлять  кого-нибудь
оставаться здесь против его воли?
     Молодой мужчина размышлял, прислонившись к стене:
     - Нет, ты прав, черт побери. Это было глупо с моей  стороны  ожидать,
что ты останешься здесь. У тебя от путешествий накопилась  усталость  -  и
без моих предложений. - Он пытался изобразить улыбку. -  Может  быть,  мне
будет помогать мысль о том, что один из нас наслаждается  жизнью  в  лучах
ласкового солнца.
     -  Мне  кажется,  дружище,  что  у  тебя  неверное  представление  об
археологии. Насколько я знаю, на Аласпине все так же примитивно, как и при
их первом прилете. Не думай, что у них есть  глубинно-космическая  лучевая
связь. Но тепло можно передать телепатически. Я  буду  стараться  передать
его тебе. Может, в какой-нибудь из дней мы встретимся в  более  комфортных
условиях. - Он посмотрел на Этана и перевел  взгляд  на  прозрачные  стены
камеры.
     - Обсуждать будем позже. Уже прибыли наши друзья.
     Гуннар и два его  рыцаря,  Сваксус  даль-Джаггер  и  Буджир,  шли  но
заснеженной поверхности. Они остановились у входа в  камеру,  затем  вошли
вовнутрь и стали ждать своих  человеческих  друзей.  Они  не  сразу  могли
пройти в камеру, где  выравнивание  температурного  режима  длилось  около
пятнадцати минут.
     Когда Этан и Сква вошли в камеру  встреч,  волна  холода  сковала  их
кожу. Выход из помещений аванпоста всегда вызывал шок, а они даже не вышли
наружу. Там, на льду, температура днем колебалась от двадцати до  тридцати
градусов ниже нуля. Ближе к полюсам, если бы не было постоянной циркуляции
атмосферы,  воздух  просто  замерз  бы  и  упал  в  виде   кристаллов   на
поверхность.
     Гуннар  выглядел  оживленнее  обычного.  Женитьба   уже   дала   свои
результаты. Обменялись приветствиями.
     - Друг Этан, готовы вы  для  беседы  с  ландграфом  ночью?  -  Увидев
выражение лица  Этана,  он  сразу  же  сменил  тон:  -  Что-нибудь  плохое
случилось?
     - Нет, ничего плохого. Просто я решил, что остаюсь здесь  и  продолжу
мою работу.
     - Здесь? -  Уши  Сваксуса  сдвинулись  вперед.  -  С  нами?  Так  это
превосходная новость, сэр Этан!
     - Это хорошо, - согласился Гуннар. - Если вы не  можете  вернуться  в
Софолд с нами, то у нас  теперь  есть  "Сландескри",  и  мы  всегда  можем
приехать к вам.
     - Да, вскоре я смогу путешествовать на специальном самолете.
     Хотя Малайка и обещал прислать  нескольких  сотрудников  для  полевой
работы, Этан знал, что нужна  личная  проверка  и  правильная  организация
работы на поверхности Тран-ки-ки. Ведь  они  будут  продолжаться  не  один
месяц. Траны могут  быть  страшно  агрессивными,  охваченные  каким-нибудь
предубеждением.
     - Я знаю, что наш климат и некоторые из нас не очень вам нравятся,  -
сказал Гуннар. - Когда вы пожелаете, можете вернуться к себе домой, но  мы
сделаем для вас настоящий дом здесь, среди нас.
     - Это было бы неплохо, -  Этан  соглашаясь  с  ним,  пытался  убедить
самого себя. - Для торговца дом там, где его клиенты.
     Но что приятно отличало транов от людей - это постоянство  в  дружбе,
она была на всю жизнь. Он дал руку Гуннару, чувствуя через тонкую перчатку
своего спецкостюма его мохнатую лапу.
     - Давай посмотрим на "Сландескри". Теперь, имея официальное положение
здесь, я смогу вам больше помочь. Я имею возможность взять все необходимое
со складов аванпоста и моей фирмы, объявив это премией для клиентов.
     Он подумал, что если себе  не  в  состоянии  помочь,  то  хоть  своим
друзьям сумеет.
     - Вы пока любуйтесь ненаглядным "Сландескри", а я хочу проверить,  не
прибыл ли "Спиндиззи", а то у меня нет желания опоздать на него.
     Этан посмотрел на друга и ехидно заметил:
     - Ты же знаешь эти коммерческие челноки. Некоторые из них удивительно
маленькие. - Септембер был слишком здоровенным верзилой. - А что,  если  у
них не будет достаточно широкого кресла для тебя?
     - На этот случай у меня здесь  есть  доверенный  представитель  "Дома
Малайки", который может отправить меня багажом.
     В действительности Септембер был еще не совсем готов к отлету,  когда
Этан появился у входа в апартаменты гиганта. Уже прошло несколько дней,  а
"Спиндиззи"  все  еще  отдыхал  в  ангаре  космической  гавани  аванпоста,
занимаясь приемом багажа и различных грузов.
     Этан вошел и увидел Сква сидевшим в нижнем белье.
     - Входи, дружище. Через несколько минут я ухожу, тогда ты не смог  бы
уже мне ничего сказать.
     - Надеюсь, ты не хочешь выходить в таком виде?
     - Не в этом мире. Здесь все-таки холодновато. Входи, а то мы приведем
в шок кого-нибудь из технократов.
     - Думаю, что лучше тебе самому выйти.
     - Не говори со мной загадками, особенно сейчас, - гигант показал свое
недовольство. - У меня здесь больше не осталось никаких дел.
     - Кое-кто с тобой не согласен.
     - Кто же это может быть?
     - Новый Комиссар аванпоста.
     Септембер уставился на пол.
     - Что еще? Если им нужны какие-либо объяснения, подтверждения, то они
все могли бы отправить на Аласпин - и легко соединиться с Изили.
     - Это не так все просто. Она забрала твой бортовой паспорт.
     - Если новый начальник в  юбке  решила  удержать  меня,  она  глубоко
ошибается.
     - Она хочет видеть тебя и меня. Через двадцать  минут.  Просила  быть
точными.
     - Теперь все ясно. - Септембер понял причину вызова. - Мы все описали
в официальном докладе о происходящем в Молокине.
     - Не заводись, - посоветовал ему Этан. Возмущенный Септембер выглядел
так,  что  даже  друг  перед  ним  робел.  -  Я  думаю,  что  это  простая
формальность. Мы ведь даже не знаем о причине вызова. Может  быть,  просто
хочет познакомиться и попрощаться.
     - Она тебя ведь тоже хочет видеть?
     Этан кивнул.
     - Прежде чем ты станешь бешеным, поднимемся к ней и все узнаем. Разве
тебе не интересно, кого прислало Содружество на место  Трелла?  Это  важно
для будущего транов.
     - Но не для  будущего  Септембера.  Если  она  забрала  мой  бортовой
паспорт, то у меня нет выбора. Подожди,  я  что-нибудь  надену.  Если  она
молодая и красивая, то ей пойдет на пользу знакомство со мной.
     Офис Комиссара занимал один из секторов треугольного комплекса зданий
местной администрации Содружества. С его вершины  открывался  впечатляющий
вид на разрастающийся поселок "Медной Обезьяны", новую  колонию  людей  на
планете транов. Рядом можно  было  видеть  многочисленные  ангары  и  доки
космической гавани. Ледовые суда транов прятались за каменными доками, ища
за ними защиту от суровых ветров, мчащихся по открытым просторам  ледяного
океана.
     Настроение Этана и Сква сразу же изменилось, когда они увидели нового
Комиссара-представителя на Тран-ки-ки. Им оказалась приятная женщина около
семидесяти пяти лет. На ней был красивый костюм голубого цвета с эмблемами
Содружества. В тон ему были  два  украшения  в  серебристых  волосах.  Она
совсем не была похожа на  бабушку.  Ее  движения  были  плавными,  а  речь
спокойной. Ее звали Миллисент Стэнхоуп.
     - Садитесь, джентльмены.
     - Видите ли, мадам, - начал Септембер, не ожидая  вопросов.  -  Я  не
могу слишком долго находиться у вас. У меня заказано место на "Спиндиззи",
мне не хотелось бы пропустить его отлет. Слишком долго я пребывал  в  этом
мире.
     - Я читала ваш доклад, мистер Септембер. Вы заслужили свой отъезд,  и
у меня нет намерений задерживать вас. - Ее взгляд стал изучать Этана. -  А
вы, мистер Форчун, как я поняла, остаетесь на более длительный период. Это
хорошо. Мне хотелось бы почерпнуть как можно больше из вашего  уникального
опыта.
     - Я рад помочь всем, что в моих силах, - заверил  ее  Этан,  еще  раз
удостоверившись в правильности утверждений Максима Малайки.
     Септембер все еще показывал свое недовольство.
     - Если вы читали наши доклады, то зачем тогда эта встреча?
     - Пожалуйста, мистер Септембер, наберитесь терпения. Я обещаю, что вы
не опоздаете на рейс.
     Он откинулся в кресле и  стал  смотреть  на  хронометр,  подсчитывая,
сколько же времени осталось до отлета челнока.
     - Дело касается моего предшественника, мистера Джобиуса  Трелла,  его
смерти.
     Этан почувствовал себя неуютно.
     - Исходя из ваших  докладов,  он  был  убит  из  оружия  при  попытке
установления нелегальной монополии на торговлю с местным населением.
     - Да, это так, - подтвердил Этан.
     - Ваши описания его смерти не содержат подробностей. Я удивилась, что
вы так просто об этом упомянули.
     Этан  посмотрел  на  Септембера,  который  с   показным   равнодушием
уставился в потолок. Наступила тишина.
     - Джентльмены, вы понимаете, что у меня есть причины расспросить вас.
Я сорок три  года  проработала  на  дипломатической  службе.  Через  шесть
месяцев я выхожу на пенсию. Мне совершенно не нужно  что-либо  выдумывать,
чтобы выслужиться. Просто я не хочу сюрпризов. Всего лишь. Я  обещаю,  что
все, что вы  мне  сообщите,  останется  между  нами,  но  эти  знания  мне
необходимы для правильных контактов с местными жителями.
     Несмотря на молчаливый протест Септембера, Этан рассказал  обо  всем,
что  привело  к  смерти  предыдущего  резидента.   Подробно   описал   его
взаимоотношения с ландграфом Арзудуна и интриги с  сумасшедшим  ландграфом
Пойолавомаара, его нечестные торговые манипуляции. Когда он закончил  свой
рассказ, Стэнхоуп откинулась в кресле и с благодарностью кивнула.
     - Спасибо, мистер Форчун. Я очень ценю вашу откровенность. Это  слово
редко употребляется на дипломатической службе.
     - Вы говорите, шесть месяцев? - Этан решил сменить тему. - Я удивлен,
что они послали сюда человека перед выходом на пенсию.
     Она засмеялась.
     - О да, я сама выбрала этот пост.
     Это заставило Септембера неподдельно изумиться:
     - Вы напросились сюда сами?
     - Да. Этот аванпост, даже еще и не  колония  и  находится  на  низшей
ступени классификации. Здесь ничего со  мной  не  случится.  Раз  в  месяц
корабль на КК-двигателе,  курсирующим  между  Сантос-5  и  Дракс-4,  здесь
останавливается. И все. Для дипломата Тран-ки-ки самое скучное и  постылое
место, именно поэтому я захотела прилететь сюда, - объяснила она  с  милой
улыбкой. - Шесть месяцев, джентльмены. У меня осталось шесть месяцев. И  я
хочу провести их так спокойно  и  уютно,  как  мне  ни  разу  в  жизни  не
удавалось. Я прибыла сюда, чтобы на полгода обо мне все  забили.  Потом  я
смогу вернуться на Праксителес, в лабораторию,  и  работать  по  квантовой
теме.
     - А что вы хотите делать с транами? - спросил Этан.
     - Мне кажется, что они сообразительные и достаточно милыми.
     Септембер мрачно пробормотал:
     - Кроме тот, что сообразительные, они еще и живодеры на коньках.
     - Может быть. Но нельзя не  заметить,  что  они  успешно  развиваются
самостоятельно и благодаря вашей филантропической  помощи,  поэтому  я  не
собираюсь абсолютно ничего предпринимать. Я не буду стоять ни на их  пути,
ни на чьем-то другом пути. Если будет необходимость  моего  вмешательства,
то я буду обращаться к таким опытным колонистам, как вы, мистер Форчун.  В
благодарность за ваши сонеты я буду стараться не мешать вам.
     Я также знаю, мистер Форчун, что вы находитесь здесь для  организации
филиала и представительства торгового дома "Малайка". Я  буду  давать  вам
все необходимые преимущества в  вашей  деятельности.  В  ответ  на  это  я
ожидаю, что вы и подобные вам будут моими глазами и ушами во внешнем мире.
     Что касается меня, то самым большим достижением  было  бы  вообще  не
выходить за пределы этого офиса. Надеюсь, что о себе я достаточно ясно все
рассказала.
     Этан ответил:
     - Отлично, миссис Стэнхоуп.
     Она взглянула на Септембера.
     - Я надеюсь, что вы не будете рассказывать о неприятностях, связанных
с мистером Треллом, хотя бы шесть месяцев.
     Септембер состроил обиженную мину.
     - Мадам, надеюсь, что вы не считаете меня  чиновником-выскочкой?  Тем
более что сам я исчезну в джунглях чужого мира на год или два.
     - Тогда мы все заключим договор на будущее. Хорошо. - Она  поднялась.
- Мистер Форчун, я думаю, что у вас много работы. Мистер  Септембер,  вам,
наверное, нужно время для последних приготовлений перед Отлетом.
     Септембер поднялся и пожал ей руку.
     - Приятно знать, что будущее Тран-ки-ки находится в таких  понимающих
руках. Хотя бы полгода.
     - А вы галантны, - она вновь села за стол. - Теперь вы меня простите.
У меня накопилось много вопросов, и я должна попытаться их разрешить.
     У Септембера было задумчивое выражение, когда они спускались на лифте
на первый этаж.
     - Интересная дама. Хотел бы я встретиться с ней лет двадцать назад.
     - Несколько суховата, - сказал Этан.
     - Не спеши со своим мнением, приятель.  Ты  никогда  не  знаешь,  что
могут вытворять женщины с такими глазами.
     Двери лифта открылись. Когда они выходили из него, то чуть не сбили с
ног Миликена Вильямса.
     Подобно Этану и Сква, школьный учитель оказался в  ненужном  месте  в
ненужное время, когда осуществляли похищение богатейшей семьи дю  Кане,  а
затем, как и их, его против воли доставили на эту планету. Он не  бывал  в
депрессии, потому что все время посвящал обучению  транов.  Этан  заметил,
что тот был чем-то сильно озабочен. Но ведь  это  было  обычное  состояние
Вильямса. Он всегда беспокоился о  том,  что  могло  случиться  плохого  в
будущем; если же ничего такого не происходило, он  сосредоточенно  пытался
отыскать ошибку в расчетах.
     - Я пришел за вами, - его взгляд перебегал с  одного  на  другого.  -
Можно я вас ненадолго задержу?
     Септембер вытаращил глаза:
     - Каждый хочет минуту из времени Сква. У меня больше  нет  ни  одной,
Миликен.
     - Пожалуйста, это очень важно.
     - Что еще там? Рассказывайте. - Он осмотрелся и указал  на  кафетерий
административного корпуса. - Я  использую  это  драгоценное  время,  чтобы
перекусить перед посадкой на челнок.
     Было послеобеденное время,  когда  весь  зал  кафетерия  был  пустым.
Красивые шкуры  украшали  стены  помещения  и  придавали  особый  колорит.
Автоматический сверкающий бар занимал одну стену зала. За окнами виднелись
абстракции ледяных нагромождений. Они заказали закуски, напитки и сели  за
стол у окна.
     - Сква, - серьезно спросил Вильямс, - как  вы  додумались  уезжать  с
Тран-ки-ки?
     Септембер ничего не ответил, он просто смотрел на него.
     - Может  быть,  здесь  существует  какая-то  тайная  деятельность,  о
которой старый Сква ничего не знает? Вначале ты,  Этан,  а  теперь  и  наш
ученный и мудрый друг пытается остановить меня.
     - Ученость и мудрость оставим. Я вас спросил об отъезде,  потому  что
знаю, как хорошо вы относитесь к транам и не оставите друзей в беде.
     - О чем идет речь, Миликен? - спросил Этан.
     - Существует проблема. Огромная проблема.
     - Что за проблема?
     Этан был очень терпелив с учителем. Тот всегда долго  говорил  вокруг
да около, прежде чем перейти к делу. Нужно терпеливо выслушать его,  иначе
разговора не получится.
     - Это касается Тран-ки-ки.
     - Миликен, я  бы  и  дальше  наслаждался  беседой  с  вами,  но  Сква
собирается сейчас улетать.
     - Я знаю, что он забронировал место на этот рейс. Самым  удивительным
для меня было бы, если вы согласились бы терпеливо выслушать меня.
     - Вы говорили о Тран-ки-ки, - напомнил начало  разговора  Этан.  -  В
связи с чем?
     - Мы еще не уверены, но, может быть, вся планета сейчас в опасности.
     Этан удивился.
     - Не взойдет солнце или что-то в этом роде?
     - Нет, не все так  мгновенно  и  драматично.  Речь  идет  о  какой-то
климатической аномалии, которую никто не может объяснить и которая  сводит
с ума всех метеорологов. Сейчас ученые члены Содружества уже знают  о  нас
троих и нашем опыте на этой планете.  Наши  знания  не  теоретические,  мы
своими руками опробовали мир за стенами "Медной Обезьяны".
     Септембер был раздражен затянувшимися объяснениями.
     - Может быть, мы пойдем к этим людям и они  зададут  нам  вопросы?  -
произнес Вильямс.
     -  Миликен,  -  спросил  Этан.  -  Вы  были  везде  с  нами,  у   вас
единственного научное мышление, почему же они не могли поговорить только с
вами?
     - Во-первых, нет уверенности,  что  это  явление  связано  с  научным
объяснением,  а  во-вторых,  существует  слишком  много  версий,   которые
хотелось бы обсудить всем вместе. Они  бояться  ошибиться.  Поскольку  нас
было трое, то они хотели бы для верности выслушать нас всех троих.
     Септембер поднялся из-за стола:
     - Пошли и ответим на все вопросы.
     - Ты хочешь идти по поверхности?  -  Этан  посмотрел  через  окно  на
падающий снег.
     - В основной исследовательский центр можно  пройти  и  по  подземному
переходу, но гораздо быстрее пройти через двор.



                                    3

     Во время коротких остановок в "Медной Обезьяне" ни Этан, ни  Сква  не
посещали исследовательского комплекса, просто им было  незачем.  Это  была
группа зданий в поселке, которые  были  первыми  возведены  на  аванпосте.
Первыми на планете появились разведчики, затем ученые и  исследователи,  а
последним уже чиновничество. Как и другие комплексы аванпоста, здания были
встроены в мощный слой льда и вечной мерзлоты.
     В большом зале заседаний, куда их привел Вильямс, лежали  изображения
поверхности Арзудуна в нескольких уровнях. Полдюжины умных лиц повернулись
к ним, когда они вошли в зал. Среди  них  была  и  интеллигентная  женщина
ростом еще ниже Вильямса. Она была в широком  клубом  одеянии,  ее  волосы
спускались на плечи. Ей можно было дать и тридцать лет, и  шестьдесят.  Ее
рукопожатие было мягким.
     - Меня зовут Чила Хванг. Это мои коллеги. - Она  представила  каждого
из  них.  -  Если  Миликен  не   сказал   вам,   то   я   -   руководитель
метеорологического отдела аванпоста.
     - Погода здесь единственная вещь, которую  стоит  изучать,  -  ехидно
заметил Септембер.
     Она повернулась и попыталась встретиться с ним взглядом.
     - Миликен рассказал мне о вашем отношении к  планете  и  своеобразном
чувстве юмора, мистер Септембер.
     Исполин ухмыльнулся.
     - Постараюсь сохранить цивилизованные манеры и не  съесть  одного  из
ваших ассистентов.
     - Что у вас за проблема, так взволновавшая всех?  -  спросил  Этан  у
дамы.
     - Посмотрите сюда, - она подвела  их  к  дальней  стене,  достала  из
кармана костюма маленький пульт и включила его. Стена засветилась. Это был
встроенный экран трехмерного изображения, который  и  объяснял  наличие  в
комнате разнообразных фотографий и картин.
     - Может быть, вы узнаете это, мистер Форчун?
     - Лучше называйте меня просто Этан. Инфракрасные снимки, но чего?
     - Земли, на которой мы стоим, дружище, - заметил Сква. - Вот Арзудун,
а вот и поселение аванпоста.
     - У вас опытный глаз, - похвалила она его.
     - А почему у вас инфракрасные снимки, а не фотографии со спутника?
     Один из коллег Хванг с горечью в голосе ответил:
     - Мы не на главном посту, поэтому у нас нет спутника. Мы не можем  до
сих  пор  получить  резолюцию  с  высокого  уровня.  Приходится  применять
простейшее оборудование.
     Этан хотел узнать у друга, откуда у  него  такой  опыт  идентификации
топографических изображений, но Хванг продолжала свои пояснения:
     - Вы узнаете это? - Центр снимка был интенсивно оранжевым.
     -  Похоже  на  Софолд,  -  ответил  Этан.  -  Родной   остров   наших
друзей-транов. Центр вулкана нельзя не узнать.
     - Правильно. А это? - Оба мужчины пытались определить  место.  -  Это
неудивительно. Вы там никогда не были, поэтому не можете  узнать.  Там  не
было никого из людей Это расположено далеко  на  юг  от  Арзудуна.  А  это
инфракрасная  мозаика  южного  континента,  -  продолжила  она,  показывая
следующее изображение. - Обратите внимание на линии здесь и  на  пятна  на
ледовом океане.
     - А что с ними? - спросил Этан.
     - Их не должно быть, - это сказал Геральд  Фрезер,  ассистент.  -  Мы
изучаем  климат  планеты  уже  много  лет,  составлены  все   карты,   это
продолжается с момента строительства здесь аванпоста. До сих пор  не  было
никаких сюрпризов. А это напоминает кусок угля в вашем мороженом.
     - Герри прав, - подтвердила Хванг. - Эти пятна и  тени  неправильные.
Они подходили бы для Казахстана, но не для Тран-ки-ки.
     - Если это неправильно, то что это все означает?
     - Изменения в климате.
     Этан и Сква переглянулись.
     - Я не понимаю, -  спросил  Этан,  -  морозы  будут  усиливаться  или
ослабевать?
     -  Это  не  связано  с  морозами.  -  Хванг   продолжала   показывать
фотографию. - Этот маленький район резко отличается от окружающих.  Анализ
атмосферы подтверждает здесь наличие континентального плато.
     - Вулканы, - Септембер сразу же определил. - Ими полна вся планета. Я
не вижу здесь проблемы.
     Хванг улыбнулась.
     - Вы полны сюрпризов, мистер Септембер.  Да,  конечно,  в  этом  мире
полно вулканов, но в  данном  Случае  наши  исследования  не  подтверждают
этого. К сожалению, у нас  нет  и  специального  спутника  для  детального
обследования той территории. Для изучения такого  отсталого  мира  нам  не
выдают дорогостоящего оборудования.
     - Не скажите случайно об отсталости Гуннару, - сказал Этан.  -  Траны
добродушны, но очень гордятся своей цивилизацией.
     - Не придирайтесь к словам, мы ведь  стараемся  для  местных  жителей
Тран-ки-ки, - заметил один из исследователей.
     Другой физик продолжил:
     - Поймите, мы не можем найти природных объяснений всем этим явлениям.
А изменения в этом регионе постоянные, а в последнее время они стали резко
нарастать. В конце концов, это не вулканические признаки, такого еще нигде
не наблюдалось. Что-то происходит внутри планеты.
     Хванг выключила трехмерный проектор.
     - Можно было бы отнести это к проявлениям  вулканической  активности,
но  мы  должны  быть  уверены  в  этом.  Наши  исследования  не  позволяют
утверждать  этого  с  достаточной  степенью  достоверности,  поэтому   нам
необходимо побывать там, что связано с большими проблемами. Поскольку  эта
планета относится к классу 4-В, то  у  нас  нет  ни  малых  околопланетных
кораблей, ни специальных самолетов.
     - У администрации есть самолет для посадки во льдах, но  он  сломался
еще при предыдущем Комиссаре. О тех событиях вам известно  лучше,  мы  все
прочитали об этом в ваших докладах.
     - Я владел рядом со зданиями мини-средства для передвижения по  льду,
- сказал Этан.
     - Их применяют на очень коротких расстояниях. К  тому  же  в  ледовом
океане, который нужно  пересечь,  один  порыв  ветра  унесет  его  на  два
километра.
     - Хванг нетерпеливо продолжила:
     - Никто из нас не  выходил  за  пределы  этого  острова.  Поэтому  мы
внимательно изучили ваши доклады. Для нас это совершенно новый мир. У  нас
нет необходимых знаний и опыта нахождения в ледовом океане. Никто  из  нас
никогда не видел и этих  необычных  созданий,  которых  местные  обитатели
называют ставанцерами. Нам необходима помощь таких опытных людей, как  вы,
для поездки на южный континент.
     Хванг с большой надеждой смотрела на Этана.
     - Нет. Точнее, мы согласны  помочь  вам  при  подготовке  советами  и
рекомендациями, не правда ли, Сква?
     Септембер посмотрел на хронометр:
     - Конечно, мы поможем, если это не займет больше двух часов. Я должен
успеть до отлета челнока, и ничто не сможет меня остановить.
     Хванг пыталась разглядеть взгляд Этана.
     - А как вы, мистер Форчун? Миликен говорил, что вы собираетесь  здесь
еще остаться.
     Этан зло посмотрел на учителя. Вильямс не отвел взгляда.
     - Да, я еще побуду здесь некоторое время. Но в мои обязанности входит
только деятельность для  развития  торгового  дома  "Малайка".  Мне  нужно
основать здесь торговое представительство  с  рядом  складов  а  образцами
товаров. Как вы знаете, кругом только ледяные поля, сотрудников у меня еще
нет, я еще даже не знаю, с чего начать.
     -  Мы  можем  вам  помочь  в  этом.  У  нас   хорошие   отношения   с
администрацией, - заметил один метеоролог.
     - Может быть, с научной точки зрения, - согласился Этан, -  но  не  с
коммерческой. Мне еще нужны жилые помещения, в первую очередь для себя.
     - Мы можем предложить вам даже постоянные апартаменты. У  нас  уехало
несколько ученых, поэтому одно помещение  будет  для  вас,  а  другое  для
вашего  офиса.  Это  гораздо  лучше,  чем  то,  что  администрация  сможет
предложить вам.
     Этан чувствовал себя человеком, поднимающимся по лестнице, которая не
была прочно установлена.
     - Я ценю ваши предложения и сочувствую вашей ситуации, но у меня  нет
ни минуты  для  себя  лично,  у  меня  сейчас  горы  работы,  а  вы  вдруг
предлагаете мне исчезнуть на несколько недель. Я только что вернулся сюда,
к цивилизации. Если вам нужен корабль для передвижения по льдам, то я могу
связаться с Арзудуном,  и  договориться,  чтобы  вам  помогли  доехать  до
Пойолавомаара. Когда же вы окажетесь там,  то  сможете  нанять  команду  с
кораблем для поездки на юг.
     - Та  местность,  куда  мы  хотим  проехать,  находится  на  огромном
расстоянии от Пойолавомаара, а мы не знаем ни местных  обитателей,  ни  их
дорог.
     - А почему  бы  вам  не  дождаться  ваших  новых  спутников  и  новой
дополнительной аппаратуры? Вы смогли бы  все  перепроверить,  оставаясь  в
безопасности и комфорте.
     - Ситуация касается не нашего комфорта или безопасности,  -  заметила
Хванг, - а безопасности местных жителей - транов. Мы знаем многих  из  них
по именам, с симпатией относимся к ним и не хотим,  чтобы  на  их  планете
происходило что-нибудь плохое и непредвиденное.
     - Теперь подождите минутку, - сконфужено заметил Септембер. - Мы  все
говорим о необъяснимых феноменах на юге планеты, но  никто  не  говорит  о
возможных отрицательных последствиях для всей планеты.
     - Трудно прогнозировать события в масштабах планеты, не имея  твердой
уверенности, - заметил один из ученых. - Поэтому нам и нужно попасть туда,
чтобы на месте во всем разобраться.
     -  В  любом  случае  продвигаться  на  юг  вы  можете  только   через
Пойолавомаар, другой возможности у вас нет.
     - А что вы скажете о  построенном  вами  особом  ледовом  корабле?  -
спросила его Хванг.
     - Мы ничего не строили, - сказал Этан строже, чем сам того  хотел.  -
Траны сами построили каждый его блок.
     - Извините. Корабль все же построен по  вашей  модели.  И  это  самый
быстрый  и  надежный  корабль,  на  нем  можно  передвигаться  на  большие
расстояния. Если бы вы могли...
     - Не может быть и речи. - Вдруг он понял цель всей этой встречи.  Они
хотели бы использовать "Сландескри". - Этот корабль пойдет только в  одном
направлении - на запад. Его команда слишком долго отсутствует дома, а  там
беспокоятся семьи, друзья и возлюбленные. Они хотят домой так  же  сильно,
как и Сква.
     - Мы все понимаем и сочувствуем. Мы прочитали все  о  Гуннаре  и  его
людях. Но это дело касается их гораздо больше, чем нас. Может быть, их мир
находится в опасности. Вы должны убедить их помочь нам.
     Этан покачал головой.
     - Гуннар теперь наследник трона Уоннома. У него есть  политические  и
личные причины срочно возвратиться домой. Хотя они наши друзья, мы для них
остаемся чужими, а они для нас  -  транами.  Они  нам  ничего  не  должны,
наоборот, мы обязаны им нашей жизнью. Не может быть и речи об  их  поездке
на сотни километров южнее.
     Этан подумал: "А что, если это не вулканические явления,  тогда  что?
Но это не его дело. Он торговец, коммерсант, а не  ученый.  У  него  своих
проблем полно."
     Но Хванг не отставала:
     - Мы не можем вас заставлять,  но  вы  поймите,  мы  уговариваем  вас
помочь нам только потому, что у нас нет выбора. - Она  беспомощно  развела
руками.
     "Что за необычное начало отношений с постоянным составом аванпоста? -
подумал Этан. - Чего они ожидают?" Даже если бы он  согласился  поехать  с
ними, как можно уговорить Гуннара с его командой? Ведь  у  самого  Гуннара
сейчас медовый месяц. Интересно, а у транов есть  медовый  месяц?  Но  это
неважно. Им все равно нужно возвращаться в Софолд, чтобы  проинформировать
родных и близких о том, что они остались в живых. Отец Эльфы  думает,  что
его дочь погибла так же, как  и  команда  большого  корабля,  а  их  кости
разбросаны по льду. Горожане Софолда не знают, что они вошли в  большой  и
растущий союз. Гуннар  и  Балавер  должны  их  проинформировать  об  этом,
рассказать о будущем.
     Этан все подробно объяснил Хванг и ее  коллегам.  Но  они  не  хотели
понимать, они продолжали заходить с другой стороны.
     - То, что вы рассказали, означает, что они не  могут  поехать  только
из-за того, что им нужно доставить сообщение домой.
     Бланчард спросил:
     - А какова минимальная команда на таком корабле, как ваш ледовый?
     - Я не знаю точно, - ответил Этан. - Я был всегда только пассажиром и
не думал об этом. Когда вы изучаете новую часть планеты, то  приходится  и
защищаться, поэтому команда должна быть соответственно увеличенной.
     -  Эта  поездка  носит  чисто  научный  характер.  Мы  не  собираемся
сражаться.
     - Вы можете  не  хотеть,  -  заметил  Этан,  -  но  Тран-ки-ки  может
поставить вас  перед  многими  проблемами.  Здесь  неизвестный  и  опасный
животный мир, да есть еще и траны, с которыми у нас не было контакта.
     - У нас будет соответствующая экипировка. Мы не  возьмем  современное
оружие, превосходящее вооружение транов, ведь оно запрещено, но для  своей
безопасности кое-что прихватим. Вы можете нас не запугивать,  мы  уже  все
обсудили в своем кругу и решили в любом случае туда  отправиться.  Кое-что
об опасностях этого мира нам также известно.
     Этан пытался что-нибудь сказать им о том, чем отличается  путешествие
вокруг поселения от длительной поездки на юг планеты, но  понял,  что  это
будет простой потерей времени.
     - Мы могли бы предложить  особо  нуждающимся  в  поездке  домой  свою
помощь, а также доставить туда старшего из знати. В вашем отчете его зовут
Балавер; он мог бы обо всем рассказать в Уонноме, он уважаемый  член  суда
города, ему бы там поверили. А мы бы нашли среди  транов  желающего  стать
капитаном в нашей поездке. Мы могли бы щедро заплатить вшей команде.
     - Но траны не берут денег.
     Хванг заулыбалась:
     - У аванпоста есть компактная плавильная установка. Мы смогли  бы  по
их заказу изготовить для них все необходимое из стали. По  возвращении  мы
наполнили бы весь корабль необходимыми им металлическими предметами.
     Продажа электронных вещей все еще была запрещена на Тран-ки-ки, а вот
изделия из стали ценились транами гораздо больше золотых.  Даже  скучающий
по дому Гуннар не смог бы отказаться от такого предложения.
     - Вы также могли бы сказать им, что они расширят знания о своем мире,
установят дружеские отношения с другими народами.
     Это был призыв в такой же степени к нему, как  и  к  транам,  подумал
Этан. Поехав с ними, он мог заниматься  своим  бизнесом,  заключать  новые
контракты, находя что-нибудь для покупки у местных  обитателей.  Ведь  при
цивилизации  Содружества  электронные  вещи   были   очень   дешевыми,   а
произведения искусства и антиквариата ценились особенно  высоко.  В  итоге
Этан сказал им:
     - Я все еще не уверен, но передам  ваши  предложения  Гуннару  и  его
людям. У них есть право самим отказаться от них.
     - Это все, что мы хотели. - Она  просто  засияла  от  радости.  Затем
обратилась к Этану:  -  Я  надеюсь,  что  вы  расскажете  обо  всем  вашим
друзьям-транам так же откровенно и честно, как и мы вам.
     - Я все расскажу им в  деталях.  А  почему  бы  нам  не  пойти  и  не
рассказать им обо всем самой?
     Она покачала головой.
     - У меня плохой контакт с  транами,  и  я  не  знаю  языка.  В  такой
ситуации говорить через электронного переводчика будет менее  убедительно.
К тому же они ваши друзья. Если они  согласятся  помочь  нам,  то  я  буду
считать их также своими друзьями.
     Другие ученые согласно закивали.
     - Посмотрим, - сказал Этан. - Но я не могу давать никаких обнищаний.
     - Нам нужно давно уехать домой.


     Гуннар закончил свою короткую речь,  сентиментальность  которой  была
оценена другими транами в комнате. А здесь были Балавер, старший из знати,
капитан "Сландескри" Та-ходинг, Эльфа и Гуннар с двумя  рыцарями.  Этан  и
Миликен Вильямс говорили от имени исследовательской станции, а Сква  сидел
рядом. У него вновь перенесли вылет челнока на раннее утро.
     Когда Гуннар сел, Та-ходинг нагнулся над столом и спросил:
     - Куда они хотят, чтобы мы их доставили, друг Этан?
     Вильямс развернул карту, приготовленную Хванг  и  ее  коллегами.  Она
была сделана на основе инфракрасных фотографий. Они с нетерпением ожидали,
как траны прореагируют, ведь они до сих пор никогда не видели всю  планету
сверху. Они ориентировались  по  ветру  и  рельефу,  наземным  отметкам  и
традициям. Подобия карты или плана им были тоже известны, но не воздушные.
     Траны  измеряли  расстояние  в  сатчах,  поэтому  по  просьбе   Этана
картограф все расстояния отметил в этих единицах измерения.
     Эльфа внимательно рассматривала карту.
     - Никто еще не ездил так далеко на юг и восток.  Этот  регион  совсем
нам не известен.
     - До того, пока мы не предприняли путешествия на "Сландескри",  никто
из Софолда не ездил так далеко на восток,  -  сказал  Этан.  -  Мы  поедем
вначале в сторону Пойолавомаара, эти территории хорошо вам знакомы; к тому
же мы можем у ваших союзников произвести  в  случае  необходимости  ремонт
корабля.  А  затем  мы  должны  направиться   строго   на   юг,   пересечь
экваториальную часть - вы ее называете Изогнутым Океаном - и  прибыть  уже
на южный континент. Континентальное плато проходит на запад  и  восток  от
этот пункта. Я не думаю, что мы встретим что-нибудь, не известное нам.
     Этан свернул карту.
     - Вы доставите людей Чилы Хванг на полюс, а они каждому члену экипажа
по возвращении  гарантируют  льготы  и  преимущества,  о  которых  мы  уже
рассказывали вам.
     - Люди выделят маленький корабль для передвижения по льду, на котором
часть экипажа "Сландескри" вернется домой в Уонном. Они  сумеют  обо  всем
рассказать. А владельцы корабля будут щедро вознаграждены.  Обратный  путь
будет длиннее, но уже менее опасным, пойдет по знакомой дороге. А когда по
возвращении вы войдете  в  большой  зал  Уоннома  и  расскажете  обо  всех
приключениях, то вас встретят с почестями и наградят. С собой вы привезете
столько ценных металлических  изделий,  что  ваш  город-государство  будет
самым  большим,  поэтому  будет  легче  присоединять  к  союзу  и   другие
государства.
     - Ты балуешь нас,  друг  Этан,  -  сказал  Балавер.  -  Такой  оплаты
бесценным металлом я не мог себе представить.
     - Почему мы думаем только  о  вознаграждении.  Мы  проедем  по  новым
пространствам, узнаем много нового, приобретем новых союзников и друзей.
     Эльфа посмотрела на Этана.
     - Ваши ученые друзья предлагают нам огромное богатство всего лишь  за
транспортировку их в другой район; это будет длиться столько же, сколько я
отсутствовала дома и не видела отца, но я знаю, что он посоветовал бы мне.
     Гуннар внимательно изучал  свою  правую  лапу,  осторожно  передвигая
мембрану. Затем посмотрел на Сква Септембера, прислонившегося к стене.
     - А что думаешь ты, друг Сква? Должны мы принять это предложение?
     Септембер с одинаковой иронией смотрел на людей и транов.
     - Каждый из вас не прав. У  нас  теплая  кровь  и  холодные  души.  Я
считаю, что Этан совершенно зря рискует, вновь пускаясь в это ненужное ему
путешествие, а вам оно зачем? Почему вы не уезжаете домой?
     Вильямс стал внимательно смотреть на транов.
     - Конечно, существуют опасности. Но только обычные для путешествий по
ледовому  океану.  Ученым  необходимо  выяснить,  какие  именно  изменения
происходят на юге вашей планеты.
     - Как это может повлиять на наш Софолд, ведь он находится так далеко?
     Вильямс стал объяснять более доходчивым языком:
     - Вы все еще рассматриваете мир как одно место, как один  только  ваш
дом или город. Мир представляет собой живой организм.  Что  происходит  на
одной стороне планеты, вызывает  эффект  и  на  другой.  Представьте  себе
существо без рук или ног. Если болезнь не лечить своевременно,  она  убьет
весь организм. Нам сейчас нужно найти больное место.
     - Учитель говорит правильно. Я согласен с ним, - сказал Балавер.
     Гуннар  и  Эльфа  обменялись  взглядами.  Она  медленно  кивнула.  Но
окончательное решение принимали не они, ведь это было  не  государственное
дело. Поэтому Гуннар посмотрел на капитана "Сландескри".
     - Что у нас с кораблем? Какой нужен ремонт перед таким путешествием?
     - Никакого, сэр Гуннар. Корабль в готовности. Я  его  подготовил  для
поездки домой, она ведь тоже не из коротких. Мысль о путешествии на  юг  с
неполной командой не очень радует меня, но это можно попробовать.
     - Нам нужно приехать на южный континент как можно  быстрее.  Конечно,
при этом один-два дня не будут решающими, - объяснил Вильямс.
     Капитан посмотрел на него.
     - Тогда я не вижу проблемы  в  том,  если  мы  отправим  часть  нашей
команды с некоторыми подарками. А кто отправится в  это  путешествие,  тот
должен по возвращении получить большее вознаграждение.
     - А капитан должен быть вознагражден щедрее всех, - заметил Сква.
     - Всегда был такой обычай в оплате, - заметил капитан.
     - Всем будет достаточно, -  Гуннар  поднял  свою  огромную  лапу  над
Вильямсом. - Но это будет последняя поездка "Сландескри", перед тем как он
появится в Уонноме. В моих ушах эхом отзывается плач моей семьи.
     Вильямс подтвердил:
     - Я обещаю. После этого вы уедете домой богаче и мудрее.
     - Вопрос решенный, - сказала Эльфа. - Но повлияли на нас не  обещания
всех стальных богатств, а просьба Миликена Вильямса. Мы все еще у  него  в
долгу. А траны не любят слишком долго оставаться должниками.
     Этан знал, почему так говорила Эльфа.  Школьный  учитель  сумел  дать
транам много практических знаний, которые помогли им выиграть две основные
битвы за Уонном и Молокин. Речь шла не о независимости, а о самих жизнях.
     - Каждый бы сделал на моем месте то же самое.  Просто  я  оказался  в
нужное время в нужном месте, - скромно заметил учитель.
     - Миликен, почему ты  не  спешишь  обрадовать  твоих  друзей  хорошей
новостью? Мне кажется, от волнения они уже сгрызли ногти, - сказал Этан.
     - С  большим  удовольствием.  Они  сейчас  же  займутся  необходимыми
приготовлениями к отъезду.
     Подошел капитан.
     - Я должен сообщить волшебнику по металлам, что ему надо  подготовить
к нашему возвращению.
     Эльфа заулыбалась.
     - Хорошо возвращаться не только с историями,  но  и  с  подарками  от
людей.
     Подобно лазерному лучу, солнце Тран-ки-ки освещало  Арзудун,  выделяя
силуэты снежных и ледяных возвышенностей. Специальные автоматы убирали лед
с поверхности купола ангара, в котором находился космический челнок.
     Этан видел, как  корабль  поднялся  из  подземной  части  космической
гавани, как ядро из кожуры. Затем он полетит на орбиту, где  соединится  с
его космической маткой - основным кораблем, на который перейдут пассажиры.
После этого  космический  исполин  с  КК-двигателем  исчезнет  из  системы
Тран-ки-ки через особое пространство поля, в котором развивается  скорость
гораздо большая, чем скорость света.
     Этан вместе с другими обитателями аванпоста  наблюдал  за  регулярным
отлетом "шаттла". Затем все разошлись, занятые ежедневной работой.
     Он тоже направился  к  себе.  Основание  торгового  представительства
требовало много бумажной работы, независимо  от  благоприятного  отношения
Комиссара.  Ему  необходимо  было  провести  подготовительные  работы  для
будущего строительства до  отъезда  на  "Сландескри".  Расчеты  надо  было
заложить  в  компьютерные  программы,  также  как  требования  к   будущим
сотрудникам и информацию для них. Ведь, может быть, он будет отсутствовать
три или четыре месяца. И если  компьютер  обработает  и  передаст  рабочие
расчеты, то Малайка решит, что он находится на рабочем месте.
     В конце коридора он увидел мощную фигуру, прислонившуюся к стене.  Он
быстро посмотрел в окно - челнока давно уже не было. Менее всего он ожидал
увидеть фигуру гиганта у своей двери.
     Септембер заговорил первым, так как Этан лишился дара речи.
     - Это ты во всем виноват.
     - Моя вина? О чем ты? - Он взволнованно жестикулировал, не приходя  в
себя от неожиданности. - Почему ты не на "шаттле"?
     - Потому что я здесь. Разве я могу сразу же быть в двух местах?
     - Это понятно.
     - А разве не понятно, что твоя вина в том, что  я  остался  здесь?  А
виновато твое архаическое чувство ответственности. Если бы я  сейчас  взял
оружие и снес тебе голову, ты наверное, бы извинился  за  расход  энергии.
Где ты появляешься, возникает чувство вины.
     - Никто не может обвинять в этом другого человека, Сква. Все  в  тебе
самом.
     - Зачем я пошел на эту встречу с Вильямсом? Еще все эти  разговоры  о
метеорологических изменениях и опасности для планеты.
     Этан понимал, что сейчас неподходящий момент для улыбки, но  не  смог
себя сдержать. Ему было ясно, что Сква спорит не с ним, а с самим собой.
     - Сква, ты  ведь  знаешь  главные  отличия  человека,  почему  же  ты
сопротивляешься?
     - Ты уверен, что я человек? Может быть, я никогда им и не был.
     - Просто ты смущен. Но это пройдет. У тебя есть  возможность  улететь
через месяц.
     - Одну вещь запомни, Этан. Когда мы поедем на южный континент, ты еще
не раз будешь благодарить меня за то, что  я  с  тобой.  Ведь  в  условиях
такого путешествия ты не можешь рассчитывать на помощь ученых.
     - Так, значит, ты  едешь  с  нами?  Я  очень  рад!  Представляю,  как
обрадуется  Гуннар  с  Эльфой  и  другие  траны.  Ведь  только  одно  твое
присутствие поднимет их дух.
     - Ты подумай о том, как они наивны и как далеко они собрались.
     Этан вспомнил опасные приключения со Сква, когда  они  множество  раз
спасали друг другу жизнь. Поэтому для него  появление  самого  испытанного
друга было отрадным и успокаивающим.
     - Надеюсь, что у нас не будет столкновений с варварскими  ордами,  мы
не натолкнемся на экзотические стада.
     -  Ты  ведь  знаешь,  что  этот  мир  изучен  даже   нами   с   тобой
незначительно. Здесь может произойти все что угодно.
     - Ну, а теперь хватит. Я хочу есть.
     - Что мне сказать, если спросят о твоем появлении?
     - Скажи, что я проспал.
     Этан размышлял после ухода Сква,  не  было  ли  у  того  иных  причин
остаться на этой планете? Может быть,  он  не  хотел  кого-то  увидеть  на
челноке? Вообще-то, у Септембера была загадочная судьба.
     Слишком много вопросов,  а  ему  нужно  решить  проблему  с  торговым
представительством и предстоящей экспедицией.



                                    4

     Подготовка  и  обеспечение  всем  необходимым  для   путешествия   на
"Сландескри"  прошли  успешно  благодаря  открытому  счету   для   научных
исследований.  За  несколько  дней  ледовый  корабль  был  заполнен   всем
необходимым. Только  непоколебимость  Гуннара  положила  конец  все  новым
требованиям капитана Та-ходинга загрузить дополнительные партии  продуктов
питания и оборудования. Если бы они вскоре не отправились в путь, то умный
и расчетливый капитан перегрузил бы корабль до такой степени, что  уже  не
осталось бы ни одного помещения для команды. Когда  они  были  готовы  для
отправления, корабль чуть не лопался от перегрузки.
     Траны, добровольно составившие новую команду "Сландескри",  прощались
со  своими  товарищами  и  родственниками,  возвращающимися  в  Софолд  на
зафрахтованном торговом корабле. У Этана и Сква за время последней поездки
появилось множество друзей  среди  команды,  поэтому  теперь  прощались  и
по-людски: пожимали руки, приобнимались, похлопывали  по  спине  -  это  в
дополнение к традиционным для транов жестам прощания.
     Чила Хванг, Бланчард и четверо других ученых, принятых в  экспедицию,
были заняты укреплением и проверкой приборов и приспособлений. Кроме Хванг
и геофизика  был  еще  один  метеоролог,  гляциолог,  геолог  и  ксенолог.
Последний исследователь был включен в группу не для изучения климатической
аномалии, а с целью длительного пребывания вне хорошо изученного Арзудуна.
Он выразил  желание  фотографировать  все  ценное,  мимо  чего  они  будут
проезжать, изучать все, что может попасться на их длинном пути к югу.
     - Только не изучайте слишком близко самих транов, -  посоветовал  ему
Септембер. - Никогда невозможно понять трана. Почему  они  могут  с  тобой
дружески беседовать, а через минуту перерезать тебе ножом горло?
     Этан подошел к своему близкому другу и возразил:
     - Сква, ты же знаешь, что это неправда. Зачем же говоришь такое?
     - Что, мы уже эксперты по транам? Только из-за того, что мы провели с
ними несколько месяцев? Это не означает, что мы их знаем. Мы знакомы с  их
языком, привычками и культурой, отношением к нам некоторых из них.  Но  мы
все равно не знаем их. Несмотря на их ласковые  приветствия  и  пожелания,
они все еще остаются чужаками. Да они ведь даже не люди. Они не  относятся
к  человеческому  виду.  -  Он  повернулся  и  ушел.  Уравновешенность  не
принадлежала к числу добродетелей гиганта.
     Мовар был самым  старым  членом  исследовательской  группы.  Защитная
маска его спецкомбинезона была откинута назад, как и у всех  людей  здесь.
Он с интересом слушал высказывания Септембера.
     - Я не очень хорошо знаю вашего  могучего  друга,  но  он,  вероятно,
шутник. Хотя по его глазам этого не скажешь - Он посмотрел на Этана. -  Вы
ведь хорошие друзья?
     - Очень хорошие, я думаю. - Этан хотел подойти к  Сква,  но  тот  уже
исчез. - Он, наверное прав. Мы по-настоящему не знаем транов.
     - А я по-настоящему не знаю Сква Септембера.
     Он подошел к Гуннару и Эльфе, которые прощались  с  членами  команды,
остававшимися здесь.
     - Скоро мы встретимся в Уонноме и  выпьем  у  большого  огня  в  зале
ландграфа. - Гуннар хлопнул старого полководца по обоим плечам, а  Балавер
ответил тем же жестом.
     Затем с ним попрощалась Эльфа.
     - Пусть только  хорошее  настроение  и  бодрый  дух  будут  с  тобой,
принцесса. Скорее возвращайтесь в здравии. Отец огорчиться, не увидев тебя
среди нас.
     - Мой отец простит меня и займется своими делами, -  ответила  она  с
улыбкой. - Мы расскажем ему много  интересных  историй  по  возвращении  к
причалу в Уонноме.
     Теперь была  очередь  Этана.  Когда  церемония  закончилась,  Балавер
осмотрел толпу.
     - А друг Септембер не хочет с нами проститься?
     - Он  в  плохом  настроении,  -  объяснил  Этан.  -  Показывает  нам,
насколько он огорчен путешествием с нами.
     Балавер сделал жест понимания.
     - Септембер похож на детеныша хищника, который может нападать, громко
рычать, но при этом никого не загрызать.
     - Возможно, но Сква утверждает, что  мы  не  знаем  вас.  Иногда  мне
кажется, что я знаю тебя, Гуннара и Эльфу лучше, чем его.
     - Странный он, наш великолепный друг, - задумчиво произнес Балавер, -
сдается, даже для человека. Мне кажется, он предпочитает скользить  против
ветра.
     - Почему это должно ему мешать? - На  минуту  Этан  подумал,  что  он
пошутил, но эту шутку мог понять только тран. Перевод ничего не  даст  для
кого-нибудь вроде Хванг.
     Порыв  холодного  ветра  обжег   лицо   Этана.   Он   опустил   маску
спецкомбинезона. Через фильтры он  хорошо  видел  удаляющихся  Балавера  с
командой.
     Та-ходинг  раздавал  команды  членам  экипажа.  Ветер,   так   всегда
действовавший на Этана, не доставлял ему ни малейших неприятностей. Траны,
слушаясь капитана, устанавливали и закрепляли мачты. Паруса, сотканные  из
пика-пины, стали развертываться, наполняясь ветром.
     Огромная толпа собралась проводить корабль. Было  несколько  людей  с
исследовательской станции, бегавших  с  диктофонами  и  записывавших  свои
впечатления от происходившего. Трехмачтовый ледовый корабль,  находившийся
на пяти огромных конькообразных полозьях, сделанных из спасенного  металла
от космической лодки, доставившей Этана,  Сква  и  Миликена  в  этот  мир,
"Сландескри" казался чудом для всех -  людей  и  транов.  Не  существовало
ничего рукотворного на планете, с чем бы  можно  было  его  сравнить.  Его
прародители возили чай, фарфор  и  пассажиров  через  два  великих  океана
Земли. Миликен Вильямс внес некоторые  изменения  в  его  конструкцию  для
условий Тран-ки-ки и ее замерзших океанов.
     Используя ветер, Та-ходинг стал выводить корабль  из  дока.  Под  его
руководством он плавно развернул с помощью кормового руля пятый полоз.
     Ветер  наполнил  паруса,  "Сландескри"  набирал  скорость  и  покидал
образованный льдом фьорд у селения "Медной Обезьяны".
     Вновь я в пути, думал Этан, рассматривая замерзшие торосы  вокруг,  -
но все еще не к дому.
     Он думал, что Хванг с коллегами будут оставаться в своих каютах, ведь
палуба "Сландескри" была при  такой  скорости  и  ветре  не  самым  лучшим
местом.  Но  он  ошибся.  Вынужденные  много  лет  находиться  в  границах
маленького острова, они были рады своему первому  путешествию  по  ледяным
просторам   Тран-ки-ки.   Они   беспрерывно   проводили   эксперименты   и
исследования окружающей местности. А начали ученые еще в ночное время, чем
вывели всю команду из обычного распорядка жизни на корабле.
     - Я уже уснул, капитан,  -  рассказывал  Та-ходингу  второй  помощник
капитана, - когда вдруг услышал множество бегущих по палубе  ног.  Слишком
много шума для ночного времени. Я поднялся из удобного гамака и  вышел  на
палубу, чтобы проверить обстановку.  Я  думал,  что  это  нападение,  а  у
часовых перерезаны горла. Но все, кого я увидел, были ученые,  бегавшие  с
большими металлическими трубами и смотревшие в них по  сторонам.  Я  также
посмотрел, но ничего, кроме снега, так и не увидел.
     - Они изучали  фосфоресцирующее  излучение  надо  льдами,  -  пытался
объяснить ему Этан. Второй  помощник  и  капитан  выглядели  смущенно,  но
Гуннар сказал им: "Эорвин", найдя подходящее транское слово.
     Но Маузокка продолжал спрашивать Этана:
     - Они смотрели на эорвин? В середине ночи? В холодной темноте?
     Этан кивнул. У транов этот жест означал то же самое, что и у людей.
     Некоторое время второй помощник размышлял:
     - Я предупрежу команду, чтобы они были внимательнее к вашим  друзьям,
а то с этими наблюдениями как бы кто-нибудь не вывалился на лед.
     - Неплохая идея, но они вовсе не сумасшедшие, как ты думаешь.
     - Они маги, - с улыбкой прокомментировал Гуннар. - Это то же самое.
     Этан знал, что в транском языке не было соответствия слову  "ученый",
поэтому они применяли ближайшее по смыслу.
     - Смотрите, чтобы они не мешали вам, - объяснил помощнику  Гуннар.  -
Мы не хотим, чтобы они вмешивались в обычный распорядок или вредили  самим
себе. - Он посмотрел на Этана.
     - Они очень заняты своими исследованиями. Ты  должен  их  понять.  По
правилам Содружества, они все годы не покидали "Медную Обезьяну" и  ничего
не видели на планете. Поэтому спешат наверстать упущенное, -  сказал  Этан
Гуннару.
     Активность   ученых   людей   производила   на   транов   мистическое
впечатление, но в итоге и команда и воины перестали обращать  внимание  на
Хванг и ее людей. Они объясняли все их действия легким помешательством.
     Так, одним утром прожорливая стая плотоядных снигараков пролетала над
кораблем, хищно снижаясь и  кружа  за  бортами.  Наблюдатели  заметили  их
вовремя и дали знак тревоги. Когда хищники атаковали корабль, то на палубе
остались  только  вооруженные  воины.  Все  безоружные  члены   экспедиции
спустились вниз. Стрелы и пики  из  арбалетов  настигали  одну  за  другой
летающую нечисть.
     Одна из птиц упала недалеко от ног Этана. Она была около двух  метров
длины ширококлювая, с острыми зубами. Но главную опасность представляли не
зубы, а плоские и острые пластины, образовывающие челюсть. Как и все живые
существа на Тран-ки-ки, она была покрыта шубой из меха.  Крылья  снигарака
были короткими и  широкими;  хвост  -  довольно  странным  образованием  и
расположен был вертикально, но самое удивительное - хвостов было два.
     Мовар суетился вокруг этого летающего чуда, снимая его и  комментируя
наблюдения в диктофон. Затем он увлекся  битвой  против  этих  прожорливых
хищных птиц. Травы предложили ему спуститься вниз.  Он  проигнорировал  их
совет, как будто он их совершенно не слышал.  Два  снигарака  легко  могли
схватить его и исчезнуть с ним навсегда. Он выглядел очень беспомощным, но
занимался своим исследованием и ни на что не обращал внимания,



                                    5

     Позже, в тот же день,  он  дал  прослушать  и  просмотреть  все  свои
наблюдения другим членам научной экспедиции,  комментируя  и  дополняя  их
своими впечатлениями. Никто даже не спросил его об опасности и не вспомнил
о ней.
     Может быть, все эти  происшествия  и  прошли  бы  мимо  руководителей
экспедиции, если бы третий помощник капитана, Килпит, не спросил, нужно ли
подпустить следующую стаю  снигараков  ближе,  чтобы  ученые  могли  лучше
описать их приемы атаки.
     - Одно дело - это доставить чужаков в неизвестную страну,  -  ответил
ему капитан, - а совсем другое подвергаться опасности из-за их  непонятных
и странных желаний.
     - Кто-нибудь мешал вам во время атаки? - спросила Эльфа помощника.
     - Нет, ничего такого, госпожа, - ответил Килпит, чувствуя себя  очень
неудобно.
     - Кто-нибудь недоволен присутствием людей?
     - Нет, конечно.
     - Тогда вам не стоит жаловаться.
     Гуннар с пониманием отнесся к этому.
     -  Некоторые  из  команды  смущены.  Новшества  всегда   приводят   к
неудобству и смущению. Я поговорю с учеными.
     Но он просто рассказал об этом Этану, который согласился все  уладить
с группой Хванг.
     - Вы должны понять, - ответила  она,  когда  он  закончил  передавать
мнение транов, - что нам сложно убавить  свой  энтузиазм.  После  стольких
лет, проведенных  в  кабинетах  и  лабораториях,  мы  вдруг  оказались  на
просторах, еще не обследованных нами.  -  Ее  манеры  были  сдержанными  и
откровенными.
     - Я все понимаю, - ответил Этан. - Гуннар с Эльфой также, вероятно, и
Та-ходинг, но обычные члены команды и воины не  могут  этого  понять.  Они
видели вас бегающими в неурочное время, смысла в  ваших  занятиях  они  не
видят и воображают себе всякую ерунду.
     - Мы слишком замкнуты. Вы, Миликен и  Септембер  свободно  находитесь
среди них, так как уже давно привыкли друг к другу, они  воспринимают  вас
как своих, - Бланчард показал свои  руки,  где  были  намеки  на  неплохие
мускулы. - Мы сумели за эти годы  закалиться  на  Тран-ки-ки,  а  в  наших
спецкомбинезонах мы могли бы  выполнять  некоторые  виды  работ  в  помощь
команде.
     -  Нет-нет,  -  возразил  Этан,  -  капитан  только  выглядит   таким
простодушным, но не любит вмешательства в дела на корабле.
     - Мы не будем делать того, что не умеем.  Мы  ведь  достаточно  умны,
чтобы различать это.
     Хванг посоветовала Этану:
     - Расскажите об этом капитану. Может, все получится.
     Ее поддержали одобрительным гулом коллеги.
     Этан был удивлен, когда Та-ходинг сразу же согласился.
     - Несколько дополнительных рук, голых  или  покрытых  мехом,  нам  не
помешают. Пусть и ученые больше узнают о нашем корабле.
     Произошло то, о чем и мечтал Бланчард. Работая вместе, команда  скоро
узнала личность каждого из ученых. Моряки преодолели страх  и  сомнения  и
показывали исследователям все мелочи на корабле,  от  вантов  до  парусов.
Постепенно сложились отношения взаимопонимания и  товарищества.  Во  время
общения  ученые  стали  рассказывать  транам   об   основах   геологии   и
климатологии. Эти беседы вызывали большой интерес, даже восторг у моряков.
Учителя вели разговор на языке, понятном этим примитивным аборигенам.
     Этан в очередной раз удостоверился в благотворном влиянии цивилизации
Содружества.
     Получив здесь хороший отпор, снигараки больше не появлялись  на  пути
следовании  корабля.   Но   ученым   удалось   наблюдать   за   редчайшими
представителями животного мира Тран-ки-ки - дуэлла.
     Дуэлла представляли собой  огромных  змееобразных  пресмыкающихся.  В
теперешних условиях планеты холоднокровные не воспроизводили  потомство  и
постепенно вымирали. Дуэлла  была  около  двадцати  метров  в  длину,  без
конечностей и покрыта темно-бордовым мехом. Изгибаясь, она могла  довольно
быстро передвигаться по льду.
     Потом они  стали  свидетелями  тот,  как  появились  враги  дуэлла  -
ачивары. Эти были размером со  свинью,  покрыты  мехом  и  имели  огромные
когти. Их стая быстро налетела на приметную во льдах бордовую змею, но чем
закончилась эта битва, команда уже не видела.
     На следующий день им впервые открылись огромные поля  пика-пины.  Они
имели  мясистые  сочные  темно-зеленые   листья.   Металлические   полозья
"Сландескри" уверенно врезались в их заросли, увозя отважную экспедицию  к
югу.
     Септембер подошел к Этану и показал на Вильямса, который устанавливал
какой-то прибор вместе с Хванг.
     - Тебе не кажется, что наш друг все время находится рядом с ней?
     - Ему приятнее общение с учеными,  чем  надоевшее  за  последний  год
общество таких неумных людей, как мы с тобой.
     - Но из всех ученых он предпочитает особ женского пола.
     - Не будем сплетничать. Лучше об этом молчать.  Неизвестно,  как  еще
траны относятся к романам в путешествии.
     Навстречу им летели огромные стаи ачиваров. Гуннар заметил:
     - В это время года у них не бывает перелетов. Это очень странно.
     - Может быть, в этой части  планеты  все  происходит  иначе,  чем  на
севере? - возразил ему Этан.


     - На горизонте Пойолавомаар!
     Все взгляды устремились к наблюдателю на главной мачте. Затем команда
корабля и пассажиры  стали  всматриваться  вперед,  пытаясь  увидеть  этот
могущественный город-государство. Ученые знали, что он расположен на  семи
островах, а Этан  с  Септембером  и  Вильямсом  размышляли  о  том,  какое
правительство теперь в городе? Будут ли они приняты как друзья или хотя бы
как союзники?
     Через час  они  приблизились  к  первому  острову,  на  котором  жило
большинство  населения.  Этан  повернулся  к  Сква   после   внимательного
наблюдения за островом.
     - Выглядит  достаточно  мирно.  Да  и  следов  гражданской  войны  не
заметно.
     - Приметы  справедливого  правления;  я  заметил  новые  декоративные
украшения на некоторых зданиях. Человек несвободный  не  будет  заниматься
украшением своего жилища.
     - Ландграфом должен быть избран тот молодой офицер, убивший  Ракоссу,
Т'хос.
     - Если городская знать не выдвинула кого-нибудь из своего  окружения,
более близкого к трону. Ведь с сумасшедшими, как Ракосса, им было бы легче
держать в руках все государство. Скоро мы это выясним.
     Вокруг "Сландескри" образовался эскорт из  маленьких  ледовых  лодок.
Жители города сразу же определили, кто к ним пожаловал в гости, ведь  этот
корабль нельзя было перепутать ни с каким другим. После искусного  маневра
одна из лодок прицепилась  к  ледовой  громадине,  и  на  палубу  поднялся
молодой тран.
     - Мне оказана честь приветствовать вас. Ведь вы помогли нам завоевать
свободу и освободиться от тирана Ракоссы.
     - А кто теперь правит в Пойолавомааре?
     - Т'хос, убивший тирана.
     В сопровождении юного воина они двигались к гавани города у  острова,
на котором находился замок ландграфа.
     Юный ландграф Т'хос радостно приветствовал Этана с друзьями и Эльфу с
Гуннаром. Все обменялись рукопожатиями, это  означало,  что  они  остались
друзьями.
     - Не ожидал увидеть вас так быстро, - заметил Т'хос.
     - Мы тоже не рассчитывали, - ответила Эльфа.
     - Какие перемены на севере? Что происходит в Содружестве городов?
     - Содружество быстро  увеличивается,  становится  все  мощнее.  А  из
новостей... я нашла себе мужа. Это означает, что я не смогу  своим  браком
укрепить наш союз городов.
     Но Гуннар добавил:
     - У нас есть много прекрасных представительниц для достойного трана.
     - Наши друзья со звезд обещали скоро дать нам корабли, которые быстро
летают. Мы уже не будем так разобщены. В будущем мы можем  войти  и  в  их
союз, охватывающий многие планеты вселенной.
     - Хотелось бы мне дожить до этого времени! - ответил Т'хос. Затем  он
обратился к Этану: - В последнюю встречу вы говорили, что  покидаете  нашу
планету. Или я ошибаюсь?
     Эльфа с улыбкой заметила:
     - Нашим друзьям так  понравилось  общество  транов,  что  они  решили
побыть с нами дольше.
     Ландграф вновь посмотрел на Этана.
     - После вашего отъезда я постоянно мечтаю об одном:  подняться  вверх
над нашим миром и оттуда посмотреть на свой город, а также и  на  соседние
государства. Осуществится ли моя мечта?
     - Я обещаю, что это произойдет в ближайшем  будущем,  -  заверил  его
Этан.
     Всех перебил капитан, обращаясь к ландграфу:
     - Наши друзья попросили нас доставить их на южный континент. Хотя они
и стараются нам помочь, но они не очень искусные моряки. Не  могли  бы  вы
выделить нам в помощь ваших людей?
     - У меня достаточно опытных людей, могу дать даже проводника, который
в детстве с отцом ходил в том направлении. Но мне непонятно, зачем вы туда
направляетесь. Ведь мир на юге сходит с ума. Так  говорят  наши  старейшие
советники.
     - А в чем это заключается?
     - По давним слухам, лед на южном континенте расколот.  На  его  месте
только вода.
     Удивленный Этан стал расспрашивать:
     - А большая площадь такого водного пространства?
     - Никто точно сказать не может, ведь там никого не было из транов. Но
я бы вам не советовал туда ехать. Там властвуют демоны, а с ними  бороться
невозможно.
     - Наши ученые  хотят  исследовать  этих  демонов,  совершающих  такие
изменения в климате.
     - Вас, я вижу, ничто не остановит. Я дам вам  самых  смелых  моряков,
которые не испугаются ехать с вами и к демонам. Хотелось  бы  увидеть  вас
живыми на обратном пути.



                                    6

     Когда на следующее утро они приготовились к отплытию,  казалось,  что
половина населения города  собралась  посмотреть  на  них.  Пойолавомаарцы
сидели на доках, стояли вдоль портовой стены и выходили на лед.  Подростки
высовывались, стараясь увидеть тех, кто мог осуществить  самые  сложные  и
опасные маневры. Некоторые из матросов ледохода вели  оживленную  торговлю
товарами, привезенными из Арзудуна, все еще  остававшегося  не  более  чем
просто названием для обитателей острова, Та-ходинг сетовал, что становится
капитаном  команды  торговцев  вместо  матросов  и  что  "Сландескри"  так
нагружен товарами, что это помешает  ему  следовать  по  курсу  надлежащим
образом.
     Тем не менее, несмотря на свои жалобы, Та-ходинг был  известен  своей
терпимостью. Торговля продолжаясь до тех  пор,  пока  корабельный  кок  не
попытался пронести на борт разобранный,  украшенный  замысловатой  резьбой
пойолавомаарский дом, который он выменял на несколько бочек сушеных овощей
из корабельных запасов. Та-ходинг ослабил заграждение, за которым его люди
устроили склад, стремясь  собрать  свои  приобретения  на  нижней  палубе,
прежде чем они могли бы оказаться за бортом. Следующий моряк  или  солдат,
который попытался бы обменять хотя бы пуговицу, мог оказаться  привязанным
к корме и проделать весь путь к южному континенту на  буксире  в  качестве
багажа. Та-ходинг был вне себя.
     Команда поняла, что поживиться больше не удастся и вернулась к  своим
обязанностям. Та-ходинг был грузным и имел слегка комичный вид, но не было
ничего  забавного  в  том  авторитете,  который  он  умел  внушить   своим
подчиненным.  Пойолавомаарцы   в   свою   очередь   аплодировали   каждому
изобретательному проклятию капитана, поощряя его тем  самым  к  еще  более
изысканному  полету   словесно-анатомической   фантазии.   Как   выразился
Септембер: "Всего лишь маленький культурный обмен  для  укрепления  дружбы
между новыми Союзниками".
     Пока происходили словесные и коммерческие обмены,  Грурвельк  Сисфар,
уцепившись за фок-мачтовые снасти,  насмешливо  наблюдала  за  суетящимися
матросами.
     Сваксус  даль-Джаггер,  старший  оруженосец  Гуннара,  извинился   за
навязчивость, прервав вопросом:
     - Не могли бы вы одолжить свою мудрость для решения  одной  маленькой
проблемы, господа?
     - Что же это за проблема? - Этан  вздохнул.  По  неизвестной  причине
траны верили, что он обладает великой силой примирения и понимания.
     - В действительности их две. И они находятся прямо за вашими спинами.
     Оба человека обернулись. Члены корабельной команды занимались  Своими
делами, укладывая последние  продовольственные  припасы,  чистили  палубу,
заливали водой свежий ледяной путь.  Некоторые  посвящали  новобранцев  из
пойолавомаарском флота и тонкости ледохождения.
     Он  уже  было  повернулся  обратно  к  даль-Джаггеру,  когда  неясные
очертания рам с аппарелью привлекли его внимание. Сперва он  подумал,  что
два новых члена команды - карлики. Когда же они остановились и  он  увидел
их маленькие пухлые физиономии, он понял, что это детеныши.
     Само по себе это было неудивительно. Где бы они  ни  останавливались,
дети  любили  играть  вокруг  большого  ледохода,  бегать  между  высокими
металлическими коньками, взбираться на тросы ледовых  якорей.  Удивительно
было увидеть их на борту. Здесь их шалости  вызывали  скорее  раздраженные
замечания, чем улыбки, у загруженных работой членов корабельной команды.
     - Они здесь некстати, - заметил Этан.
     Даль-Джаггер согласно кивнул.
     - Почему бы не шугануть их отсюда?
     - В этом и состоит проблема, сэр Этан. Они -  отпрыски  этой  Сисфар,
особы, навязанной нам  ландграфом  Пойолавомаара.  Это  выходит  за  рамки
договора. - Оруженосец был явно расстроен. - Я понимаю, как и  большинство
из нас, что ее мы должны принять. Отказ оскорбил бы наших новых союзников.
Но ожидать от нас гостеприимства для всей  ее  семьи  -  это  уж  слишком.
"Сландескри" - не ясли.
     - А почему бы не разрешить им скользить вместе с  нами?  -  предложил
Септембер. - Какой вред может принести пара ребятишек? Путешествие  должно
расширить их кругозор.
     - "Сландескри" так же  и  не  школа.  И  не  пассажирский  транспорт.
Команда уже недовольна.
     - Абсурд. Вам еще осталось сказать, что женщина  на  борту  -  плохая
примета.
     Даль-Джаггер странно посмотрел на него.
     - Почему я должен говорить такие вещи, сэр Сква? Все знают,  что  как
раз наоборот, это удача  -  иметь  смешанную  команду.  Не  говоря  уже  о
приятной стороне дела. Но вы не тран.
     - Нет уж. У каждой расы свои предрассудки, я полагаю.
     - Речь идет вовсе не о предрассудках.  Вопрос  о  том,  что  является
более практичным и благоразумным,  -  убежденно  сказал  даль-Джаггер.  Он
указал по направлению к аппарели. - Несколько раз они чуть-чуть не свалили
окружающих с ног.
     - Вы хотите сказать, что не испытываете необходимости в паре юнг?
     - Наши представления и здесь не совпадают, -  его  тон  повеселел.  -
Капитан в курсе дела.
     - Пойдемте, друзья мои, это должно быть интересно.
     Грурвельк была не видна за массивной фигурой Та-ходинга, но они могли
слышать ее, объясняющую свое положение, когда они приблизились.
     - Они едут со мной, потому что я - это все, что у них  осталось.  Они
моя семья.
     - Пока вы на моем корабле, наша команда будет вашей семьей, - ответил
ей  Та-ходинг.  -  Т'хос  правит  в  Пойолавомааре.  Здесь,  во  льдах,  я
повелитель. Они должны остаться дома.
     - Я беру их с собой, - прорычала она, - чтобы они  как  можно  скорее
могли снова увидеть своего отца, если он еще жив.
     Что-то толкнуло Этана в спину, чуть не повалив его с ног Он обернулся
и уперся глазами в широкоскулую  мохнатенькую  физиономию.  Ее  обладатель
отступил назад и натолкнулся на своего брата. Оба  шлепнулись  на  палубу.
Этан  переглянулся  с  Септембером.  Детеныш  выпустил  странное   облачко
морозного воздуха, как бы видимый возглас. Этан  знал,  что  это  транский
эквивалент "ну и ну".
     - Глянь, - выдохнул детеныш, - это великие господа с неба!
     - Не очень великие, - поправил его Этан.
     Парочка поднялась на ноги.
     - Это несомненно так. Вы скромны, как великий господин, сэр.
     Этан решил, что изучил их. Милы до невозможности. Пока  он  наблюдал,
они оба согнулись пополам и коснулись лапами палубы.
     - Наше почтение, - сказали они в унисон.
     - Восхитительные маленькие мерзавцы, - заметил Септембер. Он взглянул
на Та-ходинга. - Вы уверены, что они будут нам мешать, капитан?
     Достойный толстяк выглядел смущенным.
     - Если бы вы были разведчиком или пилотом, сэр Сква, вы бы знали, как
не к месту бывают детеныши на военном корабле.
     - Военный корабль? - Сисфар немедленно ухватилась за это утверждение.
- Но я не вижу никаких приготовлений  к  войне.  Только  к  путешествию  и
исследованиям.
     - Мы не собираемся сражаться, но должны быть  готовы  ко  всему.  Нам
приходилось делать это в прошлом.
     - Вы говорите, что мои дети будут мешать. А что вы  думаете  об  этих
глупых людях, которые носятся взад и вперед и налетают друг на друга чаще,
чем мои малыши?
     - Ученые. Ученые часто бывают  рассеянными,  потому  что  думают  все
время о своих ученых делах. Это то, что есть общего между небесными людьми
и нами.
     - Что же может быть лучше для пары детенышей,  чем  компания  ученых?
Подумайте, сколько они могут узнать!
     Та-ходинг уперся:
     - Я не выведу корабль из порта с этими младенцами на борту!
     Взгляды скрестились. Моряки притворялись, что продолжают свою работу.
Наступившая развязка удивила всех.
     Сисфар кивнула:
     - Это ваш корабль. Пока я на нем, я буду подчиняться вашим решениям.
     Та-ходинг вздохнул с облегчением, но неуверенно:
     - Ну, я... это очень правильно. Очень. Тогда, значит, решено.
     - Да, решено, - она обняла своих детенышей,  как  бы  защищая  их.  -
Пойдемте, сыны Сисфара. Мое тело уедет,  а  сердце  останется  с  вами  во
льдах.
     Под взглядами всей команды она провела их вниз по  аппарели  прочь  с
корабля.
     - Вот видишь? - сказал Этан  довольно.  -  Она  очень  сговорчива.  -
Септембер следил взглядом за удаляющейся группой.
     - Или очень хитра, - добавил он.
     - Я тебя не понимаю.
     - Каждый тран, который когда-либо путешествовал на  ледоходе,  знает,
что детеныши нежелательны на борту, - он кивнул по направлению дока. - Она
знала об этом, когда притащила их с собой. Ей также было известно о  наших
опасениях на ее счет. А что, если она привела их только для того, чтобы мы
могли видеть, как послушна она может быть? Что, если все это сопротивление
было притворством; ведя себя подобным образом, она продемонстрировала нам,
что она открыта к сотрудничеству? Пыталась успокоить наши давние сомнения?
     - Я не думал об этом, - после небольшой паузы Этан добавил:  -  Может
быть, нам не следует брать ее с собой, даже рискуя оскорбить Т'хоса?
     Септембер покачал головой:
     - Слишком поздно для этого. Кроме того, всякое умное существо -  если
она действительно умна и я не приписываю ее действиям больше  смысла,  чем
есть  на  самом  деле,  -  может  иметь  определенную  ценность  в   таком
путешествии, как наше. Я просто не могу отделаться  от  чувства,  что  она
улыбалась про себя, пока спорила с Та-ходингом.
     В ответе Этана сквозило раздражение:
     - Решай же наконец-то, Сква! Хочешь ли ты высадить ее или нет?
     - Я действительно не знаю, дружище,  вот  в  чем  правда.  Достаточно
трудно понять, как правильно решить загадку, когда ты человек.
     Этан отошел  от  него,  разочарованно  качая  головой.  Септембер  же
продолжал созерцать толпу до тех пор, пока занимавший его предмет не исчез
с глаз долой.
     С  изумлением  он  ощутил,  что  Грурвельк  Сисфар   обладала   такой
хитростью, что была ему по душе.
     С тех  пор  как  "Сландескри"  покинул  Пойолавомаар  и  повернул  по
направлению к экватору, Этан мало видел  Грурвельк  Сисфар.  Если  она  не
давала советов Та-ходингу насчет состояния льда и  погоды,  то  оставалась
внизу на своей подвесной  койке,  тихая  и  ненавязчивая.  Было  бы  очень
просто, размышлял он, вообще забыть о ее присутствии на корабле, так  мало
она появлялась на палубе. Возможно, именно этого она и хотела.
     Огромная ледяная поверхность скользила  под  полозьями  "Сландескри".
Необитаемые острова протыкали своими мысами сплошное белое пространство, а
обширные   поля   пика-педана,   гигантских    родственников    пика-пины,
господствовали на западном горизонте. Истории о том, как ледоходы попадали
в ловушку таких полей, были хорошо известны морякам, трагедии такого  типа
на самом деле случались нечасто. Несмотря на это,  Та-ходинг  старался  по
возможности обходить за версту заросли этих своеобразных суккулентов.
     Четвероногие  мохнатые  зверьки  сновали  по  всей  длине   растения,
обгрызая мятые части, в то время  как  пара  ороэ  перемещались  от  одной
макушки стебля к другой с полными мешочками на спинах.
     Поучительно  было  наблюдать  фауну  зарослей   пика-педана,   но   с
расстояния. Та-ходинг не забыл еще и никогда не забудет тот день, когда он
чуть не был утащен под лед и съеден коссифом во  время  их  путешествия  в
Молокин. Ледяная пустыня была домом для огромного количества разнообразных
тварей в придачу к  широко  разветвленной  корневой  системе  пика-пины  и
пика-педана.
     Каждую ночь Та-ходинг  ставил  ледоход  кормой  под  западный  ветер,
выбрасывал  ледовые  якоря,  и  все,  за   исключением   ночных   часовых,
погружались в глубокий и крепкий сон. Чила Хванг  и  ее  компаньоны  спали
столь же звучно, как и команда "Сландескри". А холод был изнуряющим.
     Этан не знал, что разбудило его. Он видел  свое  дыхание  отчетливым,
бледным облаком и залитой  лунным  светом  каюте.  Корабль  был  недвижим.
Ночная температура опустилась не ниже сорока  -  пятидесяти  градусов.  Он
осмотрелся в темноте и постарался вспомнить, что же  все-таки  потревожило
его сон. Его защитный костюм лежал рядом.  Некоторые  ученые  предпочитали
спать в  своих  костюмах,  но  он  и  Септембер  давно  оставили  подобную
практику. Вместо этого они спали под хорошей горой  густого  меха.  Помимо
тепла это давало возможность проветриться костюмам.
     Из предосторожности он дотянулся до контакта на рукаве костюма, чтобы
подогреть  его  внутри.  В  эту  минуту  ощущение  повторилось:  движение.
Многочисленные ледовые якоря держали  ледоход  на  месте,  и  если  что-то
происходило,  то  никак  не  снаружи.  Внезапные  шквалы  ветра  не   были
неожиданностью по ночам, но это было другое.
     Движение повторилось в третий раз, он был в этом уверен. Это не  было
качкой с борта на борт или от носа к корме, ощущение было более плавное.
     - Сква, Сква, проснись!
     Груда одеял напротив его кровати шевельнулась.
     - А... что?
     - Мы движемся, Сква! Корабль двигался несколько раз.
     - И что? Все в мире движется. Это ветер.
     - Нет, это дружок.  Это  скорее  как...  -  "Сландескри"  содрогнулся
вновь.
     Движение еще не прекратилось,  когда  Септембер  перевернулся,  чтобы
рассмотреть своего товарища. Белые волосы блеснули в лунном свете.
     - Теперь действительно что-то неладно, дружище.  Разрази  меня  гром,
если ты не прав. Это действительно что-то другое.
     - Но я не понимаю. Если что-то не так, то ночные часовые должны  были
бы уже подать сигнал тревоги.
     - Если это все еще возможно.
     Септембер включил подогрев на своем защитном  костюме.  Тем  временем
Этан глубоко вздохнул и выскользнул из-под массы меха. Холод  кольнул  его
обнаженное тело, а в следующий момент он оказался в безопасности -  внутри
своего костюма. Опустив защитную маску, он  защелкнул  его  на  воротнике.
Термостат немедленно начал  повышать  температуру  внутри  до  нормального
уровня.
     Оба  человека  быстро  обнаружили,  что  Этан  был  не  первым  и  не
единственным, кто был разбужен странным движением. Коридор снаружи  кабины
был забит членами команды, новобранцами из  Пойолавомаара  и  другими.  Он
увидел Эльфу Курдаг-Влата, направляющуюся к выходу, на  ходу  облачаясь  в
жилет из хессаваровой кожи. Даже здесь, на  экваторе,  ночная  температура
была все же несколько свежа для приспособленного к холоду трана.
     Когда Этан попробовал догнать ее, корабль качнуло снова, на этот  раз
вполне ощутимо.  Моряки  расставили  руки  в  стороны,  опираясь  о  стены
коридора. Этан споткнулся и был подхвачен Септембером у самого пола.
     - Плохо и становится еще хуже,  -  мрачно  сказал  гигант,  глядя  по
направлению к выходу. - Что-то происходит там, снаружи,  и  не  мешало  бы
узнать, что именно.
     Был ли это феномен природы, или что бы там ни  было,  дочь  ландграфа
Софолда была ко всему готова. Она достала свой меч и поднялась на  сходни.
Моряки расступились, давая дорогу небесным людям, следовавшим  за  ней,  а
встревоженные  траны,  сонные,  начали  выбираться  из  своих  кроватей  и
подвесных коек.
     Эльфа и Этан одновременно бок о бок поспешили  на  палубу.  Обе  луны
Тран-ки-ки были на небе и давали достаточно света,  чтобы  хорошо  видеть.
Лед поблескивал, застывший и бесплодный,  под  немигающими  лунами.  Ветер
непрерывно дул с востока. Этан оценил его скорость не более чем в двадцать
или тридцать километров в час. Этого было даже приблизительно недостаточно
для того, чтобы покачнуть хорошо укрепленное судно.
     Гуннар пробирался через толпу позади них.
     - Первым делом проверьте якоря.
     Та-ходинг уже оценил обстановку, и единственный, кого он сейчас хотел
услышать, был Этан.
     Они отошли подальше  от  люка.  Воины  и  матросы  появлялись  оттуда
непрерывной вереницей, разбегаясь в разных направлениях.
     - Всем очистить носовую часть! - раздался крик.
     - Всем очистить правый борт!
     - Всем очистить... - крик внезапно прервался,  и  что-то  похожее  на
гибкий гигантский прут перегнулось через бортик "Сландескри"  и  выдернуло
несчастного матроса с палубы с такой же легкостью, с какой Этан вытащил бы
оливку из мартини. За этой показалась другая гигантская конечность, за той
- третья.
     - Шан-коссиф!  -  выкрикнул  один  из  матросов  и  вместе  со  своим
товарищем стремительно рванул к открытому люку.
     Гуннару удалось приостановить панику,  указав  на  то,  что  огромные
щупальца, или что бы там ни  было,  не  могут  доставать  дальше  полутора
метров за бортик. Если держаться на расстоянии от бортов, то опасность  не
будет угрожать. Осторожно и не торопясь, матросы начали появляться  снова,
придерживаясь центра палубы. Щупальца пропали, затем  появились  у  левого
борта, надеясь схватить другую жертву, но Гуннар был прав: их  возможность
проникновения на палубу была ограничена.
     Этан  знал,  что  такое  коссиф  из  личного  опыта:  ледовый  червь,
плотоядный, с  трубообразным  телом,  живущий  под  ледяной  поверхностью.
Передвигаясь, он растапливал лед перед собой. Таким образом  он  двигался,
оставляя за собой длинные тоннели, до  тех  пор,  пока  не  ощущал  добычу
где-то на поверхности. Тогда он растапливал  лед  вверх  прямо  под  своей
предполагаемой жертвой, энергично загребая своими длинными  щупальцами,  и
затаскивал сопротивляющуюся добычу вниз, в свое логово.  Выделяя  воду  из
своего собственного тела, он растапливал лед  и  устраивался  переваривать
пищу в ледяном коконе. Таков был коссиф. А что же такое был шан-коссиф?
     На транском "шан"  означало  "большой",  "огромный"  и  "невообразимо
огромный".  Пока  он  пытался  решить,  какой  из  вариантов  лучше  всего
предпочесть в данном  случае,  корабль  содрогнулся  снова.  Опять  легкое
сотрясение.
     Не требовалось быть знатоком местной фауны, чтобы  предположить,  что
произошло. Шан-коссиф овладел добычей тем же методом,  что  и  его  мелкий
тезка, - Этан поежился, и вовсе не от холода. Что, интересно, эти чудовища
думают о ледоходах? Видимо, они приводят их  в  замешательство.  Это  была
добыча размером с  маленький  ставанцер.  Съедобная  добыча,  если  ночных
часовых постигла участь, которую предполагал Этан. Но большая  часть  этой
добычи была совершенно несъедобной. Может  быть,  плотоядный  монстр  чуял
теплую, съедобную, живность  на  борту.  Он  не  мог  до  нее  достать,  а
разорвать корабль ему было не по силам. Что еще мог он сделать, кроме  как
использовать свой инстинктивный метод получения пищу?
     Предполагать  мало.  Прежде  чем  они  предпримут  какие-то  защитные
действия,  они  должны  были  оценить  обстановку.  Этан  начал   медленно
продвигаться к бортику левого борта.
     Удерживая его, Эльфа положила ему лапу на плечо:
     - Не ходи. Он и тебя схватит.
     - Не схватит, если я себя ничем не видам, - ответил он  ей  не  очень
уверенно.
     - Этан прав,  -  Гуннар  подошел  к  ним.  -  Мы  должны  знать,  что
происходит. Я пойду.
     - Нет. Я гораздо меньше, и,  может  быть,  мой  костюм  послужит  мне
защитой.
     Гуннар,  подумав,  неохотно  кивнул  и  отошел,   присоединившись   к
зрителям.
     Этан опустился на четвереньки и продолжил свое приближение к бортику.
Сочувственный шепот транов и людей коснулся его слуха. Хванг и ее компания
присоединились к транам на  палубе  и  забрасывали  Септембера  и  Гуннара
вопросами, не имевшими ответов.
     Этан ткнулся головой в дерево.  Ничего  не  появилось  над  бортиком,
чтобы схватить его. Он осторожно сел на корточки и начал выпрямляться. Его
рука в перчатке дотянулась до верхнего барьера. В следующий момент он  уже
глядел вниз.
     На первый взгляд все было в  порядке.  Он  перегнулся  через  край  и
увидел, что левое носовое лезвие наполовину  исчезло.  Вода  плескалась  у
зажима, страховавшего его, и попадала под днище ледохода. Под "Сландескри"
медленно образовывалась длинная лужа. Если шан-коссиф  был  бы  достаточно
велик, то он вполне смог бы утащить под лед все судно и  распотрошить  его
там, как муравьед гнездо с термитами.
     Что-то подо льдом привлекло внимание Этана. В следующее мгновение  он
понял, что как зачарованный уставился в огромные, фосфоресцирующие глаза.
     Под ним  лежало  неоглядное,  с  едва  различимыми  границами  пустое
пространство, достаточное просторное, чтобы вместить их  корабль.  Верхний
слой льда был окном, сквозь которое он мог заглянуть в  холодные  глубины.
Глаза были гипнотическими и сложными,  а  не  просто  светочувствительными
органами примитивного беспозвоночного.
     Эластичный жгут взметнулся изо льда и обвился вокруг его правой руки,
как только он высунулся чуть дальше и сделал себя чуть более заметным, чем
это было можно. Он попытался упереться в  бортик,  дерево  заскрипело.  Он
чувствовал, что руку его выдирают  из  суставной  чашечки.  Сопротивляться
напору было невозможно. Он ощутил,  что  приподнимается,  теряя  последнюю
опору. Затем он упал обратно на палубу и увидел Сква, стоявшего  над  ним,
сжимая  в  руке  гигантский  топор,  сработанный   специально   для   него
удивительными транскими кузнецами.
     - Это получше, чем луч, для такой работы.
     Свободной рукой он схватил Этана за шиворот защитного костюма и  стал
затаскивать его обратно на середину корабля. Отпустил он его только тогда,
когда они оказались среди остальных.
     - Ты можешь стоять?
     - Вполне.
     Этан выпрямился, поморщился и наклонился вправо,  осторожно  ощупывая
место, где начинается рука.
     - Кажется, у меня вывихнуто плечо.
     - Тебе повезло, что тебе не свернуло шею, пока ты высовывался за борт
подобным образом.
     Этан был окружен кольцом озабоченных лиц, большей частью чужеродных.
     - Он старается растопить лед под нами. Именно  поэтому  мы  шатаемся.
Каждый миг еще несколько сантиметров льда тает, и  мы  опускаемся  глубже.
Носовое лезвие левого борта уже наполовину подо льдом.
     Гуннар усмехнулся.
     - Он изнурит себя, я думаю. У него уйдет не один день, прежде чем  он
сможет растопить достаточно льда, чтобы поглотить целый корабль.
     - Очевидно, - сухо сказал  Септембер,  -  он  думает,  что  мы  стоим
усилий. Наверное, "Сландескри"  представляется  ему  большой  коробкой  со
сладостями.
     - У  нас  есть  немного  времени,  но  лучше  предпринять  что-нибудь
побыстрее, - заметил Этан. - Все эти шатания и  погружения  могут  сломать
нам лезвие, а мы сейчас находимся далеко от ремонтных средств.
     - Что же мы можем сделать? - спросил Гуннар. - Если  мы  все  вылезем
наружу, чтобы атаковать его на льду, он разделается со всеми  нами  разом.
Похоже, арбалеты и копья не причинят ему большого  вреда,  даже  если  нам
удастся выманить его из-подо льда, чего мы сделать не можем.
     - А что, если  поднять  якоря  и  дать  ветру  унести  нас  куда  ему
вздумается? - предложил один из матросов.
     Гуннар с сомнением покачал головой:
     - Слишком поздно уже, если то, что сказал Этан, правда. Даже с  одним
лезвием, погруженным под лед, ветер не сдвинет нас с этого места. Если  бы
мы поставили паруса и поймали бы ветер,  то  наверняка  отломали  бы  брас
этого лезвия.
     - Мы должны убедить его, - сказал Септембер, - что  причиняем  больше
неприятностей, чем удовольствия.
     Он взглянул на Бланчарда.
     - Не думаю, чтобы вы или кто-нибудь из ваших друзей  провез  с  собой
контрабандой запрещенный луч, или бимер.
     - Вы же знаете об ограничениях на ввоз высокотехнологичного оружия  в
примитивный мир, - Бланчард выглядел расстроенным. - Хотел бы я,  чтобы  в
данном случае кто-нибудь из нас их нарушил.
     Он глядел на бортик, где одна из щупалец коссифа шарила по  палубе  в
поисках еще чет-нибудь съедобного. Короткий обрубок,  который  ампутировал
Септембер, без движения валялся на палубе.
     Этан смахнул частицы льда со своего костюма.
     - Может, нам все-таки принести какое-нибудь ружье, и к  черту  всякие
правила?
     Септембер похлопал его по плечу:
     - Возможно не значит безусловно, мой юный друг. Я чувствую,  что  для
того, чтобы расшевелить нашего заглубленного брата, нужна по крайней  мере
пушка. Кроме того, добраться до него можно, только растопив лед, а  таяние
это как раз то, что мы сейчас пытаемся остановить.
     Ледоход дал крен в другую сторону, опустившись еще ниже.
     - Почему бы не напугать его, показав что мы его не боимся?
     Этан быстро взглянул на Грурвельк Сисфар, думая об ответе, но  вместо
этот обернулся назад, чтобы посоветоваться с Септембером. -  Одно  желание
иметь ружья нам не поможет. Мы должны  извлечь  пользу  из  того,  что  мы
имеем. - Он схватил себя за запястье. - Мы  имеем  защитные  костюмы.  Что
еще? - Он посмотрел на Хванг. - Ты привезла инструменты. Какие?
     Ученые посмотрели друг на друга и перебрали инвентарь для регулировки
приборов, который им было разрешено взять в экспедицию.
     Ничего ободряющего. Датчики для определения повышения ледового уровня
или для взятия проб влажности, похоже,  не  были  необходимы  в  борьбе  с
плотоядным существом размером с "Сландескри". Команда исследователей имела
приборы для измерения интенсивности магнитных полей Тран-ки-ки, для записи
сотрясений, для анализа  их  интенсивности,  для  мгновенного  химического
анализа,  для  сбора  и   каталогизирования   образцов,   органических   и
неорганических.
     Все было бесполезно.
     Он посмотрел на Миликена Вильямса, но это был  как  раз  тот  случай,
когда основательные учительские знания не могли им помочь.
     - Я дважды изготавливал черный порох, но  здесь  ничего  нужного  для
работы: ни нитратов, ни серы - ничего. Только лед.
     - Может быть, есть какой-нибудь способ использовать лед против него?
     - Конечно, есть, - кисло усмехнулся Септембер.  -  Мы  можем  смешать
гигантский коктейль, который сделает его мертвецки пьяным.
     - Эй, а это мысль.
     Глаза гиганта расширились.
     - Для идиота - возможно. Нам бы потребовался целый корабль  алкоголя,
чтобы хоть слегка удивить существо подобных размеров.
     - Я не это имел ввиду, - сказал Этан, напряженно думая. - Я  подумал,
что мы могли бы накормить его чем-нибудь таким, чтобы нарушило  его  обмен
веществ. Корабль до отказа заполнен продовольствием. Может быть,  в  наших
запасах есть что-нибудь, способное отравить его?
     Тут же был произведен спешный осмотр,  но  его  результаты  оказались
неутешительными.  Большую  часть  провизии  шан-коссиф  проглотил   бы   с
превеликим удовольствием,  надеясь  получить  еще  чего-нибудь.  Некоторые
сильные специи могли бы что-нибудь сделать, но они имелись в  очень  малых
количествах. Им нужна была пара баррелей перца или какого-нибудь  местного
эквивалента.
     - Но мы привезли с собой не только  инструменты,  -  напомнила  своим
товарищам Чила Хванг, когда идея с кормлением была отвергнута.
     - Кроме наших защитных костюмов у  нас  есть  ножи  и  всякая  другая
экипировка.
     - А как насчет печи? - Джалакан  выглядел  взволнованным.  -  Как  мы
можем ее использовать?
     Септембер насмешливо фыркнул:
     - Мы бултыхнем нашего старого приятеля в котел и доведем до кипения.
     - Нет, у Альмеры есть идея, - вмешалась Хванг со всем энтузиазмом, на
который была способна. - Печь работает на  термопаровом  топливе,  которое
выделяет массу электроэнергии. Она задумана так, чтобы готовить на ней для
дюжины людей  одновременно.  Что,  если  мы  включим  ее  на  максимальную
мощность и кто-нибудь заставит эту тварь проглотить ее?
     Этан постарался ухватить ее мысль.
     - Но может ли она выделить достаточно тепла, чтобы нанести вред  или,
что еще менее вероятно, убить его?
     - Но нам не нужно ни то, ни другое, - возразила она. -  Все,  чет  мы
хотим, это чтобы он оставил нас в покое. Чтобы у него  пропала  вся  охота
добираться до нас, как вы говорили ранее.
     Ледоход  накренился  влево,  и  людям  с  трудом  удалось   сохранить
равновесие.
     Этан посмотрел на Гуннара:
     - Что вы об этом думаете?
     - Все зависит от того, сколько  тепла  сможет  излучать  эта  машина.
Помните, что шан-коссиф сам выделяет  много  тепла.  Он  может  просто  не
почувствовать разницу.
     - Не беспокойтесь, почувствует,  -  Хванг  была  непреклонна.  -  Эта
крепкая и выносливая штука спроектирована для работы в  трудных  условиях.
Она должна функционировать достаточно долго и привлечь  к  себе  внимание,
даже находясь в чьем-то животе.
     - Я не могу предложить ничего лучшего. Мы  должны  попробовать  идею,
дружище Хванг. - Рыцарь заглянул на сходни. - Принесите-ка ее сюда,  и  мы
посмотрим, что она может сделать.
     Мовар  и  Джалакан  поспешили  вниз.  Тем  временем   Та-ходинг   дал
распоряжение корабельному коку принести самый большой каркас, имевшийся  в
наличии на ледоколе.
     Печь  была  размером  не  больше  системного   блока   компьютера   с
прямоугольной  конфоркой,  укрепленной  на  верхней   поверхности.   После
некоторой дискуссии Джалакан повернул выключатель, и сомнения  трана  были
рассеяны  интенсивностью  тепла,  производимого   прибором.   Когда   печь
разогрелась до максимума, нельзя было поднести руку  ближе  чем  на  шесть
сантиметров к рабочей поверхности и не получить ожога.
     Печь была помещена в каркас, и крышка плотно закрыта. Этан, Септембер
и Гуннар подтащили ее к бортику.
     - Осторожно здесь, друзья мои, - прошептал Септембер в то время,  как
что-то шевельнулось внизу, залитое лунным светом.
     - Давай!
     Они швырнули  ее  за  борт.  Ударив  маячившие  внизу  щупальца,  она
отскочила в сторону. На мгновение они испугались, что каркас, прокатившись
по льду, останется без внимания.
     Но шан-коссиф  оказался  более  чувствительным.  Заметив  присутствие
чего-то  съедобного,  он  начал  растапливать  лед  под  каркасом,  быстро
исчезнувшим в луже. Заметив это, Этан и его товарищи поспешили  отойти  от
края.
     Никто не проронил ни  слова.  Выражение  разочарования  пробежало  по
лицам, когда по прошествии некоторого времени корабль содрогнулся снова.
     -  Не  сработало,  -  пробормотал  Этан.  -  Надо  бы  нам  придумать
что-нибудь еще.
     - Я не понимаю, - Бланчард озадаченно покачал головой. -  В  подобном
мире несколько сот градусов должны казаться тысячей.
     - Не спешите, - Та-ходинг не смотрел на них.  Он  слушал,  слушал  и,
возможно, различал то, что мог различить только тот, кто  всю  свою  жизнь
провел, скользя по ледяной поверхности. "Сландескри" колыхнулся опять.
     - Этан прав, - сказал Гуннар. - Это не сработало.
     - Нет,  что-то  получилось.  Успокойтесь,  возьмите  себя  в  руки  и
почувствуйте корабль.
     Гуннар нахмурился, затем слегка присел. Еще раз ледоход  поколебался.
Этан посмотрел на одного, потом на другого, в конце концов не  выдержал  и
нарушил молчание:
     - Не мог бы кто-нибудь из вас объяснить мне все-таки, что происходит.
     - Последние несколько раз, когда корабль содрогался, это  происходило
не от погружения. - Та-ходинг говорил, не отрывая взгляда ото льда  внизу.
- Я в этом уверен. Я знаю этот корабль  так  же,  как  самого  себя,  даже
лучше.
     Когда он закончил, "Сландескри" неистово дернулся, но не вниз.
     Этан и другие сделали осторожный и согласованный бросок к бортику. Ни
одного щупальца не поднялось, чтобы напасть. С первого взгляда стало ясно,
что в субарктическом ночном воздухе вода под  левым  носовым  лезвием  уже
успела замерзнуть, а поверхность снова приняла  свою  прежнюю  форму.  Хал
Земкин, ассистент Хванг, достал фонарик и поиграл  его  сильным  лучом  по
поверхности льда. Было похоже на то, что вода действительно  замерзла.  Не
было никаких различимых тонких мест, откуда могли бы вырваться щупальца.
     - Черт возьми, - удивленно пробормотал Этан, - мы сделали это.
     - Не будьте так поспешны. - Сисфар тесно прижался к нему сзади, глядя
на лед внизу. - Шан-коссиф хитер. Может, он просто ушел глубже и выжидает,
пока мы станем менее осторожны.
     - Вряд ли, если он пытается освободиться от этой  печи,  -  возразила
Хванг. - И неважно,  сколь  велико  это  существо.  Это  все,  что  сейчас
занимает его неуклюжие мозги.
     - Вы не знаете шан-коссифов, - резко сказала Сисфар.
     - Возможно, однако я знакома с биохимией.  Подобные  существа  вашего
мира немногим отличаются от вас или меня. Они состоят из  плоти  и  крови,
даже если эта кровь полна натурального антифриза.
     - Мы не можем с чистой совестью посылать рабочих за борт,  чтобы  они
освободили нас изо льда, до тех пор, пока не будем уверены, что шан-коссиф
ушел, - сказал Гуннар.
     - Вы не можете, - Этан протянул руку в перчатке к  Земкину.  -  Дайте
мне ваш фонарик.
     Метеоролог повиновался.
     - Пусть кто-нибудь достанет веревку. Если я напорюсь на  неприятности
там, внизу, то вы выдерните меня оттуда.
     - Может не  быть  времени  для  того,  чтобы  дергать,  друг  мой,  -
предостерег его Септембер.
     - Я не думаю, что это будет нужно. Кажется, Чила права. Наш подледный
друг ушел поискать тихое местечко, чтобы срыгнуть угощение, - он кивнул  в
сторону борта. - Все уже заморозилось. Я уверен, что, будь шан-коссиф  все
еще поблизости, он не дал бы этому случиться. Я обвяжусь веревкой, чтобы в
случае чего не выскочить из костюма.
     - Если этот все еще там и  схватит  тебя,  это  уже  не  будет  иметь
никакого значения, - предупредил Септембер. -  Все  траны  этого  корабля,
вместе взятые, не будут достаточно  сильны,  чтобы  благополучно  вытащить
тебя.
     - Кто-то должен убедиться, что он ушел.  Я  легче,  чем  ты,  а  наши
заботливые друзья не имеют моего опыта в подводных делах.  Кроме  того,  я
знаю, что такое коссиф, хотя и не слишком знаком с его большим братом. И я
не собираюсь проводить ночь в неизвестности. Если  он  ушел,  а  мы  сидим
здесь и обсуждаем его намерения, то не лучше ли  потратить  время  на  то,
чтобы выбраться отсюда.
     Септембер покачал головой:
     - Похоже, твой здравый смысл замерз, как  и  все  остальное  на  этой
ледяной планете.
     Этан попытался возражать, но Септембер прервал его.
     - Избавь меня, пожалуйста, от своей  очередной  логической  выкладки.
Речь идет не о моей, а о твоей шее. И обо всем  остальном,  что  находится
выше и ниже ее.
     - Совершенно верно, о моей, - согласился Этан.
     Веревка была проверена, узлы затянуты с удвоенной силой. Из  суеверия
никто не пожелал ему удачи. Во всяком случае, не вслух. Он  перелез  через
бортик и начал спускаться по бортовому  трапу  вниз.  Дойдя  до  последней
ступеньки, он глубоко вздохнул и позволил  себе  отдохнуть  самую  малость
перед спуском на лед.
     На льду царила абсолютная невозмутимая тишина. Он мог  слышать  тихий
шепот своих товарищей  наверху,  на  палубе.  Осматривая  поверхность,  он
заметил, что ледяной покров был разбит и взломан там, где его  растапливал
шан-коссиф, но за время его отсутствия успел замерзнуть. Несмотря  на  его
предполагаемое отсутствие, он постоянно напоминал о себе.
     Стараясь удержаться на скользком  льду,  Этан  направился  к  носовой
части корабля. Подо льдом не было  заметно  никакого  движения.  Несколько
лужиц, которые он заметил, замерзали прямо на  глазах.  Местами  свет  его
фонарика проникал на глубину более одного метра и ничего не обнаруживал.
     Носовое лезвие правого борта  было  абсолютно  невредимым.  Левое  на
первый взгляд выглядело так же, хотя на две трети вмерзло в  лед.  Но  для
команды энергичных, мускулистых транов,  вооруженных  копьями  и  ледовыми
пиками, не составит большого труда освободить его, размышлял  Этан.  Затем
они должны будут прорубить наклонные канавки, чтобы корабль мог свободно и
безопасно выехать, когда Та-ходинг отдаст команду сниматься с якоря.
     Он  оглянулся  наверх  и  увидел  обеспокоенные   лица   и   взгляды,
устремленные вниз на него.
     "Все отлично, - подумал он, - мы выберемся отсюда без всяких проблем.
Лезвия   не   повреждены.   Похоже,    потребуется    только    произвести
непродолжительные, но утомительные раскопки. Я поднимаюсь".
     Он проворно  направился  назад  к  бортовому  трапу.  Он  уже  прошел
половину пути, как вдруг лед под ним подался вниз.
     Веревочные путы резко дернули его вверх. Но вдруг каким-то образом он
провалился сквозь тонкий пласт льда в пещеру внушительных размеров и  чуть
не выронил фонарик, сейчас свет бешено плясал на гладких  водяных  стенах,
пока сам Этан болтался на конце веревки.
     Ничто не пыталось схватить его и утащить вниз. Это он видел, стараясь
унять бешеный стук в груди. Стало ясно, что он завис  в  середине  логова,
которое занимал шан-коссиф. Он почувствовал себя наживкой на крючке.
     Когда его вращение несколько замедлилось и он  сумел  подчинить  себе
фонарик, то с невероятным облегчением  увидел,  что  логово  было  пустым.
Странный волнистый узор покрывал стены,  напоминая  ему  водяную  зыбь  на
гладком песчаном пляже. Его  луч  обнаружил  гигантский  тоннель,  ведущий
вглубь. Остаток тепла, сохранившийся под поверхностью,  продолжал  плавить
лед в некоторых местах. Металлический звук капель был единственным в  этой
пещере, кроме шума его собственного дыхания.
     Он все еще медленно вращался,  когда  заметил  обширный  холм  белого
порошка с одной стороны. Сперва он подумал, что это  распыленный  лед.  Он
имел различные оттенки белого цвета, хотя отдельные острые части,  которые
торчали из кучи, не были кристаллами льда. У него возникло подозрение, что
это перемолотые скелеты транов, но проверять он не  захотел.  Пещера  была
очень похожа на катакомбы.
     Свет его фонарика скользнул по разложившемуся  кальцию,  и  вдруг  он
почувствовал, что его тянут наверх.
     - Я в порядке! - прокричал он, когда показался над поверхностью.
     Раскачиваясь на конце веревки,  он  смог  наконец  достать  до  борта
корабля и ухватиться за трап, до которого поначалу пытался дойти. Все  еще
дрожа, он заставил себя сделать последнее усилие и взобраться на палубу.
     Встревоженное лицо Септембера было первое, что он увидел.
     - Ты исчез прямо на наших глазах, дружище. Я думал, что тебе конец. -
Я  провалился  сквозь  тонкий  участок  льда  в  большую  пещеру.   Логово
шан-коссифа, я думаю. - Он глотнул свежего  воздуха.  -  Сейчас  нам  надо
поскорее выправить левый крен нашего корабля, чтобы быть  готовыми,  когда
придет время сниматься с якоря. Там, внизу,  действительно  большая  нора.
Если бы можно было бы приручить  одну  из  этих  тварей,  это  оказало  бы
неоценимую помощь в строительстве подземных сообщений в этом мире.
     Септембер глянул вниз на темную яму, которую обнаружил Этан.
     - Может быть, ты и смог бы выдрессировать его, но не думаешь  ли  ты,
что найдется кто-нибудь, кто добровольно согласится его кормить?
     Чьи-то руки с готовностью помогли Этану освободиться от веревок.
     - Большой тоннель ведет от логова на север. Он ушел туда. И  я  готов
поспорить, что если печь не убила его, то мы увидимся снова.
     - Нет, мы не увидимся, - заверил его Та-ходинг, - потому что мы здесь
больше не задержимся.
     Его дыхание образовало маленькое облачко, когда он отвернулся и начал
выкрикивать приказания. Заметная неохота наблюдалась у той части  команды,
которой приходилось их выполнять. Никто не стремился  попасть  за  борт  и
проверить на собственном опыте рассказ Этана.
     Наконец двоих солдат, оказавшихся смелее, чем их товарищи,  осторожно
спустили вниз. Копьями они начали долбить  лед,  сковавший  левое  носовое
лезвие "Сландескри". Когда  всем  стало  ясно,  что  ничто  не  собирается
хватать смельчаков,  к  ним  присоединилась  дюжина  их  приятелей.  Копья
подымались и опускались со всевозрастающим энтузиазмом.
     Тем временем Сваксус даль-Джаггер и  трое  наиболее  отважных  солдат
Гуннара спустились в логово шан-коссифа и  встали  на  страже  у  тоннеля.
Таким образом у тех, кто работал на поверхности, было  бы  время  убежать,
если бы монстр вернулся.
     Но прежний хозяин так и не вернулся в свою яму. "Пытается спастись от
тяжелейшего случая теплового удара, который  когда-либо  получал",  -  так
Бланчард описал состояние  шан-коссифа.  Если  бы  существо  выжило  после
подобного жара, то перемололо бы остатки печи с тем же  успехом,  с  каким
перерабатывало кости своих жертв. Затем голод  привел  бы  его  обратно  к
добыче.
     Эту гипотезу выдвинул Мовар. Но никто,  похоже,  не  собирался  здесь
оставаться, чтобы проверить ее состоятельность.  Как  только  лезвия  были
освобождены  и  въездные  пути  для  них  прорублены,  работавшие  солдаты
взобрались на палубу, и якоря были немедленно подняты.
     Ветер наполнил паруса ледохода. Дерево  затрещало.  Огромный  корабль
начал двигаться вперед. Содрогаясь и царапая лед, "Сландескри" выбрался из
своего временного заключения.  В  следующий  момент  он  твердо  встал  на
гладкую поверхность замороженного океана.
     Ободренные солдаты  и  матросы  издали  радостный  возглас,  а  затем
возвратились к своим привычным обязанностям. Несмотря на то, что многие из
них всю ночь кололи лед, никто  не  отдохнул  до  тех  пор,  пока  они  не
оказались на порядочном расстоянии от пещеры шан-коссифа. Отойдя от  этого
места на  безопасное  расстояние,  кто-то  вспомнил  о  несчастных  ночных
часовых,  и  корабль  остановился  на  некоторое  время,  достаточное  для
короткой и мрачной церемонии.  Ветер  должен  был  удовлетвориться  одними
словами, потому что не было тел, чтобы предать их льду.
     Между более опытными  моряками  с  Софолда  и  новобранцами,  которые
присоединились к ним в экспедиции в Пойолавомааре, существовала  некоторая
натянутость отношений. Встреча с шан-коссифом свела ее  на  нет.  Один  из
ночных часовых был жителем Уоннома, а другой - Пойо.  Трагедия  объединила
всех.
     Несколько  гутторбинов,  плотоядных  представителей  местной   фауны,
похожих на мохнатых летающих драконов,  слетелись  на  корабль  в  надежде
поживиться.  Настороженные  и  вооруженные  траны  прогоняли   их.   После
шан-коссифа гутторбины казались  почти  смешными,  с  их  длинными  узкими
клювами и яростными выкриками.
     Тем временем ледоход достиг гребня экваториального ледяного давления,
который траны называли Изогнутый Океан. Команда к этому времени  была  уже
пресыщена опасными приключениями.
     Гребень оказался гораздо более  серьезным,  хотя  менее  опасным  для
жизни препятствием на их пути, чем  всякие  плотоядные.  Сорок  тысяч  лет
назад закончился предыдущий теплый цикл. Масса льда,  замерзающей  воды  с
севера, и такая же масса с юга двигались навстречу друг другу.  Когда  два
оледеневших вала столкнулись, образовался  могучий  гребень,  опоясывающий
Тран-ки-ки по экватору.
     Та-ходинг рявкнул на своего рулевого, и ледоход медленно повернул  на
восток. Они заскользили параллельно гребню с ветром, дующим сзади,  -  ища
разлома, который команда могла бы расширить, образовав проход.
     Во время их предыдущего путешествия в Молокин  они  обнаружили  такой
проход далеко на западе.  После  расширения  его  копьями  и  топорами  им
пришлось использовать силу шторма, чтобы протолкнуть через  него  корабль.
Этот прием не был из числа  тех,  которые  кто-нибудь  хотел  использовать
снова, так как он  скорее  мог  привести  к  разрушению  ледохода,  чем  к
благополучному переходу в южное полушарие.
     День прошел без каких бы то ни было обнадеживающих  признаков,  кроме
легких перепадов в высоте гребня, вдоль которого скользил корабль.  Этаном
и его спутникам овладела апатия.
     - Несомненно, - сказала Чила Хванг, - где-то должно быть  место,  где
лед  обрушился  под  своей  тяжестью,  или  был  раздавлен  продолжающимся
давлением, или растаял настолько, чтобы мы могли сделать коридор.
     - Не обязательно. Все изменения, которые мы  наблюдали,  были  чем-то
вызваны первоначально, например, шан-коссифом.
     Цима Сниэк, их постоянный гляциолог, был мишенью для  насмешек  среди
транов с тех пор, как стал проводить в работе со льдом столько же времени,
сколько коссиф, живущий во льдах.
     - Мы знаем, что гребень опоясывает всю планету. Можно допустить,  что
гряда тянется без разрывов, - сказал Этан.
     - У нас нет ни времени, ни  средств  для  кругосветного  плавания.  -
Хванг изучала маленькую электронную карту. - Мы и так  уже  зашли  слишком
далеко на восток.  Мы  не  должны  двигаться  этим  путем  дольше.  -  Она
посмотрела на Этана. - Вы говорили  мне,  что  вы  пробивались  уже  через
гребень.
     Он кивнул и указал в сторону кормы.
     -  Это  было,  когда  мы  путешествовали  в  Молокин.  Ситуация  была
безвыходной: либо мы прорвемся, либо будем разорваны  ураганом  на  мелкие
кусочки.
     -  А  почему  бы  нам  просто  не  отыскать  этот  ваш  путь   и   не
воспользоваться уже существующим коридором?
     Миликен Вильямс обычно предпочитал слушать других, чем говорить  сам,
но сейчас он не удержался:
     - Во-первых, это слишком долгий путь на запад,  во-вторых,  мы  можем
легко не заметить его и проплыть мимо, и в конце концов в прошлый  раз  мы
едва  проскочили  сквозь  него.  Под  воздействием  погоды   и   колебаний
поверхности эта брешь может оказаться уже частично заваленной. И если  это
случилось, мы  ее  никогда  не  найдем.  Гораздо  целесообразнее  было  бы
поискать приемлемый проход прямо здесь. Вы предлагаете потратить недели на
поиски пролома,  который,  возможно,  стал  уже  неразличим.  -  Он  пожал
плечами. - В одном вы правы: если мы не  отыщем  что-нибудь  подходящее  в
самое ближайшее время, то у нас не будет  иного  выбора,  как  возвращение
назад.
     Именно Та-ходинг приостановил поиски. Как  и  большинство  из  членов
команды, он проводил много часов, изучая бесконечную, без  единой  трещины
преграду, тянувшуюся вдоль правого борта. Ветер трепал его гриву и  шерсть
на плечах и шее. Он был очень терпелив, но и у его  терпения  был  предел.
Наступил день, когда он собрал всех на совещание.
     - Пришло время решить, как мы все-таки собираемся попасть  отсюда  на
юг. Мы не можем совершить кругосветное путешествие только для того,  чтобы
найти место, где  мы  когда-то  были.  Но  другого  пути  нет,  -  он  был
расстроен, как и все. - Мы уже выяснили это.
     Первый помощник Монславик кивнул.
     - Все же мы должны найти этот путь. Я предлагаю продвигаться  прежним
курсом еще день или два. Если же и тогда мы не  найдем  места,  где  можно
будет сделать коридор, то нам следует развернуться и повторить  пройденный
путь. Я думаю, лучше будет идти  назад  до  Молокин  и  искать  проход,  в
существовании которого мы уверены, чем продолжать путь неизвестно куда.
     Было ясно, что первый помощник хорошо обдумал сложившуюся ситуацию.
     - Мы не можем возвращаться, -  сказал  ему  Та-ходинг,  -  мы  должны
пересечь Изогнутый Океан в течение ближайших двух дней.
     - Почему такая спешка? - поинтересовался Септембер.
     Вместо ответа Та-ходинг указал по направлению к носу  корабля.  Этан,
как и все остальные, посмотрел вперед. Несколько редких облаков маячили на
чистом горизонте. Не дождевых облаков, конечно. На Тран-ки-ки  никогда  не
было  дождя.  Большая  часть  влажности  планеты  пребывала  в   постоянно
замороженном виде на ее поверхности. Даже снег был редкостью, хотя и более
привычной для теплых регионов планеты. Облака  встречались  нечасто,  даже
здесь, около экватора.
     Этан не понимал, на что указывал Та-ходинг.  Понять  это  мог  только
опытный моряк.
     - Последние несколько дней ветер был неустойчивым, - объяснил он  им.
Этан знал, что ветры  Тран-ки-ки  с  необыкновенным  постоянством  дуют  с
запада на восток. - Это странное образование, но не  неизвестное.  -  Этан
решил, что он все-таки говорит об облаках. - К тому же сейчас сезон.
     - Сезон для чего? - спросил Вильямс.
     - Скоро придет рифс. Не сегодня, не  завтра,  но  скоро.  С  востока.
Обычно они приходят с севера или с юга. Этот идет  с  востока.  Это  будет
очень плохо.
     Капитан не бросал слов на ветер.  Этан  знал  это,  когда  глядел  на
казавшиеся  безобидными  кучевые  облака.  Это  означало  полную  перемену
нормального  ветра.  Содрогания  атмосферы   обычно   достигали   поистине
демонической силы. Слова Та-ходинга прозвучали очень убедительно.
     - А что за рифс? - спросил Джалакан.
     Хванг позволила объяснить своему коллеге Земкину:
     - Местный сверхгрозовой шторм.  Несколько  штормов,  столкнувшихся  в
одной области. Они начинают питать друг друга. На  Тран-ки-ки  очень  мало
свободной влаги. Похоже, это делает шторы еще худшим бедствием.
     Он задумчиво посмотрел на облака.
     - Я, конечно же, не имею личного опыта встречи  с  подобным  явлением
природы. Никто из нас  не  имеет.  Их  почти  не  бывает  в  отдалении  от
экватора, но мы с Чилой изучали  их  через  спутники.  Грозовые  эпицентры
вздымаются на десятки тысяч метров и задевают границы  верхней  атмосферы.
Их  молнии,  множество  молний  и  поверхностные  ветры  достигают   сотен
километров в час. Не слишком приятная погода. Любое  животное,  обладающее
чувством  самосохранения,  немедленно  ложится  на  поверхность,   пытаясь
переждать ее.
     Когда до его коллег дошел смысл сказанного,  очевидный  даже  для  не
трана и не моряка, наступило молчание. Просто невозможно лечь по галсу при
ветре  триста  километров  в  час  и  бросить  якоря  на  открытом   льду.
Единственный шанс уцелеть - это встать в защищенную  бухту,  но  здесь  не
было вообще никаких бухт.
     Для корабля, застигнутого на открытом месте штормом, подобным  рифсу,
был только один способ попытаться выжить:  Он  должен  был  поставить  все
паруса, развернуть их таким образом,  чтобы  настигающий  ветер  гнал  его
постоянно  впереди  себя,  и  молиться,  чтобы  паруса,  мачты  и  команда
продержались до тех пор, пока шторм не начнет спадать.
     Однажды "Сландескри" уже попал в такой переплет  и  еле-еле  выбрался
побитым и поломанным. Повторить это второй  раз  -  означало  бы  искушать
судьбу. И даже если они попытаются и смогут уйти от шторма,  он  вытолкнет
корабль, возможно,  поврежденный  и  неустойчивый,  далеко  в  сторону  от
выбранного курса. Казалось, сама планета мешает им достигнуть цели.
     Идеальным вариантом было бы, конечно, найти коридор  сквозь  гребень,
поставить все паруса и проскочить на юг  подальше  от  шторма.  Идеальным.
Идеальным, думал Этан, было бы наплевать на все правила и провезти с собой
сюда несколько взрывающих устройств, с помощью которых они  бы  давно  уже
проложили себе путь сквозь эту преграду. Но теперь  не  было  времени  для
"если бы" да "кабы".
     У них не было взрывчатки, не было лучей, не было никаких  современных
средств. Все, что они имели, как выяснилось, это много силы и решимости, и
это должно  было  помочь  им  прорубить  путь  сквозь  ледяную  гряду.  За
несколько недель. Но им нужно было прорваться за сорок восемь часов.
     Весь специальный научный инструментарий  состоял  большей  частью  из
измерительных приборов всех сортов и назначений, но  не  для  концентрации
силы в определенной области. Была пара дрелей для  взятия  образцов  льда.
Сотня таких дрелей могла бы им помочь.
     Другие решения не приходили на ум транам, потому что, будучи транами,
они никогда  не  задумывались  ни  о  чем  подобном.  Одно  такое  решение
предложил Сква Септембер:
     - Одно мне чертовски  ясно:  если  мы  не  можем  пройти  сквозь  эту
преграду, мы должны пройти над ней.
     Этан присоединил свой голос к буре  удивления,  которое  подняло  это
жизнерадостное предложение.



                                    7

     - Ты предлагаешь превратить "Сландескри" в самолет? - поинтересовался
Вильямс.
     - Что-то вроде этого, - ответил Септембер, не моргнув глазом.
     Когда учитель заметил, что Септембер относится к этой идее  серьезно,
он последовал его примеру.
     - Но ведь даже если мы смогли  бы  поставить  необходимое  количество
парусов, ветер все равно недостаточно силен.
     Септембер выглядел задумчивым.
     - С рифсом позади и с достаточным количеством  парусов  мы  могли  бы
заставить эту шаланду взлететь. Труднее будет управлять ею. - Он посмотрел
мимо Вильямса и отыскал Сниэка. - Возможно, нам понадобятся эти  дрели,  о
которых вы упомянули. Надо расплавить  немного  льда,  а  затем  дать  ему
немного замерзнуть.
     - Ради Бога, объясните, для чего? - вмешалась Хванг.
     Септембер усмехнулся:
     - Ваши дрели  недостаточно  мощны  даже  для  того,  чтобы  растопить
половину пути сквозь гребень. Но мы можем использовать их для того,  чтобы
сгладить  острые  углы,  если  вы  понимаете,  о  чем  я.  Древние  глыбы,
составляющие гребень, довольно  большие  и  прочные.  Если  бы  мы  просто
сплавили их друг с другом  и  выровняли  поверхность,  помогая  копьями  и
топорами, то, возможно, у нас что-нибудь и вышло бы.
     - Что-нибудь это что, например?
     Септембер насмешливо обратился к Вильямсу:
     - Например, аппарель.
     Он дал всем время обдумать его слова, а затем продолжал:
     - Глядите, мы сделаем эту большую аппарель изо льда с помощью  дрелей
и ручных инструментов, протянем ее  до  Самой  макушки  гребня.  Затем  мы
отгоним  "Сландескри"  назад,  -  он  иллюстрировал  свои  слова  широкими
взмахами огромных рук, - так далеко  на  запад,  как  это  потребуется,  и
направим его на гребень под углом  -  и  в  спину  с  сильным  ветром.  Мы
поднимемся вверх по аппарели, - сказал  он,  резко  проведя  ребром  одной
ладони по другой, - и перемахнем через вершину. И мы  на  другой  стороне.
Нам вовсе необязательно рубить этот чертов  гребень  насквозь,  мы  должны
только перебраться  через  него...  Ну  и,  конечно,  обеспечить  надежную
посадку с той стороны. Одну вещь я заметил  насчет  льда:  он  может  быть
острым, холодным, неудобным, но пока у вас инструменты,  хорошая  морозная
погода и пара источников тепла, вы можете вырезать из  него  любую  форму,
как из куска мыла.
     Но эти слова, видимо, не тронули собеседников.
     - Я предпочел бы пересечь гребень другим способом, - сказал Вильямс.
     - И я тоже,  -  поддержал  его  Та-ходинг.  -  Я  нахожу  твои  мысли
интересными, но не применимыми на практике, друг Сква. Как ты сам  сказал,
вся проблема в скорости.
     - Ты шутишь? Если  "Сландескри"  выставит  все  свои  паруса,  ты  же
знаешь, как быстро он пойдет.
     - По ровному льду - да, -  согласился  капитан,  -  но  по  наклонной
плоскости? Таких штук никогда еще не вытворяли на  больших  кораблях.  Это
спортивный маневр какой-то.
     Септембер посмотрел на Хванг.
     - Давайте сделаем некоторые  подсчеты.  Масса,  скорость  и  скорость
ветра. Давайте хотя бы выясним, возможно ли  это  теоретически.  Мы  можем
сделать эту аппарель под таким углом и такой длины, какая потребуется.
     - Но не слишком длинную, - Та-ходинг прекрасно схватывал элементарную
геометрию, - у нас не так много времени.
     - Мы успеем, - нетерпеливо сказал Септембер. - Мы успеем сделать все,
что надо. Я уверен, мы сумеем развить нужную скорость и взять этот барьер.
     -  А  меня  не  это  волнует,  -  все  глаза  обернулись  на  Гуннара
Рыжебородого. - Позвольте мне убедиться, что я правильно понял предложение
нашего  друга.  -   Усиленно   работая   лапами,   он   грубо   имитировал
аэродинамические  движения  Септембера.  -   Мы   отойдем   на   некоторое
расстояние, поставим паруса, поймаем ветер позади нас.
     - Вот именно, точно так, - волнуясь сказал Септембер.
     - Мы поднимемся по той аппарели, которую ты надумал здесь  соорудить.
- Он поднял одну лапу по направлению к  небу,  -  и  спустимся  с  вершины
Изогнутого Океана с силой, достаточной, чтобы перенести нас через  дальнюю
границу преграды на лед с южной стороны.
     Септембер выглядел польщенным.
     - Ты ухватил идею, Гуннар.
     - Я не сомневаюсь, что мы достигнем требуемой скорости, и  верю  что,
возможно, сохраним достаточный контроль над управлением и взберемся на эту
аппарель. Но у меня все же есть опасения.
     - Насчет чего?
     - "Сландескри" - это большой, тяжелый  корабль.  Он  был  сделан  для
того, чтобы ходить, - он сделал широкий жест правой лапой, - по льдам. Это
крепкое  судно,  и  много  раз  мы  имели  случай  убедиться  в   крепости
необыкновенного металла, который мы отрезали от вашего маленького корабля,
чтобы сделать огромные лезвия и крепления к ним. И все же, несмотря на все
достоинства и необыкновенные качества корабля, он вряд ли выдержит падение
со значительной высоты.
     Он посмотрел на Септембера:
     - Если все пойдет по плану и мы перелетим через Изогнутый Океан,  что
будет с нами, когда мы ударимся о голый  лед  на  той  стороне?  Океан  не
разобьется. Но того же нельзя с уверенностью сказать о  "Сландескри".  Что
даст нам пересечение этой преграды, если мы разобьем корабль в результате?
     - Это единственная вещь, которую я  не  могу  предугадать,  -  мрачно
ответил Септембер. - И я думаю, что, несмотря на все  свои  инструменты  и
знания, Вильямс и его друзья тоже не смогут этого сделать.
     - Вся масса корабля сперва придется на носовые лезвия, затем кормовые
и рулевые, - пробормотал Этан. - Если мы попробуем этот вариант, а у  меня
нету лучшего предложения, мы должны будем вытащить все наши припасы,  все,
что найдем пригодного для смягчения удара. Это может быть  одежда,  запасы
пика-пинового оснащения и  так  далее.  Если  мы  засунем  это  все  между
лезвиями и их креплениями, то это смягчит удар.
     - Правильно мыслишь, дружище!
     - Но распорки могут быть  повреждены  от  такого  удара,  -  напомнил
Та-ходинг.
     - Они из дюраллоя со спасательной шлюпки, -  сказал  Септембер,  -  а
также все  болты  и  крепления.  А  деревянные  работы  выполнены  лучшими
резчиками и корабелами Уоннома. И даже если мы сломаем распорку-другую, мы
сможем приспособить туда что-нибудь  временно,  чтобы  держать  лезвия  на
месте, пока мы не доберемся до какого-нибудь ремонтного двора.
     - Если бы было все так просто! - Та-ходинг указал  по  направлению  к
носовой части. - Если мы сломаем более  одного  лезвия,  мы  должны  будем
встать на якоря, чтобы произвести эти  временные  починки,  о  которых  вы
упомянули мимоходом. Но помните, что рифс может достать нас в южном океане
с той же легкостью, что и  здесь,  и  мы  можем  оказаться  в  ловушке.  С
поврежденными лезвиями мы даже не сможем идти впереди ветра. Корабль будет
разнесен на куски.
     Несколько  мгновений  был  слышен  только  голос  ветра.  Затем  тихо
заговорил Этан:
     -  Похоже,  что  у  нас  небогатый  выбор.  Мы  слишком   далеко   от
Пойолавомаара или каких-либо других известных нам укрытий, чтобы  пытаться
добраться туда прежде, чем разразится шторы. Если мы  будем  сидеть  сложа
руки и ждать его, у нас действительно будут большие неприятности. Если  мы
будем пытаться идти впереди него, он отнесет  нас  так  далеко  от  нашего
курса, что мы могли бы с тем же успехом возвращаться в Пойо и начинать все
сначала.
     -  Может  быть,  мы  сможем  укрыться  за  каким-нибудь  островом?  -
предложила Эльфа.
     Та-ходинг покачал головой:
     - На нашем пути мы не видели ничего, что могло бы нам подойти.
     - Тогда Этан  и  Сква  правы.  Мы  должны  попробовать  то,  что  они
предлагают.
     Гуннар пристально посмотрел на свою подругу:
     - Я всегда считал тебя  консервативной.  Может,  мы  провели  слишком
много времени среди небесных людей?
     Она приложила два пальца к его губам, давая почувствовать когти.
     - Причина не в этом. С тобой я осмелюсь на что угодно.
     Гуннар свистнул в знак благодарности.
     - Могу ли я не решиться на то, на что осмеливается дочь ландграфа?
     Она подняла руку и обернулась к Та-ходингу:
     - Высочайшая власть не распространяется на ледяные пространства.  Это
ваши владения и ваш корабль. Окончательное решение остается  за  вами.  Вы
знаете возможности ледохода лучше любого из нас. Каковы наши шансы  выжить
в столь безумном предприятии?
     Та-ходинг  глубоко  поклонился,  сопровождая   поклон   замысловатыми
движениями пальцев правой руки. Пятьдесят на пятьдесят. Этан  надеялся  на
большее.
     - Один готов рисковать всем, другой ничего не  говорит,  -  проворчал
Гуннар. Кошачьи глаза обернулись к Этану. - А что думаешь ты, мой друг?
     - Ты спрашиваешь меня? Но я всего лишь пассажир на  этом  корабле.  У
меня нет авторитета. Почему бы тебе не спросить Миликена?
     - Потому что ты не искатель приключений, как когда-то сам  выразился.
Потому что ты, а не друг  Миликен,  можешь  быть  противостоять  Сква.  Ты
осторожный, он стремительный. Ты рассуждаешь, а он дерзает.
     - Ну за неимением лучшей альтернативы, я должен сказать, что в  жизни
ничего нельзя добиться, не рискуя. Я бы сказал, что мы уже воспользовались
нашим шансом в прошлом году. Но это  не  меняет  ситуации,  с  которой  мы
столкнулись сейчас. Мне это все, конечно, легко говорить, это ведь не  мой
корабль.
     - Нет, но это твоя жизнь.
     - Хорошо, давайте попробуем, - сказал Та-ходинг, не глядя  на  них  и
уже готовясь мысленно к  предстоящему.  -  Все,  кто  не  является  членом
команды корабля, сойдут с него, пересекут Изогнутый Океан самостоятельно и
будут ждать нас на той стороне. Таким образом, если  катастрофа  случится,
пострадают не все.
     - Значит, ты решился, - пробормотал Гуннар.
     - Самоуверенность - это не моя черта. Я  бросаю  те  кости,  которыми
располагаю. Сейчас мы должны кинуть их так хорошо, как только можем, и изо
всех сил надеяться, что выпадет двенадцать. Если у меня не  будет  доверия
моего корабля и моей команды, то что мне останется?
     - Ну что же, тогда решено, мы попробуем, - Гуннар  не  мог  заставить
себя казаться уверенным. - Как бы я желал, чтобы у нас был  другой  выход.
Нам бы не пришлось заниматься этим безумием. - Он обернулся к Хванг. - Мои
солдаты будут работать на льду бок о бок с вами. Выберете угол наклона и в
соответствии С этим проинструктируете нас, как действовать. - Он поднялся.
- Теперь, когда у нас есть план действий,  давайте  работать  быстро.  Чем
раньше мы начнем, тем раньше закончим.
     - И чем  усерднее  мы  будем  работать,  тем  меньше  времени  у  нас
останется на размышления о том, что мы пытаемся осуществить.
     Голубые небеса уступили клубящейся черноте на восточном  горизонте  к
тому  времени,   когда   строительство   подъема   было   завершено.   Как
следопыты-разведчики близкого шторма, первые порывы ветра то там, то здесь
сталкивались  с  постоянным  западным  ветром  и  оставляли  повсюду  лихо
закрученные воздушные воронки. Ледяные бесы, миниатюрные вихри из частичек
льда,  кружились  в  диком  танце  по  поверхности  замороженного  океана.
Временами один из них наскакивал на рабочих,  заставляя  падать  и  ронять
инструменты. Однажды такой вихрь  захватил  Этана  с  поднятыми  защитными
очками и вызвал у него слезы. Это было все  равно  что  получить  в  глаза
горстью холодного песка.
     Джалакан и Бланчард оставили перегревшиеся дрели и  присоединились  к
остальным путешественникам,  скользящим  и  съезжающим  по  южному  склону
гребня. Этан и  Септембер  остались  на  этой  стороне,  пристроившись  за
огромным блоком льда. Ведь должен же кто-то присмотреть  за  всем,  творил
себе Этан.
     Ледяной пандус, вырубленный и выплавленный на северном склоне гребня,
напоминал подъезд к замку  какого-то  великана.  Ученые  и  воины  Гуннара
хорошо сделали свою работу. Но насколько хорошо, об этом говорить было еще
рано.
     Все понимали, что если аппарель обрушится во  время  подъема  на  нее
"Сландескри", корабль  окажется  запертым  на  гребне.  И  вот  тогда  они
окажутся  в  настоящей  ловушке  в  этом  пустынном  месте  вдали  как  от
человеческой, так и транской цивилизации. Они  строили  так  надежно,  как
только было возможно.
     Земкин превзошел себя,  работая  дрелью.  Между  массивными  ледяными
блоками не осталось ни мельчайшей трещины, которая была бы не заполнена.
     В конце концов все приготовления  были  завершены,  и  не  оставалось
ничего больше, кроме как начинать.
     Взглянув направо, они могли видеть фигуры, стоявшие на южном  склоне:
солдаты  ледохода  и  члены  научной  группы.  Только   Гуннар   и   Эльфа
присоединились к Этану и Септемберу  на  верхушке  гребня.  Гуннар  стоял,
высокий и прямой, похожий на один из ледяных пиков, окружавших их, и ветер
трепал ею мех. Он прикрыл глаза правой ладонью:
     - Я ясно вижу корабль.
     Этан прищурился и посмотрел на юг, но  не  увидел  никаких  признаков
"Сландескри". Скоро все изменится, он знал.
     - Они ставят паруса. Та-ходинг  распорядился  развернуть  рангоут  по
ветру. Ага, теперь они готовы. Паруса наполнились. Они идут.
     Они  подождали.  Спустя  несколько  минут  они  уже  могли  различить
лоснящуюся, клинообразную громаду ледохода, стремительно приближавшуюся  к
гребню на полной скорости. Этан вдруг понял, что впервые видит корабль под
всеми парусами и с расстояния. Для создания, скроенного  по  воспоминаниям
школьного учителя, он был довольно красив. В нем не было той  неуклюжести,
которую вполне можно было бы  от  него  ожидать,  хотя  отсутствие  резьбы
иллюминаторов несколько смущало. Днище ледохода было абсолютно плоским, но
вокруг не было волн, чтобы плескаться в них этакому корыту.
     - Хотел бы я, чтобы Та-ходинг оценил возможности ледохода  выше,  чем
пятьдесят процентов, - пробормотал он.
     Защитные очки у Септембера были подняты и не  ограничивали  его  поле
зрения.
     - Черт возьми, дружище, его шансы, во всяком случае, лучше  тех,  что
нам уготовила судьба.
     Этан  посмотрел  на  восток.  Молнии  освещали  облака,  черные,  как
угольная пыль.
     - Когда рифс будет здесь?
     Гуннар Рыжебородый посмотрел на него  сверху  вниз,  затем  обернулся
лицом к надвигающемуся ветру.
     - Скоро, но не так скоро, как мог бы. Плохой шторм, очень плохой,  но
мне кажется, что он движется слегка на  северо-запад,  вместо  того  чтобы
идти строго на запад. Судьба одарила нас несколькими лишними  драгоценными
часами более или менее сносной погоды. Если он и дальше будет  забирать  в
сторону, то, возможно, он минует нас вовсе. Да, это  будет  удача,  полная
иронии!
     - Но он может и не пройти мимо, - вставила Эльфа, - и кроме тот,  нам
все  равно  надо  пересечь  Изогнутый   Океан.   Сейчас   не   время   для
нерешительности.
     - Я полон  решимости,  любовь  моя.  Просто  Этана  интересовали  мои
размышления.
     - Он подходит! -  заорал  Септембер,  слегка  наклоняясь  и  указывая
вперед. - Клянусь, Та-ходинг даже свою одежду пустил в дело, чтобы  выжать
лишние десять километров в час из западного ветра.
     Этану пришлось поднять свои защитные очки, чтобы лучше видеть.  Холод
обжег открытую кожу, иголками впился в щеки. Ледоход, казалось,  прибавлял
скорость с каждым метром льда, оставляемым позади. Веера ледяных  осколков
вырывались  из  под  каждого  дюраллоевого  лезвия,   взрезающего   ровную
поверхность. Когда он был уже в полукилометре от гребня, Этан  оценил  его
скорость между ста пятьюдесятью и ста семьюдесятью километрами в час. Туго
натянутые паруса так и  рвались  с  матч.  Все  судно,  казалось,  рвалось
вперед, борясь за каждую возможность увеличить скорость хотя бы  на  метр.
Теперь оно приблизилось настолько, что Этан мог различить Та-ходинга и его
рулевого. Они оба налегали на большое  деревянное  колесо,  изо  всех  сил
стараясь удержать летящий "Сландескри" на заданном курсе...
     Капитан, должно быть, выкрикнул  команду,  потому  что  прямо  на  их
глазах рангоут внезапно повернулся. Круто  развернувшись  на  обоих  левых
лезвиях, отчаянно пытаясь сохранить  равновесие,  огромный  корабль  резко
повернул на юг. Маневр стоил ему небольшой потери скорости.
     Древний инстинкт подсказал Этану быть начеку. Если ледоход взойдет на
пандус под неправильным  углом,  он  может  соскользнуть  с  нет  в  любом
направлении, не исключая и  прямого  попадания  в  них.  Гуннар  и  Эльфа,
казалось, тоже искали укрытия. Только Септембер оставался  неподвижным.  В
своем серебряном защитном костюме, он был похож на скульптуру,  неизвестно
как занесенную в эти просторы.
     На борту "Сландескри" те матросы, которые не были заняты в управлении
парусами, прятались кто где и стучали зубами. Та-ходинг и рулевой прилипли
к штурвалу. Движимый всей силой западного ветра, ледоход достиг  основания
ледяной аппарели и взлетел по ней вверх. В этот момент  он  был  похож  на
весьма экстравагантную  версию  Летучего  Голландца,  взлетающего  в  небо
против ветра.
     Поднимаясь, он значительно сбавил в скорости. До верхушки  оставалось
тридцать,  двадцать,  десять  метров...  Этан  поймал  себя   на   желании
подтолкнуть его, но его помощь не понадобилась.
     Все еще двигаясь со стокилометровой скоростью, "Сландескри" оторвался
от верхнею края гребня. На мгновение показалось, что он завис  в  воздухе,
замороженный каким-то космическим художником. Затем он  начал  опускаться,
медленно описывая грациозную кривую.
     Гуннар и Эльфа поднялись, в то время как  на  южном  склоне  воины  и
люди-ученые, затаив дыхание наблюдали,  как  ледоход  парил,  снижаясь  по
направлению к ним. На короткое мгновение корабль превратился из ледового в
воздушный, - образ давно забытой легенды. Красота этих  нескольких  секунд
произвела сильнейшее впечатление на всех очевидцев. Никто не смог бы этого
забыть.
     Красота сменилась сокрушительной реальностью, когда огромный  корабль
с размаху врезался в ледяную поверхность.
     Этан содрогнулся от этого удара, как и  большинство  из  наблюдавших.
Ледоход подскочил, ударился снова и, развернувшись,  поехал  вбок.  Корпус
выдержал.  Перекрывая  звук  ветра,  раздался  резкий  треск  и  несколько
перекладин толщиной с мужскую ногу сломалось и  перелетело  через  носовую
часть, таща за собой свои  паруса.  Потеря  пришлась  кстати  и  замедлила
движение корабля.
     Гуннар и Эльфа уже спускались вниз кратчайшим путем, похожие на  пару
лыжников-спортсменов. Люди следовали за ними  не  так  быстро,  сползая  и
скользя в своих ботинках.
     Воины, ждавшие на льду, уже карабкались по  боковому  трапу  на  борт
"Сландескри",  чтобы  помочь  ошеломленным  матросам,  многие  из  которых
порядком пострадали от удара корабля о поверхность. Когда Этан вступил  на
палубу, воины Гуннара уже работали над наведением порядка в  царившем  там
хаосе.
     Оборванные снасти  и  рваные  паруса  захламляли  палубу,  поломанные
перекладины беспомощно свисали с бушприта, являя собой удручающее зрелище.
Но ледоход мог идти и без них. Все три основные  мачты  удалось  сохранить
благодаря добавочным креплениям, установленным Та-ходингом, но все же одна
из них угрожающе покосилась.
     Капитан приветствовал всех с сияющими глазами. Он прижимал  к  своему
носу грубую  ткань.  Она  вся  была  заляпана  красными  пятнами,  но  он,
казалось, этого не замечал. Не замечал он и новоприобретенной хромоты.
     - Так вот, значит, как чувствуешь себя на  ваших  небесных  кораблях,
друг Этан! Славное приключение, правда болезненное. Корабль,  -  он  гордо
огляделся вокруг, - перенес его лучше, чем команда.
     Септембер одобрительно кивнул:
     - Да, он похоже отлично выдержал удар.
     Пятна крови виднелись на стенах кают и  на  палубе.  Двоим  матросам,
похоже, требовался длительный отдых и лечение, но  большинство  отделалось
лишь синяками и ушибами.
     Третий  помощник  Килпит  подбежал  к  ним.  Его  левая  рука  висела
безжизненно, ко он проворно отдал честь правой.
     - Правое носовое лезвие почти сломано, но в распорке. Левое, кажется,
в порядке, и кормовые с рулевым также. Как  вы  и  предполагали,  капитан,
основной удар пришелся на переднюю часть судна.
     - А в каком состоянии распорка?
     - Хорошо отремонтировать ее можно только на верфи, но, - он запнулся,
- я думаю,  что  если  мы  возьмем  достаточной  длины  канат,  то  сможем
закрепить ее временно. Но я бы не советовал резко маневрировать вправо.
     - Мы не будем, - заверил его Та-ходинг. - Соберите ремонтную  команду
и  принимайтесь  за  работу,  -  он  оглянулся  назад  на  гребень  и   на
приближающийся шторм. - Нам нужно отправляться в путь  как  можно  скорее.
Распорка выдержит. Мы же не к битве готовимся. Здесь и сражаться-то  не  с
кем, кроме наших ран да погоды.  Когда  мы  уйдем  на  юг  на  достаточное
расстояние, мы будем  вспоминать  и  обсуждать  это  происшествие,  но  не
сейчас.
     Матрос салютовал еще раз и соскочил на основную  палубу,  где  быстро
собрал рабочую команду.
     - Когда я в последний раз смотрел на рифс, я подумал, что он повернул
куда-то на север, - сказал Гуннар.
     - Я тоже заметил. Он мог так же быстро повернуть на юг,  -  взгляд  и
мысли Та-ходинга были сосредоточены на поврежденной фок-мачте.
     Все, включая группу Хванг, принялись энергично помогать ремонтировать
корабль. Ученые ничего не понимали в морском деле, но лишние рабочие  руки
принимались с радостью, даже если они были лишены меха. Корабль был  снова
готов тронуться в путь гораздо раньше, чем кто-либо смел надеяться.
     Но они не смогли полностью избежать рифса. Его южный край  задел  их,
когда ледяная гряда  уже  давно  исчезла  за  горизонтом  сзади.  Каким-то
образом поврежденное правое  носовое  лезвие  выдержало  напор,  обернутое
таким количеством пика-пиновой веревки, которого, наверное, хватило бы для
оснастки еще одного корабля. Перевязанные и  хромающие,  они  использовали
порывы рифса, чтобы увеличить свою скорость, и бежали на юг.
     Рассказы о перелете через ледяную гряду  не  затихали.  Сила  порывов
рифса была  преувеличена  ветреностью  приободрившихся  матросов,  которые
управляли "Сландескри" во время  пересечения  Изогнутого  Океана.  Высота,
которой они достигли, и расстояние, которое они  пролетели,  возрастали  с
каждым  пересказом.  Несколько  чудесных  секунд  они  летели  совсем  как
небесные люди и управляли кораблем абсолютно самостоятельно.  Этан  слышал
эти рассказы, полные энтузиазма, и улыбался. Если их союз будет  и  дальше
крепнуть и развиваться, то очень  скоро  транам  представится  возможность
самим летать на скиммерах. Со временем они станут путешествовать из  своею
мира в другие на тяжелых КК-скоростных космических кораблях. Будет ли  это
означать конец их воодушевлению?  Технический  прогресс  пресыщает  людей,
подумал он.
     В конце концов они ушли от рифса, но  не  от  энтузиазма  команды,  с
которым она вновь и вновь  воспроизводила  подробности  чудесного  полета.
Воины, пересекшие гребень своим ходом,  чувствовали  себя  обделенными,  и
случилось даже несколько потасовок, но никто не обратил на  это  внимания.
Транам был присущ воинственный дух. Споры об  исходе  различных  поединков
помогали им провести время.
     Дни   превращались   в   недели.   Перемена   в   климате   оказалась
непредвиденной, хотя задолго до этого все рассуждали о такой  возможности.
По мере  продвижения  на  юг  от  экватора  становилось  не  холоднее,  а,
наоборот, теплее. Стометровые утесы и скалы континента были  все  еще  вне
видимости, когда траны начали освобождаться от своей одежды.
     Наружные меха были  сняты  первыми,  затем  последовали  хессаваровые
панцири, за ними куртки из  грубой  пика-пиновой  ткани  и  нижнее  белье.
Вскоре  "Сландескри"  шел  укомплектованный  командой  обнаженных  транов,
абсолютно голых, если не считать  их  короткого,  серого  или  коричневого
меха. Температура  продолжала  подниматься,  и  скоро  Этан  стал  гадать,
сколько времени пройдет, прежде чем он сам и его товарищи присоединятся  к
транам. Естественно, климат стал слишком жарким лишь для  транов,  столбик
термометра все еще оставался ниже нуля. Надевать шорты было  рановато.  Но
чем дальше они забирались на  юг,  тем  неуклоннее  температура  ползла  к
нулевой отметке.
     Теперь  траны  не  просто  чувствовали  себя  неуютно,  они  очевидно
страдали. Ходили слухи о том, чтобы подстричь мех  так  коротко,  как  это
только  возможно.   Необходимость   этого   шага   диктовалась   постоянно
возрастающей температурой. Спешное голосование показало, что никто еще  не
был так плох, чтобы вынести унижение быть бритым.
     Люди сочувствовали как могли, но про себя были очень довольны. Теперь
стало можно ходить внутри корабля в длинной легкой одежде и находиться  на
палубе без капюшонов.
     Когда-то раньше Этан, Миликен и Септембер уже  сталкивались  здесь  с
подобными температурами. На земле Золотых  Сайя  обособленно  жила  группа
доледниковых транов, чьи тела так и не смогли приспособиться к наступившей
холодной погоде. Они обжили территорию, согреваемую  постоянными  горячими
источниками.  Возможно,  сейчас  они  приближались  к  подобному  региону.
Обширный  вулканизм   был   наиболее   вероятным   объяснением   странного
климатологического сдвига, который Хванг и ее коллеги ассоциировали с этой
областью.
     Пять дней спустя они заметили нечто,  не  виданное  на  Тран-ки-ки  в
течение четырех тысячелетий.
     Вахтенная, которая заметила феномен, с квадратными глазами  скатилась
вниз по снастям, беззвучно указала на носовую часть и скрылась под палубой
прежде, чем кто-нибудь смог расспросить ее, что же она  все-таки  увидела.
Третий  помощник,  Килпит,  хотел  сделать  женщине   выговор   за   столь
невразумительный рапорт, но не смог ее найти. К тому времени феномен  стал
виден тем, кто находился на палубе,  и  многие  из  них  испытали  желание
последовать за вахтенной, в том числе и Килпит. Но, как члену команды, ему
было не позволено выражать индивидуальные эмоции. Стуча зубами, он доложил
обстановку капитану.
     Не  все  отреагировали  на  открытие  панически.  Некоторые   приняли
вызывающе-независимый вид, другим было просто любопытно. Призвав  Миликена
Вильямса для убедительности, Та-ходингу удалось успокоить народ, объяснив,
что произошло. Все разошлись по своим местам, нервно бормоча себе под нос,
так, словно вдруг увидели оживший ночной кошмар из далекого детства.
     Открытый океан. Ну, это не совсем точно сказано, хотя именно так  это
выглядело  для  неискушенных  транов.  Пласт  воды,  жидкой  воды,   какая
встречалась на Тран-ки-ки в свободной форме только в домах и  на  камбузе,
где рядом был огонь, покрывала поверхность льда. И хотя слой воды  был  не
более  сантиметра,  этого   было   вполне   достаточно,   чтобы   потрясти
коллективное сознание  транов.  Этан  проверил  один  из  своих  костюмных
датчиков. Окружающая температура была всего лишь чуть-чуть выше нуля.
     Из-под лезвий ледохода вылетали теперь водяные брызги вместо  ледяных
осколков. Посреди этого жидкого пласта "Сландескри" стал вдруг похожим  на
гидрофойл дальнего следования.
     Моряки стали понемногу приходить в себя, когда убедились, что корабль
не собирается погружаться внутрь мира. Вильямс и люди Хванг выбивались  из
сил, чтобы уверить своих транских спутников, что лед толщиной в  несколько
сот метров не может просто так исчезнуть под ними.
     Лучше бы не  исчезал,  Этан  был  в  этом  уверен.  "Сландескри"  был
кораблем, но он не мог плавать. Его швы были засмолены от ветра, но они не
были водонепроницаемыми. Если бы он очутился в глубокой воде, просмолка не
продержалась бы более нескольких секунд.  А  затем  изящное  судно,  столь
крепкое и устойчивое на льду, пошло бы ко дну как камень.  Этан  не  знал,
был ли вообще в транском языке глагол "плавать".
     Они  продолжали  идти  на  юг.  Все  тревожно  высматривали  признаки
вулканизма. На южном горизонте висели тяжелые облака, но ни конусообразных
возвышений, ни курящихся дымков не было видно. Расчеты Бланчарда показали,
что море лежало приблизительно в пятистах метрах  под  лезвиями  ледохода,
так что возможность подповерхностного нагревания была отброшена.  В  любом
случае, океанические вулканы стали  бы  растапливать  лед  изнутри,  а  не
снаружи.
     А  температура  продолжала  подниматься,  хотя  и  медленно.  Местами
корабль  скользил  по  шестисантиметровому  слою   воды,   но   это   была
максимальная глубина с которой они встречались.
     - Феномен поддерживает сам себя, -  объяснил  Сниэк.  -  Только  лишь
циркуляция  подводных  течений,  вызываемая   внутрипланетным   теплом   и
обширными гравитационными силами, удерживает море  от  полного  замерзания
вплоть до самою дна. Если когда-нибудь лед начнет таять снизу, то  процесс
будет ускорен во много раз благодаря тому, что температура  воздуха  здесь
поднялась   или   была   поднята   выше   нуля.   Теплый   воздух    будет
взаимодействовать с потеплевшей водой подо льдом и расширять и увеличивать
любую трещину в поверхности.
     -  Лед  умереть,  -  пробормотал  один  из  транов,   слушавший   эти
объяснения.
     - Это просто местное явление, - объяснил Этан, - не нужно паники.
     - Кто здесь паникует? - Сисфар повернулась к самому высокому матросу.
- Займетесь ли вы своим делом, или я должна делать его за вас?
     Ворча, группа транов отошла, продолжая разговаривать между собой.
     - Спасибо, - сказал ей Этан.
     Она остро взглянула на него.
     - Не благодарите меня. Просто найдите моего  друга,  -  и  она  гордо
удалилась за остальными.
     Удалилась,  или  прошествовала,  или  промаршировала,   думал   Этан,
напряжение  чувствовалось  даже  в  длине  ее  шага.  Бомба  готова   была
взорваться в любую минуту. Он надеялся, что не окажется жертвой, когда это
произойдет.
     Гуннар прошептал на ухо Этану:
     - Это становится все более и более сложным -  сдерживать  даже  самых
лояльных матросов, - он кивнул в сторону борта. - Такого никто никогда  не
видел. Они слушают объяснения друга Вильямса и ученых, но  в  душе  верят,
что незамерзающая вода - проделка чертей и демонов.
     - Но они же знают, что "Сландескри" и  наши  инструменты  сделали  не
сверхъестественные силы. Они же слышали о науке.
     - Корабль для них вполне  реален.  Подобные  существуют  в  мире.  Но
таяние льда вещь не виданная в целом мире. Понять ее для них нелегко.  Как
бы вы себя почувствовали, если бы земля под вашими ногами начала бы  вдруг
хватать вас за лодыжки. То же самое будет делать вода, если вы  соберетесь
пройтись по ней.
     - Я не смотрел на это их глазами.
     Лезвия "Сландескри" легко раздвигали шестисантиметровый слой воды, но
если бы тран попытался идти по  такой  поверхности,  он  столкнулся  бы  с
определенными трудностями. Это было бы то же самое, как  если  бы  человек
побежал по болотистой грязи. Он попытался представить себе: идешь себе  по
дороге и вдруг обнаруживаешь, что ноги уходят под землю.
     - Здесь задействованы только естественные силы. Здесь нет опасности.
     - Объясните это команде, - кивнул в  сторону  палубы  Гуннар.  -  Это
простые матросы и воины,  собиратели  пика-пины,  работники  по  дереву  и
камню. Самые отважные,  каких  можно  найти  в  Уонноме  и  Пойолавомааре.
Подумайте, какова будет  реакция  среди  остального  населения,  если  эта
странная история дойдет до их родных мест. Будет такая паника, как если бы
солнце перестало всходить.
     - Ничего. Они будут в порядке, - Этан пытался казаться уверенным.
     - Так должно быть, - согласился рыцарь.



                                    8

     Утесы южного континента все еще не были видны  за  горизонтом,  когда
вахтенный с фок-мачты закричал:
     - Гутторбин!
     Воины устало заряжали арбалеты, пока другие брались за копья и  луки.
Они имели дело с летающими  плотоядными  так  часто,  что  это  успело  им
порядком  надоесть.  Копья   удерживали   тварей   на   расстоянии,   пока
перезаряжались арбалеты. Нападающих с воздуха удаляли по одному.
     Учитывая,  сколько  таких  больших  летающих  плотоядных  они  убили,
защищая корабль в течение года, еще становилось  досадно,  что  их  нельзя
употреблять в пищу. Об этом размышлял Этан, доставая меч,  подаренный  ему
от всей команды. Сква Септембер присоединился к нему,  легко  удерживая  в
одной руке свой громадный боевой топор.
     После сообщения вахтенного он увидел только  одну  тварь,  летящую  к
кораблю. Половина защитников опустила оружие и вернулась к  своей  работе.
Оставшиеся принялись спорить, кто будет стрелять первым. Решить  тут  было
непросто. О беспорядочной стрельбе не могло  быть  и  речи.  У  арбалетных
стрел были металлические наконечники, а металл был слишком дорогим,  чтобы
его тратить попусту.
     - Он  большой,  -  крикнул  вахтенный,  -  самый  большой,  какого  я
когда-нибудь видел.
     - Может быть, это не гутторбин, - Этан пытался  рассмотреть  точку  в
воздухе, направляющуюся к ним. - Я уверен, что  есть  множество  жизненных
форм, которые Гуннар и его люди из Софолда ни разу не встречали.
     - Странная  птица,  -  Септембер  перегнулся  через  бортик,  пытаясь
разглядеть детали. - Я не замечаю характерного для гутторбинов пикирующего
дугообразного полета. И парит слишком низко, слишком.
     Кто  летает  на  Тран-ки-ки,  старается  держаться   на   достаточном
расстоянии от поверхности льда, вне  досягаемости  всяких  шан-коссифов  и
других подледных хищников.
     - Это не гутторбин, - уверенно сказал гигант, - но я узнаю эту штуку.
     Гуннар присоединился к ним:
     - А не один ли это из ваших летающих кораблей?
     - Это, без сомнения, скиммер.  Но  что  скиммер  делает  здесь,  черт
возьми?
     - Может быть, Трелл оставил здесь кого-нибудь из своих. А  мы  ничего
об этом не знали, - сказал Этан.
     - Не похоже, - ответил Септембер, не отрывая глаз от скиммера. -  Они
бы уже вернулись к этому  времени.  Тело  без  головы  не  принесет  много
пользы, - он обернулся и прокричал  что-то  в  ближайший  люк.  Надо  было
предупредить ученых.
     Чила Хванг появилась на палубе первой. Вильямс сказал, что метеоролог
спала ночью меньше четырех часов. Этан удержался от вопроса, каким образом
учитель получил эту информацию.
     К тому времени скиммер летел параллельно  с  ледоходом  и  достаточно
близко, чтобы, находясь на борту, можно было разглядеть его формы.
     - Это не из наших, - сказала Хванг, -  потому  что  здесь  просто  не
может быть никого из наших.  Скиммеры  запрещено  использовать  в  "Медной
Обезьяне". Слишком сложная  техника,  чтобы  использовать  среди  коренных
жителей.
     - Как и лучи, которых у нас, к сожалению,  нет,  -  Септембер  указал
вверх. - Они снижаются. Думаю, они нас тоже изучают.
     - А как насчет людей из правительства? - спросил  Этан.  -  Не  может
какой-нибудь департамент иметь скиммер и использовать его тайком?
     Хванг нетерпеливо мотнула головой:
     - "Медная  Обезьяна"  слишком  маленькое  поселение,  чтобы  скрывать
что-либо  подобное.  Если  бы  скиммер  был  доступен,  всякий  хотел   бы
использовать его. Его трудно было бы держать в секрете.  Там  нет  никаких
летательных  средств,  вообще  ничего,   превышающее   размерами   ледовый
велосипед, который вы видели.
     - А  может  ли  Содружество  иметь  другой  аванпост  на  Тран-ки-ки,
существование которого держится в секрете от обитателей "Медной Обезьяны"?
     - Правительство может сделать что  угодно,  дружище,  -  заверил  его
Септембер, - но здесь, я  надеюсь,  они  ни  при  чем.  Этот  мир  слишком
гостеприимное место, чтобы играть в подобные игры.
     Появление  скиммера  не  было  единственным   сюрпризом.   Когда   он
приблизился к ледоходу на достаточное расстояние,  находившиеся  на  борту
заметили, что не люди были на маленьком самолете. Весь его экипаж  состоял
из одних транов. Это обстоятельство вызвало множество  комментариев  среди
матросов "Сландескри". Реакция людей была гораздо сильнее, чем можно  было
ожидать.
     - Позволить местным использовать этот тип технологии - это  подсудная
выходка! - Мовар был вне себя. - Да просто дать  им  увидеть  скиммер  уже
преступление. Позволить им управлять одним...  -  Он  ошеломленно  покачал
головой, не находя слов для  описания  столь  чудовищного  отступления  от
правил.
     - Кто-то очень доверяет транам! - только и смог сказать Септембер.
     Этан заметил Грурвельк рядом с собой:
     - Это не демоны. Это ваши же собратья,
     Она сурово оглянулась на него:
     - Демоны приходят в разных обличьях, небесный человек.
     Теперь скиммер был уже настолько близко, что с  ледохода  можно  было
разглядеть индивидуальные детали. Пилот скиммера  был  одет  в  куртку  из
кусков кожи и такие же свободного покроя штаны. На  всех  были  шапки  или
шлейфы из  темной  кожи,  украшенные  кусочками  дерева  и  металлическими
пластиками. Все это говорило о  том,  что  их  своеобразные  наряды  -  не
транского происхождения: слишком сиял на солнце металл, обработанный  явно
человеческими руками. Тот, кто сумел  обеспечить  транов  скиммером,  мог,
конечно, снабдить их металлическими украшениями.
     Двое  из  экипажа  переместились  на   край   скиммера,   ближний   к
"Сландескри", и что-то  прокричали,  Этан  считал,  что  свободно  владеет
транским наречием, но не сумел разобрать ни слова. Даже  Гуннара,  похоже,
акцент привел  в  замешательство.  Но  благодаря  выразительным  жестам  и
многократному повторению в конце концов удалось понять, чего от них  хотят
траны-пилоты.
     - Они хотят, чтобы мы изменили курс и следовали за  ними,  -  объявил
Гуннар. - Ах нет, подождите, совсем не так. Они приказывают нам  следовать
за ними. Семь чертей! - Он обернулся  и  пронзительно  крикнул  в  сторону
руля: - Держитесь прежнего направления, капитан!
     Это замечание оказалось лишним, потому что  Та-ходинг  именно  это  и
делал, решительно и независимо. Траны на скиммере принялись  совещаться  с
кем-то, кого не было  видно.  Снизу  были  заметны  частые  взмахи  рук  и
яростная жестикуляция. Затем один из участников разговора исчез,  а  через
минуту появился снова, держа в руке что-то маленькое и блестящее. Какой-то
инструмент.
     Ручной бимер, лучевой пистолет.
     Это была устаревшая модель, но все же достаточно  эффективная,  чтобы
прожечь  дыру  в  корпусе  "Сландескри"  или  в  том  несчастном,  который
попадется у него на пути. Когда владелец оружия  принялся  демонстрировать
его, все находившиеся на ледоходе попрятались в укрытия.
     - Лучи, - Септембер выглянул из-за  продуктового  отделения.  -  Где,
черт возьми, они достали лучи? И скиммеры?
     - Возмутительно! - Хванг ничком лежала на палубе. - Кто бы за этим ни
стоял, это кандидат на стирание памяти!
     Закончив  свою  демонстрацию,  тран  осторожно  помахал   бимером   в
направлении штурвала и повторил требование  развернуться  и  следовать  за
ними.  Пилот  слегка  выправил  курс  скиммера,  держась  на   достаточном
расстоянии от ледохода и  от  ледяной  поверхности.  Ясно  было,  что  его
научили, как управлять сложной техникой.
     - Что они теперь творят? - спросил Гуннара Этан.
     -  Странный  выговор.  Они  говорят,  что  если  мы  не   развернемся
немедленно и не последуем за ними, они выведут нас из строя, - он  опустил
кошачьи глаза на человека. - Они действительно  могут  это  сделать  таким
маленьким оружием?
     Вопрос Гуннара был вызван тем фактом, что дыра, которую странный тран
прожег в борте ледохода, была не более сантиметра в  диаметре.  Рыцарь  не
понимал, как этот бимер мог обладать такими  возможностями.  Его  владелец
мог стоять на безопасном расстоянии и отстреливать команду по одному,  или
заставить их оставить  штурвал  "Сландескри",  или  нарезать  снасти,  как
спагетти. И все это время находиться вне досягаемости арбалета.
     Арбалет не был их собственным изобретением.  Миликен  Вильямс  научил
транов  Софолда  изготавливать  и  использовать  его.   Сейчас   появилась
возможность снять трана с ручным бимером арбалетной  стрелой.  Был  созван
спешный совет, участники которого лежали, распластавшись на палубе.
     Были выбраны трое воинов.
     Гуннар ответил на ультиматум замысловатой  речью,  отвлекая  внимание
захватчиков скиммера, пока арбалетчики занимали свои позиции. Затем, когда
он быстро пригнулся, они поднялись и выстрелили.
     Все три стрелы достигли цели. Реакция на борту скиммера была  бурной.
Воинственный владелец бимера схватился за грудь,  откуда  торчала  тяжелая
стрела, пробившая его кожаные доспехи. Он доковылял до края борта  и  упал
вниз. Его тело перевернулось несколько раз, оставшись позади как скиммера,
так и ледохода.
     Другой тран пытался  вытащить  второй  бимер,  когда  одна  из  стрел
воткнулась ему в плечо, а третья прошла между ребрами, сделав дыру  в  его
правом дане. Он выронил оружие и повалился назад в скиммер.
     Скиммер дернулся и глубоко  нырнул,  будто  его  пилот  на  мгновение
потерял контроль над своей машиной. Он потерял высоту, скользнул по  льду,
подняв тучу мелких осколков, чуть было не врезался в борт  "Сландескри"  и
наконец снова набрал высоту, взмыв к  юго-западу  прежде,  чем  арбалетчик
успел перезарядить свое оружие. Пренебрежительное рычание и крики  неслись
ему вслед со снастей и палубы ледохода.
     Рано радоваться, подумал  Этан.  Жаль,  что  они  не  смогли  подбить
пилота. В этом случае скиммер перешел бы на автоматическое  управление,  и
они, возможно, смогли бы завладеть им. А сейчас они остались  в  неведении
относительно того, кто были их противники, откуда они взялись  и  как  они
завладели сложной техникой людей.
     Люди и траны совещались и спорили на шканцах.
     -  Может  быть,  здесь  есть  другая  независимая   исследовательская
команда, изучающая изменение погоды, - предположил Джалакан.
     - Это безумие, - настаивала Хванг. - Если даже так  и  есть,  то  все
равно ни один хоть сколько-нибудь уважаемый наблюдатель не  станет  давать
сложное оружие представителям мира класса Ай-Ви-Би. И зачем отдавать такие
команды? Тот,  кто  дружелюбно  настроен  и  хочет  поговорить,  не  берет
собеседника на мушку.
     - Я думаю, мы должны развернуться  и  идти  в  "Медную  Обезьяну",  -
решительно сказал Этан. - Да, я знаю, что мы прошли  долгий  путь,  и  мне
жаль, что вы возвращаетесь С пустыми руками, но на такой  поворот  событий
мы не рассчитывали. Мы видели у них два бимера. Может  быть,  у  них  есть
еще. В данный момент выживание для нас важнее, чем время. По существу, это
всегда важнее.
     -  Очевидный  вывод,  который  следует  из  нашей  недавней  встречи,
заключается в том, что в этой области  действуют  люди  или  представители
какой-то другой высокой цивилизации, и несомненно, без официального на  то
разрешения. Вероятно, они  занимаются  чем-то  нелегальным.  Они  снабжают
местных союзников оружием и транспортом. Я  уверен,  они  не  ожидали  нас
встретить, иначе нам бы не удалось поразить их своими арбалетами до  такой
степени.
     К ним подошел второй помощник, Маузокка:
     - Прошу прощения, высокочтимые, капитан, но зажим,  страхующий  левое
носовое лезвие, ослаб. Теперь оно держится только на своей распорке. Я сам
был внизу и проверял. Если мы не закрепим его снова и как можно скорее, мы
останемся без лезвия.
     Та-ходинг пробормотал старинное матросское проклятие и  посмотрел  на
людей:
     - Мы не можем производить  необходимый  ремонт  на  ходу.  Мы  должны
остановиться.
     Спорить было не о чем. Паруса были приспущены, перекладины  повернуты
по ветру. "Сландескри" сбавил скорость и вскоре совсем  остановился.  Были
выброшены ледовые якоря,  чтобы  обеспечить  его  неподвижность  на  время
ремонта. Ремонтники  высыпали  на  лед  и  принялись  за  работу.  Прежняя
пика-пиновая обмотка была срезана и заменена новой. Узлы затянули потуже.
     Работа уже была сделана на три четверти, когда появился скиммер, и на
этот раз не один. Неподвижный ледоход  атаковали  два  маленьких  открытых
самолета. Снова команда попряталась в укрытия, пока  арбалетчики  заряжали
оружие, готовясь защищать корабль. Снова луч ударил с одного из скиммеров.
На этот раз он был  оранжевый,  толстый  и  интенсивный  и  прошел  сквозь
рангоут фок-мачты. Тяжелый кусок дерева упал на  палубу,  как  отрубленная
конечность. Матросы бросились врассыпную.
     - Лазерная пушка! - воскликнул Септембер. - На этот раз наши арбалеты
бессильны, - он покосился на скиммер. - Вы уверены, что у них на борту нет
людей?
     - Ни на одном небесном корабле нет  небесных  людей,  -  заверил  его
Гуннар. -  Я  вижу  только  транов  в  странных  костюмах  и  со  странным
выговором.
     Пока он говорил, меньший  из  двух  самолетов  значительно  снизился.
Второй раз за этот день им было приказано изменить курс.
     - Хотим ли мы следовать  за  ними?  -  громко  поинтересовалась  Чила
Хванг.
     - У нас нет другого выбора, - ответил ей Септембер.
     Та-ходинг напряженно думал:
     - Скажите им, сэр Гуннар, что мы не можем следовать за  ними,  потому
что они вывели нас из строя. Скажите  им,  что  у  нас  проблемы  с  левым
носовым  лезвием.  Объясните,  что  мы  всего  лишь  безобидные  торговцы,
изучающие новую территорию, и единственное, чего мы хотим, это  чтобы  нам
разрешили продолжить наш путь.
     После некоторого колебания Гуннар передал эти заверения в  лояльности
тем, кто находился на борту скиммера.  Самолет  немедленно  развернулся  и
переместился к  корме  "Сландескри".  Тран  с  ручным  бимером,  используя
мелкокалиберное  оружие,  перерезал   контрольные   пика-пиновые   канаты,
связывавшие рулевое лезвие со штурвалом на  шканцах.  Большое  штурвальное
колесо завращалось на холостом ходу. Теперь до тех  пор,  пока  канаты  не
будут заменены  или  починены,  Та-ходинг  уже  не  сможет  самостоятельно
управлять кораблем.
     - Лазерная пушка, - печально пробормотал  Мовар,  -  скиммеры.  Здесь
поработали отъявленные мерзавцы.
     Это  было  ясно  каждому.  Совершившие  такие   нарушения   принципов
Содружества  по  развитию  простых  миров  не  будут  испытывать   никаких
угрызений  совести,  устранив  несколько  путешествующих   ученых   и   их
спутников. К тому же они вполне могут быть не людьми.
     Первый скиммер переместился от кормы к  носу.  Под  бушпритом  в  это
время  фиксировали  зажим  тугим  фабричным  канатом.  Криками  и  жестами
находившиеся на скиммере потребовали, чтобы ремонт левого носового  лезвия
был закончен как можно быстрее.
     -  Другого  выбора  нет,  -  сказал  Септембер  Та-ходингу,  Эльфе  и
остальным, - когда такую штуку приставят к затылку, - он кивнул в  сторону
второго скиммера и его тяжелой артиллерии.
     - Я с сожалением пришел к тому же выводу, - сказал Та-ходинг.
     После полудня работа была закончена, и ледоход был  взят  на  буксир.
Скиммер с большим усилием тянул  свой  груз.  Они  медленно  двигались  на
юго-запад. Первый скиммер тянул, а второй следовал рядом  с  ледоходом,  и
узкое дуло его тяжелого орудия было нацелено в центр корабля.
     - А что, если спустить несколько наших, из  самых  ловких,  за  корму
починить рулевое управление? - предложил первый помощник Монславик.
     - Это мысль, - сказал Та-ходинг. Он уже не выглядел  ни  толстым,  ни
неуклюжим, когда свирепо покосился на большой скиммер. -  Может  быть,  мы
сможем ускользнуть от небесных кораблей.
     Этан покачал головой.
     - Нам бы понадобился ветер вдвое сильнее,  чем  теперь.  Они  гораздо
более маневренные и скорость у  них  гораздо  выше,  чем  у  "Сландескри".
Одного выстрела из той пушки будет достаточно, чтобы надолго  вывести  нас
из строя. Но в теперешнем нашем состоянии, если вдруг представится  случай
убежать, нам надо будет только лишь соединить канаты, - он нахмурился. - Я
только не понимаю, почему они не нанесли нам более  серьезные  повреждения
на всякий случай.
     - Может быть, они хотят забрать корабль себе  в  качестве  трофея?  -
предположил Гуннар.
     - О мой прекрасный "Сландескри", - застонал Та-ходинг.  -  Все  хотят
мой корабль. Воистину, это величайший трофей на всей Тран-ки-ки.
     Исполненное  гордости  преувеличение  капитана   было   простительно,
подумал Этан. Но для транов, владеющих лазерной пушкой, ручными бимерами и
скиммерами, не  было  никакой  пользы  в  ледоходе,  каким  бы  большим  и
грациозным он ни был.
     Долгое и медленное путешествие на буксире  предоставило  находившимся
на ледоходе достаточно возможностей изучить своих захватчиков. Несмотря на
обладание сложными технологиями, траны на скиммере выглядели  потрепанными
и поношенными, а характерные головные уборы  были  скорее  эксцентричными,
чем впечатляющими.  Их  двойственность  была  столь  же  загадочна,  сколь
очевидна. Как если бы они встретили древнего  рыцаря  на  чудесном  боевом
коне, который  при  ближайшем  рассмотрении  оказался  облачен  в  ржавые,
поломанные доспехи и рваную кольчугу.
     Тем временем они очутились гораздо ближе  к  южному  континенту,  чем
предполагали. Но не увидели ожидаемых стометровых утесов  континентального
плато по одной причине: их не было. Обычные  вертикальные  скалы  уступили
место  обвалившимся  выветренным  холмам.  Несколько  отдельных  гранитных
шпилей казались одинокими часовыми, обозревающими результаты тысячелетнего
разрушения.
     Растительности было гораздо больше обыкновенного  благодаря  близости
экватора. Камни,  раскрошенные,  размолотые  временем,  образовали  почву.
Несмотря на вынужденное существование при минусовых температурах, растений
здесь было удивительно много, и они производили  почти  такое  же  сильное
впечатление, как пика-пика и пика-педан, пышно растущие на голом льду.
     Они шли вдоль каменистых холмов весь вечер того дня и всю ночь, а под
утро увидели, что очутились в глубокой бухте, такой же, как в Молокине. Но
в отличие от Молокинской гавани здесь надо льдом не  возвышались  отвесные
стены.  Холмы  мягких  очертаний   постепенно   поднимались   от   ледяной
поверхности.
     Этан знал из своих прежних путешествий, что подобные  бухты  были  на
самом деле руслами рек, которые затоплялись, когда ледяной покров  таял  и
течение теплого цикла  Тран-кики.  Через  двадцать  тысяч  лет  эта  бухта
полностью уйдет под воду.
     Если не раньше. Эта мысль была столь раздражающей, как и  присутствие
лазерной пушки.
     Вскоре они  оказались  среди  других  ледовых  кораблей,  но  гораздо
меньшего размера. Жалкие и потрепанные от тяжелой работы и плохой  погоды,
они теснились вокруг "Сландескри", как шакалы вокруг  льва.  Некоторые  из
находившихся  на  их  бортах  оживленно   переговаривались   с   командами
скиммеров.
     Когда они приблизились к концу  гавани,  стали  видны  первые  скалы.
Густые облака скрывали край  континентального  уступа.  Гуннар  и  команда
"Сландескри" стала задыхаться.  Вода  под  лезвиями  ледохода  была  почти
десять сантиметров глубиной. Для привыкших к  показателям  умеренной  зоны
климат в  гавани  был  изнуряюще  знойным.  Согласно  Земкину,  полуденная
температура здесь должна была достигать  невероятных  двух  градусов  выше
нуля.
     Город расположился  на  юго-западном  краю  гавани.  Этан  не  ожидал
увидеть здесь настоящий город, но присутствие такого количества  маленьких
ледовых кораблей давало основание думать о довольно оживленном  поселении.
Место выглядело скучным.  Каменные  постройки  были  хаотично  и  неуклюже
разбросаны вдоль береговой линии и позади на холмах. Через поселение и всю
гавань проходил довольно крутой  склон,  поднимавшейся  на  несколько  сот
метров  над  уровнем  льда  и   теряющейся   вершиной   в   облаках.   Это
обстоятельство побудило Этана побеседовать с Джалаканом, их геологом.
     - Извините. Я знаю, что здесь много облаков, Этан, но мои приборы  не
показывают плутониевой активности нигде в этих окрестностях. -  Он  кивнул
на гору, возвышавшуюся на северной стороне гавани. - Если это  вулкан,  то
он либо потухший, либо спящий.
     - Но откуда же тогда все эти облака? Их же  не  рифс  принес.  Что-то
должно вырабатывать всю эту влагу.
     Джалакан пожал плечами:
     - Спросите Хванг или Земкина. Погода - это их область.
     Он спросил, но ни один из метеорологов не  имел  готового  объяснения
для густого слоя  облаков,  висевшего  над  этой  частью  континента.  Они
наблюдали, изучали, но пока их работа не  принесла  ощутимых  результатов.
Хал Земкин прилип к теории  горячих  источников,  в  то  время  как  Хванг
пыталась развить  теорию,  допускающую  в  качестве  нагревающего  фактора
подповерхностный обмен тепла и  влаги,  что  не  противоречило  изысканиям
геолога.
     Тогда Этан отправился на шканцы. Та-ходинг все  еще  стоял  у  своего
бесполезного руля.
     - Вы знаете что-нибудь об этом месте?  -  спросил  его  Этан,  смутно
догадываясь об ответе капитана.
     - Ничего. - Вслед за  ответом  капитана  огромное  деревянное  колесо
бесцельно крутанулось.
     - А моряки из Пойолавомаара?
     - Даже спрашивать бесполезно. - Та-ходинг  казался  раздраженным,  но
Этан знал, что только расстройство от бессилия делают его ответы короткими
и резкими. - Эта земля для них такая же чужая, как и для нас, прибывших из
Софолда. Об этой части мира у нас знают только по Молокину, да и тот  стал
известен только после того, как мы побывали там и сделали его народ нашими
союзниками, - он смотрел на низко  расположенный  город,  к  которому  они
приближались.  -  Были  бы  здесь  сейчас  солдаты  из  того   прекрасного
метрополиса, чтобы помочь нам. - Он указал на порт: -  Ну  что  за  бедное
место. Посмотрите, все эти обломки валяются в беспорядке, дома и хранилища
построены  так  несуразно.  Нет  никакой  пользы  в  торговле  с  подобным
поселением. Что меня  в  нем  удивляет,  это  то,  что  оно  вообще  здесь
существует. С кем они торгуют? Мы никого не встретили  на  нашем  пути  из
Пойолавомаара.
     И действительно, чем ближе они подходили и чем лучше было видно,  тем
больше Этан терялся в догадках, чем живет этот город. Известка или  цемент
не нашли в нем широкого применения.  Щели  между  необработанными  камнями
были заполнены более мелкими камнями, щебнем или набиты сырой  пика-пиной.
Крыши были сделаны из широких плоских каменных плит вместо обработанных  и
покатых, характерных для развитых поселений типа Уоннома или Арзудуна.  За
исключением  единственной  многоэтажной  постройки,  напоминавшей  длинный
барак с зубчатыми  стенами,  город  производил  впечатление  поселения  на
скорую руку.
     - Ни стен нет, - профессионально заметил Та-ходинг, - ни  ворот.  Это
доказывает, что они не ожидают нападения. Значит,  поблизости  нет  больше
городов-государств, которые бы угрожали им.
     - Да кто захочет им угрожать? - заметил презрительно  Гуннар.  -  Что
здесь грабить? Новые здания, которые уже осыпаются? Граждан, облаченных  в
лохмотья и дерюгу? Вся добыча, которую этот  город  может  предложить,  не
будет стоить жизни одного воина. Никто из  них  не  полезет  сражаться  со
скиммерами и мощным оружием.
     Скиммер с  пушкой  приблизился  к  "Сландескри"  вплотную.  Гуннар  и
Септембер едва успели обсудить возможность захватить  его,  как  было  уже
поздно. Его команда охраняла борта не с мечами  и  щитами,  но  с  ручными
бимерами. Скиммер  приблизился  к  "Сландескри"  только  для  того,  чтобы
высадить на него двоих из своей команды. Затем он  снова  переместился  на
безопасное расстояние, и дуло пушки снова было наведено на ледоход.
     Высаженная  пара  прошлась  по  палубе,  не   обращая   внимания   на
пристальные взгляды матросов, изучая снасти и деревянную работу.  Несмотря
на  обладание  скиммерами  и  бимерами,   увиденное   произвело   на   них
впечатление.
     Один из высадившихся был большой и сильный тип, который, к  удивлению
Этана, был в преклонном возрасте. Не такой старый, как Балавер Лонгакс, но
старше  любого  на  борту  "Сландескри".  Его  оруженосец   или   охранник
конвульсивно сжимал меч  в  правой  лапе  и  очень  старался  скрыть  свою
нервозность. Никто из них не имел бимера.
     Это  естественно,  подумал  Этан.  Они  не  хотят  поставить  себя  в
ситуацию, когда кто-нибудь еще может завладеть  драгоценным  оружием.  Те,
кто спланировал захват "Сландескри", знали, что они делают.
     И оружие и тактика, которую  использовали  захватчики,  противоречили
предыдущему опыту Этана на Тран-ки-ки. Он поделился своими соображениями с
Гуннаром, который немедленно с ним согласился.
     - Несомненно, кроме оружия от ваших людей наш неприятель получил  еще
и советы.
     На мгновение Этан подумал, что траны могут сделать вылазку и  украсть
их экипировку. Но эта мысль была быстро отвергнута. Траны вели себя умно и
дисциплинированно.  Управлять  сложной   техникой,   подобной   скиммерам,
невозможно без каких-либо инструкций, но были ли эти  инструкции  получены
добровольно или принудительно, как и все,  что  произошло  за  этот  день,
представляло из себя пищу для размышлений.
     У пожилого захватчика  была  густая  коричневая  борода,  похожая  на
гуннарову - рыжую. Этан оставил Та-ходинга стоять  у  своего  бесполезного
руля, а сам присоединился к Гуннару, Эльфе, Сква и остальным,  встречавшим
незваных посетителей.
     Странный, густой акцент легче было понимать, когда говорили рядом,  а
не кричали через расстояние между двумя движущимися кораблями.
     - Я Корфу. Корфу из Керкойнхара.
     - Никогда не слыхал о таком, - сказал Гуннар, и его  слова,  как  эхо
повторили на палубе.
     -  Немногие  слыхали,  -  старый  тран,  казалось,   не   был   задет
пренебрежением. - Это было хорошее местечко  для  жизни  и  благоденствия.
Только не благоденствовали там. Там было  несогласие,  затронувшее  честь.
Было сказано, что я обманул родственника ландграфа. Я настаивал, что  нет.
В такой конфронтации я должен был проиграть. И я был изгнан. Я торговец, а
не охотник. Изгнание тяжело для торговца, чью собственность  конфисковали.
Но, несмотря на судьбу, уготованную мне моими врагами, я выжил -  и  нашел
свое место здесь, - он  указал  на  город.  Они  повернулись  к  докам,  и
буксирный скиммер подобрался несколько ближе.
     - Ингьяпин. Пока здесь не на что посмотреть, но  это  изменится.  Это
уже меняется.
     - Построек много, но ни одну  не  назовешь  впечатляющей,  -  заметил
Септембер.
     Корфу удивленно повернулся к гиганту, внимательно вглядываясь  в  его
лицо.
     - Ты понимаешь наш язык без трансляторов-переводчиков.
     Удивлены были не только эти незваные гости, но и  их  хозяева.  Кроме
обладания скиммерами  и  бимерами,  этот  тран  так  же  знал,  что  такое
электронный переводчик, и говорил об этом, как о чем-то привычном. Было ли
еще что-нибудь из достижений цивилизации, чем они не располагали?
     - Люди не могут говорить по-трански, только через специальные машины.
     - Это ваши друзья люди вам так сказали? - спросил его Этан.
     Внимание Корфу переключилось на него.
     - И еще один говорит. - Он внимательно посмотрел  на  окружавших  его
людей. - Кто из вас еще может говорить по-трански?
     Этан разозлился на себя за то,  что  заговорил.  Он  изучал  транский
более года, и это была естественная реакция. Но  подумав,  он  понял,  что
должен был  предоставить  все  переговоры  Септемберу.  Было  бы  разумнее
держать их лингвистические способности  в  секрете.  Но  теперь  было  уже
поздно. Корфу выглядел достаточно сообразительным, чтобы понять, что люди,
не носящие переводящих устройств, должны быть знакомы с их языком.
     Но  Миликен  Вильямс  стоял,  уперев  руки  в  бока,   и   захватчик,
удовлетворившись, кажется, таким молчаливым ответом, принялся превозносить
достоинства своего города.
     - Он не слишком впечатляет, правда, но однажды  все  склонятся  перед
его ландграфом. Вы видите наиболее важный город в мире.
     - Важных городов больше нет, - сообщил  ему  Гуннар.  -  Теперь  есть
только союз городов, или Конфедерация.
     - Что за глупости? Нет никаких союзов между транами.
     - Теперь  есть.  Города-государства  Уонном,  Молокин,  Пойолавомаар,
Арзудун и многие другие объединились в Конфедерацию,  и  теперь  мы  можем
присоединиться к нашим друзьям людям и другим  цивилизациям  в  еще  более
великом союзе общего неба.
     - А, вы говорите о членстве в Содружестве? - Корфу улыбнулся.
     Этану показалось, что он ослышался. Но это было не так.
     - Так вы знаете о Содружестве?
     Корфу выглядел довольным.
     - У нас тоже есть друзья люди. И я  ничуть  не  огорчен  известием  о
Конфедерации городов-государств. Я приветствую ее.  Это  намного  облегчит
наше управление Тран-ки-ки.
     - Если вы думаете, что завоюете мир с парой скиммеров, то  вы  сильно
заблуждаетесь, - усмехнулся ему Этан.
     Гуннар  кивнул   на   телохранителя,   который   имел   развязный   и
презрительный вид.
     - Тем более с подобными типами в армии.
     - Ты из благородных, я вижу. Но я  понимаю  благородство  по-другому,
Рыжебородый. Когда мы возьмем власть, мы упраздним все  эти  предрассудки.
Новый порядок заменит старый. Ценится  будут  возможности  каждого,  а  не
фальшивая аристократичность.
     Гуннар зарычал и обнажил клыки:
     - Я завоевал свое рыцарство, как и все рыцари Уоннома.
     На Корфу это не произвело впечатления.
     - Влияние  рождается  из  долгой  подготовки.  Рождение,  воспитание,
наследственность. И ты можешь убить меня, если хочешь, -  он  обернулся  и
оказался нос к носу с Грурвельк Сисфар, которая сжимала в одной лапе нож и
подбиралась к нему сзади. Она  остановилась.  -  Но,  если  я  не  вернусь
невредимым к своим собратьям, они уничтожат этот чудесный корабль  и  всех
находящихся на борту. Ваши друзья люди расскажут вам,  что  может  сделать
наше оружие.
     - Мы  уже  знаем,  -  Гуннар  свирепо  взглянул  на  Сисфар,  которая
отступила, но продолжала сжимать в кулаке нож. Затем он указал на город за
доками. - Я не вижу здесь того, чего можно было бы бояться.  Ни  обученной
армии, ни безжалостных воинов.
     Корфу улыбнулся своим мыслям.
     - Мы победим без помощи армии. Нам не нужно сражаться.  Нам  даже  не
понадобится это лучевое оружие.
     - Как вы выдерживаете здесь такую жару? -  спросил  его  Этан.  -  Не
думаю, чтобы кто-нибудь из транов признавал это место удобным для жизни.
     - Вы думаете, здесь слишком жарко? Мне кажется, здесь очень приятно.
     - Значит, ваше тело нездорово,  равно  как  и  рассудок,  -  заметила
Эльфа.
     Улыбка Корфу увяла:
     - Вы так думаете? Но скоро вы все узнаете.
     Миликен Вильямс выступил вперед:
     - От имени моих коллег я хочу, чтобы вы знали...
     Намного превосходящий размерами тран  крепко  съездил  его  по  лицу,
заставив учителя отшатнуться назад. Кровь выступила в углу его  рта.  Чила
Хванг моментально оказалась рядом. Несколько  матросов  "Сландескри"  были
готовы вступиться, но Гуннар сделал им знак оставаться  на  своих  местах.
Корфу не обратил  внимания  на  угрожающий  язык  жестов  и  посмотрел  на
Вильямса сверху вниз. Без сомнения, Корфу был собой доволен.
     - Ты здесь ничего не можешь хотеть,  маленький  человек.  Ты  не  мой
господин. Вы такой же народ, как и мы, только прожили  дольше.  Поэтому  у
вас немного больше знаний и немного больше  металла.  Мы  используем  ваши
технологии и не боимся  вас.  Мы  получаем  пользу  от  ваших  знаний,  мы
получаем пользу от вашего металла и машин, но это не значит, что вы всегда
будете нам полезны.
     Он повернулся и  направился  на  шканцы,  безразличный  к  враждебным
взглядам, его провожавшим, и не беспокоясь о том, что кто-нибудь может  не
удержаться и всадить ему копье в спину.
     Этан перегнулся через  борт  и  посмотрел  на  толпу,  собравшуюся  у
ледохода. С такого близкого расстояния их вид не впечатлял  вовсе.  Скудно
одетые,  усталые,  недружелюбные.  Они  не  выглядели  победителями.   Они
выглядели побежденными.
     К нему подошел Гуннар.
     - Странное место.  Я  думаю,  что-то  в  нем  есть  еще,  кроме  этой
ветхости. Все здесь такое разное, - он кивнул на  толпу.  -  Такие  разные
одежды. Если  вслушаться  в  их  речь,  можно  услышать  множество  разных
акцентов.
     Завершив инспекцию шканцев, Корфу вернулся к ним: - Ты  наблюдателен,
благородный. Но ты должен знать, что совсем недавно
Ингьяпин был гораздо беднее. Это могло бы быть и не так, если бы город был
в другом месте. Есть много более удобных гаваней, которые  можно  освоить,
более богатых земель, чтобы возделывать их. Здесь всего  этого  не  много.
Город основан на другом: на надежде. Надежда поддержала меня в  несчастье.
Она привела меня сюда и держит здесь. Все, кого вы здесь видите, бежали от
обид из своих родных краев.  Некоторые  из  них  изгнанники,  некоторые  -
преступники, некоторые просто бедняки. Поэтому вы слышите здесь так  много
наречий и видите так много различных одеяний. Ингьяпин - это  убежище  для
изгнанных и обездоленных, для тех, кто оставил  бедность  и  разочарование
позади себя.
     -  Похоже  на  то,  что  они  просто  сменили  прежние   бедность   и
разочарование на новые.
     - Не забывайте про надежду.
     - Какую надежду? - Гуннар указал на ветхие постройки. - Я вижу только
нужду и уныние.
     Корфу стал еще красноречивее:
     - Иногда надежда не похожа на красивое убежище и хороший меч. Это  не
всегда то, что вы можете почувствовать на ладони или под ногами.  Она  для
нас пока  неосязаема,  но  все  же  имеет  вес.  Наша  надежда  реальна  и
неизменна, - он рассмеялся собственной шутке, -  как  лед  на  Тран-ки-ки.
Когда она явится перед вами, вы все поймете.  Тогда  вы  не  будете  столь
скоро судить по бедности, которую видите. Мудрый тран действует  сообразно
обстоятельствам.
     - А обстоятельства таковы, что мы были похищены пиратами,  -  отрезал
Гуннар.
     - Если вы  согласитесь  присоединиться  к  нам,  все  ваши  товары  и
собственность вернуться к вам, - неожиданно  ответил  Корфу.  -  Даже  это
большое судно. Так же вам не  будет  причинено  никакого  вреда.  Мы  ищем
союзников, а не врагов,  -  он  поднял  лапу,  предупреждая  инстинктивный
протест Гуннара. - Я знаю, что ты хочешь сказать. Это уже было сказано  до
вас многими столь же гордыми  и  глупыми.  Подожди  и  погляди,  что  тебе
предлагают, прежде чем отказываться от сотрудничества.
     Его тон посуровел, когда он посмотрел на Этана:
     - Что касается вас, то вы не можете присоединиться к нам, потому  что
мы уже присоединились к вам.
     Этану не представилось возможности обдумать смысл  этого  загадочного
замечания.  Из  дока  на  палубу  "Сландескри"  перекинулся  трап.  Докеры
вынуждены были прилагать большие усилия, поскольку никогда  еще  не  имели
дела с кораблем таких  размеров.  Этан  заметил,  что  вооруженный  пушкой
скиммер продолжал летать где-то сбоку, ни на минуту не теряя бдительности.
     Убежать отсюда будет непросто. И к чему  были  все  эти  разговоры  о
присоединении? Что может здесь быть такого, что было бы способно  привлечь
таких, как Гуннар Рыжебородый или Эльфа Курдаг-Влата? Корфу сказал им, что
они увидят сами.
     Торговец спустился по ледовому трапу и  скоро  вернулся  с  развязной
охраной, которую  уместнее  было  бы  назвать  сбродом.  Она  должна  была
сопровождать дюжину представителей с корабля в город.
     Ингьяпин не выигрывал при более близком рассмотрении.  Мнение  о  нем
Гуннара и других транов стало еще хуже, если это было только возможно. Это
было  запутанное,  отталкивающее  поселение  с  постройками,  сработанными
наспех из разбитых необработанных камней. Самое невзрачное здание  Уоннома
показалось бы шедевром архитектуры по сравнению с сооружениями  Ингьяпина.
Только лишь  приземистая,  безобразная  громада  на  южном  конце  города,
казалось, была способна вынести порыв сильного  ветра.  Корфу  называл  ее
дворцом.
     Посетителей охраняло полдюжины транов, но каждый был вооружен  ручным
бимером. Они были одеты несколько лучше, чем другие горожане и  обращались
со сложным оружием так, будто прекрасно им владели. Септембер понимал, что
достичь необходимых навыков по обращению с оружием невозможно  при  беглом
инструктаже.
     Они были хорошо натренированы. Всякая попытка напасть на них и отнять
оружие была бы самоубийственна. Слишком  рано  еще  было  принимать  столь
решительные меры.
     Даже этот предатель, бывший Комиссар, Джобиус Трелл,  чьи  планы  так
зависели от его арзудунских союзников, не доверял  своим  местным  друзьям
сложное оружие. Очевидно, кто-то думал иначе.
     Пара   транов,    вооруженных    традиционным    оружием,    охраняла
малопривлекательный  вход  во  дворец.  Они  прошли  по  грязной  и  плохо
освещенной системе помещений и оказались  в  большой  комнате,  освещенной
чуть лучше, чем коридоры, по которым они шли. Декор был неприятным и носил
все тот же отпечаток убожества, с одним, правда,  исключением.  Две  трети
помещения занимал метровой величины осветительный  прибор,  подвешенный  к
потолку и работавший на собственной энергии. Эта штука вполне  могла  быть
частью какого-нибудь скромного  зрительного  зала  на  далекой  Земле.  Ее
присутствие  в  этом  осыпающемся  бастионе  варварства  было   столь   же
неожиданным, как античная статуя в охотничьей хижине.
     На троне, сколоченном из остатков листового железа, сидел  маленький,
скрюченный тран, которого Этан сперва принял  за  подростка,  который  при
более близком рассмотрении оказался взрослым, но очень маленького роста.
     - Всем склониться, - величественно произнес Корфу,  -  в  присутствии
Массула фел-Стуовика, первого императора планеты Тран-ки-ки.



                                    9

     Этан не знал, будет ли стрелять в них охрана, если они  расхохочутся,
но  все  они  пытались  как-то  сдерживаться,  услышав  это   удивительное
сообщение. Даже ожесточенная и воинственная Сисфар с  трудом  подавляла  в
себе острые приступы веселья.
     Массул фел-Стуовик ни единой чертой не напоминал императора. Любой из
них, включая женщин, с легкостью уложил бы его на обе лопатки.
     Корфу нахмурился и поднял дуло своего бимера.
     - Все склоняются!
     Септембер безразлично пожал плечами.
     - Что за черт! Это всего лишь жест. Какой смысл быть расстрелянным за
жесты?
     Он согнулся в  поясе.  Этан  и  Миликен  повторили  движение.  Но  их
спутники траны не были готовы уступать. Корфу прицелился между ног Гуннара
и  прожег  пол  одним  выстрелом.   Выражение   лица   Гуннара   сделалось
напряженным, но он удержал  равновесие.  Торговец  уже  собрался  стрелять
снова, когда миниатюрный правитель устало махнул лапой:
     -  Не  важно,  Корфу.   Оставь   их.   Зачем   убивать   еще   одного
новообращенного?
     Взгляд Корфу сузился, когда он уставился на Гуннара Рыжебородого.
     - Не этот, я думаю. Слишком упрям, чтобы спасти себя.
     - Упрямство  может  дать  дорогу  фанатизму,  а  если  его  правильно
направить, он может быть полезен, - Массул взмахнул но второй раз.
     Торговец колебался, не  отрывая  глаз  от  Гуннара.  Потом  он  пожал
плечами и вложил оружие в чехол.
     - Как вы прикажете, мой господин.
     - На Тран-ки-ки нет императоров, - Эльфе не  требовалось  разрешения,
чтобы заговорить. - Их никогда не было и никогда не будет.
     - Никогда это очень долгий срок, женщина.
     - Кроме того, мы уже объединили четыре главных города  государства  и
готовимся  принять  в  союз  еще  больше.  Мы  не  нуждаемся  в  верховном
правителе.
     - Союз, ты говоришь. Хорошие новости, если это правда.  Это  упростит
достижение  намеченной  нами  цели.  -  Император  не  казался  удрученным
новостью о конкурирующем всепланетном правительстве, как Корфу.  Напротив,
он видел в этом прогресс, который приветствовал.
     - Но в чем состоит ваша цель? - спросил его Этан.
     Массул изучал его маленькими, острыми глазками.
     - Вы любопытны,  люди.  Всегда  задаете  вопросы,  когда  не  отдаете
приказы.
     Сваксус  даль-Джаггер  вытягивал  шею,   чтобы   осмотреть   зал,   с
преувеличенным интересом.
     - Где знамена, эмблемы семьи? Что это за двор?
     - Нового типа, - сообщил ему император, - тот,  который  основывается
на достижениях, а не  на  происхождении.  Я  не  считаю  себя  наследником
цепочки, протянутой из глубин времен. Мне просто хватило удачи оказаться в
нужном месте в нужное время. Как и многим из нас, - он небрежно указал  на
Корфу.
     Тот отозвался на этот жест кивком. Даже сюда, в святая святых  замка,
проникал ветер и ерошил мех приехавших транов.
     - Слова еще не создают правителя, - огрызнулся Гуннар.
     - Верно. Только дела создают  правителя.  Нельзя  достигнуть  великих
свершений без надлежащей подготовки. Мы готовимся. Скоро результаты станут
видны всему Трану. - Он посмотрел на транов. - Чего я не понимаю, - сказал
он, обращаясь к Гуннару и Эльфе, - так это тот, что делает большой корабль
с командой таких воинов, как вы, сопровождающих людей в эту часть мира.
     - Мы - друзья, - просто ответила Эльфа.
     Чила Хванг выступила вперед и заговорила через переводчика:
     -  Мы  приехали  исследовать  аномальный  метеорологический  феномен.
Здешний воздух гораздо теплее, чем должен  быть.  Наверняка  вы  сами  это
заметили.
     -  Наш  климат  не  пришелся  вам  по  вкусу?  -  Массул,   очевидно,
развлекался. - Я думал, вы, люди, предпочитаете более теплую погоду.
     Это было явное признание, что император и его подручные имели связь а
людьми, незаконно действующими на Тран-ки-ки, подумал Этан.
     - Да, это так. Мы предпочитаем гораздо более жаркую температуру,  чем
вы. Но не этим мы озабочены, - объяснила Хванг. - Здешний климат не должен
быть таким теплым. Верхний слой ледяного покрова в этих местах тает.
     - Не только верхний, - сообщил ей Массул, ни в  малейшей  степени  не
взволнованный этой мыслью, - но и нижний.
     - Тогда вам должно быть известно, что  происходит  здесь,  -  выпалил
Вильямс, - и все-таки вас это, по-видимому, не беспокоит.
     - Почему это должно беспокоить нас?  Рано  или  поздно  все  начинает
меняться.
     - Да, но в случае с вашим миром было бы лучше, если бы это  случилось
позже. Позже на десять - двадцать тысяч лет, согласно  нашим  вычислениям.
Здесь что-то происходит несвоевременное.
     - Нет! - Массул подался вперед. - Здесь все идет как надо -  исключая
вас. Вас здесь быть не должно. С этим что-то нужно делать. Все остальное у
нас в полном порядке.
     Даль-Джаггер наклонился к Гуннару и прошептал ему в ухо:
     - Мой господин, я не боюсь этого легкого оружия. Неважно,  что  копье
не столь смертоносно, важно, чтобы им владели с отвагой и бесстрашием.  Мы
можем потягаться с ними без особого труда.
     Гуннар возразил своему оруженосцу:
     - Другие могут увидеть нас, вооруженные тем же оружием или  машинами,
о которых мы ничего не знаем. Мы еще  не  имеем  полного  представления  о
ситуации, чтобы рисковать всем. Подожди.
     Даль-Джаггер  отступил,  разочарованный,  но   послушный.   Септембер
нечаянно подслушал их разговор и склонился к оруженосцу.
     - Сначала надо все выяснить, потом сражаться. Если меня убьют,  я  не
хочу умереть с головой полной вопросительных знаков. Еще не  пришло  время
для великих жестов. Давайте убедимся,  что  хорошо  во  всем  разобрались,
перед тем, как разделаться с ними.
     Оруженосец неохотно кивнул.
     - Меня интересует еще кое-что, - обратился Септембер  к  Этану,  пока
Гуннар и Эльфа разговаривали с Массулом. - Я до  сих  пор  не  понял,  кто
здесь главный - император или  торговец  Корфу?  Он  позволяет  императору
заниматься разговорами, а если хочет что-то  сказать,  то  сам  не  просит
разрешения. Что-то не очень  похоже  на  ваши  обычаи,  даже  если  он  не
осмелится расстрелять Гуннара. Может, у него есть причины, чтобы держаться
в тени? Иногда люди с  настоящей  властью  не  сидят  на  троне.  Для  них
реальная власть более важна, чем внешние  почести.  Они  стоят  в  тени  и
избегают огласки. Это говорит о сходстве транов с людьми.
     Массул продолжал разговор:
     - Что же нам делать с вами, людьми?
     - Я думаю, у наших друзей есть какие-то предложения, - сказал Корфу.
     - Да-да, конечно. Ну, позаботься об этом. У меня был длинный день,  и
я утомлен. Отведи их к Шиве, и пусть он решает.
     Септембер  и  Этан  не  обратили  внимания  на  имя,  но  Вильямса  и
большинство ученых оно озадачило. Когда их  проводили  из  тронного  зала,
учитель обратился к своим друзьям.
     - Это не транское имя, - заметил он.
     - Я и не думал, что оно транское, - сказал Септембер,  -  это  просто
имя.
     - Оно человеческое, из древнего языка. Земного праязыка. В  древности
был известен как санскрит. В индуистской религии Шива был богом  смерти  и
разрушения.
     - Ну и что из того? - проворчал Септембер. - Какая связь?
     - Не хочешь ли ты сказать, - заметил Этан, - что в наш век  мы  можем
поверить в то, что в округе поселились индуистские боги?
     - Как говорит Сква, это просто имя. Я просто думал, что  вам  следует
знать.
     Эскорт сопровождал их в пути, но вместо того чтобы повернуть  обратно
к пристани, они направились на запад, из города. Корфу переговаривался  со
своими людьми, безуспешно пытаясь  вовлечь  Гуннара  в  легкую  беседу.  С
Грурвельк Сисфар ему повезло больше, ко всеобщему удивлению.
     Они наткнулись на исхоженную тропу между двумя разрушенными зданиями,
а потом им пришлось карабкаться по крутым, как американские горки, склонам
на дальней стороне ингьяпинской пристани. Этан наклонил голову и вгляделся
во внушающую  опасения  тропинку.  Подняться  можно  было  только  на  три
четверти высоты склонов.  Выше  неровные  уступы  сменялись  неприступными
кручами. Ни  у  кого  из  охраны  не  было  веревок,  крюков  или  другого
альпинистского снаряжения. Разумеется, они не  собирались  карабкаться  на
склон. Люди были лучшими скалолазами, чем траны.
     У подножия отвесной скалы  Корфу  повернул  направо.  Вдоль  каменной
стены на север вела узенькая тропинка. Этан не мог понять, то ли она  была
едва проложена, то ли намеренно замаскирована. Это был мучительно  трудный
поход для транов. Они привыкли к ветру, который без особых  усилий  толкал
их по льду. Здесь, на неровной земле, их большие, похожие  на  когти  шивы
скорее были помехой, чем подмогой. Очевидно, привычный к лазанью по  горам
Корфу  сносил  трудности  без  жалоб.  Гуннар,  Эльфа   и   остальные   из
гостей-транов морщились и пытались не замечать боли в ногах. Этан подумал,
что это было похоже на ходьбу в слишком тесных туфлях на высоких шпильках.
Приходилось идти медленно и осторожно, иначе неизбежный вывих лодыжки  или
еще того хуже.
     В результате даже Вильямс, не самый выносливый из мужчин,  легко  мог
держаться наравне с сопровождающими.
     Этан почти не  удивился,  когда  Корфу  в  конце  концов  остановился
напротив того, что выглядело, как  голая  отвесная  скала,  дотронулся  до
потайного механизма и заставил повернуться большую плиту аспидного сланца.
Открылся хорошо освещенный тоннель. За последние двадцать четыре часа  они
увидели столько сюрпризов, что Этан был уверен, что уже ничему не способен
удивляться.
     Он ошибся.
     Тоннель, в который они вошли, не  был  прорублен  кирками  и  ручными
лопатами в сплошной скале. Стены были гладкими и прямыми,  потолок  плавно
изогнут. Они еще не успели уйти далеко от входа, как  на  каменных  стенах
появилась облицовка из металл - пластику, и  проход  закончился  огромной,
похожей на ангар, пещерой, заполненной механизмами.  Воздух  струился  под
жужжание и свист электронной музыки. Он  был  пропитан  запахом  смазочных
материалов, ацетона.
     Подобные зрелища и  запахи  были  неведомы  на  Тран-ки-ки.  Трубы  и
провода змеились повсюду и уходили вглубь. Внезапно обладание  транами  из
Ингьяпина несколькими скиммерами и  бимерами  показалось  лишь  пустяковым
нарушением предписаний. Если тот, кто предоставил  в  распоряжение  охраны
Массула эти технические новшества, был кандидатом в  тюремную  камеру,  то
содержимого этой пещеры хватало, чтобы обречь преступников  на  физическое
уничтожение.
     Для чего бы ни предназначалось сооружение, было ясно, что построилось
оно не быстро. Конструкция и масштаб  предполагали  годы  приготовлений  и
собственно  строительства.  Все  же,  как  сказал  Септембер,  здесь  было
нетрудно держать все дело в секрете.
     - Мы чертовски далеко от "Медной Обезьяны", и что с того,  что  здесь
мягче климат? Почему бы не построить этот город ближе к Арзудуну?
     Это был не город, хотя  и  давал  работу  небольшой  армии  техников,
которые с любопытством поднимали глаза от своей  работы,  когда  процессия
шла мимо них. Но никто не старался завязать разговор с посетителями.  Этан
нашел это странным. Присутствие чужаков в комплексе  должно  было  вызвать
большее любопытство. Но наверняка даже самые простодушные  из  них  знали,
что участвуют в нелегальных операциях. Должно быть,  их  скрытность  имела
какую-то причину.
     - Я никого здесь не узнаю, - Чила Хванг пристально изучала работников
комплекса. - Мне бы хотелось, чтобы здесь оказалось несколько  человек  из
нашего инженерного департамента.
     - Радуйся, что их здесь нет, - сказал ей Этан.
     - Какие-то горные разработки?
     - Возможно, - Септембер так  же,  как  и  все  остальные,  терялся  в
догадках относительно целей комплекса. - Может быть, они напали на крупную
рудную жилу и тайком ее раскапывают? Разумеется, пришлось  бы  делать  это
так, раз нельзя получить разрешение у властей. В  мире  класса  4-В  любые
минералы остались бы нетронутыми и сохранились бы для местных. Может быть,
тот, на ком лежит ответственность - а в эту операцию было  вложено  немало
средств, - платит Массулу и Корфу?
     Чем  дальше  они  шли  по  комплексу,   тем   сильнее   чувствовалась
громадность  сооружения.  Температура  внутри  него  поднялась  почти   до
человеческого оптимума. Корфу и от воины, казалось, почти свыклись с  нею,
но Эльфа  и  другие  члены  экипажа  мучилась,  высовывая  длинные  языки,
учащенно и тяжело дыша, пытаясь избавить свои организмы от перегрева. Этан
и его спутники выключили терморегулирующие устройства.
     Корфу привел их в большой служебный лифт. Они едва поместились в нем.
Это было подходящее место, чтобы  попытаться  разделаться  с  охранниками.
Септембер    вновь    воспрепятствовал    намерению    даль-Джаггера.    В
непосредственном соприкосновении даже плохо нацеленный бимер мог причинить
ужасный вред простой плоти.
     Лифт  медленно  поднимался,  и  наконец  они  очутились  в  пустынном
коридоре. Корфу подвел их к дверям, которые  распахнулись,  чтобы  открыть
просторную  круглую  комнату.  Свободной  формы  окна  на  дальней   стене
открывали вид на известняковые монолиты,  до  вершины  окутанные  туманом.
Когда белые пары рассеялись, Этан смог увидеть покатые склоны,  окружающие
дымящуюся долину. Столбы светлого дыма поднимались к безоблачному небу.
     По-видимому,  здесь   можно   было   искать   доказательства   теории
вулканизма, в которой были уверены Хванг и ее коллеги. И все же  что-то  в
этих массивных, неподвижных столбах смущало. Они  не  отличались  друг  от
друга ни толщиной, ни интенсивностью. За всю свою жизнь Этану  приходилось
встречать несколько горячих источников, и пар, поднимавшийся  от  них,  не
обладал такими странными свойствами.
     -  Возможно,  сооружение,  через  которое  мы   прошли,   утилизирует
подземное вулканическое тепло для своих  целей,  -  он  кивнул  головой  в
сторону окна, - а этот пар может выделяться при выработке энергии.
     - Вероятно, так, - согласился Септембер, - но я не думаю, что вулканы
имеют к этому какое-то отношение.
     Последовать дальше за мыслью Септембера  оказалось  невозможным,  так
как  их  втолкнули  в  комнату,  которая  оказалась  похожей  на  какой-то
конференц-зал, совмещенный с кабинетом.  Их  вооруженная  бимерами  охрана
разделилась  и  встала  по  бокам  у  входа,  Корфу  торжественным   шагом
направился к окнам и склонился у стула с высокой спинкой, что-то шепча.
     Небольшого роста темнокожий человек (хотя  и  не  такой  темный,  как
Вильямс) поднялся со стула. Он стоял к ним спиной  и  смотрел  в  окно  на
дымящуюся долину. Этан подумал о том, как выглядит эта комната снаружи. Он
был уверен, что, пока не уткнешься в нее носом, она  совершенно  сливается
со  скалистым  окружением.  Даже  окна  будет  трудновато   различить   на
расстоянии. Спорить о том, были ли это эстетические изыски, или  камуфляж,
не приходилось.
     Уже повернувшись к ним лицом, человек продолжал слушать  Корфу.  Этан
не заметил ни следа транслятора  в  его  ухе.  Следовательно,  он  так  же
свободно  владеет  транским  языком,  как  и  любой  из  них.  Он  казался
озабоченным, напряженным.  Он  был  меньше  ростом,  чем  Вильямс,  и  его
телосложение было довольно изящным, но отнюдь не  женоподобным.  Когда  он
заговорил, голос его был озабоченным и почти извиняющимся:
     - Прошу вас, садитесь. Приношу вам  свои  извинения  за  тот  способ,
которым вас сюда доставили, но, как вам станет ясно, это было  необходимо.
Пока я не пойму, как повлияют на нашу работу  намерения,  которые  привели
вас в наши края, я должен быть осмотрительным.
     - Нас больше интересуют ваши намерения, - сказал Вильямс.
     Человек повернулся к нему, плотно сжав губы:
     - Вы мне ужасно не нравитесь. Будьте любезны помалкивать, пока вас не
спросят.
     Не очень-то примирительно, подумал Этан. Как видно,  скрытые  вулканы
находились не только в долине, раскинувшейся за окнами.
     Вильямс вспыхнул, но  сдержался.  Не  в  их  интересах  провоцировать
конфликты, пока они не разберутся в обстановке. Септембер выступил  вперед
и официально представил людей и транов. Человек вежливо  слушал,  а  Корфу
позади него усмехался. Когда  ему  были  представлены  Эльфа  и  Гуннар  и
сказано о государстве, которое они представляют,  человек  начал  медленно
качать головой, вперив свой взгляд в пол, как если бы только  что  обронил
иголку и имеет только одно желание - как можно скорее ее найти.
     - Я никогда не слышал о нашем сотрудничестве, - сказал  он,  когда  в
конце концов поднял на них глаза, - к  сожалению,  здесь,  в  южной  части
вашего мира, мы совершенно отрезаны от  всех  дел,  которые  происходят  в
других местах. Я хотел бы вам верить, потому что звучит это прекрасно. Ваш
союз послужит нашим целям.
     Этан указал на Корфу.
     - Он сказал то же самое.
     - Да, - человек тонко  улыбнулся  торговцу,  -  Корфу  оказывает  мне
огромную помощь.
     Этан заметил, что никто не упомянул Массула фел-Стуовика,  императора
всея Тран-ки-ки.
     - Вы должны простить мою забывчивость. Я был очень  занят,  и  прошло
некоторое время с тех пор, как мне приходилось обмениваться любезностями в
обществе. Я доктор Шива Бамапутра. Я  заведую  этой  установкой  здесь,  в
Ингьяпине.
     - Недурной заводик, - отозвался Септембер.
     - Впечатляет, не правда ли?
     - Я думаю, он впечатлил бы даже инспекторат Содружества.  Почему  вам
не обратиться к ним за разрешением, чем бы вы тут  ни  занимались?  Многое
стало бы для вас гораздо легче.
     -  Вы  напускаете  прикидываетесь  неотесанным   болваном,   господин
Септембер, но мне думается, вы так же хорошо, как и я, знаете, почему я не
могу этого сделать. Как вы думаете, почему мы устроились  под  землей?  Не
для того ли, чтобы избежать препятствий со стороны тех,  кто  не  одобряет
наших  намерений?  Так  или  иначе,  нам  пришлось  поступить  так,  чтобы
сохранить тепло. Тепло очень важно для того, чем мы  здесь  занимаемся,  а
даже атомные станции ограничены в своих возможностях.
     "Значит, вулканизм здесь ни при чем", - подумал Этан.
     - А чем же все-таки вы тут занимаетесь?
     Бамапутра смотрел мимо него, мимо всех.
     - Кое-чем,  что  вряд  ли  получит  одобрение  Содружества,  полагаю.
Реакция Советников Объединенной Церкви была бы еще сильнее. Все они  такие
несгибаемые консерваторы и тупые формалисты, что даже если бы они  увидели
огромную пользу, то все равно осудили бы нас, если дело не укладывалось бы
в их предписания. Они запретили бы все в мгновение ока,  несмотря  на  все
выгоды, выпавшие на долю жителей этого мира.
     Он повернулся лицом к окнам и посмотрел вдаль.
     - Мы трансформируем.
     -  Это  явное  противоречие,  -  сказала  Хванг.  -  Этот   мир   уже
"трансформирован".
     Он взглянул на нее.
     - Насколько вы знакомы с историей и физиологией транов?
     - Мы сделали несколько интересных открытий, - сообщил ему Этан.
     Бамапутра бросил на него короткий взгляд, потом кивнул.
     - Да, я заметил, что некоторые из вас, по-видимому, хорошо  освоились
с туземцами, да и с их языком. Предположим, что  вы  знакомы  с  основами.
Если вы не будете успевать за моей  мыслью  или  я  упомяну  что-либо  вам
неизвестное, пожалуйста, прервите меня, и я разъясню.
     В том, что мы делаем, нет ничего сложного. Три атомные установки были
помещены глубоко  в  этой  части  континентального  плато.  Мы  используем
энергию этих установок не только для того, чтобы обеспечить ею наш  завод,
но и чтобы расплавить лед в глубине. Вам будет интересно знать,  что  там,
где он соприкасается с материковым шельфом, местами  океанский  слой  льда
тоньше двадцати метров.  Это  одна  из  причин,  почему  мы  выбрали  этот
полуостров для нашей деятельности.
     - Почему? - спросил Бланчард.
     - Потому что эта  атмосфера  нуждается  в  двух  вещах:  во  влаге  и
углекислоте. Кроме влаги от таяния в  воздух  выбрасывается  водяной  пар.
Чтобы производить углекислый газ, который бы  смешивался  с  воздухом,  мы
соединяем кислород и углерод, вырабатываемый из большого угольного  пласта
как раз  под  этой  станцией.  В  этом  районе  есть  значительные  залежи
антрацита. Кажется странным сжигать допотопное топливо  только  для  того,
чтобы тут же выбрасывать его в атмосферу.
     Этан не был ученым, и потому ему приходилось прилагать усилия,  чтобы
не терять нить разговора,  вот  почему  Бамапутра  старался  сделать  свои
объяснения настолько простыми, насколько это возможно.
     - Парниковый  эффект  на  Тран-ки-ки  незначителен.  Мы  намереваемся
увеличить его до такого уровня, когда солнечное тепло будет сохраняться  в
достаточной  мере,  чтобы   повысить   температуру   на   поверхности   до
восемнадцати градусов.
     - О чем это он? - наконец-то спросил Гуннар своих друзей.
     Этан ответил, не отрывая глаз от Бамапутры:
     - Он говорит о  значительном  повышении  температуры  вашей  планеты,
гораздо выше точки таяния льда.
     - Вы говорите о веках, вероятно, - обратился Септембер к  хозяину.  -
Вы не проживете так долго, чтобы увидеть плоды своих творений.
     - Ах, вот тут-то вы и ошибаетесь, мой  друг.  Так  как  климатический
баланс на Тран-ки-ки очень чувствителен, в действительности можно  вызвать
существенные изменения в температуре за удивительно короткий срок.
     - Чего я не понимаю, - сказал Этан, - так это зачем вам беспокоиться?
Все это должно произойти естественным путем.
     - Да, но эти перемены займут от десяти до двадцати тысяч лет. Планета
насладится кратким теплым циклом, прежде чем свернет на  свою  беспокойную
орбиту и снова покроется льдами. И прежний цикл жизни возобновится. Океаны
снова замерзнут, температура надолго упадет ниже точки замерзания, и траны
снова будут съеживаться в своих пещерах и феодальных  замках,  вынужденные
использовать всю свою энергию только для  выживания.  Нет,  вы  ошибаетесь
насчет  времени,  которое  требуется  нам,  чтобы  все  это  изменить.  Вы
забываете элементарную физику.
     Кто-то из ученых поморщился. Если  подобная  реакция  была  неприятна
Бамапутре, то он не подал и вида.
     - Раз ледовый покров растаял, размораживающий эффект будет  нарастать
даже при отсутствии более высоких температур, так как выработанная  темная
вода  будет  поглощать  и  распределять  солнечный  свет,  который  раньше
отражался льдом. Результатом явится ускоренное сокращение ледяного покрова
и расширение открытого океана  в  северную  и  южную  температурную  зону.
Уровень моря повысится на пятьдесят метров  и  выше.  Траны,  обитающие  в
низких районах, как это случилось бы через пятнадцать тысяч лет или  около
того, покинут  их  и  переместятся  на  возвышенности.  Начнется  массовая
миграция с низких земель на высокие  земли  материка.  По  мере  того  как
воздух будет нагреваться, они станут пригодными для жизни,  как  и  бывало
раньше, когда климат смягчался. Таким образом, они придут сюда.
     Наши исследования показали, что южный материк  был  районом  с  самой
большой плотностью  населения  в  теплые  времена.  Соответственно,  будет
происходить миграция и физиологические  изменения  у  животных.  Некоторые
погибнут, не сумев выдержать ускоренные  физиологические  трансформации  в
период потепления.
     - Многие погибнут? - Голос Септембера был очень низок.
     - С точностью предсказать невозможно. Мы, конечно, сожалеем о них, но
вы должны  принять  во  внимание,  что  раньше  погибали  естественно,  не
выдержав трудного путешествия от островов к  материку.  Эти  смерти  будут
предотвращены.
     - Каким образом? - спросил его Бланчард.
     - Когда Содружество узнает  о  том,  что  происходит  здесь,  правила
придется изменить, чтобы спасти так много местного населения,  как  только
возможно. Их надуманные ограничения не  работают  в  условиях  "природной"
катастрофы,   затрагивающей   огромные   районы.   Траны   из   Ингьяпина,
направляемые нами, это уже  понимают.  Мы  вовсе  не  хотим  бессмысленных
смертей.
     - Тем не менее вы собираетесь принять эти смерти как неизбежное, хотя
и противоположное нашим целям и намерениям, - сказал Джалакан.
     - Вы должны подумать о том, что будет конечным итогом нашей работы, -
выразительно произнес Бамапутра. -  Когда  поднимется  температура,  траны
начнут физиологически изменяться. Они потеряют свои шивы и даны и  длинную
шерсть и войдут в Золотую Сайю тысячелетиями раньше, чем при  естественном
ходе эволюции. Гораздо гуманнее так, не правда  ли?  Они  станут  жителями
земли, а не льда.
     Вы проникнетесь нашим энтузиазмом, поняв,  что  они  получат  толчок,
которого не получало ни одно поколение транов. При  благоприятном  климате
они смогут развиться до высот  цивилизации,  достичь  всего,  на  что  они
способны, но что всегда отступало под натиском  жестокого  холода.  Первый
раз за всю историю они смогут достичь такого уровня, чтобы  сохранить  его
даже при возможном возвращении холодного климата. В итоге они будут готовы
войти в Содружество не  ассоциативными,  но  полноправными  членами  и  на
тысячи лет раньше, чем это было бы в другом случае.
     И далее, неизбежная помощь Содружества в условиях  бедствий  разрешит
им удержать новую цивилизацию, несмотря ни  на  какие  изменения  климата,
если  искусственно  созданный  нами   парниковый   эффект   нельзя   будет
поддерживать. Это явится рассветом золотого века на Тран-ки-ки.
     Как  и  все  остальные,  Септембер  спокойно  слушал  сладкую   песнь
Бамапутры. Но теперь он нахмурился и почесал затылок.
     - Знаете, соваться с планетарным изменением климата строго  запрещено
во всех директивах Содружества, о которых я только слышал.  Нам  разрешено
играть во всемогущество только в необитаемых  мирах.  Пытаться  произвести
глобальные изменения в мирах, где есть разумные жители, ну что  ж,  -  это
значит попадать в ситуацию, когда за ваши проекты никто не  даст  ломаного
гроша.
     - Вы забываете о преимуществах изолированного мира. К тому же,  когда
"ситуация" возникнет, - он выговорил эти слова с едва скрытым  презрением,
- будет уже слишком поздно повернуть процесс вспять.  Моря  начнут  таять,
траны начнут изменяться, и если нам помешают, это принесет гораздо  больше
вреда, чем если дадут процессу продолжаться.
     - Мне не ясно, - сказал Этан, - какая в этом польза  для  них,  -  он
кивнул  на  Корфу,  который  выглядел  несколько  испуганным   неожиданным
включением в разговор небесных людей. - Я  хочу  сказать,  вам,  очевидно,
удалось  сохранить  в  тайне  ваше  сотрудничество   с   ним,   самозваным
императором и остальными туземцами. Зачем? Я не вижу  в  этом  смысла.  Вы
могли бы и без них запереться в этой горе.
     - Вы правы, господин Форчун. Они не были нам необходимы.  Но  с  ними
жить легче. В конце концов нам понадобится помощь некоторых транов.  Корфу
и его сограждане нам ее обеспечат.
     -  Все  это  было  заботливо  объяснено  мне,  -  Корфу   указал   на
миниатюрного Бамапутру, - это очень просто. Не поймет лишь глупец.
     Никто из слушателей не  попался  на  этот  крючок.  Он  был  вынужден
продолжить, слегка разочарованный.
     - Я - по милости императора, - он улыбнулся  ровно  настолько,  чтобы
ясно было, каково место императора в транской иерархии,  -  позаботился  о
том, чтобы информация и рабочая сила были предоставлены небесным людям для
осуществления их планов. Вдобавок мы служили разведчиками, вербовали новых
граждан для растущего города, заинтересовывали любопытных  и  рассказывали
всем о природе Божественного Плана, исключая тех, кто не подходил для этой
цели.
     Когда он произнес последние слова, Этан взглянул на Грурвельк Сисфар.
Она пристально смотрела на Корфу, но ничего не говорила.
     - Мы не ожидали, что захватим такой замечательный трофей, как большой
корабль с экипажем из людей и транов, но, как вы заметили, мы были  готовы
встретиться с любой неожиданностью.
     "Правда ли? - подумал Этан. - Осознаете ли  вы  в  полной  мере,  что
может случиться с вашим миром и с вами, если  позволить  этому  маленькому
маньяку продолжать свою работу здесь? Так ли уж точно  в  действительности
Бамапутра все выверил? Играть с климатом всей планеты, -  это  не  то  что
строить новый замок или драться с враждебным кланом".
     - Может, вы способны обмануть людей с неба, - резко сказала Эльфа,  -
но вам не удастся так просто заставить транов вам поверить. За  всем  этим
что-то кроется.
     - О, будут  перемены,  -  пробормотал  Корфу  с  улыбкой,  -  большие
перемены.
     - В самом деле, - продолжал Бамапутра без прежнего интереса. -  Когда
уровень моря поднимется и транам придется покинуть их  города-государства,
чтобы переехать сюда, сначала им придется быть в  зависимости  от  транов,
которые уже успели раньше поселиться на континенте. Вот  когда  пригодятся
люди Массула. Мои  наследники  и  я  не  будем  иметь  времени  заниматься
местными делами. Кому-то другому  придется  позаботиться  о  распределении
земли, обустройстве и снабжении беженцев и, в общем, новом  правительстве.
К тому времени император Массул будет готов справиться  с  увеличивающимся
потоком мигрантов на южном материке.
     - А моя семья, - сказал Корфу, - моя презираемая  и  униженная  семья
будет тогда контролировать всю торговлю одеждой, провизией, инструментами,
домами и местный транспорт. Это - богатство и власть. Может, я не  доживу,
чтобы  насладиться  этим,  но  уж  мои  дети   попользуются.   Имя   Корфу
рен-Архавега воскреснет, и весь Тран будет почитать его!
     -  Мои  сторонники  уже  договорились  о  долгосрочном   коммерческом
сотрудничестве с Массулом и  Корфу.  Это  поможет  интеграции  транов.  Им
придется  объединиться  перед  лицом  общих  трудностей.  Те,  кто   будет
настаивать на своей феодальной независимости, утонут или умрут  с  голоду.
Те, кто выживет и будет работать с нами,  начнут  новую  эру  развития  на
Тран-ки-ки.
     Он распростер руки, и на его бесстрастном лице вдруг появились  следы
настоящих эмоций.
     -   Неужели   вы   не   понимаете?    Мы    не    занимаемся    ничем
противоестественным. Все, что мы делаем, - подгоняем то, что так или иначе
должно случиться. Мы даем Трану лишних десять тысяч лет.  Все,  что  здесь
происходит: таяние океана, потепление климата, физическую трансформацию  -
все это случится рано или поздно. Почему не рано?
     - Теперь-то нам понятно, какая ему от этот польза, - Септембер указал
на Корфу. - Но мы до сих пор не знаем, что выигрываете вы и те, кто за это
платит?
     - Я? - Бамапутра выпрямился в полный рост. - Я занимаюсь этим, потому
что я ученый. Потому что  я  хочу  помочь  этим  людям  использовать  свои
возможности. Потому что мне надо  проверить  свои  теории.  -  Он  немного
расслабился. - Конечно, мой триумф будет тайным. Не будет ни общественного
признания, ни почетных степеней. Раз все это совершенно незаконно, мое имя
да и любое другое,  вовлеченное  в  текущую  работу,  должно  держаться  в
секрете. - Он казался задумчивым. - Может быть,  после  моей  смерти,  как
любит говорить Корфу,  мои  родственники  смогут  добиться  увековечивания
моего имени.  В  течение  жизни  я  должен  буду  довольствоваться  только
внутренним удовлетворением и одиночеством.
     - Я в замешательстве, - Та-ходинг  посмотрел  на  своих  человеческих
друзей. - Все это звучит очень похоже на то, что вы делали для нас.
     - Такими путями нельзя добиваться своих  целей,  -  ответил  Этан.  -
Нельзя объединить людей, угрожая им голодом и наводнением. Нельзя сблизить
людей друг с другом, выгоняя их из своих жилищ,  разрушая  их  культуру  и
вмешиваясь в естественный ход вещей.
     Бамапутра выпятил нижнюю губу:
     - Когда океан тает из-за естественных причин, многие умирают. И умрет
еще больше, если здесь не будет нас, чтобы помочь им.
     - Содружество будет готово помочь Трану через  десять  тысяч  лет,  -
парировал Этан.
     - Почему эти люди должны ждать  так  долго?  -  Бамапутра  пристально
посмотрел на Гуннара и Эльфу.
     Гуннар ответил не сразу. Он осторожно  взглянул  на  этого  странного
человека, не очарованный ни его произношением, ни его отношением к транам.
Почти два года он жил и путешествовал по  миру  в  обществе  Этана,  Сква,
Миликена Вильямса и узнал многое о небесных людях. Кое-что  объяснили  ему
друзья, кое-что он понял из собственных наблюдений, и  что-то  в  личности
этого Шивы очень настораживало его.
     Не потому, что тот не любил  транов.  К  этому  Корфу  он  относился,
например, хорошо. Но между ним и собеседниками  была  какая-то  дистанция,
намеренный барьер, воздвигнутый им в общении со всеми.  Не  презрение.  Но
ощущение, будто в комнате нет никого, кроме него. Вместо людей и транов он
мог бы так же иметь собеседниками машины. Потому ли это было, что для него
другие были не больше чем машина, или потому, что  он  сам  был  похож  на
машину? Гуннар не  был  близко  знаком  со  сложными  механизмами,  но  он
достаточно видел их в действии в человеческом поселении "Медная Обезьяна",
чтобы составить мнение об их свойствах.
     - О чем вы говорите?
     - Добравшись до этого места, вы  продемонстрировали  незаурядные  для
транов смелость и выносливость. Теперь вы знаете, что должно  произойти  с
вашим миром. Пока еще  не  в  наших  возможностях  принять  большее  число
мигрантов, вы можете вернуться домой и предупредить ваших людей о том, что
надвигается. Но для тех, кто живет уже  в  Ингьяпине,  вы  могли  бы  быть
первыми. Вы могли бы воспользоваться вашими преимуществами, переехав  сюда
и помогая в нашей работе, пока не начнутся реальные перемены.
     - Минуту, - Корфу был захвачен врасплох этим неожиданным предложением
своего человеческого союзника. - Мы не можем справиться с...
     Бамапутра перебил его:
     - Есть разные способы. Мы могли бы устроиться. Я поговорю  со  своими
сторонниками. Когда все будет им объяснено, я  уверен,  они  смогут  найти
способ справиться с дополнительными расходами на  устройство  прибывающих,
особенно такой энергичной и развитой группы, как эта. - Он  снова  обратил
свое внимание на Гуннара. - Видите, мой друг, вы и ваши люди можете  иметь
преимущество  и  доминировать,  со  временем  вы   смогли   бы   управлять
Тран-ки-ки.
     - А как же быть с вашим императором? - саркастически спросила Эльфа.
     - Семья Массула фел-Стуовика небольшая. Пройдет время, и кто  скажет,
какая группа станет самой влиятельной? Все зависит  от  вас.  Междоусобные
конфликты меня не  интересуют.  Я  собираюсь  сотрудничать  с  любым,  кто
окажется на вершине. Как и мои союзники. - Он  смотрел  поверх  головы  на
явно огорченного Корфу. - Расслабься, друг мой. Все равно в твоем  ведении
останется торговля всем продовольствием  и  оборудованием,  включая  любые
новые проекты, которые мы решим осуществить.
     - Где живут люди? - спросил Этан.
     - Какие люди?
     - Инженеры, рабочие, которые обслуживают производство?
     - Мы создали им все благоприятные условия под землей. - Бамапутра был
явно раздражен тем, что его  прервали,  когда  почувствовал,  что  начинал
добиваться успеха у Гуннара с Эльфой.  -  Подземное  жилье  гораздо  более
практично, учитывая  климат,  со  временем  эти  условия  мы,  разумеется,
изменим. Почему вы спрашиваете?
     - Я просто хотел знать, - спокойно сказал ему  Этан,  -  все  ли  они
знают о конечном результате своей работы?
     - Было бы непрактично скрывать наши цели от тех, кто на нас работает.
У каждого есть  своя  причина,  чтобы  здесь  находиться.  Понимаете,  мой
наивный друг, до сих пор существует довольно большая группа людей, которая
озабочена больше улучшением обстоятельств  своей  жизни,  нежели  судьбами
инопланетных народов. Мы очень хорошо платим, и платим так, что  налоговым
инспекторам очень трудно следить за размером сумм.
     Но даже если не  каждому  работнику  известно  обо  всем,  тем  лучше
Безопаснее  держать  в  неведении  людей  столько  времени,  сколько   это
возможно. Они тоже это предпочитают, поскольку в случае провала они смогут
напустить на  себя  вид  святой  невинности  перед  следственной  машиной.
Нетрудно найти знающих людей на таких условиях. Количество нулей  в  конце
финансового отчета производит хорошее действие.
     Септембер осматривал конференц-зал.
     - Вы правы в одном. Кто-то вложил сюда много денег.  Подозреваю,  они
хотят получит их обратно, продавая самое необходимое  для  развития  новой
цивилизации благодарным спасшимся?
     - Не знаю. Я сам не  особенно  интересуюсь  коммерцией,  хотя,  чтобы
разговаривать на равных со своими союзниками, мне пришлось кое-что  узнать
о  мире  денег,  да.  Ваше  предположение  верно,  но  вы  могли   бы   не
останавливаться на нем. Не только траны будут зависеть от  благосклонности
моих союзников. Когда уровень  моря  начнет  повышаться,  расположенные  в
низинах гавани, такие, как "Медная  Обезьяна",  будут  затоплены.  Большая
часть острова Арзудун также  станет  непригодной  для  жизни.  Содружеству
понадобится новое место для своего аванпоста, не говоря уже о беженцах.  А
над водой останется вовсе малая часть Арзудуна.
     У  нас  Содружество  найдет  не  только  благоприятные  условия   для
человеческого обитания, но  также  и  новый  центр  транской  цивилизации.
Вопросы о том, как  все  это  произошло,  отойдут  на  второй  план  перед
необходимостью со всевозможной быстротой организовать новую базу.
     - Чтобы помочь беженцам, - проворчал Этан.
     - Именно. В любом поединке между необходимостью и  моралью  последняя
никогда не побеждает.
     - Все равно так поступать нельзя, - продолжал спорить Этан.
     - А как  теперь  можно  поступать?  -  все  удивленно  повернулись  к
Маузокке, второму помощнику капитана "Сландескри". - Все изменилось с  тех
пор, как люди появились у нас.
     - К лучшему, - напомнила ему Эльфа, - потому что мы знаем, что  Этан,
Сква и Миликен - наши лучшие друзья, и они  доказали  это  не  словами,  а
делами.
     - Они изменяют нас. Люди с неба изменяют нас. Почему одни лучше,  чем
другие? Никто из них не тран!
     - Почему бы вам не поговорить о моем предложении? - с улыбкой заметил
Бамапутра. -  Возвращайтесь  в  привычную  обстановку  вашего  прекрасного
ледового корабля. Обсудите все между собой. Мне очень хотелось  бы,  чтобы
мы пришли к соглашению, хотя в любом случае, как  бы  вы  ни  решили,  для
исхода дела это не будет иметь никакого значения.
     - А если мы не станем сотрудничать с вами?
     - Вы, люди, замечательно обходитесь без  дипломатии,  -  к  Бамапутре
вернулся его добродушный юмор. - Мы все  обсудим,  если  вы  захотите.  Не
тревожьте себя подобными мыслями. Мы здесь не варвары.
     - Нет, - гордо отозвался Корфу, - мы здесь не варвары.
     - Я не люблю ультиматумов. Но имейте в  виду,  что  никакие  силы  не
остановят наш проект. В него слишком много вложено. Можете  участвовать  в
нем или нет, как угодно. Идите  и  поговорите  между  собой.  Если  у  вас
появятся вопросы, Корфу позаботится, чтобы мне их передали.
     Между тем  мне  нужно  обсудить  ваше  неожиданное  появление,  -  он
уставился прямо  на  Этана.  -  Левин  Антал  заводской  мастер.  Это  его
обязанность.
     - Какие-нибудь предварительные соображения об этом деле?  -  небрежно
спросил Септембер.
     Их  изящно  сложенный  захватчик  непринужденно  повернул  голову   и
взглянул на великана:
     - Когда они появятся, господин Септембер, я уверяю вас, что и  вы,  и
ваши компаньоны будут немедленно поставлены в известность.



                                    10

     Гуннар слишком нервничал, чтобы усидеть на  месте.  Он  мерил  шагами
столовую "Сландескри", теребя свой мех и клацая клыками.
     О побеге не могло быть и речи. Якоря ледохода были  закручены  вокруг
тяжелых столбов, а Корфу держал охрану на палубе. По возвращении с  завода
они объяснили команде создавшееся положение. Матросы  и  солдаты  устроили
совещание на палубе и то время, как Хванг и ее спутники тревожно обсуждали
свой собственный выбор в каюте, оставленной для них.
     Разумеется, присутствовали Эльфа, как и  Сква  с  Этаном.  Та-ходинг,
Сваксус даль-Джаггер и помощники капитана держались рядом.
     - Я не понимаю, почему вам так не нравится предложение,  которое  нам
сделали, -  второй  помощник  капитана  Маузокка  прислонился  к  стене  и
скрестил на груди руки.
     - Нельзя позволять кому-то переворачивать  вашу  собственную  планету
вверх тормашками, - попытался объяснить Этан.
     - А почему бы нет? - помощник бросил на него короткий взгляд, а потом
оглядел каюту. - Не знаю, как остальные, но мне нравится идея о том, чтобы
всегда было тепло. Только потому, что у нас постоянный  холод,  совсем  не
значит, что он должен нравиться. Северный зимний ветер никогда не приводил
меня  в  восторг.  Если  наши  организмы  приспособятся  к  более   теплым
температурам, почему мы не должны приветствовать их наступление?
     - Кроме том, мы еще смогли бы, - вставил третий помощник, -  получить
привилегии перед всеми транами, как говорит этот человек. Все  из  Уоннома
могли бы переехать сюда с нашим кораблем во главе.
     - Это значит начать сначала, ничего не имея, - возразила Эльфа. -  Ты
покинул бы дом своих предков ради одного обещания?
     - Если правда то, что творит этот человек, нам придется и так сделать
однажды. Станем похожи на Золотую Сайю, - Килпит взглянул на Этана. -  Так
ли это?
     Этан кивнул:
     - Но пройдет  десять  тысяч  лет  или  больше  прежде,  чем  начнутся
естественные изменения.
     - Почему бы не начать сейчас? Этот  человек  говорит,  что  его  люди
помогут нам. Нам дадут легкое оружие  и  небесные  корабли  в  собственное
пользование.
     - За хорошую цену, - огрызнулся Гуннар, - а о цене-то  мы  ничего  не
знаем.
     Килпит глянул на Маузокку, ища поддержки, потом пожал плечами:
     - За все приходится платить. Мы  можем  заплатить  сейчас  людям  или
позже.
     - А что же с вашим союзом? - спросил его Септембер. - Что случилось с
идеей сотрудничества всего Трана и общей работой для общего блага?
     - Все мы объединимся, когда потеплеет мир  и  умрут  льды.  Просто  у
некоторых из нас есть шанс объединиться раньше, чем у кого-нибудь другого.
     - Такие мысли противоречат самой идее объединения.  Или  мы  работаем
вместе, как равные, или совсем  не  можем  работать  вместе,  -  настаивал
Гуннар.
     - Слишком много решений для одного  дня,  -  проворчал  Та-ходинг.  -
Слишком много. Конечно, мы не можем принять это спорное  предложение.  Оно
немыслимо.
     - Немыслимо для тебя, может быть, - прорычал Килпит. - Что ты  будешь
делать, когда растают моря и у тебя не останется корабля?
     - Я научусь управлять одним из  небесных  кораблей.  Или  чему-нибудь
еще. Чего я не буду делать, так это продавать свою жизнь и планету, где  я
родился, только потому, что какое-то плешивое  тощее  чучело,  черт  знает
откуда взявшееся, утверждает, что, дескать,  это  для  меня  лучше.  -  Он
свирепо уставился на своего  третьего  помощника.  -  Вот  что,  по-моему,
забываете вы с Маузоккой. Мы, траны, всегда  сами  принимаем  решения.  Не
всегда, может быть, лучшие по последствиям, но, по крайней мере, это  наши
решения. Мне  не  нравится,  когда  моим  будущим  и  будущим  моих  детей
распоряжается чужак, даже если у него самые лучшие намерения.
     - Я не думаю, что у него в действительности такие хорошие  намерения,
- сказал со свирепой улыбкой Септембер. - Никогда  нельзя  сказать  ничего
определенного об этих  типах,  занимающихся  чистыми  исследованиями.  Они
живут в своих замкнутых мирках. Пока они могут доказывать свои теории  или
что-то в этом роде, они счастливы. А остальная вселенная может провалиться
в тартарары, это их не  кажется.  Бамапутра  уверенно  спорит,  но  он  не
внушает доверия.
     - В таком случае, все ясно, - твердо сказал Гуннар. - Мы откажемся от
его предложения.
     - Но не сразу, - предостерег его Этан. - Нам  придется  притвориться,
будто мы колеблемся, чтобы выиграть время, пока мы  не  сможем  придумать,
как отсюда выбраться и предупредить власти. Если это такая полезная  затея
и  пользу  от  нее  получат  в  первую  очередь  траны,  пусть   ксенологи
Содружества обсудят его выгоды, а не мы.
     - Это не имеет значения, -  Килпит  внезапно  встал  и  направился  к
двери. - Вы сделали свой выбор. Мы сделали свой.
     - Мы? - Шерсть Гуннара встала дыбом.
     Та-ходинг поднялся, его глаза сузились:
     - Килпит, ты был хорошим и верным помощником, но теперь  ты  заходишь
слишком далеко. Ты забываешься.
     -  Наоборот,  мой  капитан,  -  сказал  третий  помощник  с  оттенком
давнишнего почтения, все еще различимого в его голосе, - именно о себе я и
не должен забывать. - Маузокка направился к нему и встал с другой  стороны
от входа. - Себя, своих родных, которых не видел уже больше года, и  своих
друзей. - Горящим взглядом он окинул комнату. - Прислушайтесь к  себе!  Вы
так долго находились среди небесных людей, что  забыли,  как  это  -  быть
траном. Я не забыл. Каждый - сам за себя.  Каждый  добивается  выгоды  для
себя и своей семьи.
     - Мы не против идеи объединения, -  сказал  Маузокка,  -  раз  в  нем
Софолд будет первым среди равных. Но вы готовы  отказаться  от  еще  более
великой возможности. А мы - нет. - Он открыл дверь.
     Вооруженные матросы гуськом вошли в каюту. Хотя они крепко  держались
за свое оружие, немногие из них могли бы поднять глаза, чтобы  встретиться
взглядом с Гуннаром или Та-ходингом. Тот факт, что у них было оружие,  уже
достаточно все объяснял  -  ведь  воины  Корфу  разоружили  команду.  Этан
вытянул шею и попытался выглянуть в коридор,  чтобы  сосчитать  количество
мятежников.
     - Вы забросали грязью своих предков, -  резко  сказал  Гуннар.  -  Вы
отреклись от своего долга по отношению к городу и ландграфу и перебежали к
чужеземному королю.
     - Ничего подобного мы не сделали, - возразил Маузокка, чувствуя  себя
не в своей тарелке, - это вы перебежчики. Вы перебежали к небесным  людям,
- мотнув головой, он указал на Этана.
     - А к кому перебежали вы, - презрительно сказала Эльфа, - если  не  к
людям с неба?
     - Массул - тран. И Корфу. Человек  думает,  что  использует  их,  они
думают, что используют его. Какая  разница?  У  этих  людей  с  неба  есть
световое оружие и небесные корабли. Их нельзя остановить. Я не мученик.
     - Их можно остановить, - обратился к нему Этан, -  если  мы  вырвемся
отсюда и вернемся в Арзудун.
     - Вы ниоткуда не вырветесь, - Корфу протолкался в каюту, - бесполезно
думать о побеге. По меньшей  мере,  эти  умные  траны,  -  он  показал  на
Маузокку и Килпита, - почуяли, куда дует ветер.
     - Ветер, - с достоинством провозгласил Та-ходинг, -  всегда  дует  на
восток.
     - Не всегда, - оскалился Корфу.  -  У  небесных  людей  есть  машины,
которые могут повернуть и самый ветер, и даже солнце для своих  нужд.  Все
это они могут сделать и в интересах тех, кто хочет сотрудничать с ними.  -
Он позволил себе довольно посмеяться, а у транов смех был похож на свист.
     - Вы и вправду верили, что мы  дадим  вам  держать  совет  и  принять
решение, которое может оказаться не в нашу  пользу?  Плохо  же  вы  о  нас
думаете. Недаром вас покидает корабельная команда. - Он смотрел мимо Этана
и Септембера на Гуннара и других  транов,  находившихся  в  каюте.  -  Ну,
пошевелите-ка мозгами, друзья мои. Ваш полис, или союз, или как там вы его
зовете может стать первым среди всего Тран-ки-ки. Поступите  разумно  ради
ваших детей и внуков, если не ради себя.  Потому  что  приближается  новая
эпоха.
     -  Необходимо  разрушить  мир,  чтобы  его  спасти,   -   пробормотал
Септембер, но на земном английском, так могли его понять только люди.
     Корфу зло посмотрел на него, выбросив вперед руку с коротким мечом:
     - Никаких разговоров на вашем языке. В  моем  присутствии  вы  будете
говорить по-трански.
     Этан заметил, что не все вооруженные траны, набившиеся в каюту,  были
членами экипажа  "Сландескри".  Корфу  хотел  убедиться,  что  красноречие
Гуннара не переубедит  колеблющихся  мятежников  в  последнюю  минуту.  Не
слишком хороший способ заставить вас передумать, уперев луч в вашу  спину.
На людей Корфу, понимал Этан, - не повлияют  ни  оскорбления  Гуннара,  ни
презрение Эльфы, ни  любые  слова,  которые  могли  бы  сказать  Этан  или
Септембер.
     Та-ходинг говорил сам с собой:
     - Это моя вина. Во всем виноват я. Капитан, который не может  держать
команду в подчинении, недостоин своего звания.
     - Не упрекайте себя, - сочувственно сказал Килпит. - Вы  тут  ни  при
чем, Та-ходинг. Дело в том, что это мы считаем лучшим для  себя  и  своего
будущего.
     - Разговоры затянулись, - Маузокка отступил в сторону  и  показал  на
раскрытую дверь мечом. - Мы и так потратили слишком много времени,  слушая
слова небесных людей и поступая так, как они говорят, не задавая вопросов.
     - Как вы думаете, кто тянет за нить?  -  спросил  Гуннар,  кивнув  на
Корфу.
     - Никто не тянет за нить, кроме меня! -  Торговец  взмахнул  мечом  в
сантиметре от физиономии Гуннара.
     Рыцарь ответил с тонкой улыбкой:
     - Да, нет никаких сомнений в том, что вы бравый воин.
     Они уставились друг на друга и долго не отводили свирепых взглядов.
     Этан затаил дыхание. Потом Корфу глубоко вздохнул и отступил:
     - Я обязан по договору - по договору, слышите вы, а не приказу - пока
не  трогать  никого  из  вас.  Я  согласился  на  это,   чтобы   доставить
удовольствие моему другу - сверхчеловеку Бамапутре. - Он оглядел каюту.  -
За теми, кто присоединиться к нам, будут  наблюдать,  но  в  конце  концов
каждый займет важное место  в  новой  правящей  касте.  Остальные  из  вас
получат время на раздумья о своей судьбе. - Он поднял меч. - Пошли.
     - Стойте! - воскликнул Этан. - Я думал, что нам позволено остаться на
"Сландескри".
     - Вам было позволено вернуться и посовещаться в знакомой  обстановке.
О том, чтобы разрешить вам остаться минутой больше, не может быть и  речи.
- Корфу хищно улыбнулся. - Если бы вам позволили остаться здесь, вы  могли
бы терять время понапрасну, думая о побеге, вместо  того  чтобы  думать  о
своей судьбе. Сверхчеловек обо всем  подумал,  Бамапутра  избавит  вас  от
такого расточительного времяпрепровождения. Что касается  меня,  то  я  не
думаю, что вы могли бы сбежать из-под охраны и ускользнуть с кораблем,  но
я узнал, что небесные люди любят использовать малейший шанс. Вы  вернетесь
в дом людей с неба, чтобы поразмыслить о своей ошибке.
     "Дело поворачивается хуже некуда", - подумал Этан.
     Пока они были на корабле, всегда  существовала  возможность  обрезать
якорные канаты, пересилить или обмануть  охранников  Корфу.  Если  бы  они
сумели вывести "Сландескри" на открытый лед, где дули сильные ветры,  они,
может быть, смогли бы перегнать даже скиммер. А внутри  подземного  города
каждый   их   вздох    можно    будет    проконтролировать    с    помощью
усовершенствованной  наблюдательной  техники,  нельзя  незамеченным  будет
пройти даже в ванную. Таким образом,  Бамапутра  не  оставлял  им  никаких
шансов.
     - А что будет с нашими друзьями? - Он показал  на  Эльфу,  Гуннара  и
других транов. - Они не переносят жары внутри подземного комплекса.
     - Их здоровье меня не касается,  -  грубо  ответил  Корфу,  когда  их
выводили из каюты под бдительным оком вооруженной охраны.
     Те члены команды ледохода, которые перешли на другую сторону,  стояли
по обе стороны от колонны. Некоторые из них выглядели так, словно они  уже
передумали, но у них не хватило смелости, чтобы показать это в присутствии
вооруженных лучевыми пистолетами. Этан подумал,  что  большинству  из  них
можно было бы открыть глаза на ту ошибку, которую  они  совершили,  но  он
сомневался, что ему или кому-то другому  будет  предоставлена  возможность
обратиться к ним с речью.
     - Поймите, - стараясь быть убедительным,  говорил  Килпит,  когда  их
провожали на палубу, - мы поступаем так ради своих семей, помня  традиции,
о которых вы забыли. Уонном - у нас на первом  месте  навсегда.  Так  было
всегда для транов Софолда так и будет в дальнейшем.
     - Так не должно быть, - возразил Гуннар, - так не  должно  быть.  Все
должно идти естественным порядком.
     Никто не обратил на него ни малейшего внимания.
     Еще раз они были вынуждены карабкаться по  склонам  от  Ингьяпина  до
сооружения в скале. Когда спустилась ночь, люди были рады оказаться внутри
горы с нормальной земной температурой.
     Быстрый подсчет  показал,  что  меньше  половины  транов  из  команды
"Сландескри" присоединились к придворным транам Бамапутры (так  Этан  стал
их называть). Мятежники не участвовали  в  восхождении,  они  остались  на
корабле.
     Большое число пленников создавало проблемы. Несмотря  на  настойчивые
просьбы оставить их вместе, траны и люди  были  отделены  друг  от  друга.
Несомненно, Бамапутра надеялся  убедить  несогласных  вступить  в  сделку.
Гуннара,  Эльфу  и  остальных  привели  в  пустое  помещение  склада,  где
температуру можно было поддерживать на более благоприятном для них уровне.
     Когда людей тщательно обыскала служба  безопасности  Бамапутры,  Этан
заметил, что  Сква  пристально  разглядывает  одного  из  захватчиков.  Он
поинтересовался, кто это.
     - Забавно, дружище. Время утекает струйкой, но некоторые лица  трудно
забыть.
     Этан удивленно посмотрел на него, потом на крупного человека, который
производил впечатление начальника.
     - Ты его знаешь?
     - Это Антал, о котором упоминал Бамапутра.  Левин  Антал.  Мы  с  ним
немножко воевали друг с другом, по разные стороны. Он совсем не  изменился
и   не   будет   к    нам    слишком    снисходителен.    Настоящий    тип
делай-как-тебе-сказано, но если  под  давлением  даст  слабину,  терзаться
нравственными угрызениями не будет. Это может быть выход для нас, если  мы
обратим на него должное внимание.
     Человек,  которого  Сква  называл  Анталом,   уверенно   представился
помощником Бамапутры. Он показал их новый дом, не использованное общежитие
для рабочих, которое запиралось снаружи. После краткой речи, убеждающей их
оставаться спокойными и не учинять беспорядков, он удалился в  неизвестном
направлении.
     Воевали вместе, размышлял Этан. В редких случаях Септембер  вспоминал
прошлое, в котором сражения и борьба играли большую роль. "Но что это даст
в нашем положении?", -  Этан  крепко  задумался,  присаживаясь  на  мягкую
койку. Она была удобнее любой кровати из тех, на которых  он  спал  с  тех
пор, как уехал из "Медной Обезьяны", но все же он  не  надеялся,  что  ему
удастся хорошо отдохнуть.
     - Наши гости размещены! - Антал  плюхнулся  на  кушетку  в  надземных
владениях Бамапутры и оглядел наблюдательную комнату. - С людьми  не  было
никаких проблем. Их траны  были  немного  буйнее.  Парням  Корфу  пришлось
проломить пару черепов.
     Бамапутра отвернулся от окна.
     - Мне не нужны убитые. Каждый из них для нас потенциально полезен.
     - Эй! - Антал поднял обе руки. - Я сказал Корфу, что он несет  личную
ответственность. Ему это не понравилось, но он  сумел  их  успокоить.  Мне
следовало бы снять с  линии  несколько  наших  людей,  вместо  того  чтобы
предоставить управляться со всем наемникам Массула. Вы знаете, каковы  эти
туземцы.
     Бамапутра сжал зубы:
     - Капризные. Недисциплинированные, драчливые,  не  способные  жить  в
мире  между  собой.  Иногда  они  напоминают  мне  человечество  до  эпохи
Содружества. Темное средневековье.
     Антал с наслаждением закурил наркотик:
     - Что вы собираетесь с ними сделать?
     Директор  завода  нахмурился  из-за  того,  что  по  комнате   поплыл
синеватый дымок, но не стал требовать, чтобы его помощник перестал курить.
Отношения между двумя людьми были почти равные, как между двумя боксерами,
которые никогда  не  дерутся,  потому  что  объединились  в  шайку  против
третьего противника, но которые совершенно  уверены  в  том,  что  однажды
встретятся на ринге.
     Не то чтобы им не понравилась хорошая драка,  хотя  это  было  бы  не
простое  соперничество,  Антал  был  крупным  широкоплечим   молодцом   на
четвертом  десятке,  квалифицированным  наладчиком.  Он  весил  на   сорок
килограммов  больше  Бамапутры,   но   не   думал   о   своих   физических
преимуществах. Каждый день оба были  нужны  друг  другу:  Антал  занимался
повседневной работой комплекса, который  изменял  атмосферу  Тран-ки-ки  и
расплавлял ледяной покров. Если что-то портилось в  механизмах,  он  знал,
как это исправить. Если выходило из строя что-то другое, что ж,  это  было
делом Бамапутры. Он обладал огромными знаниями о природе вещей и к тому же
так умело организовывал дела, что не иссякал денежный источник.
     Это были странные отношения,  но  они  сработались.  Под  их  двойным
наблюдением на заводе случалось минимальное количество поломок. Ни одна из
контрабандных  челночных  поездок  не  была  замечена   правительственными
чиновниками из "Медной Обезьяны". Тут нечему удивляться: Тран-ки-ки -  это
большой мир,  в  котором  трудно  за  всем  уследить.  Их  припасы  всегда
доставлялись точно по расписанию и не сталкивались с регулярными лайнерами
Содружества.
     Так что же делал транский ледовый корабль,  исследуя  континентальный
шельф, с полудюжиной людей-ученых на борту, - терзались они вопросом.
     - Я предполагал, что повышение температуры в этих местах возбудит  их
любопытство, но не ожидал, что они сумеют нагрянуть сюда с инспекцией.
     - Это было невозможно, - проворчал Бамапутра, - без этого  необычного
ледохода и  без  содействия  команды.  Да,  эти  трое,  они,  по-видимому,
какое-то время прожили среди транов. Странная история, пожалуй. Если б  не
их вмешательство, хотя бы и невольное, эти траны до сих пор ютились  бы  в
своих  городах-государствах,  занимаясь  привычными  драками   со   своими
соседями и бродячими шайками грабителей, кочующих по планете, не думая  об
объединении, которое может причинить нам такое неудобство.
     Антал затянулся наркотиком и расслабился:
     - Чертовски опрометчиво с их стороны.
     Бамапутра бросил резкий взгляд на помощника:
     - Вы что, смеетесь надо мной?
     - Разве я посмею, господин Бамапутра?
     Управляющий раздраженно  махнул  рукой.  Сейчас  было  не  время  для
стычек.
     - Нам повезло, что мы их обнаружили и смогли доставить сюда. Если  бы
они спохватились и бежали прежде, чем прибыл скиммер с пушкой, все было бы
потеряно.
     - Да, но мы все-таки их взяли.
     - Я надеялся, что с такими проблемами мне  не  придется  столкнуться,
пока мы оба не умрем от старости.
     - Ну, пока не умерли. Что мне делать с ними?
     - Транов мы не оставим в покое, пока не переманим их на свою сторону.
Что касается остальных, то, чтобы они не мозолили глаза,  я  предпочел  бы
свалить  их  в  прорубь  и  дать  ей  замерзнуть.   Хотя   это   и   очень
привлекательный сценарий, боюсь, что он невыполним. Если они не  вернутся,
их станут искать. Бюрократы из  "Медной  Обезьяны"  не  могут  предпринять
что-нибудь путное, не имея скиммеров, но, в случае массового исчезновения,
они могут изменить свои инструкции. А это значит, что здесь  появится  еще
больше типов, сующих нос в  чужие  дела.  Охотно  обойдусь  и  без  такого
пристального внимания. Следовательно,  мы  не  можем  убить  их.  Пока.  И
позволить им уехать мы тоже не можем.
     - От транов, которые будут упрямиться, мы, конечно, можем  избавится.
- А что делать с этой тройкой аутсайдеров? С Форчуном, школьным учителем и
Септембером, чертовым верзилой? Я не думаю, что их хватятся.
     Бамапутра покачал головой:
     - Если мы их уберем, то это еще больше обозлит остальных.
     - Вы не думаете, что кого-то можно склонить к сотрудничеству?
     - Эта мысль приходила мне в голову. Я  никого  из  них  еще  не  знаю
достаточно. Возможно, хорошо подействуют кругленькие суммы, которые мы  им
предложим. Они могут повлиять на одного или двоих, но  не  на  всех,  увы.
Боюсь, что некоторые из них - идеалисты. - Он фыркнул. - В науке нет места
идеализму.
     - А что, если мы оставим женщин заложницами?
     - Слишком рискованно. Тут нужна малость, чтобы предать нас. Те,  кому
мы позволим вернуться, может быть, питают  тайную  неприязнь  к  тем,  кто
остался. Мы совершенно не можем никому позволить выходить отсюда.
     - Так что же нам делать?
     Антал уселся на кушетку с ногами. Бамапутра неприязненно посмотрел на
него, но ничего не сказал.
     - Мы не можем заставить их работать на нас и не можем  избавиться  от
них. Значит, нам просто нужно держать  их  живыми  и  спокойными.  Спешить
некуда. Еще долго их отсутствие  не  будет  вызывать  беспокойство,  и  мы
сможем без торопливости все обдумать. Со  временем  мы  придем  к  верному
решению. А может, это сделают они. Но сейчас необходимо вот что: мы должны
заставить их записать сообщение и отправить  с  кем-нибудь  из  транов  на
небольшом ледоходе. Скажем, наши ученые  гости  неожиданно  столкнулись  с
высокоразвитой  транской  общиной,  обладающей   уникальным   общественным
строем, который они хотели  бы  изучить,  продолжая  исследования  местных
метеорологических аномалий. Изучаемые траны  согласились  дать  им  приют,
пока они не закончат исследования. Я думаю, найдется все для  качественной
записи.
     - Именно. Мы проверили весь хлам на корабле. Измерительные приборы  и
всякое  такое.  То,  что  вы  и  предполагали.  Никакого  оружия.   -   Он
ухмыльнулся. - Нельзя нарушать  предписания,  вы  знаете.  У  них  хорошая
записывающая техника.
     Бамапутра одобрительно кивнул:
     - На записи будут  сплошные  улыбки  и  удовлетворение.  Ее  доставка
устранит любые тревоги и со стороны ученых, и со стороны администрации.  Я
знаю, недавно прибыла дама, исполняющая обязанности Комиссара. У нее будет
слишком много дел, чтобы заниматься еще и группой исследователей, которые,
по их же собственному сообщению, не находятся в опасности. Как вы думаете?
Станут они сотрудничать с нами - сделать необходимую запись?
     - Не думаю,  что  с  этим  будут  какие-то  проблемы.  Я  суну  бимер
кому-нибудь в ухо и пригрожу спустить курок. Это  должно  исключить  любые
колебания. Эта компания не кажется мне чересчур храброй.
     - Прекрасно. Тем временем мы будем продолжать  нашу  обычную  работу.
Когда прибудет очередной транспорт снабжения, мы передадим новости об этих
затруднительных обстоятельствах в штаб-квартиру. Пусть они  поломают  себе
голову и примут окончательное решение. Таким образом, мы умоем руки. Я  не
хочу брать на себя ответственность. Наша задача состоит в  том,  чтобы  не
прерывалась наша работа.
     - Пожалуй, мне это нравится.
     - Как вы за ними наблюдаете?
     - Наблюдаем? - Антал втянул дым и выпустил небольшое  облачко.  -  Их
хорошо охраняют. Наблюдение стандартными  камерами.  Вы  хотите,  чтобы  я
поместил охранников в их комнаты? Они никуда не выходят, и я предпочел  бы
не разбазаривать персонал.
     - Если вы уверены...
     - Траны заперты в пустом хранилище для скоропортящихся  продуктов,  а
люди - в надежном общежитии.  Время  от  времени  к  ним  заходят,  а  еду
приносят три раза в день. Траны не владеют  достаточными  знаниями,  чтобы
затеять побег, а общежитие имеет магнитные затворы. Отмычкой не  откроешь.
Камеры  охватывают  все  комнаты.  Их  нельзя  разбить,  это   специальная
аппаратура. Не стоит снимать кого-то с работы, чтобы он улегся спать перед
дверями с лучевым пистолетом в руке? Ведь все это механики,  программисты,
ядерные физики, инженеры, - зачем превращать их в охранников.
     Если кто-нибудь начнет излишне интересоваться дверью, камеры  тут  же
передадут в наблюдательный центр. Мы просто  скажем  шутникам,  чтобы  они
поостереглись.  Им  также  хорошо  известно  их  положение,  как  и   нам.
Сомневаюсь, что они попытаются что-то предпринять.
     Бамапутра колебался какое-то время, потом кивнул:
     - Это, конечно, не в моей компетенции. Вы разбираетесь лучше.
     - Это и не моя сфера, но я бы все равно не беспокоился.  Они  даже  в
ванную не могут пройти незамеченными. В помещении с транами нет камер,  но
они не догадаются, как открыть магнитные затворы, даже если им  объяснить,
что это такое. - Он достал "травку" из жилетного кармана  и  протянул  его
администратору. - Вы точно не хотите попробовать эту штуку?  Они  помогает
сохранять великолепную форму.
     - Я предпочитаю обходиться без этого. - Он пренебрежительно  фыркнул.
- Какой смысл в том, чтобы искажать свое восприятие, когда работа как  раз
и дает ощущение полноты жизни?
     Антал привстал:
     - Может быть, мое восприятие функционирует не так уж правильно,  черт
возьми, потому что я  не  понимаю,  какую  такую  можно  ощутить  полноту,
находясь в этой круглой ледяной  глыбе.  Все,  что  меня  интересует,  это
регулярные денежные переводы. Ладно,  мне  пора  проверить  номер  третий.
Какие-то проблемы с перегревом. Мелочь, но я хочу с  ней  разобраться.  Вы
знаете, какими чувствительными могут быть эти магнитные поля?
     Он встал и направился к выходу.
     - Вы собираетесь долго торчать здесь? - спросил он с любопытством.
     Бамапутра повернулся лицом к окнам:
     - Недолго.
     - Делайте, как вам нравится.
     Антал оставил администратора наедине  с  его  размышлениями.  Что  за
чудак! Он давно  уже  не  пытался  понять  своего  маленького  компаньона.
Какое-то время Антал даже  думал,  что  он  мог  быть  чрезвычайно  хорошо
сконструированным и гениально запрограммированным роботом. От этой  теории
пришлось  быстро  отказался.  Ему  довелось  иметь  дело   с   несколькими
человекоподобными машинами, и все они без исключения  были  дружелюбнее  и
теплее Бамапутры. Он был слишком загадочным  и  холодным  даже  для  того,
чтобы быть роботом.
     Септембер лежал на двух сдвинутых койках, подложив под голову руки.
     - Так что ж, дружище, скажете? Как отсюда выбраться?
     - Не знаю, - мрачно ответил Этан, уставясь на  дверь,  -  но  они  не
посмеют убить нас.
     - Не говори "не посмеют". Любой, кто хочет  пожертвовать  несколькими
десятками  тысяч  разумных  туземцев  ради  коммерции,   вполне   способен
разделаться с парой-тройкой своих собратьев по разуму.
     - Не сомневаюсь, что они не стали бы раздумывать ни минуты,  если  бы
могли выйти сухими из воды, но они должны понимать,  что  нас  хватятся  в
"Медной Обезьяне".
     - Уверен, что они понимают,  иначе  мы  с  тобой  уже,  вероятно,  не
разговаривали бы. Чем дольше мы будем сидеть  здесь,  не  подавая  о  себе
никаких  известий,  тем  более  странным  это  покажется  коллегам  Хванг.
Поэтому, что бы ни решил наш друг Бамапутра, ему  придется  разбираться  с
этим побыстрее. Однако ты прав в одном: я не думаю, что наша  безвременная
кончина  -  то,  что  им  надо.  Многое  может  не  понравиться  в   наших
захватчиках, но они не производят впечатления безмозглых. Я  не  удивлюсь,
если увижу, что они сумеют склонить на свою сторону Хванг и ее людей.
     - Разумеется, нет! - Этан был шокирован этим предложением.
     - Если вы убеждаете кого-то достаточно  долго,  считайте  доказанным,
что можете изменить их мнение, только нащупайте их  слабую  сторону.  Этот
Бамапутра - продувная бестия. Кроме того, он сам ученый. Он может говорить
с такими, как Бланчард и Земкин, на их языке.  В  конце  концов  он  может
убедить кое-кого из наших друзей, что все его действия  направлены  только
на защиту интересов Трана, хорошо скрыв мотивы его финансовых хозяев.
     - Знаешь, они-никак не дают мне покоя.
     Септембер перевернулся, чтобы посмотреть на него:
     - Что ты хочешь сказать, приятель?
     - Ну, ты знаешь,  я  занимаюсь  бизнесом.  Торговля,  коммерция,  так
далее. Ведь есть  другие,  более  дешевые  способы  удерживать  монополию,
помимо изменения мирового климата.
     Широкая ухмылка появилась на лице гиганта.
     - Я все думал, когда это придет тебе в голову?
     Этан приятно удивился:
     - Ты сделал такие же выводы?
     - Нужно быть слепым, чтобы не заметить этот, дружище. Например,  твоя
компания могла просто обратиться за разрешением на такую  монополию.  Даже
если на это мало шансов, заплатив нужным людям и продемонстрировав  лучшие
намерения остальным, она сумела бы получить разрешение. По  меньшей  мере,
могла попытаться.
     Пока они размышляли над очевидным, Хванг и  ее  коллеги  были  заняты
оживленной дискуссией в  другом  конце  комнаты.  Когда  она  закончилась,
Вильямс и Чила Хванг подошли, чтобы присоединиться к ним. Они  подтвердили
подозрения Этана, но не совсем те. Они  оказались  гораздо  хуже,  чем  он
предполагал.
     - Мы занимались вычислениями.
     - Разве не  этим  вы  всегда  занимаетесь?  -  саркастически  заметил
Септембер.
     Она даже не посмотрела в его сторону. Лицо ее было бледным.
     - Мы тщательно рассмотрели все, что знаем, и сравнили это с тем,  что
мы можем проанализировать при отсутствии самых последних данных  о  таянии
ледяного покрова и потеплении атмосферы. Мы примерно рассчитали, как долго
работает завод. Нам известно, конечно,  что  его  пустили  в  действие  не
раньше, чем возник аванпост на Тран-ки-ки. Шансы, что его  обнаружили  эти
пираты прежде официальных  исследователей  Содружества,  невелики.  -  Она
посмотрела на калькулятор у запястья,  засучив  рукав  защитного  костюма,
чтобы открыть небольшой прямоугольный экран. Он  был  наполнен  танцующими
цифрами. - Мне достаточно в своих выводах. Но мне хотелось  бы,  чтобы  мы
ошибались.
     Миликен Вильямс выглядел изумленным, когда  начал  говорить:  -  Наши
вычисления показывают, что Бамапутра слишком скромничает, когда
говорит,  что  они  собираются  изменять  климат  Тран-ки-ки   в   течение
длительного  периода  времени.  Поверхность  действительно  начнет  быстро
нагреваться, как только лед начнет отступать. Беда в  том,  что  траны  не
смогут так быстро приспособиться. Климатические изменения наступят слишком
быстро, чтобы наши друзья успели к ним адаптироваться.
     Те, кто живет  у  экватора,  имеют  возможность  выжить  при  условии
перемещения. Обитатели северных зон умрут от теплового удара  прежде,  чем
смогут  добраться  до  южного  континента,  несмотря  на  помощь   властей
Содружества. Даже если Содружество предпримет меры,  вряд  ли  оно  успеет
осуществить усилия такого масштаба. - Он скорчил гримасу отвращения. - Вот
она, политика.
     - Мы говорим не о тысячах смертей в этом случае, - прошептала  Хванг,
- мы говорим о миллионах. Настоящий геноцид.  Не  массовое  вымирание,  но
около того. Те траны, которые  выживут,  смогут  сделать  это  только  под
опекой правительства, а не как основатели нового золотого века.
     Этан сумел лишь уставиться на них и произнести:
     - Почему?
     - Я скажу вам почему, - спокойно проговорила Хванг. - Вы помните, что
сказал  Бамапутра  об  ответственности  Массула  и  Корфу   за   прием   и
обустройство беженцев? Чем их будет меньше, тем проще дело. Массулу  легче
будет управлять ничтожным количеством оставшихся.
     Септембер понимающе качал головой.
     - Все схвачено, верно? - Он  посмотрел  на  Этана.  -  Что  случится,
приятель, с миром, который нагреется слишком быстро для того, чтобы  траны
успели справиться с переменами? Что выйдет из  того,  что  лед  растает  и
температура всегда будет выше точки замерзания, днем и ночью?
     - Я не понимаю, к чему ты клонишь, Сква.
     Септембер постучал по виску  своей  беловолосой  головы  указательным
пальцем.
     - Тебе нужно  научиться  думать  в  глобальных  масштабах,  приятель.
Видишь ли, если здесь становится слишком жарко для транов,  то  для  людей
оказывается очень удобно. Вы остаетесь с милым, умеренным, привлекательным
влажным миром, где остатки местного  населения  заключены  в  такой  части
суши, которая гораздо больше, чем нужно для воздержания их жизни. Коренное
население - такое немногочисленное и слабое, что всецело будет зависеть от
щедрых даров Содружества.
     - Именно так, - сказала Хванг. - Поскольку это сооружение  держали  в
секрете, изменения  климата  могли  быть  отнесены  за  счет  естественных
причин. И это все еще возможно,  учитывая  недостаточные  знания  об  этом
мире. Содружеству придется вмешаться, чтобы  обеспечить  выживание  транов
как расы. Во  время  катастрофы  многие  организации  захотят  утвердиться
здесь. Люди Бамапутры опять будут первыми и в  более  выгодном  положении,
чтобы получить преимущества от помощи Содружества.
     -  Может  быть,  Бамапутра  всех  надувает?  Может  быть,  никто   не
подозревает, чем он на самом деле здесь занимается? - Этан знал,  что  его
слова звучат наивно, но чувствовал, что их нужно было высказать.
     Хванг покачала головой.
     - Вычисления слишком  просты,  слишком  очевидны.  Люди,  такие,  как
Антал, не болваны. Они должны знать, что явится  конечным  результатом  их
работы. Возможно, что низший эшелон работников содержится в неведении.
     - Разве ты не понимаешь, мой друг? Союзники Бамапутры  не  занимаются
коммерцией. Они не заинтересованы  в  монополии  на  торговлю.  Привлекает
недвижимое имущество ценой  в  планету.  Создание  колоний  допускается  в
необитаемых мирах и мирах класса 1 с согласия доминирующей расы, но  нигде
больше. Тран-ки-ки сюда не вписывается. Вряд ли кто-нибудь  захочет  здесь
поселиться, пока Тран-ки-ки пребывает в таком состоянии,  как  сейчас.  Но
стоит только повысить температуру градусов на пятьдесят и расплавить  лед,
как вы получите новую Ривьеру.
     - Для транов планета превратится в ад, буквально в  пекло,  -  сказал
Вильямс. - Для тех, кто выживет.  Остатки,  пожалуй,  смогут  оказаться  в
эпохе Золотой Сайи, но их количество будет таким  небольшим,  что  они  не
будут в состоянии воспрепятствовать притоку колонистов.
     Несколько минут  стояла  тишина.  Каждый  мысленным  взором  созерцал
пугающие  перспективы,  превосходившие  ужасом  все,  с  чем   им   раньше
доводилось сталкиваться.
     - Вы уверены в степени потепления? - наконец прошептал Этан.
     - Даже если мы ошибаемся на  десять  -  двадцать  процентов,  -  тихо
ответила Хванг, - все  равно  цивилизации  транов  грозит  гибель.  У  них
никогда  не   будет   возможности   построить   цивилизацию,   о   которой
разглагольствует  Бамапутра,  потому  что  их  будет  недостаточно,  чтобы
сделать это своими силами. Они целиком будут зависеть от Содружества и его
агентств, занимающихся беженцами. Или от таинственных сторонников проекта.
     Вильямс печально улыбнулся:
     - Я вижу, как сердечно заботятся  люди  Бамапутры  о  спасшихся.  Это
будет замечательная реклама.
     Септембер понимающе кивнул:
     - Они просчитали все до мельчайшей подробности.  С  самого  начала  -
исключая нас. Нас не должно было быть здесь. По крайней мере, мы заставили
их начать оглядываться через плечо. Не удивительно, что они так  осторожно
с нами  обращаются.  Они  знают,  что  если  кому-нибудь  из  нас  удастся
добраться до "Медной Обезьяны" и начать говорить, то во  всем  Содружестве
им не найдется места, чтобы спрятаться.
     - Тогда им следует начать  сматывать  удочки,  -  тихо  сказала  Чила
Хванг, - потому что мы собираемся их покинуть.
     - Хотелось бы. Но есть одна проблема. Или две. - Этан кивнул  головой
в направлении выхода. -  Мы  сидим  взаперти  за  металлической  дверью  с
магнитными затворами, под  постоянным  наблюдением  и  в  придачу  глубоко
внутри горы.
     Когда он кончил, точку в его возражениях  поставило  мягкое  жужжание
мотора, двигающего по комнате камеру со шпионским глазом.
     Чила Хванг продолжила, будто не слышала ни  слова  из  того,  что  он
произнес:
     - Выбраться отсюда просто.
     Этан взглянул на Септембера, который пожал плечами.
     - Допустим, мы совершили чудо и выбрались наверх.  Наши  неприятности
тогда только начнутся. Как мы доберемся отсюда до  "Медной  Обезьяны"?  Вы
видели, какую охрану держит Корфу на "Сландескри"  -  не  оттого,  что  он
волнуется о том, что мы захватим его, но оттого, что хочет удержать  своих
сограждан,  чтобы  они  не  украли  его  для  себя.  Тогда  нам   придется
столкнуться примерно с тридцатью  мятежниками,  все  еще  находящимися  на
борту.
     - Мы справимся.
     - Предоставь это ей, приятель, - сказал Септембер. -  Она  потрясающе
самоуверенна.
     - Мы сделаем  это,  потому  что  должны.  -  Она  показала  на  своих
спутников, которые сидели рядом, беспрерывно  громко  разговаривая,  чтобы
помешать слуховой слежке, которая почти наверняка велась.  -  Мы  подумали
было увести один из заводских скиммеров, но  они,  несомненно,  охраняются
более внимательно, чем наш корабль. Если мы  выберемся,  мы  должны  найти
способ вернуть себе "Сландескри".
     Септембер сжал свои огромные руки.
     - Если мы выберемся, то,  возможно,  будем  в  состоянии  решить  все
проблемы. Главное затруднение в том, чтобы покинуть  это  место.  Кажется,
это вас не слишком беспокоит?
     - Если есть такая вещь, которая все  еще  принадлежит  нам,  так  это
серое вещество. - Она улыбнулась  ему.  -  Мы  обсудили  это  с  друзьями.
Система безопасности, которая за нами следит, очень проста.  Должно  быть,
эта комната была  предназначена  для  наемных  работников,  которые  стали
злоупотреблять выпивкой или нарушать правила и предписания.  Вряд  ли  она
была устроена для содержания ожесточенных преступников или,  -  ее  улыбка
стала немного шире,  -  убежденных,  образованных  людей,  которым  просто
необходимо найти выход. Вот что Бамапутра и его помощник  скоро  осознают.
Если они планируют задержать нас здесь на какое-то время, я  уверена,  что
они начнут работы, чтобы усовершенствовать систему охраны. Вот еще одна из
причин, чтобы не мешкать.
     - Мы решили, что получим преимущества, если уйдем  ночью,  -  вставил
Миликен Вильямс, - хотя с технической  точки  зрения  здесь,  внутри,  нет
никакой разницы между днем и ночью.  Исходя  из  того,  что  нам  довелось
увидеть, когда нас привели сюда, мы убеждены, что завод  функционирует  па
круглосуточному  циклу.  Большая  часть  оборудования,  мимо  которого  мы
проходили,  работает  автоматически.  Наверное,  все,  кроме  специального
контролирующего ночного персонала, спят  во  время  транской  ночи.  -  Он
посмотрел на хронометр, встроенный в рукав защитного костюма. -  Всем  нам
следует попытаться отдохнуть. Посмотрим, не удастся  ли  вырваться  отсюда
около полуночи,
     - Охрана не будет спать, - сказал Этан.
     - Какая разница, если мы уйдем, - ответила Хванг.
     - Нет, вы не понимаете, - он незаметно  кивнул  в  сторону  методично
блуждающего глаза камеры, расположенной на потолке. - Кто бы ни следил  за
монитором, он поднимет тревогу.
     - Нет, если не за чем будет следить.
     Этан улыбнулся:
     - Вы не можете набросить простыню на объектив. Это вызовет  такую  же
немедленную реакцию, как если бы мы начали барабанить в дверь. По  тем  же
причинам вы не можете разбить его. Если монитор на  наблюдательном  пункте
вдруг погаснет, через секунду они будут  здесь,  чтобы  проверить,  в  чем
дело.
     - Ничего этого мы делать не собираемся, -  заверил  его  Вильямс.  Он
посмотрел на Хванг, и они бегло улыбнулись какой-то скрытой шутке.  -  Кто
бы ни следил за мониторами, он не увидит за всю  ночь  ничего  необычного.
Тем временем мы уже начнем выбираться отсюда.
     Этан покачал головой:
     - Тогда придется сознаться, что я не имею ни малейшею представления о
том, что вы придумали.
     - Хорошо, - сказала Хванг.
     Она и школьный учитель стояли рядом.
     - Это значит, что они тоже не догадываются.
     - Итак, каковы же наши первые шаги? Что нам теперь делать?
     Вильямс медленно потянулся. Хванг сонливо прикрыла веки.
     - Мы отправляемся спать.



                                    11

     Очень  трудно  притворяться  спящим,  когда  на  самом  деле  вы  так
взвинчены, что едва можете лежать  спокойно.  Но  приходилось  имитировать
глубокий сон Этану вместе со всеми. Чем ближе подходило назначенное время,
тем труднее становилось это делать.
     Из  угла,  занятого  учеными,  донеслись   слабые   звуки.   Кажется,
пошевелился Бланчард. Он и его спутники все тщательно  отрепетировали,  но
даже если все пойдет по плану, необходимо управиться  как  можно  быстрее.
Шпионский глаз просматривал комнату каждые тридцать секунд. Второго  шанса
не будет. Нужно, чтобы все сработало с первого же раза.
     Рука слегка прикоснулась к его плечу, и он молча  выскользнул  из-под
тонкого покрывала. Он смутно различал движение фигур в  темноте.  По  мере
того как проходило  время,  а  вооруженная  охрана  не  появлялась,  чтобы
справиться о причинах  внезапного  ночного  оживления,  их  уверенность  в
успехе росла.
     Им было позволено оставить при себе  защитные  костюмы  и  безвредную
технику, которой спецкомбинезоны были оснащены. Бланчард и его  друзья  из
деталей   этого   оборудования   сконструировали   крошечное    передающее
устройство. Они не могли вывести из строя объектив камеры, потому что  это
вызвало бы немедленную реакцию службы безопасности.  Но  Бланчард  изобрел
способ достигнуть того же результата иным  способом:  вместо  того,  чтобы
записывать то, что камера видела каждые полминуты, передающее  устройство,
сконструированное им и его коллегами, было наведено на  шпионящий  глаз  и
исказило записывающий цикл. Вместо того чтобы передавать  на  экран  новую
запись каждые тридцать секунд, камера продолжала показывать только то, что
записывалось в предыдущий полуминутный интервал. Все, что видел объектив в
эти тридцать секунд - это комната, полная спящих людей. Это снова и  снова
будет воспроизводиться на экране, пока либо не обнаружится обман, либо  не
испортится  запись  от  многократного  повторения.  К  этому  времени  они
рассчитывали находиться уже в другом месте.
     В конце концов кому-нибудь должно  прийти  в  голову,  что  никто  из
спящих ни  разу  не  зевнул,  не  перевернулся  на  другой  бок,  даже  не
пошевелился во сне. Приходилось  надеяться  на  скуку,  присущую  подобной
работе. Скорее всего, те, кто наблюдал  за  экранами,  лишь  от  случая  к
случаю поглядывали на него, поэтому в течение какого-то времени  они  вряд
ли  заметят  что-нибудь  наличное.  Если  повезет,  их   исчезновение   не
обнаружат, пока не наступит время завтрака.
     По сравнению с выведением из строя камеры справиться  с  дверью  было
совсем простым делом. В двери было  единственное  окошко.  Глядя  в  него,
можно было убедиться, что снаружи никого не было и что завод  приостановил
работу в ночные часы.  Немногочисленные  тусклые  огни  освещали  коридор.
После того как все потихоньку выскользнули из комнаты, Бланчард вернул  на
место магнитный замок посредством устройства, которое он сконструировал  и
прислушался, как он защелкнулся.
     Если кто-нибудь окажется рядом и решит проверить дверь, то обнаружит,
что она крепко заперта. Если ему придет в голову заглянуть  в  окошко,  он
увидит продолговатые неподвижные очертания, лежащие на  тускло  освещенных
койках. Вильямс позаботился о том, чтобы художественно  уложить  одеяла  и
подушки, имитирующие спящих людей.
     С Бланчардом они возложили свои надежды на Сква Септембера,  который,
как оказалось, имел замечательную память на  места  и  дороги.  Крадучись,
пробирались они по коридорам и лестницам, все время  оставаясь  настороже,
но никто не  появился,  чтобы  помешать  им.  Машины  гудели  вокруг  них,
заглушая звук шагов по металлическому полу.  Стало  совершенно  ясно,  что
завод обслуживался минимальным количеством людей в ночные часы.
     - Сюда, вниз, я думаю, - прошептал Вильямс.
     Септембер покачал головой, не соглашаясь. В бледном цвете  его  белая
голова служила маяком, по которому все могли ориентироваться.
     - Нужно идти туда. После того, как увели транов, нас подняли  еще  на
один уровень. - Он пошел по лестнице первым, молчаливый, как привидение.
     Через  несколько  минут  они  очутились  напротив   огромной   двери,
закрывающей  хранилище  с  холодильной  установкой,  где  содержались   их
транские соотечественники. Вильямсу пришлось признать,  что  он  ошибался.
Септембер принял его извинения как должное.
     Эта  была  самая  хитрая  часть  их  плана  спасения,   потому   что,
разумеется, и в  мыслях  не  было,  чтобы  устроить  побег,  не  освободив
Гуннара, Эльфу и остальных.
     - Что-нибудь видно?
     Этан и другие тревожно смотрели на Бланчарда, который приложил лицо к
окошку в двери и вглядывался в комнату за ним.
     - Две впадины на потолке. Может быть, это объективы камер,  а  может,
что-нибудь еще. Не могу разглядеть подробно.
     - Головки разбрызгивателей, - с надеждой предположил Земкин.  -  Кому
пришло бы в голову устанавливать камеры в холодильнике?
     - Не знаю. - Бланчард отступил назад и  потер  глаза  руками.  -  Нам
просто придется проскользнуть в комнату и надеяться, что, если это камеры,
я успею заклинить их прежде, чем кто-нибудь проснется.
     Внезапное пробуждение пятидесяти или около того транов не укроется от
внимания даже самого сонного работника службы  безопасности,  наблюдающего
за мониторами.
     Они ждали, пока геофизик  применял  свое  сделанное  на  скорую  руку
устройство,  чтобы  прервать  магнитное  поле,   которое   держало   двери
закрытыми.  В  темноте  слабые  щелчки  казались  неестественно  громкими.
Септембер обхватил  огромным  кулаком  ручку  двери,  кивнул  Бланчарду  и
медленно отворил дверь.
     Несколько транов пошевелилось. Они сели  на  кровати  и  вглядывались
молча в темноту. Бланчард поспешил направить искажающий прибор на одно  из
темных  пятен  в  потолке  и   вздохнул   с   облегчением   -   это   были
разбрызгиватели. Зачем, как правильно сказал Земкин, устанавливать камеры,
следящие  за  безопасностью,  в  помещении,  которое  по   большей   части
использовалось как огромный холодильник? Этан не сомневался, что  следящая
аппаратура в скором времени должна быть установлена, чтобы не  спускать  с
глаз с транов так же, как и с людей. Пока же это не было первейшей заботой
для Брамапутры и Антала. Кроме того, примитивные туземцы не могли раскрыть
магнитный замок. Холодное помещение  было  абсолютно  надежным.  Таким  же
надежным, как и рабочее общежитие, откуда выбрались люди.
     Они разбрелись по комнате и стали будить транов,  предупреждая  их  о
том, что нужно соблюдать  тишину.  Темные  силуэты  начали  подниматься  и
собираться вместе. Слабый свет мрачно просвечивал  сквозь  поднятые  даны,
придавая  их  спутникам  сходство  с  огромными  летучими  мышами.   Через
несколько минут все были разбужены. Объятия и поздравления  были  отложены
до более благоприятных обстоятельств.  Им  еще  нужно  было  выбраться  из
самого комплекса.
     Коридор был пуст, как только что  выкопанная  могила,  и  они  начали
гуськом  выходить  из  кладовой.   Движения   стольких   тел   производили
определенный шум, который превосходил тихое жужжание механизмов. Но все же
этот шум сам по себе не был достаточным, чтобы возбудить тревогу.  Кому-то
вначале  придется  его  услышать.  Бланчард  закрыл  дверь,  пока  Этан  и
остальные обсуждали свои планы с только что освобожденными транами.
     - Мы должны попытаться вернуть себе корабль.
     Гуннар кивнул, это было обычное движение головы вниз и набок, которое
так же хорошо было известно Этану, как и любой человеческий жест.
     - Хорошо было бы сразиться.
     - Даже если  мы  потерпим  неудачу,  -  прошептал  Монславик,  первый
помощник Та-ходинга, - лучше погибнуть в сражении, чем сгнить  в  каменной
клетке.
     Септембер похлопал трана по меховому плечу.
     - Мы не собираемся потерпеть неудачу. Особенно теперь, когда  столько
успели сделать.
     Они шли за великаном, который  пытался  вызвать  в  памяти  путь,  по
которому их вели в сооружение. Ничем нельзя было заглушить стук  шивов  по
металлу, и было похоже,  что  его  издавала  армия  насекомых  размером  с
собаку.  Одинокий  техник,  работающий  в  ночную  смену,   оставил   свои
циферблаты и измерительные приборы, чтобы узнать,  что  производило  столь
странный шум. И он узнал. Его глаза полезли на лоб, когда он  увидел,  как
полдюжины матросов "Сландескри" бросились на него. Они перерезали  бы  ему
горло, если б  не  вмешались  люди.  Этан  обратил  внимание  на  то,  что
несчастный  не  отвечал  ни  за  комплекс,  ни  за  его   raison   d'etre.
Потребовалась вся сила убеждения,  чтобы  отговорить  транов,  которым  не
терпелось кого-нибудь убить. В конце концов они отстали от  техника,  лишь
немного помяв ему бока.
     Чила Хванг со своими спутниками  снизошли  до  обыска  его  карманов,
поступив, как многие ученые, которые выбирают  из  хлама  все,  что  может
пригодиться впоследствии.
     Никто не охранял вход в сооружение.  Это  было  бы  напрасной  тратой
рабочей силы. Люди редко его покидали, а транам это было запрещено. Тем не
менее Бланчард и Мовар потеряли несколько драгоценных, как считали Этан  и
Септембер,  минут,  проверяя,  не  наткнутся  ли  они  на  охрану.   Траны
беспорядочно толпились позади людей, предвкушая прохладный запах  свободы,
лежащей по другую сторону массивной преграды.
     Геофизик,  Хванг  и  Земкин  несколько  минут  работали   с   дверным
механизмом. Потом все они отступили  назад.  Бланчард  соединил  контакты,
заработал мотор, и дверь отодвинулась вверх и назад. Все затаили  дыхание,
но позади не завизжали сирены, звук тревоги не нарушил ночную  тишину.  На
лишенном растительности горном склоне лишь привычно завывал ветер.
     Транов нельзя было удержать.  Матросы  и  воины  выскочили  наружу  и
столпились на пустой, плоской  площадке,  вырубленной  в  граните.  Они  с
жадностью вдыхали свежий воздух и выделывали пируэты на льду  в  радостном
возбуждении.
     Справа от них лежал путь, ведущий к спящему Ингьяпину. Многочисленные
луны  Тран-ки-ки  освещали  горы,  между  скалами  змеилась  темная  лента
тропинки. Несколько огней горело в будущей столице Тран-ки-ки.
     Этан пошел вниз, когда Бланчард захлопнул дверь позади них. Когтистая
лапа задержала Этана, и он обернулся, чтобы увидеть горящие кошачьи  глаза
Гуннара  Рыжебородого,   уставленные   на   него.   Рыцарь   улыбнулся   с
удовлетворением.
     - Есть дорога покороче, мой друг. - Он обернулся, показав ему широкую
спину. - Залезай. Обхвати меня ногами.
     - Я не...
     - Не спорь. В том месте мы положились на вашу мудрость. А в этом мире
вы должны слушать нас. Смотри.
     Он махнул рукой, и Этан увидел, что Хванг и другие ученые карабкаются
на спины сильных матросов.
     Когда дверь закрылась, из-под нее выкатился  Бланчард.  Он  поднялся,
тяжело дыша, защитные очки его костюма немного затуманились.  В  его  тоне
было торжество:
     - Ничего подобного не вытворял с тех пор,  как  окончил  университет.
Похоже на комплексную игру. - Он обернулся, чтобы  посмотреть  на  дверной
проем, который снова слился с горой. - Камера все еще морочит  им  голову,
показывая одни и те же тридцать секунд.
     - Будем надеяться, что она будет продолжать в том же духе.
     Этан влез на спину Гуннара и ухватился за ремни, державшие вместе две
части накидки из шкур хессавара. Он скрестил ноги вокруг талии рыцаря.
     - А что теперь?
     - Вот что.
     Гуннар подошел к самому краю того, что Этану казалось крутим обрывом.
При  ближайшем  рассмотрении  оказалось,   что   склон   был   не   совсем
вертикальным, Этан всегда побаивался высоты. Вероятно, сюда  качали  воду,
чтобы получилась гладкая лента льда, спускающаяся вниз. В лунном свете она
мерцала, как замерзший водопад.
     Этан хотел сказать:
     - Вы не можете...
     Но Гуннар бросился в пустоту.
     Они падали. Ветер ревел вокруг защитных масок. Рыцарь расправил руки,
раскрывая перепончатый дан на максимальную величину - не для  того,  чтобы
поймать  ветер  на  этот  раз,  а  чтобы  затормозить  падение.  Этан   не
почувствовал, что они хотя бы немного замедлили скорость. Его  пальцы  еще
крепче вцепились в ремни хессавара, а сердце готово было выпрыгнуть.
     Именно  таким  способом  местные  траны,  Корфу   и   ему   подобные,
возвращались в  Ингьяпин.  Им  незачем  было  понапрасну  терять  время  и
медленно тащиться по склонам. Это было все равно, что прыгнуть на лыжах  с
трамплина, только внизу не ждала  подготовленная  площадка.  Лишь  цельная
скала и слишком маленький участок, чтобы остановиться.
     Приоткрыв  глаза,  он  увидел   остальных   транов,   скользящих   по
заледеневшей струе. Некоторые  из  них  несли  его  товарищей-людей.  Один
рослый матрос нес на спине Септембера. Когда Этан посмотрел на него,  Сква
заметил его взгляд и упоенно взмахнул рукой. По-видимому, его друг от души
наслаждался их самоубийственным спуском.
     Чудесным образом они добрались до самого дна  целыми  и  невредимыми.
Дрожа, Этан  слез  со  спины  Гуннара  и  попытался  успокоить  дыхание  и
сердцебиение. Он откинул голову  назад  и  уставился  на  край  обрыва,  с
которого они только что спустились. Он выглядел тоненькой линией  на  фоне
светлого камня и казался невообразимо далеким. Септембер  подошел  к  нему
широкими шагами, его глаза сияли, он хлопнул его по спине:
     - Было это или не было, дружище?
     - Я мог бы обойтись и без таких ощущений.
     Этан все еще не мог отдышаться и глотал воздух через мембрану  маски.
Как бы ему того ни хотелось, он не мог снять капюшон  или  защитную  маску
из-за холода.
     Если бы их захватчики хотели обезопасить себя на будущее, они забрали
бы  костюмы  исследовательского  экипажа  и  заменили  бы  их  на  обычные
комбинезоны  или  что-нибудь  в  этом  роде.  Это  исключило   бы   всякую
возможность побега лучше, чем самые крепкие замки и самые хитрые мониторы.
Антал об этом не побеспокоился.  Зачем?  Пленники  находились  в  запертом
помещении под неустанным видеоконтролем. Как бы им удалось бежать?
     После  захватывающего  скольжения  беглецы  очутились  на   скалистом
выступе совсем рядом  с  городом.  Пока  люди  оправлялись  после  крутого
спуска, траны совещались. Гуннар, Эльфа и Та-ходинг присоединились  к  ним
минутой позже.
     - Мы думаем, что безопаснее избегать города.  Хотя  никто  не  должен
находиться там в это  время  суток,  но  нельзя  быть  уверенным,  что  не
наткнешься на дозорных. Гавань окружена ледяными дорогами. Чем  дальше  мы
будем находиться от обитаемых  районов,  тем  лучше.  На  это  понадобится
немного больше времени. - Гуннар показал на дорогу нему льдом  и  скалами,
освещенную лунным светом.
     За гаванью  с  опущенными  парусами,  привязанная  к  доку,  где  они
пристали, их ждала "Сландескри", как спящая принцесса.
     - Мы обойдем вокруг, свернем там -  и  приблизимся  к  кораблю  через
пристань, - сказал Гуннар.
     Септембер задумчиво изучал предложенный путь.
     - Мы будем слишком открыты на льду. Никакого прикрытия.
     - Стражники Корфу соберутся вокруг огня или одной из ваших  волшебных
грелок со стороны города. У них нет оснований думать, что  мы  можем  быть
где-либо,  кроме  надежной  тюрьмы,  глубоко  в  горе.  Что  же   касается
предателей на "Сландескри", если их мучают угрызения совести,  как  это  и
должно быть, они не будут спать спокойно, но в любом случае они не  станут
выставлять охрану на судне, и без того находящемся под охраной. Подбираясь
к кораблю со стороны пристани, мы избежим взглядов, даже  если  кто-нибудь
проснется.
     - Не думаю, что у нас есть другой  выбор,  -  позволил  себе  сделать
замечание Этан. - Кроме тот, чем быстрее мы движемся,  тем  больше  у  нас
шансов. Скорость уже сослужила нам хорошую службу.
     Гуннар ухмыльнулся:
     - Значит, друг Этан, ты готов еще к одной поездке.
     - Если она не такая крутая.
     Они потянулись цепочкой: траны во главе,  в  середине  люди.  Большая
часть  транов  под  командованием  первого  помощника  Монславика  шла   в
арьергарде. Траны передвигались по  ледяной  дорожке,  параллельной  линии
берега, люди тянулись по голому камню  поблизости.  Время  от  времени  им
приходилось замедлять шаг и обходить одинокую лачугу или каменную  хибару,
но ни  одного  огонька  не  блеснуло  в  этих  жилищах.  Всюду  спали,  не
подозревая об отчаянной группе  храбрецов,  которая  осторожно  кралась  в
ночи.
     Все предстоящие драки решено было предоставить транам. Хоть материал,
из которого были сделаны защитные костюмы людей, был удивительно  прочным,
он не мог соперничать с доспехами. Он мог противостоять  любым  колебаниям
температуры, а не ударам меча. Один лишь удар под нужным углом  -  и,  при
достаточном усилии, лезвие могло  прорезать  подкладку  и  сделать  костюм
бесполезным. Если люди хотели спастись, им были нужны герметичные одежды.
     Эльфа была убеждена, что они зря беспокоятся. Для того чтобы  держать
охрану  на  борту  ледохода,  не  было  никаких  оснований.   Они   смогут
приблизиться незамеченными.
     Некоторое время спустя Этану пришлось вскарабкаться на спину  Гуннара
снова,  и  вся  группа  вышла  на  лед.  Гуннар  поднял  руки,  чтобы  его
расправленный дан ловил ветер. Этан чувствовал, как они набирают скорость,
постепенно убыстряя темп, пока не  заскользили  беззвучно  по  льду.  Слой
талой воды, покрывающий поверхность, немного мешал им, и Этан приготовился
к нескольким падениям, но траны вполне приспособились к присутствию воды и
не испытывали трудностей, удерживая равновесие.
     Догадки Эльфы оказались верными. Когда они приблизились  к  огромному
ледоходу, даже самый близорукий  из  них  мог  увидеть,  что  фок-мачты  и
наблюдательный пункт пусты. На корабле спали сном  праведников,  как  и  в
городе.
     Джалакан и его спутники продолжали тревожно  оглядываться  назад,  на
завод, с которого они только  что  убежали,  чтобы  еще  раз  убедиться  в
отсутствии сигнальных вспышек, означающих  тревогу.  Их  исчезновение  еще
предстояло обнаружить, и пройдут часы прежде, чем кто-нибудь лично  пойдет
проверять помещения. Если все произойдет по  намеченному  плану  на  борту
ледохода, ко времени завтрака они  оставят  гавань  позади  и  полетят  по
открытому льду. Чем больше километров они оставят между собой и Ингьяпином
к тому времени, как их обнаружат, тем больше у них будет шансов оторваться
от скиммера.
     Гуннар повернулся и дал Этану слезть. В обуви спецкостюма было трудно
идти по льду,  но  возможно.  Слой  талой  воды  не  облегчал  задачу,  им
приходилось идти осторожнее, чем  обычно.  Плеск  от  шагов  стольких  ног
казался Этану оглушительным.
     Половина транов начала влезать по трапам  на  корабль,  тем  временем
остальные собрались у корпуса с другой стороны. Они  заберутся  с  правого
борта. Третья группа, возглавляемая Сква Септембером, направилась к  доку.
Они заставят замолчать охрану на берегу, а потом дадут сигнал, по которому
начнется атака ледохода.
     К сожалению, охранники, подручные Корфу, были не настолько ленивыми и
сонными, как на это  надеялись.  Скоро  тишину  ночного  воздуха  прорезал
хриплый крик. Этан напрягся, услышав слабый  свист,  в  значении  которого
нельзя было ошибиться: это стрелял луч. Гуннар буркнул  что-то  непонятное
на транском языке и начал взбираться по трапу.  Не  было  никакого  смысла
отступать. Вглядываясь  в  темноту,  Этан  увидел,  как  воины  и  матросы
карабкаются на борт "Сландескри", и знал, что у правого  борта  происходит
то же самое. Они превосходили численно мятежников, но успеха  нельзя  было
гарантировать. Неизвестно, скольких стражников Корфу оставил  на  борту  и
чем они вооружены.
     Он стал цепляться за грубо  тесаные  ступени  на  палубе,  освещенные
луной. Глухие звуки донеслись снизу, где началась битва. Этан повернулся к
борту и стал вглядываться в город. Крики и вопли послышались из  небольшой
постройки в дальнем конце палубы,  где  заперлись  стражники.  Оттуда  шли
смертоносные ослепительные лучи. Вспыхнули огни  в  разбуженных  домах  на
берегу. С тревогой Этан посмотрел вверх, на горы у дальней стороны гавани,
но пока еще было непохоже, что их враги поднялись по тревоге.
     Распри и драки были так же естественны для транов,  как  сон  и  еда.
Если повезет, то происходящее на корабле примут за обычную потасовку и  не
заподозрят, что это может быть связано с появлением на  борту  непрошенных
хозяев. В конце концов разве монитор не продолжал показывать пленников  из
"Медной Обезьяны", спокойно спящих в своих кроватях?
     Нет, не было никаких оснований думать, что ночная драка  была  чем-то
из ряда вон выходящим. Даже если наконец сведения достигнут  ушей  Массула
фел-Стуовика или Корфу, уйдет много времени, прежде чем поднимется тревога
в подземном сооружении.  Если  только  у  сторонников  Бамапутры  не  было
постоянной с ним связи. Но  даже  если  она  была,  не  сразу  удалось  бы
разбудить кого-нибудь вроде Антала, кто мог бы принять решение.
     Внимание Этана привлекли знакомые  очертания  фигуры,  появившейся  с
нижней палубы. Лунный свет блеснул  на  мече,  мокром  от  крови.  Заметив
выражение его лица, Эльфа поспешила его успокоить:
     - Много  убивать  не  понадобилось.  Мы  напали  на  них  неожиданно.
Предатели Маузокка и Килпит были в каюте Та-ходинга. Те, кто  остался  нам
верен, хотели расправиться с ними, но Гуннар, такой сладкоязычный  дьявол,
убедил, что  восставшие  находились  под  влиянием  усталости  от  долгого
путешествия и потому поддались, предложениям Корфу, и что они должны  быть
прощены и восстановлены в команде. Пока мы не  будем  в  них  уверены,  за
каждым будет наблюдать один из тех, чья преданность не вызывает  сомнений.
Те, кто не окажет сопротивления и раскается,  получат  такую  возможность.
Что до меня, то я  думаю,  что  мой  муж  слишком  снисходителен,  но  нам
пригодится лишняя пара рук. - Она  показала  на  грот-мачту,  где  матросы
храбро боролись с ледяным ветром, поднимая парус.
     Другие старались втянуть якоря, пока  Та-ходинг  руководил  поспешным
сращиванием  перерезанных  канатов.  Этан  побежал  посмотреть.  Септембер
присоединился к ним минутой позже, тяжело дыша, пряча кинжал за пояс.
     - Ты не произвел фурора, - сказал Этан с упреком.
     - Иногда ты попадаешь мимо цели, приятель. Это не боевик, а настоящий
мир, приятель. - За маской защитного костюма его глаза сверкнули,  подобно
маленьким отражениям лун. - Нам повезло, что мы так быстро  управились.  У
этих ублюдков были лучевые пистолеты. Один из них убежал через ванную. Это
тот, кто заметил, как мы подходим, и поднял тревогу. Остальные разделились
на две группы. С первой мы разделались довольно просто, а другие держались
крепко. Я до сих пор не уверен, что мы расправились со всеми. Но вот что у
нас теперь есть. - Он кинул что-то маленькое  и  блестящее  Этану.  Бимер.
Этан благодарно схватил запрещенное оружие.
     - Старый образец, - Септембер усмехнулся. - Кажется, Бамапутра не так
уж доверяет транским союзникам. Но и это хорошее оружие. - Он вытащил свой
собственный ручной пистолет. - Они оба почти не  заряжены.  Используй  его
только в крайнем случае.
     Этан кивнул и пристегнул оружие к поясу. Он не был  солдатом,  но  за
последние два года ему частенько приходилось драться, а лучевым пистолетом
мог пользоваться даже ребенок или примитивный чужак, незнакомый с новейшей
технологией. Вы наставляете его на мишень и  нажимаете  на  курок  столько
раз, сколько необходимо, пока не кончался заряд. По меньшей мере,  он  мог
прицелиться не хуже, чем какой-нибудь тран Корфу.
     Ледоход накренился, едва не свалив его с ног. Та-ходинг ушел с  кормы
и взялся за штурвал.
     - Что ты думаешь, капитан? - спросил его Септембер.
     У Та-ходинга не было времени для ответа. Он испытал штурвал, проверил
якоря и пытался поднять паруса. Крики  продолжали  доноситься  со  стороны
кормы, один из матросов крикнул, в чем дело.
     - Канаты будут держаться вместе какое-то время,  но  не  при  сильном
ветре или большой скорости, - объяснил капитан. - Нам придется натянуть их
до предела, а когда они снова разорвутся, мы  должны  будем  остановиться,
друг Сква, и еще раз срастить их, но не минутой раньше.
     - С этим я спорить не буду, - ответил Этан.
     Потом его глаза расширились, и он издал предостерегающий крик.  Бимер
в  руках  Септембера,  казалось,  выпалил  прямо  в  лицо  Этана,  оставив
танцующие зайчики в глазах. Когда он обернулся,  он  увидел  ингьяпинского
воина, падающего через борт, его лицо обгорело, кожа и шерсть почернели  в
тех местах, куда ударил луч.  Когда  Этан  поднялся  с  палубы,  Септембер
подошел к борту и заглянул вниз, издавая удовлетворенные возгласы.
     - Тебе нравится убивать, правда, Сква?
     Великан отряхивал защитный костюм. Он повернулся к Этану:
     - Нет, дружище, ты ничего не понял. Мне совсем не  нравится  убивать.
От чего я получаю истинное удовольствие, так это от разрушении планов моих
врагов. Это всегда было в моей натуре.
     Ледоход  заскрипел,  и  Этан  снова  покачнулся.  Паруса  наполнялись
ветром. Та-ходинг держал штурвал нежно, как женский стан.  Он  использовал
подвижные части рангоута, выводя корабль из  дока.  Первые  лучи  утренней
зари золотили верхушки мачт.
     Они пустились в путь.
     Этану казалось, что каждая доска, каждый гвоздь, каждый болт трещал и
скрипел, когда капитан выводил  свое  судно  на  открытый  лед.  Та-ходинг
старался направить корабль так, чтобы грубо сращенные тросы  работали  как
можно дольше. Септембер поманил рукой Этана,  чтобы  тот  присоединился  к
нему у борта.
     Они видели, что в доке собиралась небольшая вооруженная толпа.  Лучей
пока оттуда не посылали. Стрелы же и копья, которые они ожесточенно метали
в удаляющийся  корабль,  не  долетали  до  него.  Та-ходинг  повернул  нос
корабля, направляясь к выходу из гавани.
     Кое-кто из воинов  Массула  выехал  на  лед,  но  скорее  для  формы.
Реальной угрозы для "Сландескри" они  не  представляли.  Они  бросились  в
погоню,  швыряли  копья  и  маленькие  топоры,  складывали  даны  и  резко
поворачивали налево и направо, чтобы выйти из поля  досягаемости  стрелков
на ледоходе. Один лучник слишком быстро приблизился к ним и получил порцию
стрел из арбалета. Это выбило из головы их бывших охранников всякие  мысли
о преследовании.
     Они продолжали двигаться к открытому  морю  и  все  еще  не  замечали
никакого движения со стороны гор. Этан задумался, как бы стал  реагировать
Массул  на  детальное  объяснение  того,  чем  на  самом  деле  занимались
Бамапутра и его люди. Поверил бы он,  что  его  патроны-люди  намеревались
помочь  ему  таким  оригинальным  образом,  как  уничтожением  тысяч   его
сограждан, чтобы потом украсть его планету? Что он будет императором  лишь
по названию, повелевая жалкими остатками  когда-то  гордой  и  независимой
расы?
     А что скажет Корфу? Что хорошего в том, чтобы владеть  монополией  на
торговлю, когда большинство потенциальных покупателей мертвы?
     Да и это ничего не значило. Даже если бы  они  смогли  убедить  обоих
транов в том, что им говорят правду, Бамапутра может  просто  освободиться
от них, заменив более сговорчивыми помощниками.  Всегда  у  любого  народа
найдутся те,  для  кого  обещание  будущих  благ  важнее,  чем  реальность
сегодня. Что бы ни случилось, Этан сомневался, что у него будет  шанс  для
такого объяснения.
     Та-ходинг крутил штурвал, не обращая внимания на напряжение сращенных
канатов, и кричал матросам, чтобы они дали задний  ход.  Этан  нахмурился.
Это был приказ, которого он не хотел бы услышать от капитана. Он  бросился
на нос, за ним Септембер с борта. Он  приземлился  так  тяжело,  что  Этан
подумал, что его мощный друг обрушится вместе с палубой в жилые каюты этой
части корабля. Но дерево выдержало.
     Потом они стояли бок о бок на носу "Сландескри", вглядываясь  вперед,
в то время как  ледоход,  сначала  разогнавшись,  теперь  замедлил  ход  и
остановился.
     Сияя в лучах восходящего солнца, весь  выход  из  гавани  блокировали
металлические решетки, составленные из гигантских крестовин в  виде  буквы
"Х", сваренных из строительных перекладин. Они были прикреплены к  длинной
толстой  металлической  трубе.  Каждая  крестовина   покоилась   на   паре
металлических полозьев, имевших сходство с теми, что поддерживали ледоход.
Массивные ворота целиком держались на петлях  у  мыса,  который  выдавался
вперед к западу от города. Ровный  свет  в  окнах  башни,  венчающей  мыс,
говорил о независимом энергоснабжении. Даже с далекого расстояния Этан мог
видеть, как толпы вооруженных транов собираются на скалистом  полуострове,
чтобы защищать ворота.
     Барьер совершенно закрывал выход из гавани в открытое море. Даже если
они  смогли  бы  каким-нибудь  способом  отключить  энергию  от  крошечных
моторов, раздвигающих ворота, это не значило, что они смогли  бы  отворить
их. Особенно если они  тщательно  заперты.  Вершины  иксов  находились  на
высоте четырех метров надо льдом, соединяющая их металлическая труба,  или
перекладина, - вполовину  ниже.  Эта  конструкция  не  казалась  шаткой  и
неосновательной, она выглядела прочной и неподвижной.
     Итак, они очутились запертыми в ловушке.
     Оглянувшись  на  Ингьяпин,  можно   было   увидеть   группы   транов,
двигающихся туда-сюда, как кучи муравьев. Вероятно, кто-то уже  говорил  с
заводской  службой  безопасности.  Можно  было  даже   предположить,   что
охранники Антала закрыли выход из гавани,  воспользовавшись  дистанционным
управлением. Если это действительно  было  так,  то  вполне  понятна  была
спокойная реакция со стороны гор. Им некуда  было  спешить,  ведь  беглецы
никуда не могли скрыться и было достаточно времени для того, чтобы вывести
скиммер с лазерной пушкой и препроводить незадачливых  беглецов  назад.  И
Этан был уверен, что больше они не получат  возможности  сыграть  шутку  с
монитором.
     Тем временем "Сландескри" покоился на льду,  покрытом  водой  на  три
сантиметра,  а  на  борту  лихорадочно  пытались  решить,  как  выйти   из
создавшегося положения.
     - Сможем ли мы удержать корабль?  -  громко  поинтересовался  Сваксус
даль-Джаггер.
     - Нет, если против нас применят тяжелое оружие, - сказал ему Этан.
     - А что, если, - предложил Буджир, - мы  пригрозим  спалить  корабль?
Небесным людям, наверное, все  равно,  а  вот  Корфу  отчаянно  домогается
"Сландескри". По крайней мере, он может им возразить, что раз мы не  можем
сбежать, им ничего не стоит подождать, пока все мы  здесь  не  подохнем  с
голоду.
     - Это дельная мысль,  -  пробурчал  Септембер.  -  Бамапутра  не  тот
человек, который разбазаривает имущество направо  и  налево.  И  еще  надо
учесть, что он должен оставить Хванг с дружками живыми на тот случай, если
какой-нибудь любопытный  тип  с  аванпоста  захочет  узнать,  что  а  ними
сталось. Думаю, ты прав, Буджир. Думаю, они воздержатся от  стрельбы.  Они
увидят, что мы заперты здесь, так почему бы не подождать, пока мы сами  не
выйдем отсюда? Ему же лучше, если мы сдадимся по-тихому.  Только  мы  ведь
пока не сдаемся. Мы смываемся.
     Этан искоса посмотрел на него:
     - Ты, кажется, сказал, что мы здесь заперты.
     - "Сландескри" заперт. А мы нет.
     - Не пойми меня неверно, Сква. Мне не больше твоего хочется вернуться
туда, - он кивнул в сторону гор и подземного комплекса. - Но в то же время
я не думаю, что мы сможем добраться до "Медной Обезьяны" на своих двоих.
     - Я сам не очень хорошо катаюсь  по  льду,  дружище.  Вот  почему  мы
собираемся взять одну из этих спасательных шлюпок.
     - Вы серьезно думаете о том, чтобы вернуться на таком жалком судне? -
с недоверием спросил Гуннар.
     - Не в "Медную Обезьяну", нет. Но если мы сможем добраться  до  южных
морских путей недалеко от Пойолавомаара, мы можем окликнуть торговое судно
и купить проезд на остальную часть пути. Если нам удастся сделать это,  то
юный ландграф предоставит нам скромный корабль и команду, чтобы доехать до
аванпоста.
     - Я с вами, - сообщил Та-ходинг.
     - Кому-то, кто может отдавать приказы, придется остаться на  корабле,
- возразил Этан.
     - Монславик может остаться моим заместителем. Он это уже доказал. Без
меня вы собьетесь с пути.
     - Я бы поспорил с тобой, - сказал  ему  Септембер,  -  но  не  стану.
Хорошо иметь тебя у руля, капитан. Я думаю, что нам следует взять с  собой
и эту дамочку Сисфар. Она знает территорию отсюда до Пойо лучше нас всех.
     - Мне самому она не особенно нравится, но когда пытаются спасти  наши
шеи, личная приязнь или неприязнь должны отступать на второй план.  Ты  не
обязан на ней жениться, просто плыть с  ней  на  одной  шлюпке,  верно?  А
теперь подумаем о представителе от нашего научного контингента.
     - Это должен быть Миликен. - Этан посмотрел вниз на  палубу.  Вильямс
вел оживленный спор с Чилой Хванг и Сниэк, гляциологом. -  Он  знает,  что
значит находиться на льду не понаслышке. Другие этого не знают.
     Хванг  и  ее  коллеги  согласились,  что   учитель   обладал   такими
качествами, чтобы выполнить миссию эксперта.
     Этого Этан и ждал от них. Они не утратили здравого смысла. А вот чего
он не ожидал, так это пылкости, с которой  Хванг  на  прощание  поцеловала
учителя. Это было неожиданным и  неблагоразумным.  "Удивительно,  до  чего
доводит ученых людей пылкость дискуссии", - подумал он.
     - Значит, шестеро, - сказал Гуннар, когда они смотрели,  как  команда
спускает на лед одну из двух спасательных шлюпок ледохода. - Трое  транов,
трое людей.
     - Иди, муж, - нежно прошептала Эльфа. - Возвращайся с ветром назад ко
мне. Я буду ждать здесь, когда ты вернешься.
     Матросы опустили шлюпку, используя веревки и блоки.
     - До следующего вечера, - Гуннар поднял вверх  правую  лапу,  ладонью
вверх, и они соединили пальцы и затем расстались.
     Септембер уже перелез в шлюпку, подхватывая мешки с продовольствием и
распределяя их на  корме.  За  ним  последовал  Вильямс,  потом  Грурвельк
Сисфар, Гуннар, Этан и последним Та-ходинг, тяжело отдуваясь и пытаясь это
скрыть.
     Для  шестерых  помещение  было   достаточно   вместительным.   Шлюпка
представляла  собой  уменьшенную  в  несколько  раз  копию   "Сландескри",
оборудованную четырьмя полозьями вместо пяти,  рычагом  управления  вместо
штурвала  и  единственной  складной  мачтой.  Возвышающаяся  над   палубой
центральная каюта предоставляла убежище от непрестанного ветра. Когда  они
устроились, матросы начали  толкать  маленькое  ледовое  судно  в  сторону
металлического барьера. Шлюпка едва протиснулась между двумя перекладинами
и под соединяющей их трубой.
     Теперь они были по  другую  сторону  преграды.  Та-ходинг,  Гуннар  и
Септембер старались поднять мачту и укрепить ее в положении перед  каютой.
Единственный  парус  был  поднят  и  начал  наполняться  ветром.   Заросли
пика-пины,  металлические  ворота,  горы  и  Ингьяпинская   гавань   стали
удаляться. Было ясно видно корпус корабля, заключенного по другую  сторону
преграды. Не слышалось радостных возгласов, приветствующих их  избавление,
дозорные на мачтах не  махали  с  энтузиазмом  руками.  Если  повезет,  им
удастся ускользнуть незамеченными с берега,  все  внимание  врагов  должно
быть поглощено гораздо более заметным ледоходом.
     Когда  они  вышли  из-под  прикрытия  гавани,  парус  натянулся   под
давлением западного ветра, и судно стало  набирать  скорость.  Замерзающая
вода расплескивалась во все стороны от полозьев, обдавая брызгами  стоящих
на косу. На перилах и крыше каюты начали образовываться сосульки. Ни  один
корабль на всей Тран-ки-ки не был приспособлен к встрече с водой!
     Используя запасной парус на шлюпке, они наспех соорудили грубый экран
между носом судна и мачтой. Он немного замедлил их скорость, но преграждал
путь воде. Все время с тех пор, как они уехали, Вильямс  стоял  на  корме,
напряженно глядя назад.
     - Скиммеров не видно. Следовательно, Бамапутра  и  его  помощники  не
знают о том, что мы ускользнули.  Должно  быть,  они  не  спохватятся  еще
какое-то время.
     - Не рассчитывайте на это, - сказал Сква Септембер, соскребая ледяные
кристаллы, наросшие по краям его защитной  маски.  -  Первым  делом  Антал
прикажет всех пересчитать. Они могут пропустить нашу спасательную  шлюпку,
но, черт возьми, уж нас-то они не забудут. Уверен, что ваша подруга  будет
надувать их, сколько возможно.
     - Да, Чила постарается... - Вильямс запнулся посреди  фразы  и  резко
поднял на него глаза. - Подруга? Что заставляет вас так ее называть, Сква?
     - Да нет, ничего такого я не имел в виду. Правда,  если  учесть,  как
горячо она с вами прощалась там, на палубе...
     К счастью для несколько смущенного учителя,  его  кожа  была  слишком
темной, чтобы краснеть.



                                    12

     Их окружал замерзший океан Тран-ки-ки, ободок южного материка  быстро
убегал назад, но все еще ничто не говорило о том, что  за  ними  снарядили
погоню. Этан начинал думать, что они справились со своей задачей.
     Септембер стоял справа от Та-ходинга, одной рукой защищая свою  маску
и глядя на восходящее Солнце.
     - Не свернуть ли немного к востоку, капитан?
     - К востоку? Но Пойолавомаар лежит к северо-западу.
     Ветер ерошил его густой мех, он, как Гуннар и Грурвельк, не  замечали
холода.
     - Этого и будут ждать от  нас.  Лучше  мы  потеряем  несколько  дней,
прежде чем повернем на север. Когда мы убедимся, что за нами чисто,  можем
повернуться на несколько градусов к Пойо. Помните,  что  возможности  этих
небесных кораблей ограничены количеством топлива, которое они могут нести.
Чем дольше они будут искать нас там, где нас нет, тем меньше у них  шансов
найти нас. Никакой дьявол  не  поможет  нам  оторваться  от  них  на  этой
посудине. - Он показал на шлюпку.
     Этану казалось, что слой воды  над  ледяным  покровом  увеличился  на
полсантиметра за то время, пока они находились под стражей.  Конечно,  это
было  невозможно.  Много  месяцев  нагревания  потребовалось  для   такого
результата. Но трудно было отделаться от мысли, что их суденышко  могло  в
любой момент превратиться из ледового корабля в лодку.
     К полудню знакомые утесы, отмечающие границы континентального  плато,
сменили необычные покатые склоны, которые  окружали  гавань,  недавно  ими
покинутую. Солнце было ярким и слепящим, воздух - теплым  для  транов,  но
все еще холодным для троих людей, чтобы  они  могли  расстегнуть  защитные
костюмы. По меньшей мере, они могли позволить  себе  откинуть  капюшоны  и
приподнять  защитные  очки.  Стоило  хотя  бы  немного  подышать   чистым,
первозданным воздухом Тран-ки-ки, даже если пришлось бы померзнуть.
     Откинув капюшон, они стали лучше  слышать,  -  и  сразу  же  услышали
низкий, гудящий вой. Он  был  достаточно  громким,  чтобы  заглушить  визг
ветра, гуляющего по снастям маленького судна. Септембер поспешил на корму,
где разразился потоком ругательств. Досталось от него осточертевшему  льду
и опостылевшей судьбе.
     - Как они нашли нас? Как? - Он сжал добытый бимер в огромном  кулаке,
хотя и понимал, что хорошо вооруженному скиммеру он не принесет вреда.
     Этан взял в руки другой лучевой пистолет:
     - Не уверен, что на этот раз они позволят нам с ними заговорить. - Он
махнул оружием. - Может быть,  когда  подберутся  к  нам  поближе,  мы  их
перестреляем по одному.
     -  Может  быть,  -  в  тоне  Септембера  ясно  слышалось,  что  он  в
действительности думает об их шансах на удачу. - Зависит от того,  кто  на
борту: люди, траны или те и другие.
     Грурвельк подошла, чтобы встать рядом  с  ними.  Теперь  она  куда-то
показывала.
     - Вот он.
     Прошло несколько минут прежде,  чем  реактивный  летательный  аппарат
приблизился  достаточно,  чтобы  менее  зоркие  люди  увидели  серебристый
силуэт. Он быстро летел над ровной поверхностью,  держась  в  трех  метрах
надо льдом.
     - Отличное поисковое оборудование, - мрачно пробормотал Септембер.  -
Я не рассчитывал, что оно у них найдется. Очевидно, я ошибался. Или, может
быть, они просто верно догадались.
     - Может  быть,  теперь  наша  очередь,  -  Этан  загородил  бимер.  -
Вероятно, им известно, что мы взяли его, но они не могут быть уверены, что
оружие у нас есть. Возможно, они думают, что оно осталось на "Сландескри".
     Септембер колебался, потом засунул пистолет в карман  брюк  защитного
костюма.
     - Возможно. Едва ли, но возможно. Я думаю, скоро  мы  узнаем.  -  Его
глаза увлажнились от ветра. - А как быть с тяжелой артиллерией?
     - Боюсь, оружие, на которое вы ссылаетесь, действительно находится на
борту небесного корабля.
     Вопрос Гуннара  содержал  надежду,  когда  он  кивнул,  показывая  на
спрятанное оружие.
     - Вы можете сразить их вашим небольшим оружием?
     - Нет, если они останутся вне досягаемости, - сообщил ему  Септембер.
- Лучше приготовиться к тому, чтобы  оставить  корабль,  если  они  начнут
стрелять. Мощное орудие разнесет это суденышко в  щепки.  А  от  взрыва  и
остальное сгорит.
     -  Оставить  корабль?  -  Та-ходинг  вцепился  в  руль  и  беспокойно
вгляделся в слой холодной воды, которую разрезали каменные полозья. - Что,
если мы упадем сквозь лед к центру Планеты?
     - Об этом не беспокойтесь, - угрюмо ответил  Этан.  -  Вы  замерзнете
прежде, чем утонете.
     Умение плавать было таким же пугающе-непонятным  для  транов,  как  и
мысль о том, что можно находиться в безвоздушном  пространстве.  Никто  не
мог долго оставаться живым в ледяной воде. Здесь  ее  глубина  была  шесть
сантиметров:  утонуть  трудно.  Но  капитанские   страхи   заставили   его
задуматься о том, насколько толстым был в этом месте слой льда.  Он  знал,
что здесь он был тоньше, чем где бы то ни было.
     - Останавливаются, - Септембер моргнул и  отер  слезу.  -  Проклятие.
Они, должно быть, догадываются, что у нас оружие.
     - Ты не видишь, сколько их там?
     - По меньшей мере, два трана, - ровно сказал Гуннар, - и двое  вашего
рода. Один управляет, а другой сидит у большого орудия.
     - Не оставляют ни единого шанса! - громко сказал Септембер. - Ну  так
чего ж они ждут? Почему не прикончат нас?
     - Может, у них сломалось оружие, - с надеждой произнес Этан. -  Исход
многих  битв  был  решен  неисправным  оружием,  которое  не  сработало  в
критический момент.
     - Скорее всего, раздумывают.
     Проволочка  тянулась  недолго,  и  с  пушкой  было  все  в   порядке.
Интенсивный взрыв сконцентрированной энергии на  мгновение  вспыхнул  ярче
солнца, когда пушка выстрелила. Она ударила не в  спасательную  шлюпку,  а
впереди нее и вокруг.
     Полозья перестали чувствовать под собой опору, судно  накренилось,  и
мачта упала, когда лед подался под действием интенсивного жара. Они  резко
наклонились  к  левому  борту.  Гуннар  вздохнул  и  схватился  за   рычаг
управления. Грурвельк выругалась  и  кувырком  подкатилась  к  Этану,  тем
временем Та-ходинг торопливо читал молитву.
     Они не утонули. Ледяной покров не растаял  окончательно  вокруг  них.
Шлюпка частично держалась на огромной льдине, на которую опирались полозья
у  правого  борта.  Когда  они  накренились  налево,  на   палубу   начала
просачиваться вода. Она залила ноги Этана, и он тут  же  вскочил.  Хорошо,
что защитный костюм не пропускал воду.
     - Чем, черт возьми, они занимаются?
     Сразу, как только  он  закончил  вопрос,  следующий  выстрел  обрушил
энергию на лед справа от них.  Септембер  спрятался  за  борт.  Теперь  он
оглянулся на нападавшую сторону.
     - Игра, - тихо буркнул он. Следующая  вспышка  растопила  еще  больше
льда впереди них. - Они хотят, чтобы мы оказались в воде и утонули.
     - Что, если так не выйдет?
     - Уверен, что  они  придумают  что-нибудь,  чтобы  ускорить  процесс.
Взорвут корму, например.
     Этан вытащил бимер:
     - Мы должны попытаться достать их. Нельзя просто стоять сложа руки.
     Септембер приобнял его, сдерживая его порыв:
     - Может быть, они хотят нас к этому вынудить,  чтобы  узнать,  у  нас
оружие или оно осталось на старом добром "Сландескри"?  Сохрани  заряд  на
крайний случай. Они все еще вне досягаемости. Если мы не  будем  стрелять,
они подумают, что мы безоружны, и подберутся поближе. - Он облизал губы. -
Они и так уже довольно близко. Давайте ближе, ребята, мы здесь беспомощны,
как слепые щенки. Ну-ка, сюда, сюда, еще ближе.
     К этому времени они  дрейфовали  посреди  открытой  воды  размером  с
небольшое  озеро.   Маленькие   волны   покачивали   шлюпку,   в   которую
просачивалась вода. Вильямс нашел  пару  ковшей  в  центральной  каюте,  и
вскоре они с Та-ходингом как сумасшедшие вычерпывали воду. Несомненно,  на
скиммере сочли эту в конечном итоге бесполезную работу весьма забавной.
     А потом все повалились на спину, вода под ними встала крутой волной.
     Возможно, это была рыба. Этан не знал, что это еще такое - разглядеть
ее было невозможно. Вильямсу было виднее, и он подумал, что это была самая
большая в мире Holothuroidea. У нее была пестрая, похожая на  кожу  чешуя,
из которой выступали щупальцевидные красно-пурпурные отростки.  Привскочив
с распахнутой пастью, она ухватила скиммер с такой легкостью,  как  форель
глотает муху. И замерла на фоне неба. Кормовая часть скиммера высовывалась
между роговых губ, и когда она уходила под лед,  двое  транов,  сидящих  в
хвостовой части скиммера, выпрыгнули невредимыми.
     Волна,  порожденная  ее  исчезновением  под  водой,  свирепо  качнула
спасательную шлюпку. Ее обитатели перевели дыхание. Только однажды Этан  и
его спутники сталкивались с  чудовищными  существами,  населявшими  темные
глубины подледного, все  еще  подвижного  океана  Тран-ки-ки.  Несомненно,
неожиданное появление чудовища, которое так чудесно спасло их, доказывало,
что в океане живут существа,  нуждающиеся  в  тепле,  незамерзающей  воде,
свободном движении. Возможно, раньше чудовище  имело  глаза.  Этан  их  не
заметил. В холодных беспросветных глубинах должны были развиваться  другие
органы чувств. Вероятно, плавучий левиафан почувствовал движение скиммера.
     Что бы чудовище сделало с дрейфующей шлюпкой?
     Он заставил себя успокоиться. По форме и движениям их судно почти  не
отличалось от льдин, плавающих вокруг  него.  Он  опустился  на  колени  и
заглянул вниз, его ноги почти погрузились и холодную воду. Никаких  следов
скиммера. Минуту назад он висел в прозрачном воздухе, угрожая им. А теперь
его  нет  вместе  с  его  усовершенствованным  оружием,  оборудованием   и
командой.
     Хотя не вся команда погибла. Этан увидел, что один  из  двух  транов,
оставшихся невредимыми,  наконец  скрылся  под  неспокойной  поверхностью.
Другой зацепился за небольшую льдину и каким-то образом сумел  вылезти  из
воды. Траны могли переносить чрезвычайный холод, но к сырости их организмы
не были приспособлены.
     Та-ходинг держал рычаг управления.
     - Теперь это  чудовище  вернется  за  нами.  Мы  конченные  люди,  мы
обречены.
     - Мы все еще на  поверхности,  -  огрызнулся  Септембер,  -  так  что
говорите потише. У этой твари уши могут быть еще больше рта.
     И они ждали, покачиваясь в шуге и воде, в любой момент опасаясь  быть
проглоченными. Этого  не  случилось.  Прошло  пять  минут,  десять.  Через
полчаса они также бесцельно качались на волнах.
     Септембер поднялся и прошептал:
     - Кто-нибудь видит что-нибудь подозрительное?
     Тихое дружное "нет" было ответом на его вопрос.
     - Значит, чудовище нас не  видело.  Вероятно,  оно  ориентируется  по
ультразвукам или давлению, которое создают другие существа, двигающиеся  в
воде. Может быть, оно не подозревает, что мы здесь.
     - Оно может быть уже в нескольких километрах  отсюда,  -  с  надеждой
предположил Вильямс.
     - Ага, и оно может так же быстро вернуться назад. Так  что  не  будем
суетиться и привлекать внимание.
     - Невероятно! - пробормотал Гуннар. - Существо из самого  ада.  -  Он
боязливо вгляделся в воду, неспособный ничего увидеть глубже одного метра.
- Что-то из глубин прошлого. Надеюсь, оно там и останется. Если  с  такими
тварями нам придется иметь дело, когда нагреется наш мир  и  растает  лед,
тогда я хочу, чтобы моря остались замерзшими навечно.
     - Что нам теперь делать? - поинтересовался Та-ходинг. - Почему же  мы
не погружаемся к центру планеты?
     - Мы плаваем, -  у  Гуннара  были  трудности  с  малоупотребительными
словами. -  Как  в  чашке  супа  плавает  кусок  овоща.  -  Он  напряженно
оглядывался. - Каким-то образом мы должны выбраться на лед.
     - А что с тем? -  Вильямс  показал  на  единственного  оставшегося  в
живых, выдохшегося трана, лежащего на своей льдине.
     - Что с ним? - Гуннар оскалился. - Пусть он замерзает, пусть подыхает
с голоду. Он уже мертв.
     Он отвернулся и направился к носу шлюпки.  Грурвельк  замешкалась  на
корме, вглядываясь.
     - Мы могли бы приблизиться, - предложил Этан, - правда, у  нас  нечем
грести.
     - Кроме того, мы не хотим производить  никаких  вибраций  в  воде,  -
напомнил ему Септембер.
     Он стал копаться в сундуках и наконец нашел, что искал. Они  смотрели
на него, а он прочно привязал конец каната из пика-пины к  большому  крюку
на носу шлюпки. Сначала Этан  подумал,  что  он  хочет  сделать  что-то  с
якорем, но якорь оставался на своем месте.
     - Что у тебя на уме, Сква?
     Септембер ухмыльнулся:
     - Прошло больше года а тех пор, как мне в  последний  раз  доводилось
плавать. Надеюсь, что все еще помню, как это делается.
     Этан посмотрел на нет с недоверием:
     - Если ты влезешь в воду, ты замерзнешь. Защитный  костюм  -  это  не
космический   скафандр.   Он   предназначен   только   для   того,   чтобы
функционировать на воздухе, а не в воде. Кроме того, ты не  знаешь,  какие
еще твари плавают там, внизу.
     - Считай, что именно это я и собираюсь выяснить. В одном я уверен: мы
не можем просто сидеть  здесь.  Через  какое-то  время  это  корыто  будет
затоплено. Тогда нам всем придется плавать. - Он обвязал  свободный  конец
веревки вокруг пояса, потом показал влево. -  Вон  там,  кажется,  крепкий
лед. Я хочу попытаться выбраться на него и подтянуть шлюпку. Если  мы  все
ухватимся за канат, то, может быть, сможем вытащить эту штуку из воды. Это
же не настоящий корабль. Только деревянный остов с полозьями и мачтой.
     Перекинув ногу через верила, он опустил ее в воду.
     - Защитная система вашего костюма не выдержит, - говорил ему Вильямс.
- Вода плотно прижмет его к телу, и вы потеряете изолирующий слой воздуха.
Между вами и материалом не будет ничего, что могло было  бы  нагревать.  А
если хоть капля попадет вам за шиворот...
     Ему не нужно было заканчивать предложение. Если ледяная воды  попадет
в костюм,  то  материал,  из  которого  он  сделан,  потеряет  способность
отличать  внутреннюю  среду   от   наружной.   Введенные   в   заблуждение
термосенсоры посчитают температуру воды температурой тела и соответственно
перестроятся. Нагревание немедленно прекратиться, и  в  воде  незащищенное
человеческое тело через несколько минут погибнет от переохлаждения.
     - Не волнуйтесь, дорогой Миликен. Я всегда умел  держать  голову  над
водой.
     Он перекинул вторую ногу и соскользнул в море, пока  еще  держась  за
лодку. Он был в воде по грудь.
     - Ну как? - беспокойно спросил его Этан.
     Септембер улыбнулся, но улыбка получилась вымученной:
     - Боюсь, становится холодновато.
     Остаток каната из пика-пины висел у него на плече. Он  был  легким  и
прочным, но его веса было достаточно, чтобы утянуть его вниз.
     Глубоко вздохнув, он отпустил край лодки и,  повернувшись,  поплыл  к
надежному льду в нескольких метрах от спасательной шлюпки.
     Оставшиеся на  борту  молча  сочувствовали  ему,  следя  за  плывущим
силуэтом в темной воде, окружавшей его. Не привлечет  ли  человек  в  воде
любопытных обитателей морского дна? Септембер продвигался  к  своей  цели,
плывя молча и не делая ни единого напрасного движения. Наконец  он  достиг
кромки льда, не приманив ни одного чудовища.
     Но в этот момент обнаружилось новое  препятствие.  Септембер  не  был
тюленем, способным выпрыгнуть из воды на лед, а на ледяной кромке не  было
ничего, за что можно было бы ухватиться руками.
     Несколько раз он пытался выбраться, но  соскальзывал  назад  в  воду.
Парадокс, но Гуннар, который не умел плавать,  легко  бы  мог  вылезти  из
воды, вонзая в лед длинные мощные когти. У Септембера не было даже длинных
ногтей, к тому же руки его были в перчатках.
     Они продолжали с тревогой следить за его действиями. Он  опустился  в
воду и поймал увесистый кусок льда, плавающий неподалеку. Используя его  в
качестве молота, он  принялся  долбить  трещину  на  ледяной  поверхности,
удерживая равновесие с помощью левой руки, которую выбросил на лед.
     Кое-как ему удалось вырубить во льду несколько неглубоких углублений.
Тогда, используя обе руки, он начал выползать на лед, пока не лег на  него
всем телом. По тому, как долго он лежал, не  двигаясь  и  не  реагируя  на
восклицания своих спутников, можно было судить о  степени  его  усталости.
Вода образовала корку льда вокруг его костюма,  что  постепенно  увеличило
температуру его тела до нормального состояния.
     Хотя лед выглядел довольно прочным и толстым в этом месте, где его не
коснулась энергия заряда, Септембер отполз еще на три метра от края,  пока
не убедился, что поверхность выдержит его,  если  он  встанет.  Не  снимая
обвязанный вокруг талии канат, он  уперся  ногами  в  трещину  на  льду  и
наклонился вперед.
     Бесконечно медленно шлюпка начала двигаться. Используя  свое  тело  в
качестве рычага, Септембер продолжал тащить к себе полузатопленное судно и
его нетерпеливых пассажиров. Почти час прошел прежде, чем нос воткнулся  в
берег.
     - Я пойду первым, - сказал Вильямс, - я самый легкий.
     - Верно. Если вы провалитесь, хватайте веревку и тащите к себе  Сква,
- посоветовал ему Этан.
     Вильямс кивнул, затем осторожно ступил  на  лед  одной  ногой,  потом
второй. Лед выдержал.
     - Крепкий, - сказал учитель с удовлетворением.
     Он пошел вперед и присоединился к Сква, добавив свою силу,  не  самую
большую, но тем не менее охотно  принятую.  Следующим  был  Этан,  за  ним
Гуннар, Та-ходинг и после всех Грурвельк, все еще  глядящая  на  одинокого
трана со скиммера, который продолжал бесцельно лежать  на  своей  плавучей
льдине.
     Освобожденная от их веса,  шлюпка  немного  поднялась  из  воды.  Под
руководством Септембера они тянули веревку, используя как свой вес, так  и
силу, пока Этану не показалось, что его руки вышли из суставов. Когда  нос
шлюпки  очутился  на   льду,   работа   пошла   легче.   Однако   они   не
останавливались,  пока  не  вытащили  маленькое  суденышко  на   приличное
расстояние от проруби.
     Не обращая внимания на несколько сантиметров воды,  которая  все  еще
плескалась у них под ногами, они обломали сосульки,  которые  образовались
по обеим сторонам и на днище шлюпки. Гуннар и Та-ходинг  яростно  пытались
восстановить упавшую мачту, пока Вильямс управлялся с парусом.
     Этан нахмурился и подошел к  Грурвельк  Сисфар,  которая  глядела  на
воду. Когда он посмотрел в том же направлении, он  увидел,  что  уцелевший
тран из команды злополучного скиммера исчез без следа.
     - Наконец-то ушел под воду, а?
     Она быстро кивнула, отвернувшись. К своему изумлению, он увидел слезы
в ее глазах. Это было что-то совсем необычное для  транов  -  они  плакали
чрезвычайно редко.
     - Я не понимаю, - сказал он, изумленно посмотрев на  нее.  -  Он  был
один из тех, кто пытался убить нас.
     - Я знаю. Один из тех, кто заключил  союз  с  такими  негодяями,  как
Корфу и его грязный мерзавец император. А еще он был моим  мужем.  Могу  я
попросить тебя кое о  чем?  Не  говори  остальным.  Теперь  это  не  имеет
значения. Ничего хорошего мне это не принесет.
     - Понимаю. Я не скажу ни слова.
     Она подарила его слабой улыбкой.
     - Благодарю тебя за это маленькое одолжение. Это будет означать,  что
у тебя благородные не только манеры.
     Этан оглянулся на нее, когда  пошел  назад,  чтобы  присоединиться  к
остальным в подготовке спасательной шлюпки к путешествию. Он заметил,  что
больше она не смотрела на то место в темной воде.


     Мачта  держалась,  парус  расправился.  Они  начали   путешествие   к
Пойолавомаару. Внутри тесной каюты трое людей сгрудились  вокруг  каменной
транской печки. Каюта возвышалась над палубой,  поэтому  печка  оставалась
сухой, как и ее легковоспламеняющееся топливо. А сейчас в ней  потрескивал
небольшой, но жаркий огонь, дым поднимался из узкой  трубы,  сделанной  из
полой кости. Пламя нагрело каменные стенки печи, которая  в  свою  очередь
распространяла приятное тепло по всей каюте. Такое тепло довело бы  транов
до безумия, но для людей оно было напоминанием о доме.
     Сква снял и повесил сушиться защитный  костюм,  чтобы  восстановились
его чудесные свойства. Его обнаженный торс занимал целый  угол  каюты.  Он
обернул ноги шкурами с густым мехом и, подобно своим  спутникам,  протянул
руки к огню так близко, что кожа едва не обгорала. Больше он не дрожал.
     - Превосходная штука, - сказал он, кивая  на  свой  защитный  костюм,
висящий на крюке, словно содранная кожа, - но не всемогущая. Под  конец  я
уж думал, что пропал, потому что никак не мог  вылезти  на  лед,  будь  он
проклят. Я чувствовал, что мои ноги коченеют или это алогизм?
     - Если бы вы не отправились в это плавание, - сказал ему  Вильямс,  -
мы до сих пор болтались бы там и ждали, когда начнем погружаться.
     - Или когда нас проглотят, - добавил Этан.  -  Как  ты  думаешь,  они
пошлют за нами еще один скиммер?
     - Сомневаюсь, - Септембер убрал руки от огня и сунул  их  в  мех,  на
лице его было выражение блаженства. - Будет много криков и  воплей,  когда
этот скиммер не  вернется.  Будет  естественно,  если  Антал  и  его  люди
подумают, что для того, чтобы отправить нас на дно, понадобилось бы денька
два. К тому времени, как до них дойдет, что их артиллеристы не  собираются
возвращаться, мы будем слишком далеко, чтобы они могли найти  нас.  У  них
вряд ли есть поисковое оборудование, рассчитанное на такие расстояния.
     - Почему бы нет?
     - Во-первых, оно им просто не нужно. Даже если бы оно у них было, они
не могли бы  от  использовать.  Излучение  от  него  было  бы  замечено  с
дозорного спутника или даже в самой "Медной Обезьяне". Все, что они смогут
сделать, это допустить, что их люди добрались до нас,  а  потом  потерпели
аварию или что-нибудь в этом роде на обратном пути.
     Он ухмыльнулся своей мысли.
     - Бамапутре не придется несколько ночей спать спокойно, думая о  том,
что же случилось на самом деле. - Он растянулся на раскладушке. -  Теперь,
если вы, ребята, не возражаете, я малость отдохну.
     Они все выбились из сил, подумал Этан. Основания для беспокойства  не
было, пока Та-ходинг управлял судном. Он улегся у огня и закрыл глаза.
     Последнее, что он увидел  из  окна  каюты,  как  раз  перед  тем  как
заснуть, была Грурвельк Сисфар, стоящая рядом  с  Та-ходингом,  пристально
вглядывающаяся туда, откуда они уходили.
     Этан не мог проникнуть за завесу, которой она скрывала  свои  чувства
во время путешествия к Пойолавомаару, но он был рад, что она была с  ними.
Что бы ни таилось у нее в душе, она держала это при себе и направляла  все
свои силы на то, чтобы отыскать путь, по которому они  шли  на  юг.  Когда
отказывали   навигационные   способности   Та-ходинга   и   Гуннар   терял
инстинктивное  чувство  направления,  она  была  полна  решимости  выбрать
дорогу, опираясь  на  воспоминания  о  предыдущих  путешествиях  по  этому
региону.  Постепенно  остальные  привыкли  относиться   к   ней,   как   к
полноправному участнику экспедиции, и полагаться на ее  знания.  Та-ходинг
принял ее отвагу, как вызов, и противопоставил ей собственную храбрость.
     Случай проявить капитанскую смелость представился  через  пять  дней,
когда они оказались застигнутыми вирстой. Хотя он был  не  такой  сильный,
как рифс, но  представлял  большую  опасность,  потому  что  нес  с  собой
множество льдинок, кружащихся водоворотом. Все  вокруг  стало  белым-бело.
Сидящие на корме не могли видеть, что делается у центральной каюты.
     Менее умелый шкипер  немедленно  повернул  бы  нос  шлюпки  к  ветру,
выбросил якоря и переждал бы шторм. Не таков был Та-ходинг. Положившись на
уверения Сисфар, что между их курсом и целью путешествия не лежит  никаких
препятствий, он не спустил парус и не сбавил скорость. Полдня он вел судно
сквозь бурю, когда наконец его уговорили передать руль Гуннару. Льдинки  и
снег запорошили шерсть капитана и его бороду, так что  он  стал  похож  на
какое-то святочное чудовище.
     Вильямс оглядывался вокруг:
     - Вот на что, наверное, похожа песчаная буря, только с песком  вместо
льда.
     - Я бы согласился прямо сейчас попасть  в  славную,  теплую  песчаную
бурю. - Септембер прислонился к каюте и внимательно всматривался  в  южный
горизонт. - Хотя бы согрелся.
     - Никаких следов преследования, - Гуннар потянулся и укрепил распорку
мачты. - Могут ваши небесные приборы найти  следы  убежавшего  судна  даже
сквозь вирсту?
     - Зависит от того, какую аппаратуру используют, - сказал ему Этан.  -
Думаю, лед может рассеивать высокие частоты радара,  но  я  не  знаю,  как
будут действовать инфракрасные лучи. Я  думаю,  что  от  преследования  мы
освободились.
     -  Если  только  мы  в  состоянии  найти  то  место,  где  прошли  со
"Сландескри" через экваториальный хребет, и если мы в состоянии втолкнуть,
втащить или еще как-то справиться с этой лодкой и вернуться тем же  путем,
- напомнил ему Септембер.
     Лицо у Этана вытянулось.
     - Все это вылетело у меня из головы.
     - Не волнуйтесь, - сказал Вильямс, стараясь поднять настроение друга.
- Мы разыщем место и переберемся через хребет, даже если  придется  тащить
шлюпку на спине. Так или иначе, подобная работа не даст нам замерзнуть.
     - Я бы предпочел индукционную грелку, - пробормотал  Этан,  скрещивая
руки на груди.


     Они справились с  переходом  через  ледяной  хребет,  хотя  Этан  был
убежден, что позвоночник его сломается, а ноги откажут. Справились так же,
как и с остальным путем к  широкой,  гостеприимной  гавани  Пойолавомаара.
Несмотря на то, что они выбивались из сил, ландграф настоял на немедленной
встрече. Все прошли  в  длинный  кабинет  для  совещаний,  чтобы  избежать
любопытных взглядов придворных. Т'хосджер Т'хос слушал  их  рассказ,  лишь
изредка  прерывая  его  краткими,  острыми  вопросами.  Экран  понял,  что
ландграф  Пойолавомаара  лучше  всех  транов  подходил  для  того,   чтобы
представлять свой мир в советах Содружества.
     "Я забегаю вперед, - сказал он себе, - может быть, еще  нечего  будет
представлять".
     Когда они закончили, Т'хосджер приказал принести  поднос  с  горячими
напитками. В молчании он  смотрел,  как  его  гости  осушали  свои  кубки,
благодарные люди даже не спросили об их  содержимом.  Он  начал  говорить,
когда слуга снова наполнил бокалы.
     - Я не понимаю ваших братьев, друг Этан. Я не могу найти причины  для
объяснения действий этих людей.
     - Пусть вас это не беспокоит, - Септембер откинулся на спинку кресла,
грея руки о кубок, и положил ноги на стол, покрытый  искусной  резьбой.  -
Мы, люди, слоняемся со своими проблемами десятки тысячелетий и  сами  себя
тоже не понимаем.
     - Но зачем это  нужно?  Зачем  обрекать  на  смерть  тысячи  невинных
детенышей? Мы бы с радостью разделили наш мир с любым из вас, кто  захотел
бы жить здесь.
     Септембер сардонически усмехнулся и  помахал  пальцем  перед  молодым
ландграфом:
     - Так в этом же случае вам пришлось бы платить. Этого  требует  закон
Содружества.
     - Когда к живым существам  относятся  лишь  как  объекту  статистики,
отраженной в колонках прибылей и убытков, нравственность  страдает  первой
при окончательном подсчете, - торжественно провозгласил Вильямс.
     - Нет сомнения в том, что этих  людей  нужно  остановить  и  положить
конец их пагубному предприятию, - Т'хосджер говорил тихо, задумчиво. -  Но
как это можно сделать, если они обладают магическим  световым  оружием,  о
котором вы говорите?
     - Мы надеемся, что у них есть только одно орудие самого мощного типа,
и мы видели, как оно исчезло в брюхе или в чем-то таком, что едва ли можно
описывать в подробностях за благопристойным ужином.  -  Септембер  передал
свой ручной лучевой пистолет зачарованному ландграфу. - Если  все,  что  у
них осталось, это еще несколько таких штук,  тогда  у  нас  есть  шанс  не
разгромить их, но держать в осаде, пока  не  придет  серьезная  помощь  из
"Медной Обезьяны".
     Этан кивнул, соглашаясь:
     - Миликен  встретится  с  Комиссаром,  объяснит,  что  происходит,  и
выяснит, нельзя ли послать на  помощь  корабль  с  ближайшей  базы,  чтобы
надолго отбить у этих  людей  охоту  заниматься  подобными  вещами.  -  Он
посмотрел на учителя. - Он лучше объясняет, а мы со Сква лучше деремся.
     - Самый быстрый корабль в Пойолавомааре унесет вашего учителя назад к
вашему аванпосту, чтобы поднять тревогу, - уверил Т'хосджер, вставая. -  И
ваши смелые друзья не возвратится в одиночестве. Я подниму весь  флот.  Но
на это понадобится время.
     - Одно известие о том, что вы приближаетесь, поднимет дух оставшихся,
- уверил его Гуннар.
     - Прошу прощения, -  сказал  Вильямс,  -  я  не  хочу  очернить  ваше
великодушное предложение, сэр, но я не думаю, что это очень хорошая идея.
     Все уставились на него.
     - Если мы вернемся одни,  мы  сможем  проскользнуть  в  гавань  и  на
"Сландескри",  никого  не   потревожив.   Если   мы   прибудем   со   всем
пойолавомаарским военным флотом, Бамапутра станет известно,  что  сюда  мы
сумели добраться. Он будет вынужден напасть хотя бы только для того, чтобы
узнать, что происходит. Думаю, нужно, чтобы они убедились, что мы  погибли
во льдах вместе с пропавшим скиммером.  Таким  образом,  у  них  не  будет
искушения бросить на нас все силы и попытаться  захватить  корабли.  Пусть
они продолжают думать, что ничего не случилось. Это спасет многие жизни.
     Септембер выглядел возбужденным:
     - Черт возьми, это приведет к  большему!  Если  они  увидят,  что  мы
притащились обратно к "Сландескри", первым  делом  они  подумают,  что  мы
никуда не добрались. Иначе зачем возвращаться? Мы не станем отвечать ни на
какие вопросы, и у них не будет возможности - если только они не  захватят
корабль, в чем я сомневаюсь, - пересчитать нас, разве что через  монокуляр
с расстояния. Шестеро уехали, пятеро вернулись. Думаю, мы можем надуть их.
     Он повернулся к Т'хосджеру:
     - Сколько времени понадобится вашему лучшему кораблю, чтобы добраться
до "Медной Обезьяны" и обратно?
     Ландграф обсудил цифры с Вильямсом, который перевел их в  метрическую
систему. Услышав результаты, Этан кивнул с удовлетворением.
     - Не так плохо, как я думал. Тем  временем,  сэр,  если  вам  хочется
привести ваши силы в боевую готовность, сделайте это.  Мы  не  знаем,  как
Бамапутра прореагирует на наше возвращение, и  вы  должны  быть  готовы  к
тому, чтобы защитить себя.
     - Значит, мы обо всем договорились.
     Они встали, чтобы уйти.
     Септембер шагнул к учителю. Он был выше  большинства  людей;  Вильямс
рядом с ним казался просто гномом.
     - Вам придется побыть в одиночестве, мой друг, с транами, правда.
     Невысокий человек улыбнулся ему снизу вверх.
     - Я чувствую себя хорошо среди транов. Я  прожил  с  ними  почти  два
года. А что касается человеческого общества, то большую часть моей жизни я
прожил, тяготясь общением. Со мной все будет в порядке.
     - Тогда не теряйте времени и не заглядывайтесь на пейзажи.
     - Я не собираюсь терять ни секунды.
     Эти трое были вместе так долго, что им казалось неестественным стоять
в порту, прощаясь взмахами рук с Вильямсом.
     Вот чем занимались Этан и Септембер на следующее утро, когда гладкий,
с узким корпусом, ледовый  корабль  с  командой,  составленной  из  лучших
матросов в Пойолавомааре, вышел из  гавани,  направляясь  на  север.  Трое
мужчин, проведшие рядом почти два года, не были прирожденными романтиками,
архаическими Тремя Мушкетерами. Они были случайно заброшены в этот  мир  и
оставались вместе  под  давлением  обстоятельств,  а  не  по  собственному
выбору.  Но  учитель  был  славным  спутником;  сладкоречивый,  когда  это
требовалось, благоразумный и молчаливый, когда это требовалось.  Им  будет
не хватать его добрых советов.
     Сква Септемберу не терпелось отправиться назад  к  Ингьяпину.  С  его
горячностью соперничал Гуннар, который, хотя никогда  не  признался  бы  в
этом вслух, неистово хотел вернуться к Эльфе,  Этан  уверял  рыцаря,  что,
если даже их противникам каким-то образом удалось захватить  корабль,  они
вряд ли устроили бы резню.
     С молчаливого согласия никто не заводил  разговора  о  том,  что  они
будут делать, если по каким-то причинам Вильямсу не удастся  добраться  до
аванпоста. На Тран-ки-ки хватало проблем для путешественников  на  дальние
расстояния и без  предателей-людей.  Ставанцеры,  бродячие  шайки,  друмы,
бури, внезапные, ужасающей мощи, - все это могло уничтожить корабль и  его
экипаж. Т'хосджер  пытался  сделать  все,  чтобы  их  обнадежить.  Вильямс
путешествовал на лучшем ледовом корабле, который только  могла  предложить
эта часть планеты, с командой, состоящей из самых замечательных  матросов,
которых только мог собрать  город-государство.  Он  доберется  до  "Медной
Обезьяны" целым и невредимым и в самые короткие сроки.
     - Разумеется, я на это надеюсь, -  отозвался  Септембер,  -  иначе  в
ингьяпинской гавани окажется масса трупов, и они будут вовсе не изо льда.
     Этан посмотрел на него с удивлением.
     - Я думал, тебе нравится сражаться, Сква.
     - Когда у сражения есть цель. Небольшая война между нашими  людьми  и
жителями  Ингьяпина  никому  не  принесет  пользы.  А  вот  траны  прольют
настоящую кровь, и для чего? Знаешь, мы вроде бы передовая раса для  этого
мира. Это повысит нашу репутацию, если мы разберемся с этой  неприятностью
без кровопролития, если только оно не будет абсолютно необходимо.



                                    13

     Провожаемый оценивающими взглядами проходящих мимо  людей,  когда  он
тащился к административному комплексу, Вильямс  знал,  что,  должно  быть,
похож на трана. Недели в открытом океане могли Сыграть с  человеком  такую
шутку: защитный костюм потрепался и выцвел,  лицо  за  исцарапанным  льдом
визиром было изможденным и небритым.
     Его спутники из Пойолавомаара вызывали не менее любопытные взгляды со
стороны местных  транов,  облаченных  в  странные  одеяния.  Что  касается
моряков Пойо, то они доблестно, хотя  и  безуспешно  старались  как  можно
незаметнее таращить глаза на своеобразные,  чужестранные  сооружения.  Они
были очарованы отдаленным портом и гладкими, без швов, зданиями.
     Первое, что он заметил по своем прибытии, было  присутствие  "шаттла"
на взлетно-посадочной полосе. Он готовился к  тому,  чтобы  опуститься  на
стоянку в подземный  ангар.  Вильямсу  страшно  хотелось  рассказать  свою
историю  пилоту,  который  мог  бы  передать  подробности  на  межзвездный
корабль, лежащий на  своей  орбите  высоко  в  небе,  но  решил  следовать
заведенному порядку и сначала поговорить с  Комиссаром.  А  уж  потом  они
свяжутся с кем надо, и властям станет все известно.
     Если у кого-то и было право знать, что происходит, то  это  у  членов
научного истеблишмента аванпоста. Но то, что было правильным,  и  то,  что
хотелось, в данный момент  не  совпадало.  Он  должен  был  встретиться  с
Комиссаром,  чтобы  она  могла   передать   эту   информацию   посредством
космической связи. Друзья могли бы подождать известий о  своих  товарищах,
пока силы закона не будут приведены в движение.
     В отличие от уверенности Этана, Вильямс не  думал,  что  им  придется
прибегнуть к крупным силам,  чтобы  выгнать  Бамапутру  и  его  команду  с
планеты. Простой факт, что  их  присутствие  и  намерения  стали  известны
остальному Содружеству, должен заставить предполагаемых создателей  потопа
собрать вещички. Он представлял  себе,  как  Бамапутра  и  Антал  пытаются
уничтожить  компрометирующие  записи  и  неистово  ищут   корабль,   чтобы
эвакуировать технику. Он смаковал эти картины в своем воображении. Но даже
при этом он хотел бы избежать удовольствия еще раз увидеть их лица. Хорошо
было бы вернуться после того, как угроза для цивилизации исчезнет,  хорошо
было расслабиться, зная, что что бы ни случилось, Тран-ки-ки и ее  жители,
будут отныне в безопасности.
     Дежурный административного здания не знал, что и подумать о  странном
пришельце, когда учитель ввалился, откинув капюшон защитного костюма. Хотя
температура внутри поддерживалась на оптимальном для людей уровне, ему она
показалась невыносимо жаркой. Может быть, он приобрел  не  только  внешнее
сходство  с  транами?  Он  подошел  к  небольшому   столу,   пульсирующему
светящейся электроникой, положил  оба  кулака  на  пульт  и  наклонился  к
дежурному.
     - Я настаиваю на немедленной встрече с Комиссаром. Это вопрос жизни и
смерти.
     Дежурный  так  внимательно  посмотрел  на  него,  как  будто  он  был
невиданным  представителем  местной  фауны,  забредшим  сюда  из   ледяных
пустынь, - что было отчасти правдой, подумал Вильямс.
     - Я узнаю, примет ли миссис Стэнхоуп.
     - Будьте добры.
     Вильямс отступил  от  стола,  несколько  захваченный  врасплох  своей
необычной настойчивостью. "Результат пребывания в обществе Сква Септембера
в течение долгого времени", - сказал он себе. Когда все закончится и будет
улажено, ему придется припоминать манеры воспитанного человека.
     Охранник говорил в трубку и слушал ответ.
     - Марквел передает, чтобы вы поднялись.
     - Марквел? Кто это?
     - Секретарь Комиссара. Сейчас она наверху, в  гостиной.  Он  позвонит
ей.
     - Спасибо.
     Он повернулся и направился к лифту, чувствуя на  своей  спине  взгляд
дежурного.
     "Можно догадаться, какой  у  меня  вид",  -  сказал  он  себе,  когда
поднималась  кабина.  К  тому   времени,   как   она   достигла   верхушки
пирамидального здания, он почувствовал, что хочет, чтобы Сква и Этан  были
рядом с ним и поддержали его: Сква, со своей представительной  внешностью,
и Этан, со своим бойким  языком.  Он  чувствовал  себя  неловко  с  такими
людьми, как  Стэнхоуп,  чиновничеством,  представителями  власти.  Гораздо
удобнее ему было с Чилой, Бланчардом и другими учеными. Они  обращались  с
ним как с равным, не обращая внимания на то, что уровень его учености  был
значительно ниже, чем их. Славные ребята. Они полагались на него, а  здесь
он терял время, снова оказываясь на  заднем  плане,  как  часто  бывало  а
прошлом. "Просто рассказывай", - сказал он себе. История  скажет  сама  за
себя. Он был учителем, разве не так? Пришло  время  для  просветительства.
Настала пора просветить Комиссара. Ей не понравится то, что он скажет.
     Уфф. Пытаясь стать немного выше, он вошел в приемную.
     В ней никого не было, исключая человека не намного выше  его  самого.
Вместо того чтобы ждать за столом,  Марквел,  по  видимому,  мерил  шагами
комнату, ожидая появления Вильямса. Он нетерпеливо ринулся вперед, вопросы
сыпались один за другим:
     - Мисс Стэнхоуп вскоре будет здесь. Что случилось? Где ваши спутники?
Что происходит?
     Озабоченный важностью сообщения,  Вильямс  быстро  изложил  секретарю
Комиссара свои сведения, заключив объяснением, что Этан и Сква вернулись с
Гуннаром и Та-ходингом, чтобы  помочь  защитникам  "Сландескри"  выдержать
атаки обитающих в горах преступников.
     - Вы понимаете, как  важно,  чтобы  эта  информация  была  немедленно
передана на ближайшую военную базу, которая могла бы оказать помощь?!
     -  Конечно,  конечно.  -  Секретарь  соображал  туговато.  -  Ужасная
информация. Никто здесь не имеет ни малейшего понятия о том, что  задумали
эти типы. Вы знаете, когда вы все отплыли на этом ледовом корабле,  многие
из нас здесь думали, что никогда вас не увидят. А те,  кто  верил  в  ваше
возвращение, не ожидали, что ваш поиск увенчается успехом, увы.
     Вильямс  нетерпеливо  кивнул  на   дверь,   которая   вела   в   офис
уполномоченной.
     - Не возражаете, если мы подождем  там?  Я  помню,  там  были  мягкие
кресла, и я хочу посидеть, пока мы ждем.
     - Конечно, нет. Пожалуйста, простите. - Он  открыл  двойные  двери  и
повел Вильямса вовнутрь. - Я так увлекся вашим рассказом. - Двери за  ними
закрылись.
     - После того как я расскажу Комиссару все, что я только что рассказал
вам, мне необходимо будет встретиться с руководителями научных ведомств  и
поведать им о том, что происходит. Думаю, после этого я смогу проспать дня
два.
     Марквел сочувственно кивал.
     - Вам нужно иного отдыхать.
     Он открыл настежь маленькую дверь в боковую комнату.
     - Располагайтесь поудобнее. Я скоро вернусь.
     Вильямс устроился в кресле лицом  к  рабочему  столу  уполномоченной.
Знакомые огромные окна выходили на аванпост. Вдали лежала  гавань  "Медная
Обезьяна" с постройками на берегу и ледовыми кораблями в трех доках.
     Марквел отсутствовал недолго. И когда вернулся, Вильямс заметил,  что
секретарь переоделся - и он широко раскрыл глаза. Не нужно было спрашивать
причин этой перемены. Новый наряд сразу все объяснил.
     Вильямс развернулся и бросился к дверям. Они были закрыты.  Он  начал
колотить в них и кричать.
     - Тебе не будет лучше от этого, ты знаешь, - сказал просто Марквел.
     Вильямс повернулся и отошел от двери, прижавшись  спиной  к  стене  и
следя глазами за Марквелом.
     - Как вы заперли дверь?
     - Дистанционное управление  внутри  письменного  стола,  -  секретарь
тонко улыбнулся. - Я не покажу вам, где.
     Вильямс пытался встретиться с ним взглядом,  но  большая  часть  лица
скрывалась под черно-красным капюшоном. Плотно облегающая одежда  укрывала
человека с головы до пят. Это было несколько  театрально,  но  Вильямс  не
смеялся. В том, что подразумевало это одеяние, не было  ничего  забавного.
Гладкий  блестящий   материал   имел   практическое   значение.   Он   был
водонепроницаемым и не впитывал кровь.
     - Знаешь, - сказал он доверительным  тоном,  когда  Вильямс,  пытался
найти другую дверь из  офиса,  -  когда  ты  со  своими  друзьями  пытался
избавиться от Джобиуса  Трелла,  была  прекрасная  возможность  для  наших
служащих поставить кого-нибудь своего на это место. Но до сих пор  мне  не
удалось ничего, кроме выполнения секретарской работы.  Я  надеялся,  жизнь
пойдет иначе, но, - он пожал плечами, - дела не всегда идут  так,  как  мы
планируем. Однако, опыт учит нас быть терпеливыми. Я не ожидал, что  смогу
здесь заниматься моей настоящей профессией.
     Вильямс никогда раньше не ввел квома, члена гильдии убийц, но, как  и
большинство  людей,  он  слышал  о  них.  Они  появлялись  так  часто   на
маскарадах,   что   миф   уже   слился   с   реальностью.   Подвиги   этих
профессиональных  убийц  романтизировались,  и  это   поощрялось   квомом,
поскольку, чем менее серьезно люди воспринимали  их,  тем  проще  им  было
заниматься своим ремеслом. Их услуги ценились дорого: квомов было немного.
Они рассеялись по просторам Содружества, и за двести лет  правительство  и
церковь не смогли уничтожить их. Было трудно возбудить общественное мнение
против преступников, появляющихся столь редко и мгновенно исчезающих.
     Один из них появился сейчас и оказался в комнате с Вильямсом.
     - Я приехал вместе с новой уполномоченной. Она  очень  довольна  моей
работой. Я мог бы убить тебя и твоих товарищей до того, как вы уедете,  но
если бы вы не нашли Ингьяпин, не было причин усложнять  дела.  Ну  а  если
нашли, я был уверен,  что  Антал  и  его  люди  позаботятся  о  вас.  Ваше
возвращение - это незначительная,  легко  разрешимая  проблема.  Это  было
очень разумно с вашей стороны прийти сюда, не рассказывая больше никому об
этой истории.
     - Дежурный внизу видел, как я входил.
     - Это неважно...
     - Тран, привезший меня сюда, захочет увидеть меня вновь.
     - Ты  думаешь,  Комиссар  будет  вызывать  миротворца  по  требованию
полоумных туземцев? - Он опять весело усмехнулся. - Почему ты думаешь, что
Антал не уничтожит катер после того, как первый скиммер не вернулся?
     - Убийство не спасет операцию Бамапутры.
     - Конечно. Если твои друзья вернутся, убью их  я.  Сейчас  я  немного
отвык от этого, но убийство - дело, которое трудно забыть. Оно остается  с
тобой, как умение ездить на велосипеде. - Он щелкнул  костяшками  пальцев,
этот  звук  разнесся  по  комнате.  -  Твое  присутствие  здесь  даст  мне
попрактиковаться. Если бы это было в  сентябре,  я  бы  немного  нервничал
из-за того, что долго не работал, но сейчас не беспокойся, приятель.
     Без сомнения, думал Вильямс, это была  самая  сумасшедшая  беседа,  в
которой я участвовал за всю  свою  жизнь.  В  то  же  время  он  отчетливо
осознавал, что она может стать его последней беседой.
     По крайней мере, пока он говорил, он еще жил. Может быть,  кто-нибудь
прервет их разговор. Он уже не ждал миссис Стэнхоуп. Это,  очевидно,  была
уловка, чтобы его заманить в ловушку.
     - Как насчет остальных ученых? Они будут волноваться, если Чила Хванг
и соратники не вернутся.
     - Это проблема Антала,  а  не  моя.  Он  изобретателен  и  что-нибудь
придумает.
     Марквел начал кружить около края стола, его движения были уверенными.
     - Роковые катастрофы случаются часто в этом мире. Научный мир  найдет
приемлемое объяснение, поднимется небольшой шум, а потом  они  вернутся  к
своей работе.
     - Если ты работаешь на Бамапутру, ты должен иметь  понятие  обо  всем
этом. Даже если так,  и  не  думаю,  что  есть  смысл  призывать  к  вашей
нравственности, предполагая ее наличие.
     - О, квомы очень нравственны, мой любезный друг.  Но,  как  и  многое
другое в жизни, она гибка, растяжима.
     - Но не там, откуда я приехал. Так  вас  не  заботит  жизнь  десятков
тысяч транов, которые умрут, если план Бамапутры воплотится в реальность?
     Марквел пожал плечами:
     - Смерть - мое ремесло. Количество не  пугает  меня.  Но  между  нами
говоря, мне не нравится эта мысль. Будучи сам убийцей, я  вряд  ли  вправе
задавать вопросы о мотивах, по которым другие убивают. В случае с  траном,
который не сможет пережить быструю смену климата, нет конкретного  убийцы.
Здесь не будет никакого личного контакта, никакой личной  ответственности.
Это будет как бы естественным актом, и убивать так позорно. Каждый  должен
знать,  в  чьей  смерти  он  повинен.  В   этом   же   акте   нет   личной
ответственности. Мне грустно это как профессионалу.  С  тобой  и  со  мной
будет совершенно по-другому. Ты будешь знать, как умрешь и от чьих рук. Ты
уйдешь в могилу без тревожащих душу вопросов. Разве ты  не  считаешь,  что
это приятнее? Гораздо лучше, чем угаснуть как свеча на больничной  постели
или быть пристукнутым по дороге с работы. Убийство  лицом  к  лицу  -  это
благородно и нравственно. Каждый из нас приходит к смерти со своим  грузом
вопросов без ответа.
     - Как ты  собираешься  делать  это?  -  Вильямс  продолжал  скользить
взглядом вдоль дальней стены.  Если  он  ничего  не  придумает,  то  будет
движущейся мишенью.
     - Существует множество способов. Я  бы  хотел  быть  изобретательным,
насколько возможно, но твое  неожиданное  появление  мешает  этому.  Кроме
того, это очень частная ситуация. На самом деле нет никакой  необходимости
усложнять  ее.  Самое  лучшее  для  меня,  конечно,  представить  это  как
несчастный  случай,  если  у  меня  будут  трудности  с  выносом  тела  из
Администрации в крематорий. - Его рука скользнула в узкий карман балахона.
Когда он вынул руку, Вильямс увидел крошечный складной нож, торчащий между
пальцев. Как и одежда Марквела, лезвие и рукоятка были красно-черными.
     - Это не будет похоже на несчастный случай.
     Марквел одобрительно кивнул.
     - Я рад, что ты понимаешь, все правильно. Многие не понимают. Падают,
рыдают, кричат и умоляют, хотя знают, что все это  пустая  трата  времени.
Приятное  разнообразие  -  убить  того,  кто   воспринимает   смерть   как
неизбежность. - Он поднес нож к свету, любуясь им. - Ты прав. Это не будет
выглядеть случайным. Зло традиционно. Как бы я  ни  хотел  воспользоваться
острейшим, для нас обоих будет проще, если ты съешь вот это. - Он протянул
таблетку. Почему-то она была ярко-голубой, а не черной, не красной.
     - Почему я должен облегчить тебе эту задачу? - спросил Вильямс.
     - Потому что она убивает быстрее, чем за минуту, - тихо,  без  крови.
Никакой боли. Эффективно. Если ты не примешь ее, я должен буду убить  тебя
острейшим. Это будет медленнее, неприятнее и гораздо менее  комфортно  для
тебя,  а  конечный  результат   будет   тот   же.   Хоть   этот   офис   и
звуконепроницаемый, мне придется предварительно перерезать тебе  голосовые
связки. Некоторые при этом громко кричат.
     Теперь  он  целенаправленно  двигался  к  учителю,  стараясь  как  бы
скользить, а не идти по полу.
     -  Сопротивление  бесполезно.  Я  значительно  крепче,  чем  выгляжу,
гораздо сильнее тебя и быстрее. Убийство  -  мое  ремесло.  Ты  знаешь,  я
никогда прежде не убивал ученых. Я даже не уверен, что у какого-либо квома
был случай убить ученого человека. Как правило, в  этом  не  было  большой
нужды...
     - Вы уверены, что ни  какие  мои  слова  не  смогут  изменить  вашего
решения? Ведь вместе с моей жизнью поставлены  на  карту  и  многие-многие
другие.
     - Благородно. Мне  это  нравится.  Я  нечасто  встречал  такое.  Нет,
кажется, нет. Задание есть  задание.  Независимо  от  того,  что  я  лично
чувствую, у меня есть цеховые правила, которых я придерживаюсь.
     - Как это ни странно, я понимаю ваше положение. - Он вздохнул. - Ведь
я не раз умирал здесь, на льду, за прошлый год. - Он протянул руку. -  Дай
мне таблетку. Я не вытерплю боли. Вы уверены, что она не очень противная?
     - Нисколько. - Марквел передал ему голубую капсулу. - На самом деле я
даже завидую тебе. Это тронафин,  очень  сильный  наркотик.  Ты  испытаешь
самый большой экстаз в своей жизни, даже если он продлится недолго. Ты  не
только не почувствуешь никакой боли, ты  будешь  исполнен  блаженства.  Ты
увидишь, мы вполне порядочные, совсем не жестокие - пока это оплачивается,
конечно. Мы всеми силами  пытаемся...  -  Неожиданно  боль  исказила  лицо
Марквела, он взмахнул черным лезвием. Вильямс увернулся - лезвие  рассекло
книжный шкаф и стену  позади.  Он  вскочил  на  ноги,  квом,  пошатываясь,
направился к нему.
     В  оформлении  интерьера  были  щедро  использованы   этнографические
украшения транов и различные орудия быта. Один из них  -  дротикометатель,
крошечное незаметное устройство из кости  и  рога.  В  нем  использовалась
маленькая пружина для пуска стрелки длиной 15 сантиметров. Во время своего
разговора с Марквелом Вильямс прикрывал его своим телом и пытался  взвести
курок.
     Когда он склонил голову и взял таблетку, будто пытаясь проглотить ее,
внимание Марквела было направлено на правую руку учителя. Перед  тем,  как
проглотить таблетку, Вильямс сдвинулся направо, вынул  дротикометатель,  а
другой рукой нажал на маленький пусковой механизм.
     Марквел оказался в пределах досягаемости. Острый как  бритва  осколок
кости, из которого был вырезан дротик, рассек его черный костюм и попал  в
область между пупком и пахом. Это был удар не смертельный,  но  более  чем
достаточный, чтобы человек пошатнулся. Несмотря на  неожиданную  боль,  он
отреагировал быстро, нанеся удар ножом. Но боль достаточно  замедлила  его
реакцию, чтобы Вильямс смог увернуться.
     - Учитель. - Квом подошел к нему, когда кровь начала капать из раны и
пачкать пол... Вильямс продолжал отходить, стараясь,  чтобы  между  ним  и
раненым убийцей было как можно больше мебели.
     Да, он был просто учителем, но учителем,  проведшим  почти  два  года
среди грубых туземцев на бесплодной, мертвой земле негостеприимной  страны
под названием Тран-ки-ки.  Два  года  противостояния  опасностям,  ледяным
ветрам, коварству властителей и кровожадной фауне.  Дна  года  на  военном
корабле под названием  "Сландескри".  Два  года  сражений  с  кочевниками,
неописуемо жестокими, и ставанцерами,  неописуемо  ужасными.  Да,  он  был
учителем. Одним из тех, кто не ожесточился, но сделался  твердым  в  школе
под названием жизнь. Его опыт сделал его сильнее, быстрее  и,  как  трана,
коварнее.
     Несмотря на длинное острие, торчащее из кишечника, Марквел  продолжал
подкрадываться, крепко сжимая нож в правой руке. Из-за  расположения  раны
квом не мог хорошо владеть  ногами.  Только  сильная  воля  позволяла  ему
двигаться вперед.
     Это продолжалось несколько минут до тех пор, пока Марквел  не  понял,
что Вильямс водит его по комнате так, чтобы  снова  оказаться  у  стены  с
оружием.
     Копье трана, которое он снял со стены, было  вырезано  из  кости.  Он
держал его обеими руками и ждал. Со стороны квома не  последовало  никаких
движений.
     - Иди сюда.
     Он пытался удержать равновесие, как это делали Гуннар  Рыжебородый  и
другие. Гуннар управлялся с копьем одной лапой, но Вильямсу  было  слишком
тяжело так сделать.
     Лицо Марквела исказилось от боли.
     - Это интересно. Гораздо интереснее,  чем  я  мог  ожидать.  -  Слова
прозвучали хрипло.
     Он нанес удар.
     Стараясь уклониться от удара, Вильямс отступил и  замахнулся  копьем.
Несмотря на боль в  животе,  Марквел  все  еще  мог  двигаться  достаточно
быстро, чтобы  протянуть  левую  руку  и  схватить  учителя  за  запястье,
прижимая обе руки к копью. Толчок потряс Вильямса.  Было  такое  ощущение,
что его ударили  железным  прутом.  В  пальцах  маленького  человека  была
невероятная сила.
     Он подал правую руку, и свет отразился на гладкой поверхности ножа. В
это время Вильямс был уверен, что его противник улыбается. Глаза  сверкали
через круглые отверстия костюма.
     - Очень хорошо, учитель, очень хорошо. Гораздо лучше, чем  я  бы  мог
ожидать.
     Вильямс пытался освободить руки, но у квома была стальная  хватка.  В
то же время учитель поднял правое колено и ударил в живот убийцы, ниже тот
места, откуда торчал осколок.
     Тело раненого сотряслось.  Он  все-таки  смог  слабо  ударить  ножом,
скользнувшим по ткани комбинезона, но невероятно острое лезвие застряло  в
правом плече. Удар пришелся немного высоко. Марквел пытался  силой  своего
веса вонзить копье в грудь Вильямса, но потеря  крови  и  непрекращающаяся
боль окончательно обессилили его.
     Все еще держа запястье учителя смертельной хваткой,  квом  рухнул  на
колени, потом упал на спину, увлекая за собой Вильямса.
     Его правая рука безвольно упала на пол. Нож все еще покоился в  плече
Вильямса. Убийца закрыл глаза: не из-за учителя, лежащего над ним, а из-за
света в потолке.
     - Будь я проклят.
     С помощью ног Вильямс наконец смог освободить руки от копья и мертвой
хватки убийцы. Он встал и откинулся назад. Скрежеща зубами,  он  ухватился
за рукоятку ножа и резко выдернул его. Когда нож  выходил  из  раны,  боль
стала нестерпимой, он пошатнулся, но не упал.
     Лужа крови под мертвым человеком все увеличивалась. Марквел продолжал
смотреть в потолок, на его лице было больше удивления и испуга, чем боли.
     Вильямс, пошатываясь, подошел к столу Комиссара. Внутри  ящика  стола
он  нашел  пульт  с  контактными  переключателями.   Но   какой   управлял
герметизированными дверями, а какой приводил в состояние боевой готовности
здание? Вильямс все еще искал кнопку, когда двери  неожиданно  раскрылись,
но вошел не союзник  Марквела,  а  элегантно  одетая  уполномоченная.  Она
смотрела на него минуту, прежде чем ее взгляд  упал  на  тело  в  середине
комнаты. Выражение лица стало жестким, и она отступила назад.
     - Что тут происходит? Кто - подождите, я помню  вас.  Вы  -  один  из
трех, кто...
     - Вильямс. Миликен Вильямс. - Его лицо исказилось, и он схватился  за
раненое плечо. Если бы Марквел не поранил его более серьезно,  у  него  не
было бы ни малейшего сомнения, что нож отравлен.
     - Могу я попросить позвать врача? - Он показал на пульт управления. -
Я не знаю назначение этих кнопок.
     Она подошла к пульту. Ее пальцы замелькали над клавишами  управления.
Вильямс едва услышал сигнал тревоги где-то в глубине здания. Он сел  в  ее
кресло, не в силах больше стоять.
     - Квом. Я читала о  них,  но  никогда  не  ожидала  увидеть  квома  в
собственных секретарях, - сказала она.
     - Мне плохо...
     - Держитесь. - Она включила другую панель. -  Госпиталь?  Я  вызывала
врача. Пришлите сюда людей прямо сейчас. У меня в кресле человек с ножевой
раной. Он  всегда  был  плохим  секретарем,  -  сказал  она,  обращаясь  к
Вильямсу, - но я не хотела прогонять его. Он никогда  не  угрожал  мне.  А
может, он жив?
     - Я искренне надеюсь, что да.
     - Так что вас привело сюда?
     - Существует  большое  нелегальное  человеческое  поселение  на  краю
южного континента. Они взяли нас в плен, мы смогли убежать. Этан,  Сква  и
другие вернулись, чтобы помочь тем, кто не смог уйти.  Я  вернулся,  чтобы
сказать  вам...  чтобы  сказать  вам...  -  Неожиданно  ему  стало  трудно
говорить.
     Она склонилась к селектору.
     - Где врач, черт возьми?
     Раздался треск, потом голос:
     - Это госпиталь. Какой врач, миссис Стэнхоуп?
     - Врач, который - подождите, кто это?
     - Марианна Санчез, уполномоченная. Вы вызывали врача?
     - Да. Кто принял вызов? Что за врач?
     - Не было врача. Принял сообщение Джозеф, я думаю. Джозеф Нилачек. Он
из администрации. Один из ваших людей.
     - Один из... - Она посмотрела на Вильямса.
     Учитель боялся признаться себе, что упустил это из виду.
     - Проклятие! - Марквел и в самом деле был не один.


     Корабль разгрузили и поставили на якорь. Нилачек прятался в  тени  до
тех пор, пока последний  член  экипажа  не  сошел  с  корабля  и  не  ушел
поболтать с коллегами. Он знал, что должен сделать.
     Марквел должен был дать сигнал "путь свободен" и потребовать упаковку
для тела своей  жертвы.  То,  что  вместо  этого  вызвали  уполномоченную,
означало несколько вариантов развития событий, ни один из которых  не  был
хорош. Квом не мог потерпеть неудачу, -  это  было  невероятно,  но  позже
оказалось, что именно так все и случилось. Теперь он должен был  связаться
с компанией или с Бамапутрой.
     Но сначала надо убедиться, что разоблачения этого  школьного  учителя
не ушли за пределы Тран-ки-ки. В  этом  благоприятном  случае  надо  будет
нарушить электронную связь с глубоким космосом и "шаттлом". Луч никуда  не
уйдет, поэтому он решил сначала  позаботиться  о  челноке.  Это  будет  не
трудно, и когда небольшая упаковка концентрированного взрывчатого вещества
попадет внутрь маленького корабля, это привлечет всеобщее внимание,  а  он
сможет спокойно заняться с лучом.
     Он должен делать все быстро. Сначала вывести из  строя  связь,  потом
добраться до этого надоедливого учителя и искалечить его,  прежде  чем  он
сможет рассказать подробности увиденного. Без определяющих координат люди,
изолированно живущие  здесь,  на  "Медной  Обезьяне",  никогда  не  найдут
поселение.
     Никто не видел, как он проскользнул на борт. Одного взгляда  хватило,
чтобы понять, что "шаттл" пуст. Он спешил по проходу между рядами  кресел.
Дверь в грузовой отсек была не  заперта.  Он  пролез  внутрь  похожего  на
пещеру  пространства,  готовый   к   встрече   с   портовыми   грузчиками,
задержавшимися на борту. Но  никого  не  было.  Процесс  разгрузки  шел  в
основном с помощью машин.
     Он уже установил взрывчатку, когда услышал требовательный голос:
     - Что вы здесь делаете?
     Его  рука  потянулась  за  лучевым  пистолетом  под  мышкой,  но   он
успокоился, увидев  женщину.  Судя  по  костюму,  женщина  была  прибывшей
пассажиркой.
     - Я могу задать вам такой же вопрос. - Он убедился, что пакет  ей  не
виден.
     - Я сотрудник, произволу небольшие ремонтные работы. -  Он  кивнул  в
сторону двери, ведущей в пассажирский отсек. - Вам надо уходить отсюда.
     - Эти идиоты потеряли часть моего багажа. Думают, что я должна искать
его сама. Как они ухитряются терять багаж в космосе?
     - Я не знаю, но вам следует уйти.  Это  не  по  правилам.  -  Нилачек
начинал нервничать. Один из ремонтных  рабочих  мог  прийти  с  минуту  на
минуту.
     - Если вы сейчас пойдете со мной, я уверен, мы сможем найти пропавший
багаж. Может быть, кто-то уже нашел его. - Он взял ее за руку и  развернул
к двери.
     Она раздраженно отбросила его руку:
     - Они не могут найти свой зад двумя руками.  Почему,  вы  думаете,  я
сама пришла?
     Она вернулась в отсек нахмуренная.
     - Что там такое?
     - Что, где? -  Он  начал  незаметно  продвигать  руку  к  спрятанному
лучевому пистолету.
     - Что это за пластиковый пакет там, между этими  двумя  изоляционными
трубами?
     - Просто заплата. Ничего особенного.
     -  Как   ничего   особенного?   Заплата   на   месте   течи   требует
синхронизирующего устройства.
     Он начал вынимать пистолет. С неожиданной скоростью женщина  закинула
свою левую руку за его плечо,  одновременно  вскинула  свою  правую  ногу,
ударив его по лодыжкам. Он упал прямо на  металлическую  палубу,  все  еще
пытаясь извлечь лучевое устройство. Она прыгнула на него, и он  совершенно
не смог дышать. Звезды плясали у него  перед  глазами,  когда  он  пытался
вдохнуть. Плохо, все было очень  плохо.  Он  слышал,  как  она  кричала  о
помощи, и пытался выскользнуть из-под нее, но  она  была  гораздо  тяжелее
него. Значительно тяжелее.


     Вильямс  терпеливо  молчал,  когда  врач  разбрызгивал  коагулянт   и
связующее  кожу  вещество  на  плече,  потом  шлепнул   на   рану   быстро
прирастающую искусственную кожу. Рядом Миллисент Стэнхоуп разговаривала  с
людьми службы безопасности, пока тело ее бывшего секретаря  укладывали  на
носилки. Когда Марквел покинул офис  в  последний  раз,  она  вернулась  к
посетителю в кресле:
     - Как вы сделали это?  -  Она  показала  жестом  в  сторону  открытых
дверей. - Я имею в виду, справились с ним. Квомы - профессионалы. Кто вы?
     - Учитель, как  я  сказал  вам.  Никогда  не  был  никем,  кроме  как
учителем. Но учитель никогда не должен перестать  быть  хорошим  учеником.
Здесь многому можно научиться. - Он кивнул в сторону замерзшего ландшафта,
видневшегося через высокие стекла. - Ваша коллекция, или, мне следовало бы
сказать, старая коллекция Джобиуса Трелла, спасла меня. Марквел знал все о
современном вооружении, но он ничего не знал о Тран-ки-ки. Я знал, что  он
не даст мне возможности добраться до  чего-то  вроде  копья  или  военного
топора. Но дротикометатель мал  и  скорее  похож  на  инструмент,  чем  на
оружие. Если бы он не был профессионалом-убийцей, я не думаю, что смог  бы
остаться в живых. Не профессионал не стал бы расслабляться.
     Стэнхоуп медленно кивнула.  На  ее  пульте  прозвучал  сигнал.  Новый
секретарь сигналил неуверенно.
     - Кто-то хочет видеть вас, мадам. Она очень  настойчива.  Эй  вы,  не
смейте делать это!
     Двери только что закрылись за людьми из службы безопасности, а теперь
они открылись вновь и впустили двух молодых людей.  На  боку  у  них  было
оружие, а глаза просматривали каждый сантиметр офиса. Один наполовину вел,
наполовину тащил маленького человека. Правая рука у него была  перевязана,
а лицо опухло от синяков.
     Крупная, очень хорошо  одетая  женщина  вошла  и  остановилась  между
своими телохранителями. Она показала на  избитого  Нилачека  презрительным
движением руки.
     - Я думаю, это для вас интересно. - Она смотрела прямо на Комиссара.
     Миликен Вильямс выпрямился и смотрел на вновь пришедшую. В это  время
и она заметила его. Ее глаза оторвались от лица Комиссара, и сардоническая
усмешка появилась на лице.
     - Привет, Миликен. Долго тебя не видела. Чему ты учишь в этом году?



                                    14

     Император Тран-ки-ки смотрел на каменные своды своего  дворца  и  был
недоволен. Он послушался совета своих союзников - людей и ждал, что те  на
борту огромного ледового корабля приползут к нему за едой и  убежищем.  Но
прошло много недель, а с корабля не раздавалось ни звука.
     В конце концов он  принял  решение  не  ждать  больше,  а  атаковать.
Последние несколько дней его военные силы постоянно атаковали спрятавшихся
в гавани. Они  нападали  на  них  со  стрелами  и  наблюдали  только,  как
защитники прятались в укрытия за крепкими деревянными стенами корабля, они
даже пытались использовать маленькое магическое световое  оружие  небесных
людей, но обнаружили только, что по меньшей мере у двоих  людей  на  борту
такие же устройства. Пленники использовали их более искусно, чем они.
     Кроме этого, у команды транов были странные  горизонтальными  луки  с
короткими тяжелыми Стрелами, которые пробивали самую толстую броню. Теперь
он мог только наблюдать с разочарованием, как еще одна атака была отбита и
его деморализованные войска отступают по льду. Он с гневом смотрел на двух
небесных людей, которые обещали ему так много, а получалось пока так мало.
Корфу молча стоял рядом.
     Несмотря на то, что высокий человек из двух  небесных  людей  говорил
больше, Массул знал, кто на самом деле командует. Он направил свой гнев на
меньшего ростом смуглого  человека,  лицо  которого  едва  было  видно  за
козырьком костюма.
     - Где та  великая  победа,  которую  ты  обещал  мне?  Когда  я  буду
владычествовать над миром? Я  не  могу  даже  управлять  гаванью  в  своей
столице.
     - О чем ты беспокоишься? - сказал Бамапутра через переводчика. -  Они
здесь в ловушке. Те, кто ускользнул, вынуждены были вернуться. Если кто-то
не вернулся, мы примем меры, чтобы о них позаботились наши люди, когда они
вернутся к небесным пришельцам. Однако более вероятно, что они утонули.
     С борта судна сообщалось о спуске спасательной шлюпки в открытое море
перед тем, как загадочно прервалась связь. Бамапутра сожалел об  очевидной
потере катера, а также о высокоэнергетическом вооружении на его борту,  но
такие потери ожидались в борьбе с воинственными первобытными людьми. Самое
важное было, что большинство, если не все из уцелевших, вернулись в гавань
Ингьяпин.
     При снаряжении установки было решено, что едва ли потребуется  больше
одного высокоэнергетического орудия. Это решение оказалось недальновидным,
хотя и преодолимым.
     Император негодовал.
     - Если я командую своими  собственными  подчиненными,  я  должен,  по
крайней   мере,   продемонстрировать   власть   над   своим    собственным
городом-государством.   -   Он   властным   жестом   указал   в    сторону
пришвартованного в гавани корабля "Сландескри". - Почему мы не в состоянии
победить тех, кто насмехается надо мной?
     - Они лучше организованы, решительны, у них  хорошая  выучка.  У  них
есть пара украденных у вас ручных лучевых устройств. Их люди гораздо лучше
воюют, чем ваши.
     Массул отвернулся и стал смотреть на парапет.
     - Ты сказал, что обучишь моих солдат,  сделаешь  из  них  непобедимую
боевую силу.
     - Такие дела требуют времени и лучшего вооружения. - Антал  кивнул  в
сторону ледохода.
     - Тот, кто руководит обороной этого  корабля,  знает  что  делает.  Я
подозреваю, что с исполином  надо  что-то  делать.  Мне  не  нравятся  его
взгляды с той минуты, как мы увидели его. Нам надо было сразу  подстрелить
его. Ученые - не  проблема.  Правда,  там  был  один,  на  вид  ничего  не
представляет из себя, назвался коммивояжером. Забавный малый.  Находчивый.
Мне он понравился. Как его звали?
     - Форчун, - пробормотал Бамапутра. - Этан Форчун, мне кажется.
     - Да, он. Я совсем не могу его понять. Ты думаешь, что он у  тебя  во
власти, и вдруг он выдает что-то неожиданное. Его надо  тоже  убить.  Хоть
забавен, но опасен.
     - Почему вы не можете пролететь над ними к расстрелять  их  со  своих
воздушных судов?
     - Во-первых, из-за того, что у нас остался один катер, - отвечал  ему
Антал. - Во-вторых, у их ручных лучевых пистолетов такая же дальность, как
и у наших. Я не буду  рисковать  катером,  пока  я  не  увижу,  что  стоит
рисковать.
     -  Это  оскорбление  моего   королевского   достоинства,   -   сказал
разгневанный Массул. - Какая еще причина вам требуется?
     Антал повернулся к управляющему и перешел на земно-английский.
     - Большая часть того, что говорит этот провокатор, -  тарабарщина,  а
остальное - суета.
     - Что касается меня, - сказал Бамапутра, - то я полагаю, что один или
несколько людей из тех, кто ушел на небольшой  лодке,  могут  вернуться  в
"Медную Обезьяну". Я бы хотел знать это наверняка.
     - Это не имеет  значения:  если  кто-нибудь  прорвется,  Марквел  или
Нилачек позаботятся о нем.
     - Я бы не полагался на средства, рассчитанные на крайний случай.
     - Так что вы хотите делать? - спросил Антал.
     - Я сомневаюсь, что мы сможем увеличить мощность в установке  до  той
точки, где нагрев атмосферы и таяние морского льда возрастет в десять  или
двенадцать  раз.  Теперь,  даже  если  поднимется   тревога,   мы   сможем
продержаться здесь еще немного. Если бы  мы  растопили  достаточный  кусок
льда, процесс сделался бы неостановимым. Солнце в открытом  море  ускорило
бы таяние льда.
     Антал облизал губы:
     - Я не хотел бы и пытаться сделать это. Вы включаете реакторы с такой
скоростью, что добиваетесь разрушения  защитного  слоя.  Мы  не  планируем
такой результат.
     Бамапутра показал жестом в сторону "Сландескри".
     - На это тоже не рассчитывали, поэтому мы должны действовать так, как
если бы произошло худшее, пока мы не располагаем другими сведениями.
     - Вы никогда не убедите специалистов согласиться на это.
     - У них нет выбора. Им некуда деваться, и они увязли так же  глубоко,
как вы или я. Даже если  кто-то  со  спасательной  шлюпки  достиг  "Медной
Обезьяны" и даже если наши люди не сумели его обезвредить,  власти  начнут
раскачиваться. Они будут искать подтверждения  рассказа  гражданских  лиц,
потом состоятся встречи, будут приняты совместные  постановления.  Пройдут
голосования. Санкции будут одобрены. Пока они  бездельничают,  мы  укрепим
здесь нашу оборону, окопаемся лучше и получим соответствующее вооружение.
     Мастер горько рассмеялся над ним:
     - Это не военное укрепление, и наши люди - не  солдаты.  Машина-насос
может выкурить нас из этой горы, даже не приближаясь.
     - Я знаю это. Но они будут сначала вести переговоры, пытаясь избежать
кровопролития.  К  тому  времени,  когда  они  наконец   прибудут   и   мы
окончательно согласимся  сдаться,  мы  сможем  довести  таяние  до  такого
состояния, когда будет проще приспособиться  к  измененному  климату,  чем
противоборствовать процессам. Мы должны попытаться в любом  случае.  -  Он
обернулся к Массулу и объяснил, что они собирались делать.
     Император отреагировал не так, как ожидалось:
     - Нет, вы ошибаетесь в одном: у нас есть выбор. Вам безразлична  наша
планета, а транам, не безразлична. Я могу бороться со своей родней,  но  я
не могу победить небесные  лодки  и  световые  лучи.  Вы  просите  слишком
многого.
     - Вы хотите быть императором или нет? - спросил Бамапутра властно.
     - Лучше быть  живым  ландграфом,  чем  мертвым  императором.  Я  буду
сражаться с транами, но я не буду воевать с  небесными  людьми  с  помощью
энергетического оружия. Мы сдадимся.
     - Прошу прощения, - вежливо  переспросил  Бамапутра.  -  Вы  сказали,
сдадимся?
     - Вы принимаете меня за дурака? Если эти небесные люди, - он кивнул в
сторону ледохода, - более сильные, чем вы, почему я не должен  вступить  с
ними в союз? Вы думаете, что они  не  примут  меня?  А  я  думаю,  примут.
Ингьяпин - мал сегодня, но большие города  часто  вырастали  из  маленьких
поселения. Мы все еще служим убежищем для всех разочарованных  и  лишенных
избирательных прав. - Он помахал лапой. - Я отрекаюсь от вас. Делайте, что
хотите внутри вашей горы, но с этого времени можете делать  это  без  моей
помощи.
     Антал возразил ему:
     - Послушай, мохнатый умник, не мы без твоей, а ты без нашей помощи не
обойдешься. Вы забыли, "ваше величество", кто посадил вас на трон?
     - Вы не единственные люди с небес, кто хочет помочь транам. Я  теперь
это вижу. Возможно, вы даже не лучшие. Я больше не верю вашим историям.  -
Он опять показал на ледоход. - Те траны, что сражались  вместе  с  другими
небесными людьми, не похожи на обманутых бедняков. Я начал  интересоваться
тем, что они пытались рассказать мне о своих  изобретениях.  Да,  я  начал
интересоваться. И решил. Мы вступим  с  ними  в  союз.  Я  здесь  все  еще
император.
     - О да, вы правы. - Антал отступил и сделал знак.
     Корфу  кивнул,  прошептал  двум  солдатам  из  почетной  охраны,  они
подхватили Массула фел-Стуовика и потащили к краю парапета.
     - Отпустите меня! Отпустите немедленно! - Ветер разносил его крик.  -
Я император. Я император  Тран-ки-ки,  ландграф  Ингьяпина.  Я  приказываю
вам...
     Через минуту Антал отступил от края каменного парапета  и  огляделся.
Несколько любопытных прохожих собрались внизу на льду.  Через  минуту  они
откинули  капюшоны,  чтобы  посмотреть   наверх.   Потом   повернулись   и
разбежались в разных направлениях.
     Антал выразительно взглянул на Бамапутру.
     - С одной проблемой покончено.
     -  Если  бы  все  наши  проблемы  так  легко  решались.  -  Бамапутра
повернулся к торговцу. - Корфу рен-Архавега, я  назначаю  тебя  ландграфом
Ингьяпина и императором Тран-ки-ки.
     - К вашим услугам, господа. - Корфу отвесил странный поклон транов. -
Приближенные Массула могут оказать сопротивление.
     - Мы позаботимся об этом, - заверил его Бамапутра.  -  Вы  понимаете,
что мы собираемся здесь делать? Мы собираемся испытать и ускорить  процесс
нагрева.
     - Я понимаю, сэр. Я думаю, это к лучшему. Зачем ждать, только потому,
что один глупый старик ничего не понимает?
     - Зачем в самом деле ждать? - пробормотал Бамапутра.
     Антал положил руку на плечо Корфу:
     - Попытайся взять корабль. Не рискуй большим  количеством  войск.  Мы
хотим их здесь так содержать, чтобы они не могли ускользнуть. Когда-нибудь
они проголодаются и уступят. А мы вернемся к нашей работе. Мы оставим тебе
коммуникатор, одно из наших переговорных устройств,  так  что  ты  сможешь
связаться с нами, если случится что-то неожиданное.
     Корфу выпрямился:
     - Не беспокойся, друг Антал. Ты можешь положиться на меня.
     - Да, я знаю. Вот почему  мы  сделали  тебя  императором.  Надо  было
сделать это несколько месяцев назад вместо того,  чтобы  возиться  с  этим
сумасшедшим старикашкой. - Он повернулся, чтобы уйти.
     - Минутку, - мягко остановил Бамапутра.
     Антал нахмурился, обернулся к хозяину.
     - Что-то не так?
     - Да. Слушайте.
     Наконец Корфу спросил:
     - Ветер?
     - Нет-нет, не ветер. -  Губы  Бамапутры  напряглись,  выражение  лица
стало надменным. - Это хуже проклятого ветра.


     - Как долго мы сможем продержаться?  -  Чила  Хванг  облокотилась  на
борт, вглядываясь в далекий, овеваемый ветром город. Этан стоял рядом.
     - Неделю, - сказал он ей. - Гуннар думает, две или три.
     - Что тогда?
     - Тогда мы попытаемся заключить с  нашими  "друзьями"  сделку.  -  Он
кивнул в направлении гавани. - Скажем,  ты  не  можешь  обращаться  так  с
людьми, ты не можешь изводить их до  смерти,  или  тогда  мы  перейдем  на
стрелы арбалета и заряды лучевого пистолета,
     Она вздохнула, повернулась и пристально на него взглянула.
     - Значит, Миликен не прорвался.
     - Мы не знаем этого. Еще не знаем. Миликен очень находчивый.  Хитрый.
Еще есть надежда.
     - Да, он достаточно гибкий.
     Теперь был черед Этана внимательно посмотреть на нее.
     - Вы разбираетесь в достоинствах нашего друга Миликена, правда? - Она
изучала взглядом контуры механического заграждения у корабля "Сландескри".
- Что он за человек?
     Он отвернулся, чтобы она не видела его улыбки, и вдруг напрягся:
     - Вы слышите что-нибудь, Чила?
     Она уставилась на заграждение.
     - Слышу ли что-нибудь? Только ветер.
     - Нет, что-то кроме ветра. Более высокий звук.
     Другие тоже услышали это. Воины и матросы поспешили на  нос  корабля.
Этан и Хванг шли следом.
     - Скиммер! - закричал  он  с  воодушевлением.  -  Это,  должно  быть,
скиммер!
     - Ваше восхищение преждевременно, дружище. - Сзади подошел Септембер.
Тяжело дыша, он пытался разглядеть вход в гавань. - Это наверняка скиммер,
но чей? -  Он  держал  наготове  огромный  боевой  топор  транов,  подарок
ландграфа  Уоннома,  опираясь  топорищем  о   палубу.   Септембер   стоял,
подбоченясь,   похожий   на   призрак   в   странном   одеянии,   случайно
материализовавшийся на бульварах Земли в  Нью-Париже.  Варвар,  и  только,
подумал Этан.
     - Может ли  случиться  так,  что  дьявольские  хозяева  горы  вызовут
откуда-то другую небесную лодку, чтобы она помогла  им  атаковать  нас?  -
спросила Чила.
     - Это возможно. - Этан уже терял  первоначальный  восторг,  вызванный
приближением скиммера.
     - Если это так, мы мало что можем сделать. Скиммер будет обстреливать
нас, это точно. Для нас важно, как он вооружен! Я не думаю, что у них есть
другая пушка. Нет необходимости в двух тяжелых орудиях. Может быть, у  них
есть другой скиммер для исследований, и  они  отослали  его  назад,  когда
один, следивший за нами, не вернулся. Что вы думаете, Сква?
     - Я не знаю, что думать. Если наш друг  Антал  имел  доступ  к  более
тяжелой артиллерии, думаю, нас бы угостили этим раньше. Я не могу  понять,
что все это означает? - Он посмотрел в сторону города.  -  Если  готовится
атака, они нападут на нас с обоих сторон.
     - Увы, скиммер не с "Медной Обезьяны", - сказала  им  Чила  Хванг.  -
Ведь  там  нет  скиммеров.  Только  ледовые   велосипеды,   поскольку   их
присутствие нарушит...
     - Ясно-ясно, - нетерпеливо сказал Этан. - Это противоречит законам об
использовании  усовершенствованных  транспортных  систем  в  слаборазвитых
цивилизациях. Слишком большой шок для  местных  жителей.  Меня  тошнит  от
этого запрета.
     Гул становился громче.
     -  Один  небольшой  скиммер  печально   и   необычно   окончил   свое
существование, - сказал Септембер. - По звуку этот  гораздо  крупнее,  тип
грузового судна. - С развевающимися белыми  волосами,  образовавшими  нимб
вокруг головы, Септембер все-таки не походил на святого. Он грозно стукнул
рукой о борт. - Вот он!
     - Видишь ли ты, кто на борту?
     Септембер не видел, но тран разглядел.
     - Много таких, как ты, - говорил им Гуннар. - Это  и  впрямь  большая
небесная лодка,  чем  та,  которая  пыталась  потопить  нашу  спасательную
шлюпку.
     - Пушки, пулеметы? - проревел Септембер. - Что ты видишь?
     - Я не вижу такого большого вооружения, никаких метальных снарядов. -
Гуннар оперся о борт. - Я его вижу, клянусь бородой своего дедушки!
     - Кого? Кого? - торопил его Этан.
     - Нашего грамотея!
     - Грамотея?
     - Вильямса, он видит Вильямса, - весело крикнул Септембер. - Учителя!
     - Это так. Уважаемый вернулся с поддержкой.
     - Но это невозможно! - Хванг встала на цыпочки, чтобы увидеть их. - В
"Медной Обезьяне" нет катеров.
     - Держу пари, что маленький книжник вытащил его из своих  ботинок!  -
Септембер танцевал и крутился как сумасшедший, толкая  трана  и  людей.  -
Учитель вернулся, и школа в сборе!
     - Я не понимаю, - Этан старался быть более  сдержанным  в  проявлении
радости. - Где он взял скиммер?
     - Мы вскоре узнаем, - сказал Гуннар, - поскольку небесное судно  идет
прямо на нас.
     Септембер  правильно  определил   его   размер.   Это   был   большой
транспортный корабль, на котором было много  людей.  В  спецкостюмах,  они
держали в руках оружие, сияющее на Солнце.  Никаких  пушек,  но  множество
винтовок,  каждая  с  большей  дальнобойностью  и  мощностью,  чем  многие
современные лучевые устройства, и, конечно,  не  менее  смертоносные,  чем
вооружение Бамапутры.
     Пока они восхищенно взирали, судно перелетело через надолбы гавани  и
встало  рядом  с  ледовым  кораблем.  Вильямс   объяснил   капитану,   где
пришвартоваться. Маленький школьный учитель  осторожно  поднялся  на  борт
ледохода, подхваченный десятками рук и заключенный в объятия.
     Он провел трудное двухдневное путешествие, хорошо себя  чувствуя,  но
сейчас был немного подавлен неумеренными приветствиями  и  поздравлениями.
Чила Хванг почти задушила его.
     - Мы не собираемся мучить его вопросами  прямо  сейчас,  -  Септембер
усмехнулся. - Пошли поглядим на его спутников. Кто они такие?
     Этан пошел за своим другом.
     - Может быть, вскоре каждый аванпост  обзаведется  небольшим  военным
контингентом. Наверное, они прибыли в наше отсутствие как раз в то  время,
когда Миликен просил о помощи.  Они  могли  приехать  вместе  с  последней
месячной доставкой грузов.
     - Возможно. - Септембер взбежал по трапу на палубу скиммера.  Этан  -
следом за ним.
     Женщины и мужчины разных возрастов приветливо улыбались им. Некоторые
разговаривали друг с другом. Все выглядели профессиональными военными. Они
не были похожи на группу  добровольцев,  которую  Вильямс  мог  набрать  в
"Медной Обезьяне". Эти люди умели обращаться с оружием.
     Этан продолжал думать, что по какой-то причине  на  каждом  аванпосте
теперь  появилось  небольшое  вооруженное  формирование,  пока  некто   не
появился из каюты. Он не мог разобрать черт лица, поскольку свет  из  окна
почти ослепил его, но фигуру не узнать было невозможно, и голос был хорошо
знаком. Через минуту он увидел ее.
     - Привет, Этан. Рада увидеть  вас  вновь.  Я  не  была  уверена,  что
когда-нибудь скажу эти слова.
     Септембер хмыкнул:
     - Действительность превзошла,  значит,  ожидания..  -  Он  с  веселой
подначкой смотрел на Этана, но тот был безмолвен.
     Женщина удивленно отступила.
     - Разве вы  не  можете  что-нибудь  сказать?  Поцелуйте  хотя  бы  из
вежливости.
     Сильная рука толкнула Этана.  Он  уставился  на  Септембера,  который
многозначительно улыбался.
     - Слышишь, что сказала леди, юный друг? Поцелуй ее!
     Этан осторожно прикоснулся губами к губам  женщины,  о  существовании
которой вспоминал так редко. Она отступила назад, хмурясь.
     - Лучшее, что можно сделать - это взять  моих  людей  и  отправляться
прямо на "Медную Обезьяну",  хотя  можете  оставаться  здесь  и  играть  в
ледышки, пока пальцы не посинеют.
     - Извините, Колетта. Я потрясен. - Он обнял ее обеими руками и крепко
поцеловал. Она страстно отвечала, а команда скиммера с интересом наблюдала
за ними.
     Септембер  подошел  к  высокому,  худому  человеку  своего  возраста,
имевшему начальственный вид.
     - Приветствую, приятель.
     - И вам - салют! Как вас сюда занесло? Мисс дю Кане  сказала,  что  у
нее тут еще есть дела. Впрочем, никто не знает, что у нее  на  уме,  -  он
посмотрел на Септембера. - Вы тоже ее знаете?
     - Слышали вы о том, как ее вместе с отцом похитили?
     - Так вы, должно быть, Сква Септембер. Конечно, все слышали об  этом.
- Так все это правда?
     - Да. Все, все, все.
     - Никто не удивился, что она выпуталась из трудного положения.  -  Он
кивнул в сторону обнимающейся пары. - Я знаю семью дю Кане  двадцать  лет.
Они крепки, как сталь, но работать у них хорошо.  -  Он  протянул  руку  в
перчатке. - Я Ириоль, Роджер Ириоль. Я командую охраной дома, хотя  многие
предпочитают назвать нас телохранителями.
     Большая рука Септембера легла на его руку.
     - Думаю, что  вы  и  ваши  люди  появились  в  самое  время.  Как  вы
справляетесь с этими прошлыми привычками? - Он показал на мощные ружья.
     Ириоль пожал плечами.
     - Мисс дю Кане обычно  достигает  того,  чего  хочет.  Очевидно,  она
знает, что представляет из себя этот мир, и она хочет быть уверенной,  что
справится с ним. - Он повернулся и хмуро посмотрел на город.
     - Скажите, что тут происходит? Что вы здесь делаете и почему  вы  так
рады этим пушкам? Ваш друг, Вильямс, мало что объяснил,  и  я,  признаюсь,
мало что понял.
     - На самом деле все не  так  сложно.  -  Септембер  объяснял  кратко,
насколько возможно.
     В это время Этан и Колетта подошли к  краю  скиммера,  обращенному  к
"Сландескри".
     - Старый корабль сохранился почти таким  же,  каким  остался  в  моей
памяти.
     - Изменилось немного. Вы отсутствовали недолго.
     - Такое чувство, что прошло несколько лет. Это Гуннар Рыжебородый, не
так ли? А, Эльфа Курдаг...
     - Курдаг-Влата, - поправил ее Этан. - Они поженились.
     - Как осуществляется идея объединения?
     -   Достаточно   хорошо.   Несколько   городов-государств   формально
объединились, а другие думают присоединяться.
     - Звучит многообещающе. - Мрачный подтекст внезапно  прозвучал  и  ее
голосе. - Миликен рассказал мне все о том, что здесь происходит. И с  этим
будет покончено.
     - Это не ваша забота, Эльфа. Почему бы властям не  приняться  за  это
кардинально?
     - Миликен беспокоился о том, сколько времени  потребуется,  чтобы  их
остановить, и об ущербе, который нанесут эти преступники. Я не  живу  лишь
для коммерции, Этан. У меня другие ценности, как и у каждого  из  нас.  Мы
собираемся арестовать главарей немедленно. Потом законы вступят в силу.  -
Она показала на заполненную транами улицу.
     - Траны сделали добро мне и моему отцу. Мы обязаны им.
     - Как он?
     - Геллеспон дю Кане умер четыре месяца назад. Если вы  помните,  отец
был плох уже тогда. Мозг  -  не  единственный  орган,  отказавший  ему,  и
переезд через Тран-ки-ки не принес ему пользы. Он был  слишком  болен  для
любого вида пересадки органов, но я не думаю, что он согласился бы на это.
Он устал. Его смерть не была неожиданностью. Я уже  давно  занималась  его
делами. Вы знаете об этом. Я говорила тебе об этом.
     - Я помню.
     - Прошло больше четырех месяцев. Гораздо легче было, когда был жив  и
внешне руководил компанией. Он был гораздо более тактичен, чем я.
     Он пытался не смеяться.
     - Я помню. Вы всегда говорили только то, что думаете.
     - Точно. Нет других способов вести дело. Мне нужен человек, с которым
можно поговорить, кто  имеет  опыт  общения  с  деловыми  людьми  и  может
смягчить раздраженные чувства.
     Он замер.
     - У тебя есть с кем-нибудь сейчас любовная связь? - спросила  Колетта
с обычной прямотой и переходя на "ты".
     - Связь? Здесь?
     Она выглядела удовлетворенной:
     - Я скажу, что много мужчин пыталось добиться моего расположения,  но
я знаю, их интересовали только деньги. Деньги и  власть.  Это  необычайные
средства, усиливающие влечение, Этан. Но я бы ничего не получила взамен.
     Ее пронизывающие зеленые глаза притягивали.
     - Я никогда не могла быть уверена ни  в  одном  из  них,  так  как  я
уверена в тебе. И все из-за того, что мы оба здесь  испытали  больше  года
назад. Ты сказал, что не можешь жениться на мне,  Этан.  Ты  говорил,  что
тебе нужно время. Время оценить, время подумать. Вот почему я вернулась. У
тебя было много времени подумать.
     - На самом деле у меня не было времени на долгие размышления.
     - Только не говори, что я напрасно затеяла эту поездку, Этан. Я  имею
в виду, что рада, что появилась вовремя, чтобы помочь спасти  вас,  спасти
планету и все это. Но это не главная причина, почему я здесь. Сейчас  я  -
формальная глава семейства дю Кане. Я  не  должна  ни  у  кого  спрашивать
разрешения о чем-либо. Я знаю, что я хочу.
     - Ты всегда знала, что хотела, Колетта. - Он  нежно  улыбнулся.  -  Я
уверен, что через десять минут после того, как ты появилась  на  свет,  ты
стала говорить врачам, что делать.
     Ее глаза засверкали.
     - Я вынуждена так делать. Этан, мне нужен человек,  который  разделил
бы со мной все тяготы жизни. Ты -  единственный  мужчина,  известный  мне,
который принимает меня такой, какая я есть.  Независимо  от  ситуации  или
других  обстоятельств.  Ты  хорошо  относился  ко  мне.  Мне  нужен  друг,
помощник. Мне нужен... мне нужен ты. Мне никогда так никто в жизни не  был
нужен. Сейчас я отложила все свои дела  и  пересекла  расстояние  в  сотни
парсеков, чтобы задать тебе этот вопрос. Я думаю,  что  после  еще  одного
года в этом мире ты будешь готов к жизни в роскоши. Я не предъявляю к тебе
слишком много требований. - Она опустила глаза, и впервые  он  должен  был
напрячься, чтобы разобрать, что она говорит. - Я все еще люблю тебя,  даже
если ты не любишь меня. Но если ты дашь мне  возможность,  я  обещаю,  что
сделаю для тебя все, что могу. Если ты хочешь покорную женщину,  то  такой
возможности нет. Я не так воспитана. Виновата моя семья, мой отец.  -  Она
подняла лицо и опять пристально посмотрела на него. - Но если  ты  скажешь
"да",  я  обещаю,  что  тебе  никогда  не  придется  продавать   карманное
устройство связи и ты будешь вести  такую  жизнь,  о  которой  большинство
людей только мечтает.
     - Колетта, я...
     - Что бы ты ни собирался сказать, подожди еще минуту. Это дорого  мне
стоило и с финансовой стороны, и в плане эмоций. Я не  собираюсь  умолять.
Если ты скажешь "нет" и на этот раз, я обещаю, что ты никогда меня  больше
не увидишь. Но если ты, мальчик, скажешь "да", если ты скажешь "да", лучше
подумай об этом. Я не вынесу половинчатости. Или  все,  или  ничем,  Этан.
Никаких частичных обязательств.
     Он отвернулся от нее и стал  смотреть  на  "Сландескри".  Его  взгляд
блуждал от ворот гавани по огромному  ледяному  океану.  Что  еще  он  мог
делать здесь? Что еще он мог совершить для  транов?  Если  он  примет  это
предложение, он потеряет свою свободу, но  Максим  Малайка  позаботился  о
нем, обеспечив его постоянным положением в "Медной Обезьяне". Если он  так
беспокоился о своей свободе, зачем он согласился на этот пост? Из-за того,
что открывалась перспектива уйти в отставку через 10 лет вместо 20 или 30?
Черт возьми, Колетта  предлагала  ему  возможность  покупать  и  продавать
людей, подобных Малайке.
     Не будет ли у него больше возможностей для помощи транам  в  качестве
главы одного из самых представительных деловых семейств Содружества?
     Хорошо, что из того, что Колетта некрасива?  Что  из  того,  что  она
толста? И какую роль играет физическая красота в жизни с другим человеком?
     Сам он не был писаным красавцем. Жизнь - это то, что ты и  твой  друг
сделаешь  из  нее,  и  нельзя,  не  следует  судить  об  этом,  исходя  из
представлений  других  людей  о  том,  что  хорошо  и   что   плохо,   что
привлекательно и что безобразно.
     Когда он повернулся к ней, то опять увидел эти  замечательные  глаза,
они умоляли, хотя Колетта и слова бы не произнесла вслух. Он  взглянул  на
Септембера, увидел, что гигант по-отечески улыбается и медленно кивает.
     - О, Боги! Конечно, я женюсь на тебе.
     Она бросилась ему в объятия. И оба чуть не упали за борт скиммера.
     - Очень ощутимо, - сказала она, затем быстро его поцеловала  и  снова
обняла так крепко, что ему показалось, что ребра треснут.
     Ее телохранители улыбались и вежливо смотрели  в  сторону.  Траны  на
ледовом корабле трудились без устали.
     Наконец  она  отпустила  его  целым  и  невредимым  и  повернулась  к
Ингьяпину.
     - Все решено.
     - Есть еще один вопрос.
     Она резко обернулась.
     - Что такое?
     - Я не хочу, чтобы это была церемония в обычаях транов.
     Она смотрела озадаченно, не понимая, а Сква рассмеялся:
     - Хорошо, давай позаботимся об этом  слизняке,  который  думает,  что
может по-своему разорвать этот мир. Кто еще пойдет с нами?
     - Чила Хванг пойдет  с  нами,  чтобы  представлять  научный  штат.  И
Гуннар, и Эльфа. А  также  Грурвельк  Сисфар,  которая,  я  думаю,  должна
узнать, что не все действуют из эгоизма. - Он отстегнул лучевое устройство
от пояса.
     - Я оставлю это Та-ходингу. Вместе с оружием, которое вы привезли.  Я
не нуждаюсь в этом.
     - Хорошо. - Она посмотрела мимо него. - Роджер!
     Ириоль подошел и отдал честь.
     - Ты знаешь, что здесь происходит?
     Телохранитель кивнул головой в сторону Септембера:
     - Мне рассказывали.
     - Что ты думаешь об этом?
     - Если позволено сказать, мадам, это омерзительно.
     - Ты  вправе  так  говорить,  это  совершенно  верно.  Мы  собираемся
арестовать нескольких граждан и прекратить эту операцию. Я поняла, что они
ввели в действие систему дальней космической связи  в  "Медной  Обезьяне".
Когда мы возвратились сюда, я собиралась устроить  остальных  чужаков  вне
планеты в удобные ячейки. - Потом она добавила:  -  Все  складывается  как
нельзя лучше. В бизнесе ты не  можешь  всегда  быть  уверен,  что  делаешь
правильно. Здесь же нет такой неопределенности. Это прекрасное чувство.
     Гуннара,  Эльфу,  Сисфар  и  Чилу  Хванг  доставили  на  борт.  Траны
удивились возможности лететь по льду, а не воздуху.
     - Роджер и его люди позаботятся о делах здесь, - сказала им  Колетта.
- Почему ты не идешь сюда вниз, пока спор не окончится?
     - Я пойду с ними, - сказал ей Этан.
     - Ни в коем случае. Я не хочу, чтобы моего мужа подстрелили сразу  же
после того, как он принял мое предложение.
     - Все будет в порядке. У них здесь  всего  несколько  ручных  лучевых
пистолетов. Когда они увидят, какой артиллерийский огонь мы можем открыть,
они не будут долго оказывать  сопротивление.  У  нас  может  быть  гораздо
больше неприятностей с их союзниками. Они упрямые.
     - Я помню это хорошо. Никакой жестокости, -  сказала  она  Гуннару  и
Эльфе через транслятор в костюме.
     - Постараемся, - ответил  Гуннар.  -  Мы  упрямые.  -  Он  улыбнулся,
обнажая острые клыки.



                                    15

     Бамапутра повел группу через склон, который вел в горы все дальше  от
Ингьяпина. На порт он не взглянул, да и не  было  необходимости.  Антал  в
подзорную трубу уже обнаружил  неожиданное  появление  какого-то  длинного
оружия на борту скиммера без опознавательных  знаков.  Очевидно,  те,  кто
находится на борту скиммера, состоят в союзе  с  его  врагами  с  ледового
корабля. Антал убедил его, что у них нет никаких шансов выиграть  открытый
бой у дисциплинированной и вооруженной команды. Все, что они могут  сейчас
сделать, - это отступить на базу и наглухо закрыться там.
     Корфу плелся за ними, сетуя на судьбу, ворча и  возмущаясь  тем,  что
они не хотят остановиться и принять бой.
     - Лучше умереть за то, во  что  веришь,  чем  бегать  и  прятаться  в
подземной норе! - Ему трудно было поспевать за людьми, у которых ноги были
лучше приспособлены для хождения по горам.
     - Глупое и примитивное представление.
     - Они до зубов вооружены, - объяснял ему Антал. - Еще  раз  объясняю,
что наше легкое вооружение, - он помахал в руке ручным лучевым пистолетом,
- значительно уступает их мощному оружию.
     - Ну и что же нам делать?
     - Во-первых, надо сделать так, чтобы они  нас  не  могли  тронуть.  -
Антал кивнул в сторону базы, до которой оставался последний подъем. -  Там
мы  запремся  от  них,  потом  начнем  переговоры.  Они  могут  попытаться
пробиться внутрь, но это будет означать жертвы с обеих сторон. Думаю,  что
они скорее вступят в переговоры.
     - Переговоры. - Бамапутра  дышал  так,  словно  и  не  было  никакого
подъема.  -  О  чем  нам  с  ними  говорить?  Они   же   не   представляют
правительство. Это не та публика. Достаточно того, что они друзья тех, чья
судьба была в наших руках и которых мы упустили сквозь пальцы.
     - Но с ними можно заключить  соглашение,  -  настаивал  Антал.  -  Мы
продержимся,  пока  не  придет  регулярный  корабль  и  не  доставит   все
необходимое.
     - Не глупи. - Они вышли на открытую площадку перед входом на базу. На
их глазах огромные ворота стали двигаться вверх и скрылись в толще  скалы,
открыв им путь внутрь. - На этом мы и остановились. Проект  завершен.  Они
свяжутся  с  властями.  Нам  не  дадут   времени   добраться   до   нашего
спасательного корабля. Вот если бы  существовала  возможность  вывести  из
строя их скиммер.
     - Никакого шанса. Они могут спокойно посиживать там и убивать любого,
кто попробует подойти - человека ли, трана ли.
     - Чего я и опасался.
     Они вошли в подземный комплекс. Инженеры  и  техники  с  любопытством
наблюдали со своих рабочих мест  за  проходившим  мимо  них  руководством.
Корфу стало жарко от ходьбы, но он не  отставал,  держался.  Деваться  ему
было больше некуда.
     - Что-то надо делать, - пробормотал Антал. - Если нас снова захватят,
кончится, как минимум, стиранием памяти.
     - Лучше уж умереть. А то тело будет жить, а душа исчезнет.
     Антал искоса взглянул на Бамапутру.
     -  Какая  еще  "душа"?  Промывка  разума  удаляет  из  него  то,  что
психотехники называют  "преступными  наклонностями".  Когда  эта  операция
заканчивается, ты остаешься тем же, что и до нее.
     Бамапутра покачал головой:
     - Неужели ты такой доверчивый и так  легко  веришь  правительственной
пропаганде?   В   тебе   оставляют   минимум,   необходимый   для    твоей
жизнедеятельности, но ты отнюдь не  тот  же.  Нечто  существенное  у  тебя
удаляют.
     - Конечно. Преступную составляющую. Только это.
     - Но мы же не преступники. Ни ты, ни я. Мы провидцы. Я не думаю,  что
смогу жить, если утрачу свою провидческую сущность.
     Антал нахмурился, но Бамапутра был вроде бы в ясном разуме.
     - Да, надо принять меры по укреплению безопасности  станции,  сделать
объявление о том, что имело место и чего можно ожидать.  Осталось  закрыть
вход и грузовой стыковочный узел. Неважно, какая у них  на  борту  огневая
мощь, но я думаю, что мы продержимся достаточно долго для того, чтобы  они
пошли на переговоры. Ты пока приступай к остановке техники.
     - Да, конечно, - тихо промолвил Бамапутра.  -  Надо  стереть  записи,
ячейки памяти разрушить, поместить в безопасное  место  народ.  -  Он  так
резко повернулся к Анталу, что мастер вздрогнул от неожиданности. - Что бы
тебе ни пришлось делать, не вступай в переговоры с этим типом Септембером.
Постарайся договориться  с  учеными.  Если  повезет,  среди  них  окажется
представитель  правительства.  Они  пойдут  на  все,  лишь   бы   избежать
кровопролития. Пока  ты  будешь  информировать  персонал,  пойду  посмотрю
насосы и реакторы.
     - Идет.
     Они разошлись в разные стороны, оставив на месте растерянного  Корфу,
который все никак не мог отдышаться.
     Только спустя какое-то время Антал осознал слова  своего  начальника.
Посмотреть насосы и реакторы вовсе не значило останавливать эти системы.


     Воинство Ингьяпина смогло оказать  разрозненное  и  непродолжительное
сопротивление. Что могли мечи и  копья  против  лазеров  и  энергетических
ружей! Несмотря на протесты Гуннара и  Эльфы,  Колетта  отдала  приказ  не
стрелять.  Ведь,  как  объяснила  ей  Хванг,  жители  Ингьяпина  оказались
жертвами обмана со стороны пришельцев-людей. Как только  станет  возможным
разъяснить им  всю  правду,  они  станут  полезными  членами  расширяющего
транского союза.
     Когда последние солдаты побросали оружие и убежали, команда  скиммера
стала обсуждать, что делать дальше. Ириоль  рассмотрел  вход  в  подземное
сооружение через подзорную трубу и сказал:
     - Ворота выглядят очень крепкими. Не уверен, что мы сможем преодолеть
их.
     - И не нужно, - высказался Септембер. - Они знают, что в их интересах
лучше сдаться подобру-поздорову. Куда им деваться? Угроза штурма и  взятия
- одного этого достаточно, чтобы внушить  им  мысль  -  по  крайней  мере,
рядовым обитателям -  выйти  оттуда  с  поднятыми  руками.  Скиммер  может
вскарабкаться вверх?
     Конструкция скиммера  не  позволяла  этого  делать.  Однако,  подумал
Ириоль, если двигаться медленно, то они смогут выбраться на площадку перед
воротами. Он вопросительно взглянул на Колетту, ожидая указаний.
     - Надо попытаться, - решила она.  Этан  обнял  ее  за  плечи.  Никому
теперь это не показалось странным.
     - Всем сесть и прикрепиться ремнями, - скомандовал Ириоль.  -  Пойдем
по крутому склону, я не хотел бы, чтобы кто-нибудь выпал.
     Когда опасный подъем был закончен и они оказались на ровной  площадке
перед  закрытыми  воротами,  Грурвельк  Сисфар  захотелось   вернуться   и
повторить этот головокружительный подъем.


     - Господин Антал?
     Мастер повернулся на голос и увидел молодую девушку техника.
     - В чем дело? Я занят, не видите?
     - Я думаю, вам лучше пройти со мной.
     - Не могу, я сейчас делаю сразу десять дел. Вы разве не слышали  меня
по системе связи? Вы не знаете, что сейчас происходит?
     - Да, но я все-таки думаю, что вам лучше  пройти  со  мной.  Господин
Бамапутра...
     Антал убрал руку с прибора и повернулся к ней:
     - Что там такое а господином Бамапутрой? - спокойно спросил он.
     - Лучше  пойдемте  поскорее.  -  Только  теперь  Антал  заметил,  как
напугана девушка. Она дрожала.
     Возле диспетчерского зала собралась масса народу.  В  этом  помещении
находился главный пульт управления реактором. Со всех  четырех  сторон  он
был огорожен стенами из бронированного стекла -  стандартной  защитой  для
жизненно важного объекта, сердца установки. В зале не было  никого,  кроме
Бамапутры. Он заперся изнутри.
     Рядом  с  прозрачной   дверью   имелось   единственное   переговорное
устройство.
     - Шива, что ты там делаешь?
     Шеф обернулся и с улыбкой произнес:
     - Стараюсь осуществить до конца предначертанное нам, скажем  так.  Ты
наверняка помнишь нашу беседу, когда мы творили о  значительном  ускорении
процесса таяния льда на планете?
     Техник, которая привела Антала, жестом руки указала  на  зал.  Мастер
стал считывать с экрана выходные данные, и на затылке у него  зашевелились
волосы. Данные поступали на ручные экраны. Этот ряд казался бесконечным.
     -  Шива,  ты  перегрузишь  систему!  Ты  уже,  наверное,  многократно
переступил все пределы. Пусти нас,  нужно  подготовиться  к  блокировке  и
остановке системы.
     - Если мы так поступим, то не запустим ее  снова,  -  ровным  голосом
пояснил Бамапутра. - Я  не  выйду.  Я  не  могу  позволить  блокировать  и
останавливать ее в данной стадии. Это повлияет на результат.
     - Кажется, ты недооцениваешь способности системы.  Она  сохранит  эти
параметры, и работу пяти десятков лет мы завершим за несколько месяцев.  Я
рассчитываю на то, что ты выторгуешь у них на переговорах это время. А так
у тебя все взлетит в воздух!
     - Ошибаешься. Спроси у инженеров.
     Напряженный взгляд  Антала  выхватил  из  толпы  женщину  -  главного
техника базы.  Он  обратился  к  ней  и  попросил  нарисовать  объективную
картину.
     - Верно, - услышал он ответ. - Взрыва не будет. Произойдет таяние. Не
активной зоны вокруг реактора,  а  всего  океана.  Произойдет  короткий  и
быстрый выброс тепла, оно очень быстро распространится.
     - А сколько тепла?
     - Миллионы градусов, - ответила техник, не моргнув глазом.
     - А какой, по-вашему, шанс, что этого не произойдет?
     Женщина обернулась к мужчине  постарше,  стоящему  рядом  с  ней.  На
подбородке и шее у того были ясно видны следы пристрастия к наркотикам.
     - Я полагаю, один к десяти.
     - Слышал, что сказали? - обратился Антал к  Бамапутре.  -  Твой  шанс
спастись - один к десяти.
     - Это больше, чем дал бы нам суд Содружества.
     - А в противном случае, - крикнул мастер, - это означает, что у  тебя
девяносто процентов против ста, что база превратится в груду шлака.
     - Тогда вам  всем  лучше  поторопиться  и  уйти  отсюда,  -  произнес
Бамапутра ледяным тоном.


     - Он рехнулся. - Антал отошел от переговорного  устройства.  -  Точно
рехнулся. Как вы думаете, что нам делать? - обратился он к инженерам.
     Со лба самого старшего из них пот лил градом.
     - Думаю, надо мотать отсюда, и как можно скорее, - ответил он.
     Мастер поколебался секунду-другую, а потом нажал кнопку тревоги.
     Бамапутра спокойно  наблюдал  со  своего  директорского  кресла,  как
начался панический исход. Он ничему не  удивлялся.  Их  и  винить  нельзя.
Никто из них, даже Антал, не был ученым. За  всю  историю  человечества  у
тех, кто делал великие открытия, совершал научные подвиги, не было  шансов
на успех больше одного из десяти, а большинство начинало путь к открытию с
гораздо меньшей вероятностью на успех.
     Другого  не  дано.  Все  расчеты  надо  подправить  с  учетом   резко
ухудшившегося временного фактора. Он стал  наблюдать  за  блоком  выходных
данных. Ледяная оболочка скоро начнет быстро таять, очень быстро. При этом
количество пара, выбрасываемого в атмосферу, и углекислого газа  возрастет
в двадцать раз. Система выдержит.
     Пусть вначале все уйдут. Он и один продержится, если  надо.  Несмотря
на помехи, он выполнит все, что задумал. Раз у тебя есть цель, то когда-то
нужно  решиться  и  использовать  предоставленный  судьбой   шанс.   Когда
воплощаешь мечту в действительность, всегда существует риск.
     Лучше всего полагаться на технику. Она работала бесшумно и без сбоев,
надежно выполняя свои функции. Людей он никогда  особо  не  любил.  Честно
говоря, он и от себя был не в полном восторге.
     Лучше рискнуть жизнью ради  воплощения  совершенной  абстракции,  чем
спасовать, поддавшись временному  соблазну  существования.  Он,  может,  и
погибнет, но его идея будет жить в виде преображенного Тран-ки-ки.  Деньги
для него никогда не имели значения, а достижение  поставленной  цели  было
для него всем.
     Скиммер завис над площадкой у входа в гору, а команда  телохранителей
Колетты стала взбираться на склоны горы. Те, что  остались  на  борту,  на
всякий случай нацелили оружие на входные ворота.
     Этан стал изучать стены укрепления по обоим сторонам ворот.
     - Где-то здесь должно быть переговорное устройство - они не могли  не
поставить его, -  чтобы  любой  тран,  который  подойдет  к  воротам,  мог
связаться с ними.
     Пока они искали предполагаемый микрофон с динамиком,  замаскированные
ворота стали подниматься.
     - Всем на скиммер! - скомандовал Ириоль.
     Все выполнили приказание. Экипаж  скиммера,  с  оружием  наизготовку,
замер, ожидая нападения.
     Но ничего подобного не случилось. Инженеры и техники, вспомогательный
и обслуживающий персонал  базы  -  все  эти  люди  торопливо,  спотыкаясь,
выходили наружу, держа при этом руки по сторонам или  над  головой,  чтобы
было отчетливо  видно,  что  они  безоружны.  Все  были  одеты  в  костюмы
автономного жизнеобеспечения. Под взглядами экипажа  скиммера  люди  стали
спускаться по тропе к порту.
     Похоже, что среди них не было Шивы Бамапутры. Но Антала взгляд  Хванг
сразу выхватил из толпы. На сей раз в его позе не было ничего угрожающего,
не осталось и следа от его былой задиристости.
     - Надо срочно уходить отсюда! - со злостью проговорил Антал.
     - Почему такая спешка? - Сква скрестил руки на  груди  и  всем  своим
видом изобразил важность. - У нас тут свои дела.
     - Делайте что хотите, только не  здесь.  Бамапутра  сошел  с  ума.  -
Жестом руки он  указал  на  темный  тоннель.  -  Он  запустил  систему  на
сверхнагрузку, он  уже  превзошел  расчетный  максимум.  Закрылся  в  этой
стекляшке, его оттуда ничем  не  достанешь,  никаким  оружием.  Это  блоки
пятисантиметрового  плексисплава,  соединенные  между  собой   с   помощью
молекулярной сварки.
     - А что он собирается делать?
     - Он пытается ускорить трансформирующие процессы на этой планете.  Мы
об  этом  много  говорили  с   ним,   но   таком   масштаба   никогда   не
предусматривали. Он использует  последний  шанс  добиться  своего.  Весьма
рискованный.
     - А что случится, если система выдержит? - спросил Вильямс.
     - Таяние, очень сильное. - Это в разговор вступила техник.  -  Таяние
чрезвычайно крупного масштаба. Но оболочки реакторов не выдержат.
     - По-вашему, установка взорвется? - спросил ее Этан.
     Она повернула голову в его сторону:
     - Я имею в виду, что вся гора взорвется. А может, и  все  в  огромном
радиусе. Я не собираюсь торчать тут и подсчитывать, как и что  произойдет.
И вам никому не советую.
     - Верно.  Все  по  местам!  -  приказал  Ириоль.  Все  члены  команды
вернулись на скиммер.
     - Одну минуту! - Антал бросился было к скиммеру,  но  застыл,  увидев
направленное на него оружие. - А с нами как?
     - Вы же все в защитных костюмах, - ответил Септембер, в то время  как
скиммер подошел к краю площадки и начал спускаться вниз.  Он  жестом  руки
показал на тропу: многие из персонала  уже  миновали  половину  спуска.  -
Только не торопитесь, а то можно упасть и порвать костюм.
     Антал смотрел  некоторое  время  на  спускающийся  аппарат,  а  потом
повернулся и присоединился к своим бывшим подчиненным, которые в  отчаянии
спускались по склону горы.
     За паническим бегством своих  бывших  противников  наблюдала  команда
скиммера, которая спокойно двигалась в направлении порта.
     - А что вы думаете об этом? - спросил Септембер учителя.
     - Не знаю, что и думать. У нас  нет  сведений  о  системе.  Бамапутра
держал это в секрете.
     - Он, кажется, остался в одиночестве, - заметил Этан.
     - Это вовсе не значит, что он не справится со своим делом.
     - Мне не нравится, что мы  уходим,  а  он  колдует  в  этой  норе,  -
проворчал Септембер. - Нам не принесет  пользы,  если  мы  сопроводим  эту
массу людей обратно в "Медную Обезьяну", а систему оставим в  распоряжении
безумного.
     - Вернемся на корабль и там решим, - предложил Этан. - Роджер, что ты
думаешь о наших возможностях проникнуть к пульту  управления  и  захватить
его?
     - Они не велики, если этот человек говорил правду. Этот плексисплав -
крепкая штука.
     - Мастер в этом был прав, - напомнил им Вильямс. - Как мы поступим  с
ними - теперь, когда они безоружны?
     - Пусть немного послоняются возле Ингьяпина, - высказался  Септембер.
- Пусть траны поглядят, на что похожи теперь их  всесильные  друзья.  Пока
они добираются до порта, нам нечего  приглядывать  за  ними.  Потом  можно
будет взять пару ледовых судов, скрепить их вместе и на них перевезти этих
отступников обратно  в  "Медную  Обезьяну".  Это  путешествие  в  обратном
направлении если и не выбьет у них из головы дурь,  то  наверняка  немного
охладит их пыл.
     Они шли по льду, направляясь в "Сландескри",  когда  Этан  указал  на
гору, где находилась трансформирующая система.
     - Там что-то начинается. Завертелось, я вижу.
     Септембер прищурился, потом тихо выругался.
     - Не вижу, стар стал глазами, как, впрочем, и всем остальным. Гуннар,
ты что-нибудь видишь?
     Рыцарь подошел к нему:
     - Действительно вижу, друг Сква. Над  горой  появляются  облака,  они
поднимаются из  горы.  Думаю,  что  наш  рехнувшийся  приятель,  возможно,
готовит непогоду.
     Но это было мягко сказано. Над вершиной горы с невероятной  скоростью
нарождался грозовой фронт. Среди туч засверкали молнии,  гром  докатывался
до порта. Тучи все разрастались, скоро они закрыли большую часть  видимого
небосклона. А потом произошло нечто такое - настолько необычное,  из  ряда
вон выходящее, что  вскоре  вызвало  споры  среди  ученых,  работающих  на
планете.
     Впервые за сорок тысяч лет над Тран-ки-ки  выпал  дождь.  Траны  были
поражены.
     - Жидкий лед. - Теплые капли стали падать на скиммер. - Вода. - Эльфа
с изумлением рассматривала воду, собравшуюся в ее сложенных вместе лапках.
- Кто бы мог подумать, что мы увидим такую штуку?
     Всеобщее  внимание  привлек  крик   со   смотровой   мачты.   Тяжелые
металлические ворота,  препятствовавшие  выходу  ледового  корабля,  стали
открываться,  расходясь  в  стороны  на  своих  многочисленных  скользящих
опорах. На борту "Сландескри" Та-ходинг, некоторое время как  зачарованный
стоявший под дождем, зычным голосом начал отдавать команды.  Были  подняты
паруса, приведен в порядок такелаж.
     - А что с людьми, которые покинули гору? - спросил Этан Гуннара.
     - Они... - Рыцарь сделал паузу, чтобы получше удостовериться  в  том,
что он видит. - Они  бегут  по  городу.  Горожане  смотрят  на  них.  Нет,
некоторые уже начинают бросать в них камни.
     Раздался новый звук, более глубокий и более зловещий, чем  гром.  Ему
вторили громкие крики, доносящиеся  из  города.  В  недрах  горы  раздался
перекатывающийся  звук,  похожий  на  оглушительное   шипение   -   словно
гигантский монстр проснулся там.
     - Смотри, смотри, что я вижу, -  кивнул  головой  в  сторону  причала
Септембер.
     В спешке и замешательстве работники станции соскакивали на лед.  Люди
скользили, падали и от этого удваивали свои  усилия,  которые  со  стороны
казались паническими.
     - У них есть оружие? - спросила Колетта дю Кане.
     Ириоль внимательно разглядывал толпу в военную подзорную трубу.
     - Насколько я вижу, нет.
     - Тогда  примите  их  на  борт  корабля.  Так,  думаю,  будет  лучше.
Обвинению  потребуются  свидетели,  и  чем  больше,  тем  лучше.   -   Она
повернулась к Этану и неуверенно поинтересовалась: - Ты одобряешь мой шаг,
любовь моя?
     Этан ни на  мгновение  не  усомнился,  что  вопрос  был  задан  чисто
риторически, но тем не менее он выразил свое одобрение.
     - Считайте, что вы располагаете моим согласием, - важно произнес он.
     - Спасибо. - Они обменялись улыбками.
     В этот момент ему подумалось, что это будет совсем неплохой брак.
     Скиммеру пришлось сделать  несколько  рейсов,  чтобы  перевезти  всех
беглецов на борт "Сландескри", где, к счастью,  вполне  хватало  место  на
всех, поскольку после размеры ледохода  были  огромными.  Обыск  прибывших
показал, что инженеры и техники покинули  станцию  без  оружия.  Они  были
настолько измотаны, что не могли оказать сопротивление обыску,  даже  если
бы и хотели.
     Мастер прибыл со второй группой. Антал,  казалось,  был  не  в  себе,
когда отчаянно карабкался на борт скиммера.
     - Поехали, поехали, надо немедленно убираться отсюда!
     - Не сейчас, - ответил Этан.
     - Почему? Что вас держит? - Мастер с беспокойством не спускал глаз  с
горы, над которой разрасталась гроза.
     Этан показал рукой на лед.  Предводительствуемая  Гуннаром  и  Эльфой
группа членов экипажа со "Сландескри" на максимальной скорости  мчалась  к
Ингьяпину.
     -  Мы  еще  должны  предупредить   народ,   который   вы   собирались
использовать в своих целях, - обвиняющим тоном произнес Этан. -  Вы  могли
бы это сделать по пути оттуда.
     - Времени нет, совсем нет времени, неужели непонятно?
     - Все понятно, - спокойно ответил Этан. - Мы разговаривали  с  вашими
инженерами. Если установка взорвется, то нам это ничем не грозит.
     - Да не установка, какая там установка! - Мастер  вот-вот  готов  был
впасть в истерику.  -  Вы  не  можете  себе  представить,  какое  огромное
количество тепла выделится при полном и внезапном таянии. Внутри этой горы
в режиме перегрузки работают три промышленных реактора!
     - Знаем.
     - Нет, вы не знаете. Если реактор не  выдержит,  то  взорвется  гора.
Разве не ясно?  -  Он  сделал  паузу,  чтобы  придать  большую  значимость
последней фразе. - Лед растает со страшной скоростью.
     - О черт, - проворчала Колетта.
     И она, и Этан отвернулись от  города  и  взглянули  на  "Сландескри".
Корабль  выходил  из  порта  со  своим  контингентом  транов,   ученых   и
беженцев-людей. Умело ведомый Та-ходингом, он медленно наращивал скорость.
Но не слишком ли медленно?
     - Успеют, - тихо сказал себе  Этан,  и  смерил  Антала  презрительным
взглядом. - А вам чего беспокоиться? Вы здесь в безопасности. Скиммер  так
же устойчив над водой, как и над твердой поверхностью. А тем  временем  мы
могли бы найти один-два диктофона. Почему бы вам  не  рассказать  всю  эту
историю? Для следствия?
     Мастер колебался. Он облизал пересохшие губы.
     - Может быть, вы хотите  с  вашей  компанией  отправиться  пешком?  -
ласковым голосом спросила Колетта.
     - Или вплавь, как это может случится? - вставил Септембер,  глядя  на
Антала твердым взглядом. - Так что поторопитесь. Единственный  способ  для
вас избежать гнева вашего бывшего хозяина -  это  находиться  у  нас,  под
нашей охраной. Расскажите все по доброй воле - и  вы,  возможно,  избежите
промывания мозгов.
     Антал поднял глаза на Септембера, потом кивнул Этану. Ириоль настроил
аппаратуру для записи в свободной каюте.
     - За деньги  люди  сделают  что  угодно.  -  Когда  Колетта  дю  Кане
произнесла это, подбородок ее оставался неподвижным и высоко  поднятым.  -
Это уж я знаю. У меня отец был такой. Но ему везло. К концу своей жизни он
пересмотрел свои взгляды. - Она указала рукой на город, когда  со  стороны
горы прозвучал очередной раскат грома. - Гуннару со своей командой надо бы
поспешить. По льду они гоняют как черти, но я сомневаюсь, что хоть один из
них умеет плавать.
     И в лучших условиях не так просто  организовать  за  несколько  минут
массовую эвакуацию. К счастью, паническое бегство  Антала  и  его  команды
помогло Гуннару и Эльфе убедить жителей Ингьяпина, что, по крайней мере, в
настоящий момент их  спасение  состоит  в  том,  чтобы  как  можно  скорее
оставить свои дома и бежать по льду. Но зато как только их убедили в этом,
они зашевелились, и довольно энергично. В Ингьяпине жили  так  бедно,  что
жителям особенно нечего было брать с собой.
     Когда несколько наиболее уважаемых семейств ступили на лед, за ними в
спешке последовали и остальные. Отцы  и  матери  поддерживали  и  помогали
передвигаться своим малышам. Получилась  длинная  колонна,  двигающаяся  к
устью залива.
     Последним, кто  покидал  город,  был  раскаявшийся  третий  помощник,
Килпит.
     - Если опасность существует, пусть она падет на мои голову, -  заявил
он Эльфе. - Мне нет прощения за то, что мы сотворили  вместе  с  Массулом.
Могу только сказать в свое оправдание, что  нами  помыкали  два  демона  -
тоска по дому и одиночество.
     - Из-за тоски по дому не поднимают бунта, - быстро нашлась  она.  Они
двигались очень торопливо,  чтобы  успеть  на  "Сландескри".  -  Если  там
остался хотя бы один житель, ты поплатишься своей жизнью. А так мы  сможем
потом найти способ забыть твое предательство.
     - Да, принцесса. - Радость и огромное облегчение отразились  на  лице
помощника.
     "Сландескри" и скиммер вывозили население  Ингьяпина  в  море,  а  со
стороны горы продолжали раздаваться раскаты грома.
     - Надо найти какой-нибудь остров или заливчик поблизости и разместить
их, - предложил Гуннар. - Они там  смогли  бы  спать,  общаться,  пока  не
подойдет помощь из Пойолавомаара.
     - Мы кое-что подбросим им: легкие домики,  еду,  лекарство  и  всякое
такое, - обратилась к нему по связи Колетта. - Потом мы смогли бы...
     Ее заглушил звук чудовищного  взрыва.  Это  был  титанический  выброс
перегретого  пара  с  той  стороны  горы,  что  была  обращена  к  океану.
Внутреннее  давление  подняло  огромные  и  мелкие  обломки  на  высоту  в
километр. Куски скальной породы величиной со скиммер разлетались в  разные
стороны, словно морская галька. Та-ходинг стал торопливо выискивать места,
куда можно было бы нацепить дополнительные паруса.
     За первым извержением последовало второе, которое пробило расселину в
скальной гряде на краю континентального шельфа. Сильная гроза и буря стали
распространяться  с  той  же  быстротой,  с  какой  сформировались.  Дождь
прекратился.
     - Смотрите, - произнес Гуннар, поднявшись на борт скиммера, - планета
кровоточит.
     Казалось, что половина горы раскалилась докрасна от  сверхтемператур.
Периодические раскаты грома сменились устойчивым шипением,  исходившим  из
глубины горы.
     Они уже отошли весьма далеко от бухты, "Сландескри" шел  под  полными
парусами, набирая скорость,  но  Та-ходинг  несколько  сдерживал  корабль,
чтобы не оторваться от  жителей  Ингьяпина.  Город  и  бухта  скрылись  за
кормой,  но  линия  скал,  ограничивающая   континентальное   плато,   еще
виднелась.  На  их  глазах  она  стала  разрушаться.  Ждали,  что  вот-вот
произойдет последний взрыв, но его так и не последовало.
     Плато разрушилось как  бы  само  по  себе,  оседая,  словно  теряющий
пышность пирог - от огромного жара, высвободившегося  из  трех  реакторов.
Новые волны раскаленного воздуха  вырывались  из  разрушенных  недр  горы.
Пласты льда таяли, как пористый сахар в горячем чае.
     Грурвельк   Сисфар,    любящая    похвастаться    своей    зоркостью,
соответствующей имени [sees far - далеко видит (англ.)] закричала:
     - Умерший лед начал двигаться!
     - Это волны, - уточнил Этан: в транском языке не было слова  "волна",
но теперь появится.
     Громкий треск  послышался  под  полозьями  "Сландескри".  Под  правым
передним полозом "Сландескри" появилась трещина,  от  нее  поползли  более
мелкие, которые становились все шире и шире, и  показалась  вода,  которая
была скрыта подо льдами в течение сотен веков.
     Крики ужаса раздались среди находящихся на борту  жителей  Ингьяпина.
Впервые на их глазах исчезло твердое покрытие. Это было  похуже  колебания
почвы.
     Океаны  Тран-ки-ки  пытались   восстановить   свое   господство.   Но
"Сландескри" не провалился в жидкую преисподнюю, перепуганные  беглецы  не
последовали туда. Черная вода и битый лед перестали появляться за  кормой.
Этан, наблюдавший за  обстановкой  в  одну  из  подзорных  труб  скиммера,
увидел, что вода стала замерзать. Трещины постепенно  стали  затягиваться.
"Сландескри" наклонился на левый борт, выровнялся и  оказался  на  твердой
поверхности.
     Выброс  энергии  из  разрушенной  установки   в   горе   прекратился.
Действительно ли Бамапутра верил, что у него есть один шанс из  десяти  не
допустить перегрузку, или он все время знал,  что  установка  не  выдержит
таких нагрузок? Теперь они этого никогда не узнают,  как  они  никогда  не
могли понять этого  непреклонного  маленького  человека,  полного  великих
идей. Теперь все, что его составляло, хаотично перемешалось с массой  того
мира, который он хотел преобразить. У него было свое видение мира и смысла
существования - теперь все это похоронено вместе с ним.
     Та-ходинг велел уменьшить скорость, чтобы дать возможность взойти  на
борт маленьким транам, которые  мчались  на  шивах  за  кораблем  рядом  с
родителями,  подгоняемые  ужасом.  Теперь  они  выдохлись.  Транские  дети
заполонили палубу, на которой стало и яблоку негде упасть. С кормы  кинули
длинный сверхпрочный канат из плетенной пика-пины. Ингьяпинцы  похватались
за него руками, и дальше он могли полагаться при передвижении по  ледяному
морю только на приспособленность своих шивов да на цепкость  рук.  Зрелище
вызывало ассоциацию с воздушным змеем, за которым тащится живой хвост.
     Сейчас уже ничто не напоминало о недавнем существовании  внутри  горы
комплекса, кроме вызванной человеком лавы, остывавшей вдали.
     Вскоре  был  найден  подходящий  необитаемый  остров,  на  котором  с
облегчением и обосновалось население больше не существовавшего  Ингьяпина.
"Сландескри" возобновил путь домой. Обитателям острова  пообещали,  что  к
ним придет помощь, как только корабль доберется до Пойолавомаара.
     Т'хосджер  Т'хос,  ландграф  этого  чудесного  города-государства,  с
интересом выслушал рассказанную  ему  историю  и  немедленно  распорядился
выслать шесть крупных ледовых кораблей, до предела загруженных товарами  и
продуктами для бездомных ингьяпинцев. В другое время прежний правитель мог
бы послать и солдат, которые разграбили бы то, что у тех  осталось.  Стало
быть, Содружество оправдывало свое существование.
     На долгом пути из Пойолавомаара в  Арзудун  Колетта  дю  Кане  сумела
доказать Этану, что в этой части Тран-ки-ки не  только  реакторы  способны
быть источником огромного тепла.
     Миллисент Стэнхоуп, Комиссар Тран-ки-ки, облаченная в спецкомбинезон,
наблюдала, как толпа пленников со  станции  под  Ингьяпином,  около  сотни
человек, направлялась в место своего содержания - пустой  наземный  склад,
который находился в стороне от остальных построек этого аванпоста. Обогрев
там есть, а  из  одежды  -  дадут  минимум.  У  полиции  этого  аванпоста,
насчитывающей в своем штате пять сотрудников, будет так  меньше  хлопот  с
пленниками.
     Она уже заранее обратилась  по  системе  дальней  космической  связи,
чтобы прислали "шаттл" с бригадой сил по поддержанию мира и забрали на нем
этих правонарушителей. Это  следовало  передать  пораньше,  чтобы  корабль
своевременно преодолел пространство от  места  базирования  до  отдаленной
планеты Тран-ки-ки. А тем временем пленных будут кормить, проявлять о  них
должную заботу и присматривать за ними. Прибытие этой партии опрокинуло ее
план полугодовой командировки. Она обернулась к Этану и Сква Септемберу:
     - Я, кажется, говорила вам обоим, что очень хотела  избежать  в  этом
тихом краю неожиданностей?
     - Сожалею. Может, нам стоило бы не вмешиваться в это дело?  Пусть  бы
себе и дальше разрушали планету, - ответил Септембер. - Представляю, какое
наступило бы спокойствие.
     - Только после отставки. Моей отставки. - Она сделала глубокий вздох.
- Иначе вы и не могли,  конечно,  поступить.  Но,  я  очень  надеюсь,  это
последний сюрприз?
     - Еще один  будет,  -  неуверенно  произнес  Этан.  Она  выжидательно
посмотрела на него. - Возможно, сейчас не место и не время, но я  не  вижу
причин, почему это надо откладывать.
     - А что "может происходить"?
     Гуннар бросил взгляд на Этана, который понимающе кивнул  и  отошел  в
сторону.  Рыцарь  взял  Эльфу  за  лапу,  и  оба  торжественно  подошли  к
Миллисент, которая стояла и выжидала, что они скажут.
     Эльфа прокашлялась, издав при этом несколько угрожающий звук, и стала
зачитывать  наизусть  слова,  которые  ей  помогли  подготовить   Этан   и
Септембер.
     -  Мы  хотим  обратиться  к  вам   -   Комиссару   Содружества;   как
представители  Союза   Льда   Тран-ки-ки,   с   официальной   просьбой   о
предоставлении нам статуса ассоциированного члена в правительстве  народов
и систем, входящих в Содружество.
     Колетта  вежливо  захлопала  в  ладоши,  хотя  перчатки  ее   костюма
приглушали звук. Септембер широко улыбнулся.
     - Ну что ж, - наконец подала голос Стэнхоуп, - сегодня, видно,  конца
не будет сюрпризам? Вы знаете, каким требованиям вы должны отвечать? Чтобы
быть признанными в качестве одного  из  правительств  планеты,  вы  должны
суметь  доказать,  что  осуществляете  контроль  над  существенной  частью
населения.
     - Полагаю, что  мы  можем  соответствовать  вашим  установлениям.  На
основании договора о сотрудничестве  сейчас  объединены  Уонном,  Арзудун,
Пойолавомаар, Молокин и несколько малых городов-государств.
     - Они согласны и удовлетворяют всем требованиям, - добавил Септембер.
- К тому времени, когда правительство сектора  разберется  с  необходимыми
бумагами, здешний Союз возрастет вдвое.
     - Я могу верить всему, что мне здесь  говорят?  Я,  как-никак,  здесь
новичок. Не хотелось бы, чтобы меня обманывали.
     - Миликен Вильямс знает Тран-ки-ки не хуже нас с  Этаном.  Почему  бы
вам не назначить его своим  советником  по  здешним  делам?  У  вас  будет
надежная информация.
     Стэнхоуп подумала:
     - Школьный учитель? А он не уедет с вами?
     Септембер и Этан обменялись улыбками. На этот раз слово взял Этан.
     - Наш друг и Чила Хванг,  представительница  здешнего  ученого  мира,
весьма сильно привязались друг к другу. Так что  не  удивляйтесь,  если  в
ближайшее время к вам подойдут  и  попросят  оформить  брак.  Комиссар,  я
надеюсь, располагает такими полномочиями?
     - В ближайшее время? - Стэнхоуп как бы в изнеможении откинула голову.
- Дадут мне  здесь  когда-нибудь  передохнуть?...  Да,  уникальные  знания
господина Вильямса мне здесь очень пригодятся. Так что это неплохая  идея.
- Она переключило свое внимание на терпеливо дожидающегося  трана.  -  Что
касается вашего обращения о приеме, то я посоветуюсь по  этому  вопросу  и
передам его на рассмотрение специалистов,  хорошо  знакомых  с  проблемой.
Если они одобрят, то я позабочусь, чтобы ваше  обращение  было  послано  в
совет сектора. - К удивлению Этана, она повернулась к нему и подмигнула.
     И Этан понял, что специалистов по Тран-ки-ки не  существует  -  кроме
трех путешественников по имени Форчун, Септембер и Вильямс.  Он  подмигнул
рассмеялся. Она просила их, выходит, одобрить их же собственное обращение.
     - Нам потребуется много передающей техники, - взволнованно заговорила
Эльфа, - устройства для переноса слов ветром, и другие устройства, которые
мы видели, и...
     - Спокойно, спокойно, - ответила ей Стэнхоуп. -  Прежде  всего  нужно
изложить на бумаге ваш запрос, потом представить его, потом его прочтут  и
всесторонне рассмотрят, обсудят  и  поспорят,  проголосуют.  Господи,  это
столько бумаг! -  Она  покачала  головой,  словно  в  усталости  от  одной
перспективы того,  что  предстоит  сделать.  -  Так  что  можете  спокойно
отдыхать и ждать себе несколько месяцев.
     - Подумать только, - обратилась к ней Колетта. - Перед  отставкой  вы
введете в Содружество целый новый мир, новую разумную расу. О такой  чести
редкий дипломат может мечтать.
     - Это  верно.  Да,  действительно  верно.  -  Стэнхоуп  даже  заметно
выпрямилась. - Вместо того чтобы тихо уйти в забвение, я вкушу еще громкой
известности. Что ж, ради этого можно пожертвовать покоем. Полагаю,  что  я
должна заставить себя пойти на это.  Итак,  если  мы  договорились,  то  я
займусь другими делами, перед тем, как расстаться с этим адским ветром.
     - Адским ветром? - Септембер развел руки в стороны. - Что вы, это  же
легкий тран-ки-кийский ветерок.
     - Вот и радуйтесь ему. А я буду все-таки с нетерпением  ждать,  когда
моя командировка закончится. - Потом она понизила голос  и  сказала  почти
про себя: - Еще предстоят  эти  официальные  церемонии  и  празднества  по
случаю приема Тран-ки-ки в Содружество. Ой, сколько дел, сколько дел...
     Она повернулась и направилась к ближайшему входу  в  административный
комплекс - урбанистически-четких форм сооружение, уходящее в глубину. Этан
смотрел на нее и знал, что  недолгое  ближайшее  будущее  Тран-ки-ки  -  в
добрых и надежных руках.
     - Надо вам попрощаться с кораблем. - Гуннар  положил  лапу  на  плечо
Этану. - Может быть, вы проводите нас до Уоннома?
     Этан посмотрел на рыцаря. Он в последний раз видел дан, трепещущий на
ветру, острые зубы, большие  кошачьи  глаза,  густую  темно-рыжую  бороду.
Траны произведут фурор, когда их первый представитель появится  в  совете.
Конечно, внешний эффект будет сглажен специальными костюмами, которые  они
вынуждены будут надеть. Для них тоже найдутся спецкостюмы,  которые  будут
не согревать, а охлаждать. Удобства  -  вещь  весьма  относительная  среди
разумных существ.
     - Боюсь,  мы  не  сможем,  -  ответил  Сква.  -  Мы  с  Этаном  долго
отсутствовали здесь, нам есть по чему соскучиться.
     Грурвельк Сисфар несколько удивленно  взглянула  на  него.  Сама  она
вернется  в  Уонном.  Потом  она,  скорее  всего,   опять   направится   в
Пойолавомаар  в  качестве  официального  представителя  по   связи   между
государствами. Это позволит ей много путешествовать, что было ее страстью.
     - Поймите, - поймав ее удивленный взгляд, пояснил Септембер. - Мы  не
жалеем ни о единой минуте из того времени, что провели  среди  вас.  Ну-у,
скажем так: минуту-другую, не больше. А в целом, это  была  замечательная,
клянусь, замечательная жизнь!
     - Та-ходинг будет переживать, - сказала Эльфа, и голос ее дрогнул.
     - Когда-нибудь, возможно, мы приедем навестить вас, - утешил ее Этан.
- Как-нибудь жарким летом. Или, глядишь, встретимся в другом мире.
    - В другом мире. - Эльфа запрокинула голову, и ее большие желтые глаза
посмотрели на идеально голубое небо. - Странная мысль.
     Потом она взяла и обняла его - так крепко, что он  почувствовал,  как
ее когти впиваются в его  костюм.  Стремительно  подошла  Колетта  и  тоже
заключила его в объятия. Эльфе пришлось отступить.  Что  ж  в  нем  такого
привлекательного, против чего не могут устоять амазонки обоих миров?
     Прощание закончилось. Траны  повернулись  и  направились  по  ледяной
тропинке к  порту,  к  высокомачтовому  "Сландескри",  который  наконец-то
доставит их домой.
     - Если ты вот так будешь плакать без маски, мой друг,  -  предупредил
его Септембер, - у тебя на щеках образуется лед.
     Колетта дю Кане ласково обняла своего будущего мужа.
     - Пусть поплачет. Вы-то что, совсем бесчувственный?
     - Не совсем, конечно, - спокойно ответил он. - Но что-то вроде того.
     Все трое повернулись  и  пошли  навстречу  теплу  открытого  входа  в
строгое здание современной земной архитектуры.




                             Алан Дин ФОСТЕР

                             МИССИЯ В МОЛОКИН



                                Майклу и Хелен Грин, любимым дяде и тете -
                                 с вечным негодованием на наследственность



                                    1

     Этан Фром Форчун перегнулся через деревянное  ограждение  и  закричал
что есть мочи. Ветер искажал его слова.
     Крошечный двухместный транспорт внизу пытался подойти ближе  к  борту
буера. Один из мужчин, сидящих в нем, заглянул в  окно,  открытое  Этаном,
который, жестикулируя, старался, чтобы его поняли:
     - Я сказал, мы из Софолда! Софолд!
     Человек на разведывательном кораблике в недоумении  развел  руками  и
помотал головой, показывая всем видом, что до него не доходит смысл  того,
что кричит Этан. Он вынужден был уцепиться руками за край  окна,  так  как
его кораблик резко  повернул,  чтобы  избежать  столкновения  с  одним  из
полозьев, гигантских полозьев из несокрушимого дюраллоя, установленных под
брюхом "Сландескри".
     Пять закругленных металлических катков поддерживали огромный  ледовый
корабль: два - его переднюю часть, два - у кормы,  самого  широкого  места
корабля, а последний - у края кормы, который  сильно  сужался.  Каждый  из
этих  четырехметровых  катков  мог  распилить   пополам   разведывательный
кораблик, если бы рулевой был менее бдительным, но тот управлял корабликом
очень осторожно и вовремя развернул его от двухсотметрового ледореза.
     Этан    отбросил    капюшон    мехового     костюма,     не     меняя
изумленно-раздраженного выражения лица, с которым он кричал что  есть  сил
человеку на разведывательном кораблике о том, что они - из Софолда. Кто из
Софолд? Он?! Всю разумную жизнь он был торговцем, и считался преуспевающим
в "Доме Малайки", где он работал долгие годы.  Софолд  же  был  домом  для
Гуннара Рыжебородого, Балавера Лонгакса и других транов - уроженцев  этого
сурового, промерзшего мира, что называется планетой Тран-ки-ки. Неужели он
так сильно привык к здешней беспощадной действительности - за  те  полтора
года, как он и его спутники очутились на планете?
     Осколки льдинок, переносимые  ветром,  как  листья  в  других  мирах,
больно  царапали  кожу,  и  Этан  отвернулся,  чтобы   укрыть   от   ветра
незащищенные места. Бросив взгляд на термометр, вмонтированный в его левую
перчатку, он разглядел, что температура была всего минус  восемнадцать  по
Цельсию.  Они  находились  неподалеку  от  экватора  Тран-ки-ки,   где   и
предполагались такие тропические условия.
     Мохнатая лапа придавила его  плечо.  Он  оглянулся  и  встретился  со
взглядом львиноподобного сэра Гуннара. Этан уже хорошо знал своего  друга,
с его широкой натурой,  приспособленной  к  здешним  условиям,  которые  в
одночасье могли уморить самых закаленных людей с Земли.
     Суровая  погода  была  по  вкусу  этому  трану,  который  со   своими
товарищами  уже  успел  сбросить  неуклюжие  одежды  из  толстых  шкур   и
облачиться в легкие кожаные жилеты и юбки. Сэр Гуннар был  ненамного  выше
своего друга Этана, но шире - раза в два, и, несмотря на это, его  вес  не
превышал  веса  земного  мужчины,  потому  что  костный  остов  трана  был
трубчатым и легким, как у пернатых.
     Его желтые глаза с  яркими  узкими  зрачками  напоминали  драгоценные
блестки, ограненные сияющими топазами.  Их  пристальный  взгляд,  поджатые
губы  и  оттопыренные  треугольные  уши  -   все   выражало   нетерпеливое
любопытство. Правая сторона Гуннара, с перепонкой, растянутой от  запястья
до бедра, была  слегка  скособочена  из-за  сильного  ветра,  раздувающего
складки перепонки, но рыцарь легко соблюдал  равновесие,  благодаря  своим
шивам - вытянутым твердым, как сталь, когтям, на которых траны скользят по
льду  со  скоростью  и  пластичностью,  недостижимыми  для  лучших  земных
фигуристов.
     Поскольку красноватая борода Гуннара и ржавого цвета  одеяние  сильно
выделяли его из толпы серо-стального цвета, который преобладал  в  окраске
растительности его соплеменников, ничего не было удивительного в  том,  по
оценке Этана, что фигура рыцаря притягивала к себе внимание.
     - Они хотели узнать, - объяснил Этан на транском языке,  указывая  на
маленький корабль, - откуда мы.  Я  прокричал,  но  не  уверен,  что  меня
поняли.
     - Возможно, они тебя поняли, но просто не слышали об острове  Софолд,
сэр Этан.
     - Я же просил не называть меня сэром, Гуннар.
     Титулы,  которыми  наградили  жители  Уоннома  людей,   помогших   им
расправиться с Ордой Саганака, доставляли Этану чувство неловкости.
     - Однако не забывай, - сказал рыцарь, - что до падения летающей лодки
вблизи Софолда мы не догадывались о существовании вашей расы.  Незнание  -
добавил Гуннар, склонный к обобщениям, - это обоюдоострый клинок,  разящий
невежд  со  всех  сторон.  -  Он  указал  рукой  на  мелькающее   пятнышко
корабля-разведчика. - Было бы удивительно, если бы  ваши  соплеменники  на
этой стоянке, которую вы называете "Медной обезьяной",  -  единственные  в
своем роде на нашей планете, что-нибудь слышали о таком  далеком  острове,
как Софолд. Ничего особенного...
     Его  рассуждения  прервал  крик  из  дозорной  кабины,  установленной
наверху, на высокой площадке, которую подпирала  грот-мачта  "Сландескри".
Многие месяцы жизни среди транов позволили Этану понять слова наблюдателя.
Они наконец-то, после утомительного  многочасового  продвижения  по  узкой
бухте,  входили  в  гавань  Арзудуна,  где  давно   обосновался   аванпост
пребывания людей на этой планете.
     Этан и Гуннар стояли на рулевом мостике, который  представлял  собой,
исключая, конечно, мачты, самую высокую точку на  корабле.  За  их  спиной
распоряжался  Та-ходинг,  бросая  быстрые  указания,  куда   повернуть   и
направить  огромные   колеса,   которые,   в   свою   очередь,   управляли
полозьями-катками, скользящими по льду.  Согласно  распоряжению  капитана,
тран-мореход умело  орудовал  мощными  механизмами  на  корме,  чтобы  еще
замедлить ход корабля. Между тем, тяжелый  и  опасный  момент  прохождения
мимо рифов завершился удачно и  быстро.  Стан  не  переставал  восхищаться
мастерством транов, с которым они так предусмотрительно оснастили огромный
корабль. Только их неуклюжие лапищи с когтями-шивами не давали им свободно
маневрировать по лонжеронам.
     Гуннар,  однако,  с  легкостью  проскользил   по   ледовой   дорожке,
огороженной перилами, в то время как Этан помогал  себе  шестом.  Так  они
продвигались вперед, чтобы лучше видеть происходящее. Стоя на  корме,  где
были закреплены тормоза махины, они разглядывали  порт,  который  медленно
увеличивался - по мере продвижения буера.
     Арзудун имел порт,  вытянутый  петлей  в  конце  длинного  "пролива",
выходящего из ледового океана. Проливом это  могло  называться  только  по
аналогии с земной географией, так как все на  этой  планете  было  сковано
льдом и проморожено на многие  метры  вглубь.  Ровная  простыня  со  всеми
оттенками белизны простиралась во все стороны  света,  кое-где  засыпанная
тонким слоем снега и ледяных  кристаллов,  кое-где  обдутая  ветрами  -  с
ледяными  обнажениями,  на  которых  можно  было  читать  следы  маршрутов
транских ледорезов.
     Этан опоздал с приездом на Арзудун на девятнадцать  месяцев.  "Медная
обезьяна" представляла собой транзитный  пункт  космического  судоходства:
поселение людей и космодром. Появлению Этана со своими торговыми  задачами
в назначенное время на "Медной обезьяне" помешала история с похищением,  в
которую он попал совершенно случайно, затем неудача с потерпевшей крушение
вблизи Уоннома летающей лодкой и многие приключения, связанные с жизнью  в
столице Софолда.
     Арзудун был островом побольше Софолда, но, возможно,  меньше  других,
разбросанных по бескрайним просторам Тран-ки-ки. Насколько знал Этан,  эта
планета  состояла  из  отдельных  островов,  охваченных  ледяными  тисками
океанов. Пустынные безжизненные просторы. А где-то  невдалеке  била  жизнь
ключом, в "Медной обезьяне" было полно людей, работал порт - давняя цель и
надежда спутников Этана покинуть наконец эту землю - ледяной ад. Адреналин
-  Арзудун...  как  созвучны  эти  названия.   Постоянные   неожиданности,
кошмарные опасности и сражения за возможность продлить свою  жизнь,  чтобы
когда-нибудь очутиться на родине. Каким это будет удовольствием  закончить
поднадоевшую игру в неустрашимого воина и вернуться к коммерции, поставляя
предметы роскоши из одних стран в другие теплые страны.
     Этан подумал о своих, оставшихся в живых спутниках.  Извинившись,  он
покинул Гуннара и пошел их искать; он осмотрел палубу, прежде чем заглянул
в каюты, которые располагались на носовой части буера.
     Неудачники-похитители, из-за которых, собственно, так долго  пришлось
оставаться здесь, бесславно окончили  свои  дни.  Тот,  что  способствовал
этому, сейчас стоял на носу,  всматриваясь  за  бушприт.  По  сравнению  с
палубой и громадами льдов впереди он казался  меньше,  чем  был  на  самом
деле.
     Из  них  всех  Сква  Септембер  был  наиболее  подходящим  для  этого
своеобразного мира. Ростом в два метра и весом около двухсот  килограммов,
он походил внешне на библейского пророка со своими развевающимися длинными
белыми волосами, - правда, пиратская серьга в одном ухе  сильно  размывала
первоначальное впечатление. Больше всего, надо  признаться,  он  напоминал
жителя этих ледяных просторов -  своей  массивностью  и  подвижностью.  На
"Антаресе" для него не нашлось подходящего спецкомбинезона, и,  очутившись
в Уонноме, он первым делом облачился  в  одеяние  из  меха,  заставив  как
следует  попотеть  местного  портного.  И  сейчас,  в  роскошном   меховом
облачении, со свирепым и важным выражением лица, он  выглядел  повелителем
снежным широт.
     Укрывшись  за  носовой  каютой,  стоял  Миликен   Вильямс,   учитель,
наслаждаясь интеллектуальной беседой со своим духовным братом,  придворным
магом Уоннома Малмевином Ээр-Меезахом. Кротость и благодушие  исходили  от
его невзрачной фигуры, светились  в  умном  взгляде.  Септембер,  конечно,
больше подходил к физическим  условиям  Тран-ки-ки,  но,  чтобы  здесь  не
пропасть, у Вильямса было свое преимущество - знания.  И  здесь  его  душа
учителя  наслаждалась,  поскольку  он  имел  возможность  делиться  своими
познаниями, обучать, встречаясь с такой благодарной отдачей, на  какую  не
мог рассчитывать ни в одной цивилизованной стране. И  сам  он  с  живостью
постигал все новое - в натуральных условиях,  что  нельзя  было,  конечно,
сравнить с самыми прилежными занятиями на видеопросмотрах. Поэтому Вильямс
чувствовал  себя  здесь  счастливым,  и  если  ему  досаждали  особенности
местного климата, то он  с  ними  охотно  мирился,  не  придавая  большого
значения неудобствам.
     В одной из кают, предавались отдыху или сну старик Геллеспонт дю Кане
и его дочь Колетта, - именно те, ради  кого  похитители  разработали  свою
операцию. Поначалу недоступная в своем  язвительном  высокомерии,  Колетта
теперь сама стремилась к дружеским отношениям с  Этаном.  А  недавно,  без
всякой навязчивости, предложила им пожениться.  Этан  весь  испереживался.
Излишне пышные формы Колетты ему не нравились, но что-то  в  девушке  было
весьма привлекательным: решимость, сверкающая в зеленых глазах,  уверенный
вид, свежесть молодости. Ну и богатство, которое тоже  придает  очарование
его обладательнице. Перспектива женитьбы на одной из  самых  состоятельных
женщин в мире была настолько манящей, что вопросы  внешности  отходили  на
последний план. К тому же Колетта имела большой вес в деловых кругах.  Она
управляла финансовой империей рода дю Кане, так как ее  отец  был  слишком
стар для постоянного участия  в  делах:  его  донимали  разные  возрастные
болезни.
     Но сомнения терзали Этана из-за несдержанной  язвительности  Колетты,
ее нескрываемой властности. Девушка давно привыкла держаться с владельцами
корпораций  с  недоверчивой  сухостью,  иметь  дела   с   государственными
чиновниками, что тоже требовало от нее твердости  и  самоуверенности.  Все
это отвечало особенностям ее личности и развилось с годами. Мысль провести
всю жизнь рядом с такой  деятельной  властной  особой  -  пугала  Этана  и
заставляла держаться с девушкой на отдалении.
     А в нижней  каюте  крепко  спала  после  принятия  снотворного  Эльфа
Курдаг-Влата, дочка ландграфа  Софолда,  которому  служил  рыцарь  Гуннар.
Эльфа умудрилась проспать все опасности и приключения,  которые  случались
на их пути с тех пор, как  они  покинули  Софолд.  Увы,  когда  эта  особа
ненадолго просыпалась, в жизни Этана появлялись сложности.
     Несмотря на некоторые различия в строении  между  людьми  и  транами,
физиология  у  ник  была  схожей  -   настолько,   что   Этана   волновала
женственность Эльфы. Он явно был ею увлечен, и Эльфа в ответ оказывала ему
знаки внимания. Все это причиняло Гуннару сильную боль.  Однако  оба  они,
Гуннар и Этан, не позволяли разрушиться дружбе. Пока  Эльфа  пребывала  во
сне, это им легко  удавалось,  трудности  возникали,  когда  этот  знатный
отпрыск вставал и жаждал общения.
     Этан вынужден был объясниться с Эльфой начистоту. Он прямо сказал ей,
что их отношения не  могут  иметь  серьезного  продолжения,  и  девушка  с
грустью готова была с ним согласиться. Ах, если бы ей удалось пропасть еще
несколько дней,  он  успел  бы  покинуть  планету  без  утомительных  сцен
прощания.   К   тому   же   в   натуре   Эльфы   было   столько   транской
непосредственности, какой-то животной нескрываемой чувственности, что Этан
вздохнул бы с облегчением,  если  бы  проблемы  их  отношений  остались  в
прошлом.
     По выкрикам, которые раздавались с фок-мачты и указаниям  стоящего  у
бушприта Та-ходинг ловко  провел  "Сландескри"  к  доку,  выступающему  из
береговой линии порта. Док представлял  собою  деревянный  настил,  далеко
простирающийся по льду. Он был необходим для того, чтобы поставить корабль
на доски, а не оставлять на льду.
     Небольшие корабли, проявляя  любопытство,  шныряли  вокруг,  усложняя
маневрирование. По счастью, в Арзудуне была широкая гавань, намного  шире,
чем в родном порту Уоннома. Та-ходинг показал класс маневрирования местным
мореходам. Их любопытство и удивление были  вполне  понятны.  "Сландескри"
был гигантом, который не шел в сравнение ни с одним из местных судов.
     Толпа на  берегу  состояла,  несомненно,  не  только  из  восхищенных
корабелов, но и из завистливых купцов. Их  будет  невозможно  удержать  на
расстоянии. Как только появится возможность, они  ринутся  разглядывать  и
постигать особенности невиданного сооружения. Ведь здесь ничего не знали о
древних земных парусных клиперах, по типу которых Вильямс усовершенствовал
корабль-ледоход. Кроме того, на  местных  производило  впечатление  обилие
металлических частей на гиганте. Металл на  Тран-ки-ки  был  редкостной  и
дорогой штукой. Этан много повидал ледорезов - и у всех катки были сделаны
из дерева, реже - из кости или камня. Пять огромных катков из дюраллоя  не
могли не поразить воображение местных знатоков.
     Матросы на корабле ругались  на  нерасторопную  команду  арзудунского
дока. Портовиков тоже ошарашили размеры "Сландескри" и  они  от  изумления
позабыли свои обязанности. Пришлось нескольким матросам спрыгнуть с катков
на настил, чтобы закрепить канаты. Наконец портовая команда, придя в себя,
деятельно взялась помогать.
     Это был сложный процесс. Для "Сландескри" подошел бы док, каких здесь
не было, - втрое длиннее. Таких доков нигде  не  строили,  потому  что  на
Тран-ки-ки не существовало кораблей размером с этот. Та-ходинг, однако, не
выглядел растерянным. Как только закрепили нос корабля,  он  отдал  приказ
сбросить с кормы ледовые якоря. Они должны были удерживать нос корабля при
сильных порывах непрекращающегося ветра.
     Ветер, ветер и холод. Этан откинул с  лица  защитную  маску,  которая
укрывала его чувствительную кожу от  жгучего  мороза.  Только  на  острове
можно было найти какое-нибудь  укрытие,  чтобы  уберечься  от  беспощадных
ветров Тран-ки-ки. Они были такой же принадлежностью планеты, как  горячее
солнце на райском побережье Новой Ривьеры или в других мирах,  например  в
Амрополосе или Хивеле. Ветры дули по-разному, но никогда  не  утихали  над
замершими пустотами океана.  В  проливе  буйствовал  свой  ветер,  но  его
теснили более теплые потоки  воздуха,  шедшие  с  острова.  Теперь  пролив
находился за спиной Этана, его взоры были устремлены к острову.
     В густой кобальтовой синеве над  ним  проносились  пышные,  постоянно
меняющие форму облака. Этан посмотрел вниз. Множество любопытных  глаз  на
дружелюбных физиономиях, поросших серой шерстью, смотрели на него со  всех
сторон.
     - Согласитесь, дружище, мы  должны  спуститься  и  все  осмотреть,  -
сказал Септембер, потирая свой выдающийся нос. По отношению к лицу он  был
тех же размеров, что бушприт к корпусу корабля.
     Пока  что  им  приходилось  разглядывать  город  с  борта.  Множество
сверкающих дорожек вились вдоль домов. По ним сновали туда я  сюда  траны,
раскинув руки параллельно земле. Перепончатые  соединения  раздувались  от
ветра, как крылья плаща, а точнее,  как  паруса,  которые  помогали  легко
менять галс. Дома казались хаотично разбросанными. Над ними  вились  дымы,
вылетающие из тысяч труб. Над всем главенствовал мощный серый замок.
     Поскольку местных жителей, по  первому  впечатлению,  казалось  здесь
гораздо больше, чем на набережных Уоннома, Этан отметил не без  удивления,
что замок, при всей его внушительности, был меньше, чем в столице Софолда.
Это, возможно, свидетельствовало о скудности  местной  жизни,  а  также  о
соответствующей ей скромности ландграфа.
     Гуннар высказал еще одно предположение:
     - Ему на вид не больше дюжины лет, сэр Этан... Этан, и он построен на
редкость удобно.
     Гуннар не без труда пробрался по палубе и спустился вниз по трапу. Он
заметно приободрился, когда ступил на ледяную дорожку. Как и все траны, он
чувствовал себя хорошо на скользкой поверхности, а  на  любой  другой  был
медлителен и неловок. Этан и Сква  присоединились  к  рыцарю  и  двум  его
оруженосцам - Сваксусу даль-Джаггеру и Буджиру. Обсуждая маршрут, они дали
себя разглядывать пытливым местным транам, которые стояли вокруг - руки по
швам, - но при сильном порыве взметнули ими вверх, расправили перепонки  и
унеслись в город, наверное, рассказывать о своих впечатлениях.
     С корабля послышался оклик. Этан обернулся  и  непроизвольно  сощурил
глаза от ветра, хотя  был  защищен  маской  с  очками.  Он  увидел  полную
фигурку, склонившуюся над бортом. Фигурка махала ему рукой.
     - Когда доберетесь до города, воспользуйтесь номером 22RR,  если  вас
будут беспокоить власти.
     Голос звучал четко и повелительно. Колетта дю Кане  объяснила  что-то
тому, кто махал рукой рядом с ней. Это  был,  конечно,  ее  отец,  Колетта
приобняла его, чтобы поддержать.
     - Я назвала вам код  нашей  семьи.  Любой  официальный  представитель
сразу же узнает его. Это поможет вам избежать  препятствий,  когда  будете
заказывать билеты на ближайший рейс на Землю...
     - 22RR, понял.
     Этан почувствовал волнение, когда ему показалось, что  Колетта  хочет
что-то добавить. Но в этот момент старик дю  Кане  пошатнулся,  и  Колетте
пришлось уделить ему все внимание. Вероятно, старика сотрясал кашель - это
было видно по движению его рук и наклону фигуры.
     Путешественники направились в порт. Гуннар и его  спутники  старались
не обгонять людей и еле-еле передвигали свои шивы.
     - Сильная женщина, - восхищенно пробормотал Септембер.
     Гуннар спросил у местных, где им лучше подняться в  порт?  Оказалось,
надо забирать влево.
     -  Сильная,  -  согласился  Этан.  -   Но,   к   сожалению,   слишком
властолюбива.
     - О дружище, чего  еще  можно  ожидать  от  отпрыска  богатой  семьи?
Конечно, мне  не  следует  волноваться  из-за  этого.  Предложение-то  она
сделала вам, а не мне.
     - Верно, Сква. Но для меня важно ваше мнение. Как вы думаете,  что  я
должен делать в такой ситуации?
     - Вы хотите узнать мое мнение? - Септембер  широко  улыбнулся.  Затем
улыбка исчезла, и Сква стал выглядеть непривычно серьезным и хмурым. -  Вы
можете спрашивать моего совета, дружище, о чем угодно. Если это  относится
к военным действиям - хоть на море, хоть на земле, будь то  рукопашная,  -
Бога ради. Если вас интересует политика - пожалуйста, дам совет. Если  вас
волнуют вопросы религии, выпивки и закуски - валяйте, спрашивайте. Я  могу
дать совет вообще по сотне, нет, тысяче разных вещей. И  если  я  даже  ни
бельмеса в этом не смыслю, все равно рискну дать по дружбе  совет.  Только
не спрашивайте меня, - Септембер  приостановился  и  грозно  уставился  на
Этана, тот от неожиданности отшатнулся. - Не спрашивайте  ни  о  чем,  что
касается женщин. Слишком мне не везло с ними. Тут я был менее удачлив, чем
в политике или в сражениях, или в тысяче других вещей. Так-то, дружище,  -
добавил Септембер спокойно, ибо спасительное чувство юмора снова вернулось
к нему. - Этот выбор каждый делает сам, не прибегая  ни  к  чьему  совету.
Могу только сказать, что не стоит путать внешнюю красоту  со  способностью
отдаваться целиком страсти. Темперамент и красота не всегда совпадают,  но
многие мужчины этого не понимают и готовы  отдать  полжизни  за  обладание
какой-нибудь красавицей. Красота кружит им  голову,  отнимает  рассудок...
Слушайте, надо ускорить шаг, не то Гуннар со своими  спутниками  уснут  на
ходу. Нам следует побыстрее попасть в порт.
     Они вскарабкались вверх по  скользкому  наклонному  настилу.  Впереди
простирались владения "Медной обезьяны". В этот момент Этан  осмотрелся  и
заметил внизу, на замерзшей земле, три глубоких дорожки, начерченные тупым
металлом. Следы корабля. Эти полосы  могли  быть  следами  катка,  который
траны использовали с давних пор. Но - нет,  вдали  Этан  различил  силуэт,
напоминавший своими очертаниями гиганта "Сландескри". У Этана  перехватило
дыхание. Космический корабль, и очень скоро он может оказаться на нем!
     Поселение было заграждено от ветра внушительной  стеной,  сооруженной
из глыб льда. Здание администрации находилось в хорошо защищенном месте. К
двухэтажному сооружению в виде буквы L вела наклонная дорожка, по  которой
было удобно передвигаться и людям, и транам, так как левая ее  часть  была
ледяной, а правая -  деревянная,  лишь  слегка  запорошенная  снегом.  Над
входом здания ярко светились две  надписи.  На  одной  значилось:  "Медная
Обезьяна" Тран-ки-ки. Администрация". На другой - на транском  языке  было
написано, "Отдел размещения небесных пришельцев". Примерно так  это  можно
было перевести на английский.
     У входа было довольно оживленно: с деловым  видом  в  здание  входили
люди и траны. Поражали  огромные  окна  -  они  были  такой  толщины,  как
иллюминаторы на космическом корабле. Этан первым направился к входу.
     - Мы должны пойти за тобой, Этан? - неуверенно спросил Гуннар.
     Несомненно, его интересовали возможности передвижения внутри  здания.
Ковылять ему надоело и на корабле.
     - Давай зайдем. Мы только закажем  билеты  на  ближайший  рейс.  Пора
домой, друг Гуннар.
     - Пора домой, - повторил Гуннар, точно упиваясь смыслом этих слов.  -
Конечно.
     Этан уже достаточно хорошо знал транский язык, чтобы почувствовать по
интонации  разноречивые  чувства,  которыми  был  переполнен  сэр  Гуннар.
Неизбежное расставание с  друзьями  рождало  грусть.  Это  будет  прощание
навсегда. Чувство благодарности было в высшей степени свойственно  транам.
Они по-настоящему привязались к людям. Однако транского рыцаря не покидали
мысли о прекрасной Эльфе, которая спала на корабле.  И  нотки  сдержанного
ликования Этан различил в голосе своего друга.
     Этан решил, что непременно еще поговорит с  Гуннаром,  объяснит,  что
тому нечего беспокоиться из-за их отношений с Эльфой. Билет  на  ближайший
рейс будет подтверждением его слов. Он не хотел, чтобы между  ними  так  и
осталась муть недоверия.
     Внутри здания надо было пройти через  систему  изолированных  холлов.
Они беспрепятственно прошли через первую дверь, хотя  на  спутников  сразу
повеяло теплом. Но когда за ними задвинулись  вторые  механические  двери,
Гуннар пошатнулся, а угрюмый Сваксус едва не упал. Вероятно, они  испытали
то же, что человек, вышедший из комнаты с кондиционером  -  в  тропический
полдень. Ведь в их домах температура не поднималась выше пяти градусов  по
Цельсию. А здесь была земная комнатная температура, возможно  даже,  более
жаркая. Так, дома на Земле в  зимний  студеный  день,  принято  хорошенько
протапливать.
     Этан и Сква переглянулись. Они оба обратили внимание  на  то,  что  в
глубине здания транов не было: все они оставались в вестибюле  за  первыми
дверями. Там было небольшое помещение, перегороженное  стеклянной  стеной,
где траны оставляли посылки и беседовали с людьми. Для транов  здесь  была
привычная температура, а сотрудники администрации могли обогреться  в  той
части холла,  что  была  за  стеклом.  Но  даже  в  этом  помещении  траны
предпочитали  находиться  недолго,  спешили  закончить  свои  дела,  чтобы
выскочить на милый их сердцу арктический воздух.
     - С вашего разрешения... друг Этан... друг Сква...
     Гуннар пошатываясь, и  не  договорив,  вместе  со  своими  спутниками
повернулся и, спотыкаясь, побрел к выходу.  Через  стеклянную  стену  Этан
видел, как Сваксус опустился на землю, обхватив голову руками, а Гуннар  и
Буджир жадно глотали воздух скрытыми ртами.
     - Тепловой удар, - констатировал Септембер.  -  Как  быстро  они  его
получили...
     Он расстегнул и снял часть своих бесподобных  мехов.  Этану  и  этого
делать не пришлось. Он  лишь  сдвинул  маску  на  лоб  и  откинул  капюшон
спецкомбинезона. Его костюм  был  рассчитан  на  то,  чтобы  автоматически
адаптироваться к температурным колебаниям. Термочувствительность  материи,
из которой он был сшит, всегда изумляла Этана. Вот такую продукцию приятно
рекламировать и предавать.
     Они   приблизились   к   информационной   сетке.    Вежливый    голос
предупредительно назвал  имя  начальника  порта  и  месторасположение  его
офиса. На висящей рядом карте они проследили путь внутри здания.
     В офисе их встретил маленький, с кожей оливкового  цвета,  мужчина  с
черными  вьющимися  волосами,  туго  завязанными  на  затылке.  Его  брови
приветливо,  но  не  удивленно  приподнялись,  а  взгляд  остановился   на
мгновение лишь на фигуре Септембера, которому и здесь пришлось пригнуться,
входя в помещение. Этан взглянул в окно:  открывался  потрясающий  вид  на
гавань и крыши Арзудуна, с их средневековым колоритом, и, в  отдалении,  -
на  сооружения  самой  последней  технической   мысли.   Картина,   полная
контрастов, точно на экране забарахлившей машины времени.
     - Доброе утро, джентльмены, доброе утро! Карпен Ксенаксис,  начальник
порта. Нам сообщили с поста в гавани, что прибыл огромный корабль с людьми
на борту. - Он помолчал, вопросительно на них глядя.
     - Да, это наш корабль, - сказал Этан и представил  Септембера.  Затем
он кратко изложил причину их пребывания на Тран-ки-ки, рассказав о попытке
похищения семьи дю Кане.
     Начальник порта порывисто его прервал:
     - Один момент... я извиняюсь, - Ксенаксис повернулся  к  треугольному
экрану, стоящему на его столе, и что-то тихо сказал в невидимый  микрофон.
Затем с заинтересованной улыбкой обратился к Этану. - Мы были уверены, что
семья дю Кане погибла во время взрыва корабля. Значит, это не так,  и  они
живы и здоровы. Мы наводили много справок  -  и  ничего  определенного  не
смогли выяснить. Теперь эта новость произведет ошеломляющее впечатление. -
Ксенаксис вдруг взволновался. - Я не ошибаюсь?  Похищение  не  удалось,  и
отец и дочь дю Кане прибыли сюда на этом корабле? Я правильно вас понял?
     Этан утвердительно кивнул.
     Септембер не выдержал:
     - Чего там? Похитители мертвы. Одного я  убил  собственноручно.  Если
мне за это причитается вознаграждение, готов его получить.
     - Конечно, это ваше право. - Начальник  порта  нагнулся  над  столом,
включив  еще  какую-то  кнопку  для   записи.   -   Назовите   свое   имя,
происхождение, домашний адрес и персональный код. Я уверен, мы тут же...
     - Да, дело у вас поставлено неплохо, - прервал его  Септембер.  -  Вы
можете обратиться за подтверждением фактов к руководителю нашей группы,  -
Септембер указал на Этана.
     Этан, как опытный коммивояжер, умел безошибочно разгадывать выражение
лица и скрытые побуждения человека. Он придал себе самый значительный  вид
и важно кивнул:
     - Если полагается вознаграждение, я позабочусь об  этом  чуть  позже,
уважаемый Септембер. - Его друг  слегка  расслабился:  Этану  удалось  без
усилия отвести их от края опасной темы. - Главное, что меня беспокоит, это
возможность как можно скорее отсюда выбраться.
     - Могу себе представить, - голос Ксенаксиса звучал сочувствующе. -  Я
и  сам  не  нахожу  компанию  местных  жителей  приятной.  Некоторые  люди
занимаются здесь бизнесом, но с транами не так просто  сотрудничать.  Дело
не только в здешней температуре, к которой можно привыкнуть, а в том,  что
эти ребята любят спорить и драться. Дикари.
     Этан никак не выразил своего  отношения  к  сказанному.  А  Септембер
будто бы безо всякого интереса, только ради светской учтивости спросил:
     - И что, торговля с транами приносит доходы?
     Ксенаксис пожал плечами.
     - В мои служебные обязанности входит задача укреплять торговые  связи
с местным населением,  сэр.  В  "Медной  обезьяне"  мы  открыли  три  Дома
торговли, в которые часто поставляют новые товары с Земли. Непосредственно
к торговым операциям я не имею никакого отношения. Я  ведь  -  служащий  и
получаю регулярное жалованье. - Этан уловил нотку завистливого сожаления в
голосе начальника порта. - Некоторым компаниям и бизнесменам удается,  что
говорить, хорошо погреть руки на этой холодной планете. - Ксенаксис  криво
улыбнулся.
     - А что же имеется тут такое, на что будет спрос на Земле? -  спросил
Этан безразличным тоном.
     Его вопрос не поставил Ксенаксиса в  тупик.  Такого  рода  информация
была  необходимой  частью  его  работы.  И  он  оживился,  щеголяя   своей
осведомленностью:
     - А что бы вы думали? - начальник порта откинулся на  спинку  кресла,
которая  мягко  подалась  назад.  Раздался  слабый  свист  трансформатора.
Наверное, у Ксенаксиса была больная спина. Но лицо  его  выражало  желание
пообщаться: новые люди в "Медной обезьяне" появлялись  нечасто.  -  Можете
мне поверить: предметы роскоши! Резьба по дереву, дорогие меха, изделия из
кости. Вы бы посмотрели работы здешних резчиков! Они  изготавливают  такие
изысканные вещицы, которые  бы  и  вам  доставили  удовольствие.  Местные,
конечно, грубоваты и вид у них неуклюжий, но  мастера  они  первоклассные.
Ручная работа в нашем мире, где все механизировано и штамповано, а  потому
дешево, - продолжал развивать свою мысль Ксенаксис, -  пользуется  большим
спросом.  Если  есть  деньги,  почему  не  доставить   себе   удовольствие
какой-нибудь дорогой безделушкой, ведь насущные проблемы там, дома, уже не
отнимают особенно много времени и денег. Так  что  роскошь  -  в  цене,  в
буквальном  и  переносном  смысле  слова...  -  Его  кресло  вернулось   в
вертикальное  положение,  а  тон  приобрел  деловитость.  -  Поскольку  вы
намерены покинуть планету, я полагаю, что для вас и для дю Кане  необходим
индивидуальный пересадочный корабль.
     - С нами еще один пассажир, учитель по имени Вильямс.
     - Значит, пятеро. Такие корабли  есть,  но  нужен  опытный  пилот.  Я
думаю, за этим дело не станет. Никто не сможет вам  отказать  после  всего
того, что с вами произошло. Ваше появление -  это  сенсация.  -  Он  снова
повернулся к своему треугольному экрану и  нажал  очередную  кнопку.  -  Я
составлю сообщение о вашем спасении и передам на аванпост. Таким  образом,
и здесь, и на Земле об этом моментально узнают. У вас,  конечно,  остались
там друзья и родные, которые будут счастливы слышать, что вы уже на пути к
дому. Пусть ваши имена не столь известны, как имя дю Кане, но  ведь  не  в
этом дело, в конце концов...
     Несмотря на весьма сдержанное отношение к транам, которое не  скрывал
Ксенаксис, Этану понравился маленький разговорчивый начальник порта.
     - Колетта дю Кане посоветовала мне воспользоваться кодом  22RR.  Это,
сказала она, может сильно упростить все организационные проблемы.
     - Если это фамильный  код  дю  Кане,  то  безо  всякого  сомнения,  -
воскликнул Ксенаксис. Он склонился к экрану. - Ближайший корабль,  который
появится на  орбите,  -  фрегат  "Паламас".  Я  отдам  распоряжение  через
спутник,  -  как  только  "Паламас"  будет  на  досягаемом  расстоянии,  -
приготовиться к приему  летательной  лодки.  Мы  здесь  не  так  велики  и
значительны,  -  добавил  Ксенаксис  с  грустью,  -  чтобы   иметь   своих
представителей на кораблях, летающих в глубокий космос. "Паламас", если  я
не ошибаюсь, пограничный корабль. Когда он появится на орбите Дракс-IV, вы
сможете к нему пристать и уж тогда отправляться куда угодно.
     - Когда он должен появиться  на  орбите?  -  голос  Этана  выдал  его
волнение.
     - Шесть пятнадцать на двадцать четвертое.  -  Заметив  недоумение  на
лицах, Ксенаксис улыбнулся. -  Извините,  я  по  привычке  рассчитываю  по
местному времени. Нужно  сообразить,  как  это  перевести  в  наши  земные
понятия. Вы хронометрами не пользуетесь?
     - Мы пользовались хронометрами, - сказал Этан. - Но после крушения их
осталось немного. Да и те не вынесли климатических условий. Мой  хронометр
выдержал и то и другое, но... - Этан протянул свою правую руку  и  показал
заплату на рукаве  -  от  запястья  до  плеча,  -  мне  пришлось  оставить
хронометр ставанцеру. Хорошо, что не с рукой вместе.
     - Вы имеете в виду этик чудовищ размером  с  корабль,  которые  весят
сотни тонн? Никогда их не видел.
     - Мы были вынуждены заняться одним таким.
     - Вот это да, - Ксенаксис с нескрываемым уважением смотрел  на  своих
посетителей. - "Паламас" должен появиться через день-другой. Добавьте  еще
два, в крайнем случае три дня на торможение и корректировку. К  сожалению,
я не  могу  предложить  вам  ничего  пораньше.  У  нас  даже  нет  обычной
перевалочной базы, где мы могли бы с  комфортом  провести  эти  оставшиеся
пять дней. О, если  бы  вы  снизошли  до  одной  моей  просьбы,  -  сказал
Ксенаксис, потупившись.
     - Какой?
     Поднявшись и обойдя стол, начальник порта повернулся к окну.  Отсюда,
через пестрые крыши Арзудуна, был виден контур "Сландескри", его  мачты  с
опущенными парусами.
     - Я смотрю и поражаюсь вашему кораблю. Он гораздо больше всех  судов,
какие я видел на Арзудуне. Мне очень хочется его как следует рассмотреть -
снаружи и внутри. Это возможно, как вы думаете?
     -  Конечно,  -  сказал  Этан.  -  Я  передам  вашу  просьбу  капитану
Та-ходингу, и уверен, что он с удовольствием покажет вам корабль. Это  его
гордость.
     - Есть чем гордиться, - Ксенаксис отошел от окна и принял озабоченный
вид. - Я полагаю, мне пора вернуться к работе. Нужно заполнить  формуляры.
А вы, если хотите, можете расположиться на эти пять дней в  нашем  здании.
Мы приготовим для вас комнаты.
     - Не стоит беспокоиться, - сказал Септембер и направился к  двери.  -
Что касается меня, то я останусь с нашими друзьями-транами.
     - Ну как хотите, - Ксенаксис повернулся к  Этану.  -  Мистер  Форчун,
одну минуту, я совсем забыл. В магазине одежды N_3 вас дожидаются два  или
три чемодана.
     - Образцы моих товаров. В одном из них дюжина нагревательных приборов
из инертных элементов. Год назад я взял тысячу штук в кредит.  Они  хорошо
расходятся, и за эти несколько дней я постараюсь их  распродать.  Спасибо,
что напомнили.
     Выйдя из офиса, Этан с удивлением подумал о том, что он напрочь забыл
о дожидавшемся его товаре. Как это могло  с  ним  произойти?  По  какой-то
необъяснимой причине такие вещи, как размер прибыли,  таможенный  налог  и
сфера распространения  товара,  казались  ему  теперь  детскими  забавами.
Неужели Тран-ки-ки сделал больше, чем просто научил его переносить холод и
трудности?



                                    2

     Когда они спустились на первый этаж, Септембер положил руку на  плечо
Этану и остановил его:
     - Сэр Гуннар и его спутники не дождались нас, дружище. - Он указал на
коридор, ведущий по  направлению  от  главного  входа.  -  Давайте  пойдем
посмотрим на ваши образцы.
     - Сква, ей-богу, они меня больше не волнуют. После всего,  что  здесь
произошло...
     - Старина, я вовсе не жажду  увидеть  вас  за  прилавком,  -  шутливо
заметил Септембер. - Признаюсь, у меня есть  иная  причина  для  посещения
торгового Дома.
     Этан с любопытством взглянул на приятеля, но верзила уже повернулся и
направился к нижнему холлу.
     - Здесь должен идти  отапливаемый  тоннель,  который  выведет  нас  к
складам. Там отыщем нужный нам лифт. Как и все остальное, торговые  склады
должны быть на поверхности.
     Склад номер три,  как  и  все  здания  утилитарного  назначения,  был
построен в  форме  четырехугольника,  без  окон,  из  беловатого  металла.
Септембер оказался прав относительно его расположения. Несмотря на  холод,
на Тран-ки-ки было дешевле строить наземные сооружения. Гораздо проще было
установить заранее изготовленные конструкции, которые могли  противостоять
ветру, чем долбить вечную мерзлоту и промерзший слой почвы.
     Склад был термоизолирован, но  обогревался  довольно  плохо.  Взгляд,
брошенный на стенной термометр, показал, что температура внутри была  чуть
выше точки замерзания. Снаружи это показалось бы жестокой жарой.
     У входа на склад стояли два охранника. Когда их  попросили  объяснить
свое присутствие здесь, один из них с готовностью отозвался:
     - Говорят, будто бы местные жители крадут все, на что только успевают
наложить  лапы.  -  Вид  у  него  был  при  этом  самый  безразличный.   -
Холодноватая работенка, да ведь, черт побери,  здесь  других  и  не  может
быть.
     - А ты сам видел хоть одного из местных, который бы воровал?  -  Этан
не мог сдержать злость в голосе, и охранник заметил это.
     - Эй, послушай, это же  не  я  устанавливаю  порядок,  дружище.  Меня
просто поставили сюда - меня, да вот еще  Джолину.  -  Другой  охранник  с
важностью положил руку на свой излучатель.  -  Давайте-ка  посмотрим  ваши
пропуска.
     - Позовите главного. - Этан чувствовал себя не совсем расположенным к
сотрудничеству. Может, Тран-ки-ки и  не  самое  передовое  место  во  всей
галактике, но ему казалось, что никто здесь не старался узнать  что-нибудь
новенькое.
     - Назовите ваше имя или летный код? - Этан ответил ему. - Да-а,  ваши
ребята оставили все примерно в четырех рядах позади,  так  что  вы  теперь
должны повернуть направо. Секция двадцать Д. - И он  отступил  в  сторону.
Септембер приятно улыбнулся ему, а его товарищ еще шире.
     - Вот этого я не понимаю, - проворчал  Этан,  когда  они  пробирались
назад  через  ряды  высоких  полок  с  корзинами  и   пакетами.   -   Весь
исследованный нами Тран-ки-ки всегда был честным, и я никогда  не  слышал,
чтобы Гуннар или кто-нибудь другой когда-либо  упоминал  про  воровство  в
Уонноме.
     - У них просто было  недостаточно  общения  с  развращающим  влиянием
стяжательской цивилизации, - полусерьезно  прокомментировал  Септембер.  У
конца четвертого ряда они свернули направо.
     Этан нашел три маленькие невзрачные пластиковые упаковочные  корзины.
Только его ключ  для  печатей  мог  отпереть  молекулярную  структуру,  из
которой был сделан голубой материал в виде  квадратиков.  Наружные  печати
"Дома Малайки" были целы. Непохоже было, чтобы кто-то пытался их сорвать.
     - Я в любое время могу взять их, Сква. А на что еще вы  хотите  здесь
поглядеть?
     - Я уже гляжу на это, приятель, - взгляд Септембера блуждал по полкам
с корзинками, которые высились до самого потолка. - Я уже увидел  то,  что
хотел увидеть. Пора уходить.
     Они вышли из душного зала и вновь прошли мимо  неприветливо  глядящих
охранников. Септембер молчал до тех пор, пока они  не  оказались  почти  у
главного входа в порт.
     - Меня кое-что обеспокоило в замечаниях Ксенаксиса по поводу  местной
торговли, - объяснил он. - И теперь, когда я побывал внутри, я  беспокоюсь
еще больше. Судя по пометам на корзинах, торговля, которая ведется  здесь,
кажется мне на редкость односторонней.
     - Как это - односторонней?
     - Приятель, те корзины, что мы видели,  явно  доставлены  недавно,  и
пометы на них подтверждают это. Из этого мира уходит гораздо  больше,  чем
поступает сюда. Конечно,  надо  еще  посчитать,  сколько  дюраллоевых  или
сталомических ножей идут за одно дорогое изделие из кости и кожи.  Но  мне
кажется, что на Тран-ки-ки не знают цену своему  экспорту.  Сколько  стоит
сотня литров воды для человека в пустыне? И, кстати, сколько стоит  та  же
сотня литров в океане?
     - Кто-то получает  здесь  нечто  куда  большее,  чем  просто  честная
прибыль, будьте  уверены,  -  продолжал  Септембер.  -  Ваши  пакеты  были
единственными, на которых стоял  знак  торгового  семейства.  Кто-то  еще,
возможно, что и без лицензии, устанавливает здесь  маленькую  монополию  и
вовсю обманывает транов. Конечно, они и не подозревают, что  их  надувают,
ведь ничего другого они и не знают. Но я-то знаю кое-что другое, парень, и
это меня бесит. Ведь эти ребята мои друзья!
     - Наши друзья, - спокойно поправил его Этан.
     - Ясное дело, наши друзья... еще на пять дней.
     - Так что же мы можем сделать по этому поводу? Нет, постойте - я ведь
в самом деле представляю "Дом Малайки". Самого старика я никогда не видел,
но, насколько мне известно,  он  вряд  ли  более  честен,  чем  многие  из
руководителей семейства. Одна  только  несправедливость  того,  что  здесь
происходит, не заставит его сдвинуться с места. А вот изменение прибыли  -
другое дело. Я уверен,  что  он  захочет  приехать  сюда  и  устроить  для
Тран-ки-ки выгодную сделку.
     - А я вот подумал еще кое о чем, приятель. Не только о барыше. Но  об
этом - позже. - И, сказав это, гигант погрузился в задумчивое молчание.
     Как раз перед дверями они миновали парочку  итанов.  Насекомообразные
метровой высоты, которые вместе с людьми населяли Содружество, были  почти
до неузнаваемости закутаны в костюмы для выживания,  специально  скроенные
для их тел с восемью  конечностями.  Даже  внутри  они  носили  специально
сотканные "рукавчики" с меховой подкладкой на своих перистых усиках.  Было
очевидно, что они готовы смириться с  потерей  чувствительности,  лишь  бы
самим остаться в тепле.
     Уроженцы теплых и влажных миров, итаны были особенно не приспособлены
к жизни здесь, на Тран-ки-ки. Они прошествовали мимо, бормоча что-то  друг
другу на своем писклявом языке.  Этан  подумал,  какой  тяжести  проступок
совершили  эти  двое,  если  их  сослали  сюда  на  работу.  Должно  быть,
Тран-ки-ки в точности соответствует итанским представлениям об аде.
     - Интересно, что  там  происходит?  -  Септембер  указал  на  входную
плоскость, где собралась небольшая  толпа.  Похоже,  в  центре  ее  кто-то
яростно спорил. Двое мужчин поспешили вперед через наружные двери.
     Этану показалось, что по его глазам ударил свет в  миллионы  люменов.
Наружные  двери  были  покрыты  химическим  составом,  благодаря   отсвету
которого сияние снаружи не казалось глазу таким невыносимым. Проходя через
двери, Этан решил не натягивать толстые защитные очки.  Однако  теперь  он
быстро надел их и открыл глаза. Постепенно зрение  вернулось,  и  он  смог
различить  еще  что-то,  помимо  ослепительного  белого  сияния.   Однако,
ощущение  было  все  еще  такое,  словно  по  зрительным  нервам  резанули
напильником. Он опустил на лицо маску, но  недостаточно  быстро,  так  что
пара слезинок все же успели замерзнуть у него на щеках. Затем, под маской,
они снова превратились в капельки влаги.
     Когда вслед за Септембером  он  вошел  в  толпу,  до  него  донеслись
гневные слова. Некоторые из них он не мог перевести. А те, что он  слышал,
смутили его. Два трана выражали друг к другу крайнюю неприязнь.
     Одним из ник был Гуннар. Другого Этан не узнал. Спорщики стояли лицом
друг к другу на небольшом открытом пространстве, обмениваясь проклятиями с
неиссякающим красноречием. Сваксус  и  Буджир  стояли  неподалеку,  нервно
трогая рукояти своих мечей, наполовину оскалив зубы. Те же,  кто  стоял  в
толпе ближе всего к ним, угрожающе бормотали.
     - Рыцарь-калека, выскочка! - проворчал  странный  тран,  обращаясь  к
Гуннару. Этан с удивлением отметил, что незнакомец был выше  рыцаря,  хотя
далеко не  такой  мускулистый.  Вообще-то  говоря,  он  выглядел  каким-то
мягкотелым. Зеленый и золотой шарфы из металлизированной ткани с важностью
были крест-накрест повязаны у него на груди, от плеч до бедра.
     Металлизированная ткань - импортный товар, Этан узнал  это.  К  левой
ноге богато разодетого трана  был  ремешком  пристегнут  короткий  меч  из
сталамики не в пример грубо выделанному мечу из  стали  местной  выплавки,
какой был у Гуннара. Рукоятка  была  изготовлена  из  причудливо  отлитого
пластика.
     - Я не буду сражаться  с  тобой,  -  незнакомец  пытался  говорить  с
каким-то официозным достоинством. - Я не  сражаюсь  с...  -  Последнее  из
произнесенных им слов было двусмысленным - оно могло обозначать как любого
пришельца, так и низшую касту крестьян.
     - Я - Гуннар Рыжебородый, - ответил рыцарь ворчливо. - Я - победитель
Саганака по прозвищу Смерть, покоритель Орды и рыцарь Уоннома на Софолде.
     - В жизни не слышал ни о ком из них, - фыркнул кто-то в толпе. Кругом
унизительно смеялись. Сваксус и Буджир пытались разглядеть насмешника,  но
напрасно.
     - Ничего, скоро услышите, - пробормотал Сваксус. -  Из  этого  выйдет
отличное развлечение для вас, бездельники.
     - Судя по этим шикарным тряпкам, - продолжал Гуннар,  -  и  по  этому
сверкающему мечу, ты и твоя семья, несомненно,  занимаетесь  золотарством.
Твой меч такой новый, что непохоже, будто его  хоть  раз  использовали  по
назначению. Да и то сказать, зачем меч тому, кто копается в дерьме?
     Тран, стоявший напротив него, замер. Этан знал, что  на  Софолде  все
естественные отходы  замерзали  моментально,  как  только  оказывались  на
воздухе снаружи. Их подбирали те, кто  профессионально  занимались  такого
типа продукцией, для перепродажи различным фермерам,  которые  разогревали
испражнения и использовали их в качестве  удобрения.  Ненадежная  экология
Тран-ки-ки, определяемая расположением островов среди  ледяных  просторов,
удерживалась в равновесии  только  благодаря  усердной  переработке  любых
доступных питательных для почвы веществ. Нужность подобной  работы  однако
не уменьшала оскорбительности заявления Гуннара.
     Каждый  в  толпе  был  согласен,  что  это  оскорбление.  Насмешки  и
комментарии сменились яростными возгласами, руки потянулись к оружию. Мало
кто из взрослых транов, да и лишь некоторые из детенышей, выходили из дому
хотя бы без кинжала, притороченного  к  внешней  стороне  бедра.  Конечно,
Гуннар  и  его  оруженосцы  были  более  искушены  в  сражениях,  чем   их
противники, но против них была целая толпа горожан.
     Септембер и Этан вступили в круг.
     - Мы здесь лишь гости  и  не  хотим  никаких  неприятностей,  -  Этан
изучающе оглядел собравшихся. - Но эти трое - наши друзья.
     При его словах в толпе произошла невероятная перемена. Тот из транов,
что спорил с Гуннаром, сделал извиняющийся жест в сторону Этана.  Все  его
манеры из оскорбительных превратились в подобострастные.
     - Пусть моих детенышей унесет гутторбин, если только  я  обидел  вас,
небесные пришельцы! Я и не знал, что эти... - он чуть  было  не  употребил
опять слово "крестьяне", - ваши личные друзья. Если бы я знал об  этом,  я
бы с ними не поссорился. Я молю вас простить меня и мою семью.
     - Ну,  что  же,  -  начал  Этан,  слегка  смущенный  такой  скоростью
принесения извинений. - Я прощаю тебя, если ты этого хочешь.
     - Скажи Гуннару, что ты сожалеешь, - ухмыльнулся Септембер.
     Роскошно одетый тран уставился на Септембера. На  какое-то  мгновение
Этану показалось, что он поймал в глазах местного жителя отблеск  чего-то,
совсем непохожего на уважение. Однако этот огонек так же быстро исчез.
     - Как желает пришелец с неба. - Он повернулся к Гуннару.  -  Я  прошу
прощения, друг.
     Последние слова он выдавил из себя, как кислую отрыжку.
     - Закончи извинение, как полагается.
     Этан бросил  на  гиганта  предупреждающий  взгляд.  Они  же  добились
извинения, так ради Бога! Чего еще хочет Септембер?
     - Мое... мое дыхание - твое... твое...  -  он  неловко  посмотрел  на
Септембера, упорно избегая взглядов толпы.
     - Скажи ему, - спокойно настаивал Септембер.
     С выражением явной неприязни абориген вытянул обе руки и  приблизился
к Гуннару. Положив руки на плечи рыцаря, он выдохнул ему в лицо.
     - Мое дыхание - твое тепло, - проговорил он быстро. Затем он отступил
в толпу.
     Этан решил, что симпатии зрителей были  на  стороне  проигравшего,  а
вовсе не Гуннара. Рыцарь наморщил широкую морду:
     - Фу! Это отдает салом коссифа!
     - Кто-нибудь еще хочет что-то сказать?  -  Септембер  оглядел  толпу.
Бормоча   и   невнятно   переговариваясь,   собравшиеся   горожане   стали
расходиться. Словно крошки, падающие с пирога, они  расходились  в  разных
направлениях, все меньшими и меньшими группками. В  их  бормотаниях  можно
было различить явные извинения, но обращены они были исключительно к Этану
и Септемберу.
     - С чего все это заварилось? - спросил Этан у рыцаря.
     У Гуннара был расстроенный вид.
     - Мы терпеливо ждали тебя и твоего друга, Септембера. А эти входили и
выходили из здания, в которое  вы  ушли.  Многие  отпускали  замечания  по
нашему поводу. Этан, ничего приятного в этих замечаниях не было. На улицах
Уоннома от некоторых из этих слов у жителей бы кровь в жилах застыла. - Он
глубоко вздохнул. - Но это не Уонном, - продолжал Гуннар, - и мы не хотели
делать  что-либо,  из-за  чего  у  вас   могли   быть   неприятности   или
беспокойство. Было очень нелегко, но мы не  реагировали  на  их  колкости.
Пока этот паф не прошелся по моей родословной, чего уже никак нельзя  было
спускать! Если бы ты не вмешался, - закончил Гуннар, обращаясь к Этану,  -
я бы украсил улицу его внутренностями.
     - Ты быстро прощаешь, - мягко сказал Сваксус.
     Гуннар повернулся и  уставился  на  него,  но  оруженосец  с  вызовом
встретил его взгляд. Сваксус всегда так быстро обижается, вспомнил Этан.
     - Мы ведь почти и не вмешивались, - сказал он, пытаясь снять возможно
возникшее в душе Гуннара тяжелое чувство, что  тот  так  и  не  вступил  в
сражение со своим противником. - Мы были готовы сражаться  рядом  с  вами,
если бы это оказалось нужно. Но почему же они так просто извинились и тихо
разошлись?
     Септембер почесал ухо, украшенное серьгой.
     - Я сам не очень это понимаю, парень. Ни один из транов в Уонноме так
не обходился с нами. Они бывали вежливы, но независимы.
     Гуннар сделал жест в сторону  местных  жителей,  сновавших  внутрь  и
выходивших из здания.
     - Только не охранники, - сказал он презрительно.
     - Сква, а вы обратили  внимание  на  то,  как  разодет  горожанин?  -
спросил Этан.
     - Нет. Я видел только его лицо и меч.
     - На нем были металлизированные шарфы и украшения из других миров,  и
меч у него из сталамики.
     - Ради таких безделушек они готовы поступиться честью. Интересно... -
У Септембера был задумчивый вид.
     - Они считают себя, - горько сказал  Сваксус,  -  существами  высшего
порядка из-за того, что находятся в союзе с твоими людьми.
     - Это же просто смешно, - Этану сделалось не по себе. - С какой стати
им возвышаться?
     - Приятель, это довольно  часто  случалось  в  прошлом  и  у  нас,  -
Септембер говорил, одинаково адресуясь и к Этану, и к  Сваксусу.  -  Когда
великие и богатые  исследователи  приносят  из  своего  мира  дух  барыша,
местное  население,  не  знавшее  прежде  этого  духа,  очень  быстро  его
усваивает.  Отсюда  и  эта  похвальба  торговой  мощью  перед  своими   же
собратьями. Так что, кто бы там еще ни старался загрести побольше денег на
торговле с Тран-ки-ки, арзудунцы  вполне  удовлетворены  своим  местом  на
рынке. Оно дает им то чувство превосходства над другими, о котором говорил
Сваксус.
     Буджир был спокоен настолько же, насколько его товарищ-оруженосец был
говорлив, но сплюнул весьма красноречиво.
     Они отправились назад к кораблю. Три  трана  держались  чуть  впереди
людей.
     - Приятель, я говорил, когда мы были в порту, что думаю не  только  о
барыше. Как сделать так, чтобы  торговля  не  уничтожила  окончательно  то
положительное, что в них есть? - Септембер кивнул,  указывая  на  портовый
комплекс. - Эта маленькая размолвка между  Гуннаром  и  одним  из  горожан
скоро войдет в привычку и станет обычным видом общения транов между собой,
если только  местная  монополия  не  будет  разрушена.  Обе  монополии.  И
маленькая, которой наслаждаются арзудунцы, и большая, что стоит за ней.
     Этан  слегка  поскользнулся  и  удержал   равновесие,   отступив   на
промерзшую землю параллельно ледяной дорожке:
     - Вы сказали, что у вас кое-что есть на уме. Что же касается меня, то
я бы  оборудовал  еще  один  торговый  форпост  со  стоянкой  для  шаттлов
где-нибудь неподалеку, возможно, что на  Софолде.  Оттуда  можно  было  бы
повести торговлю, справедливую для всех транов, выделяя  каждому  разумную
долю за их товары, и одновременно получая хорошую прибыль и для себя.
     Септембер покачал головой с белой гривой:
     - Я ничем не хочу обижать наших друзей, идущих впереди, -  он  указал
на  Гуннара  и  оруженосцев,  -  но,  как  бы  они  нам  ни  нравились  по
отдельности, каждый так же подвержен искушениям, как любой другой тран.  И
очень скоро Софолд окажется точной копией Арзудуна и будет охвачен теми же
торговыми страстями. Возможно, конечно, что Гуннар в  это  вмешиваться  не
будет, но в Уонноме много купцов, готовых сражаться, чтобы сохранить  свою
монополию.
     - Здесь  необходимо  что-то  такое,  что  сможет  предотвратить  само
появление финансовой обособленности. И что одновременно  поделит  то,  что
сейчас существует в таком несправедливом варианте, на кусочки  размером  с
те, которые высекают изо льда ходовые полозья "Сландескри".
     -  Думаю,  что   Тран-ки-ки   просто   необходимо   представительство
Содружества.
     Этан остановился.
     - Это  же  невозможно,  Сква!  Это  было  бы  уже  сделано,  если  бы
исследование  показало,  что  это  необходимо.  Конечно,  стать  хотя   бы
членами-наблюдателями для них было бы просто замечательно. Они  смогли  бы
вести дела с торговцами на мировом уровне и распределять  то  богатство  и
передовые достижения, которые они  получают,  в  равной  степени  по  всей
планете. Но это же просто неосуществимо!
     - Лучше попробовать, чем оставлять их на произвол судьбы. Думаю,  что
из этого все-таки может что-то получиться. Нам надо было бы поговорить  об
этом с местным комиссаром. Но вы уже уезжаете через  несколько  дней.  Так
что вам нечего беспокоиться о том, что, по-вашему, невозможно.
     - Как вы и говорите, у меня в запасе есть еще несколько дней, -  Этан
снова зашагал вперед. - И, пожалуй, я не откажусь прошвырнуться с  вами  и
повидать комиссара.
     Офис постоянного планетарного  комиссара  был  расположен  в  главном
административном здании, к северо-западу от портового комплекса. Про  себя
Этан  подумал,  что  здание  было  слишком  уж  роскошным  для  мира,  где
гуманоидная популяция и ее интересы были не столь уж велики.
     Пять одноэтажных зданий расходились, словно спицы гигантского колеса,
от главной структуры трехэтажной  пирамиды  из  белого  и  черного  камня,
выложенного в  шахматном  порядке,  который  нарушали  только  окна.  Пять
второстепенных структур  были  жилыми  помещениями,  предназначенными  для
административного персонала.
     Главный вход в пирамиду  представлял  собой  еще  одно  устройство  с
двойными дверями,  и  климат  поддерживался  на  уровне,  достаточном  для
общения транов и людей. Эта секция оказалась меньше тех, что они до  этого
встречали, да это было и логично. Транам не было  особой  нужды  приходить
сюда, поскольку все дела, связанные с торговлей и коммерцией,  решались  в
порту.
     Внутри,  в  круглом  вестибюле,   в   воздухе   светилось   небольшое
табло-указатель. Офис  комиссара  был  расположен  на  третьем  этаже.  Им
пришлось ждать очереди у маленького лифта.
     Оказавшись наверху, они обнаружили, что офис  Комиссара  и  был  всем
третьим этажом. Прямо из лифта они вышли в  оживленные  рабочие  кабинеты,
занятые в основном большими машинами и двумя невысокими людьми -  мужчиной
и женщиной. Больше никого не было видно.
     Первое впечатление Этана  о  чрезмерной  украшенности  здания  только
усилилось, когда он  увидел  ковер.  Один  брошенный  взгляд  показал  его
натренированному глазу, что  это  крайне  дорогой  материал  -  импортный,
возможно, из Мантиса или, может быть, из  Длинного  Туннеля.  Генетические
манипуляции произвели натуральный материал, который на вид и ощупь походил
на стекло, обладал упругостью резины и прочностью дилионита. В  результате
получилось  напольное  покрытие  с  приятным  ароматом   и   на   редкость
жизнерадостной окраской. Это явно стоило  очень  дорого.  И,  хотя  он  не
очень-то хорошо  был  знаком  с  основными  направлениями  дипломатических
закупок,  он  как-то  не  думал,  что  ткань  вердидион  была  стандартным
украшением для офисов мелких чиновников в отдаленных мирах,  пусть  это  и
офис самого постоянного комиссара.
     Молодой человек, выглядевший так, словно ему бы  не  помешала  дюжина
хороших обедов, занимал стол, ближайший к лифту. Его пальцы  танцевали  по
клавиатурам и панелям управления с хорошо контролируемой ловкостью.
     Этан поднял глаза к потолку и увидел мозаику, которую  и  ожидал  там
увидеть.  Четыре  круга  одинакового  размера  сходились,  образуя  грубый
квадрат.  Два  ближайших  к  ним   круга   были   помечены   стилизованным
изображением континентов, показывающих оба полушария Земли. Рядом с  этими
находились еще два, также  содержащие  карты.  На  них  были  представлены
полушария Хивехома,  привычного  мира  обитания  насекомовидных  итанов  -
партнеров человечества по Содружеству.
     Между четырьмя большими кругами, в центре, касаясь их, находился  еще
один, меньший круг. Вертикально поставленные песочные часы голубого цвета,
символизирующие Землю, пересекались с горизонтально расположенными  такими
же песочными часами, но ярко-зелеными,  символизирующими  Хивехом.  Вместе
они образовывали  форму  древнего  Мальтийского  креста  и  там,  где  они
пересекались, краски переходили  в  аквамариновый  цвет,  признанный  цвет
объединенной Церкви. Но, поскольку это была организация Содружества, а  не
Церкви, крест был помещен на алом фоне цвета Содружества.
     Человек с соломенными волосами заметил их. Он повернулся, безразлично
поприветствовал их, тогда как его руки продолжали сновать и мелькать,  как
если бы они жили сами по себе и действовали чуть  ли  не  против  воли  их
хозяина.
     - Чем могу быть вам полезен, господа? - Его глаза слегка сузились,  и
он чуть более внимательно посмотрел на них. -  Не  думаю,  что  мы  прежде
встречались. - Он посмотрел на них как бы слегка неодобрительно. - А  ведь
мне казалось, что я знаю всех на окраине.
     - Мы прибыли не по обычным каналам, - сказал Септембер.
     Этан попытался заговорить с важностью:
     - Мы бы хотели видеть Постоянного Комиссара.
     Это не произвело на человека никакого впечатления.
     - По какому вопросу? - Он спрашивал Этана, но смотрел на Септембера.
     Этан подумал с минуту:
     - По вопросу возможных кризисных обстоятельств,  связанных  с  делами
местного населения.
     - Обстоятельств? Какого рода? Вы из команды ксенологов?  -  Его  рука
отбросила назад прямые светлые волосы, потерла кончик  маленького  острого
носика,  опустилась  потянуть  ворот  рубашки  и  снова  поднялась,  чтобы
отбросить с другой стороны непослушные волосы.
     Собственно говоря, не нос у него  зудел  и  не  волосы,  а  мозг,  до
которого он не мог добраться. И потому, как и  многие,  он  потирал  части
тела, не имеющие ничего общего с причиной его состояния.
     - Мы бы предпочли рассказать об этом самому комиссару, - сказал Этан,
изо всех сил стараясь не выглядеть не расположенным к сотрудничеству.
     - Вы записаны на прием? Я не припомню, чтобы сегодня днем  кто-нибудь
был записан на прием.
     - Ты - блаженный! - фыркнула женщина за другим столом, подав голос  в
первый раз. Она была полновата и выглядела чуть старше Септембера.  Похоже
было, что коллега раздражал ее. - Если они здесь не  бывали,  так,  должно
быть, они прибыли на том большом туземном корабле.  -  Соломенный  человек
никак не отреагировал на это. - Ты что, не слышал об этом?
     - Я провел последние несколько дней за своим столом,  Эвлали.  Ты  же
прекрасно знаешь, что я не прислушиваюсь к портовым сплетням.
     - Неудивительно, что ты никогда ничего не знаешь, - вздохнула она.  -
Что бы они ни сказали, это может оказаться очень важным.  Один  факт,  что
они здесь впервые.
     - О'кей, - с сомнением ответил молодой человек. -  Думаю,  они  могут
повидать Трелла. Но я не нарушу процедуру.
     -  Бюрократ!  -  Эвлали  отвернулась  к  своим  сложным   механизмам,
возобновив работу.
     - Согласно порядку, вы должны быть записаны  на  прием,  -  настаивал
человек, потирая нос с другой стороны.
     - Ну, хорошо. - Этан не мог сдержать  нетерпение,  сквозившее  в  его
голосе. - Запищите нас на прием.
     Повернувшись к панели управления перед  ним,  молодой  человек  нажал
кнопку. На экране дисплея появились слова.
     - Не волнуйтесь. Я сказал, что не нарушу процедуру, и я ее не нарушу.
Вы можете записаться на... через пять минут... Подойдет? - Он улыбнулся, и
это совершенно изменило его лицо.
     - Подойдет, - отозвался Этан.
     - Суть вашего дела связана с делами местного населения?  -  Этан  еще
раз кивнул. - Ваши имена, пожалуйста.
     - Этан Фром Форчун.
     - Ваш мир обитания или планета происхождения?
     - Земля.
     - Профессия?
     - Представитель по торговым делам "Дома Малайки".
     - Благодарю вас. - Он пронзительно посмотрел на  Септембера.  -  Ваше
имя?
     - Сква Септембер. - Эти слова раздались с ворчанием, неохотно.
     - Мир происхождения или рождения?
     - Не знаю.
     - Но, послушайте...
     - Сынок, я тебе честно говорю, я не знаю.
     - Ну, хорошо, что сказано в индивидуальном коде?
     - Я идентифицирован как гражданин Содружества. Вот и все.
     - Я в жизни не видел такой идентификационной  карточки.  -  Костлявый
допросчик  пожевал  нижнюю  губу,  хотел  было  подергать  воротник  своей
рубашки, но остановился. - Профессия?
     - Свободный фелрейер.
     Молодой человек снова заколебался.
     - Это ведь слово не на транском, правда?
     - Нет, это не на транском, - заверил его Септембер.
     - А на языке Содружества как это будет?
     - На языке Содружества  нет  прямого  эквивалента.  Это  фонетическое
воспроизведение старого слова на одном из языков Земли, который  назывался
идиш.
     - Ну, хорошо, все равно это к делу не относится.
     - Когда нам можно будет зайти к комиссару? - Этан  нервно  поглядывал
на большую деревянную дверь. Если  Септембер  будет  и  дальше  продолжать
отвечать так же, он, того и гляди, настроит против них клерка.
     - Я проверю. - Тот дотронулся еще до одной кнопки. - Сэр?
     - Я следил с тех пор, как ты вызвал меня, Авенс, -  ответил  глубокий
баритон. - Они могут войти. Будьте осторожны, мистер Септембер.  Возможно,
вам придется пригнуться. Наши потолки предназначены для обыкновенных людей
или транов, а не для великанов и атлетов.
     Этан испугался, но Септембер улыбнулся, указывая на точку  в  потолке
между символами Содружества и верхом деревянной двери.
     - Не волнуйтесь. Я привык нагибаться. И я не атлет и не великан.
     Они поднялись  и  подошли  к  двери,  Септембер  продолжал  указывать
пальцем на глазок, пока Этан не разглядел его на потолке.
     - Так, значит, он слушал и наблюдал за нами все это время?
     - Конечно, дружище. А чего же еще вы ждете от хорошего политика?
     Здание пирамиды имело три стороны, и комната, в  которую  они  вошли,
так же имела три стены и три  угла.  Обе  наружные  стены  были  абсолютно
прозрачными, открывая потрясающий и уже знакомый вид  на  гавань  и  город
Арзудун на фоне неровной линии гор в белых мантиях. Между горами и берегом
домики с острыми крышами казались только гигантской кляксой серой краски.
     К большому удивлению Этана, в меблировке комнаты  отсутствовал  самый
обычный письменный стол. Несколько больших диванов  свободной  формы  были
расположены в разных местах треугольной комнаты. Каждый из них был  покрыт
одним из видов меха местного производства. Не зная ничего об их прочности,
Этан попытался  оценить  их  стоимость  на  открытом  рынке,  принимая  во
внимание только цвет и густоту меха. Сумма оказалась  внушительной.  Любой
из холодных миров, и Тран-ки-ки не был  исключением,  непременно  порождал
необыкновенных  производителей  меха.   Обработанные   шкуры   в   комнате
производили впечатление богатства, с которым не могла  сравниться  никакая
синтетика.
     - Я - Джобиус Трелл, - объявил им человек,  находившийся  в  комнате,
поворачиваясь, чтобы по очереди пожать руки своим  гостям.  Росту  он  был
высокого, очень высокого, - посередине между  Этаном  и  Септембером.  Его
рот, казалось, навсегда застыл в естественной, мягкой, почти  мальчишеской
усмешке. Это избавляло его от необходимости думать о том,  когда  надлежит
улыбнуться  в  щекотливой  ситуации.  Голубые  глаза,   квадратное   лицо,
маленький подбородок, на котором, возможно, появляется  ямочка,  и  густые
пепельные волосы, зачесанные прямо назад. Этан прикинул его вес  и  решил,
что он должен быть не меньше ста килограмм.  При  этом  несмотря  на  свой
необычно  высокий  рост  и  внушительный  вес,  Комиссар   не   производил
впечатления атлета.
     Стоя между Комиссаром и Септембером, Этан  почувствовал  себя  совсем
гномом. Хозяин пригласил гостей расположиться на одном из диванов. Сам  он
занял диван со спинкой напротив. Теперь  Этан  мог  рассмотреть  различные
кнопки управления и приборы, даже толстые футляры дискет, хитро помещенные
в мебель.
     Трелл, казалось,  был  совершенно  доволен  произведенным  на  гостей
впечатлением.
     - Итак, в чем состоит ваше дело?
     Септембер с деловитостью, для  него  необычной,  изложил  суть  своих
наблюдений над торговой жизнью в Арзудуне и Софолде.
     - Я подозревал нечто вроде этого. У нас, здесь, куда  больше  уповают
на мускулы, чем на мозги.
     - Да, это верно, - сказал Септембер.
     Этан содрогнулся. Вместо ожидаемого протеста  при  такой  напраслине,
возводимой на их друзей, Септембер отреагировал полным согласием и сияющей
улыбкой.
     Этан яростно размышлял.  Поскольку  Септембер  ничего  не  делал  без
причины, выходило, что у него есть  основание  соглашаться  с  комиссаром.
Этан заметил, что комиссар ждал  именно  того  ответа,  какой  получил  от
великана.  Но,  если  цель  их  прихода  сюда  -  убедить  комиссара,  что
Тран-ки-ки заслуживает стать членом Содружества, начало вышло не  очень-то
удачное.
     Или все-таки удачное? Наверное, правильно не поддаваться эмоциям.  Да
и разве не разумно это сказано: "Больше надейся на мускулы, чем на  мозги,
но мы не глупцы". С такой оценкой транов согласился бы и сам сэр Гуннар.
     - Вы упомянули о делах местного населения? - Трелл взглянул на Этана.
     Тот поднялся.
     - Мы провели немало месяцев среди них, сэр.
     Расхаживая   по   мягко-плюшевому   ковру,   он   почувствовал,   что
расслабляется. Как всегда, увереннее всего он чувствовал  себя,  говоря  о
тех вещах, в которые сам верил. А он верил в Тран-ки-ки.
     - Окружающая среда и  экология  словно  в  заговоре  против  местного
населения, сэр. Они разбросаны в пространстве и вынуждены,  чтобы  выжить,
селиться на редких, едва доступных островах. Пока сами они  адаптировались
к этому суровому климату, численность их не очень-то увеличилась. Не знаю,
почему, но число их не так велико, как должно было быть. Это тоже не в  их
пользу.
     - И тем не менее,  -  продолжал  он  с  энтузиазмом,  -  несмотря  на
экстремальный климат, они не только удержались от полного вымирания, но  и
продвинулись на порядочный уровень цивилизации. В  некоторых  областях  их
технологии  поражают  своим  развитием,  особенно  в  том,  что   касается
строительства   ледяных   кораблей   и   низкотемпературного   фермерского
хозяйства. Расы, обитающие в более приятных  мирах,  не  продвинулись  так
далеко.
     - Я согласен с вами,  -  и  пораженный  Этан  умолк.  Сначала  Трелл,
описывая транов, заявил, что мускулов у них больше, чем мозгов,  а  теперь
он  полностью  согласен   с   оптимистической   оценкой   их   достижений,
произведенной Этаном?
     - И что же тогда?
     - Что же, мистер Форчун? - Трелл пристально смотрел на него.
     Этан был вынужден отбросить все заранее  подготовленные  аргументы  в
пользу создания концепции для прыжка транов вперед.
     - Если вы согласны с моей оценкой, сэр, то  подумайте,  каким  благом
станет для этого мира вступление в Содружество. Они  могли  бы  послать  в
Совет делегатов в качестве наблюдателей. Они  многому  научатся  и  смогут
разбираться во всех областях  помощи  правительству,  на  что  теперь  они
просто не способны. Это поднимет уровень жизни на планете, а это,  в  свою
очередь...
     Трелл поднял руку, и Этан резко замолчал.
     - Прошу вас, мистер Форчун. - Комиссар  перевел  взгляд  с  Этана  на
Септембера, и снова посмотрел на Этана. - Неужели вы оба не понимаете, что
и я столкнулся с теми же проблемами? Несмотря на явные недостатки  местных
жителей, я ими глубоко восхищаюсь. -  Он  сделал  жест  в  сторону  своего
офиса. - Оглянитесь. Я работаю здесь, я отдыхаю здесь. Все, что  находится
в этой комнате, за исключением электроники - местного производства. Диваны
и стулья, на которых вы сидите, декоративное искусство на  стенах,  столы,
все. Лично я не желал бы ничего лучшего, чем  просить  о  вступлении  моих
подопечных в Содружество. Но... - и он предупреждающе потряс пальцем перед
Этаном, -  хотя  я  согласен  с  вами  в  том,  что  касается  научного  и
художественного прогресса туземцев, давайте не  будем  забывать  и  об  их
недостатках. Общественный прогресс здесь отстает,  и  отстает  намного  по
сравнению со всем остальным. - Он встал  и  невольно  поменялся  ролями  с
Этаном, который перестал расхаживать, а занял место Комиссара. Но Трелл не
стал расхаживать, а подошел к ближайшей прозрачной стене и устремил взгляд
на берег и город.
     - Вы хотите, чтобы Тран-ки-ки приобрел статус  члена  Содружества.  Я
тоже хотел бы, чтобы так  было.  -  Он  обернулся  через  плечо.  -  Какой
Тран-ки-ки, мистер Форчун, вы имеете в виду?
     Этан  начал  было  отвечать,  но  смешался,  обнаружив,   что   факты
противоречат  его  мыслям,  и  замолчал.  Септембер  молча  и   беспомощно
уставился на него...
     - Я вижу, что вы поняли суть проблемы, - Трелл отвернулся от  окна  и
открывающегося под ним вида. - Арзудун был выбран в качестве площадки  для
форпоста Содружества, поскольку это был один из  самых  крупных  островов,
обнаруженных при первичном исследовании, а  также  потому,  что  он  имеет
защищенный берег, который  помогает  нам  укрыться  от  сильных  ветров  с
ледяного океана. Однако, я уверен, что позднейшие  исследования  могли  бы
обнаружить еще сорок различных  мест,  столь  же  подходящих  для  "Медной
обезьяны". Арзудуну просто повезло, но это не означает его  превосходства.
Скажите мне... было ли бы справедливо по отношению к вашим друзьям из?..
     - Из Софолда, - подсказал ему Септембер.
     - Из Софолда. Было ли бы это справедливо по отношению к ним, если  бы
все делегаты от Тран-ки-ки в Совет были выбраны или назначены от Арзудуна?
     - Конечно, нет, - немедленно отозвался Этан. - Все должны голосовать,
и... - Голос его замер.
     Трелл снова хлопнулся на диван напротив них.
     - Голосовать, мистер Форчун? Я даже не знаю,  есть  ли  на  диалектах
Тран-ки-ки слово "голосовать".
     - Время от времени они избирают ландграфов, - возразил Этан.
     -  Да.  Но  только,  если  отпрыски  прежних  правителей  оказываются
неспособными. Лично я никогда нигде  не  был,  кроме  Арзудуна.  Но,  если
социологи, входящие в партии разведчиков, и сходятся  на  чем-нибудь,  так
это  на  том,  что  транов  отличает  неискоренимая  подозрительность   по
отношению к соседу. Они настроены  враждебно  и  шовинистически.  -  И  он
медленно покачал головой. - Я прошу прощения, мистер  Форчун.  Если  траны
хотят просить о предоставлении  планете  статуса  члена  Содружества,  они
должны представить такое прошение сообща. Здесь же даже  нет  планетарного
правительства, с которым мы могли бы вести переговоры. По сути дела, -  он
наклонился  вперед  и  заговорил  с  чувством,  которое  могло  сойти   за
возбуждение,  -  я  бы  даже  не  стал  этого  требовать.  Хватило  бы   и
доминирующего регионального правительства, если  регион  имеет  более  или
менее разнообразное население и приличное  количество  городов-государств.
Если бы только это существовало, многие из других  бесполезных  феодальных
государств слились бы вместе.  Но  в  этом  мире  вам  не  найти  подобной
организации. Просто не найти.
     - Враждебность, - подытожил Трелл, - образ жизни на Тран-ки-ки.  Если
даже жители одного города не обращают никакого внимания на то,  как  живут
як  соседи-рыцари,  так  что  же  говорить  об  этих  группах  вооруженных
кочевников?
     - Мы знаем об этом, - признался Этан, вспоминая, как он, Септембер  и
многие другие отражали осаду Софолда.
     - Согласно уставу Содружества, они тоже имеют право  на  справедливое
представительство. - Трелл выжидающе  посмотрел  на  Этана,  словно  исход
дискуссии был уже  решен.  -  Неужели  вы  можете  себе  представить,  как
обитатели островов станут  политическими  и  культурными  союзниками  этих
кровожадных  бродячих  бандитов?  -  Он  снова  покачал  головой.  -  Нет,
джентльмены, боюсь, что нет. Через несколько тысячелетий, может быть, даже
через несколько сотен лет, они станут мудры настолько, чтобы  обмениваться
дыханием со всеми своими соседями. Но только не сейчас. - Он  вскинул  обе
руки в мелодраматическом жесте, совсем не  нужном  здесь.  -  В  настоящее
время дела обстоят так, что я, находясь на  посту  постоянного  комиссара,
никак не могу порекомендовать им стать членами Содружества. Речь не  может
идти даже об опеке. Для этого они слишком независимы и развиты. Пусть было
бы хотя бы большое региональное правительство - но  только  не  эти  вечно
враждующие  маленькие   островные   государства.   Это   несправедливо   и
неосуществимо. - Он поднялся. Этан и Септембер тоже встали.
     - Я благодарю вас за проявленный интерес,  джентльмены.  Думаю,  что,
поразмыслив, вы согласитесь, что личные эмоции сыграли не последнюю роль в
ваших доводах. - Он ласково журил их.  -  Вы  провели  значительное  время
среди этих людей. И, естественно, желаете помочь им. Однако  прежде  всего
они должны помочь себе сами. Ваш корабль  попадет  на  орбиту  через  пару
дней. Я сам приду в порт лично проводить вас. Если я могу сделать для  вас
еще что-либо, оказать какую-то услугу, прошу вас, не раздумывайте и  прямо
обращайтесь ко мне.
     - Благодарим вас за потраченное на нас время, мистер комиссар, - Этан
и  не  пытался  скрыть  своего   разочарования.   Они   снова   обменялись
рукопожатиями.
     Когда они были уже на полпути к двери, Трелл заговорил опять.
     - Конечно, вы остановитесь в административных корпусах. Правительство
оплатит.
     - Мы очень благодарны вам, сэр, -  Септембер  улыбнулся  в  ответ.  -
Однако,  принимая  во  внимание  расстояние  и   те   опасности,   которым
подвергались наши хозяева, доставившие нас сюда, я думаю, для них было  бы
откровенным оскорблением, если бы мы не  провели  с  ними  последние  дни.
Понимаете?
     - Конечно! (Этан так и не уловил, доволен ли  Трелл  этим  заявлением
или нет.) Но учтите, что в любое время, если вы передумаете  или  захотите
переключиться из варварства в цивилизацию, ваши номера будут ждать вас.
     - Еще раз благодарим вас, - сказал Этан, закрывая за собой дверь.
     Некоторое время Джобиус Трелл пристально смотрел на  дверь,  а  затем
снова занял свое место на диване. Мех  защекотал  ему  затылок,  и  Треллу
пришлось слегка изменить положение. Однако ум его  занимало  нечто  весьма
отличное от мыслей об  убранстве  комнаты.  Наконец  он  тронул  ближайшую
панель управления я заговорил, обращаясь к пустой комнате:
     "Примечание: обсудить психовербальную ориентацию посетителя с отделом
компьюдекса. Сравнить по  записи  напряженность  разговора  с  начальником
порта Ксенаксисом. Запросить компьютерную программу подобных  тенденций  и
действий - на основе имеющихся данных".


     Хотя бриз с берега был сравнительно легким, Этан  почувствовал  озноб
даже сквозь искусственную кожу своего  костюма  для  выживания.  Несколько
транов из числа  местных  жителей  скользили  параллельно  им  по  ледяной
дорожке. Никто не оборачивался поглядеть на них. Здесь, в АрзуДуне, жители
привыкли видеть людей.
     - Вот и все, Сква. Но надо отдать ему должное: его  аргументы  против
предоставления  Тран-ки-ки  статуса  члена  Содружества  были   достаточно
сильными.
     - Верно, дружище. Например, он был  прав,  говоря,  что  у  нас  есть
эмоциональная заинтересованность в этом деле. Он только не добавил, что он
так  же  заинтересован  в  этом.  И  я  готов  поспорить,  что  не  только
эмоционально. У него и лицо, и модуль-ключи говорили об этом.
     - Модуль-ключи?
     - Дружище, каждое слово можно произнести тысячью способами. И  каждый
способ будет выражать определенный эмоциональный ключ. Кое-какие из них  я
могу узнать. И этого достаточно, чтобы сказать, что наш друг  Трелл  будет
не очень-то разочарован, если обитатели  Тран-ки-ки  останутся  такими  же
разобщенными и воюющими, как сейчас. - Он поднял маску своего комбинезона.
Септемберу всегда нравилось подкрепить свои слова мимикой. Так он сейчас и
поступил.
     - Скажите мне,  друг,  кто  получит  большую  прибыль  от  того,  что
Тран-ки-ки останется в таком же состоянии, как и сейчас, - отсталым  и  не
представленным в Содружестве?  Разве  это  не  даст  кое-кому  возможность
спокойно приглядывать за всеми видами межпланетной торговли, - так,  чтобы
она отвечала его личным интересам?
     - Трелл вовсе не произвел на меня такого впечатления,  Сква.  -  Этан
поковырял ледяную дорожку,  и  несколько  сверкающих  льдинок  взлетели  в
воздух. - Это серьезное обвинение, если оно выдвигается против постоянного
комиссара.
     -  По  поводу  этик  политических  выдвиженцев,  дружок,  есть   один
неписаный закон. Чем меньше их пост, тем меньше их  будут  проверять,  тем
больше  у  них  будет  возможность  обдуривать  всех  при  помощи  двойной
бухгалтерии. - Он хлопнул Этана по плечу,  чуть  не  сбив  его  с  ног.  -
Сколько известно случаев, когда  прекрасные  манеры  прикрывают  вороватое
сердце! - Он  нахмурился.  -  Конечно,  он  прав  по  поводу  всего  этого
феодального устройства. Нам придется что-то с этим сделать.
     Этан остановился и снег закружился вокруг него, пытаясь найти лазейку
в его комбинезоне.
     - Что-то с этим сделать? Мы ничего с этим не можем поделать. О чем вы
думаете?
     - Я думаю, что у нас есть еще  несколько  дней,  чтобы  подумать  над
этим,


     - Есть три вещи, которые невозможно сделать, - убежденно говорил  сэр
Гуннар Рыжебородый, оглядывая людей и транов, сидевших за  длинным  столом
на  камбузе  "Сландескри".  -  Невозможно  убить  ставанцера.   Невозможно
выстоять против северного рифса. И невозможно удержать транов,  чтобы  они
не воевали между собой. - Он обратил свой кошачий взор на Этана. Голос его
был так же уверен и холоден,  как  слабый  шторм,  бушевавший  снаружи  за
стенами корабля, и заставлявший трещины между балками и обшивными  досками
издавать тонкий писк.
     -  То,  что  ты  предлагаешь,  друг  Этан,  и   представить-то   себе
невозможно, не говоря  уже  о  том,  чтобы  сделать  это.  Союз  островов,
конфедерация государств? Совет ландграфов? - Его  треугольные  уши  нервно
задергались. - Скорее уж вода потечет по океанам без всяких препятствий.
     - Это должно быть сделано, Гуннар. - Этан  почти  умолял  собравшихся
рыцарей. - Неужели  вы  не  понимаете,  как  сейчас  обстоят  дела?  Народ
Арзудуна и, что гораздо важнее, его лидеры,  захватили  монополию  на  всю
межпланетную  торговлю  и   информацию.   Они   получают   громадные,   но
несправедливые прибыли. А прибыль должна быть поровну поделена между всеми
транами.
     - Ну да, металл, - проворчал грубый голос. Глаза  повернулись  в  его
сторону.
     Балавер Лонгакс был самым уважаемым из воинов Софолда, остававшихся в
живых. Это был более старый и крепче сбитый вариант Гуннара, его серый мех
местами начинал белеть, и он приказывал  замолчать  только  в  тех  редких
случаях, когда собирался говорить сам. Хотя он и был менее возбужден,  чем
его соплеменники, слова Балавера прозвучали куда весомее.
     - Металл. Я никогда не видел столько металла, сколько его  у  жителей
Арзудуна. Не слишком ли много для таких, как они! - Это  вызвало  сердитые
возгласы остальных членов команды. - И не только оружие, друзья мои!  Даже
убранство их домов, сосуды для воды, и все другое - из чистого металла.
     Этан с воодушевлением кивнул.
     - И все-таки я думаю, что их обманывают. Сталамика дешевле дюраллоя.
     Септембер отодвинул свой стул назад, и половицы затрещали.
     - Гуннар, если  траны  проливают  кровь  за  металл,  отчего  ты  так
чертовски уверен, что они  не  захотят  сотрудничать,  чтобы  добыть  этот
металл?
     - Считается унизительным и недостойным сотрудничать  с  людьми  менее
благородного сословия, - ответил рыцарь, словно этим-то все и объяснялось.
- Помнишь, как орда Саганак обрушилась на  Уонном?  Племя  этой  дьяволицы
угрожало всем государствам  -  и  что  же,  помогли  они  нам?  Что-нибудь
предприняли, чтобы сообща отбиться от общего врага? - Он сел  на  место  и
проговорил уже тише: - Слишком много накопилось  ненависти  и  подозрений,
чтобы их  забыть  ради  прибыли.  Взять  хотя  бы  вашу  штуку,  это  ваше
Содружество. Да в нашем языке и слова-то  такого  нет.  Самым  близким  по
значению будет только семья.
     - Вот и надо вам начать думать обо всех транах, как об одной  большой
семье, - возбужденно перебил его Этан. - Вы - одна большая семья. Нравится
вам это или нет, но Тран-ки-ки суждено занять свое место в Содружестве. Вы
не сможете вернуться домой в Уонном и смотреть по ночам на звездное  небо,
не думая о том, что теперь вы - часть чего-то гораздо большего, чем просто
Софолд. Бы могли бы приобрести  то,  что  по  праву  принадлежит  вам  уже
сейчас. - Немного задохнувшись, смущенный силой  такой  неожиданной  речи,
Этан снова занял свое место.
     - И эти приобретения должны по  праву  принадлежать  всем  транам,  -
спокойнее, но так же убедительно добавил Септембер.
     - Мои  добрые  друзья,  с  которыми  я  делю  мое  тепло!  Я  признаю
справедливость ваших слов, - Гуннар, похоже, пал духом. - Но  как  убедить
транов сплотиться? Ведь они не признают слов. Они спорят только с ножами в
руках.
     - Значит вы должны добиться того же  самого  результата  с  ножами  в
руках, - в комнату вошла Колетта  дю  Кане.  Она  грациозно  скользнула  к
дальнему концу стола, оперлась на него обеими руками и наклонилась вперед.
- Если убеждения и логики недостаточно для того, чтобы сцементировать  эту
вашу конфедерацию, которую надо создать, тогда сколотите  ее  с  ножами  в
руках. Игра стоит свеч!  -  И  она  презрительно  посмотрела  на  Этана  и
Септембера.
     -  Пока  упоминались  только  прибыли  и  прочие  материальные  векш.
Членство в Содружестве заставит вас стать более зрелыми личностями.  Скоро
вам уже не будут нужны ножи, чтобы вести полемику. Но, если вас  постигнет
неудача, - она сделала паузу для большего эффекта, - вы так и замерзнете в
своем  развитии,  так  и  застынете,  так  и  останетесь   невежественными
фермерами и вояками, - вы и ваши дети, которые вырастут без всякой надежды
на лучшую участь!
     Ветер настойчиво рвался в двери и иллюминаторы, и лишь его  завывание
нарушало тишину комнаты.
     Гуннар заговорил, осторожно подбирая слова.
     - Женщина, то, что ты сейчас сказала, могло бы быть оскорблением.  Но
я верю, что ты не хотела нас оскорбить, что ты хочешь нам добра.  Да,  то,
что ты говоришь, правда. - Несколько  высокородных  искоса  посмотрели  на
Гуннара и затем переглянулись между собой. Прозвучало несколько  обиженных
слов и несколько угрожающих взглядов обратились к Колетте.
     - Послушайте-ка вы, все, - за спиной Колетты возник силуэт.
     Эльфа Курдаг-Влата казалась усатой амазонкой в плаще и легкой одежде.
Ее полупрозрачные перепонки блеснули в свете масляных  ламп  и  загорелись
оранжевым огнем, когда она подняла руки.
     - Каждым своим шагом, вы подтверждаете все, что говорит о вас  земная
женщина.  Вас  называют  невежественными,  а  вы  угрожающе  рычите,   как
неразумные дети, пойманные на воровстве овощей.
     - Мы согласны с тем, что ее слова справедливы, -  проворчал  один  из
высокородных на другом конце стола. - Но она говорила это в такой форме...
- Этан  заметил,  что,  хотя  Эльфа  была  наследницей  титула  ландграфа,
высокородный никак не обратился к ней. Такая  неформальность  между  теми,
кто управлял, и теми,  кем  управляли,  была  одной  из  самых  интересных
особенностей транов.
     - Да и согласится ли с этим Фулос-Терво или  любой  другой  из  наших
пограничных правителей? - неуклюже закончил высокородный. Сидевшие  вокруг
стола одобрительно зашумели.
     -  Возможно,  и  нет,  -  Эльфа  уступила  охотно.  -  Фулос-Терво  с
подозрением отнесется ко всему, с чем согласен  мой  отец.  Но  правда  от
этого не перестанет быть правдой, которую нам втолковывают друзья. - И она
указала по очереди на каждого из людей, сидевших за  столом.  -  Вот  наши
друзья из другого мира  -  сама  вежливость,  сама  культура  -  наглядное
доказательство той правды, в которой мы постараемся убедить других. Да они
и сами своим присутствием в нашем мире убедят других в том, в чем  убедили
нас.
     - Это возможно, - согласился гордый рыцарь по имени  Хезо-Иди.  -  Но
только в случае, если они отправятся с нами. - Он выжидающе  посмотрел  на
Этана.
     - О, я остаюсь, - Миликен Вильямс был удивлен, что  могли  возникнуть
какие-то другие варианты.
     Престарелый маг, сидевший рядом  с  ним,  заговорил  в  густую  белую
бороду:
     - Сэру Вильямсу и мне надо слишком о многом переговорить. Он не может
уехать прямо сейчас.
     - Конечно, не могу. - Неприкрытый энтузиазм Вильямса явно  приободрил
собравшихся транов, которых он оглядывал, прищурив  глаза.  -  Вы  намного
интереснее, чем мои прежние ученики, и я сам с вами  могу  научиться  куда
большему, чем прежде. Я просто не могу уехать.
     - Вы должны понять, что, сделав свой выбор и предлагая нам  поступить
так же, сэр Вильямс не покушается на права каждого  из  нас.  -  Септембер
говорил  со  всей  возможной  торжественностью.  -  Но  уверяю  вас,   что
последовать за гражданином Вильямсом будет нелегко каждому  из  обитателей
Содружества.
     - А как ты сам, дружище, Септембер? - поинтересовался сэр Гуннар.
     - Думаю,  что  ненадолго  еще  останусь  тут.  -  Он  поковырял  зубы
треугольной вилкой, оставшейся на столе от последней трапезы. - Ничего  не
могу сказать о вашем климате, но еда тут хорошая, выпивка - первый  класс,
да и компания приятная. Я не могу  просить  ничего  большего.  Кроме  того
никто не задает мне слишком много вопросов. - Он повернулся направо.  -  А
вы как же, мой юный приятель?
     Этан  обнаружил,  что  неожиданно  для  самого  себя  стал   объектом
пристального внимания всех, кто находился в каюте, и понял, что самому ему
хочется сейчас оказаться под столом, а не за ним.  Он  уставился  на  свое
колено, подбирая подходящие слова.
     - Я не знаю, Сква... Гуннар. - Во рту  было  такое  ощущение,  словно
вместо слюны у него стал выделяться клей. - У меня другие интересы, другие
обязательства. У меня же работа по контракту...
     - Понятно, друг Этан, - Гуннар улыбнулся простой улыбкой  транов,  не
обнажавшей зубы.
     Неизвестно почему, но эта простодушная сочувствующая улыбка заставила
Этана почувствовать себя еще  хуже.  Ну  почему  ему  надо  оправдываться?
Почему ему, не хватает убедительности?
     - Даже согласись я пойти с вами,  я  бы  только  задерживала  вас,  -
Колетта дю Кане оглянулась на дверной проем. - Мой отец сейчас  у  себя  в
закутке, он спит. Я не  могу  допустить,  чтобы  он  сам  стал  заниматься
семейными делами. Он уже в таком возрасте, когда на все реагируешь не  так
быстро,  как  раньше.  Слишком  многие  постарались  бы  использовать  это
обстоятельство. Кому-то надлежит заботиться и о бизнесе. Вот  что  ложится
на мои плечи, а вы ведь знаете - плечи у меня как раз подходящие.
     Даже траны оценили шутку,  хотя  ширина  плеч  Колетты  не  превышала
ширины плеч обычного аборигена.
     - И могут быть еще и другие обязанности.
     Этан не поднимал глаз, но он прекрасно знал, куда она смотрит, говоря
эти слова.
     - Вот что я всем вам скажу. Если вы все в здравом уме и у вас  хватит
сил  организовать  это  правительство,   необходимо   для   вступления   в
содружество, тогда "Дом дю Кане" немедленно  обоснуется  на  Тран-ки-ки  и
будет справедливо поступать со всеми, кто будет справедлив с нами.
     Эльфа глубоко  вздохнула,  выражая  согласие  и  восхищение.  Женщины
нередко ссорились до этого, и  в  Уонноме,  и  на  корабле,  но  они  были
способны - сейчас они так и поступили - отбросить в сторону различия между
собой и личные чувства, если этого требовала логика. Этан  подумал:  могут
ли мужчины из тек, кто был в комнате, поступить так же?
     -  Тогда  решено.  -  Гуннар  принял  позу,  выражающую  одновременно
решительность и вызов. - Мы попытаемся, - сказал он Этану, -  потому,  что
мы верим в тебя и в то, что ты сказал, друг Этан. Ты никогда не лгал нам в
прошлом. Я не могу поверить, что ты обманываешь нас сейчас.
     Послышалось движение, словно подземный транспорт  пронесся  внизу,  -
это стулья отодвигались от столов,  и  высокородные  рыцари  и  оруженосцы
расходились для обсуждения  небольшими  группами.  Некоторые  оживленно  и
громко  переговаривались,   тогда   как   другие   предпочитали   говорить
приглушенно. Время  от  времени  один  или  два  из  участников  дискуссии
выходили  через  дверь  на  палубу,  словно  приглашая  присоединиться   к
обсуждению вечного участника всех разговоров - ветер.
     Этан ушел рано, торопясь в одиночество  своего  закутка-каюты.  Через
несколько дней он сменит плохо обогреваемую каюту, которую он теперь делил
с Септембером, на  прекрасно  оборудованную  кабину  звездного  корабля  с
замкнутым циклом обогрева. Было странно,  что  такая  перспектива  уже  не
увлекала его так, как в тот день, когда  "Сландескри"  впервые  подошел  к
берегу Арзудуна.
     Что-то, так похожее на горячий  летний  бриз,  коснулось  его  плеча,
когда он вышел в коридор, и в пронзительно-холодном воздухе это показалось
ему на удивление спокойным и теплым. Повернувшись, он уставился  вниз,  на
Колетту  дю  Кане.  Оставшиеся  позади  него   голоса   спорящих   транов,
неповторимый басок Септембера,  мягкое,  но  настойчивое  журчание  голоса
Вильямса - все растаяло и стерлось, образуя один  только  неясный  гул.  В
глаза его неподвижно  смотрели  сияющие  кристаллы  изумруда,  похожие  на
зеленые  кратеры  на   этом   луноподобном   лице,   несмотря   на   маску
спецкомбинезона,  ее  нежно-розовая  кожа  приобрела   янтарный   оттенок,
благодаря редким выходам под жестокое арктическое солнце Тран-ки-ки.
     На какое-то мгновение ему  показалось,  что  он  поймал  образ  самой
изменчивой красоты, ее утонченную сущность,  которая  проявляется  в  этом
мире только через человеческие глаза.
     - Ты остаешься или едешь? - ни намека на кокетство, никаких опущенных
в притворном смущении ресниц. У личности, главным содержанием которой была
откровенность, на это просто не было места. Хотя дверь на наружную  палубу
была закрыта, ему показалось, будто  что-то  закружилось  вокруг  него,  и
кровь медленнее побежала в его жилах, и холод охватил его.
     - Ну, мы ведь так хорошо ладили эти последние недели...
     - Я знаю, Колетта. - Для такой проницательной женщины,  это  был  уже
достаточный ответ. Она  заговорила,  тем  не  менее,  торопливо  произнося
слова, словно спеша избавиться от них как можно скорее.
     - Я же просила тебя жениться на мне. Ты собираешься сделать это?  Или
остаешься здесь?
     - Я... я не знаю, Колетта. Полагаю, мне нужно больше времени  на  то,
чтобы подумать. Я не обманываю тебя, Колетта, я говорю тебе правду.
     Она насмешливо фыркнула:
     - Каждый мужчина из тех, что я  знала,  начинал  в  последнюю  минуту
нести что-то вроде этого.
     - Обещаю, что скажу перед тем, как улететь. - Он схватил ее за плечи,
удержав ровно столько,  сколько  посмел.  От  нее  исходило  поразительное
тепло.
     - Если это должно произойти...
     Он отпустил ее.
     - ...то произойдет.
     Она выдавила слабую улыбку.
     - Думаю, это лучше, чем прямой отказ. Увидимся. - Она  повернулась  и
выскочила через дверь. Порыв ветра подхватил и забросил в каюту  несколько
ледяных хлопьев, и они закружились и растаяли, касаясь его лица.
     За  ней  вышли  два  трана-рыцаря,  продолжая  легко   разговаривать,
полностью игнорируя жестокий холод. По мнению  местных  жителей,  раз  они
стояли на защищенном берегу, то могли прогуливаться на улице  чуть  ли  не
нагишом. Этану же и другим людям приходилось спешить назад, в каюту,  пока
незащищенная кожа не замерзала до того, что начинала хрустеть и крошиться,
как медовые соты.



                                    3

     Можно  было  бы  считать,  что  местные  жители  вполне  привыкли   к
проявлениям  передовой  технологии  человечества:  они  не  уставились   с
благоговением вверх, когда взревели тормозные моторы  шаттла  и  он  уютно
устроился  на  своей  площадке,  словно  улитка,  возвращающаяся  в   свою
раковину.
     Когда  рев  моторов  замер,  внутренние   элементы   суперохлаждения,
встроенные в покрытие дельтакрылого  атмосферного  летательного  аппарата,
принялись за работы. Скоро и корпус, и сами моторы остыли до того, что  их
можно было потрогать рукой.
     С пролетов ожидающего моста протянулись фалы.  Трясущийся  от  холода
пилот  корабля  и  посадочная  команда   обменялись   короткими   деловыми
репликами. Пакеты и корзины стали поступать из скрытого  склада  в  шаттл,
тогда как  в  обмен  маленький  кораблик-челнок  порождал  из  своих  недр
множество посылок меньшего размера, но с печатями.
     Изделия местных промыслов обменивали  на  ножи,  лампы  и  оружие  из
сталамики. Куски все  еще  бесценного  зеленого  осмидина,  пусть  даже  и
неважного качества, обменивались на радио, триоды и другие средства связи.
Этан  вспомнил  об  огромном  вулкане,  который  местные  траны   называли
Места-Где-Кипит-Кровь-Земли,   и   о   пещере,   наполненной    осмидином,
обнаруженной ими внутри. Он подумал о том, что бы сделал тот самый  некто,
кто  контролировал  местную  торговлю,  узнай   он   об   этом   хранилище
сверхценного  поделочного  камня,  от  размеров   которого   перехватывало
дыхание.
     Неподалеку Геллеспонт дю  Кане  начал  оживленно  болтать  с  врачом,
которого предусмотрительно выслал на  шаттле  капитан  звездного  корабля,
едва только узнал о своем  неожиданном  и  знаменитом  пассажире.  Колетта
стояла рядом, отрывисто отвечая  на  ворчливые  и  несколько  непристойные
прощания Септембера и более вежливые и почтительные заверения Вильямса.
     Когда оказалось, что больше не с кем говорить и больше нечего делать,
Этан вдруг понял, что он движется ей навстречу.  Она  тоже  направилась  к
нему.
     Несколько мгновений прошли в молчании. Возможно, мысль, что теперь он
решился, помогла ему более стойко встретить ее взгляд.
     - Как ваш отец? - наконец поинтересовался он.
     - Так хорошо, как это можно было ожидать. - Ей пришлось  сделать  над
собой усилие, чтобы заговорить с  обычной  для  нее  откровенностью.  -  Я
пытаюсь убедить  его  согласиться  и  поменять  физическое  тело...  а  он
отказывается от дополнительных  стимуляторов  и  операции.  Он  не  желает
этого. Не думаю, чтобы это было желание  умереть.  Психогностики  говорят,
что это не так. Но он  не  желает  даже  омолаживаться,  причем  действует
вполне осознанно. Главное его желание сейчас - чтобы я все  взяла  в  свои
руки, - он, мол, уже и так долго этим занимался.
     - Вы готовы заняться этим, Колетта? -  Этан  говорил  мягко,  но  без
воодушевления. Было очень трудно заставить Колетту поверить в  себя.  -  Я
знаю, как работают торговые семьи. Я сам работаю на такую семью.
     - Готова я или нет, но мне приходится это  делать.  -  Ответ  ее  был
таким мягким, что трудно было поверить, что это она так говорит. -  А  что
вам надо делать, Этан?
     Он улыбнулся. Это было нелегко.
     - Извините, Колетта. Мне правда очень жаль.
     - Ох уж эти торгаши, сначала говорят, что  продают  самое  лучшее,  а
потом заявляют, что им очень жаль.
     - Колетта... - Этан подыскивал слова. - Я не тот, кто приказывает,  а
тот,  кому  приказывают.  Вы  воспитаны  и  обучены  так,  чтобы  отдавать
приказания. Я взрослел, приучаясь выполнять их. Я могу  предложить  только
совет, но никогда не смогу командовать. Не думаю, чтобы это у меня  хорошо
получалось. Я запутаюсь на любом ответственном посту, который  вы  сможете
предложить мне, и вам придется прикрывать меня.  Вам  придется  объяснять,
кто  я,  моим  коллегам,  настоящим   квалифицированным   специалистам   и
компьюсивам. - Он печально покачал головой. -  Я  не  смогу  справиться  с
насмешками, объектом которых я непременно стану.  И  не  хочу  становиться
бесполезным паразитом.
     - У вас уникальное представление о том,  что  значит  жить  вместе  с
кем-то. - Голос ее прозвучал почти отчаянно, но  непохоже  было,  что  она
упрашивала его. - Вы могли бы делать все, что захотели бы... Что угодно  -
путешествия, хобби... Это даже не обязательно должно было бы  быть  вместе
со мной. - Она слегка опустила глаза.  -  Вы  могли  бы...  даже  заводить
женщин на стороне, если бы только пожелали. Я устроила бы все  так,  чтобы
вы смогли позволить себе все самое лучшее. - Она снова посмотрела вверх. -
Вы же хороший человек. Вы могли бы  делать  все,  что  хотите...  если  бы
только вы... - она поколебалась, - опять возвращались ко мне.
     - Нет, Колетта.  Здесь  у  меня  есть  дело,  которым  мне  предстоит
заняться.
     Что-то вспыхнуло в ее глазах на долю секунды.
     - Это тот мускулистый медвежонок, так?
     - Нет. - Этан произнес это с силой, которая сквозила  в  честности  и
откровенном удивлении ее словам. - Эльфа ничего не значит.  Не  знаю,  что
она нашла во мне, но она представитель иного мира.
     - В прошлом это людей не останавливало, - напомнила ему Колетта.
     - Это останавливает меня. Во всем, что касается  Эльфы  Курдаг-Влата,
любой интерес, кроме антропологического - строго односторонний. И причем с
ее стороны. Я уже объяснил тебе подлинную причину. Я никогда не  мог  быть
профессиональным     студентом,     профессиональным     путешественником,
профессиональным хоббистом. Или профессиональным мужем.
     Казалось, она уже  готова  уйти,  но  вдруг  она  обхватила  его  так
внезапно и так крепко, что ему пришлось силой удерживать  равновесие.  Она
начала молить его, говоря так тихо, что никто, кроме Этана, не смог бы  ее
услышать.  Он  моментально  поддался   гипнозу   этих   зеленых   глаз   с
металлическим блеском.
     - Ты - первый из встреченных мною мужчин, кто обошелся со мной, как с
человеком. Ты был добр ко мне, и ты был честным со мной.  Я  знаю,  что  я
безобразна.
     - Нет, Колетта, вы - что угодно, только не это.
     Ее улыбка выдавала внутреннюю боль.
     - Многие месяцы я была единственной женщиной в округе. Я наслаждалась
этой изоляцией. Я достаточно  хорошо  знакома  с  физиопсихологией,  чтобы
прочитать, что в твоих глазах каждый месяц этой изоляции я теряла по  пять
килограммов. Как только мы добрались до какого-то форпоста цивилизации, ты
сразу увидел, какая я на самом деле, ведь этого  не  сможет  исправить  ни
один врач. Так и случилось здесь, на этом форпосте. Я страдаю ожирением, я
саркастична и упряма до разочарования.
     - Два последние качества вам нужны, чтобы удержаться  на  том  месте,
которое ожидает вас, - заверил ее Этан. - Что же касается первого, так это
просто образ, который вы сами себе создали. - Он подумал о том, что сказал
ему Септембер. - Психическая форма и привлекательность  не  имеют  друг  с
другом почти ничего общего. В темноте  все  человечество  похоже  друг  на
друга. Нет причины, по  которым  я  не  могу  жениться,  связаны  с  нашим
умственным устройством, а не с физиологическим.
     Она отпустила его. Его руки, должно быть, покраснели  в  тех  местах,
где она удерживала его.
     - У "Дома дю Кане" есть филиалы и отрасли  в  большинстве  населенных
миров и многих колониях.  Если  вы  когда-нибудь  передумаете,  Этан  Фром
Форчун, то сможете  связаться  со  мной.  -  Она  широко  ухмыльнулась.  -
Двадцать-два Р-два, Этан совершит чудо.
     - Вы найдете еще кого-нибудь.
     - С моей-то привлекательностью? Я могу только предложить баланс моего
картометра и моего положения. А на это не купишь то, чего я  так  хочу.  Я
уже просила и упрашивала, Этан. Я не буду молить вас.
     - Я знаю. Попрошайничество - не ваша фамильная черта, Колетта.
     Из салона, куда только что был переведен ее отец, выглянул  стюард  и
жестами подзывал ее. Слабый голос назвал ее  по  имени.  Он  прозвучал  из
глотки мощного гуманоида.
     -  Пора  уходить.  До  свидания,  Этан.  Вспомните  обо   мне,   если
передумаете. Помните обо мне, если и не передумаете.
     Она избавила его от необходимости раздумывать,  целовать  ли  ее  или
нет, повернувшись и решительно зашагав к своему отцу, к людям  и  машинам,
помогавшим ему остаться в живых. Он наблюдал, как она  быстро  направилась
вверх по сходням в приемную тубу  шаттла.  Снег  запорошил  окошко,  через
которое он смотрел.
     Прошло  пятнадцать  минут.  Затем  прекратился  обмен  картонками   и
пакетами. Приглушенный звук химического бурления  донесся  через  окно  из
толстого  стеклосплава.  Ярко-оранжевые  полосы,  словно  потеки  масляной
краски, вырвались из сопел шаттла. Он  быстро  поднимался,  пока  не  стал
размеров не  больше  одного  из  десятков  тысяч  ярких  снежных  хлопьев,
кружащихся в холодной-холодной атмосфере Тран-ки-ки.
     Этан потер правую руку  -  там,  где  она  дотронулась  до  нее  -  и
задумался.



                                    4

     Септембер  позволил  ему  стоять  на  месте  почти  час,   но   потом
присоединился к нему.
     - Нелегко, дружище?
     - Нет, Сква, нелегко.
     - В любом случае, так-то лучше, - бодро сказал гигант. - Деньги - это
еще не все. С годами она становилась бы только жестче, а  не  покладистее.
Вселенная полна мотыльков, которые только и ждут, чтобы размять  крылышки,
и они уж куда приятнее.
     - Сква.
     - Что такое, приятель?
     - Заткнитесь. - Он пошел  прочь  вниз  по  коридорам  порта,  глубоко
засунув руки в карманы. Пожав плечами, Септембер последовал за ним, строго
соблюдая дистанцию, как бы представляя Этану побыть в одиночестве.
     Сэр Гуннар и два его оруженосца терпеливо  ждали  их  снаружи  здания
шаттл-порта. Септембер  пытался  спорить,  заставляя  их  зайти  внутрь  и
проследить отлет шаттла с более близкого расстояния.  Но  траны  предпочли
отказаться от  такого  удовольствия,  раз  оно  означало  подвергать  себя
воздействию губительно высокой температуры внутри.
     - Мы видели, как они взлетели, прямо отсюда, Этан, - сказал  транский
рыцарь. - Он больше, чем небесная лодка, в которой вы  прибыли  к  нам.  -
Нотка детского удивления прозвучала в его  голосе.  -  Неужели  эта  штука
присоединится к еще большему кораблю?
     - Он гораздо больше, Гуннар. - Любопытный  и  открытый  взгляд  трана
напомнил Этану о причине, по которой он остался тут.
     - Давайте найдем местечко в городе и выльем по  кружке  ридли.  -  По
крайней мере, этот суперпсевдомед поможет ему облегчить мучения  болевшего
горла, если не смятенной совести.
     Таверна,  которую  они   разыскали,   приткнулась   между   двух-   и
трехэтажными домами респектабельного вида на узкой  улочке.  Меда  там  не
подавали, но зато  они  нашли  широкий  выбор  нетоксичных  интоксикантов.
Большинство из них получали из различных видов растущей повсюду  пика-пины
или же из пика-педан, и только несколько - из  других  видов  растительной
жизни. Все они наполняли стана одинаковым ровным теплом.
     - Как же мы сформируем это правительство или конфедерацию, друг Этан?
-  голос  Сваксуса  Даль-Джаггера  прозвучал  обескураженно,  а  ведь   их
экспедиция еще и не начиналась. - Мы ничего не знаем об этой стране. Никто
из Уоннома или из Софолда в жизни не бывал так далеко от дома.
     - Их отделяет отсюда столько  сатчей,  -  пробормотал  его  компаньон
Буджир.
     - Это может оказаться нам на руку. - Септембер наклонился над столом.
- Другие государства, которые мы посетим, тоже ничего не знают о  Софолде,
но,  возможно,  что  они  услышат  или  уже  слышали   об   Арзудуне,   и,
соответственно, о станции, основанной здесь человечеством.
     - Мы уже получили доказательства того, что слишком  много  продуктов,
произведенных на этой планете, идут на экспорт - слишком много, чтобы быть
произведенными только в Арзудуне. Это означает, что жители Арзудуна  ведут
обмен и торговлю с окружающими его государствами. Что  еще  заставляет  их
выглядеть такими важными и значительными, как  не  заявления  о  том,  что
небесные волшебники - мы, то есть, - их союзники?
     - Тогда как же они отреагируют, когда мы покажемся и скажем  им,  что
лучше было бы для них самих поскорее объединиться в конфедерацию?
     Этан опустил на стол  высокую  кружку  с  напитком  и  воспользовался
огромной ложкой своего  запястья,  чтобы  зачерпнуть  еще  немного  сильно
приправленного супа, стоявшего перед ним. Он осторожно отхлебнул, так  как
кончик ложки был слишком широк для его человеческого рта. Ему  никогда  не
нравился суп. Он всегда предпочитал что-нибудь более солидное  и  твердое.
Но климат Тран-ки-ки делал любого большим любителем горячей  еды  в  любом
виде.
     - А вот я бы, - старательно продолжил  Гуннар,  подумав  над  словами
Септембера, - начал по соседству с Софолдом.  -  Он  откинулся  на  стуле,
балансируя на двух задник ножках. Этан знал, что рыцарь  не  свалится.  Он
никогда  не  встречал  людей  с  таким  совершенным,  врожденным  чувством
равновесия.
     - Нет. Я думаю, Гуннар,  что  мы  скорее  преуспеем  тут,  где  мы  -
незнакомцы для тек, кого хотим обратить в свою веру,  и  где  сомнительная
репутация человечества, уже, возможно, опередила нас.
     - Та-ходинг тоже  должен  принять  участие  в  обсуждении.  -  Буджир
замолвил словечко за капитана "Сландескри".  -  Это  ведь  на  него  ляжет
значительная ответственность за то, чтобы благополучно доставить нас через
ледяные пространства, еще не нанесенные на карту, и за то,  чтобы  спасать
нас маневрами в тех случаях, когда будет угрожать опасность.
     - Это неизбежно, - бодро согласился  Септембер.  -  Я  согласен,  что
старина Та-ходинг тоже заслуживает свой кусочек, но гораздо важнее,  чтобы
мы...
     - Я чую здесь странный запах, Бафтем!
     Разговор за столом прекратился.
     Говоривший оказался очень  богато  разодетым  траном,  который  стоял
почти рядом с их кабинетом. Шипы на его одежде блестели хромом и  отливали
розовым, и он почти  задыхался  под  невероятно  тяжелым  и  густым  мехом
какого-то зверя с белыми полосками и черными пятнами на шкуре. Рядом с ним
стоял один из самых крупных транов, которых Этан  когда-либо  видел,  этот
колосс был примерно метра на полтора выше  и  шире  в  плечах,  чем  любой
другой из транов. Одна из его лап легко покоилась  на  рукоятке  какого-то
неизвестного оружия, пристегнутого к левой ноге. Она была тускло белого  с
серым цвета и выглядела, словно бедро какого-то ходячего зверя из тех, что
водились на Тран-ки-ки. Дубинку покрывал затейливый узор. Нижний ее  конец
был заострен в нескольких местах.
     - Отвратительный запах - и я тоже его чую, - сказал гигант, неприятно
улыбаясь. Этан обратил внимание на то, что все разговоры в таверне стихли,
превратившись в ровный и приглушенный говорок. Почти все взоры устремились
на них.
     Богатый туземец сделал сложный жест  в  воздухе  перед  своим  носом,
сопровождая  все  это  весьма  выразительным   гримасничанием.   Продолжая
защищать свою морду от  какого-то  воображаемого  запаха,  идущего  из  их
кабинетика, заглядывая под стулья, нюхая столы и проверяя пол. Опустившись
на четвереньки, он приблизился к столу Гуннара, перестал  принюхиваться  и
поднялся. Для большего эффекта, он принюхался  еще  раз,  так,  чтобы  его
смогли услышать все зрители.
     - Думаю, что нашел причину, Бафтем, - сказал он своему компаньону.  -
У кого-то настолько плохие манеры, что он привел кастрированного  бурфа  в
эту комнату.
     В  комнате  повисла  полная  тишина.  Когда  никто   за   столом   не
среагировал, гигант отчетливо сморщил свою морду, покосился на  Гуннара  и
произвел пренебрежительный звук.
     - Ты же знаешь, как воняют еноглиды, если их  стерилизовать.  Мерзкое
зловоние! - Он осмотрел стол и воскликнул с притворным  удивлением.  -  Да
здесь не один источник, а несколько!
     - Тише, Бафтем. Гражданин должен  быть  вежливым,  даже  обращаясь  к
кастрированному бурфу. - Он наклонился между Этаном и Гуннаром над столом.
- Не соблаговолите ли вы выйти вон?
     Этан  почувствовал  восхищение  выдержкой   Гуннара,   когда   рыцарь
обернулся через правое плечо и прокричал:
     - Эй, хозяин, чья это таверна - твоя или его?
     С изумительной прозорливостью хозяин таверны уже отступил ко входу на
кухню. В отчет на  вопрос  Гуннара  он  издал  какой-то  нечленораздельный
булькающий звук и быстренько шмыгнул внутрь, прежде чем любые  последующие
вопросы могли быть заданы.
     - Может, это ты теперь хозяин? - Гуннар рассеянно взглянул  вверх  на
забияку. - Только все равно, на мой взгляд, ты больше похож на слизняка. -
Он опустил глаза, посмотрев на ноги подошедшего к ним.  -  Однако,  слизь,
что тянется за тобой, ведет от дверей, а не с кухни.
     Отступив назад и одновременно выхватив  меч,  оскорбленный  горожанин
обрушил его вниз. Гуннар все еще балансировал на двух задних ножках стула.
Как только лезвие мелькнуло в воздухе, он резко  качнулся  назад.  Тяжелая
спинка стула ударила нападавшего по поясу, от чего он полетел на пол.
     Этану удалось выскользнуть из-за стола и выхватить свое  оружие.  Оно
весило больше, чем картометр, однако за последние несколько месяцев он был
вынужден узнать, как пользоваться этим средством убеждения. Он не  заметил
трана, который  обошел  их  сзади,  но  это  успел  сделать  даль-Джаггер.
Убийца-неудачник опрокинул Гуннара, повалившись на  него,  так  как  слепо
цеплялся за кинжал оруженосца, вонзившийся ему между выпученных глаз.
     Теперь казалось, что на них бросились все находившиеся в  таверне.  В
новопришедших бешено полетели ледовые мечи, топоры  из  кости  и  металла.
Этан оказался на полу, пытаясь увернуться от удара пикой, которой целил  в
него дюжий посетитель. Он откатился в сторону, и  острие  пики,  ударив  в
каменный пол, выбило из него искры. Вояка с пикой  попытался  нанести  еще
один удар, подняв свое оружие, когда его остановил брошенный в лицо стол.
     Кинув стол,  Септембер  сцепился  с  гигантом,  страховавшим  с  тылу
состоятельного  оскорбителя.  Огромная  костяная  дубинка   засвистела   в
воздухе. Септембер быстро пригнулся, избегая ее удара. Врезавшись в стену,
дубинка пробила  в  деревянной  перегородке  кабинетика  дыру  размером  с
голову.
     Септембер двинулся вперед и  нанес  своему  кошкоподобному  оппоненту
сильный удар в пояс. Гигант охнул от удивления, но не упал. Он поднял  над
головой дубинку, а  выражение  его  лица  из  яростного  стало  идиотским.
Септембер поднял колосса, кости которого весили так  мало,  и  бросил  его
почти на середину таверны.
     Понимая, как мало от него толку в физической схватке, Миликен Вильямс
пригнулся  в  кабинетике  и  старался  сделать  все  возможное,  чтобы  не
привлекать ничье внимание к собственной персоне.
     Этан увернулся от удара мечом, схватил трана за шею и оторвал его  от
пола.  Тран  тяжело  ударился  в  стену,  обмяк  и  затих.   Большой,   но
неорганизованной  группе  нападающих  приходилось  несладко,   когда   они
оказались лицом к лицу с людьми, отлично сражавшимися, несмотря на тяжесть
своих тел, и  с  профессиональной  тренированностью  сэра  Гуннара  и  его
оруженосцев.
     Запах крови становился невыносимым.
     Этан подставил руку, блокируя широкий замах саблей,  и  почувствовал,
как от удара задрожали все мускулы на плече. Стараясь вложить в свой  удар
как можно больше силы,  он  взмахнул  своим  мечом  и  опустил  его  вниз.
Соперник отпарировал удар, но с такой силой, что Этан  выбил  меч  из  его
рук. Он наклонился и подхватил его раньше, чем Этан успел бы  нанести  еще
один удар. Но, вместо того, чтобы возобновить нападение, он отступил назад
и бросился за помощью.
     Самым храбрым человеком из всех присутствующих оказался не Септембер,
и не сэр Гуннар, и  не  кто-либо  из  неистовствующих  горожан,  а  хозяин
трактира.
     С  потолка  спускалось  массивное   кольцо   кованого   железа.   Оно
поддерживало восемь масляных ламп. Когда Септембер сорвал люстру с потолка
и принялся размахивать ей, словно оружием, хозяин решил, что пришло  время
постоять за свое имущество. Ведь люстра, сделанная из металла, была  самым
ценным предметом во  всей  таверне.  Нехорошо  будет,  если  она  окажется
погнутой или вовсе сломанной. Рискуя  жизнью,  трактирщик  рванулся  через
поле битвы и, не получив ни царапины, скрылся в дверях.
     Сражение продолжалось несколько минут, пока, со скоростью,  достойной
восхищения, трактирщик не привел группу констеблей.  Один  из  сражавшихся
возле двери объявил об их приближении, и разгоряченные  соперники  тут  же
прервали бой и стали искать запасные выходы наружу.
     - Кухня! - воскликнул сэр Гуннар.
     - Почему? - захотел узнать Этан. - Ведь это не мы начали!
     Рука потащила его вперед:
     - Приятель,  полиция  везде  одинакова.  Лучше,  по  возможности,  не
сталкиваться с ней.
     Они бросились через вонючую  кухню  и  выскочили  в  боковую  улочку,
присыпанную  легким  снежком.  Следуя  за  сэром  Гуннаром,  они   немного
пробежали влево, затем замедлили бег.
     - Почему мы останавливаемся? - Этан выжидающе оглянулся. Но  в  узком
переулке не было слышно никаких признаков погони. - Ведь мы все еще  очень
близко от таверны.
     - Друг Этан, здесь они не станут  нас  искать.  -  Гуннар  напряженно
дышал, дыхание его было короче и быстрее, чем у троих людей.
     - Почему?
     Гуннар указал на мостовую, по которой они  шли.  Когтем  на  ноге  он
ковырнул бледный и твердый, словно  фанера,  слой  снега,  открывая  взору
каменные блоки.
     - Здесь нет ледяной дорожки. Ни один тран, особенно, если он  спешит,
не бросит ледяной дорожки. Эту  идею  я  у  вас  перенял.  -  Дыхание  его
сгущалось и с математической точностью появлялось перед ним.
     - Мы не бегаем, как вы, - добавил он. - Траны не ходят  и  не  бегают
там, где могут скользить. Поэтому местные власти будут блокировать  только
ледяные дорожки, чтобы задержать тек, кто хочет от них скрыться.
     Они продолжали идти по каменной мостовой,  пока  не  вышли  на  более
широкую дорогу. Там они смешались с обычным для этого времени дня  потоком
транспорта. И перестали чем-либо отличаться от транов, деловито  сновавших
мимо них. Разве только смятенными своими мыслями? Но они старались  скрыть
их так же хорошо, как и свои запятнанные кровью мечи.
     Когда они вернулись на борт "Сландескри", моряки и  солдаты  окружили
Даль-Джаггера  и  Буджира,  критически  рассматривая  их  легкие  раны   и
расспрашивая о сражении. Гуннар и три человека отошли  к  самому  борту  и
встали, разглядывая спокойный пляж.
     - Они напали на нас.
     - Это и так очевидно, Миликен.
     Школьный учитель нетерпеливо потряс головой:
     - Нет, нет - я не отрицаю то, что и так ясно. Я хотел только сказать,
что они напали на нас - на людей.
     - Ну и что тут такого? - Этан остановился и подумал. - Ага!  Понятно.
До сих пор,  местные  обращались  с  нами  вежливо,  почти  учтиво.  -  Он
возбужденно  посмотрел  на  Септембера.  -  Сква,  помните  тот   инцидент
несколько дней назад, когда мы впервые пошли навестить  начальника  порта?
Толпа, которая провоцировала  Гуннара,  просто-напросто  разошлась  прочь,
когда увидела, что мы готовы вмещаться. Отчего же  сегодня  они  были  так
смелы с нами?
     - Приятель, я на это могу ответить только одно. - Септембер продолжал
смотреть  на  плащ,  в  то  время,  как   его   рука   (в   чистом   новом
спецкомбинезоне)  задумчиво  отковыривала  лед  на  деревянном  борту.   -
Наверняка   это   было   запланированное    нападение.    Нас    намеренно
спровоцировали. Или, вернее, спровоцировали-то  Гуннара  и  его  ребят,  в
надежде, что вы, и я, и Миликен тоже  втянемся  -  так  оно  и  произошло.
Кто-то хочет видеть нас мертвыми, как, впрочем, и Гуннара. Я подумал,  что
некоторые из посетителей этой таверны слишком уж хорошо дерутся для  кучки
внезапно раздраженных горожан.
     - Но почему? - мысли Этана были столь же настойчивы, как  и  ветер  -
иными словами, кружили туда и сюда.
     - Неужели ты до сих пор не понял,  друг  Этан?  -  проговорил  Гуннар
сардонически, уставившись на город. - Это как раз тот самый прием, который
нам суждено встретить везде, куда мы сунемся со своим планом конфедерации.
Все траны по природе своей подозревают чужеземцев. И если такое происходит
даже в Арзудуне, где знают твой народ и считают  его  своим  благодетелем,
можешь представить, что будет с нами в других местах!
     - Извини, Гуннар. - Септембер вытянул вверх руку в защитной перчатке,
ухватившись за толстые ванты из пика-пины. - Ты  прав,  говоря,  что  твои
люди подозрительны по самой своей природе, но я сомневаюсь, что  это  было
причиной нападения  на  нас.  Кто-то  считает  нас  опасными  -  Этана,  и
Миликена, и меня. Им хотелось бы убрать нас с дороги. Зачем? Возможно, что
некоторые из них - арзудуны, и  не  только  они  -  организовали  чудесную
маленькую монополию, приносящую хорошую прибыль от межпланетной  торговли.
А мы хотим ликвидировать эту монополию. Откуда  им  это  известно?  Должно
быть, проговорился кто-то из матросов. - Голос его понизился. - Я  не  был
уверен, что кто-то решится убить нас. Но сегодня днем...
     - Так почему бы нам не сообщить об этом, Сква?
     - Приятель, - мягко проговорил Септембер. - Не будьте так наивны. Что
такого случится, если несколько человек погибнет в местной  заварушке?  Ну
да, конечно, мы с вами знаем, что это была не просто случайная встреча, но
как мы это докажем судье из транов? - Он покачал головой. - Самое  лучшее,
что мы можем сейчас сделать, - это радоваться, что они оказались неважными
воинами, да  еще  ускорить  наши  приготовления,  чтобы  быстрее  убраться
отсюда.
     - Это было сражение, о котором можно говорить с  гордостью.  -  Глаза
Гуннара блеснули. - Пятеро против двадцати пяти!
     Этан с отвращением посмотрел на запятнанный кровью меч,  висевший  на
поясе его костюма. Он уже пытался  вытереть  его  снегом,  но  замерзающие
красные кристаллики обвиняюще прилипали к лезвию.
     - Ты гордишься убийством, Гуннар?
     Рыцарь-тран склонил голову набок и стал похож на вопрошающего кота.
     - Да, Этан. Ведь я происхожу не из твоей передовой  цивилизации.  Так
что терпи, общаясь с нами. - Ветер  поднялся  и  застонал  вокруг  них,  и
Гуннар указал на огромный залив, ведущий к выходу в открытый океан.
     - Наверное, этот мир не так располагает к пониманию  и  доброте,  как
тот, в котором ты живешь. Здесь мы сражаемся руками, а не речами.
     - Я не хотел оскорбить тебя, - с готовностью ответил Этан.
     - Хватит! - Септембер неприязненно переводил  взгляд  с  человека  на
трана. - Мы ведь предполагали создать новый союз, а не  рушить  ту  связь,
что уже существует. - Он показал большим пальцем  в  сторону  города.  Дым
поднимался из тысячи труб. - Уверен, что чем скорее  мы  уберемся  отсюда,
тем лучше. - Он посмотрел на Гуннара. - Куда же нам направиться?
     Гуннар заворчал в ответ:
     - Не в Софолд же, до которого так много сатчей! Вы ведь настраивались
начинать свое великое дело именно здесь. Да и я не уверен, что чем ближе к
дому, тем нам больше будет везти. Так что советую поискать себе  союзников
где-нибудь тут поблизости. А кроме того, -  сердито  продолжал  Гуннар,  -
вблизи от дома мы можем растерять нашу команду. Трудно удержать  людей,  у
которых есть выбор -  странствовать  в  погоне  за  безумными  идеями  или
разойтись по домам. - Он в сердцах сплюнул и заскользил прочь.
     - Вам не следовало доводить его до такой ярости, приятель! -  пожурил
Септембер своего друга.
     - Не следовало. Но я не умею навязывать свои идеи другим  и  не  могу
симпатизировать тому, кто этим занимается. - Этан плутовато улыбнулся. - У
Колетты это шло бы куда лучше, чем у меня.
     - Если вы так чувствуете, приятель, зачем же остались  и  взялись  за
это дело вместо того, чтобы уехать домой, туда, где тепло и где люди,  как
сказал Гуннар, бьют друг друга только речами?
     Этан задумался на минуту:
     - Затем, чтобы внуки Гуннара не испытывали необходимости хвататься за
ножи, улаживая спор! - Сзади над  ними  на  штурвальной  палубе  Та-ходинг
разговаривал с несколькими помощниками. - Надо  договориться  о  курсе.  И
пусть убьет нас та зрелость мысли и то знание, которое мы принесем в  этот
мир.
     - Что ж, весьма вероятно, что это и убьет нас. - Они  направились  на
корму. - Во всяком случае Гуннар прав. Эта идея конфедерации принесет  нам
немало неприятностей!
     Этан зашагал быстрее и увереннее.
     - Пусть!


     Джобиус Трелл слегка приоткрыл рот под маской костюма для  выживания,
прислушиваясь к смеху печенья и улыбнулся, посасывая его. В этот момент  у
печенья был вкус хурмы, а смех был женский, завлекающий.
     Стройный тран в возрасте, стоявший  рядом  с  ним  на  склоне  холма,
вопросительно  посмотрел  на   него,   удивленный   способностью   мужчины
производить такое звенящее хихиканье.
     Прервав изучение хода работ, проводившихся  в  небольшой  долине  под
ними, Трелл поднял маску и обратил лицо в сторону жалящего бриза. Рукой  в
перчатке  он  вытащил  изо  рта  остаток  печенья  и  показал  его  своему
любопытному чужеземному компаньону.
     - Печенье со смехом. Сладкая еда, - объяснил он.
     - Иеньй за эмъегом, -  пока  тран  боролся  с  незнакомой  фонетикой,
постоянный комиссар засунул кусочек обратно в рот и снова принялся сосать.
- Но откуда же звук, который я слышал, друг Трелл?
     - Печенье сделано в несколько слоев, - со вздохом объяснил Трелл.  До
чего  же  ему  надоедало  вот  так  объяснять  самые   заурядные   стороны
цивилизации  Содружества  этим  варварам,  даже  таким  любопытным  и  все
схватывающим на лету, как его сегодняшний компаньон.  Его  внимание  снова
вернулось к работе, кипевшей внизу.
     Землетрясение, порожденное взрывом вулкана, известного под  названием
Места-Где-Кипит-Кровь-Земли, нанесло некоторый ущерб, в основном туземному
городу,  но  так  же  немного  и  "Медной  обезьяне".  Поскольку  он   был
Комиссаром, в его  обязанность  входило  лично  наблюдать  и  осуществлять
руководство необходимыми  восстановительными  работами.  Кроме  того,  это
укрепляло его авторитет в глазах аборигенов.
     В том, что обрушившийся туземный продовольственный склад в долине под
ними был единственным серьезным  последствием  землетрясения,  сказывалось
незаурядное инженерное мастерство аборигенов. Но ведь, размышлял он,  даже
на территории защищенного  от  ветров  берега  Арзудуна,  чтобы  выдержать
обычную дневную  погоду,  любое  строение  транов  должно  быть  построено
основательно.
     - Как еда может говорить?
     - Что? А... Когда каждый из твердых слоев печенья  тает  во  рту,  он
выделяет разный вкус и разный смех. -  Он  повернулся  лицом  к  стоявшему
рядом с ним трану.
     Тот был стройнее, чем многие из его  собратьев.  Местами  -  длинными
полосами и пятнами - его  серовато-стальной  мех  отливал  угольно-черным.
Другие темные отметины украшали его левое ухо, морду и левую  щеку,  уходя
наверх и спускаясь сбоку, словно потеки дегтя, и теряясь под  выкрашенными
в яркую  голубую  краску  кепкой  и  жилетом.  Его  сравнительно  стройное
сложение было очень похоже на фигуру самого комиссара.
     Однако, у этих двоих было нечто общее и помимо телосложения.
     Трелл заканчивал объяснение:
     - Смех записан от  настоящих  людей  -  ты  же  видел  и  порту  наши
записывающие устройства, так?
     Тран сделал утвердительный жест.
     - Затем компьютер - думающая машина -  монтирует  звуки  в  крошечные
пузырьки воздуха, которые становятся не просто пузырьками, так как печенье
делается твердым. Когда  каждый  слой  пузырьков,  записанных  со  смехом,
подвергается  действию  воздуха  во  рту,  звук  выходит  наружу.   -   Он
ухмыльнулся под маской, видя, как ошарашил собеседника таким объяснением.
     - Скажи мне, ну почему бы еде не звучать так же приятно,  какова  она
на вкус?
     - Не знаю, - недовольно ответил тран. -  Но  для  меня  это  странная
мысль, и она не совсем мне приятна.
     - Возможно, но мы привезли вам немало странных  вещей,  и  оказалось,
что даже самые невероятные из них приносят прибыль. У нас  есть  архаичное
выражение - как и мое печенье, деньги тоже говорят.
     Лицо трана просветлело:
     - В этом наши народы соглашаются, друг Трелл. "Деньги говорят" -  это
хорошо, но мне все же хочется, чтобы моя еда лежала передо мной смирно.
     Любой, взглянув на богатую  одежду  трана,  -  на  роскошную  вышивку
различными металлизированными нитями, контрастной аппликацией из фольги на
жилете, на металлические полоски на перепонках, вспыхивавшие,  когда  тран
поднимал  руку,  мог  удостоверить,  что  по  меркам  Арзудуна  этот  тран
исключительно состоятелен. А ведь он еще носил полоску металла вокруг  его
шеи.
     Время от времени кто-то из людей,  помогавших  местному  населению  в
восстановлении  разрушенного  склада,  карабкался   по   крутому   склону,
спрашивая у Трелла совета или указания. Иногда такой строитель  оказывался
траном.    И    задававшиеся    вопросы    не    ограничивались    расовой
исключительностью. Временами человек спрашивал совета у трана,  тогда  как
местный житель обращался к Комиссару.
     Склад был построен на полпути от залива и очень близко к кромке льда,
где сотрясение оказалось значительно большим, чем то, которому подверглись
подобные конструкции в городе.  Некоторые  из  стоявших  поблизости  домов
слегка покосились, или же окна в них потрескались, по  разрушен  полностью
был один только склад.
     Трелл знал,  что  причиной  этому  было  то,  что  умевшие  возводить
каменные дома траны еще  не  овладели  искусством  строительства  куполов.
Любая структура с  большим  открытым  пространством  внутри,  вроде  этого
склада, была куда менее устойчива, чем домики,  разделенные  на  маленькие
комнатушки, внутренние  стороны  которых  служили  для  покрытия  большого
пространства.
     Для этого требовались строительный металл  и  различные  пластики.  О
пластиках транам ничего не было известно, и никому бы и в голову не пришло
тратить драгоценный металл на строительство, за исключением только  редких
гвоздей или болтов.
     По сути говоря, единственной металлической частью,  употребленной  на
строительство, в Арзудуне (да, возможно,  и  на  всем  Тран-ки-ки),  -  за
исключением станции, была солидная, двойная  латунная  дверь,  закрывавшая
вход в замок  ландграфа,  построенный  в  глубине  города.  Когда  светило
солнце, в гавани были видны яркие отблески.
     Эта  дверь  была  подарком,  который  Трелл  сделал  по  вдохновению.
Скромная стоимость  более  чем  окупилась  куда  более  ценными  подарками
благодарного ландграфа Арзудуна, Колоннина  Ре-Виджара.  И  такой  подарок
стоило сохранить.
     Трелл повернулся к трану, что стоял рядом с ним.
     - Как я понимаю, друг Ре-Виджар, несколько моих людей, прибывших  вон
на том огромном ледяном корабле, ввязались в очень  нехорошее  сражение  в
городской таверне. - Он указал на  линию  берега,  где  высоко  над  всеми
другими поднимались мачты "Сландескри".
     -  Я  что-то  об  этом  слышал.  -  Ландграф  Арзудуна  сделал  жест,
эквивалентный нашему пожатию плечами. - Чужеземцы здесь  непопулярны.  Эта
новость волнует тебя?
     - Да, волнует, - ответил Трелл.  -  Она  беспокоит  меня,  мой  друг,
потому что эта новость может дойти до других людей, включая  и  мой  штат.
Если так близко к форпосту людям хотят причинить вред, от этого могут быть
неприятности. Это может  привести  к  нежелательному  вмешательству  моего
правительства в столь полезные  коммерческие  договоренности,  достигнутые
нами здесь.
     - Этого надо избежать.  -  Ре-Виджар  поцарапал  слой  снега.  Острый
коготь взбил несколько блестящих хлопьев. - Ходят слухи, что эти твои люди
говорили об образовании союза большого количества независимых государств с
тем, чтобы просить у твоего Содружества более высокий статус.
     - Значит, такие ходят слухи, - Трелл улыбнулся под  маской.  Конечно,
это он сам проинформировал Ре-Виджара о планах  незнакомцев,  но  они  оба
наслаждались такой тонкой игрой слов. Это стало  хорошей  привычкой  -  на
всякий случай, вдруг кто-то случайно подслушает их.
     - Если их предприятие удастся, - продолжал ландграф, -  не  будет  ли
это означать, что кто угодно из дальних районов сможет приехать и свободно
торговать с различными представителями ваших островных государств?
     -  Купеческих  семей,  -  поправил  его  Трелл,  -  а  не   островных
государств. Но результат будет тот же самый. Лично я не убежден,  что  это
так уж необходимо. Настоящие коммерческие  договоренности  устраивают  все
участвующие стороны. Если, конечно,  ты  не  думаешь,  что  кто-то  другой
сможет лучше меня вести межпланетную торговлю.
     - Я тоже считаю, что существующие договоренности нам подходят.
     Они  снова  замолчали,  но   каждый   продолжал   думать   о   планах
новоприбывших и каждый при этом делал вид, что он наблюдает за ходом работ
внизу. Шумные команды строителей возводили первую из новых  стен,  пытаясь
укрепить незнакомый здесь заранее отлитый пластик против ветра. Как только
удастся вплавить его на место, так стена станет  и  защитой  от  ветра,  -
значит работа пойдет быстрее.
     - Что же  делать,  друг  Трелл?  Неужели  ты  сам  ничего  не  можешь
предпринять?
     - Боюсь, что нет, мой  друг.  Я  могу  скрывать  кредиты  и  укрывать
корзинки, изменять списки и декларации.  Но  дать  исчезнуть  трупам  трех
убитых горожан - это очень опасно. Конечно, мы должны что-то  сделать.  Но
так, чтобы никто ничего не заподозрил. Эти  три  человека  -  пришельцы  в
Арзудуне, но не во всем твоем мире, ландграф.  Они  прожили  среди  транов
многие  месяцы.  Они  умны.  Их  знание  вашего  языка  и  оттенков   речи
превосходит знания моих специалистов. Хотя меня  и  проинформировали,  что
союза, вроде того, что они хотят образовать, в ближайшее время не будет, у
них не должно быть возможности доказать, что мои ксенологи  ошибались.  Их
следует обескуражить.
     -  Обескуражить,  -  откликнулся   ландграф,   старательно   подражая
произношению гласных в человеческом языке. - Но не здесь. Я  понимаю.  Как
только они удалятся на некоторое расстояние, я употребляю лучшие аргументы
из тех, что имеются в моем распоряжении.
     - Я не сомневаюсь, что они будут эффективными.
     Оба повернулись, наблюдая, как вторую стену  водружают  на  место,  и
люди-инженеры начинают горячую сварку соединенных углов. Ничего больше  не
было сказано о миссии команды "Сландескри".  Да  и  не  надо  было  больше
ничего говорить. Они принадлежали к разным мирам, но понимали друг друга с
полуслова.


     - А что  тебе  известно  об  этом  Пойолавомааре?  -  разговаривая  с
Та-ходингом, Этан держался за ванты. Они  находились  в  начале  нелегкого
пути к югу от Арзудуна, стараясь поймать устойчивый бриз.
     - Только то, что мне рассказали другие капитаны на кромке льда,  друг
Этан. Четыре звезды влево! - Откликаясь его команде, два дюжих рулевых изо
всех сил стали поворачивать огромное деревянное колесо. Скрежещущий  звук,
немного громче обычного, раздался с  кормы  ледового  судна,  когда  пятый
ходовой  полоз  из  дюрасплава,  используемый  для   управления   огромным
кораблем, врезался в лед. Корабль медленно  повернулся,  ложась  на  новый
курс.
     Вот уже несколько дней они двигались параллельно острову Арзудуну. По
подсчетам Вильямса, они уже покрыли более сотни километров. Было очевидно,
что Арзудун во много раз  превышает  Софолд  -  родной  остров  Гуннара  и
Та-ходинга.
     Низины вокруг города и пляжи давно уже сменились  утесами,  отрывисто
поднимавшимися на  тридцатиметровую  высоту,  а,  может  быть,  еще  выше.
Деревья и кустарники росли на краю утесов, образуя неровную кайму вдоль их
вершин, отчего непрерывная полоса скал напоминала  спину  нервной  зеленой
кошки.
     - Ты сказал мне, - продолжал Та-ходинг, - что мы  должны  начать  наш
путь с какого-либо из близлежащих, авторитетных государств. Все капитаны и
торговцы, с которыми я говорил,  согласились,  что  Пойолавомаар  -  самый
могущественный из городов этого региона, за исключением, конечно Арзудуна.
Нам, видимо, стоит посетить этот город.
     Сейчас, когда они  находились  на  безопасном  расстоянии  от  других
кораблей, чувствовалось, что Та-ходинг готов поговорить.
     - Капитан Жо-Мидан-Джи описал мне Пойолавомаар, который  представляет
собой кучку из десяти или  более  тесно  сгруппированных  и  очень  крутых
островов. Капитан сказал, что они расположены так близко друг к другу, что
все жители, за  исключением  самых  маленьких  детенышей,  могут  спокойно
скользить от одного острова к  другому.  В  прошлые  годы  он  сам  дважды
побывал там, и больше всего ему  запомнилось,  что  эти  острова  образуют
круг, и от острова к острову их окружают высокие стены, подобно  той,  что
защищала наш пирс в Уонноме.
     - Похоже, что при таком расположении это место  может  стать  хорошим
торговым центром, - сказал Этан.
     Та-ходинг кивнул.
     - Мидан-Джи говорил, что торговля является там самым важным занятием.
И потом если у каждой стены там есть ворота, капитан  может  вводить  свой
корабль с защищенного пирса в любом направлении, не беспокоясь о том,  где
он сможет поймать нужный ветер. Это очень удобно!
     -  Правда  нам  следует  помнить,  что  многие  капитаны  склонны   к
преувеличениям. Так сказать,  сами  производят  свой  ветер,  -  напыщенно
сказал Та-ходинг, радостно исключая себя из компании ледовых фантазеров. -
Они любят хвастать своими способностями и опытом. Конечно, может сказаться
вдруг, что этот Пойолавомаар - всего только кучка бедных железом островов.
Но я так не думаю, Мидан-Джи производит впечатление честного  трана,  и  я
склонен доверять ему.
     - У нас сейчас все основано на взаимном доверии, - отозвался Этан.
     Та-ходинг изучал заходящее солнце. Термоядерная свеча виднелась почти
прямо впереди, и ее пылающая верхняя дуга начинала опускаться за мартингал
судна. Он  бросил  взгляд  на  что-то,  установленное  прямо  под  рулевым
колесом.
     - Согласно компасу, Этан, последние два часа мы меняем курс с юга  на
юго-запад. - Он указал на массив Арзудуна, все еще видневшийся  по  левому
борту. Только теперь он был не на западе, а на севере.
     - Мы обогнули самую южную оконечность острова, - продолжал Та-ходинг.
- Поскольку ветры станут сильнее на открытом пространстве, я бы  предложил
на ночь встать на якорь.
     - Ты капитан, Та-ходинг. Здесь все подчиняется тебе. Так  что  делай,
как считаешь нужным.
     - Благодарю тебя, сэр Этан. - Тран важно прошел вперед мимо  рулевого
колеса, наклонился над перилами штурвальной  палубы  и  закричал.  Матросы
немедленно повернулись к нему, слушая. В частном разговоре Та-ходинг бывал
очень вежлив и почтителен, но, отдавая команды своим морякам, он следил за
тем, чтобы слова его звучали громче ветра.
     - Килпит, Монслауик! - Два помощника обернулись к  нему.  -  Зарифьте
все паруса и приготовьтесь встать на якорь.
     Эти команды были по цепочке  переданы  всем  матросам  до  последнего
вахтенного у бушприта. Каждый направился к своему месту у  такелажа.  Этан
лишний раз  пришел  в  восторг  от  искусства  транских  моряков,  которым
постоянно приходилось ставить паруса, приспосабливаться к погоде  и  снова
забирать паруса, карабкаясь по узким реям при вечных штормах.
     Когда все паруса были  свернуты  и  ледовое  судно  почти  прекратило
движение,  были  спущены  носовой  и  кормовой  якоря.  Эти   переплетения
металлических шипов и колючек обычно впаивались  в  тяжелый  шар  кованого
железа. Якоря  "Сландескри"  обладали  дополнительной  удерживающей  силой
благодаря обломкам дюрасплава,  подобранным  из  остатков  разобранной  на
мелкие кусочки и  буквально  обглоданной  спасательной  лодки,  в  которой
потерпели крушение Этан и его друзья.
     Как только якоря глубоко врезались в лед, послышались резкий  писк  и
скрежет, больно ударивший по ушам. Корабль  скользнул  немного  к  западу,
увлекаемый настойчивым  ветром,  пока  не  натянулись  толстые  канаты  из
пика-пины, удерживавшие якоря. Треск и  стоны  прекратились.  "Сландескри"
замер.
     Немедленно на лед  спустилась  группа  блокирования.  Они  закрепляли
корабль, подкладывая каменные башмаки спереди  и  сзади  каждого  из  пяти
ходовых полозьев. Теперь корабль не сдвинется с места,  разве  только  под
действием небывалого шторма. Но и на случай такой невероятной непогоды  на
носу и на корме были выставлены часовые.
     Этан остался на  палубе,  наблюдая,  как  последние  лучи  заходящего
солнца постепенно меняли цвет из желтого в красный и пурпурный.
     - Хочешь есть, друг Этан?
     Он вздрогнул и повернул голову. Черные щели на желтом  фоне  зрачков,
посаженных на меховом лице,  блеснули  ему  в  ответ,  вспыхнув  от  света
заходящего солнца.
     - Не сейчас, Гуннар. - Он отвернулся, снова облокотившись на  перила,
и уставился на лед перед собой. Поднялись  обе  луны  Тран-ки-ки.  Сегодня
вечером в воздухе кружилось немного снега и льда, и слоистые облака только
подчеркивали границу между  атмосферой  и  бескрайним  пространством.  Под
лунным светом деревья, упрямо  цеплявшиеся  за  ближайшие  уступы  утесов,
отбрасывали двойные тени. Сам  ледяной  океан  потерял  жесткость  границ,
характерную для дня, и неподвижно простирался во все  стороны,  охваченный
нереальным бледно-голубым сиянием лунного света.
     Этан    глянул    на    термометр,    прикрепленный    к    запястью.
Утонченно-неподвижный  пейзаж  вздрагивал  от  мороза  в  двадцать  восемь
градусов ниже нуля по Цельсию. К  предрассветным  сумеркам,  за  несколько
часов до восхода солнца, температура упадет до минус шестидесяти двух  или
трех - да плюс еще постоянный фактор вечного, пронзительного  ветра.  Если
бы он мог снять свой комбинезон и полностью слиться  с  этой  землей,  его
тело замерзло бы через пару минут.
     Гуннар выбрал как раз этот момент, чтобы  задать  самый  неподходящий
вопрос.
     Указывая на звезды в небе, он поинтересовался у Этана:
     - Которая из них твой родной мир?
     Прошло  несколько  минут,  прежде  чем  торговый  представитель  смог
ответить, и не потому, что все это время  изучал  незнакомые  созвездия  у
себя над головой.
     -  Я  не  знаю.  Это  далеко,  так  далеко  отсюда,  что   невозможно
представить Гуннар.
     - Сколько сатчей отсюда? - невинно спросил  рыцарь,  окидывая  взором
ночное небо над головой.
     - Много, и не  сосчитаешь  -  сказал  ему  Этан,  подавляя  улыбку  и
удивляясь, почему оба они говорят шепотом. - Вообще-то это где-то  в  этом
направлении, но слишком далеко и свет звезд слишком слаб, чтобы мы  смогли
его увидеть. Но между твоей и моей есть другие звезды, и  у  некоторых  из
них есть миры, населенные людьми и нашими друзьями, итанами.
     Он указал на слабый красноватый огонек:
     - Далеко от этой  звезды  вращается  планета,  где  вода  никогда  не
замерзает - разве только в специальных машинах, которые мои  люди  создали
исключительно для этого. - Гуннар недоверчиво покачал головой.
     - Так тепло. Должно быть, это кошмарное место.
     - Моим людям там тоже не очень-то нравится, Гуннар. Но там живут наши
хорошие друзья, итаны. Место это называется Дракс-IV, и земля там пытается
пожрать людей. Это странное место. Когда-нибудь я расскажу тебе о нем.
     Он снова обратил свое внимание  к  безмолвному,  продуваемому  ветром
ледяному морю. Частички снега и льда  кружились  в  воздухе,  и  крошечные
вихри подхватили их. Этану почудилось, что он увидел невидимых танцоров  в
расшитых драгоценными камнями одеяниях, скользивших под двумя лунами.
     - Пожалуй, я действительно проголодался. - Он хлопнул  обеими  руками
по перилам. - Пойдем поужинаем.
     Они  спустились  вниз,  в  помещение,  предназначенное  для   питания
офицеров и рыцарей - в большую  каюту.  Когда  дверь  закрылась  за  ними,
единственным светом,  проникавшим  на  палубу,  кроме  сияния  лун,  стали
отблески из нескольких толстых иллюминаторов. На палубе все было тихо,  за
исключением  звуков  на  противоположных  концах  судна,   где   терпеливо
расхаживали,  прикрывая  лица  мехом,  наблюдатели   за   погодой.   Когда
скрывалось солнце, ночь Тран-ки-ки  становилась  настолько  холодной,  что
даже местные жители содрогались от озноба.
     Часовые наблюдали за темными облаками. Они не  заметили,  как  темные
лапы ухватились за поручни в середине корабля...



                                    5

     Настороженные,  нервные  глаза  метнулись  по   палубе,   но   ничего
подозрительного не заметили и не увидели ни одной живой души. Одна из  рук
на мгновение отпустила перила, сделав знак тем, что ждали внизу. Затем эта
фигура подтянулась на палубу. За ней последовали  компаньоны,  и  их  тени
были едва различимы в темноте.
     Они прошли к центральной палубе, между двумя главными каютами. Там их
встретили другие тени,  взобравшиеся  с  другой  стороны.  Они  обменялись
тихими, но решительными словами. От все увеличивающейся группы  налетчиков
отделились несколько фигур  и  двинулись  вперед,  другие  заскользили  на
корму. Несколько мгновений на палубе все было тихо.
     Приглушенный вскрик прозвучал со штурвальной  палубы.  Лидер  большой
группы в середине корабля тихо выругался.
     Дверь  центральной  каюты  распахнулась,  появилась  чья-то   фигура,
обрисованная в падавшем изнутри свете. Оглядевшись  и  ничего  не  увидев,
фигура повернулась,  чтобы  уйти  внутрь,  когда  ее  остановило  какое-то
звякание. Вытащив меч, моряк осторожно выступил на палубу, чтобы разведать
происходящее. Затем он увидел нечто, заставившее его закричать.
     - Налетчики! Корабль окружен! Все наверх,  сыны  Софолда!  ...укк!  -
Крик моряка был прерван ударом  металлической  спицы,  пронзившей  его  от
грудной кости до позвоночника.
     Но тревогу услышали. В несколько секунд палубы  и  каюты  заполнились
двигающимися,  ругающимися  кричащими   фигурами.   Налетчики   продолжали
прибывать на палубы через  поручни.  Для  команды  и  пассажиров  ситуация
становилась опасной.
     Три фигуры в коричневых костюмах взобрались на  второй  этаж  главной
каюты и смотрели на бойню под ними.
     - В такой тесноте можно невзначай поранить  друга,  убивая  врага,  -
сказал Септембер, прислушиваясь  к  кошмарным  звукам.  -  Что,  если  нам
попробовать помешать другим забраться на  борт?  Вы  с  Вильямсом  займите
правый борт, ребята. А я беру на себя левый.
     - Не нравится мне это... -  Тем  не  менее,  Вильямс  отстегнул  свой
маленький излучатель.  Три  ручных  излучателя  они  приобрели  в  "Медной
обезьяне", и до сих пор никому на Тран-ки-ки не показывали, не потому, что
там не разрешалось легально пользоваться современным  оружием,  а  потому,
что  Септембер   убедил   их   не   раскрывать   собственных   технических
возможностей, пока они не узнают, кто есть кто.
     Три луча ярко-голубого света спрыгнули с  крыши  каюты,  ударились  о
поручни  и  двинулись  вдоль  них.  Лучи  света  сверхвысокой  частоты   и
напряженности смели наглых захватчиков с бортов "Сландескри",  пронзая  их
одного за другим. У них не было времени даже на то, чтобы закричать, не то
что - вступить в бой.
     Эта маленькая победа придала новые силы  и  воодушевление  команде  и
внесла уныние в ряды захватчиков. Моряки удвоили усилия.
     Септембер сдвинул свой луч с обугленных поручней, и свет заплясал  на
льду. Одна из вспышек обнаружила три ледовых  судна  на  костяных  ходовых
полозьях, поджидающие неподалеку.
     Изменив частоту излучения, Септембер прочертил  лучом  по  палубе,  к
парусам одного из ледовых кораблей. Языки пламени  озарили  ночь,  осветив
два других ледяных корабля и  их  команды,  метавшиеся  теперь  в  панике.
Налетчики, остававшиеся в живых, были вынуждены с боем отступать назад,  к
поручням. Некоторые предпочли бежать но абордажным лестницам, которые  они
принесли с собой, другие решили прыгать  за  борт,  надеясь,  что  крепкие
мускулы на ногах смогут смягчить удар от падения на  твердый,  как  камень
лед.
     Этан  выключил  свой  излучатель,  пересек  крышу  кабины  и  схватил
Септембера за плечо.
     - Прекратите, Сква. Они уходят.
     Септембер аккуратно прицелился и снова выстрелил.
     - Еще  несколько  выстрелов,  приятель.  -  Отдаленный  крик  пронзил
темноту. - Мне хочется еще добраться вон до тек двоих.
     -  Сква,  остановитесь.  -  Действуя  двумя  руками,  Этану   удалось
заставить Септембера опустить оружие. Гигант уставился на  него.  На  долю
секунды из этих глубоко посаженных глаз выглянул другой  человек,  и  Этан
неуверенно и испуганно отступил на пару  шагов  назад.  Затем  кровожадный
задор угас, и Септембер снова оказался самим собой.
     - Извините, юноша. Я побывал в стольких переделках  вроде  этой,  что
иногда забываюсь. - Этан подумал: неужели гигант и вправду кочет  сказать,
что забывает о собственной человечности. -  Если  мы  позволим  им  сейчас
уйти, они могут  прийти  в  другой  раз  и  учесть  урок,  который  мы  им
преподнесли. Но - он дружелюбно  пожал  плечами,  -  я  подчиняюсь  вашему
миролюбию.
     - Спасибо.
     Они оглянулись и увидели, как Вильямс с отвращением  сжимает  рукоять
своего излучателя, спеша вниз.
     Этан и Септембер спустились по наружным ходам. Внизу транский  мудрец
Ээр-Меезах оживленно спорил с Гуннаром.
     - Я не знаю такого воинского знака, - говорил старший из двух транов.
     Гуннар заворчал и пнул ногой труп:
     - И неудивительно, это же так далеко от дома. Естественно, что  здесь
и эмблемы, и знаки - другие, и имеют другое значение. - Он зашагал  прочь,
бормоча себе под нос.
     Вместе с Этаном и Септембером Гуннар подошел  к  поручням.  Септембер
включил широкий луч  излучателя  на  низкой  частоте  и  осветил  неровную
дорожку скорченных волосатых  тел,  лежащих  на  льду.  Слегка  поддаваясь
ветру, они образовывали гротескную дорожку, ведущую к дальним утесам.
     - Оконечность этого острова представляет  собой  отличное  место  для
логова пиратов или разбойников, - заявил Гуннар. - Здесь они могут  сидеть
в засаде, подстерегая путешественников - коммерсантов с  западной  стороны
Арзудуна и тех, кто держит путь к городу Арзудуну. Я,  однако,  не  думал,
что у них хватит наглости нападать на корабль размера "Сландескри".
     - Я тоже не думал, Гуннар. - Септембер поскреб  затылок  и  вспомнил,
что теперь на нем новый комбинезон: Может, им хотелось завладеть  подобной
робой? У них бы все отлично получилось, если бы у нас на  вооружении  были
одни только мечи.
     К Гуннару приблизился один из помощников, минуту переговорил с ним  и
пошел дальше, придерживая перевязанную руку.
     - Наши потери не так уж велики, - проинформировал  их  Гуннар.  -  Мы
наверняка еще подвергнемся нападениям. По, друзья!  Я  надеюсь,  что  наши
жертвы будут не напрасны.
     - Я тоще надеюсь на это, друг Гуннар. -  Этан  был  рад,  что  сейчас
ночь. И он не видел крови, которую моряки, используя талую воду,  швабрами
смывали с палуб.
     Очистка палуб помогла обнаружить тела  трех  моряков  -  выходцев  из
Софолда. Согласно обычаю, покойные были перенесены  в  трюм  корабля.  Они
останутся там, в неотапливаемом помещении под досками, сохраняемые  крайне
низкими температурами до тех пор, пока  "Сландескри"  не  вернется  домой.
После  прощальных  церемоний,  которые  устроят  их  семьи,   тела   будут
разморожены и превратятся в костную муку мелкого  помола,  а  ее,  в  свою
очередь, внесут в почву возделываемых  полей  внутреннего  Софолда.  Таким
образом, умершие обогатят почву своей  родины,  которая  предоставляла  им
пищу, когда они были живы. Это было необходимостью, а не  просто  духовным
обрядом.  Островные  государства  Тран-ки-ки  были  не   так   уж   богаты
естественными удобрениями.
     А трупы убитых врагов традиция  объявляла  нечистыми,  поскольку  они
могли духовно отравить почву полей. Так, что  промерзшие  тела  налетчиков
были без  всяких  церемоний  сброшены  за  борт.  Пока  корабельный  шаман
колдовал над свежими ранами, плотник принялся восстанавливать поручни там,
где световые ножи небесных пришельцев прожгли их насквозь.
     Словом ремонтные работы шли полным ходом, вахта была выставлена более
многочисленная и внимательная, те же, кто не был занят, или залезли в свои
гамаки, или  продолжили  ужин  -  вернулись  к  тому,  чем  занимались  до
нападения.
     Но, приступив к холодной еде, вдруг обнаружили, что место  за  столом
между Гуннаром и Этаном пустует.
     - Кто последний видел дочь ландграфа? - взгляд Гуннара  встретился  с
глазами  недоумевающих  рыцарей,  оруженосцев  и  офицеров.  Все  пожимали
плечами. Каждый пытался вспомнить, видел ли он Эльфу с тех  пор,  как  они
сели за стол в первый раз.
     Наконец, один из моряков припомнил, что вроде видел,  как  на  палубе
она сражалась вместе с остальными членами команды. Но следить за ней он не
мог - нужно было спасать собственную жизнь.
     Гуннар поднялся.
     - Обыскать корабль: каюты, пространство между палубами, снасти.
     Еда была забыта во второй  раз.  Пассажиры  и  команда  разошлись  по
судну. Обыскали каждый  сантиметр  древесины,  проверили  каждый  парус  и
рундучок. Прочесали самые отдаленные уголки корабля, и  поняли,  что  ищут
напрасно.
     Эльфы Курдаг-Влаты на корабле не было.
     Предположили,  что  она  упала  за  борт  или  была  сброшена   вниз.
Карабкаясь по фалам и трапам, команда усеяла лед вокруг, некоторые полезли
под корабль. Септембер, Этан и Гуннар  быстро  присоединились  к  поискам.
Масляные лампы, которые  держали  в  руках  скользящие  моряки,  создавали
впечатление, что по льду  снует,  вычерчивая  замысловатые  рисунки,  стая
светлячков. Некоторые сновали в груде безжизненных тел, лежавших  неровной
цепочкой в направлении ближайших утесов.
     И опять поиски ничего не дали.  Эльфы  не  было  ни  среди  живых  на
корабле, ни среди убитых на льду.
     - Они не могли... - Гуннар помолчал, собираясь с мыслями. - Они бы не
унесли ее тело. - Зубы его блеснули, хотя он не улыбался. - Она никому  не
будет  нужна...  если  они  ее...  если   она   мертва...   Можно   только
предположить, что ее похитили те, кому удалось скрыться.
     Старший  из   всех   собравшихся   воинов-транов,   Балавер   Лонгакс
полуусмехнулся, глядя на темный остров:
     - Тогда я им сочувствую.
     - Сваксус, Буджир, наберите двадцать воинов, только добровольцев, для
вылазки. - Гуннар бросил взор на неподвижный корабль. - На защите  корабля
это не отразится, так что, если, похищая  Эльфу,  захватчики  рассчитывали
рассредоточить наши силы, им это не удастся!
     - Но ты  понимаешь,  -  заворчал  Септембер,  возвышая  голос,  чтобы
перекричать ветер, -  что,  если  они  залягут  хоть  в  какое-то  подобие
укрепленного лагеря, нам  придется  чертовски  несладко,  пока  мы  сумеем
вытащить ее?
     - Так что же  из  этого?  Не  стоит  и  пытаться?  -  Гуннар  говорил
спокойно, но Этан видел, чего ему стоило сдерживать гнев.
     - Стоит! - Этан не мог понять, был ли сарказм в голосе гиганта, и  не
мог разглядеть выражение его лица под маской спецкостюма. Он  похлопал  по
небольшому пистолету у своего пояса. - Если вы действительно настроены  на
вылазку, вам понадобится наша огневая мощь.
     Гуннар повернулся к Этану.
     - Вряд ли тебе следует в это ввязываться, мой друг.
     - Гуннар, за те восемнадцать месяцев, что  я  знаю  тебя,  это  самая
большая глупость из сказанных тобой.
     В  выражении   Гуннара   читалось   "спасибо",   и   эта   безмолвная
благодарность была не менее красноречивой, чем слова.
     - Нам нужно достать кое-что, что  мы  принесли  с  собой  из  "Медной
обезьяны", - продолжал Этан. - У нас уйдет  всего  минутка  на  то,  чтобы
приготовиться.
     - Нам тоже надо время, чтобы набрать отряд, - сказал Балавер.
     Двое мужчин снова взобрались на судно. По  возвращении  на  лед,  они
уселись и принялись делать что-то странное со своими  ногами.  Любопытство
Гуннара на минуту отвлекло его мысли от Эльфы.
     - Вильямс останется на борту, - проговорил  Этан,  пыхтя  от  усилий,
вызываемых собственными действиями. - Мы должны оставить, по крайней мере,
один излучатель на борту на случай, если они опять вздумают напасть.
     - Не думаю, что они сделают это, -  ответил  Гуннар,  уставившись  на
ногу Этана. - Но мудр тот, кто оставляет одну из ловушек  у  двери  своего
дома, отправляясь на охоту. - Не в силах больше удержаться, он  указал  на
Септембера.
     - Что это вы такое делаете со своими ногами?
     Этан встал, неуклюже пошатнулся, но сумел удержаться.
     - Это  называется  коньками,  Гуннар.  -  Он  наклонился  и  поправил
ремешок. - Это для искусственного скольжения, специально для наших ног, на
которых нет когтей.  Они  сделаны  особо.  Мы  обнаружили,  что  некоторые
рабочие  в  "Медной  обезьяне"  специально  заказали  их  в  металлической
мастерской на  станции.  У  них  в  подошвы  вмонтированы  гироскопические
амортизаторы.
     - Это мне непонятно - "гироскопические". Что же они компенсируют?
     - Нашу неуклюжесть. - Он споткнулся, но чудом не упал, когда одна  из
ног вдруг легко скользнула в сторону, помогая ему удержать равновесие.
     Гуннар подумал: а  будут  ли  достаточно  компенсировать  эти  штуки?
Может, им нужны еще какие-то гироскопики?
     Все собравшиеся на вылазку члены команды хранили мрачное молчание.
     - Я думаю, что наша экспедиция начнется быстрее,  если  мы  с  Этаном
просто будем стараться сохранить равновесие, - сказал Септембер.
     - Понимаю. - Гуннар позвал кого-то из тех, кто  стоял,  облокотившись
на поручень. Через борт тут же  перебросили  несколько  кусков  каната  из
пика-пины.
     Концы веревок были связаны друг с другом. Гуннар вручил конец потолще
Этану. Два матроса подхватили другие концы и раскрыли руки. Ветер наполнил
их  перепонки,  и  Этан  почувствовал,  что  начинает  двигаться   вперед.
Септембер был где-то рядом, и так же держался за канат.
     И  вдруг  они  понеслись  к  утесам  с  скоростью  почти   шестьдесят
километров в час.
     Этан стиснул  зубы  под  маской.  Если  он  потеряет  равновесие  или
отпустит канат на такой скорости, любая неровность на поверхности ледяного
океана разорвет даже сверхпрочный материал его комбинезона, открыв  доступ
достаточному количеству  холодного  воздуха,  чтобы  одним  прикосновением
заморозить кожу. Каким-то чудом ему удавалось держаться, несмотря на  боль
в согнутых коленях и неприятную пульсацию в руках.
     Сваксус, бесшумно летевший где-то рядом, проревел, обращаясь к нему:
     - Приготовься, друг Этан! Мы сейчас повернем!
     Он  попробовал  ухватиться  еще  крепче,  но  руки  так  онемели   от
напряжения, что он не мог понять, стала ли его хватка сильнее. По  команде
все траны в группе опустили свои левые руки, наклонившись при этом вправо,
и резко понеслись в этом направлении.
     Этан подумал, выдержит ли канат такое натяжение, ведь он  только  что
описал дугу, словно праща  на  веревке.  Но  канат  выдержал,  как  и  его
запястья. Описывая широкую окружность, они мчались к утесам. Бросив взгляд
вниз, на лед, он увидел, что они следуют точно по следам,  что  прочертили
по льду оставшиеся в живых отступившие налетчики.
     Время близилось к полуночи, и невероятный холод транской  ночи  начал
проникать  даже  через  супертеплоизоляционный  материал  его  одежды   на
какую-то долю секунды, и тонкая струя ледяного воздуха  ударила  его,  как
десятикилограммовый снаряд. Он быстро закрыл маску, вздрагивая вовсе не от
холода. Как же быстро замерзнет тут кровь в его жилах!
     Лидер группы что-то кричал. Сваксус, заметив через  маску  Этана  его
любопытный взгляд, указал вперед. Теперь они находились почти  под  самыми
утесами. В двадцати пяти метрах над ними неровные силуэты растущих на краю
утесов деревьев вытягивали в залитую лунным светом ночь свои черные лапы.
     На вершине скалы лепилась маленькая крепость. От главного острова она
была отделена пропастью метров в пять шириной, через которую был перекинут
деревянный подъемный мост.
     Группа скользнула в тень.
     - Мы попробуем подобраться  с  той  стороны,  что  не  охраняется,  -
говорил Гуннар. - В эту скалу пробит, должно быть, только один ход,  и  он
непременно охраняется.
     Такой вход, если он действительно пробит, должен быть под  прикрытием
скал - то есть на восточной стороне крепости. Небольшая группа вооруженных
транов и людей сбавила  скорость,  продвигаясь  в  темноте  к  обдуваемому
непрерывным ветром флангу крепости.
     Этан отпустил канат и поднял голову, путаясь в  собственных  ногах  -
казалось, они  сами  хотели  укатиться  прочь.  Стены  небольшой  крепости
наверху были сложены из массивных каменных блоков. Не было ни башенок,  ни
остроконечных крыш, за которые мог бы ухватиться ветер.
     - Нет, это вряд ли возможно, - изрек наконец один из  оруженосцев.  -
Слишком крут путь наверх.
     - Возможно! - Услышав такое, оруженосец уставился на Септембера.
     - Небесный пришелец, мы что - полетим, как гутторбины?
     Септембер подошел - вернее, подкатился  -  к  основанию  скалы.  Утес
слегка сужался наверху.
     - Здесь всего метров двадцать. Мы можем попробовать взобраться.
     -  Ты  хочешь  сказать:  оставить  лед?  -  глаза  Гуннара  в   ужасе
расширились.
     Этану внезапно пришло в голову, что для трана, который  так  легко  и
грациозно скользил  по  ледяному  океану,  но  считал  даже  ходьбу  делом
ненужным и утомительным, сама идея вскарабкаться по отвесной стене  должна
казаться кошмаром. Острые  когти  транов  помогали  им  быстро  лазать  по
деревянным реям и  мачтам  корабля,  однако  эти  же  когти  будут  только
скользить, не давая опоры на гладком камне. А относительная негибкость  их
лап не даст им нащупывать опору на скале, как это  свободно  может  делать
"мартышкина" ступня человека.
     - Хорошо. Мы с Этаном пошли.
     - Одну минуту, Сква.
     - Говорите, у вас есть другое предложение?
     Этану пришлось признать, что ничего лучше он не может придумать.
     - Юноша, на нашей стороне будет фактор внезапности. Не  забывайте  об
этом.
     - Так оно и будет, если мы не разобьемся.
     - Хотя вы оба сошли с ума, - Гуннар пожал плечами, -  нам  приходится
благословлять ваше безумие. Другого выхода у нас нет. Попутного вам ветра!
     - Спасибо, Гуннар. - Этан отвернулся, снимая коньки. Затем  он  полез
за Септембером вверх на первый уступ, стараясь думать только о том, за что
уцепиться руками и куда поставить ноги. Меньше всего ему сейчас  хотелось,
чтобы начался легкий бриз и сдул его со скалы, по которой он полез, словно
муха по стене.
     Но ветер оказался союзником. Он упорно дул ему в спину, прижимая  его
к скале. И утес оказался не таким уж гладким и отвесным, как это  казалось
в темноте. В камне были широкие трещины и небольшие уступчики, на  которых
могла найти опору рука или нога. Они упорно лезли вверх.
     Примерно в середине пути Этану пришлось ждать, пока Септембер пытался
найти ускользающую опору для руки в гранитной стене. Переводя дыхание,  он
бездумно уставился на спину гиганта и вдруг подумал  -  а  какой  смысл  в
действиях этого  скромного  и  вовсе  не  такого  уж  удачного  агента  по
продажам, прицепившегося словно  кусок  мяса,  к  холодной  скале  в  этом
студеном и негостеприимном мире,  пытающегося  спасти  принцессу-спорщицу,
которая больше походила на бесхвостую  мэнскую  кошку,  чем  на  человека?
Возможно, в словах Гуннара,  назвавшего  их  план  безумием,  было  больше
правды, чем он тогда был готов признать.
     Септембер двинулся вперед. Пыхтя, как старый мотор, Этан полез по его
следам. Ему казалось, что утес увеличивался, становился выше, а не ниже  с
каждым трудно дающимся сантиметром подъема вверх.
     Один раз он посмотрел вниз. Темные точки чернели на льду -  вероятно,
там поджидали их траны. Он задохнулся и с  усилием  снова  перевел  взгляд
вверх.
     Он подтянулся еще на один  уступ  и  пролежал  там  несколько  минут,
прежде, чем понял, что лежит рядом с так же простертым Септембером, и  что
гигант делает ему знаки молчать.
     Впереди он увидел тщательно подогнанные друг к другу каменные блоки.
     Этот уступ был шириной всего метра в два -  так  близко  подходила  к
краю скалы стена крепости. Глянув вверх, он заметил,  что  стены  крепости
вовсе не так уж высоки по сравнению с ее скромными размерами. Да и с какой
стати? Ни один тран не подумает о возможной угрозе нападения с этой, по их
мнению, совершенно отвесной стороны.
     Крепко ухватившись за камни и гравий, Этан подтянулся к краю и  снова
заглянул вниз. Он увидел только голый лед, это  означало,  что  все  траны
отошли к лестнице, скрывавшейся где-то в скале со стороны утесов. Согласно
их плану, они должны ждать там, пока Этан и Септембер не расчистят для них
дорогу наверх.
     Двое  мужчин  подобрались  к  основанию  стены  и  начали   осторожно
взбираться вверх, стараясь держаться как можно ближе к камням. Стена  была
высотой всего метров в пять, но опасность упасть с нее была очень велика.
     Этан раздумывал о том, есть ли у них шансы. Должно  быть,  нападавшие
все еще  залечивают  раны.  И  не  ожидают  организованного  нападения  на
крепость так быстро после своего возвращения. В конце концов, они взяли  в
плен только  одного  человека,  из-за  которого  вряд  ли  может  начаться
самоубийственно  опасный  штурм  крепости.  Они  наверняка  устали   после
скольжения на полной скорости назад, на базу; плюс еще подъем по лестнице.
А ведь им точно пришлось подниматься пешком, Этан был уверен  в  этом.  Ни
одна ледяная дорожка не могла бы обеспечить безопасный  подъем  под  таким
углом; на это могла годиться только скрытая лестница. Для них такой подъем
должен был быть трудным и страшно утомительным. Но этот  же  самый  подъем
должен был остановить любого врага.
     -  Где  будет  возможно,  будем  пользоваться  ножами,   дружище,   а
излучатели оставим на крайний случай. - Избавившись от часовых, охранявших
подъем со льда, они должны будут дать сигнал Гуннару и штурмовой группе, а
затем продержаться, прикрывая проход от любого, кто попробует встать у них
на пути.
     Таков был план.
     После пяти минут продвижения вдоль каменной стены  они  оказались  на
защищенной утесами стороне крепости. Тут они увидели то,  что  было  очень
похоже на спуск вниз. Чуть отстранившись от стены, Этан увидел  ступеньки,
тщательно вырезанные в  скале,  спускавшиеся  в  темноту  каменного  чрева
утесов. Прижавшись к краю, он снова посмотрел вниз, на лед. Ни Гуннара, ни
других не было видно. Так и должно было быть. Он понимал, что друзья молча
ждут внизу, спрятавшись в глубокой тени, надеясь получить сигнал от людей.
     Два вооруженных трана  стояли  наверху  лестницы.  Их  внимание  было
заправлено вниз и в другую сторону, их пики угрожающе  загораживали  проем
лестницы. Находясь так близко к краю, Этан сумел рассмотреть парапет прямо
над входом.
     - Наверху нет часовых, - прошептал он поджидавшему Септемберу.
     - А зачем им там быть, приятель? -  гигант  казался  темно-коричневым
валуном, еще одним куском скалы,  нависшим  над  наружной  стеной.  -  Они
вполне обойдутся часовыми у лестницы и, возможно, у подъемного моста.
     Мысли Этана снова вернулись к неспособности транов карабкаться  вверх
по гладкой поверхности. По всей длине лестницы,  что  спиралью  спускалась
вниз, не было ни одного места, где можно было  бы  спрятаться.  Один  тран
вполне  мог  заметить   отряд   нападавших,   поднять   тревогу,   сходить
позавтракать и вернуться до начала сражения. Несколько солдат с  луками  и
стрелами или просто с копьями вполне могли бы сдержать  наступление  целой
армии.
     Септембер снова зашептал, обращаясь к нему.
     - Я займусь толстяком, что подальше. А вы, дружище,  берите  на  себя
другого. - Он нащупывал маленький топорик на поясе. Этан решил действовать
кинжалом. Он надеялся, что им не  придется  воспользоваться  излучателями.
Дело было не в том, что от них будет больше шума, чем от топора или  ножа,
но яркие вспышки света вполне могли быть замечены кем-нибудь в крепости.
     Он пополз назад вслед за великаном.  Обдирая  животы,  они  ползли  к
часовым, держась поближе к пятнам тени возле скалы. Ветер помогал им  быть
почти бесшумными, но у транов был отличный слух.
     Треугольные пушистые уши дернулись в их направлении - один из часовых
обернулся,  прищурившись.  Двое  мужчин  замерли,  превратившись  в  часть
пейзажа.
     - Это ты, Смигер? - Двойные веки часового  дрожали  на  ветру.  -  До
твоей смены еще три вате. -  Этан  сдержал  дыхание.  Недоумевающий  страж
приблизился к нему еще на несколько шагов. - Смигер, тебе что, плохо?
     Хотя часовой уставился прямо на Этана, он, очевидно,  так  и  не  мог
поверить в возможность появления  какого-либо  врага  _п_о_з_а_д_и_  себя.
Другой часовой с удивлением уставился на своего товарища.
     Времени  на  использование  древнего  оружия  не   оставалось.   Было
невозможно  промахнуться,  стреляя  из  излучателя   с   такого   близкого
расстояния. Тонкие  нити  лазурного  света  пронзили  обоих  транов.  Друг
Смигера повалился с выражением боли и удивления, словно  все  еще  не  мог
поверить в то, что с ним случилось. Он опустил взгляд на  дыру  у  себя  в
груди, уронил пику  и  недоуменно  уставился  в  пространство.  Глаза  его
закрылись, и он осел на бок. Его пронзенный коллега зашатался, опрокинулся
назад и перевалился через край утеса.
     Бросив еще один взгляд на  залитые  лунным  светом  стены  крепостных
сооружений, Септембер поднялся и подошел к лежащему перед  ними  телу.  Он
быстро осмотрел его, затем подхватил его  за  руку  и  за  ногу.  Короткий
бросок вниз подарил еще один труп ночи и льду. Ветер и большое  расстояние
не дали им услышать, как тело разбилось о лед внизу. Этан ничего  не  имел
против этого, но он рассеянно подумал, уж не ударили  ли  падающие  темные
тени по ошибке кого-нибудь из членов поджидающего их отряда. Однако теперь
у них не было времени беспокоиться об этом.
     Они бросились к дверному проему. Вход  в  крепость  был  заблокирован
только одной дверью из толстой древесины. Дверь  эта  открывалась  наружу;
она была как раз такого размера, чтобы траны могли протискиваться туда  по
одному. Любой враг, которому удалось бы прерваться по лестнице вверх,  был
бы расстрелян по одному, пытаясь пробраться в крепость.
     Их задача была  выполнена  только  наполовину.  Было  вполне  разумно
предположить, что внутри их поджидает еще один часовой  -  если  не  целая
смена караула. Но никто не вышел  наружу  поинтересоваться  происхождением
вспышек голубого света. Исчезновение часовых прошло незамеченным.
     Септембер снова пристегнул излучатель  к  поясу  и  вновь  взялся  за
топорик.
     Внутри мы никак не сможем пользоваться  излучателями,  -  пробормотал
он. - Пока нам повезло, но внутри кто-нибудь наверняка обратит внимание на
свет за стеной. - Этан уже держал наготове свой нож.
     - А что теперь? Может, нам просто войти внутрь и  проверить,  нет  ли
часовых?
     - Может, так и сделаем, дружище. Вроде они  на  должны  запирать  эту
дверь. Если часовые на лестнице дадут сигнал тревоги,  они  всегда  успеют
запереть дверь.
     Этан двинулся вперед и встал спиной к стене рядом с дверью. Септембер
положил руку в перчатке на горизонтальную задвижку на  дверях  и  медленно
отодвинул ее. Этану показалось, что в темноте тихий скрежет прозвучал, как
выстрел. Как только задвижка была открыта, Септембер взялся за ручку двери
и потянул. Дверь не поддалась, и он потянул опять, на  этот  раз  сильнее.
Скрипнули петли, но дверь не поддалась.
     - Все-таки она заперта изнутри.  Проклятие!  -  Он  тяжело  дышал.  -
Попробуем-как еще разок. - Он  передал  Этану  топор.  Упершись  ногами  в
стену, он схватился за ручку двери обеими руками, сначала потянул, а потом
резко дернул.
     Металлические петли  снова  застонали.  Дверь  приоткрылась  на  пару
сантиметров.
     - Пинг! - раздался какой-то звук с другой стороны. Дверь распахнулась
сначала на полметра, а затем на метр... и металл сверкнул в лунном свете.
     - Осторожнее!
     Септембер отпустил ручку двери и повалился на камни, а  Этан  прыгнул
вперед, схватившись за излучатель. Не было времени доставать  нож,  он  не
знал, сколько мечей встретят его в темноте. Гигант уже поднялся на колени,
готовый сцепиться с любым, кто покажется из двери.
     -  Извините...  В  этом  свете  так  трудно   разглядеть.   -   Эльфа
Курдаг-Влата убирала меч, уставившись на двух испуганных людей.
     - Это ты! - выдохнул Этан.
     Она повернулась, посмотрела на  что-то,  им  пока  не  видное,  затем
перевела напряженный взор с одного из мужчин на другого.
     - Внутри больше никого не видно. А где часовые? - Когда никто из  них
не ответил, она сделала короткий понимающий жест. -  Хорошо.  Я  просидела
там внутри целых десять вате, пытаясь решить, что делать. Я знала, что они
выставлены  здесь,  и  не  могла  придумать,  как  перерезать  две  глотки
одновременно, не поднимая при  этом  тревоги.  Часовых  скоро  сменят,  но
теперь у нас еще есть время. - Казалось,  вдруг  ее  остановила  внезапная
мысль. - Простите мою забывчивость,  сэр  Этан.  Где  только  мои  хорошие
манеры. Благодарю вас обоих за мое спасение.
     - Я не хочу считать своей заслугой нечто, с чем ты  почти  справилась
сама, - ответил Септембер. - Клянусь честью, ты находчивая девчонка.
     - Я старалась, как могла, сэр Сква. - Но, говоря это, она смотрела на
Этана, и ее желтые глаза блестели в слабом свете.
     Он поспешно отвернулся:
     - Нам бы лучше двигаться. Нечего испытывать удачу еще раз,  оставаясь
здесь.
     - Один момент.
     Этан и Септембер обменялись непонимающими взглядами, когда она  снова
исчезла в темном дворе крепости. К великому облегчению  Этана,  она  почти
сразу же вернулась. Что-то темное  и  большое  было  перекинуто  через  ее
правое плечо. По ее спине болтались две безвольные конечности. Руки.
     - Чтоб. Кто это? - спросил он.
     - Я имела честь захватить пленного. - Если это тело было  тяжело  для
нее, она и виду не подавала. - Думаю, он в ранге оруженосца или даже выше.
Разве вам бы не хотелось узнать, кто на нас нападал сегодня и почему?
     - Значит,  ты  тоже  думаешь,  что  это  было  не  простое  пиратское
нападение? - Септембер улыбнулся ей, хотя в таком призрачном свете она  не
могла бы рассмотреть под маской усмешку на его лице.
     - Я ничего точно не знаю, но мне хотелось бы знать.
     - Мне тоже. - Септембер подошел к ней. - Ну-ка дай мне его.
     Она яростно уставилась на него.
     - Уж не думаешь ли ты, что я не смогу справиться  с  таким  пустячным
грузом?
     - Я убежден, что ты справишься со всем, с чем захочешь, киска. Но  ты
родилась не для того, чтобы лазить  по  ступенькам,  а  их  там  много,  и
спускаться придется в темноте. Будь мы сейчас на гладком льду, я бы и  рта
не раскрыл.
     Она помедлила только минуту, передавая ему безвольное тело.
     - В твоих словах правда, рыцарь. - Она снова обратила  свое  внимание
на Этана. - Ты так храбр - пуститься штурмовать крепость почти в одиночку!
     - Просто мы лучше других умеем лазать вверх, - ответил  он,  чувствуя
себя не совсем удобно. - Пошли.
     Именно Эльфе пришла в голову блестящая мысль закрыть  и  запереть  на
задвижку проклятую дверь, оставшуюся позади них.



                                    6

     - Тише! -  Гуннар  делал  отчаянные  знаки  собравшимся  вокруг  него
морякам. Он старательно всматривался в  темноту  прохода,  который  вел  к
подножию лестницы. - Кто-то идет.
     Звук шагов по камню,  неразличимый  для  людей,  но  совершенно  ясно
доносившийся до ожидающих транов, продолжался еще несколько минут.
     - Я узнаю сэра Этана! - сказал  один  из  оруженосцев,  и  тогда  все
дружно бросились из засады, приветствуя дочь ландграфа  и  ее  спасителей.
Когда они столпились вокруг нее, обмениваясь возгласами  и  шутками,  Этан
снова  поразился  той  неформальности  отношений   между   правителями   и
подданными, что было так характерна для транов. Вообще-то, ему показалось,
что  некоторые  из  радостных  объятий,  которыми   обменялась   Эльфа   с
несколькими из моряков,  были  уж  слишком  фамильярными.  Гуннар  не  был
исключением.
     - Ладно, наслаждайтесь вы всей славой  этого  приключения,  -  сказал
Этану рыжебородый рыцарь. В его голосе звенело счастье.
     - Не приписывайте нам почести - мы только  расчистили  проход.  -  Он
указал на Эльфу. - Она уже поджидала нас за дверью.
     - Вот с этим. - Септембер бросил  потерявшего  сознание  пленника  на
лед. При виде одного из  похитителей  готовые  к  сражению  воины  сердито
забормотали.  Вокруг  неподвижного  тела  тихо  начало  смыкаться  опасное
кольцо.
     Гуннар приказал им остановиться:
     - Если мы не получим от этого удовольствие сейчас, то  всегда  сможем
убить его позднее. - Он посмотрел вниз, на безжизненного воина.  -  Думаю,
что мы получим такое удовольствие.  Мудрец  может  учиться  и  по  горящей
книге.
     Веревка из пика-пины обхватила лодыжки пленника, вторая  связала  его
запястья, соединенные спереди. Два трана подхватили веревку,  удерживавшую
его ноги, открыли перепонки и рванулись назад, к видневшемуся в  отдалении
"Сландескри".
     Набирая скорость, Этан удивлялся прочности и крепости  шкуры  транов.
Должно быть, спина пленника разрывается сейчас между  телом  и  льдом.  Он
рассказал о  своем  беспокойстве  Буджиру,  который  несся  рядом  с  ним.
Оруженосец с таким мягким обычно голосом торжественно заявил,  что  никому
не интересно, что творится со спиной пленника, всем интересен  только  его
рот, который должен заговорить.
     Учитывая  настроение  группы,  Этан  решил,  что  сейчас   не   время
настаивать на более цивилизованном обращении с  пленным.  У  него  хватало
забот и без этого: он старался удержаться и сохранить равновесие, пока два
трана тянули его по льду.
     Он бросил взгляд на запястье. Минус шестьдесят градусов.
     Добравшись до корабля, они попали в объятия остальных членов экипажа.
Их приветствовали тем более радостно, когда убедились, что все они живы  и
здоровы.
     Последние десять минут Этан ждал, что сзади послышатся яростные крики
преследователей. Очевидно, часовые  все  еще  не  сменились  в  ничего  не
подозревавшей  крепости.  Или,  если  смена  уже  пришла,  и  побег  Эльфы
обнаружен, обитатели крепости еще не вышли из шока  и  обсуждают,  что  им
делать. К тому времени,  когда  они  наберутся  решимости  снова  напасть,
"Сландескри" будет далеко.
     Та-ходинг уже отдавал команду поднять якоря. Хотя капитан и не был  в
восторге от мысли вести огромный корабль ночью и, не переставая, ворчал по
этому поводу, его ледяному  сиятельству  пришлось  примириться  с  военной
необходимостью.


     Допрос пленного начался на следующее утро, когда ледяное  судно  было
уже далеко от утесов острова Арзудуна, и сияющее  солнце  осветило  только
чистый голый лед позади них.
     Хотя Этана  и  интересовали  многие  аспекты  транской  культуры,  он
предпочел оставаться подальше от  носа  корабля,  где  происходил  допрос.
Ветер поглощал почти все крики, которые доносились до него по  палубе.  Он
старался не слушать эти слабые, завывающие стоны, но понял, что  не  может
не думать о пропасти, отделявшей от него его транских друзей. Пропасть эта
не могла исчезнуть, хотя он был готов отдать жизнь за Гуннара и наоборот.
     Возможно,  пра-пра-прадед  Этана  много  поколений  назад  был  более
активен и принял бы более живое участие в допросе  пленного,  с  таким  же
жестоким безразличием, что и Эльфа или Балавер, и другие. Такое варварство
было обычным дня людей в прошлом,  вплоть  до  двадцать  первого  века  по
старому календарю.
     Подумав, он был вынужден признать,  что  различия  между  современной
цивилизацией Содружества и феодальными порядками, обычными на  Тран-ки-ки,
были не так уж велики. Все, что отличало новое общество  от  старого,  это
только неформальность в отношениях и взаимопонимание, называемое  моралью,
причем некоторые из общепринятых правил были записаны в виде законов.
     Конечно,  в  его  обществе  тоже  было  немало  граждан,   пытавшихся
игнорировать первые, одновременно пытаясь обойти вторые.  Ему  не  следует
слишком заноситься, иначе высокомерие  по  отношению  к  этой  цивилизации
отбросит его слишком далеко. По крайней мере, методы транов отличали такие
добродетели, как прямота и простота, пусть они и были неосознанными.  Один
особенно долгий, протяжный стон донесся до него через палубу, и он не  мог
не содрогнуться, услышав его.
     Обеспокоенный, он прошел по ступенькам, параллельным ледяной дорожке,
что поднималась на штурвальную палубу. Как всегда, Та-ходинг стоял, словно
какой-то прибор на своем  диковинном  корабле,  глядя  вперед,  у  крутого
штурвала. Время от времени он давал отрывистые указания рулевым, и  колесо
начинало двигаться, или же громко кричал команды своим  помощникам,  а  те
передавали их морякам, работавшим на мачтах.
     Он был самым  толстым  из  всех  транов,  что  встречались  Этану,  и
отличался спокойствием, миролюбием и меньшей кровожадностью,  чем  обычные
матросы или профессиональные рыцари и воины.
     - Что они с ним делают?
     - С  пленником-то?  -  Та-ходинг  продолжал  смотреть  вперед  далеко
вперед, на лед, убегавший под бушприт. - Они допрашивают его, друг Этан.
     Слабое шипение, словно от поджариваемого бекона, примешивалось к шуму
ветра; это был шум, производимый пятью  огромными  коньками  из  дюраллоя,
резавшими лед.
     - Я знаю это. Но как?..
     Похоже было, что Та-ходинг серьезно  обдумал  ответ,  перед  тем  как
заговорить.
     - Я не знаю, каков в  этом  случае  обычай  твоего  народа,  или  как
поступают жители этих земель, но в Уонноме и  близлежащих  городах  допрос
военнопленного происходит по неизменным правилам. Чтобы продемонстрировать
свою смелость, силу и честь своей семьи, пленник должен  или  красноречиво
лгать или отказаться отвечать на все  вопросы.  Таким  образом,  он  может
бросить  вызов  своим  захватчикам  с  целью  доказать,   что   он   более
изобретателен и смел, чем они. Ему или  ей  будут  задаваться  вопросы,  и
количество их будет увеличиваться до тех пор, пока пленный сможет  на  них
отвечать, не путаясь.
     Количество времени и усилия, которые придется  потратить  захватившим
его для того, чтобы заставить его отвечать честно и правильно, определяет,
сколь велики будут заслуги пленного в загробной жизни.
     - А что же бывает, если вопросов больше нет?
     Та-ходинг был удивлен.
     - Тогда, конечно же, пленного убивают.
     - Но это же негуманно! - Кристаллики льда усеяли маску Этана.
     Та-ходинг на какое-то время отвернулся от ледяного океана.
     - Мы и не стараемся прикинуться тем, кого вы  называете  гуманистами,
друг Этан. Мы - траны. Я сам видел, как твой  меч  покраснел  от  крови  в
Уонноме. Скажи мне, а как вы получаете ответы в вашем мире от кого-нибудь,
кто не хочет говорить с захватившими его воинами или с его начальством?
     - Он будет подвергнут действию  стрессового  анализатора,  -  ответил
Этан. - Это машина. Она помогает получить ответы безболезненно для него  и
всегда показывает, когда пленный говорит правду.
     - Предположим, - задумчиво проговорил  тран,  -  что  пленный  вообще
отказывается говорить?
     - В таком случае к нему применяют насилие... его  запирают,  пока  он
сам по доброй воле не решит ответить на все вопросы.
     - А если он решит никогда не отвечать, что тогда?
     - Полагаю, он навсегда останется в заключении.
     - И вы никогда не получите нужные вам ответы,  очень  неразумно.  Наш
способ куда лучше.
     - Одну минуту, - сказал Этан. - А откуда вы знаете,  что  он  говорит
правду? Что, если он притворяется, что говорит правду после того,  как  вы
пыта... допрашивали его?
     На этот раз удивление Та-ходинга было еще больше, чем раньше. И  вид,
и голос у него были, словно что-то шокировало его.
     - Пленный потеряет все заслуги, приобретенные им  при  сопротивлении.
Он умрет, и у него не будет добродетелей, чтобы перенести его в  загробную
жизнь.
     Этан изменил манеру своих вопросов.
     - После того, как пленный ответит на все вопросы, что вы задаете ему,
ответит честно и правдиво, если, как ты говоришь,  так  бывает,  зачем  же
убивать его?
     - Убивают не всех.
     - Хорошо, а зачем убивать этого?
     - Потому, что  он  заслуживает  смерти.  -  Кажется,  в  тоне  ответа
прозвучала нота жалости  к  Этану.  Нюансы  речи  транов  все  еще  иногда
запутывали для Этана смысл.
     Он  хотел  было  что-то  сказать,  но  передумал.  Лучше   прекратить
разговоры на эту тему, пока там продолжают допрос с пристрастием.
     А продолжают ли? Этан напряг слух, но  услышал  только  вой  ветра  и
шипение дюраллоевых полозьев, резавших лед.
     На палубе показались Септембер и Гуннар. Этан призадумался, досмотрел
ли зрелище до конца его могучий  друг?  Временами  он  чувствовал  сильную
привязанность  к  великану,  к  его  всегда  хорошему  настроению,  к  его
пренебрежению опасностью и готовностью  рисковать  собой  ради  друга.  Но
временами...
     Сква Септембер, размышлял Этан, был сродни транам  не  только  своими
физическими  особенностями.  Когда  это  сходство  проявлялось,  Этану   и
Миликену Вильямсу становилось не по себе. Личность Септембера казалась ему
похожей на яблоко. Оболочка цивилизации была яркой  и  блестела,  но  была
очень-очень тонкой.
     - Ну, юноша, мы узнали то, что хотели узнать.
     - Не сомневаюсь. - Этан старался говорить как можно безразличнее.  Но
он не мог не спросить затем: - А кто совершил финальное убийство? Ты,  сэр
Гуннар?
     У рыцаря-трана был расстроенный вид.
     - Я, друг Этан? Я бы никогда не осмелился нарушить приличия.  У  меня
не было такого права  разделаться  с  тем,  кто  заслужил  столь  сурового
приговора. Оно было предоставлено, - добавил  он  небрежно,  -  тому,  кто
больше всех пострадал в этом деле.
     Отказавшись позволить  Этану  проигнорировать  то,  что  и  так  было
очевидно, Септембер закончил рассказ с безразличной жестокостью:
     - Это сделала девушка. А кто же еще?  Она  хотела,  чтобы  он  умирал
медленно, - бодро продолжал  он,  -  но  Гуннар  и  Балавер  помешали  ей.
Поскольку пленник держался долго и  храбро,  ей  пришлось  удовлетвориться
тем, что она отсекла его...
     Этан зажал уши руками под капюшоном и  отнял  их  лишь  тогда,  когда
увидел, что губы Септембера закончили фразу. Он чувствовал тошноту.
     - Ты же не слышал, - мягко проговорил великан, - как они обращались с
ней.
     - И что же это за бесценная информация, которую вам удалось выбить из
него? - печально пробормотал Этан.
     Септембер подошел к поручням  и  посмотрел  на  слегка  припорошенный
снегом лед, убегавший под днище корабля.
     -  Их  нападение  на  нас  было  таким   же   случайным,   таким   же
неподготовленным, как и та драка в таверне Арзудуна. Наш пленник в местной
иерархии занимал  место  между  рыцарем  и  оруженосцем.  Сам  командующий
крепостью не имел звания рыцаря. Они получили приказ  -  пленник  не  знал
точно, в какое время, - атаковать "Сландескри", когда  тот  будет  огибать
южную оконечность главного острова, и захватить его, если будет возможно.
     - Ему было неизвестно, - вмешался Гуннар, - кто послал такой  приказ.
Командующий никогда не упоминал этого. Но когда  стало  известно,  что  на
борту находитесь ты и твой друг  Септембер,  -  люди,  пришельцы  с  неба,
местный гарнизон стал задавать вопросы. До  этого  их  всегда  учили,  что
людям нельзя причинять вреда.
     Повернувшись к поручням, Септембер продолжил:
     - Кажется, что  этот  строгий  запрет  был  проигнорирован.  Подобные
инструкции и нашему пленнику, и нам позволили предположить, что  приказ  о
нападении исходил от какого-то важного и влиятельного лица, возможно, даже
от самого ландграфа Арзудуна. Но наш пленник отказывался в это верить.
     - Но я подозреваю нечто большее, приятель. - Поручни  заскрипели  под
его весом. - "Сландескри" - богатая добыча для любых местных  жителей.  Но
для того, чтобы местный ландграф отдал разрешение убить  нас,  безволосых,
он должен быть уверен, что его положению ничего не угрожает. По сути дела,
он должен быть четко уверен, что если атака  провалится  и  слух  об  этом
дойдет до "Медной  обезьяны",  он  не  станет  объектом  упреков  местного
представителя правительства Содружества. По мне, так  существует  какая-то
договоренность между ландграфом и кем-то, занимающим  крайне  важный  пост
среди руководства станцией.
     - Трелл?
     Септембер с сомнением отнесся к вопросу Этана.
     - Вот не знаю. Он с нами довольно мило обошелся. Я бы скорее подумал,
что это кто-то  из  его  непосредственных  подчиненных,  может,  даже  сам
начальник форпоста Ксенаксис. Ведь это он проверяет  каждый  килограмм  из
обмениваемых товаров. Это может быть любой, кто заинтересован в сохранении
ныне существующей монополии на транскую торговлю.
     - Что действительно важно - так это факт, что  мы  не  можем  ожидать
помощи ни от кого с  "Медной  обезьяны",  пока  мы  за  пределами  законов
станции. Сезон открыт и охота разрешена до прибытия на  орбиту  следующего
корабля Содружества. Значит, остается  еще  два  месяца.  Если  сейчас  мы
вернемся и  сообщим  о  нападении,  мы  потратим  два  месяца  на  попытки
отделаться от убийц в той или  иной  форме.  Теперь,  когда  на  нас  было
совершено открытое нападение, кто бы ни прикрывал  ландграфа  или  высокое
начальство из жителей Арзудуна, он должен заметать следы. - Он взглянул на
центральную каюту, где Ээр-Меезах и Вильямс были поглощены горячим  спором
о френологии. - Я бы хотел еще обсудить кое-что перед тем, как  мы  примем
окончательное решение.
     Этану пришлось уступить Септемберу. Он не  боялся  спрашивать  мнения
других и менять свою точку зрения, если их аргументы оказывались лучше.
     - Я думаю, что лучше  всего  будет  продолжать  осуществление  нашего
начального   плана,   чтобы   попытаться   положить   начало   образованию
конфедерации островных государств. Если мы вернемся на "Медную обезьяну" и
поставим Трелла перед совершившимся фактом, я не думаю, что он или те, кто
стоят за ним, постараются отомстить. Не будет смысла убивать нас, если  их
монополия будет уже уничтожена. По крайней мере,  я  считаю,  что  у  него
хватит ума  не  делать  это.  Конечно,  это  все  может  оказаться  просто
вымыслом, возможно, это самое обыкновенное нападение туземцев.
     Этан  посмотрел  на  корму,  за  которой  очертания  утесов  Арзудуна
превратились просто в неровную линию на горизонте.


     - Мы бы  захватили  корабль,  -  продолжал  настаивать  полусердитый,
полуиспуганный голос, - если бы не вмешательство  небесных  пришельцев.  У
них с собой были короткие ножи, что стреляют солнечными лучами. - Теперь в
голосе звучало отвращение. - Что  могут  сделать  меч  или  стрела  против
оружия, что пронзает щиты и поджигает корабли?
     Колоннин Ре-Виджар прислонился к спинке массивного деревянного кресла
и выглянул из окна третьего этажа замка.  Отсюда  ему  были  видны  далеко
внизу островерхие крыши города, гавань и залив - вплоть до выхода в океан.
Передвинувшись к другому окну, он изучал странные, гладкие постройки людей
и три стеклянные чаши, на которые спускались их крохотные корабли прямо  с
неба - корабли, каждый раз привозившие немыслимые богатства.
     Теперь выгодные отношения с  могущественными  пришельцами  находились
под угрозой.
     Он вспомнил, что  другой  из  находившихся  в  кабинете  с  ожиданием
смотрит на него и повернулся лицом  к  обеспокоенному  высокородному.  Они
были одни в личных  покоях  ландграфа.  Слова,  которыми  они  только  что
обменялись, были слишком опасны, чтобы  их  могли  подслушать  даже  самые
доверенные члены его двора. Поэтому  он  предпочел  принять  Обеля  Казина
здесь, а не в покое для официальных аудиенций.
     Он  знал,  что  его  продолжительное  молчание   только   увеличивает
нервозность трана. Он все еще ничего  не  говорил,  а  только  смотрел  на
стройного высокородного гостя, отметив перевязанную шею я  свежий  разрыв,
уродливо перечеркнувший мембрану его левой перепонки, а также голые  места
на теле, с которых был срезан мех.
     - Успокойся, высокородный Казин. Ты сделал все что мог.
     - И я не буду, - неуверенно спросил высокородный, -  наказан  за  мою
неудачу?
     - Это я тебе обещаю.
     Помогая себе обеими руками, чтобы встать, Ре-Виджар подошел к окну  и
встал около него. Рама из стеклосплава, - от пола до потолка, -  послужила
эффектным фоном для его фигуры. Это был самый большой целый кусок  стекла,
когда-либо импортированный в Арзудун. Он был больше, чем любое  стекло,  о
котором когда-нибудь слышал или мечтал Колоннин. И вот, он  был  здесь,  в
его замке,  доставленный  ему  с  небес  одним  из  человеческих  небесных
кораблей. Ему сказали, и теперь он сам этому верил,  что  стекло  прочнее,
чем стены, в которые оно было встроено -  хотя  и  было  не  толще  самого
маленького когтя на его лапе.
     - Как ты и сказал, - продолжил он наконец свою речь, -  мы  не  можем
воевать мечами и щитами против световых ножей небесных пришельцев.
     Он посмотрел назад через плечо и продолжал:
     - Но, несмотря на это, мы получим корабль, Обель  Казин.  Однажды  на
его корме станет развеваться флаг Арзудуна, и  он  будет  возглавлять  наш
флот. - Он не добавил, что в один прекрасный день  от  "Сландескри"  можно
будет избавиться. Это были мечты, которые пока он не мог никому  доверить.
- Нам придется действовать осторожнее, и лучше выгадать  время  для  нашей
следующей попытки. Теперь я сам займусь этим  делом,  высокородный  Казин.
Когда ты будешь уходить, скажи моему  министру  по  назначениям  -  вторая
дверь слева, на втором этаже, - подготовить "Ринстейстер". Это наш  лучший
корабль. Я сам наберу его команду.  Мы  будем  наступать  на  пятки  этому
исполинскому кораблю, пока не представится подходящая возможность, и тогда
я сам захвачу его во славу Арзудуна.
     - Да, милорд.  Да  пребудет  с  тобой  ветер.  -  Подобающим  образом
преклонив колено, он покинул комнату.
     Колоннин размышлял о  высокородном.  Казин  старался  изо  всех  сил.
Доказательством его верности были  его  ранения.  Наказание  высокородного
ничего бы ему не принесло.  Он  лучше,  чем  кто-либо  другой  представлял
превосходство земной технологии. Знай он заранее, что эти трое на  ледовом
корабле имеют в своем арсенале энергетическое оружие, он никогда не  отдал
бы приказ о нападении.
     Теперь, когда его простили и дали новое, более  серьезное  поручение,
Казин станет в два раза старательнее. Ре-Виджар сам позаботится о  захвате
ледового судна и уничтожения команды  с  людьми-пассажирами,  так  как  он
никому не мог доверить это опаснейшее дело. Ни  у  кого  другого  не  было
причин так желать этого.
     До сих пор он старался не показывать свою заинтересованность  в  этом
деле. Но он не мог больше ждать.
     В мечтах он уже представлял себе огромную ледовую посудину, видел  ее
огромные  коньки-полозья,  сделанные  из  металла  небесных  пришельцев  -
металла, который не изнашивался, как камень, кость или древесина; вспомнил
отлично сделанные паруса из пика-пины и весь такелаж. Он представлял  себе
корабль как раз таким, как описал его Казину - паруса наполнены ветром,  а
знамена и флаги Арзудуна реют на всех мачтах.
     И, если его планам суждено было  стать  реальностью,  а  не  остаться
мечтой, - в один прекрасный  день  этот  огромный  корабль  станет  просто
игрушкой, над которой можно будет  презрительно  посмеяться.  Однако  пока
будет совсем неплохо завладеть им.
     Хотя он не мог и надеяться  догнать  корабль,  это  судно  должно  же
когда-нибудь остановиться. Для захвата еще будет время.
     Как  это  ни  неприятно,  сначала,  перед  отъездом,   ему   придется
поговорить с земным правителем.
     Джобиус Трелл принял ландграфа  Арзудуна  в  своем  офисе.  Поскольку
температурный  режим  внутри  был  установлен  для  людей,  полуобнаженный
ландграф испытывал жесточайшие муки перегрева.
     Трелл  внес  изменения  в  свое  дневное  расписание,  чтобы  принять
Ре-Виджара. На нем была легкая оранжевая  служебная  туника,  открытая  до
пояса и слегка вышитая на талии,  рукавах  и  лодыжках.  Он  приветствовал
Ре-Виджара в полном одиночестве.
     Ландграф также  оставил  своих  личных  телохранителей  за  пределами
человеческого здания. Таким образом, оба чувствовали себя  свободнее.  Это
давало им уверенность в  себе  и  неразглашении  тайны,  поскольку  каждый
понимал, что для другого он более чем крепкий орешек.
     Ре-Виджар предпочел расположиться на диване, а не на  одном  из  этих
узких земных стульев. Сидя  совершенно  прямо,  несмотря  на  приглашающий
изгиб диванной  спинки,  он  рассматривал  своего  партнера,  стараясь  не
замечать кошмарной жары, царившей  в  офисе.  Это  было  маленькой  игрой,
занимавшей обоих. Всякий раз, когда Трелл приходил навестить его в  замке,
Ре-Виджар получал особое удовольствие от того, что приказывал открыть  все
штормовые ставни и окна, так что ледяные ветра Тран-ки-ки  могли  свободно
гулять по комнатам. Так как внутри  Трелл  был  вынужден  поднимать  маску
своего  спецкомбинезона,  дабы  не  нарушить   обычай,   обязывавший   его
показывать лицо хозяину, Ре-Виджар наслаждался дискомфортом, который Трелл
испытывал,  когда  его  кожа  краснела  от  холода  -  хотя  сам  Трелл  и
притворялся таким же спокойным  и  расслабленным,  как  сейчас  это  делал
Ре-Виджар.
     Это был справедливый обмен любезностями. Однако Трелл имел  некоторое
преимущество, позволявшее ему быстрее увидеть, как нехорошо чувствует себя
его гость. Поскольку у транов не было потовых  желез,  они,  перегреваясь,
инстинктивно поступали так, как это делают в жару собаки на  Земле.  Трелл
сразу видел, когда ландграфу становилось особенно не по себе - всякий  раз
он прикрывал рот лапой, пытаясь скрыть высунутый язык  или  учащенное  для
смягчения жары дыхание. Если бы он не прибегал к  этому  во  время  своего
посещения, перегретое тело заставило бы его вывернуть желудок. А это  было
бы унизительно для ландграфского достоинства.
     - Значит, они скрылись, - говорил Трелл, начиная  деловую  беседу  по
окончании традиционного обмена любезностями. - Очень жаль.
     - Не беспокойся, друг Джобиус, - успокаивающе проговорил Колоннин.  -
Они еще не успели ничего сделать, да это им и не удастся. Я  сам  последую
за  ними  на  лучшем  корабле  с  лучшей  командой  и  самыми  доверенными
солдатами. Ведь когда-нибудь им придется поставить на прикол свой огромный
корабль, чтобы начать осуществление своих  предательских  замыслов.  Когда
они так сделают, я позволю обстоятельствам  подсказать  мне  лучший  образ
действия. Что  бы  я  ни  выбрал  в  конце  концов,  это  будет  быстро  и
эффективно.
     Трелл кивнул:
     - Хорошо, очень хорошо.
     - Высокородный, назначенный мною руководить первой  попыткой,  сделал
все, что мог. Его атаку отбили с помощью ручного дьявольского оружия,  что
имеется у людей на корабле. - Откидываясь наконец на мягкую до  отвращения
спинку дивана, он заставил себя выглядеть совершенно безразличным,  словно
памятник, - каков бы ни был ответ Трелла на его следующий вопрос.
     - Если бы ты мог предоставить мне хотя бы парочку таких же  устройств
и обучить меня и моих рыцарей, как ими пользоваться, я  был  бы  уверен  в
успехе моего путешествия.
     Трелл покачал головой, отечески улыбаясь:
     - Друг Колоннин, ты же знаешь, что я не могу  этого  сделать.  Законы
Содружества  и  Церкви  строго   запрещают   распространение   современных
вооружений среди народов, не являющихся членами Содружества. Даже те расы,
что   получили   статус   членов-наблюдателей,   не   могут    приобретать
энергетическое оружие, за исключением особых обстоятельств. Владеть  таким
оружием могут только члены Содружества. Это не мое правило, но я  не  могу
рисковать и нарушать его, - Трелл надеялся,  что  его  отказ  был  понятен
другу. - Тебе придется иметь дело только с  оружием  твоей  цивилизации  -
разумеется, до поры до времени. В твоих умелых руках, я уверен, это оружие
окажется более чем эффективным.
     - Я не хотел сказать, что не смогу воспользоваться им, - заверил  его
ландграф. - Однако твои огненные ножи могли  бы  значительно  облегчить  и
ускорить это дело.
     Трелл помахал пальцем:
     - Терпение - это еще одно из  современных  вооружений,  которым  тебе
надлежит  запастись,  Ре-Виджар.  Но,  когда  это  препятствие   на   пути
осуществления наших будущих планов будет устранено, кто знает,  о  чем  мы
сможем договориться? В этих договоренностях можно будет обойти даже  самые
строгие запреты. Но только не в этом случае и не сегодня.
     - Я понимаю, друг Трелл. - Ре-Виджар поднялся, порывисто дыша, словно
загнанный хессавар. -  Я  оставляю  моего  двоюродного  брата,  сэра  Даса
Коолиатина, правителем Арзудуна на время моего отсутствия. С ним ты можешь
быть сколь угодно откровенен. Он лишен  воображения  и  не  лелеет  надежд
сменить меня на троне - он просто доверенный родственник. - Эти  последние
слова отнюдь не были комплиментом отсутствующему Колоннину  -  просто  они
отметали сомнительную во всех отношениях идею, что  комиссару  Содружества
возможно вести дела еще с кем-то, кроме самого Колоннина.
     - Тогда не будем больше откладывать твою погоню. - Трелл поднялся,  и
подошел  совсем  близко  к  ландграфу.  Круглые   зрачки   встретились   с
вертикальными. - Чем скорее будет покончено с этим беспокойным делом,  тем
легче будет мой отдых.
     - И мой тоже, друг Трелл.
     Наклонившись вперед, он схватил огромной лапой руку комиссара.  Затем
Трелл наклонился так же вперед, положил обе ладони на  плечи  ландграфа  и
выдохнул ему в лицо.
     - Мое дыхание - твое тепло. Иди с ветром, друг Колоннин.
     Ре-Виджар вышел, ценой неимоверного усилия подавив желание  броситься
бежать бегом, стремясь поскорее  выскочить  из  этой  чертовой  парилки  -
кабинета Трелла, навстречу свежим ветрам, на свободу.
     Комиссар подождал, пока ландграф не покинет пределы его офиса,  затем
он  снова  опустился   на   свое   место.   Прикосновение   к   нескольким
переключателям открыло взору записи и все, что оставалось сделать  в  этот
день. Как всегда, он побаловал себя, с  удовольствием  проверив  несколько
молекулярных файлов, улыбаясь тайным банковским счетам, перечисленным там.
Все они были открыты под различными именами, на различные компании, но все
это принадлежало ему. Закончив это приятное дело, он  занялся  куда  более
прозаичной работой постоянного комиссара.
     Колоннин  преуспеет  в  своем  начинании.  Ландграф  был   предан   и
изобретателен, и, по крайней мере, столь же жаден, как и Трелл. Он глубоко
верил местному руководителю, его воображению и предприимчивости.
     Однако именно потому, что  Колоннин  Ре-Виджар  был  изобретателен  и
предприимчив,  доверить  ему  такую  смертельно   опасную   игрушку,   как
современное  оружие,  было  нельзя.  Даже  простая   иголка   могла   дать
примитивному  уму  ложную  уверенность   в   собственном   величии.   Нет,
Ре-Виджаром будет намного  легче  манипулировать,  хотя  он  и  не  станет
послушнее, если его способы ведения яростного спора  будут  ограничиваться
мечом, пикой и стрелами.
     Это, по мнению Трелла, уже сделавшего предварительные подсчеты,  было
очень важно для будущего развития Тран-ки-ки. Надо  держать  все  соблазны
подальше от рук Ре-Виджара, и тогда  он  не  станет  строить  какие-нибудь
неподходящие   планы.   Он   дотронулся   до   кнопки,   поставившей   его
автоматическую подпись с одобрением на  запросе  каких-то  материалов  для
хозяйства квартирмейстера, а затем перешел к следующей пленке.
     Трелл совершенно правильно оценивал личность Колоннина Ре-Виджара, но
в одном важном пункте он допустил  ошибку.  Владение  современным  оружием
было необходимо ландграфу отнюдь не для  того,  чтобы  почувствовать  себя
шишкой первой величины. Ему уже хватало подобных иллюзий.
     Скользя к берегу, где поджидала его команда, Ре-Виджар раздумывал над
деталями своего недавнего разговора с земным  комиссаром.  Если  Трелл  не
кочет снабдить его световыми ножами,  он  сам  раздобудет  их  где-нибудь.
Разве те три человека, которых  он  собирался  убить,  не  имели  в  своем
распоряжении это неотразимое оружие? Как только это неприятное дело  будет
закончено,   он   вполне   сможет   сочинить   для   Трелла   какую-нибудь
правдоподобную историю и объяснить, куда пропало оружие.  Трелл,  конечно,
что-то заподозрит, но что он сможет доказать?
     Если детеныш может упасть, споткнувшись об извивающегося мегорфа, так
почему же люди не смогут споткнуться о свое будущее? Эти небесные  хозяева
несметных богатств могут быть мудрыми и знатными. Но они не всемогущи,  не
всесильны.



                                    7

     А в это время объект столь  алчных  помышлений  Колоннина  Ре-Виджара
приближался к экватору Тран-ки-ки. Время близилось к полудню. Этан  изучал
лед, проносившийся мимо.
     Где бы  они  ни  проезжали,  солнце  всегда,  казалось,  обнаруживало
скрытый узор на поверхности  ледяного  океана.  Но  то,  что  Этан  увидел
сегодня, потрясло его больше, чем любое загадочное очертание человеческого
лица или морды страшилища, которые  можно  было  рассмотреть  в  рисунках,
которые составляли трещины на льду.
     Местами лед покрывал тонкий  слой  воды.  Разбросанные  повсюду  лужи
отблескивали неожиданными зеркальцами.  Раз  "Сландескри"  пронесся  через
впадину, в которой было так много  воды,  что  брызги  взлетели  до  самых
поручней.
     Несколько часов спустя температура понизилась настолько,  что  редкие
озерца снова замерзли, но вид жидкости, и тем более воды,  был  совершенно
неожиданным для обитателей Тран-ки-ки.
     На команду это произвело потрясающее впечатление. Они привыкли видеть
воду только у себя дома, после того, как лед или снег были разморожены для
питья. Их реакция сейчас была, наверное, сравнима с  поведением  человека,
который обнаружил вдруг, что земля под ним стала распадаться  и  исчезать.
Осознание  того,  что  твой  мир  может  погибнуть,  оказалось   кошмарным
откровением.
     Вильямс и Ээр-Меезах переходили  от  одного  перепуганного  моряка  к
другому, уверяя, что их страхи совершенно  необоснованны.  Не  было  здесь
иной опасности, кроме той,  что  лед  мог  растаять  только  на  несколько
сантиметров вглубь, да и то всего лишь в этом - особенно теплом  для  этой
планеты  месте.  Несмотря  на  это,  Вильямс  стал   объяснять   им,   что
"Сландескри", несомненно, сможет удержаться на плаву.
     На это у него ушло значительное время.
     Однако,  как  только  солнце  опустилось  на  несколько  градусов   и
поверхностная вода вновь замерзла, даже самые суеверные моряки  убедились,
что бояться им нечего.
     В  этот  день  впередсмотрящие,  сидевшие  в   корзинах,   специально
привязанных для этого к мачтам, издали  несколько  предупреждающих  криков
Этан бросился на штурвальную палубу, к  этому  нервному  центру  огромного
ледового корабля, чтобы узнать, что случилось.
     Он увидел, как Та-ходинг кричит, отдавая  команды  своим  помощникам,
приказывая  убрать  несколько   парусов.   Полотнища,   изготовленные   из
пика-пины, начали уменьшаться среди леса мачт и паутины канатов.  Этан  не
решился беспокоить капитана, когда тот был так занят, и  скоро  сумел  сам
разобрать причину, по которой им пришлось замедлить ход.
     Темно-зеленая  нитка,  протянувшаяся  вдоль  горизонта,  превратилась
сначала в ленту,  а  затем  в  полосу  глубокого  изумрудного  цвета.  Она
тянулась, насколько мог увидеть глаз, поперек  всей  поверхности  ледового
океана. Скоро и эта полоса превратилась в заросли, и вот уже они скользили
по зеленому океану вместо белоснежного.
     Массивные дюраллоевые катки "Сландескри" оставляли параллельные следы
в изумрудно-коричневом ковре, стлавшемся под ними. Сэр  Гуннар  подошел  и
встал рядом с Этаном.
     - Это одно из самых больших полей пика-пины, которые мне  приходилось
когда-либо видеть, дружище Этан. Тут было бы неплохо жить, если бы  только
здесь была возвышенность поблизости.
     Этан  уже  знал,  что  это  неприхотливое,  быстрорастущее   растение
способно было прижиться везде, где его бродячие корни могли дотянуться  до
плодородной  почвы.  Должно  быть,  острова  тут  поднимаются  только   на
сантиметр-другой  над  поверхностью.  Или,  возможно,   стержневые   корни
пробрались глубоко сквозь лед, достигнув скрытых далеко внизу вершин гор.
     Местами толстые, треугольные листья казались ярко-зеленого  цвета,  а
временами  оттенок  менялся  до  рыжего  или  почти  коричневого.   Гуннар
продолжал говорить о богатстве этой неисследованной ледяной прерии.
     Он не использовал полный набор звучных наименований, а  вместо  этого
называл  растительность  самым  простым,  разговорным  названием,  -   для
удобства людей, чья речь была так бедна. Временами на своем  пути  ледовое
судно вспугивало облака похожих на бабочек  созданий  с  крыльями,  как  у
летучих мышей. Это были небольшие комочки черного, пурпурного  или  серого
меха, которые поддерживали в воздухе крылышки, казавшиеся слишком слабыми,
чтобы бороться со свирепыми ветрами Тран-ки-ки.
     Вслед за этими созданиями, пускаясь за  ними  в  погоню,  поднимались
более свирепые древесные твари. У них были тонкие рыльца, по  длине  почти
равнявшиеся половине их тела. Разверстые пасти  были  усажены  изогнутыми,
острыми, как иголки, зубами. Хлопая перепончатыми крыльями, они  врывались
в облака летучих мышей-бабочек и челюсти их шевелились, как косилки, когда
они хватали свою проворную, но  плохо  защищенную  добычу.  Почти  всегда,
когда преследователь  выныривал  из  цветного,  шевелящегося  облака,  его
челюсти, утыканные иголками, сжимали одну или две пронзенных жертвы.
     Внимание Гуннара отвлекли более пространные  объяснения  Ээр-Меезаха,
обращенные к школьному учителю Вильямсу. Мудрый, но миниатюрный, по меркам
взрослых транов, старый туземец возвышался,  как  гора  над  своим  земным
другом, а  его  белоснежная  шерсть  контрастировала  с  черной  шевелюрой
учителя, выпадающей из-под капюшона.
     - Итак, мы видим, что способность пика-пины к  регенерации  настолько
велика, что, хотя сегодня мы срезаем ее полозьями, завтра  утром  она  уже
вырастет за нами до того же  самого  уровня,  -  трясущейся  лапой  мудрец
указал на следы, что оставались на ходу корабля.
     - Если она может расти так быстро, - спросил  Вильяме,  -  почему  же
тогда  она  не  распространяется  до  тех  пор,  пока  не  покроет  каждый
квадратный метр льда на планете?
     - Все не так просто, друг Вильямс. - И Ээр-Меезах повторил рассказ  о
росте пика-пины, который уже был знаком восхищенному Этану.
     Длинные сильные  корни  старательно  протаивали  или  пробивали  себе
дорогу через лед под поверхностью,  пока  там  не  обнаруживалась  пещера,
обычно это бывал древний  пузырь  воздуха,  получившийся  при  замерзании.
Затем корень расширялся там до  образования  узла.  Питательные  вещества,
скапливавшиеся в подобных узлах - а именно за ними охотились  траны,  было
трудно найти, и еще труднее доставить на поверхность. Если узел становился
достаточно большим и мощным, от него могли  ответвляться  четыре-пять  или
больше новых корней, отправлявшихся на поиски новых пустот, - так что узел
постоянно мог получать новые питательные вещества от  других  узлов  и,  в
конце концов, от какого-нибудь отдаленного участка земли.
     - Таким образом, - продолжил мудрец, - если рядом находятся несколько
узлов, пика-пина сможет быстро восстановить свой рост после того,  как  ее
срежет наш корабль, тем более, что корни  останутся  подо  льдом.  Но  для
того, чтобы расти  и  расширяться,  занимая  новые  территории,  пика-лине
придется прокапывать новые коды через  сопротивляющийся  лед.  Вот  именно
поэтому...
     Крик с грот-мачты прервал лекцию. Этан посмотрел  вперед,  туда,  где
зеленое поле поднималось настоящей стеной.
     - Пика-педан, - пробормотал он, обращаясь сам к себе.
     Та-ходинг уже  изучал  лес  в  грубо  сделанную,  но  вполне  сносную
транскую подзорную трубу.
     - Похоже, она растет так же широко на запад и восток, как ее  младшая
родственница, - сказал он Этану в ответ на  его  вопрос.  С  обеспокоенным
видом он опустил трубу.
     Пика-педан  была  гигантской  родственницей  пика-пины,   ее   стволы
возносились на высоту до десяти метров.
     На палубе появился Гуннар, сложил перепонки и остановился.
     - Это ты отвечаешь за лед и  погоду,  капитан.  Делай,  что  считаешь
нужным.
     - Пойолавомаар находится  там,  -  указал  вперед  Та-ходинг.  -  Нам
неизвестно, как далеко простирается это поле на запад и восток. Мое мнение
- не пытаться обойти его. Если мы попытаемся свернуть, то можем безнадежно
заблудиться и никогда не  добраться  до  места  нашего  назначения.  Таким
образом, мы постараемся прорваться. - Он пододвинулся вперед,  к  передним
поручням штурвальной палубы. - Эй, на палубе!
     Ожидающие команды помощники тут же испустили ответный возглас.
     Та-ходинг приказал поставить дополнительные  паруса.  Мачтовая  вахта
добродушно заворчала, снова распутывая  паруса,  которые  они  только  что
перед этим должны были убирать. И вот уже их наполнил устойчивый ветер.
     "Сландескри" снова шел под всеми парусами. Он медленно, но  неуклонно
начал набирать скорость.
     - А что бы приказал ты, мой добрый друг Этан?
     Вздрогнув от неожиданности, Этан повернулся  и  увидел  смотрящую  на
него Эльфу. Он не заметил, как она вышла на штурвальную  палубу.  Огромные
светящиеся глаза испытующе уставились на него, соперничая в блеске  с  сел
идем.
     - Конечно, нам придется двигаться вперед. - Он попытался говорить так
же убедительно, как и Та-ходинг.
     - Смелое решение,  так  характерное  для  тебя.  -  Она  одарила  его
транской  улыбкой,  не  разжимающей  губы,  и  быстро  отвернулась,  задав
какой-то вопрос Ээр-Меезаху, так что  Этан  не  успел  объяснить,  что  он
только согласился с мнением Та-ходинга.
     Этан повернулся и поймал на себе яростный и мрачный  взгляд  Гуннара.
Как только рыцарь понял, что Этан заметил его выражение, он  отвернулся  и
заскользил вниз по трапу на главную палубу.
     Этан хотел было пойти за ним и объясниться, но затем решил не  делать
этого.  Очевидно,  его  чистосердечные  объяснения  не   смогли   ослабить
абсурдную ревность Гуннара. Заявления, что он здесь ни при чем,  произвели
бы не больший, чем раньше, эффект.
     Легкая  вибрация  потрясла  корабль,  заставив  Этана  ухватиться  за
ближайшую опору. Впечатление было  такое,  словно  "Сландескри"  пошел  на
таран огромных губчатых растений. Несущаяся мимо картина зеленых  полей  и
голубого неба сменилась стеной изумрудных  колонн,  поднимавшихся  по  обе
стороны корабля. Двигаясь со скоростью более девяноста километров  в  час,
корабль врезался в лес пика-педана и с легким скрежетом теперь продвигался
вперед.
     Взгляд назад позволил ему увидеть длинную, словно лента, просеку, где
стволы пика-педана были срезаны на высоте  четырех  метров  пронесшимся  с
большой  скоростью  судном.  Плоские,  с  боков  зеленые,  бревна  лежали,
поваленные на пнях, словно прутья из  метлы  какого-нибудь  хлорофиллового
колосса.
     Теперь, когда земли не было видно и глазу не за что  было  уцепиться,
трудно было понять, с какой скоростью они двигаются. Этан догадывался, что
судно было вынуждено сбавить ход из-за сопротивления зеленой массы, но все
же они двигались вперед и вперед - со значительной скоростью. Вена  и  сок
растений  запятнали  его  спецкомбинезон  с   маской,   и   ему   пришлось
отвернуться, чтобы разглядеть хоть что-нибудь. У бушприта  сейчас,  должно
быть, еще более несладко.
     Казалось  невероятным,   что   плотная   растительность   так   легко
расступалась перед кораблем. Но, хотя пика-педан выглядел более твердым  и
похожим на деревья, чем его меньшая родственница, внутри он был  таким  же
податливым и состоял в основном из водянистых  мягких  тканей,  которые  с
треском разрывались под тяжестью "Сландескри".
     Жесткий,  но  приглушенный  скрежет  донесся  с  левого  борта.  Этан
посмотрел в этом направлении  и  успел  заметить,  как  пара  взъерошенных
гутторбинов - крылатых, похожих на драконов хищников - поднялась в воздух.
Несколько минут они следовали рядом с  кораблем,  шипя,  будто  выкрикивая
угрозы команде, а затем направились в сторону юго-запада.  Будь  здесь  их
стая, они бы могли атаковать. Но  две  твари,  хотя  и  задиристого  вида,
будучи неожиданно вспугнутыми, предпочли не бросать вызов, а удалиться.
     Мохнатые создания, вроде бабочек, шныряли в густой растительности,  а
один раз Этану показалось, что  он  заметил  что-то  длинное  и  зловещее,
похожее на извивающийся солнечный луч, с невероятной скоростью  шмыгнувшее
прочь с пути  корабля.  Вместо  того,  чтобы  издавать  обычные  для  всех
животных звуки, эта тварь запела, подобно  флейте,  и  исчезла  в  плотном
подлеске. Этан так никогда и не узнал, что видел он не  само  создание,  а
его светящуюся тень.
     Ветер слабо проникал сквозь густую поросль  стволов  пика-педана.  На
борту судна царила необычная тишина, и не только из-за отсутствия ставшего
уже привычным ветра, но  и  потому,  что  каждый  из  членов  команды  был
погружен в собственные мысли, не забывая при этом  о  работе.  Этану  было
известно, что траны никогда не заходили и не исследовали так глубоко  леса
пика-педана. Дело было в том, что обычно это бывали непроходимые  джунгли,
в которых предпочитали пастись лишь стада неких крупных животных.
     Однако на этот раз у транов  было  преимущество.  Мачты  "Сландескри"
возвышались над вершинами леса. Точно так же были бы  видны  и  спины  тек
животных, которых они так опасались. Благодаря нескольким впередсмотрящим,
с корабля всегда могли  успеть  заметить  эти  грозные  хребты  и  вовремя
изменить курс.
     Возможно, часовые слишком увлеклись  высматриванием  этой  опасности.
Возможно, однако, что даже и в противном случае им бы не  удалось  вовремя
заметить причину поломки.
     Внезапно корабль резко остановился, вздрогнув всем корпусом.  Этан  и
все остальные, кто в этот момент ни за что не держались, были повалены  на
палубу. Но даже когда огромная фигура капитана катилась мимо  штурвального
колеса, Та-ходинг успел выкрикнуть несколько команд.
     Привыкшие к  внезапным,  непредсказуемым  порывам  ветра,  моряки  на
мачтах пострадали меньше чем те, кто находился  в  это  время  на  палубе.
Никто из них не упал, однако некоторым из тех, кто работал на верху  мачт,
пришлось несколько минут провисеть, удерживаясь  только  одной  или  двумя
лапами, прежде чем им удалось найти опору.
     Накренившись на двадцать градусов на левый борт,  с  пьяно  клюнувшим
вниз, на лед, бушпритом, "Сландескри" продолжал медленно крениться вниз.
     Поднявшись на ноги, Та-ходинг уцепился когтем за лед и  громко  отдал
несколько команд, обращаясь к палубе. Были  спущены  кормовые  якоря.  Они
немедленно зацепились за лед и разбросанные стволы пика-педана.  Несколько
секунд  продолжался  душераздирающий  скрежет,  затем  треск  и   движение
вышедшего из-под контроля судна полностью прекратилось. Корабль  замер,  и
были убраны последние паруса.
     Этан, Септембер, Гуннар, Эльфа и Та-ходинг спустились с борта на  лед
по лестнице из древесины пика-пины. Не было  нужды  устраивать  тщательное
обследование судна. Что-то сильно сбило на бок передний  ходовой  каток  с
левого борта. Он не был полностью оторван, но дюраллоевые штыри, крепившие
его к корпусу судна, были почти вывернуты из своих гнезд.  Гайки  и  болты
исчезли, и древесина, которую они содрали, была обнажена и зияла дырами.
     Когда Та-ходинг принялся отдавать указания по началу ремонтных работ,
Этан и остальные направились назад по следу "Сландескри". Они следовали по
тропе, что была проложена кораблем-калекой, и им приходилось идти гуськом,
по одному, между пней  пика-педана,  высотой  метра  в  четыре,  постоянно
поскальзываясь и спотыкаясь о быстро замерзающие лужицы водянистого сока.
     Они не прошли и  двухсот  метров,  как  обнаружили  причину  поломки.
Несколько каменистых столбиков, торчащих изо льда, указывали место, где на
них наскочил передний каток. Неудивительно, что  наблюдатели  не  заметили
их, так как опасное место было прикрыто густой растительностью.  Поскольку
они были не выше двух метров, то не могли достать до днища и  вонзиться  в
корпус корабля, но их  высоты  хватило,  чтобы  повредить  ударившийся  на
большой скорости каток-полоз. И только везение спасло остальные полозья от
подобной участи.
     Гуннар нагнулся и указал на беловатый склон на одном  из  обледенелых
гранитных столбиков:
     - Видишь... Вот куда ударило.  Нам  повезло,  что  островок  оказался
таким маленьким.
     - Островок! - проворчал Септембер. - Да ведь мы же стоим на гранитной
скале, дружище Гуннар.  Это  вершины  хребта,  которые  располагаются  под
океаном. Со дна промерзшего океана поднимается горная цепь, но не до самой
поверхности. Надо льдом торчат лишь самые высокие пики.
     - Мы не можем так  быть  в  этом  уверены,  Сква.  -  Этан  попытался
представить, скажем, шесть или семь тысяч метров льда у себя под ногами. -
Это могут быть просто  очень  острые  валуны,  что  вмерзли  в  лед.  Они,
возможно, были занесены сюда оледенением или подвижкой льдов. Или,  может,
океан здесь не глубже нескольких метров. Может, мы путешествуем по мелкому
морю, что покрывает древнюю  пустыню.  Это  могли  быть  просто  камни  на
равнине.
     Септембер был разочарован:
     - Лучше представить себе вершины гор. Своими размышлениями,  дружище,
вы уничтожаете романтику.
     Этан красноречиво взглянул на Септембера,  как  бы  говоря:  "Верьте,
чему хотите". Он направился к кораблю и,  не  успев  сделать  и  несколько
шагов, упал на лед вниз лицом.
     Это никому не показалось забавным. Для такого  короткого  путешествия
люди не стали надевать коньки, но Этан упал не потому, что поскользнулся.
     Все  это  произошло   моментально,   три...   нет,   четыре   тонких,
молочно-белых щупальца выскочили из-подо льда и обвились вокруг его правой
лодыжки. Теперь они туго натянулись, стремясь утащить  его  под  лед.  Лед
начал трескаться. Этан попытался ухватиться за что-нибудь,  но  руки  лишь
цеплялись за крошащиеся льдинки. Он уже почти по пояс скрылся подо  льдом,
когда ему наконец удалось ухватиться обеими руками  за  пень  пика-педана.
Однако пика-педан переломился под его весом, словно гнилая спичка.
     Но теперь к нему уже приблизились Гуннар и Септембер. Гуннар выхватил
меч, но Септембер жестом отмахнулся от него.
     - Ради бога, Сква, быстрее!  -  Этан  отчаянно  цеплялся  за  обломок
растения, хотя оно и было укреплено не лучше его самого.
     Тщательно прицелившись куда-то чуть позади и левее  Этана,  Септембер
нажал кнопку своего излучателя. Послышалось  змеиное  шипение  вскипевшего
пара. Затем откуда-то вырвалось зловоние, словно от  подпаленной  свинины.
Щупальца, обвившие ногу Этана, все еще не отпускали его, но  и  не  тянули
вниз.
     Тем временем Гуннар наклонился и схватил Этана за  запястья.  Глубоко
вонзив когти в лед и упершись  для  равновесия  пяточным  когтем,  который
обычно использовался для торможения, он медленно начал вытягивать Этана из
ледяной норы. Все еще цепляясь щупальцами за его левую ногу, вместе с  ним
поднялся и атаковавший его зверь, чуть было не ставший победителем. В боку
у него дымилась дыра.
     Другие моряки и пассажиры заметили крики, шипение и свет  излучателя.
К троице уже во весь опор спешила толпа встревоженных  транов  с  корабля.
Среди них был и Ээр-Меезах, которому помогал Вильямс.
     Тяжело дыша под маской костюма, Этан опрокинулся на спину, снова  сел
и со страхом и отвращением посмотрел на тварь, схватившую его за лодыжку.
     - Что это такое?
     Гуннар, вытащив нож, с трудом перепиливал упрямые  щупальца.  Этан  с
облегчением  вздохнул,  увидев,  что  мощная  хватка  не   повредила   его
спецкомбинезона.
     Белая с сероватыми полосами и пятнами тварь была  около  трех  метров
длиной, не считая  щупалец.  У  зверя  было  четыре  больших,  размером  с
тарелку, глаза - два со стороны спины и два на брюхе. Четыре щупальца были
на равном расстоянии посажены по сторонам брюха. В  середине,  безжизненно
открытый,  виднелся   округлый   рот,   усаженный   зазубренными   зубами.
Выступившие вперед  с  неприкрытыми  деснами,  челюсти  были  отталкивающе
влажными и розовыми на фоне белого эпидермиса. Этан подумал,  чтобы  могли
сделать с ним эти зубки в этих челюстях, провались он хоть немного  глубже
под лед.
     - Это коссиф, - задумчиво заключил  Гуннар,  изучая  призрачное  тело
добычи. Этан  понял,  что  грубый  перевод  с  транского  будет  означать:
"ледяной червяк".
     - Они устраивают себе нору  подо  льдом  и  ждут,  пока  какое-нибудь
несчастное создание не окажется в пределах их досягаемости, тем более, что
они растапливают лед, пока не остается очень тонкий слой как раз над ними,
- рыцарь пнул упругое тело ногой. - Тогда они бросаются вперед,  разбивают
тонкий лед и утягивают жертву к себе в берлогу. Затем с помощью вот этого,
- он указал на выступающий хоботок, - они пропускают  через  себя  воду  и
восстанавливают над собой ледяную скорлупу.
     Этан с отвращением рассматривал зубастого червяка,  массируя  ногу  в
месте, где чудище схватило его.
     - Понятно, как они проделывают ходы во льду, с такими-то зубищами.
     - И до чего аккуратно, - с восхищением сказал Септембер. Он спустился
в чашеподобную выемку во льду, которая была домом этого создания, и голова
его едва была видна над поверхностью.
     - А что, под поверхностью  льда  живут  и  другие  твари?  -  Вильямс
рассматривал дохлого червяка с интересом, который мог сравниться только  с
отвращением самого Этана.
     - Их немало, и все они разные, друг мой, - начал лекцию Ээр-Меезах. -
Вокруг Уоннома мы редко  видим  их.  В  основном  они  обитают  на  другой
оконечности острова Софолд, где раскинулись поля пика-пины. Интересно, что
эти создания проживают и здесь, где также растет пика-пина.
     - Можно нам взять его с собой на борт? - с  надеждой  поинтересовался
Вильямс.
     - Да, конечно, мы обязаны это сделать,  -  ответил  транский  мудрец.
Этан ничего не сказал. Он получил некоторое удовольствие, увидев, что  был
не одинок в своей брезгливости к этой твари. Ученым мужам с трудом удалось
уговорить двух моряков перенести омерзительную тушу на корабль.
     Септембер закончил исследование норы коссифа. Этан протянул ему руку,
помогая выбраться наружу и одновременно благодаря за помощь.
     - Я бы лучше себя чувствовал, приятель, принимая вашу  благодарность,
если бы вам не пришлось так туго. Мой первый выстрел не попал в цель.  Лед
здесь довольно прозрачный,  но  я  едва  мог  рассмотреть  очертания  этой
гадости, да к тому же забыл сделать поправку  на  дифракцию.  -  Он  снова
оглянулся на зловещую нору. - Давайте возвращаться  на  корабль.  И  будем
теперь в оба смотреть под ноги.
     На тщательную починку огромного катка ушло четыре дня.  Они  работали
наперегонки со срезанными стволами пика-педан, которые поднимались  позади
ледового судна на высоту до шести или семи метров, да к тому же настойчиво
напирали на днище судна.
     Вильямс нетерпеливо расхаживал  туда  и  сюда,  пытаясь  организовать
ботанические и зоологические экспедиции с  целью  разведать  тайны  океана
леса. Однако  даже  Ээр-Меезах  понимал,  насколько  это  может  оказаться
опасно,  и  запретил  подобные  вылазки.  Никто  не  мог  с   уверенностью
предположить, что скрывалось  в  толще  такой  густой  зелени.  Ужасов,  с
которыми они были хорошо знакомы - вроде коссифа - вполне  хватало,  чтобы
удержать благоразумного мудреца на борту  корабля.  Не  надо  было  искать
новые, более ужасные способы расстаться с жизнью.
     Разочарованный школьный учитель скоро обнаружил неподалеку от корабля
достаточно видов жизни, которые занимали  его  внимание.  Словно  ребенок,
забавляющийся с новой игрушкой, он  завороженно  наблюдал,  как  еще  один
коссиф, что обитал недалеко от первого,  схватил  шестиногого  травоядного
зверя, который  вышел  попастись  среди  подсыхавших  стволов,  поваленных
кораблем. Его плоские крабьи глаза в ужасе  закатились,  когда  он  своими
зубами не сумел прокусить упругие кожистые  щупальца,  неумолимо  тянувшие
добычу вниз.
     Этан  также  наблюдал  за  борьбой,  но  по  другой   причине.   Крик
травоядного  казался  не  менее  жалобным  от  того,  что  был  непривычен
человеческому уху. Но это была наглядная демонстрация того, что ожидало бы
Этана, не приди Септембер вовремя ему на помощь.
     Как только  коссиф  высосал  из  несчастного  травоядного  достаточно
крови, чтобы обездвижить его, обитатель норы стал выделять тепло. Лед  под
ними  обоими  растаял,  затем  сверху  образовалась  корка,  так  как  яма
наполнилась водой, которую выпустил из себя коссиф.  Так  и  объяснял  ему
Гуннар. Надежно защищенный от всех тварей, что не прятались в норы,  слоем
твердого, как скала, льда, коссиф спокойно занялся своей трапезой.
     Этан содрогнулся. Вот уж мерзкая смерть. Он торжественно поклялся сам
себе никогда в одиночестве не углубляться в заросли, где  росла  любая  из
разновидностей треугольного зеленого растения.
     В последний день пришлось увеличить скорость ведения ремонтных работ,
так как наблюдатели сообщили, что слышали  отдаленный,  вибрирующий  вопль
друма. К счастью, чудовище приблизилось к ним не настолько  близко,  чтобы
увидеть их, да и ветер дул с той стороны, откуда донесся крик.
     Маленькие кваны с четырьмя лапками, размером с ладонь Этана,  сновали
вверх и вниз по ближайшим стволам могучего пика-педана,  прорывали  в  них
норки, проедали ходы и выходы в массивных стволах, словно мыши, выпущенные
на огромный кусок сыра. Они начинали с самой вершины ствола и продвигались
вниз, проедая себе дорогу, так что ничего не пропадало.  Они  предпочитали
выбирать поврежденные или больные деревья, таким образом помогая сохранить
здоровье леса.
     Больше всего  Этану  понравились  звери,  которых  Ээр-Меезах  назвал
миуорлф. Эти создания имели напоминавшее  сосиску  туловище,  с  которого,
болтаясь, свисали тонкие, заостренные, двухметровые ноги.  По  всей  длине
цилиндрической спины  тянулся  мешок.  Наполненный  воздухом,  этот  мешок
надувался до размеров воздушного шара. Маневрируя  на  порывах  слабейшего
ветерка, проникавшего сквозь кроны пика-педана, миуорлф перебрасывал  свое
туловище от одного дерева к другому, цепляясь за него  четырьмя  из  своих
десяти тонких конечностей и пользуясь  остальными  шестью,  чтобы  срывать
кусочки листьев и подносить их к  маленькому  ротику.  Закончив  кормежку,
миуорлф обычно продолжал лениво покачиваться  на  ветру  или  же  отпускал
дерево и позволял ветру нести его по лесу, словно мячик,  отталкиваясь  от
деревьев.
     Как ни занимательная была невероятная фауна пика-педанового леса  для
Вильямса, для Этана она быстро потеряла новизну. К четвертому дню  он  был
так же полон нетерпением двигаться дальше, как и основная масса моряков.
     Однако, когда все паруса были подняты, сбылись страхи  самых  опытных
корабельщиков.
     - Мы  не  движемся,  -  озабоченно  заметил  Этан.  Он  повернулся  к
капитану. - Что случилось?
     - Я немало озабочен, друг Этан.  -  Выражение  лица  Та-ходинга  было
мрачнее обычного. - Но у нас  не  было  выбора.  Ведь  ходовик  надо  было
починить.
     - Конечно, надо было. - Этан показал на слегка выгнувшиеся под ветром
паруса на мачтах низко над палубой, на круто надутые высоко  над  головой,
поднявшиеся выше леса. - Ты хочешь сказать, нам не хватает  толчка,  чтобы
начать движение?
     Теперь он понял,  в  чем  дело.  Пока  "Сландескри"  путешествовал  с
приличной скоростью, у него хватало сил легко пробираться через мягкий лес
пика-педана. Но  теперь  корабль  стоял,  и  толстые  зеленые  псевдоветви
фактически уже возвышались над поручнями, и надежды на движение  почти  не
оставалось.
     - Так что же мы можем сделать?
     - Мы не можем попятиться, - мрачно объявил ему  Та-ходинг,  показывая
жестом назад. - Пока мы здесь  ждали,  пика-педан  позади  нас  вырос  уже
слишком густо и высоко.
     - А что, если выслать вперед  команду  с  топорами  и  ножами,  чтобы
расчистить дорогу прямо по курсу?
     - Вот это мы и можем попытаться сделать, друг Этан. Как мне жаль, что
мы не в состоянии придумать ничего иного. К тому времени, когда наши  люди
проложат дорогу, достаточно широкую для  корабля,  первые  срубленные  ими
деревья уже  снова  поднимутся  сплошной  стеной  позади  них.  Однако,  -
проговорил он, делая  столь  характерный  для  транов  жест,  показывающий
одновременно безнадежность и  решительность,  -  признаюсь,  что  не  могу
придумать ничего  лучшего.  -  И  он  вперевалку  отошел,  давая  указания
Гуннару.
     Все, кто не был занят непосредственным  управлением  ледового  судна,
были посланы вниз. Они спустились за борт и начали  лихорадочно  прорубать
дорогу в лесу  перед  носом  корабля,  помогая  себе  топорами,  кухонными
принадлежностями и вообще всем, что только могло резать и рубить. Огромные
стволы легко поддавались и падали, разбрызгивая воду и сок  на  торопливых
рубщиков, которые хорошо понимали, что работаю  наперегонки  со  скоростью
роста остававшихся позади ник пней пика-педана.
     Даже  Этан,  помогая  себе  мечом,  за  десять  минут   мог   срубить
десятиметровую колонну ствола, хотя постоянное размахивание вызывало  боль
в мускулах, не привыкших к подобному занятию. Для  того,  чтобы  проложить
дорогу, достаточно широкую для корабля, а тем более для  такого  большого,
как "Сландескри", требовалось повалить немало стволов пика-педана. Они  не
могли останавливаться. Когда высота деревьев позади них  достигнет  уровня
четырех метров - а именно на такой высоте находилось днище корабля,  -  им
придется возвращаться и пытаться выбраться всеми силами.
     Как  оказалось,  им  пришлось  убираться  оттуда  раньше,   чем   они
рассчитывали.
     Глаза всех, - и на  палубе,  и  работающих  в  лесу  -  обратились  к
смотровой корзине на грот-мачте, когда сидевший  там  в  плетеной  корзине
впередсмотрящий пронзительно закричал, указывая на запад.
     - Ставанцер!
     - Как далеко от нас? - проревел Та-ходинг, прикладывая толстые лапы к
губам.
     - Двадцать или, может быть, тридцать куджат, - донесся  сверху  ответ
впередсмотрящего.
     - Направляется сюда?
     - Трудно понять, на таком расстоянии, капитан.
     - Сколько их?
     - Мне  все  еще  трудно  разобрать.  Я  уверен,  что  всего  один.  -
Последовала пауза, и затем: - Пока только один.
     Не  было  нужды  давать  приказ  -  прекращать   рубку   деревьев   и
возвращаться  на  корабль.  Как  только  стало  известно,  что  поблизости
находится  ставанцер,  бегство  на  корабль   было   продиктовано   скорее
инстинктом, чем  рассуждением.  Все,  кто  мог,  бросились  скользить  или
бежать, пробираясь через массу поваленных стволов, не говоря лишних слов.
     - А что же теперь, капитан?  -  поинтересовался  Этан  у  Та-ходинга,
когда ему удалось, запыхавшись, взбежать на штурвальную палубу.
     Ээр-Меезах стоял  у  поручней,  напрягая  старческие  глаза  и  глядя
вперед.
     - Большинству это говорит о приближении смерти, друг Этан. Но это так
же может оказаться и нашим спасением.
     - Как это?
     - Подумай, а что, если пожиратель грома пройдет  неподалеку  от  нас,
Этан? Ты же знаешь, как передвигается ставанцер,  отталкиваясь  ото  льда.
Таким образом, все на его пути становится гладким, словно наковальня.
     -  Понятно.  Значит,  мы  сможем  выбраться  тем  же  путем,  что  он
приблизился к нам?
     - И не только это, друг Этан, - заволновался услышавший  их  разговор
Та-ходинг. - Как только мы наберем достаточно скорости, путешествуя  назад
по тропе громоеда, мы сможем затем повернуть корабль и двинуться  в  любом
направлении, куда только пожелаем.
     - Самое главное для нас сейчас - это набрать достаточную скорость,  -
закончил Ээр-Меезах.
     - Кинетическая энергия, - пробормотал  Этан,  и  затем  ему  пришлось
пытаться перевести термин на транский язык.
     - Это будет непросто, - казалось,  Та-ходинг  говорит  не  только  со
слушателями, но и сам с собой. - Даже, если нам удастся успешно  выбраться
на его тропу, надо подумать и о других опасностях. - Этан не стал торопить
его, прося объяснений. - Нам надо принять решение. Теперь у нас и в  самом
деле есть выбор. - Он вытянул руку к бушприту, и его перепонка  немедленно
наполнилась ветром. - Мы прорубили дорогу на куджат или два вперед.  Можно
снова поставить паруса и попытаться пробраться через стену леса. Если  это
не удастся, тогда у нас не будет места для маневра,  и  станет  неимоверно
трудно пятиться назад и пробовать выбрать другой курс. Кроме того, я котел
бы оставить этот выход на крайний случай, если громоед свернет  с  прямого
пути и неожиданно бросится на нас.
     - А вот мне уже ясно, что нам  надо  сделать,  -  послышался  громкий
голос. На штурвальную палубу поднялся  Септембер.  -  Мы  дождемся  его  и
постараемся проскользнуть позади.
     Та-ходинг  обвел  глазами  всех  собравшихся  вокруг  него.   Обычная
веселость покинула его, уступив место деловитости.
     - Тогда решено, - и он отошел к поручням, отдавая приказания.
     По  окончании  финальных  приготовлений  последовали  двадцать  минут
томительного ожидания. Все моряки стояли  на  своих  местах,  а  рыцари  и
оруженосцы были готовы помочь им, где и когда это будет необходимо.  Кваны
попрятались в свои норы,  и  последний  миуорлф,  словно  сошедшая  с  ума
механическая игрушка, шустро пробирался  между  стволами  деревьев,  будто
пытаясь поскорее убраться из этого места.
     Вскоре к  завыванию  ветра  стал  примешиваться  новый  низкий  звук,
периодическое рокочущее дыхание - похоже было, словно звездолет модели  КК
несется с превышающей скорость  света  быстротой.  Этан  видел  ставанцера
только один раз, и из  предыдущей  встречи  ему  было  известно,  что  шум
возникает из-за способа  передвижения  ставанцера.  Выбрасывая  воздух  из
направленных вниз сопел, что имелись у него сзади, животное могло медленно
скользить по льду на  своем  блестевшем  от  жира  брюхе,  отталкиваясь  и
цепляясь парой растущих вниз клыков, что выступали  с  верхней  челюсти  -
хотя эту кожистую складку едва ли мощно было так назвать.
     Рев и рокот приближались. "Сландескри"  задрожал,  когда  лед  вокруг
него начал прогибаться в такт движению страшного чудовища.
     Этан  испытывал  невообразимое  желание   вскарабкаться   на   мачты,
подняться над вершинами деревьев, чтобы можно было что-нибудь рассмотреть.
Но он оставался на месте, стараясь не мешать морякам.
     Невнятное бормотание донеслось от сидевших на высоких реях  матросов,
глаза которых были прикованы к чему-то,  еще  невидимому  с  палубы.  Этан
устремил взор вперед.
     В дальнем конце грубой  просеки,  над  которой  они  так  старательно
трудились, срубая  коричневатые  стволы,  показалась  огромная  туша.  Она
возвышалась надо льдом примерно метров на двадцать. Черная утроба пожирала
поваленные стволы пика-педана  с  ненасытной  жадностью,  пока  роговистая
нижняя губа (она  же  челюсть)  втягивала  со  льда  богатый  питательными
веществами растительный сок.
     Один раз верхняя челюсть приподнялась, и страшные бивни  вонзились  в
лед с такой силой, что стоявший на  расстоянии  примерно  в  одну  куджату
"Сландескри"  закачался.  Лед,  корни  деревьев  и  их  богатые  протеином
растительные узлы были  безжалостно  поглощены  этим  чудовищем:  протеин,
корни и стволы станут живой тканью и превратятся в топливо,  а  растаявший
лед будет выброшен через отверстие наружу.
     Упорно вгрызаясь в стену свежих стволов пика-педана, громадная голова
исчезла из виду. Словно древний поезд, из  тех,  что  ходили  когда-то  по
снежным равнинам, темно-серая туша проползла  поперек  их  тропы.  Колючки
огромных размеров и жуткие наросты торчали из  боков  и  спины  левиафана,
словно фантастический лес, - частные джунгли, куда никто не смел  ступить.
Рокочущий  рев  от  поглощения  пищи  и  выбросов   воздуха   нарастал   с
оглушительной силой.
     К счастью, ставанцер плохо видел и плохо слышал, поглощенный жизненно
необходимой работой. Ставанцеры не нуждались в этих чувствах, так  как  им
было некого и нечего бояться. Животное почти скрылось из виду, и его тупой
хвост последовал за туловищем  и  страшной  головой,  так  что  чудище  не
обратило никакого внимания  на  замерший  "Сландескри"  и  его  молчаливую
команду.
     Тварь исчезла, но они все  еще  слышали  сопровождавшие  его  трапезу
звуки, пока ставанцер упорно двигался к западу.
     Хотя и было трудно судить объективно при  встрече  с  такой  махиной,
неопровержимо подтверждавшей могущество и разнообразие  творений  природы,
Этан прикинул, что длина ставанцера должна быть где-то между  семьюдесятью
и восемьюдесятью метрами. Это был взрослый зверь - но, если  верить  тому,
что Этану говорили, еще не самый большой. Да и  виденный  им  самим  ранее
зверь был куда больше. Он  сомневался,  что  этот  экземпляр  весил  более
двухсот пятидесяти тонн.
     Им следовало подождать еще примерно с полчаса, прежде чем они были бы
в безопасности, но моряки проявляли беспокойство, горя желанием  пуститься
в путь. Опасение, что громоед может свернуть с дороги, а они были печально
известны непредсказуемостью своего поведения, и броситься на них, отравило
кровь моряков ядом страха, но ждать долго не было сил. Наконец даже обычно
терпеливый Та-ходинг крикнул:
     - Все паруса подняты Держись за ветер!
     Ледовые якоря уже давно были подняты. Неуклюже, но с гораздо  большей
грацией,  чем  громоед,  "Сландескри"  начал  движение   вперед.   Корабль
застонал, когда пять дюраллоевых катков стали избавляться от  накопившихся
вокруг них снега и льда.
     Скрежет ходовиков  превратился  в  ровное  шуршание,  когда  огромный
корабль набрал скорость. Два, четыре, девять, пятнадцать километров в час.
Двадцать. Тридцать - и знакомое шелестящее "зинг" послышалось  снизу,  где
полозья  резали  лед.  Они  приближались   к   концу   короткой   просеки,
прорубленной в лесу командой корабля.
     - Лево руля! Выполняй команду!
     Оба штурвальных вцепились в  массивное  деревянное  колесо,  стараясь
сладить с ним. Там, где более пригодилась бы  гидравлика,  вынуждены  были
работать мускулы. Резанувший по нервам скрежет и визг  послышались  из-под
пятого,  направляющего   ходового   катка,   когда   он   начал   медленно
поворачиваться.  Моряки  наверху  отчаянно  спешили  поставить  паруса   и
повернуть реи в нужном направлении.
     И вот упорно, с неожиданной быстротой, "Сландескри" стал поворачивать
на левый борт.
     Оба штурвальных пытались  удержать  рулевое  колесо,  когда  ноги  их
оторвались от палубы. Септембер метнулся к штурвалу,  уцепившись  за  него
слева. Та-ходинг помог ему. Масса четырех тех  удержала  штурвал,  ходовик
сохранил  нужное  положение,  и  корабль  продолжал  поворачиваться,  хотя
скорость сто все возрастала.
     Теперь  Септембер  и  Та-ходинг  могли   отойти   в   сторону.   Ноги
штурвального  справа   коснулись   деревянного   настила   палубы,   когда
критическая точка поворота была пройдена. Они понеслись вперед по чистой и
широкой дороге, проложенной ставанцером, - по голому льду.
     Оба штурвальных по команде отпустили колесо, так как  теперь  корабль
мог продолжать движение вперед и без их участия.  Теперь,  когда  западный
ветер дул им прямо в спину, нечего было бояться, что курс может быть резко
нарушен.  Штурвал  легко  развернулся,  вращаясь  со   скоростью,   вполне
способной раздробить кому-нибудь  голову,  и  рулевые  снова  заняли  свою
позицию, временами проверяя руль и убеждаясь, что он послушен им.
     Судно летело вперед по просеке со скоростью шестьдесят  километров  в
час. Сок пика-педана пятнал лед под катками-полозьями, и уцелевшие  стволы
по обе стороны от них превратились в размытую ленту, скользившую по  бокам
судна. Ветер дул им в спину, и его резкие порывы  смягчались  толщей  леса
вокруг, а им порой казалось, что они буквально летят под  поверхностью,  а
не над ней, погруженные в изумрудное молчание.
     Именно  эта  тишина  позволяла   успокоившейся   команде   расслышать
пронзительный крик наблюдателя на фок-мачте.
     Этан посмотрел вперед, не понимая еще,  как  дорога  каждая  секунда.
Одна... нет, две громадные утробы приближались к ним, словно  зевы  пещер,
полностью блокируя дорогу. Пока  они  продолжали  на  предельной  скорости
нестись вперед, неясные звуки превратились в  страшное  гудение,  а  затем
загремели с ревом и рокотом урагана, от которого у Этана задрожали зубы.
     Та-ходинг отчаянно кричал, давая  команды  помощникам  и  морякам  на
реях, пытаясь одновременно управлять рулевыми.
     Снова повернулось рулевое колесо, и ужас охватил  транов,  когда  его
спицы завращались с силой,  неподвластной  ни  уму,  ни  телу  нормального
человека.  Ходовик  снова  ударился  о   лед,   скрежеща   и   взвизгивая.
"Сландескри" рванулся к югу, вломившись в лес, и на палубу дождем полетели
перемолотые стволы вперемешку с пульпой. Но теперь судно двигалось с такой
скоростью, что лес не представлял особого препятствия. Стволы  пика-педана
исчезали по обе  стороны  ледового  судна,  когда  мощный  корпус  корабля
ломился вперед.
     Теперь они свернули с опасного пути.
     Но несколько серых спин  поднялись  над  вершинами  деревьев,  словно
острова в нежно-зеленом море.
     - Поворачивай!  -  Этан  услышал  свой  собственный  крик,  да  такой
громкий, что заболело горло. Он заколотил по поручням. - Поворачивай же!
     Снова зазвучали команды, но опытные моряки  уже  сообразили,  что  им
предстоит делать, как и то, что может произойти, постигни их неудача.  Все
и на палубе, и на мачтах бросились со всей возможной быстротой, на которую
только были способны, на правый борт корабля.
     Снова  был  выпущен  ходовой  каток,  ударившийся  об  лед  так,  что
заскрипели крепившие его болты; снова  было  изменено  положение  парусов:
все, что можно было сдвинуть, было брошено на один борт, и  левые  ходовые
полозья  "Сландескри"  мучительно  медленно  оторвались   от   поверхности
ледового океана.
     Несколько  сантиметров,  полметра,  два  метра.   Несколько   моряков
кинулись снова на левый борт. Корабль замер, опасно накренившись на правый
борт и балансируя  только  на  двух  ходовых  катках.  Дюраллой,  конечно,
выдержит, но вот как насчет железных и стальных болтов и деревянных  осей,
что крепили катки к корпусу  судна?  Все  находившиеся  на  мачтах  моряки
отчаянно ухватились за что попало, понимая, что от этого зависит сейчас их
жизнь. Если они упадут за борт, в лес, они  сознавали,  что  помощи  ждать
будет неоткуда.
     Посмотрев на левый борт корабля, Этан увидел только  небо  и  дерево.
Зловещая черная тень, словно  черная  дыра  в  пространстве,  нависла  над
дальними от него поручнями. Послышался словно отдаленный гром, и  чудовище
присосалось к ним, но затем отпустило. Два  клыка,  каждый  гораздо  толще
грот-мачты "Сландескри", сверкнули на солнце, отбрасывая  блики  на  маску
Этана и ослепив его на мгновение.
     - Клянусь именем Тьмы, она наступит на нас! - взвыл кто-то.
     Клыки опустились - четырнадцать метров слоновой кости - тонны красоты
в пасти демона.
     В этот момент корабль рванулся вперед. Этан наклонился над  поручнями
и оглянулся, увидев, как клыки вонзились  в  лед,  подняв  в  воздух  тучу
ледяных осколков не меньше десяти килограммов весом каждый.
     Безумный глаз, посаженный  чуть  ли  не  на  затылке  этого  монстра,
безразлично выкатился, уставившись прямо на Этана, и ему  показалось,  что
он может увидеть даже маленький до смешного мозг этого чудища.
     Словно в тумане, он слушал, как помощники отдают команды. Снова  были
подняты паруса на реях. Корабль медленно опустился в нормальное положение.
Оглушительное "ттррамп", подобно отрыжке титана,  взорвало  воздух,  когда
ходовые полозья левого борта ударились о лед. Где-то внизу довольно громко
затрещали деревянные скобы, но оба катка выдержали.
     Во время встречи с чудовищем все были готовы к возможной катастрофе и
сумели устоять даже при самых  сильных  толчках,  так  что  никто  не  был
сброшен за борт.
     - Как  же  все-таки  близко,  -  пробормотал  Гуннар,  поднимаясь  на
штурвальную палубу. Этан отметил, что рыцарь тяжело  дышал.  Что  до  него
самого, он просто взмок от  волнения,  несмотря  на  работу  компенсаторов
спецкостюма. Очевидно, термогерметичный материал не  мог  реагировать  так
быстро.
     Этан медленно сошел вниз, к главной каюте. Все, что уцелело в камбузе
и что можно разогреть, придется так кстати сейчас!
     В дверях он столкнулся с Ээр-Меезахом. Они вошли вместе.
     - Тот, кого мы встретили первым... Это был вожак стада,  а  вовсе  не
одиночка или шатун. - Мудреца, казалось, вовсе не взволновала  неожиданная
встреча. - Находясь в стаде, ставанцер  движется  и  кормится  параллельно
другим. Мы вернулись по тропе вожака, прямо на их передовые ряды,  и  едва
сумели разойтись с их задними сторожами.
     Этан совершенно четко представлял, какой страшной кончины в бездонном
брюхе они только что избежали. Наверное, это было только  его  воспаленное
воображение, исказившее память из-за волнений от  пережитого  кошмара,  но
последний из ставанцеров показался ему таким огромным, что мог бы, подумал
он,  поглотить  весь  корабль  и  использовать   его   грот-мачту   вместо
зубочистки.
     Он  не  так  уж   много   потрудился,   но   организм   его   работал
сверхнапряженно и сжег массу калорий. В любом  случае,  еда  казалась  ему
таким успокаивающим и обычным делом.
     Пожалуй, на некоторое время хватит с него острых ощущений.



                                    8

     Когда наблюдатели закричали в следующий раз,  в  голосах  их  уже  не
звучал ужас, а наоборот, - радостное возбуждение.
     Спустя несколько минут, без  всякого  предупреждения,  зеленая  стена
перед ними начала расступаться,  словно  лес  съеживался  и  уменьшался  в
размерах. Заросли пика-педана остались позади, и снова они  путешествовали
в лесу из пика-пины. Скоро Этан, оглядываясь назад, уже не  мог  разобрать
за кормой просеку, оставленную ими в густом лесу.
     Прошло еще три дня, и позади остались  мохнатые  бабочки  и  пушистые
зеленые поля, они вновь скользили по  чистому  льду.  Облегчение  на  лице
Та-ходинга было заметно всем и каждому,  а  радость  моряков  трудно  было
передать словами.
     Когда они поравнялись с торговым суденышком,  единственная  крохотная
палуба которого была завалена перевязанными тюками  товаров,  восторженные
вопли команды могли бы позволить стороннему наблюдателю предположить,  что
моряки добрались не иначе как до самого транского ран. До  рая-то  они  не
добрались, но возвращение в  привычный  мир  чистого  льда  и  судоходства
наполняли   уставших   от   приключений   мореходов   блаженным   чувством
спокойствия.
     Команда  торгового  судна  собралась  у  поручней,  с   благоговением
уставившись на громаду корабля. Ясное дело, они в жизни никогда не слышали
ни о чем подобном, не говоря уж о расстоянии, которое покрыл  "Сландескри"
от самого  Арзудуна.  У  обеих  команд  едва  хватило  времени  обменяться
короткими приветствиями  и  криками  перед  тем,  как  нетерпеливый  ветер
разлучил их.
     - Куда они направляются? - спросил Этан у Гуннара.
     -  Не  в  Пойолавомаар,  -  ответил  разочарованный  Гуннар.   -   Мы
постараемся уделить больше времени расспросам  при  встрече  со  следующим
кораблем.
     Следующий корабль также оказался торговым судном, но уже в  два  раза
больше первого, почти  в  тридцать  метров  длиной.  На  его  палубе  даже
внушительно возвышалась главная каюта. Однако восхищение сто  команды  при
виде  "Сландескри"  было  не  меньше,  чем  проявленное  моряками  первого
суденышка.
     Хотя  этот  корабль  шел  курсом,  сходным  с  направлением  ледового
гиганта,  торговцы  добирались  не  до  Пойолавомаара.   Но   их   команда
подтвердила, что корабль-великан двигается в правильном направлении.
     Они миновали и другие суда. Торговля была здесь не очень активной, но
вполне устойчивой.  Показались  несколько  каменистых  островов  и  вскоре
скрылись позади. На двух из них были  заметны  следы  населения.  В  конце
концов острова  стали  настолько  многочисленны,  что  Та-ходинг  приказал
убрать часть парусов.
     Они путешествовали в районе скопления множества  небольших  островов.
Дымок поднимался из труб на остроконечных крышах, а сами домики  лепились,
словно улитки, вдоль миниатюрных пляжей,  или  карабкались  на  каменистые
склоны,  подобно  муравьям.  Под  укрытием  нависающих  скал  простирались
тщательно разбитые и возделанные поля  пика-пины.  Временами  какой-нибудь
испуганный тран вздрагивал,  поднимая  глаза  и  глядя,  как  "Сландескри"
проносится мимо, и принимался что-то бормотать себе  под  нос,  не  вполне
уверенный  в  том,  на  самом  деле  здесь  был  корабль,  или   это   ему
показалось...
     Миновала неделя, в течение которой  они  осторожно  лавировали  среди
архипелагов и лежащих почти на уровне льда маленьких  отдельных  островов,
разбросанных среди океана, будто подводные рифы. Наконец, они добрались до
Пойолавомаара.
     Острые, как иглы, скалы и утесы высоко поднимались изо льда, достигая
такой удивительной высоты, какой Этан не  встречал  за  все  время  своего
пребывания на Тран-ки-ки. Некоторые скалы вонзались в чистое голубое  небо
более,  чем  на  три  тысячи  метров.   Остроконечные,   надменные   скалы
свидетельствовали о  том,  что  регион  этот  еще  молод  в  геологическом
отношении, ибо никакие вершины не могли долго удерживать  свою  славу  под
непрестанным натиском вечно несущих эрозию ветров планеты.
     Множество  островов,  что  образовывали  почти  ровный  круг   границ
Пойолавомаара и  о  которых  рассказывал  в  Арзудуне  разговорчивый  друг
Та-ходинга, почти задевали бока  "Сландескри",  смахивая  на  титанических
танцоров, что окаменели и вмерзли в лед на расстоянии вытянутой руки  друг
от друга. Завихряясь  между  гранитными  остриями,  ветер  завывал  весьма
странно, словно изнемогая от многочисленных  препятствий  на  своем  пути.
Задача Та-ходинга казалась весьма трудной, пока  они  не  догадались,  что
могут просто следовать за одним из многочисленных суденышек, снующих среди
каменного ожерелья островов.
     Дома и другие постройки, включая казармы, усеивали там и  сям  склоны
утесов, возвышавшихся надо льдом. Соединяя все видимые глазу острова, -  и
вообще все на архипелаге, - если верить болтливому  капитану  в  Арзудуне,
виднелись встроенные глубоко в лед высокие каменные стены. В каждой  такой
стене, в середине, находились ворота для входа и выхода судов. К  счастью,
над теми воротами, к которым они сейчас приближались, не было  перекрытия,
иначе бы могли получить  повреждения  и  мачты  "Сландескри",  и  каменная
кладка. Как оказалось, в проходе  едва  хватило  места,  в  которое  сумел
втиснуться гигант, пока  часовые  на  окружающих  его  башнях  выкрикивали
команды или просто глазели, разинув рот.
     Теперь они двигались внутри кольца громоздящихся над ледяной равниной
островов. В центре замерзшей лагуны лежал  седьмой  остров,  непохожий  на
другие, как несхожи между собой были Арзудун и Софолд.  Остров  был  почти
плоским, едва поднимаясь на пятьдесят метров в самой высшей точке.  Вокруг
него с берега в лед спускались пирсы и причалы.
     Этан заметил  также  причалы  и  на  других  островах.  Но,  судя  по
количеству кораблей, пришвартованных  здесь,  это,  должно  быть,  и  есть
главный остров.
     Высшую  точку   острова   венчал   трехъярусный   замок,   столь   же
величественный, как и в Уонноме. Ветер относил к  западу  дым  из  труб  и
дымоходов.
     - Какое изумительное место, -  пробормотал  Этан.  Он  пытался  найти
более красивые слова, но не мог. Временами он жалел, что обладает языком и
речью не поэта, а торгового агента.
     - Да, юноша. Трудно и придумать лучшее место для гавани. И  все,  что
должны делать местные жители - это защищать стены между островами. Ни один
враг не сможет перейти эти горы. -  Вильямс  смотрел  на  поросшие  густым
лесом склоны.
     - Они богаты  древесиной.  У  них  нет  проблем  с  транспортировкой.
Всего-то нужно срубить дерево, и оно само будет скользить почти по  склону
до самого льда.
     -  Верно,  капитан  Мидан-Джи  не  обманул  нас.  -   Та-ходинг   уже
высматривал свободное место у  причалов.  -  Это  богатое,  могущественное
государство.
     - Отличное место, где можно готовиться к созданию нашей конфедерации,
- добавил Этан.
     Гуннар скептически фыркнул и  двинулся  прочь.  У  него  до  сих  пор
оставалась только самая малая надежда на то,  что,  согласно  невероятному
плану людей, траны могут  предпочесть  нечто,  отличное  от  страха  перед
чужеземцами и подозрительности.
     Вильямс внезапно хлопнул  в  ладоши,  подпрыгнув,  словно  мальчишка,
который нашел на мостовой монету. Перчатки спецкомбинезона заглушили  звук
хлопка, а остальное унес ветер, и никто его не услышал,  но  Этан  заметил
оживление учителя.
     - Вы увидели что-нибудь интересное, Миликен?
     - Не просто интересное, не просто, Этан. Я вдруг догадался,  что  это
за место! - Такое необычное заявление привлекло внимание даже  Гуннара.  -
Пойолавомаар - это котел, кальдера.
     - Как? - Гуннар, ясное дело, не понял этот термин на земноанглийском.
Но слово было незнакомо и Этану.
     Маленький учитель постарался объяснить.
     - Какое-то время назад, в прошлом,  сэр  Гуннар,  эти  пики,  что  мы
сейчас видим, поднимались еще выше, и этот круглый берег,  к  которому  мы
сейчас приближаемся, был твердой горой в несколько сатчей высотой.  И  это
был  вулкан,  действующий  вулкан,  гора,  из  которой  идет  дым,   вроде
Места-Где-Кипит-Кровь-Земли.
     И, подобно тому вулкану, этот тоже однажды  взорвался,  когда  пришла
пора страшного извержения, так что теперь остались  только  фрагменты  его
наружной стены. Центральный конус из окалины начал образовывать новую гору
внутри отверстия, оставленного старой, но гора так и  не  образовалась  до
тех пор, пока  поток  магмы  -  или  расплавленной  горной  породы,  -  не
прекратился. Мягкий шлак и пепел быстро  сносило  вниз,  и  так  получился
главный   остров,   на   который   мы   сейчас   направляемся.   Возможно,
первоначальный вулкан был в два раза выше, чем горы, что  теперь  окружают
этот остров.
     Было очень  неприятно  сознавать,  что  они  путешествуют  над  самой
глоткой призрачной горы,  что  где-то  там,  далеко  внизу,  плутоническое
давление даже  сейчас  может  еще  накапливать  энергию  для  неожиданного
взрыва. Этан был рад, когда рядом  с  ними  заскользило  маленькое,  юркое
суденышко. Теперь он мог переключиться на что-то другое.
     Один из помощников капитана  со  "Сландескри"  обменялся  несколькими
словами с капитаном катера и затем сообщил Та-ходингу:
     - Это лоцман. Они здесь опытные, хотя и отвели нам причал едва  ли  с
половину нашего корабля длиной. Но ничего. Похоже, так будет  везде,  куда
мы ни сунемся.
     Почти все паруса были забраны, и ледовое судно последовало за катером
лоцмана к северо-восточной стороне главного  острова.  Там,  среди  других
пришвартованных судов, им вполне хватило места встать на якорь, тогда  как
команды других кораблей толпами собрались у своих поручней - поглазеть  на
скользящий мимо гигант.
     Якоря были спущены еще раз,  и  процедура  швартовки  была  совершена
столь же удачно, как и в Арзудуне. "Сландескри" слегка подался в  западном
направлении под напором ветра, но тут якорные канаты натянулись и удержали
корабль.
     Этан, Септембер, Гуннар, Вильямс, Эльфа и  солдат  по  имени  Терсунд
собрались  поприветствовать  начальника  гавани,   который   не   замедлил
появиться. Для трана он был невысок  ростом,  почти  с  Этана,  и  одет  в
странный серебристый  костюм,  украшенный  узором  из  драгоценных  камней
разных размеров. Как и вся одежда транов, его наряд имел прорези по бокам,
чтобы перепонки могли открываться более свободно, и  крепился  серебряными
пряжками на плечах и  бедрах.  Пояса  из  какой-то  кожи,  вроде  змеиной,
крест-накрест  пересекали  его  грудь,  образую  большую  букву  "Х".   Он
рассеянно почесывал левый локоть.
     - Мое имя - Валшт, - представился он  тонким,  надтреснутым  голосом,
который, несмотря на все это, звучал  весьма  авторитетно.  -  Я  -  глава
торговли в Пойолавомааре. Я приветствую вас и предлагаю тепло.  -  Тут  он
проделал какой-то жест своей лапой, значения которого Этан не понял.
     Гуннар пустился в объяснения и представления.
     Когда рыжебородый рыцарь закончил, Валшт ответил таким тоном,  словно
спешил поскорее избавиться от них, хотя, возможно, это была только обычная
для него нервозная реакция.
     - Не  мне,  простому  слуге,  вести  разговоры  и  раздумья  об  этой
конфедерации, что вы упомянули. Это дело, достойное Тонкса Джина  Ракоссы,
ландграфа Пойолавомаара,  Магистра  Попутного  Ветра  и  Миротворца  Шести
Пиков. Мне даны указания немедленно  препроводить  вас  в  его  высочайшее
присутствие.
     Эта небольшая речь, которая, похоже, была  самым  тщательным  образом
отрепетирована,  несмотря  на  очевидные  усилия  Валшта  представить   ее
экспромтом, заронила смутное беспокойство в душу Этану. Он  отмахнулся  от
этой мысли, пожал плечами. Тран-ки-ки обостряет  его  подозрительность  до
неприличия. Знай сейчас Гуннар, что творилось в  мыслях  Этана,  он  бы  с
удовольствием посмеялся над ним, понимая, в чем дело.
     Начальник гавани ощутимо расслабился,  стараясь  заглянуть  в  каждый
уголок ледового судна.
     - Кажется, вами проделано немалое путешествие.
     - Небольшая прогулка, - признался Гуннар.
     - Наше государство ведет активную торговлю. - Валшт сказал это  между
прочим, без всякого хвастовства. - Корабли приходят к нам с расстояния  во
много тысяч сатчей, чтобы  обменять  или  продать  свои  товары  здесь,  в
Пойолавомааре. У нас есть, - тут он закатил свои  блестящие  желтые  глаза
манером,  уже  знакомым  Этану  -  это  был  транский  эквивалент  хитрого
подмигивания, - много способов развлечь усталых  моряков.  И  это  главная
причина тому, что наш  город  является  столь  популярным  местом  ведения
торговых дел. Ибо, разве торговля не  утомительное  занятие?  Разве  отдых
после трудного дня не является необходимостью,  а  вовсе  не  капризом?  Я
уверен, что вашей команде понравятся достопримечательности  и  развлечения
нашего города.
     -  Мы  приветствуем  твою  гостеприимность.  Мы  согласны.  -  Гуннар
повернулся и крикнул,  обращаясь  к  штурвальной  палубе.  -  Капитан,  мы
приглашены! Три четверти  команды  могут  отправиться  в  город.  Они  это
заработали.  Оставшаяся  четверть  может  пойти,  когда  вернется   первая
четверть из первой партии.
     Та-ходинг  выразил  свое  согласие.  Приказ  был  передан  помощникам
капитана, а они, в свою очередь, объявили его своим подчиненным. Громкие и
радостные крики долго звучали из разных  уголков  корабля,  когда  матросы
узнавали, что им  разрешается  сойти  на  берег,  отправиться  в  город  и
расслабиться.
     Теперь, когда матросам был  предоставлен  отпуск,  группа  пассажиров
последовала за начальником гавани вверх по пирсу и в город,  причем  траны
передвигались по ледяным  дорожкам,  тогда  как  люди  предпочли  оставить
коньки на корабле и пойти пешком.
     Крики и  мольбы,  вопли  и  проклятия,  обещания  и  угрозы  взрывали
холодный воздух вокруг. Голоса раздавались  из  палаток,  торговых  рядов,
балаганов и завешенных дверных проемов. По улицам шатались веселые моряки,
сновали ремесленники, бегали дети. Жизнь здесь била ключом. И даже бедняки
выглядели беспечно и  сыто.  Признаки  процветания  и  испорченных  нравов
бросались в глаза: на многих жителях лежал отпечаток корыстности, злобы  и
чванства. Такое невозможно скрывать.
     - Что-то тут не так, - проворчал  Септембер.  Неодобрительность  была
самой обычной реакцией Септембера на все незнакомое, и Этан знал  это.  Он
не сказал ни слова о своих первоначальных подозрениях, возникших у него во
время явно подготовленной речи Валшта, поскольку  уже  старался  отбросить
такие мысли как неподобающие.
     - Что вас беспокоит, Сква? - Он шагнул  было  на  ледяную  дорожку  и
поскользнулся, но удержался на ногах, бросив яростный взгляд  на  компанию
ребят, которые стали свидетелями его неловкости.
     - Я сам не пойму, приятель. Но вот это-то  и  беспокоит  меня  больше
всего. - Он не стал продолжать, и Этан, поглощенный перспективой разговора
о создании конфедерации с общим правительством,  не  стал  продолжать  эту
тему.
     Склон, по которому они взбирались, был не  очень  крутым,  и  главная
дорога в замок вела с западной стороны острова, так что чаще  всего  ветер
дул в спину  тем,  кто  направлялся  по  ней.  Таким  образом,  транам  не
приходилось карабкаться в гору, их просто и без усилий нес  и  подталкивал
ветер, тогда как Этан и Септембер с большим трудом пытались не отстать  от
них.
     Через главные ворота замка, сделанные из темного дерева и  украшенные
латунными накладками, они проследовали в широкий двор.  Стражники,  болтая
между собой, пялили на людей глаза и указывали пальцами.  Группа  миновала
оружейный склад, показавшийся Этану необычно  большим,  и  затем  вошли  в
главное здание. Длинный ледяной ковер вел  в  холл,  затем  в  коридор  и,
наконец, в круглую сводчатую палату.
     Эта комната совершенно отличалась от тронного  зала  в  Уонноме,  где
отец Эльфы собирал придворных. Три стула с  высокими  спинками  стояли  на
возвышении для особо важных персон, но возвышение это было в центре  зала,
а вовсе не в его дальнем конце. Самый же помост был установлен на огромном
каменном  диске,  украшенном  резьбой,  который  не  доходил  до  пола  на
сантиметр или два, и это навело Этана на мысль, что  он  может  вращаться.
Декоративная мозаика и  рельефы  покрывали  плавно  закругляющиеся  стены,
чередуясь с окнами, которые открывали вид на гавань и  остров.  На  стенах
были изображены шесть окружающих островов  с  острыми  пиками  утесов  над
ними.
     Несомненно,  что  тран,  сидевший  в  среднем  кресле  и   пристально
смотревший на них, и был Ракосса, Миротворец  Шести  Пиков,  и  прочая,  и
прочая. По сравнению с  транскими  правителями,  с  которыми  до  сих  пор
пришлось повстречаться Этану, он казался очень юным. В его сером  мехе  не
проблескивала седина, и морщины не бороздили его кожу. Этан догадался, что
этот ландграф, если перевести его возраст на  земные  мерки  должно  быть,
моложе его самого.
     Из двух других транов,  что  сидели  по  бокам  ландграфа,  один  был
немолодым мужчиной, а второй была женщина,  помоложе.  Советники,  подумал
Этан, а может, королева и ее отец. Он еще раз посмотрел на изображенных на
каменном диске фантастических горгулий  и  подумал,  что  же  за  механизм
должен вращать этот постамент.
     Три правителя, в  свою  очередь,  рассматривали  гостей  с  очевидным
интересом, хотя и с различными выражениями на лицах.
     Валшт приблизился к тронам и остановился на  почтительном  расстоянии
от них.
     -  Молю  вас  о  прощении,  сир,  но  я  должен  вернуться   к   моим
обязанностям.
     Молодой ландграф небрежным жестом отпустил начальника  гавани.  Валшт
повернулся и торопливо прошел мимо посетителей. Поравнявшись с Этаном,  он
коротко бросил на него какой-то странный, многозначительный взгляд.
     Никто ничего не говорил  и  не  шевелился.  Наконец  Гуннар  выступил
вперед.
     - Мое дыхание - ваше тепло, высокородные господа, и ваше. Мы пришли к
вам из далекой земли, что зовется  Софолд.  Мы  прибыли  сюда  с  надеждой
образовать то, что, как мы надеемся, станет союзом, объединяющим множество
островов - государств для справедливых и равных  отношений  и  торговли  с
высокородными друзьями-пришельцами. Пришельцами из неведомых миров, - и он
указал на Этана и Септембера. - Они несут обещания и  удачу  всем  транам,
которые окажутся достаточно дальновидными, что, несомненно, и  свойственно
вашему высочеству, и присоединятся к этому предложению. Я  отдаю  отчет  в
том, что эта мысль...
     Ландграф вдруг вскочил без всякого предупреждения  и  указал  на  них
трясущимся когтистым пальцем:
     - Лжецы! Порождения гутторбина! Вы принесли нам  обещания  рабства  и
нищеты!
     Из всех пришедших только Септембер  настолько  хорошо  собой  владел,
чтобы насмешливо заметить:
     - Теперь все понятно. -  Этан  ошеломленно  обернулся  к  гиганту.  -
Приятель, я знал, что тут что-то не так. Когда мы шли сюда в сопровождении
начальника гавани, мы проходили через  самое  сердце  города.  И  нас  все
усердно избегали. Никто, кроме детенышей,  не  бросал  на  вас  любопытных
взглядов, только они да еще солдаты здесь, в замке, хотя  и  они  были  не
очень удивлены. Это  сильно  контрастирует  с  тем,  как  вели  себя,  как
рассматривали и расспрашивали нас мореходы  на  встречающихся  судах.  Это
означает, что здесь уже побывали люди до тебя и  меня.  Или,  -  Септембер
бросил выразительный взгляд на третьего из сидевших на  помосте  транов  -
достойного вида старика, о котором Этан подумал, что он,  верно,  советник
или отец королевы, - им уже рассказали о нас.
     - Это первые правдивые слова,  сказанные  тобой,  сердито  проговорил
молодой ландграф. Он указал на старшего трана, сидевшего справа от него  с
приветливой гримасой. - Какое  счастье,  что  мой  добрый  друг,  Колоннин
Ре-Виджар, ландграф Арзудуна, прибыл сюда два дня назад. Он рассказал  мне
о ваших бесчестных планах поработить и превратить в своих слуг независимые
народы моего мира, начиная с Пойолавомаара.
     Гуннар подошел на пару шагов к помосту, положив руку на рукоять меча.
     - Ре-Виджар, это по твоему приказу у  южного  побережья  Арзудуна  мы
были атакованы, а Эльфа Курдаг-Влата похищена?
     Тран поднялся, высокомерно глядя на  него.  Он  действовал  столь  же
холодно, как ветер, задувавший в открытые окна.
     - Я в самом деле, предатель, желал, чтобы ты отправился  в  загробный
мир по пути сюда, дабы предотвратить распространение ваших злых намерений.
     Если эта стычка и начиналась плохо, то было видно,  что  дела  пойдут
еще хуже, и Этан поспешил к трону.
     - Ваше высочество, - отчаянно сказал  он,  -  Ре-Виджар  лжет,  чтобы
сохранить монополию  торговли  с  моим  народом,  чтобы  отравить  ваш  ум
предубеждением. Он обменивает правду на деньги.
     - Тишина и спокойствие! - у Ракоссы был вид, словно его тошнит. -  Мы
не унизимся до того, чтобы поверить лживым  способом  безволосого  рыцаря,
который прикидывается честным человеком. Ваша фальшь не затрагивает нас.
     Этан заглянул в глаза Ракоссы - они были дикие и  испуганные,  в  них
таились опасность и хитрость. Желтые, с кошачьими зрачками,  они  не  были
глазами человека, но во взгляде  безумцев  есть  общие  признаки  -  нечто
такое, что не зависит от  принадлежности  к  одному  биологическому  виду.
Ничего бы не вышло из спора с  Тонксом  Джином  Ракоссой.  Он  уже  твердо
решил, что делать. Разумные увещевания только озлобили бы его еще больше.
     Но в невозмутимом выражении лица высокородной дамы, не сказавшей  еще
ни слова, таилось что-то обнадеживающее. Это  могло  быть  сочувствием,  а
могло лишь холодным любопытством. Этан не мог разобрать.
     Гуннар наполовину вытащил меч из ножен.
     Несколько мозаичных  панно  на  стенах  повернулись,  открывая  ниши,
заполненные вооруженными транами. Гуннар остановился.
     - Сражайтесь и умрите здесь, - сказал Ракосса  писклявым  голосом.  -
Или дождитесь, пока вас будут справедливо судить.
     - Похоже, это уже сделано, - тихо проговорил Терсунд.
     Ландграф  продолжал  разглагольствовать,  и  вид  у  него  был  очень
довольный.
     - Ваш корабль уже захвачен. Мореходы,  на  нем  находившиеся,  уже  в
тюрьме. Так же, как и те, что  так  неосмотрительно  рассеялись  по  моему
городу. Вы сможете снова увидеться с ними в камерах внизу.
     Тем временем Этан  успел  сосчитать  окружившую  их  стражу.  Солдаты
заполняли комнату, так что теперь они плотно стояли  плечом  к  плечу.  Уж
лучше умереть здесь, чем...
     Он потянулся к излучателю, но почувствовал, как его  прикрыла  чья-то
рука.
     - Нет, юноша. Их здесь слишком много, а снаружи, верно,  еще  больше.
Жизнь - это шанс, а смерть - это  отсутствие  возможности.  Мы  ничего  не
потеряем, если будем ждать и надеяться.
     - Да какой шанс у нас будет без излучателей, Сква? - Тем не менее, он
не стал доставать висевшее у него на поясе оружие.
     Ре-Виджар сошел с помоста и приблизился  к  ним.  Без  колебаний,  он
отстегнул излучатель у Этана, затем у Септембера и последним - у Вильямса.
     Другие солдаты принялись разоружать  Гуннара  и  Терсунда.  Затем  их
вывели из комнаты. Траны так тесно окружали их, что они едва могли сделать
хоть шаг, не наталкиваясь на лапы с острыми когтями.
     - Ре-Виджар - лжец, ваше высочество! - крикнул Этан  через  плечо.  -
Вместо души у него деньги!
     Стараясь не показывать зубы, Ре-Виджар прошептал на ухо ландграфу:
     - Не поворачивай своих ушей в сторону небесных пришельцев, о  могучий
владыка могучего государства. Они  на  самом  деле  обогнали  нас,  бедных
транов - обогнали во всем, что касается фальши и обмана. Вы всегда  должны
остерегаться даже малейшего изменения в их интонации.
     - Не беспокойся, друг Колоннин. Мы не намерены обращать ни  малейшего
внимания на их недостойные речи.
     - А почему, - спросил ландграф Арзудуна самым  обычным  тоном,  когда
пленники были выведены из комнаты, - почему бы не убить  их  сейчас  и  не
сэкономить места в твоей тюрьме?
     Как всегда, быстро, Ракосса нервно повернулся к Ре-Виджару.
     - Мы выслушали тебя потому, что верим твоим честным намерениям,  друг
и соправитель Колоннин. Да не подумаешь ты, что по причине нашей юности мы
будем порывисты, а  не  последовательны.  Мы  жалуем  им  честь  дождаться
справедливого суда.
     - Это только  справедливо,  -  ответил  Колоннин,  с  трудом  скрывая
разочарование. Он слишком спешил пуститься в обратный путь в Арзудун. Этот
отдаленный торговый город мог предоставить ему только грубые  развлечения,
а он жаждал более утонченных наслаждений, комфорта, которыми  снабдил  его
Трелл. - Я не  хочу  проявить  неуважения.  Просто  я  так  презираю  этих
безволосых обманщиков.
     - Мы не обиделись. - Ракосса посмотрел на дверь, через которую  увели
пленников, и задумчиво проговорил: - С ними будут обращаться как обычно, и
судить справедливо. Они будут убиты только после этого.
     Колоннину пришла в голову приятная мысль:
     - Есть еще кое-что, достойное внимания, ваше высочество. Можно многое
выяснить у транов, развращенных этими безволосыми дьяволами.  Лучше,  если
это узнаю я сам, ибо я имею наибольший опыт обращения с ними. Я желал  бы,
чтобы одного пленного предоставили мне для допроса.
     - Как ты пожелаешь. Которого из них ты хочешь взять?
     Колоннин  позволил  себе  мрачно   ухмыльнуться.   Удивительно,   что
недостойные мысли могут передаваться от одного извращенца  к  другому  при
помощи простого жеста или гримасы. Сидевшая на своем стуле дама так  и  не
сказала ни слова, но могла бы  угадать  намерения  Колоннина  по  ответной
улыбке своего ландграфа.
     Она не улыбнулась.


     Гуннар на мгновение вышел из себя, когда группа солдатни  отделила  и
увела от них Эльфу. К счастью,  их  сопровождающим,  очевидно,  отдан  был
приказ не причинять пленникам никакого  вреда,  так  они  только  оглушили
неистовствующего рыцаря.
     Этан  насчитал  три  или  даже  четыре  подземных  этажа,  пока   они
спускались. Местонахождение самой  глубокой  тюрьмы  неожиданно  оказалось
настоящим подарком, чего не мог заранее предвидеть ни один из людей.
     Поскольку  их  камеры  были  расположены  гораздо  ниже   поверхности
острова, туда не доходили  ни  ветер,  ни  свирепые  перепады  температуры
воздуха. Выходило так, что в тюрьме было теплее, чем в замке над  ней.  От
этого заключенным транам приходилось несладко - общим убеждением было, что
в настоящей темнице должно быть скорее слишком тепло, чем слишком холодно.
     Самый нижний  этаж,  построенный  из  скрепленных  известкой  камней,
заполняли широкие зарешеченные  камеры.  Решетки  были  сделаны  из  очень
твердого полированного дерева, а не из бесценного металла. Этан попробовал
одну из них, воспользовавшись  пряжкой  с  пояса  своего  спецкомбинезона.
Здесь для выживания потребовалось бы нечто большее. Слишком  долгое  время
ему пришлось  перепиливать  упругую,  сверхпрочную  древесину  пряжкой  из
сталамики. Заключенный, в распоряжении которого имелся лишь костяной  нож,
умер бы в глубокой старости, так и не закончив работу. Каждый  из  прутьев
решетки был  толщиной  с  бедро  Септембера.  Камера  была  зарешечена  по
диагонали входного отверстия.
     Знакомые голоса отчаянно приветствовали их, когда  они  добрались  до
самого нижнего уровня. Как Ракосса и  говорил,  команда  "Сландескри"  уже
находилась в камерах.
     В течение следующих нескольких часов были приведены группы  остальных
протестующих, жалующихся моряков. Некоторые  были  ранены,  другие  просто
пьяны. Не обращая внимания на их состояние,  их  вводили  и  вталкивали  в
новые камеры, где они присоединялись к своим угрюмым товарищам.
     Та-ходинг был брошен в  камеру,  которая,  вероятно,  предназначалась
офицерам, рыцарям и безволосым дьяволам. Он  подтянулся,  сел  и  принялся
считать заключенных. Вся команда была здесь. Это означало, что не осталось
никакой надежды на спасение извне и очень слабая надежда на побег изнутри.
     - Где же наш лучший шанс, наша последняя возможность, Сква? - Этан не
мог сдержать горечь в голосе, хотя и был полностью  согласен  с  тем,  что
сражение в тронном зале, несомненно, сулило  бы  ему  смерть  много  часов
назад.
     - Приятель, мы все еще живы, -  беззлобно  ответил  Септембер.  -  Вы
должны быть хотя бы терпеливы, если трудно быть оптимистом. Что  до  меня,
так я бывал в переделках и похуже. Вот, как-то раз с моим братом...  -  он
мгновение помолчал, прежде чем заговорить вновь. - Мы  же  все-таки  живы,
хотя и сидим здесь, внизу. Это ведь лучше, чем лежать мертвым наверху.
     - За всем этим стоит Ре-Виджар - и за дракой в таверне Арзудуна, и за
нападением на судно, а теперь он обманывает Ракоссу,  чтобы  тот  совершил
убийство вместо него.
     - Но ты должен признать,  что  сделал  он  это  мастерски,  -  сказал
Септембер. - Если сейчас  появятся  какие-нибудь  нарушители  спокойствия,
Ре-Виджар может  обвинить  нас  в  попытке  нападения  на  этого  Ракоссу,
который, как мне кажется, особой решительностью не отличается.
     - Но как же,  -  спросил  Этан  мрачно,  -  ему  так  быстро  удалось
завоевать Ракоссу на свою сторону и заставить думать так же, как и он сам?
     - Думаю, что это не так уж и трудно представить, мой друг, - произнес
Гуннар, придя наконец в сознание. Он устало прислонился к холодной  стене.
- Ведь Ре-Виджар -  сам  ландграф.  Если  он  смог  доказать  это  другому
правителю вроде Ракоссы, а совершенно ясно, что это ему удалось,  -  тогда
этот правитель поверит всему, что он ни скажет. Его мнение будут  уважать.
И тем больше, потому что он старше Ракоссы.
     - Кроме того, он тран. Хотя мне и больно  это  признавать,  но  моему
народу кажется проще поверить кому-нибудь из себе подобных, чем  странному
созданию вроде тебя, друг Этан. Ведь ты вполне  можешь  оказаться  демоном
или даже слугой Тьмы. - Он пожал плечами, внезапно почувствовав утомление.
- Затем - совсем не трудно представить себе,  как  эта  тварь,  Ре-Виджар,
предложил той твари,  Ракоссе,  долю  в  доходе  Арзудуна  от  межзвездной
торговли. Так что, по его мнению, он застрахован со всех  сторон.  Мне  он
кажется амбициозным и слегка не в себе.
     - Ему не надо было делать даже этого, - сказал Септембер.  -  Ракосса
уже заполучил "Сландескри". Да,  конечно,  Ре-Виджар  будет  спорить,  что
корабль по праву принадлежит ему, но он будет вынужден уступить Ракоссе  -
за то, что тот убьет нас. Будьте уверены, Ре-Виджар играет по-крупному.  И
не забывайте, что он уже заполучил три современных  ручных  излучателя.  А
они на этой планете стоят куда больше, чем даже два таких ледовых корабля.
     Гуннар подполз к решеткам, поднялся  и  пнул  их.  Его  острые  когти
оставили три еле заметных параллельных царапины на дереве.  Там  виднелось
множество похожих царапин.
     - Что же нам теперь делать? - Этан не мог больше видеть,  как  Гуннар
упрямо и безнадежно пробует силы на прутьях решетки.
     - Дружище, этого я не знаю.
     Великан двинулся в дальний угол. Несмотря на  свои  большие  размеры,
весь пол камеры был устлан кусками пика-пины. Септембер растянулся на них,
заложил руки за голову и уставился в потолок.
     - А пока я собираюсь соснуть.
     - Как же это? - с удивлением спросил Этан. - Как можно  спать,  когда
жизнь в опасности?
     Септембер прикрыл глаза, словно отгораживаясь от камеры  и  товарищей
по несчастью:
     - Приятель, это хорошо в том отношении, что, если они убьют во  время
сна, ты уже об этом не узнаешь.
     Этан хотел было  спорить,  однако  он  был  так  же  измотан,  как  и
подавлен.
     Старые подстилки оказались неожиданно удобными.
     - Проснись.



                                    9

     Перевернувшись, Этан приоткрыл один глаз.  Он  лежал  один,  рядом  с
решетками. Кто же это разговаривает с ним посреди ночи?
     - Да проснись же! - теперь голос был более настойчивым.
     Сухие волокна пика-пины  затрещали,  словно  крылья  горящих  в  огне
мотыльков, когда он неуклюже  поднялся  на  колени  и  уставился  в  слабо
освещенный коридор. Факелы бросали свет на камеры и проход между ними.
     Голос явно принадлежал не  тюремщику,  флегматичному  трану,  который
периодически появлялся проверить, не выбрались  ли  чужеземные  демоны  из
своей темницы при помощи какой-нибудь неизвестной магии.
     Он видел прижавшийся к решеткам слабый  силуэт,  который  принадлежал
трану, как он и ожидал. Но это была женщина  -  вот  это  было  совершенно
неожиданно. Желтые кошачьи глаза блеснули в свете факелов.
     - Пожалуйста, - беспокойно сказал голос, и глаза  быстро  повернулись
по направлению к коридору. -  Скоро  будет  смена  тюремщиков.  Мы  должны
дорожить каждой минутой.
     Решив, что это не сон, Этан поднялся на ноги. Подойдя к  решетке,  он
узнал, наконец, говорившую.
     Это потрясло его больше всего.
     - Но ведь ты же королева Ракоссы?..
     Женщина плюнула, и за плевком последовало ругательство:
     - Он называет меня своей сожительницей. Двор обращается ко мне, как к
лицу королевского рода. Но я лишь подставка для его когтей, он вытирает об
меня ноги. - В голове слышалось больше ненависти и горечи,  чем  Этан  мог
вообразить. Каждое слово  источало  сарказм  и  боль,  каждое  предложение
источало яд. Но говорила она спокойно и тихо:
     - Меня зовут Тиильям Хох, чужеземец. Меня купили,  чтобы  сделать  из
меня меньше,  чем  домашнюю  зверюшку.  Королева?  -  Ярость  помешала  ей
рассмеяться. - Я вещь, которую он использует, с которой играет,  словно  с
любимым мечом, но о мече больше заботятся и с мечом обращаются лучше,  чем
со мной.
     Этан теперь уже и сам выглядывал в коридор.
     - Ты сказала, что будет смена тюремщиков. А как же тот,  что  дежурит
сейчас? Он придет?
     - Он не придет никогда, - закончила  она  за  него.  -  Он  и  другие
стражники мертвы. Я перерезала им глотки.
     Ее руки затеребили старый металлический замок, висевший  на  двери  в
камеру. Бормотание  и  вопросы  послышались  позади  Этана,  когда  шум  и
разговоры разбудили остальных.
     - Тогда выходит, что ты нам поверила, - возбужденно воскликнул  Этан,
наблюдая, как ее руки поворачивают старый замысловатый ключ. - Значит,  ты
знаешь, что Ре-Виджар - лжец.
     - Я знаю, что ландграф Арзудуна - это дерьмо,  которое  оставляет  за
собой слизняк после еды, вот и все.
     - Но, если ты не уверена в том, лжет ли  он  или  нет,  зачем  же  ты
доверяешь нам?
     Ее острые зубы блеснули ему в ответ:
     - Ты думаешь, я делаю это ради вас? Я  делаю  это  ради  нее.  -  Она
показала куда-то в коридор, и снова вернулась к ключу и замку.
     Этан посмотрел в указанном  направлении  и  разобрал  второй  силуэт.
"Эльфа". Что-то звякнуло, и затем дверь легко распахнулась. Траны в других
камерах  тоже  проснулись,  наблюдая  и   бормоча.   Тиильям   отправилась
освобождать и их.
     Этан подошел к Эльфе, счастливо улыбаясь. В метре  до  нее  он  резко
остановился, и уставился на нее. Просто уставился.  Ему  настолько  трудно
было поверить в то, что было перед ним, что  он  не  смог  даже  проклясть
реальность увиденного.
     Прекрасное кошачье личико  было  изранено  и  покрыто  синяками,  уши
распухли до того, что почти закрылись. На гладком мехе  виднелись  длинные
проплешины, а в некоторых местах мех  почернел,  словно  опаленный  огнем.
Эльфа не улыбнулась ему.  Внимание  ее  было  приковано  к  полу,  хотя  и
смотрела она в другом направлении. Обе ее  руки  плотно  охватывали  тело.
Сейчас на ней была другая одежда - ничего из вещей, что были на ней, когда
ее увели от них.
     Тиильям Хох, передав ключи транам в других камерах, подошла и  встала
рядом с Этаном. Он все еще не мог произнести ни  слова,  глядя  на  Эльфу,
приоткрыв от удивления рот.
     - Я знаю внутренние переходы в замке, - сказала  Тиильям  теперь  уже
без такой горечи в голосе. - Я знала, что одного из вас увели  на  допрос.
Через трещины в стене я видела, как этот Ре-Виджар задавал свои вопросы  и
как ничего из того, что он говорил  или  делал,  не  могло  быть  достойно
истинного ландграфа-протектора. Пока я все еще не знала, правду  или  ложь
он говорил про вас, но мне было хорошо известно, что любые его слова - это
ложь, ибо он живет на свете - а это само по себе недостойно правды.
     Она отвернулась от него, перевела взгляд на пол, а  затем  на  Эльфу.
Голос ее задрожал:
     - Ракосса тоще был с ним, наблюдая и наслаждаясь зрелищем.  Некоторое
время спустя он соизволил принять  участие.  -  Она  содрогнулась.  -  Мне
пришлось выносить его омерзительную изобретательность два года. А этого бы
хватило, чтобы свести меня с ума.
     - Но почему... - Этан сглотнул, потом заговорил опять. - Почему же ты
остаешься тут? Почему же ты не пытаешься сбежать от него?
     Вот теперь у Тиильям оказалась причина расхохотаться.
     - Я проделываю это несколько раз в году, о небесный пришелец Этан.  И
всегда меня ловят или привозят назад те, кто нашел  меня.  То,  что  потом
делает со мной Ракосса, на много дней  отбивает  у  меня  всякую  мысль  о
побеге.  Несомненно,  так  случится  и  на  этот  раз...  Если  бы  я   не
сопротивлялась ему, он устал бы от меня и убил бы меня, ибо никто не может
обладать женщиной, что принадлежала  Ракоссе.  А  когда  я  сопротивляюсь,
он... начинает изобретать.
     - Больше этого не случится, женщина, - произнес низкий голос сердито.
Это Септембер подошел к Этану сзади и участливо смотрел на Тиильям. Он уже
понял, что произошло с Эльфой, и предпочитал не пялить на нее глаза.
     - Это неважно. Я бы сделала  это,  только  чтобы  разозлить  его,  не
зависимо от того, как бы вы отнеслись ко мне и даже не зависимо  от  того,
что они сделали с ней.  -  Она  указала  на  Эльфу,  которая  все  еще  не
шевелилась.
     - Есть еще кое-что. Я думаю, вы были бы рады вернуть  это.  Я  украла
их. - Она сняла с плеча маленькую сумку и достала три излучателя.
     - Через  сколько  времени  придет  новая  смена  тюремщиков?  -  Этан
пристегнул свое оружие обратно к поясу, стараясь одновременно  рассмотреть
чернильную темноту в коридоре и  ступеньках.  Тиильям  ответила,  упомянув
обычные на Тране  промежутки  времени.  -  Может,  у  нас  хватит  времени
подняться по ступенькам и с боем прорваться назад, к кораблю?
     - О пришельцы из другого мира,  неужели  вы  и  в  самом  деле  такие
глупцы, как говорит Ре-Виджар? - Тиильям недоверчиво посмотрела на него. -
Вы не можете пройти через замок.  Наверху,  на  каждом  этаже,  выставлены
солдаты. Вы не успеете дойти даже до двора, как уже  соберется  вся  армия
острова. Не думаю, что ваше магическое оружие, о котором Ре-Виджар столько
нашептывал Ракоссе, сможет поразить тысячу или  более  бойцов  на  близком
расстоянии.
     - Девочка права. - Септембер наклонил к ней седую  голову.  -  Что  у
тебя на уме? Есть другой выход?
     - ...Я вырежу у него на спине лицо моего отца, и  он  проклянет  час,
когда родился мужчиной, - произнес голос настолько  ледяной,  что  мог  бы
сравниться с холодом на поверхности планеты. Эльфа наконец заговорила.
     - Конечно, ты это сделаешь. - Сэр Гуннар уже несколько  минут  стоял,
неразличимый в тени, наблюдал за Эльфой. Теперь он вышел на  свет  и  тихо
заговорил, взяв ее за руку: -  Но  не  сейчас,  потом.  Сначала  нам  надо
освободиться.
     Она попыталась вырвать у него руку. На  мгновение  плащ  и  лохмотья,
наброшенные на нее, распахнулись, и Этан увидел шрамы и отметины,  которые
предпочел бы не видеть.
     - Я буду сдирать с него шкуру, выщипывая по волоску, - продолжала она
таким тоном, что у  Этана  сжалось  сердце.  Она  не  пошевелилась,  чтобы
прикрыться.
     - Да, но после, после. Я тебе обещаю, - Гуннар поправил ее плащ. Этан
никак не мог понять, как Гуннару удавалось  сейчас  говорить  так  тихо  и
спокойно. Затем Гуннар приобнял ее за плечи.
     Сделав над собой усилие, Тиильям ответила на вопрос Септембера:
     - Есть слабая надежда, что спасение - там.
     Она направилась по коридору,  уходящему  вниз,  к  самым  дальним  от
лестницы камерам. Этан и  Септембер  последовали  за  ней.  Поддерживаемая
Гуннаром, сверкавшая глазами Эльфа, спотыкаясь, побрела вслед за ними.
     В дальнем конце тюрьмы  они  обнаружили  еще  одну  дверь.  Она  была
низковата для трана, заложена кирпичной кладкой и перегорожена канатом  из
переплетенных волокон пика-пины.
     -  Говорят,  что  в  древние  времена  туда  сажали  самых   злостных
нарушителей закона. Там, внизу, находится туннель. Никто не знает, куда он
ведет. Но это место находится далеко отсюда.
     - Мне это вполне подходит, - сказал  Септембер,  одобряя  план.  -  А
почему дверь заложена?
     - Как  говорят  историки,  четыре  поколения  ландграфов  назад  было
решено, что это наказание слишком сурово, даже для детоубийц.
     - Замечательно, - пробормотал Септембер, рассматривая  дверной  проем
так, словно сквозь  камни  в  любой  момент  мог  прорваться  какой-нибудь
невероятный кошмар и пожрать их.
     - А куда ведет туннель? - Этот прозаический вопрос задал не  очень-то
горящий желанием отправляться  туда,  но  всегда  любопытствующий  капитан
Та-ходинг.
     Повернувшись, Тиильям ответила ему:
     - Он спускается в ад.
     - Это хорошо, - Септембер улыбнулся. - В таком случае,  я  думаю,  за
нами не будет погони. - В этот момент он сам был немного похож  на  демона
из подземного мира. - Отойдите-ка.
     Настроив свой излучатель, он направил его  луч  на  заложенный  вход.
Голубой луч энергии с одинаковой  легкостью  растворил  камень,  цемент  и
канат  из  пика-пины.  Послышались  благоговейные  возгласы   моряков   со
"Сландескри".  Они  уже  раньше  видели  в  деле  световые  ножи  небесных
пришельцев,  но  никогда  не  знали,  что  это  оружие   может   прожигать
сверхпрочную, огнеупорную древесину.
     Прорезав несколько горизонтальных линий в стене,  Септембер  выключил
луч, чтобы сберечь заряд, и разбросал оставшиеся камни. Они развалились  и
рассыпались на удивление легко, хотя, как пояснил  старый  рыцарь  Балавер
Лонгакс, не было и нужды строить тут особо прочную каменную стену, ибо  ни
один тран по доброй воле не пожелает сунуться в этот проем.
     Этан снял со  стены  один  из  горевших  факелов  и  просунул  его  в
отверстие.
     - Внутри проход выше. И это действительно туннель. Он  уходит  отсюда
вниз.
     Неясный шепот доносился до них от  тесно  прижавшихся  друг  к  другу
членов команды. Гуннар повернулся к ним:
     -  Оставаться  здесь  -  значит  умереть.  Все,  кто  желает  и  ждет
неминуемой смерти, может остаться. Те же, кто хочет воспользоваться шансом
жить и мстить, следуйте за нами. Наши земные друзья говорят, что опасности
нет. Они еще никогда не обманывали нас. Я верю, что они и  сейчас  говорят
нам правду.
     Повернувшись, он взял второй факел и  нырнул  под  низкое  перекрытие
двери.
     - Я никогда не говорил, что опасности нет, - сказал ему Этан.
     - И Септембер не говорил, и Вильямс не  говорил,  -  ответил  Гуннар,
вглядевшись в  дальний  конец  туннеля.  -  Меня  не  беспокоит  возможная
опасность впереди. Если придется, наши рыцари и моряки будут сражаться, но
куда опаснее позволить им бояться собственного воображения.
     Вдвоем  они  начали  спускаться  вниз.  За  ними  быстро  последовали
Септембер и Вильямс, Та-ходинг, Балавер и два  оруженосца  Гуннара.  Когда
же,  в  свою  очередь,  в  проем  шагнули  Эльфа  и   Тиильям,   боязливые
перешептывания  команды  сменились  смущением.  По  двое  и  по  трое  они
подходили, хватали со стен факелы, бормотали что-то о потерянных  надеждах
и следовали за ними.
     Высота туннеля была как раз  такой,  чтобы  позволить  свободно  идти
взрослому трану. Хотя вниз, в  толщу  горы,  уверенно  спускалась  ледяная
дорожка, команда не стала пользоваться ею для более быстрого  спуска.  Они
предпочитали осторожно  ступать,  а  не  скользить  вниз,  и  были  вполне
довольны следовать за осторожно идущими людьми, не имевшими когтей.  Стены
и потолок были сложены из огромных каменных блоков.
     Казалось, что  время  вдруг  застыло  -  все  выглядело  и  ощущалось
размытым и неуверенным.
     - Как ты думаешь, насколько глубоко мы сейчас зашли? - спросил Этан у
Вильямса.
     -  Трудно  сказать,  Этан.  -  Школьный  учитель  поскользнулся,   но
удержался и значительно уставился на потолок. -  Шестьдесят,  а  может,  и
семьдесят метров под замком.  Может,  и  больше.  Мы  также  удалились  на
значительное расстояние и по горизонтали.
     Туннель продолжал круто уходить вниз, и ему, казалось, не было конца.
Спотыкаясь,  они  продолжали  идти.  Пока  еще  ни  один  из  таинственных
подземных духов не материализовался перед ними, чтобы помучить их.  Легкий
бриз упорно дул им в спину, принося с собой специфические  запахи  далекой
теперь тюрьмы.
     Совершенно неожиданно вид туннеля изменился. Перекрытия над головой и
стены, окружавшие их, состояли теперь из материала, сходного  с  кремневой
сталамикой, а не из грубо обтесанного камня. Этан дотронулся до  ближайшей
стены и поскреб  ее  пальцем  в  перчатке.  Стена  неохотно  поддалась,  и
полетели сверкающие брызги: лед.
     Под  слоем  льда  он  мог  разглядеть  камни.  Опять  моряки   начали
беспокойно переговариваться. Все  здесь  были  смелыми  бойцами,  но  ведь
сейчас они шагали прямиком в темные кошмары того времени, когда  были  еще
детенышами, и это заставляло содрогаться даже самых стойких и решительных.
     - Мы ничего не достигнем, если  повернем  назад,  -  спокойно  сказал
Септембер.
     Он достал свой излучатель, и они продолжали спуск.
     Несколько раз их поход пришлось прервать для отдыха. Гуннар и Балавер
были убеждены, что это безопасно. Даже, если их побег уже обнаружен. Пойос
вряд ли организуют погоню, они ведь наверняка убеждены, что подземный  мир
сам избавит их от бывших узников.  Почти  вся  команда  "Сландескри"  была
такого же мнения.
     Вскоре они снова отправились вперед.
     - Трудно сказать, как далеко и глубоко мы находимся,  -  разговаривал
сам с собой Вильямс. - Похоже, давление никак не меняется.
     Септембер вдруг резко остановился, склонив голову  на  один  бок.  Он
сдвинул маску; похоже было, что он к  чему-то  напряженно  прислушивается.
Следовавшие за ним попятились.
     - Ты слышишь что-нибудь, приятель?
     Этан напряг слух и тоже различил неизвестный звук на фоне  учащенного
дыхания нескольких сотен транов и людей.
     Трудно было решить, что же это был за звук, потому  что  он  сам  был
похож на чье-то дыхание. Слабые, еле  слышные  постанывания,  бульканье  и
журчание.
     - Теперь мы уже не сможем вернуться. -  Он  пошел  впереди,  выставив
перед собой факел. Шум стал громче. Не зная точно, что это такое,  он  был
готов признать, что звуки очень смахивали на тихий храп спящего демона.
     Они дошли до поворота и свернули.  Дорога  выровнялась,  Этан  замер.
Сзади послышались обеспокоенные вопросы. Включив излучатель,  он  настроил
его на самый широкий  и  слабый,  рассеянный  свет.  Глазам  их  предстало
незабываемое зрелище.
     Когда-то,  неизмеримо  давно,  страшное,  нагревание  стало  причиной
образования обширной пещеры, на которую они  теперь  восхищенно  смотрели.
Ледяные  колонны  не  столько  поддерживали,  сколько  служили  украшением
потолка, покрытого окаменелыми сосульками. Самый потолок находился всего в
пяти или шести метрах над  их  головами,  но  пещера  уходила  в  темноту,
неподвластную голубому сиянию излучателя.
     Никакой фыркающий зверь или джинн не лежал, распростершись  на  полу,
приветствуя их. Звук издавала темная вода - незамерзшая, жидкая,  свободно
текущая вода, что уходила в  темный  горизонт,  где  сливалась  с  дальним
концом пещеры. Вода нежно плескалась о ледяной пляж в нескольких метрах от
них, и эхо отдавалось по всей пещере. Этан, наконец, понял, что за  слабый
запах он ощущал вот уже несколько минут - соль.
     Взор Вильямса был прикован к образованиям на потолке.
     - Мы прошли сквозь пояс льда и вышли  к  настоящему  острову.  Должно
быть, над нами теперь сто или двести метров твердого льда.
     Испуганные возгласы  и  почти  детский  плач  раздались  под  сводами
пещеры. Кое-кто упал на колени, начав  возносить  молитвы  своим  богам  в
надежде, что те помилуют их. Этан заметил  на  нескольких  пушистых  лицах
выражение смирения и предчувствия смерти.
     Даже всезнающий и не  верящий  ни  в  какие  предрассудки  Ээр-Меезах
дрожал от  страха.  Одно  дело  -  отмахиваться  от  историй  и  легенд  о
невероятных местах, считая, что их выдумывают для воспитательных  целей  -
пугать детей. И совсем другое - встретиться с легендой лицом к лицу.
     Балавер Лонгакс, величайший из генералов Софолда, поспешил объявить:
     - Все мы погибнем.
     - Не раньше, чем нам придется пускаться вплавь. - Привычка Септембера
встречать опасность с чувством юмора не оставила  его  и  теперь.  И,  чем
больше была угроза, тем менее почтительными были его замечания.  Он  вышел
из туннеля и осторожно приблизился по льду к самой кромке воды.  -  Может,
для вас это и ад, но вот мне почему-то нравится,  как  здесь  тихо,  какой
здесь простор.
     К своему удивлению, Этан обнаружил, что и его бьет  дрожь.  Но  слова
гиганта вернули ему нормальное самочувствие. Ведь это  траны  представляли
ад именно таким, а не он. Это было всего-навсего холодное и темное место.
     Крепко держа факел, он последовал за Септембером.  Взгляд,  брошенный
над поверхностью воды, различил впереди лишь  жидкую  тьму.  Было  похоже,
словно он смотрел вверх, в ночное небо, а не вниз, в  неизмеримые  глубины
первобытного океана. И, подобно ночному небу, это подземное  море  так  же
переливалось и сверкало своими звездами и туманностями.
     Тысячи  крохотных  светящихся   созданий   сновали   и   мелькали   в
чернильно-черной воде. Зеленые, ярко-розовые, ярко-желтые, алые,  вишневые
- все вообразимые цвета кружились и сверкали в этом  небольшом  мирке.  По
сравнению с этим величественным океаном, где каждое  создание,  независимо
от своих размеров, сияло как драгоценные камни,  атмосферный  мир  наверху
казался пустым и скучным.
     Этан увидел, что еще одна фигура  приблизилась  к  нему,  но  не  мог
отвести глаз от переливающейся палитры жизни.
     - Как же они могут жить здесь, Миликен, здесь, подо льдом?
     - Возможно, здесь есть растительность, медленно выделяющая  кислород,
или газы от деятельности вулкана. - Учитель  пожал  плечами.  -  Очевидно,
этого достаточно, чтобы поддержать такое многообразие форм жизни.
     - Как это прекрасно! - Этан круто  повернулся.  Эльфа  стояла  позади
них, застенчиво любуясь стеклянистой темнотой. Она робко улыбнулась Этану.
Он не мог не улыбнуться ей в ответ. Она еще не совсем пришла  в  себя,  но
шок уже прошел.
     Его взор скользнул к сверкающим сосулькам, фальшивым  сталактитам,  к
колоннам, что преломляли свет факелов, разбивая его  на  тысячи  мерцающих
огней, ни один из которых, однако, не мог  сравниться  по  разнообразию  и
красоте с плавучими драгоценностями - прекрасными подводными  обитателями.
До чего же изумителен Гадес, подумал он, если только создан он не в  твоем
воображении.  К  тому  же  здесь  стояла  хоть  и  прохладная,  но  ровная
температура, а ветра и вовсе не было.
     Водоворот светящейся жизни неистово сверкал в  слабом  голубом  свете
его излучателя. Он направил свет вниз, пронзая воду на глубину  нескольких
метров. Впечатление было такое, словно излучатель испускал луч не света, а
вакуума, притягивая из глубин все более фантастические создания.
     Вдруг вода закипела, и все, спотыкаясь и падая, отпрянули назад.
     Этан  увидел  пасть.  Она  переливалась  сказочными  огнями.  Рубины,
изумруды, турмалины, топазы, разноцветные минералы, словно сияли в  пещере
с  драгоценностями  внутри  нее.  Стекловидные  ряды,  как  сталактиты   и
сталагмиты, соединяли челюсти. Черная,  гладкая  плоть  складками  свисала
вокруг пасти. Морда, широкая и жирная, напоминающая жабью, с  единственным
глазом-маяком - цвета киновари - над сверкавшей драгоценностями пастью.
     Чудовище было вызвано из глубин ярким светом Этана. И  как  ни  смелы
были моряки, некоторые из них потеряли сознание от ужаса. Другие же забыли
о дисциплине, торопясь скорей вжаться назад, в туннель.
     Септембер и Вильямс  уже  вели  по  чудовищу  огонь  из  излучателей,
настроив свое оружие на более яркий и убийственный свет, чем у Этана, пока
тот лихорадочно старался перестроить свой излучатель.  Каждый  раз,  когда
голубые лучи настигали это порождение, казалось,  кошмарной  галлюцинации,
оно издавало громоподобный рык. Люди  вели  огонь,  стараясь  одновременно
отступить назад, в туннель.
     Циклопическая  пасть  поднялась  над  водой  до  самого  потолка   и,
пригибаясь, устремилась к ним. Но несколько выстрелов  доконали  чудовище.
Туша рухнула на лед с грохотом, раскатившимся  по  всей  пещере,  наполнив
воздух хлюпаньем, всхлипами. Зверюга лежал неподвижно, его кварцевые  зубы
сверкали в свете факелов, а единственный круглый глаз с крошечным  зрачком
слепо уставился на них.
     Из туннеля все еще доносились вопли и крики, однако Гуннар вытащил из
ножен свой меч и закричал, пробираясь сквозь охваченную паникой толпу:
     - Трусы из Софолда! Демон  мертв,  он  убит  световыми  ножами  наших
друзей, а ведь они вполовину меньше  вас!  -  Безумное  отступление  назад
замедлилось и остановилось. Выкрики сменились вопросительным  бормотанием.
- Когда вы кончите хныкать, можете присоединиться к нам.
     Он убрал меч в ножны и специально заскользил вниз  на  самой  большой
скорости, показывая всем пренебрежение  любой  опасностью,  которая  могла
поджидать его в пещере.
     Постепенно моряки последовали за ним. Они  останавливались  у  самого
выхода из  туннеля,  чтобы,  словно  в  бреду,  увидеть  адское  чудовище,
лежавшее на льду. От того, что тело едва равнялось трети головы, монстр не
казался менее страшным или хоть сколько-нибудь смешным.
     Проявляя  полное  безразличие  к  возможным   посмертным   судорогам,
Септембер вразвалку подошел к созданию, которое  Ээр-Меезах  уже  окрестил
"каланкатхт" (что  в  переводе  с  языка  транов  приблизительно  означало
"Тварь-У-Которой-Есть-Зубы-И-Совсем-Нет-Хвоста").  Он  засунул  голову   в
разверстую пасть. Мороз уже сковал чудище, но его верхняя челюсть все  еще
возвышалась на целый метр над складчатой головищей.
     Прозрачные зубы хотя и  были  в  среднем  около  двух  метров  длины,
оказались не толще человеческого пальца. В пасти, походившей на сверкающий
зал, таких зубов виднелись сотни. Короткие и  хрупкие  на  ощупь  плавники
выдавались  со  спины  и  боков,  а  плоский  тупой  хвост  был  поставлен
вертикально, чтобы помогать при плавании и  управлении  этой  колоссальной
тушей. Зверь не мог бы очень быстро преследовать свою  добычу,  но  в  его
глотке разместилось бы пол-океана.
     Вильямс  осматривал  тушу,  позабыв  обо  всем,  как   и   полагается
настоящему исследователю, однако, сильно веря  в  возможность  длительного
независимого сохранения некоторых  мускульных  функций,  он  предпочел  не
приближаться так близко к челюстям, как это сделал Септембер.
     - Глаза, рот и желудок. Ничего лишнего, никаких лишних органов. -  Он
перешел к другой стороне кошмарного видения и скрылся.
     Этан и Гуннар присоединились к  Септемберу,  заглядывая  в  разинутую
пасть.
     - Что может быть естественнее - ведь в аду должны быть дьяволы?
     Рыцарь нерешительно наклонился и дотронулся до мокрой черной кожи:
     - Значит, ты тоже веришь, что это демон подземного мира?
     - Сква любит шутки, - сказал Этан. - В глубинах морей  моего  родного
мира  живут  похожие  низкоорганизованные  и  совершенно  не  демонические
существа. Некоторые из них по размерам больше этого, хотя  и  не  выглядят
так фантастически.
     Жизнь покинула  тело,  и  фосфоресценция  вокруг  пасти  и  на  боках
начинала угасать, исчезая вслед за жизнью.
     - А это вода. Часть вашего жидкого океана, такая же вода, из  которой
состоит лед над нами,  тот  лед,  по  которому  вы  скользите,  и  который
окружает Софолд. - Этан дотронулся своим  факелом  до  пола  и  попробовал
растаявшую воду. - Это жидкий лед, такой же, как  тот,  что  вы  пьете  на
борту корабля или дома в Уонноме.
     - Значит, философы правы, - сказал рыцарь. - Середина земли и  правда
жидкая.
     Этан улыбнулся.
     - Верно, но поверишь ли, в жидком состоянии находятся металлы,  а  не
вода. Вильямс сможет объяснить это лучше меня. - Он повернулся и позвал. -
Миликен?!
     - Конец нашим морским исследованиям,  -  Септембер  снова  пристегнул
излучатель к поясу. - Ближайший родственник этой живой пасти, которого  мы
рискуем разбудить, может  оказаться  еще  больше.  Чего  вы  раскричались,
дружище?
     - Мы не можем найти Миликена. Я думал, что он изучает тело, но...
     - Я здесь! - Они взглянули  направо,  откуда  звучал  голос.  Учитель
стоял в дальнем конце пещеры, где лед уступал  место  каменистым  склонам.
Когда они направились к нему, он пригнулся и исчез из виду.
     - Что, еще одна пещера? - поинтересовался Этан  вслух.  Другие  траны
последовали за ними.
     Когда они достигли поворота, за которым скрылся Миликен, он  был  уже
далеко впереди. Лед все так же покрывал камень и гравий слоем  толщиной  в
несколько метров.
     - Что это? - Септембер с интересом  посмотрел  на  еще  одну  ледяную
стену. - Новый туннель?
     - Нет. - Тяжело дыша, учитель  вернулся  обратно.  -  Похоже,  пещеры
продолжаются  бесконечно  в  северо-западном  направлении.   Местами   лед
подступает к острову ближе, в других - снова отступает. Должно  быть,  эти
переходы тянутся по всей окружности острова. - Он жестом показал назад, на
ныне скрытую пещеру.
     - На такой глубине, по крайней мере, в  этом  регионе,  вулканическое
тепло   как   результат   деятельности   вулканов   в   глубине   острова,
распространяется вширь, а не вверх.  Возможно,  мы  находимся  на  уровне,
параллельном каким-то горизонтальным течениям магмы.
     - Тогда выходит, что, если мы будем следовать очертаниям  острова,  -
указал  Септембер,  -  то  сможем  оказаться  прямо   под   гаванью,   где
пришвартован наш корабль.
     - Ну, и что из этого? - спросил Гуннар.
     Этан проверил свой излучатель.
     - Наше оружие все еще на три  четверти  заряжено,  Гуннар.  Мы  можем
пробить себе дорогу в виде туннеля, ведущего назад. Мы не могли бы пробить
камень, но, для того, чтобы растопить лед, энергии у нас предостаточно.  -
Он повернулся к Вильямсу. - Как вы думаете, вам удастся определить,  когда
мы окажемся под "Сландескри", Миликен?
     - О, Господи... Не знаю...  Если  учитывать  угол  нашего  спуска  из
замка... Честное слово, не знаю.
     - Постарайтесь изо всех сил. В конце концов, неважно, в  каком  месте
мы  выберемся,  но  вероятность  бегства   с   острова   в   этом   случае
увеличивается.
     Когда это предположение было сообщено команде, которая к тому времени
постепенно вошла в пещеру, новость значительно подняла настроение.  Траны,
давно  уже  отдавшие  и  тело,  и  душу  Тьме,  неожиданно  приободрились.
Возможная встреча с врагами из плоти и крови их  устраивала  куда  больше,
чем видения из мира Тьмы.
     Коридор продолжался вокруг полузатопленного  берега.  В  одном  месте
земля была настолько теплой, что лед превратился в черную воду, но  моряки
категорически отказались шлепать по  воде.  Этану  и  Септемберу  пришлось
тратить бесценную энергию и прокладывать сухую  дорожку  во  льду  в  виде
ступенек сначала вверх, а затем  снова  вниз,  в  коридор.  Они  осторожно
продвигались вперед. Было бы  крайне  нежелательно  удаляться  от  твердой
почвы  и  начинать  пробивать  дорогу  сквозь  неизмеримую   толщу   льда,
покрывавшего океан.
     Они остановились передохнуть, и некоторые траны оправились настолько,
что выразили желание перекусить. Спустя несколько часов, Вильямс осторожно
сказал:
     - Здесь. - Он поднял левую руку, указывая под небольшим  углом  вверх
по склону. - Начинайте здесь. Если нам удастся протаять  себе  дорогу  под
углом в сорок пять градусов, мы выйдем на поверхность под кораблем.
     - А насколько вы в этом уверены, Миликен?
     Учитель мрачно посмотрел на Этана:
     - Не очень.
     - Честный ответ. Ребята, я начинаю.
     Септембер  настроил  свой  излучатель.   После   нескольких   пробных
выстрелов ему удалось найти  режим,  сочетавший  довольно  широкий  луч  и
достаточную энергию, позволявшую растапливать белый  ледяной  потолок  над
ними. Вода потекла им под ноги, создавая неудобство и для  транов,  и  для
людей, хотя и по различным причинам.
     Этан   продвигался   непосредственно   за   Септембером,   и    вдруг
почувствовал, что сердце колотится в  груди  сильнее,  чем  этого  требует
подъем. Дыхание  стало  частым  и  тяжелым,  глаза  метались  по  круглому
туннелю. Он  понял,  что,  если  он  закрывает  глаза,  это  помогает  ему
успокоить дыхание и стук сердца, молодом раздававшийся  у  него  в  груди.
Вильямс дотронулся до его ботинка, и Этан подскочил.
     - Клаустрофобия?
     Этан, не открывая глаз, повернулся назад и энергично закивал.
     - Постарайтесь не думать об этом. Не думайте  ни  о  чем.  Попробуйте
петь.
     Этан послушался, припоминая популярный мотивчик своей юности.  Сердце
стало стучать, почти как обычно,  и  дыхание  тоже  перестало  быть  таким
затрудненным.  Концентрируйся,  приказывал  он  себе.  Думай  просто,  как
"Мерривилья  костер  разожгла,   костер   разожгла,   костер   разожгла...
Мерривилья в пляс пошла..." Только не об этих тоннах  и  тоннах  и  тоннах
льда у тебя над головой,  под  ногами  и  с  боков,  что  сдавливают  тебя
отовсюду, сдавливают, сдавливают...
     Когда пришла его очередь пробивать дорогу, он не смог этого  сделать.
Он не замерз и не потерял сознания, но один вид твердого, как скала,  льда
прямо перед ним и сознание того, что сотни  нетерпеливых  транов  напирают
сзади, блокируя отступление, были непосильны для него.  Пришлось  показать
Гуннару, как управляться с излучателем, и тот занял место Этана, не сказав
ни слова, когда переползал через полупарализованного торгового агента.
     К счастью, длина туннеля увеличивалась столь же  быстро,  как  только
они успевали карабкаться вверх. Сильный поток энергии продолжал  порождать
ручей, который все тек и тек, заливая им лодыжки, а потом - и колени.
     Пришло время, когда Септембер  выключил  свой  излучатель,  поменялся
местами с Вильямсом и затем, помолчав, посмотрел вверх.
     - Наверху свет. Свет пробивается через лед!
     Восторженные крики  заполнили  туннель,  пока  рыцари  и  корабельные
офицеры  не  сочли   нужным   успокоить   своих   подчиненных.   Септембер
сочувственно посмотрел на Этана.
     - Будет лучше, приятель, если мы станем  выбираться  на  поверхность,
когда солнце уже совсем  сядет.  Если  ты  этого  не  вынесешь,  тогда  мы
можем...
     Этан повернулся и прислонился спиной к стене туннеля, осел,  обхватив
руками колени, и опустил между ними голову.
     - Я могу подождать, - коротко  ответил  он.  Септембер  только  молча
кивнул.
     Решение быстро передали вниз по туннелю. Моряки  стали  устраиваться,
чтобы успеть вздремнуть в неудобных положениях, а другие принялись чистить
и затачивать когти на руках и ногах - свое единственное оружие.
     Гуннар тихо разговаривал с Эльфой и сидевшей чуть пониже  ее  Тиильям
Хох. Этан, до которого временами доносились обрывки разговора,  догадался,
что они говорят о том, что произошло в замке. Он решил не прислушиваться к
разговору,  не  имея  ни  малейшего  желания  узнать   подробности   этого
варварства. Хватит уже того, что он видел шрамы и синяки на  лице  и  теле
Эльфы, слушал, какие душевные увечья были нанесены Тиильям. Кошмары и  без
того уже преследовали его.
     Когда на поверхности земли спустилась  тьма,  спящих  разбудили.  Все
факелы были потушены.
     - Дай мне, - сказал Этан, протягивая руку за излучателем.
     Септембер с одобрением посмотрел  на  него,  затем  поменялся  с  ним
местами.
     - Настройте луч, чтобы он был широким и коротким, дружище.
     - Я ведь не так уж беспомощен, между прочим.
     Этан повернулся к стене льда  перед  ним  и  начал  работу  на  такой
частоте, когда из линз излучателя исходило еле заметное голубое  свечение.
Септембер ничего не ответил, и молчание его было красноречивым.
     Наверху виднелось свечение,  как  от  приглушенного  освещения.  Этан
выключил излучатель, поднял обе руки в перчатках и изо  всех  сил  ударил.
Осколки льда застучали по его маске, когда он пробил лед.
     Очень  осторожно  он  высунул  наружу  голову.  Словно  старый  друг,
возвращающийся с каникул, неизменный ветер коснулся его затылка.
     Низкая деревянная стена поднималась метрах в десяти справа  от  него,
повторяя очертания берега Пойолавомаара. Он повернулся. Впереди  и  позади
него виднелись пирсы и причалы. К  каждому  из  них  была  привязана  пара
небольших суденышек. Все было тихо, и свет горел только на одном  из  них.
Сейчас, когда температура  уже  достигла  минус  тридцати  по  Цельсию,  и
моряки, и купцы, несомненно, предпочитали искать убежища в теплых тавернах
или каютах.
     Далеко,  над  каменной  стеной,  поблескивали  яркие   огни   города.
Временами ветер доносил чей-то крик.
     Этан оглянулся и снова нырнул в туннель. Встревоженные лица, пушистые
и в масках, с ожиданием уставились на него.
     - Мы в гавани, между концами двух пирсов. Но я ничего не узнаю  и  не
вижу корабля.
     - Пропустите-ка меня.
     Извиваясь, как червяк, Гуннар пробрался мимо Этана.  Эльфа,  Тиильям,
Терсунд и еще один  моряк  последовал  за  ним,  и  в  узком  коридоре  их
мускусный залах был особенно ощутим. Гуннар оглянулся на Этана.
     - О, мои странно одетые друзья, вы должны оставаться здесь. И  вы,  и
ваше чудесное оружие, могут вызвать подозрения.
     Затем Гуннар раскрыл перепонки, повернулся и  позволил  ветру  унести
себя. За ним умчались его спутники.
     Минуты ожидания казались  часами  беспокойства.  Что,  если  отважных
транов уже поймали? А что, если  какой-нибудь  бродящий  солдат  обнаружил
дыру во льду? Эти и дюжина других кошмарных предположений измучили  Этана,
прежде чем голос Гуннара не зашептал прямо над ним.
     - Мы нашли корабль. Он стоит через два причала отсюда. На борту всего
несколько часовых, да и те  спят  сном  скучающих  и  подневольных  людей.
Некоторые теперь спят еще крепче. Пошли.
     Сохраняя молчание, но явно радуясь  возможности  снова  оказаться  на
поверхности земли, команда "Сландескри" вылезала из  туннеля.  Этан  знал,
что часовые, которые "спят еще крепче", не по своей воле снабдили  Гуннара
и его товарищей мечами и пиками, что были теперь у них в руках.
     Узники собрались под боком  низкого  тридцатипятиметрового  торгового
судна.  Тень  от  корабля  была  достаточно  широкой,  чтобы  укрыть  всех
беглецов.
     -  Самое  лучшее,  что  мы  можем  сделать  -  это  проскользнуть  на
предельной скорости к кораблю  и  поднять  паруса,  прежде  чем  городские
патрули спохватятся. - Гуннар взвесил на руке меч. - Оружия у нас хватит.
     - Это уж точно! - пробурчал стоявший рядом  моряк,  шевеля  мохнатыми
пальцами с острыми, твердыми когтями.
     - Вы согласны с таким планом, друзья мои? - Гуннар посмотрел на троих
людей.
     Септембер кивнул:
     - Я тоже не сторонник мягкой тактики. За работу.
     Все трое приготовили свои излучатели, надеясь,  что  им  не  придется
тратить остаток энергии в них.  Гуннар  вышел  на  лунный  свет,  и  затем
группами по пять человек команда бесшумно заскользила по  льду  в  сторону
поджидающего корабля.
     Поскольку коньки оставались  на  борту  судна,  люди  воспользовались
простейшим способом для  совершения  стремительного  броска  по  скользкой
поверхности. Усевшись на лед, каждый из них  поднял  руки  над  головой  и
завел их назад. Один моряк схватил  их  за  одно  запястье,  другой  -  за
другое.  Расправив  перепонки,   траны   рванулись,   пересекая   открытое
пространство гавани.
     Этан  мог  только  возносить  жалобы  за  столь  недостойную  позу  и
молиться, чтобы выдержал жесткий материал  его  спецкомбинезона.  Материал
выдержал, однако  порожденное  даже  таким  коротким  путешествием  трение
подняло температуру внутри костюма несколько выше  той,  что  компенсаторы
считали достаточной.
     Все  лестницы  и  трапы   до   сих   пор   свисали   над   поручнями.
Распределившись по всей длине ледового судна, команда  начала  с  безумной
быстротой карабкаться на борт, используя каждую лестницу.
     На борту не было ни души.
     - Очевидно, - пробормотал Септембер, - они решили, что  замерзать  по
ночам - не самый удачный выбор,  когда  поблизости  так  много  заманчивых
таверн. Но Гуннар, разве их не заинтересовало отсутствие своих  товарищей,
от которых вы избавились?
     - Я думаю, - ответил рыцарь с волчьей усмешкой, - что они отправились
туда, где тепло и есть  выпивка,  именно  потому,  что  решили,  будто  их
отсутствующие друзья уже сделали это.
     - Ландграф верит в надежность  своих  тюрем.  -  Этан  с  облегчением
вздохнул. Значит, здесь обойдется без боя.
     - А почему бы  ему  не  верить?  -  сказала  Тиильям,  оглядываясь  в
поисках, кого бы убить, и совершенно явно разочарованная тем,  что  вокруг
не было никого подходящего. - На нашей памяти из них никому  не  удавалось
бежать.
     - И никто до нас еще не блуждал в аду. - Эльфа проговорила это тоном,
по которому было ясно - она имела в виду не только их  путешествие  сквозь
ледяной океан.
     - А ну, быстрее! - Та-ходинг отдавал команды своей команде.  -  Ставь
паруса, и поменьше шума!
     Теперь, когда перспектива оказаться скоро на  свободе  подгоняла  их,
мачтовые набросились на снасти и усеяли реи, словно птицы.  Паруса  начали
разворачиваться, наполняясь ветром.
     Расправив перепонки, благодаря которым слабый ночной бриз помогал ему
передвигаться  по  ледовым   дорожкам,   капитан-толстяк   заскользил   на
штурвальную палубу. Оттуда  он  принялся  вполголоса  отдавать  приказания
морякам на корме, торопя  их  с  подъемом  ледовых  якорей.  Другие  члены
команды трудились на причале, тихо, но лихорадочно быстро сматывая  канаты
из пики-пины с крепежных планок и подавая их на ворот.
     Хотя траны и двигались в  полном  молчании,  словно  племя  бесшумных
муравьев, оживленная деятельность на корабле  не  могла  долго  оставаться
незамеченной. Вскоре в темноте раздался голос:
     - Кто здесь? Кто на борту добычи?
     Моряки  на  палубе  и  на  причале  отчаянно   старались   разглядеть
говорившего. Прошла минута, и в этом уже не было необходимости.
     -  На  помощь!  Пленники  сбежали!  -  В   этом   голосе   прозвучали
одновременно удивление и ужас. - Охрана, к кораблям, охрана,  к  кораблям!
Предупредите же, черт возьми...
     Зазвенела тетива. Один из моряков еще раньше вооружился арбалетом  из
арсенала корабля. Теперь он выстрелил с бизань-мачты,  и  тревожные  крики
сменились неразборчивым бульканьем. Они услышали слабый звук, когда где-то
далеко тело упало на землю.
     Слишком поздно. На берегу  уже  раздавались  другие  голоса,  сердито
окликая друг друга и тех, кто продолжал метаться  по  громадному  кораблю.
Та-ходинг, поняв, что втайне отчалить не  удалось,  подскочил  к  поручням
штурвальной палубы и заревел приказания команде, обильно  приправляя  свои
слова руганью.
     Медленно, словно задумчиво,  вслед  за  поворотом  рей,  "Сландескри"
начал двигаться назад, удаляясь от края пирса. Моряки, все еще  работавшие
на причале, увидев катящиеся к ним вооруженные фигуры, прыгнули  на  борт.
Не было времени отвязывать все канаты.
     Безумный хор из звякания, лязга, треска, стонов и проклятий, зазвучал
с берега. Неимоверно прочные канаты из пика-пины продолжали держаться,  но
не удержался причал. Крепительные планки и валы выскочили из своих гнезд и
устремились вслед за громадным кораблем, пока  воины  на  причале  сновали
туда и сюда, стараясь защититься от летящих  во  все  стороны  костяных  и
деревянных обломков.
     Лестницы и  трапы  были  втянуты  на  борт  "Сландескри",  причем  на
некоторых из них все еще висели моряки.  Штурвальные  Та-ходинга  с  таким
пылом крутили большое колесо, что наверняка бы облились потом, если бы  их
организм успевал его выделять. Ледовое судно  продолжало  пятиться,  в  то
время как бушприт  упрямо  поворачивался  к  северу.  Как  только  корабль
поравняется с внешним пирсом, реи будут повернуты, и западный ветер начнет
наполнять паруса, напирая сзади.
     Теперь они видели на берегу мелькание масляных  ламп,  которые  стали
затем растекаться по льду. Яростные вопли  и  крики  отчаяния  носились  в
воздухе, подобно неровному, но яркому свету факелов. Несколько стрел и пик
полетели  в  сторону  громадной,  призрачной  фигуры   ледового   гиганта.
Большинство из них не долетели, а  пара  застряла  в  обшивке  штурвальной
палубы, так как теперь она была обращена к берегу.
     Рожки гудели в просыпающемся городе, словно множащееся эхо похоронных
процессий. Настойчиво зарокотали барабаны,  а  солдаты  упорно  продолжали
выпускать стрелы, улетавшие к небесам.
     - Повернуть реи! - проревел Та-ходинг.
     - Повернуть реи! -  отозвались  его  помощники.  Паруса  "Сландескри"
полностью развернулись, раздался треск, словно от удара кнутом,  полотнища
надулись, как округлости женской  груди,  что  напомнило  Септемберу  одно
давнее увлечение, и ледовое  судно  полетело  вперед,  с  каждой  секундой
набирая скорость.
     Команда была слишком занята, чтобы закричать от радости.
     Обе луны сияли высоко в безоблачном небе. Шесть пиков  Пойолавомаара,
окружающих главный остров, отбрасывали остроконечные  тени  на  гавань.  В
этот момент наблюдатель на фок-мачте сделал предупреждение:
     - Лоцманский катер по курсу!
     Та-ходинг с мрачным юмором посмотрел на Этана.
     - Небольшое  будет  ему  удовольствие,  если  этот  Валшт,  начальник
гавани, дерьмо, а не тран, находится сейчас на катере.
     Несколько секунд спустя Этан услышал слабый треск и бросился  к  краю
штурвальной палубы, чтобы взглянуть на  лед.  Куски  расщепленного  катера
проскользнули под кораблем. Задние ходовые полозья перемололи их в  щепки.
Взгляд его скользнул дальше, туда, где  виднелись  разбросанные  по  следу
ледового корабля деревяшки и более мягкие фрагменты.
     - Ворота заперты! - снова прозвучал голос наблюдателя.
     Та-ходинг занял свое место, просто напоминая штурвальным нужный курс.
Они крепче вцепились в рулевое колесо, и  все  остальные  на  борту  судна
старались удержаться получше, готовясь к ожидаемому толчку.
     Этан представил себе, какие  разочарованные,  хмурые  лица  осуждающе
смотрят сейчас на них с окружающих горных вершин. Палуба дрогнула под ним,
и он упал на одно колено. Они прорвались, и он поспешил к поручням,  чтобы
посмотреть назад.
     Множество огоньков бешено плясало по  каменным  стенам,  объединяющих
два острова. Между ними лежали створки деревянных  ворот,  раздавленные  и
разбитые, - на залитом лунным светом льду. Четыре массивных каменных блока
немного накренились в  сторону  корабля,  но  целые  канаты  из  пика-пины
продолжали удерживать их на месте.
     С носа корабля поступали отчеты о полученных повреждениях.  Некоторое
время "Сландескри" придется обходиться без бушприта. Если их маневренность
слегка и пострадала от этого, то со скоростью ничего не произошло.  Теперь
они летели по льду, и мощный западный ветер  подталкивал  их  сзади  рукой
гиганта, а за кормой  быстро  растворялась  во  мгле  их  отчаянная  мечта
создать союз транских островных государств.



                                    10

     - Вы должны отправиться за ними, ваше высочество.
     Колоннин Ре-Виджар проговорил это настойчиво, обращаясь к Ракоссе  из
Пойолавомаара.
     Вокруг них, в личных покоях  ландграфа,  толпились  высшие  рыцари  и
знать. Большинство предпочитало находиться сейчас где угодно, только бы не
слышать своего неистовствующего мстительно-кровожадного правителя.
     Казалось, Ракосса не слышал своего царственного коллегу.
     - Она должна быть с ними! Ее тело не найдено ни в тюрьме, ни на льду,
ни в адском месте, ни в туннеле,  что  они  пробили  дьявольским  оружием,
которое она украла.
     Офицер, отвечавший за оружейный склад замка, отсутствовал  и  не  мог
подтвердить или опровергнуть то, что почти всем здесь было  уже  известно.
Он за свой недосмотр, за то, что позволил Тиильям Хох себя  соблазнить,  а
затем и оглушить, был уже отправлен по частям - на пять островов, где жили
члены его семьи. Вот так его телу пришлось вернуться в  разные  места,  но
зато одновременно.
     - Когда мы поймаем ее в  этот  раз,  мы...  -  Ракосса  сладострастно
распространялся  о  своих  воображаемых  планах,  вызывающих  у  остальных
содрогание. Разглагольствуя, он размахивал длинным  мечом,  совершенно  не
заботясь о том, куда приходятся удары,  что  весьма  стесняло  чиновников,
стоявших впереди горожан.
     - Кажется невероятным, что  они  осмелились  отправиться  по  адскому
коридору, - заметил главный тюремщик, удивляясь про себя, почему же он  не
разделил судьбу начальника оружейного склада.
     Один из рыцарей, надежно хоронясь в глубине толпы, пробормотал:
     - Неразумно преследовать тех, кто может убивать демонов ада.
     - Она пожалеет, что не удержалась от помощи им!  -  Ракосса  взмахнул
мечом, отбив пластину тонкой резьбы из слоновой кости,  украшавшей  спинку
его стула. - Пощады на этот раз не дождется. - Клыки его блеснули. - Когда
вернется, то не будет больше смущать нас. Теперь мы создадим для нее ад, и
для этого ей не придется спускаться так глубоко; новый  ад,  каждый  день;
каждый день - разный и мучительный!
     - А не проще было бы, милорд - спросил тот же рыцарь,  что  заговорил
минуту назад, - найти новую и более преданную помощницу?
     - Кто  смеет  говорить?  Кто  советует  Ракоссе,  что  делать  и  как
поступать?
     Рыцарь  не  ответил,  а  только   слегка   подогнул   колени,   чтобы
раствориться в толпе.
     - Никто не имеет права спорить с нами или обманывать  нас.  Мы  умеем
показать, что значит ад.
     Еще  один  чиновник  пролепетал,  что,   исчезнувшая   Тиильям   Хох,
несомненно, уже знает, что такое ад. К счастью, Ракосса не слышал этого, а
то он решился бы на убийство всех собравшихся - для того, чтобы избавиться
от одного-единственного среди ник оскорбителя.
     - Будет только  справедливо,  если  вы  начнете  преследовать  их,  -
умиротворяюще произнес благоразумный Ре-Виджар. Гнев Ракоссы немного утих,
словно безумие, охватившее его, позволило более ясным мыслям найти  дорогу
в его извращенный мозг.
     - Это правда, друг Ре-Виджар. Мы должны следовать за ней и теми,  кто
помогал ей.
     Как быстро, с отвращением подумал Ре-Виджар, он меняет свои  решения,
чтобы угодить самому себе. Теперь выходит, что бежавшие виновны  в  побеге
женщины, а вовсе не наоборот. Затем он напрягся, чувствуя, что сумасшедший
холодно разглядывает его.
     - Мы поверили всему, что ты говорил, ландграф Арзудуна. Тому, что  ты
говорил о планах троих небесных пришельцев и их друзей - транов.
     - Милорд, я говорю только правду о том, что  необходимо  сделать.  Вы
служите  защитой  всем  нам.  Имя  ваше  останется  в  памяти,   как   имя
могущественного властителя.
     -  Нам  интересно  знать,  -  задумчиво  пробормотал  Ракосса,   пока
Ре-Виджар, казалось, не замечал его яростного взгляда, - чьи  планы  могут
скрываться за всем этим. Однако, - сказал  он  коротко,  отводя  глаза  от
молчаливого Ре-Виджара, - мы вернем эту ведьму. Поскольку  ей  служат  те,
кого, по твоему мнению, следует уничтожить, похоже, что преследуя ее одну,
мы будем преследовать их всех.
     - Они дьяволы и разрушители, о милорд Ракосса.
     - Верно, они дьяволы.  Но  разрушители  желают  только  разрушать,  и
бежать. Однако, только несколько человек погибли, пытаясь предотвратить их
бегство. Нам интересно... Нет, мы вернем ее! - Он повернулся к  неподвижно
застывшему  офицеру.  -  Тализейр,  займитесь  флотом.  Все  корабли,  все
офицеры, все команды должны быть готовы, ибо  мы  отправляемся  с  первыми
лучами солнца.
     - Как прикажет мой ландграф, - ответил  высокий,  полный  достоинства
тран. Он начал проталкиваться сквозь толпу к двери.
     - Вы свободны, - сказал Ракосса  остальным.  -  Приказываю  собраться
тем, кто примет участие в погоне. Мы вернем ее, - бормотал  он,  оставшись
один в богато украшенной комнате.  -  И  мы  получим  этот  корабль,  этот
величественный ледовый корабль, только для нас  самих,  как  бы  ни  желал
странный ландграф Арзудуна заполучить его для себя.
     Что же касается дьяволов из другого мира, возможно, когда  они  будут
пойманы, он с большим вниманием будет слушать  их  слова  и  с  меньшим  -
ландграфа Арзудуна. Этот Ре-Виджар старше его, он более опытен, его  слова
могут  быть  так  же  обманчивы,  как  и  его  истинные  цели.  Тут   было
противоречие - между его речами и целями, к которым он якобы стремился.
     Однако кровь и кости, утопленные в море криков, снова захлестнули его
душу, и он опять смог думать только  о  Тиильям  Хох,  и  застонал  сквозь
стиснутые зубы при воспоминании о ее смехе.
     Ветер траурно завывал над палубой  "Сландескри".  Этан  сощурился  по
привычке под маской, выходя на палубу и плотно  закрывая  за  собой  дверь
каюты.  Эльфа,  Гуннар  и  Септембер  разговаривали  около   бизань-мачты.
Приблизившись к ним, он заметил еще Тиильям,  полускрытую  мощной  фигурой
Септембера.
     - Да будут тепло и ветер с тобой в это утро, друг Этан,  -  счастливо
приветствовал его Гуннар. - Мы спорим о том, куда направиться теперь.
     - Мы все еще не можем вернуться в Арзудун, -  заговорил  Септембер  в
дыхательное отверстие своей маски.
     - Да, наша первая попытка создать конфедерацию  явно  была  не  очень
удачной. - Голос у Этана был подавленный.
     - О какой конфедерации ты говоришь, друг Этан? - спросила Тиильям. Он
объяснил ей их намерения.
     - Это придает иное значение всей той  лжи,  что  наговорил  фальшивый
ландграф  Ре-Виджар,  -  сказала  бывшая  правительница  Пойолавомаара.  -
Единственный тран, которого он хочет защитить - это он сам.
     - Мы могли бы  вернуться  в  Уонном,  -  предложил  Гуннар.  На  него
посмотрели с разным выражением -  от  отчаяния  до  шока,  и  он  поспешил
возразить. - Не я, конечно, ибо я не тот, кто хочет  этого.  Но  чувствую,
что будет  только  справедливо,  если  надежды  некоторых  членов  команды
оправдаются. Что же касается меня, то признаю, друзья мои, сначала и  я  с
сомнением относился к вашему плану. Но чем больше мы путешествуем по миру,
и чем больше  я  убеждаюсь  в  том,  как  подобные  Ре-Виджару  и  Ракоссе
составляют подлые заговоры, натравливая трана  на  трана,  государство  на
государство, тем больше я разделяю ваши стремления.  Союз,  о  котором  вы
говорили, мог бы стать таким делом, за которое стоит бороться,  независимо
от того, какие выгоды это будет иметь в торговле и сотрудничестве с  вашим
правительством, друг Этан.
     Септембер с одобрением прокомментировал:
     - Ничто не может так убедить граждан, что им  требуется  новая  форма
правительства, как откровенное предательство и двойная игра политиканов.
     - Однако,  в  команде  еще  немало  хороших  транов,  которые  думают
по-другому, - Гуннар указал на корабль и матросов,  облепивших  снасти.  -
Они уже давно скучают по дому и говорят куда больше о друзьях, детенышах и
возлюбленных,  чем  о  конфедерациях  и  политике.  Приключения   начинают
надоедать им, да и наша неудача в Пойолавомааре не  вселила  в  их  сердца
ничего, кроме отчаяния. Они мечтают о знакомых лицах и домашних очагах.
     - В этом они не одиноки, - сказал Этан, чувствуя тягу к  очагу,  куда
более далекому, чем мог бы  себе  представить  рыцарь.  -  Ты  говоришь  о
возможности мятежа?
     Гуннар сделал порывистый транский жест, предполагающий категорический
отказ.
     - Та-ходинг слишком хороший и наблюдательный капитан, чтобы допустить
это. Он никогда не позволит настроениям зайти так далеко. В случаях, когда
другие капитаны могли бы заковать недовольных членов команды  в  цепи,  он
всегда сможет разоружить их смехом или  соленым  словцом.  Я  просто  хочу
сказать, что для того, чтобы наша экспедиция дала хорошие результаты,  нам
придется любыми средствами поднять настроение не столь дальновидных членов
команды.
     Этан разглядывал параллельные следы, которые катки-полозья  оставляли
на льду позади корабля.
     - Мы можем оторваться от любой погони из Пойолавомаара. Вопрос в том,
куда же нам теперь направиться?
     - Прошу прощения, - все взоры обратились к Тиильям. - Мне  нет  дела,
куда вы направитесь, лишь бы это было подальше от Пойолавомаара. Но я  уже
слышала многие ваши разговоры  и  поверила,  что  намерения  у  вас  самые
лучшие. Поскольку в Пойо вас постигла неудача из-за козней его  правителя,
а не народа, вам следует попробовать еще раз, в другом государстве,  таком
же процветающем и могущественном, но и не столь свирепом. -  Она  кивнула,
указывая вперед. - Я не моряк, но  я  знаю,  в  каком  направлении  и  где
находятся страны. Это  необходимо,  когда  побег  куда  угодно  становится
главной мыслью. Менее, чем в двухстах  сатчах  отсюда,  -  она  употребила
транский эквивалент курса на юго-юго-запад, - находится сказочный Молокин.
     - Двести сатчей - неплохое расстояние до сказки, - Гуннар рассмеялся,
и даже Эльфа с сомнением посмотрела на свою спасительницу. - Но в реальном
мире Молокин не существует.
     - Ты слышал об этом месте? - Этан в изумлении посмотрел на рыцаря.  -
Еще год назад ты и слыхом не слыхивал об Арзудуне, а это  место,  лежащее,
похоже, еще дальше от Софолда, тебе знакомо?
     - Молокин - это легендарная  область  на  Тран-ки-ки,  друг  Этан.  -
Рыцарь  все  еще  усмехался.  -  Предполагается,  что  многие  из  ледовых
кораблей, лучшие из  лучших,  были  построены  там,  на  верфях  Молокина.
Однако, мне неизвестен никто, кто бы разговаривал или хотя бы видел жителя
или жительницу Молокина.
     - Если это только выдумка, как же тогда корабли?
     - Дружище Этан, - Гуннар заговорил терпеливым тоном, словно  объясняя
ребенку, - всякий владелец гордится своим судном. Чем лучше  корабль,  тем
больше гордость за него. Заявить, что корабль сделан в Молокине  -  значит
замахнуться  на  славу,  доступную  немногим.  "Молокинский"  не  означает
ничего,  кроме  почетного  титула,  которым  награждают  многие   корабли,
построенные на разных верфях и расхваливаемые при спуске.
     - Молокин существует, - Тиильям была непреклонна.
     - Ты была там? - спросил Гуннар.
     - Нет, - ответила она, внезапно погаснув.
     - Ты знаешь кого-нибудь, кто там бывал?
     - Я лично - нет. Но я знаю людей, которые говорят будто  торговали  с
теми, кто бывал там. - Гуннар с отвращением фыркнул. - Известно,  в  каком
направлении находится Молокин, - вызывающе сказала она. -  Молокин  должен
быть еще могущественнее, чем Пойолавомаар, ибо говорят, что он никогда  не
подвергался нашествию орд.
     - Это абсурд, друг Этан, - мягко  проговорил  Гуннар.  -  Чем  богаче
город, тем большее внимание ледовых  номадов  он  привлекает.  Они  обычно
дружно нападают, когда город не  может  им  противостоять.  Так  не  могли
противостоять ни Пойолавомаар, ни Арзудун, которому твой народ предоставил
теперь защиту, ни мой родной Уонном. Они были не в силах выдержать  частые
набеги - и подчинились. Если город подвергается большому числу  нападений,
значит, он богат. И чем он богаче становится, тем чаще и  мощнее  на  него
набеги - и больше дань. Очень хорошо с  твоей  стороны  попытаться  помочь
нам, Тиильям, но Молокин не может предоставить нам помощь, которой у  него
нет.
     - И что же ты предлагаешь нам теперь делать?  -  с  вызовом  спросила
Эльфа. Гуннар был несколько обескуражен настойчивостью ее вопроса:
     - Будут и другие государства на нашем пути, и мы  сможем  попробовать
там.
     - Вместо самого могущественного? - Она обратила свой кошачий взор  на
Этана, приводя его в замешательство. Он повернулся к Тиильям.
     - А насколько ты сама уверена в существовании этого Молокина?
     - У сказок нет координат. - Она подняла пушистую руку, указывая к югу
от бушприта. - Вон там лежит Молокин, если  только  он  вообще  где-нибудь
находится. Разве нам не следует попробовать?
     Септембер  наблюдал,  как  мимо  проскользнул  гутторбин,   голодными
глазами рассматривая их:
     - Мы можем сделать и то, и другое. Если Молокин существует, мы найдем
его. Если же нет, у нас такие же шансы  поискать  возможного  союзника  на
юге, как и в любом другом направлении.
     - Я согласен, - сказал Этан. Он оглянулся на Тиильям.  -  Но  у  меня
есть еще один вопрос. Двести сатчей - немалое расстояние от Пойолавомаара.
Немалое, но не невозможное. Если Молокин так заслуживает посещения, почему
же никто из твоего города не бывал там?
     - Это опасное  путешествие.  -  Она  помолчала,  затем  добавила  уже
спокойнее. - Я не буду скрывать это от вас.
     - Опасны все путешествия по льду, - с пафосом прервал  ее  Гуннар.  -
Что за опасности лежат на пути к Молокину?
     - Говорят, что дьяволы обитают между Пойолавомааром и Молокином.
     - Ты уже видела дьяволов и раньше, -  Этан  похлопал  по  излучателю,
пристегнутому у него на  поясе.  -  И  убедилась,  на  что  способны  наши
излучатели. Мы можем убить любых дьяволов.
     - Может быть, но вам не убить море.
     - Что? - он нахмурился.
     - Есть дьяволы-"суджок", они невидимы. Они тоже чаще  всего  живут  в
аду. Но на пути отсюда к Молокину они выбираются ближе  к  поверхности.  И
там, где  это  происходит,  они  вздыбливают  океан.  -  Теперь  она  была
по-настоящему испугана, и это было видно  даже  сквозь  броню  бравады,  в
которую она себя давно заковала.
     - Это невозможно, - сказал Гуннар.
     - Так говорят.
     Эльфа осуждающе посмотрела на Гуннара.
     - Если Молокин -  реальность,  а  не  выдумка,  почему  бы  тогда  не
существовать и вздыбленному океану?
     Сэр Гуннар не был силен в дедуктивной логике:
     - Я не знаю, - сердито ответил он, - но океан не может вздыбиться.
     - Мы это выясним, ибо я думаю, что нам предстоит отправиться туда,  -
сказал Этан.
     - Как всегда, сэр Этан, ты  предпочитаешь  смелость  осторожности.  -
Эльфа прямо-таки замурлыкала, обращаясь к нему.
     Гуннар заворчал и неуклюже направился на корму.
     Каждый раз, когда Эльфа поддерживала одно из решений Этана, а не  его
самого, добрый рыцарь воспринимал это как личную обиду.  Но,  возможно,  в
этот раз рыжебородый рыцарь был прав.
     Этан раздумывал над словами Тиильям, передавая  курс  Та-ходингу.  Он
снова и снова повторял в уме ее замечания, стараясь найти ошибку  в  своем
понимании ее речи.
     Конечно, не могла существовать такая вещь, как  "вздыбленный  океан",
так же, как и дьяволы, что порождают  его.  Но  он  сам  видел  дьявола  и
сражался с ним.
     А что, если и этот миф тоже окажется реальностью?


     Гуннар лежал, растянувшись под  лучами  солнца,  на  новом  бушприте,
царапая одним когтем узор на древесине и  рассматривая  лед,  с  шуршанием
проносящийся внизу. Прошло несколько дней  с  тех  пор,  как  они  сделали
поворот, решив следовать по выдуманному этой особой, Тиильям,  маршруту  к
выдуманному государству. Солнце еще не высоко  поднялось  над  горизонтом.
Утренняя прохлада заставляла вздрагивать даже трана.
     Свет стал более рассеянным, а мрачный оттенок  льда  сменился  белым,
более радостным, пока солнце поднималось.  Однако  внимание  его  световые
эффекты не занимали. Точно так же, думал  Гуннар  не  о  странной  миссии,
поверить в которую заставили его друзья из другого мира.
     Мысли  его  были  неизменно  обращены  к   дочери   Славного   Торска
Курдаг-Влата, ландграфа и  Истинного  Протектора  Уоннома  и  Софолда.  На
палубе ветер нежно шевелил ее мех, такой густой и  гладкий.  Ветер  ласкал
серый подшерсток над ее благородным  лбом,  что  возвышался  над  глазами,
способными на куда большую  выразительность,  чем  мимическая  подвижность
многих женских лиц.
     В глубине души он отлично знал, что его друг  Этан  не  имел  дерзких
намерений и тайных планов по  отношению  к  Эльфе.  Конечно,  Этан  и  сам
говорил об этом, причем неоднократно. Однако получалось, что  они  слишком
часто вступали в спор, и маленький, но невероятно тяжелый ("плотные кости"
- объяснял  мудрец  Ээр-Меезах,  а  не  полые,  как  у  транов)  человечек
одерживал победу, когда именно Гуннару хотелось произвести впечатление  на
даму. И Эльфа не переставала расхваливать его и ворковать,  одобряя  этого
безволосого гнома, а не его.
     А ведь именно похвалы от нее он жаждал  больше,  чем  военной  славы,
богатств или добычи, или признания рыцарей, которых он возглавлял в боях.
     Царапины по дереву становились все глубже, пока он  раздумывал.  Чего
же она пыталась достичь,  стремясь  отдалиться  от  него?  Возможно,  хотя
физические недостатки Этана слишком бросались в глаза, она  все  же  могла
быть охвачена какой-то сверхъестественной тягой к мужчине другого мира?  К
существу, который выражал свое презрение к сращениям каждый раз,  как  ему
представлялся  случай;  к  тому,  кто  без  искусственных   когтей-коньков
растянулся бы носом вниз на льду, словно новорожденный детеныш?
     Он заворчал сквозь зубы. Как бы  он  ни  раздумывал  над  сложившейся
ситуацией, под каким бы  углом  не  поворачивал  ее,  он  не  мог  увидеть
по-детски простого объяснения.
     Подрагивая двойными веками, он  с  любопытством  уставился  на  линию
горизонта.  Необычные  зубцы  обрамляли  его  даль.   Должно   быть,   они
приближались к новому острову. Он начал медленно высчитывать в уме. Это не
мог быть Молокин, если Тиильям была права, говоря о двухстах  сатчах.  Они
едва ли  покрыли  пока  одну  треть  этого  расстояния.  Однако,  то,  что
находилось впереди, становилось все больше. Еще один остров, и до чего  же
странно и ярко играл утренний свет на его склонах!
     Эльфа  исчезла  из  его  мыслей,  и   так   быстро,   что   он   смог
сосредоточиться на том, что виднелось впереди. Было похоже на то, как если
бы скалы  я  почва  приближающегося  острова  были  отполированы,  подобно
зеркалам. Солнечный свет дробился, ударяясь об них,  как  будто  это  были
драгоценные камни на парадном скипетре ландграфа. В этом районе, близком к
экватору, снег обычно отсутствовал  на  поверхности  земель.  Так  было  в
Пойолавомааре, но, казалось, тут было не так.
     Ледовый корабль подходил все ближе, и громадный остров  уже  застилал
горизонт,  а  океан  выглядел  так,  словно  плавно  переходил  в  остров.
Несколько минут спустя глаза Гуннара расширились  при  внезапной  мысли  о
том, что должно было произойти. Сейчас, когда никакой земли не было видно,
наблюдатели расслабились. Однако  вперед  смотрящий  на  фок-мачте  увидел
приближающуюся массу и пронзительно закричал, предупреждая корабль.
     - Снизить скорость... Столкновение прямо по курсу!
     Гуннар уже катился  на  корму  по  ледяной  дорожке  левого  борта  к
штурвальной  палубе,  выкрикивая  указания  на  коду.  Канаты  и   веревки
задрожали, подобно паутине, когда моряки бросились наверх.
     Один  из  матросов  спал,  растянувшись   поперек   дорожки.   Гуннар
наклонился, пнул его и перескочил через простертую  фигуру,  приземлившись
снова на ледяную дорожку.
     Та-ходинг еще не проснулся и не вышел на палубу, но  второй  помощник
по имени Фэссбайр был уже там. Он стал отдавать  приказы  сам,  подтвердив
полученное от Гуннара сообщение. Паруса  были  спущены  и  реи  повернуты.
"Сландескри" начал замедлять  код.  Тревожный  взгляд,  брошенный  вперед,
показал Гуннару, что они теряли скорость достаточно быстро. Ледовые  якоря
не понадобятся.
     Сонные глаза транов уставились на утренний свет, когда члены команды,
спотыкаясь, показались на  палубе.  Послышались  крики  ужаса  со  стороны
носовой  каюты,  когда  появившиеся  оттуда  матросы   увидели   то,   что
надвигалось на них.
     Этан тоже вышел на палубу, за ним медленно выполз Септембер. Люди уже
так акклиматизировались на  Тран-ки-ки,  что  их  капюшоны  и  маски  были
спущены,  открывая   доступ   пронзительно-холодному   утреннему   воздуху
(двадцать пять ниже нуля плюс ветер в  спину  -  шестьдесят  километров  в
час). Однако скоро им пришлось поднять маски  и  капюшоны,  ибо  опасность
возможного обморожения была слишком велика, чтобы искушать судьбу.
     Гуннар заметил, что  Этан  тяжело  дышит,  застегивая  маску,  и  ему
пришлось еще раз напомнить самому себе, что люди задыхаются потому, что им
не хватает воздуха, а не для того, чтобы охладить тело.
     Увидев Гуннара на месте капитана, Этан побежал к штурвальной палубе.
     - Что случилось, Гуннар?
     Рыцарь, позабыв сейчас о  нелепом  соперничестве,  указал  вперед,  а
затем на правый и левый борт, где по обе  стороны  вырастало  необъяснимое
явление.
     - Выдумки Тиильям начинают сбываться, друг Этан. Счастье,  что  я  не
спал, и... был настороже, потому что наблюдатель, как мне кажется,  заснул
или смотрел в другую сторону.
     Этан подбежал к поручням, скользя  по  ледяной  дорожке,  и  принялся
разглядывать невероятный барьер впереди, и яркие зайчики искаженного света
ударили ему в глаза, отражаясь от вздыбленного поднявшегося льда.
     - Вздыбленный океан, - зачарованно пробормотал он.
     Он повторил  эти  слова  Гуннару,  поднявшись  снова  на  штурвальную
палубу.
     - Ты находишь, что это интересно, друг Этан? Разве тебя  не  поразило
бы, если бы вдруг океан  в  твоем  собственном  мире  так  же  ненормально
вздыбился и изогнулся?
     - Жидкий океан не может вздыбиться, Гуннар. По крайней мере, не таким
образом. Я не знаю, как это  называется,  но  я  видел  ролики...  картины
подобного в других мирах. Может быть, какие-то из  них  и  изображали  мой
океан. Я не знаю. Но это лед, точно такой же,  как  тот,  по  которому  мы
пропутешествовали столько сатчей.
     Они продолжали  замедлять  ход,  приближаясь  к  застывшему  ледяному
гребню, украшенному причудливыми сверкающими гирляндами и наростами.
     - Но этот океан встал на дыбы, - продолжал  настаивать  Гуннар  тоном
человека, который называет шар плоским кругом.
     -  Не  совсем  встал  на  дыбы,  -  объяснил  ему  Миликен   Вильямс,
находившийся с другой стороны штурвальной палубы. - Не столько  вздыбился,
сколько подвергся сжатию. По этой линии. Много веков назад,  должно  быть,
это был один из последних незамерзших районов на Тран-ки-ки.  В  последнюю
минуту два  замерзающих  ледяных  поля  двинулись  друг  навстречу  другу,
создавая этот гребень торосов. Если резко сдвинуть лапы или руки в мяске с
водой, такая же волна поднимется между ними. Вот и все,  что  произошло  с
океаном в этом месте, Гуннар. Это создание гидрофизики, а  не  дьяволов  с
демонами.
     - Разве я говорил, что  это  работа  дьяволов?  -  Гуннар  говорил  с
большим достоинством. - Ты  принимаешь  меня  за  набитого  предрассудками
дурака или за обычного матроса?
     - Извини. Я не хотел оскорбить тебя, - успокаивающе ответил  учитель.
Гуннар ворчливо принял извинения и поспешил сменить тему разговора:
     - Думать надо не о том, как это назвать,  а  о  том,  как  пробраться
сквозь это.
     Этан изучал сверхъестественно мрачный ровный хребет.
     - Похоже, он не  выше  двадцати  метров.  Я  уверен,  что  мы  сможем
пересечь его где-нибудь.
     Отряды разведчиков были высланы на запад и восток в  поисках  прохода
во льду, где мог  бы  пробраться  "Сландескри".  Группы  моряков  неохотно
покидали корабль  для  исследования  самого  ледяного  хребта,  соглашаясь
приблизиться к нему только после того, как Ээр-Меезах снабдил  их  наскоро
изготовленными амулетами против дьяволов.
     Ледовое судно замерло вблизи ледяного гребня, со спущенными парусами,
ожидая возвращения моряков. Этан и другие нетерпеливо считали минуты до их
прибытия, и вот первая группа исследователей  заскользила  назад.  Новости
были неутешительные.
     Согласно сообщениям разведчиков, хребет тянулся, почти не прерываясь,
в обе стороны, на запад и восток. Он раскинулся  так  далеко,  как  только
могли рассмотреть траны, до самого далекого горизонта. В некоторых  местах
чудовищные нагромождения древнего льда поднимались на еще большую  высоту,
чем двадцатиметровая стена перед ними.
     Не  повстречав  никаких  дьяволов,  столь  же  невредимые,  сколь   и
обескураженные, вернулись и те, кто пытался взобраться на  ледяную  стену.
Гребень тянулся шириной всего в сто метров, но лед был таким  же  твердым,
как и ходовые полозья корабля.
     - Мы не можем обогнуть его, и мы не можем пересечь его. - Этан  стоял
на вершине гребня, рассматривая такое  заманчивое  пространство  открытого
льда за ним. - Мы, совершенно ясно, не сможем пересечь его. У "Сландескри"
нет терморезака.
     - А что такое "терморезак"? - поинтересовался Гуннар, глубже врезаясь
когтем в лед, чтобы противостоять ветру.
     - В  арктических  районах  других  миров  строят  корабли  с  мощными
теплоэлементами,  вмонтированными  на  носу  и  по  бокам  корабля,  чтобы
растапливать лед. Я  видел  такие  картины  на  торговом  форпосте.  -  Он
оглянулся на ледового гиганта.  Моряки  без  дела  бродили  по  палубам  и
карабкались по снастям, пытаясь найти себе дело и не поддаваться отчаянию.
- Если бы у нас была возможность  перезарядки,  мы  смогли  бы  расплавить
проход с помощью наших излучателей.
     - Бросьте, дружище. - Септембер взмахнул рукой, указывая на массивные
ледяные блоки вокруг них. - Да  у  нас  уйдет  сто  лет,  чтобы  растопить
дорогу, по которой сможет пройти "Сландескри" - длиной в поперечник хребта
- с помощью наших игрушечных излучателей. Вот что бы нам пригодилось,  так
это настоящий факел вроде паяльной лампы с верфи. - Он посмотрел на запад,
и ледяная крупа шуршала по его маске. - Только для того, чтобы  отодвинуть
несколько ледяных блоков.
     - Блоков? - Этан топнул ногой. - Сколько, по-твоему, весит вот  этот,
на котором мы сейчас стоим? Десять тонн? Двадцать?
     Септембер посмотрел на своего  младшего  друга,  затем  оглянулся  на
стоящий на якоре "Сландескри".
     - Даже если это и так, сдвинуть  его  вполне  возможно.  Если  только
ветер будет устойчивым.
     - Ты что, до сих пор  не  научился  ничему  в  моем  мире?  -  Гуннар
говорил, критикуя, но довольно мягко. -  Ветер  всегда  устойчив,  днем  и
ночью, весь год и века. Если ветер стихнет, Тран-ки-ки  перевернется  вниз
головой.
     - Забудь о теологии, Гуннар. Ты думаешь, это получится?
     - Не мне судить об этом, дружище Септембер. Лучше всего будет  задать
этот вопрос капитану...
     -  Если  Этан,  и  Септембер,  и  Вильямс  полагают,  что  это  может
получиться, кто мы такие, чтобы не согласиться с ними? Кроме того,  я  сам
думаю, что это отличная идея, - сказал Ээр-Меезах.
     Та-ходинг жестом показал, что согласен  с  мнением  мудреца-трана,  и
повернулся, чтобы дать необходимые распоряжения.
     Тросы из пика-пины охватывали выступ на самой низкой закраине хребта.
В это  время  большой  ледоход,  благодаря  нескольким  сложным  маневрам,
медленно поворачивался кормой к барьеру изо льда. Тросы были прикреплены к
борту и на палубе, у штурвала,  таким  образом  был  устроен  швартов  для
команды, находящейся на корабле.
     Этан и  Септембер  стояли  на  льду  рядом  с  прикрепленным  тросом,
наблюдая, как шкоты устанавливали так, чтобы поймать в  паруса  как  можно
более сильный ветер. "Сландескри" трещал, скрипел и  стонал,  как  древний
старик. Тросы натянулись и гудели под  ветром,  пытаясь  вырвать  огромный
кусок льда, который весил больше чем пятнадцать тонн.
     - Думаешь, они выдержат? - спросил Этан, не поворачиваясь и продолжая
наблюдать за кораблем.
     -  Тросы?  -  переспросил  Септембер,  -  нет,  я  знаю  о  прочности
пика-пины, мы должны беспокоиться не о тросах. Они-то выдержат, но корабль
сделан лишь из дерева.
     Внутри корабля скрипели тимберсы, пока ледоход оставался неподвижным.
Его катки должны были бы врасти в лед от тех усилий, что он прилагал.
     Наконец послышался звук расколовшегося льда, и корабль  отделился  от
скалы, "Сландескри" начал медленно поворачиваться по направлению к северу,
таща за собой на тросах глыбу величиной с затвор шлюза. Те моряки, которые
не были в тот момент заняты работой на  корабле,  издали  радостный  крик.
Паруса не лопнули. Тросы не  порвались,  и  палуба,  к  которой  они  были
прикреплены, не треснула.
     Ледоход начал медленно двигаться. Та-ходинг отдал команду. Шкоты были
развернуты по ветру, и теперь корабль шел по направлению десять-пятнадцать
градусов к северо-востоку, с разных сторон давя на ледяную глыбу.
     С треском, будто срезали вершину горы, глыба отделилась от массива, и
теперь она с легкостью следовала за ледоходом. Это произошло за  несколько
минут до того, как Та-ходинг смог  отдать  команду  убрать  паруса,  чтобы
уменьшить скорость, которую стал развивать "Сландескри".
     Люди и траны спустились  обследовать  огромную  льдину.  Бесформенная
белая глыба возвышалась, как айсберг, надо льдом.
     Вильямс смотрел на широкий пролом, который  остается  после  удаления
зуба.
     - Лучше, чем мы могли ожидать, - сказал учитель. - Отделив эту  массу
от основной, мы таким образом сместили расположение глыб наверху.
     Действительно, несколько других массивных глыб льда упали на  гладкую
поверхность океана. Их можно было отбуксировать гораздо легче, чем  первую
глыбу.
     Траны весело и быстро работали, привязывая  тросы  вокруг  следующего
куска льда. Теперь, по крайней мере, они наполовину были уверены, что этот
хребет - не тот  путь,  по  которому  путешествовал  Джойуг  Каспен,  Лорд
Открытого  Океана   -   демон,   -   как   представляли   себе   некоторые
впечатлительные и со слишком развитым воображением члены команды.



                                    11

     Через несколько дней проход, достаточно широкий для "Сландескри", был
почти проложен через  хребет.  Только  несколько  последних  ледяных  глыб
перекрывали им дорогу к открытому океану, находящемуся за этим хребтом.
     Та-ходинг беспокоился о  корабле,  о  деформации,  которую  причиняли
постоянные рывки и буксировки,  но  вскоре  он  обрел  уверенность,  когда
последние глыбы были вытащены,  не  нанеся  заметных  повреждений  каркасу
корабля.
     Оставалось вытащить еще три или четыре  ледяные  глыбы,  уже  гораздо
меньших размеров, - и путь был свободен. Тросы для закрепления на одной из
последних глыб были уже почти готовы, когда вдруг раздался неистовый  крик
впередсмотрящего:
     - Рифс. Норд-норд-вест.
     Этан, работающий вместе с командой, тоже услышал эти несущие  большую
угрозу слова. Так же, как и его компаньоны-траны, он резко бросил  работу,
повернулся и начал вглядываться в том направлении, откуда, по соображениям
впередсмотрящего, надвигалась опасность.
     Они встретились с рифсом  только  однажды,  но  и  одного  раза  было
слишком  много.  Рифс  -  метеорологическая  аномалия,   характерная   для
Тран-ки-ки,  следствие  особенностей  этой  планеты,  где   токи   воздуха
перемещались над океаном холодным и твердым,  вместо  теплого  и  жидкого.
Септембер описал это явление как линейный ураган, в котором были уплотнены
ветры с силой более двухсот километров в час.
     Неуклюже  двигаясь  на  своим  коньках,  Септембер  шел  за   тросом,
оставленным командой на тропинке через хребет. Когда он появился на другой
стороне, то увидел вдалеке темную линию, в северо-западном направлении. Он
наблюдал за ней, и постепенно она начала увеличиваться в размерах,  вскоре
загородив собою весь горизонт.
     Эта черная линия напоминала собой зависший в  воздухе  берег.  Густая
тьма поднималась к нему, спрессованная из ветров, как  атмосферная  губка,
вбирая в себя любую  воздушную  струю.  Проносясь  над  поверхностью,  она
уничтожала все живое, за исключением тех видов, что сидели корнями глубоко
в земле, как пика-педан, или таких массивных существ, как ставанцеры.
     Но у "Сландескри" не было ни крепких корней, ни той массивности,  что
у громоеда, поэтому единственное, что ему  оставалось  делать  -  пытаться
уклониться от встречи с рифсом, - то, к чему стремятся  все  биологические
формы при приближении этой метеорологической аномалии.
     - Это, кажется, никогда не кончится, и  нам  не  избежать  встречи  с
рифсом, - жалобно произнес один из транов, стоящий у кормы.
     Этан снял свои коньки и залез на палубу по свисавшей к нему лестнице.
Он увидел Та-ходинга, Эльфу и Гуннара, стоявших на  палубе  у  штурвала  и
что-то оживленно обсуждавших. Вильямса и Септембера рядом с ними не было.
     - Мы должны все бросить и бежать до тех пор, пока рифс сам не  уйдет,
- говорила Эльфа.
     - Рифс может не исчезнуть в  течение  нескольких  дней.  Мы  потеряем
много времени, - резко сказал Гуннар.
     Она гневно посмотрела на него и произнесла:
     - Лучше потерять время, чем корабль.
     - Возможно, - вставил свое слово Та-ходинг, желавший выступить в роли
примирителя, в то же время с опаской поглядывая на темный горизонт,  -  но
мне кажется, у Гуннара есть другое предложение?
     - Да, есть.
     Рыцарь простер руку, указывая на открытое пространство за кормой:
     - Мы должны  немного  отойти  назад,  развить  максимально  возможную
скорость и попытаться проломиться сквозь хребет.
     - Проломится корабль, но не лед.
     Эльфа взглянула на Этана, который стоял рядом и наблюдал за  ними.  И
полностью изменив тон, она с интересом спросила:
     - Что вы скажете, сэр Этан?
     Он почувствовал, что на него обратились взоры всех, кто  находился  в
данный момент на палубе: моряков и капитана, эсквайров и рыцарей.  Они  не
прекращали свою работу, но они  приготовились  внимательно  выслушать  его
ответ.
     Хорошо, они его услышат.
     - Я думаю, что нам следует выполнить то, - начал он громко, чтобы все
поняли его слова, - что посчитает  нужным  сэр  Гуннар.  Рифс  -  враг,  с
которым нужно сражаться. А что касается сражений, то в  этом  вопросе  его
суждения всегда верны.
     Гуннар внимательно посмотрел на Этана, и потом медленно произнес:
     - У нас нет другого  выхода.  Мы  должны  прерваться  сквозь  ледяной
хребет.
     - Тогда решено!
     Та-ходинг выглядел явно обрадованным и бросился отдавать  необходимые
команды. На корабле закипела бурная деятельность. Гуннар и Этан продолжали
смотреть друг на друга еще несколько минут, потом Гуннар  полуулыбнулся  и
пошел к своему месту на борту.
     Был  ли  Гуннар  ему  благодарен  -  или,  наоборот,  зол  из-за  его
снисходительности, которую он мог усмотреть в словах землянина?  Но  Этану
некогда было разбираться в  чувствах  рыцаря.  Нужно  было  убрать  тросы,
свернуть линь и убедить моряков в правильности принятого решения.
     Команды передавали по палубе. Ледоход начал разворачиваться.  Сначала
они будут двигаться на восток, потом развернуться к  югу  и  там  дождутся
центральной волны надвигающегося шторма. Ветер будет дуть им  в  спину,  и
они на полной скорости влетят в приготовленный пролом, через который будут
прорываться, несмотря на оставшиеся ледяные глыбы.
     Все могло получиться и по-другому, но об этом  Этан  предпочитает  не
думать.
     План был не безупречен,  однако  он  в  силах  был  улучшить  настрой
моряков, особенно когда шторм быстро приближался. Над левым бортом нависли
свинцовые тучи, готовые каждую минуту  разразиться  сильнейшим  шквалом  и
уничтожить корабль  со  всей  командой,  разметав  их  останки  далеко  по
поверхности  океана.  Если  они  просчитались  и  столкнутся   с   рифсом,
несомненно, корабль перевернется, как перышко. И о том, что тогда будет  с
командой, лучше не думать.
     Как золотая нить, продернутая по ткани,  во  мгле  сверкнула  молния.
Треск, грохот, стоны ветра - вся эта  адская  музыка  заставляла  работать
команду еще быстрее, прилагая все  умение  и  ловкость,  чтобы  развернуть
корабль.
     И вот - первое соприкосновение с  рифсом!  Оно  не  нанесло  большого
вреда кораблю, потому что это был только край. И все же  налетевший  шквал
был свирепее, чем самые резкие ветры на  Тран-ки-ки.  Все  западные  ветры
ярились на их палубе.  Они  с  мрачной  одушевленностью  проносились  мимо
Этана, свистя и завывая, как  потревоженные  звери,  мечущиеся  в  поисках
какого-нибудь укрытия.
     - Мы можем не успеть проскочить, дружище, -  сказал  Септембер  таким
угрюмым тоном, какого Этан еще никогда не слышал. Гигант  держался  обеими
руками за мачту, Этан стоял, упершись спиной в борт и вцепившись руками  в
дерево.
     "Сландескри" продолжал сближаться с рифсом, и вдруг тот набросился на
них, как хищник.
     Небо стало непроницаемо черным. Жуткие раскаты грома закладывали уши.
Ослепительные электрические разряды вспарывали тьму то там, то здесь.  Они
напоминали Этану тех адских  обитателей  водных  глубин,  с  которыми  они
встретились под землей, когда бежали из тюрьмы Пойолавомаара. Того циклопа
с гигантской пастью и торчащими оттуда сверкающими зубами. Только нынешняя
пасть была в  несколько  километров  высотой,  и  багрово-золотые  разрывы
внутри нее были похожи на пучки обнаженных нервов.
     Этан с трудом перевел  взгляд  с  уже  близко  находящегося  ледяного
хребта на палубу у  штурвала.  Та-ходинг  сейчас  больше  напоминал  кусок
серого гранита, чем их толстяка капитана, расставив ноги, он  одной  рукой
управлял огромным штурвалом, другой поддержал  своего  помощника.  Корабль
развил скорость более ста двадцати километров в час, прикинул Этан.
     Еще один шквал отделился от перенасыщенной массы рифса и обрушился на
корабль, передав ему дополнительный импульс, отчего  корабль  вздрогнул  и
помчался вперед, как от пинка великана.
     Если они не проскользнут через пролом на такой скорости, то им больше
не надо будет беспокоиться  об  опасности,  исходящей  от  рифса.  Ледоход
разобьется о торос, и команда сгинет, не оставив после себя  даже  мокрого
места. Даже если они сумеют избежать прямого удара, все  равно  лед  может
царапнуть каркас корабля с такой силой, что вырвет все мачты  и  уничтожит
паруса.
     Чернота сверху и белая стена впереди  надвигались  на  них.  Миллионы
кружащихся льдинок и снежная крупа носились по палубе,  ударяясь  в  маску
Этана и залепляя ее. К этому времени он уже потерял всякий ориентир  и  не
понимал, откуда исходит рев шторма; все смешалось в его голове, и он плохо
воспринимал происходящее вокруг. Разве они еще не достигли хребта.
     В этот момент "Сландескри" и  вошел  в  пролом;  туннель  как  бы  из
халцедона защитил их частично от темноты,  клубящейся  вокруг.  Послышался
ужасный треск. Этана, как и остальных  членов  команды,  отбросило  назад.
Корабль на большой скорости врезался в ледяную стену или  в  него  ударила
молния? Этан не знал. Ледоход бешено вибрировал несколько секунд.
     И все-таки они  прошли  сквозь  хребет;  белая  завеса  исчезла,  они
катились по ровному льду. Борясь с ветром, Этан оглянулся назад и различил
хребет с его южной стороны, а впереди увидел то,  что  и  ожидал  увидеть.
Судьба определила,  что  "Сландескри"  суждено  плавать  без  бушприта.  В
остальном ледоход, кажется, выдержал удар без заметных повреждений.  Мачты
не упали, на палубе не появилось никаких трещин.
     Этан ощутил что-то неприятное на губах. Он облизнулся и  почувствовал
привкус соленой жидкости на языке. Повернувшись спиной к ветру, он  открыл
маску. Оледенелыми пальцами он дотронулся до голой кожи  и  понял,  что  у
него из носа идет кровь. Нос, кажется, не был сломан, но он был  поврежден
и болел, а липкая кровь просачивалась сквозь ткань костюма  и  оледеневала
коркой.
     Оглядываясь, он увидел других членов команды, поднимавшихся с палубы,
на которую они были брошены толчками, когда корабль вибрировал, продираясь
через оставшиеся в проходе глыбы льда. Удивительно, что при этом не  упали
и не разбились те, кто  находились  на  реях.  Для  Этана  это  оставалось
неразрешимой загадкой.
     Паруса,  распяленные  на  мачтах,  мачты  в  своих   пазах,   палуба,
вибрирующая над пятью полозьями, и команда, чудом спасшаяся, - все молило,
все взывало к небесам, чтобы то, что они сейчас пережили,  больше  никогда
не повторилось. "Сландескри"  летел  на  всех  парусах  вперед  к  югу  на
скорости сто шестьдесят километров в час.


     Тран ходил по пролому в хребте и собирал странные штучки,  валявшиеся
под ногами. Его мохнатые пальцы перебирали осколки чего-то, что отнюдь  не
было льдом. Бесформенные и непонятные, они были разной величины. Некоторые
- деревянные. Об один из них тран нечаянно уколол палец  и  поморщился  от
острой боли. Хватит, он и так набрал достаточно обломков. Растопырив  руки
параллельно льду, он заскользил к группе транов, нетерпеливо ждущих его на
другом конце туннеля.
     Добравшись до них, он опустил  руки  со  сжимающимися  перепонками  и
остановился, осторожно выбрав  место,  куда  встать.  Ничего  хорошего  не
будет, если он оступится или растянется на льду  перед  столькими  важными
персонами.
     - Это несколько обломков из тех, что я нашел, высокородный  господин.
Там валяется еще очень много таких остатков чего-то.
     Тонкс Джин Ракосса, ландграф Пойолавомаара,  аккуратно  взял  в  руки
деревянные  обломки  и  принялся  внимательно  изучать  их,  стараясь   не
дотрагиваться до того, о который поранил свой палец разведчик.
     - Много  таких  обломков?  Достаточно  для  того,  чтобы  можно  было
предположить, что корабль разбился?
     - Нет, сэр. Я не видел такого большого количества.
     Ракосса рассерженно швырнул обломки на снег.
     - Значит, им удалось избежать встречи с рифсом!
     Он аккуратно поправил повязку на своем левом глазу и добавил:
     - Хотя, не без потерь.
     - На той стороне прохода видны пять следов от их полозьев, идущих  на
юг, - добавил изо всех сил желавший угодить фаворит.
     Ракосса никак не откликнулся на это.
     - Хорошо бы знать,  насколько  серьезны  их  повреждения?  Во  всяком
случае, все это отняло у них много времени.
     Льдины, разбросанные вокруг, демонстрировали,  как  ледоход  проложил
свой путь через хребет, и Ракосса не переставал удивляться  и  восхищаться
силой корабля, который мог передвинуть такую массу.
     - Они продвигаются довольно медленно.
     Он опустился на  колени  и  внимательно  принялся  изучать  следы  от
полозьев.
     - Их не отнесло очень далеко, даже несмотря на силу рифса. Они где-то
очень близко, но все же дистанция между нами опять увеличилась.
     - Тем не менее мы настигнем их, ваше высочество,  -  сказал  Колоннин
Ре-Виджар.
     - Да, мы настигнем их и ту, что посмела насмехаться над нами.
     Ракосса перевел взгляд на корабли, ожидавшие неподалеку.  У  них  был
очень горделивый и  внушительный  вид,  -  с  развевающимися  вымпелами  и
наполовину развернутыми парусами. Их мачты, - те, которые не сломались  во
время шторма, - были похожи на небольшой лес. А их  затронул  только  край
рифса.
     - Но мы настигнем их только с тридцатью кораблями, а не  с  тридцатью
пятью. Три корабля  так  сильно  повреждены,  что,  как  сообщили  нам  их
капитаны, никогда уже не смогут выйти в открытый океан. Другие два корабля
тоже понесли серьезные потери,  но  они  смогут  добраться  домой,  забрав
команды с тех трех кораблей. Уже потеряно пять кораблей, Ре-Виджар.
     - Еще одна причина, чтобы отомстить им, мой друг, - ответил  ландграф
Арзудуна, пытаясь представить бедствие как преимущество в  их  погоне.  Но
критическим было не столько состояние кораблей, сколько нервное напряжение
Ракоссы.
     - Возможно, - задумчиво обронил он.  -  Но  мы  тратим  здесь  лишнее
время.
     Через   две   недели   "Сландескри"   благополучно   приблизился    к
долгожданному берегу. Сто метров  отвесных  скал  нависали  с  западной  и
восточной сторон,  образуя  ровный  красивый  базальтовый  куб.  Но  место
выглядело пустынным и заброшенным, оно было лишено даже тех цепляющихся за
скалы деревьев, которые росли в Арзудуне.
     Тиильям вышла на палубу и указала на скалы, возвышающиеся на берегу.
     - Там находится Молокин, - сказала она с заметным удовлетворением.
     - Молокин? Где? - Гуннар и не пытался скрыть сарказм в своем  голосе.
- Я вижу лед, скалы и небо. Все, больше ничего.
     - И тем не менее, это тот самый край, где расположен Молокин.
     - А где этот легендарный город?
     - Не может ли он  находиться  на  вершине  плато,  Тиильям?  -  мягко
спросил Этан.
     - Нет, едва ли.
     Бывшая наложница ландграфа Пойолавомаара едва ли заметила галантность
Этана, которую он противопоставил обидной недоверчивости Гуннара.
     - Как может город, известный  своим  кораблестроением,  находиться  в
нескольких километрах над уровнем океана?
     - И все-таки я не могу отделаться от этой мысли, - сухо пояснил Этан.
- Ведь каких-либо следов города, порта, просто жилья - здесь не заметно.
     - Молокин где-то здесь.
     Уверенность Тиильям была непоколебима. Она осмотрела каменную стену и
произнесла:
     - Где-то здесь.
     Этан и Гуннар переглянулись. Потом Этан спросил:
     - Каков путь туда? Мы должны заранее его себе представить.
     Тиильям вспомнила все истории, слухи  и  легенды  об  этом  городе  и
начала сопоставлять их.
     - Говорят, солнце заходит  в  Молокине  поздно,  -  пробормотала  она
задумчиво. Потом указала  на  запад  и  сказала:  -  Я  думаю,  нам  нужно
двигаться туда.
     - Ну что ж...
     Гуннар пожал плечами, как истинный тран.
     - Этот путь или другой, он так же хорош, как и другие.
     Он отдал команду Та-ходингу, который сам встал у штурвала.
     Ледоход повернулся на запад и пошел против ветра, потому, несмотря на
все  усилия  Та-ходинга,  они   двигались   очень   медленно.   Скалы   то
приближались, то уменьшались, когда "Сландескри" менял галс, но корабль не
терял из виду  землю.  Если  они  потеряют  из  поля  зрения  цель  своего
путешествия в попытках поймать  нужный  ветер,  -  это  будет  не  слишком
разумно.
     Может быть, они обнаружат  ущелье  в  скале,  образовавшей  плато,  и
сквозь него будет видна долина? Однажды,  при  очередной  перемене  курса,
впередсмотрящий из своей корзины увидел такую расщелину. Но за  расщелиной
не было никаких признаков жизни, ни таинственного города кораблестроителей
Молокина, ни просто  фигуры  отшельника-трана.  Всего  несколько  одиноких
деревьев.
     Время шло, дни превращались в неделю, неделя - в две,  но  прохода  в
скале не обнаружили. Иногда плато выдавалось слишком вперед или, наоборот,
вдавалось вовнутрь, вынуждая их приближаться.  Но  оно  не  обрывалось,  и
обогнуть его теперь казалось немыслимым.
     Однако к концу третьей недели плато начало понемногу  заворачивать  к
югу. Этан задумался над тем расстоянием,  которое  они  прошли  на  запад.
Никто не мог сказать, на сколько  километров  к  западу  простираются  эти
скалы.
     -  Как  я  припоминаю,  на  занятиях  нам  говорили,  что  работы  по
исследованию этого района очень ограничены, - сказал  Этан  Септемберу.  -
Арзудун - самый крупный заселенный остров, который обнаружили аэронавты на
Тран-ки-ки, поэтому и поставили на нем станцию. Но это, - он указал  рукой
на возвышающиеся скалы, - это  либо  континент  с  судьбой  острова,  либо
остров размерами с континент.
     - Совершенно очевидно, черт возьми, - прокомментировал великан, - что
мы просто наткнулись на вершину горы, возвышающуюся над океаном.
     К ним присоединился Гуннар. О его чрезмерном возбуждении  можно  было
понять по выражению его лица,  и  по  тому,  что  он  даже  забыл  сложить
перепонку. Он поскользнулся и чуть ли не упал, но  его  вовремя  поддержал
Септембер. Однако Гуннар  был  так  захвачен  своими  мыслями,  что  забыл
извиниться за свою неуклюжесть.
     - Мы нашли следы от проходивших здесь раньше кораблей. Они  тоже  шли
параллельно этому плато, но плыли они с востока, а потом повернули на юг.
     - Может быть, кто-то тоже ошибся в своих расчетах, - предположил Этан
с обычным для его манеры спокойным достоинством.
     - Может быть, - сказал Гуннар, - это  только  значит,  что  еще  один
экипаж побывал или затерялся в этих местах.
     - Конечно. Но если молокинцы торгуют с теми, кто прибывает  к  ним  с
юга и востока, тогда ясно, почему нам не встретилось там ни  одного  следа
корабля и почему об этом крае так мало знают в Пойолавомааре.
     Возбуждение Гуннара передалось и Этану.
     - Поэтому Молокин неизвестен и в далеком отсюда Арзудуне.
     - Все возможно,  все  возможно.  -  Глаза  рыцаря  загорелись  слабой
надеждой: - Поглядим.
     На следующий день они пересекли еще два следа, оставленных прошедшими
когда-то кораблями. Как и первый, они появились с востока и  только  потом
заворачивали на юг.
     - Если Молокин действительно находится на этом плато, - сказал  Этан,
- то любой бывалый моряк определит это, еще  не  повернув  на  юг  или  на
север.
     Открытие произошло неожиданно. "Сландескри" шел в  южном  направлении
на большой скорости,  поскольку  теперь  ветер  дул  им  навстречу.  Вдруг
впередсмотрящий что-то громко крикнул.
     Все, кто был не  занят  в  этот  момент,  подбежали  к  борту,  чтобы
увидеть, как миф превращается в реальность. С того дня, когда они  впервые
увидели скалы плато, прошел почти уже целый месяц.  Этан  не  мог  сказать
точно, какое расстояние они проделали и как далеко заплыли. Но  плыли  они
так долго, что у него не осталось сомнений: Тран-кики  может  похвастаться
по меньшей мере  одним  настоящим  континентом,  -  и  это  помимо  тысячи
островов, раскиданных по его безграничным ледяным просторам.
     В то же время он понимал, почему именно острова, а не  эта  огромная,
но неизведанная земля была выбрана транами для воздвижения своих  городов.
Острова предоставляли возможность легкого  доступа  к  полям  пика-пины  и
пика-педана, доступа к ледяному океану, по которому шла вся торговля. Все,
что они пока видели  на  плато,  говорило  им  о  пустынности  этого  края
примерно такой же, как в земной тундре.
     Но вот крики с мачты заставили Этана, как и всех остальных на корабле
оторваться от работы и выбежать на палубу. Застегивая на ходу  костюм,  он
увидел моряков, высвобождающих паруса с рей.
     - Что случилось, Сква? - крикнул он великану, подбегая к перилам.  Но
ответа он не дождался, да и забыл о вопросе, потому что все увидел сам.
     Как бы разрубленные топором, который  держал  в  руках  Господь  Бог,
скалы расступались, образуя расселину от ледяной  поверхности  до  вершины
базальтовой скалы. Когда они подплыли ближе, то смогли определить  размеры
этого глубокого ущелья. Этан  предположил,  что  оно  было  около  двухсот
метров в ширину. Оно уходило вдаль, насколько можно  было  видеть,  и  что
было в конце его, никто сказать не мог.
     Не было никаких следов  города,  но  зато  они  обнаружили  несколько
свидетельств его близости. Септембер перегнулся за перила и  молча  указал
вниз, на лед.
     Этан легко разглядел много параллельных следов от  полозьев,  которые
прорезали гладкую поверхность  льда.  Это  были  следы  кораблей,  которые
проходили раньше по этому пути. И все они сходились у ущелья  в  скалистой
стене, поддерживавшей плато.
     Септембер достал свой маленький монокуляр. Он снял  с  лица  защитную
маску и приставил к глазу компактный телескоп.
     - Что вы видите, Сква?
     -  Только  скалу  и  ничего  более,  черт  возьми.  Скала,  ничем  не
отличающаяся от той, вокруг которой мы плавали неделями. Не видно ни мачт,
ни каких-либо строений. Может быть,  каньон  резко  заворачивает  вбок,  и
поэтому города не видно.
     Он засунул монокуляр обратно в карман костюма и покосился на плато.
     - Ясно только одно... Все эти следы ведут в очень  оживленное  место.
Меня еще интересуют облака над плато.  Даже  если  внутри  ветров  гораздо
меньше и они слабее, то почему все-таки такое количество облаков так долго
удерживается на одном месте?
     Действительно, казалось, что место по сторонам  каньона  было  родным
домом для огромной массы причудливых светлых  облаков.  На  фоне  голубого
неба они вырисовывались очень отчетливо.
     Этан подумал,  что  возможно,  это  вулканический  дым,  какой  можно
увидеть над постоянно действующими вулканами Софолда.
     Но только  для  вулканического  дыма  эти  образования  были  слишком
воздушными.
     - Если Молокин такой известный и многолюдный порт, почему мы не видим
ни одного корабля? - подумал вслух Этан.
     - Тиильям говорила,  что  Молокин  -  это  центр  кораблестроения,  -
заметил Септембер. - Пойолавомаар, Арзудун, Софолд  -  торговые  порты,  а
здесь, может быть, жизнь  протекает  в  глубине  материка,  или  возможно,
молокинцы торгуют только в определенное время года. Интересно  посмотреть,
как они отнесутся к нашему появлению?
     Послышались крики - на этот раз  с  палубы,  от  штурвала.  Та-ходинг
отчаянно жестикулировал своим  помощникам  и  вахтенным.  К  счастью,  они
успели переставить паруса, и "Сландескри" продолжал осторожно приближаться
к каньону.
     Вдруг что-то с силой надавило на защитную маску Этана.  Он  осторожно
приподнял ее и быстро опустил. Термометр на его  костюме  показывал  минус
двадцать, но не от холода он поспешил защитить свою кожу -  от  обжигающих
порывов ветра.
     Они двигались теперь на восток. Это значило, что западный  ветер  дул
им прямо в спину, но тем не менее  их  скорость  была  небольшой.  Ледоход
слегка покачивался, и Этан увидел, что Та-ходинг поменял  галс.  Это  было
глупо! Разве можно не учитывать силу попутного ветра?
     - Сильный ветер дует  из  каньона,  -  объяснил,  заметив  недоумение
Этана, Септембер.
     Он взглянул на паруса, развевающиеся на реях. Иногда порывы  ветра  с
плато были такими сильными, что едва не срывали паруса и канаты.  В  такие
минуты корабль содрогался, словно не хотел  продолжать  движение.  Но  под
осторожным и опытным  руководством  Та-ходинга,  они  медленно,  но  верно
продвигались вперед. И вот они вошли в каньон.
     За бортами корабля возвышались стены более  ста  метров  высотой.  По
мере того, как они продвигались дальше по ущелью,  скалы  становились  все
выше, хотя не было заметно, чтобы каньон сужался.
     Когда высота скал достигла  примерно  ста  семидесяти  метров,  стало
заметно, что проход в каньон слегка сузился. Уменьшилось пространство  для
маневров. Та-ходинг и его команда делали все возможное, чтобы  двигающийся
зигзагами корабль не врезался  в  одну  из  стен  каньона.  Та-ходинг  все
уменьшал повороты, опасаясь, что моряки не справятся с парусами.
     Как  на  грех,  моряки,  управляющие  верхними  реями  фок-мачты,  не
расслышали его - и, с сильным  креном,  "Сландескри"  продолжал  двигаться
вправо, вместо того, чтобы развернуться к широкому ледяному проходу.  Этан
застыл и молча наблюдал, как неуклюже и медленно корабль катился прямо  на
серую скалу.
     Моряки  спешно  пытались  исправить   положение.   Вдруг   послышался
ужасающий треск. По счастью, столкновение со скалой не  принесло  большого
вреда: скорость махины была в тот момент небольшая. Сломались лишь перила,
и треснули доски обшивки.
     Легкость, с которой треснули доски, заставили Этана перевести  взгляд
на скалы, обступившие проход. Были ля они прочными? Если произойдет обвал,
в каньоне не найдется места, чтобы укрыться.
     Его опять охватило  беспокойство.  Столкновение  корабля  не  нанесло
такого ущерба, какой может причинить обвал породы.
     Гневная речь капитана была передана морякам у фок-мачты.  Как  всегда
свою ругань Та-ходинг приправлял солеными шутками. Однако ни у кого они не
вызвали улыбки, как это произошло бы в менее опасных условиях.
     Загадка   неуловимого   города-государства,    опасность    постоянно
сужающегося каньона, лед, исполосованный кораблями - ни одного из  которых
они так и не видели, да вдобавок воспоминание  об  их  неудачном  опыте  в
Пойолавомааре, - все это было серьезным испытанием для команды. Этан знал,
что было бы гораздо лучше, чтобы  они  встретили  здесь  хоть  что-нибудь:
дружелюбие, враждебность, или что-то  вообще  неожиданное.  Но  время  шло
среди безучастной природы.
     Ему пришла в голову мысль: а что они будут делать, если окажется, что
Молокина на самом деле не  существует?  Каньон  будет  просто  сужаться  и
сужаться, пока стены не сойдутся вместе, образуя тупик. Следы же  на  льду
могли оставить корабли  каких-нибудь  религиозных  общин,  которые  бывают
здесь для поклонения своим  богам.  С  другой  стороны,  эти  следы  могли
обозначать лишь то, что этот каньон - хорошо известное место  для  укрытия
от штормов.
     У паломников не могло быть здесь  трудностей  с  разворотом  судов  и
обратным ходом. Судя по следам, их корабли были  небольшие,  а  ветер  при
возвращении дул им в спину. Но ширина каньона была  такой  же,  как  длина
"Сландескри", - и команде не возможно было развернуть корабль в этом узком
пространстве. Возможно, им придется идти задним ходом.
     Септембер предположил, что в каньоне где-то должен быть поворот. И  в
самом деле, каньон  неожиданно  изогнулся  в  южном  направлении.  Команде
пришлось напрячь все свои силы, чтобы  осторожно  развернуть  корабль,  не
задев бортами скал.
     Ветер с плато продолжал путь,  но  теперь  он  был  намного  мягче  и
слабее. Корабль спокойно скользил вперед по каньону.
     Однако вскоре они увидели, что каньон был прегражден.
     Сначала Этан решил, что преграду образовал  оползень.  Но  когда  они
подплыли ближе, стало очевидным, что  препятствие  на  их  пути  сотворено
руками транов: огромные камни и обтесанные глыбы были  так  изобретательно
взгромождены друг на друга,  что  образовывали  стену  в  виде  гигантской
паутины, раскинувшейся в середине прохода.
     Она была  приблизительно  тридцати  метров  в  высоту,  а  сколько  в
толщину,  Этан  не  мог  бы  сказать  без  детального  обследования.   Как
свойственно величавым строениям в Тран-ки-ки, в  центре  стены  находились
колоссальные двойные ворота, сделанные из дерева. По обе стороны ворот, по
высоте равным стенам, возвышались треугольной формы башни.
     Все это озадачило Этана. Ворота  были  внушительные,  однако  они  не
могли быть входом в легендарный Молокин. За ними продолжались  все  те  же
скалы, и там не мог бы уместиться целый город. И даже,  если  таковой  там
существует, то конечно же, впередсмотрящий давно бы обнаружил его.
     Сами  стены  были  образчиком  транской  архитектуры.  Они  выглядели
абсолютно неприступными. Но ведь что-то находилось за воротами.  Следы  от
полозьев кораблей вели прямо к воротам и исчезали за ними.
     Они были очень близко к воротам, когда  вдруг  их  ушей  достиг  звук
горна. Он прозвучал три раза, и потом опять наступила тишина. Этан побежал
к капитанскому мостику и обнаружил там Эльфу, Тиильям, Гуннара, Септембера
к других членов команды. Все внимательно смотрели вперед.
     Неожиданно их окликнул голос с  одной  из  башен.  Интонация,  обычно
столь важная в речи транов звучала нейтрально: без всякой  враждебности  и
явной приветливости.
     - Кто вы, на большом корабле? Откуда вы пришли и  что  вам  нужно  от
мирного населения Молокина?
     Но слова эти  породили  такую  большую  радость  и  волнение  у  всей
команды, что их передавали из уст  в  уста.  Молокин  существует!  Молокин
действительно есть! По крайней  мере,  голос  на  башне  подтверждал  это.
Значит, они были как никогда близки к цели своего путешествия.
     Гуннар ответил:
     -  Мы  прибыли  из  далекой  страны,   Уонном,   что   находится   на
северо-западе от вас. Мы хотим заключить договор  с  вашим  ландграфом,  и
обсудить дело, имеющее огромное значение для всех транов. Среди пассажиров
есть три чрезвычайно важные персоны, которых мы  хотим  представить  вашим
правителям.
     - Шагнем вперед, друзья. Время нам показаться. - Септембер снял  свою
маску и обернулся лицом к невидимкам, сидящим в  башне,  чтобы  те  хорошо
разглядели его лишенное меха лицо. Вильямс и Этан сделали то же самое.
     - Они из другого мира, не похожего на  Тран-ки-ки,  -  Гуннар  указал
рукой вверх, - из мира растопленного льда и жидкого океана.
     На  крепостном  валу  произошло  какое-то   движение.   Этан   увидел
воинов-транов, появившихся из укрытия и  бурно  обсуждавших  что-то  между
собой. Значит, внешность троих людей была полной неожиданностью  для  них.
Теперь Этан  мог  немного  расслабиться.  Колоннин  Ре-Виджар  не  изобрел
летательный   аппарат   или   какое-нибудь   еще   современное    средство
передвижения, которое перенесло бы его сюда  быстрее  "Сландескри";  чтобы
распространить  про  них  ложь  и  посеять  сомнения,  как  он  сделал   в
Пойолавомааре, ему не хватило бы времени.
     - У них много интересных сведений, которыми они  хотят  поделиться  с
вами так, как они уже поделились с нами, - продолжал Гуннар, - это  важные
вещи, они могут принести пользу все транам.
     - Нам интересно только то, что полезно для Молокина, прежде всего,  -
ответил голос из башни. - Но... Мы выслушаем вас и, возможно, поговорим  с
вашими необыкновенными посланцами. Что касается ваших планов и желаний, то
вам  следует  знать,   что   многие   пытались   прельстить   нас   своими
легкомысленными обещаниями. Со своей стороны мы  никому  не  даем  никаких
обещаний. Хотите ли вы все еще разговаривать с нами,  услышав  эти  слова?
Тогда мы откроем вам ворота. - После небольшой паузы голос продолжал: -  Я
надеюсь, ваш корабль сможет пройти через них.  Восхитительный  корабль.  У
нас никогда не строили ничего подобного, даже наполовину.
     - Мы с радостью поделимся с вами нашими знаниями и умением.
     Понизив голос, Гуннар повернулся к окружавшей его группе людей.
     - Что ты думаешь, друг Этан?
     Чувствуя себя как всегда неудобно, когда столько глаз  направлено  на
него, Этан мягко ответил:
     - Все указывает на то, что настоящий Молокин лежит  где-то  за  этими
воротами. Не имеет значения, существует он или нет, важно,  что  мы  нашли
транов,  готовых  выслушать  нас  без  предубеждения.  Это  мы  и   должны
использовать и попытаемся заручиться их поддержкой.
     - По крайней  мере,  они  не  сказали  нам  разворачивать  корабль  и
убираться туда, откуда  мы  пришли.  -  Септембер  внимательно  осматривал
стену, преграждавшую им путь, потом он добавил:  -  Стоит,  конечно,  быть
осторожными, но мы должны войти внутрь.
     - Тогда все решено.
     Гуннар отдал распоряжение своему помощнику, который  передал  его  на
палубу у штурвала. Та-ходинг дал знать по  цепочке,  что  сумеет  провести
корабль через узкие ворота.
     - Мы хотим войти, -  прокричал  Гуннар  находящимся  в  башнях  и  на
стенах, - и благодарим за приветливую встречу.
     Последние  слова  были  произнесены  больше   с   надеждой,   чем   с
уверенностью.
     Со звуком, похожим  на  храп  спящего  великана,  толстые  деревянные
ворота  начали   перед   ними   раскрываться.   Та-ходинг   отдал   нужные
распоряжения. "Сландескри" медленно продвигался вперед, стараясь как можно
меньше менять галс.
     Этан был слишком занят, чтобы решить, отчего - из-за любопытства,  от
страха или напряжения -  на  лицах  воинов,  стоящих  на  стенах,  столько
неприкрытого возбуждения. Каменная стена преподнесла неожиданный  сюрприз.
Она оказалась гораздо тоньше, чем он думал, и в глубину простиралась всего
на десять, кое-где на двадцать метров. Кабинки  и  казармы  были  устроены
наверху этого огромного ущелья.
     Та-ходинг отдавал распоряжения, стараясь осторожно повернуть  корабль
вправо и не задеть при этом кормой каменную  стену.  Когда  ледоход  начал
медленно  поворачиваться,  тревожный  крик   раздался   с   мачты.   Потом
послышались и другие крики с носа корабля.
     Этан хотел обсудить с Та-ходингом трудности, которые могут возникнуть
при проходе корабля через такой узкий канал, но  услышав  крики,  повернул
назад. Когда он добежал до носовой части, корабль уже остановился. И  Этан
понял, почему команда разволновалась.
     Перед ними выросла  еще  одна  стена,  перегораживающая  каньон.  Она
выглядела так же неприступно, как и та, которую они уже преодолели. В  ней
были двойные ворота, и ворота были плотно закрыты.
     Вдруг послышался громкий треск, который  заставил  Этана  переключить
внимание на корму. Охранники  первой  стены  с  бешеной  скоростью  сумели
закрыть ворота, через которые они только что пришли.  Ворота  были  только
что  смазаны  маслом,  -  и  команда  "Сландескри"  не  слышала,  как  они
закрывались. Теперь охранники натягивали зелено-красные тросы через ворота
и закрепляли их на башнях. Все это таило угрозу пленения  -  для  корабля,
находившегося между  двумя  стенами.  У  воинов  светились  глаза,  они  с
интересом ожидали, что же дальше предпримут на "Сландескри".
     - Это слишком, даже для местного гостеприимства, - сказал  Септембер,
внимательно глядя на взбешенного Гуннара. Свирепо обнажив  свои  стиснутые
зубы, он осматривал укрепленные стены и старался оценить силу противника.
     - Это причиняет мне боль и разочарование, друг Гуннар. Я  все  больше
понимаю склад вашего мышления.  Сначала  Пойолавомаар,  теперь  здесь.  Не
похоже, чтобы траны готовы были к сотрудничеству.
     - К нам приближается судно! - послышался голос впередсмотрящего.
     Вся команда кинулась на корму, с нетерпением глядя на  пройденный  от
первых ворот путь.
     Очень маленький буер приближался к корме "Сландескри", появившись  из
дока, расположенного где-то  внутри  стены.  Он  был  похож  на  одинокий,
коричневый листок, оторвавшийся от  дерева  и  скользящий  под  ветром  по
белизне льда. Трое транов виднелись  на  нем:  один  держал  руль,  другой
управлял парусом, а третий стоял на носу судна  и  с  любопытством  изучал
огромный ледоход, который возвышался перед ними.
     Один из моряков, который залез на мачту, чтобы все лучше рассмотреть,
проворчал:
     - У них нет с собой оружия.
     - И они  не  подняли  никакого  флага,  -  сказал  Гуннар  и  добавил
уважительно: - Они сказали, что пропустят нас через эти ворота, а потом мы
переговорим. Так и вышло. Разговор произойдет, хотя мне не очень  по  душе
вести его в этих условиях. - Он обернулся к одному из своих  помощников  и
спросил. - Васен, какие у нас шансы разрушить ворота и  прорваться  сквозь
них?
     Помощник ответил так, как  будто  он  уже  обдумал  каждую  возможную
деталь этого плана.
     - Имея в виду, что эти стены очень толсты, сэр Гуннар, я бы  не  стал
пытаться делать это. Мы можем проломить деревянные ворота, хотя  здесь  не
хватает места для развития нужной скорости. Но канаты из пика  пина  очень
хорошо защищают ворота и накрепко привязаны к башням. Они не порвутся, и я
бы не пытался отвязать их якоря, намертво впаянные в стены. -  Он  подумал
немного, прежде чем продолжать дальше: -  При  помощи  наших  арбалетов  и
легкого оружия друзей-людей мы, возможно, победим  охрану  на  стенах.  Но
ведь нам придется открывать  ворота  и  разрывать  канаты,  а  это  займет
слишком много времени. - Он указал рукой на нос корабля  и  вторую  стену,
закрывающую путь в каньон. - Я не знаю, сколько солдат может ждать нас  за
этой стеной? Они могут атаковать нас с тыла и подавить количеством.  -  Он
сделал транский жест разочарования и невозможности что-либо предпринять.
     - Будет благоразумнее сначала переговорить с ними. В конце концов, мы
всегда сможем перерезать горло посланникам, прежде чем предпринять попытку
бежать.
     Гуннар ответил ему нечленораздельным рычанием. Ему не нравилось ждать
чего-то. Терпение не значилось среди  достоинств  этого  трана.  Люди  уже
неоднократно упрекали его за это. Что же, он постарается быть  терпеливым,
как  безволосые  люди,  и  сможет  приятно  и  вежливо   разговаривать   с
посланником.
     Как сказал Васен, они позже смогут перерезать ему глотку - в  крайнем
случае.
     Наконец кто-то сообразил кинуть за  борт  лестницу.  Маленькое  судно
привязали к борту ледохода. На носовую часть, крепко держась обеими руками
за лестницу, поднялся местный тран. Он  с  трудом  балансировал  на  своих
шивах по плоскому полу.
     Наконец он оперся  о  перила  и  удобно  встал,  бесстрашно  встречая
враждебные взгляды  и  держась  с  уверенностью,  какой  Этан  мог  только
восхищаться.
     Он был худ и казался из-за этого  не  таким  высоким.  Однако  в  нем
чувствовалось здоровье и сила. Он оглядел команду с суровой полуулыбкой  и
перевел потом взгляд на людей. Снежинки,  которые  ветер  налепил  на  его
брови, поблескивали на свету.
     - Это правда? Вы действительно прибыли из иного, отличного от  нашего
мира? - спросил тран.
     - Да, это так, - ответил Этан. - Однако мы хотели  бы,  чтобы  вы  не
думали о нас как о чужестранцах. Мы бы хотели, чтобы вы считали нас своими
друзьями, хотя и понимаем, что наш внешний вид мешает этому.
     - Напротив. Мы тоже  этого  хотим.  Я  -  Полос  Мирмиб,  королевский
советник и хранитель ворот.
     - Каких ворот? - спросил Гуннар, и в голосе  его  звучала  не  только
вопросительная интонация, - тех  в  которые  нам  гостеприимно  предложили
пройти или тех, которые нам не открывают, коварно устроив нам ловушку?
     - Ворот в Молокин, конечно, - ответил Полос, никак  не  прореагировав
на враждебность Гуннара и дипломатично избегая  уточнения.  -  Эти  ворота
сделаны из камней и дерева, они же ворота разума.
     Враждебный  голос  послышался  у  уха  Гуннара:   это   был   Сваксус
Даль-Джаггер.
     - Я слышал, что молокинцы известны как лучшие кораблестроители, а  не
философы.
     Мирмиб улыбнулся:
     - Пышные метафоры - моя слабость. Не  приписывайте  эту  черту  всему
нашему народу. В большинстве своем они флегматичны, бесстрашны,  честны  и
не очень одарены  воображением;  они  хотят  не  больше,  чем  жить,  жить
спокойно и наслаждаться своей  жизнью:  работой,  хорошей  едой,  домашним
очагом, любовью и дружбой со своими соседями.
     В его голосе послышались суровые нотки, когда он продолжал.
     - Для чужаков такая жизнь может показаться простой и неинтересной. Но
мы рады, что у нас легкий характер,  -  суровость  опять  исчезла  из  его
голоса, - мы также рады всяким гостям,  которые  приносят  нам  новости  и
рассказы о неизвестных нам странах, в которых молокинцы никогда не бывали.
     - Потому вы боитесь? - в вопросе, от которого не  удержался  один  из
моряков, послышался явный вызов.
     Мирмиб  обладал  таким  же  хорошим  самоконтролем,  как  и  чувством
дипломатии. Он  не  рассердился,  хотя  это  было  бы  оправдано  в  таких
условиях.
     - Мы не путешествуем, потому что из рассказов других путешественников
узнаем все, что хотим знать о далеких странах. А поскольку  еще  никто  не
рассказывал нам о странах, которые в чем-то  превосходили  бы  наш  добрый
Молокин, мы не видим причин, по каким  должны  покинуть  свой  дом,  чтобы
пуститься  в  странствие.  Лучше   оставаться   дома,   и   пусть   другие
путешествуют, преодолевая трудности.
     Его взгляд остановился на Этане.
     - Как у путешественников из таких далеких стран, что я даже  не  могу
себе представить, у вас, конечно, найдется  много  захватывающих  историй,
чтобы рассказать нам.
     Этан хотел было ответить, но Мирмиб остановил его рукой.
     - Прежде, чем вы ответите, прежде, чем мы сможем поприветствовать вас
как своих дорогих гостей и друзей, та простая жизнь, которую я описал вам,
должна быть  защищена  от  всякого  вмешательства  извне.  Поэтому,  чтобы
открыть ворота и пропустить вас в наш дом, в  мой  дом,  я  должен  прежде
попросить всех оставить свое оружие здесь, сложить его  передо  мной.  Его
соберут и положат на хранение до вашего отъезда.
     Он  добавил  еще  несколько  слов,  но  они  потонули   во   всеобщем
недовольном ворчании и  возмущенных  восклицаниях,  которые  породило  это
предложение у моряков, стоявших вокруг.



                                    12

     Наконец вперед выступил Балавер Лонгакс.  Его  присутствие  несколько
успокоило команду.
     - Там, где я рос и воспитывался и долгое время жил, принято  так:  ни
один тран не войдет в незнакомое ему место, даже в дом  его  соседей,  без
оружия, по крайней мере, без ножа при себе.
     - Должно быть, вы не доверяете своим соседям, - ответил Мирмиб, но не
отменил и не изменил свой приказ. Он пожал  плечами  и  продолжал:  -  Мне
горько при мысли о том, что может  произойти.  Вы  заключены  здесь  между
двумя крепкими стенами, которые даже такой чудный  корабль,  как  ваш,  не
сможет сломать. В считанные секунды я, или кто-то другой, если  я  окажусь
неспособен  это  сделать,  позовут  огромное  количество  солдат,  которые
захватят вас в плен. Вы попытаетесь убежать, хотя я так не думаю. В  любом
случае, многие погибнут и с моей стороны, и с вашей.  Я  бы  предпочел  не
затрагивать такие неприятные  вопросы.  Как  главный  хранитель  ворот,  я
обещаю, что никому из вас не будет нанесен вред и вы будете встречены  как
самые желанные гости и друзья.
     Он повернулся к рядом стоящим морякам.
     - Конечно, я понимаю, что этот обычай кажется вам  странным.  Но  это
требование  ко  всем  иностранцам,  прибывшим  в  Молокин  впервые,  и  мы
настаиваем на нем. В последующие ваши визиты от  вас  не  будут  требовать
этого. Вы незнакомы нам, и судя по этому кораблю, обладаете большой силой.
Мои люди ограничены и подозрительны. Это требование не раз спасало  нас  в
прошлом, когда постоянно кривящие душой и завидующие нам посетители хотели
разбойно поживиться в городе.  Пожалуйста,  я  прошу  вас,  сделайте  жест
доброй воли. Мы хотим вашей дружбы, но не крови.
     Гуннар уже готов был ответить, когда Этан положил свою руку на  плечо
рыцаря, почувствовав, как сильно напряжены мышцы под шерстью.
     - Нам нужно воспользоваться случаем.  Если  они  действительно  хотят
сражения с нами,  то  почему  послали  одного  безоружного  представителя,
который сообщает нам об их намерениях?  А  этот  маленький  кораблик?  Они
могли бы атаковать нас сразу  после  того,  как  мы  прошли  через  первые
ворота.
     - Зачем атаковать,  если  они  могут  захватить  "Сландескри"  и  без
борьбы? - запротестовал рыцарь. - Это неслыханно! Войти в незнакомый город
и так достаточно сложно, но войти в него без оружия -  значит  согласиться
на легкое уничтожение всей нашей команды. И  это  будет  хорошим,  но  уже
бесполезным уроком за проявленную нами глупость.
     Он посмотрел на человека и добавил:
     - Нет. Об этом нельзя даже и думать.
     Этан нетерпеливо начал говорить.
     - Гуннар, вся долгая поездка от Софолда до Арзудуна и до этого места,
которую мы предприняли вместе, тоже не была запланирована заранее и  никто
о ней даже и не помышлял. Однако мы совершили ее.
     Поначалу никто не думал о возможности объединения всех городов Трана,
однако сейчас мы пытаемся воплотить ее в жизнь. Каждый день ты, Балавер  и
вся остальная команда совершаете такие вещи, о которых в другое  время  не
могли даже помыслить. А теперь нам надо рискнуть и проявить решительность,
а не возвращаться с пустыми руками к примитивному существованию.
     Он  остановился,  чувствуя,  что  Балавер,  Эльфа  и  все   остальные
внимательно слушают его, но большинство - безо всякого доверия и симпатии.
Однако он, сохраняя прежнюю позу, продолжал смотреть в глаза Гуннара.
     Мирмиб первым нарушил тишину:
     - Я понимаю не все, о чем  ты  говоришь,  чужестранец,  но  полностью
согласен с твоим мнением. Я очень верю, что мы будем хорошими друзьями.
     - Сказано решительно, если не правдиво, - Гуннар сбросил лежавшую  на
его плече руку Этана, повернулся лицом к Мирмибу и продолжил: -  Если  это
даже и предосторожность от возможного  вероломства,  то  знайте,  что  мои
друзья и  я  побывали  в  самом  аду  и  вышли  оттуда  невредимыми.  Даже
безоружные, мы можем сопротивляться и не допустим, чтобы  нас  перерезали,
как скот.
     - Вы  слишком  много  говорите  о  резне,  -  Мирмиб  выглядел  очень
опечаленным, - у  нас  есть  многое,  требующее  защиты,  поэтому  жителям
Молокина хорошо известно искусство убивать. Однако мы  любим  это  занятие
гораздо меньше, чем, кажется, любит чужеземец.
     - Где вы хотите, чтобы мы сложили оружие?
     Мирмиб перевел взгляд на Эльфу. Она уже  вытащила  свой  меч  и  была
готова положить его. Голос дипломата смягчился.
     - Если вы положите его здесь,  этого  будет  достаточно,  благородная
леди, - и он указал на палубу перед собой.
     Моряки и рыцари начали подходить и снимать  с  себя  луки,  арбалеты,
мечи, топоры - оружие всех видов. Та-ходинг  пригласил  Мирмиба  пройти  в
каюты и в трюмы, чтобы проверить, нет ли там какого-либо оружия. Молокинец
вежливо отказался и принял на  веру  слова  Гуннара,  что  все  вооружение
команды лежало у его ног.
     Этан подумал, что хотя Полос и утверждает, что молокинцы  принадлежат
к простому люду, однако, нужно достаточное  воображение,  чтобы  придумать
такой строгий и действенный метод охраны своего города  от  нежелательного
вмешательства извне каких-либо потенциально агрессивных посетителей. Он не
сомневался в словах дипломата, что его  людям  хорошо  известно  искусство
убивать. Мирмиб, как  видно,  много  раз  проводил  процедуру  по  изъятию
оружия.
     Наконец на палубе образовалась целая гора  из  разного  вида  оружия,
стального и из кости. Гуннар подвинулся к Этану и прошептал:
     -  Ты  предлагал  объединение,  а  твоя   собственная   жизнь   может
закончиться здесь, когда твоя кровь потечет по улицам  этого  города,  сэр
Этан.
     - Даже в моем  бизнесе  иногда  бывают  положения,  когда  необходимо
доверять, сэр Гуннар.
     - Ты говоришь о доверии, сэр Этан, - хитро сказал Гуннар, - однако  я
заметил, что ни ты, ни твои компаньоны не выступили вперед, чтобы положить
ваше огненное оружие прежде нас.
     - Пока этот друг не знает, что оно у нас имеется, нам незачем спешить
раскрывать свой секрет, - отрывисто пробормотал Этан,  -  в  моем  бизнесе
тоже очень хорошо иметь лишнее очко в затруднительном положении.
     - Если бы у нас было сто таких очков, -  согласился  Гуннар,  неплохо
разобравшись в  существе  аналогии.  -  Интересно  заметить,  что  понятие
доверия у тебя не абсолютное, а зависит от ситуации.
     - Я не имел в виду... - начал оправдываться Этан.
     Но Гуннар, с трудом скрывая удовольствие,  которое  он  испытывал  от
разоблачения слишком гибкой человеческой морали, отошел  от  него  прежде,
чем Этан нашелся с ответом.
     Полос Мирмиб стал внимательно рассматривать гору оружия, как только в
ней оказался последний меч. Металлические  наконечники  и  рукоятки  слабо
поблескивали в полумраке ущелья.
     - Для тех, кто путешествует лишь затем, чтобы предложить  дружбу,  вы
очень хорошо вооружены, - заметил дипломат.
     Эльфа тут же ответила:
     - Чтобы убедить некоторых, порой приходится убивать.
     - Хорошо сказано, миледи.
     Мирмиб сделал жест скромного восхищения.
     - Что теперь? - От нетерпения голос Септембера прозвучал нервно, хотя
на самом деле он был спокоен. - Мы выкинем это за борт? Или кто-то придет,
чтобы забрать наше оружие и прикрепить к каждому бирку?
     - Ни то, ни другое,  -  Мирмиб  широко  улыбнулся  великану.  -  Ваша
готовность выполнить наше требование - достаточное  подтверждение  доброты
ваших намерений, я надеюсь, подлинных намерений, - он беззаботно указал на
оружие. -  Вы  можете  забрать  ваше  вооружение  обратно.  Ваши  поступки
продемонстрировали нам то, что мы хотели узнать.
     Пока вся команда стояла вокруг и  с  остолбенелым  видом  глазела  на
дипломата, он  повернулся  и  пошел  к  лестнице.  Из-за  сильного  порыва
арктического ветра он споткнулся, и Этан подумал о слабости сильных. Как и
многие люди с сильным характером, Мирмиб носил свой меч и доспехи в  душе.
Мирмиб прокричал что-то двум транам,  ожидавшим  его  внизу.  Этан  уловил
только некоторые отрывки того, что он сказал. Его сильный акцент  был  для
Этана труднопонимаемым.
     Один  из  транов  протрубил  в  горн  с  первой  стены,  ему  ответил
торжествующий звук другого горна. И со второй стены послышались высокие  и
чистые звуки, и наконец все пространство каньона завибрировало от ликующих
трубных голосов.
     Когда последний горн затих,  Этан  поприветствовал  солдат  Молокина,
стоявших на стенах. Маленькое судно вышло из тени "Сландескри" и  подплыло
к его носу, где и остановилось, готовое в каждую минуту вновь двинуться  в
перед.
     - Где ваш капитан? - спросил Мирмиб.
     Гуннар, одной рукой задвигающий меч обратно в ножны, свободной указал
на капитанский мостик; Та-ходинг стоял там и сверку с любопытством смотрел
на них.
     - Я присоединюсь к нему, чтобы помочь ввести ваше судно в порт.
     Этан тоже за Гуннаром и Мирмибом последовал к  капитанскому  мостику.
Пока Та-ходинг выслушивал инструкции и советы Мирмиба, Гуннар отвел  Этана
в сторону и сказал:
     - Я видел, что канаты, которые скрепляли ворота,  убрали.  Теперь  мы
можем сломать ворота, находящиеся за нами, и уйти.
     Этан посмотрел на своего большого, заросшего рыжей  шерстью  друга  и
осведомился:
     - Ты настаиваешь на этом?
     - Нет, не настаиваю. В твоем вопросе звучит обвинение, друг Этан.
     Теперь была очередь Гуннара увиливать от прямого ответа по  причинам,
известным ему одному.
     Та-ходинг вновь установил несколько больших парусов.  Корабль-ледоход
медленно двигался ко вторым воротам, осторожно маневрируя, чтобы не задеть
своими боками скал узкого каньона. Пока они  пересекали  ворота,  солдаты,
находившиеся на  стенах,  внимательно  изучали  корабль  и  его  оснастку.
Однако, в отличие  от  того,  как  они  пересекали  первые  ворота,  здесь
наблюдающие со стен воины свободно переговаривались между собой. Их оружие
беспечно болталось за спинами или лежало на  стенах  и  скалах.  Некоторые
воины даже успели обменяться вопросами с членами команды "Сландескри".
     Вид ущелья не менялся по мере того, как они продвигались по  льду  за
лоцманским суденышком. Базальтовые стены вокруг них оставались по-прежнему
такими же высокими. Прошло много времени, прежде чем каньон сделал поворот
на юг и опять повел их в глубь острова. Постепенно стены,  нависавшие  над
ними, стали казаться меньше, а в некоторых  местах  виднелись  трещины  по
которым человек мог легко добраться до вершин этих уже  не  таких  высоких
скал.
     Теперь, когда они отчетливо видели внутреннюю часть плато, Этан опять
заинтересовался облаками, которые привлекли его внимание,  когда  они  еще
были в открытом  ледяном  океане.  По-прежнему  облака  висели  над  одним
местом, как бы с неохотой, поддаваясь силе ветра. Теперь Этан разгадал  их
происхождение.
     Подобные облака нависали и над  вершинами  Софолда,  родного  острова
Гуннара и Эльфы. Эта внушительных размеров  серая  масса  была  скоплением
пара, а не дыма, как они думали раньше. Он регулярно появлялся  из  трещин
вулкана,  поэтому  не  успевал  ветер  прогнать  одни  тучи,  как  тут  же
появлялись другие. Это и было объяснением постоянного скопления облаков  в
одном и том же месте, что производило впечатление их неподвижности.
     Вулканическое  тепло  создавало   в   Софолде   базу   для   литейной
промышленности, и благосостояние Софолда во многом зависело от  него.  Так
что  в  дополнение  к  славе  хороших  кораблестроителей,  подумал   Этан,
молокинцы, вероятно,  являются  и  металлургами,  использующими  природные
источники энергии.
     Этан спросил об этом Мирмиба.
     - Это правда, что там есть литейные цеха, - согласился тран, - но они
не принадлежат нам и мы не управляем ими.
     И в ответ на удивленный вопросительный взгляд трана он добавил:
     - У нас есть соглашение с людьми, которые управляют этими цехами.
     - Они не молокинцы?
     - Нет, - сказал дипломат, и на его лице появилось странное выражение,
которое Этан не мог понять.
     Он хотел было продолжать свои расспросы, но вдруг "Сландескри"  резко
накренился на правый борт. Они еле избежали удара мачтами о стену каньона.
Моряки отчаянно трудились, орудуя парусами, но теперь по  другой  причине.
Когда корабль повернул к югу, в глубь острова, ветер, задувавший с  плато,
почти полностью исчез, как только корабль вошел в  это  южное  ответвление
каньона.
     Ветер был теперь слабым, как утренний  бриз.  Этан  сорвал  маску  со
своего лица, но тут же с отвращением натянул  снова.  Снаружи  был  отнюдь
рай. Ветер, может, и  утих,  но,  если  снаружи  было  теплее,  чем  минус
пятнадцать, значит он отвык определять  температуру  своей  чувствительной
кожей. Молокин не был Транской Ривьерой.
     В каньоне их ждало еще несколько  поворотов  и  изгибов.  Вскоре  они
достигли своеобразного природного амфитеатра. Темные скалы расширились  на
востоке и западе, прежде чем сомкнуться на юге.  Они  двигались  по  этому
чашеобразному ущелью, которое было, по  крайней  мере,  раз  в  двенадцать
шире, чем вход в каньон.
     А  впереди  виднелся  Молокин!  Настоящий  город  Молокин.  Этан,  не
отрываясь,  разглядывал  террасы  каньона.  В  южной  части   скалы   были
значительно выветрены и образовывали площади на  разных  уровнях.  Дома  и
целые улицы были расположены на этих  площадках,  и  Молокин  являл  собой
невиданно красивое зрелище распахнутой, обжитой скалы, города-террасы.
     Несколько тысяч крыш поблескивало на солнце. Ледяные  дорожки  вились
серебряными  лентами  между  домов.  В  противоположном  от  порта   конце
возвышался внушительного вида форт,  построенный  на  верхней  площадке  и
окруженный стеной, не менее тридцати метров высоты.
     В  гавани  было  достаточно  пространства,  чтобы  "Сландескри"   мог
свободно  маневрировать.  В  эту   великолепную   ледяную   гавань   могли
одновременно свободно войти столько же кораблей, сколько в  порт  Уоннома.
На западе доки прорезали лед, как некие огромные черные  клавиши.  В  этой
части гавани было расположено много необычных строений и  прорыты  ледовые
каналы, доходящие до скал.
     -  Наша  верфь,  -  объяснил  Мирмиб,  и  в  голосе  его   прозвучала
нескрываемая гордость.
     - Я начинаю понимать, почему это место никогда не было  захвачено,  -
пробормотал Септембер. - Немногие смогли бы прорваться  через  эти  стены.
Обходить же с фланга плато нет  никакой  возможности.  К  тому  же  ветры,
беспорядочно носящиеся в каньоне, делают  атаку  практически  невозможной,
поскольку все силы и время командам придется тратить на то, чтобы удержать
нужный курс кораблей.
     Пока  ледоход  под  руководством  Мирмиба   и   Та-ходинга   медленно
приближался к длинному и пустынному доку,  Этан  перевел  свой  взгляд  на
юго-восток. Между городом и западной частью  каньона  скалы  расступались,
образовывая как бы субканьон, в котором буйно зеленели  те  хвойнообразные
деревья, которые они уже и раньше встречали в  этом  мире.  Но  здесь  они
достигли огромных размеров. У Этана не было сомнения,  что  мощному  росту
деревьев способствовал здешний климат: в  малом  каньоне  не  было  ветра,
постоянно дующего, все разъедающего, хозяйничающего на  всем  пространстве
планеты Тран-ки-ки. Деревья здесь могли спокойно  развиваться  и  расти  в
высоту и ширину без ежеминутной угрозы быть вырванными  с  корнем  сильным
ветром. Семена находили хорошую почву,  в  которой  легко  закрепиться,  а
большие деревья укрепляли почву своими  разветвленными  корнями.  Источник
благосостояния Молокина заключается в  его  необычайно  удачных  природных
условиях.
     Когда они наконец расположились в доке  и  Мирмиб  освободился,  Этан
вновь завел разговор о литейных цехах.
     Хранителю ворот было явно  не  по  себе  от  этого  разговора,  и  он
попытался перевести  внимание  Этана  на  устройство  ближайших  зданий  в
несколько этажей, встроенных в скалы, которые формировали вид гавани.
     - Есть  какие-нибудь  причины,  по  которым  ты,  Мирмиб,  не  можешь
говорить на эту тему? - в упор спросил Этан.
     - Нет, никаких официальных запретов не существует.  Запреты  касаются
лишь охраны частной жизни... - Мирмиб остановился, и на его лице появилось
выражение смиренного благоговения, потом он продолжал: - Вы - наши друзья.
И нет особых причин, почему я не могу рассказать вам о сайях.
     - О сайях?
     - О жителях Золотой Сайи. Они знакомы с такими вещами, о  которых  не
знают обыкновенные траны. Они - необыкновенные.
     - Вы поклоняетесь им, как богам? - удивленно воскликнул Этан. Если он
надеялся таким образом расшевелить Мирмиба, чтобы тот невзначай раскрылся,
то напрасно.
     - Я не говорил ничего подобного, - спокойно возразил дипломат. - Нет,
они не боги. Они просто иные, чем мы. Знать их - значит  уважать  их.  Это
такая  же  древняя  традиция,  как   само   существование   Молокина.   Мы
преклоняемся перед знающими, но всегда были и остаемся независимыми.
     Этан уже давно заметил, что  всем  транам  характерно  это  неистовое
чувство родовой общности.
     - У нас с ними деловые и торговые отношения.
     - Наверное, из-за страха перед  ними.  Почему  бы  не  управлять  вам
литейными цехами самостоятельно, или, по крайней мере, диктовать  им  свои
условия?
     - Дело не в страхе, мой друг. Вы ведь  не  знаете  ничего  о  Золотой
Сайи. Мы не боимся их, но мы их  уважаем.  И  даже  если  мы  захватим  их
литейные цехи, то ничего не выиграем, потому что мы не умеем работать  так
же хорошо на рудниках и у плавильных печей, как они, и не умеем выделывать
такие замысловатые изделия из металла для наших домов  и  кораблей,  какие
умеют делать они. К тому же для наших организмов невыносимо работать  там,
где живут они. Для нас сложно даже торговать с ними.
     - Значит, там, где они живут, значительно теплее?
     - Так, мы думаем, - ответил тихо Мирмиб.
     Совершенно очевидно,  что  то,  что  для  транов  кажется  нестерпимо
жарким, для человека будет как раз самой подходящей температурой воздуха.
     Но если это было действительно так, то какими тогда были  эти  жители
из Золотой Сайи?
     - Там, в Сайе, живет много  красивых  созданий  и  растений,  которые
могут заинтересовать любопытного путешественника,  если,  конечно,  он  не
умрет от жары, пока будет изучать их. Таких нет  больше  нигде  на  Тране,
судя по рассказам, которые нам доводилось слышать.
     - Что за растения? - раздался заинтересованный голос. Этан  и  Мирмиб
оглянулись. Миликен Вильямс, маленький учитель, находился вблизи -  он  не
хотел прерывать разговор, но слишком заинтересовался, чтобы удержаться  от
вопроса.
     - Я не буду их вам описывать. Я не могу их вам описать. Они похожи на
воплощение мечты.
     Мирмиб выглядел задумчивым, он продолжал:
     - Я был на окраине главного каньона два раза в моей жизни, и не  имею
ни малейшего желания идти туда опять. Когда мы закончили наши  переговоры,
я был так измучен  и  ослаблен,  что,  наверное,  около  двух  дней  потом
пролежал   без   сознания,   прежде    чем    силы    постепенно    начали
восстанавливаться. И это при том, что нашу встречу они назначили  в  самом
отдаленном уголке своей страны, на окраине земли огня.
     - Обезвоживание организма, - пробормотал Вильямс.
     - А теперь если вы не возражаете, я бы предпочел больше не говорить о
них.
     Он указал на группы транов, направляющихся по ледяной дорожке дока  к
короблю.
     - Это участники официального  церемониала.  Мое  присутствие  на  нем
обязательно.
     Мирмиб покинул их,  чтобы  присоединиться  к  Та-ходингу,  Гуннару  и
Эльфе. Пока длилась церемония  официальной  встречи,  а  происходила  она,
можно сказать, по всем правилам, то есть ужасно  медленно,  у  Вильямса  и
Этана было время понаблюдать за  мальчишками,  резвившимися  в  доках,  не
обращая  внимания  на  опасность,  грозившую  им  со   стороны   кораблей,
производящих разгрузку. Они совершенно не  обращали  внимания  на  грозные
окрики взрослых, на озабоченных моряков, снующих с поклажей, и  продолжали
носиться туда-сюда вокруг полозьев кораблей.
     В гавани было несколько  таких  кораблей.  Судя  по  слухам  об  этой
стране,  Молокин  был  центром  кораблестроения  и  промышленности,  а  не
торговли. Торговля здесь велась скорее от случая к случаю.
     Вильямс медленно поднял  свою  маску,  защищавшую  лицо,  давая  коже
постепенно привыкнуть к атмосферному холоду. Он снял  свои  солнцезащитные
оптические линзы, поскольку здесь  не  было  обычного  режущего  света,  и
поменял их на свои, обычные; линзы ему приходилось  носить  постоянно,  но
зато они помогали ему избегать тех проблем, которые  возникали  у  других:
защитные очки под маской часто мешали при движении.
     Несколько снежинок село ему на лицо.
     - Этан, что вам напоминает этот каньон?
     Этан снова внимательно осмотрел гавань.  Перед  ними  лежал,  вернее,
возвышался  Молокин.   По   скалам   скользили   местные   жители,   легко
преодолевавшие обрывистые повороты на ледяных дорожках, которые  возникали
почти на каждом шагу. Над  городом-скалой  голубело  небо,  но  часть  его
закрывали стоячие серые облака.
     Этан не знал, что ответить на вопрос учителя.
     - Мне кажется, это похоже на ложе  огромной  реки,  которую  я  видел
когда-то раньше. Со скал могли обрушиваться водопады.
     - Да, конечно, похоже на глубокий  речной  каньон.  Только  некоторые
детали не совпадают, - Вильямс говорил с волнением, непривычным для  него.
- Но, этого недостаточно.
     Он посмотрел на выход из  каньона,  облокотился  на  перила,  положил
подбородок на сложенные руки, но не стал продолжать своей мысли.
     Этан пожал плечами. В это время послышался знакомый голос  с  главной
палубы. Он  обернулся  и  увидел  великана,  который  отчаянно  размахивал
руками, делая ему знаки подойти.
     - Идите сюда, дружище. Местный ландграф соблаговолил  переговорить  с
нами. Возможно, мы получили шанс заключить союз со вторым  государством  в
империи льда.
     Покинув Вильямса, все еще стоявшего у перил и  обдумывающего  древнюю
геологию, Этан присоединился к компании, направляющейся ко дворцу.
     Молокин очень походил на Уонном, за  исключением  того,  что  он  был
расположен как бы на ступеньках огромной лестницы, а не  на  равнине,  как
родной город Гуннара. Ледяные дорожки вели вверх с одного уровня города на
другой.
     Как и нужно было ожидать, толпы  любопытствующих  высыпали  на  улицы
поглядеть на чужестранцев. Удивление было написано на  лицах,  когда  мимо
прошли люди, которые выглядели  еще  более  чужаками  в  своих  коричневых
спецкомбинезонах.
     - Скажи мне, Мирмиб, - обратился Этан к дипломату, ведущему их, -  вы
и ваши люди хорошо обустроились здесь. Очевидно, и те,  из  Золотой  Сайи,
обжили так же другой конец каньона. Но что там, за Сайей?  Кажется,  будто
каньон, поросший лесом, так углублен  в  материк,  что  доходит  до  конца
плато. Там нет скал, которые бы мешали освоению земли. Кто живет там?
     Мирмиб удивленно поднял свои густые брови и ответил:
     - Никто, друг  Этан.  Во  всяком  случае,  никто,  кого  бы  знали  в
Молокине. А Молокин, - он провел рукой в направлении города, -  существует
здесь с незапамятных времен.
     - Значит, ты не можешь быть уверенным, что в глубине острова никто не
живет. - Он улыбнулся, глядя на ребятишек, которые рассматривали следы его
шагов, а потом поднимали на него глаза, как будто он был ожившим чудовищем
из кошмарного сна. Потом Этан продолжал:  -  Там  когда-нибудь  кто-нибудь
бывал?
     Мирмиб отвечал мягким голосом:
     - Друг Этан, ты так спрашиваешь, как будто хочешь найти  кого-нибудь,
кто бы присоединился к тебе в этой безумной идее.
     Этан кивнул в знак согласия, но потом вспомнив, что этот  жест  может
быть незнакомым Мирмибу, добавил "да".
     - Но ты никого не найдешь. Да, мы бывали на верху каньона. Там нет ни
природных ледяных дорожек, ни ледового океана.
     Он поднял ногу, чтобы показать свою ступню с острыми шивами.
     - Как мы можем там передвигаться?  Нам  надо  растопить  лед,  полить
почву, потом дать замерзнуть, чтобы образовалась ледяная дорога, - так  мы
делаем здесь, в городе. Однако для дальнего путешествия, этот способ очень
трудоемкий и не оправдывает себя.
     - Но ты сказал, что кто-то из вас был на вершине?
     - Да, несмотря  на  трудности.  Они  рассказывали,  что  увидели  там
пустынную землю,  со  скудной  растительностью  и  без  дичи.  Там  нечего
употреблять  в  пищу,  кроме   низкого,   тощего   растения,   не   такого
питательного, как пика-пина, которую  мы  выращиваем  на  верхних  уровнях
каньона. Деревья там тоже не стоят того, чтобы  их  срубали.  Они  чахлые,
низкорослые и разбросаны на больших расстояниях друг  от  друга.  Там  нет
достаточного количества льда, который можно было бы растопить для питья  и
сооружения ледяных дорожек, по которым мы можем свободно двигаться.
     К тому же, это место обжито духами. Они забирают разум  у  того,  кто
посмел вторгнуться на их  территорию.  Говорят,  чем  дальше  отходить  от
Молокина, тем больше твои мозги плавятся и испаряются как вода. Достаточно
об этом.
     Они подошли ко дворцу.  Этан  отбросил  свои  фантазии  о  внутреннем
районе этого острова. Им предстояло встретиться лицом к лицу с  еще  одним
ландграфом,  и  Этан  надеялся,  что  здесь  им  повезет  больше,  чем   в
Пойолавомааре.
     Из-за смога и далекого расстояния они не могли из  гавани  разглядеть
замок. Теперь, когда они находились возле него, Этан был очень удивлен его
довольно  скромными  размерами.  Он  не  имел  такого   возвышающего   его
фундамента, как каменный массив в Пойолавомааре или хотя бы как замок отца
Эльфы в  Уонноме.  Благодаря  своему  расположению  на  возвышенности,  он
казался больше, чем был, или производил бы впечатление, будь  он  построен
на ровном месте в городе. У него был невысокий, но довольно длинный фасад,
- и замок напоминал прямоугольник, вытесанный из скалы.
     Но при взгляде на него не покидала мысль и о его  хрупкости  -  из-за
тридцатиметровых  скал,  возвышавшихся  за  ним  мрачным  фоном,  которые,
казалось, при сильном порыве ветра могли обрушиться на него и погрести.
     Охранники, стоявшие у входа в замок,  казались  тоже  вытесанными  из
камня, как и здание, которое  они  охраняли.  Они  прошли  сквозь  высокие
главные ворота в небольшой светлый  зал,  оттуда  их  повели  по  анфиладе
комнат и только когда вместо дневного света, лившегося из окон, на  стенах
заиграл огонь факелов, Этан и его спутники поняли, что большая часть замка
находилась в самой скале.
     Не успели они толком свыкнуться со своим открытием, как  Мирмиб  ввел
их в залу, отличавшуюся скромностью и простотой, хотя  несколько  шкур  на
стенах, и свет факелов придавали ей какое-то таинственное  очарование.  Но
Гуннар, Эльфа и Та-ходинг не были очарованы. Когда же Мирмиб сообщил,  что
они стоят в тронном зале, траны просто не поверили своим ушам.
     В зале  не  было  того  варварского  великолепия,  какое  можно  было
встретить в тронной комнате отца Эльфы: восхитительных  по  своей  красоте
знамен,  резьбы  и  великолепных,  как  слоновая  кость,  огромных   зубов
ставанцера. Не было в  ней  того  показного  величия,  какое  ощущалось  в
тронной комнате Тонкса Джин Ракоссы из Пойолавомаара.
     В атмосфере витала скорее интимность, дух богатства и  власти.  Кроме
красивых шкур на стенах, производил впечатление инкрустированный  пол.  Он
был похож на мозаику, состоящую  из  пентаграмм,  треугольников  и  других
геометрических фигур, каждая из которых была составлена из другого оттенка
полированного дерева. По краям  инкрустация  была  интенсивно-коричневого,
почти черного, цвета, который постепенно переходил в более  светлые  тона,
пока наконец не образовывал в центре залы треугольник медового цвета.
     Трон больше  напоминал  обыкновенный  стул  с  высокой  спинкой,  чем
величественное  место,  на   котором   должен   восседать   главный   тран
государства. Этан, который  вобрал  взглядом  интерьер  залы  в  несколько
секунд,  теперь  внимательно  посмотрел  на  того,  кто  сидел   на   этом
своеобразном троне. В это время тот откинул  капюшон,  скрывавший  лицо  и
поднялся приветствовать их. Мантия обрисовала пышные, явно  женские  формы
царственной особы.
     Септембер, не испытывающий стеснения ни  при  каких  обстоятельствах,
тихо  отпустил  игривое  замечание.  Но  причины  для  удивления,  которое
почему-то испытал Этан, вообще-то  не  было.  Женщины,  занимавшие  важные
посты в аппарате управления на Земле, были настолько частым явлением,  что
на это не обращали внимание. Вернее, это воспринималось в Содружестве  как
совершенно естественная вещь. Но для средневекового общества с феодальными
формированиями это было большой редкостью.
     Однако, разве не была женщиной Саганак-смерть,  которая  еще  недавно
властно управляла Ордой, теперь разгромленной воинами Софолда с их людской
помощью? А разве не была Эльфа наследницей титула ландграфа Софолда?
     Правительница Молокина, встав с трона, приблизилась к  ним,  чтобы  с
каждым по очереди обменяться приветственным дыханием.  Мирмиб  представлял
ей каждого. Правительница не смутилась и  без  колебаний  подошла  к  двум
людям.
     Имя ландграфа, или, скорее, ландграфини, было К'ферр Шри-Вем.  У  нее
было типичное для транов телосложение, хотя она была намного  тоньше,  чем
две другие присутствующие женщины, Эльфа и Тиильям. Возможно, худоба  была
специфической чертой всех молокинцев, во всяком случае, на  это  указывала
фигуры их ландграфини и охранников, служивших во дворце.  Если  бы  не  ее
высокий рост, то из-за своей,  с  точки  зрения  транов,  худобы,  она  по
телосложению была бы почти похожа на человека. Она  была  почти  такой  же
высокой, как  Гуннар  или  Сква  Септембер.  Сква,  возможно,  находил  ее
привлекательной в своем роде, но Этану она показалась  страшной  уродиной.
Он мог целиком завернуться в ее один складчатый дан-перепонку.
     Но ее улыбка, когда она приветствовала их, была  очаровательна  своей
искренностью. Гуннар, Та-ходинг и Балавер взирали на  нее  с  восхищением.
Но, несмотря  на  присутствие  и  очарование  первой  персоны  страны,  ни
Тиильям, ни Эльфа не почувствовали ни подавленности, ни  уколов  ревности.
Возможно, это  произошло  из-за  некой  ауры  неподдельной  значительности
личности, которая была присуща К'ферр. Прежде всего, она  была  правителем
страны, и это все ощущали, несмотря на то, что,  за  исключением  Тиильям,
она была самым молодым траном, присутствовавшим в зале.
     По причинам, так и оставшимся непонятными для Этана, изложить историю
их путешествия выпало именно ему. Он должен был рассказать об их случайном
появлении и аварии на планете Тран-ки-ки, об  отдаленном  форпосте  землян
Арзудуне, об их приключениях  по  пути  в  Молокин,  об  идее  объединения
транских государств на принципах взаимовыгодного общения, избрания единого
правительства, которое могло бы подать прошение о вступлении в Содружество
планет.
     К'ферр    с    интересом    воспринимала    информацию,    содержащую
приключенческие  сюжеты  и  этике-политические  концепции   переустройства
транского мира. Она внимательно слушала Этана, лишь  изредка  делая  жесты
согласия или несогласия или тихо обменивалась с  Мирмибом,  который  стоял
рядом с ней. Она не проявляла особых эмоций до тех пор, пока Этан не дошел
в своем рассказе до встречи, и захвате их недоверчиво-зловещим  психопатом
Ракоссой из Пойолавомаара, который  действовал  в  согласии  с  ландграфом
Арзудуна, Колоннином Ре-Виджаром.
     Прежде чем Этан дошел в повествовании до подземной тюрьмы  и  бегства
из нее, К'ферр начала быстро расхаживать туда-сюда от трона до места,  где
стояли ее посетители. При соприкосновении с полом ее шивы  издавали  звук,
похожий на цоканье женских каблучков. Этан смотрел на  царапины  и  думал,
полировали ли здесь столь  затейливо  инкрустированный  пол  после  каждой
аудиенции или просто зал редко использовался.
     Когда Этан  пересказал  все  лживые  заявления,  которые  использовал
Ре-Виджар, чтобы поколебать и привлечь на  свою  сторону  Ракоссу,  К'ферр
вдруг разразилась гневной тирадой, которая заключала  в  себе  все  давние
обиды, которые претерпел Молокин от Пойолавомаара.
     - Но Молокин воспринимают скорее как легенду в Пойолавомааре, чем как
реальную страну, - вставил Гуннар.
     - А их лживость стала легендой в Молокине. Это правда,  -  продолжала
К'ферр страстно, - у нас теперь с ними нет никаких  контактов.  Но  у  них
много контактов с транами, которые торгуют с нами. Хотя сами они не  могут
постичь  нашего  искусства  кораблестроения,  они  из   зависти   пытаются
отговорить других от заключения с нами контрактов на постройку  судов.  Их
торговцы слывут высокомерными и  самонадеянными,  они  стремятся  запугать
тек, кто имеет дело с нами. Они  чванятся  своей  силой,  мошенничают  при
любой возможности.  Но  тем  не  менее,  мы  слышали,  что  другие  боятся
отказываться от ведения с ними торговых дел. Капризность  и  злобность  их
ландграфа хорошо нам известна.
     Тиильям Хох пробормотала какое-то замечание, которое,  правда,  никто
не расслышал, однако Этан догадался, в чем была его суть.
     - Ракосса прославился беспорядочными налогами, которые  он  дерет  со
своего народа.  Однако,  -  сказала  ландграфиня  со  спокойно-приветливой
интонацией, - вы находитесь здесь, а не в Пойолавомааре.
     - И очень этому счастливы, миледи, - заметил Гуннар с воодушевлением.
К'ферр грациозно села на свой трон, облокотившись на левую руку. Когти  ее
правой руки то появлялись, как у кошки,  исчезала  привычка  взволнованных
транов, которую Этан сразу заметил.
     - Расскажи мне об этой идее, об этом плане, который есть  у  вас  для
нашего мира, пришелец. Об этой - как ты ее назвал, Мирмиб? -  конфедерации
стран льда?
     Она взглянула на Гуннара и продолжала:
     - Я никогда не слышала о такой земле, Софолд, и не знаю  никого,  кто
бы слышал о ней. Но вы, траны Софолда, решились на союз с  пришельцами  из
другого мира. Можете вы представлять весь свой народ и при  этом  заверить
меня, что в основе этого союза лежит идея равенства всех государств?  Если
это так, то я принимаю ваше  предложение  вступить  в  конфедерацию  стран
льда.
     Гуннар и Эльфа, так неожиданно столкнувшиеся с  близкой  возможностью
осуществления их идеи, вопросительно посмотрели  на  Этана.  Он  задумчиво
молчал. Наконец, Гуннар собрался с духом:
     - Мы не предполагали, что так быстро получим ваше соглашение, миледи.
     - Значит, вы ждали моего отвлеченного одобрения, но не действия?
     - Я не говорил этого - смутился Гуннар. - Я хотел только сказать... -
он остановился, стараясь подавить волнение. - Я рыцарь. У  меня  нет  прав
заключать договор.
     - Но у меня есть такие права!
     К'ферр всем корпусом повернулась к Эльфе.
     - А ты тоже имеешь рыцарское достоинство страны  Софолд?  -  спросила
она.
     - Я Эльфа Курдаг-Влата, дочь Торска Курдаг-Влата, ландграфа  Софолда.
Придет день, когда я стану ландграфиней, утвержденной рыцарями и  знатными
жителями Софолда. Я даю обещание, что Софолд  никогда  не  будет  настроен
воинственно по отношению к членам конфедерации и, в  частности,  к  стране
Молокин. Будь  проклят  тот  день,  если  это  когда-нибудь  случится.  Мы
создадим  конфедерацию  для  улучшения  жизни  не  только  в  наших   двух
городах-государствах, но и всего народа Тран-ки-ки.
     Чувствуя, что  все  на  нее  смотрят,  Эльфа  продолжала,  уже  менее
эмоционально.
     - Сделав это, мы расширим наши представления о  Вселенной  с  помощью
друзей с планеты, называемой Земля, которые живут в большом мире, чем мы.
     К'ферр подошла к Эльфе и взяла ее за руку.  Эльфа  сделала  со  своей
стороны то же самое, и они обменялись дыханием, к  мимолетной,  но  бурной
радости всех остальных.  Все  это  случилось  слишком  быстро  для  Этана,
который  привык  иметь  дело  с  бюрократической   системой   Содружества,
предварительными дипломатическими проработками, обсуждениями  и  внесением
поправок в условия договора. Отсутствие чиновничьего  сословия  в  системе
управления  транским  государством  не   в   первый   раз   выявило   свои
преимущества.
     Эта система отнюдь не была тупиковой в истории разумного мира.



                                    13

     - В сорока трех сатчах к юго-западу от  Молокина  лежит  Джинадас,  -
говорил Мирмиб своим отдыхающим  гостям.  -  Возможно,  они  тоже  захотят
вступить в союз, особенно если мы  пошлем  с  вами  своих  представителей,
которые убедят их в выгодности этого союза. У нас есть также добрые друзья
в Иелите, самом мощном государстве, которое находится приблизительно в ста
сатчах к западу отсюда.
     - Мы забываем о себе, - немного чопорно сказала К'ферр,  выглядевшая,
однако, очень оживленной,  -  мы  все  должны  отдохнуть  несколько  дней.
Событие такой величины и  важности  нужно  обязательно  отметить,  устроив
веселый праздник с пиром, - топазовые глаза К'ферр сияли в свете  факелов.
- Мы, молокинцы, рады любому поводу для праздника.
     - Я не знаю, - начал Этан, - возможно, будет лучше, если мы  поспешим
в нашем...
     - Мы будем очень рады  остаться  ненадолго,  -  резко  прервал  Этана
Септембер, бросив насупленный взгляд в его сторону. - После того,  что  мы
пережили  в  последние  два  месяца,  мы  можем  позволить  себе  устроить
небольшой праздник. Разве нет, дружище?
     - Сква, не думаете ли вы, что нам следует...
     - Думаю, что спешки никакой нет, и мы останемся.
     -  Все  согласны,  -  сказал  Мирмиб  и  сцепил  пальцы  в  положении
указывающем  на  его  большое  удовлетворение  решением.  -  Приготовления
начнутся сегодня. А пока я хотел бы  осмотреть  ваш  чудесный  корабль.  -
Затем он с почтительным любопытством обратился к Эльфе: - Как вам  удалось
построить такое большое судно?
     - С помощью специального металла, который наши  друзья-люди  называют
дюраллой  и  который,  как  обещает  сэр  Этан,  они  могут  доставлять  в
необходимом нам количестве.
     Дипломат перевел взгляд на Этана:
     - Возможно ли это, чужестранец Этан?
     - Коммерция - это составная  часть  жизни  Содружества,  без  которой
невозможно его существование, друг Мирмиб.
     Когда Этан говорил это, он желал чтобы этот древний правительственный
афоризм звучал менее банально. Ему легче было разговаривать на специальные
темы, чем на общие. В то же время ему было интересно узнать,  какой  титул
носил  Полос  Мирмиб.  Он  назвал  сам  себя  хранителем  Ворот,  но   его
присутствие здесь,  как  личного  советника  К'ферр,  указывало  на  более
существенную и могущественную роль. Может быть, он первый министр? Или  ее
отец? Или супруг? Задаваясь этими  вопросами,  Этан,  однако,  решил,  что
лучше будет не проявлять бестактность, доискиваясь до ответов. По  крайней
мере, не сейчас, когда новая конфедерация существовала не более нескольких
минут.
     - Я уверен, что обо всем мощно договориться, - добавил Этан.
     - Такая перспектива обещает процветание народам Молокина и Софолда, -
согласилась леди К'ферр, - и нашим друзьям в Иелите и Джинадасе, если  они
тоже согласятся присоединиться с Софолду, а я верю, что они согласятся.
     Ее простые манеры и прекрасное выражение лица  окончательно  покорили
Этана, так что он был просто шокирован ее  следующими  словами,  поскольку
никак не ожидал их услышать из ее уст.
     -  Но  есть  одна  вещь,  сущий  пустяк,  на  который  все,   конечно
согласятся. Вероломные жители Пойолавомаара должны быть,  естественно  же,
исключены из союза.
     Сердце Этана упало, когда Гуннар покачал своей головой и выразительно
посмотрел на Этана. Вся его поза говорила яснее слов: "Видишь теперь?  Как
бы доброжелательно и относились к нам в Молокине, всегда  будет  вражда  и
ненависть между транами, которые даже не могут  допустить  самой  мысли  о
примирении".
     - Детали заключения союза могут быть выработаны позже, миледи. -  Эти
слова были попыткой Этана избежать уже нарастающего конфликта. - А  теперь
мы бы хотели вернуться на наш корабль и как следует подготовиться к визиту
сэра Мирмиба.
     Или К'ферр передалась неловкость, которую испытывал Этан, или  просто
ее мысли переключились от Пойолавомаара, - в любом случае разговор об этом
больше на заходил.
     - Вам не нужно беспокоиться и специально готовиться к нашему  визиту.
Мы с Мирмибом присоединяемся к вам.
     Ошибочно восприняв его поведение за якобы испытанную  им  неловкость,
она деликатно добавила:
     - Но если  вы  хотите  отдохнуть  и  предупредить  свою  команду,  я,
конечно, понимаю. Мы подождет, пока вы будете готовы.
     Они откланялись и уже выходили из комнаты, когда вдруг в  зал  вбежал
солдат-молокинец.
     Сама  его  спешка  свидетельствовала  о  важности   принесенного   им
сообщения, поскольку траны не любили бегать  и  старались  обходиться  без
этого, кроме самых крайних случаев. Их острые, длинные  шивы  были  хорошо
приспособлены для скольжения по льду, бегать же на  них  было  неудобно  и
опасно, однако солдат вбежал в комнату - и лицо его было взволнованным.
     Пока гости стояли поодаль, притворяясь, что  не  замечают  вбежавшего
солдата, который теперь что-то докладывал ландграфине, Этан изо  всех  сил
старался понять, о чем идет речь.  Не  только  способ  передвижения  этого
солдата,  но  и  его  манеры,  поспешность  речи,  указывали  на  важность
принесенных им новостей.
     Как понял Этан, это  касалось  всех  транов,  поскольку  запыхавшийся
солдат  даже  не  пал  ниц  перед  своей  правительницей   или   хотя   бы
продемонстрировал какие-либо другие знаки уважения. Он просто  приблизился
к трону и быстро заговорил, часто останавливаясь, чтобы перевести дыхание.
     - Миледи! За первыми воротами... корабль... дальше, рядом у  входа  в
каньон, - много кораблей!
     - Успокойся и восстанови дыхание, воин, -  посоветовал  Мирмиб.  -  А
теперь ответь, как много?
     - Двадцать или  тридцать,  господин  министр,  -  выпалил  посланник,
игнорируя слова Мирмиба о спокойствии. -  На  всех  полно  вооруженных  до
зубов солдат.
     Этан шепотом вмешался в разговор между Гуннаром и Септембером.
     - Что случилось, друзья?
     - Послушаем, - указал рукой Септембер в направлении трона.
     Эльфа и Тиильям тоже замолчали, настороженно взирая на солдата.
     - Они говорят, они прибыли из Пойолавомаара, - продолжал тот.
     - Черт побери! - выругался Септембер, и на  его  лице  было  написано
разочарование.
     - Они говорят, что знают... - он оглядел  комнату  и  остановил  свой
взгляд на Этане и его друзьях, - об их здесь пребывании.
     - Откуда они могут это знать? - удивленно спросила К'ферр.
     - Они узнали это по характерным, глубоким и  узким,  следам,  которые
оставил на льду их корабль, миледи.
     Мирмиб глубокомысленно кивнул, а солдат тем временем продолжал.
     - Они требуют, чтобы путешественники, их большой корабль и женщина из
Пойолавомаара по имени Тиильям Хох,  были  переданы  им.  Если  так  будет
сделано, то они покинут с миром это место. В противном случае  они  грозят
захватить город, - при этих словах в усталом  голосе  солдата  послышалась
явная нотка сомнения.
     К'ферр резко встала и гневно сказала:
     - Какая самонадеянная наглость! Прийти к нашим  воротам  и  требовать
силой оружия выдачи наших гостей. Это невозможно ни при каких условиях.
     Солдат с восхищением внимал словам своей правительницы.
     - Это неслыханно, миледи! Он уверяет, что разрушит наш город, если мы
не подчинимся.
     - Он? Кто он?
     - Их ландграф, их предводитель Тонкс Джин Ракосса, миледи.
     - Соизволил ли он отпустить нам некоторое время для  размышления  над
его  благородным  предложением?  -  саркастически  поинтересовалась   леди
К'ферр.
     - Четыре дня, миледи.
     - Так много? Почему они дают нам столько времени?
     Не поняв иронии,  содержащейся  в  вопросах,  ответы  на  которые  не
занимали леди К'ферр, солдат пояснил:
     - Они понимают, сказал нам их представитель, что нам, возможно, будет
трудно принять решение, поскольку оно идет вразрез с нашими  традициями  и
законами  гостеприимства.  Поэтому  нам  требуется  некоторое  время   для
размышлений и совещаний. Однако нам дали понять, что пока их флот стоит  у
входа в каньон, ни один корабль не сможет ни войти, ни выйти в  город  для
торговли.
     - Или скрыться, - добавил невозмутимый Мирмиб.  -  Скажи  мне,  воин,
твое имя и мирное занятие.
     - Кортунди, господин министр. Я торгую кожей.
     - Как бы ты поступил в этой ситуации, Кортунди?
     Простой солдат с уважением посмотрел на правительницу и министра:
     - Я хочу вернуться на свой пост к первым воротам,  миледи  и  сэр.  Я
думаю, моя помощь понадобится там.
     - Осада может быль долгой, Кортунди.
     Солдат широко улыбнулся, показав клыки.
     - А нам спешить некуда, сэр.
     -  Неплохо  сказано,  -  К'ферр  улыбнулась,  -  подождите   снаружи,
Кортунди.
     Солдат повернулся и вышел из комнаты.
     - Во всем надо винить только меня, - раздался вблизи  шепот,  и  Этан
оглянулся посмотреть, кто это  сказал.  За  ним,  прислонившись  спиной  к
стене, стояла Тиильям. При свете факелов мех на ее голове и  плечах  нежно
серебрился.
     - Мне не следовало идти с вами дальше после того, как я  помогла  вам
убежать, - продолжала Тиильям. - Лучше мне было убить себя и предотвратить
погоню. Ракосса - сумасшедший.
     - Он действительно сумасшедший,  -  сказала  К'ферр  расслышав  слова
удрученной гостьи, - если надеется захватить  Молокин.  Он  не  сможет  ни
добраться до  города,  ни  Даже  проломить  первые  ворота.  Бедняга,  его
помыслами управляет не здравый рассудок, а безумие.
     Этан  еле  удержался  от  замечания,  что  некоторые  из   величайших
правителей Земли тоже считались сумасшедшими в свое время.
     - Но ищет он только меня  одну,  -  печально  продолжала  Тиильям.  -
Потому что не может примириться с мыслью, что я от него убежала. Мне лучше
убить себя здесь, чем попасть в руки Ракоссы и испытать на себе его месть,
которую, не сомневаюсь, он обдумывал все последнее  время,  -  она  нервно
поежилась и продолжала: - Будь что  будет.  По  справедливости,  я  должна
вернуться к нему.
     Она подняла глаза и медленно перевела взгляд с людей на транов:
     - Если я сделаю так, то, возможно, он покинет это место.
     - Итак, пойос бросают нам вызов прямо здесь, около  наших  дверей,  в
нашем каньоне, на нашем льду. Это еще одно доказательство безумия Ракоссы.
Если они действительно так  глупы,  что  будут  атаковать  ворота,  то  мы
устроим им такую встречу, какую они навряд ли переживут.
     - Если  вы  так  серьезно  настроены,  то  будет  лучше,  если  и  мы
подготовим  наших  людей,  -  сказал  Этан.  -  С  разрешения  миледи   мы
возвратимся на наш корабль.
     - Позволим ли мы им пройти в первые ворота  и  устроим  ловушку,  или
остановим прямо у первых? - леди К'ферр погрузилась в обсуждение со  своим
министром способов оказать гостеприимство незваным гостям.
     Мирмиб, внимая правительнице, отпустил жестом своих гостей.


     Этан поднялся со своего места за длинным столом в каюте совещаний  на
"Сландескри".
     - Исключено, чтобы  Тиильям  вновь  оказалась  в  руках  сумасшедшего
негодяя. Но мы не можем позволить, чтобы  молокинцы  сражались  и  умирали
ради того, кого они даже не знают.
     -  Что  касается  меня,  то  я  бы  с  удовольствием   воспользовался
возможностью расправиться с  Ракоссой  и  всеми  его  дружками,  -  сказал
Септембер и откинулся на спинку стула. Однако стул не был рассчитан на его
вес и предупреждающе заскрипел.
     - Я не понимаю, - медленно начала леди К'ферр догадавшись о многом не
столько из слов Тиильям, сколько по выражению ее глаз. - Нам сказали,  что
Ракосса требует также выдачи всей команды и корабля.
     - Да, он кочет получить заодно и их. Но может удовлетвориться и мною.
     - Он-то, может быть, - сказал Этан, и в голосе его прозвучало  больше
жара, чем он,  возможно,  хотел  вложить  в  свои  слова,  -  но  Колоннин
Ре-Виджар - нет, - и, заметив недоумевающие взгляды Мирмиба и  К'ферр,  он
коротко объяснил:  -  Ре-Виджар  -  ландграф  далекого  Арзудуна,  союзник
Ракоссы, если во всех делах, то по духу.
     - Но это неправильно, что из-за одного человека  должен  подвергаться
опасности весь город, - запротестовала Тиильям. - Я вытерплю все,  что  ни
изобрел для меня Ракосса. - Она пожала плечами и добавила: - Все равно это
не может быть хуже того, что я уже вынесла.
     - Мы не позволим тебе, - нежно сказал Гуннар, - снова попасть в  лапы
сумасшедшего. Софолд никогда не пожертвует невинным существом ради  выгоды
или целесообразности. Кроме  того,  как  сказал  Этан,  Ракосса  может  не
удовлетвориться этим. Но, конечно, - он повернулся к трону с  поклоном,  -
не мы должны это решать.
     К'ферр опять поднялась с места и стала ходить  взад-вперед.  Почти  с
безразличием она произнесла:
     - Решение вопроса о выдаче вашего друга Ракоссе - только пустая трата
времени. Мы никогда не сделаем этого и не позволим вам, даже если вы  сами
согласитесь на выдачу. Есть гораздо более важные проблемы,  которые  нужно
сейчас обсудить. - Она посмотрела на своего министра.
     В задумчивости он взялся за кончик своего большого носа.
     - Я знаю это, Сква. Иногда вы ведете себя больше как  тран,  чем  как
человек.
     Септембер ухмыльнулся и запустил пятерню в густую белую гриву.
     - Дружище, когда вы попутешествуете и повидаете с мое, то  убедитесь,
что в принадлежности к человеческому роду гордиться-то особенно нечем.
     - Нет, друг Сква.
     Септембер с удивлением воззрился на Эльфу. Дочь ландграфа всегда вела
себя уравновешенно, как никто другой. Но сейчас  она  не  давала  утихнуть
спору и, казалось, готова наброситься с возражениями на любого.
     - Этан справедливо утверждает, что молокинцы не  должны  сражаться  с
Ракоссой. Мы не можем позволить им умирать из-за нас.
     - Но разве ты  не  видела,  в  каком  настроении  К'ферр?  -  сердито
возразил Септембер. - Она жаждет мщения и крови.
     - Но, конечно, леди Эльфа, - неуверенно спросил Гуннар, - ты ведь  не
можешь помыслить, чтобы отдать Тиильям этому злобному чудовищу?
     - Конечно, благородный рыцарь. Ты угадал. - Эльфа возбужденно  сузила
глаза. - Но допустим, что Ракосса и Колоннин узнают,  что  "Сландескри"  в
Молокине нет?
     - Но мы же не можем незаметно исчезнуть, ведь так?
     По сравнению с когтями транов, ногти Сква были уродливо маленькими  и
тупыми, но он умудрился оставлять царапины на  деревянном  столе  не  хуже
местных жителей.
     - Ни один корабль не оставляет таких  следов  от  полозьев,  как  наш
"Сландескри".
     - Ни один известный корабль, - поправила Эльфа,  -  но  в  этом  мире
много стран, о которых пойос не знают так же, как и мы. Это же относится и
к далекому Арзудуну. Как они могут быть уверены, что следы оставлены нашим
кораблем, и не другим, например, длинной тяжелой баржой.
     - Это вполне возможно, миледи, - вставил  Та-ходинг.  -  Но  как  нам
заставить в это поверить атакующих?
     Эльфа не смутилась:
     - Мы  можем  где-нибудь  спрятать  наш  корабль,  пока  представители
Пойолавомаара осматривают гавань Молокина.
     - Спрятать судно? - Гуннар засмеялся характерным для транов  горловым
смехом.
     - Нет, давайте додумаем эту идейку  до  конца,  Гуннар,  -  задумчиво
произнес Септембер. - В словах строптивой леди есть зерно истины.
     - А что если, -  прервал  наступившую  тишину  Этан,  -  мы  разберем
корабль на части. Да, разобрать его и спрятать части где-нибудь на  плато.
Представителям пойос никогда не придет в голову проверять там.
     - Это очень хорошее предложение, друг Этан, - Гуннар еле  сдерживался
от  саркастической  усмешки,  -   за   исключением   одной   детали.   Над
осуществлением его придется трудиться  нашей  команде  и  всему  населению
города в течение нескольких недель. Даже если допустить, что у  молокинцев
есть специальные механизмы для поднятия тяжелых мачт и частей  корабля.  А
отпущено всего-навсего четыре дня.
     -  Нет,  погодите  минутку,  -  Септембер   говорил   со   сдержанным
возбуждением. - В предложении Этана можно отыскать рациональное зерно,  но
в предложении леди эльфы оно крупнее. Нам нужно спрятать судно на плато, и
на достаточно большом расстоянии отсюда, если пойос  будут  настаивать  на
осмотре всей территории. Но поскольку мы не  можем  разобрать  корабль  на
части, нам надо его укрыть целиком.
     Тихие возгласы вежливого недоверия издали траны, сидящие  за  столом.
Но Септембер убежденно продолжал:
     - Мы можем подойти к верхнему  выходу  главного  каньона,  ведь  так,
капитан? - Он вопросительно взглянул  на  Та-ходинга.  -  Мне  очень  даже
любопытно встретиться с народом Золотой Сайи.
     Этан удивился, услышав это. Неужели Сква, несмотря на  свое  показное
равнодушие, тоже был заинтригован рассказами о загадочных сайях, как  Этан
и Миликен Вильяме?
     - Судя по  атмосферным  явлениям,  земля  Золотой  Сайи  находится  у
подножия плато.
     - Даже если так, друг Септембер, я не хочу тебя обидеть сомнением, но
что из этого? - спросил Гуннар.
     - Однажды я был на земле, - раздумчиво начал великан, - очень похожей
на эту. Только океан там был покрыт травой - это  вид  пика-пины,  Гуннар,
такой, какая, они говорят, растет в глубине острова; и там  путешествовали
на кораблях, похожих на "Сландескри" Корабли хорошо передвигались по  тому
зеленому океану, но вместо полозьев у них были колеса.
     - Что такое колеса? - спросил Гуннар.
     Этан был поражен. Траны достигли такого высокого уровня  цивилизации,
что он думал, колеса давно ими изобретены. А теперь припомнил,  что  нигде
на Тран-ки-ки не встречал какого-либо средства передвижения на колесах; ни
телеги, ни вагона, ни тачки. Все передвигались на шивах или  полозьях.  Из
сухопутного  транспорта  здесь  были  известны  только  сани,  и  то   ими
пользовались редко. В конце концов, им и не нужны были колеса:  на  земле,
где с легкостью сооружались ледяные тротуары,  жители  развивали  скорость
автотранспорта. А замершие моря окружали каждый город-государство, и буера
заменяли здесь любые виды грузового или пассажирского транспорта.
     Наконец он придумал, как объяснить транам, что такое колесо.
     - Они похожи,  Гуннар,  на  жернова,  которые  вы  используете  чтобы
приготовить еду из  высушенной  пика-пины  и  сок  из  ее  мякоти.  Теперь
представь днище "Сландескри",  куда  вместо  полозьев  ставят  колеса.  Их
помещают параллельно, прикрепляя перекладинами друг к другу, так  же,  как
скрепляют полозья буера. Колеса крутятся, и на них вы  спокойно  и  плавно
едете по дорогам Земли.
     - Это, видно, не очень удобный способ передвижения - заметил  Гуннар,
- однако, если ты говоришь, что это так, я верю.
     - Это испытанный метод, -  ответил  Этан,  опустив  глаза,  чтобы  не
обидеть трана улыбкой. По крайней мере, теперь Гуннар и другие траны имели
представление о том, что такое колесо.
     - Нам нужно, - сказал Вильямс,  прикидывая  в  голове  возможности  и
расчеты, -  приделать  к  днищу  корабля  несколько  дополнительных  осей.
Поскольку пять полозьев из дюраллоя выдерживают массу  корабля,  я  думаю,
что деревянные или  каменные  колеса  смогут  их  заменить.  У  молокинцев
высокая культура обработки дерева.  А  пиломатериалы  здесь  превосходного
качества. Возможно, потом мы вставим  металлическую  основу  в  деревянный
обод, если достижения этих сайи и литье действительно так хороши.
     - А почему просто не сделать колеса  из  металла?  -  поинтересовался
один из помощников капитана.
     - Но мы же не можем воспользоваться сейчас опытом сайи, ведь пока  мы
направимся к ним и вернемся обратно  -  как  раз  пройдет  четыре  дня,  -
объяснил Та-ходинг.
     Когда он разговаривал с себе равными или с тремя людьми,  его  манеры
отличались мягкостью и приятностью;  однако  капитан  ледохода  умел  быть
повелительным и грозным, если видел, что кто-то из  его  команды  поступил
неправильно или проявил нерадивость.
     - Для каменных или деревянных  колес,  -  сказал  учитель,  продолжая
делать расчеты, - нам потребуются дополнительные оси.
     - Здесь много больших деревьев, - подсказал  Септембер.  -  Их  будет
гораздо легче срубить и приволочь сюда, чем разбирать корабль на части. Но
конечно, - он что-то прикинул в уме, - это  будет  возможно,  только  если
молокинцы согласятся помочь нам. Я надеюсь, они согласятся. Я уверен,  что
большинство из них предпочтет как следует потрудиться, чем воевать.  Топор
сулит меньше крови, чем дротик.
     - Ты изрекаешь истину, которая, я подозреваю, простирается за пределы
нашего мира, друг Септембер, - угрюмо ответил  Гуннар.  -  Но  есть  очень
много таких, кто не разделяет твоего и моего мнения о войнах, -  он  обвел
взглядом всех сидящих за столом. - Имеется еще одна трудность  -  получить
разрешение сайи на путешествие через их землю. Принимая  во  внимание  все
это, я бы не противился такому естественному желанию пролить кровь пойос.
     Однако нужно было убедить К'ферр Шри-Вем не делать  этого.  Хранителю
ворот понадобилось много  времени,  чтобы  уговорить  ее  не  вступать  на
кровавую тропу войны. Когда наконец она с  этим  согласилась,  нужно  было
спешно разослать приказы по всему городу  о  подготовке  к  большой  общей
работе.
     Трудолюбивые молокинцы восприняли призыв к  переоборудованию  корабля
как испытание своего мастерства. Когда стемнело, по  всему  городу  зажгли
факелы, чтобы и ночью продолжить работу. Верфь дымилась от горящего масла.
     Издали казалось, будто "Сландескри" стоит среди моря огня.
     Огромные деревья, которые были приготовлены для  мачт  на  строящихся
кораблях, теперь были пущены в дело - их использовали  как  дополнительные
оси. Металлические болты, сделанные сайи, привинтили к днищу, чтобы к  ним
крепить канаты из пика-пины, связывающие оси с кораблем. Четыре новых  оси
были помещены между дюраллоевыми полозьями на днище неподвижного корабля.
     Шли часы, часы превращались в дни.  Колеса  с  металлической  основой
были, наконец, прикреплены к четырем новым осям. Потом полозья были сняты,
сначала пара с передней части, потом оставшиеся два -  с  задней.  Колеса,
большего диаметра, чем уже прикрепленные четыре пары, были помещены на  их
место. И  наконец  пятый  каток,  который  использовался  для  направления
движения судна, был заменен направляющим колесом.
     Как и ожидалось, получившийся в результате этого переоснащения гибрид
оказался таким  же  маневренным,  как  старый  послушный  буер.  Но  из-за
сильного ветра, постоянно дующего с плато, их колесный транспорт не сможет
сделать  и  нескольких  метров  вверх  по  каньону.  Колеса  просто  будут
вертеться на месте.
     Было решено с помощью самых больших кораблей -  а  молокинцы  строили
очень вместительные суда - отбуксировать беспомощный "Сландескри" вверх по
каньону, до того места, где начинается лед. Оттуда он сможет  начать  свое
медленное движение к земле Золотой Сайи.
     Мирмиб, однако, не мог с уверенностью сказать Этану, получат  ли  они
разрешение хозяев  проследовать  через  их  землю.  Гонец,  посланный  это
узнать, вернулся очень усталый и со всеми признаками обезвоженности, но  с
не очень обнадеживающим ответом, что сайя предпочитают не  давать  никаких
обещаний. Они не дали гарантии безопасности прохода, но и  не  отказали  в
ней. Этот ответ больше походил на равнодушную уклончивость.
     Но другого выбора у них не было, - и они решили отправиться в путь.
     - Они владеют особенной силой  и  регулярно  контактируют  с  духами,
обитающими в глубине острова,  -  сообщил  Мирмиб  готовящимся  к  отъезду
путешественникам. - Будет лучше, если вы проявите к ним  уважительность  и
осторожность, любыми способами избегая конфликтов. К  тому  же  они  могут
дать вам гораздо больше сведений о внутренней части страны, хотя питают  к
ней отвращение даже большее, чем мы.
     Была уже ночь, когда  Мирмиб  давал  им  напутствия.  Они  стояли  на
длинном доке возле преображенного и готового в дальнейший  путь  ледохода.
Этан  и  Гуннар  наблюдали  за  снующими  туда-сюда,  занятыми  последними
приготовлениями членами команды.
     Последние пять дюраллоевых полозьев были бережно  подняты  с  помощью
лебедки на борт корабля. Все очень надеялись, что  они  обнаружат  ледовый
каньон где-нибудь вдали отсюда.  Этан  трясся  от  холода,  поскольку  его
костюм  еле-еле  противостоял  температуре  воздуха  в  минус   шестьдесят
градусов. Если они найдут другой каньон, подобный этому, то снимут  колеса
и, поместив на их место дюраллоевые полозья, вновь отправятся  в  путь  по
льду, возможно, к далекому Иелиту. Как говорил Та-ходинг, звезды - главный
путеводитель транов в океане, а звезды в небе были такими  же  постоянными
спутниками мореходов - наверху, лед - внизу.
     На следующее утро заканчивались последние  приготовления  к  отъезду,
когда вдруг маленькое судно вошло в порт и резко остановилось, чуть ли  не
врезавшись в пристань, поскольку шло на максимальной скорости. Находящийся
на нем офицер поставил лестницу и  взобрался  по  ней  на  "Сландескри"  с
удивительной легкостью, несмотря на то, что из его левого глаза натекла на
шерсть кровь. Четыре солдата устало  лежали  на  палубе,  выглядевшей  как
после сражения.
     - Пойос не стали ждать, - объяснил офицер сбежавшимся к нему морякам.
- Сегодня четвертый день - и они начали атаку два хайда  назад,  очевидно,
желая захватить  нас  врасплох,  -  раненый  офицер  позволил  себе  слабо
улыбнуться. - У них это не получилось, хотя они оказались сильнее, чем  мы
думали.
     Он узнал Гуннара среди собравшихся транов и обратился к нему.
     - Будет лучше для всех, если вы как мощно скорее отправитесь в  путь.
- Он взглянул на канаты, протянутые от ледохода к  двум  другим  суднам  и
продолжил: - Я должен возвратиться на свой  пост.  Наша  дружба  и  любовь
навсегда останется с нашими новыми братьями. Пути вам по ветру!
     И прежде, чем кто-либо успел задать ему вопрос, он спрыгнул  с  борта
ледохода.
     Та-ходинг уже направлялся на  свой  капитанский  мостик.  Он  отдавал
последние распоряжения. Команда "Сландескри" и  моряки  из  гавани  заняли
свои позиции. Паруса начали раздуваться по ветру.
     Сообщение, что пойолавомаарцы начали атаку,  быстро  распространилось
среди членов команды ледохода и тех, кто находился на  буксирующих  судах.
Молокинцы поспешили закончить приготовления. Они  хотели  вернуться  назад
как можно быстрее, чтобы помочь защищать свой родной город.
     Семь  кораблей,  находящиеся   у   кормы   "Сландескри",   обменялись
сигналами. Моряки стояли на корме  и  пристально  следили  за  скобами,  к
которым были привязаны канаты от ледохода. Канаты из пика-пины еще никогда
не рвались, но они никогда  и  не  использовались  для  буксировки  такого
массивного судна,  как  "Сландескри".  Если  один  из  них  порвется,  то,
отлетев, может обезглавить неосторожного  моряка.  Те,  кто  наблюдали  за
канатами, все были добровольцами.
     Этана больше беспокоило воздействие  на  ледоход  ветров,  дующих  на
плато. Даже если все паруса будут убраны, один сильный  порыв  ветра  -  и
корабль может врезаться в основание скалистой стены каньона.
     Один за  другим,  каждое  судно,  тянущее  на  бечевах  "Сландескри",
поднимали свои паруса, чтобы  поймать  легкий  бриз,  дующий  из  каньона.
Канаты туго натянулись и скрипели. Послышался звук хрустнувшего  стекла  -
корабль сначала рывком, а потом плавно начал движение вперед.
     Та-ходинг имел постоянный контакт с моряками на кораблях, буксирующих
"Сландескри". Слышалась перекличка,  ледохода  с  судами-буксирами  и  тех
между собой, поскольку всем нужно  было  сохранять  одинаковое  напряжение
тросов. Эта задача казалась  почти  невыполнимой,  но  молокинцы  и  здесь
проявили себя умельцами - на сей раз в кораблевождении. Тросы  скрипели  и
визжали под давлением, но ни один из них не лопнул даже  во  время  самого
опасного маневра, когда  все  семь  буксирующих  кораблей  развернулись  к
главному каньону и им пришлось преодолевать  внезапно  налетевший  сильный
ветер с внутренней части острова.
     Действуя как один, семь кораблей продолжили тянуть  ледоход  в  глубь
каньона.
     Этан посмотрел в сторону порта  и  с  облегчением  убедился,  что  на
второй стене,  защищающей  Молокин,  не  было  никаких  признаков  военных
действий, ведущихся снаружи. Это значило,  что  пойос  все  еще  не  могли
прерваться через первые ворота. Итак, уверенность К'ферр в крепкой  защите
Молокина от нежелательных посетителей,  которую  она  раньше  высказывала,
оправдалась на глазах Этана.
     Медленно они  приближались  к  большим  стенам  из  темного  камня  -
своеобразному холлу без потолка, образовавшемуся  в  результате  какого-то
древнего природного катаклизма. Иногда Этану хотелось, чтобы они ехали  на
большей скорости, поскольку ему  казалось,  что  они  продвигаются  вперед
удручающе медленно. Но движение на буксире было не из тех,  что  можно  по
желанию перевести на другую скорость. Ведь его осуществляли семь кораблей,
задача которых заключалась в том, чтобы действовать слаженно и маневренно,
точно единое целое.
     На пятый  день,  казавшийся  нескончаемым,  стены  наконец-то  начали
отступать и уменьшаться. В скалах  начали  появляться  маленькие  трещины.
Некоторые из скал уходили вглубь и примыкали к плато, другие  образовывали
террасы, напоминавшие топографию Молокина.  Легкие  бризы,  возникающие  в
этик маленьких каньонах, добавляли лишние трудности в маневрах.
     Вскоре они прошли мимо скал, не превышающих в высоту двадцати метров.
Впередсмотрящий "Сландескри" мог рассмотреть территорию, лежащую за  ними.
Он сообщил, что видит только желтую, пустынную и неприветливую местность.
     На утро одиннадцатого дня, когда  каньон  уже  был  больше  похож  на
ледяную речку с пологими берегами,  они  попали  в  плотный  туман,  из-за
которого ничего не было видно даже вблизи.  Когда  они  подошли  к  низким
берегам, то на буксирующих судах смогли увидеть растущие по другую сторону
деревья, крона которых затерялась в серых облаках, их стволы были  гораздо
массивнее, чем в рощах Молокина.
     Прошло не очень много времени, когда  с  первого  корабля  послышался
крик. Они достигли конца замершей реки. Канаты были отрезаны  и  аккуратно
уложены на палубе "Сландескри".  После  прощания  и  дружеских  напутствий
семерка кораблей осторожно развернулась и начала путь назад, вниз по реке.
     Ветер был очень слабым. Та-ходинг быстро приказал поставить паруса на
"Сландескри". Приказание было исполнено. В  тумане  раздался  непривычный,
новый для транов звук; низкое  и  отрывистое  громыхание.  Теперь  корабль
катился на колесах по земле.
     Вдруг корабль остановился.
     Впередсмотрящий сообщил, что передние  две  пары  колес  запнулись  о
каменистую невысокую гряду,  кое-где  поросшую  травой.  Та-ходинг  был  в
некотором затруднении. Очевидно, что им нужно было поднять еще паруса.  Но
он все еще недоверчиво относился к этому способу  передвижения  по  земле.
Вильямс, стоявший рядом,  прибегал  к  учительскому  красноречию,  пытался
переубедить капитана.
     Однако Та-ходинга не покидал скепсис. Сильный бриз  подул  с  севера.
Та-ходинг приказал поднять парус, и еще один кусок  полотна  из  пика-пины
взметнулся над палубой. Треск и стон сдвинувшегося с мертвой точки корабля
испугал неподготовленных  матросов,  которые  привыкли  путешествовать  по
гладкому  льду,  сопровождаемые  лишь  свистом  ветра.  Хруст  камней  под
массивными колесами корабля  пугал  и  настораживал.  Было  похоже,  будто
лопались крепы днища.
     Однако, вскоре третья, четвертая, пятая и шестая пары  колес  въехали
на гряду, корабль покатил дальше.
     Возглас восхищения вырвался из уст молокинцев, все еще наблюдавших со
своих кораблей за "Сландескри", который неуклюже и медленно,  но  все-таки
взобрался на гряду и катил себе как ни в чем не бывало.
     Та-ходинг, все больше убеждаясь в  безопасности  такого  путешествия,
приказал поставить еще несколько дополнительных  парусов.  Корабль  набрал
скорость. Послышался прощальный возглас Мирмиба с ближайшего судна, и Этан
и Гуннар помахали ему рукой.
     - Интересно, встретимся ли мы  с  ними  когда-нибудь  еще?  -  сказал
Гуннар голосом, полным теплоты.
     - Вопрос не в том, встретимся ли вообще, а  когда  именно  встретимся
снова? - поправил его Этан с удивительной уверенностью в  голосе.  -  Ведь
теперь Софолд и Молокин принадлежат к одной конфедерации, Союзу  Льда,  не
забыл?
     Гуннар выглядел печальным.
     - Новые идеи медленно проникают в умы транов, Этан. Даже для меня еще
трудно понять и оценить все эти новые и странные события,  произошедшие  с
нами с тех пор, как ты появился в Софолде. А  ведь  это  случилось  совсем
недавно. Но я думаю, что когда мы будем больше общаться с людьми из вашего
мира, это изменит меня и всех транов быстрее.
     - Я думаю, что так и будет, Гуннар, - ответил задумчиво Этан.
     Слова рыцаря опять породили в нем противоречивые  чувства.  Правильно
ли  они  поступают,  пытаясь  вовлечь  этих  людей  в  союз  со   странами
Содружества? Этан видел, что траны вполне счастливы  своим  положением  во
Вселенной, о которой имеют своеобразные представления.  Кто  знает,  какое
влияние могут оказать некоторые не слишком возвышенные черты  человеческой
цивилизации  на  этих  очень  естественных  гордых  людей?   Несмотря   на
защищенность, происходящую от консервативного склада мышления,  все  равно
веяния цивилизации проникнут в Тран-ки-ки, как паразит  проникает  в  тело
ничего не подозревающего хозяина.
     Чем можно будет тогда оправдать  их  так  далеко  зашедшие  действия?
Развитием коммерческой деятельности в этом замерзшем уголке Вселенной? Эта
деятельность больше похожа на эксплуатацию, а без жесткого контроля  может
вообще задушить все надежды этого мира, но все же...
     Он вспомнил все, что слышал о  нравах  этого  мира  -  об  убийствах,
жестокостях, совершаемых кочующими ордами транов, грабежах  и  насилиях  в
захваченных городах, о разрушении целых государств. Он вспомнил  о  личной
жестокости некоторых  правителей,  которая  была  свойственна  их  роду  и
передавалась из поколения в поколение;  о  таких  правителях  транов,  как
Тонкс Джин Ракосса из Пойолавомаара и Колоннин  Ре-Виджар  из  Арзудуна  -
коварных разнузданных деспотах.
     Нет чаша  весов  склонялась  больше  в  пользу  приобщения  транов  к
содружеству. Он, Этан Фром Форчун, перестает себя мучить  сомнениями.  То,
что они здесь предпринимали, делалось ими не как какими-нибудь  Верховными
членами Объединенной церкви и  не  как  министрами  Республики,  а  просто
потому, что они были людьми, которым  представилось  возможность  принести
хоть какую-то пользу этому миру. В этом принимал участие  он,  коммерсант,
этому содействовал учитель, самый мягкий  и  тактичный  человек,  которого
Этан когда-либо встречал. И  боец-великан,  который  явно  превосходил  по
своим данным любого министра, но, разумеется, не дотягивал  до  святого  -
тоже вкладывал в это душу. Этим трем  выпало  на  долю  помочь  транам;  а
сейчас траны помогли им самим. Если произойдет еще много таких встреч,  на
которых будут заключены договоры о  братстве  и  взаимопомощи,  как  между
Софолдом и Молокином, то их деятельность принесет ощутимые для всех плоды.
     Такие возвышенные мысли отвлекали его от ощущения  жестокого  мороза,
от размышления над возможностью другого исхода: что он может умереть никем
незамеченный в этом далеком и неприветливом мире.



                                    14

     Ледовая река была уже далеко позади ник, но моряки на "Сландескри" не
уставали удивляться плотности окружавшего их тумана. Впрочем, этот феномен
им был хорошо известен. Над их домами в Софолде тоже  развеивался  дым  от
вулканов, находящихся в центре острова. Но  не  в  таком  количестве,  как
здесь. Куда бы они ни взглянули, везде видели пар, поднимающийся от  озер,
расположенных вокруг. Водяной пар и незастывающая вода, были чужеродны для
Тран-ки-ки, как например, река жидкого кислорода на Земле.
     Ко всеобщему облегчению, путешествие по этой местности  не  приносило
никаких трудностей, и они плавно продолжали свое движение, только  изредка
прерываемое  потоками  воды,  то   есть   речками,   через   которые   они
переправлялись не без тряски. Самый широкий вулканический  излом,  который
они миновали, был не более одного метра в ширину. Им больше не  попадались
расселины или глубокие трещины в породе, которые  мощно  было  бы  назвать
каньоном.
     Однако как бы для разнообразия в этой неизменной местности на их пути
вставали огромные деревья, которые ледоход не мог преодолеть на той  малой
скорости, с какой двигался. Так что по меньшей мере дважды в день  кораблю
приходилось делать остановки и  ждать,  пока  команда,  сойдя  с  корабля,
срубит  мешающие  продвижению  деревья.  Зато  днище  корабля  приходилось
достаточно высоко над землей, чтобы не задевать за остающиеся пни.
     На их пути попадались сочные заросли травы и буйных кустарников,  так
же известных транам из Софолда, как людям с Земли.  Кусты,  папоротники  и
высокая трава покрывали всю почву. Об этой необычной растительности Мирмиб
рассказал Этану в первый день  знакомства,  когда  "Сландескри"  входил  в
гавань Молокина.
     Такая растительность могла существовать только  в  жарком  и  влажном
климате,  образование  которого  зависело  от   постоянных   вулканических
извержений. Этан и Вильямс начали бурную дискуссию  о  происхождении  этой
удивительной тропической зелени. Возникла она лишь в особых условиях этого
уголка, образовавшегося недавно,  или  это  фрагмент  растительного  мира,
характерного для Тран-ки-ки, когда климат этой планеты был иным?
     Огромные колеса с трудом прокладывали путь через поваленные  деревья,
кроша  древесину  и  многочисленные  наросты  на  ней  в  кашицу,  которая
разлеталась во все стороны.
     Вильямс пытался определить,  на  какой  высоте  от  уровня  моря  они
находились, но быстро  обнаружил,  что  туман  и  испарения  не  позволяли
сделать  точных  вычислений.  Он  положился  на  интуитивный  отсчет.  Это
пришлось сделать и  Та-ходингу,  оказавшемуся  без  стандартов.  Та-ходинг
просто все время держал путь на восток, надеясь, что они находятся все еще
в главном каньоне.
     Иногда  им  удавалось  разглядеть  в  тумане  не   только   кусты   и
папоротники, но  и  огромные  цветы,  которые  Этан  впервые  встретил  на
Тран-ки-ки. Этану они показались очень знакомыми по другим мирам, а  траны
от их вида пришли в полный восторг. Вильямс размышлял над возможностями их
опыления в этом климате  и,  наверное,  впервые  забыл  поделиться  своими
выводами с восхищенным, ошеломленным магом.
     - Только благодаря жаре здесь возможно такое буйство жизни, - наконец
пустился он в объяснения.
     - Это понятно, - кивнул Ээр-Меезах. -  Лучше  расскажи  подробнее  об
опылении. Но прежде, что такое пчела, о которой ты говорил?
     Спрашивая это, мудрец-тран стащил с себя последнюю одежду. Находиться
на палубе обнаженным уже стало нормой: на это согласились и члены команды,
и  пассажиры  обоего  пола.  Этику,  как  всегда,  определяли  непреложные
физические законы.
     Температура воздуха достигала  той  точки,  когда  трое  людей  могли
спокойно ходить без своих защитных костюмов,  которые  давно  нуждались  в
покое. Этану и его друзьям было приятно ходить в  легком  белье,  но  жара
становилась серьезной проблемой для всей остальной команды.
     Некоторые моряки стали страдать от  совершенно  неизвестной  для  них
болезни:   теплового   удара.   Сам   Та-ходинг,   вынужденный   прерывать
спасительное учащенное дыхание при разговорах, сократил  количество  своих
приказов до минимума. Один моряк за другим уменьшали время своей работы, и
вскоре на "Сландескри" осталась работоспособной малая часть команды.  Если
в ближайшем будущем они не окажутся в более прохладном климате,  то  может
наступить момент, когда просто некому будет управлять кораблем.
     Когда впереди послышался  слабый  крик,  ни  Та-ходинг,  ни  кто-либо
другой не обратили поначалу на это  внимания,  приняв  это  за  стон  того
какого-нибудь моряка, получившего тепловой удар. Но второй  крик:  "Эй,  у
штурвала!" - был более  настойчивым.  Стало  очевидным,  что  это  был  не
болезненный вскрик, а какое-то сообщение.
     В голосе помощника капитана можно  было  различить  нотки  удивления,
даже несмотря на болезненное состояние из-за обезвоженности организма:
     - Капитан, впередсмотрящий сообщает нам, что по левому  борту  к  нам
направляются люди.
     Та-ходинг приказал  убрать  все  паруса.  Изнуренные  моряки,  ворча,
начали выполнять его приказ. Этан взволнованно поспешил  к  левому  борту.
Вскоре маленькая толпа собралась там, прямо над затертым колесом.
     Они увидели внизу  смотрящих  на  них  с  любопытством  трех  жителей
Золотой Сайи. Этан воззрился на них с не меньшим  любопытством,  забыв  об
элементарных правилах приличия. Он был поражен не  менее,  чем  Та-ходинг,
Гуннар или любой другой тран.
     Этану вспомнилась их  первая  встреча  с  Гуннаром  и  то  пиршество,
которое устроили траны, после того, как они потерпели  аварию  на  ледяной
части планеты. Гуннар был уверен, что Этан и его друзья -  были  странными
безволосыми разновидностями обычных транов. И теперь здесь, на земле, куда
они прибыли на свой страх и риск, Гуннару опять предоставилась возможность
увидеть новую разновидность.
     В первый момент двуногие существа, стоявшие внизу,  могли  показаться
привычными транами, но большие отличия вскоре бросались в глаза.
     Все трое были мужского пола, их телосложение было такое же, как  и  у
любого члена команды "Сландескри". Но вместо длинной серой шерсти, которая
покрывала тело Гуннара и его  собратьев,  сайи  были  покрыты  короткой  и
редкой, сквозь которую в некоторых местах просвечивала кожа. А сама шерсть
была желтого цвета, как у цыпленка, с янтарными и коричневыми пятнами.
     Когда один из местных поставил копье и облокотился на  него,  у  всех
транов у борта вырвалось удивленное восклицание.  Эти  создания  не  имели
данов-перепонок. Как и у людей, у них между бедром  и  запястьем  не  было
этих складчатых образований,  которые  помогали  транам  ловить  ветер  на
ледяных просторах.
     Следующее открытие уже  не  так  потрясало  еще  не  оправившуюся  от
первого шока команду "Сландескри". Сайи были обуты в  сандалии,  что  было
невозможно для остальных транов, имевших на ногах  несокрушимые  шивы.  На
ногах аборигенов вместо мощных когтей-коньков, были ногти, как у землян.
     Желтые и черные  кошачьи  глаза  были  принадлежностью  жителей  этой
планеты, так же, как и  любопытствующие  уши  на  макушке.  Но  отсутствие
привычных шивов и данов,  а  также  яркая,  негустая  шерсть  делали  сайя
совершенно отличной от средней транов породой и различий у них  было  куда
больше, чем у неандертальца и кроманьонца.
     - Очень удивительно, друг Этан.
     Торговец с усмешкой посмотрел на учителя, и Вильямс,  задумавшись  на
минуту, потом смутился. Он произнес эти слова  по-трански,  и  к  тому  же
употребил обычное выражение почтительности, обращаясь  к  Этану.  Все  это
получилось непроизвольно.
     - Они оказались особым видом, неизвестно когда возникшим, -  поспешно
продолжал он, - этот вид приспособлен к жизни в жарком климате. Сайя могут
быть единственным так сильно эволюционировавшим племенем в Тран-ки-ки.
     Разговоры на корабле моментально прекратились, когда  один  из  трех,
стоящих внизу, громко, но не очень отчетливо произнес:
     - Наши приветствия.
     Акцент так сильно отличался от всего, что приходилось  слышать  Этану
до сих пор, что эти слова он понял с большим трудом.  Их  язык  был  менее
гортанный и чем-то напоминал родной, английский.
     Молокинцы не преувеличивали  особенностей  сайя,  думал  Этан,  когда
начал спускаться вниз по  лестнице,  чтобы  встретиться  лицом  к  лицу  с
триумвиратом, терпеливо ожидавшим  их.  Мысленно  он  улыбнулся  бытующему
среди транов мнению, что сайя  обладали  какой-то  мистической  силой  или
знанием. Представители народа сайя были менее волосатыми, менее подвижными
- и только.
     Тем не менее, Этан  испытал  облегчение,  когда  ступил  на  землю  и
повернулся лицом к сайя. Сэр Гуннар и Эльфа, последовавшие  за  ним,  тоже
чувствовали себя напряженно - но не из-за присутствия сайи, а из-за  того,
что стояли на твердой земле.
     Гуннар подошел к этим троим, передвигаясь  по  траве,  как  неуклюжий
ребенок, только что научившийся ходить. Сочная трава мялась и ломалась под
его острыми шивами, брызгаясь зеленым соком, и Гуннару  казалось,  что  по
его телу бегают мурашки, чего он изо всех сил старался не замечать.  Когда
трое не предприняли  ничего  при  его  приближении,  Гуннар  повернулся  и
вопросительно посмотрел на Этана.
     Хорошо артикулируя, чтобы  его  поняли,  Этан  произнес  традиционное
приветствие транов:
     - Наше дыхание - ваше тепло.
     Эти слова заметно удивили сайя. Они переглянулись и начали  шептаться
между собой, как друзья, обменивающиеся шутками на вечеринке.
     - Мы пришли из далекой  страны,  -  невозмутимо  продолжал  Этан,  не
обращая внимание на легкомысленную реакцию, которую вызвали его  слова.  -
Мы пришли сюда с  благословения  молокинцев,  наших  хороших  друзей.  Они
сказали, что вы их друзья и они надеются, что вы будете и нашими друзьями.
     Все трое сайя внимательно смотрели на Этана, и ему показалось, что их
зрачки немного меньше, чем у нормального трана, но, возможно,  это  только
было игрой воображения самого Этана.
     Неожиданно тот, что стоял в середине, повернулся к  своему  соседу  и
бесцеремонно сказал:
     - Что это  за  странное  существо!  Такой  маленький  и  гладкий  как
детеныш.
     - Таких еще двое, -  его  собеседник  указал  в  сторону  Вильямса  и
Септембера, находящихся в группе моряков у борта "Сландескри". -  На  кого
они только похожи! Тот, - он  указал  на  Септембера  -  хоть  нормального
роста, но почему-то без шерсти. А другой, кажется, еще меньше, чем первый,
правда, хотя бы имеет на лице  что-то  напоминающее  шерсть.  Но  где  это
видано, чтобы шерсть была черной?
     Их беседу прервал третий, он выступил вперед и приветливо произнес:
     - Мы приветствуем вас как друзей наших друзей  в  Молокине.  -  Потом
неодобрительно посмотрел на своих товарищей: - Вы не умеете себя подобающе
вести!
     Он положил обе руки на плечи Этана, но не стал дышать ему в лицо, как
это было принято у других транов.
     - Во всяком случае, - сказал он, опуская руки и внимательно глядя  на
Этана, - этот напоминает нас больше, чем наши братья, из ледовых краев.
     Теперь Этан понял правоту слов тех двух сайя. Не имея дана и шивов, с
волосами ближе к золотому, чем к  серому,  он  и  Септембер  действительно
походили на сайя. На первый взгляд  посторонний  наблюдатель  мог  принять
сайя и людей  за  близких  родственников,  а  сайя  и  транов  -  лишь  за
отдаленных. Однако сайя были жителями этой  планеты,  приспособившимися  к
жаркому климату. Форма глаз и ушей, телосложение и волосяной покров -  все
говорило о том, что они были транами.
     - Мы пришли, - легко начал Этан в какой раз рассказывать их  историю,
- из далекого, отличного от вашего, мира.
     Однако реакция сайя была неожиданной.
     - Это и так понятно, - перебили его, словно он объяснял  обыкновенное
и привычное. Приветливый сайя, облокотившись  на  свое  копье,  беззаботно
уточнил: - С какой звезды? Как далеко отсюда?
     Этан потерял дар речи. Когда его мысли упорядочились и  он  пришел  в
себя от неожиданности, Этан спросил, указывая на пар, окружавший их:
     - Ваша земля,  вероятно,  всегда  была  такой.  Откуда  вы  знаете  о
звездах, если вы даже не можете увидеть неба. И  почему  вы  думаете,  что
другие люди живут на них?
     - Легенды, - сайя немного выпрямился. - У нас есть много  легенд.  Мы
бережно относимся к ним, заучиваем, передаем из поколения в поколение.
     Неужели высшая цивилизация когда-то существовала на Тран-ки-ки?  Если
да, то были ли сайя наследниками этой цивилизации? Или они просто переняли
знания от других людей, теперь исчезнувших,  пришедших  из  другого  мира?
Неужели Гуннар и его люди - и вообще все  траны  -  регенерировали  вместо
того, чтобы эволюционировать в развитии духа?
     Однако  манеры  и  отличия  в  телосложении  не  давали   достаточных
оснований для таких выводов.  Возможно,  Гуннар  и  его  товарищи  считали
отсутствие длинной шерсти, дана и шивов уродством, а  не  признаком  более
высокой стадии эволюции. Что за одежда была  на  сайя?  Простые  жилеты  и
широкие брюки. Хорошо сделанные, но обыкновенные топоры висели у бедра,  в
руках  были  копья  -  ничего,  что  свидетельствовало   бы   о   развитых
технологиях. Они казались стоящими на той же варварской  стадии  развития,
как и другие траны.
     Однако, чтобы быть точным и справедливым,  Этан  отметил  их  большую
гибкость с психологической точки зрения. Сайя были открыты и дружелюбны, а
не  подозрительны  и  угрюмы,  как  остальные  траны.  Этан  знал,  что  у
примитивных народов принято делать вид, что они знают больше, чем на самом
деле.  Им   выгодно   производить   впечатление   ведунов,   знающихся   с
потусторонними силами, - особенно если они слабы и беззащитны. Возможно, и
сайя распространяли слухи о своих сверхъестественных способностях, о  том,
что ведут свое происхождение  от  могущественных  предков,  чтобы  вызвать
почтительность  у  более  воинственных  соседей,  таких,   например,   как
молокинцы. Легенды  и  мифы  особенно  идут  в  ход,  когда  надо  внушить
окружающим,   а   также   и   себе,   недостойное   чувство   собственного
превосходства.
     Но  сайя  не  были  слабыми  и  беспомощными.   Топор   и   копья   с
металлическими наконечниками как раз  свидетельствовали  об  обратном.  Во
всяком случае, их умение  обрабатывать  металл  не  было  преувеличено  их
соседями, благоговеющими перед сайя.
     - Куда вы направляетесь, чужестранцы? -  поинтересовался  приветливый
сайя, после неудачных усилий расшифровать эмблему содружества.
     Этан указал рукой в направлении юго-востока:
     - В глубь этой земли. Мы хотим исследовать  эту  землю  и  в  надежде
найти еще один, подобный этому, каньон.
     - Вы знаете такое место? -  голос  Гуннара  прозвучал  немного  более
резко, чем он сам хотел. Среди этих  самоуверенных  транов  он  чувствовал
себя не очень уютно.
     - Мы не знаем таких мест, -  голос  сайя  прозвучал  с  извиняющимися
интонациями. -  Мы  можем  путешествовать  не  дальше,  чем  на  несколько
куджатов отсюда. Холод действует на нас еще сильнее,  чем  жара  на  наших
густошерстных братьев.
     Этан отметил, что сайя использовали те же термины  измерения,  что  и
другие траны.
     - Мы не приспособлены к жизни где-либо еще,  кроме  нашей  земли.  Мы
ничего не знаем о  территориях,  расположенных  вне  поля  нашего  зрения.
Легенды нам говорят, что они  населены  несчастными  глупцами.  Перехватив
взгляд Эльфы, он добавил: -  Унылыми  духами  умерших,  не  очищенными  от
грехов. Разве вы не знали?  -  Он  посмотрел  на  своих  товарищей,  потом
перевел задумчивый взгляд на путешественников.
     - Куда, вы думаете, уходят души после смерти?
     - Наши легенды, - объяснила Эльфа, - говорят, что они уходят в  землю
мертвых, где и остаются в мире  спокойствия  навсегда.  Это  место  мягких
ветров.
     - Возможно, это правда.
     Поверили ей сайя или просто не желали показаться невежливыми, Этан не
мог определить.
     - Если это так, - продолжал сайя, - то мир там возможен, если  только
никто не будет тревожить их. Именно поэтому мы не стали  путешествовать  в
глубь земли, даже если бы  и  могли.  -  Голос  его  зазвучал  зловеще:  -
Невозможно  себе  представить,  какой  будет  месть   мертвых,   если   их
потревожить. - Он поднял копье и потряс им. - Как же вы можете идти  туда,
в землю мертвых, где пребывают их грешные души во тьме и злобе? Они  могут
обратить свою злобу на вас. А могут и не заметить вашего  присутствия.  Мы
не будем останавливать вас, если это даже было бы в  наших  силах.  Но  мы
должны предупредить вас, как друзей наших друзей.
     - Им не понравится, - продолжал он, - что кто-то тревожит  их.  Но  у
каждого трана есть право выбрать себе смерть. Что  касается  нас,  то  нас
ждет сегодня охота. И мы прощаемся  с  вами,  -  он  по-трански  улыбнулся
Этану. - Прощай, безволосый друг. Наши легенды говорили нам правду.
     Возвратившись на корабль, они были окружены возбужденными моряками  и
рыцарями, которые  не  слышали  их  беседы.  Когда  Этан  коротко  передал
существо  разговора,  Вильямс  закружился  от  возбуждения,  как  человек,
охваченный безумной страстью, - в какой-то степени он таким и был.
     - Давайте последуем за ними. Я должен посмотреть на их жилье, узнать,
как  они  приспособились  к  жизни  в  этом  климате,  который  так  резко
отличается от всего остального мира.  Мы  должны  записать  их  легенды  и
объяснить...
     - Мы должны, - прервал его жаркий  монолог  Септембер,  -  продолжать
свое путешествие в глубь страны и как можно скорее найти выход с материка,
Миликен. Это не научная экспедиция.
     - Но открытие такой важности... - запричитал было Вильямс,  но  резко
переменил тон: - Я заявляю официальный протест, Сква.
     Он поднял подбородок и твердо взглянул в глаза великану, который  был
выше его раза в два. Несмотря на воинственный настрой учителя,  что  было,
несомненно,  результатом  долгого  пребывания   в   условиях   Тран-ки-ки,
Септембер ответил с обезоруживающей улыбкой:
     - Хорошо, теперь, когда вы высказывались,  мы  можем  продолжать  наш
путь.
     Его улыбка не смягчила Вильямса. Казалось, волнение и прилив крови  к
его  голове  причинит  учителю  больший  вред,  чем  возможная  схватка  с
Септембером, и тогда великан смиренно добавил:
     - Миликен, мне тоще любопытно узнать об этом народе. Но не забывайте,
что у нашего путешествия есть цель, и мы не можем не думать о команде.
     - Это правда, друг Вильямс, - сказал Гуннар. - Мы  должны  продолжать
наш путь.
     Учитель обернулся к Этану, который со смущением начал:
     - Они правы, Миликен. Вы знаете, как мы...
     - Варвары! - вскричал учитель. - Я окружен варварами! Где Ээр-Меезах?
     И он заторопился на поиски своего коллеги-интеллектуала.
     Этан  улыбнулся,  наблюдая  за  учителем,   вихрем   пролетевшим   по
ступенькам, ведущим к верхней каюте. Когда они впервые  очутились  в  этом
мире, мышцы этого маленького человечка вряд ли справились бы с нагрузками,
которые он себе  теперь  позволял.  В  Тран-ки-ки  они  не  нашли  никаких
сокровищ, которые их обогатили бы на Земле, но кое-что ценное отсюда  они,
без сомнения, вывезут.
     Он думал так, потому что густой туман, окружавший их со всех  сторон,
напоминал Землю и миры, более подходящие для  жизни  человека.  Это  место
было приветливо и дружелюбно  к  ним.  Однако  Этан  знал,  что  стоит  им
всего-навсего на несколько сот метров в любом направлении  отклониться  от
своего пути, и температура упадет до минус ста или что-то около того.
     - Наш ученый друг считает, что вы такие же, как мы, Гуннар, - заметил
Септембер. - Давайте продолжать путь. Или вы боитесь тех  духов  и  ночных
привидений, о которых сайя, кажется, любят подробно рассказывать?
     Гуннар выглядел обиженным.
     - Мы сумеем справиться со всем с чем встретимся, друг Сква. Будь  это
Ракосса из Пойолавомаара или духи умерших.
     - Тех, кто побывал в  аду,  не  могут  запугать  истории  о  каких-то
привидениях, рассказанные охотниками с размягченными от  жары  мозгами,  -
сказала Эльфа с удивительной твердостью и, понизив голос, так что ее могли
слышать только находившиеся совсем близко, добавила: - Однако нам лучше не
говорить об этом команде.
     Этан  и  другие  согласились.  Хотя   Эльфа,   Гуннар   и   некоторые
образованные траны  были  способны  перебороть  суеверия  и  предрассудки,
простые матросы и воины этого сделать были не в состоянии. Если сказать им
что, согласно словам сайя,  они  вскоре  вступят  на  землю  мертвых,  где
встретятся с духами, вскоре обнаружится, что "Сландескри" движется  совсем
в другом направлении. И человеку, и трану легче  противостоять  буре,  чем
страхам, бушующим в глубине сознания. Паруса  вновь  были  установлены,  и
корабль опять начал медленное движение вверх  по  склону.  Через  два  дня
туман стал слабее. Однажды Этану показалось, что сквозь туман  он  заметил
аккуратные деревянные домики. В них не  было  ничего  особенного,  но  они
сильно отличались от знакомых ему массивных каменных  жилищ  транов.  Этан
ничего не сказал о своем наблюдении все еще мрачному Вильямсу.
     Туман так и не рассеивался до полной ясности. Они достигли места, где
он опять начал сгущаться, и уже больше  не  могли  видеть  никаких  следов
жизни Золотой Сайи. Когда-нибудь, думал  Этан,  я  обязательно  возвращусь
сюда и узнаю  все  легенды  этого  странного  народа.  Он  не  хотел  себе
признаться, что, возвратившись в комфортабельный центр Содружества, скорее
всего выбросит из головы большинство впечатлений от пребывания на  планете
- так уже бывало не раз.
     Этан заставил себя переменить тему  размышлений  и  подумать  о  цели
путешествия. Они должны  расширить  границы  конфедерации,  укрепить  Союз
Льда, но у них для этого было мало времени.
     Вокруг изменилась природа: трава пожелтела,  а  папоротники  и  цветы
исчезли. "Сландескри" находился на высокой равнине.  Когда,  громыхая,  он
тяжело преодолел последние пяди каменистого подъема, ветер задул  сильнее,
как будто старый знакомый, обрадованный их появлению. Вскоре он уже дул  с
привычной  силой.  Траны  почувствовали  себя  гораздо  комфортабельнее  и
уютнее.
     По счастью, команда осталась цела в опасных  условиях  влажной  жары,
хотя Ээр-Меезах до сих пор  лечил  нескольких  моряков  с  очень  тяжелыми
случаями теплового удара. Температура воздуха  к  тому  времени  настолько
понизилась, что людям пришлось вновь надевать свои защитные костюмы.
     Духов или привидений они по пути не встретили, зато воспрянули  духом
моряки, когда вошли в зону привычного им климата.
     Холмы, лежащие перед ними, расходились на север и  на  восток.  После
совещания с Та-ходингом, было решено повернуть на юг. Возможно,  достигнув
восточного края плато, они и смогут найти дорогу вниз.
     С усилением ветра увеличилась и  скорость  "Сландескри".  Вскоре  они
катились в хорошем темпе. Все на корабле  давно  уже  привыкли  к  грохоту
двенадцати огромных колес.
     На равнине то тут, то там виднелись пятна желтоватой  травы.  Однажды
главный кок судна попытался приготовить из нее  пищу,  и,  хотя  все,  кто
попробовал ее,  сказали,  что  это  вполне  съедобно,  никто,  однако,  не
попросил добавки. Трава была и жесткой, и безвкусной.
     Проходили дни, и они  давно  не  видели  ничего,  что  напоминало  бы
деревья. Самым крупным растением, изредка  попадавшимся  им,  были  кусты,
разбросанные по равнине и похожие  на  шары  перекати-поле.  Их  маленькие
ветви были не толще проволоки. Этан котел срезать  один  такой  экземпляр,
но, к его удивлению, горячо возразил Вильямс. Глядя на одинокие  маленькие
группки растений, он произнес:
     - Все, что могло выжить на этой пустынной  земле,  заслуживает  того,
чтобы остаться нетронутым.
     И Этан согласился с ним.
     Ветер дул постоянно в одну сторону.  Это  давало  морякам  нужное  им
время. Они быстро учились, но управление таким кораблем, как "Сландескри",
на земле заметно отличалось от управления на льду.
     Этан проводил много времени за наблюдением скудной природы и в мыслях
о Золотой Сайе. Теоретически можно было предположить,  что  местоположение
отверженных духов будет таким же суровым, но почему они  выбрали  все-таки
этот непривлекательный край? Хотя сайя говорили  об  их  желании  остаться
непотревоженными, и, конечно, огромное плато обеспечило  бы  это,  но  все
же...
     Он остановил себя  на  середине  мысли.  Бесконечные  дни  наблюдения
однообразного скучного ландшафта привели его к странным  фантазиям.  Здесь
не было ничего, кроме кустов и тощей травы.
     Ничего. И никого.


     - Огромный корабль? Какой огромный корабль? Уверяю вас, ваши фантазии
нам понравились и развлекли нас, мои милые гости!
     К'ферр Шри-Вем, правительница Молокина, с сочувствием  посмотрела  на
своих посетителей.
     - Вы предъявляете необъяснимые требования, вы атакуете нас, а  теперь
я  узнаю,  что  оправданием  ваших  действий  служат  какие-то   фантазии,
пришельцы!
     - Не увиливайте от нашего вопроса,  -  голос  молодого  трана  звучал
отрывисто, нервно и угрожающе. - Где вы спрятали их?
     Ракосса из Пойолавомаара быстро осмотрел  скромную  тронную  комнату,
словно "Сландескри" был спрятан в одном из углов или в секретном помещении
за троном.
     К'ферр засмеялась.
     - Спрятали?! Милорд Ракосса! Спрятали такое огромное  судно,  как  вы
нам его описали. Интересно, где бы мы могли его спрятать?
     - Значит вы размонтировали его, и спрятали где-нибудь по частям.
     - Меньше, чем четыре дня? Позволю себе заметить, милорд,  что  у  вас
непревзойденное воображение.
     Офицер флота Пойолавомаара выбрал этот момент, чтобы войти в комнату.
     - Корабля, который мы ищем, нет в гавани, сэр. Мы не можем его  нигде
найти, и как подозревают многие, здесь нет  достаточно  широких  расщелин,
чтобы спрятать даже часть такого корабля. Мы исследовали  также  местность
вверх по каньону и не обнаружили там никаких следов.
     Все что он сказал,  было  правдой,  но  он  не  знал,  что  молокинцы
соскребли  со  льда  все   следы,   подтверждающие,   что   там   проходил
"Сландескри".
     - Я не думаю, сэр, что...
     - Нам неинтересно, что ты думаешь! - закричал разъяренный Ракосса.
     - Разве вы не видели, - продолжала  К'ферр,  -  те  большие  корабли,
которые построили мы сами? Это они оставили те следы, которые ввели вас  в
такое заблуждение.
     - Мы видели, - послышался  другой  голос.  Вперед  выступил  Колоннин
Ре-Виджар. - Деревянные полозья такой величины не подходят вашим кораблям.
     - Основное  занятие  нашего  города-государства,  благодаря  чему  он
прославился, -  кораблестроение.  -  Мирмиб  снисходительно  посмотрел  на
Ре-Виджара. - Может быть, в том, что вы говорите и есть доля истины, но мы
строим корабли разной формы и величины. Мы лучше знаем, что выгоднее нам в
наших делах  даже  если  что-то  и  оказывается  неудачным  опытом.  Разве
Арзудун, из которого вы прибыли, тоже занимается кораблестроением?
     - Нет, но...
     - Тогда как вы можете судить о кораблях, которые вы даже не видели  и
о конструкции которых ничего не знаете?
     Ре-Виджар начал было возражать, но  осекся.  Когда  он  заговорил,  в
голосе его слышались льстивые нотки:
     - Очевидно, мы допустили ошибку, подозревая  и  обвиняя  этих  добрых
людей, лорд Ракосса. Лучше  нам  продолжить  наши  поиски  в  каком-нибудь
другом месте.
     - Но ведь следы ведут сюда! - Ракосса не заботился о том впечатлении,
которое могли оставить его слова. -  Они  где-то  здесь,  заколдованы  или
как-то еще.
     - Неужели вы думаете, что они  поднялись  в  воздух  и  улетели,  как
снежинки, переносимые ветром, мой хороший друг? - спросил Ре-Виджар. Когда
он произносил эти слова, вдруг страшная мысль пришла в голову ландграфа из
Арзудуна. На мгновение он подумал о том, что люди могли  и  в  самом  деле
добыть один из своих мощных летательных аппаратов и  транспортировать  его
сюда. Комиссар Трелл, говорил ему, что небесные люди обладают  аппаратами,
способными транспортировать по воздуху любой объект, даже такой массивный,
как ледоход. Хотя сам он никогда не видел  такого  приспособления,  однако
был склонен верить всему, что рассказывал Трелл о  техническом  прогрессе,
достигнутом людьми.
     Но если он сейчас же не  вытащит  этого  идиота  Ракоссу  из  тронной
комнаты, пока тот опять не натворил бед, они потеряют драгоценное время  в
ненужном споре.
     - Она где-то здесь, - Ракосса  обыскивал  комнату,  совершенно  забыв
даже об обыкновенных приличиях. - Мы знаем, что она здесь.
     - Она? - удивленно переспросила Мирмиб.
     - Наша наложница, которая околдовала нас. Мы требуем ее  нам  отдать.
Она здесь. Мы чувствуем это. - Он сделал  несколько  угрожающих  шагов  по
направлению к трону. - Где ты прячешь ее, женщина?
     Два огромных охранника, крупных даже для  транов,  выступили  вперед,
закрывая собою пространство между троном и приближающимся к нему Ракоссой.
Каждый держал перед собой массивный металлический топор. Один из них легко
покачивал им, как маятником смерти.
     - Мой  господин  и  друг  Ракосса,  -  сказал  дружелюбно  Ре-Виджар,
выступая   вперед,   но   при   этом   стараясь    не    дотронуться    до
сверхчувствительного ландграфа, - мы уже получили убедительные объяснения.
Эти добрые люди никогда не видели и не слышали о корабле  или  о  женщине,
которых мы ищем.
     - Я подтверждаю, что это правда.  -  К'ферр  сделала  шаг  вперед.  -
Принимая во внимание ваши враждебные действия по отношению к нам, я думаю,
мы проявили к вам  достаточно  любезности  и  терпения.  Я  предлагаю  вам
покинуть Молокин, пока не были нанесены непоправимые обиды друг другу.
     - Мы тоже думаем, что это будет лучшее, что можно  сделать  в  данной
ситуации, моя прекрасная повелительница.
     Ре-Виджару  удалось  схватить  за  левую  руку  взбешенного  Ракоссу.
Ландграф Пойолавомаара точно не заметил этого. Он повернулся  и  посмотрел
на  Ре-Виджара  так,  как  словно  впервые  увидел  его  отчетливо.  Потом
брезгливым движением отбросил его руку, повернулся  и  вышел  из  комнаты,
что-то лукаво бормоча себе под нос.
     - Просим прощения за эту прискорбнейшую ошибку, госпожа  моя,  добрый
министр Мирмиб, - Ре-Виджар сделал жест глубочайшего почтения. -  Для  нас
это было делом величайшей важности, и мы действовали скорее поспешно,  чем
разумно. Я убедился в вашей искренности. Пусть ваш поиск в  других  местах
продлится более успешно.
     - Вас извиняет ваше незнание, - К'ферр указала на дверь.  -  Действия
вашего коллеги многое объясняют.
     - Пусть теплота ваша останется постоянной во  все  дни  вашей  жизни.
Будьте спокойны, рано или поздно мы найдем  тех,  кого  ищем,  -  с  этими
словами Ре-Виджар и офицер повернулись и удалились из зала.
     Когда прошло довольно много времени после того, как они ушли,  К'ферр
обратилась к Мирмиб и спросила:
     - Как вы считаете, что они теперь будут делать?
     - Если бы все зависело от этого Ре-Виджара, они бы бросили это дело и
отплыли домой, - министр задумчиво почесала за  ухом.  -  Хотя,  возможно,
более спокойный из двух на  самом  деле  более  опасен.  Первый  настолько
ослеплен ненавистью или любовью к этой женщине, что совершенно не способен
логически мыслить. Если вообще был когда-нибудь способен на это.
     - Вы видели эту женщину, о которой идет речь,  Мирмиб?  А  ее  шрамы?
Зачем этот ландграф рискует своим положением, своей военной мощью?  Только
лишь затем, чтобы найти ее и снова мучить?
     - Некоторые правители, госпожа моя, плохо воспринимают личную  обиду,
хотя очень редко предпринимают такие крайние меры, как Ракосса.  Ненависть
может быть таким же сильным стимулом, как и любовь.
     Правительница К'ферр и Мирмиб обменялись непонятными  для  окружающих
взглядами.
     - Не знаю, что там произошло между  этой  девушкой  и  ландграфом,  -
сказала печально К'ферр. - Одно я могу сказать  с  уверенностью.  Если  им
доведется когда-нибудь встретиться, один из них погибнет.
     Такая мелочь не  занимала  мыслей  Колоннина  Ре-Виджара.  Когда  они
вернуться в Арзудун, ему тут же придется доложить Треллу о второй неудаче.
Вопрос, который его занимал: появлялся ли в действительности  "Сландескри"
в пределах бухты Молокин? Если появлялся,  он  видел  несколько  возможных
объяснений того, что случилось с ледовым гигантом. Хотя ему  очень  сильно
хотелось  кое-что  уточнить,  "почетный  эскорт"  оградил   его   как   от
разговоров, так и от общения с горожанами. При отсутствии же сведений  ему
придется самому их угадывать. Он делал это очень хорошо, что и  превращало
его игры с Треллом в нечто захватывающее. Ставка была слишком высока, и он
не собирался покидать Молокин до  того,  как  узнает  правду  о  том,  что
случилось здесь, в каньоне.



                                    15

     Прошло много дней, заполненных однообразным зрелищем пустынной земли,
покрытой мелкими камешками и скудной растительностью. Этан от скуки  начал
мечтать,  чтобы  какой-нибудь  призрак  невзначай   появился   в   округе.
Единственное, что вызвало их интерес, - двухсотметровой ширины  расселина,
которая простиралась на запад и  восток  и  до  конца  которой  измученные
разведывательные группы так и не смогли дойти.
     Предлагалось много  способов  преодолеть  это  препятствие.  Один  из
помощников капитана  предложил  снять  дюраллоевые  полозья,  закрепленные
вдоль борта и использовать их как материал для моста через расселину.
     Как ни странно, решение нашел Та-ходинг. Хотя он слабо верил в  себя,
он был полон бесконечного энтузиазма  во  всем,  что  касалось  его  новой
команды.
     Вопреки настороженности Этана и  Гуннара,  он  приказал  всем,  кроме
вахтенных, сойти с корабля. "Сландескри" развернулся широким полукругом  и
приблизился к расселине на всех парусах, причем ветер их хорошо раздувал.
     В  последнюю  минуту  рангоут  подготовили  так,  чтобы   максимально
обеспечить возможный подъем. Как грузная птица, громадный корабль задрал к
небу нос. Только две передние оси полностью достигли другой стороны  щели,
когда корма оторвалась от противоположного края. Но  собственной  массы  и
скорости  оказалось  достаточно,  чтобы  весь  корабль   перенесся   через
пропасть, хотя задняя его часть и колеса опасно на мгновение  зависли  над
ней.
     Та-ходинг объяснил, что у них с собой есть запасные оси и  в  случае,
если бы его затея не удалась, они могли починить  полученные  повреждения.
Угроза задержки в этой холодной и мрачной местности  побудила  к  отважным
поступкам даже всегда осторожного капитана.
     На другой  день  они  достигли  края  плато.  Всем  было  видно,  как
истомились матросы по ледяному простору океана, находящемуся далеко внизу.
     Продолжая свой путь  на  юг,  корабль  мчался  вдоль  отвесных  скал.
Бесплодная земля терялась в коричневой дали - по левому берегу, сверкающий
лед и синее небо весь день сияли с правого борта.
     Та-ходинг со своей командой стали настолько  искусными  в  управлении
кораблем, что Этан больше не беспокоился и не отворачивался, когда они без
особой необходимости слишком приближались к захватывающему дух обрыву. Все
это помогало удерживать экипаж от  худшего  вида  умственной  усталости  -
беспросветной скуки.
     - Я, дружище, начинаю  слегка  волноваться,  -  лицо  Септембера  под
прозрачной маской  выражало  разочарование.  -  Гуннар  и  остальные  тоже
начинают беспокоиться, и не без причины. Мы не нашли другого каньона  даже
близко напоминающего Молокин. Это просто какая-то бессмыслица, приятель, -
он говорил спокойным голосом, но в нем чувствовалось напряжение. - Я  имею
в виду, что не может быть только один каньон на целом  континенте.  Должны
быть и другие.
     - Я не геолог, Сква, но согласен. Мне тоже это кажется странным.
     Септембер скорчил смешную рожу, особенно смешную из-за его клювастого
носа.
     - Если нам придется вернуться обратно тем же путем, что пришли  сюда,
мы увидим, бьюсь об заклад, - что пойос, закончив  осмотр  Молокина  и  не
найдя нас, помчатся искать  нас  где-нибудь  еще.  -  При  этой  мысли  он
посветлел. - В настоящий момент, может  быть,  это  лучше,  что  мы  можем
предпринять. Я, пожалуй, поговорю с капитаном  и  Гуннаром.  Не  унывайте,
дружище, - он двинулся на корму и остановился, когда Этан махнул рукой.
     - Сква, возможно, завтра у нас вообще не будет никакого выбора.
     Крутые холмы, которые находились на горизонте с севера  и  с  востока
как только они выбрались из земли Золотой Сайи, теперь становились ближе и
ближе и готовы были сомкнуться перед ними, грозя отрезать им путь  на  юг.
Значит, оставалась только дорога назад.
     Склоны гор впереди выглядели гораздо более отвесными, чем  те,  вдоль
которых они двигались много дней. Были видны следы эрозии, указывающие  на
их непрочность и возможность  осыпей  и  камнепадов.  Почти  наверняка  им
придется повернуть назад, если только не найдется удобный проход через эти
препятствия.   "Сландескри"   доказал   свою   пригодность   к   наземному
путешествию, но  двигаться  под  такими  углами  корабль  не  мог.  Как  и
предсказывал Этан, они достигли первого  из  этих  низких,  но  обрывистых
холмов вечером и  решили  разбить  лагерь  с  подветренной  стороны  самой
высокой горки. Завтра будут высланы  разведчики  в  колесных  спасательных
шлюпках, чтобы попытаться найти проход на запад, который  мог  бы  осилить
ледоход. Обе разведывательные группы будут  отсутствовать  не  более  пяти
дней. В  это  время  команда  займется  мелким,  но  необходимым  ремонтом
корабля, стараясь не терять времени даром, пока не вернутся разведчики.


     Синанвор, замерзая в почти  безоблачной  ночи,  дежурил  на  фордеке,
когда заметил  какое-то  мигание  на  склоне  холма.  Он  поморгал  своими
двойными веками, но мигание не исчезло. Казалось, что в  ночи  подмигивает
чей-то глаз.
     К счастью, Синанвор не отличался богатым воображением. Тем  не  менее
он задрожал теперь не только от холода. Кто в это темное  время  сойдет  с
корабля? Конечно, ходили слухи о молодом человеке и дочери  ландграфа,  но
это была просто болтовня, помогавшая коротать время на вахте.
     Караульный поднял повыше свой  масляный  фонарь,  наклонив  шест,  на
котором он был закреплен, над  бортом  корабля.  Нет,  все-таки  это  была
просто игра воображения... Хотя - вот снова мелькнуло! Определенно  что-то
светилось  на  склоне,  на  уровне  верхней  реи  фок-мачты.   Ему   стали
вспоминаться малоприятные слухи.  Если  это,  действительно,  была  страна
призраков, то, может быть, какой-то ночной дух пришел, чтобы похитить  его
с палубы? И кто потом узнает, когда и как это произошло?
     Все это заставило его тревожно оглянуться вокруг. Высоко в небе плыли
две Луны, верный признак близости утра. Больше нигде никакого движения  он
не видел. Неужели его смена найдет только фонарный шест, одежду и  оружие?
Ведь духи заберут его тело. Момонт должен быть сейчас в дозоре на  средней
палубе. Он, Синанвор, будет молчать, смотреть на этот таинственный огонь и
ждать, когда заберут его душу или,  может,  позвать  на  помощь  товарища?
Удерживая раскачивающийся фонарный шест, он спустился с бушприта на палубу
и двинулся мимо кают.
     - Чистого льда и ветра на шее, - послышался  из  темноты  хрипловатый
голос. Синанвор обвел вокруг шестом.  Фонарь  осветил  полное  любопытства
лицо трана.
     - Почему ты ушел со своего поста, Синанвор? -  спросил  обеспокоенный
Момонт. - Если тебя поймает дежурный помощник капитана, он тебе...
     - Молчи, Момонт! - быстро зашептал Синанвор. - Там на горе глаз!
     Второй вахтенный уставился на приятеля.
     - Ты пожевал слишком много экстракта буи.
     В голосе Синанвора звучала убежденность:
     - Если сомневаешься, пойди и посмотри сам.
     - Я не должен покидать пост.
     - А кто узнает? Дежурный  помощник  не  появится  во  время  вахт,  а
ближайшие враги от нас по крайней мере в сотне сатчей.
     - Это верно. Я схожу, но  только  на  минуту.  Поглядеть  разве...  -
бормотал Момонт, следуя за первым вахтенным на фордек.
     Махнув своему спутнику, чтобы тот замолчал,  Синанвор  выдвинул  шест
над бортом и стал  медленно  передвигать  его,  осматривая  горный  склон.
Несколько мгновений не было никакого признака свечения, и  он  больше  чем
призрака испугался того, как будет вышучивать его Момент утром.  Но  вдруг
снова показалась вспышка. И продолжала светить,  не  исчезая,  как  и  его
фонарь.
     - Видишь? Говорил я тебе?
     Более прозаический Момонт разглядывал световую точку.
     - Действительно, там что-то есть,  но  думаю,  это  не  призрак.  Кто
слышал когда-нибудь об одноглазом духе? У ник у каждого по крайней мере по
четыре глаза.
     - Шш-ш! Не оскорбляй его!
     - Да не дух это, идиот ты, приятель. - Момонт влез  на  ограждение  и
перекинул через него когтистую лапу.  Синанвор  встревоженно  наблюдал  за
ним.
     - Куда ты?
     - На склон.
     - Ты с ума сошел? Не делай этого, Момонт! Духи затянут тебя внутрь  и
утопят в грязи.
     - Я думал, духи заберут нас,  когда  мы  бежали  из  тюрьмы  пойос  и
пробирались под океаном. Но люди и сэр Гуннар с  рыжей  бородой  говорили,
что это - суеверия. Потом они убили дьявола,  который  ночью  поднялся  из
воды. Он вонял, как убитый хессавар. Теперь мне трудно, как раньше, верить
в духов и демонов.
     Он соскользнул с борта и с помощью подъемной веревки быстро  спрыгнул
на лед.
     - Момонт... Момонт! - Синанвор поднял фонарь выше. В его слабом свете
он увидел, как фигура его друга достигла склона холма  и  неуклюже  начала
подниматься. Очертания фигуры слились с ночной мглой, потом совсем  в  ней
растворились.  Проходили  минуты,  минуты  молчания,   нарушаемые   только
слабеющими завываниями ветра. Но хотя он не  слышал  победных  криков,  не
доносилось до него и воплей ужаса.
     С громадным облегчением он различил  наконец  фигуру  возвращающегося
живого вахтенного.
     - Что это было? - протянув  руку,  он  помог  Момонту  взобраться  на
палубу.
     - Вот твой глаз призрака. Мне пришлось его выкопать.
     К своему удивлению, Синанвор сразу узнал этот предмет.
     - Да ведь это просто пуррас,  обычная  миска,  такой  пользуется  мой
напарник. Странно, что она так блестит. Это дерево, наверное, очень сильно
полировали.
     - Возьми в руки, - велел Момонт. - Это не дерево.
     Синанвор принял у него этот предмет...  и  чуть  не  уронил.  Он  был
сделан из плотного тяжелого металла, сильно потускневшего в одних местах и
все еще  блестящего  в  других.  Металла  такого  он  не  знал.  Вахтенные
обменялись взглядами. Что  за  люди  жили  здесь,  в  этой  лишенной  льда
пустыне, которые могли позволить себе делать обычную  кухонную  утварь  из
цельного металла? Металл копили, чтобы делать из него оружие,  гвозди  или
инструменты, но не миски.  Синанвор  ничего  не  понимал  и,  не  понимая,
сказал:
     - Я думаю, лучше пораньше разбудить дежурного помощника.
     Офицер был не меньше обоих вахтенных поражен  этой  чашей.  Он  решил
разбудить Та-ходинга, который поднял трех людей и сэра  Гуннара,  а  также
других, составлявших неофициальное руководство корабля.
     Вскоре проснулась большая часть  команды  и  отправилась  осматривать
склоны.  Их  фонари  казались  остававшимся  на   "Сландескри"   собранием
светлячков на ходулях. Никто из людей участия в раскопках  не  принял.  Их
защитные костюмы едва справлялись с ночной  температурой  минус  семьдесят
градусов, а дополнительное охлаждение ветром могло привести  к  мгновенной
смерти. А если какой-нибудь инструмент, задев материю, оставит дыру, через
нее наружный воздух заморозит тело, как струя жидкого гелия. Поскольку  на
холме было много народу, на палубе вскоре доставили для осмотра  несколько
мешков  трофеев.  Глядя  сквозь  маску,  Этан  увидел  среди  грязи  целую
сокровищницу металлических предметов. В большинстве миров их  оставили  бы
без  внимания,  как  ничем  не  примечательные,  но  на  бедном   металлом
Тран-ки-ки они были свидетельством богатства, которым владели  исчезнувшие
обитатели. Здесь были ножи, пряжки, сосуды для питья и даже  металлические
пуговицы и булавки. Гуннар повертел в руках булавки. До сих пор  он  видел
их только из кости.
     - Невероятно  богатые,  невероятно  расточительные,  -  бормотал  он,
двигая фонарь так, что тот отбрасывал свет на узорчатую сталь. - Завтра мы
покопаем более внимательно.
     - Кто мог здесь жить? - вслух раздумывал Этан.
     - Не траны и не сайя, - рыцарь обратил свое  внимание  на  хитроумную
металлическую бутылочку, обернутую тонкой проволочной  филигранью.  -  Для
нас здесь слишком пустынно я нет льда, а для сайи здесь  слишком  холодно.
Но это не работа духов,  -  кошачьи  глаза  стремились  пронзить  продутую
ветром тьму. - Кто-то жил здесь...
     На следующий день разделили склон на участки и  принялись  за  работу
группами. Раскопки  приносили  множество  новых  находок.  Некоторые  были
сделаны из  привычных  материалов:  дерева  и  кости,  но  большинство  из
различных сплавов, неизвестных  даже  Септемберу  и  Вильямсу.  Неожиданно
оказалось, что наиболее  загадочными  учитель  счел  деревянные  предметы.
Когда Этан спросил его, почему, он ответил:
     - Потому что это означает, что этот район  покинут  не  так  давно  с
геологической точки зрения. Ведь хотя верно, что холодный воздух  помогает
какое-то время сохраняться целлюлозным материалам,  он  не  сухой,  как  в
пустыне. Да и почва содержит в себе микроорганизмы, которые даже разрушают
дерево, хотя они рассеяны в почве и количество их не очень-то велико.  Это
дерево слишком хорошо сохранилось, чтобы считать, что оно долго  пролежало
в земле.
     Они решили остаться на несколько дней и выкопать  все,  что  удастся.
Однако новое открытие вскоре изменило их планы.
     Вернулись две  группы  разведчиков,  посланных  искать  проход  через
холмы. Разведчики возбужденно рассказывали невероятную  историю.  Они  так
жестикулировали, ахали и перемежали свою речь восклицаниями,  что  Этан  и
его друзья ничего не могли понять.
     Пока они пытались уяснить, в чем дело,  Та-ходинг  и  команда  начали
лихорадочно готовиться к отправлению. В конце концов Этан  загнал  в  угол
Гуннара и отказался выпустить, пока тот не объяснит, что происходит.
     - Сваксус, мой господин,  был  в  первой  шлюпке,  -  сказал  рыцарь,
пытаясь сдержать явное возбуждение. - Они нашли проход через горы.  Только
это не горы.
     - В том, что ты говоришь, нет  смысла,  друг  Гуннар,  -  раздражался
Септембер.
     - Они прошли через этот проход  и  вышли  на  другой  стороне  гряды.
Оказывается, с той стороны ветры дуют сильнее, или постояннее, или и то, и
другое вместе. То, что здесь засыпано, там лежит на виду, - он  повернулся
и указал на раскопанный склон. - Это не горы, это здания, - и  он  оборвал
себя  на  полуслове,  чтобы  сделать  какую-то  работу  прежде,  чем  Этан
сообразил расспросить его подробнее.
     Одни Вильямс воспринял эти новости спокойно.
     - Это как раз все и объясняет, не говоря уже  о  характере  найденных
предметов.
     Корабль уже мчался к только что обнаруженному проходу.
     - Во многих местах Содружества есть такие захороненные города,  Этан,
- продолжал Вильямс. - Те же ветры, что засыпали  древнюю  столицу,  могут
позднее ее отрыть. Если предположить, что  именно  это  мы  и  нашли,  кто
построил этот город? - Учитель вопросительно поглядел на Этана.
     - Кто знает?
     - Очевидно, что не траны и не сайя, которые  кое-что  знают  об  этик
землях. Если нам посчастливится, мы это узнаем. Возможно, это  сделал  тот
народ, который больше не живет на Тран-ки-ки, но который оставил  сайя  их
легенды о далеких мирах.
     Проход оказался гораздо шире и ровнее, чем можно было ожидать.  Более
того,  просвет  между  горами  был  настолько  прямым,  что   можно   было
предполагать его искусственное происхождение. Этан подумал,  не  получится
ли, что, начав раскопки, они докопаются в конце концов до мостовой?
     Одолев горы, она повернули на восток, от утесов - вглубь равнины.  Им
не пришлось далеко ехать. Там  были,  конечно,  груды  скал  и  песка,  но
большое число камней имели правильные плоскости и углы, обращенные к небу,
напоминая Этану полуразрушенное кладбище.
     Это были открытые ветру останки и скелеты мертвых зданий. Почва здесь
поднималась вверх не пологим  склоном,  как  с  другой  стороны,  а  рядом
площадок.
     - Видите? - прокричал Вильямс, показывая на разные варианты  каменной
кладки и рисунка на каждом другом  уровне.  -  Это  не  одно  здание,  как
предполагали разведчики, а новые здания,  построенные  поверх  старых.  До
мере того, как  засыпало  старое  строение,  оно  становилось  фундаментом
последующего здания, возводимого на том же месте. Новый город на  останках
старого, - он повел рукой на восток. - Мы смотрим на ряд древних  городов,
а не на собрание гигантских зданий. Можно только предполагать, как  далеко
простирается эта структура. Если вспомнить, что мы ехали параллельно таким
же возвышениям всю дорогу от Молокина, можно считать вполне возможным, что
под ними тоже захоронены подобные города. Они  могут  быть  частями  одной
протяженной столицы длиной в несколько сот километров.
     Команда свернула все паруса и спустила якорь.  Все,  кто  не  был  на
вахте, перелезли через борт, чтобы подивиться колоссальными руинами.
     - Однако я не понимаю. - Вильямс попытался протереть глаза,  вспомнил
о маске и слегка приподнял ее, чтобы просунуть палец. -  Естественно  было
бы предполагать, что самые верхние строения будут  самыми  изощренными  по
плану и исполнению. А из того, что я смог увидеть, ясно,  что  архитектура
не менялась сверху донизу и от города к городу.
     - Хотелось бы мне знать, кто придумал все это, чье оно было?  -  Этан
осторожно карабкался через неширокую, но  очень  подвижную  осыпь.  -  Мне
кажется, что не траны. Посмотрите на эти арки, на эти широкие окна,  -  он
балансировал  на  полузасыпанной  квадратной  плите,  весившей,  наверное,
несколько тонн. - А вот это почти  полностью  открытое  здание  вон  там?!
Крыша у него слишком плоская, чтобы выдержать снежный сугроб  и  окаймлена
она чем-то, на мой взгляд, вроде стекла. Застекленный верх на  Тран-ки-ки?
Из стекла, которое производят траны, такого не сделаешь. Не  то  качество.
Хороший порыв ветра - и его разнесет вдребезги. Разве только это не совсем
обычное стекло.
     - Может быть, все-таки это построили сайя, а теперь забыли,  дружище?
-  предположил  Септембер.  -  Забывчивость  в  таких  делах  не  дает  им
чувствовать себя неловко от того, что они не способны  сейчас  ни  к  чему
такому.
     Они  разглядывали  одно  строение  за  другим:  жилые  дома,  склады,
общественные  здания,  даже  что-то   похожее   на   открытый   амфитеатр.
Общественный стадион на Тран-ки-ки!
     Не нужно иметь тридцатилетнего научного стажа  или  несколько  ученых
степеней, чтобы стало ясно и транам,  и  людям,  что  климат  теперь  стал
совершенно другим. Осознав это, Вильямс предоставил заниматься археологией
Ээр-Меезаху и другим. Он  же  посвятил  все  время  тому,  что,  используя
примитивные транские навигационные  приборы  и  не  совсем  пригодные,  но
полезные инструменты, входящие в комплект защитных костюмов, стал  изучать
по  ночам  расположение  звезд.  Ни  хитроумный  металлический  кубок,  ни
вырезанная на камне надпись не могли отвлечь его от внезапного фанатичного
интереса к  астрономии.  Вакуумно-чистые  небеса,  транские  навигационные
карты и старые легенды, казалось, укрепляли  его  решимость  не  оставлять
свои одинокие холодные ночные бдения. Этан предполагал, будто  знает,  что
хочет доказать учитель. Но он был прав лишь отчасти.
     Когда  Этан  решил  наконец  проверить   свои   подозрения,   учитель
заканчивал разговор с Та-ходингом.
     - Мне не хочется перебивать вас, Миликен, но  я  мечтаю  узнать,  чем
вызван такой интерес к  местной  астрономии?  Я  полагал,  что  вы  будете
копаться в грязи городов, а не мерзнуть по ночам на палубе.  Вы  пытаетесь
найти доказательства тому, что раньше климат здесь был гораздо  теплее,  я
прав?
     - Не только на этом плато, - Вильямс констатировал то, что  для  него
самого было очевидным, и  не  хотел  никого  обидеть.  Менее  язвительного
человека Этан на своем веку  не  встречал,  -  а  повсюду  на  Тран-ки-ки.
Физические свидетельства, присущие природе захороненной столице  вместе  с
теми немногими данными, о которые я мог  опереться,  говорят,  что  так  и
было. Еще интереснее и то, что это показывает мне,  кто  же  построил  эти
наслоение городов?
     - Не держите меня в напряжении, Миликен. Кто это был? Траны, сайя или
какой-то вымерший народ? Держу пари, верно последнее, а когда климат  стал
холоднее повсюду, эти строители вымерли. Сайя  были  их  современниками  и
сохранили память о них в легендах.
     - Очень - очень возможно, но цифры говорят  иначе,  учитель  поправил
вделанный в рукав калькулятор. - Эти города  были  созданы  ими  вместе  -
транами и сайя.
     Этан не мог сдержать недоверчивой улыбки.
     - Миликен, вы шутите. Для сайя здесь слишком холодно, а, если бы  они
настроили эти поселения, они бы это, наверняка, помнили.  И  здесь  теперь
слишком пустынно для транов. А если предположить, что климат  был  теплее,
то раньше им было здесь слишком жарко.
     - Ваши предположения не учитывают одного.  Это  потому...  -  Вильямс
остановился и набрал в грудь побольше воздуха. - Дело, Этан, не  просто  в
том, что когда-то здесь было теплее,  а  теперь  холоднее.  Я  думаю,  что
Тран-ки-ки имеет смещенную орбиту предсказуемой периодичности.
     - Не знаю, что и сказать на это.
     - Постараюсь объяснить. Любой компетентный астроном  заметил  бы  это
через неделю наблюдений, пользуясь соответствующими приборами и методикой.
Но  единственным  астрономом,  посетившим  этот  окраинный  мир,  был  тот
наблюдатель Содружества, который его и открыл.  Правительство  Содружества
прежде всего узнает, обитаема ли планета и стабильный  ли  у  нее  климат,
какие флора и фауна. Все это закладывается в память досье о Тран-ки-ки. Но
нет смысла действовать в  соответствии  с  этими  данными  до  наступления
следующего периода.
     - Какого следующего периода?
     - Теплой погоды. Я оцениваю, конечно, грубо, что  много  лет  холодов
сменяются коротким периодом теплой погоды при  прохождении  поблизости  от
здешнего солнца. Скажем, период в десять тысяч лет.  Переход  от  холодной
погоды к жаркой происходит относительно быстро, так как, когда  Тран-ки-ки
перемещается  поближе   к   своему   солнцу,   ее   орбитальная   скорость
увеличивается. Он замедляется лишь по мере ее смещения  снова  в  холодную
зону.  Это  очень  необычная  ситуация,  и  я  не   уверен   в   некоторых
подробностях, но, по-моему мнению, именно так все и происходит. Подумайте,
что это означает для такой планеты, - он говорил отрешенно, его взгляд был
сосредоточен на событиях, отдаленных по  времени  и  месту.  -  В  течение
жарких периодов  ледяные  океаны  тают,  и  притом  быстро.  Уровень  моря
поднимается, затопляя огромные государства, такие  как  Софолд  и  большую
часть Арзудуна. Софолд, по сути, построен на  вершине  подводной  горы,  а
вершины Пойолавомаара  становятся  настоящими  островами,  -  он  внезапно
опустил глаза и смутился. - Вот это  и  не  давало  мне  покоя  в  каньоне
Молокин.
     Оглядываясь назад, Этан вспомнил смущение учителя в связи с геологией
этого каньона и проблески надежды, что он в конце концов  разгадает  тайну
происхождения каньона.
     - Это вовсе не речной каньон, хотя он и очень его напоминает.  Скорее
это высохший подводный каньон типа того, какие  рассекают  континентальный
шельф до края глубокой океанской впадины. А скалы  на  краю  плато,  вдоль
которых  мы  так  долго  плыли,  по   сути   представляют   собой   старый
континентальный шельф. А теперь, - с  удовлетворением  закончил  он,  -  я
готов идти и выкапывать доказательства. Но не в горах.  Прямо  здесь,  под
кораблем.
     - Подождите минутку. Что вы ожидаете найти под  кораблем?  И  что  вы
имели в виду, когда сказали, что и трапы, и сайя, - оба строили столицу?
     -  Расскажу  в  ближайшие  два  дня,  дружище,  -  ответил   учитель,
передразнивая Септембера.
     И через два дня все так и получилось. То, что  открыл  учитель,  было
несравненно важнее, чем все найденные до тех пор  предметы  из  засыпанных
зданий.
     Он разложил свои доказательства на столе  в  главной  каюте,  где  их
равно могли видеть и траны и люди.
     - Смотрите, - начал Вильямс, - вот здесь яйца насекомых, - он  указал
на кучу закрученных, как крошечные улитки,  белых  бусинок.  -  Попробуйте
открыть хоть одно. Скорлупа твердая, как сталамика. Мне пришлось применить
излучатель, чтобы посмотреть, что там внутри.
     - А вот яйца животных, - он указал  на  похожие  предметы  -  больших
размеров и разноцветные. - И, как я думаю, семена, - он показал на  горсть
черных и коричневых крупинок большей частью сферической  формы.  -  Эти  я
смог лишь едва опалить излучателем, предназначенным для  тонких  разрезов.
Когда поднимается температура и тают океаны, начинают идти обильные дожди.
Эта резкая перемена вдобавок к  взрывному  росту  растительности  на  суше
убьет пика-пину и  пику-педана.  Несмотря  на  такие  перемены,  некоторым
растениям удалось вышить в холодные периоды. Примером может служить желтая
трава и изредка попадающаяся жесткая, как  проволока,  трава,  которые  мы
видели недалеко по дороге.  Эти  травы  и  другие  виды  растений,  семена
которых здесь лежат, распространяются по всей планете. Поросль пики должна
при этом отступить к полюсам и ждать там наступления эпохи холодов,  чтобы
вернуться. Мы видели, как быстро она растет. От полюсов  и,  возможно,  из
изолированных "карманов" где-то на берегах, она может  в  кратчайший  срок
стать самым распространенным видом растительности. Я хотел бы иметь  здесь
пристойную лабораторию. Эти яйца каким-то образом сохраняются  невредимыми
тридцать тысяч лет, прежде чем земля снова потеплеет  и  освободит  их  из
плена.  Это  очень  важно,  потому  что  все  это  время   вокруг   бродят
беспорядочные толпы и ищут еду. Золотые сайя не  представляют  собой  вид,
отличный от транов, и траны не какая-то разновидность сайя,  -  он  жестом
показал на Гуннара, Эльфу, Та-ходинга. - Вы и сайя - это  один  и  тот  же
народ.
     Кто-то из них фыркнул.
     - Сайя - это траны периода теплой погоды. Когда же наступают  холода,
те, кто перенес резкую смену погоды, обзаводятся густым мехом. Прорезаются
кожаные даны и увеличиваются, разрастаются когти  на  ногах,  чтобы  лучше
путешествовать по льду.
     Сказав  все  это,  Вильямс  сел   около   своего   стола   с   живыми
окаменелостями.
     -  Подумайте  хорошенько,  что  приносит   такая   быстрая   перемена
развивающемуся,  но  все-таки  примитивному  обществу.  Голод,  смерть  от
переохлаждения,  почти   мгновенную   гибель   запасов   привычной   пищи.
Прекращаются   морские   путешествия,   прерывая   межконтинентальное    и
межостровное сообщение. А кроме того, идет резкое  сокращение  численности
населения, что объясняет почему эти города такие большие  по  сравнению  с
размерами современных транских поселений. Это объясняет, Гуннар, почему  у
ваших  людей  не  сохранилось  воспоминаний  и  предках  жаркого  периода.
Ошеломленные остатки цивилизации жаркой эпохи каждую  минуту  своей  жизни
посвящают только тому, чтобы выжить. И заняты этим более  чем  достаточно.
Как разжечь огонь, как  приготовить  пищу,  -  вот  что  становится  самым
существенным, вот, чему надо научить дрожащих детей, а  не  истории.  И  с
такой частотой смены периодов "холод-жара", у  вас  не  останется  никаких
шансов сохранить преемственность развития, поймать второе дыхание.
     - Жить безо льда... океаны свободно льющейся  воды?  -  лицо  Гуннара
выражало такую смесь недоверия и ужаса, как если бы кто-то  недвусмысленно
доказал, что земля плоская.
     - Никакого льда, - медленно сказал Этан. - И,  вероятно,  практически
никакого ветра. Дождь вместо снега и ледышек... Добрая  вода,  падающая  с
неба, - неуклюже  перевел  он,  вспомнив,  что  у  транов  нет  слова  для
обозначения дождя.
     - Никакого льда, - казалось, Гуннар не может осилить это  невероятное
понятие. - Так можно упасть прямо до центра земли.
     - Вода поддержит тебя, Гуннар, хотя и не так хорошо, как лед, -  Этан
воздержался от попытки описать, что такое плавание.
     - Еще одна серьезная причина для создания конфедерации, -  вернул  их
от рассуждений о прошлом и будущем к  настоящему  Септембер.  -  Если  эту
информацию довести до сведения чиновников Содружества  в  нужных  отделах,
это может стать началом таких больших и важных перемен, что... я  даже  не
могу выразить словами, что будет это означать для твоего народа, Гуннар.
     -  Пожалуй,  можно  более-менее  связно  описать  это  так:  когда  в
следующий раз ваш мир согреется  и  у  вас  разовьется  приятная  цветущая
цивилизация, ваш народ может жить и развиваться  в  свое  удовольствие,  а
когда  потом  снова  похолодает,  технологические  достижения  Содружества
помогут вам справиться с этим. Конечно,  если  полагать,  что  Содружество
устоит. Я не могу предсказать судьбу никакого правительства. Они  обладают
удивительной способностью к самоуничтожению. И вы впервые сможете  развить
настоящее  всепланетное  общество,  достичь  преемственности  развития.  И
история вашего мира не будет пропадать и начинаться каждый раз сначала. Но
все это никому не принесет пользы, если мы не сможем довести эти сведения,
это знание до руководителей Содружества и показать  им,  что  здешний  мир
молит принять его, молит о честном признании его существования.



                                    16

     Прошло несколько дней, и они нашли здание Ассамблеи. Внушительный зал
с куполом был похоронен под огромным оползнем. Почва  в  этом  месте  была
такой неустойчивой, что Этану и остальным не очень хотелось туда  входить,
несмотря на то,  что  сохранившийся  потолок  выглядел  довольно  прочным.
Однако удержать Вильямса и Ээр-Меезаха было  невозможно.  За  ними  охотно
последовали остальные и оказались в самом большом  замкнутом  пространстве
на Тран-ки-ки. Построенный из камня и металла, так  основательно,  что  он
выдерживал суммарный вес камней, земли и стоящих на нем  сооружений,  этот
купол был весь покрыт вырезанными надписями  и  мозаичными  изображениями,
которые подтверждали большинство предположений Вильямса.
     - Мой друг, вы оказались  не  совсем  правы,  -  Ээр-Меезах  погладил
узловатым пальцем  настенный  рельеф.  -  Желтоватая  трава  не  вытесняет
пика-педана, но является скорее ее разновидностью на  жаркий  период,  так
же, как  жители  Золотой  Сайи  являются  разновидностями  транов  жаркого
периода.
     Вильямс, который внимательно обследовал рельефы, согласно кивнул ему:
     - Возможно, питательные вещества накапливаются в  пика-пиве  и  с  их
прорастанием вглубь равнины помогают оживлять спящие травы степей.
     - А что это такое? - старый маг показал на  множество  мелких  резных
изображений, каждое из которых было  совершенно  непохоже  на  другие.  На
камне еще были заметны следы древней краски.
     - Разве вы не помните их? Такие же  были  в  Золотой  Сайе,  -  Эльфа
обернулась к Этану. - Как ты их тогда назвал?
     -  Цветы,  -  он  подошел  поближе,  обходя  куски  скал  и   обломки
строительных камней, которыми был усыпан весь  пол.  -  Значит  пика-педан
сначала цветет, и лишь потом уступает свое место  травам.  Миликен,  может
быть,  на  Тран-ки-ки  каждое  живое  существо,  плавающее,  летающее  или
ползающее, имеет две разновидности: для холодного и для жаркого  периодов.
Вот это существо там, на стене, разве это не ставанцер?
     - Нет, - возразил стоящий рядом Гуннар. - Эти странные штуки  у  него
спереди...
     - Жабры! - воскликнул  Этан.  -  Ставанцер  действительно  напоминает
выброшенного на берег кита. Скрытые в нем жабры не  проявляют  себя,  пока
океаны не становятся водой.
     - Я уверен, - добавил Вильямс, - что это животное может быть амфибией
столько времени,  сколько  надо,  чтобы  полностью  завершился  переход  к
водному существованию.
     - Мне очень хочется увидеть эти штуки, которые вы называете  "жабры",
- Гуннар вытащил из-за пояса нож и рукояткой вперед подал его Вильямсу,  -
пойдите и убейте ставанцера, а я помогу вам изучить  его  внутренности!  -
Смех людей и  транов  раскатился  по  залу,  перемешав  и  соединив  звуки
веселья.
     Неделю  спустя  "Сландескри"   был   набит   грузами   необычными   и
разнообразными. Это были сотни килограммов резных  изделий,  хозяйственной
утвари,  фрагментов  мозаики  и  стен.  В  общем,  там  было   достаточное
количество свидетельств непростой истории Тран-ки-ки, как социальных,  так
и  климатологических,  чтобы  убедить  упрямейших   бюрократов   и   Совет
Содружества.
     Септембер и Этан в который раз обсуждали будущее транов и их историю,
когда последние грузы были хорошо закреплены в межпалубном пространстве.
     - Похоже, приятель, что все траны жили, как  и  сайя,  на  нескольких
континентах, - сказал гигант, -  они  создавали  новую  цивилизацию,  пока
холод не сметал ее с лица земли и не заставлял их расселиться по островам,
лишь бы выжить. Чем жестче климат, тем больше обычно требуется  территории
для жизнеобеспечения.
     - Теперь, когда мы можем доказать, что они жили вместе и сотрудничали
друг с другом, легче  будет  уговорить  их  сделать  это  снова.  -  И  он
подкрепил свои выводы самодовольным рывком.


     Когда много дней спустя,  вернувшись  в  жаркие  влажные  земли,  они
представили   свои   доказательства,   жители   Золотой    Сайи    приняли
неопровержимые факты с типичной для них внешней сдержанностью. Но их  речи
показывали, насколько в действительности это их  взволновало.  Перед  ними
наконец-то  появились  доказательства  правдивости   большинства   легенд,
подкрепленные сведениями, о которых  никто  ранее  не  подозревал.  Слушая
легенды, Вильямс и  Ээр-Меезах  смогли  заполнить  пробелы  в  истории,  о
которых не в состоянии были рассказать камни и стены.
     Их обратный путь резко отличался от трудного подъема по каньону. Надо
было только поддерживать курс корабля в заданном направлении.  С  движущей
силой тоже было все в порядке, потому что ветер с плато дул все время им в
спину. Достигнув кромки  льда,  капитан  остановил  корабль,  и  Гуннар  с
небольшой группой моряков отправился в Молокин. Они должны были  вернуться
с лебедками, кранами и другими инструментами, необходимыми для снятия осей
и колес и быстрой установки пяти массивных дюраллоевых полозьев.
     Их прибытие в этот шумный  город  кораблестроителей  вызвало  большое
удивление. Ни леди К'ферр, ни хранитель ворот Мирмиб - никто из  тех,  кто
знал, куда отправился "Сландескри" не ожидали увидеть  снова  его  экипаж.
Они были уверены, что души мертвых,  живущие  в  великой  горной  пустыне,
заберут себе здоровье моряков, чтобы вселиться в них и  снова  бродить  по
свету.
     Сэр Гуннар торопился,  и  его  не  очень  внятные  объяснения  только
добавляли сумятицу в мозгах, ничего толком не проясняя. В конце концов, он
перестал даже пытаться разъяснять то, что и сам не очень-то понимал.
     На следующий день он  возвратился  к  стоящему  на  якоре  кораблю  в
сопровождении  большого  отряда  умелых  работников  с  городских  верфей.
Ээр-Меезах сумел лучше  объяснить  им  потрясающие  открытия.  Успокоенные
старыми друзьями  в  своем  новом  будущем,  мастера  взялись  за  работу,
переоборудуя корабль вновь для передвижения по льду.
     - А как  обстоят  дела  с  пойолавомаарским  флотом?  -  нерешительно
прервал Этан руководителя молокинской группы рабочих.
     Коренастый тран предоставил своим подчиненным окончательную установку
дюраллоевого полоза.
     - После вашего отъезда в землю золотых Сайя, сэр Этан, они оставались
еще десять дней, а потом сами отбыли. С тех пор в Молокине останавливалось
лишь несколько кораблей. Никто не сообщил о том, что видел их.  Хотя  двое
упоминали, что видели много следов от полозьев, идущих в  северо-восточном
направлении.
     - К Пойолавомаару, - уточнил Этан, который никак не мог убедить себя,
что обезумевший Ракосса и Ре-Виджар из  Арзудуна  так  легко  отступились,
несмотря на свидетельства как будто противного.
     - Это так. И ин одно из вернувшихся судов не видело даже признаков их
присутствия. Хотя два корабля еще продолжают  искать  их  подальше,  чтобы
точно убедиться, что они оставили нас в  покое.  Полагаю,  можно  уверенно
сказать, что, не найдя вас здесь, они отправились куда-то еще.
     - Сомневаюсь, - Этан огляделся,  чтобы  посмотреть,  кто  еще  с  ним
согласен. Тиильям Хох наблюдала за  установкой  кормового  полоза,  но  ее
мысли, однако, не были слишком поглощены тонкостями операции.
     - Тонкс Ракосса, если он жив, меня не оставит  в  покое.  Пока  я  на
свободе, он ни о чем другом не будет думать.
     - Может быть, они поспорили с Ре-Виджаром, - полушутливо  предположил
Этан, - и он проиграл?
     - Надеюсь, что нет.
     - Что? Но ведь ты говорила...
     Она уставилась на него  холодными  кошачьими  глазами,  темными,  как
морская вода подо льдом.
     - Если он будет убит неизвестно кем, далеко отсюда, если он  погибнет
до того, как мы с ним встретимся снова, я лишусь сладкой возможности убить
его своей рукой, - она сказала это  спокойно,  как  нечто  очень  простое,
самое обыденное, что только и бывает в обычной жизни.
     - Конечно, я должен был это сообразить...
     Она продолжала, склонив голову набок, смотреть на него.
     - Ты воображаешь, сэр Этан, что знаешь нас. Так ведь?
     - Знаю вас? - Этан был рад, что на нем очки и  маска,  через  которую
нельзя было разобрать выражение его лица. - Тиильям, я живу среди вас  уже
больше года.
     - Значит, ты, действительно, считаешь, что знаешь нас. Я  поняла  это
по твоим жестам, по тому, как ты разговариваешь со  своими  спутниками  из
этой далекой страны Софолд. Но ты не понимаешь нас. Когда я заговорила  об
убийстве, это проявилось в том, как ты переменился, как стал  выговаривать
слова.
     Ты... - она замолчала и слегка улыбнулась, -  слишком  цивилизован  в
том смысле, в котором, по-моему, вы употребляете это  слово.  Несмотря  на
все то, что ты пережил вместе с великолепным сэром Гуннаром и моей  доброй
подругой Эльфой, они не стали частью вас, а вы их.  Они  -  часть  меня  и
часть этого мира. Вам никогда не изменить этого. -  В  ее  голосе  звучали
гордость и высокомерие.
     - Может быть, и нет, - он понимал, что с  этой  взволнованной  особой
лучше не спорить. - Я ведь могу только попытаться помочь в меру  моих  сил
друзьям, к которым так сильно привязался.
     Тиильям проворчала что-то невразумительное и удалилась. Этан  не  мог
понять, выразила ли она свое глубокое  убеждение,  или  этот  вызов  и  ее
резкость были навязаны ей воспоминаниями о Ракоссе. Из-за него  она  могла
чувствовать недовольство всеми, кто  выглядел  благополучным  или  проявил
оптимизм. Или, возможно, просто был мужчиной.
     Но все-таки он стал обдумывать ее слова, отвлекшись от бурных эмоций,
сопровождавших их. Насколько глубоко знал он любого из транов?  Он  считал
Эльфу, Гуннара и многих других своими друзьями, но  должен  был  признать,
что бывали случаи, когда он не знал, как разгадать их логику, а у них были
такие же проблемы с ним. Может  быть,  они  были  обречены  психологически
существовать всегда, как друзья по переписке: можно общаться, но только на
расстоянии, только  будучи  умственно  чуждыми  друг  другу,  разделенными
безграничным морем непонимания? Так что, пожалуй, действительно он не знал
их так хорошо, как ему казалось. А что касается того, что он никогда их не
узнает, это, надо надеяться, было всего лишь поверхностным суждением  той,
которая привыкла к крайностям.
     В одном, правда, он был уверен. Несмотря  на  все  уверения  Тиильям,
контакт с Содружеством и членство в нем изменят транов и весь их мир.  Это
уже случалось с другими отставшими в развитии народами. Некоторые  из  них
уже достигли положения, равного с людьми, вступили в Содружество с  правом
решающего голоса.  Другие  упорно  к  этому  стремились.  Настойчивость  в
сочетании с доброжелательным патронажем Содружества и Объединенной  Церкви
помогут любому не  слишком  развитому  обществу  приблизиться  к  открытой
цивилизации с технологиями и  путешествиями  по  Вселенной,  с  наименьшим
риском и трудностями существования. А то,  что  сомнения  в  необходимости
всего этого у него были, отрицать глупо. Но эти переживания исчезнут,  как
только они  вернутся  в  "Медную  обезьяну"  и  свои  открытия,  выводы  и
рекомендации передадут администрации. И сделать это  гораздо  важнее,  чем
ездить по планете, надеясь присоединить как можно больше новых  государств
к транской конфедерации. Он не сомневался, что  они  могут  далеко  обойти
острова Пойолавомаара и  мирно  вернуться  в  Арзудун.  Септембер  полагал
именно так, но твердой уверенности у них не было.
     Этан вдруг понял, что упустил звено в  логической  цепочке.  Что  они
смогут сделать,  что  они  должны  будут  сделать,  достигнув  отдаленного
аванпоста землян? Кому смогут они  доложить?  Он  все  еще  не  знал,  чем
собственно  были  связаны  Джобиус  Трелл  и  Колоннин   Ре-Виджар?   Была
вероятность того, что Трелл взаимодействовал непосредственно с  ландграфом
Арзудуна. Септембер тоже так думал, но  твердых  доказательств  у  них  не
было. Не  то,  чтобы  он  был  склонен  отмахиваться  от  мнения  гиганта.
Септембер неоднократно намекал, что привык иметь  дело  с  более  высокими
представителями власти, чем Этан, и что анализировать  мотивы  и  действия
управляющей элиты для него не ново.
     Надо принять во внимание  то,  что  Трелл  был  резидентом  землян  и
полностью был в курсе всех аспектов  деятельности  аванпоста.  На  "Медной
обезьяне" было несколько миротворцев-психологов, направленных туда  больше
для защиты туземцев от землян, чем наоборот. Сотрудничали ли они с Треллом
или  непосредственно  с  Ре-Виджаром?  И  что  за  личности,  занимающиеся
таможней, имеющие дела с начальником порта Ксенаксисом, не  говоря  уже  о
доступе к базе данных и передающим компьютерам? Кому из  небольшого  числа
сотрудников аванпоста можно доверить столь важные открытия? Кто  возьмется
не   только   оформить   всю   информацию,   возможно,   против    желания
враждебно-настроенных чиновников, но и передать эти сведения неподкупным в
Центре Содружества, где они мгновенно разойдутся так широко, что ни Трелл,
ни кто другой не смогут их скрыть?
     С этим вопросом он пришел к Септемберу.  Гигант  сидел  на  замерзшем
берегу, его белые волосы сливались с общим фоном моря и суши. Он сидел, не
двигаясь, просто глядел на припорошенные снегом выступы, идущие по  стенам
каньона. Видеть его погруженным в размышления, было необычно.
     -  Все  еще  на  подходе.  -  Это  присловье  транов  давно  вошло  в
расширяющийся запас межпланетных поговорок.
     - Ммм? А, привет, дружище ("Он какой-то  странно  тихий",  -  подумал
Этан, когда Септембер снова уставился на лед). - Уже нет.
     - О чем тогда вы думаете?
     - О моем брате. По крайней мере о человеке, который когда-то был моим
братом.
     - Вы сказали: "Однажды у меня был брат". Я не понял, что вы  имели  в
виду, говоря "однажды".
     Губы Септембера дрогнули в улыбке. Он  наблюдал  за  играми  мохнатых
существ размером с жука. Они исполняли что-то вроде балета на льду, изящно
скользя там, где берег переходил в замерзшую реку.
     - Полагаю, что формально мы все еще остаемся братьями. Раз  уж  имели
одних родителей, полагаю, от этого никуда не деться. Но не видел  его  уже
лет двадцать или двадцать пять. Я с тек пор сильно вырос. Иногда думаю,  а
вырос ли он, и сомневаюсь.
     - Если вы не виделись с ним, откуда же вам знать, вырос  он,  как  вы
говорите, или нет.
     - Не понимаете, Этан. Соубилл родился негодником. - Шли долгие минуты
молчания. Септембер поднял глаза от жуков к мчащимся  наверху  облакам.  -
Слишком рано ввязался в гнилое дело. И это было началом дальнейшего.
     - В какое дело?
     Септембер почти никогда  не  говорил  о  себе,  а  если  говорил,  то
шуточки. Застать его в таком разговорчивом настроении,  да  еще  когда  он
вспоминал прошлое, было настолько необычно, что Этан забыл, зачем  он  его
разыскивал.
     - Он слишком глубоко нырнул в пучину, короче говоря, он научился быть
эмоманом.
     Этан знал о существовании мужчин, женщин  и  транссексуалов,  которые
предавали эмоции.  Их  деятельность  была  вне  закона,  но  то,  что  они
продавали, лучше было  бы  оставлять  в  самой  далекой  и  темной  палате
психушки. Закон Содружества, гарантирующий свободу личности, защищал их от
репрессий, хотя не мог предотвратить убийства то  одного,  то  другого  из
них, - тех, которые становились слишком смелыми или  долго  оставались  на
одном месте. Побочные социальные эффекты их профессии были так опасны, что
лишь немногие  посвящали  этому  всю  свою  жизнь.  Эмоманы,  мужчины  или
женщины, редко становились богатыми. Однако в  этой  профессии  были  свои
достоинства, из-за которых  некоторые  продолжали  ей  заниматься.  Это  и
послужило причиной поговорки, что самый подходящий объект для  торговли  -
сам эмоман.
     - Была там одна девушка, - продолжал  Септембер,  быстро  выговаривая
слова, как будто стараясь от них избавиться. - Всегда ведь бывает девушка,
- он рассмеялся горьким и неприятным смехом. - Я  ею  интересовался,  даже
слишком. Я был тогда очень молод. Соубилл тоже интересовался  ей,  но  как
клиенткой, и вообще. Мы спорили, ругались, дрались.  Я  думал...  в  общем
Соубилл продал ей нечто такое, что не  должен  был  предавать.  Она  этого
хотела. У нас свободная галактика. Но он не должен был  этою  делать.  Она
была...  сильно  закомплексована,  да,  пожалуй,  что  лучше   всего   так
выразиться. То, что продал  ей  Соубилл,  сделало  ее  раскрепощенной.  Во
всяком случае она перебрала дозу. Она... - лицо его ужасно  исказилось,  -
она  стала  чем-то...  меньше,  чем  человек  -  полумертвец.  Добровольно
опустилась так низко, ниже всякого порока, она... - Он замолчал не в силах
продолжать дальше.
     Этан не знал, можно ли ему осмелиться сказать  хоть  слово.  В  конце
концов мягко, как мог, он проговорил:
     - Может быть,  ее  можно  теперь  разыскать?  Она  могла  измениться,
вырваться из того, что ее захватило, и вы, Сква...
     - Дружище, я же сказал, она перебрала дозу. Она  не  стала  следовать
инструкция. Это часто случается с теми, кто пользуется товарами эмоманов -
в его голосе  звучала  безграничная  печаль.  -  Когда  Соубилл,  наконец,
перестал снабжать ее, она стала домогаться других, кто бы дал ей это. Я не
могу найти ее, приятель, потому что теперь ее уже нет.  Во  всяком  случае
для меня и всего мира. Она была как бы пожрана изнутри. Не болезнью.  Тело
как раз осталось в порядке. Потом сгорело, конечно.  Но  к  тому  времени,
разум ее уже давно угас... - Он снова уставился на лед. - Я надеюсь, Этан,
что она умерла. Я оказал бы ей благодеяние, если бы  убил  ее  сам.  Я  не
смог, но, как я тебе говорю, я тогда был очень молод. А  все,  что  сделал
Соубилл, было  вполне  законно.  Он  всегда  тщательно  следил,  чтобы  не
переступить закон. И до сих пор, наверное, следит, чем бы ни занимался.
     - Но разве  не  могли  вы  остановить  его,  все  равно  законно  или
незаконно? Этот человек был вашим братом. Разве не видел он, что делает  с
этой девушкой?
     - Дружище, у эмоманов свои законы и своя мораль. По его мнению, он ей
ничего плохого не сделал. Она сама себе это сделала. Законы Содружества на
его стороне. Не доказано, что к наркотикам эмоманов привыкают, как к  тем,
которыми колются. Они очень блюдут закон. Но не мораль.
     - Как это блюсти закон, но не мораль? - удивился Этан.
     Септембер рассмеялся и с жалостью посмотрел на своего молодого друга.
     - Парнишка, вы, видно, не многого знаете о правительстве. Так ведь? И
о законах.
     - Правительство... Вы мне напомнили вот о чем... -  Этан  поторопился
сменить тему. Он так глубоко заглянул в чужую душу, что пожалел об этом. -
Каким образом мы познакомим с нашими открытиями руководителей Содружества,
чтобы нам не помешали в Арзудуне?
     - А, наконец-то ты стал, как и я, подозревать Трелла?
     - Почти так.
     - Неплохо. Никогда не доверяй чиновнику, который все время улыбается.
     - Он знает все, что происходит в "Медной обезьяне"? Нам нужен кто-то,
обладающий закрытым каналом межпланетной связи.
     - Такого нет, -  проворчал  Септембер.  Казалось,  эта  проблема  его
целиком заняла, и он забыл о недавнем мрачном разговоре. -  Подожди-ка.  -
Он поднялся и навис над Этаном. - Должна тут быть  одна  контора,  которая
может рассылать закрытые сообщения.
     - Не заставляйте меня гадать, Сква. Трелл - комиссар и все может...
     - Подумайте секунду,  приятель.  "Медная  обезьяна"  ведь  достаточно
большая станция, и ей полагается священник.
     Поскольку Этан посещал церковь  лишь  изредка  и  был  гораздо  менее
религиозным, чем другие, ему  не  пришло  в  голову  вспомнить  о  местном
представителе Объединенной Церкви. А ведь  верно,  никто,  и  меньше  всех
такой относительно  мелкий  чиновник,  как  Трелл,  не  осмелится  вскрыть
запечатанные церковные сообщения.
     -  Теперь,  когда  мы  одолели  это  маленькое  препятствие,  давайте
вернемся и посмотрим, не можем  ли  мы  чем-то  помочь  в  ремонте  нашего
корабля, а, дружище?
     Они сошли с берега и направились к  ледоходу.  Там  устанавливали  на
корме пятый, и последний, дюраллоевый каток.  Этан  глянул  исподтишка  на
своего спутника. Выражение  несокрушимой  уверенности  снова  вернулось  к
нему, лишь в  слегка  помятом  виде.  Сква  Септембер  оказался  таким  же
уязвимым, как любой другой. Мощь его фигуры просто помогала  ему  казаться
недоступным для страстей.
     Свойственная молокинцам нелюбовь к официальности  выразилась  в  том,
что возвращение "Сландескри"  не  сопровождалось  шумными  демонстрациями.
Горожане занимались повседневными делами, а  работники  верфи,  помогавшие
заменять колеса на полозья-катки, вернулись к себе на работу. Единственной
данью торжественности было присутствие в доках хранителя Ворот.
     - Леди К'ферр Шри-Вем, правительница Молокина, снова приветствует вас
в нашем городе, друзья. Наше дыхание - ваше тепло. Сегодня состоится  пир,
чтобы отпраздновать  ваше  неожиданное,  но  от  того  не  менее  желанное
возвращение. Там вы сможете рассказать  об  удивительной  истории  транов,
которую вы сумели реконструировать.
     - Удивительная - не совсем подходящее слово, - обратился  к  министру
Этан. - Значительная, будет  точнее.  Теперь  становится  ясно,  что  ваша
конфедерация  не  будет  чем-то   искусственным   чего   мы,   признаться,
побаивались. Ведь когда-то все  траны  были  объединены  в  гораздо  более
тесный союз.
     - Союз, вновь и  вновь  разрушаемый  сменой  климата?  В  это  трудно
поверить, не обижайтесь. Если только до меня дошли верные слухи.
     Пир, который начался этим вечером, растянулся на  несколько  дней,  и
все  это  время  экипаж  наслаждался  гостеприимством  Молокина.  Рассказы
вернувшихся путешественников порождали среди горожан бурные  обсуждения  и
споры. Некоторые из этих рассказов хорошо сочетались с  местной  религией,
которая  от  этого  наполнилась  силой,  потому   что   многие   верования
подтвердились, и ослабла, лишившись тайны.


     Когда же наконец наступило назначенное время, и  "Сландескри"  должен
был  наконец  отправиться  в  Арзудун,  молокинцы  вдруг  отбросили   свою
привычную сдержанность. Они бросили свои занятия и столпились в  гавани  у
причала, громогласно и с чувством желая своим новым  друзьям  и  союзникам
счастливого и спокойного пути и доброго  ветра.  Последние  крики  охраны,
патрулировавшей внешние ворота, слились с завыванием ветра  в  каньоне,  и
ледоход привычно полетел по замерзшему морю.
     Вместо того, чтобы идти вдоль скал,  Та-ходинг  взял  курс  резко  на
север. Они должны будут пересечь бесконечную гряду спрессованного  льда  в
другой точке и тем самым избегнуть встречи с пойолавомаарским флотом, если
корабли их еще поджидают.
     Этан  стоял  на  мостике  и  провожал   взглядом   каньон,   скрывший
оставленный  ими  Молокин.  Та-ходинг,  счастливый  как  щенок,  оживленно
топтался около штурвала. Рулевые тоже выглядели довольными.
     Когда он попросил капитана объяснить, почему у него такое  блаженство
на лице, тот ответил:
     - Друг Этан, почему же нам не быть счастливыми? Мы плывем и под  нами
ровный чистый лед, а не камни и земля. Я знаю, что если я  сейчас  прикажу
рулевому и мачтовым взять курс влево, "Сландескри" точно повернет влево, -
и он длинной рукой описал в воздухе полукруг. - Нам не надо больше гадать,
к чему приведут эти маневры. И я больше не должен...
     - Эй, на палубе! - раздался с главной мачты крик впередсмотрящего.  -
Пять куджатов влево - парус!
     - Должно быть, какой-то торговый  корабль  направляется  в  город.  -
Та-ходинг старался  разглядеть  что-нибудь  в  указанном  направлении.  Но
горизонт был чист.
     - Внизу  на  палубе!  -  в  крике  впередсмотрящего  зазвучала  такая
безотлагательная настойчивость, что все свободные моряки кинулись к борту.
- Еще четыре паруса рядом с первым... Нет, пять! И еще!
     - Ты не думаешь, друг Этан... -  озабоченный  Та-ходинг  не  закончил
фразу. Его радостное настроение пропало.
     Широко расправив один дан, на  мостик  по  ледяной  дорожке  ворвался
Гуннар. Он опустил вниз руку, и дан закрылся, затем нетерпеливо подкатился
к капитану и Этану.
     - Поворачивай, капитан, - мрачно проговорил он, - конечно, это  может
оказаться  караваном  торговых  кораблей,  идущих   вместе   для   большей
безопасности, но нам лучше не рисковать.
     Как  бы  подтверждая  их  худшие  подозрения,  снова  раздался  голос
впередсмотрящего:
     - Восемь, девять... я насчитал по меньшей мере пятнадцать парусов,  а
может, и больше!
     - Это, должно быть, флот Пойолавомаара. Значит, они не  бросили  нас.
Все это время только и ждали, когда решим возвратиться. Проклятые! Тиильям
была права... - Гуннар уставился на горизонт. -  Кто  может  лучше  знать,
чего хочет безумец, как не та, которую он преследует?  Поворачивай  назад,
капитан.
     Но Та-ходинг уже отдавал приказания всем, кто только мог его слышать.
Закончив, он отвернулся и стал смотреть в ту  же  сторону,  что  Гуннар  и
Этан.
     - Трудно предсказать,  что  может  произойти.  -  Толстенный  капитан
выглядел озабоченным, - мы не можем  повернуть  направо,  потому  что  это
вынесет нас на скалы. Чтобы идти вперед, против ветра каньона, надо, чтобы
в спину дул западный ветер. И они уже  сами  построились  так,  чтобы  его
использовать. У нас нет другого выхода,  как  двинуться  на  них,  поймать
правым бортом западный ветер и  развернуться  обратно  к  Молокину,  -  он
поднял  глаза  на  Гуннара.  -  Может  получится,  что  до  того,  как  мы
развернемся снова к западу, мы врежемся в них.
     - Позаботься о  своем  корабле,  друг  капитан.  А  я  позабочусь  об
остальном. - Гуннар поднял руку и соскользнул снова на главную палубу, уже
проигрывая в уме, как отразить попытку абордажа.
     Свободная от вахты команда высыпала на палубу. Некоторые пристегивали
мечи,  надевали  другое  вооружение,  помаргивая  двойными  веками,  чтобы
прогнать сон.
     Этан продолжал смотреть вперед. Нос ледохода начал поворачиваться  и,
наконец, нацелился прямо на мчащийся к ним корабль Пойо. К  этому  времени
противник приблизился к ним настолько, что впередсмотрящие могли различить
цвета и знамена. Слабая надежда,  что  эти  суда  могли  составлять  часть
какого-то большого торгового  каравана,  исчезла.  Морщинистый  коренастый
тран взобрался на мостик и стал рядом с Этаном. Лонгакс,  самый  уважаемый
старший воин Софолда, показал когтистым пальцем налево. Коготь был тусклым
изъеденным, как истертый  кусочек  полевого  шпата,  насаженный  на  конец
серого сучка.
     -  Пехота,  -  проворчал  он.  -  Медленнее,  чем  плоты,   но   зато
маневреннее. Они хотят отрезать нас до того, как нам в спину задует ветер.
- Он поиграл пальцами по рукоятке меча у пояса - меч  был  не  моложе  его
самого - и, обернувшись, крикнул, обращаясь к главной палубе: - Берегитесь
лучников! Держитесь за щитами, мужчины и женщины Софолда!
     Арбалетчики заняли позиции на  мачтах  и  снастях  "Сландескри".  Они
держали арбалеты, сконструированные Миликеном  Вильямсом  год  назад,  для
защиты Софолда от нападения Саганак-Смерти и ее Орды.
     Балавер внимательно вглядывался в нападающую пехоту,  которая  теперь
слегка повернулась в сторону плота.
     - Даже если нам придется пройти сквозь них, они нас не  остановят.  -
Он оглянулся на Этана и неожиданно ухмыльнулся. -  Друг  мой,  их  лучники
направят весь свой огонь сюда, и постараются отстрелять наших штурвальных.
Лучше-ка спуститесь вниз.
     - Если не возражаете, я котел бы остаться здесь, - Этан сам  удивился
своей уверенности. Немногим больше года, проведенные в этом  суровом  мире
сильно изменили его. Контакты с Содружеством, наверняка, изменят и транов.
Контакты с транами уже  изменили  по  крайней  мере  одного  человека.  Он
похлопал по висящему сбоку мечу. Такое привычное,  можно  сказать,  уютное
ощущение. Но поднял и проверил он все-таки ручной излучатель.
     - Заряд почти кончился, - сообщил он Балаверу, щурясь, чтобы прочесть
крохотные цифры через маску и ледяные защитные очки. - Думаю, что у Сква и
Миликена заряды тоще на исходе. Но  первый  же  лучник,  который  подойдет
слишком близко, получит хорошую дозу современной технологии.
     - Я и забыл о ваших ножах, которые воюют  длинным  светом,  -  сказал
генерал. - Хорошо. Тогда оставайтесь и помогите нам  защититься,  -  и  он
отошел переговорить с Та-ходингом.
     - Меня не очень беспокоят их стрелы,  -  услышал  Этан  обращенные  к
капитану слова генерала. - Они могут  сделать  нечто  худшее,  если  этому
Ракоссе дадут умный совет. Сам он,  по-моему,  неспособен  на  тактические
хитрости. Их плоты движутся дисциплинированно, так что держитесь  ветра  и
постарайтесь не оторваться слишком быстро. Они могут попытаться  заклинить
направляющий полоз канатами.
     - Благодарю вас, ведь  я  не  знаю,  что  такое  сражение,  -  ирония
Та-ходинга была понятна - как бы ни был он обеспокоен и взволнован, он  не
мог позволять Балаверу, или кому бы то ни было еще,  советовать  ему,  как
управлять кораблем. - Постарайтесь держать всякие канаты подальше от нашей
кормы, и я благополучно доставляю вас в гавань, - и он тихонько  выругался
по-трански себе под нос. - Если бы у нас было на несколько  часов  больше,
мы могли бы их обогнать. Только...
     Его слова прервал крик с мачты:
     - Десять кораблей, восемь куджатов влево!
     К этому времени ледоход развернулся  настолько,  что  западный  ветер
начал наполнять его паруса. Он набирал скорость, но  на  палубах  главного
корабля Пойо показались матросы. Новая угроза.
     - Значит они нас отрезали, - заметил Балавер.
     - Еще нет, - Та-ходинг снова отдал несколько распоряжений.
     Над ними раздались болезненные поскрипывания, и Этан с  беспокойством
посмотрел вверх. Управляющие снасти были  туго  завернуты,  чтобы  держать
паруса параллельно килевой линии плота.
     - Думаете они выдержат эту нагрузку? - Балавер тоще  уставился  вверх
на паутину поющих снастей.  Фок-мачта  застонала  и,  казалось,  несколько
отклонилась от вертикального положения.
     - Если бы я так не считал, то не отдал бы такого приказа,  -  ответил
Та-ходинг. - Если мы этого не попробуем, мы точно, влепимся  прямо  в  эти
десять новеньких плотов.
     Продолжая разгоняться, "Сландескри" резко повернул назад  к  каньону.
Когда и пехоте на льду и десяти боковым плотам стало ясно, что  их  добыча
ускользает, лучники выпустили по ледоходу дождь стрел. Одна из них  прочно
застряла в щите их шкуры  хессавара,  который  дали  Этану.  Мгновение  он
рассматривал ее, а потом нырнул под защиту борта, как раз  когда  над  его
головой просвистела другая стрела.
     Небольшой группе пехотинцев-пойос удалось несколько обогнать  других,
и  теперь  они  двигались  параллельно  ледоходу.  Некоторые  даже  смогли
поднырнуть под его корпус,  где  их  не  было  видно.  Как  и  предполагал
Балавер, толстые канаты из пика-пины перекинуты через  плечо  у  некоторых
нападающих.
     На мостике появился Гуннар, усталый, но не встревоженный.
     - Нам придется спустить людей за борт... - Стрела упала у его ног,  и
дрожа вонзилась в палубу. Оба трана не обратили на нее  внимания.  -  Пока
арбалетчики целятся, пехотинцы успевают проскакивать под корабль.
     - Но тот, кто отстанет, из тек, кого мы спустим за  борт,  немедленно
погибнет,  -  возразил  Балавер.  Он   показал   на   нагоняющих   ледоход
пехотинцев-пойос, они почти окружили корабль. - Мы не можем себе позволить
большой потери личного состава.
     - Мы не можем позволить, чтобы нам заклинили руль! - возразил молодой
воин.
     Какая-то суматоха впереди на время  прервала  их  спор.  Несмотря  на
опасность Этан поднялся, чтобы посмотреть,  что  делается  за  кормой.  Из
близлежащего каньона к ним устремился коричнево-серый поток.
     - Смотрите,  это  вылазка  из  города,  -  стоявший  возле  Гуннар  с
удовлетворением  разглядывал  серебряную  реку,  изливавшуюся   из   устья
каньона. - Наши новые братья и сестры пришли нам на помощь.
     Притом, что флот Пойолавомаара  настиг  их,  а  пехота  почти  сумела
накинуть  на  рулевое  управление  "Сландескри"  зеленые  канаты,   только
прибытие  подкрепления  из  Молокина  избавило  Балавера  и   Гуннара   от
дальнейшего спора. Молокинцы набросились на не ожидавших нападения  солдат
Пойо, к тому же ветер задул из каньона,  и  молокинские  солдаты  получили
преимущество  в  скорости  и  маневренности.  С  ни  идеально   рассчитали
протяженность своей атаки. Половина пехотинцев Пойолавомаара дрогнула  под
первым натиском молокинцев,  причем  стрелообразное  построение  последних
рассыпалось. Солдаты сворачивали направо и налево и мчались назад к своему
каньону. Некоторые при этом повороте попадали под огонь с ближайших плотов
Пойо. Большинство же вскоре собралось вдоль бортов "Сландескри"  справа  и
слева и обменивалось победными криками с командой.
     Каньон стал родной, привычной расселиной в скалах.  Ледоход  замедлил
ход, преодолевая мощный напор ветров, дующих с континента  вдоль  каньона,
но таким же образом уменьшилась и скорость их преследователей.
     Однако  оставшаяся   пойолавомаарская   пехота,   защищенная   массой
"Сландескри"  от  сильного  ветра,  смогла  ее  настигнуть,  но  благодаря
молокинскому сопровождению и точному огню арбалетчиков, стоявших на корме,
ни  один  вражеский  солдат  с  канатом  не  смог  целым   подобраться   к
направляющим полозьям ближе, чем на десять-двенадцать метров.
     Вскоре судно очутилось внутри каньона, среди  его  отвесных  стен,  и
медленно продвигалось по нему в глубь плоскогорья. Флот Пойо  следовал  за
ним по пятам. В какой-то момент один маленький преследующий плотик подошел
на  расстояние  арбалетного  выстрела.  На  нем   стояли   две   маленьких
катапульты, по одной с каждой стороны единственной мачты. И обе начали тут
же забрасывать деревянный ледоход мехами с  горящей  нефтью.  Катапультеры
Пойо однако не учли невероятно сильного встречного ветра. Опасные огненные
мешки не только не долетали до уходящего корабля, но ветер задерживал их в
воздухе и сносил обратно. Они упали за плотом с  катапультами.  Тянувшаяся
за  ним  пехота  отчаянно  бросилась  врассыпную,  когда   пылающие   меха
растрескивались от удара  об  лед  и  горящая  нефть  забрызгала  по  всем
направлениям.
     Второй корабль Пойо налетел на участок льда разогретый горящей нефтью
и заскользил боком, когда его полозья потеряли сцепление  с  поверхностью.
Еще два плота налетели друг на друга, пытаясь изо всех сил избежать  удара
от своего потерявшего управление товарища.
     Все  это  вызвало  большую  радость  молокинцев  и  моряков,  которые
добавили к суматохе  и  воплям  свои  издевательские  выкрики  и  отборные
ругательства. Балавер позволил себе скупую улыбку.
     - Если все их атаки будут также неэффективны, у нас с ними хлопот  не
будет.
     - Теперь ясно... я имею в  виду  теперь  ясно,  почему  молокинцы  не
сообщили о присутствии флота Пойо, -  задумчиво  произнес  Этан.  -  Любой
нейтральный торговый корабль легко было захватить или отпугнуть, и те два,
про которые министр Мирмиб сказал, что они все еще на разведке,  наверное,
никогда не вернутся домой.
     Улыбка  Балавера  при  этих  словах  Этана  исчезла.  Он  внимательно
разглядывал зрелище за их спиной. Их преследователи  распутались  и  снова
потянулись вслед за ними по каньону.
     - Они еще много чего нам должны, друг Этан. Я  боюсь,  что  когда  мы
окажемся в безопасности за стенами Молокина, они окончательно решат, что с
них хватит.
     Этан увидел, что у входа в главную каюту стоят  и  разговаривают  две
фигуры: Тиильям и Эльфа.
     - Я так не думаю, Балавер. Пока у власти этот Ракосса, не думаю,  что
они сдадутся. Возможно, нам придется пробыть здесь еще очень долгое время.



                                    17

     "Сландескри" и  его  молокинский  эскорт  проскользнули  в  массивные
ворота внешней стены. Известие об их возвращении и нападении Пойо  привело
к тому, что в  городе  объявили  полную  мобилизацию.  Стена  была  забита
вооруженными   транами.   Другие    ждали,    стоя    беспорядочной,    но
дисциплинированной  группой  на  льду  между  двумя  стенами,  пока  плоты
перевозили запасы из самого города.
     Та-ходинг остановил ледоход и зарифил большинство парусов.
     - Почему мы остановились здесь? - спросил Этан.
     - Сэр Гуннар сообщил мне, друг Этан, что хочет сойти с корабля.
     Подойдя к перилам, Этан увидел,  что  рыцарь  и  большинство  команды
ледохода спускается на лед. Естественно, чтобы помочь охранять стену. Этан
побежал, чтобы не отстать от них. Септембер  уже  был  на  льду,  неуклюже
двигаясь без коньков. Когда Этан приблизился к  трапу,  Вильямс  посмотрел
вверх.
     - А вы не идете с нами, Миликен?
     - Нет, Этан, - учитель не глядел на него. - Вы же знаете, от  меня  в
бою немного толка.
     - Я видел вас в схватке, Миликен. Вы держитесь так же хорошо,  как  и
другие.
     Учитель благодарно улыбнулся.
     - Лучше, чтобы у кого-то из нас  остался,  хоть  частично  заряженный
излучатель. Конечно,  я  могу  драться  с  его  помощью.  Но  когда  заряд
кончится, я стану обузой. Фехтование не для меня, Этан.
     Не в силах понять, действительно  ли  Вильямс  говорит  по  делу  или
просто нашел способ уклониться, Этан сказал:
     - Наверное, вы правы, Миликен. Нам, действительно, хорошо бы иметь  в
резерве один излучатель. Может быть, вы и Ээр-Меезах придумаете что-нибудь
нам в помощь.
     Учитель, казалось, успокоился.
     - Конечно, мы постараемся.
     Этан перешагнул через борт, ударился  о  корпус,  услышал  над  собой
постукивание матросских шивов. Он знал, что его  друг  Вильямс  трусом  не
был. Так что, видимо, тот прав, настаивая, что  им  надо  иметь  на  борту
излучатель. И с мечом Вильямс не очень-то умел управляться.
     Этан спустился на лед, и тут же шлепнулся на свою задницу к  великому
развлечению стоявших рядом молокинцев. Эльфа спрыгнула  с  лестницы  перед
ним. Она держала арбалет. Меч и колчан со стрелами свисали у нее с  разных
сторон пояса. Она улыбнулась его падению, но не рассмеялась.
     Зная, что он  оказался  в  такой  ситуации,  когда  ему  могут  скоро
перерезать горло, Этан вдруг засмотрелся глубоко в эти топазовые  транские
глаза и задумался, Бог знает о чем.
     "Здесь и сейчас, ругал он себя, - за сотни километров  от  ближайшего
аванпоста цивилизации гуманоидов, за парсеки от ближайшего цивилизованного
мира... А впрочем, где же еще думать об этом?"
     - Спасибо, Эльфа, - сказал он, когда та подала ему руку,  впервые  не
интересуясь, что подумает и как поймет его слова сэр Гуннар.
     Глядя с гребня стены вниз в каньон, он мог  разглядеть  как  плоты  и
солдаты Пойо образовали на льду сплошную линию.  Со  льда  от  ставших  на
колено пойолавомаарских лучников, их сотоварищей, устроившихся на мачтах и
снастях плотов, полетел град стрел. Все паруса были спущены, ледяные якоря
отданы и прочно держали корабли  атакующих  против  порывистого  ветра  из
каньона. Не нужно было быть военным специалистом,  чтобы  понимать  полную
бессмысленность их  попытки.  Те  стрелы  пойос,  у  которых  хватало  сил
долететь до верха  стены,  были  настолько  ослаблены  ветром,  что,  даже
попадая в цель, могли лишь  слегка  оцарапать.  С  другой  стороны,  кроме
арбалетов, оружием молокинцев был попутный ветер, так что их стрелы летели
вниз с такой силой, что пробивали кожаные щиты.
     Офицеры на кораблях Пойо быстро поняли безнадежность  своей  позиции.
Подняв якоря, они отвели корабли вниз по каньону за пределы полета  стрел.
Вскоре на стенах зазвучал призыв: "Вниз, вниз".
     - Это может означать, что сейчас пойдут в код катапульты, - объяснила
откуда-то возникшая рядом Эльфа. Этан остро чувствовал ее  близость.  Хотя
траны не потеют, они выделяют специфический запах,  строго  индивидуальный
для каждого.
     - Будем надеяться, что они так же точно стреляют камнями, как мешками
с  нефтью.  -  Она  улыбнулась  воинственной  улыбкой,   показав   изящные
заостренные клычки.
     Эта свирепая зубастая улыбка сразу же сделала те  мысли,  которым  он
предавался последние полчаса, абсурдными. А  кроме  того,  он  понял,  что
напряжение, в котором он находился в это же время, меньше было  связано  с
битвой, чем он думал. Теперь он смог расслабиться.
     Послышался отдаленный, приглушенный ветром тяжелый удар. Этан рискнул
поглядеть через стену. Внизу на льду лежало несколько  камней  размером  в
человеческий рост. Массивное  каменное  укрепление  почти  не  пострадало.
Воинственные крики и непристойные смешки были ответом защитников.
     Звучное "уух" - и несколько меньший валун  перелетел  через  стену  и
упал сзади на лед. Через несколько минут  Этан  понял  безнадежность  этой
новой попытки. Даже при условии необыкновенной точности каждого попадания.
Пойо понадобится лет десять-двенадцать, чтобы пробить  или  лучше  сказать
продолбить стену, слишком массивную чтобы ей всерьез могли угрожать  камни
небольшого размера. К тому же даже таких камней было у  осаждавшего  флота
не  так  уж  и  много,  как  не  много  было  и  костяных  и   примитивных
металлических  инструментов,  чтобы  вырубить  новые   ядра   из   плотных
базальтовых скал.
     В загроможденном пространстве каньона пехотинцы  не  могли  поставить
достаточное число катапульт, чтобы  согнать  защитников  со  стен.  У  тех
хватало времени видеть каждый прибывающий камень и уклоняться  от  него  в
том редком случае, когда он долетал до парапета.
     Когда же молокинцы привезли из города свою собственную  артиллерию  и
начали швырять из катапульт камни обратно по кораблям противника, отчаяние
солдат Пойо стало очевидным. Они снова отступили - еще дальше по каньону и
там засели. Тем временем молокинские  солдаты  и  моряки  со  "Сландескри"
открыли  необъявленное  состязание,   кто   более   унизительно   оскорбит
нападающих.
     Но несмотря на эту ситуацию, не было видно  никаких  признаков  того,
что корабли Пойо собираются уходить. Значит, это была осада.
     -  Думаю,  что  они  какое-то  время  не  будут  нападать,  -  заявил
Септембер. Огрубевшая кожа на его лице слегка порозовела, и  весь  он  как
будто  светился  изнутри.  Несомненно  он  получил  удовольствие  от  этой
короткой битвы. Этан про себя подумал, что  гигант  разочарован  тем,  что
дело не дошло до рукопашной.  С  громадного  его  кулака  свисал  огромный
боевой топор. - Их стрелы долетали сюда так медленно, что  их  мощно  было
собирать в воздухе, - продолжал он, сидя, прислонившись к стене спиной.  -
Эту стену им своими камнями не разрушить, а баллистики,  чтобы  перекинуть
камни через стену, они не знают.
     - Как вы думаете, что они теперь попытаются предпринять?
     - На их месте, приятель, если бы я был  так  глуп,  чтобы  продолжать
это, то, наверное, попытался бы сломать ворота. Так как они не  могут  при
таком ветре таранить их  кораблем,  то  скорее  всего  принесут  на  руках
какое-нибудь бревно  или  что-нибудь  вроде  этого,  а  может,  попытаются
прожечь их нефтью.
     - Молокинские канаты не дадут приплыть сюда никому, Сква.
     -  Верно,  юноша.  Это  означает,  что  им  придется  доставить  сюда
достаточное количество пехоты,  чтобы  перебраться  через  стену  и  самим
спустить канаты. Не думаю, что у них есть хоть какой-нибудь шанс. Мы можем
поставить лучников и арбалетчиков к воротам и отстреливать их по одному, и
поставить за воротами по пятьдесят солдат на каждого, кто прорвется  через
них. Даже пытаться - это просто самоубийство. Хотя это  не  означает,  что
они не попытаются. Известно, что люди тоже выкидывали подобные шутки.
     - Но они могут держать нас в Молокине неопределенно долгое время.
     - Это так. - Септембер потрогал золотое кольцо в правом ухе.  -  Меня
это не очень волнует.  Мне  нравится  Молокин.  Но  это  не  позволит  нам
передать наши важные открытия падре в "Медной обезьяне". Еще более  важно,
что это блокирует всю торговлю. Торговцы и покупатели поищут другие места,
чем пробиваться в Молокин. Офицеры Ракоссы, по-видимому, знают  это,  если
даже он сам не может думать ни о чем, как только  захватить  в  свои  руки
Тиильям. Не думаю,  чтобы  наши  друзья  молокинцы  поддались,  но  судьбу
слишком многих войн  решили  не  военные  факторы,  а  экономические.  Что
касается меня, - он прошелся пальцами по топорищу своего огромного топора,
- я надеюсь, что Пойо это все надоест и они попробуют  снова  атаковать  в
лоб... Но скорее похоже, что когда им  надоест,  они  покинут  корабль  за
кораблем и по одному отправятся к своим домашним очагам. А до тек  пор  мы
можем расслабиться и насладиться гостеприимством наших хозяев,  пока  Пойо
решают, как им выйти из этого положения. - Он заложил обе  громадные  руки
за голову и закрыл глаза. Через несколько минут он показал Этану,  что  не
заснул, открыв один глаз. - Дикари против нас, дикари с нами, и  мы,  трое
вроде бы цивилизованных людей, бессильны повлиять  на  них.  Подумайте  об
этом, приятель. - После этого он заснул, не обращая внимания  на  холод  и
шум тысячи чужих солдат.


     - При всем уважении к вам, мой повелитель, атаковать мы не  можем,  -
под яростным взглядом своего переменчивого  властителя  офицер  чувствовал
себя неуютно и хотел оказаться снова на  своем  корабле,  а  не  здесь,  в
королевской приемной.
     -  Одуин  прав,  мой  повелитель,  -  сказал  другой  из  собравшихся
капитанов. - Даже если бы против нас был обычный  ветер,  и  то  этого  бы
хватило. Но здешний встречный ветер остановит  даже  бога!  Они  могут  по
своему желанию сделать вылазку и нанести нам существенный ущерб. Их оружие
имеет большую дальнобойность, чем  наше.  И  эти  их  маленькие  особенные
стрелы, - он поднял повыше софолдскую арбалетную стрелу,  -  они  стреляют
ими с большей силой, чем наши лучшие лучники.
     - У их катапульт попутный ветер, сэр, - добавил третий  офицер,  -  я
был в группе, которая много дней назад побывала в городе в  поисках  этого
проклятого большого корабля. Эта стена  перед  нами  имеет  толщину  почти
полсатча и прочная, как скалы вокруг  нас.  Я  не  знаю  осадного  орудия,
которое могло бы ее пробить.
     Тонкс Джин Ракосса, ландграф Пойолавомаара, скорчился в своем  кресле
у дальнего конца треугольного стола и молча разглядывал своих  командиров.
Он дал молчанию разрастись до того, что многие заерзали на своих стульях.
     - Есть ли у вас для меня еще хорошие новости, мои солдаты?
     Они посмотрели друг на друга,  на  стены,  на  стулья,  куда  угодно,
только не на опасного ласково-говорящего  ландграфа.  Большинство  из  них
презирало  его  извращенные  мечты.  С   момента   восхождения   на   трон
сумасбродного Ракоссы после подозрительной смерти его старшего брата  было
много недовольных перешептываний,  но  пойос  были  привержены  традициям.
Открытого восстания тогда не произошло.  Не  быть  ему  и  сейчас.  Никто,
однако,  не  мог   отрицать   богатства,   которые   Ракосса   принес   их
городу-государству, пусть и  сомнительными  методами.  Многие  чувствовали
себя виноватыми, что обогатились  бессовестными  средствами,  но  не  было
таких, кто отказался бы принять предлагаемую ему долю.
     Проговорив мягко и сдержанно первую фразу, Ракосса пригнулся вперед и
закричал на них.
     - Вы что, думаете, что мы слепы, как горгульи? Вы что, считаете,  что
стоя перед убежищем этой женщины и этих залезших к нам из другого мира,  и
этих толстых торговцев, мы не можем почувствовать  ветра,  бьющего  нам  в
лицо? - Он снова откинулся и голос его упал до вкрадчивого  мурлыкания.  -
Стало быть, мы не смогли заклинить  канатами  ведущий  полоз  нужного  нам
корабля?
     Один из офицеров поднял  другую  арбалетную  стрелу.  Кончик  ее  был
коричневого цвета.
     - Мой повелитель, вот это я вытащил сегодня утром из своей спины.
     Со стороны других капитанов раздался поддерживающий шепот.
     - Мы сами тоже были ранены, Т'хозжер, - проговорил Ракосса. Он всегда
был очень осторожен. Как бы ни  были  глупы  и  невещественны  эти  воины,
других для осуществления его мечтаний у него не было. Они лишены прозрения
будущего, но все еще могли быть опасны.
     - Наши солдаты заклинили бы управление этого корабля, мой господин, -
с чувством сказал Т'хозжер,  -  и  послали  бы  его  разбиться  на  скалы.
Заклинили бы так, что  сорок  человек  за  десять  дней  не  распутали  бы
канатов... если бы не это! - И он сердито сломал стрелу пополам.
     - Это правда, сир, если бы не это... и не это! -  Офицер,  охранявший
двери каюты, протиснулся в собрание. Став лицом к лицу  с  ландграфом,  он
встал на стул и резко положил на стол свою правую ногу. Тройной шив впился
в твердое дерево. Черная  линия  всего  в  несколько  миллиметров  шириной
обегала ногу сразу под мохнатым коленом спереди назад,  на  икру,  которая
была толще, чем у любого человеческого существа. - Это сделали те,  не  из
нашего мира, пришельцы.
     Несколько  офицеров  наклонились   вперед,   разглядывая   необычайно
симметричную рану. Мех и кожа, казалось, были выжжены.
     - У них есть странное оружие, которое стреляет  кусочками  солнца,  -
говорил унтер-офицер. - Они длинные, тонкие и пробивают самый толстый щит.
В моей команде была высокая женщина Зу-Эфаа. Хороший бесстрашный боец, она
подобралась совсем близко, чтобы набросить канат на полоз корабля.  Я  сам
видел, что случилось, потому что был рядом с ней, ближе  других.  Один  из
пришельцев направил на нее маленький кусочек металла.  Из  него  появилась
вспышка огня, голубого, а не красного, на какое-то мгновенье она была ярче
солнца, - раздалось несколько возгласов ужаса, - она  прошла  щит  Зу-Эфаа
насквозь, и ее военный кафтан, ее грудь, и вышла из спины и ударила лед за
ней, который растаял под этой вспышкой в глубокую лужу.
     После сегодняшнего боя я спустился на лед, чтобы  забрать  ее  меч  и
латы и отрезать прядь волос для ее близких, -  он  поднял  правую  лапу  в
протянул вперед указательный палец. - Если бы этот  палец  был  достаточно
длинным, я бы мог насквозь  продеть  его  через  ее  тело,  там,  где  это
световое оружие сделало в нем дыру. Я не был внимателен сегодня, и получил
это, - он резко и горько провел ладонью по черной линии  на  ноге.  -  Нет
способа воевать с оружием, которое собственную ногу заставляет вонять, как
горелое мясо. - Он освободил когти, снял ногу со стола и сошел со стула. -
Разве можем мы воевать с теми, у кого магия солнца?
     Несколько капитанов сердито зашумели, соглашаясь с ним.
     Ракосса дал им какое-то время пошуметь, потом тихо произнес:
     - Болваны.
     Разговоры стихли, хотя еле скрытое выражение несогласия не исчезло  с
лиц.
     Ракосса встал.
     - Вы знаете, что вы жалкие болваны?  Ваши  матери  вскормили  вас  не
молоком, а водой, - он протянул лапу. - Прежде чем выслушать ваши дурацкие
возражения, мы расскажем вам еще кое-что. Мы ведь уже выиграли эту битву.
     Странное впечатление произвело это смешное заявление. Даже сторонники
ландграфа не знали, что тот не был самым разумным траном в  Пойолавомааре.
Многие подумали, не спятил ли он окончательно? Против этого многие  ничего
не имели бы. Но оказалось, что этого не произошло.
     - Мы выиграли, потому что эти презренные существа оказались там,  где
мы их ожидали. Мы не знали, сделают ли они это. Мы не  могли  гоняться  за
ними по всей земле, тем более, что им ничего не стоило  ее  покинуть.  Они
ведь  вполне  могли  улететь  сквозь  небо,  что,  по   словам   Колоннина
Ре-Виджара, является свойством пришельцев?! Но  он  же  говорил  нам,  что
вероятнее всего они этого не сделают.
     Это последнее вызвало оживление у офицеров.
     - А где храбрый ландграф Арзудуна?
     - Да, - прокричал второй. - Куда он отправился именно  сейчас,  когда
нам приходится воевать кровью, а не словами?
     -  А,  так  у  вас  хватило   мозгов   заметить   отсутствие   нашего
высокоценимого друга и союзника?! Что ж, еще немножко  поработайте  своими
извилинами. Куда он мог уехать? Ну, пораскиньте мозгами! - Он  наслаждался
растерянностью, написанной на их лицах. - Подумайте о том, что  мы  сейчас
сказали, о пришельцах, летающих по воздуху.
     Наконец кто-то произнес потрясенно:
     - Неужели он отправился за помощью для нас?
     - Кажется, среди вас появилось разумное существо. - Ракосса посмотрел
на того, кто это сказал, запоминая его, чтобы продвинуть в будущем,  если,
конечно, тот будет вести себя по отношению к  его  королевской  персоне  с
должной почтительностью и подобострастием.
     - У Ре-Виджара, как и у этой проклятой женщины, есть  союзники  среди
пришельцев. Когда нам стало ясно,  что  ледовый  корабль  и  его  груз  не
находятся  в  городе  торговцев,  мы  отправили  Ре-Виджара   -   по   его
собственному предложению - обратно в Арзудун. Он уверил нас, что обеспечит
нам помощь пришельцев. Он вернется с боевым оружием  таким  страшным,  что
жалкие ноши пришельцев с этого корабля будут против  него  как  деревянный
меч против стального! - Он снова сел, предоставив офицерам размышлять  над
тем, что сказал. - А тем временем, - добавил он, - торговцы и их пришельцы
не смогут выбраться отсюда. Если они осмелятся атаковать нас  из  открытом
льду, мы отступим за пределы их ветрового преимущества  и  отрежем  их  от
моря, несмотря на все их оружие. Если они снова исчезнут, они снова  будут
найдены, а тут и ландграф Арзудуна вернется  со  своей  подмогой.  Они  не
убегут от нас! - и он крепко ударил лапой по столу. -  И  тогда  мы  будем
хозяевами не только богатств, но и всего этого торгового  города,  который
мы разграбим, а потом выжжем дотла.
     В каюте раздались восторженные крики.  Ракосса  откинулся  в  кресле,
внутренне улыбаясь. Они снова были в его руках. Снисходить до них было  не
слишком  приятным  занятием,  но  они  должны  постоянно  чувствовать  его
величие, чтобы не рассуждать! Чтобы подчиняться!
     Да, у него будет плот с прекрасными высокими полозьями, сделанными из
металла пришельцев. У него будут  таинственные  короткострельные  луки  их
команды. Его солдаты, ставшие слишком  болтливыми  для  солидных  граждан,
теперь получат возможность забыть пустые измышления  и  заняться  грабежом
Молокина. Он прославит собственное имя и имя своего народа!
     Но он получит  и  нечто  такое,  что  куда  более  заманчиво,  нежели
завоевание и ограбление города или приобретение самого  большого  во  всей
Тран-ки-ки  ледового  корабля  или  даже  новая  власть  и  дополнительный
престиж. Его глаза сузились и  двойные  веки  почти  закрылись,  отчего  у
ландграфа Пойолавомаара стал одурелый, сонный вид. У него будет  наложница
Тиильям.
     Пусть его командиры и солдаты грабят город. Он достаточно богат и без
этого. Не богатства ему нужны сейчас, а эта женщина.
     Гул разговоров вокруг постепенно затихал, собравшиеся расходились,  а
он все представлял и представлял себе, что он с  ней  сделает,  когда  его
лапы снова прикоснутся к ее коже.
     И на этот раз она уже не уйдет от него!


     Один из младших служащих Мирмиба показывал  Этану  и  Сква  пригороды
Молокина. Теперь они находились на дальней  юго-западной  стороне  города,
где  густые  купы  хвойного  леса  уходили  от  берега  вверх  по  мелкому
ответвлению каньона. Оглядываясь назад, они могли видеть маленькие  плоты,
носящиеся туда-сюда по чашеобразной гавани.  Дым  поднимался  из  каменных
труб.  Мягкий  ветерок  приглушал  звуки  отдаленных  верфей   и   города.
Осаждающий флот Пойолавомаара и возможность  собственной  гибели  казались
очень далекими.
     - Эти деревья, - гордо указал чиновник, -  одни  из  самых  старых  и
высоких в каньоне. Мы не рубим их без разбора, а бережем на особый  случай
- например, для главной мачты очень крупного плота. Они также защищают нас
от сильных ветров, которые иногда обрушиваются с плато на город.
     Чиновник  опустил  руку  и   затормозил   на   обледенелой   дорожке,
подстраиваясь к двум людям, которые вместе с ним взбирались в гору. Но они
так и не увидели лесопилки и склады строительных материалов, которые  были
расположены дальше по каньону.
     За их спинами раздался крик. Кричал молодой тран, который  мчался  за
ними вверх по склону. Он резко остановился, отдуваясь и тяжело  дыша,  как
бегун, сбившийся с ритма. Заговорив, он энергично замахал руками - главным
образом в направлении гавани.
     - Еще...  еще  неболюди  появились.  -  Этан  и  Септембер  беззвучно
обменялись взглядами. - Они говорят... - Он с опаской посмотрел  на  обоих
людей, переводя дыхание, - они говорят, что вы  изменники  своего  народа,
злые люди, которые принесли зло  и  нам.  Что  траны  Пойолавомаара  хотят
оказать всему Тран-ки-ки услугу, пытаясь взять  нас  в  плен,  и  что  мы,
жители Молокина, должны немедленно вас выдать.
     - Понятно. - Септембер невозмутимо рассматривал пушистогривого гонца.
- А что по этому поводу говорят Мирмиб и леди К'ферр?
     Тот странно ухмыльнулся.
     - Много всякого, что явно не рассчитано на уши детенышей.  Они  верят
вам. Мы все, молокинцы, вам верим. Те, кто поддерживает  предателей-пойос,
для нас  не  иначе  как  лжецы,  к  какому  роду  и  сословию  бы  они  ни
принадлежали. Истина не в более быстром плоте и не в более мощном мече.
     - По-моему, - одобрительно сказал Септембер,  -  вы,  ребята,  будете
ценным приобретением для Содружества. А вы, случайно, сами не видели  этих
новых неболюдей?
     - Видел.
     - Не был ли один из них немного  ниже  меня  и  такой  весь  из  себя
важный?
     - Я их особенно внимательно не разглядывал, - честно ответил гонец. -
Меня послали только для того, чтобы я сообщил вам о них. Но  их  было  три
небочеловека, и тот, которого вы описали, может быть, дает приказания двум
другим. Они прибыли на корабле в высшей степени чудесном  и  волшебном.  У
него нет полозьев, - изумленно пробормотал он. - И он плывет надо льдом на
высоте моей груди.
     - Скиммер, - объяснил Этан,  добавив:  -  На  нем  они  могут  вообще
перескочить через стену, если захотят. Так их трое?
     - Трелл не уедет из Арзудуна без какой-нибудь охраны, - рассудительно
сказал Септембер. -  Наверное,  мироблюстители.  Они  безоговорочно  будут
выполнять приказания комиссара-резидента, если мы не вправим им  мозги.  А
если Трелл сказал им, что мы опасные преступники,  или  еще  что-нибудь  в
этом духе, то у нас и не будет возможности к ним подобраться.  Но  скиммер
меня не  пугает.  Трелл  это  должен  понять.  Посмотри-ка,  что  еще  они
захватили.
     Трелл и правда привез гораздо больше, чем просто скиммер. Этан и Сква
стояли на стеке, закрывавшей каньон. Вдали им были видны свернутые  паруса
и мачты флота Пойо. Значительно ближе, плавая на высоте двух  метров  надо
льдом, находилась прямоугольная металлическая  штука  с  вытянутым  носом.
Задняя часть предмета бала  неправильной  формы  и  состояла  из  того  же
тусклого металла цвета сурьмы, что  и  корпус,  а  шишки  и  возвышенности
придавали ей вид дохлого животного. Передние две трети обычно прикрывались
фонарем из  стеклометаллического  сплава,  но  сейчас  он  был  убран.  От
скиммера доносился мягкий гул.
     Человек в скафандре сидел за управлением. Позади  него  стоял  Трелл.
Немного левее и еще дальше третья фигура сидела в гибком сиденье.  Сиденье
было прикреплено к устройству, состоящему из узкой конической трубки  двух
с  половиной  метров  длины,  покоившейся  на   подвесной   подставке   из
полупрозрачной  керамики,  стеклосплава  и   металлических   нитей.   Этан
почувствовал, как что-то у него в груди  оборвалось.  В  этой  абстрактной
скульптуре он опознал  лучевую  пушку.  Среднего  размера,  но  достаточно
мощную, чтобы превратить любое укрепление Тран-ки-ки в груду расплавленных
скал.
     Ее оператор  свободно  сидела  на  своем  кресле,  приглаживая  рукой
длинные рыжие волосы и ожидая распоряжений комиссара.
     Близость скиммера сделала использование усилителей голоса излишним.
     - Этан Фром Форчун, Сква Септембер, Миликен Вильямс!
     Этан сразу же узнал голос Трелла.
     - Где Миликен?
     - Куда-то отправился с  колдуном.  Наплевать,  дружище.  -  Септембер
заорал через стенку: - Мы здесь, Трелл!
     - Вы занимаетесь,  -  напыщенно  начал  комиссар,  -  недозволенными,
запрещенными и незаконными действиями среди аборигенов этого бесстатусного
мира класса V.
     -  Мы  пытаемся  помочь  им  сформировать  нечто   вроде   планетного
правительства, - заорал в ответ Этан, - так чтобы они могли перескочить  в
класс II. Это - вещь хорошая. Ты сам это сказал, Трелл.
     - У вас нет официального  разрешения,  -  сладко  возразил  Трелл.  -
Будучи комиссаром-резидентом, я разделяю вашу озабоченность. Но я не  могу
допустить недозволенной деятельности в таком тонком деле.
     -  Мы  готовы  сотрудничать,  -  парировал  Септембер.  -   Дай   нам
разрешение.
     - Я не  имею  на  это  власти,  мистер  Септембер.  Я  -  всего  лишь
исполнитель, а не чиновник, принимающий решения. Если вы  возвратитесь  со
мной на Арзудун, я помогу вам заполнить  нужные  анкеты  и  провести  вашу
просьбу по нужным каналам.
     - На это уйдут годы, - Этан не пытался скрыть сарказма. - Ты  знаешь,
что такое бюрократия. Мы - не дипломаты и не миссионеры. Мы просто частные
лица. Мы никогда не получим разрешения.
     - Это не мне решать. Но вы должны  действовать  официальными  путями!
Как комиссар-резидент, я облечен властью следить за законностью. Закон  ас
позволяет неспециалистам вмешиваться в дела аборигенов.
     - Вы называете это вмешательством. Мы называем это по-другому.
     - Это очевидно, мистер Септембер. Однако, - и  он  кивнул  в  сторону
ожидающей пушки, - мы выбьем из ваших союзников-аборигенов все, что вы  им
вдолбили. В последний раз предлагаю вам мирно вернуться в Арзудун...
     - Где нам могут вспороть брюхо... случайно, - прервал его Септембер.
     - ...и осуществлять вашу деятельность в установленном порядке.
     - А если нет? - осведомился Этан.
     Треллу удалось принять огорченный вид.
     -  Если  вы  заставите  меня  применить  современное  оружие   против
примитивного народа, это очень сильно подмочит вашу репутацию.
     - Он хочет  сказать,  -  пробормотал  Септембер,  -  что  если  мы  с
молокинцами будем сопротивляться, он разнесет город в клочья, а потом  все
свалит на нас. Если  мы  вернемся  с  ним,  то  нетрудно  догадаться,  что
произойдет. Или он нас убьет, или отправит на первом же корабле за пределы
системы. Это положит конец любым попыткам организовать транов и вывести их
из убийственного феодализма. Вы знаете, чем  закончится  любой  запрос  по
официальным каналам.
     - О чем вы говорите, друзья?
     Они оглянулись и увидели, что позади них выжидающе стоит Гуннар. Этан
перешел с симворечи, на которой разговаривали они с  Септембером,  обратно
на транский и повторил большую часть их разговора для  рыцаря  и  Мирмиба,
который приблизился к ним.
     Гуннар поднял арбалет, который взял на складе оружия "Сландескри".
     - Что будет если я всажу молнию в грудь главного человека?  Разве  он
не умрет так же быстро, как любой тран?
     - Так же,  -  признал  Септембер.  -  Но  тогда  нам  придется  убить
одновременно всех троих, - он взглянул через стену, -  а  это  практически
невозможно. Если хоть один из них выживет,  они  передвинутся  за  пределы
досягаемости и разрушат весь город  -  или,  что  еще  хуже,  вернутся  на
"Медную обезьяну" и положат о том,  что  здесь  случилось.  Тогда  Молокин
будет  объявлен  вне  закона,  городом,  который  требуется  усмирить,   а
Ре-Виджар и Ракосса окажутся лучшими вождями во всей Тран-ки-ки. Нет,  это
слишком рискованно. Годится только как последнее средство. Это все  равно,
что прыгать через трещину - пан или пропал. Кроме того, Трелл не дурак. Он
знает, что у нас есть пара пистолетов. Наверное,  скиммер  защищен  от  их
излучения. Что бы мы в них сейчас не направили, все отразится прямо в лед.
     - У нас есть еще одно оружие, Сква, - Этан перевел взгляд с  человека
на трана. - Новая история целой расы.
     Септембер презрительно фыркнул.
     - Я не уверен, что Трелл из тех, на кого это произведет хоть малейшее
впечатление, дружище.
     - Не спешите его осуждать, Сква. Вы  когда-то  и  сами  сказали,  что
можете впасть в крайности. Дайте-ка мне сначала попытаться его  уговорить.
Быть  может,  тогда  и  не   придется   нам   прибегать   к   каким-нибудь
"панам-пропалам".
     Септембер был в нерешительности.
     - Может, я и ошибаюсь, - продолжал Этан, - но, по-моему, он -  просто
ловкий администратор, которому нравится не убивать, а красть,  прикрываясь
законом.  Убийца,  конечно,  тоже  аморальное  существо,  но   не   всякое
аморальное существо - убийца!
     - Красиво говорите, юноша.
     - Это - моя работа. Разрешите мне попробовать поговорить с ним.  Если
он не  прислушается,  ну  что  же,  -  он  пожал  плечами  и  взглянул  на
изготовленный арбалет  Гуннара,  -  мы  всегда  сможем  испробовать  более
активные методы.
     - А почему бы не убить его, - живо заинтересовался Гуннар, - когда он
придет к нам вести переговоры?
     - Во-первых, Гуннар, мы не убийцы,  -  сурово  ответил  Септембер.  -
Во-вторых, Трелл придет один. Может, это звучит парадоксально, но он менее
опасен, когда с ним охранники со скиммером и пушкой. Стоит его убить  -  и
мы проиграли.
     - Значит, договорились. Друг Этан, попробуйте  поговорить  с  ним.  -
Самим своим тоном Гуннар показывал, как мало он надеется на успех Этана.
     Тот высунулся за край стены.
     - Не встретите ли вы нас у  ворот?  Нам  надо  рассказать  вам  много
такого, о чем вы не знаете, Трелл.
     - Встречу,  -  последовал  ответ,  -  при  условии,  если  мне  будет
позволено взять пару охранников!
     У Септембера отвисла  челюсть.  Неужели  Трелл  настолько  глуп,  что
оставит без надзора скиммер и пушку?..
     Он не был  настолько  глуп.  Когда  высокие  деревянные  ворота  чуть
приоткрылись, в отверстие  вошел  Трелл  в  сопровождении  двух  громадных
транов и Колоннина Ре-Виджара, похожего  на  огромного  серого  Чеширского
кота.
     Трелл хорошо подготовился. На нем были коньки,  похожие  на  те,  что
изготовили для Этана и его друзей.
     - Так вы с Треллом с самого начала были заодно, - сказал Этан.
     - В чем? - Трелл говорил,  таким  же  невинным  тоном,  как  человек,
уверяющий других, что удавка у него в руках -  это  всего-навсего  носовой
платок. - Будучи ландграфом Арзудуна, Ре-Виджар, естественно, интересуется
всем, что так или иначе относится к его народу и к его миру.
     - Относится ли к этому личная выгода?
     - Мы все здесь деловые люди и торговцы, - казалось, Ре-Виджара ничуть
не задело явное оскорбление Этана. - В  качестве  торговца  я  был  весьма
доволен, если бы все удалось уладить полюбовно.  Вам  следует  послушаться
вашего руководителя и вернуться с ним на вашу заставу.
     - Так могут быть улажены только дела пришельцев. - Гуннар прислонился
к стене рядом с ними, рассматривая острие своего меча. - Но после  отъезда
людей останется еще немало вопросов, которые придется решать вам.
     - Пусть будет так, как вы решите. -  Ре-Виджар  явно  отмахивался  от
рыцаря, и Гуннар гневно напрягался.
     - Что-нибудь придумаем и для вас - поспешно сказал Трелл.  Он  указал
на  пояс  Этана.  -  На  тот  случай,  если  вам  интересно:  скиммер   не
лучезащищен. В этом нет необходимости. Он за пределами досягаемости  ваших
ручных пистолетов. Они не бьют и на десятую долю того расстояния,  которое
имеет пушка. Хотя мне не  хочется  вас  убивать,  но  если  вы  откажетесь
вернуться со мною и будете упорствовать в своих незаконных действиях,  мне
придется прибегнуть к самым жестоким мерам. Так что же вы  желали  сказать
мне?
     Он выказывал признаки нетерпения.  Может  быть,  и  потому  еще,  что
спецкомбинезон был ему не совсем впору.
     Этан дал знак Гуннару. Рыцарь подошел к  двери  залы,  построенной  у
основания  стены.  Оттуда  вышли  несколько  матросов  со  "Сландескри"  с
мешками. Содержимое мешков было осторожно извлечено и  разложено  на  льду
перед Треллом. Ножи, тарелки, рельефы - всяческие  памятники,  извлеченные
из погребенной столицы, которую они нашли в глубине материка.
     Жалея, что рядом  нет  Вильямса,  который  дал  бы  более  научную  и
подробную информацию, Этан  приступил  к  анализу  того,  что  они  нашли.
Пожалуй, его  повествование  больше  заинтересовало  охранников  транов  и
Ре-Виджара, чем Трелла.
     Это не значило, что комиссар не понял важности памятников культуры  и
технологии, разложенных перед ним.  Он  опустился  на  колени,  рассмотрел
странный инструмент, изготовленный из местной стали, самой лучшей, которую
они когда-либо видели.
     - Да, ничего подобного мне прежде видеть не приходилось. Должно быть,
эти ваши молокинцы - прекрасные мастера.
     - Вы ведь так не думаете, Трелл? Не  надо  быть  специалистом,  чтобы
понять, какая это  древность.  С  помощью  Содружества  Тран-ки-ки  сможет
сохранять свои достижения и в перерывах между теплыми циклами.
     - Эти Золотые Сайи, о которых вы говорили...
     Этан с энтузиазмом подхватил:
     - Это теплопогодные варианты тех же  транов,  сохранившиеся  в  своем
вулканическом районе  с  прежнего  теплого  периода.  Там  остались  следы
растений и животных той эры. Во время теплых циклов траны живут вместе  на
континентах большими общественными организмами. Дайте им технологию  связи
- и получите настоящее планетарное правительство. Только периоды страшного
холода загоняют их в города-государства, которые  дерутся  друг  с  другом
из-за клочка земли. Понимаете, Трелл? Речь идет о гораздо большем,  чем  о
простом  статусе  ассоциированных  членов  Содружества.  Через   несколько
тысячелетий у транов будет статус полных членов, и они его  сохранят,  как
только создадут  культурную  основу,  которая  не  будет  разрушаться  при
наступлении каждого нового оледенения.
     Он помолчал и продолжил с большей торжественностью, чем мог  от  себя
ожидать:
     - Если вы  отвезете  нас  обратно  в  Арзудун,  сунете  на  следующий
отлетающий корабль и забудете все это,  вы  обречете  целый  народ,  сотни
миллионов разумных существ, на существование с  периодическими  кризисами,
голодом и смертями, которых  можно  было  бы  избежать.  Вы  лично  будете
ответственны за то, что лишите их того, что принадлежит им по праву.
     - Иначе говоря, вы стоите перед простым выбором, Трелл, -  подчеркнул
Септембер. - Несколько льготных кредитов, льготных операций для вас  лично
или будущее целого  мира.  Конечно,  если  вы  выберете  первое  -  вы  не
совершите ничего нового.
     Этан видел, что комиссар мысленно взмок. Одно дело  снимать  пенку  с
торговли вздорного примитивного народа - и совсем другое - делать  это  за
счет будущего целой цивилизации. Трелл был достаточно цивилизован, то есть
он был и в самом деле комиссаром-резидентом, чтобы эта проблема  озадачила
его.
     Почувствовав  его  неуверенность,  Этан  отчаянно  подыскивал  слова,
которые смогли бы окончательно склонить Трелла на их сторону.
     - Вы по-прежнему останетесь главным, по-прежнему  будете  комиссаром.
По-прежнему сможете получать законный, хотя и меньший процент,  с  местной
торговли. Подумайте, какой  начнется  бум,  когда  траны  организуются  на
планетной основе. Мы уже направили их по этому пути здесь, в Молокине.
     - А если этого недостаточно, подумайте о  славе,  которую  не  купишь
несколькими кредитными сделками. Вы войдете в историю  Церкви  в  качестве
комиссара, который понял циклическую  природу  цивилизации  этого  мира  и
предпринял первые шаги,  чтобы  помочь  климатически  истощенному  народу.
Какими деньгами измерить бессмертие, Трелл?
     Он замолчал. Воззвав к порядочности Трелла и теперь к его  самолюбию,
он больше не знал, что сказать.
     - Я не... я не уверен...
     Елейная манера Трелла  исчезла  вместе  с  его  самоуверенностью.  Он
пришел, ожидая  услышать  мольбы  и  вызов.  Вместо  этого  его  встретили
памятники культуры и новой историей мира. Он был выбит из колеи и нуждался
в возможности прийти в себя.
     - Мне надо подумать об этом,  все  тщательно  взвесить.  Мы...  -  он
замолчал и резко повернулся к Ре-Виджару. - Что  ж,  пойдем  и  поговорим,
друг ландграф.
     Ре-Виджар пошел с Треллом к приоткрытым воротам.
     Комиссар повернулся к Этану:
     - Я вам отвечу меньше, чем через час.
     - Пожалуйста, будьте благоразумны -  обдумайте  очевидное,  -  сказал
Этан. - Мы дадим вам наш ответ тогда же.
     Похоже,  что  Трелл  не  слышал  этих  последних  слов:   он   словно
отключился, погрузившись в глубокие размышления.
     - Что по-вашему, он ответит,  друг  Этан?  -  спросил  Гуннар,  когда
деревянные стены со скрежетом захлопнулись за уходящей четверкой.
     - Не знаю,  абсолютно  ничего  не  знаю.  Обычно  я  чувствую,  когда
заинтересовал клиента, когда я убедил кого-то в чем-то, но Трелл, кажется,
слишком ошеломлен. Так что понять его... Как вы, Сква?
     - Я тоже не знаю, мой юный друг.  Трелл  пытается  решить,  стоит  ли
грядущее бессмертие нынешних благ.  Это  древняя  дилемма,  стоящая  перед
человечеством: жить ли сегодняшним днем или  зарабатывать  себе  место  на
небесах? Через час узнаем.
     - Предположим, что он откажется, Сква... Что же мы будем делать?
     Септембер ничего не сказал. Но выражение  его  лица  было  достаточно
красноречивым.



                                    18

     Скиммер завис рядом с королевским плотом пойолавомаарского  флота.  В
центральной  каюте  разговаривали  Трелл,  Ре-Виджар   и   Ракосса.   Двое
мироблюстителей стояли неподалеку, тихо переговариваясь между собой  и  не
обращая внимания на любопытные взгляды толпящихся вокруг транов.
     - Друг Колоннин, - устало говорил Трелл, - снова  повторяю,  хотя  вы
отказываетесь меня понимать. У меня нет выбора.  Обстоятельства  оказались
выше меня.
     - Да, - напряженно ответил Ре-Виджар, - но я не  понимаю,  почему  вы
говорите, что у вас нет выбора. Почему вы не воспользуетесь вашим световым
оружием и не превратите в золу этик трех пришельцев и не развеете их  прах
над океаном?
     - Потому что это ничего не даст. Потому что дело не в  них.  -  Трелл
сидел в слишком большом для него транском кресле, и пальцы  его  не  знали
покоя. Они потирали,  чесали  друг  друга,  переплетались  и  складывались
вместе.
     - Все, что они сказали  о  будущем  вашего  народа  -  правда,  если,
конечно, они верно интерпретируют свои открытия. Но думаю, что они  правы.
А кроме того, мне нравится мысль, что мое имя будет  занесено  в  учебники
истории. Вам такое тоже понравится.
     - Ваша история - не моя.
     - Будет вашей.
     - Это еще надо посмотреть.
     - Ни один из нас не обнищает из-за такого поворота событий, Колоннин.
Вы по-прежнему останетесь ландграфом Арзудуна.  По  мере  того,  как  порт
"Медной обезьяны" будет расширяться, чтобы обеспечивать торговлю остальной
Тран-ки-ки, Арзудун и вы будете богатеть.
     - Через сколько ваших лет?
     - Очень скоро, - настаивал Трелл.
     - А как насчет других, новых портов?
     - Могут появиться один-два, - признал Трелл. - Но Арзудун по-прежнему
будет основным.
     - Меня мало интересует то, что произойдет после  того,  как  я  умру,
друг Трелл. Меня интересует только то, что произойдет завтра,  ну,  может,
еще и послезавтра.
     Трелл кинул взгляд через комнату, на стоящую в тени фигуру:
     - Как насчет вас, Ракосса, ландграф Пойолавомаара? Чего хотите вы?
     Ракосса вышел на свет.
     - У нас достаточно богатств, чтобы нам  хватило  на  все  последующие
дни. У нас есть положение и власть. А что  до  того,  что  будет  с  нашим
именем после того, как мы умрем, нас это нисколько не заботит. Нас даже не
волнует, что будет завтра, - только  сегодня.  Чего  мы  хотим?  Мы  хотим
справедливости! Эти торговцы, которые осмеливаются бросать вызов нам и...
     -  Да  знаю,  знаю,  -  вздохнул  Трелл,  раздосадованный  ребяческой
одержимостью этих невежественных  дикарей.  -  Колоннин  рассказал  мне  о
наложнице. Ваши желания так же ограничены, как ваше видение мира, Ракосса.
     - Вы считаете нас ниже себя, пришелец. Однако наше видение мира, - он
произнес эти слова таким тоном, что у Трелла странно начал зудеть затылок,
- может  оказаться  далеко  не  таким  ограниченным,  как  вы,  пришельцы,
считаете.
     - То есть?
     - Мы пытаемся предусмотреть все, - тупо объяснил Ракосса. -  Так  нам
удалось выжить при дворе, полном интриг, и среди хитрых врагов, окружавших
нас со всех сторон. Они тоже думали, что  мы  глупы  и  безумны,  что  нас
ослепляют легкомысленные желания. Но одержимость - это не слепота, и мы не
настолько одержимы, чтобы не видеть возможных вариантов.
     Правая рука Трелла осторожно потянулась к карману скафандра,  открыла
внутренний тепловой замок и проскользнула в комбинезон под скафандром.
     - Сначала вы сказали, что вас интересует только  сегодня.  Теперь  вы
утверждаете, что смотрите в будущее. Если вы не безумны,  Ракосса,  то  по
крайней мере вы непоследовательны.
     - Но мы привыкли защищать наши сегодняшние желания, пришелец.
     Внезапно Трелла оценило. Все еще двигая рукой, он изумленно посмотрел
на Ре-Виджара, который отошел и встал у дальней стены.
     - Колоннин, что...
     Первая стрела ударила комиссара-резидента чуть повыше сдвинутых назад
противоледных очков. Она скользнула по  черепу  и  поэтому  не  убила  его
сразу. Но следующие убили.
     И Ре-Виджар и Ракосса вышли из-под огня.  Да  и  огня  фактически  не
было: предусмотрительности Трелла хватило всего на один  выстрел,  но  его
излучатель прострелил только крышу каюты.
     Выполнив свою задачу, моряки, которые прятались в стропилах  наверху,
за дверями и окнами, вернулись к своим обычным делам. Все, за  исключением
нескольких человек, которыми командовал Ракосса.
     Тела троих погибших людей -  мироблюстителей  тоже  не  имело  смысла
оставлять в живых -  стали  почти  неузнаваемыми  под  массой  вонзившихся
стрел.
     -  Разве  была  необходимость  в  таком  количестве?  -   осведомился
Ре-Виджар, беспокойно глядя на трупы.
     - Не  вы  ли,  ландграф  Арзудуна,  сказали  нам,  что  не  можете  с
уверенностью сказать, где находятся  их  жизненно  важные  органы.  Мы  не
рискуем. Подождите!
     Процессия остановилась, и ее  отвратительная  ноша  запятнала  чистое
дерево палубы. Ракосса подошел и остановился возле обмякшего тела  Трелла.
Протянув  руку  сквозь  небольшой  лес  стрел,  он  приподнял   голову   с
опустевшими глазами за волосы, всмотрелся в нее сверкающими  черно-желтыми
глазами.
     - Ты по-прежнему  считаешь  себя  умнее  нас,  Трелл-пришелец?  -  Он
кровожадно ухмыльнулся Ре-Виджару. - Странно. Он не  отвечает.  Может,  мы
заставили его передумать.
     Он отпустил череп, и тот свободно заболтался,  как  гнилое  яблоко  в
ручье. Матросы унесли тела с их глаз.
     - Вы уверены, что сможете пользоваться великим оружием пришельцев?  -
спросил он у Колоннина.
     - Я пытался всяческими самыми тонкими уловками по пути сюда заставить
Трелла показать  мне,  но  он  был  слишком  хитер  для  этого.  Однако  я
внимательно наблюдал, как женщина подготавливала эту машину. Я уверен, что
она была готова защищать Трелла, так что оружие должно быть подготовлено к
стрельбе. Я постарался запомнить необходимую для этого процедуру.
     -  Превосходно.  Что  произойдет  теперь,  когда  мы   убили   вожака
пришельцев?
     - Он всего лишь вожак одного маленького города, который они  содержат
в нашем мире, - задумчиво объяснял Ре-Виджар, почесывая ухо,  которое  уже
давно беспокоил упорный клещ. - Если бы убили вас или меня,  то  рыцари  и
аристократы возвели бы на трон нашего отпрыска или  кого-нибудь  из  своей
среды. Я подозреваю, что у небесных людей дела обстоят так же. Они выберут
кого-нибудь, кто заменит Трелла, пока на  его  место  не  пришлют  другого
из-за неба.
     - Кого бы они не прислали, он  не  будет  знать  ничего  о  том,  что
обнаружилось здесь.  Те,  кто  знает  меня,  поверят  мне,  поверят  моему
рассказу о его матери и смерти его спутников, так  как  больше  им  нечему
будет верить.
     - И вы надежно сохраните свое место как  единственный  связной  между
неболюдьми и Тран-ки-ки.
     - Это верно, друг Ракосса. -  Ре-Виджар  постарался  скинуть  с  себя
легкое предчувствие недоброго. Ему до определенной степени  известны  силы
пришельцев. Но как насчет тех сил, которые ему неизвестны?
     Трелл истек кровью и умер так же легко, как  любой  тран,  пронзенный
стрелами. Ни один пришелец не появился, чтобы спасти его или отомстить  за
него. Похоже, было, что этого  и  не  будет.  Он  чувствовал  себя  теперь
намного лучше.
     - Я буду управлять всей торговлей. Вы, как и было  обещано,  получите
плату за сделанную сегодня работу.
     - И плот, не забудьте про плот.
     - Да великий ледовый корабль тоже  будет  вашим.  -  Ре-Виджар  легко
уступил право владеть ледоходом. А почему бы и нет? Ведь есть еще  скиммер
неболюдей, которому не нужны полозья, чтобы передвигаться по льду или суше
быстрее любого ледового корабля. Несомненно,  есть  и  другие  устройства,
которые он мог бы купить или украсть у торговцев-чужаков. Он может свалить
такие кражи на других. На пойос, например. Всем известно  их  безжалостное
предательство. Зачем ему ледовый корабль, каким бы большим он ни был?
     - Мы по-прежнему попытаемся убедить трех пришельцев сдаться, - сказал
он Ракоссе. - У них есть маленькое легкое оружие.
     - Разве у нас теперь нет трех своих собственных, вдобавок к  большому
на небесном плоту?
     - Верно, друг Ракосса. Но мы неопытны в его применении.  Лучше,  если
возможно, избегать неприятностей.
     - Если они сдадутся, у нас будет шесть вместо трех. Они,  разумеется,
спросят о Трелле. Тогда они и должны будут умереть.
     - Это очевидно, - хладнокровно согласился Ре-Виджар. - Хорошо, что мы
во всем согласны.


     Этан прислонился к стене. Он наблюдал, как шесть  молокинских  солдат
играют в игру, известную в Галактике в тысяче различных форм.  На  древней
Земле есть не менее дюжины ее вариантов. Один из солдат  как  раз  получил
семь камешков своего противника, когда послышался  отвратительно  знакомый
звук рвущейся бумаги.
     По другую сторону ворот на вершине  стены  появился  провал.  Он  был
примерно три метра в длину и три с половиной  в  ширину,  почти  идеальный
круг, если не считать нескольких острых обломков камней, высовывающихся из
краев. В этом кругу все - камни, солдаты и  оружие  исчезло.  Или,  точнее
говоря, стало либо частью расплавленных обломков, лежащих на нижней  части
провала,  либо  пепельным  паром,  летящим  вниз  по  каньону.   Над   ним
образовался туман: холодный воздух Тран-ки-ки  соприкасался  с  перегретым
камнем.
     Этан не видел, кто именно нанес разрушительный удар из каньона, но он
не сомневался в том, что ударили по приказу Трелла. Через пролом  в  стене
было видно, что скиммер по-прежнему парит на своем месте  перед  ближайшим
плотом Пойо. Септембер пристально вгляделся и положил ему руку на плечо.
     - Приятель, за пультом управления - не человек.
     Скиммер тронулся  в  их  сторону,  двигаясь  неловко,  подпрыгивая  и
дергаясь, и Этан убедился,  что  великан  не  ошибся.  В  скиммере  сидело
несколько транов, но людей в скафандрах видно не было.
     - Я узнаю Ре-Виджара. Это он управляет пушкой.
     Скиммер остановился за  пределами  досягаемости  ручных  излучателей.
Ландграф Арзудуна встал за оружием.
     - Я не умею так  красиво  говорить,  как  пришельцы.  Поэтому  просто
предлагаю вам сдаться. Иначе все жители Молокина будут уничтожены.
     Этан крикнул через ледяное пространство:
     - Где Джобиус Трелл?
     -  Трелл  пошел  дорогой,  предназначенной   для   всех   предателей,
независимо от того пришельцы они или нет. Он вам теперь помочь не сможет.
     Несколько транов заскользили вперед. Они несли три оперенных стрелами
тела, которые грубо швырнули на лед  на  достаточно  близком  от  Этана  и
остальных  расстоянии,  чтобы  они  могли  разглядеть  комиссара-резидента
Тран-кики и двух его мироблюстителей.
     - Что это значит, друг Этан? - тревожно раздалось за спиной.
     Он не уклонился от вопроса Мирмиба:
     - Это значит, что в руках наших врагов теперь  оружие  более  мощное,
чем наше. Они убили людей,  которые  привезли  это  оружие.  Я  почти  был
убежден, что комиссар Трелл не пустит  его  в  код  против  вас  и  вашего
народа. Но в том, что это оружие выстрелит в руках Ракоссы и Ре-Виджара, я
не сомневаюсь.
     - Тем не менее мы не можем сдаться. -  Мирмиб  говорил  озабоченно  и
одновременно непреклонно. - Мы не можем впустить их в город.
     - Да, я понимаю, -  Этан  поразмыслил.  -  Может  быть,  сдаться  нам
троим?..
     - Не спешите, приятель. Может, этого и требует Ре-Виджар, но  главный
у них Ракосса, которому мы трое - на один зуб.
     - Тогда пусть сдастся Тиильям, чтобы спасти город. Она уже  один  раз
пыталась это сделать.
     - Думайте головой, юноша. Мы тогда не разрешили ей этого  сделать  по
той же причине, по которой не разрешим и сейчас. К тому же Ракосса владеет
оружием, которое может сравнять с землей этот город. Он пытается держать в
руках группу обозленных, смущенных я покрытых кровью  войск.  Думаете,  он
позволит  Ре-Виджару  оставить  здесь  в  живых  хоть  кого-нибудь,   кто,
возможно, расскажет следующему комиссару, что на самом деле произошло?  На
это не может быть никакой надежды. Мы обязаны бороться.
     - Сам ты думай головой, Сква. - В досаде Этан заговорил более гневно,
чем котел. - Как мы станем бороться с лучевой пушкой?
     - Давайте инсценируем отступление. Отойдем, возможно, даже впустим их
в город. Мы можем разделиться: кто-то направится вверх по главному каньону
и скроется в туманах, а потом спустится вниз и попытается захватить  пушку
в надежде на то, что они ослабят бдительность. Несколько  тысяч  погибнет,
но это лучше, чем все население.
     - У меня есть идея получше, джентльмены.
     Этан  и  Септембер  повернулись  и  увидели,  как  пыхтящий   Вильямс
взбирается по последней лестнице на верх стены.
     - Дьявол! Откуда ты, Миликен? - прорычал Септембер.
     - Мы ведь решили, что нам лучше держать один излучатель в резерве,  -
ответил Миликен, не обращая внимания на тон великана. - Я тут обмозговывал
одну идею с Ээр-Меезахом и несколькими  местными  мастерами,  -  продолжал
учитель, - с того самого момента, как пойолавомаарский флот начал блокаду.
     Стеснительность Вильямса выглядела  самообладанием  на  фоне  других,
заметно паниковавших.
     - Мне не слишком нравится моя идея, - сказал  Септембер.  -  Так  что
выкладывай свою.
     - Вы не забыли битву при Софолде? Вы не забыли, сэр Гуннар?
     - Неплохая мысль, Миликен, но из этот  раз  ничего  не  получится,  -
Септембер ткнул большим пальцем через плечо в сторону ожидающего флота  из
плотов. - В Софолде не было лучевой  пушки,  а  Саганак  передвигалась  на
плоту, а не на скиммере надо льдом.
     - Неужели, я этого не понимаю?  -  ответил  Вильямс  с  легкой  тенью
упрека. - Я вовсе не считаю, что мы должны снова воспроизвести  битву  при
Софолде.
     - Тогда зачем вообще было о ней вспоминать? - спросил сбитый с  толку
Этан.
     Вильямс приступил к объяснениям.


     - Мы ждали достаточно долго, - Ракосса встал на носу своего  плота  и
обратился к Ре-Виджару, расположившемуся на скиммере. - Пусть  они  умрут,
если хотят умереть, и пусть они умрут, даже  если  не  хотят  этого.  Наши
солдаты имеют право на  поощрение.  Мы  обещали  им  Молокин,  и  они  его
получат. Если мы будем трусить и колебаться, как пришельцы...
     -  Колоннин  Ре-Виджар  слышит  своего  друга  Ракоссу.  Да,   прошло
достаточно времени. Пусть будет так, как вы хотите.
     Повернувшись, ландграф Арзудуна поерзал в  слишком  тесном  кресло  и
повторил последовательность действий, которую запомнил, когда наблюдал  за
человеческой самкой. Послышалось  трещание  и  узкий  луч  горячей  лазури
выскочил из конца оружия. Он ударил в  левую  часть  массивных  деревянных
ворот, там где они крепились к каменной башне. Зияющая  дыра  появилась  в
основании  башни.  Медленно,  под  аккомпанемент  усталого  стона,   башня
рухнула, унося с собой створку ворот.
     Выжидательный, невеселый крик поднялся среди солдат,  собравшихся  на
плотах, когда они увидели, как легко  упали  прежде  неприступные  ворота.
Рассыпаясь, падающая башня увлекла за собой  пика-пиновые  канаты,  открыв
путь внутрь каньона.
     Ре-Виджару понадобилось несколько попыток,  прежде  чем  ему  удалось
направить оружие на другую створку ворот с  ее  все  еще  стоящей  опорной
башней.
     - Вы будете наблюдать,  пока  я  разрушу  всю  стену?  -  крикнул  он
Ракоссе.
     - Нет. Ее камни доставят моим кораблям больше неприятностей, чем  она
сама. Мы потеряем время. Сделайте для нас подходящий проход, остальное  мы
устроим сами.
     Приноравливаясь к оружию и обретая все больше уверенности,  Ре-Виджар
снова  выстрелил.  Осколки  нерасплавленного  камня  разлетались  во   все
стороны, когда упала вторая башня. Несколько следующих  вспышек  полностью
расчистили  лед.  Потом  он  дал  тщательные  указания  молодому  сквайру,
находившемуся за пультом управления скиммера.
     Немного более  плавно  странный  небесный  плот  пришельцев  двинулся
вперед. Распустив паруса, за ним последовал флот Пойолавомаара.
     Ре-Виджар поднял ствол пушки, дал еще один выстрел по верху  стены  и
выбил в ней еще одно внушительное круглое отверстие. После  этого  щиты  и
оружие, выстилавшие верх укрепления, начали исчезать.
     - Они покидают стену! - возбужденно крикнул один из офицеров с  плота
Ракоссы. - Этот день войдет в историю!
     Ракосса никак на это не реагировал. Как он и сказал  Треллу,  история
его не интересовала.
     Скоро они будут внутри города. Он горячо молился,  чтобы  Тиильям  не
убила себя. Вдруг она сделает это от отчаяния  или  попросит  кого-нибудь,
чтобы тот убил ее. Нет, ему нужно, чтобы  она  была  жива.  А  может,  она
захочет остаться жить, чтобы убить его, как  она  часто  ему  это  обещала
сделать. Маленькая дурочка, маленькая дурочка... Как же плохо она играет в
эту игру.
     Чем быстрее они будут двигаться, тем меньше у нее  будет  времени  на
размышления. Чем меньше времени у нее будет  на  размышления,  тем  больше
вероятность, что он найдет ее живой. У него нет желания забавляться  с  ее
трупом.
     Его передний плот легко проплыл через брешь  в  стене.  Другие  плоты
толпились  неподалеку,   солдаты   посылали   стрелы   вслед   отступающим
молокинцам.
     Последний из них укрылся за второй стеной, когда плоты Пойо подошли к
ней. Флот замедлил движение, ожидая, когда Ре-Виджар превратит эту  вторую
преграду в пепел и каменный шлак.
     Он не спешил. Мощные порывы ветра раскачивали его  скиммер,  несмотря
на  компенсирующие  стабилизаторы,  и  Ре-Виджар  не  знал,  как   обрести
устойчивость. Впрочем это не важно. Он выстрелил, но выше стены.  Негромко
рыча, ландграф Арзудуна уменьшил угол наклона ствола. Дротики арбалетов  и
крошечные вспышки ручных излучателе людей  пытались  достать  скиммер,  но
падали до смешного далеко.
     Вдруг сверху послышался глухой рокот. Предвестие шторма? Что ж, шторм
не сможет помешать их входу в город. Он с любопытством взглянул на небо  -
и  увидел  несколько  облаков:  да,  несомненно,  это  были   предвестники
приближающегося шторма. Рокот послышался еще раз, потом в третий. Какой-то
очень странный гром: более низкий и не такой раскатистый, как обычно.
     Когда же края неба  начали  сближаться  он  закричал  запаниковавшему
сквайру:
     - Парус на обратный ход! Парус на обратный ход!
     В страхе он забыл, что у судна пришельцев нет паруса.
     Сгрудившиеся в кучу плоты  развернуть  было  невозможно.  По  каньону
продолжал  разноситься  рокот,  то  громче,  то  тише,  все   с   меньшими
интервалами. Ре-Виджар перепрыгнул через борт скиммера, ударившись об  лед
с такой силой, что треснул один шив. Ветер дул ему в спину, и он мчался  к
наружной стене так быстро, как только мог позволить попутный  ветер  вдоль
каньона.
     В многих  сотнях  метров  над  ними  Малмевин  Ээр-Меезах,  колдун  и
советник ландграфа Уоннома и Софолда, следил за  тем,  как  осуществляется
план Миликена Вильямса.  Последние  мощные  пороховые  заряды  заложили  в
отверстия, с таким  трудом  высверленные  в  вершинах  скал.  Потом  он  с
помощниками отступили, а верхние части обоих склонов каньона рухнули вниз.
     Глыбы  базальта  и  гранита,  весящие   сотни   тонн,   величественно
посыпались в залив. Они ударялись настолько сильно, что  раскалывали  лед,
но все же не достигали дна полностью промерзшего фьорда.
     Один гигантский, неправильной формы камень, черный айсберг  весом  не
менее ста пятидесяти тонн, с громовым треском упал на лед. Он  подпрыгнул,
перевернулся и разметал в щепки кормовую  часть  пойолавомаарского  плота.
Орущие от ужаса солдаты  бросили  свой  корабль  в  бессмысленной  панике,
вместо того, чтобы попытаться вывести его в безопасное место.
     Только  нескольким  плотам,   находившимся   в   арьергарде   удалось
достаточно быстро дать задний ход и отступить дисциплинированно. Два плота
захватчиков заклинились в проходе  первой,  разрушенной  стены,  закупорив
единственный путь к отступлению.
     Раздался совсем другой рев: это ополчение и матросы  со  "Сландескри"
бросились  из-за  ворот  второй  стены,  чтобы  сразиться   с   совершенно
деморализованными остатками войска Пойо, которых не убила  ужасающая  мощь
падающих скал. Их единственным желанием было сбежать. Они перелезали через
камни, бросая в поспешном бегстве  разбитые  плоты  и  раненых  товарищей.
Молокинцы и софолдцы преследовали их с кровожадным  наслаждением.  Стрелы,
дротики и копья быстро  уступили  место  мечам,  топорам  и  другим  более
весомым орудиям уничтожения.
     Этан увидел знакомую фигуру  на  переднем  крае  бойни:  Тиильям  Хох
творила убийства с энтузиазмом, превосходящим любого воина. Он знал, что и
Септембер, оступаясь и скользя на своих коньках, дерется там  же  рядом  с
сэром Гуннаром и остальными транами.
     Он не разделял их страсти к  убийству.  Поблагодарив  трана,  который
хотел взять его на буксир, он покатился туда, где под  глыбой  поблескивал
металл. Судя по всему, огромный камень ударился об  лед,  подпрыгнул  и  в
свою очередь ударил в бок скиммера. Не рассчитанные на такое  столкновение
плавательные компенсаторы корабля перегорели, и он упал на лед.
     Провода  торчали  из  многочисленных  дыр   в   боках   скиммера,   я
молекулярные конденсаторные модули рассыпались по льду, как  дохлые  жуки.
Несколько камней меньшего диаметра, превратили лучевую пушку в металлолом.
     Чтобы взглянуть сверху, он вскарабкался на холодный бок  камня.  Стоя
на вершине валуна, он смог заглянуть  в  каньон,  который  больше  не  был
гладкой  белой  рекой,  а  весь  был  усеян  отдельными  темными   тенями,
покоящимися  на  плоскости,  запыленной  мелкими  осколками.  Его   взгляд
устремился выше. Небольшие камни продолжали отделяться и падать  с  вершин
скал, которые теперь не были гладкими и симметричными,  а  имели  глубокие
выбоины в тысячу  метров  с  каждой  стороны.  Взрывчатка  была  одним  из
старейших орудий человечества, а теперь  оказалась  полезной  и  транскому
народу.
     Вильямс добрался до  вершины  и  встал  напротив  Ээр-Меезаха.  Внизу
муравьи убивали друг друга.
     Неподалеку стоял один из молокинских химиков, помогавших ему.
     - Ваше колдовство поразительно, волшебник Вильямс.
     - Я не волшебник и не колдун. Я даже не изобрел  порок.  Наши  заряды
сработали не так мощно, как я  надеялся.  Если  нам  удастся  найти  более
чистые нитраты, то я уверен, что мы добьемся лучшего  качества,  -  говоря
это, он производил вычисления.
     Наблюдая за ним,  молокинец  испытывал  одновременно  благоговение  и
страх. Расстояние между учеными и разрушительными  результатами  их  науки
часто ужасает простого человека даже больше, чем сами изобретения.
     Был уже конец дня и температура опускалась вместе  с  солнцем,  когда
молокинские бойцы устало засновали обратно к  каньону.  Кровь  в  огромных
количествах замерзла  между  двумя  стенами,  придав  заливу  вид  кварца,
осыпанного кристаллами ванадинита.
     - Да, немало времени и усилий надо будет затратить, чтобы  расчистить
наш каньон, прежде чем по нему смогут снова двигаться корабли.
     Этан подумал, что ландграфиня леди К'ферр выглядит в боевых  доспехах
исключительно величественно.
     - Мы восстановим поврежденную наружную стену, -  сказал  один  из  ее
офицеров неподалеку, - сделаем ее  выше  и  мощнее  с  помощью  тех  самых
камней, которые раздавили врага.
     - Истинно так. Нам помогут наши друзья из Софолда, - К'ферр с любовью
взглянула на нагруженных оружием  солдат  "Сландескри",  возвращающихся  с
добычей после бойни. - Мне только жаль, - продолжила она, опечалившись,  -
что я не могу поздравить вашего сэра Гуннара Рыжебородого, друг  Этан.  Из
всех сражавшихся он был самым храбрым.
     Этан вгляделся в каньон, по которому еще возвращались задержавшиеся.
     - Может быть, он все еще там, убивает самого последнего пойос.
     - Боюсь, что нет, приятель. - Септембер подкатил  на  коньках,  чтобы
присоединиться к ним. - Я был с ним там, на  океане.  Сам  видел,  как  он
упал. Он больше не поднялся.
     Позади них  послышался  вой.  Этан  пожалел,  что  транские  дамы  не
способны  лишаться  чувств  от  переживаний.  Обморок  смягчил  бы   Эльфе
Курдаг-Влата ту боль, какую ей доставили слова Септембера.
     Септембер положил свой тяжелый,  испачканный  кровью  топор,  вытащил
из-за пояса свой излучатель и кинул  его  Этану.  Посмотрев  на  показания
маленького датчика, Этан кивнул, возвращая оружие гиганту.
     - Мой тоже сдох, Сква. Не знаю, как у Миликена,  но  думаю,  что  тот
разрядил его, готовя отверстия для зарядов.
     - Ну, будем надеяться, что они не понадобятся нам на пути  в  "Медную
обезьяну",  дружище.  Мы   захватим   с   собой   тела   Трелла   и   двух
мироблюстителей. Все думаю, что мы скажем властям порта. Наверное, не надо
ничего осложнять.  Скажем  о  нападении  враждебных  аборигенов,  кочующих
бандитов.
     Этан медленно кивнул, разглядывая три разреза на  левой  стороне  шеи
великана. Кто-то заштопал скафандр  местными  материалами.  Поскольку  сам
Септембер не сказал о своей ране, Этан не стал расспрашивать о ней.
     - Они поверят в эту  версию,  потому  что  у  них  не  будет  другой,
приятель. Их заинтересуют памятники культуры и новое понимание этого мира,
о котором мы им доложим. Следующий комиссар,  которого  сюда  пришлют,  не
будет думать о незаконной наживе - ему надо будет помогать  организоваться
целой цивилизации. Но мы постараемся обезопаситься и сначала все равно все
расскажем падре.
     - Как только церковь пошевелит здесь теологическим пальцем, бюрократы
начнут следить за своими людьми более пристально,  -  согласился  Этан.  -
Бедняга Трелл. Он создал условия для собственного убийства.
     - Извините, приятель. У меня к нему жалости нет. Я часто видел такое,
и не только в цивилизованном мире. Трелл совершил весьма  распространенную
ошибку - забыл, что примитивные люди  могут  быть  не  менее  предательски
хитры, чем самые искушенные технологические умники.
     - Вы сказали, что начальник порта и другие примут наш рассказ, потому
что им не с чем будет  его  сравнивать.  А  что  если  Ре-Виджару  удалось
сбежать? - Отворачивая лицо от струи  ледяных  кристаллов,  которые  ветер
гнал вниз по каньону, Этан всмотрелся в отдаленное замерзшее море. - Я  не
выискивал специально его тело, но он мне не попался среди мертвых.
     - Если предположить, что его тело не лежит под одной из этих скал, то
нам придется просто опровергнуть его вранье, когда мы вернемся в  Арзудун,
- сказал Септембер. - Будем свидетельствовать против него.  Мне  думается,
что Ксенаксис встанет на нашу сторону.
     - Меня не это тревожит, Сква. Ре-Виджар достаточно  хитер,  чтобы  не
ссориться с нами на Арзудуне. Например, он способен заявить, что встал  на
нашу сторону. Ксенаксис может ему и не поверить,  но  у  него  нет  власти
преследовать его, только опираясь на наши показания.
     - Я об этом не подумал, старина. Будет  трудно  доказать  что-нибудь,
если он вдруг нас поддержит, вместо того, чтобы напасть на  нас.  Подумаем
над этим на обратном пути в "Медную обезьяну". Путь нам предстоит далекий.
Может, нам повезет и мы его догоним.
     Далеко в ледяном океане остановилось пять потрепанных плотов. Гром  -
на этот раз настоящий -  послышался  на  северо-западе,  и  капитаны  пяти
плотов поняли, что им нелегко будет двигаться к дому, если буря не обойдет
их стороной.
     Более того, их экипажи не только поредели, но и многие из  оставшихся
были слишком тяжело ранены, чтобы помогать управляться с парусами.
     Небольшая группа матросов и офицеров собралась  на  корме  одного  из
плотов. В центре образованного ими круга стояла фигура трана.
     - Вы не можете высадить меня здесь, -  настаивал  ландграф  Арзудуна,
испугавшись  впервые  после  того,  как  они  убежали  от  молокинцев.  Он
посмотрел за борт, на  лед,  залитый  теперь  жутким  светом  двойных  лун
Тран-ки-ки. - Как это так: без пищи и оружия?
     - Мы отвезли вас достаточно далеко, Ре-Виджар из Арзудуна. -  Ракосса
провел пальцами по свежему шраму на руке. - Может, вы сумеете добраться до
Молокина и ваших друзей-пришельцев.
     -  Они  мне  не  друзья!  Вам  это   известно,   -   страх   прибавил
убедительности доводам Ре-Виджара. - Разве я не помог убить тех троих, что
были с вами, хотя среди них один считался моим врагом?
     - Аж, вот как? Тогда вы можете сдаться  на  милость  сострадательного
населения Молокина, - послышался недружелюбный смех матросов, некоторые из
которых были без бинтов. Один  из  них  ткнул  копьем  Ре-Виджара.  Острие
пронзило нагрудник ландграфа, выпустив струйку крови.
     Ре-Виджар зажал прокол. Походя теперь больше на испуганного детеныша,
чем на вождя сильного островного государства, он перелез через заграждение
на свисавшую оттуда единственную пика-пиновую лестницу.
     - Я взываю к вам, Ракосса, не поступайте так с тем, кто помогал  вам!
Я молю о милосердии.
     - Мы и так милосердны, - гадко  ответил  Ракосса,  -  потому  что  не
убиваем тебя в эту минуту медленной смертью.  -  Он  плюнул  на  повисшего
Ре-Виджара. - Из-за тебя мы потеряли  большую  часть  нашего  флота,  всех
наших лучших боевых мужчин и женщин. Когда мы вернемся  домой,  нам  из-за
этой катастрофы будет непросто даже сохранить наш законный  трон.  Но  что
хуже всего, ХУЖЕ ВСЕГО, эта женщина в безопасности! - Он трясся от  ярости
и шерсть его встала дыбом от ушей и до ног. - В  безопасности  среди  этих
пришельцев, на чье "непобедимое" оружие ты заставил нас положиться!
     - Кто мог предвидеть колдовство, с помощью  которого  они  похоронили
нас под вершинами каньона?
     - Нас утомляют твои оправдания, ландграф.
     Несколько  солдат  угрожающе  подвинулись  к  ограждению.   Ре-Виджар
поспешно скользнул вниз по лестнице.  Ее  втянули  наверх,  и  он  остался
стоять на льду, дрожа, глядя на такие  же  холодные  лица,  стоящие  вдоль
ограждения.
     - Вы не можете меня  так  оставить,  не  можете!  Дайте  мне  оружие.
Копье... хотя бы нож!
     - Ты хорошо сражался на словак, Ре-Виджар  из  Арзудуна.  Попробуй  и
сейчас воевать с их помощью.
     - К'нитий сын! - завыл Ре-Виджар. - Твоя мать сношалась с  корнем!  Я
последую за тобой до самого Пойолавомаара, а оттуда доберусь до  Арзудуна,
где я соберу флот и сравняю со льдом твой мерзкий город! Ты  умрешь  такой
страшной смертью, какую и представить себе не можешь!
     Ракосса сделал мест отвращения.
     - Нет такой смерти, которую мы не могли бы  себе  представить.  -  Он
повернулся к стоящему рядом с ним сквайру. - Давай докажем ему это  делом.
- Он положил лапу на копье  сквайра.  -  Лучше  убить  его  сейчас,  а  не
передоверять это созданиям океана.
     Он потянул, но сквайр не отпустил копья.
     Ракосса вперился в лицо раненого солдата изумленным взором.
     - Мы подарим тебе новое копье, унтер-офицер. А может, ты сам  желаешь
убить его на льду?
     Когда солдат  не  отозвался,  Ракосса  снова  потянул,  на  этот  раз
сильнее, но тран по-прежнему не отдавал свое оружие.
     -  Ты  хочешь  к  нему  присоединиться?  -  голос  Ракоссы  окрасился
изумленным неверием. - Отдай нам свое копье, сквайр, иначе мы...
     - Ты ничего не сделаешь, - произнес напряженный голос.
     Ракосса  резко  обернулся,  став  лицом  к  тому,  кто  произнес  эти
невероятные слова. Да, он несомненно узнает молодого офицера. Разве он  не
кричал так же восторженно, как остальные, когда Ракосса впервые объявил  о
намерении преследовать сбежавших из Пойолавомаара пришельцев. И  разве  он
не видел его в совете с тек пор?
     - Я зовусь Т'хозжер, сын Т'хоза  из  Четырех  Ветров,  из  семейства,
которое много поколений служило Пойолавомаару.
     Лунный  свет  придал  его  юным  чертам  лица  угрожающее  выражение,
заблестел на тонком мече, который офицер приставил к груди ландграфа.
     - Пусть будет так, Т'хозжер, ты больше не  офицер,  -  голос  Ракосса
перешел в крик. - Ты даже не сквайр - ты никто! - Он  поднял  лапу,  чтобы
оттолкнуть острие меча в сторону.  Т'хозжер  наклонился  вперед,  проколов
грудь противника как раз над грудиной. Ракосса застыл на месте.
     Оглядев круг, он увидел застывшие лица матросов и офицеров, раненых и
невредимых. Никто не произнес ни слова.
     - Что происходит? Вы что, все с ума сошли?
     - Нет, Ракосса из Пойолавомаара. Мы вернулись к  разуму.  -  Т'хозжер
махнул свободной  лапой  в  сторону  маленькой,  вырисовавшейся  силуэтом,
фигурки Ре-Виджара на льду. - Ты обвиняешь его во всем, что произошло. Это
не его вина. Мы из Пойолавомаара всегда гордились тем, что ведем  торговлю
и  войну  самостоятельно,  не  допуская  ни   помощи,   ни   вмешательства
посторонних. Ты искал помощи у тех, кто даже не  был  транами,  последовал
совету того, кто не с Семи Вершин. Из-за этого мой брат Т'сунжер  и  много
друзей моего детства лежат мертвыми на пороге чужого  города,  который  не
желал нам зла. Их сердца  пронзили  стрелы  или  копья,  их  тела  сломаны
скалами.
     - Но ведь ты сражался не менее яростно, чем другие, - снова  возвысил
голос Ракосса.
     - Я сражался за город Семи Вершин, за Пойолавомаар, мой дом, за  моих
друзей и спутников. Я сражался,  потому  что  иначе  пришлось  бы  бежать.
Офицер Пойолавомаара не бежит, оставляя друзей  сражаться  и  умирать  без
него. На нас не падет позор  этого  поражения,  потому  что  мы  сражались
вслепую.
     Окружающие солдаты одобрительно загудели.
     -  Мы  были  ослеплены  твоими  словами  и  положением,  которое   ты
унаследовал. Мы разделили твое безумие. Это, а не поражение в битве, будет
позором, который  мы  должны  будем  нести  до  самой  смерти.  Уже  давно
говорили, что ты безумен,  Ракосса  из  Пойолавомаара.  Те,  кто  были  не
согласны с тобой или слишком расходились с тобой по мнениях, слишком часто
исчезали в эти последние годы.
     - Мы - ваш ландграф, - гневно сказал Ракосса. - Мы стоим  перед  вами
как ваш законный правитель и глава.
     - Ты  больше  не  правитель  и  не  глава.  С  этого  момента,  -  он
передразнил недавние слова, сказанные самим Ракоссой, - ты никто.
     Ракосса обвел взглядом круг мрачных солдат, мужчин и женщин.
     - Тысяча металлических плед солдату, который убьет этого предателя! -
Никто  не  двинулся.  -  Две  тысячи!  -  Потом:  -  Я  сойдусь  и  сделаю
соправительницей женщину, которая убьет его!
     Это вызвало первый отклик у собравшихся:  мяукающий  смех  нескольких
солдат-женщин.
     Одна сказала:
     - И жить с ужасом, который ты вселил в свою наложницу Тиильям Хох?  Я
не верила слухам о том, что ты с ней творил. Но теперь я  думаю,  что  они
может, были еще преуменьшены.
     Ракосса все еще не мог понять, что происходит.
     - Офицеры готовьтесь поднять паруса! Солдаты, матросы, по местам!
     - Через борт! - Т'хозжер немного сильнее надавил на свой  меч.  Кровь
быстрее заструилась по серому меху. - Присоединяйтесь  к  своему  другу  и
союзнику.
     Ошеломленный Ракосса переполз через ограждение.
     - Мы пойдем следом, мы всех вас насадим  на  вертела  по  кухням.  Мы
выпотрошим на ваших глазах ваших самок и щенят!
     Т'хозжер перегнулся через борт  плота,  убедившись,  что  теперь  уже
экс-ландграф  Пойолавомаара  спрыгнул  на  лед.  Потом   он,   измученный,
повернулся к помощнику, ставшему капитаном  плота  и  сказал  единственное
слово:
     - Домой.
     Все члены кружка разошлись по своим местам, были даны сигналы четырем
остальным плотам. Т'хозжер вложил меч обратно в ножны, привязанные  к  его
правой ноге.
     - А что молокинцы? - спросил один из солдат. -  Они  не  захотят  нам
мешать?
     - Когда мы сможем преодолеть нашу  гордыню,  мы  вернемся  к  каньону
кораблестроителей  и  помиримся  с  ними,  что   нам   следовало   сделать
давным-давно. Характер отношений Пойолавомаара с соседями будет меняться.
     Жалкие остатки некогда огромного флота начали ловить ветер в паруса и
заскользили на северо-восток. Т'хозжер перешел на корму.  Там  видны  были
все уменьшающиеся фигуры: темные пятна на фоне льда.
     - Что ты видишь, Т'хозжер-капитан?
     Это спросила одна из женщин, та, что  высмеяла  нелепое  смехотворное
предложение Ракоссы.
     - Дерутся. Пытаются перегрызть друг другу глотки,  -  сказал  он  ей,
сощурившись в освещенную луной даль.  -  Кажется,  Ре-Виджар  из  Арзудуна
сейчас наверху, но становится все труднее разобрать.
     Он хмыкнул и отвернулся: две молотящие друг друга фигуры превратились
в еще одно пятно на поверхности бело-голубого океана.


     В каньоне Молокина несколько  фигур  двигались  на  ветру  и  колоде.
Рассеявшись среди камней  и  мертвых,  они  собирали  личные  вещи  солдат
Молокина,  а  также  оружие  и  доспехи  противника,  еще  не  растащенные
победителями-солдатами.
     Одна  фигура  не  двигалась.  Она   сидела   на   деревянной   балке,
отколовшейся от какого-то разбитого  плота  и  смотрела  туда,  где  скалы
сменялись  сверкающим  ледяным  морем.  С  того  момента,   когда   солнце
опустилось за  западную  кромку  каньона,  она  пела  высоким,  завывающим
плачем, который был отчасти рычанием, отчасти песней, отчасти чем-то  еще,
для чего у человека не нашлось бы названия.
     Голос, казавшийся усталым и чуть раздраженным окликнул ее из-за груды
камней, которые были оторваны  от  внешней  стены  энергетическим  оружием
пришельцев.
     - При всем моем уважении к вам, миледи Эльфа,  умоляю  сжалиться  над
раненым солдатом и прекратить этот отвратительный кошачий концерт.
     Ее голова резко поднялась, глаза попытались проникнуть сквозь тьму.
     - Кто... кто зовет дочь ландграфа?
     - И окажите нам помощь, - добавил голос, не отвечая  ей.  Две  фигуры
вышли, хромая, из-за чудовищного  валуна.  Одна  сразу  же  села  на  лед,
скорчившись. Другая упала на первую, скатилась в  сторону  и  осталась  на
льду, тяжело дыша.
     - У меня сломана нога и порван дан, а этот молокинский солдат  сильно
ранен. Я как мог зашил его брюхо, но я не портниха и не врач.
     - Гуннар? Гуннар Рыжебородый?
     Она соскользнула с обломка главной мачты и сломя голову  бросилась  к
двум воинам.


     Тонкс Гхин Ракосса умирал нелегко. Те  самые  силы,  которые  двигали
демонами, таившимися в нем, отказывались дать ему быстро погибнуть.
     Он поплотнее обернул слишком маленький  плащ  вокруг  своего  тела  и
наклонился навстречу воющему ветру. Будь проклят проказочервь Ре-Виджар за
тот вред, что он причинил ему прежде, чем умереть! Дан Ракоссы был слишком
сильно порван, так что не удерживал ветра, и левая рука бесполезно  висела
от плеча.
     Но прежнему ландграфу  Арзудуна  пришлось  хуже.  Ракосса  согревался
воспоминанием о том, как шея Ре-Виджара  хрустнула  под  его  пальцами.  В
конце концов арзудунец оказался слабым, слишком слабым из-за изнеженности,
которую навязала ему роскошь пришельцев.
     Когда мы вернемся в Пойолавомаар и вернем себе  трон,  ядовито  думал
он, мы покончим с этими пришельцами раз и навсегда.
     Его  возвращение  в  город-государство  вызовет  немало  изумления  у
Т'хозжера и других предателей. И как  он  насладится  этой  встречей!  Его
союзники  остались  в  безопасности  при   дворе,   и   его   ландграфское
происхождение  несомненно.  Его  права  останутся  в  силе,  и  само   его
присутствие обличит предателей как лжецов. Чтобы спасти  свои  драгоценные
шеи, многие простые солдаты, которые выжили, вдруг переменят свое мнение о
той истории, которую мог бы  придумать  Т'хозжер.  Тогда  он  будет  иметь
удовольствие наблюдать, как эти предатели жарятся на небольшом огне,  пока
их шерсть не обуглится, а голая кожа не начнет отслаиваться.
     Но сначала ему надо туда добраться.
     Стена плато постепенно становилась вес ближе, несмотря на то, что  он
передвигался трудным способом: с  помощью  одних  только  ног.  Он  был  в
безопасном отдалении от мстительных молокинцев и так далеко от города  ему
не должны встретиться солдаты. Под защитой скал он  сумеет  спрятаться  от
ночных ветров и найти редкие стебли пика-пины или  другую  растительность,
которую можно будет есть.
     Здесь вскоре должны пройти торговые суда. Он  остановит  то,  которое
пойдет от Молокина.  Он  не  сомневался  в  том,  что  сможет  прикинуться
спасшимся в битве - слова всегда были его самым действенным оружием.  Хотя
он не одет в наряды молокинцев, но  одежда  Ре-Виджара  не  выдаст  в  нем
опасного пойос. В духе братства ледяных  мореходов  к  нему  скорее  всего
отнесутся с добром и возьмут на борт торгового корабля.
     Оказавшись в порту, он купит или украдет плот,  который  отвезет  его
домой, к Пойолавомаару и мщению!
     Что-то зашевелилось на льду к  югу.  Он  застыл  на  месте,  пока  не
убедился, что это не рыщущий хищник, а корабль, притом крошечный.  Слишком
маленький, чтобы быть торговым  -  наверное,  на  нем  находились  ледовые
искатели, осматривающие скалы в поисках съедобных растений  или  животных.
Простые охотники и сборщики, которые теперь могут заниматься  своим  делом
за пределами защищенного города. В плаще Ре-Виджара в нем  не  признают  с
первого взгляда врага. Если они не из Молокина,  он  будет  придерживаться
своей первоначальной версии. Если  же  они  из  города,  он  попотчует  як
внушающий страх историей кораблекрушения и бедствий.
     Так  или  иначе,  он  завоюет  их  доверие  на  тот   срок,   который
потребуется, чтобы их прикончить, несмотря на то, что одна рука у него  не
двигается. Это даст ему плот гораздо скорее, чем  он  смел  надеяться.  О,
вполне вероятно, что он достигнет Пойолавомаара раньше, чем предатели. Как
приятно будет стоять на берегу и приветствовать Т'хозжера по возвращении!
     Маленький плот приближался. Он скорчился на льду. Пусть они  считают,
что он гораздо в худшем состоянии, чем на самом деле: так ему легче  будет
усыпить те подозрения, которые он мог бы вызвать. Поблизости,  затормозив,
остановился каменный шив. Послышался шум, как будто кто-то выходит на лед.
До него донеслись звуки  медленного  скольжения,  потом  они  смолкли.  Он
терпеливо ждал, но никаких  признаков  движения  больше  не  было.  Только
вездесущий ветер скользил и стенал на льду, как печальная старая дева.
     Следует показать им, что он  жив.  Он  заставил  свой  голос  звучать
слабым хрипом:
     - Благословенны те, кто дает помощь раненым в минуту бедствия.
     Скольжение  началось  снова,  но  двигалось  не  к  нему.   Наоборот,
казалось, что его медленно объезжают.
     - Благословенны те, кто действует справедливо, награждая упорных.
     Он перекатился на спину, жалея,  что  не  имеет  меча.  Но  внешность
ожидаемого спасителя заставил его широкие глаза выкатиться из орбит.
     - ТЫ!
     ...Впервые за последние дни по океану разнеслись вопли. Целых три дня
постепенно  затухая,  тишину  разрывали  истошные   крики.   Наконец   они
окончательно замерли.
     Никому не пришло  в  голову  расспрашивать  Тиильям  Хох,  когда  они
привела свой крошечный плот в гавань Молокина, где она  пропадала  столько
дней после Великой Битвы, и никто не осмеливался спросить, откуда  взялось
пугающее удовлетворение, которое  сияло  на  ее  лице.  Она  стала  весьма
уважаемым членом домашнего круга леди К'ферр и прожила на Молокине  долгую
и плодотворную жизнь. У нее было много приятных интриг  и  встреч,  но  не
интимных. Всякий раз, когда самец приближался к ней настолько близко,  что
видел  то,  что  навеки  запечатлелось  в  ее  глазах,  любые   дальнейшие
домогательства моментально прекращались.


     - Что ты теперь будешь делать, друг Этан?
     Гуннар  неловко  покачнулся  на  костылях,  когда  "Сландескри"  чуть
накренился.
     Они покинули Молокин несколько дней тому назад, пообещав  при  первой
же возможности вернуться и завершить  формальное  составление  договора  о
союзе между Софолдом и городом в каньоне. Тем временем молокинцы  направят
свои корабли распространять Евангелие Ледяного Союза и объединения  транов
по всем городам-государствам и поселениям.
     - У меня еще есть работа,  к  которой  я  должен  вернуться.  -  Этан
говорил смущение. - По крайней мере, я так думаю.  Я  немного  запоздал  к
отлету своего корабля.
     Сква  Септембер  стоял  поблизости,  откинув  забрало   скафандра   и
наслаждаясь ветром в минус двадцать пять градусов, дующим ему в  лицо.  Он
опирался одной ногой об ограждение  и  поддерживал  себя,  переплетя  свою
массивную руку с пика-пиновым  такелажем,  и  устремив  глаза  на  ледяной
океан. Им предстоит ехать еще много  сатчей,  прежде  чем  они  попадут  в
"Медную обезьяну".
     - Вы и правда вернетесь к своему занятию, приятель?
     - Это единственное, что я знаю лучше всего. Если  повезет,  то  через
несколько лет меня могут повысить до должности управляющего.
     Септембер непочтительно фыркнул.
     - Уп'щий - что это такое, друг Этан? - с любопытством спросил Гуннар.
     - Я буду руководить другими в работе, которую делаю сейчас, наблюдать
за ними. Когда сюда приедет следующий комиссар и начнет набирать на службу
транов,  которые  будут  выступать  в  качестве  агентов  Содружества   на
Тран-ки-ки, он и для транов введет  подобные  должности.  Ты  тоже  будешь
подходящим кандидатом для одного из таких важных постов, Гуннар.
     -  Он  не  займет  ни  одного  из  этих  постов,  -   сказала   Эльфа
Курдаг-Влата,  кладя  властную  лапу  на  плечо  рыцаря,  который  не  мог
отодвинуться от нее из-за своей сломанной ноги. - Когда  не  станет  моего
отца, Гуннар будет моим супругом-соправителем в Уонноме.
     - Ну что же,  это  тоже  очень  недурная  должность  управляющего,  -
признал Этан с улыбкой. Они не могли видеть его улыбки  сквозь  маску  его
комбинезона. Подражая Септемберу, он ее отодвинул и ахнул, когда  по  лицу
хлестнул студеный ветер.
     Шок прошел быстро. Ветер был не сильнее дюжины узлов в час. К тому же
температура была мягкой и день даже казался жарким. Он наблюдал, как белое
море проскальзывает под дюраллоевыми полозьями ледохода. Может,  скоро  он
вообще скинет комбинезон и всю одежду и примет солнечную ванну  в  укрытии
центрального салона.
     Он подумал, какие у него еще  варианты,  не  считая  очевидного.  Как
насчет далекой богатой Колетты  дю  Кане?  К  этому  моменту  он  приобрел
достаточно веры в себя, чтобы на равных  встретиться  с  этой  чрезвычайно
сдержанной женщиной.  Возможно,  ему  следует  подумать,  не  изменить  ли
собственное решение.
     Особенно, если вдруг окажется, что он потерял место.
     - Ты вернешься обратно, сэр Этан? - с надеждой спросил Гуннар.
     - Я бы хотел.
     - Я тоже, приятель.
     Оставив Гуннара и Эльфу любезничать друг с другом, двое землян  пошли
по палубе.
     - Мы приобрели здесь немало друзей, Сква.
     - О, я вернулся бы не только по  этой  причине,  дружище.  -  Великан
понимающе улыбнулся. Эта улыбка делала его похожим наполовину на  дьявола,
наполовину на пророка. - У меня друзья рассыпаны по всему Содружеству,  на
стольких мирах, что я их всех не упомню. Дело в  том,  что  мне  надо  еще
навестить другие места. Например, на  Аласпине  есть  девчушка,  археолог,
которая думает, что на что-то такое наткнулась. Она уже  пару  лет  зовет,
чтобы я заехал туда и помог ей на каких-то крупных раскопках. А  поскольку
я на Аласпине был до этого всего  один  раз,  я,  наверное,  мог  бы  туда
заглянуть и снова с ней повидаться.
     - Но если не из-за друзей, то из-за кого же еще ты котел бы вернуться
обратно?
     - Из-за кого, мой юный приятель? - улыбка Септембера стала еще  шире.
- Вы же видели резьбу и надписи и мозаики в горном городе, и  вы  слушали,
как наш  ученый  друг  Миликен  строил  гипотезы  об  иной  экологии,  где
преобладающим цветом будет зеленый, а не белый.
     Мне хотелось бы вернуться сюда примерно через десять  тысяч  лет  или
около того, когда этот мир снова приблизится к своей  звезде,  и  холодный
цикл сменится теплым. Я хотел бы еще раз проплыть по этим же самым океанам
на настоящей лодке, хотя у старушки "Сландескри" есть свои преимущества.
     Он любовно похлопал по деревянным перилам.
     - Вспомните, какие здесь рельефы, приятель. Через  десять  тысяч  лет
тут будет очень приятно  побывать.  Потому  что,  когда  замерзшие  семена
оттают, здесь вырастут несколько сотен миллиардов цветов  -  и  все  будут
цвести одновременно!




                             Алан Дин ФОСТЕР

                            ЛЕДОВОЕ СНАРЯЖЕНИЕ




                                    1

     Мужчина в баре на  "Антаресе"  в  четвертый  раз  пытался  стукнуться
головой о потолок, расписанный под небо. А может, и в пятый.  Эти  неудачи
вызывали разочарование нескольких шумных обитателей роскошного заведения.
     Вот он выпрямился (для него сейчас это было нелегко) и оказался около
двух метров ростом. Знающий человек определял бы его массу  килограммов  в
двести, не считая спиртного, которое он поглощал  в  огромном  количестве.
То, что он  все-таки  приближался  к  потолку,  имитирующему  небо  Земли,
происходило отчасти из-за огромности его форм.
     Разбежавшись из дальнего угла, он, как бешеный слон, несся  к  стойке
и, опираясь на нее, воспарял к потолку. Его рывки и падения сопровождались
спонтанным перемещением пластиковых бутылочек и стаканчиков. Отбиваясь  от
наскоков робота-бармена, находившегося на грани реактивного  психоза,  он,
шатаясь, шел между столиков и начинал все снова.
     Вот он опять поднялся, отхлебнул какой-то своей жидкости и  заковылял
к стартовой точке, подзадориваемый компанией  щеголеватой  молодежи.  Они,
видимо, вошли в азарт, делая ставки. Интересно, проломит ли он себе  череп
на своей пятой (или шестой) попытке, или пробьет потолок?
     Объемные тучи, проползавшие под куполом, при всей видимой реальности,
были все-таки умелой проекцией на обработанном дюраллое, и поэтому вызвали
у публики  сомнения  относительно  возможности  этой  "носорожьей"  головы
противостоять облачному небу.
     Среди аплодирующих игроков и разъяренных и  озадаченных  хозяев  были
первый помощник и два субинженера "Антареса". Последние четверть часа  они
только и думали, как бы усмирить  это  бешеное  существо  -  с  минимально
возможным ущербом для себя и для собственности компании. В конце концов их
усилия тоже были похожи на представление и вызывали смешки.
     Но первый помощник,  человек  образованный,  всю  жизнь  занимавшийся
испытаниями   и   экспериментами   с   гравитационным   полем    небольшой
искусственной солнечной массы, не находил в этом ничего забавного. С  него
было довольно.
     Проверяй не проверяй, - правила компании строго запрещали стрелять  в
уплатившего пассажира, как бы скверно он себя ни вел,  а  другие  средства
неизменно терпели неудачу.  Один  из  субинженеров  уже  изведал  огромную
ручищу пьяного акробата. Он уже подумывал, не заехать ли по  пьяной  башке
стулом. Можно будет сослаться на временное помешательство. Авось пройдет.
     - Разойдись, ребята, опять пошел!
     Размахивая недопитой бутылкой "Урия Гип",  ревя  во  всю  мощь  своих
невероятных легких, новоявленный Икар разогнался с  удивительной  для  его
состояния скоростью, и легко вспрыгнул на стойку. Он потянулся к потолку и
чуть  было  не  достал  одно  из  проплывавших  "облаков".   Затем   снова
последовало падение - с  другой  стороны  стойки,  сопровождаемое  обвалом
пластиковых кувшинов и стаканчиков. Деньги в зале передавались  из  рук  в
руки.
     После паузы первый  помощник  решил  наконец  прибегнуть  к  разумным
доводам. Пока тот не поднялся. А если  он  расшибся,  это  избавит  их  от
многих неприятностей.
     Он сделал знак субинженерам и, подойдя к сильно загрязненной  стойке,
осторожно заглянул за нее.
     Надежда не сбылась.  Правда,  в  данный  момент  этот  малый  не  мог
выбраться из теперь уже выведенного из строя  механизированного  бара.  Но
дергался он с обескураживающей энергией.
     - Сэр, я взываю к вашему моральному чувству. Само по  себе  публичное
пьянство - плохо. Нарушение порядка в баре вечером, не говоря о причинении
ущерба бару - тем более. А ваш отказ внять  уговорам  команды  в  открытом
космосе - шокирует. Чем мы могли обидеть вас?
     После нескольких попыток, он смог, кажется, встать на ноги. Он  почти
выпрямился, опираясь кулаками на стойку.
     - Обидеть меня? _О_б_и_д_е_т_ь_ м_е_н_я_!
     Помощник невольно съежился от этой экспрессии, тактично отвернувшись.
Субъект определенно представлял реальную  опасность  для  корабля,  будучи
взрывоопасным.
     Он что-то поискал глазами, потом его взгляд остановился  на  бутылке,
которую он сжимал в своей лапе, и он осушил половину остатка.
     - Обидеть меня! Слушайте,  вы,  тяжелая  помеха  навигации,  вон  тот
засранец, - огромный палец уставился на самодовольного молодого игрока,  -
зараза, говорит, что он лучше _м_е_н_я_ знает позигравитацию. Каково, а?
     - Скажите, пожалуйста! -  ответил  помощник,  пытаясь  проследить  за
ходом его мысли. - Может быть, тут причиной локальное изменение атмосферы?
- Два инженера уже стояли у стойки. Если  бы  только  удалось  занять  его
разговором...
     - Секс... сенсационно, - заметил субъект и рыгнул. - Так  что  у  нас
тут научный эксперимент, чтобы решить дело раз  и  навсегда.  Вы  ведь  не
противник опытов, а?
     - Нет, о, Господи, - очень искренне заметил помощник.
     - Ну и мы рассчитали поле корабля, ясно? И по моим расчетам я  должен
дотянуться до крыши, вот так.
     - Вот до той, что у нас над головой?
     - Да. Ты не так глуп, как кажешься, приятель. Так  ты  понял,  чем  я
занимаюсь?
     - Да, да. - Субинженеры еще не заняли удобной позиции. - Но все же вы
должны знать: этот парень, о котором вы говорите, сын известного  яхтсмена
и сам какой-то межпланетный спринтер, так что он, должно быть, знает,  что
говорит.
     Помощник видел перед собой корону белых волос, огромный  хищный  нос,
темные масляные глаза под нависающими бровями и золотое  кольцо  в  правом
ухе. Голые руки великана были покрыты белой  шерстью.  На  его  казавшемся
беззлобным лице было не много морщин, но те, что были, напоминали овраги в
долине.  Нос  господствовал  на  лице,  как  у  Бержерака,  -  части  лица
располагались вокруг него. Морщины лежали на  своих  местах,  как  швы  на
коже.
     - Но я пока не знаю, кто вы? - продолжал помощник, подумав, что и суд
тоже захочет узнать это.
     Сначала ему показалось, что субъект приготовился к нападению: все еще
сжимая бутылку, он показал кулак помощнику и публике в целом.
     - Во имя всех богов и чертей, я - Сква Септембер,  вот  я  кто!  И  я
способен   пересилить,   перепить,   перелетать,   переспать,    переесть,
переблудить, перебегать, переговорить и перекричать любого  в  этой  части
Спирального царства!
     Септембер  явно  собирался  продолжать  этот  перечень   сомнительных
атрибутов собственной суперличности.  Но  тирада  была  прервана  отрыжкой
такой сверхчеловеческой силы, что на мгновение все  замерли.  И  тут  двое
подчиненных набросились на него сзади - в результате все  трое  повалились
на пол. Один из них выхватил бутылку с  какой-то  золотистой  жидкостью  и
замахнулся, но первый помощник удержал его:
     - Не надо, Эверс, могут быть осложнения.
     Наступило молчание, затем кто-то захлопал. Помощник увидел,  что  сын
яхтсмена аплодирует им - то ли с уважением, то ли иронически.
     - Браво, - крикнул плейбой.


     ...Ни одна, даже  самая  мелкая  тварь  не  шевелилась.  Ощущение  не
соответствует предмету, думал Этан  Фром  Форчун,  спеша  в  заднюю  часть
пассажирского отделения. Мыши и крысы не привыкли к крайностям межзвездных
перелетов.  Попав  с  "шаттлов"  на  корабли,   они   здесь   представляли
первоочередную проблему, пока кому-то не пришла в  голову  блестящая  идея
отключить позигравитационное поле  в  пассажирском  отсеке.  Один  человек
"проплыл"  мимо  одурманенных  грызунов  с  сеткой,  и   этого   оказалось
достаточно для контроля за ними до следующего порта.
     Все равно, подумал Этан, если бы грызуны были способны  к  адаптации,
компания снабдила бы его, к примеру, мышеловками.
     Как  торговец  предметами  роскоши  он  имел  дело   с   драгоценными
безделушками, красивыми вещами, дорогим оборудованием для дома.  Ювелирные
мышеловки вряд ли пользуются спросом.
     Он  прошел  небольшой  пункт   обозрения,   посмотрев   на   планету,
проплывавшую внизу. Таких окошек было меньше в задней части  пассажирского
отделения, как и пассажиров. Он устал от идиотских  пустых  разговоров,  а
дел с этой компанией вести не станешь.
     Большинство Тран-ки-ки до сих пор обретались в темноте,  может  быть,
совпадение, что корабль попал на теневую сторону в  период  сна.  Кажется,
сейчас он здесь единственный не член команды. Завтра, как бы  ни  казались
малыми шансы бизнеса, надо спускаться на "шаттле" среди  орущих  туристов.
Впрочем, при всех порядках - толкучка - неизбежная часть существования.
     Тран-ки-ки, фигурально  говоря,  -  полустанок  на  пути  "Антареса".
Огромный межпланетный корабль задержится здесь на день-два. Большая  часть
этого времени уйдет на разгрузку оборудования для единственного  аванпоста
гуманоидов на безлюдной планете. То, что аванпост  назван  по-земному,  не
обязательно значит, что планета открыта людьми. Это могла  быть  смешанная
команда. Но вернее, кажется, первое. Никакой строго мыслящий вид не назвал
бы  аванпост  Содружества  "Медной  обезьяной".  А  теплолюбивые  животные
никогда бы не поселились в этом ледяном аду.
     Светлая  часть  планеты  образовывала  ясный,  почти  до  боли  белый
полумесяц. У него в голове всплыли записи с информацией о темной сфере.
     Тран-ки-ки был  недавно  открытым  миром  на  краю  Ойкумены.  И  это
привлекало  сюда  алчных  субъектов  вроде  него  самого.  Но  планета  не
значилась в рядах потенциальных колоний.
     Хотя люди и жили здесь, начиная с "Медной  обезьяны",  этот  мир  был
мало гостеприимен. Это вам - не Новая Ривьера! Да и  класс  цивилизации  -
всего 4 Б, то есть аборигены с  нормальным  интеллектуальным  потенциалом,
живущие при допаровом уровне техники, а то и ниже.
     Планета  состояла  из  нескольких  небольших   континентов,   больших
островов  и  множества  маленьких.  Одни  местности,  как  район   "Медной
обезьяны", были равнинными, другие - гористыми и холмистыми.  Их  окружали
моря, заледеневшие до самых глубин, а глубина  их  была  -  от  нескольких
метров до трех километров.
     Гравитационный  стандарт  92  Т,  день  -  около  20  часов,  большая
удаленность от солнца. Хорошенький мир, подумал он ехидно. На экваторе  до
плюс трех по стоградусной,  тепловые  колебания  на  "Медной  обезьяне"  -
средняя температура  минус  пятнадцать,  но  в  иные  ночи  -  доходит  до
абсурдных минус девяноста. Чем дальше от экватора, тем прохладнее.
     Да,  замечательная  остановка  в  нашем  путешествии  по  захолустьям
цивилизации! Другим торговцам достаются  поездки  в  приятные  миры  вроде
Бальтазара и Бершебы, или даже по Земле,  а  его,  Этана  Форчуна,  всегда
заносит куда-то на задворки Содружества. Он должен делать  свой  бизнес  в
разных сомнительных и захудалых местах и пространствах. Вечно его  куда-то
запихивают! Есть,  правда,  маленькие  удовольствия.  Все  же  он  неплохо
устроил свою жизнь. Прошло бурное тридцатилетие.  Наверняка  кто-нибудь  в
его  родной  конторе  отметит  поразительный  рекорд  его   пребывания   в
невозможных  условиях.  Тогда  он  сможет   получить   что-нибудь,   более
отвечающее его способностям, - например, ювелирный рынок в Мире Потерь или
новоиспеченный свеженький Новый Париж.
     Отвернувшись от почти завораживающего белого полукруга, он  задумался
о делах обыденных. Как, допустим, объяснить местным жителям принцип работы
Асандусского портативного каталитического нагревателя-люкс? Он знал  язык,
насколько позволяли просмотренные видеозаписи, он всегда старался  получше
подготовиться к новой планете, но это были отрывочные сведения  о  местных
обычаях и торговых правилах. Тран-ки-ки была  открыта  недавно,  и  пленки
касались только немногих основных фактов.  Антропологические  исследования
приходят позднее, так что возможности ознакомления невелики.
     Но одно он, наверно, сможет  объяснить  туземцам.  Асандусская  серия
сделана на амрополосах и представляет собой чудо энергии и  миниатюрности.
Один такой карманный обогреватель может обеспечить комнатную температуру в
среднем помещении даже и в этом климате. Так как местные адаптировались  к
крайнему холоду, то  он  сможет  служить  им  неопределенно  долгий  срок.
Нагрейте воздух до нуля - и блаженствуйте всей семьей.
     Без таких приспособлений, и со здешними ветрами до 300  километров  в
час ничем не защищенный человек на поверхности планеты, за несколько минут
превратится в ледяную статую.
     Возможно, в селении все-таки найдется несколько человеческих существ,
которые будут рады увезти с собой на своих снегокатах роскошные  маленькие
обогреватели.  Теперь  пусть  только  руки   не   дрожат   при   установке
нагревателя...
     Устремляясь мысленно в торговые выси, он завернул за  угол  отделения
личного багажа и тут увидел странное зрелище.
     Пять человек собрались у выхода к  спасательным  лодкам.  Сообщалось,
что выход открыт. Ну это же чистейшая  чепуха!  А  вдруг,  когда  объявили
тревогу, он оглох?
     Нет, он слышал, как бьется  сердце.  Значит,  ушам  можно  верить,  а
глазам - нет.
     Да, конечно, дело в глазах. Двое из этих людей размахивали  лазерными
винтовками с пьяной беспечностью.
     Один из этих вооруженных личностей, с лицом, как у  хорька,  старался
держать свой лазерник нацеленным на грудь пожилого  человека,  пытавшегося
держаться бодро. Он был одет в хорошо сшитый костюм из модного эмеральдина
поверх лазурной рубахи. Слева от щеголя маленький  человечек,  похожий  на
мышку, смотрел на оружие  так,  будто  хотел  вступить  в  схватку  с  его
владельцем.
     Второй, с оружием, был здоровенный смуглый детина  с  плоским  лицом,
кривыми зубами я внушительными бицепсами. В этот момент он старался  силой
своего  оружия  удержать   в   подчинении   женское   существо,   очевидно
человеческое, ("Очевидно" говорим мы, потому, что оно, казалось,  обладало
восемью ногами и двенадцатью руками, и все они  были  в  движении;  но  ее
ругательства были  несомненно  земными  и  англоязычными).  Этан,  услышав
некоторые из них, покраснел. Ругался пропитым басом и захвативший ее  тип.
Интересно, какая она из себя? Не видно: слишком быстро двигается.
     Этан снова посмотрел на субъекта с лицом грызуна, разговаривающего  с
пожилым.
     - Сколько вам можно говорить, дю Кане? Или вы хотите,  чтобы  мы  вас
вырубили? - Рука с излучателем немного тряслась. - Давайте в лодку,  живо!
- Нервозный взгляд на руку. Оба террориста игнорировали второго пленника.
     - Ну, я, право... не знаю, что  лучше.  Это  непростое  дело,  может,
лучше подождать...
     Тот бессильно опустил руки и  поднял  глаза  к  небу,  забыв,  что  в
космосе это понятие относительное. Верзила произнес: "О!" - и  еще  что-то
нечленораздельное. Он бросил девицу на пол.  Та  перекатилась  от  резкого
толчка и  медленно  встала.  Ее  ругательства  стали  тише,  но  не  менее
эксцентричными. Этан слегка наклонил голову. Она весила не меньше  двухсот
фунтов и была невысокого роста.
     - Кусается, - сказал детина, ни к кому не обращаясь, посасывая руку.
     - Слушайте, дю Кане, у нас нет времени. То эта козявка  выступала,  -
он показал на "мышонка", продолжавшего внимательно  смотреть  на  него,  -
теперь вы упрямитесь. Лучше по-хорошему.
     - Ну, я не знаю, - дю Кане нерешительно поглядел на девушку.
     - Не волнуйся, папа. - Она посмотрела на верзилу, и Этан  заметил  на
ее весьма упитанном лице два удивительно зеленых глаза. - Ударить  отца  -
все равно, что убить его, он уже стар. Бросьте этот  идиотизм.  Во  всяком
случае, нечего палить ни с того ни с сего. И  отец  не  может  все  делать
сломя голову. Он слишком занятой человек, в отличие от всякого сброда.
     Дю Кане! Ясно, кто они  такие.  И  эта  девица,  видно,  расчетливая,
надеется сыграть на слабости отца. Геллеспонт  дю  Кане  был  председатель
"Курита-Киношита и Ко". Кроме всего прочего, они изготовляли  и  двигатели
для звездолетов. Сказать, что он богат все равно, что заявить, что  климат
на этой планете - не как в тропиках.  Этот  человек  был  буквально  набит
деньгами.
     Как хороший торговец, Этан быстро оценил положение: двое похитителей,
двое похищенных, один случайно  попавший  впросак.  Как  еще  они  его  не
подстрелили?
     Вопрос был не просто отвлеченным, так как субъект с укушенным пальцем
заметил его. Этан понял, что он слишком долго считал ворон и  сейчас  мало
шансов исчезнуть. Он шагнул назад.
     - Я тут шел в багажный отсек... простите, что поме...
     - Стоять на месте. -  Здоровяк  повернулся  к  партнеру.  -  Ну  что,
Уолтер?
     - Еще один! Что, на этом  корабле  одни  полуночники?  Пора,  однако,
выбираться. Уайтинг ясно говорил: не оставлять никакого мусора, Котабит!
     Этану не понравилось такое наименование. Звучало довольно  угрожающе.
Ясно, что не убежишь.
     - Давайте сюда, - приказал Уолтер, показывая излучателем на остальных
пленников.
     - Послушайте, я не могу, у меня  скоро  важная  торговая  конференция
и...
     Уолтер прожег небольшую дырочку между его ногами на полу. Этан быстро
присоединился  к  маленькому  человечку  рядом  с  дю  Кане.  Кажется,  он
пользовался контактными линзами.
     - Так это - похищение? - прошептал Этан, пока те двое совещались.
     - Боюсь, что да, мой друг. - Он говорил с  мягким  акцентом,  точными
словами. - Сейчас мы - технические принадлежности крупного преступления. -
Он рассуждал, словно педагог читающий лекцию.
     - Боюсь, тут путаница, - заметил Этан. - Принадлежность служит  целям
преступников, мы же - жертвы.
     - Знаете, это как посмотреть...
     - Все в лодку! - скомандовал Уолтер, более не заботясь  о  соблюдении
тишины.
     - А может, их всех того?.. - спросил Котабит.
     - Сам знаешь: быстро... опасно... особенно, когда снижаешься.
     Колетта дю Кане посмотрела на Этана. Может быть, ее имя подходило  ей
в детстве, но теперь... Скорее уж "Хильда". Взгляд  ее  удивительных  глаз
был холодным, она не улыбалась.
     - Слушайте, почему вы никого не позвали на помощь?
     - Да я шел... и не совсем понял, что здесь...
     - Не поняли? О конечно! - Она вздохнула  и  отвернулась.  -  Пожалуй,
другого и нельзя было ожидать.
     Он бы поспорил,  но  ведь  она  была  права!  Он  слишком  долго  был
зрителем.
     - Отчего вы не выглядите красиво? - ляпнул он сдуру. - Печаль девицам
обычно к лицу. - Он улыбался, пытаясь пошутить, но она посмотрела  на  это
иначе, бросила на него быстрый взгляд и отвернулась.
     - Эй, вы там, - проворчал Котабит. Голос его  был  более  властным  и
уверенным, чем у его приятеля, хотя и казалось, что тот главнее.
     - Если бы мне вздумалось, скажем, по  кусочкам  отрезать  ноги  вашей
дочке, это, по-моему, не помешало бы делу. Звучит убедительно?
     - Не слушай его, папа, - сказала Колетта, - он блефует.
     - Господи!.. - Со всеми своими миллиардами этот человек был слабым  и
растерянным стариком. Вдруг в нем словно что-то изменилось, он  выпрямился
и плюнул в сторону Котабита. Тот легко увернулся, глядя угрожающе. Старик,
видимо, был доволен собой. Он  повернулся  и  пошел  в  небольшой  проход,
ведущий к лодкам. Этан подумал было, не выбить ли ему оружие у Уолтера, но
Котабит  внимательно  следил  за  каждым  движением.   Не   было   иллюзий
относительно реакции одного при нападении  другого,  пусть  его  гибель  и
помешает их планам. Он последовал за человечком в контактных линзах.
     - Меня зовут Вильямс, Миликен Вильямс, - представился тот по  дороге.
- Я - школьный учитель. Высшая матрикуляция.
     - Этан Форчун, торговец. - Он оглянулся на девушку. Два  бандита  шли
совсем рядом с ней. Можно бы захлопнуть дверцу лодки перед  их  носом,  но
они идут вплотную.
     В лодке было темно. Постоянно слегка  освещен  был  только  приборный
щиток. Двое захватчиков не пытались зажечь огни в лодке.  Видимо,  боялись
случайно включить сигнализацию.  Он  мог  бы  сам  включить,  несмотря  на
последствия, если бы не одно обстоятельство: он не бывал в  таких  лодках,
если не считать тренировочных занятий, и едва ли отличил бы  рычаг  старта
от рукояти автодеструкции.  Так  что  они  рассаживались  в  почти  полной
темноте под угрожающие замечания своих стражей. Сидений было двадцать,  не
считая двух водительских спереди. Уолтер уже сидел на одном из ник,  делая
что-то невидимое у пульта управления, а Котабит лениво уселся на другое.
     Дверца лодки захлопнулась  без  предупредительного  сигнала.  Видимо,
провод был перерезан  заранее,  чтобы  сигнал  не  зафиксировал  компьютер
корабля. Кажется, их должны  заметить,  когда  они  оторвутся  от  корпуса
корабля, однако он не был инженером и не мог быть до конца в этом уверен.
     Уолтер бормотал что-то вроде "достаточно отведено... может быть..."
     - Давайте пристегнемся как следует, - посоветовал Этан, - я не думаю,
чтобы мы приземлились в нормальном порту...
     - Блестяще, - вставила Колетта, чей голос было так же  легко  узнать,
как и ее фигуру.
     - И посадка, возможно будет жесткой, - заключил он неуверенно.
     - Сразу два эйнштейновских заключения. Папа, с этим  гением-самоучкой
не  соскучишься.  Потом  он  сообщит  нам,  что  от  этих  двух   белковых
мегалоцефалов нельзя ожидать ничего хорошего.
     - Послушайте... - Этан попытался разглядеть ее в темноте. Он вроде бы
уже привык к полумраку, но  не  мог  себе  представить,  как  этот  Уолтер
управляется с приборами, должно быть, много раз репетировали.
     - Я все еще не совсем понял, что тут  произошло.  Я  хотел  осмотреть
свой товар, а тут - ваше семейное дело...
     - Я полагаю, шантаж, - сказал дю Кане. -  Ясно,  эти  два  библейских
хама знают, что я не без средств.
     - Придержите язык, -  прикрикнул  Котабит,  не  вполне  понимая,  как
реагировать на такое замечание.
     - Я сожалею, что вы и мистер Вильямс вовлечены в  это  дело.  Они  не
ожидали, что им помешают в такой час.
     - И я сожалею, - отозвался Этан.
     Суденышко слегка завибрировало, потом в задней части раздался  ровный
гул.
     Стараясь всех подбодрить, он продолжал:
     - Нас найдут, наш спуск нетрудно зафиксировать.
     - Я бы согласился с вами, молодой  человек,  но  думаю,  эти  негодяи
основательно подготовились.
     Лодка накренилась, и стало заметно светлее. Они  покинули  корабль  и
выходили из пассажирского поля.
     - Мы  покинули  корабль,  -  начал  Этан,  но  его  перебил  знакомый
иронический голос:
     - О, Боже, он продолжает нас удивлять!
     - Вы могли бы комментировать про себя, -  заметил  Этан  сварливо.  -
Теперь уже все в порядке, мы готовы к посадке.
     И ошибся. Начались неожиданности.
     Что-то  с  большой  силой  ударило  лодку  в  борт,  ее  основательно
тряхнуло. Этан  мельком  увидел,  что  планета  приближается  чересчур  уж
быстро. Раздался визг Колетты. Впереди ругался и  стонал  Уолтер,  пытаясь
удержать управление. Их снова тряхнуло, и стал виден "Антарес". Он  быстро
удалялся, но  не  настолько  быстро,  чтобы  Этан  не  заметил  отверстия,
открывшегося с ближайшей к ним стороны.
     Он снова осмотрелся, и неожиданно разглядел в пассажирской секции еще
одну фигуру. Этот некто был не пристегнут, обернувшись, он таращил на  них
пьяные глаза. На мгновение Этану показалось, что у него самого  что-то  со
зрением.
     Лодку трясло, дергало, Уолтер беспомощно кричал.  Вильямс  простонал:
"О, Боже!", - и  на  ломаном  земноанглийском  в  ответ  раздалось  что-то
странное:
     - Шутки шутками, но во имя Черных дыр и Пурпурных высот, уже хватит!
     В этот момент Этан перестал воспринимать что бы то ни было.



                                    2

     Конечно, он мертв, замерз до смерти. Он поежился. Постойте.  Если  он
умер, то как может  ежиться?  Он  снова  поежился,  чтобы  проверить.  Ему
показалось, что его кто-то дергает. Он  оглянулся.  Темное  лицо  Миликена
Вильямса глядело на него.
     - Как вы  себя  чувствуете,  дорогой  Форчун?  -  спросил  тот,  Этан
заметил,  что  на  учителе  спецкомбинезон  из  темно-коричневой  материи.
Местами он был в оранжевых заплатах, но выглядел теплым.
     Он повернулся и сел. От сделанного усилия у него закружилась  голова.
Ему было больно смотреть. Он сразу обнаружил, что одет в такой  же  наряд,
причем длинный, ниже колен, и размера на два больше.
     Вильям протянул ему чашечку с горячим кофе. Этан обнял ее пальцами  в
перчатках и в два глотка опустошил наполовину, не  боясь  обжечь  пищевод.
Почувствовав  сзади  какую-то  опору,  он  прислонился  к  ней  спиной   и
осмотрелся.
     Напротив сидели дю Кане. Они  были  в  таких  же  коричнево-оранжевых
одеждах, только по своему размеру.  Отец  сидел  над  дымящейся  банкой  с
какими-то консервами и запихивал в рот содержимое. Дочь, опершись на руку,
смотрела перед собой.
     Все находились в какой-то маленькой комнате. Пол тут и там был покрыт
чем-то белым. Даже для его непроясненного до конца сознания было ясно, что
это - снег или какая-то замерзшая жидкость. Понятно, что они приземлились.
Это по температуре видно. Он вопросительно посмотрел на Вильямса.
     - Мы в товарном отделении лодки. Оно хорошо загерметизировано.
     Хорошенькое "хорошо". Воздух явно поступал  через  края  единственной
двери. Металлические стены были все в выбоинах, особенно в задней машинной
части. Этан допил кофе и решил  осмотреть  дверь.  Сверху  дверь  и  стена
прогнулись вовнутрь. Наверху  было  единственное  окошко.  Он  поднялся  и
выглянул в него, не заботясь о том, что заслоняет  свет  другим,  Колетта,
конечно, сразу соответственно прокомментировала такую невежливость, но  он
не обратил на это внимания, так как слишком был занят наблюдением.
     Он видел центральную часть лодки, которая некогда  была  пассажирским
отделением. В бывшей крыше зияли  огромные  дыры.  Яркое  солнце  заливало
корпус. Он понял, что в капюшон были встроены защитные очки  и  щиток  для
лица. Большая часть подвижных сидений с  ускорителями  была  отломана  или
повреждена. Повернув голову и вытянув  шею,  он  увидел,  что  правый  бок
корабля весь  в  дырах.  С  левой  стороны  картина  оказалась  не  лучше.
Металлическая стенка была разорвана и покорежена. Он не был механиком,  но
и дураку понятно, что легче построить новый корабль,  чем  починить  этот.
Снег  слегка  запорошил  внутренность  лодки  в  кабине   и   пассажирском
отделении, особенно с левой стороны. Снежный ветер гулял по салону  Тут  и
там в снегу валялись осколки закаленного стекла. Если какой-то иллюминатор
и остался цел, отсюда было не видно.
     Может  быть,  он  смотрел  слишком  долго,  -   во   всяком   случае,
головокружение опять началось. Прислонившись к двери, он осторожно сел  и,
положив  голову  на  руки,  находился  в  этой  позе,  пока  в  голове  не
прояснилось.
     - С вами все в порядке, мистер Форчун? - озадаченно спросил Вильямс.
     - Да,  знаете...  небольшая  тошнота...  но  уже  прошло.  Хотя,  мне
кажется, у меня что-то с глазами.
     - Вы слишком долго смотрели в окошко без защиты. Это, очевидно, скоро
пройдет, не волнуйтесь. Это не имеет отношения к вашей травме головы.
     - Хоть это хорошо. - Он пощупал большую шишку  на  затылке.  Она,  по
крайней мере, цела. Его голова, а не шишка. А в ней вполне могло оказаться
не меньше дыр, чем в лодке.
     - Пользуйтесь вот этим, - учитель показал на очки у себя на  лбу,  и,
подумав, добавил: - чтобы предупредить снежную слепоту.
     - Обо всем подумали, - проворчал Этан и  снова  поежился.  -  Как  вы
считаете, какая температура?
     - Примерно минус двадцать по стоградусной,  -  ответил  Вильямс,  как
будто это само собой разумелось. - И, кажется, немного, понижается. Да  вы
сами можете посмотреть на термометр на левой руке. - Он слегка улыбнулся.
     Действительно,  маленький  термометр  был  вшить  в  ткань  у   конца
перчатки. Сначала показалось, что учитель ошибся: красная черта  заполняла
почти весь диск. Потом он  заметил,  что  ноль  -  _в_ы_с_ш_а_я_  отметка,
деления шли только вниз от него.
     На него произвела впечатление цифра, а не устройство. Вдруг он  ни  с
того ни с сего засмеялся. В действительности это  прозвучало  как  рык,  и
остальным забавным не показалось. На него косились  с  некоторым  испугом,
особенно дю Кане, а Колетта взглянула так, словно ничего другого от него и
не ожидала. Он остановился, почувствовав, что слезы  замерзают  на  щеках.
Затем заметил, с каким выражением на него смотрят.
     - Нет, я не сошел с ума. Я просто вдруг вспомнил, что на "Антаресе" у
меня до пяти десятков асандусских обогревателей-люкс для  продажи  здешним
бедным отсталым туземцам. Сейчас я бы отдал свою бабушку за один из них!
     - Если бы все, что мы можем желать, мы могли бы жевать, все  были  бы
сыты, - заметил Вильямс. - Это -  Рассел,  английский  философ,  двадцатый
век.
     Этан кивнул, ковыряя снежок на полу... а ведь перчатки,  подумал  он,
из настоящей кожи. Он задумчиво  оглядел  группу,  ему  кое-что  пришло  в
голову, но он и сам не сразу понял, в чем дело.
     - Да, об "Антаресе". Когда мы оторвались, там было что-то не так. Там
было какое-то отверстие в пассажирском  отделении.  Я  заметил,  когда  мы
падали.
     - Да, это было слишком разрушительно, -  отозвался  нервный  знакомый
голос из темного угла. Он различил в тусклом свете маленькую фигурку.  Его
правая рука была на перевязи, а на лице - уродливый шрам.
     - Да, приятель, верно замечено, - закончил он.
     - Я вспомнил вас, - заметил Этан.  -  Вас  зовут,  кажется...  другой
парень звал вас "Уолтер". - Он оглянулся по сторонам. -  А  где  этот  ваш
друг, такой здоровый парень...
     - Который поздоровее?  Септембер...  разделался  с  ним,  -  сообщила
Колетта. - Свет потух, но я уверена, это был он. Конечно, это  не  в...  -
она осеклась. - Интересно, откуда он взялся?
     Этан вспомнил смутное видение: бормочущее чудовище -  там,  в  лодке,
перед тем, как он потерял сознание.
     - Кажется,  я  понимаю,  о  ком  вы  говорите.  Он  напугал  меня  до
полусмерти... как черт там возник.
     - Да, интересно, - начал дю Кане, - я помню, когда...
     - Папа, ешь спокойно, - сказала Колетта.
     Этан присмотрелся к девушке,  похожей  на  розового  Будду,  в  своем
спасательном наряде. Кто из них президент компании?
     Девушка взглянула на него. Это  был  открытый  и  прямой  взгляд.  Он
почувствовал, что подпадает под его влияние... Нет. Это  должно  быть  его
преимуществом. Он  отвернулся,  а  она,  должно  быть,  почувствовала  его
нервозность.
     - Вы, кажется,  получили  самый  серьезный  ушиб,  мистер  Форчун,  -
сказала  она  сочувственно.  Ясно,  что  она  действительно   хотела   его
подбодрить. И шишка на затылке как будто подтверждала ее правоту.
     - У него было оружие? - спросил он.
     Она спокойно ответила:
     - Нет, наверное, он просто сломал ему шею. Чистая работа.
     - Послушайте, - сказал он, - простите, что я назвал вас... за то, что
я сказал тогда.
     - Ладно, - пробормотала она, - я привыкла. - И он понял, что  впервые
она сказала явную неправду.
     Дю Кане почувствовал неловкость, но постарался ее не выдать.
     - На вас, кажется, одежда этого мертвого типа?
     - Не очень-то впору, - пробурчал он и помахал руками.
     Если не быть осторожным, можно потерять перчатки. Но ему было  не  до
внешнего вида. Главное для него - тепло. Хотя, может, и не  так,  как  для
Колетты дю Кане. Он оглянулся.
     - А где этот, как его?..
     - Сква Септембер, - подсказал Вильямс.
     - Да, он.
     Колетта показала на дверь.
     - Когда мы поняли, что это отделение довольно  хорошо  сохранилось...
Кстати, он вас втащил сюда... то стало ясно, что  это  настоящее  убежище.
Здесь можно сохранить тепло, укрыться от ветра. Припасы на  случай  аварии
вон в том погнутом  ящике  сзади.  К  счастью,  они  уцелели.  Он  немного
перекусил и ушел наружу. Пока не возвращался.
     - Да, не видно, - вставил дю Кане. Еда посыпалась у него изо  рта,  и
он смущенно стал запихивать ее обратно.
     - Думаю, что с ним будет все нормально, - вставил Вильямс. - Он  взял
с собой один из излучателей, а у меня остался другой. Он наказал, чтобы  я
подавлял любые антиобщественные проявления нашего противника, - он показал
на мрачного Уолтера.
     Тот бросил тоскливый взгляд на оружие.
     - Хо! От этого типа и мне солоно пришлось. - Уолтер поежился.  Видно,
ему было еще холоднее, чем Этану. В нескольких рубаках и пончо из  запасов
лодки, он имел странный вид и был похож  на  толстую  лягушку.  Но  пончо,
видимо, не совсем подходило к этой температуре. И Уолтеру было скверно.
     Этан оценил одежду дю Кане и его дочки. Она подходила им  как  нельзя
лучше, точно сшитая в ателье. Ясно, похитители не собирались  морозить  их
до  смерти.  На  Вильямсе,  наверно,  одежда  самого  Уолтера.  О   жутком
происхождении своей он уже знал.
     Если кому и суждено замерзнуть  насмерть,  то  он  бы  без  угрызений
совести пожелал этому типу с поврежденной рукой. Только  подумать,  что  с
ними могло произойти из-за этого идиота...
     Постойте-ка. Если на нем спецкостюм Котабита, на Вильямсе -  Уолтера,
на дю Кане - их собственные, то во что одет Септембер?  Похоже,  он  вышел
_н_а_р_у_ж_у_ без пальто?  Если  только  у  похитителей  не  было  лишнего
костюма, что едва ли вероятно. Однако  это  трудности  Септембера.  Сейчас
есть и более важные вещи, о которых стоит подумать.
     - Кто знает, - спросил он у Вильямса, - где мы находимся?
     Но ответил Уолтер.
     - Мы должны были приземлиться, - сказал он мрачно, - примерно  в  200
километрах к  юго-востоку  от  "Медной  обезьяны".  Из-за  всяких  поганых
проволочек  и  плохого  топлива  мы  попали  в  поле  взрыва,  который  мы
подготовили на "Антаресе".  Мы  сбились  с  курса.  Я  не  знаю,  как  там
сработали все эти компьютеры и прочее, но мы сейчас на половине расстояния
от рассчитанной точки приземления. И наши шансы выбраться отсюда не  стоят
гроша.
     - Взрыв? - удивился Этан. Но Уолтер, видимо, и так сказал больше, чем
хотел. Он сразу замолчал и отодвинулся в угол.
     - Возможно, средних размеров бомба,  которая  должна  была  сработать
после нашего отлета, - со знающим видом прокомментировала Колетта.  -  Так
как после нашей посадки и отлета не поднялась  тревога,  они,  видно,  это
предусмотрели. Наверно, это был маневр, чтобы убедить  спасателей,  что  в
той секции все, и особенно мы с папой, взлетели на воздух.
     - Ну да, - ответил Этан, - там бы думали, что вы погибли, а эти  двое
безопасно  провели  бы  свое  дело.  И  никакой  ответственности.   Славно
придумано. Если бы  кто-то  появился  тогда  в  этой  секции,  ему  бы  не
поздоровилось. - Он зло взглянул на Уолтера, который его проигнорировал.
     - Похоже, - сказала Колетта. - Со всеми их проволочками они  нарушили
собственный план и не уложились. Они бы и  вовсе  не  выбрались,  если  бы
папа... - она передернула плечами.
     - Вам, - укоризненно заметил Этан, - следовало бы благодарить его  за
спасение вашей жизни.
     Взгляд ее стал унылым:
     - Жизнь? Понимаете, мистер Форчун, что  такое  быть  богатым?  Это  -
замечательно. Но быть богатой и чтобы над тобой смеялись...
     - Почему же вы не пох... - он прикусил язык, но она и так поняла.
     - Не похудела? - подхватила она. - Увы,  не  могу.  Осложнение  после
операции гландов. Врачи говорят,  ничего  не  поделаешь.  -  Она  надменно
отвернулась. - Смотрите, не замерзните.
     - Слушайте, - встрял Уолтер, -  что  бы  вы  там  ни  думали,  мы  не
планировали никого взрывать. Потому я и не пристрелил вас двоих, когда  вы
сунулись в лодочный отсек. Если бы спасатели нашли тело кого-то из вас или
куски тел, они поинтересовались бы, почему же нет их останков - он показал
на дю Кане. - А Котабиту и другим нужно было  исключить  случайности.  Да,
нам нужна была уверенность. А сейчас, -  заключил  он  обреченно,  -  есть
уверенность, что мы все замерзнем насмерть.
     - Надеюсь, что не придется умирать в вашей компании, -  сказал  Этан,
со всей твердостью, на которую был способен. - Да и,  думаю,  не  так  все
плохо. Кто-нибудь проверял пульт на лодке?
     Колетта покачала головой:
     - Как говорил Септембер, это просто лом. Я сама не разбираюсь, но ему
можно поверить.
     - К тому же у нас нет мало-мальски подходящих средств коммуникации, -
мрачно подсказал Вильямс, - не говоря уже о межконтинентальных средствах.
     Короче, они попались, оказались  заброшенными  в  незнакомый  мир  за
сотни километров от человеческих селений,  с  полярным  климатом,  трудным
даже для моржей, в котором помощи можно было ждать только друг  от  друга.
Хуже того, обнаружить их лодку могут лишь случайно, и никто не  собирается
их искать, их считают  погибшими,  включая  партнеров  Уолтера,  ожидавших
около поселка.
     Мороженая пища - вещь неплохая,  но  превратиться  в  нее  самому  не
хотелось бы. Да, ближайшие перспективы, как видно, не греют.  Ни  в  каком
смысле. Но он не привык сидеть и ждать, когда к  нему  придут  покупатели.
Эта  привычка,  по  счастью,  осталась.  Он  решил  совершить  прогулку  -
разогреть кровь, отвлечься и осмотреться.
     Он встал: капюшон болтался, но очки были прилажены хорошо.
     - Ну, и куда вы собираетесь? - спросила Колетта.
     - Осмотреть окрестности: нет ли поблизости магазина электрокроватей.
     Он застегнул верхнюю застежку,  пытаясь  приладить  капюшон,  опустил
очки.  Свет  сразу  стал  тусклее.  Он  нащупал  ручку  дверцы,  повернул,
дернул... никакой реакции. Снова дернул.
     - Замерзла.
     - О боги, - сказала Колетта, - какой удивительный аналитик...
     Вот и еще причина, чтобы выйти. Дверь получила хороший пинок  и  пару
ругательств в придачу. Пинок ли помог, или ругательства подействовали,  но
дверца подалась на несколько сантиметров, а потом неохотно отворилась.
     Он осторожно закрыл ее за  собой  и  осмотрелся.  Ступать  надо  было
осторожно: под снегом могли быть впадины. Он взглянул на центральную часть
их корабля. Снег хрустел  под  ногами,  словно  стекло.  Ветер  завывал  в
разбитых  металлических  конструкциях.  От  его   дыхания   образовывалось
облачко, маленький признак жизни.
     Он физически ощущал работу своих легких. Они, казалось,  съежились  в
морозном воздухе. Каждый вдох обжигал и жалил.
     Лодка при посадке зарылась носом в землю. Оглядев все, он понял,  что
сделал, вероятно, глупость. Но он не был космическим разведчиком. Встав на
колени, он взял немного снега и стал в него вглядываться - на вид это  был
обыкновенный снег.
     Он попробовал его на язык, во рту стало холодно. Снег таял  в  жаркой
полости рта. Старый добрый снег из аш-два-о, как на Земле. Из видеозаписей
он знал, что атмосфера на Тран-ки-ки  -  практически,  как  на  Земле.  Он
только не учел, что снег может содержать токсичные элементы.
     Но их не было, все пока шло нормально. Снег хорошо усваивался, утолял
жажду. В виде опыта он приподнял свои очки. Опыт был кратким.  Стряхнув  с
ресниц  замерзшие  слезинки,  он  быстро   опустил   очки.   Сияние   было
невыносимым. В очках было хорошо видно, и можно было смотреть на снег,  не
травмируя зрение. Пожалуй, человек без защитных очков здесь мог ослепнуть,
даже не поняв, что произошло. Это было бы куда хуже  куриной  слепоты:  не
видишь ни в сумерках, ни ясным днем.
     Он поскользнулся и еле удержался. Минуту он стоял и перевел  дыхание.
Не хватало еще здесь вывихнуть руку или сломать ногу.
     Он дошел до начала корабля. Еще раз бросив взгляд на то, что осталось
от пассажирского отделения, он заглянул в пилотскую  кабину.  Дверца  была
погнутой, как  стенка  консервной  жестянки.  Разбитые  иллюминаторы  были
заполнены снегом, смешанным с землей. Эта смесь проникла и в  нос  кабины,
запорошив инструментальную панель. Ящички и рычаги были в таком состоянии,
что  просто  удивительно,  как  этот  коротышка-похититель  вообще  их  не
угробил. Пульт управления был полностью изувечен.
     Повернувшись, чтобы  уйти,  он  споткнулся.  Опять  чуть  не  получил
травму. Но ему показалось, что он сходит с ума. Когда он  решил  потрогать
этот кривой кусок металла, который подвернулся ему под ноги, то  к  своему
изумлению понял, что это не металл.
     Это было голое тело, слегка запорошенное снегом и того цвета, который
никак не назовешь здоровым. Оно  лежало  к  нему  спиной.  Споткнулся  он,
очевидно, о голову. Он встал на колени и потрогал  неподвижный  череп.  Им
свободно, слишком свободно можно было двигать. Дю Кане был прав. Ему вдруг
болезненно захотелось заглянуть в глаза, будь они закрыты или  открыты,  -
и, если открыты, осторожно закрыть их, словно на войне.  Но  он  предпочел
уйти, не проверяя.
     Отряхнув ноги от снега, он отвернулся от замороженного трупа.  Вместо
этого он стал пытаться представить, как этот Септембер бродит  где-то  вне
защищающей лодки, без специальной одежды. Может быть, у него есть дубликат
комплекта, подумал он.
     Ясно, что в кабине нет  ничего  полезного;  хотя  с  его  инженерными
познаниями судить  трудно.  Он  ничего  там  не  стал  трогать.  Осторожно
скользя, он пробрался к бреши с левого борта. Из  свайной  стенки  торчали
обрывки изоляции. Он осторожно выглянул.
     В полуметре внизу была  заснеженная  земля.  Лодка  зарылась  помятым
носом в то, что казалось твердым холмом. Но он не очень был похож на холм.
Может быть, его можно обойти. Во всяком случае, это препятствие  оказалось
достаточно высоким и прочным, чтобы остановить движение лодки.
     Здесь можно было видеть что-то, напоминающее щетинистые  вечнозеленые
низкорослые деревца. Они почти не гнулись на яростном ветру. Сам он сейчас
так закоченел, что забыл о ветре. Иголки, похоже, поворачивались к солнцу.
Стволы были толстыми и похоже очень крепкими.
     К западу и северу земля была покрыта какой-то зеленью, скорее  всего,
- короткой и толстой травой. Он посмотрел в сторону горизонта.
     Еще одна интересная вещь: линия горизонта словно  была  начерчена  на
бумаге.  Она  была  прямой,  ровной  и  неестественно  четкой.  Обычно  на
обитаемых планетах такого эффекта не бывает. Здесь, казалось,  можно  было
подойти и прикоснуться к четко прорисованной линии.  Небо  было  насыщенно
голубым, чистым, как старые фарфоровые блюда. Небосвод  был  гладким,  как
кожа младенца. Ни облачка. Пожалуй, обычное облако  в  этом  ослепительном
царстве  -  сразу  замерзло  бы,  став  глыбой  льда.  Облака  здесь  были
неуместны.
     Кроме  загрязненного  места,  где   они   находились,   всюду   лежал
девственный чистый, искрящийся лед, слегка запорошенный снегом.  Опять  он
вспомнил  свои  учебные  сведения.  "В  основном,  мелкие  моря,  покрытые
бесконечными льдами".
     Ледяное сияние на этих недвижных морях  без  очков  не  вынесешь.  Он
спрыгнул на землю, не подумав об обманчивости снега.  К  счастью,  глубина
здесь - не больше сантиметра, не так, как внутри, где нанесло сугробы.
     Он отошел на несколько шагов и увидел две глубокие бороздки во  льду,
тянущиеся на юг. Видимо, лодку сильно занесло при посадке, и  она,  сдирая
слой  льда,  проползла  на  брюхе,  пока  не  въехала  в   груду   камней,
припорошенную снегом.
     Через несколько шагов земля кончилась  и  пошел  сплошной  лед.  Этан
наклонился и, расчистив снежок, стал его рассматривать.  Трава,  казалось,
росла прямо изо льда. Росла толстыми пучками  -  в  каком-то  определенном
порядке. Между соседними стеблями всегда было, хоть  и  маленькое,  равное
расстояние.
     Трудно, однако, судить, насколько велик был остров, а это был  именно
остров.
     Во рту у Этана появилось странное ощущение, язык был  как  картонный.
Думая, как бы обойти остров, он ступил на лед. И вот еще одна  особенность
существования на Тран-ки-ки: без специальных приспособлений  типа  коньков
передвигаться  здесь  было  трудно.  К  счастью,  он  не  ушел  далеко  по
скользкому льду. Обратно пришлось возвращаться на четвереньках.  Когда  он
достиг твердой почвы, ладони и колени совсем онемели.
     Снаряжение спасательной лодки было  рассчитано  на  среднегуманоидный
тип миров.  Поэтому  оно  необязательно  учитывало  здешние  климатические
особенности. Едва ли в инвентарь были включены коньки.
     Словно спохватившись, ветер подул с новой силой так,  что  стало  еще
холоднее. Планета, видимо, решила его совсем заморозить и сдуть  со  своей
поверхности.
     Ночью, когда  становится  холоднее  (само  понятие  холода  для  него
приобрело новый смысл), каждый порыв ветра может увеличить опасность. Надо
подумать, как избежать превращения их  всех  в  ледяные  статуи.  Не  будь
относительной защиты лодки, они бы, пожалуй, уже замерзли - даже  в  своей
специальной одежде.
     Зрение ли его изменилось, или холод повлиял на его чувства, но  линия
горизонта, все такая  же  резкая,  теперь  словно  отодвинулась,  открывая
больший  простор.  Может  быть,  это  только  показалось.  Может  быть,  с
устройством очков что-то не так. Но, когда он не двигал  головой,  дальние
объекты оставались на прежних местах.
     Он взглянул направо, и застыл, - но уже не от  холода.  Что-то  вдали
передвигалось по острову. Когда он повертел  головой,  оно  не  только  не
осталось на месте, но и приблизилось.  Этан  разглядел  явно  человеческую
фигуру.  Хотя  что-то  было  в  ней  странным:  ноги  казались  раздутыми,
непропорциональными. Этот человек помахал рукой. Этану  оставалось  только
помахать в ответ. Он замер  в  напряжении.  Если  это  не  человек,  лучше
принять подходящую позу, чтобы быстро убраться.
     Это все-таки  был  человек,  но  очень  большой.  Благодаря  двойному
комплекту одежды он казался еще  больше.  Этан  снова  вспомнил,  что  его
спецкостюм предназначен для человека гораздо крупнее. Примерно такого вот.
Он почувствовал себя немного виноватым. Хорошо еще, что защитные очки были
у Септембера  с  собой.  Они  делали  его  немного  похожим  на  водолаза.
Интересно, у него, Этана, такой же дурацкий  вид?  Вполне  возможно.  Если
этот человек и страдает от  холода,  то  не  показывает  этого.  Когда  он
приблизился, стало ясно, что у него с ногами.  Септембер  приспособил  для
них  вырванные  из  лодки  сиденья.  Две  толстые  подушки  из  люронового
драпировочного  материала  были  обвязаны   вокруг   его   сильных   опор.
Оказывается, этот материал может создавать и трение на льду.  Кроме  того,
даже будучи потрепанным,  он  сохраняет  свои  свойства.  Эти  самодельные
сапоги создавали хорошую прокладку между  его  ногами  и  теплопоглощающим
льдом.
     Импровизированные снегоходы выглядели неуклюже,  но  это  было  много
лучше, чем скользить на подошвах.
     Этан присмотрелся к этому субъекту, который одних  спасал,  а  других
уничтожал. Не то чтобы великан,  но  уж  больно  здоров,  гораздо  крупнее
покойного  Котабита.  Два  метра  высоты  и  соответствующей  ширины.   Он
попытался "снять мерку" с него, не смог и  почему-то  огорчился.  Ведь  не
собирался же он что-то продавать этому парню? У того  были  белые  волосы,
огромный клюв-нос и нелепая золотая серьга в ухе. В  нем  было  что-то  от
величия вельможи, но - и от араба, бедуина или какого-то дикаря - тоже.
     Септембер остановился, дыша неровно. Небольшое  облачко  клубилось  у
его "клюва". Он улыбнулся и протянул руку. Рука была  тоже  обернута  -  в
материал для набивки сидений. Этан внимательно посмотрел на нее.
     - Не так удобно, как  ваши  форменные  перчатки,  но  греет,  что  ни
говори. Брать что-то в руку трудно, но я пока только прилаживаюсь.
     - Понятное дело, - сказал Этан, улыбаясь  в  ответ  и  пожимая  руку.
Точнее, давая возможность ее потрясти. - Вы, должно быть, Сква Септембер?
     -  Надо  думать  так,  или  кто-то  очень  нехорошо  обманул   миссис
Септембер. Она-то предпочитает края потеплее.
     Хлопая в ладоши и выбивая свои "рукавицы", он все  время  смотрел  на
горизонт.
     - Ну как у вас дела, дружище?  Может  быть,  пока  хватит?  Еще  пара
минут, и я боюсь вам уже  не  справиться.  Держитесь,  чтобы  случайно  не
потерять сознание.
     - Заснуть и замерзнуть? Нет, спать здесь, определенно не стоит.  Ведь
замерзаешь постепенно и  никогда  не  знаешь,  где  опасная  черта.  Ее  я
пропустить не хочу.
     Септембер кивнул:
     - Да, было бы интересно ее  проследить,  как  здесь  замерзает  тело:
сверху вниз или изнутри? -  Он  похлопал  руками  по  плечам.  -  Что  вам
известно  об  особенностях  замерзания?  Я   просмотрел   только   обычные
туристские  пленки:  язык,  интересные  места  и  прочее.  Также  и   этот
маленький...  Вильямс.  С  ним,  думаю,  можно  иметь   дело:   спокойный,
основательный. А это непотребное явление,  этот  Уолтер,  наверное,  знает
местное  наречие.  Но,  кажется,  легче  оставить  его  без   языка,   чем
использовать как переводчика.
     - Ну, я торговец, поэтому...
     Септембер не дал ему договорить:
     -  Поэтому  вы  напичканы  разными  глаголами,  оборотами,  правилами
произношения? Отлично, приятель.
     Этан пожал плечами:
     - Не более, чем полагается человеку в моем положении. Также  я  видел
пленки о местных условиях, культуре, флоре, фауне и все такое. Бизнес есть
бизнес.
     - Или выживание. - Он дружески похлопал Этана по спине, так  что  тот
закашлялся. - Правильно, так и надо! Между прочим, вы - ответственный.
     - Как? - переспросил тот, подумав,  что  пропустил  в  его  излияниях
главное. - За что?
     - За благополучное возвращение нашей группы в цивилизацию.  У  всякой
экспедиции должен быть лидер. Я  назначаю  себя  вашим  заместителем.  Где
здесь можно отдохнуть, командир? - Он подмигнул.
     - Постойте, - сказал Этан,  -  боюсь,  у  вас  обо  мне  неправильное
представление. Я - вовсе не лидер. Лучше им быть, наверное,  вам.  Вы  так
славно управились с этим Котабитом...
     - Да, иногда бывают такие случаи,  -  сказал  Септембер,  разглядывая
свои "рукавицы", - но это  ограниченная  область.  И  он  уже  мертв.  Эта
проблема не требует дальнейшего внимания. Я же бываю вспыльчив  и  бью  по
головам, когда лучше их погладить. Даже  когда  у  меня,  кажется,  лучшие
намерения, меня не всегда понимают. Тут нужен здравый смысл, опыт работы с
людьми, умение принимать решения в новых обстоятельствах, не запугивая.  А
разве все это не  требуется  при  торговых  контактах?  Присутствие  духа,
быстрота соображения, а?
     - Да, но...
     - Умение убеждать, дипломатичность.
     Этан наконец встрял в это бесконечное перечисление его добродетелей.
     - Видите ли, торговля парфюмерией, вроде "Пупе де Кюи N_7",  увы,  не
делает меня смесью Меттерниха и Амундсена.
     - Но это помогает убедить людей, что черное - это белое и полезно для
них. Здесь всего-навсего требуется убеждать, что белое - это белое.
     - Ладно, ладно, я согласен.
     - Я так и думал.
     - Только потому, что вы считаете это нужным и только временно.  -  Он
взялся за застежки. - Теперь  мой  первый  приказ:  чтобы  вы  одели  этот
костюм. Он явно больше подходит человеку вроде вас. Мне  не  нравится  то,
что он велик и болтается на мне.
     - Сожалею, приятель, - Септембер остановил  его  руку,  взявшуюся  за
застежку. - Вы - главный, верно, но у  нас  -  свободное  общество,  а  не
диктатура. Значит, решения надо принимать большинством голосов. Нас  здесь
всего двое, давайте решать.
     - Я голосую за то, чтобы вы его надели.
     - А я за то, чтобы он остался на вас. Сколько вы весите?
     - Гм! - Этан был второй раз озадачен за последние несколько минут.  -
Потрясающе! - Он промямлил ответ.
     - Я так и думал, - заметил Септембер. - Возможно, вы похудели.
     - Вам он больше кстати. У вас - явно выраженный тип исследователя.  А
я обойдусь.
     - Нет, не обойдетесь, -  веско  сказал  Септембер.  -  А  если  ветер
ухудшится, нам всем едва будет хватать одежды. А если я, как вы  говорите,
по типу исследователь, значит, должен переносить холод лучше вас.
     - Вы противоречите сами себе, - сказал Этан.
     - Не глупите, стараясь поймать меня  на  слове.  Между  прочим,  этот
Котабит пользовался специальным термобельем. Кое-где тесно, но в сочетании
с двойной верхней одеждой - удобно. У этого  Уолтера,  конечно,  оно  тоже
есть. Может, это и не так  удобно,  как  спецжакеты,  но  я  не  замерзну,
дружище. Особенно если бы сейчас  стаканчик  бренди...  -  он  мечтательно
облизал губы. - Беспокойтесь о себе, а не о старине Сква.
     - Сколько вам лет, -  с  любопытством  спросил  Этан,  глядя  на  его
мускулы, обрисованные тканью. Он надеялся, что  тот  не  обидится.  Он  не
обиделся, скорее это его очень позабавило, - если судить  по  его  широкой
улыбке.
     - Я старше, чем коротенькая толстушка, - дочка  дю  Кане,  и  немного
младше  Луны.  Но  вернемся   к   одежде.   Все   эти   ваши   костюмы   -
темно-коричневые. Моя же верхняя одежда белая. Вы смотритесь  как  изюм  в
кексе. Я не так выделяюсь. Старая привычка. По этим  вашим  пленкам  можно
хоть примерно судить о температуре ночью?
     Этан покосился на низкое потускневшее солнце.
     - Если мы на одной линии с поселком, в центральной зоне  планеты,  то
температура понизится всего до 30-40  градусов.  Добавьте  к  этому  ветер
80-100 км/ч. Мы, кажется, попали почти в штиль.
     - Не жизнь, а малина, ага? Вроде как сбились с графика. -  Он  слегка
пнул ногой снежок. - Интересно, что думают обо всем этом господа дю Кане?
     - Они - занятная парочка. Старик слишком неуверен в себе для человека
у руля империи. А девушка... - Он смутился при  мысли  о  Колетте.  -  Она
очень  толковая...  может  даже  больше.  Но  она  такая  раздражительная,
язвительная...
     - Из-за своей внешности? - заметил Сква. Дело  дрянь.  Прямо  горькая
хина. Однако, я думаю, она не будет для нас бременем. А в этом  мире  я  и
сам хотел бы иметь несколько лишних килограммов для тепла. - Он  заговорил
о другом: - Может быть, ночью установим дежурство?
     Он ухватился  руками  за  отверстие,  чтобы  влезть  в  лодку.  Потом
повернулся и подал руку Этану.
     Влезая на борт. Этан  заметил  впереди  что-то  темно-коричневое.  Он
показал на пилотскую кабину:
     - Что, собственно, здесь произошло? Во время спуска?
     - А? Ах, это? Ну, это целая история. Я, знаете, выпил...  ну,  не  то
что я был пьян, понимаете?
     - Не теряйте мысли, - сказал Этан умиротворяюще.
     - Ну, в общем, выпил. И понимаете ли, немного не удержался в  рамках.
Ну и какие-то ублюдки из команды вбили  в  свои  пустые  головы,  что  мое
поведение представляет серьезную угрозу для  этик  молокососов-пассажиров.
Они накинулись на меня.
     Потом я очнулся, будучи извлеченным из здорового сна, в почти  полной
темноте, где какие-то, как  мне  показалось,  карлики-рудокопы  запихивали
меня в шахту. Вдобавок я был связан. Я мог  подумать,  что  у  меня  белая
горячка, чего уже давно, кстати, не было.  Или  что  пробудились  какие-то
наследственные галлюцинации. Когда до меня дошло,  что  этому  есть  более
простые причины, я расстроился.
     - Ясно, - сказал Этан, - они  бросили  вас  в  эту  лодку,  чтобы  вы
проспались.
     - Верно! Если бы меня отправили в карцер, или что там бывает на  этик
фирменных кораблях, то нужны были бы всякие формальности, протоколы в трех
экземплярах. Гораздо проще было запихнуть меня в спасательную лодку.
     Сначала я подумал, что тряска  и  кувыркание  -  просто  какой-то  их
фокус. Но потом я почувствовал  ушибы,  притом  болезненные!  И  свободное
падение. Это было совсем не смешно. Потом до меня дошло, что мы отделились
от корабля  в  незапланированном  рейсе.  Я  вообще  не  люблю  похищений,
особенно если это касается меня. Потом мы вошли в атмосферу, как камень  в
воду. Я не совсем понимал, что происходит, так что решил разведать. Вы все
были не в лучшем состоянии. Не помню, кто был в сознании, а кто - нет,  но
толку я ни от кого не добился.
     Ну а тот парень, - он показал  на  кабину,  -  был  страшно  удивлен,
увидев  меня.  Он  сразу  направил  на  меня  свою  пушку.  Я  понял,  что
разговаривать с ним бесполезно. Вышла потасовка. А этот поганец Уолтер  не
мог понять, вести ли ему лодку или взять свое оружие в помощь  дружку.  Он
пытался делать и то и другое, но ни с чем не справился. Разбил  корабль  и
сломал  руку.  Что  до  второго,  то  я  не  собирался  его  убивать.  Так
получилось. Зато он определенно хотел убить меня.
     Он полез в карман и вытащил излучатель:
     - Хотите?
     - Нет, спасибо. Я пожалуй, застрелю сам себя. Пусть будет у вас.
     - Ладно. - Он засунул его обратно. - Может  быть,  сегодня  придется,
если будет туго, обогреть одну из стенок... Хотя лучше  этого  не  делать.
Кто знает, какой там остался заряд, а возобновить не будет возможности.
     Этан вообще-то имел дело с таким оружием, хотя и  отказался  от  него
сейчас. В бизнесе оно пригодится. Случалось, что  аборигенам  приходила  в
голову непочтенная мысль - разделаться с торговцем и конфисковать добро, -
старая гнилая идейка  -  получить  нечто  ни  за  что.  Но  сейчас  скорее
подпалишь себе спину, чем сможешь защититься от аборигена. Так  что  пусть
оно лучше будет у Септембера.
     А тот обратился к нему с вопросом:
     - Как с продуктами?
     - С местными? Не знаю. Разве на лодке их недостаточно?
     - Такие корабли рассчитаны человек на двадцать, а  нас  всего  шесть.
Однако, к сожалению,  они  предусмотрены  для  переправки  с  кораблей  на
обитаемые планеты. И больше,  чем  двухнедельного  запаса  концентратов  и
витаминных таблеток, там не бывает. Для нас это  соответствует  запасу  на
четыре земных месяца. А на больше - при жесткой экономии.  Если,  конечно,
усе  это  съедобно.  Хоть  вряд  ли  в  таком  климате  что-нибудь   может
испортиться.
     Этан спросил то, что давно хотел спросить:
     - Каковы наши шансы?
     Септембер задумался, потом стал рассуждать:
     - Двухнедельный запас концентратов, для двадцати человек. Не  так  уж
плохо. Нужно подумать еще о средствах передвижения и подыскать  что-нибудь
получше этого, - он показал на свои снегоходы. -  Это  для  начала.  Потом
надо научиться поддерживать тепло в самые холодные ночи и блокировать этот
чертов ветер. Нужно также найти способ установить, на каком мы  расстоянии
от "Медной обезьяны", и какова, если есть, дорога по прямой.
     Если нам все это удастся сделать, то уйдет месяца четыре. Но я бы  за
это не поручился. Может уйти и больше, вот почему я  интересуюсь  местными
возможностями пополнить запасы еды.
     - Хорошо. - Этан стал вспоминать все, что видел на  лентах.  Спрыгнув
на лед, он подошел к "траве", росшей прямо из замерзшей  почвы,  и  дернул
несколько "травинок" с силой, повторив это несколько раз. В конце  концов,
с большим сопротивлением, они поддались.
     Толстый стебель, или лист, был не длиннее  десяти  сантиметров.  Края
листьев были острыми, как у земной травы,  но  сами  они  были  мясистыми,
плотными. Что-то вроде треугольных сосисок яркого цвета. Кое-где  красные,
кое-где - зеленые, с вариантами от нежно-салатового до бурого. Отчасти это
растение напоминало земную полярную растительность, только стебли его были
выше,  прямее,  острее  на  концах,  чем  у  известного   "мезенбриантенум
кристаллинум".
     - Если я не ошибаюсь, эта штука растет по  всей  планете.  Называется
"пика-пина" и съедобна, хотя питательная ценность точно не известна. В ней
много минеральных солей и сырого протеина. Это не настоящая трава, а нечто
среднее между травой и  грибами.  Растет  даже  во  льдах.  Очень  сложная
корневая система. Ну и, конечно, не цветет.
     - Верю, - заметил Септембер. - Какая  уважающая  себя  пчела  обречет
себя на гибель на этой планете? - Он  взял  одно  из  растений  и  стал  с
интересом рассматривать. -  Много  протеина?  Прекрасно.  Нам  потребуется
любое "горючее", когда кончатся припасы. - Он надкусил и задумчиво пожевал
стебелек. - Не так плохо. Конечно, не шпинат, но лучше, чем дандельоны.
     - Дандельоны?
     - Не беспокойтесь, приятель, здесь их, похоже, нету,  -  заметил  он,
дожевывая остальную часть растения. - Кожа твердая, как подошва на  старом
башмаке. Сладковатая на вкус, ближе  к  петрушке,  чем  к  сельдерею.  При
хорошей обработке будет почти культурный вид. Уксус у нас имеется?
     - Нет, если не считать дочери дю Кане, - фыркнул Этан. -  Может,  тут
есть и другие съедобные растения, но насчет пика-пины точно помню.  Трудно
судить по данным одного  просмотра,  тем  более,  интересовался  я  больше
торговлей и обменом.
     - А как с животными? Хорошая котлета не помешала бы.
     - Я плохо помню отдел фауны, -  он  напряженно  наморщил  лоб,  -  но
животные здесь есть. Да  и  рыба  тоже.  И  точно  помню:  съедобная.  Она
адаптировалась к малокислородному обмену, что позволяет существовать  подо
льдом. Говорят, очень вкусная.
     - Ага! Эту зажарить еще лучше.
     - Только надо достать их из-под девятиметрового льда как минимум.
     - Ох, я и забыл, -  заметил  Септембер  разочарованно,  так  что  его
огромный нос уныло повис.
     - Ну а сейчас что делать? - спросил  Этан.  Одно  дело  -  интересная
беседа о планете, другое - непосредственные действия.
     - Сначала - получше подготовиться к ночевке. Заснуть здесь можно, вся
сложность в том, чтобы  проснуться.  Если  сегодня  переночуем  нормально,
может, завтра смастерим какие-нибудь  санки  и  подумаем  о  навигационном
оборудовании. Может быть, у наших милых похитителей есть карты?  Хотя,  мы
могли сесть в месте, которое на них  не  обозначено.  Перед  тем,  как  мы
стукнулись, я поглядел на сигнальный контроль, он зарегистрировал, что  мы
сильно отклонились. Но о картах надо спросить оставшегося в живых.
     - А си будет сотрудничать?
     - Почему нет? Он такой же кандидат на замерзание. Между прочим, и  вы
припомните все известные вам сведения и  попробуйте  соотнести  Арзудун  с
известными вам ориентирами на планете.
     - Я сам позабочусь о тепле  сегодня  ночью.  Внутри  огонь  лучше  не
разводить. Но я не знаю, как это сделать снаружи.  Хорошо  еще,  что  есть
запасы древесины. Вот если бы мы очутились посреди этого  пространства,  -
он показал на ледяной океан, - было бы куда хуже!
     Этан подумал, что на лодке нет  никакого  горючего.  Не  годились  ни
упаковочный материал, ни начинка сидений. Сам Патрик Морион не  развел  бы
здесь костра. Можно с помощью подогревателя для консервов добыть огонь, но
его надо чем-то поддерживать. Эх, хорошо было в старину  на  Земле,  когда
транспорт делали из дерева!
     Септембер показал на остров:
     - Можно валить здесь деревья с помощью излучателя.  Надеюсь,  они  не
слишком сырые. Интересно, как им удается не замерзать?
     При упоминании о морозе Этан  снова  поглядел  на  солнце.  Оно  было
пугающе низко. Скоро уйдет дневное тепло... хотя какое это тепло?  Точнее:
более сносный холод. Здесь, кажется, день  на  два  часа  короче,  чем  на
земле.
     Дверь в их отделение отворилась туго, со  скрипом.  Колетта  высунула
голову. Словно большой барсук после спячки, подумал Этан и подосадовал  на
себя: что она ему сделала? Но насмешливая мысль возникла сама по себе.
     - Нашли что-нибудь? - при этом она  посмотрела  мимо  Этана.  Это  не
должно было раздражать его, но так не получилось.
     - Есть деревья, но  сейчас  их  валить  -  тяжелое  дело,  -  ответил
Септембер.
     - Пойдемте, Сква, - ляпнул  вдруг  Этан,  -  принесем  вязанку  дров.
Давайте излучатель.
     - Да ведь вы не хотели с ним связываться? - удивился тот.
     - Я передумал. Буду валить, а вы понесете... нет,  не  надо.  -  Рука
Септембера застыла. - Еще одно ваше дружеское похлопывание, и я  не  смогу
поднять его. - Этан показал на оружие. Он крепко зажал излучатель в руке.
     - Хорошо, Этан. Надо сделать хорошую вязанку, пока еще  не  стемнело.
Или не поднялся еще больший ветер. - Он поднял воротник, закрывая шею.
     Они выбрались из лодки. Колетта задумчиво смотрела  им  вслед.  Потом
покачала головой и слегка улыбнулась, прежде чем закрыть за ними дверь.


     Уже после захода солнца, в зловещем лунном  свете,  они  ввалились  в
металлическую комнатку. Этан, которого всего трясло, думал только  о  том,
чтобы не рассыпаться на кусочки. Здесь  хотя  бы  не  было  этого  адского
ветра. Его кожа не обморозилась только благодаря маленьким  обогревателям,
встроенным в капюшон. Он не понимал, как Септембер еще стоит на  ногах.  А
ведь потом будет гораздо хуже.
     Что-то брякнулось позади него, и  он  отскочил.  Септембера  было  не
видно за грудой дров, обрезанных лучше, чем любым топором.
     Этан откачнулся от  двери  и  медленно  опустился  на  пол.  Если  он
вернется домой целым, то найдет себе прекрасно сидячую работу в кабинете в
их заведении и будет блаженствовать. Излучатель он бросил в угол.
     Уолтер, похожий на паука в банке, так и набросился на  оружие,  чтобы
тут же направить его на Септембера. Последний же спокойно складывал  дрова
возле несгораемых ящиков из-под продуктов.
     - Это ты сглупил, парень, - сказал похититель Этану, не сводя глаз  с
Септембера.
     - Не делай глупостей, гнилушка, - предупредил тот.
     Учитель, как и оба дю Кане, сидели спокойно.
     Этан безуспешно пытался найти  местечко  потеплее.  Септембер  уложил
часть дров и веточек в центре комнаты на зелено-коричневые иголки. Тут еще
было что-то напоминающее лишайник, правда, очень отдаленно.
     Колетта повернулась к отцу:
     - Папа... зажигалку.
     - А? - спросил тот удивленно, потом понял. - Да, пожалуйста!
     Он вытащил из кармана и вручил Септемберу какую-то блестящую вещицу.
     - Прошу вас, мистер Септембер. Правда, боюсь, она  неполная.  Я  пока
обойдусь без курения, - он улыбнулся с надеждой.
     Септембер щелкнул.  Вещица,  как  заметил  Этан,  была  роскошная,  с
филигранной отделкой.
     - Спасибо, дю Кане. - Старик явно был польщен.  -  Это  -  быстрее  и
легче, чем возиться с продуктовым подогревателем.
     Иголки  занялись  почти  сразу.  Дерево  затрещало,  как  разбиваемая
посуда, но пламя еле-еле занялось.
     Пика-пина, собирать которую было, понятно, легче, чем валить деревья,
пропиталась влагой, так что поджечь ее было трудно.
     - Эй! - крикнул Уолтер, которому все  это  надоело.  Он  считал  себя
хозяином положения, но никто не обращал на него внимания, что его  бесило.
Сначала он изумленно смотрел на них, потом заорал, обращаясь к Септемберу:
     - Я сейчас оторву тебе голову! Продырявлю твой череп!
     Септембер пошуровал в костре, рассыпая искры. Он подправил  его,  так
как из двери сквозило через щели. Потом лениво посмотрел на Уолтера.
     - Да нет, не получится.
     - Если думаешь взять меня на пушку... - заорал похититель.
     - Ты, коротышка, ползи в свою дыру. Не видишь, я забочусь,  чтобы  ты
не сдох?
     Уолтер затрясся, стиснув зубы. Он положил палец на курок.
     - Этот несчастный дурак собирался в вас стрелять, - спокойно  сказала
Колетта.
     Легкая зеленая вспышка появилась у дула. Тем и кончилось.
     Уолтер оторопел и снова нажал курок. Огонек  был  чуть  заметен.  При
третьей попытке вовсе ничего не появилось.
     Со вздохом, в котором,  похоже,  были  и  страх  и  боль,  он  бросил
бесполезное оружие и убрался в темноту, поглаживая поврежденную  руку.  Он
не сводил глаз, на этот раз испуганных, с Септембера.
     - Спокойно, Уолтер. Если мне и хочется сломать вашу цыплячью  шею,  а
туловище забросить в компанию к вашему немому товарищу, то  сейчас  я  это
делать не собираюсь. Я слишком устал, хотя завтра или послезавтра  могу  и
передумать. Мне следовало сделать это раньше, но вы такое  жалкое  подобие
мужчины, что с вас достаточно сломанной руки. Больше не надоедайте мне.
     Он подошел к двери и стал набивкой из сидений заделывать щель. Вторую
щель он оставил для воздуха - и для них, и для костра.
     Колетта, наклонившись над ящиком, вытащила какой-то пакет и прочитала
этикетку:
     - Куриный  эскалоп!  Прекрасно,  но  невыгодно.  Снабдить  обреченных
роскошной едой! У кого-то из транспортного начальства есть чувство юмора.
     Этан с удивлением отметил, что  это  -  первое  подобие  шутки  с  ее
стороны. Если был и другой смысл, он его не заметил.
     Она вытаскивала консервы, а он был настолько голоден, что  набросился
на что-то, даже не посмотрев на этикетку.
     Септембер,   продолжая   задраивать   щель,    бросил    взгляд    на
пристроившегося у огня Вильямса:
     - Вы повели себя отлично, учитель.  Мне  было  интересно  следить  за
вашей реакцией.
     Тот слегка кивнул.
     - Я не думал, что мистер Форчун настолько  утомлен  или  глуп,  чтобы
подбросить заряженное оружие этому субъекту. Поэтому я понял,  что  оно  -
безопасно. Хороший костер вы развели.
     - Наслаждайтесь пока, - ответил Септембер, -  на  ночь  дров  хватит.
Кажется вы, дружище, говорили, что ночи здесь короче?
     Этан кивнул. Он пытался пристроиться к огню так,  чтобы  случайно  не
опалиться, но все как-то не получалось. Не  попался  ему  и  мягкий  кусок
дюраллоя. Все-таки шесть человек собралось у яркого, но небольшого костра,
и обогреться всем сразу было трудно. Или тепло, или  вежливость.  С  одной
стороны греешься, с другой - мерзнешь, такое вот неудобство.



                                    3

     Они запихали пакеты и  свертки  в  большой  картонный  ящик,  который
задвинули в угол. Септембер предложил сгрести весь  мусор  и  выкинуть  на
ветер, чтобы их убежище было чистым.
     Но поднялась уже настоящая буря, несущая быструю  смерть  от  колода,
несмотря на  защитную  одежду.  И  четырьмя  против  одного  решения  было
отклонено.
     - Хотел бы  я  побольше  знать  о  туземцах,  -  бормотал  Септембер,
подкладывая еще одно бревнышко в жадный  огонь.  Сгруппировавшиеся  вокруг
живого огня в своих спасательных костюмах, они напоминали туши,  ожидающие
разделки.  Дерево  продолжало  гореть  нормально,  хотя   слишком   быстро
обугливалось, и становилось все больше рдеющих  угольков.  Даже  дюраллой,
казалось, приобрел красноватый оттенок.
     - Не удивительно, что мы до сих пор ни  с  кем  не  повстречались,  -
заметил Этан, - похоже, мы попали в самую большую пустыню планеты.
     - Не беспокойся, папа, - успокаивающе  приговаривала  Колетта,  -  за
твоими  цветами  там  хорошо  присмотрят...  и  последний  раз,  я  помню,
международные смазочные, Голдин-4, поднялись на шесть пунктов.
     - Ведь лодку, когда мы шли вниз, нельзя было не заметить, - продолжал
Септембер, - ясно же, что нас должно было быть видно за сотни километров.
     - Вполне могло быть, -  согласилась  Этан,  -  но  даже  и  тогда  на
организацию экспедиции уйдут недели, если ее вообще организуют.
     - Все-таки, нам необходим караул, - заметил Септембер.
     - Я смотрел только общие обзорные ленты, - сказал Вильямс, -  но  мне
кажется, что туземцы, в любом случае, в такую ночь не вылезут из домов.
     Ветер с новой силой рванул дверь, словно подтверждая его слова.
     - Для них это покажется тропическим вечером, - возразил  Этан.  -  Но
если мы действительно так далеко от цивилизации, как думаем, то  аборигены
здесь незнакомы с летающими объектами. Неизвестна их возможная реакция. Мы
вполне могли пролететь и мимо какого-нибудь  местного  центра,  до  смерти
напугав население. И они объявили эту область табуированной навсегда.  Так
уже случалось.
     - Будем надеяться, что не в этот раз, - сказал Септембер. - Я начинаю
думать, что нам нужна посторонняя помощь,  иначе  нам  больше  никогда  не
увидеть бренди. Но о дежурных я заговорил  не  из-за  этого.  И  не  из-за
_н_е_г_о_. - Он показал в  сторону  Уолтера.  Оттуда  доносились  свист  и
посапывание,  видимо,  тот  уже  спал.   -   Хотя,   пока   он   сохраняет
агрессивность, и у нас есть рабочий излучатель,  -  лучше,  чтобы  не  все
сразу отправлялись в страну снов. Но главная моя забота - об огне. Если он
погаснет, нет гарантии, что мы проснемся.
     - Точно, - согласилась Колетта.
     - Я  часто  плохо  засыпаю,  -  сообщил  Вильямс,  -  если  никто  не
возражает, я бы дежурил первым.
     - Очень хорошо, - сказала Колетта, - а я могла бы  быть  следующей...
Но я прошу освободить моего отца от этой обязанности, это не для него.
     - Но дорогая... - начал дю Кане. Колетта поцеловала его в лоб.
     - Чш-ш, старичок. Положись на меня.
     - Но твоя мать бы подумала...
     Вдруг взгляд Колетты стал таким диким, что Этан замер. Казалось,  она
сейчас завизжит, но ей удалось справиться со своим голосом.
     - Не упоминай сейчас об этой женщине, - выпалила она.
     - Но...
     - Не надо! - Ее голос не предвещал ничего хорошего.
     Этан было хотел осторожно задать ей вопрос, но, взглянув в ее зеленые
глазищи, предпочел воздержаться. Займись своим  делом,  дурень!  Он  снова
стал вертеться, устраиваясь у огня.
     Кажется, он только задремал после двухчасового дежурства,  как  снова
проснулся. В полуметре горел огонь.  Какая-то  очень  древняя  первобытная
сила внутри него разбудила его. Он повернулся и оказался носом  к  носу  с
учителем.
     Тот приложил палец к губам. По другую сторону  от  костра  он  увидел
Колетту. Ее отец напряженно стоял на коленках рядом с  ней,  обняв  ее  за
плечи. Выражение ее лица окончательно разбудило Этана.
     Сбоку с выжидательным видом стоял Септембер, похожий  на  Гефеста,  и
смотрел на дверь, держа в правой  руке  излучатель.  Благодаря  костру  не
стало холоднее, но со всех сторон их окружал густой мрак. Этану было ясно,
что произошло что-то новое и нехорошее. Люди, в отличие от собак, не  чуют
опасность по запаху, но ощущение ее передают друг другу.
     - Это произошло во время  дежурства  мистера  дю  Кане,  -  прошептал
учитель. - Он разбудил мистера Септембера, а тот счел  за  лучшее  поднять
остальных.
     Этан заметил Уолтера, напряженно сидевшего в своем углу, причем  руки
его дергались.
     - Мистер дю Кане, - продолжал Вильямс, - заметил,  как  будто  что-то
движется снаружи, возле нашего убежища. И хотя он плохо знает местных,  он
не думает, чтобы это был кто-то из них, хотя и не совсем в этом уверен.
     В эту минуту откуда-то извне раздался  громкий  лязг,  словно  чем-то
тяжелым ударили о металл. Септембер  залег  у  двери.  Уолтер  по-идиотски
захихикал, а Септембер  зашипел,  чтобы  он  заткнулся,  или  ему  оторвут
голову.
     Этан слышал топанье и треск, будто бы очень отдаленные, но увы,  это,
видимо, было не так. Кроме того, сквозь  шум  ветра  доносилось  и  что-то
вроде мычания. Странные  эти  звуки  то  возникали,  то  умолкали,  словно
двигатель  работал  вхолостую.  Звук  был  очень  низкий  и  по   временам
пробивался басистым покашливанием. Вдруг все смолкло.
     Септембер лежал неподвижно, напряженно прислушиваясь. Этан следил  за
ним.
     Ветер все завывал, занося снег вовнутрь. Позади Этана нанесло немного
снежку. Он уже думал, что нет ничего, кроме воя и шума ветра, гулявшего  в
разбитом корпусе.
     Он подполз к двери и приложил ухо к трещине, не обращая  внимания  на
злой ветер. Однако он старался не касаться  металла,  чтобы  не  примерзла
кожа.
     Оглянувшись на Септембера, он покачал головой, что,  мол,  не  слышно
ничего  нового.  Тот  кивнул,  продолжая  сжимать  оружие.   Потом   Этану
послышался стук снаружи, но тут  он  понял,  что  это  просто  билось  его
сердце. Он почувствовал себя не на месте, все это  выглядело  глупо.  Если
там что-то и было, то оно, должно быть, устало бродить и убралось. Хотя не
очень-то приятно думать о каких-то полночных видениях.
     Он поднялся,  разминая  промерзшие  суставы,  боясь,  что  не  сможет
нормально двигаться из-за их состояния. Хотелось поскорее обратно к  огню.
Кое-как добрался он  до  окошка  и  выглянул.  Единственная  здешняя  луна
заливала разбитый корпус призрачным светом. Создание рук человеческих  еще
больше занесло снегом. Ветер еще  больше  разрушил  левую  сторону  лодки.
Странно было не это, а то, что от нее  здесь  вообще  что-то  осталось  во
время бури.
     Он вздохнул и повернулся к остальным:
     - Все нормально, если что и было там, то уже исчезло.
     Напряжение спадало. Удастся ли заснуть снова?  Он  опять  взглянул  в
иллюминатор и вдруг понял, что на него смотрит неподвижный кроваво-красный
глаз размером с тарелку, со злым черным зрачком.
     Он так и примерз к своему месту, хотя мороз был тут  не  при  чем.  И
снова  раздалось  это  жуткое  мычание,  короткое  и  возбужденное.   Глаз
задвигался. В дверь как будто ударил двухтонный грузовик, петли  угрожающе
закачались, и он отскочил подальше.  Он  увидел  через  закаленное  стекло
треугольный силуэт. Послышался вскрик. Может быть, кричала Колетта,  может
быть - Уолтер. Может - оба. Потом его оттолкнул Септембер и выглянул через
щель, образованную погнувшейся дверью, и  то,  что  он  увидел,  даже  его
заставило вздрогнуть. Он  просунул  оружие  в  проем  и  нажал  курок.  Не
сработало.
     В дверь снова ударили, и Септембер  отскочил,  изрыгая  ругательства.
Они осторожно спрятали бездействующий излучатель.  Дребезжание  и  скрежет
доносились с той стороны опасно погнутой  двери,  как  будто  ее  царапали
когтями. Раздался еще одни удар. На этот  раз  верхняя  петля  отлетела  и
верхняя часть металлической двери выгнулась внутрь.  Этану,  лежавшему  на
спине, было хорошо видно в новое отверстие.
     Он видел большую прямоугольную голову  с  жуткими  красными  глазами,
уставившимися прямо на него. В огромной, чуть поменьше ковша  экскаватора,
пасти было тысячи две острых и длинных зубов,  росших  в  разные  стороны.
Существо разглядело или учуяло его. Огромный череп стал  протискиваться  в
новую дыру. Теперь даже он стал ощущать запах дыхания чудища,  похожий  на
смесь чеснока и лимона.
     Металл жалобно скрежетал под  напором  неизвестной  твари,  рвавшейся
внутрь, словно голодный пес. Справа у двери снова оказался  Септембер.  Он
подпрыгнул  и  швырнул  что-то  в  оскаленную  морду,  после  чего  быстро
пригнулся. Раздался лязг зубов, точно гонг, - прямо над его головой. Затем
чудовище быстро заморгало, издавая кошмарные  вопли.  Голова  скрылась  из
поля обозрения. А потом эта тварь ударила по разрушенному корпусу так, что
все заходило ходуном; Этан чуть не свалился в  огонь.  И  вновь  -  полная
тишина.
     Септембер попытался выправить дверь, частично  это  ему  удалось,  но
дыра осталась. Он подобрал большой  кусок  набивки  и  запихнул  в  проем,
заделав с боков трещины; эта штука держалась.
     - Откройте кто-нибудь кофе. Сейчас  нас,  я  думаю,  пока  лягать  не
станут. - Он ткнул в набивку огромным кулаком. -  Я  могу  воспользоваться
кружкой. Жаль, что это всего лишь настой на коричневых зернах, а не что-то
покрепче.
     - Господи, - переводя дыхание сказал учитель (Этан впервые видел  его
взволнованным), - что это было такое?
     Неожиданно сам для себя Этан, отхлебнув кофе, стал отвечать:
     - Я теперь вспомнил отдел фауны. Это -  ночное  плотоядное  животное.
Местные считают его очень опасным...
     - Понятное дело, - заметил Септембер, все еще пытавшийся законопатить
дыру. - Кто же еще может претендовать на такое количество зубов...  Чертов
ветер!
     - ...Оно называется "друм", - продолжал Этан. Он заметил, что Колетта
сидит, прижавшись к отцу, и ее бьет дрожь. Она была испугана. Еще  бы  тут
не испугаться. Только на нее это непохоже.
     Колетта заметила его взгляд и сразу резким движением отодвинулась  от
отца. Он не протестовал. Она вновь с вызовом взглянула на Этана, но сейчас
это не подействовало, и она спросила:
     - Вы думаете, я испугалась этой твари?
     - Это вполне понятно, - начал Этан, - тут нет ничего...
     - Этого не  было!  -  вскрикнула  она.  Потом  опять  успокоилась.  -
Просто... Я не боюсь ничего реального,  видимого,  но  с  детства  я...  я
всегда боялась темноты.
     - Видите ли, ее мать... - начал дю Кане, но она прервала его.
     - Успокойся, папа, вздремни. Мне нужно кое о чем подумать.
     Этан перевернулся на другой бок и стал смотреть на отражение огня  на
полу. Он тоже думал.
     ...Ветер немного успокоился, но продолжал устойчиво  дуть  с  запада.
Солнце уже часа два как взошло, хотя Этану казалось,  что  едва  ли  можно
называть так то, что  дает  столь  мало  тепла.  Пожалуй,  пора  вставать.
Спешить, правда, особо  некуда.  С  его  нового  назначения  прошло  всего
полдня.
     В  целях  экономии  быстро  тающих  запасов  дров   огонь   перестали
поддерживать. Вильямс уже умело раскладывал для следующего  костра  сучки,
иглы и то, что походило на сухой лишайник.  Дю  Кане  поедали  на  завтрак
подогретую кашу, и Колетта, как он заметил, принялась за третью порцию. Он
вздохнул, жалея о том, что недоспал.
     Он сел, прижав колени к груди.
     - Доброе утро, учитель. А где наш охотник?
     -  Опять  ушел.  Его  приспособленность  к  здешним  условиям  просто
удивительная, не правда ли? - Он кинул Этану цилиндрическую упаковку. - Он
объяснил, что много не спит. Потеря времени.
     - Ух, -  проворчал  Этан,  пытаясь  разорвать  крышку  пакета.  Потом
заметил красную стрелку, указывающую вниз. Он быстро перевернул его, ругая
свою бестолковость, и дернул за торчащий  кончик.  Крышка  отошла,  открыв
миниатюрный подогреватель. Через шестьдесят  секунд  он  уже  пил  горячий
бульон, едва не уронив пакет на колени. Выпив большую часть, он встал. Или
он привык  к  температуре  или  нервные  окончания  атрофировались,  и  он
перестал понимать, что замерзает.  Ну,  сегодня  славный  денек.  Градусов
пятнадцать, не больше.
     Он снова отхлебнул бульона, уже чуть теплого.
     - Пойду подышу, - сказал он, ни к кому в отдельности не обращаясь.  -
Тут, положительно, становится как в тропиках.
     - Если это - попытка юмора, - начала Колетта с ложкой в руке, - то  я
бы...
     Но он уже захлопнул за собой искалеченную дверь.
     Надвинув защитные очки, он стал осматривать центральную часть лодки и
заметил,  что  Септембер   исследует   края   огромной   пробоины   слева.
Действительно, сегодня она была больше, чем вчера.
     Он подошел ближе, не расставаясь с теплым пакетом. О, если  бы  можно
было в него спрятаться и там съежиться. Самоподогревающаяся  жидкость  еще
сопротивлялась колоду,  но  он  уже  брал  верх.  Этан  проглотил  остатки
бульона.
     - Доброе утро, Сква, - ему  пришлось  приблизиться  и  повторить  это
дважды, прежде чем его услышали.
     - А-а? Ну, дружище,  я  думаю,  что  это  с  того  самого  раза.  Вот
поглядите на это, - он отступил и указал ему на металл. Этану не надо было
ни присматриваться, ни переспрашивать. Ветер не сделал  бы  этих  глубоких
кривых отверстий в дюраллое. Их было шесть, две группы - по три. Остальные
были на верхней части обшивки.
     -  Сначала  я  подумал,  что  это  ветер,  -  сказал   Сква,   словно
ученый-исследователь. Он покачал головой. -  Как  думаете,  можно  ожидать
повторного визита этого... как вы его там назвали?
     - Друм, - ответил Этан,  проводя  по  зазубренному  металлу  рукой  в
перчатке. - На лентах нет детального описания жизни животных. Я ничего  не
знаю о его привычках. - Он  помолчал,  глядя  на  проводку,  шедшую  вдоль
разбитого корпуса. - Видите ли, от меня было мало толку  этой  ночью.  Эти
вопли и удары... Я... - Большая рука легла ему на плечо.
     - Не тратьте время на продолжение, приятель. Это  чудовище  заставило
бы оцепенеть десяток-другой профессиональных солдат, которых я знал.
     Этан возразил:
     - Но вы не оцепенели. Разве вы солдат? Кто вы? Мы ведь о вас мало что
знаем. Знаем о дю Кане, Вильямсе и этом Уолтере. Я  рассказал  о  себе.  А
_в_ы_?
     Септембер пожал плечами и отвернулся, глядя на  однообразный  пейзаж.
Ветер сдул большую часть снега, а ночью он не шел. Бескрайняя  поверхность
льда искрилась под неустанным ветром, не считая красно-зеленых пятен,  где
росла пика-пина. Она благоденствовала в алмазной пустыне.
     - Ну, скажем, я видел кое-что и  похуже  этой  твари,  -  пробормотал
Септембер. - Еще я могу сказать вам, хотя и  вовсе  не  обязан,  что  меня
ищут. По крайней мере на  четырех  планетах  моя  голова,  не  обязательно
вместе с туловищем, может принести вам сто тысяч по десять кредиток. -  Он
посмотрел на Этана из-под  сдвинутых  густых  бровей.  -  Что  вы  на  это
скажете?
     - Очень интересно, -  спокойно  ответил  Этан,  -  а  что  вы  такого
сделали?
     - Пока хватит, приятель. Пока. Может быть, потом расскажу и больше.
     Как хороший торговец, Этан знал, когда надо  настаивать,  а  когда  -
переменить тему. Сейчас был именно такой момент.
     - Что вы в него тогда бросили? Такой вопль  мог  заморозить  кровь  в
жилах... Если она уже не застыла.
     - Соль, - как ни в чем  не  бывало  ответил  Септембер,  -  из  моего
обеденного пакета. Осталось немного. Не думаю, чтобы твари из  этого  мира
были с ней знакомы, особенно в виде порошка.
     - Наверно, они могли получать ее, облизывая лед. Ведь замерзшая  вода
- морская. Хотя попробуйте лизнуть его - и язык примерзнет! Может,  стоило
пугнуть его горящей головешкой?
     - Не думаю, что это лучше. Соль не менее эффективна, но безопаснее.
     - Безопаснее?
     - Да. Послушайте. Есть миры, где огонь -  гораздо  большая  редкость,
чем на обычного типа планетах. Кажется, это одна из таких. Я  догадываюсь,
потому что видел на таких планетах, как звери бегут прямо  на  пламя.  Они
считают его новым врагом, живым  существом.  Видел,  как  один  катался  с
горящим поленом во рту, вцепившись в него когтями и зубами. Если этот  ваш
друм...
     - Он вовсе не мой! - возразил Этан.
     - ...реагирует точно также, огонь его не отпугнул бы,  а  только  еще
больше раззадорил. Неизвестно, а соль подействовала.  На  планетах,  вроде
этой, бьюсь об заклад, животные могут чуять огонь на  большом  расстоянии.
Может, он  действует  возбуждающе  на  друмов.  У  них  есть  определенная
территория?
     - Понятия не имею, - сказал Этан.
     - А на голом льду плохо со следами.  -  Септембер  вынул  из  кармана
знакомый уже красно-зеленый побег и пожевал.
     - Вкус как у петрушки. И как он растет  на  льду,  на  таком  широком
пространстве?
     Этан почесал затылок под капюшоном.
     - Насколько я помню, корневая система идет, постоянно пуская  боковые
корешки и наземные побеги. В определенный момент  рост  останавливается  и
главный корень начинает разбухать. Питательные вещества вытягиваются им из
всего участка земли, на котором обосновалось растение. Таким образом,  оно
может создать большой, богатый питательными веществами клубень на  дальнем
конце. Растение выделяет достаточно  тепла,  чтобы  протаивать  дорогу  во
льду. Образование новых клубней позволяет  продвигать  Корневые  побеги  в
разных направлениях. Если корень, связанный с одним клубнем, встречается с
другим  корнем,  они  срастаются,  независимо  от  того,  от   одного   ли
материнского растения они отпочковались. Таким образом образуется  широкая
и мощная сеть, обеспечивающая  выживание  целого,  даже  если  центральная
ветвь гибнет.
     Есть  также  гигантская  разновидность  под  названием  "пика-педан",
достигающая  трех-четырех  метров  высоты.  Ее  клубни,  говорят,   бывают
нескольких метров в диаметре.
     - Ясно. - Септембер о чем-то размышлял. - Так если мы  проследим  его
корневую систему, мы, стало быть, можем  дойти  до  почвы,  свободной  ото
льда?
     Этан улыбнулся:
     - Хорошая мысль. Плохо только, что,  по  данным  обзора  Содружества,
есть  такие  растения,  которые  растут  на  расстоянии   полутора   тысяч
километров от ближайшего массива земли.
     - О! - просто ответил разочарованный собеседник. - Послушайте, а ведь
я еще не завтракал. А вы?
     - Выпил бульона. Можно чего-нибудь и поплотнее. -  Он  бросил  пустой
цилиндр, наблюдая, как он покатился.
     - Ладно, чем нам заняться после завтрака, начальник?
     - Ну... я думаю, здесь оставаться  не  следует.  -  Он  вопросительно
поглядел на собеседника, но тот молча смотрел на него. Этан  продолжал.  -
Мы не приблизимся к "Медной обезьяне", сидя здесь. Настоящий ураган  может
перевернуть всю эту конструкцию. Думаю, первым делом надо  поискать  более
надежное убежище. Может быть, пещеру на большом острове? Вы ведь  обходили
его?
     Септембер кивнул.
     - Как я говорил, он не очень велик. Не видел и ничего пригодного  для
убежища, разве сами выроем. Хотя в этой мерзлой почве едва ли получится.
     - Ладно. Я думаю, после завтрака, если вы заберетесь на дерево.
     - О! Только не я.
     - Хорошо. Один из нас залезет на самое высокое дерево  на  острове  и
хорошенько осмотрится. Может, что и увидим.
     - Например, палатку с мороженым? - Септембер заржал и  хлопнул  Этана
по спине. - Хорошая идея, дружище. Но  прежде  мне  следует  подкрепиться.
Иначе у меня не будет сил проследить, чтобы вы не свалились.


     - Даже если мы обнаружим еще какую-то землю, - спросила Колетта, - то
как мы до нее  доберемся?  -  Она  задала  этот  вопрос,  когда  Септембер
трудился над своей кашей. - Вы сами говорили, что ходить по льду  даже  со
специальными средствами, очень трудно. Поблизости ничего  нет,  и  переход
составит неизвестно сколько  километров.  Для  вас  это,  может  быть,  не
проблема, но я не гожусь в землепроходцы. А об отце и говорить нечего.
     Дю Кане начал было возражать, но она остановила его жестом:
     - Нет, папа, я знаю твои желания, но директорство  в  корпорациях  не
приучает к физическим нагрузкам.
     - К сведению директоров корпораций,  -  сказал  Септембер,  отставляя
пустой пакет. - Что бы вы ни думали, молодая леди, я сам не  расположен  к
таким походам. Мы попробуем соорудить  что-то  вроде  саней.  Может  быть,
используем разбитую секцию корпуса. Можно будет заострить  длинные  ветки,
надеть  металлические  наконечники,   сделав   шесты.   Получится   что-то
неуклюжее, медлительное, но это лучше, чем идти пешком.  Тогда  мы  сможем
взять с собой большую часть наших припасов.
     - Погода, должно быть, не изменится, - задумчиво сказала Колетта, - и
я себе плохо представляю, как проведу ночь вроде этой на голом льду.
     Септембер был озабочен:
     - Я и сам этого не знаю, мисс дю Кане. Лучше об  этом  не  думать.  А
если на нас нападет еще одно такое зубастое чудище, мы превратимся  просто
в холодную закуску. И все же одно  скажу:  нам  не  намного  лучше  сидеть
здесь. По крайней мере, мы будем приближаться к жилым местам.
     - А если кто-то пошлет нам на помощь? - спросил дю Кане.
     К своему удивлению, ответил Этан:
     - Вряд ли кто-то будет здесь искать оставшихся в живых, сэр. Иначе им
придется обыскать всю планету. Но если даже по какой-то дикой  случайности
кто-нибудь наткнется на разбитую лодку, он подумает, что мы отправились  в
"Медную  обезьяну".  Спасатели  будут  прослеживать   наиболее   вероятные
маршруты. Мы можем оставлять знаки. Нам известно, что  двигаться  надо  на
запад.
     Ну вот, подумал он с удивлением, может быть,  ты  сам  предсказываешь
свой конец, достаточно грустный  для  молодого  торгового  гения  компании
"Малайка", а? Ну, остается идти вперед и дрожать, убеждая  себя,  что  это
только от холода.
     - Хорошо это или плохо, но мы предоставлены  сами  себе,  как  сказал
молодой человек, - заметил Септембер.
     А Этан вдруг вновь заговорил:
     - Есть, правда, и еще одна возможность. - Септембер  был  удивлен.  -
Нас могут начать искать его люди. - Он указал на Уолтера.
     Уолтер из своего угла бросил на него злобный взгляд:
     - Нет, - сплюнул он. - У ник не хватит  воображения.  Мы  сейчас  все
равно, что покойники. _Е_г_о_ благодарите, - он с ненавистью посмотрел  на
Септембера.
     - Тут много острого металла, - спокойно откликнулся  здоровяк,  -  вы
можете перерезать себе горло в любую минуту.
     - Или ваше?
     Септембер только улыбнулся.
     - Можете попробовать в любое время, по выбору. Если это для вас решит
какие-то проблемы, - сказал Септембер, обращаясь уже ко всем. -  А  сейчас
нам предстоит небольшая прогулка по клочку земли, на который мы попали. Он
не очень велик, но это наше пристанище. Еще на пару дней, по крайней мере.
А большинство из нас его  видело.  Пора  ознакомиться  с  краем,  где  нам
предстоит провести еще немало времени.
     Никто не  спорил,  даже  Колетта.  Только  Этан  обнаружил  очевидное
затруднение:
     - Постойте, но у нас же всего четверо защитных очков.
     Действительно, этого необходимого предмета не было ни у Вильямса,  ни
у Уолтера. Но учитель сказал:
     - Мне они не нужны, мистер Форчун. Поэтому я вам и отдал свои.  -  Он
вытащил из кармана маленький футлярчик и, защищая его от сквозняка, сел на
корточки. Когда он встал, глаза его как бы сузились.
     - У меня - протоидные  оптические  контактные  линзы.  -  Он  спрятал
футлярчик. - Эти линзы - специального типа, как считается, предназначенные
для интенсивного солнечного света. Во всяком случае, снаружи они сгодятся,
хотя, может, и уступят защитным очкам. Зато более удобны.
     Этан понял, что этот маленький и мягкий с  виду  учитель  знает,  что
говорит. Это третий человек, на  которого  можно  рассчитывать  в  тяжелых
случаях. Ведь все растет зависимость от Септембера, от  человека,  который
нужен многим, разыскивающим его, по его же словам. Ну,  потом  разберемся.
Он взялся за дверную пластину. Вдруг сзади донеслось нервное:
     - А как же я?
     - Вы тоже пойдете, - проворчал Септембер, - я не могу  оставлять  вас
наедине  с  едой  и   дровами.   Я   не   уверен   в   вашей   психической
уравновешенности.
     - Но у меня же, - умоляюще  произнес  Уолтер,  -  нет  ни  очков,  ни
специальных стекол. - Ясно было, что он знал, каково приходится  глазам  в
этих краях. - Через дня два я ослепну, как кот. А  через  две  недели  это
будет необратимо. - Несмотря на холод, он вспотел.
     - Оторвите ленту от рубахи или нижнего белья, - сказал Септембер, - и
сделайте повязку  вокруг  головы.  Для  глаз  лучше  всего  тонкая  темная
материя. И побольше держите их закрытыми. Увидеть сможете немного, но и не
ослепнете. Да и возможности для ваших фокусов будут невелики.
     - Но я же замерзну. У меня нет ни  защитного  костюма,  ни  двух  пар
одежды, как у вас.
     - Очень плохо, приятель. Когда соберем сани, сделаем  все  возможное,
чтобы защитить вас от ветра. Но я не верю, что вы  будете  честно  с  нами
работать. Хотите - оставайтесь замерзать в лодке, если это вам  больше  по
вкусу. Но сейчас, когда все уходят, надо идти и вам.
     Похититель со стоном расстегнул пиджак и начал теребить ткань рубахи.
Этан вдруг пожалел его. Стоило ли, исходя из  того,  что  тот  сделал  или
собирался сделать? Но совесть  не  прислушивалась  к  этому  справедливому
доводу.
     - Постойте, - сказал Этан. - Прежде, чем рвать одежду,  поищите,  нет
ли  одного-двух  больших  кусков  набивки  сидений.  Тут,  кажется,  много
валяется. Можно еще использовать изоляционный материал корпуса. Попробуйте
запихнуть все это между пиджаком и рубахой. Неуклюже, зато тепло.
     - Спасибо большое! - обрадовался Уолтер. - Попробую!
     - Зачем о нем беспокоиться? - спросил Септембер. - Пусть бы замерзал.
     - А вы слышали о том, как люди медленно замерзают?
     Септембер котел  что-то  сказать,  но  странно  взглянул  на  него  и
отвернулся. Впрочем, сам Этан никогда не видел, как замерзают люди.
     - Ладно, как знаете. Вильямс, следите за тем, чтобы  он  не  подобрал
ничего, кроме мягкого материала. Остальные, выходим.
     Этот остров оказался даже еще меньше, чем думал Септембер. В основном
камни и промерзшая земля, где и поганкам не вырасти. Однако росли  кустики
и даже деревья. На некоторых кустах виднелись даже какие-то твердые ягоды,
напоминавшие дикую  малину.  Этан  заметил  ягоды,  но  не  вспомнил,  что
представляет из себя куст. Он сорвал одну и положил  в  карман  для  того,
чтобы изучить после. Выглядят съедобно, но это ничего не значит. Возможно,
в ней много азотной кислоты.
     Обитали здесь и какие-то животные, не считая друма.  Комочки  темного
меха со светло-розовыми глазками и короткими ножками сновали  туда-сюда  с
удивительной скоростью.
     Однажды, когда Септембер осматривал какое-то  дерево,  два  существа,
наподобие летучих мышей, украшенных норковым мехом, спланировали  на  него
сверху. Он отпрянул от неожиданности. Наверное, у них было  гнездо  где-то
на верхушке.  Они  продолжали  кружить  возле  -  на  безопасном  от  него
расстоянии.
     Этан попытался представить себе,  каким  должно  быть  гнездо,  чтобы
уцелеть при ветре  километров  двести  в  час,  но  воображение  тут  было
бессильно, и он принялся изучать толстый слой  красного  мха  под  защитой
нескольких камней.
     Геллеспонт дю Кане тоже разглядывал растительность.
     - Знаете, - сказал ему Этан, - в пика-лине тоже много красного. А это
растение почти багровое.
     - Красиво, а? - заметил дю Кане, явно восхищаясь. Этан  не  испытывал
подобных эмоций. - Вы знаете, я ведь выращивал  цветы.  Да,  меня  считают
знатоком в определенных кругах! - Потом, видно, что-то повернулось у  него
в голове, и он добавил практично: - Должно  быть,  здесь  много  железа  и
марганца.
     - Не знаю, - ответил Этан, пытаясь понять, идет речь о цветах  или  о
руде, - на пленках не было данных по геологии.
     - Все же интересно, -  заметил  дю  Кане,  решивший  получше  изучить
растение. - Такой ли он мягкий,  как  кажется?  Многие  растения  содержат
редкие минералы в огромных количествах. -  Он  ткнул  пальцем  в  одно  из
"пятен" и - отскочил так стремительно, что сам Этан подпрыгнул.
     Септембер и Колетта, должно быть, слышали вскрик дю Кане, так как тут
же очутились рядом.
     - Папа... Что случилось? С тобой все в порядке?
     Дю Кане сидел  на  земле,  сжимая  руку,  а  Этан  пытался  приемлемо
объяснить ей, в чем дело. Но больше его интересовало состояние старика.
     - Он уколол палец об этот мох... или как его там!
     - На ощупь вроде кислоты, - прохрипел дю Кане, - и очень  болезненно.
Колетта!
     - Я здесь, папа.
     - Можете вернуться на лодку? - спросил Септембер.
     Дю Кане  встал,  все  еще  держась  за  руку,  и  попытался  натянуть
перчатку.
     - Лодку? Думаю, да. У меня нет тошноты или чего-то, просто болит.
     - Как глупо, папа! - проворчала Колетта.
     - Что вы, - сказал Этан, - это выглядит  безобидно,  и  ваш  отец  не
считал, что это может быть опасным.
     - И вам ничего такого в  голову  не  пришло,  заметила  она,  обнимая
старика. Этан пытался возражать. В конце концов, ничего  подобного  он  не
видел на пленках. Может быть, редчайший вид.  Но  она  не  слушала.  -  Ну
ладно, будем надеяться, что не ядовито, - сказала она спокойно.
     Дю Кане усилием воли овладел собой. Этан удивлялся переменам,  с  ним
происходящим. То он почетный член общества, хозяин сотен предприятий, то -
почти беспомощный старик, нуждающийся в опеке. Что здесь  реально?  Может,
только Колетта знала ответ, но она была не болтлива.
     -  Тут  сразу  не  скажешь,  -  заметил  Септембер,   имея   в   виду
происшествие, - может  быть,  это  не  тяжелее  укуса  пчелы.  А  можно  и
свалиться через минуту. Но вряд ли. Богатые умирают только от  переедания.
- Колетта бросила на него яростный взгляд, но сам дю Кане почти улыбнулся.
- В таком холодном климате растения и животные  редко  бывают  ядовиты.  А
если бывают, это не идет в сравнение с их тропическими собратьями. И здесь
- другая экосистема. Что гибельно для здешних живых организмов, может быть
безвредно для нас, и - наоборот. Ну ладно, ступайте в укрытие и что-нибудь
приложите к коже, хотя бы болеутоляющее.
     Этан смотрел вслед уходящим отцу и дочке.
     - Думаете, с ним правда будет все в порядке?
     - Да.  Выглядит,  как  небольшой  ожог  кислотой.  Завтра  разберемся
получше. Но чертовски хорошо, что он - в перчатках. А сейчас пора подумать
о том, чтобы забраться на дерево.
     - Постараюсь, - сказал Этан, - хотя это не мой вид спорта, -  знаете,
скорее теннис, гольф...
     - Получится, дружище. К тому же, если наверху ветки густые, вам будет
полегче пролезть, чем мне. Ну, и повыше можете забраться.
     Этан не стал говорить, что под Септембером скорее всего сломались  бы
ветки.
     То вверх, то под уклон они шли и отыскали наконец самое высокое место
на острове, а на нем - подходящее дерево. Этан уже собирался  подтянуться,
ухватившись за нижнюю ветку, когда Септембер приподнял его, и он  оказался
на стартовой позиции.
     Передохнув на ветке и погладив поцарапанную руку,  он  полез  наверх.
Ветки росли густо, что  облегчало  подъем.  Дерево  было  метров  двадцати
высотой. Ствол и основные ветви были толстые, с плотной шершавой  корой  -
для сохранения тепла и устойчивости  при  здешних  ветрах.  Этан  оказался
примерно в метре от верхушки, качавшейся на постоянном ветру.
     На вершине  он  был  выше  уровня  острова  метров  на  тридцать.  Он
посмотрел налево. Отсюда хорошо была видна разбитая лодка и ровный след на
льду, уходящий к линии горизонта.
     Направо были видны зеленые пятна на льду, - может быть, пика-пина или
ее  гигантский  родственник,  пика-педан.  На  горизонте  что-то  темнело,
напоминающее большие бесснежные массивы. Они располагались на востоке.  Не
то  что  надо  их  избегать,  если  это   -   единственное   незаснеженное
пространство, но лучше двигаться к цивилизации, то есть - на запад.
     Он повернулся, уцепившись за ствол, и  был  вознагражден,  увидев  на
западе темные всхолмления, как будто не меньше чем с другой стороны - если
только это был не мираж или аберрация из-за холода и ветра. Тем более, что
с этой стороны ветер дул навстречу. А защитные очки елозили  по  лицу.  Он
поправил их, пытаясь зафиксировать. Прищурился.
     На льду, между теми далекими холмами и  их  островком,  он  увидел  с
дюжину темных пятнышек.  Это  не  могло  быть  пика-пиной,  поскольку  они
передвигались.
     До него донесся голос Септембера: "Ну как,  видно  там  что-нибудь?".
Из-за ветра казалось, что эти слова звучали дальше, чем было.
     - Я не уверен, может быть, стая животных, своеобразное приглашение на
обед.
     - Хорошо! - Задранное вверх лицо озарилось широкой улыбкой.  -  Будем
надеяться, что нам предложат меню, а не мы им.
     Этан  снова  посмотрел  на  далекие  точки  и  стал   слезать,   лишь
убедившись, что они действительно движутся к острову.
     Два человека, отмечая дыхание легкими облачками, вернулись на  лодку.
Вильямс и другие дожидались их. Учитель помог Септемберу запереть за собой
дверь.
     Этан заметил, что пиджак и штаны Уолтера странно оттопыриваются.  Это
делало его похожим на бутафорского гнома. Голова была обмотана тряпками, и
черные глазки выглядывали из щелки. Это было, конечно, неудобно,  но  хотя
бы тепло. А похитителю было явно не до моды.
     - Как палец? - спросил Септембер у Колетты.
     - Помазали болеутоляющей мазью, - сказала  она,  -  кажется,  опухоль
спала. Боль не прошла, но стала тише.
     - Замечательное создание, - заметил дю Кане, - удивительный  защитный
механизм. А  может,  и  наступательный.  Мы  сняли  с  перчатки  несколько
десятков мелких колючек. Я бы совсем не хотел наступить на эти штуки босой
ногой.
     - Что-то вроде земной медузы, - заметил Вильямс.
     - Раз мы заговорили о защите, - сказал Этан, как можно  невозмутимее,
- мне кажется, следует  подготовиться  к  приему  гостей,  которые  спешат
засвидетельствовать нам свое почтение.
     Интересно, произведет эта новость на нее впечатление?
     - Ну вот, - проворчала она, - только этого не хватало.
     - Может быть, охотники? - весело добавил Септембер.
     - Аборигены! - воскликнул Вильямс. - Как замечательно!  Я  постараюсь
побольше взять на заметку. Мои ученики будут в восторге.
     Он, видимо,  не  опасался,  что  сам  может  превратиться  в  учебное
пособие.
     - Вы думаете, они дружелюбны, - неуверенно спросил дю Кане.
     - А что мы противопоставим, если нет? - холодно спросила Колетта.
     - Может быть, даже -  каннибалы,  -  заметил  Септембер,  определенно
желая разрядить атмосферу. - Приятель,  вы  ведь  просматривали  ленты?  Я
стану от вас справа, постараюсь выглядеть дружелюбно. А вы, Вильямс, слева
от него, тоже, как участник просмотров.
     - Если диалект не слишком  сложен,  я  смогу  их  понять,  -  вставил
Уолтер.
     - Лучше стойте сзади, закрыв рот, - предложил Септембер.
     - Я же ничего не смогу им сказать, это же понятно, - обиженно  сказал
Уолтер.
     - Меня волнует не так ваш язык, как вид. Он может  испугать  и  очень
хладнокровных первобытных людей. Симметрия на них подействует благотворно.
Мы не имеем право отпугивать потенциальную помощь.
     Уолтер, ворча, согласился.
     Септембер повернулся к дю Кане.
     - При всем моем уважении, должен вам  сказать,  что  вам  тоже  лучше
стоять позади, так как вы не понимаете языка.
     Отца и дочь, кажется, это вполне устраивало.
     - Ну, все знают, где кому стоять? Хорошо. - Он повернулся к Этану.
     - Ну, дружище, ваш черед.
     Этан, взявшись за дверь, обратился к нему:
     - Знаете ли вы какие-нибудь слова для завязки  межвидовых  контактов?
Возможно, они никогда не видели людей.
     - Нет, за исключением нескольких междометий, - он усмехнулся, - но  я
справлюсь. Пойдемте. - Он подтолкнул Этана.
     Хорошо, что Этан уже открыл дверь, а то бы ударился.



                                    4

     Сэр Гуннар Рыжебородый  напряженно  всматривался,  но  они  были  еще
слишком далеко, чтобы понять, сколько фигурок стоит у странного  предмета.
Наверняка, однако, предмет был металлический.
     Когда Ээр-Меезах  прибежал  в  Большой  зал  со  своим  взволнованным
рассказом о сосуде из металла и огня, который свалился с неба,  но  Гуннар
оказался одним из скептиков. Маг  утверждал,  будто  в  свой  телескоп  он
разглядел, что этот предмет, во всяком случае, сверху,  был  покрыт  слоем
металла, блестящего, как диадема. И сверх того он, якобы,  видел,  как  из
металлической штуки на остров вышли два существа.
     Сейчас он  видел  это  своими  глазами  и  даже  на  минуту  забыл  о
существах. Столько металла! Если он не хуже стали, это  ценнейшая  добыча.
Если план войны с Ордой, предложенный Лонгаксом,  пройдет  на  Совете,  им
понадобится каждая полоска металла.
     Конечно, трудно правильно вести себя с неизвестными существами. Можно
было бы добраться до них на шивах и снести пришельцам несколько голов,  но
это не всегда полезно. Во-первых, маг ему этого не  простит.  Ведь  и  сам
Гуннар воспринял их появление как  знамение.  Кроме  того,  если  какие-то
существа могут сделать из  металла  такую  летающую  штуку,  они  способны
причинить большие неприятности транам.
     Одна мысль беспокоила его от самого Уоннома:  а  вдруг  они  -  боги?
Седовласые, всемогущие и бессмертные. Это  не  исключено.  Однако  рассказ
мага о том, как спустился на землю  их  корабль,  указывал  на  недостаток
контроля,  нехарактерный  для  богов.  Это  больше  напоминало  мальчишек,
которые оказались на санках, несущихся сами по  себе.  Но  лучше  отложить
окончательное  суждение  до  тех  пор,  пока  все  не  увидишь  сам.   Это
понравилось бы его учителям.
     И все же, столько металла!
     Он вновь посмотрел на упавший предмет. Одно ясно: кто бы они ни были,
зрение у них не хуже, чем у  него.  Они  сейчас  собрались  группой  около
этого... он неохотно называл это "кораблем". Они стоят  на  краю  острова,
что само по себе странно. Но, может быть, добровольно не покидая его,  они
демонстрируют дружественный жест. Гуннар правильно понял суть,  исходя  из
неправильной предпосылки. Он оскалил зубы.  Может  быть,  эти  чужестранцы
боятся сражения с ним, поэтому и не вышли навстречу.
     Их там пятеро... нет, шестеро. И кажется, только один похож на воина.
Еще лучше.
     - Сваксус! - крикнул он первому помощнику. - Налево! Вазен, Смьор, за
ним! - Он повернулся. - Буджир! Направо с Авихом и Хивелем!
     Девять транов немедленно разбились на  три  группы,  чтобы  так  идти
дальше. Это была не только необходимая  предосторожность,  но  она  должна
была произвести впечатление на гостей. У Сваксуса, слева,  ветер  задувает
слабее. Эсквайр не слишком терпелив, но на учениях - один из лучших.
     Ну, а ты сам, Гуннар? Ты что, уже старик? Зрелость, напомнил  он  сам
себе, не всегда дело возраста.
     Он дал сигнал, и на одном фланге  трое  транов  опустили  левые  руки
вниз. Тугие мембраны между запястьями и боками сжались, и  траны  подались
влево.  Устойчивый  сильный  ветер  дул  с  правой  стороны.  Они  вонзили
когти-лезвия  в  лед,  сделав  аккуратный  левый  поворот  на   шестьдесят
градусов. Буджир и его люди повторили тот же маневр, но направо.
     Они уже были близко, и Гуннар подумал, не промедлил ли он.
     - Убавить, - приказал он, и его  товарищи,  опустив  руки,  замедлили
скорость. Негоже  было  бы  достичь  цели  прежде  спутников  на  флангах.
Очевидно, маг, а может быть, и сам ландграф наблюдают за ними из башни,  и
не нужно допускать небрежностей. - И осторожнее тормозите, -  добавил  он.
Недипломатично было бы приветствовать гостей градом льдинок.
     Он легко держал копье в правой ручище. Вот они сейчас  уже  достигнут
места,  где  стоят  чужестранцы,  не  обнаруживающие  никаких   враждебных
намерений. Они были розоволицые и удивительно светлокожие, за  исключением
одного коричневого. Цвет их кожи,  конечно,  различался,  но  в  нем  было
что-то младенческое.
     Он заметил, что Сваксус  быстро  приближается  слева,  дав  некоторую
свободу крыльям. Биджур, должно быть, заметил это и постарался идти  точно
в ритме. Глядя вперед,  Гуннар  не  видел  у  чужестранцев  ни  мечей,  ни
топоров, ни даже ножей. Конечно, подумал он, в этой  металлической  бутыли
могут прятаться еще полсотни вооруженных до зубов людей.
     Все же, желай они драться, они сошли бы на лед, а у Гуннара за спиной
- и солнце и ветер. Пусть попробуют! По крайней  мере,  эти  первые  шесть
будут раздавлены, как букашки. Осторожнее,  дурак!  Опять  ты  рассуждаешь
недипломатично. И сейчас не время для фантазий.
     - Поднять копья! - скомандовал он. - Готовьтесь тормозить!
     Сваксус и Буджир прибыли почти одновременно. Чистая работа,  похвалил
он себя. Если из замка наблюдают, наверняка будут довольны.
     Гуннар и его люди взяли оружие наперевес, слегка развернулись  налево
и затормозили. В ту же сторону полетело множество  льдинок  из-под  когтей
транов. В пришельцев они не попали. Но двое из них отпрянули,  а  те,  что
были впереди, стояли спокойно. Кто-то из задних издал,  однако,  короткий,
высокий звук, значения которого Гуннар не понял. Впрочем,  может  быть,  у
этик странных людей подобное означало смех. То  же  существо  вцепилось  в
друге. Пара, решил он. Тоже - неплохой признак. Хотя  отличить  мужчин  от
женщин здесь было трудно. Без  тщательного  осмотра  понять  невозможно...
Опять тебя куда-то занесло, предостерег сам себя Гуннар. Случись  это  год
назад, мысли его были бы живее.
     Ну, если они кого-то там прячут внутри, это первоклассные  обманщики.
Никто даже не посмотрел в том  направлении.  Все,  за  одним  исключением,
казались недоразвитыми. Но никто явно не был ребенком. Они были  не  столь
уж низкими, но страшно тонкими. И это еще в одежде.
     Со своей стороны, кучка людей была явно под  впечатлением  от  самого
сэра Гуннара. Ну, рыцарь был необычным  представителем  даже  собственного
народа. Он был также высок, как  Септембер,  и  почти  в  два  раза  шире.
Огромные ручищи заканчивались четырьмя пальцами. От запястья к  бокам  шли
сложенные мембранные крылья. Стопы  были  короткие,  с  толстыми  длинными
пальцами. Каждый из  трех  пальцев  ноги  заканчивался  длинным  когтем  с
острым, как бритва, концом; так что на каждой ноге создавался в своем роде
тройной конек. Четвертый палец был коротким и отведенным в сторону. Он мог
служить и тормозом.
     Двигаясь к лодке, траны выглядели нище, так как шли они,  пригнувшись
и не расправляя крыльев. Это  поза  помогала  поддерживать  равновесие  на
коварном ветру. Мощный торс транов покрывал мягкий, короткий  мех.  Каждый
воин был в плаще из густого темно-коричневого меха хессавара, который  был
перехвачен поясом из красивой кожи, с коваными золотыми дисками. На  левом
бедре Гуннара висел большой обоюдоострый меч. Справа торчал зловещего вида
кинжал. На толстой шее болталось  ожерелье  из  уродливых  зубов  крокима.
Капюшон во многом напоминал их собственные на спасательных комплектах,  за
исключением двух щелей для треугольных шерстистых  ушей.  Спереди  капюшон
поддерживался лентой, завязанной под подбородком.
     На прилетевших смотрели узкие светло-желтые, совершенно кошачьи глаза
с темными зрачками, углублявшими их. Нос был широким и плоским,  а  рот  -
полон острых зубов. Траны были всеядными существами.
     Шерсть ив теле была серой, у двух воинов было что-то вроде челки  над
глазами и темные волосы  на  макушке  между  ушей.  Еще  у  одного,  кроме
Гуннара, была короткая борода. Борода же Гуннара  и  волосяной  покров  на
лице были ярко-рыжими.
     - Скажите им что-нибудь, приятель, - шепнул Септембер, сквозь зубы.
     Этан поспешно обдумывал первые фразы, расставляя на место  глаголы  и
вспоминая предлоги.
     - Мы... э... караван, который потерял управление, - начал он, - ветер
обманул нас, и мы теперь отданы на милость случая. - Он  осторожно  сделал
два шага на лед и встал на цыпочки. Затем глубоко  вдохнул  и  выдохнул  в
лицо туземцу. Только бы не заразить чем-нибудь этого стоявшего  перед  ним
медведя.
     Секунды никто не двигался, затем устрашающего вида туземец открыл рот
в широкой улыбке, стараясь, однако, не показывать зубы, и выдохнул  воздух
в лицо Этану.
     - Мое дыхание, - твое тепло, - сказал он с  облегчением.  По  крайней
мере,  эти  пришельцы  -  воспитанные  существа.  Не  важно,  что  имеется
тактическое преимущество, битвы - не будет. - Отложите копья, -  велел  он
своим людям, - они настроены дружественно.
     Последнее было необязательно: все слышали краткую речь Этана и видели
приветствие.
     - Что-то мы сегодня доверчивы, - проворчал себе под нос Сваксус.
     Он не расслабился. Траны с облегчением подчинились. И тут  Этан  чуть
было не сделал роковую ошибку.
     - Не пройти ли вам внутрь корабля, - сказал он, - укрыться  от  этого
адского ветра?
     Гуннар отпрянул и потянулся за своим мечом. То же сделали двое из его
воинов. Как бы он хотел понимать выражение лица чужака!
     - Что? Почему это нам следует уходить от ветра? -  спросил  Гуннар  с
нажимом. Все прочие как будто оцепенели.
     - А, кажется, я понял, - сказал, наконец, Этан, показывая на небо.  -
Наш мир намного теплее. Ваши бесконечные бури тяжелы для нас. Я не  думал,
что вы можете ощущать иначе. Клянусь, я хотел сказать только это.
     Воины снова  расслабились.  Гуннар  не  стал  доказывать,  что  гость
ошибается. Уйти от льда  и  ветра  -  значило  потерять  преимущество,  но
собеседник, кажется, действительного этого не понимал.
     - Я принимаю твои слова, - ответил он, - хотя им и  трудно  поверить.
Сегодня очень приятный летний день, можно свободно ходить  без  плаща.  Но
это правда, я хотел бы осмотреть ваш корабль.
     Он слишком резко сделал переход. Но  ведь  это  и  есть  одна  из  их
главных целей. Он - рыцарь, а не герольд, черт возьми.
     - Это облегчает дело, - сказал Этан, - конечно входите.
     Септембер влез в лодку и протянул руку Этану.
     - Большую часть я понял, - сказал он тихо.  -  А  почему  предложение
уйти от ветра их так насторожило?
     - Не знаю, - ответил Этан,  ища,  куда  поставить  ногу.  Он  влез  и
протянул руку Вильямсу. - Нет, я кажется, понял. Это отряд местных  войск.
Без ветра они  теряют  значительную  часть  маневренности.  Ведь  как  они
двигаются на льду! Заметили, они ведь не поднимались на остров?
     - Верно, - согласился Септембер. -  Большая  битва  на  этой  планете
должна  сочетать  действия   пехоты   и   старинных   парусных   кораблей.
Замечательно.
     - Я бы предпочел бы не видеть никого из них разгневанными. Посмотрите
на их размеры!
     - Может быть, это и не так, как вам кажется. - Люди уже поднялись  на
борт, и сейчас  туда  осторожно  влезали  траны.  -  Я  сам  заметил  одну
интересную вещь.
     -  Какую?  -  спросил  Этан,  наблюдая  за  Гуннаром,  который  жадно
всматривался во все, что было  внутри  лодки,  стараясь  запомнить  каждую
деталь.
     -  Их  вес  должен  был  бы  гораздо  сильнее  вдавливать   когти   в
поверхность. Они,  может  быть,  самая  крупная  мускулистая  особь  после
Питера, но держу пари, что ноги у них легкие, может, даже, частично полые,
как у птиц. Так что они, наверное, гораздо легче, чем можно подумать.  Вы,
дружище, хотя и вполовину меньше, но можете одержать верх в борьбе.
     - Я не желал бы даже в шутку это проверить на практике, - с  чувством
сказал Этан.
     Хотя Гуннар и не принадлежал к многознающим магам, но и  десятилетний
щенок сообразил  бы,  что  этот  удивительный  корабль  неспособен  никуда
полететь.  Огромные  бреши  в  стенках  и  крыше,   разорванные   сиденья,
покалеченная арматура - все говорило о том, что посадка произошла не  так,
как предусмотрено. Он также узнал хорошо знакомые отметины на одной стенке
и крыше и посмотрел на чужаков с уважением.
     - Вы столкнулись с друмом?
     - Боюсь, что да, - ответил Этан, - он нагнал на нас страху.
     Он простодушен, отметил про себя Гуннар.  Ни  один  воин  никогда  не
признается в страхе, даже после поединка с друмом. Но если бы, к  примеру,
на них напал бешеный ставанцер... Вот это - особый случай, тут даже он...
     - Ваше судно, - начал он невинно, - кажется, потерпело ущерб.  Сам  я
не был свидетелем вашего прибытия,  но  считаю  невероятным,  чтобы  такой
большой металлический предмет (не выдавай своим голосом зависти, рыцарь) -
действительно спустился с неба. - Все же он спросил не без трепета: -  Это
- действительно летающий аппарат?
     - Да, - ответил Этан, - мы прибыли с корабля, во много раз  большего.
(Гуннар не скрыл изумления). - Он принес нас из другого  мира,  где  живут
нам подобные. Мы остановились в... в небе над вашим миром, и там произошли
кое-какие неполадки. Мы должны были пересесть в эту маленькую лодку. Потом
произошла еще одна беда, и мы не смогли правильно опуститься. Один из нас,
- добавил он, - погиб при спуске.
     - Я сожалею, - вежливо сказал Гуннар.  Он,  конечно,  не  поверил  их
фантастической истории. Другие миры! Любой ребенок,  прошедший  азы  науки
знает, что Тран-кики - единственный мир во Вселенной, где возможна  жизнь.
Нет, наверно, эта низкорослая и почти безволосая разновидность транов - из
отдаленных областей планеты. Следующие слова Этана как  будто  подтвердили
это предположение.
     - Тут есть небольшое поселение наших людей, много  сатчей  отсюда  на
запад. Мы хотели приземлиться там, но  корабль  вышел  из-под  контроля...
Если вы поможете нам туда добраться, наши предки будут вечно  плясать  вам
хвалебный танец.
     - Сколько сатчей? - спросил Гуннар, не обращая внимания на лесть.
     Этан начал отчаянно вычислять,  вспоминая  свой  просмотр  и  расчеты
Септембера.
     - Кажется, восемь или девять тысяч.
     Один из воинов подавил смех, Гуннар сверкнул на него глазами. Но он и
сам чуть не улыбнулся. Восемь-девять тысяч! Быстрый поход на шивах  вокруг
провинции.
     - Такие дела, - сказал он спокойно, - должен решать ландграф.
     - Ландграф?
     - Да. В большом замке в Уонноме. Вы встретитесь с  ним  и  с  членами
Совета, когда мы прибудем.
     - Это нам подходит, - впервые заговорил Септембер. - И,  думаю,  пора
нам представиться друг другу.
     - Правильно, - сказал Гуннар. -  Я  -  сэр  Гуннар  Рыжебородый,  сын
Стэмсбрука Рыжебородого  младшего,  правнук  Дугаи  Дикого.  Мои  сквайры,
Сваксус даль-Джаггер, - высокий, стройный воин выступил вперед, - и Буджир
Хотанг. Вассалы и воины ландграфа, - он стал перечислять. - Вазен Терсунд,
Смьор Тол, Авих-лет-Откамо и Хивель Вуонислати.
     - Я - Этан Форчун, это - Сква Септембер, Миликен Вильямс...  -  и  он
начал перечислять всю группу.
     - Только одно прозвище, - спросил Гуннар, показывая на Уолтера.
     - Преступник... ээ... порученный нашей опеке, - сымпровизировал Этан.
- Поэтому имеет одно имя.
     Узнав, что дю Кане отец и дочь, Гуннар  был  слегка  разочарован:  он
сильно спутал возраст и взаимоотношения. Значит, не супруги,  а  папаша  и
девчонка. Вот как.
     - Несмотря на твое приветствие, друг Этан, я должен убедиться, что вы
- настоящие теплокровные, а не какая-то обманная  видимость.  Прежде,  чем
подумать, как можно вам помочь, нужно решить этот важнейший вопрос.
     Буджир зашептал на ухо командиру:
     - Зачем, сэр? Они ведь явно...
     - Молчание, сквайр. Стьорва кажется кустиком, но она - кусается.
     Сконфуженный Буджир пробурчал что-то и отошел.
     - Что там? - спросил Септембер.
     - Думаю, ему надо убедиться, что мы с ними - той же  породы.  Это  не
совсем  так,  но  ему,  видимо,  нужно  успокаивающее  сходство.  -   Этан
повернулся к рыцарю. - Как мы можем оказать вам эту небольшую услугу,  сэр
Гуннар?
     Огромный тран подошел к Колетте. Она держалась хорошо, но глядела  на
его хищное лицо не без опаски.
     - Что там ему надо? - пробурчала она на земноанглийском.
     Этан быстро переговорил с Гуннаром. Септембер улыбнулся.
     -  Наши  жизни  поставлены  на  карту,  -  проворчал  он,   -   лучше
послушаться. - Гуннару он сказал на транском:
     - Осторожнее. Она - с норовом.
     Рыцарь кивнул. Этан обратился к Колетте на земноанглийском.
     - Думаю, вам надо расстегнуться, Колетта.  Будет  холодно  только  на
минутку.
     - Вы с ума сошли? Я что, должна позволить этой смеси слона с котом на
меня пялиться?
     - Ему, - успокаивающе  сказал  Этан,  -  надо  убедиться,  что  мы  -
нормальные млекопитающие.  Вы  -  наше  единственное  доказательство.  Или
лучше, чтобы вас зажарили?
     - Ну, Колетта, - начал дю Кане, - я не думаю...
     - Хорошо, - спокойно сказала Колетта, начав расстегивать пальто. Этан
заметил, что остальные траны наблюдали за ней больше, чем  с  бесстрастным
интересом.
     Она  слегка  вздрогнула,  когда  Гуннар  дотронулся  до  нее   своими
огромными лапами, но в остальном флегматично перенесла краткий осмотр.
     - Удовлетворены? - спросил его Септембер.
     Колетта стала застегиваться.
     - Вполне, - ответил тот. Про себя он еще раз заключил, что эти люди -
уменьшенный вариант его племени, но с гораздо лучшей техникой.
     - Все в порядке, Колетта? - заботливо спросил ее Этан по-английски.
     - Да, кажется. - Она была слегка потрясена, и даже не  заметила,  что
он не назвал ее "мисс дю Кане". - Надеюсь только, что у него нет блох  или
вшей.
     - Что она говорит? - спросил Гуннар.
     - Что она польщена твоим вниманием, - спокойно сказал Этан.
     - Ага. Хорошо, друг Этан. Ландграф и Совет решат, как  быть  с  вашей
просьбой - помочь добраться до вашего дома.
     - Не совсем до дома, -  сказал  Этан,  бессознательно  избегая  новой
тонкой ловушки, - просто до нашего небольшого поселения в вашем мире.
     - Ладно. В любом случае, Совет  обсудит  это  дело.  -  Про  себя  он
подумал, что при том, что Орда всего в  одном-двух  малетах  отсюда  и  на
счету каждый клинок и парус, ответом будет, скорее всего, вежливый  отказ.
Вслух он этого не сказал. Может быть, от них  будет  польза.  Не  надо  их
сразу разочаровывать. Вот если они согласятся пожертвовать останками своей
лодки, это будет в их пользу. Тянуть с этим делом не следует.
     - Значит, ваш корабль больше не может летать?
     - Нет, - печально ответил Этан.
     - Можно ли его починить?
     - Не думаю, - встрял Септембер, -  требуются  возможности  ремонтного
дока класса О-Г. Ближайший - в нескольких парсеках.
     Гуннар взглянул на него. С Этаном он уже освоился, но не  знал,  чего
ожидать от этого, почти такого же здоровяка, как  он  сам,  но  с  гораздо
худшим акцентом, чем у Этана. А тот, видимо,  был  даже  доволен,  заметив
испытующий взгляд рыцаря.
     - Тогда, - продолжал рыцарь как бы между прочим, - не  будете  ли  вы
возражать, если мы  это  как-то  используем?  -  Он  напряженно  ждал.  Не
хотелось проливать кровь, но столько обработанного металла...
     Ему показалось, что они не собираются  отклонять  просьбу.  Но  ответ
Этана превзошел его ожидания.
     - Конечно. Пусть будет вам на пользу.
     Даже Сваксус выглядел удивленным.
     - Только учтите одну вещь, - добавил Септембер, - едва ли  ваши  люди
смогут обработать этот металл.
     - Наши мастера, - возразил Сваксус,  выпрямляясь  в  полный  рост,  -
умеют работать с бронзой, медью, серебром, золотом,  джунитом,  железом  и
ковать хорошую сталь.
     - Замечательно. Поверьте, я желаю им  удачи.  Если  спи  смогут  лить
дюраллой в ваших ремесленных печах, я первый буду  рукоплескать.  Если  вы
еще сможете заставить друмов возить грузы...
     Тут  несколько  воинов  не  удержались  от   смеха,   что   разрядило
обстановку.
     - Если бы мы _э_т_о_м_у_ научились, -  улыбнулся  Гуннар,  -  нам  не
нужен был бы металл.
     - Есть  уже  готовые  куски  и  обломки,  которые  вы  можете  как-то
использовать, - продолжал Септембер, - рамы сидений, нагреватели и прочее.
Я рад был бы вам предложить несколько миль проволоки, но боюсь,  здесь  ее
не так много.
     Он не стал объяснять  назначение  и  устройство  сложных  механизмов:
огорченный воин может  стать  разгневанным  воином,  который  свои  эмоции
разрядит с помощью острых предметов.
     - Посмотрим, - сказал Гуннар, поворачиваясь к Этану.  -  Значит,  нет
возражений, друг Этан?
     - Нет, лодка - ваша, друг Гуннар.
     - Отлично. А теперь - время увидеться с  его  светлостью.  -  Он  был
восхищен: ни капли  крови,  и  такая  добыча!  А  может  быть,  и  будущие
союзники, правда, очень уж плюгавенькие.
     - Мы готовы, как и вы, - начал Этан, и вдруг остановился. - А...  как
вы предлагаете добраться до этого вашего замка?
     Гуннар подумал, что он, должно быть, ошибся. Наверно, это -  дети,  в
лучшем случае - подростки.
     - Доехать по льду на шивах, - терпеливо объяснил он, - тут  скользить
минут пятнадцать, или втрое больше, если против ветра.
     - Вы хотите сказать, что надо скользить по льду? Боюсь, мы не  сможем
по нему передвигаться.
     - Почему? - повысил голос Сваксус, снова потянувшись к мечу.
     - Потому, - ответил Этан, расстегивая костюм и показывая руки, -  что
у нас нет крыльев и, - он снял ботинок, - у нас нет ни когтей, ни коньков.
- Он быстро надел ботинок, так как ноге стало холодно.
     Гуннар уставился на обутую ногу, поняв свою ошибку. Его  теория,  что
перед ним - просто меньшая разновидность ему подобных, растаяла  как  дым.
Его ошеломила мысль об их полной  чуждости,  с  их  речью,  передвижением,
немыслимым летучим кораблем.
     Непобедимый рыцарь Софолда был смущен.
     - Но... если у вас нет ни данов, ни шив, - сказал он растерянно, - то
как же вы двигаетесь? Ведь не ходите же все время на подошвах?
     - Ходим довольно много, - ответил Этан, показывая. - Еще у  нас  есть
небольшие механизмы, которые перевозят  нас  с  места  на  место.  Еще  мы
бегаем, - и он продемонстрировал и этот людской навык.
     - Мы тоже ходим, втянув наши шивы, - пробормотал Гуннар. - Но  _в_с_е
_в_р_е_м_я_ так ходить... это ужасно!
     - Многие из людей тоже так считают и стараются делать это  как  можно
меньше, - признался Этан. - Но в нашем мире есть  края,  очень  подходящие
для шив, хотя не так много. Океаны у нас не твердые, а жидкие.
     - То есть, - удивленно спросил Гуннар, - как внутри мира!
     -  Интересно!  -  впервые  вмешался  Вильямс.  -  Ясно,  что  у   них
сохранились в памяти отдельные разломы льда и полыньи. Если большая  часть
их поверхности такова, как здесь,  легко  понять,  что  их  мудрецы  могут
заключить, что мир - полый и наполнен водой.
     - Какие  унылые  края  у  вас  дома,  -  сказал  Гуннар  с  искренним
сочувствием. - Не хотелось бы мне там побывать.
     - О, - сказал Этан, - во многих мирах, и на Земле тоже,  есть  немало
мест, где вы почувствуете себя как дома.
     - Так вы совсем  не  можете  передвигаться  по  льду?  -  переспросил
рыцарь. Трудно было принять такую вопиющую ненормальность.
     - Не совсем... Если приходится, у нас есть  искусственные  "шивы"  из
металла, в том числе в нашем мире. Но у нас с собой их нет: в такие лодки,
как наша, их не берут. И боюсь, что даже на них на таком ветру я  упал  бы
через несколько метров...
     - Ничего страшного, - сказала Колетта, но он проигнорировал ее слова.
     - Я вызову сани, - решительно заявил Гуннар. - Буджир, возьми  Хивеля
и позаботьтесь об этом.
     Сквайр кивнул и удалился вместе с воином. Люди с  удивлением  следили
за их движением по льду. Вильямс был в восхищении.
     На льду сквайр полез в ранец воина  и  достал  хорошо  отполированное
зеркало в треть размера его  туловища.  Оно  было  установлено  на  темной
деревянной подставке и выглядело как металлическое. Сквайр  привел  его  в
равновесие и настроил по солнцу, а воин  установил  подставку  на  льду  и
зафиксировал на раме. Теперь оно смотрело  на  те  западные  острова,  что
разглядел  с  дерева  Этан.  Зеркало  было  снабжено  щитком.  Пока  воины
поддерживали сооружение, сквайр особым образом стал открывать и  закрывать
зеркало. Почти сразу на горизонте появилась серия ответных вспышек,  после
чего движения сквайра убыстрились.
     - Ясно,  -  заметил  Септембер,  -  что  звуковая  коммуникация,  как
барабаны или трубы, здесь  не  сработает.  Такой  ветер  заглушит  хороший
барабан и в полукилометре или меньше.
     Вильямс спросил Гуннара:
     - А как же ночью?
     - Хорошо работает свет  факелов,  отраженный  зеркалами.  На  далекие
расстояния  мы  используем  передаточные  станции  с  зеркалами  побольше.
Конечно, если их не разрушат.
     - Разрушат? - спросил Этан. В голосе Гуннара было напряжение, и Этана
заинтересовала больше интонация.
     - Да. Орда сжигает их, чтобы не было вестей о ее нападениях. Она даже
запрещает  их  сооружение,  но   многие,   прикинувшись   незнающими,   их
восстанавливают.
     - Орда, - спросил Септембер будто без особого интереса. - Какая Орда?
     - Боюсь, вы скоро узнаете это, - ответил Гуннар. - У  нас  пока  есть
время. Я котел бы побольше узнать о вас  и  вашем  замечательном  небесном
корабле.
     - Многое вы не по... найдете неинтересным, сэр Гуннар, - сказал Этан.
- Но я буду счастлив вам все показать.
     Во время  бесед,  пока  не  прибыл  санный  паром,  Гуннар  обнаружил
неплохое знание основ астрономии.  На  Тран-ки-ки  редко  бывает  облачная
погода, отметил Этан задумчиво.
     После того, как Вильямс ответил на несколько вопросов о его родине  и
о корабле, Гуннар спросил его, не маг ли  он.  Услышав,  что  он  учитель,
Гуннар не нашел особой разницы. Несомненно, Вильямсу и  Ээр-Меезаху,  магу
самого  ландграфа,  будет  о  чем  поговорить.  Вильямс  воспринял   такую
перспективу с нескрываемым энтузиазмом.
     Вильямс пытался также рассказать про большой корабль с двигателем КК,
но  Гуннар  отверг  это:  из  металла  нельзя  построить   такое   большое
сооружение.
     - Почему же он не спустится за вами? - спросил Гуннар.
     - Попросту говоря, он не может это сделать, - ответил учитель. -  Это
привело бы к катастрофе в любом месте планеты, где бы ни произошло.
     - Хо, - выдохнул с сомнением Гуннар. Поверить в такой большой корабль
из металла, не дурак же он, в самом деле.
     Также не мог он принять понятие невесомости. Сила  притяжения  -  это
понятно.  Когда  человеку  отрубают  голову,  она  падает  вниз.  (Колетта
смутилась, когда Септембер  заботливо  перевел  ей  это).  Знал  он  также
гутторбинов, крокимов и другие летающие существа, и все они что-то весили.
Он немало убил их, чтобы понять это.
     Тран с интересом осмотрел и мертвое тело Котабита. Оно не разлагалось
в этом "холодильнике",  что  было  им  на  руку:  опытный  воин,  конечно,
определил, что шея сломана не от  несчастного  случая...  Но  все  это  не
представляло  для  гостя  главный   интерес.   Гораздо   внимательнее   он
рассматривал замерзшую приборную доску.
     В то же время Этан и Септембер узнавали  о  жизни  на  Тран-ки-ки  от
Гуннара. Уонном был  столицей  и  ближайшим  крупным  городом  на  большом
острове Софолд. Софолд простирается на много куджатов на запад. Он владеет
также небольшими островами вокруг,  на  один  из  них  они  и  попали.  На
островах, побольше, есть население и гарнизоны. Уонном Саунд -  прекрасная
естественная гавань, центр процветающей  торговли.  На  возвышенности,  на
острове, бьют горячие ключи. Там -  естественная  база  литейных  цехов  и
кузниц. Остров также богат рудой некоторых металлов, его жителям доводится
торговать с другими обитателями Тран-ки-ки.
     Распространено культивирование растений. Как все  обитаемые  острова,
Софолд самоснабжаем. Большое  подспорье  -  собирание  пика-пины,  которая
растет быстро, - только убирай. Когда Этан спросил,  собирают  ли  большой
пика-педан, сэр  Гуннар  посмотрел  на  него  странно,  а  Сваксус  весело
хмыкнул.
     Он объяснил, что только  сумасшедший  или  невежда  рискнет  собирать
растущий пика-педан. На нем ведь пасутся ставанцеры.
     - Что еще за ставанцеры? - с интересом спросил Септембер.
     Этан снова порылся в своей памяти.
     - Не помню... что-то знакомое... нет, никак, наверное,  заблокировало
память. А что? Вы хотели бы создать ранчо?
     Септембер улыбнулся:
     - Фермерство не принадлежит к моим многочисленным талантам.
     - Минуточку. Я вспомнил значение этого названия: "громоед".
     - Звучит не очень  угрожающе.  Ладно,  мы  не  собираемся  отправлять
экспедицию за пика-педаном. Расспросите его о местных ворах... властях.
     Выходило, что не раз упоминавшийся Совет состоит  из  местной  знати:
управляющих,  мэров,  мировых  судей.  Он   возглавляется   наследственным
ландграфом, чье слово - решающее, хотя  ему  можно  возражать  на  Совете.
Власть ландграфов  коренится  в  благородном  происхождения.  Значительная
часть их личного богатства и казны происходит из  традиционных  податей  и
налогов на торговлю.
     - Что за птица этот ландграф? - спросил Септембер.
     - Бесстрашный, блестящий, мудрый  правитель,  -  ответил  Гуннар.  Он
наклонился и объяснил, понизив голос:
     - Он жесток, как прошлогоднее вяленое  мясо,  но  если  вы  с  самого
начала будете говорить ему правду, все обойдется нормально.
     - Звучит очень хорошо, настоящий правитель,  -  сказал  Этан  громко,
затем сам понизил голос. - Понимаю. Наш тоже иногда таким бывает.
     Гуннар кивнул, но посмотрел вопросительно:
     - Иногда?
     - Я сам не  очень  это  понимаю,  сэр  Гуннар...  У  него,  возможно,
возрастные болезни... или что-то  еще.  -  Он  улыбнулся,  но  сжал  губы,
заметив что Гуннар отпрянул. - Простите, я забыл, что  показывать  зубы  у
вас не знак дружбы.
     - Да, это у вас странный обычай, - согласился рыцарь.
     - И еще один вопрос, - сказал Этан. - Хотя я уверен, что ваши  повара
- лучшие на планете, у нас есть собственный запас еды, который  мы  хотели
бы взять с собой.
     - Если количество не слишком велико, на пароме хватит места.
     - И, пожалуй, пора приготовиться к погрузке, - сказал Септембер.
     - Боюсь, что ее придется осуществлять вам, - вздохнул Этан.
     Паром на полозьях был громоздким, но добротным. Это было  треугольное
сооружение из крепких бревен, покрытое циновками, с  деревянными  перилами
по пояс. По пояс - транам. Команда состояла из  четырех  человек.  Хозяин,
купец  Та-ходинг  уставился  на  разбитую  лодку  жадными   глазами,   что
показалось Этану очень знакомым.
     Примерно в  трети  расстояния  от  носа  была  единственная  мачта  с
единственным квадратным парусом  между  двумя  поперечными  балками.  Плот
стоял на трех полозьях из серого камня, двух по  задним  углам  и  одного,
поменьше,  впереди.  Два  на  корме  были  соединены  с  двойным  колесом,
управляемым двумя транами.
     - Хороший корабль, - сказал Этан хозяину парома.
     - Для всех моих предков - честь, что вы  -  на  борту  моего  жалкого
судна, великие пришельцы со звезд! Моя семья вечно будет греться  в  лучах
вашей славы. Мои дети и жена...
     Хозяин продолжал эту невозможную лесть, пока Септембер  не  прошептал
что-то Гуннару.
     - Нет, - ответил рыцарь, - это не должно  было  быть  известно  всем.
Ландграф желает, чтобы  все  прошло  как  можно  спокойнее.  Но  там,  где
касается денег, - он пожал плечами совсем по-земному. Этан начал понимать,
какой подарок для них представляла собой их разбитая лодка.
     - Ясно, - сказал Септембер, принимая от двух воинов ящик с  припасами
и ставя его на палубу. Воины  управлялись  с  ящиком  с  видимым  усилием.
Гуннар молча наблюдал за  работой.  Интересно,  заметил  ли  он,  с  какой
легкостью обращался с тяжелым ящиком сам Септембер.
     - Светильник, который будет сиять... - Та-ходинг следовал за  другими
людьми, по-прежнему расточая славословия.
     -  Простите...  -  начал  Вильямс,  и  Этан   ускользнул,   испытывая
благодарность к учителю, спасшему  его  от  бесконечного  потока  слащавых
банальностей. - Почему ваши полозья сделаны из камня? - спросил Вильямс.
     - Увы, - ответил капитан,  -  дерево  быстро  разрушается,  а  металл
недоступен даже богатому человеку, к которым я,  конечно,  не  принадлежу.
Существует огромный паром, которым сообща владеют люди в Вад-озере.  Он  в
шесть раз больше моего  суденышка.  Его  парусами  можно  устлать  хорошую
гостиницу, а полозья сделаны из спинных костей больших ставанцеров.  -  Он
горестно покачал головой. - Он так легко ходит, даже против  ветра.  Такая
маневренность под всеми парусами, скорость, доходы... ах, какие доходы!
     Да, подумал Этан, чужой, а много общего. Может быть, и есть где-то  в
галактике народ бородатых мудрецов, презирающих  богатство,  но  этот  мир
пока не открыт.
     - Ну вот и все, - удовлетворенно произнес Септембер. Так оно и было.
     Этан поймал себя на том, что все время поглядывает вперед, туда,  где
жил Гуннар.
     Гуннар проследил, как на борт взобрались последние из людей.
     - Все готово? - Он повернулся к капитану. - Та-ходинг! Все  на  борт!
Отправляемся.
     - Как прикажет ваша доблесть. Я греюсь в лучах...
     - Я - не один из твоих  покупателей,  Ходинг,  -  рявкнул  Гуннар.  -
Ландграф платит тебе, так что не трать на меня свою лесть. - Он повернулся
к сквайру. - Сваксус, возьми с собой Смьора  для  доклада  о  нас.  Сообщи
также Лонгаксу и посмотри, чтобы маг непременно присутствовал. Если только
он уже не ждет тебя, высунув язык от нетерпения. Сдержись на этот  раз,  и
чтоб никаких этик твоих кровожадных фантазий.
     - Есть, сэр, - сказал Сваксус, кажется, несколько  холодно.  -  Прошу
полагаться на меня.
     Гуннар ответил ему той  же  улыбкой  одними  губами,  они  обменялись
выдохами. Хотя не было явной разницы  в  возрасте,  Гуннар  казался  Этану
намного старше.
     - Я знаю, на тебя можно положиться, Сваксус. Попутного ветра!
     Сваксус хлопнул рыцаря по плечу, затем позвал Смьора, и  они  исчезли
за бортом. Они устремились на юго-запад, чтобы добраться до  своего  дома.
Не удивительно, что они летели быстрее большого парома -  лишь  обкусывали
вокруг рта льдинки и сплевывали по ветру.
     На пароме была единственная  деревянная  кабина  позади  единственной
мачты. Может быть, по их понятиям, на дворе и стоял знойный  летний  день,
но Этану было холодно. Внутри, вдали от  окошек,  дю  Кане  притулились  к
сложенным товарам. Там же стояло что-то вроде небольшой  печки  с  трубой,
выходящей через крышу. Огня не было. Вильямс сидел у дверей,  Уолтер,  как
всегда, забился в самый темный угол.
     - Конечно, это не первый класс, - слегка попытался пошутить  Этан,  -
но при беглом осмотре...
     Колетта сверкнула на него глазами, Вильямс ничего не сказал:  он  был
поглощен изучением интерьера.
     - Видите, сказал он, показывая на стенку, - они  используют  доски  и
деревянные  колышки,  ловко  укрепленные  в  нужных  местах  железными   и
бронзовыми гвоздиками. Большинство принадлежностей этой печки - бронзовые,
частью - медные, но корпус железный. Вот  там,  где  задвижка,  колышки  с
железными наконечниками. Ручки с особенно красивыми завитками.
     - Должно быть, гордость Та-ходинга, - заметил Этан, мысленно  пытаясь
оценить работу ремесленников.
     - Не удивительно, - согласился учитель. - Я  не  нашел  здесь  ничего
подобного керамике, потому что вода на гончарном круге должна замерзать.
     Неожиданно паром накренился. Колетта пискнула.
     - Что там еще? - простонала она.
     - Пойду посмотрю, - вызвался Этан.
     - Я думаю, капитан слегка повернул  его  навстречу  ветру,  -  заявил
Вильямс, - скоро мы...
     Этан вышел из кабины, не дослушав его. Он вновь очутился на ветру. Он
уже не то, чтобы привык к нему, но это уже было не  настолько  непривычно,
чтобы вызывать из глубины  души  проклятия.  Септембер  стоял  на  носу  и
разговаривал с Гуннаром.
     Парус трещал. Они теперь шли тем же  курсом,  что  Сваксус  и  Смьор,
которые давно исчезли из виду.
     - С вашими людьми все в порядке? - заботливо осведомился Гуннар.
     - Насколько возможно. - Септембер посмотрел по сторонам. Уолтер сидел
в углу, Колетта выглядела то нахальной, то  испуганной,  отец  ее  впал  в
безразличие, а Вильямс был поглощен своими наблюдениями.
     - А вы, дружище? - спросил Септембер у Этана. Ветер трепал его  белые
волосы.
     - Я... - Этан не обнаружил у себя каких-то особых чувств, так как все
время был занят. - Мне... холодно...
     - Коротко, но ясно. - Он хотел было хлопнуть Этана по спине,  но  тот
увернулся с улыбкой. Ветер жег лицо.
     - Мы, кажется, набираем скорость. - Парус грохотал между двумя реями.
Один из моряков расположился у паруса, тогда как капитан  и  другой  моряк
управлялись с двойным колесом. Капитан  усердно  пытался  вывести  среднее
между ветром и нужным направлением, глядя то на небо, то на парус,  то  на
лед.
     - Готовься, - разносился  его  крик.  -  Навались!  -  И  он  яростно
наваливался на штурвал, чтобы повернуть его направо.
     Паром  стал  медленно  двигаться  вправо.  В  какое-то  мгновение  он
повернулся против ветра, и парус забился о мачту с  таким  треском,  будто
раскололась доска. Двое  моряков  схватились  за  перекладины  и  потянули
одновременно, парус принял новую конфигурацию, и они на  хорошей  скорости
направились к северо-западу.
     - Хорошая работа! - в восторге  закричал  Септембер.  Он  двинулся  к
корме, держась за  поручни.  Этан  пошел  за  ним.  Ему  хотелось  поближе
посмотреть на парус. Все, что здесь постоянно использовалось, представляло
коммерческую  ценность.  Этот  материал  оказался  толще  парусины  и  был
неизвестен Этану. Но при такой силе ветра  он  выглядел  чересчур  легким.
Цвет был светло-желтый, едва ли естественный.  Гуннар,  пошедший  за  ним,
подтвердил это:
     - Внутренность пика-пины мягкая, но  оболочка  -  тонкая  и  твердая.
После сушки и обработки на ткацком станке из нее получается очень  прочная
ткань. Паруса, канаты, дюжина полезных вещей.
     - Что вы говорите! - заметил  Септембер,  окончивший  краткий  осмотр
рулевого механизма. Затем он сделал нечто, отчего Этан чуть  не  закричал.
Схватив своими ручищами нижний край паруса, он вдруг рванул его в обратном
направлении.  Этан  ожидал,  что  здоровяка  сейчас  повалят  разгневанные
моряки.
     Но на него не обратили  внимания.  Та-ходинг  даже  не  оторвался  от
своего колеса, как и остальные матросы. Биджур и другие  воины  продолжали
рассказывать друг другу истории.
     А Септембер с глубоким вздохом отпустил парус. Как мог заметить Этан,
в материале был лишь очень маленький разрыв.
     - Прочно, одно слово, - прохрипел Септембер. - Если  несколько  слоев
этого материала накрепко соединить, получится хороший щит, а?
     Гуннар посмотрел на него с уважением:
     - Не воин ли ты, друг Септембер?
     - Скажем, я кое-что понимаю в этом деле.
     - Может быть,  но  только  выделанная  шкура  хессавара,  с  деревом,
бронзой или железом, лучше. Кроме всего, ее труднее поджечь.
     - А! Я не подумал об этом.
     - Не желаешь ли попробовать мой меч? -  предложил  Гуннар,  входя  во
вкус военной игры.
     Септембер явно был соблазнен. Но не рискнув привлечь внимание к своим
скрытым способностям или их отсутствию, он вежливо отказался:
     - Не сейчас, друг Гуннар. В будущем, в более удобных обстоятельствах,
если еще будет случай...
     - Когда придет Орда, будет много случаев, - невесело заметил  рыцарь.
Он кивнул и пошел побеседовать с капитаном.
     - О какой это Орде он говорит? - спросил Септембер.
     - Не знаю, - сказал Этан, глядя вслед  рыцарю,  -  но  у  меня  такое
чувство, что мы не приблизимся к Арзудуну, пока сами этого не узнаем.



                                    5

     На самом деле они затратили меньше времени, чем  рассчитывал  Гуннар.
Ветер достиг скорости 60 километров в час, но в ловких руках Та-ходинга  и
его крошечного экипажа неуклюжий паром быстро скользил по  льду.  Купец  в
подобной ситуации мог бы начать суетиться, но он был опытным моряком - или
точнее, полярным путешественником.
     Было весело стоять на остром носу парома и позволять  ветру  обжигать
лицо. Он бил в снегозащитные  очки  и  пытался  сорвать  большой  капюшон,
закрывавший почти целиком голову и лицо  Этана.  Сердитый  воздух  обладал
мягкостью свежезаточенного скальпеля. Но создавал  хорошее  настроение.  А
насколько стало бы веселее, если  бы  еще  и  потеплело...  Сможет  ли  он
согреться когда-нибудь?
     Он чувствовал, что Гуннар стоит рядом с ним.
     - Уонном, - пробормотал рыцарь, - и остров Софолд. Мой  дом.  И  твой
тоже, друг Этан.
     В течение следующих нескольких секунд не  было  видно  ничего,  кроме
линии  горизонта.  Но  когда  паром  немного  приблизился,  перед  глазами
развернулась живописная картина. Этан осознал это, когда они уже двигались
под каменными башенными стенами среди группы таких  же  паромов.  Все  они
были построены по какому-то  треугольному  проекту,  и  большинство  имело
такие же размеры, как и их корабль.
     Встречались и в два, и в три  раза  большие,  а  один  даже  достигал
метров девяносто в длину. У него была  двухэтажная  центральная  кабина  и
кабинки поменьше, впереди и сзади. На палубах виднелось множество корзин и
коробок, привязанных, чтобы не унес ветер.  Многие  из  них  были  накрыты
таким же материалом, из которого были сделаны паруса. Внешне большой паром
выглядел ярче. Тут и там его украшали декоративные  детали  из  металла  и
кости. Паруса разбрасывали радугу на льду. Этан  понял,  что  любой  цвет,
кроме белого и зеленого, во льдах  легко  различим  на  расстоянии  многих
километров.
     Двигаясь под  западным  ветром,  несколько  кораблей  обогнали  их  с
огромной скоростью. Все направлялись к одному и тому же месту:  свободному
пространству между стенами. По его краям высились две массивные  башни  из
серого камня. Огромные стены простирались справа и слева,  искривляясь  на
большом расстоянии.
     Этан наклонился к входу в кабину и крикнул внутрь:
     - Мистер дю Кане, Колетта, Миликен, можете выйти и  взглянуть.  Мы  у
цели.
     - Где бы она ни находилась, - пробормотала Колетта.
     Через несколько секунд все выстроились на  носу  парома.  Аккуратными
движениями Та-ходинг вел корабль по строго  намеченному  курсу,  мастерски
маневрируя между соседями.
     На верхних площадках  вздымавшихся  ввысь  башен  виднелись  патрули.
Паром проскользнул вдоль стен,  двигаясь  рядом  с  великолепным  торговым
транспортом с оранжевыми парусами и искусно  вырезанными  перилами.  Вдруг
рей соседской мачты взлетел вверх и едва не задел парус парома.  Та-ходинг
выпалил тираду, из которой Этан понял только половину.
     На палубе соседнего корабля появился человек  с  луком  и  подошел  к
перилам. Это было первое свидетельство того, что местным жителям  известна
стрельба из лука. Человек  сделал  угрожающее  движение  своим  оружием  в
направлении людей на пароме, но Гуннар вышел вперед и что-то тихо сказал -
настолько тихо, насколько позволял ветер. Грубиян сразу замолчал и исчез.
     - Как вы подойдете к гавани? - спросил Этан. - Не вижу никаких ворот.
     - С помощью сети из плетеных канатов, - ответил воин. - Ворота должны
оставаться на льду.
     - Почему?
     - При помощи хорошего огня можно сделать подкоп. Сами  стены  глубоко
уходят в лед, но ворота так сделать нельзя. Зато там  есть  Великая  Цепь.
Она проходит от одной башни около ворот до другой  и  может  сдержать  все
корабли, кроме самых крошечных.
     Стены, как  заметил  Этан,  были  в  несколько  метров  толщиной,  со
множеством помещений вверху для маневрирования войска,  высотой  метров  в
двенадцать. Башни слегка возвышались за ними.
     За воротами он увидел, что стены  полностью  окружали  гавань.  Такое
инженерное решение заслуживало уважения.
     Уонном был устроен идеально для порта  во  льдах.  Остров  тянулся  с
запада на восток. Гавань и  город  находились  в  восточной  части.  Таким
образом, внутри порта моряков защищал от постоянного западного ветра  весь
остров,  но  при  выходе   из   гавани   их   паруса   сразу   надувались.
Путешественники, двигающиеся с  востока,  преодолевали,  конечно,  большие
трудности, но в конце  концов  тоже  находили  тихую  пристань  и  высокие
защищающие стены.
     Этан еще раз осмотрел впечатляющее сооружение. Он задумался, какая же
угроза может беспокоить здесь Гуннара?
     В просторном порту стояли дюжины паромов и одно маленькое симпатичное
суденышко. Торговый транспорт пришвартовывался к длинному, узкому причалу,
встроенному прямо в лед. Поскольку ледовые корабли никогда  не  качало  на
несуществующих волнах, причалы  едва  выступали  над  "водой".  Деревянные
краны и подъемные блоки добавляли порту беспорядка и движения.  У  никогда
не меняющейся линии прилива, где лед встречался с землей, начинались  ряды
маленьких строений. Подъемные механизмы разных форм  и  размеров  работали
возле них.
     Несколько местных жителей повернули головы к проходящему мимо парому,
но Этан был слишком погружен в наблюдения, чтобы заметить это. От причалов
земля круто уходила  вверх  я  исчезала  в  сумасшедшей  тесноте  двух-  и
трехэтажных домов.
     Между зданиями виднелись узкие улочки, выложенные  гладкими  плоскими
камнями. Вдоль каждой, посередине, сверкала полоса льда; у всех домов были
каменные или металлические трубы и высокие  крыши.  Если  бы  Этан  провел
больше времени за изучением исторических записей, а не торговых каталогов,
он  мог  бы  поразиться   сходству   этого   городка   со   средневековыми
европейскими.
     Ледяные полосы в центре  улиц  были  искусственными,  сделанными  при
помощи специальных форм. Даже с большого расстояния  Этан  заметил  черные
точки, несущиеся в сторону порта с огромной скоростью. Было очевидно,  что
ледяные уклоны сделаны для спуска. Быстрый транзит через Уонном не являлся
проблемой, пока не двигались в гору.
     Над городом слева и  справа  возвышались  крутые  скалы.  Между  ними
находилась низкая седловина. Цепляясь за скалы слева и, словно вгрызаясь в
гору, справа стоял огромный замок  Уонном.  Он  был  построен  так,  чтобы
сливаться с опоясывающими порт стенами.
     Замок,  как  сообщил  сэр  Гуннар,  был   основан   великим   рыцарем
Кригсвирд-ту-Калстундом в 3262 году СНЦ. Познания Этана в местной  системе
летоисчисления являлись  нулевыми,  но  замок  и  в  самом  деле  выглядел
древним.
     Остров был устроен как дверной порог, - с портом и городком Уонном  в
самой высокой части. От города земля резко взмывала вверх в  высшей  точке
острова. Оттуда она спускалась длинным, аккуратным склоном к полосе льда и
широкого поля пика-пины. Среди гор колыхался столб черного дыма.
     - Пика-пина - пояснил Гуннар, - защищает нас от нападений и  ветра  с
запада. Стены и замок служат для того же в отношении  города  и  восточной
части острова.
     - А север и юг? - поинтересовался Септембер.
     - Вокруг большей части острова стоят стены, но гораздо ниже и  слабее
этих.  Но  все  амбары,  корабли  и  литейные  заводы  находятся  в  этой,
возвышенной  части  Софолда.  Они  защищены  мощными  стенами  и  высокими
скалами. Противник не может  подойти  с  севера  или  с  юга  и  совершить
успешное нападение. Ему удастся опустошить поля, возвышенности,  пастбища.
Это не даст ему ничего, кроме удовольствия. Поля можно перезасадить,  дома
перестроить,  используя  накопленные  запасы   провинций.   Уонном   может
обеспечить необходимым все население Софолда, если понадобится.
     - А как насчет атаки со стороны  земли?  -  продолжал  интересоваться
Септембер.
     Гуннар бросил на него снисходительный взгляд.
     - Я вижу, ты нас не понимаешь. Никто не станет воевать на земле, если
может в четыре раза лучше маневрировать на льду. Я  должен  развеять  твое
недоумение.  Корабли  и  караваны  оказываются  в  большей  опасности   за
пределами  льда.  Лишь  немногие  из  них  могут  двигаться  быстрее,  чем
вооруженный человек при дующем ему  в  спину  западном  ветре.  Попытаться
занять высшую точку  острова  с  земли...  Нет,  такая  атака  никогда  не
закончится успехом. Земля может учитываться в  общем  плане  осады,  чтобы
отрезать обороняющихся от  остальной  части  острова.  Но  ни  у  кого  не
возникнет безумная мысль атаковать с этой стороны город, так как никто  не
сможет здесь двигаться достаточно быстро. По всему острову сделаны ледяные
полосы,  но  их  уничтожат  раньше,  чем  кто-либо  из  нападающих  сумеет
воспользоваться ими. А  те,  которые  на  возвышенности  и  в  городе,  мы
сохраним. Таким образом мы сохраним подвижность, в то время как противнику
придется возиться в грязи.
     Гуннар указал  на  окружающие  порт  стены,  когда  паром  пристал  к
причалу.
     Огромное знамя колыхалось в конце этого причала. Оно  было  разделено
на четыре  прямоугольника.  Правый  верхний  угол  занимали  перекрещенные
большой бивень и меч. Молот  и  наковальня  украшали  левый  нижний  угол.
Оставшиеся части представляли собой яркие красный и желтый прямоугольники.
К ближайшему причалу был пришвартован паром с необычно  высокой  мачтой  и
искусной резьбой.
     - Яхта ландграфа, - пояснил Гуннар.
     - У стены? - переспросил Этан.
     - Да. По верху стены проложена ледяная дорожка, поэтому, люди наверху
имеют такую же подвижность, как и те, что внизу. За исключением  некоторых
дней, противник будет иметь ветер в лицо или, в  лучшем  случае,  сбоку  и
солнце в глаза вечером. Не подходящие условия для штурма.
     Два матроса стали тянуть парус. Одна сторона  треугольного  парома  с
режущим ухо скрежетом ударилась о причал. Тут же рядом появились  юноши  и
подложили под тройные коньки спереди и сзади большие камни.
     Сваксус вышел, чтобы поприветствовать прибывших.
     - Я передал твои сообщения и мой рапорт  протектору,  -  сообщил  он,
когда они с Гуннаром обменялись хлопками по плечу. - Ты должен отвести  их
к нему немедленно.
     - Совет проинформирован? - спросил Гуннар. Этану  показалось,  что  в
голосе рыцаря прозвучало нечто большее, чем  простое  любопытство.  А  что
именно, определить было трудно. Местный язык звучал со  стороны  не  очень
понятно.  Однако  явно  надвигались  какие-то  события,  которые   хозяева
старались скрыть от гостей.
     Сваксус натянуто усмехнулся.
     - Ландграф с присущей ему  мудростью  решил,  что  частная  аудиенция
окажется  полезнее  для  провинции...  Для  начала.  Не  стоит  шокировать
дворянство странным видом этих людей.
     - Идемте, друзья, - произнес Гуннар. - Это настоящая прогулка,  хотя,
может, и не для вас.
     Вид порта был знаком  Этану.  Он  работал  во  множестве  подобных  в
полусотне стран. Некоторые были более, некоторые менее цивилизованными. Но
все и везде исповедовали одно и то же: выгоду, выгоду...
     Везде царил бизнес. Шумная  торговля,  загрузка  паромов,  разгрузка,
воровство и драки - и повсюду массы детей, всегда находящих место для игр.
Бурлящая толпа, пропитанная жадностью. Да, и этот мир не был  совершенным.
Сотни закутанных в мех фигур наполняли порт теплым, мускусным запахом.  Он
не был неприятным, но в соединении с толкучкой подавлял.
     Многие из  местных  жителей  отрывались  от  своих  дел  и  провожали
взглядами процессию. Но  никто  не  смотрел  на  незнакомцев  долго  и  не
позволял себе комментировать увиденное, чтобы не оказаться услышанным. Это
объяснялось, как посчитал Этан, присутствием Гуннара и его солдат.
     Дети,  однако,  не  были   такими   робкими.   Представляющие   собой
миниатюрных взрослых, одетые на свежем ветру лишь  в  меховые  курточки  и
короткие штаны,  они  останавливались  и  смотрели  на  проходящих  широко
раскрытыми  глазами.  Этан  едва  сдерживался,   чтобы   не   обнять   их,
довольствуясь поглаживанием по юным головкам.
     - Горожане выглядят недружелюбными, - наконец заметил Септембер.
     - В моем сопровождении,  -  отозвался  Гуннар,  -  очевидно,  что  вы
королевские гости. Это отделяет вас от остальных.
     - Да, боюсь, несмотря на традиции, я должен  на  минуту  смешаться  с
ними.
     И до того как Гуннар или кто-либо другой  успел  пошевелиться,  чтобы
остановить его, Септембер выскочил из общей группы, сделал несколько шагов
и остановился перед маленьким открытым магазинчиком.
     Старый хозяин Стел Поммер, взглянул на гладкокожего чужеземца,  потом
беспомощно огляделся по сторонам. Его обычно болтливые соседи на этот  раз
не обратили на беднягу никакого внимания.
     - Сколько? - спросил Септембер, указывая пальцем.
     - Я... гм, это... уважаемый сэр, господин, я не знаю, что...
     - Ты не знаешь? - перебил он старика  с  поддельным  раздражением.  -
Хозяин, который не знает  цену  на  свой  товар?  Как  же  ты  занимаешься
бизнесом? - он ткнул себя пальцем в грудь. -  Мне,  как  ты  ясно  видишь,
срочно нужна хорошая теплая шуба. Я бы хотел купить вот эту.
     - Да, господин, - пробормотал Поммер, немного приходя в  себя.  Он  в
замешательстве посмотрел  на  руки  Септембера  и  наконец  отбросил  свое
недоверие, поняв что между талией незнакомца и его запястьями нет  ничего,
кроме воздуха.
     - Только не стой, разинув рот, - нетерпеливо настаивал  Септембер.  -
Сними вон ту с вешалки и дай мне примерить.
     -  Конечно,  господин,  конечно!  -  Поммер  бросился  к   крутящейся
деревянной вешалке, снял указанную шубу и протянул Септемберу.  Тот  надел
ее, отступил назад, приподнял плачи, затем наклонился и  вытянул  переднюю
часть. Придерживая ее, он привязал сначала к правой, потом к левой стороне
кожаные шнурки. По длине шуба была нормальной, но слишком широкой. Этан  в
ней утонул бы.
     - Немного висит по бокам. Поскольку мне не нужны такие дырки для рук,
почему бы тебе прямо сейчас не ушить  их?  Вот  так  достаточно.  Сделаешь
только так, чтобы я мог просунуть руки, а? Дырки для ног превосходные.
     - Д... да, господин.
     Под наблюдением солдат, зевак и половины детского  населения  Уоннома
Стел Поммер принялся за непривычную работу по заделыванию проемов в шубе.
     - Ты не сможешь тогда надеть ее, господин.
     - Посмотрим, портной. Будет  похоже,  будто  я  залезаю  в  черепаший
панцирь, но можно будет  воспользоваться  кнопками.  Однако  я  впервые  с
момента нашего приезда чувствую себя удобно.
     Поммер  не  стал  выяснять,  что  такое  черепаха   или   кнопка,   и
сосредоточился  на   шитье.   Иголка,   которой   он   пользовался,   была
обоюдоострой, как маленький меч.
     Поммер отступил назад.  Септембер  помахал  руками  и  несколько  раз
наклонился.
     - Совсем неплохо. Хотелось бы, конечно, чтобы были рукава. Сколько?
     - Гм... Восемьдесят фосс, - произнес  Поммер,  колеблясь  и  украдкой
оглядывая чужеземца.
     Сэр Гуннар что-то мягко пробормотал и положил руку  на  нежны  своего
меча.
     - Но для тебя, почтенный господин, - торопливо пробормотал старик,  -
всего шестьдесят, всего шестьдесят.
     Гуннар откашлялся и стал рассматривать мостовую.
     - Да, но у меня нет местных денег,  -  пробормотал  верзила,  потирая
обледеневшую щетину на  подбородке.  Это  пробудило  старого  портного.  В
течение одной минуты чужеземец стал похож на нормального трана,  благодаря
своей ловкости, хотя принадлежал незнакомой расе и сопровождался солдатами
ландграфа.
     - Но, может, это подойдет, - верзила  Септембер  вытащил  из  рубашки
какой-то предмет, загораживая его от Гуннара своим телом.
     - Вот, - объяснил он, - это вилка и нож.  Очень  простой  инструмент.
Сделан из дюраллоя. Обычный предмет для туристов, для  выживания  в  любых
условиях. У нас есть еще.
     - Какой нож? - спросил заинтригованный старик. - Я вижу только  кусок
металла.
     - Нажми на кнопку здесь, в середине.
     Поммер осторожно выполнил указание и подпрыгнул, когда вилка с  ножом
выскочили с обоих концов рукоятки.
     - Понятия не имею, что ты будешь  делать  с  вилкой,  -  доверительно
произнес Септембер, - но лезвие может оказаться полезным тебе для  работы.
Оно сделано из материала, который гораздо крепче вашей самой лучшей стали,
никогда не тупится и не ломается. Нож будет служить  тебе  и  твоим  детям
очень  долго,  понял?  Приспособления  для  выживания  путешественником  и
делаются с таким расчетом.
     Портной не до конца понял странное  существо,  но  мог  сказать,  что
сделка осуществилась, как только он увидел необычный предмет.
     - О... вполне справедливый  обмен,  -  старик  был  так  возбужден  и
взволнован, что зажал нож в кулаке и,  пока  Гуннар  или  его  солдаты  не
заметили, быстро спрятал.
     -  Спасибо,  господин,  спасибо!  -  пробормотал  Поммер,  благодарно
кланяясь. - Пожалуйста, приходи в мой магазин еще.
     Гуннар бесцельно слонялся рядом.
     - Вы закончили?
     - Да, благодарю, - ответил Септембер.
     Знакомый голос донесся из группы людей.
     - Эй, а как же я? - спросил Уолтер.
     - Что ты? - холодно отозвался Септембер и опять повернулся к Гуннару.
- Первый раз с того момента, как мы оказались в вашем  мире,  я  согрелся.
Ждать я больше не мог. Извини, если я  расстроил  твои  планы.  Слушай,  -
закончил он с невинным видом, - а мы не можем опоздать на встречу?
     - Это меня не удивило бы, - заявил Гуннар и отвернулся.
     Этан заметил, что верзила всю дорогу в  гору  приставал  к  рыцарю  с
вопросами, вероятно, чтобы не давать тому подумать  над  тем,  чем  же  он
расплатился с портным. Это могло прийти в голову Гуннару потом, но было бы
уже поздно помешать сделке.


     Стены  замка  Уонном  были  окружены  глубоким  узким  рвом.  Пустым,
разумеется. Через него был переброшен небольшой мостик. Стены  поднимались
вверх на пятнадцать метров и более, сложенные из  осколков  скал  и  серых
камней. Уонном носил на себе следы ремесленного искусства, заметил Этан, и
не только кузнечного.
     Два воина охраняли вход  на  мост.  Они  были  одеты  в  раскрашенные
кожаные куртки и держали щиты из  кожи,  отделанной  бронзой.  Каждый  был
вооружен тонкой пикой со стальным острием. Шлемы имели вырезы для ушей и в
центре - для носа. Сзади они расширились, чтобы защитить шею.
     Молодой парень, встретивший процессию в воротах, был одет в таком  же
стиле. Только его кожаную одежду украшало тонко инкрустированное  серебро,
а меч ничем не отличался от  того,  который  висел  пристегнутым  к  поясу
Гуннара. И еще его шлем был сделан инкрустированным серебром, а на макушке
вздымалось кованное, тоже из серебра, пламя. Слева к его груди был  пришит
прямоугольный кусок ткани - уменьшенная копия знамени на причале.
     Парень выглядел запыхавшимся.
     - Ландграф требует вас немедленно к себе.
     Сэр Гуннар нахмурился и встал вполоборота к Этану.
     - Нехорошо. Надеюсь, мы не приведем вас к  ландграфу,  когда  у  него
дурное настроение.
     Он посмотрел на верзилу, словно тот нес персональную  ответственность
за все неприятные последствия.  Септембер  в  ответ  беспечно  свистнул  и
улыбнулся.
     - Теперь я должен придумывать  фразы  для  извинения,  -  пробормотал
Гуннар.
     - А почему не сказать ему правду? - спросил Септембер, когда они  шли
за провожатым через двор. - Что я, мол, задержался чтобы купить себе шубу,
потому что замерз до смерти.
     - В такой день, как сегодня? В такую теплую погоду? Нет, даже  я  еще
не могу привыкнуть к  тому,  что  вы  живете  в  страшной  жаре.  Но  если
признаться, что ты остановился у портного по дороге к самому  ландграфу...
- Гуннар искренне ужаснулся. - Нет, нет! Да он заплюет вас!
     - Легче сказать, чем сделать, - не моргнув глазом, ответил Септембер.
- Кроме того, если бы я замерз, то не смог бы вести важную беседу, верно?
     - Да, - серьезно признал Гуннар. - Ландграф человек прямой. Мы в этом
еще убедимся. Он может проявить к вам такое любопытство,  что  забудет  об
оскорблении.
     Процессия миновала еще какой-то маленький  квартал.  Этан  заметил  в
укромном углублении кузнеца, вытаскивавшего зубцы из бронзового щита.  Его
внимание к себе притягивал огонь. Несколько солдат стояли, лениво опершись
о пики, рядом с еще одной дверью. Они принадлежали к тому же  роду  войск,
как и те, что встречались гостям у моста. Еще  одна  группа  устроилась  в
тени башни и играла в нечто, очень похожее  на  самую  распространенную  в
мире игру - в кости.
     Процессия вошла во внутренний коридор и направилась через длинный зал
к широкой лестнице.
     Они поднялись  наверх,  повернули,  поднялись  на  еще  один  пролет,
добрались до его середины, тут  сзади  послышался  возглас  удивления.  На
секунду Этан решил, что они потеряли Колетту. Но она просто зашла  слишком
далеко на середину и попала на блестящую ледяную дорожку.  Та  моментально
доставляла желающего  к  нижней  ступеньке.  Кроме  ущерба  достоинству  и
нескольких  синяков  на  определенном  месте,   у   пострадавшей   никаких
повреждений не оказалось.
     Миновав лестницу, провожатый повернул налево. Процессия  прошла  мимо
еще одной группы скучающих охранников, свернула направо в  другой  зал,  в
третий, затем в высокий, четвертый.  В  дальнем  конце  гостей  ждали  три
молодых человека. В глубине зала пылал огонь в камине.  Температура  здесь
могла быть чуть выше нуля, подумал Этан.
     - Подождите, я доложу о вас, - сообщил провожатый и направился вперед
по длинному яркому  ковру,  покрывавшему  голый  каменный  пол.  С  каждой
стороны стояли кажущиеся бесконечными столы со стульями и странными витыми
канделябрами.
     - Помни,  -  прошептал  Гуннар  Этану,  когда  они  медленно  шли  за
провожатым, - он грубый, жесткий, но не  злобный.  Во  всяком  случае,  не
очень. Я бы сказал, что у нас были и более жесткие правители. Этот хоть не
идиот, как его сводный брат.
     - А с этим братом мы встретимся? - испуганно осведомился Вильямс.
     - Нет, даже  если  бы  вы  появились  здесь  еще  более  удивительным
образом, чем на вашем железном корабле. Когда его вина стала очевидна, его
казнили.
     - Боже мой, - воскликнул учитель,  отпрянув  назад.  -  Это  выглядит
жестоким.
     - Так у нас принято, - просто ответил Гуннар.
     - Это жестокий мир, - добавил Септембер. - Вы  здесь  друг  друга  не
поддерживаете, верно?
     Потом он обратился к Этану.
     - Теперь твоя очередь, приятель. Говори  то,  что,  по-твоему,  будет
лучше всего.
     Провожатый остановился впереди процессии, повернулся и объявил:
     - Сэр Гуннар, эсквайр Сваксус даль-Джаггер, эсквайр  Буль  с  группой
иноземцев!
     - Иноземцы? - Септембер удивленно посмотрел на рыцаря.
     - Так они вас называют, - ответил Гуннар. - Из-за отсутствия  лучшего
термина. Теперь помедленнее. Следите за мной.
     Они двинулись за рыцарем стоящим в нескольких  метрах  от  них.  Этан
успел осмотреть ожидающих. Затем сэр Гуннар низко поклонился, сложил  руки
над головой и прикрыл себя своими  крыльями.  Остальные  сымитировали  его
движения как смогли и не поднимались, пока не встал рыцарь.
     - Мой господин, - начал он, - эти люди просят прощения за вторжение в
твои провинции. Они ищут защиты. Они... - рыцарь на мгновение заколебался,
- странствуют но разным мирам. Их металлический небесный корабль сломался,
как будто был поражен Отцом Рифсом, и теперь они просят помощи.
     Старый могучий тран, покрытый густой серой шерстью, положил  руки  на
подлокотники своего трона и встал. Этан заметил,  что  спинка  трона  была
вырезана из такой же кости, из какой были изготовлены  целиковые  колонны,
подпирающие высокий потолок. Она была испещрена  различными  символами,  а
размерами была не меньше среднего дерева.
     Ландграф был одет в раскрашенную  кощу  и  шелк.  На  груди  блестела
посеребренная  металлическая  пластина  с  чеканкой.  Кожаный  ремешок   с
прямоугольной золотой пряжкой заменял корону. В  руках  он  держал  резную
деревянную палку высотой примерно  в  два  с  половиной  метра.  Она  была
тонкой,  цвета  красного  дерева.   Несколько   граненых   гемм   украшали
набалдашник.
     - Сэр Этан Фром Форчун, - объявил Гуннар, указав на  Этана  до  того,
как  тот  успел  выразить  протест  по  поводу  незаслуженного  титула.  -
Представляю тебя справедливейшему Торску Курдаг-Влата, ландграфу  Софолда,
верному протектору Уоннома.
     - Мы имеем честь находиться на земле твоих предков, сын ветра, - Этан
старался говорить тем же тоном, каким пользовался при торговых сделках.
     - Добро пожаловать, иноземцы, - ответил Ландграф. Его голос  оказался
странно высоким, в отличие  от  голосов  транов,  с  которыми  гостям  уже
приходилось иметь дело. Он указал направо, на ссохшегося старичка, одетого
в черный шелк и с повязкой на голове.
     - Мой личный советник Малмевин Ээр-Меезах.
     - Мое почтение, благородные господа, - отозвался маг. Он  смотрел  на
гостей с такой неприкрытой антипатией, что Этан немного занервничал. Таким
взглядом обычно смотрели на лабораторных крыс  с  неопределенным  будущим.
Как позже выяснилось, он оказался несправедливым к старому трану.
     - А  это,  -  продолжал  Курдаг-Влата,  повернувшись  налево,  -  мой
единственный ребенок, моя дочь Эльфа Курдаг-Влата.
     Жестом  он  указал  на  проворную,  почти  обнаженную  девушку.   Она
посмотрела на Этана гораздо более смущающим взглядом, чем колдун. Учитывая
температуру воздуха в большом зале, ее наряд в земных условиях мог вызвать
пневмонию.
     Что-то ударило Этана в  бок.  Он  повернулся  и  увидел  улыбающегося
Септембера.
     - Время позднее для переглядок, приятель, -  пробормотал  тот.  -  Не
удивительно, что Гуннар убедился в нашем сходстве.
     - Что? - приветливо переспросил  Этан,  переведя  взгляд  на  трон  и
заметив, что ландграф нетерпеливо смотрит на него.
     - Твои друзья, - настойчиво прошептал Гуннар.
     - О да, - Этан отступил в сторону и сделал широкий жест.  -  Гм,  сэр
Септембер...
     Тот сопроводил поклон причудливыми жестами.  Это  смутило  Этана,  но
ландграф, казалось, был доволен.
     - Геллеспонт дю Кане... самый знаменитый торговец в мире... Его  дочь
Колетта дю Кане...
     Дю  Кане  отвесил  изысканный  поклон,  чем  очень  удивил  Этана   и
Септембера. Колетта заколебалась и сделала неловкий реверанс.
     - И Уолтер, гм...
     - Ты никак не запомнишь мое второе  имя,  парень.  Скоро  может  быть
поздно, - проворчал похититель.
     - Да? - произнес ландграф.
     Этан и Септембер в замешательстве переглянулись.
     - Преступник под нашей охраной, - выдавил  из  себя  верзила.  -  Ему
нельзя доверять и нужно следить за ним каждую  секунду.  Он  спрятался  на
нашем корабле и...
     - Все это ложь! - коротко выкрикнул Уолтер. - Это они преступники,  а
не я! Я вел их в суд, когда...
     Септембер повернулся к нему.
     - Заткнись, подонок. Я могу размозжить твою  башку  прямо  сейчас.  С
ландграфом мы поспорим о том, кто говорил  правду,  но  потом.  А  пока  я
вытрясу из тебя душу.
     Маленький похититель умолк.
     - Сэр Гуннар, - спросил ландграф, - что означает эта перепалка?
     - Думаю, сэр Этан и сэр Сква говорят  правду,  ваша  светлость.  Этот
истеричный парень злой и хитрый.
     - Хорошо. Тогда,  может,  мы  окажем  нашим  дорогим  гостям  услугу?
Приказать отправить его на тот свет прямо сейчас?
     - О, у нас так не принято, ваша светлость, - поспешно произнес  Этан.
- Он должен предстать со своими преступлениями перед специальной  машиной,
которая,  являясь  беспристрастной,  не  подверженной   эмоциям,   вынесет
справедливый приговор.
     - Где  же  справедливость,  если  не  замешаны  чувства?  -  удивился
ландграф.  -  Впрочем,  неважно.  Мы   только   что   встретились,   а   я
разглагольствую по поводу юриспруденции. Есть дела поважнее.  Я  рад  вам,
как друзьям и союзникам. Вам  предоставят  помещения  и  все  необходимое.
Вечером обед со мной и моими рыцарями. Теперь ваш дом здесь.
     После такого заявления он сел  с  большим  достоинством  и  очевидным
удовлетворением.
     Этан сделал паузу.
     - Мы должны обсудить с вами одно дело, ландграф.  Вопрос  помощи  для
продолжения нашего путешествия на запад.
     - Путешествие?  Путешествие?  Что  это,  сэр  Гуннар?  -  возбужденно
переспросил ландграф. - Эсквайр  Сваксус,  вы  ничего  не  сказали  мне  о
путешествии.
     - У меня не было времени, мой господин, для...
     - Они не понимают, мой господин, - вмешался сэр Гуннар. -  Вспомните,
они прибыли из другого мира.
     - Как такое возможно? - сухо спросил  Курдаг-Влата.  -  Мы  не  знаем
ничего о перемещении из одного мира в другой.
     - Но это так, мой господин, - продолжал Гуннар. - Они говорят, что як
народ живет далеко от Уоннома. Они котят поехать туда. Восемь  или  девять
тысяч сатчей.
     - Дневная прогулка, да?
     - Но если они доберутся до своих друзей, господин, то могут  привезти
много металла и других...
     - Хватит! - оборвал его ландграф. - Им, конечно, нужен паром или даже
несколько?
     - Вероятно, несколько, господин.
     - С полным экипажем, провизией и солдатами для защиты от пиратов?
     - Да, мой господин, но...
     - Это не будет обсуждаться!
     - Но, ваша светлость... - начал Этан.
     - Они дарят нам свой  корабль,  мой  господин,  -  сказал  Гуннар.  -
Огромная  гора  металла.  Без  обязательств.  Я  бы  заплатил   за   такое
путешествие гораздо больше.
     - Да, возможно. Это очень разумно с их стороны - отдать то,  чем  они
уже не могут пользоваться, что уже не защищает их.
     Этан начал протестовать,  но  верно  предположил,  что  именно  такой
реакции ждал от него ландграф, и замолчал.
     - Абсолютно невозможно... в настоящий  момент.  Может,  позже.  После
того, как мы разберемся со своими противниками.
     - Да, мой господин, - раздался громкий голос из задней части зала.  -
Что будем делать с нашими противниками?
     Тран, которого гости не заметили раньше, направился  к  ним.  Он  был
одет в лазурные и  изумрудные  одежды,  обшитые  кожаными  полосками.  Его
борода была длиннее, чем у  Гуннара,  и  в  ней  виднелась  седина.  Глаза
глубоко сидели под густыми бровями. Когда он подошел ближе, стала  заметна
еще одна особенность его  фигуры.  Такого  толстого  трана  гости  еще  не
встречали.
     - Дармука Брауновк, - объявил герольд сразу после вопроса незнакомца.
- Префект Уоннома!
     - Что все это значит? - прошептал Септембер Гуннару.
     - Дармука - префект города и важный член Совета, - ответил рыцарь.  -
Очень влиятельная и упрямая  личность.  Амбициозный  и  алчный.  Но  самое
главное, он невероятно богат.  Едва  ли  найдется  хоть  несколько  транов
богаче него.  Один  из  них  ландграф,  конечно.  Из  остальных  некоторые
поддерживают его, некоторые Дармуку.
     - Гм. Политический конфликт, - пробормотал Этан, не  обращаясь  ни  к
кому лично. - Я думал, ландграф обладает абсолютной властью.
     - Во всех решениях последнее слово за ландграфом, - сказал Гуннар.  -
Это не значит, что  он  бесцеремонно  действует  против  воли  большинства
влиятельных граждан.
     Рыцарь умолк, когда префект подошел на такое расстояние,  с  которого
мог услышать его.
     Дармука поставил ногу на помост и осмотрел  собрание  с  интересом  и
неприкрытым презрением.
     - Так это те самые чужеземцы,  прибывшие  на  металлическом  летающем
корабле? - спросил он почти с вызовом.  -  Действительно,  очень  странные
чужеземцы.
     -  Сам-то  ты  тоже  не  межгалактический  секс-символ,  толстяк,   -
пробормотал Септембер. Этан подморгнул ему, испытывая удовлетворение.
     - В моем присутствии никто не оскорбит гостей, - не очень убедительно
заявил Курдаг-Влата.
     - Оскорбление? - префект деликатно сложил лапы на груди и выпрямился.
- Я оскорбляю посетителей Зала Совета? Я?
     Он повернулся и испытывающим взглядом обвел помещение.  Его  действия
обладали такой магической силой, что герольд и даже сам  ландграф  сделали
то же самое. Префект оглядел потолок и даже приподнял уголок ковра,  чтобы
посмотреть, что под ним.
     - Ну и ну, - продолжал он  с  притворным  удивлением.  -  Где  Совет?
Кажется, нет кворума. Перед нами шесть чужеземных существ  с  неизвестными
нам возможностями и намерениями. Они привезли с собой  корабль  из  такого
количества кованого металла, какого в Уонноме не видели со времен Великого
Грабежа. И ни один член Совета  не  присутствует...  кроме  меня  бедного,
поспешившего сюда. Конечно, - префект невинно посмотрел  на  ландграфа,  -
это соответствует хартии Совета? Может, нужно  созвать  заседание  Совета,
чтобы обсудить отсутствие его членов? Но поскольку их  здесь  нет,  дебаты
состоятся не могут. Достойно удивления, дорогой мой.
     - Я  не  считал,  что  необходимо  тревожить  весь  Совет  по  такому
необычному делу, - ответил Курдаг-Влата. В его  голосе  Этану  послышались
нотки растерянности.
     - Понятно, - сказал Брауновк. - Как известно, мудрость его  светлости
превосходит  мудрость  всех  нас  вместе  взятых.  Преклоняюсь  перед  его
решением. - Дармука небрежно поклонился. -  Однако  когда  я  входил,  мне
показалось, тут говорили о походе? Вы сказали, милорд, что все относящееся
к этому делу более чем странно? И очень важно для  обсуждения  на  Совете,
поскольку имеет отношение к каждому взрослому и ребенку  великого  острова
Софолд?
     - Да, конечно, - отозвался Курдаг-Влата.
     -  Тогда,  возможно,  не  будет  большой  бесцеремонностью   отложить
обсуждение этого дела, пока не соберется весь Совет?
     Курдаг-Влата ничего не сказал, но Дармука настаивал:
     - Так вы согласны, милорд?
     - Я... о да, Дармука! Запутал ты меня своей напористостью.
     Ландграф вскочил и ударил два раза палкой в пол. Сэр Гуннар и Дармука
поклонились. Гости скопировали их движения. Ландграф ушел,  взяв  с  собой
дочь и советника.
     - Рад видеть тебя вернувшимся  целым  и  невредимым,  сэр  Гуннар,  -
сказал Брауновк. - Твоя экспедиция  сопровождалась  какой-нибудь  успешной
бойней?
     - Мы никого не встретили, поэтому и драться было не  с  кем,  -  сухо
ответил рыцарь и едва заметно улыбнулся остальным. Однако между его губами
при этом появилась белая вспышка. Он с трудом контролировал себя.
     - Какая удача! Я очень расстроился бы, если бы увидел одного из наших
доблестных рыцарей раненным при таких странных обстоятельствах. Особенно в
то время, когда надвигается настоящая опасность. Добрый день, иноземцы,  -
префект поклонился Этану. - Мы, несомненно, еще увидимся с вами.
     В колышущемся наряде цвета морской волны, с накинутой поверх  богатой
коричневой шкурой, Дармука покинул зал.
     - Ну, - сказал Геллеспонт, - я не знаю  местный  язык  так,  как  вы,
господа, но этот парень относится к тому типу людей, для которого  у  меня
всегда найдется пара теплых слов...
     - Характерец! - заметил Септембер, кивнув, затем посмотрел на Гуннара
и улыбнулся. - Вы с ним явно не кровные братья. Это я понял.
     - У Брауновка крови для битвы меньше, чем у мха, - рыцарь  сплюнул  и
оглянулся на остальных. - Этот бессердечный тип обладает такой  властью...
Хуже того, он  бесчувственный  палач,  наводнивший  провинцию  насилием  и
довольный чувством своей правоты! - он вздохнул. - Идемте. Я отведу вас  в
ваши комнаты. И есть кое-что еще важное, о чем вам  нужно  поведать  перед
тем, как вы сможете обсудить вопрос вашего дальнейшего путешествия. Или до
того, как вы предстанете перед  Советом...  Я  прослежу,  чтобы  вашу  еду
принесли вам в комнаты. Совет же соберется после  обеда.  Вы  можете  есть
нашу пищу?
     - Она, конечно, далека от фирменных блюд  "Гранд-отеля"  в  Хайвхуме,
но, думаю, мы сможем справиться, - ответил Септембер.
     - А этот, - произнес Этан, напоминая Гуннару  об  Уолтере,  -  должен
обедать один в своей комнате под охраной.  Причем  охранники  должны  быть
равнодушны к взяткам.
     Уолтер покачал головой, но ничего не сказал.
     - Я ростом меньше, чем мисс дю Кане, а вы меня боитесь.
     Септембер только рассмеялся.
     - Я прослежу, - пообещал Гуннар.



                                    6

     Комната Этана была обставлена уютно. Он предположил, что все удобства
отвечали местным стандартам. Если Уонном был типичной столицей края, здесь
как нельзя лучше пригодились бы торговые проспекты.  Одно  только  быстрое
развитие производства металлов... и эти восхитительные шубы...
     Если бы он только смог составить доклад!
     На  кровати  лежал  красивый  балдахин.  Этан  заинтересовался,   как
изготовили такую ткань. Все богатые траны, которые встречались  ему,  были
облачены  в  одежды  из  такой  ткани,  очень  красиво  выделанной.   Этан
сомневался, что это результат работы шелкопрядов.  Если  эти  насекомые  и
водились здесь, то наверняка были редкими. Каждый уважающий себя шелкопряд
превратился бы здесь в комочек льда. Но в то  же  время  материя  не  была
похожа на искусственную. Еще одна неразгаданная тайна.
     Кровать, вероятно, предназначалась для одного, но  была  в  три  раза
шире самой широкой  односпальной  кровати,  на  которой  Этану  когда-либо
приходилось спать. Деревянный шкаф рядом с ней украшала  искусная  резьба.
Огромное зеркало покрывало всю стену, без сомнения, - в  размер  взрослого
трана.
     Настоящая двуспальная кровать,  наверное,  представляла  собой  нечто
грандиозное - по размерам и комфорту.
     Дверь была солидно укреплена - только изнутри, как  заметил  Этан,  -
хотя засов изготовили из твердого дерева, а не металла. Уонномские мастера
никогда не делали ничего  случайно,  особенно  устраивая  апартаменты  для
гостей. Дверь являлась достаточно крепкой для простого вора, но  не  могла
устоять под ударами мускулистых стражников.
     Еще Этан заметил маленький точильный камень.  Его  положили  рядом  с
кроватью, чтобы можно было дотянуться  ногой.  Назначение  этого  предмета
некоторое время оставалось  Этану  непонятным.  Для  заточки  ножа  камень
располагался слишком низко. Потом Этан догадался, что с его помощью  точат
когти.
     Видимо, это входило в ритуал утреннего  туалета,  подумал  он.  Встал
утром пораньше, умылся, причесался, заточил когти на ногах...
     Кое-что еще беспокоило Этана, пока он не открыл массивный  шкаф.  Тот
оказался заполненным толстыми, широкими мехами. Они  не  выглядели  такими
аккуратными, как узорчатая одежда местных  жителей,  но  были  тяжелыми  и
теплыми. В комнате не было камина, и единственное окно оказалось  открытым
в небо. Без мехов Этан не смог бы здесь уснуть.  Тем  более,  что  к  ночи
температура понижалась.
     Он  подошел  к  высокому   узкому   окну.   На   нем   были   ставни,
предназначенные сдерживать порывы ветра. Но врага бы  они  не  остановили.
Этан посмотрел вниз. Он забыл, как много ступеней они преодолели по дороге
сюда.
     Южная часть острова была обрывистой,  и  замок  Уонном  построили  на
самом краю пропасти. Упавший вниз разбился  бы  насмерть.  Этан  попытался
представить, как волны бьются об этот утес. Возможно, миллионы  лет  назад
так оно и было. Эта сторона замка была неуязвима.
     Высунувшись из окна под порывы  холодного  ветра,  Этан  увидел,  что
высокий утес тянется дальше на запад перед тем,  как  спуститься  на  лед.
Кое-где яркие пятна зелени нарушали бесконечную белую равнину.
     Он бросил взгляд на небо. Давай прикинем, подумал Этан. Траны обедают
на закате. Значит, у него остается пара местных часов  до  появления  пред
очами Совета. Поэтому неплохо было бы нанести  еще  один  визит  портному.
Может, у него помимо шуб найдется и белье? Одежда, в  которой  он  был  на
"Антаресе", когда его увели, - это было тысячу или две тысячи лет назад? -
не подходила для своеобразной местной жизни.
     Специальный комбинезон, мехом наружу, был очень  хорош,  но  под  его
шкурой, между вывороткой и телом, - все обстояло похуже.
     В дверь постучали.
     - Открыто, - отозвался Этан, не оборачиваясь, но  прозвучавший  голос
заставил его обернуться.
     Он произнес фразу "хороший ветер" - по-человечески.
     Эльфа Курдаг-Влата, наследница трона Уоннома, осторожно  прикрыла  за
собой дверь. Она была смущена и осторожна. Она задвинула засов. Странно.
     - Прошу прощения за убожество этих комнат, - хрипло произнесла она. -
Это лучшие из тек, которые отец мог приказать  быстро  приготовить.  И  мы
почти ничего не знали о ваших потребностях.
     Этан отошел  от  окна  и  специально  встал  так,  чтобы  между  ними
находилась кровать. Если это обеспокоило Эльфу, то  она  не  подала  вида,
подошла и села на краешек, завернувшись в покрывало.
     - Вы на самом деле прилетели из другого  мира?  -  спросила  Эльфа  и
затаила  дыхание.  Ее  одежда  напоминала  праздничную  посылку,  неуклюже
приготовленную шестилетним ребенком. Тот факт, что  под  одеждой  ее  кожа
была покрыта светло-серой шерстью, не делал эту  особу  менее  обнаженной.
Если бы  не  похожая  на  кошачью  голова,  широкие  ноздри  и  сверкающие
вертикальные  зрачки,  она  могла  бы  сойти  за  сидящую   по-человечески
гладкошерстную норку.
     - Да, мы - оттуда, - спокойно ответил Этан с небольшим  ударением  на
слове "мы". Если она ждала, что он продолжит беседу, то  сильно  ошиблась.
Этан не мог забыть ни на секунду, что ее отец  был  не  только  брюзгой  с
вечно  дурным  настроением,  но  и  обладал  властью  одним  взмахом  руки
приказать отрубить ему голову. Пока он не узнает местных жителей  получше,
он будет молчалив как монах. Здесь было не место полагаться на  обрывочную
информацию.
     Кроме того, она была выше  и  гораздо  шире  Этана,  что  в  общем-то
пугало.
     - Удивительно. Вы не так страшно отличаетесь  от  нас,  -  произнесла
Эльфа, взглянув на Этана желтыми глазами.
     Проклятье! Хоть бы она не выглядела такой привлекательной!  Смотри  в
оба, сказал себе Этан. Она даже не родственного с нами вида. Конечно, есть
отчаянные люди, которые путаются с другими видами.  Он  даже  знал  одного
парня...
     Хватит!
     - Я думаю, все это очень занимательно, - произнесла наконец  Эльфа  в
воцарившейся тишине. Ее палец притронулся к завитку шерсти. -  Но  на  вас
совсем нет шерсти. Только на голове.
     - На самом деле,  -  ответил  Этан,  стараясь  выражаться  как  можно
бесстрастнее - это не совсем так. Есть еще кое-где.
     Он уже собирался произнести слово "грудь", но Эльфа перебила его.
     - Правда? Дай посмотреть.
     Она словно от толчка пружины бросилась через кровать.
     У большинства людей учтивость сочетается с притворством. Этан не  был
в этом смысле исключением. Реальность - холодная реальность, так  сказать,
- характеризуется слишком многими неожиданностями.
     Прежде всего Этан не понял, старалась Эльфа поцеловать его или убить?
Очевидно, любовные игры здесь отличались такой же яростью, что и климат.
     Этан хотел приказать ей прекратить странную игру, но его рот оказался
полон шерсти. Стало очевидным, что Эльфа пыталась укусить его. По  крайней
мере, такому ощущению способствовали ее четыре клыка.  Если  бы  сейчас  в
комнату ворвался тот толстяк, Дармука, или папаша Эльфы, запирай дверь  на
засов, не запирай...
     Этан удвоил свои усилия. Вытянув вперед обе  руки,  чтобы  оттолкнуть
Эльфу, он наткнулся ладонями на что-то округлое и теплое. Женское или нет,
но это было плечо. Эльфа стала крутиться все быстрее. Этан напряг  руки  и
злобно оттолкнул ее.
     Результат оказался удовлетворительным и поучительным.
     Эльфа слетела с кровати, приземлилась неустойчиво на ноги и врезалась
в стену, по которой потом медленно сползла на пол. В первый момент Этан  с
ужасом подумал, что ударил ее слишком сильно. Если бы он убил единственную
наследницу ландграфа, все неопределенности в их ближайшем будущем  исчезли
бы.
     К счастью, Эльфа была только потрясена, но осталась в сознании.
     - М-м... А ты сильный!
     Этан разрывался между желанием предложить ей руку  и  боязнью  нового
прикосновения к ее телу.
     - С тобой все в порядке?
     - Д-да... Кажется, добрый рыцарь.
     Она медленно поднялась и потерла затылок и шею, после чего привела  в
порядок  свою  одежду.  Прислонившись  плечом  к  стене,   Эльфа   странно
посмотрела на Этана.
     - Я не ожидала такого... решительного отпора, - пробормотала она.
     - Ярости, - ответил он, не находя ни  одного  подходящего  слова  для
извинений.  -  Наше  положение  сейчас  очень   серьезное,   я   не   могу
сосредоточиться на чем-то другом. Боюсь, я не осознаю величину своих сил.
     - Да, - Эльфа подмигнула. - Я пойду и подумаю об этом на  досуге.  До
встречи, сэр Этан. Всего доброго.
     Вытерев со лба ледяной пот, Этан обнаружил,  что  пальцы  дрожат.  Он
сжал предателей, но от этого задрожала вся рука. Вторая тоже не  проявляла
спокойствия. Этан глубоко вздохнул и  сел  на  обе  руки.  Это  остановило
дрожь, пальцы начали согреваться, но теперь ничем было стирать пот со лба.
     Этан хотел думать,  что  вел  себя  правильно.  Теперь  его  охватило
беспокойство относительно чувств  Эльфы,  как  она  теперь  станет  к  ним
относиться? Случилась самая неприятная вещь из тех, что могли случиться.
     Он все еще сидел и размышлял, когда в комнату вошел Септембер.
     - Привет, приятель, - начал он, оглядываясь назад.  -  Я  только  что
встретил в зале ее светлость. Кажется, вы одержали победу, а?
     - Или нажил смертельного врага. Я не знаю. Это было больше похоже  на
открытую стычку. Эй, а как вы определили, что она вышла из моей комнаты?
     - Вы сами подтвердили это.
     - Знаете, это могла быть завуалированная попытка убийства.
     -  Насколько  я  понимаю,  наказание  за  заигрывание   с   отпрыском
дворянина...
     - Проклятье, Сква, я ни с кем не заигрывал! - с  достоинством  заявил
Этан. - Она сама заигрывала со мной. Это...
     - ...смерть от медленной пытки с вариациями в местном  вкусе.  Гуннар
показался мне несколько озадаченным, когда ты был занят с ней.
     - О Боже. Он тоже знает?
     - Не думаю. Просто  кого-то  послали  за  вами,  и  он  наткнулся  на
запертую дверь. Вот все и решили, что вам понадобилось  уединиться.  Очень
мило.
     - Тьфу! Ладно, я выяснил и  кое-что  важное.  Мы  были  правы  насчет
строения тела. Определенно, их скелетная система менее мощная,  чем  наша,
или какой там есть для  этого  медицинский  термин...  Я  толкнул  ее  так
сильно, что она отлетела в другой конец комнаты. Испугался до черта.
     - Правда? - оскалился Септембер. Золотая серьга блеснула в его ухе. -
Скажите мне, они целиком покрыты шерстью? Или есть места, где...
     - Ради всего святого, Сква! - воскликнул с досадой Этан. - Между нами
ничего не было.
     - Тогда почему же вы сочли необходимым швырнуть ее через всю комнату?
- настаивал тот.
     - Я не счел это необходимым, - терпеливо  продолжал  Этан.  -  Я  вот
зачем вам это рассказываю. Она оказалась гораздо легче, чем я ожидал.
     - Это надо еще раз проверить.
     - Вы перестанете или нет?
     - Ладно, приятель, успокойтесь. Я просто шучу, - продолжил Септембер,
посерьезнев. - Итак, несмотря на солидные  размеры,  вес  их  тела  совсем
небольшой. Значит, человек с приличными физическими данными,  как  у  вас,
вероятно, намного сильнее их?
     - Необязательно, - возразил Этан. - То, что они легче,  не  означает,
что они слабее. На их скелетах приличные мускулы. Я справился с ней только
благодаря неожиданности.
     - И все-таки, решил Септембер, - в любой  борцовской  схватке  у  нас
огромное преимущество. Полезная штука.
     - Что сказал вам Гуннар? - Этан сел на  кровать  и  закинул  руки  за
голову. - Кстати, все получили отдельные комнаты?
     - Да. Кроме дю Кане. Колетта отказалась жить одна, поэтому ее кровать
поставили в комнату к ее отцу.  У  подонка  Уолтера  апартаменты  тоже  не
слишком отличаются - дверь запирается  снаружи  и  на  окнах  решетки.  Он
никуда не денется. Ты выглядывал наружу? Я бы не  решился  спускаться  без
надежного каната и шипов.
     - На таком ветру? - сказал Этан. Я бы не стал пытаться и с ними.
     - Гм. Судя по словам Гуннара, большинство местных жителей миролюбивы.
Если не учитывать такие забавные штучки, как отталкивание чьих-то дочерей.
Прекрасный, добродушный народ.
     - Что касается меня, то сейчас я больше всего хочу посидеть  в  тихом
баре с приятной компанией,  -  мечтательно  заявил  Этан.  Порыв  ледяного
воздуха обжег его щеку. - Да, все они приятные ребята. И что?
     - Более того, - продолжал Септембер, изучая деревянный шкаф  рядом  с
кроватью.  -  Здесь  еще  есть  банды  кочевых  варваров.  Обычно  они  не
осмеливаются на большее, чем нападение на случайный паром. Иногда успешно,
иногда нет.
     -  Должна  же  быть  причина  для   такого   укрепленного   замка   и
значительного войска, - заметил Этан.
     - Это помимо обороны от соседей. В общем, банды кочевников разрослись
настолько, что получили как  бы  статус  нации.  Они  мигрируют  по  легко
предсказываемому маршруту и живут грабежами и разбойными набегами.  Гуннар
рассказал мне, что происходит, когда они появляются. Не очень приятно было
слушать. Для  получения  оброка  деньгами,  одеждой,  едой  и  прочим  они
занимают город или паром на неделю местного времени, забирают все, что  им
нравится,  из  лавок,  не  гнушаются  развлечением  в  виде   поджаривания
попавшегося  под  горячую  руку  торговца,  насилуют  или   увозят   плохо
спрятавшихся девушек. Иногда  убивают  для  забавы  пару  детей...  Короче
говоря,  простые  жизнерадостные  ребята,  не  испорченные  предрассудками
цивилизации! Если появляется хоть малейший намек на  сопротивление,  город
сразу превращается в факел, а население, вплоть до самых маленьких  детей,
уничтожается. Не считая нескольких женщин, они даже не захватывают  рабов,
и угрызения совести из-за  убийств  их  не  мучают.  Не  удивительно,  что
большинство предпочитает заплатить дань.
     - Очень похоже на людей, - проворчал Этан.
     - А разве нет? Они передвигаются длинными  колоннами  перпендикулярно
ветру. У ник есть дюжины саней, на которых  кочевники  проводят  всю  свою
жизнь.  Везут  на  них  пищу  и  все  необходимое.  Их  воины  по  очереди
отправляются на разведку, но караваны никогда не останавливаются. Только в
тех случаях, когда прибывают в определенное место.
     - Как армии муравьев на Терре, - заметил Этан.
     - Да, или как Турабиши Дельфиис из того нового  мира,  из  Дракса-IV.
Гуннар сравнивает их с природными силами, действия которых они  испытывают
на себе. Вроде ветра и пожаров. Физически кочевники ничем не отличаются от
жителей городов. Но в смысле культуры или даже умственного развития  стоят
на гораздо более низкой ступени.
     - И как часто здесь переживают нашествия? -  спросил  Этан,  глядя  в
окно и слыша, как завывает ветер. По краям  прямоугольника  окна  появился
ледяной налет.
     - Примерно через каждые два года. Иногда через три.
     Этан отвел взгляд от неба.
     - Орда, о которой все вспоминают.
     - Правильно, - Септембер кивнул.  -  Эта  банда  собирает  с  жителей
Софолда дань около сотни лет. И с большинства соседних провинций.  Похоже,
мы прибыли сюда в интересное время. Гуннару и его молодым рыцарям  надоело
платить варварам. Они котят бороться.
     - Кажется, они собирались сделать это и раньше, - сказал Этан. - Есть
у ник шансы получить разрешение?
     - Ну, как ты понимаешь, такие  намерения  должны  быть  одобрены  так
называемым Советом. Гуннар и его  друзья  сами  по  себе  только  насмешат
местных воротил. Но тут есть парень по имени  Балавер,  первый  генерал  в
этом сборище. И он  принял  сторону  Гуннара.  Тот  говорит,  что  Балавер
считает шансы Уоннома в этой борьбе пятидесятипроцентными.
     Этан присвистнул.
     - Не очень хорошее преимущество, когда  ставкой  является  весь  твой
народ.
     - А может, и нет. Но этот старикан уже сам прожил долгое время, платя
оброк. Он  мудрый.  Как  ты  понимаешь,  возражения  против  сопротивления
кочевникам исходят в основном от тех, кто  при  набегах  почти  ничего  не
теряет. Это - окружные мэры, фермеры, тот  префект  Дармука  и  другие.  У
Балавера и Гуннара есть поддержка  местных  торговцев.  Во  время  набегов
население  сильно  страдает  от  пожаров  и  грабежей,  поскольку  варвары
концентрируют свои силы там, где больше домов и товаров.  Имеется  в  виду
Уонном.
     - Да, я лучше чувствую себя при устойчивых ценах, - пробормотал Этан.
- Как выглядят шансы наших хозяев?
     - Ну, - произнес верзила, присаживаясь на край кровати, - что типично
для таких  культур:  большинство  боеспособных  мужчин  на  острове  имеют
кое-какую подготовку, но плохо организованы. Гуннар говорит, что они могут
собрать около восьми тысяч вооруженных солдат. Из них  только  тысячи  две
прошли настоящую военную  подготовку.  Здесь  стоит  постоянный  гарнизон,
насчитывающий пятьсот солдат под командованием пятидесяти  рыцарей,  сотни
эсквайров и еще сотни их помощников.
     - Три  тысячи  солдат  и  пять  тысяч  ополчения,  -  произнес  Этан.
Септембер кивнул.
     - А у этой Орды?
     - По меньшей мере, в четыре раза больше.
     Этан ничего не ответил.
     - По словам Гуннара, - продолжал Септембер, -  этим  племенем  правит
самый большой сукин сын в  мире  с  милой  кличкой  Саганак-Смерть,  гроза
Врагана. Враган был небольшим охотничьим поселком, который варвары  стерли
с лица земли лет десять назад. У Смерти есть интересное хобби  -  забивать
местных жителей, до которых ему нет никакого дела, в лед. Они закрепляют в
подвижную уключину пику на каменных санях с небольшими  парусами,  пускают
по ветру, пока те не скроются из вида. А затем мчатся,  чтобы  высвободить
свои пики. К моменту когда варвары настигают  обреченного,  его  сани  уже
набирают  достаточную  скорость,  чтобы  увезти   тело   на   значительное
расстояние. Голова жертвы всегда приподнята, чтобы она или он могли видеть
приближающееся острие пики. Разве это на забавно?
     - Я предпочел бы, услышать этот анекдотик после обеда, -  пробормотал
Этан. Он всегда считал свой желудок крепким, но в этом мире... - Ладно, вы
убедили меня, что этот парень нехороший. Однако чего Гуннар хочет от  нас?
А ведь он наверняка  чего-то  кочет,  иначе  не  стал  бы  тратить  время,
рассказывая это. И не стал бы описывать проделки сукина сына Саганака  так
подробно. Тут какая-то хитрость. И еще он говорил, что хотел сообщить  нам
до обеда что-то важное.
     - Соображает, - одобрительно заметил Септембер. - Дело вот в чем. Как
вы понимаете, Гуннар со своим генералом очень  осторожны.  Они  попытаются
убедить Совет в том, что платить дань бессмысленно и нужно воевать. У  них
это вполне получится, если  они  проявят  столько  эмоций,  что  никто  не
решится возражать им.
     - Что это означает? - спросил Этан, закутывая ноги одеялом.
     -  Когда  они  выставят  свое   предложение,   оценка   будет   более
благоприятной, если мы вскочим  и  поклянемся  драться  рядом  с  ними  до
последней капли крови.
     - Гм. Не имеете ли вы в виду то, что они хотят, чтобы  мы  поддержали
их идею сопротивления?
     - Нет, - прямо заявил Септембер. - Мы должны согласиться взять  мечи,
копья и встать в ряды софолдской братии.
     Этан быстро сел. Мысли о сне сняло.
     - Они хотят, чтобы мы воевали? Но почему? Мы - не граждане Софолда  и
не воины... По крайней мере, я не воин.
     - Это можно исправить, - спокойно отозвался Септембер. - В  то  время
как местные жители восприняли наше появление совершенно без эмоций, Гуннар
убеждает меня, будто мы произвели сенсацию.  Однако  их  поведение  любого
может навести на мысль, что иноземцы падают на  ник  с  неба  чуть  ли  не
каждый день. Гуннар хотел бы дать знать оппозиции, что мы  являемся  неким
знамением. Знаком того, что битва будет удачной и все такое  прочее...  Но
если мы будем скрываться в замке во  время  настоящей  войны,  боевой  дух
сразу упадет. Поэтому от нас ожидают, что мы смело вступим в бой и  начнем
пускать кровь врагу справа и слева своим таинственным оружием.  Вы  поняли
меня, дружище?
     - Воевать? - задумчиво пробормотал Этан. - Я  могу  держать  в  руках
теннисную ракетку, неплохо играю в гольф, но стоять и обмениваться ударами
топора с одним из этих мускулистых молодцов...
     - В обмен на не столько физическую, сколько  моральную  поддержку,  -
ровным голосом продолжал Септембер, - Гуннар обещал нам любую  помощь.  Он
позаботится, чтобы мы добрались до Арзудуна.
     Этан всплеснул руками.
     - Отлично! Он полагает,  что  кто-то  из  нас  останется  в  живых  и
воспользуется его помощью! Думаю, он имеет в виду похоронный кортеж. Нас с
почестями и болью в сердце положат у ног ландграфа. Я знаю одно. Улыбки на
моем трупе они не увидят. А если мы не согласимся?
     Он ожидал, что Септембер ответит что-то типа "отказаться мы не можем"
или "они станут выкручивать нам руки,  пока  мы  не  согласимся",  но  его
реплика оказалась ошеломительной.
     - Ничего, - он медленно  покачал  головой.  -  Они  все  равно  будут
сражаться, но без нашей  помощи.  Если  хотим,  то  можем  отправляться  к
"Медной обезьяне" хоть завтра, полагаясь только на самих себя.
     - О, - Этан вспомнил лицо Гуннара. - Когда вы собираетесь  поговорить
с остальными?
     - Я уже поговорил. Колетта дю Кане считает, что ввязываться в местные
дела опасно. Но потом она сказала, что у нас нет выхода. Я начинаю думать,
что у девочки ум настолько же  гибок,  насколько  неуклюже  ее  тело...  А
старика вы знаете. Странный тип. Сначала говорит, что должен заботиться  о
себе, чтобы вернуться к своим проклятым цветам, а через минуту стремится в
бой с "трусливыми захватчиками, за Софолд!"  Он  пойдет...  Уолтер  сказал
нет, удивительно.
     Этан сам удивился.
     - Вы спрашивали его?
     - Конечно. Он сначала сказал "нет", но потом передумал. Просил никому
не говорить. - Верзила ухмыльнулся.
     - А Вильямс? - Этан попытался представить  себе  учителя  в  шлеме  и
доспехах, с боевым топором в руке. Картина сильно его позабавила.
     - Он  болтает  с  тем  колдуном...  Как  его?  Ээр-Меезахом.  Вильямс
оторвался от беседы с ним ровно настолько, чтобы  успеть  кивнуть  мне,  и
опять завелся насчет чего-то, что  мне  совершенно  недоступно.  Не  знаю,
понял он, о  чем  я  его  спросил.  Один  из  нас,  похоже,  по-настоящему
подружился с местными.
     - Это не удивительно, - задумчиво произнес Этан. - Подумайте  о  том,
что  может  узнать  этот  Ээр-Меезах  от  Содружества  рядовых  граждан...
Оставьте учителя в покое. Нам еще может пригодиться помощь одного или двух
особенно радушных местных жителей. Ученый человек сам по себе  беспомощен,
но двое уже составляют союз и способны  не  обращать  внимания  на  голод,
холод и угрозу неминуемой смерти, обсуждая какой-нибудь интересующий обоих
предмет.
     - Правда? - усмехнулся Септембер, изогнув  аркой  брови.  -  Вы  тоже
относитесь к этой категории, приятель?
     - Кто? Я? - возмутился Этан. - Сейчас мой научный интерес заключается
только в уничтожении самого большого бифштекса в этом квадранте. С  острым
соусом и бутылочкой вина 96 или 97 года. Кстати, - продолжал он, - что  мы
будем есть на обед?
     - По-настоящему важный вопрос, - согласился Септембер,  кивнув.  -  Я
сказал Гуннару, что мы  будем  есть  привезенную  с  собой  пищу.  Он  был
шокирован, не хотел ничего об  этом  слушать,  утверждал,  что  незнакомые
запахи нашей еды вызовут у важных членов Совета  недомогание.  Я  заметил,
что если один из нас изрыгнет весь обед на  вышеуказанных  членов  Совета,
хорошего будет тоже мало. Гуннар на это не купился, сказал,  что  если  мы
откажемся разделить с сановниками трапезу, это будет плохо истолковано. По
крайней мере, я так понял его доводы. В общем, мы целиком зависим от того,
что придет в голову шеф-повару. Разузнать меню я не смог. Вы говорили,  мы
вроде бы не должны отравиться из пищей?
     - Надеюсь, нет, - задумчиво  ответил  Этан.  -  Мои  воспоминания  не
вызывают во мне дурных предчувствий. Из этого не следует, что  на  банкете
не окажется непригодных продуктов. Я  бы  посоветовал  съесть  пару  самых
простых  блюд  и  не  строить  из  себя  межзвездного  гурмана.  Возможно,
большинство  пищи  окажется  вкусной  и  мягкой.  Вам  не  удалось  ничего
выяснить, о правилах местного этикета?
     Септембер улыбнулся:
     - Ешьте руками. Дальше импровизация. Оружие обязательно.
     - Я спрашивал у Гуннара о принятых здесь манерах, - заметил Этан.  Он
нервно пытался приладить золоченый кушак, по  диагонали  пересекавшей  его
меховую куртку. Королевский портной натерпелся  страху,  подгоняя  местную
одежду под фигуры гостей.
     Поскольку, за исключением Септембера, все  иноземцы  были  ростом  со
взрослого трана, но не были такими широкими, они утопали в любой одежде.
     Ушивая и перекраивая детские наряды, портной со скоростью, близкой  к
скорости света, одел всех иноземцев.
     - Не беспокойтесь, - прошептал Септембер Этану. - Просто смотрите  на
соседей и действуйте точно так же. Мне сказали, что борьба за лучший кусок
вполне прилична. Также никого не взволнует, если он обрызгает соседа соком
или ландграфа соусом.
     Дю Кане неуверенно ощупал свое модифицированное одеяние, но  Колетта,
казалось,  держала  его  под  контролем.  Что  касается  ее   собственного
"платья", оно по крайней мере скрывало  почти  полностью  пышные  формы...
хотя они не  бросались  в  глаза  среди  широченных  транов.  Относительно
удобства своего наряда Колетта заметила только, что "платье" колется.
     Впереди послышался гул голосов транов, прерываемый  вспышками  смеха,
криками,  выражавшими  злобу,  ярость,  удовольствие.   Иногда   все   это
перекрывала громкая отрыжка.
     В зале еще звучала музыка, исполняемая на струнных  инструментах,  на
ударных и на чем-то еще, отдаленно  напоминающем  гобой.  Запахи  жареного
мяса и вареных овощей забивали все остальные. Восхищение и  замешательство
от присутствия необычных гостей не мешало ожиданию обеда.
     Гуннар встретил их перед входом в главный зал. Этан еще  ни  разу  не
видел, чтобы рыцарь так нервничал.
     - Вот и вы! Ради великого дикого Рифса, почему вы так задержались?  Я
уже начал думать, что вы, вероятно, решили... идти своим путем.
     - Ничего подобного, старина Гуннар  или  как  тебя  там  называть,  -
сказал Септембер, хлопнув рыцаря по плечам. Того это  не  смущало,  как  с
легким удивлением заметил Этан.
     Гуннар смотрел мимо верзилы.
     - А где тот маленький тихоня?
     - О, Уолтер тоже здесь, - ответил Септембер, указав пальцем назад.
     Даже в роскошных шелках и мехах похититель напоминал крысу.
     - Думаю, Гуннар не его  имеет  в  виду,  -  добавил  Этан,  оглядывая
маленькую профессию. - Где Вильямс?
     Септембер тоже оглянулся.
     - Да, а где...
     - Все в порядке, джентльмены, я здесь, - знакомый  голос  донесся  из
дальнего конца зала. Учитель появился  вместе  с  магом  Ээр-Меезахом.  Он
смущенно улыбнулся и присоединился к остальным.
     - Простите за опоздание, друзья. Надеюсь, я никого не подвел?
     - Нет,  нет,  -  сказал  Септембер.  -  Подумайте,  разве  вы  должны
извиняться за всех?
     - Простите, - автоматически отозвался Вильямс. - Малмевин сообщил мне
кое-какую информацию огромной важности.
     Маг едва заметно кивнул.
     - Да, конечно, - проворчал Септембер.
     - Пора, - вмешался Гуннар, не дав учителю продолжить. -  Следуйте  за
мной и не волнуйтесь. Не думаю,  что  все  сразу  уставятся  на  вас.  Это
выгодно. Но заинтересованные глаза заметят, с кем вы вошли.
     Малмевин, по-видимому, действовал по своим  правилам,  поскольку  уже
покинул их. Когда они двинулись вперед, Этан приблизился к Вильямсу.
     - Какие новости?
     - Ты что-нибудь знаешь о короле Плутоникусе? - прошептал учитель.
     - Король Плутоникус? - Этан нахмурил брови и посмотрел на  остальных.
- Это  тот  ужасный  вулкан,  который  они  показывали  во  время  первого
просмотра, да? Действующий, около одиннадцати  километров  высотой?  Я  не
знал, что у вас есть описание местности.
     - У меня нет  никакого  описания,  -  ответил  Вильяме.  -  Это  была
радиопередача для путешественников... чтобы продать билеты на  корабль,  я
полагаю. Самое лучшее топографическое описание планеты.
     - Должно быть, я спал, - заметил Этан.  -  Помню  планету  только  по
записям.
     - Помните расположение вулкана?
     - Нет. Подождите... Да. Около  четырехсот  километров  на  восток  от
"Медной обезьяны".
     - Правильно. Из поселения туда можно добраться.
     - Может, я глуповат, но пока не вижу в этом ничего важного.
     - Ветер здесь дует почти всегда  с  запада,  -  произнес  Вильямс,  с
усилием подавляя в себе возбуждение. - Малмевин говорит,  что  в  особенно
ветреные дни появляются облака дыма и пепла. Пепел посыпает землю,  отчего
вырастающие на ней посевы становятся  горькими.  Дым  и  пепел  появляются
только с юго-запада. Ни один житель Софолда еще не  бывал  там,  но  скоро
оттуда прибудет торговый корабль.  Это  огромная  пылающая  гора.  Местные
называют ее "Место, где горит земля".
     - Черт побери! Я понял, к чему  вы  клоните.  Добраться  до  вулкана!
Оттуда рукой подать по "Медной обезьяны", - и мы опять в тепле!
     - Могут быть различные варианты, - предупредил Вильямс.  -  Хотя  маг
настойчиво утверждает, что дым и пепел приносит все время с одной стороны.
Большую часть времени ветер дует на восток, а дым и сажа отсюда улетают на
юг. Этан потер руки.
     - По крайней мере, мы теперь имеем направление для  своего  парома...
если мы раздобудем паром.
     Вдруг он обнаружил себя рядом со стулом.  Септембер  что-то  отчаянно
шептал ему на ухо.
     - Ради Бога, приятель, садитесь! - он  вцепился  в  куртку  Этана.  -
Садитесь! Хотите, чтобы все уставились на вас?
     Этан сел и вдруг увидел, что попал в самый центр  сцены,  характерной
для полотен Иеронима Босха.
     Они сидели снаружи огромного стола в  форме  буквы  "U".  Траны  всех
размеров  и  форм  расположились  по  обе  стороны  крыльев  этого  стола.
Ландграф, его дочь и Ээр-Меезах сидели в  центре  буквы  "Н",  снаружи,  -
лицом к трем пустым стульям.
     - Для предков ландграфа, - пояснил Септембер.
     Гуннар оказался напротив людей  -  немного  наискосок  от  них.  Этан
обратил внимание, что их  компания  была  посажена  близко  от  ландграфа.
Вероятно, это было почетное место.
     Богатство шелков и  мехов  было  потрясающим.  Этан  не  разбирал  ни
фасонов, ни покроя, а разглядывал только почетные знаки,  сверкающие,  как
дорогие украшения. Наряды софолдской знати были всех  цветов.  Преобладали
золотой, темно-синий и ярко-красный.
     Стол  переполняли  огромные  металлические  и  деревянные   блюда   с
дымящимся мясом, корзины хлеба, овощей, котлы острого супа. Свет  струился
от огромных толстых свечей, установленных на стойках  вокруг  стола.  Этан
заметил борьбу, ведущуюся за блюда, и подумал, что никто  бы  не  поставил
свечи на стол из страха перед большим пожаром.
     Еще свет шел от металлических чаш с горящим маслом,  установленных  в
стенных нишах. Полыхающее в камине пламя привело бы в ужас любого  хозяина
отеля.
     Тарелка, стоящая перед Этаном,  была  сделана  из  похожего  на  медь
материала. Еще его снабдили салфеткой размером  с  двухместную  палатку  и
ножом, более напоминающим кавалерийскую саблю.
     Несмотря на колебания, вызванные незнакомой пищей,  рот  Этана  начал
увлажняться слюной. Благодаря меховой  одежде  и  огню  ему  стало  совсем
тепло.
     Рядом с  ним  Септембер  уже  вгрызался  в  кусок  мяса  на  кости  с
деликатностью и манерами голодной гиены. Он ткнул Этана в ребра,  на  этот
раз вежливо.
     - Давайте, дружище. Эти ребята понимают толк в еде.
     - Извините, но я не  разделяю  вашего  энтузиазма.  Нежная  натура  и
трезвый расчет удерживают меня.
     Он повернул голову в другую сторону.
     Вильямс с отсутствующим взглядом уставился  на  что-то,  напоминавшее
гибрид моркови и стручка  космического  протеина.  Рядом  Уолтер,  похоже,
получал не большее удовольствие от еды.
     Напротив него Геллеспонт дю Кане  усиленно  пытался  с  помощью  двух
ножей срезать мясо с маленькой косточки для себя и для Колетты. Кусочки не
отлетали ему на одежду, но и на тарелку тоще не попадали.
     Этан огляделся и  потянулся  за  чем-то  вроде  бифштекса  или  куска
печени. Так или иначе, но это выглядело очень аппетитно и заманчиво пахло.
Вдруг мелькнул чей-то нож и едва не  отхватил  Этану  пальцы.  Нож  держал
толстый тран, сидевший  неподалеку  от  него.  Местный  житель  добродушно
улыбнулся Этану и отрезал себе изрядную порцию мяса.
     Этан стиснул зубы, полузакрыл глаза и отхватил себе кусок еще больше.
Удивительно, у него на тарелке оказалось только мясо без  чьей-либо  руки.
Две приличного размера кружки стояли на столе перед ним.  Мясо  напоминало
жареную свинину, хотя было приправлено чересчур  сильно  и  не  отличалось
мягкостью.
     Этан глотнул из большей кружки и обнаружил в ней напиток, похожий  на
горячий шоколад с небольшим количеством перца.
     Он  почти  задохнулся,  когда  Септембер,  издав  радостный  возглас,
толкнул его локтем и указал на свою маленькую кружку. Его глаза сверкали.
     - Слушайте, приятель, за это стоит повоевать.  Залейте  немного  этой
жидкости себе в глотку. Классное варево!
     Верзила повернулся и что-то сказал Гуннару.
     Этан посмотрел на свою маленькую кружку со смесью желания  и  страха,
медленно пережевывая какой-то незнакомый овощ.  Наконец  он  поднял  ее  и
заглянул вовнутрь. Содержимое было темным и пугающе отливало серебром.
     -  Называется  "ридли",  -  сообщил  Септембер  и  пропел,   прижимая
металлический край кружки к губам:
     - Ридли-дидли-ди...
     Напиток полился по горлу Этана прямо в  желудок.  Там  он,  вероятно,
встретился с  каким-то  воспламенителем,  потому  что  разорвался,  словно
перегретая колба, и рассыпался крошечными огненными шариками. Один из  ник
устремился вверх, обжигая слизистую и  угаснув  где-то  между  глаз.  Этан
громко вздохнул.
     - Рид... Ужас... Ридли, жуть...
     Септембер не отозвался. Он был занят, увлечен собой. Да и Этан вскоре
почувствовал, видимо, то же самое.
     Немного позже он ощутил в  воздухе  терпкую  сладость.  Это  не  были
продукты  переработки  обеда.  Этан  заметил,  что  аромат   струится   от
нескольких  вольно  одетых  дам,  сидевших   поблизости.   Значит,   траны
пользовались  парфюмерией.  Интересно,  по  земным  стандартам  это   была
довольно грубая продукция. По стандартам транов, возможно, тоже.  Вот  где
кроется еще одна  возможность  налаживания  торговли,  еще  один  замысел,
связанный с вечным пристрастием слабого пола к облагораживанию естества.
     В сотый -  а  может  и  в  тысячный  -  раз  Этан  пожалел  о  своих,
оставленных  на  "Антаресе"  товарах.  Он  глотнул  еще  "ридли"  и   стал
рассматривать сидящих за столом.
     Его взгляд случайно  наткнулся  на  Дармуку  Брауновка.  Префект  был
поглощен обедом, наслаждался, но не суетился и  не  обливался  соусом.  Он
улыбался  и  кивал  в  ответ  на  выходки  и  замечания   сидящих   рядом.
Хладнокровный, умный, опасный покупатель, решил Этан.
     Его взгляд проследовал  дальше  вдоль  стола  и  встретился  с  парой
сверкающих желтых глаз. Они принадлежали прекрасной, могучей валькирии  по
имени Эльфа.
     Какая честь! Этан уже почти выбросил из головы неудачную,  -  точнее,
неловкую встречу с дочерью ландграфа. Он торопливо отвел глаза и полностью
сосредоточился на втором куске мяса "вола", как назвал его Гуннар.
     Этан взялся уже за третий кусок и вторую кружку  "ридли",  когда  сэр
Гуннар резко встал и оперся о его стул. Этан толкнул  Септембера,  который
нагрузился "ридли" уже  достаточно  для  того,  чтобы  побороть  слона,  и
прошептал через стол дю Кане:
     - Пора.  Теперь  ничего  не  предпринимайте  и  ничего  не  говорите,
несмотря ни на какие провокации. Брауновк  и  его  компания  будут  искать
малейший предлог для скандала.
     Гуннар расправил крылья. Вдруг крики и болтовня превратились в  тихий
гул, похожий на шорох гравия. Когда тишина воцарилась настолько, что можно
было расслышать отдельный голос, рыцарь начал:
     - Итак, вы сидите здесь. Гордость Софолда, цвет его разума, вершители
его судьбы, защитники его достоинства. Ха! - он сплюнул. - Навозные  кучи!
Воловье дерьмо! Кузнечики! Чистильщики уборных!
     Вокруг  него  послышались  злобное  бормотание  и  несколько  криков:
"Заставьте его замолчать!"
     - О, вы протестуете, да? -  продолжал  Гуннар.  -  Дока  мы  сидим  и
отращиваем свои задницы, в этот самый момент Орда идет по своему  грязному
и кровавому следу к нашим домам. Да, Орда идет. Нравится это или  нет,  но
Орда идет. Прямой дорогой, как тропа громоеда, идет Орда... Что  случится,
когда она появится здесь? Тогда вы тоже будете сидеть и  ржать,  а?  Когда
ваши кошельки опустошат, а дочерей изнасилуют? И что потом?
     Сидевший напротив него старый тран поднялся.
     - Мы заплатим дань, как всегда, сэр Гуннар, перетерпим это несчастье,
как всегда, и выживем, тоже как всегда!
     Гуннар повернулся к старику.
     - Выживет тот, кто живет за счет чужих страданий. А что если на  этот
раз наши предложения не удовлетворят Смерть? Что если ради шутки в больную
голову Саганака втемяшится мысль стереть  Уонном  с  поверхности  острова?
Ради  простого  удовольствия,  дружище.  Сожжет  поля  и  города  Софолда,
например? Что будет с твоим "выживанием", старина?
     -  Ой!  -  вмешался  в  разговор  знакомый  пронзительный   голос   с
противоположного конца стола. - Не ругай бедного Нейлхагена.
     Дармука Брауновк сделал паузу, отхлебнув немного  "ридли".  Наступила
такая  тишина,  что  Этан  услышал,  как  префект  поставил  свою  кружку.
Некоторые вещи на разных планетах одинаковы. Здесь и  сейчас  сталкивались
два мировоззрения. Их подпитывали соперничество старых и  молодых,  вражда
богатых и бедных, зависть  к  успеху,  удачам,  силе  -  скрыто  бурлящая,
извечная борьба.  Каждый  в  зале  хорошо  понимал  это.  Все  ждали,  что
произойдет.
     - Он только хочет жить, как и любой из нас. Большинство  из  нас,  во
всяком случае. - Брауновк оглядел стол, за которым поднялся  одобрительный
гул. Префект продолжил:
     - То, о чем ты болтаешь,  еще  ни  разу  не  случалось  за  столетнюю
историю Софолда. Зачем Саганаку прибегать к этому сейчас? - Его взгляд был
полон искреннего недоумения. - Разрушить Софолд и Уонном  значит  навсегда
лишиться дани, которую Орда получает с нас. Разве станет Бич вырезать  дно
у собственного кошелька?
     - Они поступают так с другими городами, - возразил Гуннар.
     - Но никогда не позволяют себе такое в Уонноме.
     - Значит, мы так и будем тыкаться носом в грязь, год за годом, лебезя
перед этим мерзавцем? - прорычал рыцарь.  -  Я  не  буду  говорить  долго.
Борьба! - он развел крылья в стороны и сделал призывающий жест.  -  Теперь
борьба! Непримиримая и вечная! До конца!
     - Думаю, я должен согласиться с тобой, - произнес Брауновк.
     - Что? - Гуннар отпрянул назад.
     - Если бы, - продолжил префект, вытерев  рот  салфеткой,  -  я  любил
самоубийства. Вступив в борьбу, мы именно это и совершили бы. Мы  с  тобой
не добились бы большего. Верно,  смерть  означала  бы  конец  непримиримой
борьбе, но мне подобное решение не очень по душе. Я так же храбр, как  он,
- префект взглянул на Гуннара, -  но  я  еще  разумен  и  практичен.  Враг
превосходит нас по силам раза в четыре и проводит  всю  свою  жизнь  не  в
торговле и выращивании урожаев, не в мирных путешествиях на паромах,  а  в
войнах и убийствах. У нас столько же  шансов  победить,  как  у  кузнечика
убежать с тропы громоеда.
     Гуннар оставался непоколебимым.
     - Несмотря на то, что ты можешь думать, префект,  я  тоже  разумен  и
говорю тебе, что мы победим. Стены Уоннома слишком  высоки,  чтобы  войска
Орды могли забраться на них, и слишком  толсты,  чтобы  противник  мог  их
пробить. Не смогут они прорвать сети и цепи, защищающие вход в пролив.
     - А как насчет осады? - спросил Брауновк, отхлебнув "ридли".
     - После  небольших  приготовлений  мы  сможем  выстоять  дольше,  чем
противник. Ни один варвар  не  станет  просто  сидеть  на  своих  санях  и
смотреть на врага. У него не такой склад характера. Бандиты Саганака  сами
сбросили бы вождя, который приказал бы им такое.  Бич  знает  это  так  же
хорошо, как мы с тобой.
     - Ты все высказал, - донесся из-за стола невыразительный голос.  Тран
средних лет, с  седой  бородой,  взглянул  на  Гуннара.  -  Однако  ты  по
сравнению  с  большинством  из  нас  мальчишка,  быстро  вставший  в  ряды
взрослых. Если ты обдумал  свое  требование,  можешь  узнать  мое  мнение.
Почему мы должны соглашаться с тобой, молодчик? Насколько  твое  заявление
подогревается амбициями я нетерпением молодости вместо здравомыслия?
     - Потому что я... - начал Гуннар, но его перебили.
     - Я не стану терпеть  этого,  Хеллорт,  -  произнес  низкий  голос  с
противоположного конца стола.
     Поднявшийся тран был невысоким - нет, даже коротким - по сравнению  с
остальными, но так крепко сложен, что  казался  почти  квадратным.  Мощный
торс с возрастом слегка осел и оплыл. Но голос напоминал  скальпель  среди
кухонных ножей. Крошечные  черные  глазки  смотрели  из  глубоких  впадин,
из-под нависающих бровей. Тран выглядел устрашающе грозно.
     - Я не имел в виду ничего оскорбительного, - тихо извинился  Хеллорт.
- Я не тебя имел в виду, Балавер.
     Этан подался вперед, стараясь не выдать своего интереса. Значит,  это
и есть знаменитый Балавер Лонгакс, наиболее уважаемый военный  в  Уонноме.
После рассказа Гуннара  Этан  ожидал  увидеть  гиганта,  а  не  уродливого
карлика. Но генерал транов был гигантом не физически, а в другом смысле.
     - Да, Хеллорт. Потому что, как ты видишь,  меня  тоже  очень  волнует
этот вопрос. Я согласен с Рыжебородым... несмотря  на  его  молодость.  Он
может казаться нетерпеливым, но не принимай это  за  амбиции.  У  него  на
плечах голова воина. Софолд -  самая  сильная  провинция,  -  с  гордостью
продолжал Балавер. - Если кто-то и может устоять против Орды,  так  только
мы. Это должен быть Софолд. Но мы обязаны рассчитывать лишь на свои  силы.
Никто - ни Фулос-Терво из Айхуса, ни Вег-Татева из Меклевена - не  пришлет
ни одного солдата нам на помощь из страха вызвать гнев Саганака.
     - Значит, ты уверен в победе? - спросил Брауновк.
     - Конечно, нет, - мягко ответил генерал. -  Я  не  стану  лгать  вам,
господа. Битва такого значения вызывает много вопросов. Ни один солдат  не
рискнет предсказать ее исход. Но я скажу следующее. -  Балавер  продолжил,
несмотря на то, что префект хотел  опять  вмешаться.  -  Я  видел  рост  и
укрепление  Уоннома  за  последние  несколько  лет.  Опасное  явление  для
Саганака, и он понимает это. Вот вам причина для  нашего  уничтожения.  По
крайней мере, первая. Но Орда разрослась и обленилась, получая  дань.  Она
уже давно не вела настоящей войны.
     - И еще нам окажут помощь гости с других звезд, - добавил  Гуннар.  -
Кто может подумать, что их появление в такое смутное время случайно?
     Сотня пар кошачьих глаз уставилась прямо на Этана. Казалось, все  они
смотрели на какое-то одно место прямо под волосами. Он хотел потереть его,
но не решился, и лишь слегка пошевелился. Толпа тоже зашевелилась.
     - Удивительные по форме,  -  невозмутимо  произнес  трижды  проклятый
Брауновк, - но не по силам. И нам нужны силы побольше, чем  у  посланников
звезд.
     - Ха! - воскликнул Септембер. Этан с удивлением  посмотрел  на  него.
Остальные тоже.
     Верзила поставил ногу на стол, вскочил на него и пошел, разбрасывая в
разные стороны еду и кружки с "ридли".  Когда  он  перепрыгнул  на  другую
сторону стола, все взгляды устремились на него.
     Наклонившись, Септембер схватил задние ножки стула Гуннара  и  легким
движением поднял и рыцаря и стул над  полом.  Из  толпы  вырвался  возглас
восхищения. Потом он превратился в одобрительный гул.
     Септембер опустил Гуннара, прошел через стол и сел на свое место.
     - Отличная демонстрация, - сделал ему комплимент Этан.
     - Ты мог бы сделать это и сам, приятель. Думаю, стоило так  пошутить.
Но  мы  с  Гуннаром  не  репетировали.  Я  очень   рад,   что   исполнение
соответствовало замыслу. Вот было бы смеху, если бы  я  его  опрокинул,  -
верзила отхлебнул еще "ридли" и чмокнул губами. - А  вообще-то,  он  легче
всех других туземцев, которых мне приходилось  поднимать.  Но  если  бы  я
уронил его...
     Этан не стал говорить,  что,  по  его  мнению,  Септембер  поднял  бы
Гуннара, даже если бы тот весил столько же,  сколько  человек  его  роста.
Рядом с ландграфом кто-то встал и помахал рукой,  чтобы  привлечь  к  себе
внимание. Это был Ээр-Меезах.
     - Я могу сказать, - произнес маг сильным голосом, - что эти чужеземцы
еще и мудры. Их маг равен... ну, почти равен... мне по силе ума...
     Театральным жестом он указал на учителя.
     - Встаньте, Вильямс, - прорычал из-за  своей  кружки  Септембер.  Тот
быстро вскочил, оглядывая стол с видом  ребенка,  любующегося  на  вазу  с
печеньем, и почти сразу сел.
     -  А  остальные  имеют  еще  более  восхитительные   способности,   -
возбужденно продолжал Гуннар. - И все готовы  помочь  нам  в  этом  святом
деле!
     - О чем он говорит? - спросил дю Кане. - Я  выучил  их  язык,  но  не
настолько, чтобы понять все, о чем он болтает.
     - Он рассказывает всем, какие мы ужасные,  -  с  отсутствующим  видом
ответил Этан, стараясь сосредоточиться на речи Гуннара.
     - О, - произнес промышленник и с довольным видом откинулся на  спинку
стула. Этан решил, что траны могли принять такое поведение как потрясающую
смелость.
     - А я так не считаю... - начал Дармука Брауновк, но Гуннар не дал ему
говорить.
     - Свобода! Свобода! - раздались отовсюду крики.
     - Да... сейчас время... бороться... но если мы потерпим  поражение?..
оружие?.. сколько времени?.. семья... свобода!
     Ландграф поднялся. В огромном зале мгновенно воцарилась  почтительная
тишина.
     - На собрание вынесено серьезное предложение. Члены Совета  и  рыцари
Софолда, прозвучал призыв к освобождению. Что бы еще ни было сказано,  это
представляет собой большой интерес. Я бы выразился так.
     -  Вопрос  свободы  будет  решаться  голосованием?  -  спросил   Этан
Септембера.
     - Ага,  дружище.  Пейте  свое  пойло,  -  гигант  оскалился.  -  Дело
серьезное. Я начинаю уважать местных.
     Ландграф поднял свой кубок и держал его  на  вытянутой  вперед  руке.
Остальные сделали то же самое, включая и дам, как заметил Этан.  Маленькая
группа людей, замешкавшись, скопировала действия окружающих.
     - Мы, конечно, не имеем  права  голоса,  -  сказал  Септембер,  -  но
участвовать можем. Так мне кажется лучше.
     В тишине ландграф сказал:
     - Поскольку каждый знает своего соседа...
     При этих словах Септембер и большая часть высоких сановников сдвинули
свои кружки, разбрызгав волшебное "ридли"  на  стол,  еду,  пол,  обувь  и
рукава. Остальные люди сделали то же самое, но секундой позже.
     Герольд забрался на высокий стул справа от ландграфа и начал считать,
но Гуннар опередил его. Раньше чем герольд успел закончить подсчет, рыцарь
закричал от радости и запустил свою кружку под своды потолка.
     - МЫ ВЫСТУПАЕМ! - заревел он.
     Крик был подхвачен дюжинами глоток.
     - Мы выступаем, мы выступаем!
     Гуннар  побежал  и  обнял  старого  Балавера.  Затем  все  смешалось:
выкрики, тесты, объятия. Музыканты добавили веселья, грянув  что-то  вроде
марша. Несколько транов вскочили и  начали  танцевать.  Другие,  казалось,
намеревались расплющить друг друга ударами по плечам.
     В общем шуме и смятении Брауновк встал  и  что-то  сказал  ландграфу,
затем  с  застывшей  гримасой  ретировался.  Сидевшие  рядом  с  ним  тоже
направились к выходу. Во взрыве поздравлений и возбуждения почти никто  не
заметил их ухода.
     Наконец Этану удалось привлечь к себе внимание Гуннара. Он  рассказал
ему о стремительном уходе префекта.
     - Ты еще натерпишься неприятностей от этого парня, - предупредил  он.
Но рыцарь был слишком обрадован тем, что  все  его  мечты  сбылись,  чтобы
отнестись серьезно к словам Этана.
     - Совет проголосовал против него, - с отсутствующим видом сказал  он.
- Что он теперь может сделать? Ничего! Он  беспомощнее  ребенка  и,  кроме
того, чрезвычайно смущен. Забудь о нем. Разве ты не понял?  Мы  собираемся
выступить против врага!
     Этан повернулся и увидел генерала  Балавера,  стоявшего  в  окружении
старых транов. Там были легкие похлопывания по плечам и тихая беседа.  При
ближайшем рассмотрении оказалось, что все они плакали. Этан отвернулся.
     В это время ландграф тщетно  пытался  восстановить  хотя  бы  подобие
порядка с того момента, как префект покинул зал. Он бросал на пол блюда  и
кружки, использовал голосовые  связки  герольда.  Затем,  очевидно,  поняв
бесполезность своих действий, сделал какой-то знак музыкантам на балконе.
     Дикая ритмичная музыка сменила военные марши. С криками члены  совета
и рыцари развели в стороны  части  огромного  стола  так,  что  теперь  он
вытянулся в одну линию. Мгновенно освободившееся пространство  заполнилось
кружащимися, прыгающими парами.
     Интересно, что  энергичный  танец  длился  по  земным  представлениям
совсем недолго. Несмотря на свой могучий вид, многие танцоры очень  быстро
запыхались. Очевидно, в условиях постоянного ветра, помогающего двигаться,
траны не очень заботились о развитии своих легких. По той же самой причине
акробатические на тяжелых на вид, но легких  в  действительности  танцоров
выглядели почти ужасно. Их  чувство  ритма  и  координация  движений,  что
вполне естественно, сильно отличалась от человеческих. Этан держал  это  в
голове на случай, если придется удирать от местной полиции.  Такое  раньше
случалось.
     На льду они бы его живо окружили.
     В общем веселье смех и суматоха усилились. Теперь  все  находились  в
самом прекрасном  расположении  духа.  Время  для  спокойного  обдумывания
придет позже, когда всплывет в памяти важность принятого сегодня решения.
     Этан с удовольствием следил  за  происходящим,  когда  кто-то  слегка
хлопнул его по плечу. Он обернулся и натолкнулся взглядом на полную  грудь
Эльфы Курдаг-Влата.  Этан  торопливо  отвел  глаза,  но,  посмотрев  выше,
спокойствия все равно не обрел.
     - Как видишь, доблестный сэр Этан, -  произнесла  она,  -  я  еще  не
приглашена на танец.
     Это было не  совсем  так,  поскольку  несколько  молодых  транов  уже
наставили друг другу синяков на голени.
     - Может, сэр Гуннар... - неуверенно предложил Этан.
     - Фу! Он слишком занят принятием поздравлений с тем,  что  так  ловко
обставил префекта. Я хочу танцевать с тобой, - она понизила голос. - Я  не
забыла о твоем мастерстве... в рукопашной схватке. Ты и  танцор  такой  же
искусный?
     - О нет, - ответил Этан, сделав  шаг  назад  и  обнаружив,  что  стол
отрезал ему все пути к отступлению. - Я не имею никакого  представления  о
ваших танцах. И у меня две левые ступни. И я очень неуклюж.
     - В это я, конечно, не могу поверить, - возразила  Эльфа  и  схватила
Этана за руку своим  крылышком,  которое,  возможно,  и  было  легким,  но
отличалось еще железными мускулами. Чтобы не оказаться сорванным со стула,
он встал сам.
     - Пойдем присоединимся к остальным.
     Не успев возразить, Этан обнаружил себя в центре танцевального зала в
водовороте шерсти и гигантских плеч. Музыка была  чужой,  но  не  казалась
чересчур экзотичной. Рисунок софолдских танцев  не  отличался  сложностью.
Очень скоро Этан почувствовал, что получает удовольствие. И для него стало
неважно, что для него этот флирт сопряжен с известным риском.
     В некотором смысле его спас сэр Гуннар. Рыцарь оказался позади Этана,
положил ему на плечо крыло и самым добродушным тоном произнес:
     - Сэр Этан, я вызываю тебя.
     -  Прошу  прощения?  -  непонимающе  отозвался  тот,  споткнувшись  о
собственную ногу.
     - Вызов! Ага, вызов! - закричала толпа.
     Казалось,  как  только   Этан   потерял   равновесие,   вокруг   него
образовалось чистое пространство.  Все  выжидательно  смотрели  на  них  с
Гуннаром.
     Тем временем рыцарь снял свой плащ, украшения и куртку.
     - Минуточку! - смущенно начал Этан. - Я  только  научился  танцевать.
Какой еще вызов?
     - На самом деле тут  нет  ничего  особенного,  сэр  Этан,  -  пояснил
Гуннар, разминая массивные руки и расправляя крылья. - Простой обычай. Для
гостя и хозяина считается хорошим тоном  побороться.  Мне  напомнили,  что
этой забавы сегодня еще не было. Теперь пришло время.
     - Я не согласен, - категорично заявил Этан. - В общем... - он  сделал
пару шагов назад. - Почему я? Почему не обменяться этим  знаком  дружбы  с
сэром Септембером?
     - Я бы с удовольствием, - усмехнулся рыцарь, - но посмотри сам.
     Этан обернулся. Септембер вытянулся во весь рост на столе. Прядь  его
светлых волос упала в блюдо с остывшим супом. В могучей руке  он  все  еще
сжимал кружку и храпел, напоминая ревущего медведя.
     - Я разбужу доблестного рыцаря, - сказал Этан. - В  самом  деле,  сэр
Гуннар, я не гожусь для таких вещей. И еще... если ты хочешь бороться,  то
здесь просто нет места.
     - О, твоя скромность делает тебе честь, сэр  Этан,  -  с  восхищением
произнес Гуннар. Он уже разделся до  пояса.  Такая  картина  озадачила  бы
любого парикмахера.
     - Дайте нам схватиться! - рыцарь обошел зал, расставив руки  огромным
полумесяцем.
     Ну, по крайней мере, смертельного исхода  быть  не  должно,  успокоил
себя Этан. Ведь он обязан сделать это в знак дружбы, верно? Кроме того, он
видел, с какой легкостью Септембер поднял Гуннара вместе со стулом.
     Этан попытался не обращать внимания на рев толпы - траны шумели,  как
кучка подвыпивших членов  Конвента.  Он  отразил  обманный  удар  Гуннара,
отступил назад, попытался обхватить рыцаря за талию, но получил мощный хук
справа. Перед его глазами, точно звезды, поплыли искры.
     Этан встряхнулся и взял себя в руки. Сэр Гуннар  стоял  в  нескольких
метрах и усмехался. Тут, очевидно, требовалась более  хитрая  тактика.  Из
нетерпеливой толпы доносились крики: "Отличная атака!" и  "Хороший  удар!"
Противник весил гораздо меньше, но мог запросто  снести  голову,  пока  ты
пытаешься обнаружить его слабости, понял Этан.
     Ладно, он попытается действовать по-другому... если сможет что-нибудь
вспомнить.
     Сэр Гуннар опять пошел в наступление, махнул левым крылом,  а  ударил
правым. Этан отступил в сторону, левую  руку  поставил  в  защиту,  правой
нанес удар в ребра противника, - в  то  место,  где  начиналась  перепонка
крыла, а потом - в челюсть. Он развернулся, и его пятка неожиданно  попала
в спину рыцаря. Из-за этого Этан  едва  не  шлепнулся.  Своим  приемом  он
заставил Гуннара растянуться на полу. В первое  мгновение  Этан  с  ужасом
решил, что тот что-нибудь  себе  сломал.  Однако  тран  оказался  крепким,
перевернулся и заворчал.
     - Как ты сделал это, сэр Этан?
     - Подходи и узнаешь, - ответил тот, тяжело дыша.
     Гуннар поднялся на ноги, но на этот раз  пошел  в  атаку  осторожнее.
Этан позволил ему схватить себя за правое плечо, затем рванулся в сторону,
поднял локоть и ударил им в широкую  грудь  противника.  Гуннар  удивленно
всхлипнул. Этан наклонился, схватил его за лодыжку,  рванул  ее  на  себя,
повалил рыцаря и поставил свою пятку ему на диафрагму...  осторожно.  Пока
Гуннар восстанавливал дыхание, его соперник отошел в сторону.
     Толпа окаменела. На Земле движения Этана выглядели  бы  медленными  и
неуклюжими, но здесь их необычность граничила с волшебством.
     Сэр Гуннар сел, держась за живот, и улыбнулся.
     - Думаю, я мог такое предугадать. Научишь меня последнему трюку,  сэр
Этан?
     - Конечно. Начинаешь с...
     Но у него не  оказалось  возможности  продолжать,  потому  что  через
секунду мощные ладони хлопали его по плечам. Если бы это длилось побольше,
он попросил бы пощады от проявления таких бурных чувств.
     Хуже того, Этан заметил,  что  Эльфа  смотрела  на  него  сверкающими
обожающими глазами.
     Кто-то из толпы сунул ему в руки кружку с  "ридли".  Его  левая  нога
болела в том месте, которым он ударил во  что-то.  Этан  сделал  несколько
глотков и обратил внимание на Колетту дю  Кане,  наблюдавшую  за  ними  со
странным выражением лица.



                                    7

     Этан проснулся в середине ночи. Не от того, что замерз. Хотя  ледяной
ночной воздух был достаточно острым, чтобы не  дать  сладко  спать.  После
нескольких бесплодных попыток вновь заснуть, Этан положил руки под  голову
и уставился на балдахин, висевший над кроватью. Его одежда смялась под ним
и врезалась в тело.
     Нужно было срочно что-то делать со знаками внимания со стороны дочери
ландграфа, пока взаимное непонимание не вызвало катастрофу.
     Этан ничего не знал о том, как делаются здесь такие дела. Но если  бы
кто-то начал подозревать неладное или вошел бы тогда в комнату,  могли  бы
произойти серьезные неприятности. Им бы быстро напомнили об их  чужеземном
происхождении.  Даже  дружеское  расположение  Гуннара  могло   испариться
мгновенно.
     Наконец Этан перевернулся и стал  искать  под  одеялами  свою  парку.
Надеть ее было трудно при  свете  единственной  горящей  свечи.  Термометр
показывал температуру, при которой ни один нормальный человек не  стал  бы
вылезать из кровати. Но занятый тяжелыми мыслями, Этан не обращал на холод
никакого внимания.
     Натянув парку, он отпер дверь и выскользнул из комнаты  в  зал.  Этан
хорошо знал, где располагаются покои ландграфа. Нужно было лишь следить за
ступеньками и поворотами в застывших, продуваемых ветром коридорах. Только
несколько свечей и масляных ламп освещали путь.
     Ночью замок, с его сквозняками  и  несколькими  спящими  охранниками,
казался заброшенным, холодным, словно горы на Луне.
     Все это выглядело  нелепо.  Что  Этан  собирался  сделать?  Разбудить
ландграфа среди ночи? С другой стороны, это могло быть лучшим временем для
доверительной  беседы.  Никаких  посторонних  ушей.  Говорят   двое,   без
свидетелей. Это могло свести к минимуму смущение  Этана.  И  вопрос  нужно
было решить как можно скорее.
     О, апартаменты ландграфа - за тем поворотом. Он скажет охранникам...
     Этан осмотрел зал, вгляделся в темноту еще внимательнее. При  тусклом
свете трудно  было  сказать  с  полной  уверенностью,  но,  похоже,  здесь
охранники не стояли. Странно. Этан помедлил, добравшись до нужных дверей.
     Как  оказалось,  охранники  находились  на  месте.  Оба.   Безупречно
закованные в броню и кожу.  Один  был  приколот  к  стене  двумя  длинными
пиками. На его лице застыли боль и  удивление.  Другой  лежал  на  полу  с
головой, повернутой под необычным углом. Его кровь залила гладкие камни.
     Несколько предположений сразу родились сами собой. Ни в одном из  них
не было ни капли смысла.  Находясь  первое  время  в  шоке,  Этан  не  мог
заставить себя не думать о том, что  для  тех,  кто  расправился  с  двумя
профессиональными   стражниками,   его   силы   не   покажутся   серьезным
препятствием. Он сунул голову в открытую дверь и заглянул в комнату.
     Представшая его глазам  картина  могла  быть  взята  из  какой-нибудь
безвкусной земной  оперы,  полной  статистов,  играющих  с  преувеличенной
жестикуляцией.
     На огромной кровати с балдахином  лежал  ландграф.  Его  придавили  к
перине два могучих трана в одинаковых масках. Третий стоял над ним с ножом
и, похоже, собирался пустить острое лезвие в ход. Геллеспонт и Колетта  дю
Кане сидели в стороне с кляпами во ртах.  Их  привязали  к  паре  огромных
кресел. Четвертый тран с окровавленной саблей наблюдал за ними.
     Этан развернулся, нагнулся  и  подобрал  пику  убитого  охранника.  В
голове возникли два варианта  дальнейших  действий.  Он  мог  ворваться  в
комнату, уничтожить четырех убийц, освободить дю Кане и вызвать тем  самым
всеобщее восхищение. Или же можно было  повернуться  и  броситься  в  зал,
крича, словно брокер,  чей  кредит  торпедирован  подводной  лодкой,  пока
кто-нибудь не придет на помощь.
     Логика  и  осознание  того,  что  он  лучше  управляется  с  садовыми
ножницами, нежели с  пикой,  заставили  Этана  выбрать  второе.  Не  столь
славное, но зато более практичное. Он повернулся, сделал  несколько  шагов
по залу и закричал что есть силы:
     - Тревога,  грязное  убийство,  преступники,  палачи!  Вставайте!  На
помощь, на помощь! Ландграфа убивают! Стража, рыцари, священники! Падение,
девальвация, конкуренция!
     Странный гул распространился по  замку,  когда  холодные  стены  эхом
отразили крики Этана в коридорах, за поворотами,  вдоль  ледяных  дорожек.
Груда камней загудела, как улей, потревоженный палкой.
     В ответ из комнаты выскочил один из убийц. Огромный тран, с  мечом  в
руке и шерстью, свалявшейся, словно ковер, сунулся влево, готовясь нанести
удар. Это была смертельная ошибка, поскольку Этан ждал его справа.
     На то, чтобы проколоть убийцу в самой середине, ушло  лишь  несколько
секунд.
     Тран  вскрикнул  высоким  голосом,  словно  девушка,  что   увеличило
растущую суматоху. В конце зала появились бегущие фигуры. Этан бросился им
навстречу.
     И споткнулся в полутьме о поверженного стражника.
     Он повалился на спину  убитого.  Высокая,  плохо  различимая  в  тени
фигура занесла над ним саблю.  В  тусклом  свете  масляных  ламп  блеснули
клыки.  Сабля  опустилась,  и  Этан  слышал,  как  она  рассекла   воздух.
Неизвестный издал ворчание с  вопросительной  интонацией,  и  Этан  увидел
рядом ударившую в пол сталь. Сталь разорвала его парку и высекла из  камня
искры. Что-то тупое воткнулось Этану в живот.
     Это был оперенный конец стрелы,  проткнувшей  острием  чей-то  живот.
Через мгновение на Этана навалилось окровавленное, покрытое шерстью тело.
     Возможно, оно было легче, чем ожидалось, судя по его размерам, но это
был мертвый вес. Минуту спустя чьи-то руки помогли Этану. Он вгляделся  во
мрак. В прибежавшей толпе находился  Гуннар.  Мимо  топали  многочисленные
ноги. Каменные стены зала отражали вопли и топот.
     - Здорово, сэр Этан, - произнес рыцарь, помогая лежащему подняться. -
Большое тебе спасибо!
     - И тебе тоще, - ответил Этан, тяжело дыша. Он указал пальцем на свой
живот, куда ткнулся тупой конец стрелы перед тем, как сломаться пополам.
     - Благодари не меня. - Гуннар кивнул на фигуру,  стоявшую  в  сумраке
рядом с ним.
     Сваксус даль-Джаггер держал огромный лук, почти равный своему  росту.
Готовая к полету  стрела  была  зацеплена  за  тетиву.  Он  кивнул  Этану,
развернулся и вышел из зала.
     Гуннар опустился на колени, перевернул тело неизвестного с  саблей  и
взглянул в его мертвое лицо. Этан в это  время  пытался  хотя  бы  немного
очистить от крови свою парку.
     - Ты узнал его? - с любопытством спросил он.
     - Нет, но это и не удивительно. Такие  люди  специально  заботятся  о
своей анонимности. Что случилось?
     Ни проронив ни  слова,  Этан  провел  рыцаря  в  комнату,  в  которую
заглядывал несколько минут назад. Теперь там находилось  по  меньшей  мере
двадцать транов.  Их  лица  выглядели  не  очень  приветливыми.  Сейчас  в
помещении устроили тщательный обыск, включая даже ниши в стенах.
     Дю Кане освободили от пут. Колетта потирала свои запястья.  Этан  мог
себе представить, какую боль причиняли веревки в холодном воздухе.  Увидев
его, Колетта сделала шаг к нему, но заставила себя остановиться  и  отвела
глаза.
     Это насмешка, с горечью подумал Этан.
     - Вы пришли как раз вовремя, сэр, - сказал дю Кане. - Эти преступники
разбудили нас. Мы и глазом моргнуть не успели, как нас связали. Мы...
     Между ними встал ландграф и вежливо, но твердо положил крыло на плечо
Этану.
     - Обещаю тебе, сэр Этан. Борьба неизбежна, и тут ничего не поделаешь.
Но, если Уонном победит, клянусь своими предками, все наши силы и средства
мы применим для того, чтобы отправить вас туда, куда  вы  пожелаете,  даже
если это будет другой конец мира. Я обязан тебе жизнью. Лишь некоторые  на
Софолде заслужили славу, равную твоей.
     Он повернулся, чтобы поприветствовать  свою  дочь,  которая  вошла  в
комнату. Она упала в его объятия, повернув к Этану лицо.
     Этан потупился.  Сентиментальная  сцена  действовала,  как  призыв  к
уступке в торговой сделке, подумал он.
     - Я не уверен, что правильно понял,  сэр  Этан,  -  произнес  Гуннар,
потирая руки.
     Возможно, он внезапно выскочил из кровати. Этан впервые заметил,  что
всю одежду рыцаря составлял один меч.
     - Зачем они связали двух твоих друзей?
     - Это вполне очевидно, - устало пояснил  Этан.  -  Они  хотели  убить
ландграфа и инсценировать, будто это сделали  дю  Кане.  После  такого  не
только провалились бы твои планы борьбы с Ордой, но и все мы попали  бы  в
сложное положение, верно? Послушай, Гуннар, ты так же, как и я,  прекрасно
знаешь, кто за этим стоит.
     Рыцарь поколебался, затем на его лице отразилось потрясение.
     - Префект? Он бы не посмел!
     - Кто-то же посмел. Почему не он?
     - Друг мой, ты все-таки ошибаешься. Смерть ландграфа не  повлияла  бы
на наше решение выступить против Орды. Дочь унаследовала бы трон  отца,  и
был бы выбран новый ландграф. Совет объявил бы его имя.
     - Понятно, - пробормотал Этан. - Скажи, Эльфа  должна  была  бы  сама
выбрать нового ландграфа?
     - Конечно,  нет!  Если  ландграф  оставил  только  наследницу,  а  не
наследника,  старейшинам  представляют  претендентов,  выбранных  Советом.
Кто-то должен продолжить род.
     - Правильно, - Этан сосредоточенно  размышлял.  -  И  кого  бы  Совет
предложил?
     - Я не думал об этом, -  ответил  Гуннар.  -  Сомневаюсь,  что  такой
претендент уже намечен. Ландграф проживет еще долго. Во всяком  случае,  я
могу надеяться, что выберут меня, - он отвел взгляд, - а может, и нет.
     Рыцарь поднял голову. Его глаза расширились. Казалось,  он  о  чем-то
задумался.
     - Теперь я понял тебя, сэр Этан. Да, чтобы сесть на трон  самому  или
посадить туда своих детей, он мог сделать это.
     Они несколько секунд стояли молча. На пороге появился солдат. Доспехи
сидели на нем криво. Вероятно, из-за спешки, в которой он надевал их.
     - Никого не обнаружено, сэр. Боюсь, они ушли  от  погони  и  покинули
замок.
     - Повнимательнее, - сердито отозвался Гуннар. - Они могли  где-нибудь
спрятаться. В кухнях, например. Обыщите каждый угол, даже подвалы. Найдите
их!
     Рыцарь повернулся к Этану.
     - Ты не разглядел их лица?
     - К сожалению, нет. Боюсь, я ничего не видел после того, как  заколол
этого, - мысль о том, что он сделал, внезапно поразила его. - Я... прости,
Гуннар, мне немного нехорошо.
     - Я... видела одного, - сказала Колетта. - Нет, двух.
     Этан в удивлении повернулся к ней.
     - Я думал, вы не понимаете языка.
     Она снисходительно посмотрела на него.
     - Думаете, я трачу время, завернувшись в одеяла я изучая рукоделие? Я
учу язык при помощи слуг. И папа тоже. Он иногда...  немного  рассеян.  Но
когда все в порядке, он очень способный человек.  Могу  добавить,  у  него
фотографическая память... Кажется, я поняла, что сказал Гуннар.  Он  хотел
спросить, не узнали ли мы кого-то из убежавших преступников, правда?
     - Да. Думаете, вы узнали?
     Колетта кивнула.
     - Что она говорит? - заинтересованно спросил Гуннар.
     - Она думает, что сможет узнать двух убийц, если увидит их снова.
     - Это было бы великолепно! - глаза рыцаря  вспыхнули.  -  По  крайней
мере, это кое-что.
     - Слушай, почему бы не допросить префекта? Это самый лучший выход.
     - Выход? А, понял. Арестовать префекта? - Гуннар выглядел удивленным.
- Только по подозрению? Так нельзя! Нет, даже ландграф не пошел бы на это,
хотя между ним и Брауновком нет особой дружбы.
     - А ты не можешь произвести предохранительный арест? - спросил Этан.
     - Что?
     - Неважно. Ладно, значит здесь прокол, - разочарованно протянул Этан.
     - Извини, друг. Я не понимаю.
     - Забудь об этом, Гуннар, - он похлопал  рыцаря  по  мощной  руке.  -
Надеюсь, ты найдешь убийц. Предполагаемых убийц.
     На Земле он первым попал бы под подозрение.
     Причина его неожиданного визита к ландграфу была полностью забыта. Во
всяком случае, времени поговорить о ней не оказалось.
     Сзади послышался шум. Этан оглянулся. Слегка  покачиваясь  и  выглядя
озадаченным, на пороге стоял Септембер. Теперь  Этан  не  нашел  состояние
верзилы забавным.
     - Что здесь творится?
     - Кучка негодяев похитила дю Кане. Преступники хотели убить ландграфа
и все свалить на дю Кане. - Этан многозначительно посмотрел на Септембера.
- Я помешал этому.
     - Браво, дружище, браво! - громко проревел тот. - Интересно, как  они
тут  избавляются  от  похмелья?  Проклятая  суматоха...  Меня  практически
вышвырнули из кровати.
     - Чего ж ты не идешь обратно? -  Этан  с  отвращением  отвернулся  от
него.
     Септембер несколько мгновений пристально смотрел на него, затем сник.
     - Ага, приятель, кажется, мне это и нужно сделать.
     Он развернулся и заковылял из зала.


     Очень, очень скоро  слуга  осторожно  разбудил  Этана  и  принес  ему
завтрак. Коробочка из их собственных запасов! Не  то  чтобы  местная  пища
вчера вечером показалась несъедобной, - иногда  она  даже  имела  приятный
вкус, - но как здорово было сейчас вдыхать аромат  настоящей  человеческой
пищи, даже быстро остывающей!
     Этан пошарил рукой в коробке и нашел банку самоготовящейся яичницы  с
ветчиной, маленький цилиндр  с  кофе  и  плоскую  плитку,  сломав  которую
посередине, можно было получить два горячих тоста с маслом.
     Он проглотил все это, одновременно  пытаясь  унять  зуд  под  паркой.
Приготовившись натянуть ботинки, Этан вдруг обнаружил рядом  с  ними  пару
меховых сапог. Они казались чересчур большими, но местный портной, видимо,
потратил  уйму  времени,  придавая  им  нужную  форму.  Не  говоря  уже  о
необычности задачи, поскольку траны не носили обуви.
     Вероятно, Септембер дал ему инструкции и  несколько  грубых  эскизов.
Сапоги не очень подходили по размеру и были немного неуклюжи, зато  грели.
А большего от них и не требовалось.  К  подметкам  мастер  даже  прикрепил
металлические шипы, чтобы они не скользили на гладком льду.
     К несчастью, Этана по-прежнему стеснял его комбинезон, мехом  наружу.
Лучше бы он воспользовался местной одеждой, как Септембер.
     Замок в  то  утро  представлял  собой  целую  карусель  разговоров  и
сплетен. Они кружились вокруг попытки убийства и роли,  которую  играли  в
этой истории гости с неба. Септембер ушел с Балавером и Гуннаром осмотреть
город,  оборонительные  укрепления  около  пролива,  и  сделать  несколько
необходимых распоряжений. В который раз Этан задавал  себе  вопрос,  какая
все же была у верзилы профессия, но и теперь отбросил эту мысль прочь,  не
найдя ответа. Неужели разыскиваемый преступник?..
     Нет, успокоил он себя. Желание видеть его в нескольких мирах  еще  не
является обвинением. Церковь и Содружество варьировали  основные  принципы
от системы к системе. Они вынуждены были поступать так.  Монолитный  закон
сделал бы человеческое Содружество недееспособным. Поэтому за одни и те же
действия на одной планете могли приговорить к смерти, а на другой объявить
героем.
     Слуга сказал Этану, что утром Вильямса посетил не кто иной,  как  сам
великий маг. И они  куда-то  исчезли  обмениваться  знаниями  и  забавными
историями.
     Дю Кане  оставались  в  своей  комнате.  Что  касается  Уолтера,  ему
позволили выйти в сопровождении стражника.
     Таким образом, Этан мог в одиночестве обследовать город и замок.
     Несколько дней относительной свободы от официальных обедов  дали  ему
время осмотреть Уонном более подробно. Во многом  он  напоминал  маленькие
земные городки. Особенно те, которые сохранили как исторические памятники.
Этан немного знал о них из справочников, но не в результате поездок.
     Сам он не мог позволить себе  попутешествовать  по  родному  миру.  А
компания  не  находила  необходимости  посылать  его  в   разные   страны.
Когда-нибудь, может быть...
     Но было здесь и много отличий, разумеется.
     Например, ни одного фонтана, так часто украшающего человеческие дворы
и улицы. И это вполне понятно, поскольку здесь  для  этого  требовался  бы
постоянный нагрев воды.
     Зато большинство крыш было украшено фантастической резьбой  по  льду,
выполненной в основном молодыми транами.
     Местные жители были грубоваты, но  дружелюбны.  На  второй  день  они
преодолели свою настороженность в отношении  гостей  и  стали  вести  себя
более приветливо. Поползли слухи, что люди не просто гости, но и  фавориты
ландграфа.  А  тот,  кто  любит  фаворитов  ландграфа,  сам  является  его
фаворитом - универсальный принцип, подумал Этан.
     Дети здесь были озорными и неожиданно восторженными. Меховые  комочки
катались, скакали рядом с ним, куда бы он ни пошел, и путались под ногами.
Такая странность, что у  него  нет  ни  когтей,  ни  крыльев,  удивляла  и
восхищала их. Без сомнения, они  смотрели  на  Этана,  как  на  новый  вид
дружелюбного уродца, смешного  гнома,  предназначенного  для  того,  чтобы
развлекать их.
     Он представил их лежащими на улицах, истекающими кровью,  пронзенными
пиками,  и  решил,  что  на  месте  Гуннара  боролся  бы  за   возможность
сопротивления  врагу,  как  только  научился  бы  выражать   свое   мнение
достаточно убедительно и веско.
     А так ли это, мой милый торговец? Ты уверен, что не посчитал бы более
безопасным купить себе еще два или три года спокойствия, хорошего бизнеса?
А? Уверен ли ты в своем решении?
     Эта мысль обеспокоила Этана,  и  он  отбросил  ее,  так  и  не  найдя
никакого ответа. Конечно, трудно  избавиться  от  привычки  откупаться  от
неприятностей. Но это в конце концов приводило к  безволию  и  деградации.
Убежденный  пацифист,  он  поразился  тому,  как  эти  несколько  дней  на
задворках мира повлияли на его комфортное представление о Вселенной.  Хотя
не была ли коммерческая  политика  некоторых  крупных  компаний  такой  же
кровожадной и безжалостной? Не пустили ля последыши Саганака свои корни  в
шикарных  офисах  и  не  являлись  ли  жестокие  выходки   дикаря   просто
разновидностью коммерческих махинаций?


     К концу первой недели Этану уже немного наскучил Уонном. Даже  пролив
с его подвижной жизнью - паромы и  грузовые  транспорты  -  потеряли  свою
притягательность. Душой и сердцем он был предан крупным городам. Пока Этан
торговал,  и  торговал  хорошо,  в  примитивных  мирах,   его   действиями
руководила только мысль об ожидающей его цивилизованной жизни и  привычном
механизированном комфорте. Его душа не была душой бродяги.
     Ни один из капитанов, ни один  из  членов  их  экипажей,  с  которыми
разговаривал Этан, никогда не слышал ни об острове Арзудун  ни  о  "Медной
обезьяне". Никогда они не доходили до "Места, где горит земля".
     Был прекрасный солнечный день - то есть столбик термометра  находился
на приличном расстоянии от отрицательной температуры,  и  некоторые  траны
ходили без курток. И не приходилось ежиться на ветру, стоя на одном месте.
В зале Этан встретил Колетту. Когда она наконец призналась, что  ее  скука
превосходит его, он предложил ей осмотреть остров.
     Гуннар занял у Этана  несколько  минут,  оторвав  его  от  тщательных
приготовлений к прогулке, и дал несколько советов. Некоторые части острова
были более доступны людям, чем транам, некоторые наоборот.
     Захватив с собой еду, они двинулись в путь.
     К  седловине  между  двумя  горами  вел  крутой  подъем.  Но   оттуда
открывался вид, который Колетта,  используя  одно  из  своих  восторженных
прилагательных, охарактеризовала как "волшебный".
     Сверху были видны острые скалы, с  двух  сторон  формировавшие  собой
самые высокие точки острова Софолд. На востоке можно было разглядеть почти
прижавшиеся друг к другу городские  крыши,  за  ними  пролив  -  со  своим
постоянным движением и дюжинами разноцветных  парусов,  а  дальше,  позади
высоких стен, тянулся бесконечный лед.
     Такая картина не была для Этана и Колетты неожиданной. Гораздо больше
удивил и доставил удовольствие вид, открывающийся в другом направлении.
     Дующий точно с запада ветер резко ударил по ним, когда они  завершили
свое последнее восхождение. Внизу раскинулась широкая, просторная  долина.
Тут и там виднелись фермы и  небольшие  группки  каменных  домиков.  Стада
"волов" и транских овец виднелись на  дальних  полях.  Площади,  засеянные
местным заменителем пшеницы, ярко-красными пятнами полыхали на солнце.
     Дальше, насколько  хватало  взгляда,  Этан  увидел  зеленый  простор,
веером развернувшийся до горизонта и напоминающий хвост какой-то  огромной
райской птицы. Слева примерно через километр льда он  разглядел  еще  один
такой же зеленый веер.
     Их гид, молодой тран по имени Киерло, объяснил, что это такое.
     - Это, благородные чужеземцы,  растет  великая  пика-педан  на  полях
размерами в  несколько  Софолдов.  Громоед  ходит  туда  объедать  молодые
побеги.
     - Я так много слышал об этом громоеде, - сказал Этан, когда  они  шли
по широкой тропе через гребень. - Мне бы хотелось взглянуть на него.
     Юноша засмеялся.
     - Никто не подходит близко к громоеду, господин.
     - Он такой злой?
     - Нет, сэр, не  злой.  Но  он  может  быть  очень  возбужденным,  как
некоторые к'найты.
     Этан знал, кто такие  к'найты.  Маленькие  животные  вроде  крыс.  Он
находил их неприятными на вид, но те пользовались успехом и любовью  среди
детей Уоннома. Они были ласковыми, несмотря на свой отталкивающий  вид,  и
имели привычку разражаться противным визгом  при  малейшей  тревоге.  Дети
считали их выходки забавными.
     Транята были более благородными и сдержанными в своих проделках,  чем
земные человеческие дети. В компании  к'найтов  дети  землян  за  два  дня
искапризничались бы, издергались до омерзения.  А  здешний  климат  делает
ребят более спокойными, решил Этан.
     - Я бы хотел осмотреть литейный завод, - вдруг сказал он. Ему  пришло
в голову, что они должны познакомиться поближе с основным источником  силы
и богатства Уоннома.
     - Да, господин.
     Юноша свернул на узенькую тропинку, которую Этан наверняка прошел бы.
За наклонившейся скалой появились горы, из вершин которых струился дым.
     Литейный завод располагался в маленькой долине. На первый  взгляд  он
казался крошечным. Но подойдя ближе, Этан увидел, что большею частью завод
уходит  в  скалу  и  работает  в  пещерах,   чтобы   использовать   тепло,
поднимающееся из глубины планеты.
     С гребня горы Этан увидел, что несколько скал были конусами вулканов.
Большинство из них давно потухли или дремали, но некоторые  выбрасывали  в
небо черные облака дыма. Все  кратеры  клонились  к  западу  и  оставались
невидимыми со стороны города.
     Как выяснилось, уонномские  плавка  и  металлообработка  представляли
собой странную смесь примитивной технологии и  удивительных  достижений  в
познании  свойств  металлов.  Например  ковка  и   закалка   клинков   или
наконечников пик.
     Руководитель  литейного  завода   в   Уонноме   назначался   военными
советниками. Гостей встретил Джеймс Малваккен, заместитель директора.
     - Большая честь для нас, благородные чужеземцы, что  вы  нашли  время
посетить наш скромный...
     - Оставь свою лесть и скромность, - улыбнулся Этан. Он  почти  усвоил
технику  улыбки  без  показа  зубов.  -  Мы  зашли  просто  посмотреть  из
любопытства.
     Приступив   к   объяснениям   устройства   завода,   Малваккен   стал
олицетворением делового промышленника.  Ему  удалось  заинтересовать  даже
Колетту.  Он  управлял  непосредственно  основной  пещерой  и  предпочитал
говорить о конечных продуктах завода, Этан нашел его обаятельным.
     Вынужденные подходить близко к отверстиям вытяжки  тепла  и  гейзерам
внутри  горы,  рабочие-траны  снабжались  ледяной  водой.  Оставляя   руки
свободными, они надевали прозрачную  теплоотталкивающую  броню  на  торсы,
бедра и ноги. Это зрелище вызвало у Этана озноб.
     Было странно смотреть, как  надевают  специальное  снаряжение,  чтобы
сохранить холод. Все наоборот.
     - Где ваши шахты? - спросил Этан Малваккена.
     - В западной части  острова,  господин.  Некоторые  шурфы  и  тоннели
тянутся даже подо льдом.
     - И у вас не возникает трудностей при проникновении в мерзлоту?
     - О нет, сэр. Чем глубже мы погружаемся, тем мягче становится  грунт.
По в этой части острова растет пика-пина.  Рыть  через  ее  корни  гораздо
труднее, чем под скалой. Обычно мы просто  меняем  направление  и  обходим
корни. Лед легко расплавить,  а  воду  удалить...  Иногда  мы  продираемся
сквозь старые или ослабевшие корни. Но они так переплетены,  что  отделить
один от другого просто невозможно. Мы и не хотим ничего губить.  Пика-пика
дает нам пищу, а металл - богатство.
     - Атака в этом конце острова отрежет ваши шахты, - равнодушным  тоном
заметил Этан.
     - О да! Но кусок руды плохое оружие, благородный пришелец. Даже  если
враг захочет и окажется достаточно умелым, чтобы использовать наши  шахты,
он не сможет  извлечь  из  этого  пользы,  поскольку  мы  будем  постоянно
тревожить его. Мы хорошо защищены здесь, в горах,  господин,  даже  лучше,
чем городские жители.
     - Не знаю, не знаю. Вообще западный склон выглядит неплохо.
     - Возможно, не для вас, господин. Но я слышал,  вы  имеете  строение,
отличающееся от нашего, и подъем в гору без помощи ветра  не  представляет
для вас особого труда.
     В общем-то верно, подумал Этан.
     Он осматривал огромные ветряные мельницы, которые  снабжали  питанием
токарные,  точильные  станки  и   кузнечные   меха,   когда   почувствовал
прикосновение руки Колетты.
     - Взгляните, здесь профессор Вильямс.
     Она назвала Вильямса "профессором", хотя  не  знала  точно,  в  каком
учебном заведении он преподавал. Тот сам не признавался,  и  Этана  иногда
подмывало спросить.
     Учитель сидел за столом рядом  с  вездесущим  Ээр-Меезахом.  Оба  так
увлеклись  рассматриванием  целой  пачки  диаграммы,   что   не   заметили
пришедших. Этан и Колетта наблюдали за ними несколько минут.
     - Оставлю вас, благородные пришельцы, в  компании  колдунов.  У  меня
много работы. Теперь никто не знает, как  добиться  приличного  острия  на
мече.
     Малваккен улыбнулся и вежливо поклонился.
     Другими словами, решил Этан, я потратил достаточно времени, показывая
вам удивительный для вас завод, а теперь мне пора  вернуться  к  серьезной
работе. Малваккен направился в сторону дыма, жара и громких голосов.
     - Здравствуйте, Малмевин Ээр-Меезах.
     - Приветствую вас, милостивые господа, - с готовностью отозвался маг.
Его глаза светились. - Ваш друг объясняет мне очень  много  разных  вещей.
Великие вещи. Я не волновался так с тех пор, как был учеником мага.
     - Чем вы заняты, Вильямс?
     - Малмевин помогает  мне  с  механическими  эквивалентами  и  местной
терминологией. Я ведь не боец, но, надеюсь быть полезным по-своему.
     - Я тоже, - искренне признался Этан.
     - О, но мы же все видели, как вы побороли сэра Гуннара в тот вечер. -
Вильямс не мог скрыть восхищения в голосе. - Даже мистер  дю  Кане  лучший
боец, чем я... Но я думаю, что смогу быть  полезным.  Я  всю  жизнь  очень
много читал. Теперь я пытаюсь подарить  уонномским  оружейникам  несколько
технических идей, почерпнутых мной из средневековой истории.  Первая  идея
связана с катапультой. Обе стороны уже поняли  друг  друга  и  разработали
главные принципы. Здесь тоже есть очень мощные орудия.
     - Они должны быть, - заметил Этан. - Особенно если учесть  постоянный
ветер.
     - Да. Еще мечи, пики, топоры, копья, алебарды - оружие для рубки  или
закалывания. Луки и  дротики  для  поражения  на  расстоянии.  Но  работая
совместно с Малмевином и  металлургами,  я  думаю  сделать  пару  полезных
приспособлений.
     Он полез под стол и достал предмет, который не был похож  ни  на  что
ранее известное Этану.
     У него был  длинный,  прямой  деревянный  корпус  с  коротким  луком,
установленном на одном конце. Еще к нему были приделаны спусковой крючок и
рукоятка ворота.
     - Очень интересно, - произнес Этан, осознавая все свое  невежество  в
вопросах истории. - Что это?
     - Древнее земное оружие. Его называли арбалет или самострел.
     - Волшебное изобретение! - воскликнул маг, не  в  состоянии  сдержать
восторга. - Я показывал это  оружие  сыну  Лева  Саконен,  рыцарю-стрелку.
Когда я выстрелил дальше него, нашего самого лучшего лучника, он  упал  на
ледяную дорожку и проскользил по ней почти до самого города.
     Маг ухмыльнулся при этом воспоминании.
     - Арбалет может выстрелить гораздо  дальше  самого  лучшего  лука,  -
сказал Вильямс. - И он более мощный  и  точный,  пробивает  самый  толстый
кожаный, с бронзовым укреплением, щит. Я сделал лук пожестче.  Думаю,  эта
модель мощнее тех, которыми  пользовались  на  старушке  Земле.  У  транов
крепкие мускулы на руках и плечах, чтобы удержать это оружие на ветру.
     Этан осторожно взял оружие и попытался повернуть рукоятку ворота,  но
лишь слегка сдвинул ее.
     - Впечатляет. Надеюсь, вам не  удастся  изготовить  что-нибудь  вроде
карманного лазера или портативной термоядерной бомбы, а? Хотя  это  многое
бы упростило.
     - Боюсь,  нет,  -  Вильямс  слегка  улыбнулся.  -  Но  мы  продолжаем
работать. Думаю, один или два изделия будут готовы вовремя.
     - Хорошо, - пробормотал Этан. - Вовремя.
     - Никто ничего не говорил мне про время, - запротестовала Колетта.  -
Когда эта Орда или какой-то там монстр появится здесь?
     - Никто не знает, Колетта. Может, через несколько месяцев. Или завтра
утром. Гуннар говорит, что они могут решить пойти на  Софолд  в  следующем
году. Я не понял, обрадовало или расстроило  его  такое  предположение.  А
теперь пойдемте еще раз взглянем  на  того  парня,  который  делает  такие
замечательные орнаменты на рукоятках мечей.



                                    8

     За несколько недель Этан узнал жителей Уоннома  так  же  хорошо,  как
людей Нью-Парижа, Драллара или Самстеда. Подготовка к войне  продолжалась,
но поток торговых транспортов в проливе не ослабевал. Об Орде  по-прежнему
не было никаких известий.
     Однажды вечером Этану пришло в голову, что, возможно, вся  история  с
Ордой - большой обман, - хитроумно сочиненная история  с  целью  задержать
странных и полезных иноземцев на Софолде. Он сразу признал  эту  мысль  не
только недостойной Гуннара, Балавера и Малмевина,  но  еще  и  нелогичной.
Хотя Этан не мог поручиться в этом смысле за ландграфа.
     Нет, слишком много страсти было  проявлено  жителями  Софолда  в  тот
вечер, когда они решили бороться с врагом вместо того,  чтобы  подчиниться
ему... Все произошло  слишком  спонтанно,  слишком  искренне,  чтобы  быть
простым представлением, устроенным со столь неблагородной целью.
     Этан, Гуннар и Септембер сидели за столом в главной  столовой  замка,
находящейся рядом с помещением для мытья посуды. Здесь обедало большинство
обитателей замка. Гуннар предложил пойти  на  "небесный  балкон",  и  двое
людей согласились.
     "Небесный балкон" представлял собой самую высокую  площадку  Уоннома,
кроме разве Хай-Тауэра. Из-за его исхлестанного ветром парапета открывался
прекрасный вид на снежный простор внизу и на находящееся на  юге  огромное
замерзшее море.
     Осмотр  был  прерван  поспешным  прибытием  помощника  эсквайра.   Он
остановился, запыхавшись, судорожно  глотая  воздух  и  забыв  поклониться
Гуннару. На его лице застыло дикое выражение.
     - Б... благородные... господа...
     - Спокойнее, юноша, - успокаивающе произнес Гуннар. - Отдышись.  Твои
слова обгоняют ветер.
     - В тридцати или сорока куджатах с юго-запада, благородные господа...
идет громоед!
     - Сколько их? - резко спросил Гуннар.
     - То... только один, сэр. Великий Старый! Караван... из трех кораблей
случайно наткнулся на него, надеялся найти убежище в зарослях пика-педана,
затем понесся по ветру. Спасся только один из них. Его хозяин до  сих  пор
беседует с ландграфом!
     - Идем, -  коротко  сказал  Гуннар  двоим  мужчинам  и  направился  к
лестнице, даже не поинтересовавшись, последовали те за ним или нет.
     - Итак,  один  из  этих  громоедов  наконец-то  показался,  -  сказал
Септембер. - Великолепно! Я уже начал крениться на правый борт,  сидя  тут
на заднице без дела. Ну теперь-то у нас  будет  возможность  взглянуть  на
одного из этих монстров?
     - Не знаю, - осторожно ответил Этан. - Все зависит от  сэра  Гуннара.
Не  думаю,  что  они  устраивают  туда  экскурсии  на  паромах.   И   этот
запыхавшийся паренек, кажется, сказал что-то о двух погибших кораблях.
     - О, это могло случиться из-за шторма, - заявил Септембер.  -  Скажи,
Гуннар!
     Они  поспешили   догнать   рыцаря.   Тот   проявил   вежливость,   не
воспользовавшись наклонной  ледяной  дорожкой.  В  противном  случае  люди
отстали бы от него за считанные секунды.
     - У нас будет возможность взглянуть на громоеда?
     Ответ Гуннара оказался кратким:
     - Вы должны понять, что это  не  забавное  приключение,  друзья  мои.
Монстр по-своему может быть таким же опасным, как Орда.
     - Ну ты даешь! - с недоверием воскликнул Септембер.  -  Он  не  может
быть таким уж большим. Ни одно животное на планете земного типа  не  может
быть  огромным.  Вода  ведь  не  поддерживает  чересчур  тяжелую  тушу.  А
действительно огромное животное не способно передвигаться по суше.
     Гуннар остановился так резко, что Этан наткнулся на него, ощутив  под
шерстью крепкие мускулы его спины.
     - Вы не видели громоедов, пришельцы  с  неба,  -  тихо  произнес  он.
Впервые после их встречи рыцарь не назвал их по именам. - Не судите о  них
раньше времени.
     Он двинулся дальше так же неожиданно, как и  остановился.  Удивленный
Этан последовал за ним. Гуннар был очень обеспокоен.
     - Монстр, - продолжил рыцарь, когда  они  миновали  еще  один  пролет
лестницы, - может разрушить гавань гораздо сильнее, чем  Орда,  и  сделает
это бессмысленно, не думая о жизни  других.  Желания  варваров  ограничены
стремлением к обогащению. У громоеда нет таких мыслей.
     - Понятно, - протянул Септембер. - Я извиняюсь, Гуннар. Я  заткнулся.
Молчу до тек пор, пока не увижу чудище, ладно?
     - Вы не знаете, поэтому не можете себе представить это, -  проговорил
успокоившийся Гуннар. - Поэтому не надо извиняться.
     Насчет того, что Септембер "заткнулся", он не сказал ничего.
     -  Возможности  "взглянуть"  не  будет...  Будет  только  возможность
сразиться.
     - Ты хочешь сказать, что вы собираетесь убить это существо? - спросил
Этан. - После того, как ты объявил его почти непобедимым?
     - Я не говорил, что он непобедим, друг Этан. Только очень  опасный  и
большой. Никому еще не удавалось убить громоеда. Во всяком  случае,  никто
такого не помнит. Мы должны попытаться отвести его  в  сторону.  Будь  это
стадо, я бы так не волновался.
     - Почему? Мне кажется, стадо в сто раз хуже, - заметил Этан.
     - Нет. Стадо двигается  только  по  пастбищам...  по  огромным  полям
пики-педана на юге. Они мигрируют по оси с севера на юг, в основном,  -  в
пустых западных районах. Как группа они мало опасны. Но одиночка,  Великий
Старый, может погубить весь Софолд.  Это  более  тревожно,  чем  появление
стада. Мы как-то должны повернуть громоеда от острова.
     - Ты говорил, что с  ним  нельзя  справиться,  а  теперь  собираешься
повернуть его в сторону, - сказал Септембер. - Как? Пиками?
     В его голосе совсем не было насмешки.
     - Нет. Существует только один способ борьбы с  громоедом.  Попытаться
можно, если у тебя крепкая душа. Многие, кому такое удалось,  считают  это
самым главным  моментом  в  своей  жизни.  Для  некоторых  он  оказывается
последним. Однако мы должны предпринять попытку, - заключил Гуннар.
     - Как же его можно достать? - раздраженно спросил Септембер.
     - Громоед доступен, если  обезвредить  два  его  зуба.  Помните  трон
ландграфа?
     - Да. - Этан  вспомнил  кресло,  отделанное  драгоценными  камнями  и
полированным металлом, вставленными в глыбу псевдослоновой  кости.  Должно
быть, оно принесло приличную сумму мастеру...
     - Задняя часть трона - белая колонна... Как вы думаете, из чего они?
     - Из какого-нибудь камня, - ответил Этан, затем сделал  паузу.  -  Не
хочешь же ты сказать...
     Он стал размышлять и почти не заметил, как они вышли из замка и как к
ним присоединились рыцари и просто вооруженные траны. Группа  прошла  мимо
дю Кане. Септембер успел крикнуть:
     - Мы идем на охоту!
     Колетта крикнула что-то в ответ, но Этан не расслышал.
     Внизу у гавани литавры гудели, словно толстые жуки. Толпа озабоченных
транов собралась  вокруг  Гуннара.  Этан  обратил  внимание  на  тревожные
взгляды местных жителей.
     Когда они пошли дальше, вниз по склону, он не мог  не  заметить,  что
рыцари и солдаты из любезности не пользуются ледяными дорожками, чтобы  не
ставить в неудобное положение своих гостей.
     Этан подумал, мог ли сейчас кто-нибудь еще наблюдать за происходящим?
У мага в комнате стоял телескоп, но место, куда они сейчас шли,  могло  не
попасть в область его обзора. Однако  там  могли  находиться  Малмевин  и,
вероятно, ландграф.
     Такой переполох из-за одного животного. И даже не из-за хищника,  как
друм.
     Наконец они добрались до гавани. Толпа  разошлась  по  трем  паромам.
Таких странных средств передвижения Этан еще ни разу с момента их  высадки
здесь не видел.
     Три небольших парома  с  огромными  парусами  стояли  наготове  около
доков. Паруса и корпус каждого были ярко-белого цвета. Узкие, как  стрела,
они были сделаны так, чтобы растворяться в ледовом транспорте.
     К корме каждого транспорта были привязаны еще более странные  паромы.
Они представляли собой обработанные стволы деревьев приблизительно  метров
двадцати в длину и  один  или  два  метра  в  диаметре.  На  этих  стволах
виднелись крошечные паруса. Передний конец  был  заточен  в  форме  острия
иглы.
     Нижняя перекладина паруса заканчивалась с  каждой  стороны  маленьким
деревянным корабликом или большим коньком, в зависимости от того,  у  кого
какое воображение. Те были снабжены  небольшими  полозьями,  вделанными  в
короткие, рассчитанные на одного седока сани. Перекладина держалась  всего
на одном шесте.
     Под самим корпусом - в виде ствола дерева - тоже находились полозья -
одно, более крупное, под носом, а второе - под кормой.
     Сейчас паруса на этих массивных  пиках  -  именно  такой  вид  оружия
напоминали заостренные стволы - были убраны. Подобными копьями,  движимыми
силой ветра, можно было бороться с великаном.
     У Этана накопилось около тысячи вопросов. Но Гуннар уже  оказался  на
борту одного парома, давал указания и проверял тросы.  Этан  направился  к
нему вслед за Септембером. Почти сразу странный маленький конвой  двинулся
к воротам гавани. Все остальные корабли почтительно уступали  ему  дорогу.
Матросы на них подходили к бортам и провожали паромы взглядами.
     Через несколько секунд конвой прошел через огромные ворота. Когда  он
миновал гавань  Уоннома,  на  подветренной  стороне,  его  скорость  сразу
увеличилась. Паруса заскрипели, и рулевой взял курс на юго-запад.
     - Мы должны окружить зверя,  -  пояснил  Гуннар,  -  чтобы  позволить
ударным копьям набрать скорость. После этого паромы-буксиры освободятся  и
начнут двигаться самостоятельно.
     -  Значит,  эти  копья  могут  маневрировать?  -  спросил  Септембер,
стараясь перекричать вой ветра. Матросы отчаянно боролись со снастями.
     - Только немного, - мрачно ответил Гуннар. - Установленные  на  курс,
они могут поворачивать вправо или влево, и только  по  направлению  ветра.
Разворачиваться они не могут.
     - Что происходит, - продолжал интересоваться Септембер,  -  когда  вы
входите в контакт с этим существом?
     - Эй, Джейпор, возьми!
     Один из транов поспешил принять у рыцаря  трос.  Возбужденный  Гуннар
повел их на корму. Этан ощущал, как растет волнение среди членов экипажа.
     Они встали рядом с рулевым, и Гуннар указал на другой паром.
     - Крепкое, но простое устройство распределяет ствол "молнии"  на  три
лодки на коньковом ходу. Каждая представляет собой небольшой паром, но без
паруса. Видите приподнятую,  укрепленную  корму?  Она  защищает  седока  и
улавливает немного ветра.
     - Похожи на большие деревянные башмаки, - заметил  Этан  и  вспомнил,
как Та-ходинг говорил, что деревянные коньки не держатся  долго  на  льду.
Однако эти были предназначены не для долгих путешествий.
     - Инерция понесет трех рулевых прямо на громоеда, - продолжал Гуннар,
- и одновременно - к безопасности.
     Этан пригляделся повнимательнее к маленьким лодкам.
     - Когда они отделяются от пики, как вы ими управляете?
     - При помощи веса собственного тела.  Коньки  хорошо  сбалансированы.
Отделение происходит  достаточно  долго,  чтобы  дать  седоку  возможность
поменять направление движения.
     - Конечно, чем ближе подойти перед тем,  как  бросить  управление,  -
сказал Септембер, - тем точнее получается удар.
     - Конечно, - согласился Гуннар.
     - Тогда, если не возражаешь, я возьмусь за один брус.
     - Это большая честь для нас, сэр Септембер.
     Они обменялись хлопками по плечам.
     - Ладно, - воскликнул Этан, - а я возьмусь за другой.
     - Но сейчас, приятель, это не игра. Если вы не хотите...
     - О замолчите, Сква. Я возьмусь за противоположный брус.
     Этан чувствовал себя настоящим дураком, но проклял бы себя,  если  бы
промолчал, когда Септембер добровольно вызвался участвовать в окоте.
     - Значит, договорились.  -  Гуннар  повернулся  и  указал  на  паром,
мчащийся рядом с ними. - Сэр Стафаед будет командовать первым ударом,  сэр
Лужнор вторым. Мы пойдем последними.
     - А у этой твари есть слабое место? - спросил  Септембер,  перекрывая
рев ветра.
     - Может быть. Если оно и есть, никто его еще не находил. У  него  нет
век, защищающих глаза, и есть нервные центры. Лучше всего бить туда. Глаза
маленькие и посажены очень низко. Если бы мы могли ослепить его, это  было
бы лучше, чем просто повернуть от города.
     - Раз у него хорошее зрение, он заметит наше приближение, - задумчиво
произнес Септембер.
     Они продолжали двигаться по широкой дуге, пока  Этан  не  понял,  что
паром несется, уже подгоняемый ветром. Он  взглянул  поверх  острого  носа
корабля.  Далеко  впереди  колыхалось   зеленое   пятно,   огромное   поле
пики-педана. Скорость нарастала.
     Матросы вцепились в парус. Острые якоря из темного металла  вгрызлись
в лед. Три парома, тянущие за собой смерть, замедлили ход и  остановились,
трясясь и скрипя на ветру.
     - Теперь выпускаем "молнии", - с тревогой в голосе произнес Гуннар  и
перегнулся через борт парома.
     По  словам  спасшегося  от  зверя  торговца,   монстр   двигался   на
северо-восток. Им требовалось повернуть его на юг.
     - Вставайте к левому борту, дружище, а я встану у правого, -  крикнул
Этану Септембер.
     - Что?
     - Налево, налево! И не выпускайте свой брус, пока сэр Гуннар не  даст
сигнал.
     - Думаете, я струхну в самый решающий  момент  и  выпущу  его  раньше
времени?
     Этан взглянул в набычившееся лицо верзилы. Его глаза сверкали.
     - Ни один человек не может отрицать такую возможность, дружище.
     - Ну... а я могу, - ответил Этан, почти  защищаясь.  -  Но  если  это
произойдет, то не от страха, а из-за этого восхитительного климата.
     Ветер дул сильнее, чем обычно. Это  значило,  что  Этану  нужно  было
вцепиться в деревянные перила в два раза крепче, чтобы не оказаться сдутым
с парома, как пустой мешок. Здесь  было  ужасно  холодно  по  сравнению  с
комнатами  замка.  Этану  стало  немного  легче,  когда  он   забрался   в
относительное убежище лодки на коньках.
     Широкая деревянная корма  конька  была  чем-то  добротно  обита.  Она
вибрировала  от  постоянно  дующего  ветра,  но   самые   ужасные   порывы
проносились мимо. Наклонившись  вперед,  Этан  увидел  центральный  ствол.
Септембер помахал ему, и он ответил тем же.
     Этан выглянул, опять  обжегшись  о  режущий  ветер,  и  махнул  рукой
Гуннару. Рыцарь должен был осуществлять управление, а  они  с  Септембером
взяли на себя парус.
     Замок, крепивший коньковую лодку  к  перекладине,  представлял  собой
простой деревянный клин. Он был вставлен в плашку,  которая  пролегала  по
дну конька и по нижней части бруса. Этан с  удовлетворением  отметил,  что
клин хорошо смазан. Значит, не придется отчаянно дергать его  в  последнюю
минуту. С парусом придется труднее. Он держался лишь на одном тросе.
     Два матроса с большого парома забрались на пику.  Они  подняли  парус
"молнии" одновременно с парусом парома. Оба транспорта двинулись  быстрее.
Каким-то образом матросам удавалось  удерживать  баланс,  пока  поднимался
сверкающий белизной парус.  Они  осторожно  переместились  к  заостренному
концу бревна и запрыгнули на паром, где множество  рук  подхватило  их.  И
паром и буксируемый им транспорт двигались  теперь  с  хорошей  скоростью.
Работа была проведена изящно.
     Матросы и солдаты на пароме носили с собой пики и луки.  Больше  ради
психологического спокойствия. У транов было не  принято  идти  в  бой  без
оружия. Даже если единственной задачей являлось наблюдать и молиться.
     Этан со своей стороны не чувствовал необходимости иметь при себе даже
кинжал. Несмотря на объяснения Гуннара,  он  все-таки  слабо  представлял,
чего следует ожидать.  Они  собирались  атаковать  монстра.  Гуннар  будет
целиться в голову По его сигналу - громкому, резкому свистку - они  должны
освободить свои коньковые лодки и понестись вперед, полагаясь на  парус  и
собственную поворотливость.
     Так было в теории.
     Несмотря на очевидную опасность, Этан не мог  сдержать  определенного
любопытства. Ему очень хотелось увидеть, какое же наземное животное  может
выдержать удар движимого сильным ветром заостренного ствола  дерева  весом
около полутонны и не погибнуть. На Плутархе существовала ценная  коллекция
редких животных. Там могли задуматься...
     Но Этан понимал, что они выйдут из боя гораздо раньше, чем произойдет
столкновение. Возможно, он  успеет  бросить  на  зверя  лишь  один  взгляд
издалека.
     И все-таки, как сообщил Гуннар, эти  монстры  умирали.  От  чего?  От
старости? Сколько лет жил практически неуязвимый громоед?
     Этан ощутил толчок и поднял глаза. Паром отцепил их и уже  сворачивал
на юг, освобождая дорогу. Два других колья сорвались на  несколько  секунд
раньше и устремились в бескрайнее море впереди.  Этан  напряженно  смотрел
сквозь свои очки, изолированный от мира льдом, ветром и бешеной скоростью.
     Зеленое  пятно  на   горизонте   постепенно   приобретало   форму   и
материальность, становилось все больше. Скорость постоянно  увеличивалась.
Теперь Этан мог  сравнить  размеры  пики-педана  с  размерами  родственных
видов. И вдруг воздух застыл у него в горле. Но не от холода.
     По наружному краю зеленого поля что-то двигалось. Этан понял, что это
громоед. Ему стало страшно.
     Великий Старый имел около сотни метров в  длину  -  гигантская  серая
масса, которая покачивалась  и  пульсировала,  как  огромный  слизень,  на
чистом льду. Его зад и бока были усеяны гротесковыми гребнями и  уступами,
этакая странная живая гора.
     У зверя не было ни ног, ни рук, вообще никаких видимых членов.  Брюхо
ужасной  туши  напоминало  подушку,  покрытую  роговой  оболочкой,   более
толстой, чем обшивка космического корабля, но гладкой, словно стекло. Рот,
широкий, как судовой док, засасывал воздух, который выходил через  клапаны
возле хвоста.
     Животное двигалось медленно.  Но  Гуннар  рассказывал  им  истории  о
панических бегствах от громоеда. Стадо могло  уничтожить  остров,  оставив
посреди льдов только зелено-коричневое пятно.
     Этан съежился. Он был собакой - нет,  муравьем,  -  атакуемым  китом.
Только этот кит был больше всех китов на  свете.  Он  растянулся  во  всех
направлениях, во всех измерениях, как трехмерная проекция.
     Со стороны библейское чудище походило на гигантскую  щетку  -  своими
уступами и наростами в виде колючек. Вдруг одна из "молний" достигла цели.
Воздух содрогнулся.
     Этан не смог разглядеть вторую "молнию" и решил, что она исчезла,  но
ошибся. Позже поисковый паром нашел обломок мачты. Это все,  что  осталось
от транспорта и экипажа.
     Откуда-то издалека донесся крик, свисток. Неожиданно впереди  выросла
чернота. Что-то темное и  глубокое  разверзлось,  словно  пещера.  Пещера,
полная тьмы, с двумя колоссальными сталактитами, свисающими сверху.  Тонны
растений должны были исчезать в этой ужасной пропасти каждый день.
     Животное повернулось к ним, на  север.  Опасное  направление.  И  они
должны изменить его.
     Послышался еще более отдаленный свисток. Свирепый ветер отнес  его  в
сторону. Брус вел себя послушно, подчиняясь Этану. Но пора  было  от  него
отделяться. А если еще чуть-чуть  подождать,  приложить  больше  усилий  к
коньку...
     Этан привстал. Опершись покрепче о  борт,  он  нагнулся  надо  льдом.
Огромное  копье  начало  поворачивать  налево,  медленно,   сантиметр   за
сантиметром. Этан наклонился в сторону,  выправляя  направление  поворота.
Протестующее дерево стало рваться из рук.
     А темная пропасть все росла, надвигалась на лед,  захватывая  и  само
небо. Черная дыра поглотила вселенную. Она  открывалась  и  закрывалась  с
механическим постоянством, издавая утробные громы.  Шум  ветра  заглушался
ими,  похожими  на  те,  что  сотрясали  воздух  при  остановке  двигателя
космического  корабля.  Монстр  двигался,  пожирая   воздух   и   извергая
громыхание.
     Клин... вытащить... свисток... поворот... налево... налево... нет, на
левый борт... левый борт?
     Этан закусил до крови нижнюю губу. Вдруг что-то или кто-то  -  он  не
понял, что именно - сильно дернуло клин. Маленькая коньковая лодка  сильно
накренилась, почти коснувшись бортом льда. Этану  пришлось  переместиться,
чтобы не вывалиться. Почти спокойно он отметил, что слишком долго  медлил.
Теперь ему не удастся избежать столкновения со зверем. А копье, между тем,
летело вперед.
     Прикоснувшись к своему рту, Этан обнаружил, что  тот  открыт.  Сейчас
очень подошла бы молитва, но вместо нее он прокричал:
     - Двигай дальше, Сква. Я здесь.
     Затем мимо что-то пронеслось. Этан увидел глаз, который  был  больше,
чем вся его лодка. В черном зрачке, как в ониксовом зеркале, отразился его
безумный вид. Этан мчался мимо бесконечных акров перекатывающейся, тяжелой
серой плоти.
     Рот монстра был огромен. А  сама  глотка  -  не  очень.  Двигаясь  со
скоростью около сотни километров в час, копье  весом  в  полтонны  ударило
прямо в распахнутую утробу. Несколько секунд прошло, пока удар  восприняли
мяли нервных волокон. И судороги наконец сотрясли гигантскую тушу. Громоед
оторвал переднюю часть тела от льда, словно Эверест в агонии. Затем рухнул
с силой, которая сдула лодку Этана, как монету с туго натянутого одеяла.
     Он летел на своем коньке по незнакомому ландшафту, - среди  огромного
пространства льда и неба. И вдруг наступила ночь.


     Он вспомнил запах и вкус  ванильных  вафель,  затем  открыл  глаза  и
увидел знакомое заросшее лицо  с  огромным  носом.  Септембер  с  тревогой
смотрел на Этана. Воспоминания нахлынули на Этана, и он глубоко  вздохнул.
Похоже ближе, чем в полдюжине  парсеков  от  того  места,  где  он  лежал,
ванильных вафель не было.
     Этан лежал  на  кровати  в  своей  комнате  в  уонномском  замке.  Он
попытался сесть и заметил  одну  странность.  Каждый  сантиметр  его  тела
настойчиво требовал к себе внимания.
     - Болит, - медленно произнес Этан, падая обратно на  меховое  одеяло,
которое кто-то заботливо положил ему под голову. - Везде.
     - Ничего удивительного, приятель, - сказал Септембер. Тревога исчезла
с его лица. - Но все же как ваше самочувствие?
     Этан усмехнулся. Духовно все было нормально, но некоторые части  тела
протестовали. Он прервал наступившую тишину вопросом, который  ясно  давал
понять, что его мышление восстановилось.
     - Что случилось?
     - Почему вы не отпустили свой брус,  когда  Гуннар  подал  сигнал?  -
вместо того чтобы ответить спросил верзила.
     Этан задумался, вспомнил.
     - Мы бы промахнулись. Было  задано  неверное  направление,  и  мы  бы
промахнулись. Проскочили бы мимо...
     Он опять попытался подняться. Септембер положил руку ему на  грудь  и
деликатно заставил лечь обратно.
     - Тот жуткий зверь больше  не  представляет  опасности.  Боже,  ну  и
зрелище!  Я  видел  много  различных  громил,  дружище,   но   эта   груда
безобразного мяса превосходит всех. Невозможно поверить,  что  такая  туша
способна еще и двигаться.
     - Я говорил Гуннару об этом.
     - Я подумал, что мы видим вас в последний раз, когда вы не отцепились
вместе с нами, - продолжал Септембер, - а  скрылись  в  бездонной  глотке.
Кстати, все получилось просто замечательно. Зверь понесся на  юг  с  таким
ревом, что вам сейчас и представить невозможно. Мороз по коже. Хотя как он
может двигаться с бревном в горле, не знаю. Трудно? О да!
     - Я спрашивал вас, что случилось не со зверем, а со мной?
     - А, с вами? Ну,  я  почти  ничего  не  видел,  потому  что  несся  в
противоположном направлении. Но с переднего парома все было видно  хорошо.
Говорят,  когда  чудище  поднялось  со  льда...  неслыханная   вещь...   и
шлепнулось обратно, оно подняло вас в  воздух,  как  паука.  Все  упали  с
другой стороны зверя в высокие заросли педана. Вероятно, это и еще  обивка
лодки спасли вас. Правда после падения лодка разлетелась на куски. Если бы
вы упали на лед, думаю, мы бы до сих пор собирали вас по кусочкам.  Вы  бы
видели, сколько дерева вытащили из вашей кожи! Хорошая штука ваша парка. Я
до самой смерти буду удивляться, как вы ничего себе не сломали. Но головой
вы ударились здорово.
     - Я ощущаю слабость, - солгал Этан. - Давно я без сознания?
     Септембер усмехнулся.
     - Около недели.
     - Не...
     - Примерно. Я не хотел говорить вам этого,  дружище,  -  торжественно
заявил верзила, потом добавил обычным тоном:
     - Ваш поступок явно поднял наш авторитет в местном  обществе.  Думаю,
теперь они считают вас самым великим пришельцем  со  времен  тепла,  -  он
разгладил мех своей накидки. - Но скоро вам придется встать... Пора.
     Если бы удалось избавиться от наковальни в голове, самочувствие Этана
было бы вполне приличным.
     - Пора? Что пора?
     Септембер  хлопнул  себя  по   голове.   От   такого   удара   голова
обыкновенного человека отлетела бы прочь.
     - Идиот! Я забыл, что вы ничего не соображали, находясь без сознания,
и только бредили. Идет Орда. Капитан из какого-то  городка  под  названием
Джерми-ин зашел вчера в гавань по дороге куда-то в совсем  непроизносимое.
Он довольно долго беседовал с ландграфом, потом отправился дальше.  Бедный
парень был белый, как лед. Он шел на юг, но,  похоже,  не  изменил  курса,
даже когда мы сказали ему, что можно нарваться на бешеного монстра. И  для
местных и для нас его страх был очевидным.
     Этан  приподнялся  на   локтях   и   обнаружил,   что   комната   без
предупреждения начала троиться... как и остальные предметы вокруг.
     - Тогда я... готов. Мы собираемся воевать... тоже.
     Септембер опять заставил его лечь.
     - Полежите пока... один. Я боюсь... И спокойнее,  приятель.  Им  сюда
еще около недели пути, поэтому не надо пока вскакивать и шуметь. Гуннар  и
Балавер организовывают дружину. Население заготавливает зерно,  пику-пину,
волов и все такое прочее, как сумасшедшие. Ждут осады. Каждый занят  своим
делом. Ваше дело - отдыхать.
     - Они смогут выдержать осаду, Сква?
     Септембер задумался.
     - Похоже, Гуннар так считает. Говорит, что враг  проиграет  морально,
благодаря самоотверженности жителей Софолда. Генерал согласен с ним,  хотя
пока открыто не высказывается. Хитрая  старая  ворона...  Они  даже  дрова
заготавливают... хотя со своей шерстью могут  прожить  и  без  них.  Когда
начинаешь собирать лишние вещи, это говорит об  отсутствии  уверенности...
Нет, я не думаю, что тут будет серьезная осада. Только страшная резня.
     - Гуннар, кажется, уверен, что они побьют врага.
     - По словам того  капитана,  -  пробормотал  Септембер,  -  кочевники
покрывают лед от одного края горизонта до другого. Я говорил о  тактике  с
командованием. Думаю, дал несколько полезных советов. Если  честно,  любое
изменение в привычном ходе действий должно смутить эту банду. Если Саганак
такой же упрямый, как некоторые софолдцы, то нам не стоит  ждать  от  Орды
каких-то неожиданностей... Но все это непривычно и для местных воинов. Они
хотят попробовать воевать по-новому. Требуется  более  тонкое  мышление  и
несколько убедительных объяснений. И  Балавер  угрожает  снести  несколько
тупых голов... На их месте  я  бы  тоже  решился  на  эксперимент.  А  вы,
дружище?
     - Мы сейчас на их месте, -  тихо  ответил  Этан.  Септембер  довольно
хмыкнул.


     Боевая броня была грубой и немного великоватой,  но  Гуннар  настоял,
чтобы Этан надел ее. Кожаные краги норовили соскочить при каждом  шаге,  а
бронзовая пластина на груди здорово мешала.
     Этан отказался от ярких, разукрашенных шлемов. Даже детский размер не
подошел  ему.  Его  голова  болталась  внутри,  словно  язык  в  колоколе.
Комбинезон не был предназначен для боя и поэтому тоже был обузой.
     Ветер свистел вокруг Этана.  Он  вернулся  к  Гуннару  и  Септемберу,
стоявшим на площадке Хай-Тауэра. Верзила указывал на что-то вдалеке.
     Они могли бы разглядеть картину поподробнее через телескоп  мага,  но
тогда сузился бы обзор. Кроме того, комнаты мага  были  пропитаны  жуткими
запахами от его химических опытов и подвергнутых вивисекции животных.
     По   сообщениям   разведчиков,   Орда   должна   была   появиться   с
севера-востока. Но сейчас существовала только невидимая нить,  разделяющая
синеватый лед от ледяного неба.
     - Никаких признаков, Гуннар?
     Рыцарь прервал беседу с верзилой и посмотрел на Этана.
     - Твое зрение так же остро, как мое, сэр Этан. Пока надежность нашего
вооружения проверить некому.
     - Они могут обойти нас с тыла? - спросил Септембер и почесался концом
обоюдоострого меча.
     Гуннар возражающе махнул рукой.
     - Нет. Они могут предпринять какой-нибудь маневр, но позже  и  только
для того, чтобы подразнить нас. Саганак не похож на большинство  варваров.
Ничего не будет сделано без цели... По крайней  мере,  так  нам  говорили.
Каждый кочевник непредсказуем.
     - Как и ты, - предположил Этан.
     - Может, и как я, - ответил рыцарь, ничуть  не  обидевшись  на  такое
сравнение. - Как я сказал, все это будет сделано, чтобы разозлить нас. Они
пройдут парадом перед воротами  и  устроят  настоящее  представление.  Они
считают, что мы не настолько глупы, чтобы сопротивляться, -  он  по-волчьи
оскалился. - Какой сюрприз ждет Саганака-Смерть. Представляю, как он будет
бушевать. Это убережет нас от процедуры казни.
     - Эй! - воскликнул Септембер. - Там не парус ли? Или я опять перебрал
"ридли"?
     Нет, вдалеке действительно появилось голубое пятно. Оно росло, к нему
присоединялись другие - различных форм, размеров и цветов. В цепи  парусов
были  представлены  все  возможные  оттенки.  Вскоре  лед   на   горизонте
представлял собой радугу  варварских  цветов:  красный,  темно-коричневый,
черный, малиновый. Преобладал все же красный.
     Некоторые  паруса  были  окрашены  в   смешанные   цвета,   некоторые
разрисованы узорами и мозаикой. Некоторые рисунки были вытканы,  некоторые
нарисованы. Все это действовало на  воображение.  А  несколько  щегольских
кораблей украшали тусклые транские черепа.
     Кочевники не покрывали весь лед, как утверждал капитан,  но  занимали
значительную его часть.
     - Там примерно тысяча паромов, - пробормотал Септембер.  Но  деланная
беспечность верзилы никого не обманула. Даже он был потрясен.
     - Больше, чем мы ожидали, - признался Гуннар.  -  Однако  это  только
радует меня, - тем больше паразитов уничтожим.
     Подгоняемый ветром флот кочевников приблизился. Один за другим паромы
разворачивали свои позиции в линию. Один за  другим  опускались  паруса  и
выбрасывались якоря.
     - Располагаются на стоянку, - сказал Септембер.
     Даже с такого расстояния Этану казалось, что он  может  различить  на
каждом транспорте нагромождения корзин и припасов. Это был кочующий город.
     Скоро все паруса были опущены, кроме одного на  маленьком  паромчике.
Он  шел  рядом  с  огромным  кораблем  с  двухэтажной,  ярко  раскрашенной
центральной кабиной. Маленький паром отделился  от  него  и  направился  к
воротам гавани.
     Этан увидел, как  игрушечные  фигурки  засуетились  около  механизма,
поднимающего сети и звенья Великой Цепи.
     - Парламентеры, - с удовлетворением произнес  Гуннар.  -  Ландграф  и
члены Совета должны были подготовиться к их приему. Идемте.
     Люди последовали за ним вниз по лестнице в замок.
     - Нам есть что сказать им, - бросил рыцарь через плечо.
     Они не были членами официального приветственного комитета.  Еще  было
решено, что представителям Орды лучше пока не видеть людей, чтобы в них не
зародилось опасение. Пусть они потом подумают, как и  большинство  жителей
Софолда, что гости - боги или демоны, а не просто обстриженные траны.
     С балкона для музыкантов открывался прекрасный вид в  зал.  Внизу  на
своем троне сидел ландграф. На этот раз он был одет не в роскошные  шелка,
а  в  бронзовые  и  кожаные  доспехи  и  стальной  шлем.   Ландграф   имел
впечатляющий вид, но Этан должен был признать,  что  Балавер,  Гуннар  или
Брауновк выглядели бы в королевской броне более впечатляюще.
     Эльфа, как он заметил, тоже надела  доспехи.  На  этот  раз  никакого
декольте и в помине не было.
     Вокруг трона сгруппировались члены Совета,  представители  управления
городом, рыцари и эсквайры. Солнечный свет  блестел  на  шлемах,  пиках  и
топорах, как на драгоценных камнях. Непоседливые солнечные зайчики прыгали
по голым каменным стенам и высокому  потолку.  Группа  представляла  собой
внушительное зрелище.
     Этан с любопытством опять посмотрел на резную белую колонну,  которая
составляла заднюю часть трона ландграфа. Не очень крепкая.
     Он взглянул на ожидающую группу. Дю Кане, конечно, не присутствовали.
Они не собирались участвовать ни в  каких  военных  действиях.  Геллеспонт
ссылался на свой возраст. Колетта была леди, а война, как известно, совсем
не женское дело. Этан котел бы, чтобы она взглянула на Эльфу Курдаг-Влата.
По крайней мере, Септембер сумел бы убедить отца с дочерью надеть доспехи.
     Уолтера для безопасности  заперли  в  его  комнате,  где  он  не  мог
навредить ни себе, ни  другим.  Вильямс  ушел  с  Ээр-Меезахом  заниматься
таинственной  алхимией.  Увидев  самострел  в  действии,  Этан  с  большим
интересом и без малейшего недоверия ждал от них новых изобретений.
     У входа в зал началось какое-то  движение.  Взгляды  всех  обратились
туда. В это мгновение Этан понял, что  беспокоило  его.  Он  повернулся  к
Гуннару.
     - Префект Уоннома не должен присутствовать здесь?
     - Префект выразил свое несогласие с происходящим, -  ответил  рыцарь,
не оборачиваясь. - Он удалился в свое поместье на неопределенное время.  Я
лично об этом не жалею.
     Послышался  какой-то  шум.  Его  заглушил  ритмичный  бой  барабанов.
Зазвучал звонкий голос герольда.
     - Представители Саганак-Смерти, Бича Врагана...
     - ...всемогущего разрушителя Ра-Юлогаса,  -  закончил  чей-то  мощный
голос, прокатившийся между каменных стен. - И Правителя мира!
     Группа из трек транов вступила на ковер.  Лидером  этого  триумвирата
был самый крупный тран из тех, которых Этану до сих пор доводилось видеть.
Под мышкой он держал шлем в форме летящего дракона. Его доспехи были почти
такими же красными, как плащ - горящая бронза с ремнями из кожи волов и  с
серебряными пряжками. Длинный широкий меч был пристегнут  к  поясу  слева.
Когда он развел руки в стороны, Этан разглядел узоры  из  золотой  краски,
нанесенные на кожу перепонок.
     Шаги парламентера были широкими и торопливыми,  словно  он  стремился
побыстрее закончить неинтересное дело. Несомненно, ему  хотелось  поскорее
начать грабеж, и задержка только раздражала.
     Два его компаньона следовали за ним. Они были молоды, красивы. Один в
голубом наряде, другой в желтом  с  черным.  Однако  никакого  физического
превосходства в них не бросалось в глаза.
     Этан наклонился и прошептал Гуннару:
     - Это Саганак?
     Рыцарь удивленно посмотрел на него.
     - Конечно нет, сэр Этан. Что за странный вопрос!
     - Почему... - начал было тот, но Септембер одернул сто.
     Первый кочевник заговорил.
     - Я - Олокс, правая рука и первый слуга Разрушителя. Уже очень  давно
мы не посещали наших дорогих друзей из Уоннома. Слишком давно. Когда же мы
решили исправить эту досадную оплошность, думаете нас  вышли  встречать  с
приветствиями?
     Он изобразил на лице обиду и досаду. Его компаньоны  скорбно  застыли
рядом.
     -  Нет!  -  парламентер  взглянул  на  ландграфа.  -  Нас  никто   не
приветствовал. Что же мы обнаружили вместо этого?  Вооруженных  мужчин  на
стенах! Много вооруженных мужчин. Сети и  цепь  загораживают  нам  путь  в
гавань.  Разрушитель  великодушно  предположил,  что   произошла   ошибка,
возможно, и по нашей вине, поскольку мы не предупредили о своем приходе. А
возможно, - тут в его голосе появился  холод,  -  наши  уонномские  друзья
стали забывчивы. У  Бича  есть  несколько  хороших  способов  восстановить
память. Однако тут наверняка произошла ошибка. Все это очень  досадно,  но
теперь мы открыто сообщаем вам, что Смерть ждет  выплаты  обычной  дани  и
добавочно несколько тысяч фоссов в качестве компенсации за то  смущение  я
обиду, которые причинил ваш нелюбезный прием,  за  ваши  плохие  манеры  и
недомыслие.
     В наступившей тишине  ландграф  наклонился  вперед  и  показал  троим
парламентерам кулак.
     - А теперь слушай меня, палач Олокс. Да, мы вас знаем. Если захочешь,
вооруженные солдаты на стенах причинят вам обиду еще сильнее. Сети и  цепь
опустятся сразу, как только ты и  твои  гнилые  дружки  уберетесь  отсюда.
Потом я прикажу проветрить этот зал, чтобы  вами  тут  больше  не  воняло.
Возвращайся и скажи своему  пауку-хозяину,  что  народ  Софолда  и  города
Уонном больше не будет платить дань, как  бы  вы  ни  жаждали  счастья  на
лезвиях топоров и остриях пик!
     Тот, кого звали Олокс, застыл при первых же словах. Этану показалось,
будто он может сосчитать каждую щетинку на голове парламентера. Но  к  его
удивлению, кочевник молчал и ждал, когда ландграф закончит свою речь.
     - Я понял, - медленно произнес Олокс, когда ландграф откинулся назад,
- и уверяю, что запомнил каждое твое слово, каждый звук.
     - Я рад, - усмехнулся Курдаг-Влата. - Но можно повторить.
     - Не стоит, -  ответил  палач  Олокс.  -  Каждое  твое  слово  навеки
запечатлелось  в  моем  мозгу.  Они  будут  повторены  Смерти   со   всеми
интонациями, точно, без изменений.
     - Отлично, - сказал ландграф. - Если понадобится какая-нибудь помощь,
присылай за ней. Я исправлю любые ошибки твоей памяти в письменном виде  -
со всеми украшениями, какие смогут придумать мои придворные.
     - Тогда, Торск Курдаг-Влата, ландграф Софолда, правитель  Уоннома,  я
заканчиваю. Положи  твердую  руку  на  меч  и  взгляни  на  своих  женщин,
поскольку  во  время  нашей  следующей  встречи   ты   не   будешь   таким
разговорчивым. Я так думаю.
     Плащ высоко взметнулся, когда предводитель кочевников  развернулся  и
быстро вышел из зала. Двое сопровождающих  вынуждены  были  почти  бежать,
чтобы не отстать от него.
     Никто не двинулся. Затем безмолвие зала потряс из угла голос генерала
Балавера.
     - Ну, вы так и будете сидеть рассматривать  свои  толстые  животы  до
вторжения Орды? Идите по своим местам! К своим людям!
     Зал   вдруг   наполнился   энергичным   движением   и   возбужденными
разговорами.
     - Не так уж и испугались, - заметил Этан. - Правда, Гуннар? Гуннар?
     Они  с  Септембером  обернулись  одновременно,  но   рыцарь   куда-то
бесследно исчез. Верзила потер лицо.
     - Наверное, пошел на  свой  пост.  Воспользовался  ледяной  дорожкой,
чтобы добраться побыстрее до позиции. Он отвечает за  юго-восточную  треть
стены гавани - от башни до ворот до замка. Он не захотел ждать нас. Мы  бы
сильно задержали его, а там могут быть более важные дела, чем любезность.
     Этан  развернулся,  едва   не   споткнувшись   о   собственный   меч,
пристегнутый к поясу.
     - Мне кажется, нужно пойти к нему.
     - Верно.
     Два человека неспешно прошли мимо групп вооруженных транов, носящихся
с безрассудной скоростью вниз по ледяным дорожкам.  Большинство  солдат  и
дружинников уже находились на стенах.
     Когда люди вышли из внутренних покоев и  двинулись  вдоль  укреплений
огромного замка, они заглядывали во  дворики.  Те  постепенно  заполнялись
хорошо одетыми горожанами, женщинами и детьми.
     Это были самые богатые граждане,  эвакуированные  из  своих  домов  в
разных  частях  острова.  Они  собирались   пережить   грядущие   беды   в
относительных удобстве и безопасности внутри  замка.  Огромное  количество
беженцев нашли приют в городе.
     Он оказался сильно переполненным, но с  пищей  и  теплом  проблем  не
было. По словам Гуннара, в  этом  отношении  Уонном  мог  не  волноваться.
Может, здесь не было особых удобств, но город жил как обычно...
     Этан и Септембер прошли еще один длинный пролет, свернули за  угол  и
едва не столкнулись с группой лучников,  бегущих  занимать  самые  верхние
позиции замка. Еще один поворот, и они оказались  на  знакомом  постоянном
ветру и в ярком солнечном свете.
     Этан и Септембер двинулись вдоль широкой стены, защищающей  гавань  и
город. Возле каждой бойницы находился либо лучник, либо  солдат  с  пикой.
Через равные интервалы стояли боевые  башни.  Бросив  взгляд  на  холодные
облака, Этан попутно заметил, что на каждой башне находится по одному  или
по двое солдат с арбалетами. Они выглядели немного взволнованными.
     Наконец люди дошли до ворот.  Великая  Цепь  была  теперь  на  месте,
готовая  обрушиться  паучьим  кошмаром  на   любого   нападающего.   Здесь
командовал Гуннар.
     На полпути Септембер что-то проворчал и дотронулся до плеча Этана.
     - Приятель, взгляните налево.
     Этан посмотрел поверх стены, но в первый  момент  не  увидел  ничего,
кроме знакомой гавани. Потом он понял, на что указывал верзила.
     В дальней части гавани лежал помятый корпус их спасательной лодки.
     - Как... - начал Этан.
     Септембер улыбнулся.
     - Балавер сказал, что присмотрит  за  ней.  Я  посоветовал  ему  быть
поосторожнее, и он приказал дюжине торговых  паромов  притащить  ее  сюда.
Они,  наверное,  потратили  уйму  времени,  чтобы  освободить  лодку,  но,
сдвинувшись с места, она скорее всего, скользила нормально.  Спасибо,  что
здесь сплошной лед. Если бы им пришлось тащить ее по какому-нибудь грунту,
они не продвинулись и на полкилометра.
     - Я думаю, - пробормотал Этан, пятясь от места, предназначенного  для
сталкивания штурмовых лестниц. - Знает ли о ней Саганак?
     - Ну, это меня не тревожит, -  ответил  Септембер.  -  Я  думал,  что
софолдцы спрячут лодку от парламентеров, но они, видимо, решили не тратить
на это силы.
     - Думаете, Олокс видел ее?
     - Пусть внешний вид не обманывает вас, дружище. Этот тип может  иметь
развитие дикого медведя, но у него очень настороженные глаза.  Я  наблюдал
за ним. Пока ландграф сыпал на него оскорбления, парень осмотрел доспехи и
позу каждого рыцаря и дворянина в зале. Ему, вероятно, хватило  времени  и
сосчитать металлическое орудие. Вот в чем заключается главное преимущество
софолдцев. Приличное количество бронзового и железного вооружения. Если мы
выдержим... - верзила сделал паузу. - Я слышал, вы  посещали  их  литейный
завод?
     Этан кивнул. Он немного устал от долгой  ходьбы.  Септембер  выглядел
спокойным.  Этан  был   моложе,   он   чувствовал   тревогу   и   старался
приободриться.
     - Значит, вы знаете,  что  у  ник  полно  тепловой  энергии.  Гораздо
больше, чем я предполагал. Хорошее использование жерл вулканов и  ветряные
мельницы. Думаю, я мог бы сделать  электродинамическую  кузницу!  Оторвать
некоторые части от лодки...  Да,  если  мы  выживем,  то  сможем  подарить
софолдцам секрет изготовления дюраллоя. О, вот и он!
     Они  остановились.   Гуннар   отдыхал   около   бойницы,   глядя   на
раскинувшийся внизу лед. Люди осторожно переступали через ледяную дорожку,
которая вела прямо к центру верхней части стены. Рыцарь обернулся  при  их
приближении.
     - Ну, друзья мои, скоро начнется.
     - Не унывай. К чему ты клонишь? - спросил Септембер.
     Гуннар отвернулся.
     - Взгляните сами.
     Он отодвинулся, и люди увидели ледяное поле целиком.
     Между паромами варваров было очень мало белых пятен. Лед был скрыт за
суетящимися разноцветными фигурками. Мечи, щиты, пряжки и шлемы блестели в
солнечном свете, как звезды на ночном небе. Орда двинула свои паромы.
     - С юга дует легкий ветерок, - сообщил Гуннар, посмотрев на  небо.  -
Думаю, их основные силы двинутся в этом  направлении.  Они  отклонятся  на
запад, а потом к нам. Мощь атаки придется на ту линию.
     И  действительно,  группы  войск  кочевников  начали  отрываться   от
основной массы и брать курс против ветра, чтобы  выиграть  расстояние  для
движения на запад.
     Этан заметил, что они  стоят  неподалеку  от  конца  стены.  Башня  с
главными воротами находилась слева, а справа боевая башня. Он оглянулся на
дорогу, по которой они прошли сюда. Вдоль всей стены, загибаясь  к  замку,
словно пестрая змея, перетекала часть войска. Рыцари  старались  управлять
своими подразделениями в  соответствии  с  перемещениями  врага,  отдавали
новые приказы, следя за движением внизу.
     - Они начнут атаковать эту часть  стены?  -  спросил  Этан  несколько
озабоченно.
     - Это было бы глупо.  Превосходя  нас  во  столько  раз  численностью
солдат, они растянутся вдоль всей  гавани  в  надежде  найти  наше  слабое
место. В общем, мы можем сконцентрировать свои силы  здесь,  имея  хорошие
шансы их побить. Но они могут растянуть свои войска еще дальше и все равно
будут иметь превосходство в четыре  или  пять  к  одному.  Просто  с  этой
стороны чуть более  благоприятный  для  них  ветер,  следовательно,  лучше
скорость и маневренность. Мы еще должны держать части около  горных  троп.
Враг может попытаться пробраться там, хотя я в этом сомневаюсь.  Несколько
небольших подразделений должны оставаться  там,  правда,  у  Саганака  нет
причин прибегать к хитрости. Они пойдут на  нас,  чувствуя  во  всем  свое
превосходство.
     Он сделал паузу и посмотрел на Септембера.
     - Друг Сква, у тебя нет оружия.
     - Благослови мою душу, и правда нет! Забыл тот проклятый меч.
     Верзила повернулся и пошел к правой боевой башне.
     - Вижу, у тебя меч, сэр Этан. А ты умеешь с ним обращаться?
     - Полагаю, что быстро научусь.  Я  чувствовал  бы  себя  спокойнее  с
хорошим лазером широкого действия.
     - Я тоже чувствовал бы себя лучше, если бы у тебя было твое волшебное
оружие, - ответил рыцарь, едва заметно улыбнувшись. Он посмотрел  на  лед.
На переднем пароме изо всех сил дули в рога.
     Гуннар пробормотал себе под нос:
     -  Сейчас  начнется  стрельба  из  луков,  несмотря  на  ветер.   Они
попытаются подойти поближе и стрелять в линию или остановятся перед  нами,
недосягаемые для наших стрел. Либо точность попадания, либо безопасность.
     Рыцарь неопределенно покачал головой.
     Снова появился Септембер с огромным боевым топором. Этан, конечно, не
знал, как управляться  с  таким  оружием,  но  ему  оно  казалось  слишком
большим. Топор имел закругленное  лезвие  из  черного  металла.  Септембер
крутил им взад-вперед над своей  головой  и  плечами,  подражая  движениям
давно забытого земного вида спорта.
     Группа  вооруженных  транов,  увидев   его   действия,   одобрительно
загудела.
     - Ты управляешься с  этим  топором,  как  с  детской  игрушкой,  друг
Септембер, - с восхищением произнес Гуннар.
     - Ага, - отозвался тот, делая дружеский выпад  в  сторону  Этана,  от
чего тот едва не упал в обморок.  -  Я  не  очень  меткий,  но  достаточно
хитрый. Поэтому я и выбрал оружие, наиболее подходящее моей нежной натуре.
     Гуннар несколько секунд озадаченно смотрел на него, затем на его лице
появилась транская улыбка.
     - Понимаю. Ты шутишь. Скажи это более прямо нашим  друзьям-паразитам,
когда они подойдут к стенам.
     - Я развлеку их, насколько  это  возможно,  -  пообещал  Септембер  и
глубоко вздохнул. - Когда они собираются сюда? Или мы должны подождать  до
конца ленча?
     Ответ  пришел  несколько  минут  спустя   в   форме   низкого   баса,
разнесшегося надо льдом. Он звучал, как отдаленный гром. Этану показалось,
что он увидел, как на большом пароме началось оживленное движение, но было
слишком далеко, чтобы рассмотреть все в деталях.
     Низкий звук стих. Он проникал в тело, сотрясая до костей.
     - Маргидан, - тихо пояснил  Гуннар.  -  Это  значит,  ни  пощады,  ни
пленных. Ну, мы другого и не ждали.
     Подчиненные Гуннара застыли на своих местах  вдоль  стены.  Этан  мог
понять их чувства. У смерти была своя музыка.
     Удивительно, но Септембер и  не  отличающийся  хорошей  памятью  Этан
узнали этот звук.
     - Я уже слышал нечто подобное на Земле и в нескольких других мирах, -
сказал Этан, - только меньшей силы. На Земле так звучит голос рога. Жители
северного континента называли такой звук "рейн".  Но  то,  что  мы  слышим
сейчас, гораздо мощнее, раз  перекрывает  вой  ветра.  Видимо,  устройство
зависит от силы ветра.
     Вдруг звук резко стих. Этан мог слышать собственное дыхание.  Завывал
только ветер. И носился над равниной тоже только ветер.  Этан  вынул  свой
меч. Клинок заскрежетал о ножны.
     Тишина взорвалась от мощного крика со всех сторон. Этан  еще  никогда
не слышал ничего подобного. Рев несся не от одного источника, а  отовсюду.
Но врагов было почти не видно, поскольку они  двигались  на  запад,  чтобы
поймать ветер.
     - Здорово заводят себя, правда? - прошептал  Септембер.  -  Наверное,
когда доведут себя до настоящей ярости, тогда и двинутся на нас.
     Рев и вой продолжались минут десять, а всем показалось,  будто  целый
час.  Затем  раздался  настоящий  рык,  потрясший  каменные  стены.  Живое
разноцветное  одеяло,  бесконечная  масса  начала  надвигаться  на  город.
Кочевники  шли  широкой,  слегка  искривленной   полосой   с   юго-запада,
отклоняясь по ветру.
     Скоро Этан начал различать отдельные фигурки. Ни на  одном  воине  не
было одинаковой брони, в отличие от униформы софолдских солдат.  Казалось,
чем более пестрый наряд, тем лучше. Многие  в  авангарде  несли  штурмовые
лестницы. Другие вооружились  веревками  с  костяными  или  металлическими
крючками на концах.
     - Вниз! - неожиданно крикнул Гуннар. Вдоль всей  стены  обороняющиеся
привалились к зубцам, стараясь укрыться. Тучи стрел, словно рой в  биллион
ос, защелкали по стенам. Послышались вскрики.
     Одна стрела пролетела через бойницу в  нескольких  сантиметрах  перед
лицом Этана, ударилась о противоположный парапет, срикошетила и замерла  у
его ног. Острый каменный наконечник сломался.
     Еще один разъяренный рой прогудел вверху. Этану пришло в голову, что,
несмотря на четыре года обучения в университете, где торговой  практики  и
опыт работы, он совершенно беспомощен перед оравой истеричных дикарей.
     Времени додумать не было.
     - Вставай! - проревел Гуннар.
     Этан вскочил, обернулся и сразу увидел перед собой оскаленное лицо  в
металлическом и кожаном обрамлении. Узкие желтые глаза смотрели прямо  ему
в лицо. Он застыл в шоке, неспособный даже пошевелиться. Меч  в  его  руке
бездействовал. Кочевник, казалось, очень медленно  поднял  тяжелую  булаву
над головой Этана, а тот только стоял и смотрел.
     Вдруг откуда-то вынырнула острая пика и проткнула грудь  варвара.  Он
вскрикнул, стал плеваться кровью и исчез за стеной. Нападение вывело Этана
из состояния апатии.  Через  мгновение  он  уже  ритмично  работал  мечом,
сталкивая, рубя и коля все, что появлялось над серой стеной. Поблагодарить
обладателя пики, спасшего ему жизнь, он не успел.
     Любая членораздельная речь тонула в криках и реве. В какой-то  момент
Этан  увидел  Септембера.  Белокурый  гигант,  рыча,  размахивал  огромным
топором, отрубая руки, кисти, головы и напоминал молотильщика пшеницы.
     Гуннар, казалось, был повсюду, бегал, наносил удары мечом,  отступал,
спускался  со  стены  перестроить  ряды  солдат  с   пиками,   подбадривал
сражающихся, успокаивал раненых, - и всегда  появлялся  там,  где  схватка
отличалась  особой  яростью.  Его  красная  борода   мелькала   в   клубке
схватившихся противников. Рыцарь получал информацию с других участков  боя
и на ходу делился своей.
     Вдоль всей стены гавани мерцали огни,  словно  софолдцы  и  кочевники
обменивались  таким  образом   безмолвными   яростными   тирадами.   Резня
освещалась мирным солнечным светом.
     Этан опять бросился вперед  и  почувствовал,  как  что-то  твердое  и
холодное уперлось в его правый бок. Септембер увидел, как тот  споткнулся,
быстро подбежал и увидел молодого человека совершенно ошеломленным.
     - Куда вам попали, приятель?  -  тревожно  спросил  верзила,  пытаясь
перекричать шум битвы.
     - Я... я не знаю.
     Этан  на  самом  деле  не  знал.  Он  ощутил  какой-то  удар,  но  не
почувствовал ни боли, ни слабости. Этан осмотрел себя, ощупал  свое  тело.
Ничего. Септембер медленно повернул его и взглянул на спину.
     -  Благослови  мою  душу!  -  услышал  Этан  уже  во  второй  раз  за
сегодняшний день.
     - Не оставляйте меня в неизвестности, - судорожно пробормотал  он.  -
Что там?
     Он почувствовал толчок в спину.  Септембер  что-то  проворчал,  затем
усмехнулся и показал ему длинную стрелу.
     - Она пробила вашу броню  на  три  четверти.  Видимо,  смягчил  удар.
Сукины дети!
     Этан хотел сказать что-нибудь в  ответ,  но  не  успел.  В  следующее
мгновение толпа ревущих  варваров  показалась  над  стеной.  В  нескольких
местах  враги  сумели  перескочить  через  барьер   и   завязали   бой   с
обороняющимися. Однако подкрепление, воспользовавшись ледяными  дорожками,
быстро добралось до места и залатало бреши в рядах защитников города.
     Затем вдруг крики и рев обороняющихся превратились в свист.  Огромная
масса вражеских воинов покидала стены и бежала по льду прочь от города. Им
вслед неслись насмешки, стрелы луков и арбалетов.
     Септембер подошел к Этану, снял свой шлем, швырнул его в стену, и тот
со звоном ударился о камень. Лицо верзилы раскраснелось и покрылось потом.
Крошечная струйка крови стекала со щеки  к  подбородку.  Лезвие  огромного
топора было малинового цвета.
     - У вас кровь течет, - сказал Этан.
     - А? - Септембер провел рукой по лицу и отмахнулся. -  Верно.  Только
царапина. Сейчас, дружище, я слишком устал, чтобы замечать такие пустяки.
     - У меня в сумке была дюжина индивидуальных пакетов, - начал Этан, но
Септембер нахмурился и опять отмахнулся.
     - Я уже достаточно наслушался ваших рассказов о чудесных товарах,  но
мы так ничего и не получили, приятель.
     - Извините, - сокрушенно произнес Этан.
     - Я слишком стар для пустой болтовни... - пробормотал верзила.
     На стене гавани софолдские солдаты и дружинники пели, отмечая  победу
с таким же жаром, с каким сражались. Когда добрая весть разнеслась,  такое
же веселье началось в городе.
     Гуннар подошел  к  Этану  и  Септемберу.  Глаза  рыцаря  сверкали,  а
когда-то безупречно чистая форма была сильно запачкана.
     - Мы побили их! Мы побили их!
     - Ты же знаешь, они вернутся, - пробормотал Септембер.
     Гуннар взглянул на него.
     - Да, знаю. Но подумай только, что сейчас произошло.  О  нет,  ты  не
понимаешь. Ты не можешь чувствовать то же самое. Сотни лет никто не смел и
предположить, что можно сопротивляться Орде и  ее  союзникам.  Происшедшее
сейчас, даже если Уонном уничтожат, разнесется по  свету.  Через  нас  или
через болтливых пьяниц среди врагов всем  станет  известно,  что  варваров
можно победить!
     - Ты отлично понимаешь, это не  очень  впечатляющая  победа,  -  сухо
добавил Септембер. - Их последняя волна едва не смыла нас.
     Гуннар задумчиво вздохнул.
     - Знаю, друг Септембер. Чуть не смыла, - он  оглянулся  и  подошел  к
телу одного из кочевников. - Если бы не это, боюсь, нас  бы  действительно
сбросили. Смотрите.
     Он перевернул ногой труп. Тот перекатился на  спину,  и  Этан  увидел
острый конец одной из стрел, выпущенной из арбалета Вильямса  и  пробившей
грудь варвара. Она прошла сквозь тонкую бронзовую  пластинку  и  два  слоя
кожи.
     - Дело не столько в дальнобойности оружия вашего  колдуна,  хотя  это
тоже важно, сколько в большой мощности. Даже против ветра!
     - Теперь вы потеряли эффект неожиданности, - заметил Септембер.  -  В
следующий раз они будут знать, чего ожидать.
     - Все ожидания в мире не замедлят  полета  этой  штуки,  -  парировал
рыцарь. Он взялся за конец стрелы  и  повернул  его.  При  этом  из  груди
убитого вытекло немного крови.
     - Малваккен со своими помощниками готовят  еще  оружие.  Хотя  у  нас
всего по четыре обученных стрелка на каждый изготовленный арбалет. В  этом
наша главная слабость.
     - Они пойдут сегодня еще в атаку? - поинтересовался Этан.
     Гуннар взглянул на солнце, потом на него.
     - Нет, друг Этан, не думаю. Орда, - пояснил он с удовольствием, -  не
привыкла отступать. Вождям потребуется некоторое время, чтобы понять,  что
произошло с их войсками.  Такого  у  них  еще  не  случалось.  Впервые  им
придется разрабатывать какую-то стратегию. Не могу  представить,  что  это
будет, но только не открытая атака!
     Рыцарь злорадно усмехнулся.
     - Лед усыпан их телами.
     - Ну, я рад слышать, что можно немного отдохнуть, -  сказал  Этан,  -
потому что я окончательно вымотался. Устал.
     Его правая рука лежала в луже ледяной воды. Он осторожно  поднял  ее,
поднес к глазам, вытер ее другой рукой перед  тем,  как...  Стоп.  Ледяная
вода? При такой температуре?
     Этан посмотрел вниз. Его рука лежала в луже  красной  крови,  которая
только начинала замерзать и густеть в морозном воздухе. Перчатка  и  рукав
на предплечье постепенно намокали.  Зрелище  напоминало  остатки  туши  на
бойне.
     - Проклятье! Мне нужен огонь, чтобы выплавить ее изо льда.
     Потом Этан потерял сознание.



                                    9

     Наступило  следующее  утро.  Оно  было  ясным,  восхитительным...   и
ветреным. Вокруг сияла такая неописуемая  красота,  что  почти  невозможно
было представить весь ужас, который принес с собой предыдущий день.  Да  в
этом  и  не  было  необходимости.  Зачем  вспоминать  о  том,  что   было?
Единственное, что оставалось делать, это любоваться, глядя вдаль. На сотни
метров вокруг, куда ни  бросишь  взгляд,  повсюду  виднелись  глыбы  льда,
покрытые в одних местах нежным слоем снежного пуха, а в  других  -  яркими
пятнами киновари.
     "Воины этого мира, подумал он, избавлены, по крайней мере, от  одного
из величайших ужасов войны. С тех пор, как бои начали происходить на вечно
ледяных заснеженных просторах, при сильном морозе, никого  хоть  не  будет
беспокоить надоедливая вонь медленно разлагающихся трупов".
     - Как вы чувствуете себя, дружище? - спросил Септембер.  -  Вчера  вы
так стремительно  перевернулись  кверху  килем,  что  я  на  секунду  даже
взволновался за вас.
     - Мне очень жаль, что все так вышло, - ответил Этан.
     -  Ничего,  ничего,  вам  абсолютно  незачем  извиняться,   -   начал
Септембер, но Этан остановил его.
     - Нет, раньше я видел  убитых  людей,  а  этих  и  людьми-то  назвать
нельзя, даже подобием человека. Я предполагал, что всякое может случиться,
но это, - и он посмотрел на лед, простиравшийся перед ним.
     Септембер положил свою огромную лапу ему на плечо.
     - Вы правы, мой дорогой  друг,  гораздо  больший  шок  нам  причиняет
смерть знакомого. Но тут совсем другое дело. Похоже на бойню.
     К ним присоединился  Гуннар,  глаза  которого  пристально  оглядывали
ледовое пространство. Пришло время подумать о  том,  где,  в  каком  месте
около стены, разместить вооруженные группы.
     - Что они предпримут сегодня? - спросил Этан, уверенный в том, что он
пропустил что-то.
     - Ты разве ничего не слышишь? - спросил рыцарь.
     - Не слышу чего?
     - В течение последних нескольких минут доносится  какой-то  шум.  Вот
прислушайся.
     Этан замер и напряг слух, стараясь уловить  что-то  в  окружающем  их
ледовом пространстве. Как обычно, был слышен только дьявольский ветер.  Но
потом, как показалось Этану, к этому завыванию примешались и еще  какие-то
звуки.
     - Да, я слышу что-то, - проскрипел Септембер, - это похоже на пение.
     - Да, - согласился Гуннар. - Пение... А!  -  он  поднял  указательный
палец и показал в сторону. - Вон там.
     Далеко-далеко в белом просторе показался подвижный объект,  размерами
не меньше громоеда. Он двигался по направлению к ним: четыре длинных  ряда
воинов-кочевников были впряжены в четыре  толстых,  витых  троса,  которые
волокли по льду что-то огромное. Пение сопровождалось дружными  выкриками,
идущими из глубины этого единства. Самовозбуждение нарастало.
     - Хей-ей-чуф, хей-ей-чуф, хо-хо-чуф, - раздавались варварские  крики.
- Хей-ей-чуф, хо-хо-чуф.
     Воины покачивались в ритме выкриков, наклоняясь то влево, то  вправо,
затем снова  влево-вправо,  влево-вправо,  влево...  После  того  как  они
приблизились еще  на  несколько  десятков  метров,  устройство  механизма,
который они тащили, стало понятно даже нетренированному глазу Этана.
     Гуннар спокойно сказал:
     - Это самая большая катапульта, которую я когда-либо видел.
     Спустя еще несколько  минут  и  пение,  и  движение  машины  замерло.
Длинные ряды воинов свернули  толстые  тросы.  Команда  кочевников  начала
работы по установке огромной военной машины.
     - Выбрасываются на  лед  якоря,  -  приказал  Септембер,  уставившись
вдаль. - Надо помешать этим приготовлениям. Могу себе только  представить,
что отдача от этой штуковины должна быть ужасной.
     Теперь пение продолжилось на гораздо более низких тонах. Этан  видел,
как к основанию машины протягивается что-то вроде огромной руки и циклопа.
С такого расстояния было очень трудно  определить  действительные  размеры
устройства,  но  поперечный  брус  катапульты  был  во  много   раз   выше
человеческого роста.
     Время   текло   медленно,   пока   члены   экипажа    наблюдали    за
разворачивающимися перед их глазами действиями.
     - А что они делают сейчас? - спросил Этан.  В  его  голосе  слышалось
волнение.
     - Ложись, - закричал Гуннар.
     Этот крик отразился от стены, и эхо повторило его несколько раз. Этан
упал так же стремительно, как делал это вчера.  Но  ничего  не  произошло.
Только он начал медленно подниматься, как в небе послышался  пронзительный
свист. Причиной его были не стрелы  и  не  ветер.  Впереди,  на  небольшом
расстоянии от них, что-то хрустнуло.
     Не дожидаясь слов "все спокойно" Этан вскочил  на  ноги,  побежал  на
ледяную дорожку и осмотрелся вокруг. Он споткнулся и чуть было не упал.
     За гаванью, ниже второй башни, прямо около ворот, часть стены, метров
в пять шириной, была так разрушена,  как  будто  ее  ковырнули  гигантским
совком.
     Несколько огромных обломков валялись  на  льду.  К  пролому  с  обеих
сторон сходились противники.
     Во льду гавани образовалась трещина, соединяющая три  следующие  друг
за другом отверстия.  Расстояние  между  отверстиями  составляло  примерно
двадцать метров. Линия, которую  они  образовывали,  начиналась  прямо  от
пролома в стене. Рядом с ближайшим  отверстием  лежал  колоссальный  кусок
базальта. Он так безобидно и мирно вписался  в  рельеф,  точно  не  с  его
помощью были произведены страшные разрушения в стене.
     Гуннар издал какой-то звук, смысла которого люди не поняли, и  быстро
побежал по направлению в башне. Из нескольких мест в  ответ  на  вражеский
удар затрещали катапульты. Их небольшие ядра пролетали или ложились  рядом
с огромной машиной варваров, но в нее не попадали.
     Кочевники снова расположились полукругом у  катапульты.  Когда  стало
ясно, что их машина не пострадала, они начали громко кричать от охватившей
их радости и улюлюкать. Вопли не смолкали  до  тек  пор,  пока  машина  не
заработала вновь.
     На этот раз камень упал недалеко от стены, подпрыгнул  и  ударился  о
каменную кладку снизу. Это место находилось на расстоянии не более  десяти
метров от Этана. Все траны, которые были поблизости, упали, как от толчка.
Но Этан легко устоял на ногах. Он приблизился к  стене,  свесился  вниз  и
стал рассматривать повреждения.
     Порядочная  часть  стены  была  вдребезги  раздроблена.  Ее   обломки
разлетелись во все стороны и валялись на льду, как гравий и галька.
     - Черт побери, им не так много времени  понадобится,  чтобы  разнести
тут все, - сказал Септембер. - Сколько же  нужно  времени  Гуннару,  чтобы
сделать что-нибудь с этой игрушкой? Могу  себе  представить,  как  Саганак
будет сидеть в замке и наслаждаться пиршеством, а куски скал, приходящие в
движение с помощью этой безразмерной громадины, будут перемалывать стены в
щебень.


     Огни масляных плошек ярко освещали карту, которая была расстелена  на
столе. Но души собравшихся вокруг карты были погружены во  мрак.  Балавер,
Гуннар, Этан и Септембер поджидали прихода ландграфа. Он появился вместе с
самыми важными дворянами Софолда, из которых недавно был сформирован  штаб
генерала Балавера.
     Один из них,  вооружившись  указкой  из  полированного  дерева,  стал
показывать на линии и круги  на  карте.  Он  взволнованно  жестикулировал,
размахивал указкой и тыкал ею в линию, которая обозначала стену у гавани.
     - Стена почти полностью проломана здесь, здесь и  здесь.  Наблюдаются
также разрушения, нанесенные зубчатым стенам вот  здесь,  здесь,  здесь  и
здесь. Везде, где вы можете увидеть жалообразный  значок,  нанесен  ущерб,
который можно оценить как ущерб второй степени.  Тяжесть  этих  разрушений
варьируется. И все это без  учета  наших  собственных  потерь:  несчастных
случаев, раненых, убитых... Не учтен и урон, нанесенный  боевому  настрою,
духу воинства. Среди наших защитников  крепости  с  некоторых  пор  начали
ходить разговоры о капитуляции,  о  том,  чтобы  сдать  город  на  милость
Саганака. Таких не много, пока что не много, но их количество, несомненно,
будет возрастать по мере того, как будут увеличиваться наши потери.
     - Таких бы да на кол, - сказал Балавер. - Хотя, с другой стороны,  их
можно понять. Все  это  просто  невыносимо.  Как  вы  терпите  собственную
беспомощность? И мы не имеем возможности  прекратить  этот  кошмар!  -  Он
затряс своей большой головой, украшенной, седой густой шерстью. -  Это  не
может продолжаться дольше, чем два, или в крайнем случае, три дня.  Ждать,
пока они ослабят наши силы и нанесут удар по всем оборонным точкам?  Тогда
мы не сможем их удержать от захвата гавани. И это будет конец.
     - Значит, мы не должны этого допустить... любым  способом,  -  сказал
Гуннар. Вид у него был отчаянный. - Но мы не  выдержим  открытой  битвы  с
ними на льду. Сегодня мы уничтожили не одну тысячу кочевников, но их число
как будто не уменьшается. Они во  много  раз  превосходят  наше  воинство.
Никто не кочет мне возразить? - заключил он. Он со слабой надеждой оглядел
присутствующих.
     Но никто из ник не думал оспаривать эти горькие истины. К  сожалению,
все так и было.
     Балавер вздохнул и обвел зал глазами.
     - Несчастен тот предводитель, который не спрашивает совета, когда ему
самому нечего предложить. Рыцари?
     Один из дворян немедленно начал говорить.
     - Я уверен, что наша военная техника может  превосходить  примитивные
устройства этих варваров. Разве  мы  не  можем  создать  для  себя  мощное
оружие, которое сделала бы нас равными с ними по силе?
     - Конечно, мы способны на многое, Келливар, - кивнул в ответ Балавер.
- По что мы можем придумать, если в  нашем  распоряжении  не  больше  двух
дней?
     - А не смогли бы мы, - предложил другой  член  совета,  -  установить
несколько небольших катапульт против их  громадины?  С  наших  позиций  мы
могли бы спокойно забросать их камнями.
     - Ты разве не видел, как они оградили себя и свою машину? -  уставшим
голосом возразил Гуннар. - И потом, мы не сможем действовать  внезапно.  У
нас нет совершенного орудия,  чтобы  врасплох  напасть  на  них,  а  самим
остаться неуязвимыми. Несмотря на все наши выгодные позиции.
     - Даже если они будут защищены, - прибавил дворянин, -  всеми  нашими
арбалетами?
     - Ну... -  заколебался  Гуннар  и  бросил  вопросительный  взгляд  на
Балавера.
     - У твоей идеи есть кое-какие достоинства, Тиньяк, - сказал  генерал.
- Однако, если мы  не  успеем  подавить  в  короткие  сроки  убойную  мощь
катапульты, всех наших арбалетов не хватит, чтобы отразить нападение. Я не
могу рисковать потерей всех воинов  на  стенах  крепости.  Вчера  они  так
сражались, что на сегодня с них хватит.
     - Но, черт побери, разве вы не понимаете, что  через  несколько  дней
здесь вообще не останется никаких стен? - закричал один из членов Совета.
     - Ну что вы так паникуете? - вдруг  вмешался  очень  спокойным  тоном
Септембер.  -  Мне  все  видится  просто.  Давайте  не  будем  друг  друга
запугивать. У меня есть идея. Если мне будет дана возможность  развить  ее
перед вами...
     - Ты хочешь утвердиться, - вскричал ландграф. - Хочешь поставить себя
выше сидящих за этим столом. - Его голос здесь прозвучал впервые. - Ну что
же, мы готовы выслушать тебя. Посмотрим, что у тебя за идея!
     - Отлично, - бодро откликнулся  Септембер,  не  замечая  истерических
ноток в голосе ландграфа. Он закинул  ногу  за  ногу  и,  начав  говорить,
покачивал ею. - Смею заметить, что по моему мнению,  нам  остается  только
одно, а именно: надеть шкуры и доспехи варваров, выйти из крепости и вести
себя, точно  мы  воины  Саганака.  Приблизившись  к  этой  безделушке,  мы
подожжем ее. Это мы можем сделать сейчас, ночью, незаметно.
     - Но воевать в доспехах врага неблагородно, - презрительно  промолвил
один из дворян, сидевших за столом.
     - Тогда дайте уничтожить себя здоровенным куском базальта, -  отрезал
Септембер.
     - Хитрость не достойна рыцаря, - проворчал другой.
     Этан бросил взгляд на сидящих вокруг стола. На лицах членов  военного
совета отражалась нерешительность.
     - Послушайте, сказал  Септембер,  опуская  ногу  и  резким  движением
наклоняясь вперед. - Я был  снабжен  детальными  подробностями  того,  что
собирается сделать Саганак, когда Орда нанесет удар по вашим домам. Вам не
придется переживать из-за зверств, которые будут твориться не по-рыцарски,
потому что к тому времени никого из вас уже не будет на  этом  свете  -  и
обсуждать происходящее будет некому. И это - если вам еще крупно  повезет.
Теперь же у вас есть реальная возможность провернуть это дельце вместе  со
мной. И независимо от того, согласны вы или нет, я все равно пойду,  пусть
даже один, и попытаюсь сделать это сам, если никто из вас не присоединится
ко мне. Вы же можете остаться и продолжать обсуждать вопросы об этикете  и
рыцарстве. Пошлите вместо себя  ваших  жен.  Думаю,  им  не  будут  мешать
размышления о рыцарском этикете.
     - На карту  поставлено  все,  что  нам  дорого,  -  внезапно  прервал
Септембера ландграф, - а мы сидим сложа руки. Вместо того,  чтобы  взяться
за дело, ведем нескончаемые дебаты. Тысяча чертей! Нет уж, довольно,  черт
побери! - Он выпрямился во весь рост, сотрясаясь всем телом от охватившего
его волнения. - Сэр Септембер и сэр Гуннар возглавят  поход  во  вражеских
доспехах этой же ночью. Я не  буду  заставлять  никого  из  присутствующих
принимать участие в этой вылазке. Но если операция будет успешной,  -  тут
он бросил  задумчивый  взгляд  на  Гуннара,  -  у  меня  не  будет  повода
сомневаться в рыцарских  достоинствах  тех,  кто  пошел  на  бой.  Генерал
Балавер, -  продолжал  он,  глядя  на  крепыша,  -  присмотрите  за  ходом
приготовлений, разработайте подробности этого плана. Я, увы, слишком  стар
для подобных дел.
     Все поднялись. Попрощавшись кивком с присутствующими, ландграф  исчез
в темноте. Его сопровождала пара телохранителей. Члены совета, после ухода
ландграфа стали ворчать  с  недовольным  видом.  Медленно  они  переводили
тяжелые взгляды в сторону чужеземца, который сидел как равный в их Совете.
     - Сколько воинов? - спросил Гуннар. - Сколько тебе  потребуется,  сэр
Сква? Очевидно, на такое дело нужны самые смелые и отчаянные воины?
     - Думаю, что потребуется не больше двадцати, - ответил  Септембер.  -
Десять человек нужны, чтобы тянуть повозку с  маслом,  и  еще  десять  для
эскорта.  Проследите   также   за   одеждой   и   варварскими   доспехами.
Воспользуйтесь тем оружием, которое удалось захватить у неприятеля.  Ночью
любая мелочь может оказаться важной. Что же касается меня самого,  то  мне
надо подумать еще кое о чем.
     - А я? - спросил Этан хмуро. - Вы мне не дали инструкций, Сква.
     - Мне надо найти для себя  подходящий  шлем,  -  озабоченно  произнес
верзила  Септембер.  Он  повернулся  к  Этану,  в  то  время   как   Совет
взволнованно обсуждал предстоящее.  -  Послушайте,  дружище.  Вам  незачем
принимать в этом участие. Действие будет происходить в такое время,  когда
отметка на градуснике будет самой низкой. Ночью тут такой холод, который в
состоянии спалить кожу на вашем лице, и она увянет, сморщившись, если  ваш
обогреватель вдруг выйдет из строя. Если кто-нибудь исчезнет в такую ночь,
то, имейте в виду, его уже никто никогда не найдет.
     Этан задумался. Прошлой ночью он не покидал крепости  и  был  охвачен
жаром  сражения.  Его  превосходный  спецкомбинезон  спасал  от  озноба  и
перегрева. Физически он чувствовал себя не хуже, чем на Земле.
     Но выходить ночью за пределы крепости, напялив поверх доспехи, - было
страшно. Человек мог там замерзнуть и умереть за считанные секунды, если у
него не было с собой специального защитного снаряжения. Холод  впивался  в
зубы, как сверло дантиста. А если что-то случится с его комбинезоном?
     - Я пойду с вами, - сказал Этан.
     - Ну смотрите сами, дружище.
     - Я тоже иду, - послышался  голос  откуда-то  из  глубины  зала.  Все
обернулись туда, откуда донесся голос. А Этан даже приподнялся, так как за
широкими плечами сидевшего рядом Септембера он ничего  не  мог  увидеть  в
другом конце зала.
     По направлению к  ним  медленно  двигался  префект  Уоннома,  Дармука
Брауновк, аккуратно застегивая пряжку своего сияющего серебром оружия.


     Ночью  открытые  просторы  ледяных  полей  были  особенно  похожи  на
бесконечную белую пустыню. Группа в одежде  кочевников  преодолела  горный
кряж и спустилась в уснувший городок на южной стороне Софолда. К  счастью,
ни один вражеский часовой не заметил  ее  приближения.  Отряд  двигался  в
полной темноте.
     Этан лег животом на сани и оружие,  которым  пользовались  кочевники,
врезалось ему в ребра, а его пальцы, облаченные в  перчатки,  вцепились  в
грубое дерево саней. Шлем, который когда-то принадлежал варвару,  неуклюже
трясся на его голове, удерживаемый маской для лица и ремнями.  Специальные
защитные очки предохраняли от замерзания его глазные яблоки.
     Десять софолдских воинов тянули сани, надев ремни от  этих  саней  на
пояс. Ветер дул им почти прямо в спину, и поэтому они  двигались  с  такой
скоростью,  что  Этан,  вцепившийся  в  задок  саней,  бежал,  не  успевая
отдышаться. В ту ночь, казалось, даже ветер стал сильнее. Во всяком случае
шлемы и маска защищали, вот только если бы они еще не натирали так  больно
кожу!
     Собравшись  с  силами,  Этан  повернул  голову,  пытаясь   разглядеть
мерцание огней в Уонномской башне. Башня стояла  на  самой  южной  стороне
острова. Она выглядела так таинственно, словно все это происходило во сне.
     Но вдали светились другие огни, которых было намного больше, в тысячу
раз больше.  Они  полыхали  там,  где  стоял  нескончаемо  длинный  лагерь
варваров.  На  востоке  светилась  лента  огней,   которая   терялась   за
горизонтом.
     - Теперь запомните,  приятель,  если  кто-нибудь  заговорит  с  вами,
изобразите глухонемого.  Позвольте  заняться  разговорами  Гуннару  и  его
рыцарям, - предупредил Септембер. Этан слабо кивнул.
     Они договорились, что если будут схвачены, то выдадут себя за одну из
тех групп, которые шатаются по опустевшим селениям в надежде отыскать  там
съестные припасы, а, может быть, утварь или оружие, -  в  общем  все,  что
можно  унести  с  собой.  Они  станут  рассказывать  историю  о  том,  как
пробрались в подземный склад, полный всякого  добра,  например,  масла,  и
просидели там довольно долго, уничтожая запасы отличного "ридли", которого
там еще полно. А теперь они пытаются вернуться обратно в лагерь,  пока  их
исчезновение не было замечено капитаном-зверем.
     Как  хороший  психолог  и  выдумщик,  Этан  подобрал  сюжет,  который
показался ему более или менее правдоподобным.
     Однако положение было очень опасным. Один неверный  жест  или  слово,
сказанное не вовремя, -  и  они  могли  оказаться  в  руках  десяти  тысяч
разъяренных воинов.
     - Прибыли. Я ее вижу, - раздался приглушенный голос великана.
     Этан поднял голову и сквозь стекла защитных очков разглядел  на  фоне
пятнистого неба черный силуэт. Никаких сомнений не  оставалось:  это  были
очертания огромной катапульты. Напряжение нарастало и,  замедлив  движение
при виде гигантской машины, группа продолжила свой путь.
     Один из рыцарей, который подошел поближе к саням.
     - Внимание! Будьте осторожны. Идет патруль.
     Под вой ветра, он подумал, дрожа от волнения,  что  могли  бы  они  с
Гуннаром и другими рыцарями раздолбить лед и,  сделав  укрытие,  переждать
там. Он приподнял шлем повыше защитной лицевой маски и  потер  рукой  лоб.
Поздно.
     Этан услышал голос Гуннара, говорившего на  низких  тонах  с  кем-то,
кого не было видно.  Гуннар  объяснял  подробности  их  похода  в  поисках
провизии, рассказывая о том, как им повезло, когда они нашли масло, но  не
нашли, к сожалению, пищу.
     Затем он услышал, как один из варваров спросил,  говоря  на  странном
диалекте: "А как насчет вон тех двух? Кто они?"
     Он представил,  как  сейчас  ноги  любопытствующего  приблизятся,  он
потянется к его шлему... А затем  послышится  разоблачительный  вопль  при
виде чужеземного лица. О присутствии чужеземцев враги наверняка уже  знали
- после вчерашней битвы на  стене.  Так  что  за  этим  последует  ругань,
избиение, боль, кровь, холод...
     - А-а-а, эти, - спокойно продолжал Гуннар. - Ну, как  вам  сказать...
Тот  карлик  очень  стыдится  своего  роста,  поэтому  он   старается   не
высовываться.  Ему  никакие  средства  не  помогают,  даже  погружение   в
расплавленный свежий металл, а вон тот, другой, пытался летать,  прыгая  с
крыш. Ну и полетел - прямо вниз, став таким вот уродом.
     За объяснениями последовала долгая  пауза.  Затем  начальник  патруля
позволил себе расхохотаться. Но быстро взял себя в руки и посоветовал, уже
серьезным тоном:
     - Тогда правильнее всего, если вы отправитесь обратно в лагерь; лучше
вам это сделать до того, как капитан обнаружит  ваше  исчезновение,  а  то
ведь он захочет живьем с вас кожу содрать. Если снова будут крушить стены,
как это делали вчера, то атака начнется утром. Так что торопитесь...
     - И то правда, - согласился Гуннар. - Мы никогда не простим себе, что
упустили такой случай.
     После  этого  еще  некоторое  время   продолжался   обмен   взаимными
любезностями. Но эта часть разговора происходила на  таких  низких  тонах,
по-видимому, принятых у кочевников, что Этан ничего  не  расслышал.  Затем
они смогли снова двинуться вперед, хотя на этот раз гораздо медленнее.  Он
поднял  голову  и  увидел,  что  они  вновь  оказались  одни  на   ледовом
пространстве. Патруль укатил на запад, по заранее намеченному маршруту,  и
его уже след простыл.
     - Все в порядке! - рявкнул Септембер так неожиданно,  что  Этан  чуть
было не выронил веревку, за которую  держался.  От  волнения  он  перестал
замечать окружающее. Септембер тоже выглядел бледно.
     - Вы не предполагали, что могут возникнуть такие трудности? - спросил
Этан. Септембер усмехнулся. - В ту минуту, когда он спросил "о тех  двух",
я почувствовал, что сейчас растекусь по льду, как тесто, - признался Этан.
     - Мы еще легко отделались, - сказал Септембер. - Второй такой встречи
мне бы не хотелось...


     Но встреча с патрульной группой была хорошим  предзнаменованием:  она
означала, что никто больше не встретится на остальном участке пути.  Вести
бои ночью для кочевников было так же немыслимо, как  рыцарям  возвратиться
обратно в башню.
     Все воины, кроме  одного,  -  хранителя  гигантской  машины  -  спали
глубоким сном, лежа в специальных  тентах,  расположенных  неподалеку,  на
площадке. Тенты были прочно закреплены на льду и  защищали  не  только  от
ветра, но и от сотрясений, получаемых в  результате  отдачи  при  обстреле
стены.
     Туповатый  охранник,  тот  самый   единственный   охранник,   который
бодрствовал  и  осматривал  окрестности,  ни  о  чем  не  подозревал.  Он,
наверное, ломал себе голову над тем, что  делает  группа  воинов  в  столь
поздний час на льду с повозкой, полной бочек.
     Его взял на себя Гуннар. Он предъявил ему те же самые объяснения, что
и командиру патруля. Затем он представил ему других участников экспедиции.
Охранник учтиво поздоровался с каждым из воинов.
     - Смертоносная машина хорошо поработала сегодня,  -  небрежно  бросил
Гуннар. - Хотел бы я быть поближе к башне, чтобы  видеть  испуг  на  лицах
этих глупцов, живущих в крепости, - последние  слова  были  произнесены  с
презрением, которое испытывали варвары ко всем, кто был так глуп, что  жил
на одном месте, а не кочевал, подобно ветру на бескрайних просторах.
     - У команды были трудности с передвижением этой штуковины,  -  сказал
охранник, - но к завтрашнему  дню  все  неполадки  будут  устранены.  Нам,
несомненно, удастся разломать стену,  во  всяком  случае  -  в  нескольких
местах. Некоторые считают, что нам даже не придется идти  в  атаку.  Когда
стена разлетится, тогда глупцам станет ясно, что они затеяли - и от страха
они сами сдадутся. Поскорей бы, вот будет здорово, -  с  ужасной  усмешкой
произнес он. - Будет больше пленников, с которыми будет мощно поиграть.
     - Как ты прав, - согласился Гуннар.  -  Но  сегодня  я  слышал  такие
звуки...  Они  исходили  от  той  машины.  Это  был  шум,  порожденный  не
рушившимися стенами. Вам никогда не приходила в голову мысль о том, что от
перенапряжения машина может испортиться? -  сказал  Гуннар.  При  этом  он
важно поднял вверх указательный палец.
     Охранник повернулся и внимательно осмотрел огромную установку.
     - Я не вижу ни одной трещины. Но подождите, вы  же  искали  продукты,
когда шли бои и работала эта машина, - он начал волноваться  и  его  голос
поднялся на более высокие ноты. - Каким образом?..
     Кинжал Гуннара плавно вошел в горло охранника, распоров его глотку. И
тот сразу же захлебнулся собственной кровью. Затем он пошатнулся,  потеряв
последние силы, и упал на лед, не издав ни  единого  звука.  Гуннар  вытер
окровавленное лезвие кинжала о штанину своего костюма.
     - Вот так, дружок, - сказал Септембер, похлопывая Этана по  плечу.  -
Пошли. Нам нельзя терять время.
     - Если вы не имеете ничего против, то я лучше останусь здесь.
     - О, - Септембер с пониманием посмотрел в темноту. - Я  понимаю  вас,
мой друг. Что ж, оставайтесь. Здесь тоже есть, чем заняться.
     Этан и четыре рыцаря начали разгружать повозку. А Гуннар, Септембер и
другие рыцари и солдаты вошли под тот тент, что  стоял  на  самом  дальнем
конце  площадки.  Там  они  быстро  проделали  жуткую   кровавую   работу,
избавившую их опасного присутствия спящих охранников. К тому времени,  как
они закончили дело, одна мысль  о  котором  приводила  Этана  в  состояние
тошнотворного отупения, -  у  деревянного  сооружения  кипела  вовсю  своя
работа.
     Этана покачивало - то ли от дурноты, то ли от ветра. Прямо в лицо ему
дул сильный ветер, воющий и пронзительный. Этан еле держался на ногах.
     - Поторапливайтесь, - прозвучал голос Гуннара.
     Они находились очень близко от того места, где был расположен  лагерь
кочевников, и медлительность была смерти подобна. Но  густое,  как  сироп,
масло уже было разлито  по  деревянному  основанию  машины.  Масло  хорошо
впитывалось. Даже  лед  вокруг  стал  жирным.  Из-за  этого  стало  опасно
передвигаться, так как можно было легко поскользнуться.
     От этого места исходил  такой  отвратительный,  горклый  запах,  что,
казалось, мог поднять и мертвого. Но, к  счастью,  ветер  немного  развеял
вонь.
     Вдалеке послышались крики. Два  рыцаря  прислушались,  перестав  лить
масло. Потом побежали в том направлении, откуда  слышались  крики.  Спустя
несколько минут они вернулись.
     - Двое, - доложил один из рыцарей Септемберу и  Гуннару.  -  Старшие.
Очевидно, только сейчас вернулись под тенты и обнаружили, что произошло. Я
не могу с уверенностью сказать, знают ли они, кто мы  такие,  но  в  любом
случае они знают, что никто не должен  лазить  по  катапульте  ночью.  Они
убежали раньше, как мы дошли до них.
     Спустя несколько минут  снова  в  отдалении  послышались  крики.  Шум
нарастал.
     - Давайте, быстрей, быстрей, - неистово  отдавал  команды  Септембер.
Балансируя по скользкому из-за разлитого масла льду Этан и солдаты взялись
за факелы.
     К тому времени факелы хорошенько вымочили в масле, чтобы ветер не мог
их затушить. Факелы передали Септемберу, который пробормотал с усмешкой:
     - Это не последнее достижение технической мысли, и я не могу сказать,
что такие методы мне по душе, но в то же время  я  рад  тому,  что  сейчас
произойдет, - и он поджег факел. Промасленная ветошь ярко вспыхнула.
     За первым были подожжены и другие факелы.  Их  свет  упал  на  лед  и
разогнал тени. Крики приближались. И с каждой минутой шум  становился  все
громче и громче. Один из рыцарей отправился в ту сторону и вскоре вернулся
с сообщением:
     - Поторапливайтесь. Сюда идут...
     - Разбросайте эти факелы, - скомандовал Септембер.
     Двенадцать рук в одно мгновение освободились от ярко пылавших  палиц.
Они  были  брошены  на  промаслившуюся  деревянную  поверхность  и   огонь
переметнулся на нее, потек тонким ручейком. А два факела  не  разгорелись,
задутые порывом ветра.
     Ледяной   ветер   метался   над   огненной   дорожкой,   которая   не
увеличивалась, а, казалось, сворачивалась на глазах. На какое-то  время  в
голову Этана пришла ужасная мысль: а вдруг  пламя  так  и  не  разгорится?
Тогда, выходит, они рисковали зря, и все их усилия ни к чему  ни  привели.
Им было пора покидать опасное место.
     Вой, который не мог заглушить даже пронзительный ветер, доносился  из
лагеря. По-прежнему раздавались выстрелы огня.  В  этот  момент  мерцавший
прерывистый ручеек вдруг  взметнулся,  охватывая  большую  поверхность,  и
превратился в огромное оранжевое  пламя.  Горевшее  дерево  светилось  так
сильно, что рыцари загородили лица руками.
     - А теперь  все  быстро  к  саням,  друзья,  -  прокричал  Септембер,
подталкивая Этана. При этом он старался говорить на  низких  тонах,  чтобы
голос его не было слышно на большом расстоянии. Воины взялись за  веревки,
и через минуту сани на большой скорости уже двигались на север. На  западе
виднелась извилистая дорога, которая вывела их и приведет обратно в Уонном
через главные ворота.
     "Если бы мы не прошли этим путем, подумал Этан, то вряд ли бы  сумели
быстро ретироваться из лагеря".
     Теперь не имело  никакого  значения,  поднялись  ли  по  тревоге  все
караульные в лагере. Крики и вопли  разбуженных  воинов-кочевников  громко
отдавались в ушах Этана и его  спутников,  когда  они  мчались  на  ветру,
набирая скорость. Осторожно, крепко держась за сани, Этан оглянулся.
     Оранжевые башни, треща и  раскалываясь,  как  бешеные  рвали  когтями
черное небо, а ветер гнал пламя на запад.
     На фоне погребального костра вырисовывались темные силуэты.
     - Смотрите, как горит, смотрите, как горит! - по-мальчишески закричал
Этан Септемберу.
     - Не кричите, юноша! Я  совсем  близко.  -  Сква  тоже  обернулся.  -
Бедняги, кажется, и не догадываются, кто с ними так обошелся, а?
     Что-то просвистело над головами.
     - Черт! Беру свои сочувственные слова обратно.  Судя  по  всему,  они
догадались. - Вторая стрела воткнулась в деревянный борт. -  Проклятье!  -
пробормотал великан. - Зря мне не пришло в голову прихватить арбалет.
     Он повернулся к Гуннару, который скользил рядом.
     - Оставь нас, если нужно, Гуннар! Мы мешаем тебе разогнаться.
     - Ни слова об этом, мой друг.
     Септембер посмотрел вперед, потом оглянулся.
     - Тебе не удастся справиться с этим, если мы будем мешать.
     - Это место не хуже, чем другое, подходит для того, чтобы умереть,  -
непринужденно ответил рыцарь.  Потом,  не  смущая  больше  Септембера,  он
остановился позади саней.
     Этан положил  руку  на  рукоятку  меча.  Он  отчаянно  вглядывался  в
темноту, но не мог определить, сколько народу бросилось за ними.  В  любом
случае, их было не меньше двадцати.
     Что-то ударило Септембера в висок, и он упал, как подрубленный.
     Этан повернулся, встревоженный.
     - Сква! Вы ранены?
     - Утешьтесь, приятель,  -  великан  приподнялся  на  локте  и  ощупал
голову. - Жжет. Хорошо, что шлем оказался крепким. Чертовы стрелы.
     Этан наклонился ближе и увидел вмятину в  металле  прямо  надо  лбом.
Если бы Септембер был траном, то потерял бы ухо.
     Преследователи были уже достаточно близко, чтобы Этан мог их подробно
разглядеть. Было жутковато наблюдать, как они медленно подбираются ближе и
ближе.
     Несколько воинов держались позади. Они размахивали мечами и топорами,
стараясь бежать и драться одновременно.
     Один из преследователей метнул вперед  длинную  пику,  ранив  в  руку
софолдского воина. Дикарь толкнул его, и воин, потеряв равновесие, упал на
лед. Он растворился во тьме, а они продолжали мчаться вперед.
     Один из бродяг добрался до кормы. Он схватился  за  дерево,  забросив
вперед копье. Септембер опустил меч - он забыл свой тяжелый топор в замке.
Толстое древко копья разлетелось на  щепки.  Противник  выругался,  подняв
остаток деревянной рукоятки. Септембер парировал его удар и  сильно  ранил
его в предплечье. Тот отпрыгнул на лед, зажимая кровоточащую руку.
     Толпа позади саней росла. Один  из  воинов  в  упряжи  упал  и  повис
мертвым  грузом.  Другим  никак  не  удавалось   освободиться   от   него.
Становилось невозможным драться и поддерживать скорость одновременно.
     Теперь они приближались к воротам гавани. Этан быстро  сделал  в  уме
некоторые подсчеты. Они ни за что не  успеют  спастись.  Прежде,  чем  они
доберутся достаточно близко, их настигнут. Может быть, в конце  концов  до
Арзудуна смогут добраться только Вильямс и дю Кане.
     Один из бродяг появился внезапно и запрыгнул на судно. Этан  неуклюже
взмахнул мечом, но тот лишь скользнул по доспехам противника. Широкоплечий
мускулистый здоровяк бросился на Септембера с ножом, и  они  сцепились  на
раскачивающихся санях. Противник пытался столкнуть великана на лед.
     Этан отчаянно бросился вперед. В  самый  последний  момент  он  сумел
схватить Септембера за ногу и удержать от падения.  Краем  глаза,  который
заливало потом, он увидел, как еще один дикарь подбирается к борту  саней,
с копьем наготове.
     Он судорожно решал, отпустить ему  Септембера,  вступить  в  бой  или
понадеяться на свои доспехи, которые должны  выдержать  первый  удар,  как
вдруг что-то ударило дикаря с такой силой, что он почти развалился на  две
половины. Через долю секунды их окружило множество воинов.
     Септемберу, наконец, удалось  освободиться  от  своего  противника  и
спихнуть его с саней. Он измученно улыбнулся Этану.
     - Что происходит? - недоуменно спросил Этан.
     - Ну и здоровый же был парень! - задыхаясь, сказал великан. - А  эти,
должно быть, из города.
     Да, теперь и Этан  узнал  доспехи  софолдских  войск,  которые  одной
яростной атакой разгромили и разметали преследователей. Минутами позже они
ринулись под цепь у ворот гавани и оказались в ее холодной  утробе.  Ветер
превратился в бурю. Вконец измученный, Этан упал на сани,  не  заботясь  о
том, что он мог свалиться. Он стянул с себя  неудобный  дикарский  шлем  и
забросил его далеко на лед.
     Он лежал там все время, пока они медленно двигались к пирсу ландграфа
и ночной толпе, издававшей приветственные крики.  Пока  народ  что-то  там
выкрикивал и распевал, он таращился на чужие звезды и пытался  догадаться,
под которой из них находится его дом.
     Когда  они  наконец  причалили  и  сам  ландграф  вышел   к   ним   с
приветствием, даже Септембер не мог бы объяснить, почему плачет Этан.


     - Они долго еще сюда не сунутся, - прокомментировал Септембер.
     Его раны  и  ссадины  были  заботливо  перевязаны,  и  теперь,  через
несколько дней после их отчаянной вылазки, он выглядел посвежевшим.
     Никакой  активности  бродяги  не  проявляли.  Может   быть,   вопреки
ожиданиям Гуннара, они готовились к осаде?
     Прошла почти неделя. Этану было так же скучно, как любому Софолдскому
дозорному из тех, что целыми днями сидели на стене, уставясь на лед.
     Он стал учиться играть в "сил" - местную игру,  похожую  на  шахматы.
Эльфа взялась быть его наставницей, и он позволил ей это, предупредив, что
сил - _е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_а_я_ вещь, которой они оба могут заняться.
     Однако  Колетта  постоянно  прерывала  их   занятия,   то   предлагая
прогуляться, то проверить, каких успехов она добилась в языке, то  еще  по
какому-либо поводу. А иногда она делала  вид,  что  увлечена  игрой.  Стоя
позади него, она низко наклонялась над  его  плечом,  как  бы  захваченная
баталией на доске.
     И поскольку она не носила платья, сшитого из  местных  тканей,  а  ее
спецкомбинезон был сильно потрепан, то  внимание  Этана  всякий  раз  было
отвлечено вещами, о которых не принято говорить в приличном  обществе.  И,
заметив это, Эльфа немедленно прекращала игру и гневно удалялась.
     Говоря откровенно, он не совсем понимал,  что  происходит.  Но  и  не
слишком над-этим задумывался. Ему не  совсем  нравилось,  как  развиваются
события, но что он мог с этим поделать? К тому же это ему немного льстило.
     Но  сегодня  Септембер  зашел  за  ним   в   местную   библиотеку   -
очаровательное место, где он посиживал, разглядывая редкие  иллюстрации  в
книгах. Он немедленно поднялся, увидев выражение лица  своего  друга.  Они
направились в ту часть замка, где Этан бывал редко.
     - Что случилось, Сква? Почему у вас такая кислая мина?
     - Гуннар как-то сказал, что не  может  представить  наших  мстителей,
долго сидящими без дела. Он оказался прав. Они и не сидели. Они  работали,
как проклятые, круглые сутки.
     - Да? Над чем? - приятели повернули за угол и начали  подниматься  по
лестнице. - Еще одна катапульта?
     -  Ох-хо-хо.  Гуннар  говорит,  что  им  потребуются  месяцы,   чтобы
восстановить нечто подобное. Я видел эту штуку, я теперь я ему верю.  Нет,
такое впечатление, что этот Саганак приготовил нам другой сюрприз,  и  нам
чертовски повезло, что мы обнаружили это. Хотя в любом случае, я не  знаю,
что нам делать.
     Этан был очень огорчен пессимизмом великана. Тогда - во время битвы -
он был самой уверенностью в океане хаоса. Сейчас его слова  звучали  более
обескураженно, чем когда-либо.
     - Откуда вы узнали об этом "сюрпризе"? - наконец спросил Этан.
     - Колдовской телескоп, - раздался короткий ответ.
     Они еще раз  повернули  за  угол,  и  оказались  перед  апартаментами
старого ученого-волшебника.
     Его комната не изменилась с тех пор, как Этан однажды посетил  ее,  и
все так же воняла. Гуннар ждал их, лицо его было таким же мрачным,  как  у
Септембера. Как у Вильямса.
     Этан почти не  видел  школьного  учителя  с  тех  пор,  как  началось
сражение.  Они  проходили  мимо  друг  друга  по  коридорам   и   случайно
встречались за трапезой. Но чем лучше они узнавали язык и  людей  Уоннома,
тем слабее становилась необходимость держаться  рядом  с  себе  подобными.
Этан предполагал, что  учитель  находится  в  литейной,  помогая  транским
ремесленникам в жизненно важном для  них  деле  изготовления  арбалетов  и
стрел к ним. Он был слегка удивлен, увидев его здесь.
     - Похоже, что  они  почти  закончили,  друг  Сква,  -  сказал  Гуннар
встревоженным тоном. Он выглядел смирившимся. - Взгляни, сэр Этан.
     Этан уселся за грубый, причудливо  украшенный  телескоп  и  посмотрел
правым глазом в объектив.
     - Его регулируют маленькой ручкой справа, - сказал Септембер.
     - Спасибо.
     Этан слегка повернул ручку, и изображение стало гораздо более  четким
и  рельефным.  Чуть-чуть,  правда,  осталось  неясным,  но   из-за   грубо
обработанных линз. Учитывая материалы, которые софолдцы  использовали  для
полировки, телескоп следовало признать замечательным достижением.
     Далеко,  среди  прочно  стоящего  на  якоре  дикарского  флота   было
расчищено большое пространство. Значительная активность наблюдалась вокруг
одинокого огромного, низкого плота. Множество больших бревен были  связаны
между собой поперечными балками,  так  что  получилось  огромная  открытая
палуба на гигантских каменных полозьях.
     - Мы обнаружили это только сегодня утром, - сказал Септембер.
     Ээр-Меезах заговорил из тени:
     - Мне повезло, что я разглядел этих паразитов, иначе нас бы никто  не
предупредил.
     - Для чего эта штука? - спросил Этан, не отрывая глаза от телескопа.
     - Это проще  простого,  юноша,  -  ответил  Септембер.  -  Посмотрите
налево, на груду камней, которую они  собрали.  Может  быть,  вас  следует
немного подвинуть телескоп.
     Этан так и сделал. Да, слева  толпа  кочевников  сгружала  на  лед  с
плотов огромные  валуны.  Некоторые  камни  были  такими  громадными,  что
потребовалось связать по паре плотов, чтобы их доставить.
     - Вижу, - сказал Этан.
     - Они строят чертовски здоровый плот, - объяснил великан.  -  Больше,
чем любой, который доводилось видеть Гуннару или любому  здешнему  жителю.
Его размер и конструкция не позволят ему маневрировать, но  это  не  имеет
значения.
     Губы  Септембера   сжались,   выступающий   подбородок   еще   больше
выдвинулся.
     - Они нагрузят его до краев камнями и валунами в  сотни  тонн  весом,
поставят пару чудовищных парусов и пустят по ветру. С подходящим ветром  и
хорошим стартом эта штуковина разовьет  приличную  скорость,  а?  Недурной
получится таран, я так понимаю.
     - Он может пробить брешь в стене? - спокойно спросил Этан.
     - Боюсь, что так оно и будет, друг Этан,  -  ответил  Гуннар.  -  Они
собрали довольно много камней, но приносят все больше и больше.  Я  думаю,
что они прорежут стену, как масло.
     Этан поднял голову от телескопа.
     - Разве нельзя держать наготове сети и цепи?
     - Другой такой цепи, как Великая Цепь, охраняющая ворота гавани, нет,
- горестно отозвался Гуннар. - Они будут пробираться  за  этим  чудовищем.
Конечно, мы попытаемся задержать их сетями, но  это  будет  очень  трудно.
Ведь мы не представляем себе размера пробоины, не  знаем  легко  ли  будет
заделать такую дыру? Успеем ли ее заделать прежде,  чем  орда  нападет  на
нас? К тому же нам придется оборонять и другие части стены, чтобы  они  не
прорвались в каком-нибудь слабом месте. Если они  прорвутся  в  гавань,  с
нами будет покончено. Мы будем вынуждены сдать им город.
     Рыцарь выглядел ужасно удрученным. Настроение Этана тоже было  не  из
лучших.
     После некоторого молчания заговорил Вильямс.
     - Наверное, лучше сказать им сейчас.
     - Но  нам  удалось  это  лишь  на  таком  маленьком  пространстве,  -
отозвался маг. - И все-таки, я  должен  с  тобой  согласиться:  это  может
помочь.
     - О чем это вы? - резко спросил Гуннар.
     - Великий колдун Вильямс показал мне много  разных  вещей,  -  сказал
Ээр-Меезах, не обратив внимания  на  недостаток  почтительности  в  словах
Гуннара. - Арбалеты, которыми вооружены твои  стрелки,  юноша,  натолкнули
нас на одну мысль. У нас есть кое-что еще, и оно может пригодиться.
     - Но я до сих пор не знаю, как с ним  обращаться!  -  сказал  Вильямс
почти умоляюще. - У нас не хватает ни возможностей, ни времени, ничего!
     - Ну, ладно, - вздохнул Септембер, - дайте нам хотя бы посмотреть  на
ваше изобретение.



                                    10

     Многие горожане работали в две и в три смены, день и ночь,  но  в  ту
ночь активность Уоннома была еще выше. Если бы  шпионам  Саганака  удалось
заглянуть за стену гавани, они несомненно были бы озадачены деятельностью,
которая наполняла береговую линию и  близлежащий  лед.  Масляные  лампы  и
факелы проливали осторожный свет на поле действия.
     Они были бы еще более озадачены, если бы заметили странные действия в
горных ущельях, на  заброшенных  участках  сельской  местности  и  старого
города и у больших костров, которые освещали главную площадь.
     В  главной  части  главного  замка  софолдский  военный   совет   вел
разгоряченную дискуссию.
     - Говорю вам, это слишком опасно! -  воскликнул  один  из  знати.  Он
ударил кулаком по толстому столу. - Слишком ново, слишком странно. Это  не
для нас.
     -  Чепуха!  -  возразил  Малмевин  Ээр-Меезах,   сидевший   рядом   с
ландграфом.
     - Наши арбалеты не менее новы и странны для вас, - парировал Гуннар.
     - Нет. Они похожи на наши собственные большие  луки.  Но  это...  это
работа Того, Кто Темен!
     - Я совсем не такой темный, - сказал Ээр-Меезах.
     - Не будь легкомысленным, старик, - фыркнул дворянин. - На меня-то не
подействует твоя ученая чепуха.
     - Еще как подействует, добрый сэр, - заметил Гуннар, - если завтра мы
не успеем приготовиться и таран пробьет стену гавани!
     - Может ли он действительно разрушить великую стену? -  с  недоверием
спросил один из рыцарей.
     - Ты не видел его, Сулетджа, - сказал генерал Балавер торжественно. -
Он пробьет стену. Если только не подойдет к нему под слишком острым углом,
но я думаю, что на это мало шансов. Хотя, - он задумался, - если он  будет
запущен неверно, то понадобится тысяча людей, чтобы исправить его курс.
     - Если ваше изобретение не сработает так, как вы  описали,  -  сказал
старый мэр одного из небольших городков, -  мы  все  провалимся  к  центру
мира.
     - Я еще раз вам говорю, - начал Септембер, но остановился, беспомощно
разведя руками: они уже не меньше дюжины раз обсуждали этот самый  вопрос,
- Софолд так же крепок, как ландграфский трон или еще прочнее.
     - Все это может оказаться  правдой,  ответил  старый  мэр,  почесывая
затылок, - но говоря откровенно, своим бы мы не поверили. Только _в_а_ш_и_
слова убеждают нас в этом. Вы заставляете нас верить в сказки.
     -  Знаю,  -  сказал  Септембер.  -  Но  у  нас  нет  времени...   Это
единственная возможность, которую необходимо использовать.
     - И все-таки вы говорите, что это не остановит  таран  от  разрушения
стены.
     - Нет. Эту штуку не остановить никаким способом. Я не думаю, что  они
отважатся еще на одну ночную экспедицию на таране. Но это может  всех  нас
спасти, в конце концов.
     - А что если мы потерпим неудачу?
     - Тогда вам достанется то, что оставит  Саганак  от  моего  трупа,  -
закончил великан.
     - Отличное возмещение, отличное! - неискренне засмеялся тран.
     - Генерал? -  ландграф  посмотрел  на  главного  военного  советника,
взваливая проблему на его плечи.
     -  Это  одно  из  самых  трудных  решений,  которое  мне   когда-либо
приходилось принимать,  -  начал  старый  солдат.  -  Потому,  что  многие
проблемы выходят за военные рамки. Я должен отказаться  от  многого,  чему
меня учили с детства. Конечно... конечно... наши  чужеземные  друзья  были
правы во многих вопросах. Но,  конечно,  _е_с_т_ь_  шанс,  что  противники
направят таран неправильно, или что ветер изменит  его  направление  и  он
ударит стену под таким углом, что не пробьет ее, может быть,  даже  вообще
проедет мимо.
     - Не уклоняйся, Бал, - мягко упрекнул ландграф.
     Двое старых  транов  внимательно  посмотрели  друг  на  друга.  Потом
Балавер слегка улыбнулся.
     - Не буду, Тор. Я рекомендую воспользоваться планом сэра  Септембера.
Мне хотелось бы посмотреть на то, что  он  обещает...  даже  если  мы  все
провалимся к центру мира.
     - Пусть будет так, - объявил ландграф.
     Все поднялись.
     - Благодарю вас за терпение, господа, - сказал  Септембер.  -  Колдун
Вильямс и я должны спуститься к пристани. У нас еще много дел прежде,  чем
лед извергнет солнце, он повернулся к Этану. - Приятель, вы позаботитесь о
сборе материала?
     - Сейчас же. Да, дю Кане хочет помочь.
     - Да неужто? - сказал Септембер. - Ну, тогда возьмите его с собой.  Я
не хочу, чтобы старый негодник болтался у меня под ногами, но  по  крайней
мере он узнает настоящий мир.
     Выходя из зала, Этан вдруг почувствовал, что симпатизирует больше  дю
Кане, чем Септемберу. Он знал, что финансист был не бесполезен, просто  он
переоценил собственное всемогущество. Он  испытал  нечто  вроде  угрызений
совести с тех пор, как они впервые врезались в тот маленький остров,


     Западный ветер на следующий день был мощным и стабильным -  абсолютно
подходящим для целей кочевников. Этан прятался  за  крепостной  стеной  от
ветра.
     Ночью  огромный  плот  был  закончен  и  отведен  на  расстояние,  не
досягаемое даже для колдовского телескопа.
     - Хотят иметь достаточно места, чтобы разогнаться, - объяснил Гуннар.
- Понадобилась бы дюжина куджат, только чтобы сдвинуть плот с места.
     - Не знаю, зачем им беспокоиться, - сказал Септембер.  -  И  половины
этого плота хватило бы, чтобы свалить стену.
     - Ты абсолютно прав, друг Септембер, но подозреваю, что они не просто
хотят свалить часть стены, но расчистить достаточное место, чтобы туда мог
пройти плот порядочного размера.
     - Ты думаешь, что они попытаются проникнуть сюда на плотах? - спросил
Септембер. - Все равно сейчас нам уже ничего не изменить.
     - Нет. Это потребовало бы действительно  искусного  управления.  Даже
несколько  валунов  подходящего  размера  могли  бы   задержать   плот   и
заблокировать брешь. Что мы, допустим, будем пытаться делать. Но отдельные
воины могли бы проскочить еще до того, как  мы  найдем  что-нибудь,  чтобы
закрыть отверстие.
     - А ты не думаешь, что такие вещи могут  вызвать  у  ник  подозрения?
продолжал великан.
     - Саганак, или Олокс, или им подобный может подумать об этом. Но я не
думаю, что эти убийцы окажутся настолько храбрыми,  чтобы  быть  в  первых
рядах нападающих. А простой воин не увидит ничего,  кроме  открытого  льда
между собой и беззащитным городом. Для таких зверей, как они, это соблазн,
которому нельзя не поддаться.
     - Давайте испытаем вспышку еще раз, - предложил Септембер.
     - Отлично.
     На их наблюдательной площадке,  высоко  в  замке,  с  южной  стороны,
находились два до блеска отполированных устройства на случай, если одно из
них откажет. Септембер отдавал приказы двум операторам.
     - Скажите Вильямсу, что до сих пор нет ни следа.
     Немедленно опытные связники ввели вспышки в действие. Боковые зеркала
направили солнце в центральный отражатель. Снизу из гавани замерцало.
     - Они передают: "Очень хорошо, ждем", сэр.
     - Отлично, спасибо, - сказал великан.
     Им  пришлось  ждать  еще  час,  пока  не  показался  плот.  Кочевники
выстроились в знакомый полумесяц, параллельный стене,  окружавшей  гавань.
Как и несколько дней назад, линия была прочной  и  неразрывной.  Ничто  не
указывало на то, откуда появится таран. Однако никто  не  ожидал,  что  он
появится с востока или  севера,  против  ветра,  и  потому  большая  часть
сосредоточилась на южной стороне.
     Несмотря на потери, которые они понесли в  первый  день,  захватчиков
было все еще больше, чем софолдских защитников. Но хотя линия варваров все
еще была неразрывной, она уже не казалась бесконечной, как вначале.
     Как обычно, Гуннар заметил их первый.
     - Вот! Выше их голов, темное пятно на льду.
     Этан наклонился через ограду,  прищуриваясь.  Почти  сразу  же  враги
начали расступаться. В линии образовался большой проем.
     Сначала  таран  казался   крохотным   пятнышком,   но   быстро   стал
увеличиваться. Вскоре он уже  был  величиной  со  ставанцера,  потом  стал
больше, чем самый  большой  плот,  который  доводилось  видеть  Этану.  Он
необычно искрился в солнечном свете.
     - Отчего так отражается солнце? Не от камней, разумеется?
     - И да, и нет, друг Этан, - ровно ответил Гуннар. - Они полили  талой
водой камни. Когда она замерзла, то  все  это  превратилось  в  монолитную
массу.
     Все  замолчали.  Таран  подходил  ближе  и  ближе   с   неумолимостью
солнечного затмения. Ни звука не доносилось снизу, ни рычащих моторов,  ни
грохочущих ракет. Джаггернаут приближался неслышно.
     Не поворачиваясь, Септембер приказал операторам:
     - Просигнальте, чтобы все были наготове.
     Таран  стал  еще  больше.  Он  миновал  разрыв  в  рядах  кочевников.
Покачиваясь, он несся со скоростью почти двести километров в час.  С  воем
дикарский полумесяц двинулся вперед.
     - Готовсь! - раздался крик с разных сторон замковых укреплений.
     Таран ударил.
     Стены затряслись, и люди в замке попадали на землю. Этан слышал,  как
внутри рушатся  каменные  кладки,  звенит  разбитое  стекло.  Часть  стены
западнее главных ворот рассыпалась каменным дождем. Грохот от  осыпающихся
камней закладывал уши.
     Дождь из обломков скал и дерева обрушился вниз,  и  каждый  попытался
укрыться от него, как только мог. Огромные колоды перелетели через  гавань
к дальней стене, отбивая куски с внутренней стороны.
     Таран проехал  две  трети  пути  через  гавань,  таща  за  собой  две
сломанные мачты и целое море изорванной в клочья  парусины  из  пика-пины.
Валуны и обломки дерева образовали на льду уродливое пятно.
     В стене зияла дыра, достаточно широкая  для  того,  чтобы  пропустить
транов по двадцати в ряд. Сплоченная толпа вопящих, размахивающих топорами
дикарей последовала за плотом. Они добрались до стен и бреши.
     Дюжины крюков и лестниц набросились на  стены,  веревки  были  крепко
затянуты. Издавая  кровожадные  возгласы,  враги  ввалились  в  отверстие,
готовые отразить любую попытку закрыть его.
     Другие карабкались на стену  и  перелезали  через  нее,  но  находили
только пустые укрепления, покинутые бойницы. Оглушительные крики раздались
по всему периметру. Башни великих ворот были завоеваны. Великая Цепь  была
оставлена на месте, но сети были обрезаны и  новый  поток  бешеных  воинов
влился через главные ворота.
     Этан увидел разодетого в пух и прах варвара у разверстого проема.  Он
колебался,   неуверенно   осматриваясь,   явно   озадаченный   отсутствием
защитников.  Этан  затаился.  Но  осторожный  офицер  был  увлечен   рекой
атакующих кочевников.
     Несколько дикарей побежали к городу и замку, неуклюже ковыляя, потому
что ледяные дорожки растаяли и стали бесполезны. Они достигли того  места,
где стена входила в замок - и были остановлены прочным барьером из  камней
и  градом  стрел  сверху.  Некоторые  начали  безрезультатно  колотить   в
замурованные входы.
     Другие пытались перелезть через необработанный камень. Стрелки  легко
сталкивали их вниз. Большинство повернуло, расправив крылья,  и  заспешило
на лед.
     Гавань быстро наполнялась кричащими воинами, устремленными на встречу
с противником. Но противников нигде  не  было  видно.  Орда  заколебалась,
заворочалась. Потом, как один, бросилась к незащищенному городу  с  жутким
воплем.
     Софолдская армия встретила орду у береговой линии.
     Взорам дикарей открылись замаскированные преграды из камней  и  линии
заостренных столбов, крепко связанные  канатами  из  колючих  пика-пиновых
веревок. Прочные, почти не рвущиеся веревки  были  трудолюбиво  обработаны
заточенными кусочками дерева, стекла, металла. Септембер,  а  не  Вильямс,
показал туземцам, как сделать имитацию колючей проволоки.  Град  стрел  из
арбалетов и луков, тьма копий встретили и свалили с ног  сотни  удивленных
врагов в этой первой контратаке.
     Но командиры дикарей подбадривали своих солдат,  утверждая,  что  они
имеют дело с последней попыткой обороны, что еще  одно  усилие,  и  слабые
горожане непременно  падут!  Огромная  волна  накатила  снова  -  и  снова
потеряла  сотни  воинов,  упавших  в  едва  прикрытые   глубокие   канавы,
наполненные острыми кольями с ядом на остриях.  Скрытые  рвы  были  вскоре
забиты стонущими, извивающимися телами.
     И еще раз убеждали одетые в ярко-красные наряды  капитаны  кочевников
своих  солдат  напрячься  в  последнем  усилии  и   разметать   ослабевших
защитников! И в третий раз толпа бродяг  бросилась  вперед  на  софолдских
солдат.  Рукопашные  схватки  завязались  вдоль  берега,  дикарская   орда
отвоевывала по сантиметру, каждое копье и каждый меч были при деле.
     С высоты замковых укреплений Септембер спокойно сказал связникам:
     - Будьте готовы.
     Ответная  серия  вспышек  раздалась  из  маленького  домика,   теперь
находящегося в опасной близости к передней линии сражения.
     Тем временем еще больше врагов ворвалось в гавань, влившись  в  толпу
своих товарищей. Не менее десяти тысяч захватчиков обрушились на непрочные
софолдские укрепления, с каждой секундой их становилось больше,  и  каждый
из них был воплощением ненависти и ярости.
     - Пора, - спокойно сказал Септембер.
     Его приказ был передан по цепи.  Операторы  вспышек  не  успокоились,
пока не убедились, что их сообщение принято.
     Прошла минута. Этан приподнял голову и вгляделся через бойницу.
     Лед задрожал.
     Сотрясение подняло Этана с земли и бросило о твердую скалу. На  своей
щеке он почувствовал влажную липкость, но это  была  только  царапина.  На
него обрушился шквал взорванного льда, перемешанного с  кусками  дикарских
доспехов, оружия и самими дикарями.
     Далеко на юго-западе ледяного поля Борда-тейн-Анст,  рыцарь  Софолда,
чувствовал, как лед дрожит под ним, видел огромный столб пламени  и  дыма,
извергнувшийся из гавани его родного города. Он понял, что сработала магия
чужестранного волшебника. Но с другой стороны - испугался до смерти.
     Земля под ним не разверзлась. Сдернув белоснежный плащ,  под  которым
он пролежал целое утро, он встал и замахал мечом направо и  налево.  Потом
он и еще шесть сотен софолдских воинов расправили свои даны и  направились
к тылу разбойничьего лагеря. В добавление к  мечам  и  копьям  каждый  нес
факел.
     Когда ветер разогнал дым, в гавани открылась  сцена,  достойная  пера
Данте. В воздухе, как пыль, носились жалящие,  слепящие  частицы  льда,  и
Этан был очень благодарен своим защитным очкам.
     Снизу доносилась ужасная какофония, - там кричали и стонали от боли и
страха. Обычно сдержанный, обладающий чувством  собственного  достоинства,
величественный до холодности, молодой рыцарь  прыгал,  как  дитя,  обнимая
каждого воина, до которого мог дотянуться, и ликуя от радости.
     Неисчислимое множество дикарей, которые мгновение назад  толпились  в
гавани, теперь лежали мертвые или  погибающие  от  ужасных  ран.  Лед  был
взорван сотнями зарядов, но трещины не достигли незамерзающих  глубин  под
ним. Расчеты Ээр-Меезаха и Вильямса оказались правильными. В  этих  местах
ледяной покров был слишком  толстым,  чтобы  его  могли  пробить  насквозь
взрывчатые вещества.
     Пострадала стена, которая подверглась еще  одной  жестокой  встряске.
Некоторые  ее  места  выглядели  слишком  опасными,  грозили   обрушиться.
Смертоубийственный взрывной механизм, составленный  школьным  учителем  из
остатков их  разбитой  спасательной  шлюпки,  сработал  эффективно.  Сотни
зарядов взорвались за считанные секунды один за другим.
     В течение ночи во льду были пробуравлены отверстия, которые наполнили
стеклом, металлом, костями,  кусочками  дерева,  бронзовыми,  железными  и
стальными опилками. Наполнили всем, что могло резать, колоть и рвать.
     Тайники с грубой шрапнелью были залиты водой и к утру  они  замерзли.
Дикари были срезаны, как трава.
     Армия Софолда вышла из-за своих укреплений и временных заграждений  и
с воем и криком набросилась  на  остатки  врагов.  Топоры,  мечи  и  копья
добивали и здоровых и раненых.
     Ноги Этана стали ватными. Он отвернулся  от  зрелища  отвратительного
кровопролития.
     Многие из тех, кто вышил, находились в шоке. Они были  совершенно  не
способны оказать сколько-нибудь действенное сопротивление софолдцам.
     Лучники и арбалетчики бросились из замка и  каменного  заграждения  у
другого конца стены на свои позиции наверху древней  каменной  стены.  Они
стреляли в сторону гавани, поражая тех, кто все еще сражался  или  пытался
убежать.
     Большая часть вражеских воинов беспорядочно металась  взад-вперед,  с
каждой минутой теряя дюжины транов.
     Этан  выглянул  из  укрытия,  заметил  Септембера,  наблюдающего   за
кровавой резней, и увел его.
     Вражеский флот горел. Кто-то безуспешно пытался уйти под  охваченными
пламенем парусами. Раздуваемый беззаботным, безразличным ко всему  ветром,
огонь быстро распространялся от одного плота к соседнему, от соседнего - к
другим. Этан увидел, как поднялся один парус, и тут же словно только  того
и ждал, загорелся, как фитиль, от пламени рядом стоящего судна.  Пика-пина
и мачты вспыхивали, как спички, как бумага на ветру.
     От ужасных криков мурашки побежали по спине  Этана.  Он  закрыл  лицо
руками и опустился на землю. Септембер дружески положил руку на его голову
и попытался успокоить его.
     - Я знаю, о чем вы думаете, приятель, -  сказал  он  тихо.  -  Но  вы
должны вспомнить и о том, что пережил этот народ. Между ними и их  врагами
небольшая  разница:  чуть  больше  начитанности  и  чуть  более   гуманная
философия жизни. Но по сути, и те и другие - одинаковые  животные...  как,
впрочем, и большинство людей, когда нас вынуждают...  Для  них  женщины  и
дети кочевников так же опасны, как и мужчины. Не из-за того, что они могут
сделать, а из-за того, кого они представляют. Понимаете?
     Этан сидел неподвижно, будто окаменевший. Он поднял глаза.
     - Нет.
     Септембер что-то буркнул и ушел. До конца своих дней Этан не  забудет
донесшегося издали душераздирающего вопля.
     Зажатая между беспощадными врагами с одной  стороны  и  всепожирающим
огнем с другой, когда-то гордая, непобедимая Орда  Смерти  бросала  шлемы,
оружие и доспехи и в беспорядке бежала к своим горящим жилищам.  Септембер
пытался привлечь внимание Гуннара. Наконец  рыцарь  успокоился  настолько,
что мог его выслушать.
     - Твой тейн-Анст хорошо справился со своей работой, правда? Хватит ли
у нас здравого смысла, чтобы правильно организовать преследование? Да, они
испуганы и многие из них безоружны, но им терять нечего. К  тому  же  ужас
удваивает силы. Это может усложнить преследование.
     -  Тейн-Анст  хороший  солдат,  -  сказал  Гуннар  задумчиво.  -   Он
позаботится о том, чтобы его армия действовала слаженно.
     Этан встал и посмотрел на отступающую толпу кочевников.
     - Этот тейн-Анст взял с собой только  шестьсот  воинов,  Сква.  Разве
этих не гораздо больше?
     -  Никогда  никакая  толпа  не  превзойдет   группу   организованных,
дисциплинированных солдат, Этан. Запомните это.
     Этан повернулся и снова посмотрел на гавань. Лед был завален  грудами
извивающихся, бесформенных меховых фигур, погруженных в  небольшое  озерцо
быстро замерзающей крови. Гуннар поднялся к Этану.  Рыцарь  вздрагивал,  и
Этан подумал, что увидел  на  его  лице  отражение  того,  о  чем  говорил
Септембер.
     -  Ландграф  наблюдает  из  своих  комнат,  -  сказал  рыцарь  слегка
нетвердым голосом. - Я иду отдать ему официальный рапорт о его  войсках...
и напомнить ему о том, что он обещал вам, мои друзья. Вы пойдете со мной?
     - Нет, это твой час, Гуннар, - сказал Септембер.
     Рыцарь обнял по очереди их  обоих,  потом  бегом  бросился  в  замок.
Септембер подошел к краю парапета и выглянул в гавань. Сражение выродилось
в ту ужасающую резню, от которой кровь стынет в жилах: софолдские  солдаты
и ополченцы осматривали каждый труп, методично  приканчивая  оставшихся  в
живых.
     - Конечно, вряд ли это так уж нравственно, - начал Септембер, - но  к
лучшему или к худшему, познакомив их с порохом, мы вложили мощное оружие в
руки этих воинственных людей. И знаете, что? - он повернулся и взглянул на
Этана. - Как бы я ни старался, я не могу убедить себя, что мы  оказали  им
плохую услугу.
     - Плоха она или хороша, - сухо отозвался  Этан,  прикладывая  руку  к
порезанной щеке, - но это первый им подарок от человечества, не так ли?


     В замке тем же вечером был устроен бал. Помимо празднования победы он
призван был смягчить горечь от сознания  того,  что  многие  замечательные
софолдские юноши отправились в  Теплые  Земли  в  этот  день.  К  великому
прискорбию, смелый и разумный тейн-Анст был среди  них,  сраженный  в  тот
момент, когда гнался со своим отрядом за одним из плотов.
     По крайней мере, три  четверти  дикарского  флота  было  сожжено  или
захвачено вместе с оружием, доспехами  и  сокровищами.  На  тех  кораблях,
которым удалось спастись, пассажиров было немного.
     Ко  всеобщему  крайнему   разочарованию,   Саганак   оказался   среди
счастливых беглецов.
     Власть  Бича,  однако,  была  навеки  сломлена.  Из  полубога  Смерть
превратился в обыкновенного надоедливого  пирата,  чью  силу  развеяли  по
ветру.
     Чтобы хоть как-то скрасить впечатление от его бегства,  за  обеденным
столом  на  всеобщее  обозрение   выставили   голову   Олокса-Мясника   на
изукрашенной  драгоценностями  пике.  Ее   окружала   свита   из   черепов
воинов-собратьев.
     Кучка людей сидела на почетном месте рядом с самим ландграфом. Но они
видели слишком много крови, чтобы веселиться вместе со всеми.
     Только Септембер, сидящий рядом с ним, казался способным с  искренним
удовольствием разделять всеобщее настроение.
     Этан с любопытством уставился через стол на Геллеспонта дю Кане. Один
из богатейших людей Вселенной. Выражение на его лице было так же спокойно,
как и на "Антаресе", в  день  неудачного  похищения.  И  на  его  аппетит,
казалось, ничего не повлияло. Он разделывался с изящно  порезанным  куском
жаркого с такой же аккуратностью, как и в лучших земных ресторанах.
     Этан почувствовал потребность  вмазать  кулаком  в  это  механическое
лицо. На какое-то мгновение он даже засомневался: уж не  подменили  ли  дю
Кане роботом? Что если настоящий дна Кане в это время находится  совсем  в
другом месте? Это многое бы объяснило в его странностях.
     Но нет. Дю Кане, конечно, был похож на робота, но он им не был. Как и
его дочь. Он был милым, немного не в своем уме, маразматическим  стариком,
с несколькими сотнями миллионов и  дочерью  -  такой  же  хладнокровной  и
невозмутимой, как и он сам.
     Этан размышлял, как влияет работа в сфере потребления на человеческий
организм, когда подошел Гуннар. Он остановился между двумя людьми, положил
лапы им на плечи и наклонился.
     - Мне необходимо поговорить с вами наедине, - прошептал он.
     - Эй, не будь занудой, - обиделся Септембер, - садись с нами да...
     Но осекся, увидев лицо рыцаря. Оно было слишком серьезным.
     Они покинули большой зал с праздничными факелами, ушли от  сверкающих
драгоценностями плащей и блуз, оставили отполированные  доспехи  дворян  и
рыцарей и наряды их дам и последовали за  Гуннаром  по  темным  молчаливым
коридорам и лестницам.
     - Разве это не дорога к нашим комнатам? - спросил Этан, не сомневаясь
в ответе.
     - Это так, - ответил Гуннар, но вопреки расчету Этана  ничего  больше
не объяснил.
     Из комнат доносились  возгласы  и  смех.  Когда  они  проходили  мимо
открытого балкона, от которого несло холодом,  Этан  мельком  взглянул  на
город. На открытых площадях горели костры, каждый факел и каждая  лампа  в
Уонноме были зажжены. Город искрился ожерельем огней.
     Празднования  продлятся  несколько  дней,  так  сказал  ему   генерал
Балавер. Пока все не напьются до такой степени, что не смогут поднять  еще
одну кружку.
     Он подумал: а где же Вильямс? Школьного учителя не было видно  с  тех
пор, как его представили  собравшимся  после  победы  у  ландграфа.  Когда
ландграф представил его и продолжил свою  цветистую  речь,  полную  щедрых
похвал и сладких комплиментов, маленький профессор  вертелся  и  морщился,
как пятилетний дошкольник.
     А старый Ээр-Меезах в это время расцветал в лучах славы, как  золотой
подсолнух.
     -  Сера  из  вулканических  источников,  -  нервно  объяснял  Вильямс
восхищенной аудитории разодетых во  все  цвета  радуги  дам  и  дворян,  -
селитра из старых  высохших  жерл  и  древесный  уголь,  который  принесли
горожане, спалившие дрова и даже мебель.
     - Но не кровати! -  раздался  голос  с  дальнего  края  стола.  Голос
Вильямса потонул в хохоте, и он потихоньку ускользнул.
     Только для того, чтобы вновь появиться позади Этана и прошептать:
     - Может быть, позже... нечто такое... показать тебе... ладно?..
     Этан промямлил в ответ что-то вроде: "Ну да, конечно", - и не обратил
внимания на учителя. После этого Вильямс и Ээр-Меезах ушли из зала.  Может
быть,  чтобы  возобновить  уроки  транского   колдуна   по   галактической
астрономии или заняться новой  работой  над  большим  телескопом,  который
Вильямс обещал помочь ему сконструировать.
     Они пришли в зал, который за последние недели стал таким же  знакомым
Этану, как и его собственная квартира на Земле. Они миновали его  комнату,
потом Септембера, потом дю Кане, пошли по спуску, завернули за угол...
     Впереди собралась небольшая группа солдат. Проход в  этом  месте  был
ярко освещен. Тяжелая дверь в апартаментах, где  никогда  не  бывал  Этан,
была широко раскрыта.
     Группа расступилась, когда один из ее членов заметил Гуннара и людей.
Перед ними  на  полу  лежал  скорчившийся  воин.  Вокруг  него  расплылось
темно-алое неровное пятно. В его спине торчал небольшой стилет.
     - Мы обшарили весь замок в поисках  его,  -  объяснил  Гуннар.  -  Мы
понятия не имеем, куда он ушел, как или  почему.  Он  мог  ускользнуть  во
время битвы и поймать стрелу.
     - Ты думаешь, Уолтер убил его? - спросил Этан.
     - Я не сказал этого... но нам бы хотелось  отыскать  его,  -  добавил
Гуннар.
     - Кто-нибудь из бродяг мог  пробраться  так  глубоко  в  замок?  -  с
сомнением спросил Септембер.
     - Мы так не думаем.  Но  среди  мерзавцев  были  такие,  кто  пытался
пролезть внутрь. Один или двое из них могли оказаться достаточно  смелыми,
чтобы влезть по стене и потом проскользнуть в окно.
     - Интересно, не мог ли Уолтер сам управлять небольшим судном? - вслух
подумал Этан.
     - Думаешь, он мог удрать, воспользовавшись  беспорядком,  и  надеется
добраться до "Медной обезьяны" раньше нас, а, парень?  Продать  нас  своим
дружкам и, может быть, спасти их собственный первоначальный план... должно
быть, это соблазнило его, - задумчиво сказал великан. - Не думаю,  что  он
отважился бы на такое путешествие. Несколько тысяч километров девственного
льда, где полно разных друмов, гутторбинов, бурь, пиратов и мало  ли  кого
еще. Только ненормальный молокосос мог бы отважиться  на  такое.  Но  если
действительно отважился, то он избавил нас от неприятностей. Он знал,  что
лучшее, что он может сделать, - это промыть себе и другим мозги. На  какое
только  предприятие  не  отважишься,  ради  такой  эфемерной   вещи,   как
воспоминание!
     - Я не понимаю, как бы он мог избежать кочевников, - отозвался  Этан,
качая головой.
     - Я тоже, - согласился Гуннар. - Однако этот нож,  -  он  показал  на
выступающую рукоятку, - сделан не дикарями. Он был в наших мастерских.
     - Что нам делать, Сква? - спросил Этан.
     - Делать? Лично я пойду обратно в зал и буду пить, пока не поплыву...
физически или как-нибудь еще. - Он повернулся на  пятках  и  сказал  через
плечо. - И я  искренне  предлагаю  вам,  юноша,  идти  вместе  со  мной  и
поступить так же.
     Этан еще раз взглянул  на  неподвижное  тело.  Порыв  ледяного  ветра
коснулся его и заставил вздрогнуть.  Факелы  заколыхались,  как  шифоновые
юбки кукол.
     Потом  он  пожал  плечами,  грубо  выругался  и   повернулся,   чтобы
последовать за Септембером.


     Этан скрестил руки и похлопал себя по плечам. Это  его  нисколько  не
согрело. Да и бесполезно было надеяться, что  согреет.  Но  психологически
помогало. Великолепно! Он  закоченеет,  будучи  совершенно  здоровым.  Это
самобичевание согреет тебя, повторил он, бодрясь, оно согреет тебя.
     Ах, если бы он мог передать это самоощущение своей коже.
     День был довольно  прохладным  -  около  десяти  градусов  ниже  нуля
снаружи. Хотя в замке было тридцатью градусами теплее,  тропической  такую
температуру не назовешь. Приспособленный под его человеческую форму, новый
плащ из меха хессавара хорошо защищал его от холода. Им с Септембером даже
удалось убедить королевского портного сшить им настоящие рукава  и  штаны.
Теперь они могли меньше беспокоиться об угрозе обморожения.
     Мороз, однако, сводил его с ума.
     Этот плащ он носил неделями. Частенько у него  появлялось  неприятное
чувство  в  спине,  словно  густой  мех  начинал  пускать  корни   в   его
раздраженном зудящем теле.
     Если бы не  их  относительно  регулярные  походы  в  литейную,  чтобы
принять хорошую горячую ванну, корка грязи и пота могла  бы  дополнительно
защищать их от холода. До такого пока они еще не опустились.
     Прошло почти  две  недели  со  дня  эпического  разгрома  Саганака  и
незабываемой битвы, в которой  софолдцы  навечно  разрушили  мощь  великой
Орды. Другими словами, местное население только-только протрезвело.
     Сейчас  он  направлялся  к  зловонным  комнатам,  которые  Ээр-Меезах
называл  домом.  Он  прошел  мимо  открытого  балкона  и  глянул  вниз  на
расстилавшийся под ним пейзаж.
     Снова плоты двигались по льду великой гавани. Большая часть замерзшей
крови была выскоблена, неровные ухабы на поверхности были сглажены.  Сотни
уонномскик каменщиков, плотников и  других  ремесленников  восстанавливали
стену вокруг гавани. Даже зияющее отверстие, пробитое чудовищным  тараном,
начали заделывать по мере того, как обломки камней  убирались  со  льда  и
новый материал доставлялся с горных каменоломен.
     Этан повернулся от балкона к небольшому залу и  стал  подниматься  по
спиральной лестнице. Он  ясно  вспомнил,  что  в  самом  начале  победного
празднования Вильямс пробормотал что-то насчет нового сюрприза.  Но  какой
сюрприз  мог  поразить  их  хозяев  больше,  чем  порох?  Помоги   Господи
общественному устройству этого феодального ледяного мира,  если  следующие
откровения маленького учителя будут хотя бы в половину такими же точными!
     Множество путешествующих плотов в  гавани  разнесут  вести  по  своим
городам и отдаленным  поселениям  о  беспрецедентном  разгроме  софолдцами
одной из великих бродящих орд. Они также привезут с собой образцы пороха и
его формулы, чтобы можно было защититься от банд, которые  терзали  своими
налетами их родные провинции.
     Уничтожение этих безжалостных, кровожадных банд,  наверное,  принесет
пользу.  По  крайней  мере,  так  будет,  пока  на  Тран-ки-ки  не   будет
разгромлена последняя разбойная группа. И вот тогда разнообразные  бароны,
ландграфы, герцоги останутся наедине со своими новыми игрушками и  друг  с
другом.
     Если только дикари не научатся изготовлять порох для себя, а  в  этом
случае...
     Нет, хватит! Это было слишком сложно.  Он  никогда  не  был  особенно
склонен к социологическим спекуляциям. Все, о чем он хотел думать, это как
добраться до "Медной обезьяны". А там, хотелось бы надеяться,  он  соберет
коробки с образцами и получит несколько приличных заказов.  Затем,  вполне
счастливый,  он  отправится  на  следующую  планету,  безусловно,  обильно
снабженную солнцем и без всяких метеорологических беспокойств, кроме разве
что чувственного зефира.  Никаких  постоянных  ураганов,  вечно  с  визгом
проносящихся на восток.
     Он дошел до конца спиральной лестницы, проследовал через зал и  вошел
в жилище колдуна. Он подумал о том, что в этот  раз  у  дверей  не  стояла
охрана. Прежде он вообще не думал об охране, пока не  произошло  покушение
на жизнь ландграфа. Все дворяне  имели  свою  охрану.  Но  не  Ээр-Меезах.
Наверное,  потому,  что  нужно  быть  совсем  ненормальным,   чтобы   ради
нескольких золотых монет напасть на колдуна,  который  публично  пригрозил
превратить любого разбойника в червя.
     Маг  стоял  в  небольшой  группе,  собравшейся  вокруг  приземистого,
видавшего виды стола. В данном случае "видавший виды" означало,  что  стол
этот был довольно шатким и достаточно древним. То же, что лежало  на  этом
архаичном столе, не походило на творение человеческой  цивилизации.  Но  и
признать его изделием аборигенов тоже было бы несправедливо.
     Рядом с магом стояли Вильямс  и  Септембер.  Монументальный  горбатый
нос,  выдающийся  подбородок,   золотая   серьга   -   Септембер   занимал
внушительную часть пространства в своих вздымающихся  хессаваровых  мехах.
Он поднял глаза, когда вошел Этан.
     - Привет, дружище,  -  он  весь  лучился  вдохновением.  -  Идите-ка,
взгляните, что придумали наши интеллектуалы, а?
     Этан потер руки в перчатках  -  кажется,  это  немного  помогло  -  и
протиснулся между Септембером и школьным учителем.
     К гладкой поверхности стола был приколот тонкий пергамент. Чертеж  на
нем был не слишком сложен, но и незнаком Этану, которому  пришлось  дважды
разглядывать его, прежде чем он догадался, что бы это могло быть.
     - Похоже на плот, - наконец сказал он. - Смешанный.
     - Да, правда, - смешанный, юноша, - возбужденно отозвался Ээр-Меезах.
- Идея придумана Вильямсом. Вы видите чертеж, который воплощает эту  идею.
Чертеж выполнил я.
     - Да, к сожалению, я не художник, - виновато сказал Вильямс.
     Этан еще раз посмотрел на набросок.
     - Он, несомненно, _в_ы_г_л_я_д_и_т_ по-другому.
     - Главным  образом  я  изучал  раннюю  земную  историю,  -  признался
Вильямс, смущенно крутясь. - Вот откуда я знаю эту старую формулу  пороха.
- Он показал на чертеж. - Я думал об этом все время с  тек  пор,  как  нас
подобрал сэр Гуннар и его люди. Как вы знаете, три четверти земли  покрыты
водой.
     - Я видел на картинках, - сказал Этан, кивая.
     - Ну, - продолжил учитель, - этот конкретный тип корабля был развит и
поднят на почти поэтические высоты молодым  землянином  по  имени  Дональд
Мак-Кей, который жил и работал на восточном побережье Северо-американского
континента. Такие корабли назывались клиперами.
     - Смешное название, - сказал Этан. - Почему?
     - Не знаю, - пожал плечами  Вильямс.  -  Информация  о  происхождении
названия  утеряна.  Как  вы   видите,   я   модифицировал   первоначальную
конструкцию: у океанского корабля было изогнутое днище, а мы  будем  иметь
судно на плоском основании. Оно будет двигаться на  пяти  полозьях  -  два
впереди, два позади и еще одно у самой кормы, чтобы управлять им.
     - Может быть, оно получится не таким маневренным,  как  некоторые  из
местных  плотов,  -  вставил  Септембер,  -  но   зато   будет   чертовски
быстроходным, гораздо быстрее любого корыта, на  котором  можно  ездить  в
этом ледяном сундуке.
     - Пожалуй, так оно и будет, -  осторожно  согласился  Вильямс.  -  Но
подобное судно потребует значительное количество  дерева  по  сравнению  с
местными плотами. Понадобится несколько больших  деревьев,  чтобы  сделать
мачты и порядочный кусок парусины.
     - Я не инженер, - туповато сказал Этан, - но мне кажется,  что  таких
мачт и таких парусов оно не выдержит и свалится  набок,  как  от  хорошего
удара.
     - Все продумано и рассчитано, -  ответил  учитель.  -  И  кроме  того
двойные полозья придадут судну достаточную устойчивость.
     - А кто его нам оплатит? - теперь Этан был на знакомой почве.
     Септембер ухмыльнулся.
     Ландграф, который, как вы знаете, души в нас не чает,  увидев  смету,
стал запинаться и мямлить, как нищий бродяга.  Он  все  ныл  про  то,  что
ремонт  укреплений  гавани  и  пособия   потерпевшим   семьям   опустошили
сокровищницу. Вы ведь и не сомневались, что так и будет? Но  с  нами  были
Гуннар и Балавер. Они спокойно и с достоинством выслушали ландграфа. Когда
его величество кончил, они задали ему такого перцу, что все его предки  до
сорокового колена должны были перевернуться в гробах! Потом я  указал  ему
на то, что с того момента,  как  мы  целыми,  невредимыми  и  относительно
незамерзшими прибудем на остров  Арзудун,  корабль  станет  собственностью
софолдского флота. Почему-то он не заметил этой детали, когда  рассказывал
о своих горестях. А капитаном будет Та-ходинг... вы помните его?
     Этан кивнул.
     Та-ходинг перечислил потрясающие коммерческие  преимущества,  которые
будет иметь подобное судно перед своими  конкурентами,  особенно  с  вечно
острыми полозьями из дюраллоя и...
     - Подождите-ка, - перебил Этан, -  но  я  думал,  что  они  не  могут
работать с металлом.
     - Не могут, - ответил великан с гордостью. - Всю последнюю  неделю  я
провел с Влад-Воллингстадом, начальником литейного цеха. Мы  ободрали  все
борта спасательной шлюпки, аварийное обеспечение, рычаги - все  подчистую.
Электродинамическая  кузница  -  не  слишком   сложная   штука.   Учитывая
ограниченные запасы нашего топлива, думаю, можно сделать одну  попытку.  Я
боюсь, они  не  будут  заниматься  никаким  сложным  монтажом,  но  они  в
состоянии резать и сгибать, пока клипер  не  будет  полностью  готов.  Нам
потребуется гораздо меньше  материала  для  нескольких  больших  полозьев.
Может быть, удастся обойтись, срезав только несколько полосок у корпуса  и
наточив их.
     Самая большая проблема касается чисто  физической  силы.  Раз  мы  не
можем доставить жар к металлу, нам придется доставить металл к  жару.  Это
значит, нужно все обломки тащить в  горы,  в  литейную.  Удивительно,  что
ландграф не возражал против этого проекта, несмотря даже на  то,  что  это
может потребовать занять каждого вола на  острове.  Я  не  думаю,  что  он
хочет, чтобы весь этот милый, нержавеющий металл валялся в гавани,  откуда
несколько заезжих капитанов с воображением могли бы его отбуксировать.
     - Они не ушли бы далеко, - сказал Этан, - не тянуть же всю громаду по
льду.
     - Нет, конечно, - заключил великан, - но попробуйте  убедить  в  этом
ландграфа. Так что как только мы наберем  людей  и  животных,  это  станет
главной задачей после обустройства горна.
     Этан провел пальцем по чертежу.
     - Вы _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ думаете, что эта штука будет  стоять
вертикально при хорошем ветре?
     - Стопроцентная уверенность появится после того, как мы ее  испытаем,
- кивнул Вильямс. - Вес основания должен придать  устойчивость,  -  сказал
школьный учитель. - А кроме того, обратите внимание на профиль крыла сзади
и впереди. Маккею не приходилось об этом беспокоиться. Устанавливая  такие
огромные паруса на плоте такого размера, я больше беспокоился  бы  за  то,
как бы он не поднялся в  воздух,  чем  за  то,  что  он  перевернется  или
сломается. Вот это, - он  показал  на  два  крыла  на  чертеже,  -  должно
исключить вероятность такого случая.
     Этан таращился на гибрид земной цивилизации девятнадцатого столетия и
современной транской технологии и с восхищением качал головой.
     - Поздравляю, Миликен. Вот это проект! - он протянул руку, и  учитель
смущенно ее пожал. - Я очень надеюсь, что эта чертовщина сработает.
     - Да, это вещь! - сказал Ээр-Меезах.  -  Ни  Софолд,  ни  его  соседи
никогда еще не видели ничего подобного. Мы назовем корабль "Сландескри" по
имени  полета  предрассветных  птиц,  которые  служат  проводниками  душам
ушедших!
     - Вдохновляющее название, - сухо отозвался Этан.
     Маг его не понял.
     - Барды будут воспевать его паруса сотни  раз,  сотни  лет.  Все  мы,
господа, обретем бессмертие в песнях  и  поэмах.  Величие  нашего  подвига
будет...
     Септембер слегка толкнул Этана локтем.
     - Я думаю, что вы уже слышали все, что нужно было, сэр.
     - Я тоже так считаю, Сква.
     Они  извинились,  уходя.  Малмевин  был  так  поглощен  перечислением
великолепия своего предчувствуемого бессмертия, что едва ли  заметил,  как
они ушли.
     Выйдя в холодный коридор, Этан не мог  удержаться,  чтобы  не  задать
последний вопрос.
     - Предположим, что эту уродину и в самом деле построят, Сква...
     - Построят, дружище.
     - Да Бог с ней, я поверю в это, когда наполнится ветром первый парус.
И когда она не разлетится в щепки от первого ветерка. Предположим, что так
- мы сможем добраться до поселения? Но сколько времени на это понадобится?
     - Я уверен в корабле. Вильямс может быть романтиком в  глубине  души,
но его конструкция верна. У нас есть компасы. Теперь,  когда  у  нас  есть
ориентир рядом с островом, этот вулкан... как бишь его?
     - Место-Где-Пылает-Кровь-Земли, - с готовностью напомнил Этан.
     - Ну да... оттуда будет просто найти город.  Давайте-ка  посмотрим...
возьмем время,  нужно,  чтобы  построить  корабль,  чтобы  туземцы  успели
привыкнуть к необычной оснастке, плюс то, что иногда  мы  будем  двигаться
против ветра... мне кажется, у  нас  уйдет  на  это  пара-тройка  месяцев.
Конечно, многое зависит от погоды.
     - А что вы думаете о нашем капитане? Он не внушил  мне  благоговения,
когда мы путешествовали с ним в первый раз.
     Септембер ухмыльнулся.
     - Та-ходинг? На вид он похож на  жирного  нытика,  правда?  Вероятно,
оттого, что он и _е_с_т_ь_ жирный нытик. Но он  явно  из  тех,  кто  знает
искусство мореходства... ледоходства, или черт знает чего. Я  предпочитаю,
чтобы у руля  находился  он,  а  не  какой-нибудь  сладкоголосый  хвастун,
который не может отличить снежный шквал  от  пыльного  облака.  Дайте  мне
капитана, который в первую очередь будет заботиться о собственной шкуре, а
не о почестях и престиже.
     Сам я собираюсь вплотную заняться горном  и  полозьями  для  корабля.
Вильямс с Ээр-Меезахом обдумывают планы  и  будут  вычерчивать  копии.  Но
кто-то должен наблюдать за  самим  сооружением.  А  знаете,  кто  вызвался
заняться этим, когда узнал о том, что мы затеваем?
     - Кто? - спросил Этан.
     - Не поверите - старый дю Кане. Спросил, не мог ли он здесь быть  нам
полезен. Сказал что-то вроде того, что он не особенно сведущ  в  отрубании
голов противникам или в дружеской пьянке с местной солдатней, но что может
управлять  большими  группами  людей.  Он  достаточно  знаком  с   местным
наречием. И я попросил его приняться за дело.
     Этан не разделял уверенности великана в финансисте.
     - А вы думаете, он правильно возьмется за дело?  Он  же  -  не  самый
дипломатичный человек.
     - Не путайте внешность с сущностью, - ответил Септембер, почесывая за
ухом. - Я сам не поклонник старого пирата я людей его сорта. Но у  нас  не
так уж много рабочей силы, из которой приходится выбирать. А  кроме  того,
догадываюсь, сколько ему может стоить каждый  день,  оторванный  от  своей
империи. Он позаботится о том, чтобы судно было построено со  всевозможной
быстротой.
     - Дай Бог,  -  неуверенно  заключил  Этан.  -  Так  что  же  все-таки
случилось с Уолтером?
     Септембер хрюкнул при упоминании об исчезнувшем похитителе.
     - Кто его знает! Замерз на льду? Или нашел себе уют и покой в желудке
друма а, может, и еще какого-нибудь очаровательного представителя  местной
фауны.
     - Что ж, очень может быть.
     Этан поспешил в свою комнату, чтобы согреться.



                                    11

     Строительство "Сландескри" велось так быстро, как едва ли  кто-нибудь
надеялся. Правда, это не мешало ландграфу Торску Курдаг-Влата  стонать  по
поводу  бесконечного  списка  расходов.  Его  стенания   отлично   вторили
непрестанному ветру.
     Септембер обжег себе руку, когда в импровизированном горне  появились
первые искры. После многих часов неустанной работы и проклятий  непокорный
механизм наконец заработал совершенно. Устрашенный, несомненно,  стихийной
силой, более великой, чем он сам.
     Великан потел в литейной; Вильямс и Ээр-Меезах бегали от гор к гавани
и от гавани к заводу с чертежами и дюжинами исправлений, дю Кане  наблюдал
за  строительством.  Этану  досталось  неблагодарное   дело   обеспечивать
сооружение деталями.
     Он  даже  не  мог  поначалу  поверить  в  то,  что  постройка  такого
примитивного, грубого плота потребует столько уточнений и породит  столько
вопросов, которые придется разрешать на месте. Наверное, не  более  сложно
было бы построить межзвездный грузовой корабль. В  соответствии  с  планом
была подобрана коричнево-зеленая парусина. Метры тросов из пика-пины  были
отмерены и обрезаны.  Новые  ящики  с  болтами  и  фитингами,  только  что
выкованными, должны были быть перенесены в ледовую пристань.
     Наконец-то "Сландескри" начинал обретать очертания.
     Еще кое-что начало обретать  очертания,  и  Этану  нравилось  это  не
меньше, чем строительство судна. Эльфа явно пыталась стать для него чем-то
большим, чем просто знакомой.
     Однажды, невзирая на то, что он мог обидеть ландграфа и тем причинить
вред их делу, он наорал на  нее.  К  его  удивлению,  она  восприняла  это
спокойно - будто этого и ожидала. После чего она уже не надоедала ему.  Он
был озадачен, но  решил  не  подгонять  естественный  ход  событий.  Лучше
оставить все как есть.
     Несмотря на проволочки и неизбежную неразбериху  из-за  трудностей  с
перевязками, несмотря на временные неудачи в работе электрического  горна,
несмотря на  бесконечные  часы  тщетных  объяснений  Вильямса,  как  нужно
устанавливать оснащение, наступил-таки день и час, когда "Сландескри"  был
завершен и готов к отплытию - хотя Этан много раз уже разуверялся в этом.
     Судно стояло в ландграфской пристани и рядом  с  ним  парусные  плоты
казались  водяными  клопами.  Почти  в  двести  метров  длиной,  с   тремя
возвышающимися мачтами, бушпритом, дюжинами туго  свернутых  парусов,  оно
производило впечатление огромной мощи. Только два  больших  крыла  портили
лихие его линия.
     В  утро  их  отплытия  не  случилось  ничего  необычного.  Нормальный
транский  день  -  солнечный,  ветреный,  мороз,  пробирающий  до  костей.
Заканчивались последние  приготовления.  Порядочная  толпа  оторвалась  от
нудной работы, чтобы проводить их  или  присутствовать  при  занимательном
крушении. Траны выстроились  вдоль  берега  и  стояли  на  льду.  Дети  не
обращали внимания на окрики матерей и вовсю носились вокруг  металлических
полозьев.
     Сэр Гуннар взошел на борт начальником личного состава корабля.  Но  и
генерал Балавер отправлялся в путешествие. В детстве ему довелось  увидеть
и испытать на себе дождь из пепла и  раскаленных  камней,  принесенный  из
Места-Где-Пылает-Кровь-Земли. Тогда этот  дождь  закрыл  небо  Уоннома  на
четыре дня. Несомненно, то было священное место - а  с  возрастом  генерал
все больше верил в это. И теперь собирался увидеть эту легендарную гору.
     Старого  Ээр-Меезаха,  конечно,  не  смогло  бы  удержать   и   стадо
изголодавшихся крокимов.
     Обязанности команды судна не были похожи на те, что  существовали  на
борту межпространственного лайнера. Вильямс помнил только, что  у  древних
земных клиперов были капитаны. Кто еще должен быть на  судне,  Вильямс  не
знал. Так что оруженосцы Гуннара, Сваксус и Буджир, стали его помощниками.
А Та-ходинг взял с собой большую часть команды со своего плота.
     Еще одна сторона Гуннара проявилась  в  выборе  его  оруженосцев.  Ни
одного из них Этан бы для себя не  взял:  Сваксус  был  всегда  суровым  и
подозрительным, а Буджир лаконичным до явного идиотизма. Однако, оба  свое
дело знали.
     Команда и пассажиры собрались на палубе  над  оглушительные  крики  и
одобрительные,  а  иногда  и  добродушно-непристойные  взгляды.  Некоторые
пришли из таких  отдаленных  мест,  как  Рицфасен  на  западном  окончании
острова Софолд.
     Ландграф стоял на пристани, окруженный знатью и рыцарями.  Когда  все
поднялись на судно, он поднял свой жезл. В толпе  воцарилось  почтительное
молчание.
     - Вы пришли из чужих краев и уходите в  чужие  края,  -  торжественно
провозгласил он. - За короткое время между двумя  событиями  вы  совершили
то, что навсегда останется в памяти людей Софолда. Мы убедились в том, что
Вселенная  не  имеет  границ,  что  она  громаднее,  чем   мы   себе   это
представляли, что в ней сто тысяч миров,  населенных  существами,  которые
так же отличаются от нас, как мы отличаемся от вас. Будут ли  эти  миры  и
существа продолжаться в бесконечности, а вы - путешествовать среди них, вы
всегда найдете приют и очаг для себя и детей ваших детей здесь, в Уонноме.
Отправляйтесь же теперь, отправляйтесь с ветром!
     - С ветром, - мрачно отозвалась эхом толпа. Потом кто-то издал резкий
звук, и они разразились дикими воплями и криками.
     - Пророческая мысль, - сказал Геллеспонт дю Кане.
     - Да? Может, они кричат  для  нас,  а,  может,  потому  что  речь  их
экзальтированного правителя была восхитительно короткой, -  подумал  вслух
Септембер, отворачиваясь.
     Но, кажется, в глазах великана  блеснула  влага?  Или  это  искаженно
блестели исцарапанные и побитые защитные очки?
     - Ладно, Та-ходинг! - закричал он с кормы. - Давай-ка  проверим,  как
это корыто выйдет из гавани!
     Раздались странные  для  транской  мореходной  терминологии  команды,
адресованные тем, кто был на палубе, и вверх, к матросам на мачтах.
     Этану было страшно смотреть на то, как здоровые траны карабкаются  по
снастям на ванты, не обращая внимания на непрекращающиеся порывы ветра.  А
ведь когда они покинут свое убежище в гавани, станет еще хуже - но  мощные
мускулы и когтистые руки крепко держали ванты, когда один за другим начали
падать и раскрываться ржаво-зеленые паруса и наполняться ветром.
     Медленно, гладко "Сландескри" начал отходить от пристани, а  крики  с
берега становились громче и громче. Глядя на матросов  наверху,  Септембер
подошел к Этану и похлопал его по плечу.
     - Как вам удалось отделаться от ландграфского отпрыска?
     - Мне ничего для этого не пришлось делать,  -  парировал  Этан.  -  Я
вообще ее не видел сегодня. Во всяком случае,  в  первых  рядах  толпы  ее
точно не было. Может быть, она и не пришла.
     - Я тоже ее не видел. Хотя я давно заметил, что вы проявляете интерес
к дочери дю Кане.
     Дама, о которой шла речь, скрылась, уйдя  с  палубы,  сразу  же,  как
взошла на борт, чтобы спастись от ветра. Хотя вряд ли ей это  удалось.  На
плоту ли, на  корабле  или  в  замке  полностью  укрыться  от  ветра  было
практически невозможно.
     - Чепуха, - возразил  Этан,  перегибаясь  через  перила  и  глядя  на
ускользающий лед. - Она ведь тоже человек. И ей нужно  хоть  с  кем-нибудь
поговорить. Понятно, что с отцом ей это  почти  не  удается.  Да  и  вы  с
Вильямсом тоже не самые словоохотливые собеседники в округе.
     - Простите, приятель, но  я  вижу  ее  без  этого  меха  и  защитного
костюма, фигурально выражаясь. Я чувствую склонность к подшучиванию над ее
кудряшками.
     Он еще раз по-отцовски хлопнул Этана по спине  и  медленно  удалился,
насвистывая.
     "Сландескри" вышел из-под защиты гор. Он быстро набирал  скорость  по
мере того, как проворная  команда  ставила  все  больше  парусов.  К  тому
времени, как они подошли к главным воротам, судно двигалось  со  скоростью
тридцати километров в час. Но им бы повезло, если бы они  смогли  удержать
такую скорость, направляясь  на  запад.  Двигаясь  на  восток,  по  ветру,
"Сландескри" был ограничен в скорости только прочностью  своих  парусов  и
мачт и способностью не подняться в воздух.
     Последние  приветственные  возгласы,  которые  они  услышали,  издали
охранники и операторы Великой Цепи, когда судно проскочило между  башнями.
Выйдя на свободу из  окружающих  гавань  стен,  Та-ходинг,  не  переставая
молиться, развернул корабль широким полукругом,  чтобы  направить  его  на
юго-восток по намеченному курсу.
     Этан затаил дыхание во время этого маневра. Никто не мог предсказать,
как поведет себя совершенно новое судовое  парусно-мачтовое  оснащение  на
планете, далеко не похожей на представления Дональда Мак-Кея.
     Паруса трещали, как грубый порох Вильямса, мачты скрипели,  но  судно
послушно изменило направление.  Все  крепко  держалось  за  канаты,  когда
неслись по ветру. Они скользили  зигзагами,  покрывая  тысячи  километров.
Каждый раз, поворачивая на  юг,  "Сландескри"  набирал  добрых  шестьдесят
километров в час или около того, пока  не  поворачивал  на  запад,  против
ветра.
     Этан оглянулся и осмотрел  палубу:  нет  ли  на  ней  Септембера.  Но
великан, по-видимому, спустился в каюту,  чтобы  ненадолго  спрятаться  от
ветра. Этан решил сделать то же самое.
     Он уже подходил к люку, когда услышал крики и гиканья, доносившиеся с
неба. Этан посмотрел вверх.
     Там,  взгромоздившись,  как  на  насест,  в  плетеную  наблюдательную
корзину на  верхушке  грот-мачты,  сидел  Сква  Септембер,  сжимая  ногами
открытый всем ветрам шест, размахивая руками и блея, как волосатый осел.
     Этан прирос к палубе, затаив дыхание  и  каждую  минуту  ожидая,  что
объятия великана разожмутся и его унесет ураганом, как  последний  осенний
лист. Наконец Септембер утомился и полез вниз.
     Добравшись до палубы, он подошел к Этану. Крошечные льдинки покрывали
его защитные очки. Он смахнул их перчаткой. Он тяжело дышал.
     - Ах, что там за вид, старина, что там за вид! Как циркулирует кровь!
Не хотите попробовать?
     - Вам следовало бы знать, что  я  не  отношусь  к  типу  безрассудных
исследователей, Сква.
     - Ладно, дружище, ладно, - вздохнул  тот.  -  Вы  относитесь  к  типу
беспомощных столичных жителей. Стыдно. Это потрясающее чувство.
     - Не сомневаюсь, но я порядочно замерз и  здесь,  не  подвергая  себя
смертельной опасности. Я предпочитаю палубу. И даже еще больше предпочитаю
свою каюту.
     Он отвернулся и открыл люк. И  с  удивлением  уставился  на  знакомую
фигуру, загородившую ему вход.
     - Доброе утро, сэр Этан, - кокетливо сказала  Эльфа  Курдаг-Влата.  -
Внизу действительно не так холодно.
     - Эльфа, - сказал он, запнувшись. - Вот это  да!  Как  же  ты  смогла
уговорить отца отпустить тебя в путешествие?
     Она вылезла из люка и встала на палубе.
     - А я его и не спрашивала. Я пряталась на борту до тех пор,  пока  не
решила, что вы уже вряд ли захотите поменять курс  и  вернуться.  Ведь  не
захотите, не правда ли?
     - Ты не предупредила отца? Как же,  черт  возьми,  ты  пробралась  на
борт?
     - Матросы взяли ящик и погрузили его вместе с другими. Только ящик не
был пуст, - она кокетливо улыбнулась. - Там была я.
     Гуннар поднялся на палубу и узнал Эльфу. Это ошарашило его  даже  еще
больше, чем Этана.
     - Эльфа!
     - Наблюдательность руководителей экспедиции меня просто поражает.  Вы
второй, сэр Гуннар, кто сразу же меня узнал.
     - Что, - настойчиво продолжал Этан, - скажет ландграф, когда  узнает,
что ты пропала?
     Она задумалась.
     - Я полагаю, он  будет  в  ярости.  Он  будет  бушевать,  проклинать,
угрожать и ломать вещи и перевернет Уонном вверх тормашками.  Но  в  конце
концов он найдет мою записку...
     - Записку?
     -  ...и  узнает,  что  я   удрала   с   вами.   Вот   уж   тогда   он
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ взбесится.
     Этан повернулся к Септемберу.
     - Что нам с ней делать, Сква?
     - Что ж, мы могли  бы  повернуть  назад,  -  задумчиво  произнес  он,
открыто восхищаясь Эльфой. - С ветром, который будет  нас  подгонять,  это
займет не так уж много времени. Но мне бы чертовски  не  хотелось  тратить
время и преодолевать пространство, которое мы успели  пройти,  только  для
того, чтобы вернуть эту юную беглянку своему папаше. И на всякие  взаимные
обвинения, объяснения и тому подобное,  -  на  все  это  мы  потеряем  еще
какое-то время. Нет, скажите стюарду, что за столом у нас прибавится  один
едок, и продолжим наше веселое путешествие. У нас ведь несомненно найдется
свободное местечко... а, Гуннар?
     - Что? - отозвался изумленный  рыцарь.  Он  неуверенно  посмотрел  на
великана.


     Они находились за тысячу километров от Уоннома.  Все  это  время  они
мчались с огромной скоростью по льду, который скользил под  металлическими
полозьями и исчезал за кормой. Они шли по  чужому  льду,  который  никогда
раньше не пересекали ни люди Гуннара, ни матросы Та-ходинга.
     Последние сотни километров они проскочили мимо  нескольких  островов.
Все они были необитаемы. Это отсутствие жизни подействовало на каждого.
     - Пустая земля, - тихо произнес подавленный Гуннар.
     - Да, - согласился Та-ходинг. - Ясно,  что  здесь  не  будет  никакой
торговли. Однако некоторые острова, мимо  которых  мы  проехали,  выглядят
гостеприимно.
     - Может быть, это из-за вулкана,  -  сказал  Септембер.  -  Ведь  эти
острова расположены от него  на  таком  расстоянии,  что  их  периодически
накрывает пеплом и пемзой.
     - Даже если так, - заметил Этан, - возможность учреждения  нескольких
торговых центров могла... - он остановился,  услышав  крик  с  грот-мачты,
который заставил транов не то что похолодеть, но - оледенеть, сравняться с
сотнями метров замерзшей воды под ними.
     - Гутторбины! На северо-востоке!
     Гуннар, Та-ходинг и дюжина матросов и солдат бросились к перилам.
     - Что происходит? - крикнула Колетта,  высунувшись  из  люка.  Гуннар
толкнул Этана, чтобы тот ответил.
     - Спускайтесь вниз, леди дю Кане!
     Это прозвучало без какого-либо  оттенка  вежливости,  -  как  приказ.
Колетта рассердилась.
     - Минутку... - начала она раздраженно.
     Но на этот раз заговорил Септембер - угрожающе и без юмора:
     - Делайте, что вам говорят, мисс дю Кане.
     Она заколебалась, неуверенно глядя на него. Наконец, что-то  бормоча,
она исчезла с палубы.
     - Я вижу их, - буркнул великан, прикрывая глаза рукой.
     - Я тоже, - не отстал Этан.
     Далеко  на  северо-востоке  показалось  небольшое  облако   крохотных
коричневых пятнышек. Облако мошкары достигло размеров мухи,  превратившись
в массу темных силуэтов в форме буквы "Т".
     - Мы можем удрать от них? - спросил Септембер.
     Ответ Гуннара был суров.
     - Нет, мой друг. Может быть, с ветром позади  нас...  но  у  них  все
равно будет угол для маневра. Ясно,  что  они  нас  заметили.  Может,  нам
придется драться, хотя всегда остается шанс, что мы их не заинтересуем.
     С другой стороны палубы раздался раздраженный рев. Этан  узнал  голос
генерала Балавера.
     - Драконы, сэр! - крикнул Гуннар.
     - Близко? - гаркнул генерал, берясь за меч.
     - В пяти, может быть, в шести куджатах, и приближаются.
     Балавер выругался, подошел к переднему люку и крикнул в  него.  Почти
сразу же из него полезли солдаты, как из потревоженного  муравейника.  Тем
временем генерал поспешил присоединиться к ним на корме.
     - Нам ничего не остается,  кроме  как  драться  с  ними,  -  заключил
Гуннар, беспокойно глядя вверх. - Мы поставим лучников в середине группой,
а копьеносцев по бортам.
     Этан смотрел, как увеличиваются размеры стаи.
     - Насколько они умны?
     - Не особенно, - ответил Гуннар. - Они  охотятся  с  помощью  зрения,
слуха и обоняния, а не мозгов.
     - У меня есть одна мыслишка, - начал Септембер. - Мы можем попытаться
сделать вот что...


     На борту "Сландескри" никто не двигался. Каждый  старался  вжаться  в
перила или импровизированные баррикады из ящиков и бочонков. Ни одного  из
самых смелых штурманов нельзя было убедить  оставаться  у  руля  во  время
нападения драконов, и ни Гуннар, ни Балавер не стали бы никого заставлять.
Так что управление было связано с нижней каютой сложной системой веревок.
     Стая продолжала уверенно приближаться к большому кораблю.
     - Наверно, не меньше сотни,  -  возбужденно  прошептал  Септембер.  -
Уродливые дьяволы, правда, приятель?
     С носа  корабля  раздался  гнусавый  голос  генерала  Балавера  после
резкого звука натянутой тетивы.
     - Эй вы, там! Не раскидывайте стрелы понапрасну, идиоты!
     Гутторбины не нападали. Вожак в  последний  момент  свернул  и  начал
кружить над плотом. "Сландескри" продолжал  рассекать  воздух,  на  палубе
ничто не двигалось, пока визжащие чудовища носились вокруг мачт.
     Широкие  кожаные  крылья,  похожие  на  крылья  летучих  мышей,  были
прикреплены  к   заросшим   шерстью   обтекаемым   телам,   оканчивающимся
раздвоенными хвостами. На каждом крыле были  когти,  и  большие  когтистые
лапы свертывались кольцом, как пружины, под мягким животом. Каждая  голова
была кошмарной помесью крокодила и  волка  с  длинным  морщинистым  рылом,
оснащенным двойными рядами острых, как бритва, треугольных зубов. Огромные
мозаичные глаза горели пустотой, безумной злобой.
     - Наблюдайте за вожаками, - предупредил Балавер. - Они могут  напасть
внезапно.
     Не  было  смысла  сдерживать  дыхание.  Мощно  было  замерзнуть   без
движения. Корабль  продолжал  двигаться  тихо,  среди  шелеста  сотен  пар
крыльев, хлопающих по ветру, и скрипа мачт и парусов.
     Люк раскрылся. Из него наполовину высунулась Колетта дю Кане.
     - Когда наконец что-нибудь произой... - она случайно посмотрела вверх
и увидела скопление кружащих демонов. Раздался истерический вопль.
     - Т_р_и_н_с_к_а_! - выругался Гуннар. -  Они  ведь  уже  готовы  были
потерять к нам интерес!
     Колетта снова завизжала.
     Вдруг Септембер закричал:
     - Смотрите на зенит! - на земно-английском, поспешно переведенном  на
транский язык, когда одинокая линия гутторбинов сложила крылья и  ринулась
на единственную окаменевшую фигуру на палубе.
     - Стреляйте, стреляйте! - завопил Гуннар на лучников.
     Луки разразились стрелами.
     Почти такого же размера, как человек, и в два раза объемнее, один  из
монстров рухнул на палубу в метре от стана. Он слышал, как  сломалась  его
шея, когда он ударился о перекрытие. Три стрелы засели у него в груди.
     Колетта,  по-видимому,  пришла   в   чувство.   Этан   услышал,   как
захлопнулась крышка люка. Он не видел этого, потому что внезапно перед его
лицом сверкнули зубы и лязгнули, как медвежий капкан.  Он  вслепую  ударил
своим мечом, и тот  вонзился  во  что-то  мягкое.  Раздался  хриплый  визг
гигантской крысы, и липкая субстанция покрыла его  незащищенное  запястье.
Гадкий, смердящий запах ударил ему в ноздри. Он высвободил свой меч.
     Крики драконов слились с криками  транов.  Лилась  кровь,  раздавался
лязг зубов. Этан увидел, как низко надо льдом дракон нес в  когтях  крепко
сжатое безвольное  тело  матроса.  Зубастая  утроба  наклонилась  и  почти
безразлично откусила повисшую голову.
     Мертвые тела гутторбинов  устлали  чистое  дерево  палубы.  Небольшие
группы копьеносцев удерживали  атакующих,  которых  в  упор  расстреливали
лучники.
     Раненый дракон завизжал и врезался в лед. Он был покрыт стрелами, как
перьями. Этан присел,  и  еще  одна  пара  когтистых  лап  промелькнула  в
сантиметре  от  его  головы,  их   владелец   пронзительно   закричал   от
разочарования. Он начал разворачиваться над палубой.
     Что-то ударило его в бок с такой силой,  что  он  врезался  в  мачту.
Теперь Этан мог разглядеть, что вся груда драконьих трупов на палубе  была
усеяна короткими, толстыми дротиками. Он посмотрел вверх.
     Плетеные корзины  были  привязаны  к  верхушке  каждой  мачты,  чтобы
защитить впередсмотрящих от ветра.  Теперь  каждая  из  ник  служила  двум
арбалетчикам. Они спокойно сидели там, пока не началось  сражение.  Теперь
их присутствие начало ощущаться, они подстреливали  тех  гутторбинов,  кто
оказался внизу, и тех, кто карабкался на снастям. В замешательстве ни один
из драконов не мог понять, откуда появляются эти смертельные  стрелы.  Они
валились на палубу непрерывно - по двое, а то и по трое.
     Этан снова поднял меч, но разить было  уже  некого.  Хрипло  визжащие
наглецы, оставшиеся от  избитой  стаи,  порывисто  поднялись  на  ветру  и
умчались на запад.
     Тяжело дыша, он подошел к тому месту, где Гуннар  пытался  перевязать
руку тяжело раненого копьеносца.
     - Ну, мы с ними разделались, сэр. Каковы наши потери?
     - Их могло быть  больше,  но,  кажется,  мы  потеряли  только  одного
человека и раненых не так уж много. Еще раз  ваше  волшебство  хорошо  нам
послужило.
     - Это, и, пожалуй, еще кое-что, - сказал Та-ходинг.
     Капитан провел битву бок о бок с Гуннаром, время от времени взмахивая
мечом, а большую же часть энергии потратил, проклиная своих предков за то,
что они втянули его в эти неприятности.
     Теперь он стоял у перил, вглядываясь в горизонт на севере.
     - Еще не время  для  ночи,  однако,  спускается  тьма.  Вы  заметили,
господа?
     Этан не заметил. Честно говоря, он и сейчас не видел большой  разницы
в освещении.
     Но Гуннар, как и Та-ходинг, по-видимому, обратил на это внимание.
     - Вы правы, капитан.
     Подошел Септембер.
     - Что тут еще? Опять нападение? Хорошо,  что  эти  зверюги  не  такие
сообразительные. Им бы немножко подумать, и они без труда бы нас сожрали.
     - Не знаю, Сква, - сознался Этан. - Та-ходинг  и  Гуннар  обеспокоены
светом.
     - Не светом, благородные сэры, - сказал Та-ходинг. - Посмотрите туда,
западнее, - двое людей выполнили его указание. - Вот он, рифс!
     Теперь Этан увидел.  Большое  темное  облако  начало  собираться  над
абсолютно чистым горизонтом. Его передняя часть  искрилась  и  вспыхивала,
как видимый пульс какого-то огромного животного. И небо  казалось  немного
помрачневшим.
     - Да, это рифс, - сказал Гуннар. - Вот почему гутторбины появились  с
севера. Обычно они путешествуют по ветру или  против  него.  А  наша  стая
двигалась на юг.
     - Значит, не мы отбили их? - спросил Септембер.
     - Нет, сэр Сква. Я полагаю, что они  боролись  так  долго  только  от
сильного голода. Вероятно,  они  какое-то  время  бежали  от  _э_т_о_г_о_.
Теперь они вынуждены попытаться повернуть на запад, пока  рифс  не  настиг
их.
     Над ними паруса  полоскались  и  бились  о  мачты  и  перекладины  на
непривычном встречном ветру.
     - Нам  придется  повернуть  на  юг  и  попытаться  убежать  от  него,
насколько это возможно, - сказал Гуннар. - Если мы будем крепко  держаться
запада, это даже может помочь... правда, если корабль не развалится.
     - Добрый  сэр,  -  нервно  начал  Та-ходинг.  -  Я  бы  вместо  этого
рекомендовал...
     - Взять столько рифов,  сколько  вам  покажется  необходимым,  добрый
капитан?
     Та-ходинг слегка расслабился.
     - Не больше десяти процентов дополнительных, так  как  я  подозреваю,
что вы цените собственную шкуру больше, чем  скорейшее  завершение  нашего
путешествия.
     - Вы относитесь ко мне ужасно  неуважительно,  благородный  сэр,  ибо
воистину  я  бы  с  радостью  пожертвовал  собою,  чтобы  убедиться,   что
прославленные и почитаемые друзья...
     - Ну, хватит! - с отвращением сказал Гуннар, но без злобы. - Оставьте
свои пошлые речи и позаботьтесь лучше о парусах, да побыстрее!
     Этан оглянулся на облако. Оно вдвое увеличилось в  размере  и  быстро
заполняло весь горизонт, в яростном  темпе  заглатывая  солнце  и  голубое
небо. Он пошел вперед.
     - Хотите спуститься в каюту, дружище?
     - Нет! - Этан поразился скоропалительности своего ответа.
     Он погорячился, потому что  слова  великана  сказаны  были  несколько
снисходительно. Может быть, Этан еще не  был  готов  плясать  на  верхушке
грот-мачты, по, сто чертей ему в  глотку,  он  спокойно  мог  бы  остаться
наверху и принять небольшую дозу шторма!
     Геллеспонт дю Кане оглядел палубу, вылез  из  люка  и  важно  подошел
поближе. Этану  не  особенно  хотелось  разговаривать  с  финансистом,  но
вежливость была свойством его  натуры.  Кроме  того,  подобными  знакомыми
пренебрегать не стоит - мало ли что может случиться в жизни!
     Дю Кане  пнул  драконий  труп,  до  которого  еще  не  дошла  очередь
уборщиков. Может быть, он  прикинул,  сколько  потянет  килограмм  дохлого
дракона на межзвездном рынке, сухо подумал Этан.
     - Значит, все кончилось, господин Форчун?
     - Что касается этих, то кончилось, - ответил Этан,  усердно  стараясь
не быть грубым. -  Однако,  по-видимому,  нам  предстоит  еще  кое-что.  Я
предложил бы вам спуститься вниз и привязать все вещи, о  которые  вам  не
хотелось бы удариться.
     - Это обязанность моей дочери, пусть она сама о себе  позаботится.  -
Неужели дю Кане говорил искренно? По его вечно бесстрастному  лицу  нельзя
было этого понять. - Значит, рифс.
     - Вы знаете об этом? - спросил Этан, несколько удивленный.
     - О, да, я останусь на палубе, чтобы насладиться сильными ощущениями.
Вы не возражаете?
     - Я? Возражаю? - Он с удовольствием  посмотрит,  как  это  напыщенное
ничтожество будет цепляться за все, что попало, при первом же  хорошеньком
порыве ветра. - Буду рад вашему обществу.
     Геллеспонт дю Кане посмотрел ему в глаза.
     - Вам совершенно  необязательно  быть  со  мной  ироничным,  господин
Форчун. Я знаю, что вы обо мне думаете.
     - Секунду, дю Кане, - Этан отвернулся  от  перил.  Он  был  выбит  из
равновесия. - Что заставляет вас думать...
     - О, не обращайте внимания, - финансист небрежно помахал рукой. - Это
не  имеет  значения.  Некоторые  из  нас,  господин   Форчун,   не   умеют
поддерживать товарищеские, легкие,  откровенные  отношения.  У  меня  есть
друзья, к которым я обычно отношусь с уважением,  а  к  некоторым  даже  с
почтительной боязнью. Мне хотелось бы стать более... более...
     - Человечным? - подбросил Этан и тут же  об  этом  пожалел.  Дю  Кане
как-то сразу постарел. Взгляд, который он бросил на Этана, можно  было  бы
назвать жалким.
     - Я бы не выразился так сильно, господин Форчун, но мы ведь не  можем
изменить себя, не так ли?
     - Не знаю,  Геллеспонт,  -  он  схватился  за  трос,  чтобы  удержать
равновесие на поднимающемся ветру. Матросы начали натягивать через  палубу
линии безопасности. - Разве дело в том, как выразиться?


     Этан стоял на корме. Та-ходинг занял позицию с одной стороны руля,  а
его рулевой с другой стороны.
     - Чтобы управиться с кораблем, хватит нас двоих, по крайней мере,  на
первый час, - объяснил он.
     Почти все паруса были убраны. Плот гладко скользил на  северо-восток.
Та-ходинг старался пройти  в  этом  направлении  как  можно  больший  путь
прежде, чем будет вынужден повернуть с ветром на юг.
     К этому времени адская туча закрыла почти все небо на севере.  Молнии
блеснули с трех сторон от корабля,  шум  ветра  стал  похож  на  сочинение
сумасшедшего композитора.
     - Скоро, - простонал Та-ходинг. - Скоро. Я его чую.
     - Держитесь крепче, - предупредил Гуннар. -  Первые  минуты  -  самые
трудные. - Он пошел вперед, чтобы еще раз проверить линии безопасности.
     - Капитан утверждает, - Септемберу  приходилось  кричать,  чтобы  его
было слышно сквозь ветер, - что это что-то вроде атмосферного прилива.  Вы
знаете, что такое прилив?
     Никто не знал. Прежде, чем Септембер начал объяснения, налетел рифс.
     Этан был готов к чему  угодно,  но  вот  что  с  ним  произошло.  Его
оторвало от перил, и он, пролетев несколько метров,  упал  на  палубу,  по
которой покатился  к  ногам  матроса.  Тран  обнимал  одну  из  мачт,  как
любовницу. Каким-то образом, не разжимая объятий, он смог  протянуть  вниз
массивную  волосатую  лапу  и  схватить  Этана  за  шиворот.  Этан   сумел
вскарабкаться по его ноге, и потом ухватиться за линь.
     Синяк на щеке, и разбитая губа - даже при  нападении  гутторбинов  он
пострадал меньше! Медленно, осторожно, он потащился назад, к перилам.
     Каким-то  образом  Та-ходинг  с  рулевым  удерживали   курс.   Гуннар
предложил  им  привязать  руль,  но  капитан,  ко   всеобщему   удивлению,
отказался.
     - У веревки нет мозгов, благородный сэр, а рифс - это большой и  злой
детеныш. Нельзя доверить ему привязанный руль.
     "Сландескри" внезапно накренился, и Этан нырнул под перила.  Вверх  и
набок бросал ветер летящее судно. Оно неслось со свистом на  одних  только
полозьях левого борта. Потом Та-ходинг рывком  повернул  штурвал,  корабль
оказался носом к югу и с  грохотом  принял  горизонтальное  положение.  Он
продолжал мчаться, и, кажется, обошлось без поломок.
     Септембер подтянулся поближе к Этану.
     - Ловко он держит направление.  У  него  кишка  не  тонка,  у  нашего
жирного капитана. Вы в порядке?
     Этан осторожно вытянул руку в перчатке и шагнул к нему ближе.
     - Ну, допустим, я скажу вам, что умираю, что пропади все пропадом!  -
крикнул он в ответ.
     Ветер молотил их, явно стараясь расколоть в  щепки  непокорный  плот.
Теперь, когда они двигались вместе с бурей, плот  скользил  легче.  Ярость
подгоняла  их,  но  то  безумие,  с  которого   все   началось,   казалось
безвозвратно ушло на юг.
     - Как вы считаете, с какой скоростью мы двигаемся?
     Этан об этом не имел никакого понятия, но едва  слышный  голос  сзади
смог предоставить им эту информацию.
     - Первоначальную скорость я оцениваю в  сто  пятьдесят  километров  и
больше. Теперь мне кажется, что мы двигаемся с ветром не быстрее  сотни  с
лишним. Впечатляет, не правда ли?
     Переставляя руки одну за другой, Геллеспонт дю Кане потащился к  тому
месту, где Та-ходинг и его рулевой боролись с рулем.
     - Пусть он и старик, - начал Септембер, явно не замечая, что он и сам
не младенец, - но когда-нибудь мой  кулак  смажет  по  этой  самодовольной
роже.
     - Я не думаю,  что  она  такая  уж  самодовольная,  -  ответил  Этан,
удивляясь тому, что пожилой промышленник вообще до сих  пор  находился  на
палубе. - Просто, когда дело не касается миллионов  или  сервировке  стола
серебряной посудой, дю Кане совершенно лишен фантазии.
     - Возможно, тогда-то он и прореагирует на кулак у носа,  -  проворчал
великан.
     Этан прищурился  за  своими  защитными  очками.  Лед  был  серым  под
проносящимися штормовыми тучами, которые гнали  корабль,  как  бесконечное
стадо галопирующих лошадей. Молнии, ударяя в лед, вздымали фонтаны ледяных
осколков.
     Несколько раз железные шесты на  верхушках  трех  мачт  ловили  белые
сабли в миллионы вольт, но без всякого вреда для судна. Если  не  обращать
внимания на боль в руках от того, что постоянно приходилось  держаться  за
перила, то эту картину, подумал Этан,  можно  было  оценить  как  дикую  и
прекрасную.
     В самом деле, она была великолепна.
     - Я собираюсь вниз за чем-нибудь теплым. Не хотите со мной?
     - Я... я приду через минуту, - пробормотал  Этан.  Молния  гигантской
тройной аркой перепрыгнула с одного крошечного острова на другой. -  Идите
вперед.
     Септембер буркнул что-то, потом задержался, покачиваясь на ветру.
     - Вы когда-нибудь слышали о Системе Аналава?
     Этан медленно отвлекался от того, что их окружало.
     - Да, что-то смутное. Это те две планеты  в  секторе  Вэнди,  которые
развязали войну, несмотря на вмешательство мирной  бригады  Содружества  и
Церковного эдикта... что-то двадцать лет назад?
     - Двадцать два года. Я говорил  вам,  что  меня  разыскивали.  Хотите
знать, за что именно меня разыскивали? Я мог бы вам это рассказать.
     Этан наконец отвлекся от завывающей непогоды. Септембер повернулся  к
нему  лицом,  одной  рукой  держась  за  перила,  а  другой  -  за   линию
безопасности.
     -  В  этой  войне  погибли  сто  двадцать  миллионов   человек.   Она
продолжалась целую неделю. Есть один или два человека, которые думают, что
она на моей совести. Вот почему я объявлен в розыске.
     Потом он отвернулся, положил обе руки на линию безопасности и пошел к
ближайшему люку.
     Этан был слишком потрясен,  чтобы  удержать  его.  Слишком  ошарашен,
чтобы задавать вопросы. Война Аналава  была  одним  из  величайших  ужасов
современности, позор в истории Содружества, кровоточащая язва homo sapiens
- возврат к темному Средневековью. Сам он едва помнил о ней - в  то  время
ему было восемь-девять лет. Подробности он узнал позже, когда  повзрослел.
Но  шок  и  ужас,  которые  пережили  взрослые,  он  навсегда  сохранил  в
воспоминаниях своего детства.
     Конечно, Септембер сошел с ума. Никакой человек не  мог  отвечать  за
гибель ста двадцати миллионов человеческих существ.
     Молния вспыхнула и расколола серый лед. Но он смотрел и ничего  этого
не видел.


     Гигантская рука подняла его  и  спихнула  с  койки.  Такая  шутка  не
наказалась ему забавной, и он говорил об  этом,  пока  не  выпутывался  из
одеял в темной комнате. Его затуманенные мозги наконец-то освободились  от
сна, и он осознал, что произошло нечто неладное.
     Оказалось, что он сидит не прямо, как он думал,  а  наклонившись  под
углом. Причем он был уверен, что в этом его  вины  нет.  Когда  его  глаза
привыкли к темноте, он убедился в своей правоте. Ощупью он зажег  масляную
лампу. Да, это палуба накренилась налево под неестественным углом.
     До него донеслась целая очередь транских ругательств. Слева, из каюты
Септембера,  раздались  их  эквиваленты   на   английском.   Тревожные   и
неуверенные крики вытеснили первые яростные возгласы. Он открыл дверь.
     Кто-то уже зажег лампу, и огонь осветил главный трюм. Этан не  увидел
ни одного матроса или воина, которые бы не свалились со своих коек.
     Борясь с собственной курткой и защитным костюмом, он дошел  до  конца
зала. Траны пытались встать на ноги, вновь и  вновь  повторяя  все  те  же
бессмысленные, безответные вопросы. Одиночный стон боли донесся  откуда-то
спереди, но в основном  каждый  был  более  потрясен  психологически,  чем
физически. Он вернулся назад и  постучал  в  дверь  каюты  на  против  его
собственной.
     Почти сразу перед ним предстал озабоченный Гуннар. Рыцарь еще боролся
со сном, но уже схватился за меч.
     - Нас остановили! - выпалил Этан.
     Гуннар затряс своей рыжей гривой.
     - Пожалуй, что так, сэр Этан.
     Этан посмотрел поверх массивного торса и увидел, как генерал  Балавер
пытается справиться с собственной одеждой. Септембер присоединился  к  ним
минутой позже, и все трое пошли по проходу.
     Они  почти  столкнулись  с  Та-ходингом.  Выражение  на  пухлом  лице
капитана не было успокаивающим.
     Геллеспонт дю Кане высунул голову из своей каюты и крикнул:
     - Что случилось, господа?
     - Мы собираемся выяснить это, дю Кане, - ответил Этан. -  Как  только
выясним, я дам вам знать.
     Финансист кивнул и исчез за дверью.
     Та-ходинг шел впереди по лестнице и бормотал через плечо:
     - Кажется, мы сели на мель. Это само по себе значит не так  уж  мало,
благородные сэры, но я больше обеспокоен возможными повреждениями. Я почти
уверен, что один из наших полозьев отвалился. Можно догадываться  об  этом
по тому  углу,  на  котором  мы  лежим.  Я  только  надеюсь,  что  сломано
крепление, а не само лезвие.
     - Полозья сделаны из  дюраллоя,  капитан,  -  напомнил  Септембер,  -
переработанный или нет, он не сломается.  Я  думаю,  вы,  вероятно,  правы
насчет крепления.
     Та-ходинг просунулся в люк. Как всегда,  двое  людей  обхватили  себя
руками, чтобы защититься от  пронзительного,  высасывающего  тепло  порыва
ветра.
     Рифс выродился в обыкновенный ветер. К утру буря совершенно кончится.
Тщательно защищенные от ветра,  фонари  отбрасывали  на  палубу  танцующие
блики. Та-ходинга встретил ночной вахтенный. Потом подошел еще один матрос
и, неровно дыша и заикаясь, выложил все известные сведения.
     Гуннар и Септембер стояли у перил, пока продолжалось совещание.  Этан
недолго прислушивался, потом тоже подошел к ним.
     - Итак, мы на мели? - предположил Септембер.
     - А как нам с нее слезть? - спросил Этан.
     Гуннар обдумал вопрос.
     - Юго-восточный ветер прекратится с первыми лучами света. Тогда нам в
лицо будет дуть нормальный западный ветер. Он-то и столкнет  с  мели  наше
судно.
     Та-ходинг снова к ним присоединился.
     - Что ж, благородные сэры, кажется, я сильно ошибся. Мы вовсе не сели
на мель. Не совсем, во всяком случае.
     - Не понимаю вас, - сказал Этан,  -  что  значит:  не  совсем?  -  Он
вгляделся в темноту. - Определенно, выглядит, как остров.
     - Выглядит, - согласился капитан. - Но это -  тот  случай,  когда  не
следует верить своим глазам. Пойдемте.
     Они последовали за ним на нос. Когда они подошли к самому его острому
краю, Этан заметил что-то блестящее в  лунном  свете  справа  от  корабля.
Большая, кремового цвета колонна. Она казалась странно знакомой.
     Им пришлось ступать осторожно, чтобы не наткнуться на упавшие  снасти
и разбитые перекладины. Верхняя половина фок-мачты переломилась посередине
и огромный столб свалился на палубу,  потянув  за  собой  весь  такелаж  и
паруса. Был виден только  обломок  бушприта,  левые  перила  у  носа  были
сломаны, хотя корпус, кажется, уцелел.
     Слева от ник матросы с фонарями спустили веревочные лестницы и начали
карабкаться на лед.
     Ставанцер был мертв. Протянувшись в  темноте  от  правого  до  левого
борта, его бугристая спина неясно вырисовывалась  над  носом  корабля.  По
земным стандартам он был колоссом. В сравнении с другими образчиками своей
природы, которых видел Этан, он был маленьким, почти крошечным.
     Та-ходинг неуклюже перебрался  через  поломанные  снасти  и  заглянул
вниз.
     - Молодой еще, совсем малыш. Удивительно, как он оказался здесь один.
     - Вероятно, оторвался от своих из-за бури, - догадался  Гуннар,  -  и
хотел укрыться за островом. - Он уставился на широкую, изогнутую спину.  -
Должно быть, он был очень слаб и, наверное, спал, когда  мы  врезались.  Я
думаю, он должен умереть моментально.  Видите?  Мы  ударили  его  сзади  в
голову.
     Действительно,  острый  нос  быстроходного  корабля  вышел  прямо   у
огромного закрытого глаза. Длинный, заостренный бушприт глубоко вонзился в
громадное животное.
     - Нам чертовски повезло, что он не взрослый, - заметил Септембер.
     - Да уж, повезло, - согласился Гуннар.
     -  Здесь,  капитан!  -  раздался  слева  крик.  Они  последовали   за
Та-ходингом на лед.
     Буджир находился  в  ночной  вахте.  Теперь  он  вцепился  когтями  в
разбитые перила.
     - Мы врезались в громоеда под углом, господа. Переднее  левое  лезвие
совершенно вышло из пазов и теперь лежит на льду. Переднее  правое  лезвие
немного погнулось, но крепление выдержало.
     - Черт! - пробормотал Гуннар. - Ладно, у нас есть запасные детали.  С
мачтой не будет проблем, но  другое...  -  он  вздохнул.  -  Нам  придется
заняться ремонтом. Еще одна проволочка, друзья.
     - Не волнуйся, - жизнерадостно сказал Этан. - Какая разница,


     Погодные  предсказания  оказались  верными.  Хотя  удаляющийся  шторм
держался немного дольше, чем ожидали траны, но утром снова задул привычный
западный ветер.
     Этан разговорился с Буджиром, который достал еще один ящик с  грубыми
гвоздями из трюма.
     - Порядочная была буря, правда? Как часто они бывают такими сильными?
     - О, это была очень легкая  буря,  сэр,  -  ответил  оруженосец,  его
крестьянское лицо было совершенно лишено лицемерия. - Нам повезло, что нас
застало на льду. Скоро  начнутся  _н_а_с_т_о_я_щ_и_е_  бури.  -  Он  пошел
вперед с ящиком, оставив Этана наедине с неприятными мыслями.
     С носом, воткнувшимся в  дохлого  ставанцера,  и  задними  полозьями,
которые держались крепко, "Сландескри" довольно высоко стоял  надо  льдом,
чтобы под ним могли работать матросы. Тем не менее, бревна  и  глыбы  были
подложены  под  нос,  чтобы  застраховаться  от  возможного  падения   при
внезапном порыве ветра. Скоро его свист начали заглушать звуки молотков  и
топоров.
     Та-ходинг перегнулся через перила и хрюкнул от удовольствия.
     - Если будем придерживаться таким темпов, то сможем  продолжить  путь
уже завтра. Ваша небесная лодка сделана из чудесного металла. На его месте
сломалась бы даже сталь.
     - Вы могли бы получить много такого металла, - задумчиво сказал Этан,
вспоминая о своей профессии. - И сделать из него нужные для себя  вещи.  У
вас есть кое-что, чем мощно было  бы  хорошо  поторговать,  что  мои  люди
обменяли бы вам на этот металл. Например, ваши чудесные изделия из дерева.
Или вот такая одежда из хессавара. И многое другое.
     Он посмотрел  на  матросов,  которые  доставали  правильнее  было  бы
сказать, выкапывали - огромные клыки мертвого ставанцера.
     - Эти зубы, например. Для чего они нужны? Ведь не для обороны?
     - А? - Та-ходинг делил внимание между Этаном  и  ремонтниками.  -  О,
разумеется, нет. У ставанцера нет врагов. Они нужны, чтобы выкапывать подо
льдом корни и пика-педан.
     Этан собрался задать еще несколько вопросов, как вдруг раздался  крик
впередсмотрящего на грот-мачте.
     - Парус на горизонте! - потом, минутой позже. - Много парусов!
     - Конвой? - заорал капитан так громко, что Этан вздрогнул.
     Дозорный ответил молчанием.  Все  смотрели  на  корзину  на  верхушке
мачты. Внизу ремонтники приостановили свою работу.
     - Слишком далеко! - наконец раздался  ответный  крик.  -  Но  слишком
много! И вид у них странный!
     Септембер только вылез на палубу. Этан встретил его  на  полдороге  к
корме.
     - Много кораблей, приятель?
     - Похоже на то, Сква. Та-ходинг думает, что это может  быть  торговый
флот. Дозорный в этом не уверен.
     Ремонт  продолжался,  но  работники  бросали  тревожные  взгляды   на
северо-восточный горизонт. Они стали работать немного быстрее.
     Лезвие у правого борта было выпрямлено, и  погнутые  болты  заменены.
Новая фок-мачта была на месте, и другие траны уже устанавливали  снасти  и
новый парус. Быстро продолжалась работа над сломанным левым лезвием. Потом
раздался крик впередсмотрящего, который заставил всех остановиться.
     - Боги насмехаются над нами! Это - Орда, Орда наступает!
     Гуннар грубо выругался и пнул  перила.  Его  гнев  оставил  следы  на
дереве.  Он  повернулся  и  пошел  доложить  Балаверу.  Септембер  покачал
головой.
     - Какое замечательное известие, - проворчал он.
     - Как они могли догадаться и погнаться за нами? -  вскричал  Этан.  -
Как?
     - Ах, я совсем не уверен, что они  планировали  эту  встречу,  юноша.
Они, вероятно, просто бежали. И  нам  не  повезло,  что  они  бежали  этой
дорогой. Они могут подумать, что мы - еще один большой торговый корабль...
Ну что ж, они узнают нас, когда подберутся поближе.
     - Мы могли  бы  спустить  флаг,  -  предложил  Этан,  -  и  попросить
Та-ходинга и кое-кого из экипажа обмануть их.
     - Кого вы хотите провести? Дружок, вы просто не  понимаете.  Если  бы
это был двухместный плотик, груженый дровами,  или  корабль  вдвое  больше
нашего, нагруженный шелками и драгоценными металлами, они все равно напали
бы. Может быть, для Саганака есть разница, мы это или не  мы,  но  не  для
нас. Результат все равно будет такой же, как если бы мы с ними никогда  не
встречались. Мы вес равно - добыча. Проклятье!
     Солдаты полезли на снасти, арбалетчики заняли свои  позиции  на  трех
мачтах. Стрелки выстроились по бортам. Просмоленную парусину сняли с  трех
небольших катапульт, которые оказались  бесполезными  против  гутторбинов.
Все находящиеся на борту "Сландескри" направили свою энергию на подготовку
достойной встречи незваных гостей.
     Все,  кроме  ремонтной  бригады,  которая   работала   быстрее,   чем
когда-либо.
     Гуннар смотрел за корму.  Плоты  приблизились  на  такое  расстояние,
когда их можно было пересчитать, и этим как раз занимался рыцарь.
     - Слишком много. Только клочки, жалкие остатки от прежнего флота,  но
все-таки слишком много для одного корабля, даже  такого,  как  наш,  -  он
пробормотал еще несколько проклятий. - Если бы  было  цело  это  проклятое
лезвие, мы  могли  бы  с  легкостью  от  них  ускользнуть!  -  он  заметил
вопрошающий взгляд Этана. - Нет, сэр  Этан,  нам  ни  за  что  не  удастся
управиться вовремя. Люди будут работать, пока их не обнаружат _э_т_и_,  но
они не смогут заниматься починкой во время нападения.  Возможно...  -  его
голос стал невнятным, когда он свирепо уставился на приближающиеся  плоты,
- по крайней мере, в этот раз мы можем ее прикончить.
     Что-то показалось Этану неправильным. Он понял, что.
     - Ее? Кого?
     Гуннар посмотрел на него с удивлением.
     - Ну да. Разве ты не знал? Саганак-Смерть - это женщина,


     На борту своего разбитого в пух и прах, потрепанного плота,  тень  от
прежнего  великолепия,  Саганак-Смерть  принимала   донесения   от   своих
дозорных. Да, полозья судна странной формы действительно были  сделаны  из
металла цвета и блеска дьявольской небесной лодки. А на  мачте  развевался
софолдский флаг.
     Она улыбнулась полубеззубой, жестокой улыбкой.
     Юный воин справа от нее вытянулся, когда она повернулась к нему.
     - Норсвик, я хочу, чтобы в плен было взято столько, сколько возможно,
слышишь? Это тем более  касается  людей.  Эти  должны  остаться  целыми  и
невредимыми, чтобы из надолго хватило, когда мы будем их мучить.
     - Все будет так, как ты сказала, Великая, - воин поклонился и покинул
комнату.
     Саганак сжала скрюченные, когтистые пальцы  вместе  и  стала  гладить
подлокотник своего трона. Он был сделан из костей побежденных.  Скоро  она
добавит к нему еще  один  комплект.  Может  быть,  даже  несколько  костей
демонов.
     Она подумала, будут ли они кричать, как  нормальные  траны.  Это  был
хороший вопрос для Бешеного.


     - Они оставляют плоты, - сказал Гуннар,  защищая  глаза  от  высокого
солнца лапой.
     - Я несколько удивлен тем, что они не пытаются взять нас на  абордаж,
- признался Этан.
     - Ну, приятель, я уверен, что у них есть на это причины, -  Септембер
отвернулся от ветра. - Кажется, ни один из  этик  плотов  не  находится  в
хорошей форме. В добавление к тому, что ребята Гуннара сделали с ними, эта
буря тоже не могла принести им никакой пользы... И вспомните,  что  сказал
нам Гуннар о том, что они лучше передвигаются на  шивах,  чем  на  ледовых
судах.
     Орда выкатилась на лед. В этот раз они не закрыли его  своим  числом,
и, когда наконец  они  начали  двигаться  вперед,  их  вопли  и  крики  не
оглушали. Или, может быть, они знали,  кто  находился  на  странном  судне
перед ними и их относительное спокойствие указывало не на недостаток духа,
но на ужасные намерения.
     Они атаковали без задержки. Град крюков и лестниц обрушился на  борта
застрявшего плота. Скоро Этан уже размахивал мечом все так же неопытно, но
с решительностью, которую он проявил на стенах Уоннома.
     Септембер прорубил грудь одного воина, освободил топор и  скомандовал
транам, стоящим у миниатюрных катапульт. Четыре маленьких дымящихся  пучка
дугой упали на лед. Дождь стекла, железной шрапнели  и  слепящего  порошка
взорвался посреди рядов нападающих.
     Израненные и кровоточащие, они попадали на лед.  Но  их  спутники  не
дрогнули. Снова ударили  катапульты,  и  снова  бродяги  недвижно  или  со
стонами упали на замерзшее море.
     - Больше это их не пугает! - закричал Этан.
     Несколько раз казалось, что дикари перелезут на палубу и  осилят  их.
Несколько раз дикари отбрасывали от перил лучников и  копьеносцев.  Только
непрекращающийся  дождь  арбалетных  стрел  транов,  сидящих  на   мачтах,
закрывал эти прорывы в обороне.
     Битва продолжалась целый день, траны и люди на корабле отражали  одну
за другой волны нападающих. Только когда начало заходить солнце,  варвары,
наконец, отступили.
     Не обращая внимания на то, что это мог кто-нибудь  заметить,  Этан  в
изнеможении опустился на палубу. Его меч со стуком повалился рядом с ним.
     Гуннар направился вперед, безусловно, чтобы посовещаться с  Балавером
и подсчитать потери. Генерал получил тяжелое ранение от стрелы в плечо, но
на протяжении всей схватки оставался на палубе.
     Септембер выглядел подавленным и встревоженным, протирая свой широкий
топор.
     -  Чудес  не  будет,  парень.  Если  только  Вильямс  не  обратит  во
что-нибудь их паруса. Жалко, что я не верю в магию. Надо же -  так  далеко
проплыть, так тяжело работать,  и  все  это  -  для  того,  чтобы  кончить
гамбургером в  лапах  первобытных  инопланетных  бандитов,  -  он  покачал
головой и оглядел устланную трупами палубу.  -  Похоже,  что  мы  потеряли
половину всего личного состава.  Думаю,  придется  и  дю  Кане  с  дочерью
взяться за меч.
     - А как досталось этим? - устало спросил Этан.
     - Хорошо, старина, хорошо мы им всыпали. Но недостаточно. Завтра  они
все на нас снова накинутся. Если еще сегодня не решат сломать недочиненный
полоз или поджечь корабль...
     - Я думаю,  что  они  попытаются.  Интересно,  почему  они  этого  не
сделали?
     - Ну как же, приятель, этот плот - самый быстрый на планете. Я думаю,
она хотела бы получить его целиком себе во владение,  эта  Саганак,  -  он
замолчал, вглядываясь вдаль. - Ага, посмотрите-ка.
     Этан с трудом поднялся на ноги. Кольцо кочевников выстроилось широким
кругом вокруг "Сландескри". Другая их часть возвращалась к плотам. Стрелки
устроились рядом с носом, как раз вне досягаемости арбалетов.
     - Они заметили сломанное лезвие, - сказал Септембер. - И, кажется, не
собираются дать нам починить его.  Любую  ремонтную  бригаду,  которую  мы
отправим на эту сторону, они раздерут на части.  Но  мы  каким-то  образом
должны починить эту штуку, чтобы завтра смыться. Мы  не  сможем  выдержать
еще одной такой же битвы. У нас почти кончились бомбы нашего  миролюбивого
школьного учителя.
     Этой ночью в капитанской каюте собралось все руководство.
     - Такие вот дела, - заключил Гуннар. Он практически повторил то,  что
сказал Этану раньше Септембер. -  По-видимому,  наши  шансы  на  отражение
следующей атаки негодяев, реалистично смотря на вещи, очень  малы.  У  нас
осталось совсем немного бомб, немного  арбалетных  стрел  и  слишком  мало
людей. Когда бомбы и стрелы кончатся, они возьмут  нас.  Мы  _д_о_л_ж_н_ы_
попытаться вырваться. И вместе с тем, мы не можем обеспечить  безопасность
команде, чтобы починить лезвие.
     - Правое лезвие уже полностью отремонтировано и поставлено на  место,
- прибавил Сваксус даль-Джаггер. - Но другое упадет при любом давлении  на
него. Пока его не починят, мы не сможем двигаться.
     Чертеж плота лежал на столе перед ними. Теперь  заговорил  Та-ходинг,
который все это время слушал, изучая схему.
     - Мы можем попытаться сделать одну вещь, господа.
     - Мы рады всем предложениям, капитан, - сказал  Балавер,  держась  за
плечо.
     Та-ходинг наклонился вперед и провел пальцем по чертежу.
     - Мы могли бы прорубить пол  вокруг  центрального  крепления  лезвия,
здесь и  здесь.  Тогда  наши  ремесленники  могли  бы  безопасно  работать
_и_з_н_у_т_р_и_. Может быть, даже частью и снаружи, потому что наши враги,
несомненно, будут высматривать только тех, кто попытается перелезть  через
борт.
     - А можно ли починить его изнутри? - спросил Этан.
     Он  был  разочарован   отрицательным   жестом   Та-ходинга.   Капитан
продолжал.
     - Не очень хорошо и не надолго. Отсюда невозможно выполнить  конечную
металлическую работу. Но можно временно  прикрепить  его  тросами  двойной
толщины через отверстия для болтов.
     - То есть сделать не очень крепким, - отметил Балавер. - А  будет  ли
это вообще держаться?
     Та-ходинг ответил глазами - транским эквивалентом пожатия плечами.
     - Ничего нельзя предсказать, благородные  сэры.  Подобное  устройство
может продержаться несколько дней. Или  тут  же  разлететься,  как  сказал
даль-Джаггер, от любого давления на него.
     - Что ж, мы в ваших руках, капитан. И все же, сколько вы думаете, это
продержится?
     Очевидно,  что  Та-ходингу  не  хотелось  быть  предметом   всеобщего
внимания и брать на себя ответственность. Наконец он сказал:
     - Я думаю, что до утра. Тросы должны быть достаточно прочными,  чтобы
выдержать такое трение, если их затянуть покрепче. Да, я  готов  поставить
свою голову, что до утра они продержатся. Я _с_т_а_в_л_ю_ свою голову.
     - Верное пари, капитан, - сказал Гуннар. - Если вы ошибаетесь,  никто
из нас не сможет потребовать от  вас  выполнения  условий.  Можно  ли  это
сделать к утру?
     - Нет, если всю ночь мы будем трепать языком, -  возбужденно  прервал
Балавер. - Капитан, позаботьтесь о людях и о починке. И помните,  что  все
должно совершаться бесшумно. У нас нет желания вызывать  любопытство  этик
зверей.
     Та-ходинг кивнул и вышел, почти выбежал, держа в лапах схему корабля.
     - Тогда, господа, если это все, что мы должны были решить...
     - Прошу прощения, генерал, но это  не  так,  -  сказал  Септембер.  -
Предположим, что ремонт будет выполнен вовремя. Давайте  еще  предположим,
что капитанское изобретение действительно не развалится. Мы выйдем  из-под
укрытия громоеда и начнем двигаться по ветру. Я правильно полагаю, что  мы
разовьем большую скорость, чем они?
     - Никаких сомнений, - сказал Балавер.
     - Тогда ладно, мы покажем им зад и будем радостно хохотать, когда они
исчезнут за кормой. Но как помешать им идти по нашему следу...  эта  штука
ведь  оставляет  следы...  и  нагнать  нас,  когда   временное   крепление
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ развалится?
     Балавер задумался, колеблясь.
     - Мы должны воспользоваться этим  шансом.  Весьма  вероятно,  что  мы
сможем от них оторваться. Или, не зная  сомнительности  нашего  положения,
они могут увериться в том, что нас не догнать.
     - Но могут в этом и не увериться, - возразил Септембер.
     Он оглядел стол. Мысль, которую он  высказал,  требовала  ответа,  но
никто не знал, какого.
     - Прошу прощения, благородные сэры, - наконец, отозвался Ээр-Меезах с
другого конца стола. - Я обычно не участвую в обсуждении военных  вопросов
и предпочел бы и сейчас поостеречься от этого. Но у меня есть мысль. У нас
могут быть в этом другие союзники.
     - Не говори загадками, мудрый, - сказал Балавер. - Я  слишком  устал,
чтобы играть, и плечо мое болит.
     - Очень  хорошо.  Мы  рискуем,  и  многим.  Но  кажется,  наши  жизни
балансируют на лезвии ножа, как этот корабль на своих полозьях.  Еще  одно
рискованное предприятие нам уже ничем не повредит...



                                    12

     Утром Этан угрюмо подумал о том, насколько быстро в этом  мире  ветер
поднимал лежебок с постели. Никаких валяний в  кровати.  Сейчас  он  бы  с
радостью отдал год жизни за скромную удобную кровать.
     Он повернулся и осторожно посмотрел на нос корабля. Моряки перешли на
его заднюю часть. Каждый  укрывался  от  ветра  за  чем-нибудь  прочным  в
предрассветной прохладе.
     Раздался сильный взрыв. Фонтан сырого мяса и плоти извергся в  чистый
воздух. Западный ветер подхватил его и  понес  к  кораблю.  Этан  стоял  и
таращился  через  лед  на  вражеское  окружение,  которое  едва  видное  в
сумрачном свете, вскакивало на  ноги,  разбуженное  грохотом  взрыва.  Что
теперь задумали эти демоны?
     По крайней мере, они получили удовольствие от  того,  что  так  грубо
разбудили весь вражеский лагерь. Он хотел глубоко вдохнуть,  но  прервался
посередине. Теперь, когда гигантская туша лежала открыто на воздухе, запах
внутреннего гниения наполнил весь корабль, несмотря на  неустанные  усилия
ветра разогнать его.
     От дозорных раздался крик, и потом все побежали на корму.
     Небольшая группа из  четырех...  нет,  пяти  дикарей,  оторвалась  от
кольца и медленно скользила к неподвижному "Сландескри", двигаясь одинокой
колонной. Кажется, они были безоружны.
     - Парламентеры, - лаконично объяснил Гуннар. - Я не думаю, что у  нас
есть что-то для обсуждения.
     - Готов поклясться, что это не так, друг Гуннар, - сказал  Септембер.
- У нас есть очень многое, что сказать, и  говорить  это  так  долго,  как
только возможно. Мы должны выиграть время для ремонтной  бригады,  которая
работу пока еще не закончила, а  финальная  атака  может  начаться  каждую
минуту и тогда... - он оставил предложение недосказанным.
     Одному из кочевников помогли - не очень-то вежливо - перелезть  через
перила. Балавер и остальные сгрудились вокруг него.
     В когда-то великолепном шлеме посланца с одной стороны  была  большая
вмятина. Его кожаный наряд был порван и запачкан. Но  он  не  выглядел  ни
усталым, ни разочарованным, как надеялся Этан. Он  заговорил  с  Балавером
без предисловия.
     - Смерть хочет говорить с вашими предводителями. Я - Хальдур Говорун.
Я и трое моих лейтенантов останемся у вас  заложниками  за  тех,  кого  вы
пошлете, - пока он говорил, остальные трое кочевников влезли на борт.
     - Мы согласны с вашими условиями, -  сказал  Балавер  после  краткого
совещания с Гуннаром. Сваксус, приготовь один ноан.
     Оруженосец стал выполнять приказание. "Сландескри" несла с собой  два
небольших  плота,  или  ноана,   служащих   спасательными   шлюпками   или
разведочными судами, когда потребуется. Сейчас одно из них  опускалось  на
лед, чтобы послужить средством передвижения для группы парламентеров. Трое
членов экипажа "Сландескри" спустились вместе с плотом,  чтобы  установить
парус и управление.
     Гуннар,  Этан,  Сква  и  Сваксус  сформировали  группу  обмена.   Все
взобрались на борт и подняли парус. Кочевник, оставшийся на льду, проводил
их через проем в дикарском окружении.  Низкий  гул  поднялся  среди  этого
уродливого сборища, когда они продвигались мимо. Многие из кочевников были
украшены  повязками,  прикрывающими  их  раны.  Они  были  в  убийственном
настроении,  и  Этан,  надеялся,  что  Гуннар  знал,  что  делает,   когда
соглашался на этот обмен.
     Они миновали отряды кочевников, бегущих к кольцу явно для того, чтобы
подготовиться к финальному удару.
     Септембер так и сказал об этом:
     - Готовятся к атаке.
     - А кто же в этом сомневался?  -  провозгласил  Гуннар.  -  Я  дважды
удивлен этим предложением о переговорах. Неужели она считает нас глупцами,
способными сдаться?
     - Какая бы ни была причина,  будь  за  нее  благодарен,  -  отозвался
Септембер. - Мы выиграем время.
     - Послушайте, - вставил Этан, - вы уверены, что мы  сможем  вернуться
на плот? Характер этой обаятельной леди меня не впечатляет.  Способна  она
держать слово?
     - Так же, как осклизлые гниющие отбросы, - прошипел рыцарь. - Тем  не
менее здесь не может быть сомнений. Все уважают  посланников.  Без  такого
договора сдача была бы очень затруднительной. Такие, как эти, предпочитают
не драться, если  можно  почетно  сдаться.  Помнишь,  я  сказал,  что  они
разжирели?
     Этан посмотрел еще на  одну  группу  подтянутых,  хорошо  вооруженных
транов, скользящих позади.
     - Я не вижу среди них особенно жирных.
     - Их больше нет со времени разгрома, друг Этан. Если бы это случилось
двести-триста лет назад, когда Орда была еще новостью в наших землях, я не
думаю,  что  даже  с  вашими  колдовскими   арбалетами   и   устройствами,
производящими гром, мы разгромили бы их.
     @ни приблизились к стоящему на якорях флоту кочевников -  или  скорее
жалким остаткам такового. Проводник провел их среди  плотов  к  подлинному
дворцу на полозьях.
     Здесь холодящие кровь узоры, вырезанные  на  перилах,  были  обожжены
огнем.  Золотое  обрамление  на  центральном  сооружении  было  опалено  и
расплавлено.
     Твердые, заждавшиеся руки  помогли  им  подняться  на  палубу.  Чтобы
увидеть, сколько мяса еще на них оставалось, подумал  Этан.  Он  попытался
представить сборища, которые он посещал, когда компания была еще хуже,  но
интимность воспоминаний не  взбодрила  его.  Трудно  быть  непринужденным,
когда  каждую  минуту   какой-нибудь   непредсказуемый   троглодит   может
попытаться сделать из тебя жаркое.
     Они вошли в  павильон  и  прошли  через  несколько  комнат.  Интерьер
большой каюты все еще выглядел богатым.  Наконец  они  дошли  до  комнаты,
которая была больше, чем остальные. Несколько  хорошо  сложенных  транских
молодцов стояли вдоль стен, вооруженные здоровыми, обоюдоострыми мечами.
     В дальнем конце комнаты стоял невероятный трон, сделанный из костей и
черепов  транов  и  инкрустированный  драгоценными  металлами  и  камнями.
Существо,  восседавшее  на  троне,  даже  для  чужих  человеческих   глаз,
привыкших к иным мерилам красоты, было в высшей степени омерзительным.
     Вместо огромной, свирепой воительницы, которую сперва вообразил  себе
Этан, Саганак была сморщенной  скрюченной  старухой,  уродливым  мешком  с
костями и желчью, еще более  отвратительной  из-за  попыток  сделать  себя
более привлекательной с помощью краски.
     Эта древняя карга со злобными глазами наклонилась вперед и уставилась
на них, потирая пальцем нижнюю губу, похожую на бледного червя.
     - Итак, вы стоите там, где и сказал Бешеный. - Они никак  на  это  не
отреагировали. - То, что вы даже явились на переговоры, говорит о том, что
вы не так уж сильны, как я думала. Все лучше и лучше, все лучше и лучше.
     - То, что мы явились для  переговоров,  -  ровно  ответил  Гуннар,  -
означает, что мы надлежащим образом соблюдаем правила враждующих сторон...
о чем вы никогда не заботились.
     - На войне нет правил, - насмешливо возразила старуха. - У  нее  есть
только победитель и  побежденный.  Другие  законы  тут  неуместны.  Но  вы
явились.
     - Уже  установлено,  -  нетерпеливо  отозвался  Гуннар,  несмотря  на
тревожный взгляд Септембера.  -  Чего  вы  хотите?  Вы  оторвали  меня  от
завтрака.
     - Итак,  у  вас  полно  продовольствия.  Превосходно.  Дополнительные
запасы всегда пригодятся.
     - Если вы поймаете их  до  того,  как  их  унесет  ветер,  вы  можете
последовать за нами и подбирать отбросы.
     Она медленно наклонилась вперед, показывая сломанные желтые зубы.
     - Когда я захвачу вас, вы не долго будете даже отбросами, - с усилием
она откинулась назад и постаралась выдавить улыбку. Результат был  ужасен.
- Но оставим эти неприятные вещи. Вы понадобились мне не для того, чтобы я
обсуждала с вами мои военные планы. Оставим  это  для  следующего  визита.
Сейчас же я скажу вам другое слово, которое собираюсь  сдержать.  Нарушить
ею - значило бы для меня оказаться бесчестной  перед  богами  и  Тем,  Кто
Темен. Не правда ли?
     - Допустим, - сказал Гуннар.
     - Так вот - мое слово, - ее голова откинулась на спинку трона, и щели
глаз сузились. - Отдайте мне большой плот, который вам  построили  демоны.
Вы можете даже оставить себе оружие, включая волшебные  луки,  которые  не
натягиваются. Я хотела бы их иметь, но вы можете сохранить их. Как и  гром
с молниями, которые выбрасывают ваши катапульты.  Оставьте  при  себе  все
это, и можете убираться, куда вам вздумается. Я клянусь, что освобожу вас.
     Гуннар  должен  был  быть  удивлен   таким   кажущимся   великодушным
предложением, но  он  проделал  работу,  достойную  восхищения,  чтобы  не
показать этою.
     - Мы не можем согласиться на это. Мы слишком далеко от Софолда, чтобы
добраться до него по открытому льду.
     - Я дам вам довольно плотов для всех ваших людей, включая раненых,  и
довольно еды, чтобы вернуться. И в этом я тоже клянусь. И ветер  будет  на
вашей стороне, - в ее глазах показался предательский блеск. - Что скажешь?
     Гуннар, казалось, обдумывал, потом  отвернулся.  Сваксус  внимательно
осматривал все вокруг, другие шепотом обсуждали предложение.
     - Ей нельзя доверять, не так ли? - спросил Этан.
     - Странно, что она предлагает нам наши жизни. Да, если она  клянется,
ей мощно доверять.
     - Я не разделяю твоей уверенности, -  сказал  Септембер.  -  Если  мы
вернемся назад, нам придется с нуля начинать постройку нового  корабля.  Я
не уверен, что игрушечный горн сможет такое выдержать.  Эта  штука  воняет
хуже, чем та здоровая вонючая туша перед кораблем. Ох уж этот  сумасшедший
Ээр-меезах!
     - Я бы поспорил с тобой, друг  Сква.  Нам  весьма  вероятно  угрожает
смерть, если мы не согласимся, - объяснил Гуннар.  -  Может  быть,  мы  не
переживем и этот день. Такого предложения больше не будет.
     - У нас все еще есть шанс вырваться и убежать.
     - В тот миг, когда мы поднимем паруса, они атакуют. Железом и  огнем.
Если им не удастся завладеть кораблем, они уж точно не дадут нам спастись.
     - Но есть еще идея колдуна, - сказал Этан.
     - Из которой ничего не вышло, - возразил Септембер.
     Дебаты были прерваны новым голосом.  Несколько  секунд  Этан  не  мог
узнать его.
     - Ну-ка, джентльмены, вы и так уж застряли  надолго.  Что  вам  стоит
согласиться? Ведь это все, что вам остается делать, и вы это знаете.
     Они обернулись. Этан не думал, что когда-нибудь  снова  услышит  этот
голос.
     Уолтер вышел из-за скрытой двери справа от трона, сел у его основания
и улыбнулся. Никто его не приветствовал.
     Ну, не смотрите так ошарашенно,  -  сказал  он  на  беглом  транском.
Первый раз Этан услышал, как Уолтер говорит на местном языке, хотя тот  не
скрывал, что знал его. -  Сознаюсь,  что  какое-то  время  я  прятался.  Я
боялся, что один из этих неустрашимых волосатых берсеркеров проткнет  меня
копьем, прежде, чем я объясню кто я такой и что могу предложить. Наконец я
добрался до понимающих транов, и они привели меня сюда, к  этой  леди.  Мы
мило поболтали.
     Конечно,  было  уже  слишком  поздно,  чтобы  я  смог  помочь  ей   в
проигранной битве, но  у  меня  было  несколько  других  предложений.  Мне
удалось в частном порядке бегло взглянуть  на  планы  большого  плота.  Не
трудно было догадаться, что вы собирались  с  ним  делать.  Большая  часть
оставшейся Орды добывала себе средства к существованию, совершая налеты  и
грабежи,  но  маленькие  плоты,  загримированные  под  торговые   корабли,
постоянно курсировали между нами и гаванью.
     Мы знали, когда была установлена каждая  мачта,  когда  на  борт  был
поднят каждый ящик с запасами. Как только вы отплыли и скрылись  из  вида,
мы последовали за вами. Я знал, куда вы направляетесь,  не  хуже,  чем  вы
сами, к тому же чертовски большой плот оставляет на льду  глубокие  следы.
По ним легко идти.
     Только одну вещь я не предусмотрел - вашу скорость. Если  бы  вам  не
достало вежливости врезаться в этого здорового  травоядного,  мы  все  еще
гнались бы за вами. Однако теперь все выходит как нельзя лучше.
     - Понимаю, - сказал Этан, опять удивляя  себя  тем,  что  вступает  в
разговор. - Вы  возьмете  отборную  группу  этих  убийц  и  отправитесь  к
Арзудуну. Не отличая вас от  обычных  людей,  власти  не  обратят  на  вас
внимания. Потом вы найдете своих сообщников.  Вы  объясните  им  ситуацию,
вернетесь сюда на авиамобиле, заберете дю Кане  и,  потеряв  лишь  немного
времени, попытаетесь осуществить свой первоначальный план  -  держать  их,
пока не получите выкупа. Понятно. А мы?
     - Поверьте мне, - искренне сказал Уолтер, -  я  бы  хотел,  чтобы  вы
никогда не попадались мне на глаза. И тот учитель тоже.  Да,  это  хороший
сценарий. Вы в конце концов  своим  ходом  сможете  добраться  до  "Медной
обезьяны". К тому времени, как вы вернетесь отсюда в Уонном, построите еще
один корабль и доберетесь на  Арзудун,  мы  уже  получим  наши  денежки  и
смоемся в дальний уголок Вселенной.
     Септембер указал на прислушивающуюся Саганак.
     - Один маленький вопрос. Что получит она, снабжая вас  транспортом  и
продовольствием?
     - О, за свою помощь ее величество оставит у себя  прелестный  большой
плот, который вы построили.
     - Это все?
     - Что ж, я  _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_  дал  что-то  вроде  обещания
доставить ей кое-что из современного вооружения и, может  быть,  маленькую
пушку или две, если нам заплатят.
     - Оставляя в стороне то обстоятельство, - продолжал Септембер, -  что
это - грубое нарушение каждого параграфа положения  о  контакте  с  мирами
класса 4-Б, как вы думаете, что эта самка скорпиона будет с ними делать?
     - Как же, я ожидаю, что ее величество, - сказал Уолтер, посмотрев  на
нее, - без промедления отправится к нашему благовоспитанному  холодильнику
и не оставит от него камня на камне. После чего, не убивая  слишком  много
населения, она восстановит  свой  прежний  статус  защитника  торговли  на
территории.  Что  касается  "законов",  -  продолжил  он  презрительно,  -
посредством диверсии на межзвездном лайнере и похищения всех вас, то я уже
сделал себя кандидатом на промывку мозгов. Я  ни  в  малейшей  степени  не
озабочен тем, что собираются местные делать с новыми игрушками, которые  я
могу им предоставить.
     - Мне надо было сломать тебе шею, когда была возможность, -  спокойно
заметил Септембер.
     - Да, надо было. Но  вы  упустили  свой  шанс.  Соглашайтесь,  и,  по
крайней мере, спасете свои шкуры. Откажетесь, так мы и  без  вашей  помощи
захватим корабль. Сражайтесь, и вы будете уничтожены. Попытаетесь убежать,
и мы оторвем это сломанное лезвие и подожжем паруса. Вы порядочно  влипли,
друзья.
     - Даше если мы согласимся, эти траны не последуют за нами? -  спросил
Этан. Уолтер пожал плечами.
     - Это ваши трудности. Думаю, вам лучше было бы их убедить. Ах да, еще
одна вещь. Мне бы хотелось, чтобы вы оставили девчонку... как ее  зовут?..
Колетту... со мной, как гарантию, что вы  не  попытаетесь  последовать  за
нами в "Медную обезьяну" на плотах, которые мы  вам  оставим.  Что  вы  не
поплывете за мной через пару дней и не посвятите власти  в  наш  маленький
секрет.
     Что-то очень похожее на смешок послышалось с трона.  Это  требование,
демонское оно или нет, - она могла понять.
     - Может быть, вам хотелось бы, чтобы я отрубил  себе  правую  руку  в
качестве дальнейшего уверения? - с сарказмом спросил Септембер.
     - Нет, оставьте ее себе. Сегодня я чувствую себя великодушным.  -  Он
усмехнулся, глупец, неожиданно получивший власть и  наслаждающийся  каждой
ее каплей.
     - Мы вернемся на корабль и сообщим вам  о  нашем  решении,  -  сказал
Гуннар, не способный больше слушать это.
     - У вас есть полчаса по солнцу, - непринужденно ответил Уолтер. -  Вы
можете потратить время, как вам заблагорассудится, мне все равно. Если  вы
согласны с условиями, спустите флаг на корме. Если нет, ну что  же,  -  он
пожал плечами, - я сделал для вас все, что мог.
     - Я не удивляюсь, что она зовет вас Бешеным, - догадался Этан.
     Уолтер выпрямился и потерял долю своего самообладания.
     - Думай, что говоришь, ясноглазый. Это не съезд торговцев.
     - А вы, определенно, не принц крови, - сказал он, когда они вышли  из
тронного зала.
     Этан старался принять на себя безразличный вид, когда  они  скользили
по льду назад. Но ему не  удалось  расслабиться,  пока  они  не  вышли  из
вражеского окружения. Теперь там было полно женщин и детенышей,  таких  же
оборванных и злобных,  как  их  мужчины.  Очевидно,  Саганак  нечего  было
терять. Это должно было быть ее последним усилием.
     Что ж, игра стоила свеч. Обладая современным оружием,  она  могла  бы
управлять такой частью  планеты,  какой  захочет,  а  человеческие  власти
никогда об этом не узнают.
     - Конечно, мы не можем на это согласиться, - сказал Этан, ни  к  кому
не обращаясь.
     - Конечно, нет, - ответил Септембер. - Но на переговоры ушло какое-то
время. Может быть, достаточное.  В  любом  случае,  мы  должны  попытаться
смыться сейчас и подальше. У меня в животе холодеет от одной мысли, что  у
этого страшилища может оказаться хотя бы один приличный пистолет.
     - Вы знали бы об этом,  не  правда  ли?  -  неожиданно  сказал  Этан,
странно посмотрев на него. Септембер решил не отвечать.  Вместо  этого  он
повернулся, чтобы поговорить с Гуннаром.
     - Нам придется держаться от них  поодаль  и  поискать  проход,  чтобы
потом вырваться через него.
     Балавер и Та-ходинг ждали их с выражением тревоги,  когда  они  снова
взошли на борт. Хорошо было снова очутиться на высокой палубе,  даже  если
через час ей предстояло стать разукрашенным гробом.  Дикари-заложники  без
изящества перелезали через борт. С явным презрением  смотрел  Гуннар,  как
они торопились в лагерь.
     Что-то невидимое ударило Этана, приложилось холодным поцелуем к  щеке
и скрылось внизу в переднем люке. Этан мельком увидел только развевающийся
мех и намек на розовое лицо.
     - Что это было? - глупо пробормотал он.
     - Кто же еще, как не Колетта дю  Кане,  -  Септембер  ухмыльнулся.  -
Интересно, почему при угрозе уничтожения женщины всегда становятся  такими
пылкими?
     - Черт возьми, Сква! Иногда ваша грубость переходит всякие рамки!
     - Пожалуйста, никаких похвал перед битвой, - отозвался он.
     Они  рассказали  остальным  о  коде  переговоров.  Та  ходинг   сразу
превратился в дрожащую развалину. Балавер просто  тихо  слушал,  время  от
времени кивая тому, что сказал Гуннар, задавая  вопросы  Септемберу,  пока
оба они не закончили.
     - Нечего и думать о том, чтобы отдать им корабль,  -  наконец  сказал
генерал. - Я скорее сравняю его со льдом, чем позволю  Саганак  Злобной  к
нему притронуться.
     Этан втянул воздух и подавился. Миазмы от гниющего  колосса  казались
настолько мощными,  что  могли  бы  сами  отразить  атаку.  Действительно,
взглянув через перила, он увидел, что часть окружавших к востоку от них  в
самом деле стала тоньше. Это, пожалуй, могло  принести  пользу.  Если  они
попытаются вырваться, перед ними окажется ослабленный участок. Но Гуннар и
Та-ходинг хотели  бежать  другим  путем.  Этан  вздохнул  и  с  сожалением
посмотрел на тонкую линию вражеских войск. Траны  были,  вероятно,  правы:
плоты  кочевников  были  перемещены  на  восток,  образовав   там   второе
заграждение.
     Прозвучала торжественная речь о том, что в этой  последней  атаке  не
будет ни остановки, ни пощады. Всем раздали оружие.  Еще  раз  внизу  были
сделаны приготовления для управления. Не из-за приближающегося шторма,  но
на случай, если  будут  убиты  рулевые,  когда  плот  попытается  прорвать
вражеское окружение.
     Раненые взяли мечи и копья.  Так  поступили  Эльфа,  Колетта  и  даже
Геллеспонт дю Кане, который  мог  управляться  с  копьем,  как  с  палкой.
Арбалетчики вскарабкались наверх, устраиваясь в своих  корзинах  и  готовя
стрелы. Лучники и копьеносцы выстроились на своих позициях у перил.
     Началось ожидание.
     Этан  оглядел  софолдцев,  жалкие   остатки   группы,   потом   сотни
напряженных кочевников. На этот раз у них не было резерва, чтобы на  место
упавшего лучника у борта поставить другого. Чтобы скоротать время, он стал
вспоминать все свои продажи, комиссии, сделки, все свои  обещания  и  всех
женщин, которых он упустил. На это, как  он  прикинул,  ушло  больше,  чем
полчаса.
     Правда, тут он мог и ошибиться. Или, может  быть,  Саганак  и  Уолтер
решили дать им немного  больше  времени  в  надежде,  что  увеличивающееся
напряжение ослабит решимость находящихся на  "Сландескри"?  Еще  несколько
драгоценных минут для ремонтной бригады.
     Наконец они сорвались с места  и,  вопя  и  визжа,  с  разных  сторон
побежали к плоту.  Недисциплинированный  приступ,  но  кричащая,  злобная,
неконтролируемая толпа.
     Стрелы начали вонзаться в  борта,  палубу,  мачты.  Этан  перешел  на
несколько метров левее.  Тем  временем  арбалетчики  поливали  захватчиков
стрелами с высоты. Дюжины  варваров  падали,  но  сотни  подходили.  Снова
появились крюки и лестницы. Один крюк едва не пригвоздил Этана к перилам.
     Показалась голова в шлеме. Септембер повернулся к ней - в  его  руках
снова был огромный топор. Этан молотил по веревке, привязанной к крюку.
     Вдруг весь этот шум и беспорядок перекрыл громкий  голос.  Этан  едва
узнал  его.  Это  был  дозорной   на   грот-мачте,   сидящий   наверху   с
арбалетчиками.  Он  использовал  рупор  -  еще  одно  простое  изобретение
Вильямса. Его сообщение было коротким.
     - ОНИ ИДУТ!
     Та-ходинг,  вздрагивавший  каждый  раз,  когда  стрела  пролетала   в
нескольких метрах от него, тоже его услышал. Внезапно он, как сумасшедший,
побежал по палубе, оттаскивая матросов с их позиций и чуть не пихая их  на
снасти. Этан молился, чтобы капитан не налетел на мачту и  не  разбился  в
лепешку.
     Бросая мечи, копья и  пики,  матросы  карабкались  на  мачты.  Паруса
начали падать, наполняясь ветром. Штурвал  скрипел,  поворачиваясь,  когда
подпалубная команда пыталась сдвинуть с места полузамерзший  пятый  полоз.
Солдаты удвоили свои усилия, как бы, компенсируя убытки.
     Постепенно странное затишье установилось  над  сражающимися  с  обеих
сторон.
     - Слышите, юноша? - прошептал Септембер.
     - Да... да, слышу, - прошептал Этан в ответ.
     Звук был слабым, далеким. Осторожно сдерживаемый  цунами.  Постоянный
рокот, доносящийся из-подо льда.
     Нападающие тоже его услышали.  Вопросительные  взгляды  обратились  к
восточному горизонту. По  мере  того,  как  рокот  становился  громче,  он
приобретал определенный ритм, как тяжелый прибой.
     Один кочевник заколебался, опустив свой меч, другой бросил свое копье
с меньшей уверенностью, а третий опустил лук, и тетива безвольно повисла.
     "Сландескри" начала пятиться от мертвой горы. Этан  был  уверен,  что
слышал металлический треск спереди и снизу из-под палубы. Он не обратил на
него внимания. Может быть, он сам по себе прекратится. Что бы это ни было,
привязанное лезвие не отвалилось.
     Огонь взвился со всех сторон от судна, когда  были  подожжены  запасы
дерева. Плоты сухого дерева,  политые  маслом,  были  готовы  врезаться  в
грандиозный, медленно двигающийся корабль. Здесь и там  к  кораблю  начали
двигаться траны, несущие факелы.
     Но в то же время другие кочевники потащили  к  себе  свои  веревки  и
стали убирать лестницы. Они боролись с напиравшими сзади.
     Факельщики были на полпути к поворачивающемуся плоту.
     - Вот, я вижу их! - заорал Этан.
     Септембер тоже повернулся, за ним  Гуннар,  потом  несколько  врагов,
которые все еще сражались.
     Далеко на  востоке  показались  крошечные  силуэты  стального  цвета,
которые, увеличиваясь, оказались похожими на стадо огромных китов, правда,
самый маленький из них был  больше,  чем  самый  большой  кит,  когда-либо
плававший в океанах земли.
     Несокрушимый солнечный свет столкнулся с парными белыми  полосками  и
вспыхнул. Звук грома прокатился над стеклянной поверхностью.
     Та-ходинг, не обращая внимания на случайные стрелы, которые  все  еще
пролетали над палубой, подобрался к штурвалу.  К  нему  присоединился  еще
один матрос. Теперь четыре пары мощных рук давили на пятое лезвие, две  на
палубе и две под ней. Этан смотрел на потное  лицо  капитана,  надутое  от
напряжения, когда он пытался отвести корабль от трупа громоеда.
     Им понадобится лишь несколько секунд, чтобы набрать ветра и двинуться
на юг. Теперь не было вопроса о том,  чтобы  двигаться  против  ветра.  Со
встречным ветром они могли  обогнать  Орду,  но  не  стадо.  Следовало  бы
поскорей убраться с их  дороги.  Они  _д_о_л_ж_н_ы_  были  убраться  с  их
дороги.
     Абсолютная  неразбериха  поднялась  в  рядах  врагов.  Они  побросали
топоры, мечи и факелы и, ничем больше не были озабочены кроме собственного
спасения. Несколько дикарей попытались втянуть якоря оставшихся  плотов  и
поднять паруса. Конечно, слишком велико было расстояние, чтобы  утверждать
наверняка, но Этан предположил, что многие якоря были просто обрезаны.
     Большинство кочевников предпринимали отчаянные  усилия  добраться  до
плотов, - единственных известных  им  жилищ.  Несколько  других  бросились
врассыпную, хотя было трудно двигаться против ветра, или на север, или  на
юг. Некоторые бесцельно толпились, иные были затоптаны своими  истеричными
собратьями.
     Гуннар рычал, переводя взгляд от парусов  на  напряженного  капитана,
потом на корму.
     - Поверни нос, Та! Поверни нос!
     Сейчас стадо было уже достаточно близко, чтобы  Этан  мог  разглядеть
отдельных особей. Достаточно близко, чтобы увидеть  длинные,  колоссальные
клыки, врезанные во рты-пещеры. Их рев перекрывал шум ветра, и был подобен
грому, когда они вдыхали кубические метры воздуха и выталкивали их струями
из своей плоти.
     Траны на "Сландескри" работали, как  проклятые,  чтобы  задействовать
каждый  сантиметр  парусов.  Все  скрипело  и  трещало.  Разбитый  бушприт
медленно, но верно повернул на юг. Плот, которому Орда уже не в силах была
как-либо помешать, начал движение.
     Он медленно миновал  полуразложившийся  труп,  чье  гниющее  зловоние
привлекло к себе неистовое, ревущее стадо, приплывшее  от  места  кормежки
далеко за горизонтом, чтобы оплакать своего сородича.
     Все вышло именно так, как сказал Ээр-Меезах.
     Этан вдруг осознал, что бьет кулаком по перилам.
     - Двигайся, корабль, двигайся! Пожалуйста, двигайся!
     Рокочущие волны грома заглушали все звуки,  неослабно  ударяя  в  его
барабанные перепонки. Мольбу никто не расслышал.
     Немногие, очень немногие  плоты  дикарей  подняли  паруса.  Остальные
тщетно пытались это сделать.
     Стадо медленно надвигалось на плоты. Вот оно - рядом с  ними.  Вот  -
среди ник.
     Вот оно прошло сквозь ник.
     Плотов не стало видно.
     А  "Сландескри"  понесся  вперед,  его  паруса  наполнились   ветром.
Недочиненное лезвие держалось минуту, потом другую, и еще одну,  пока  про
него не забыли за другими заботами. Этан стоял, примерзнув  к  перилам,  и
смотрел на стадо, которое приближалось невероятно быстро. Они  мчались  со
скоростью, не меньше ста километров в час - против ветра!
     То, что оставалось от когда-то всемогущей Орды  под  началом  Смерти,
исчезло под несколькими миллионами килограммов серой плоти,  превратившись
в кроваво-коричневое месиво на сверкающем льду.
     Стадо подошло ближе. Во второй раз Этан заглянул в горло Левиафана.
     Стадо задержалось, как бы застыв в пространстве.
     И начало отступать.
     - Они останавливаются у тела, - наконец прошептал Гуннар,  когда  они
давно уже были  в  безопасности,  удаляясь  далеко  на  юг.  Ему  пришлось
откашляться еще раз, прежде чем он смог выговорить. - Благодарение Богам!
     - Не похоже на то, что многим из _н_и_х_ удалось спастись,  -  сказал
Этан.
     - Да, согласился Гуннар, странно бесчувственный. - Не многим.
     - Детенышам тоже, - продолжил Этан, его голос упал до  едва  слышного
бормотания.
     Септембер не выказал  такой  заботы.  Он  потирал  руки  и  болтал  с
матросами и солдатами,  он  казался  таким  счастливым,  будто  достал  из
духовки только что испеченный  горячий  пирог  и  не  уронил  его.  Гуннар
перегибался через корму, с напряжением вглядываясь в силуэты среди  быстро
удаляющихся груд.
     - Я не заметил Саганак в последние секунды. Могла ли эта  дьявольская
стерва опять спастись?
     - Прости за то,  что  лишаю  тебя  всех  страшных  снов,  которые  ты
понадеялся видеть, друг Гуннар, -  сказал  Септембер.  Он  подхватил  свой
капюшон, когда внезапный порыв ветра рванул его. - Я видел ее.
     - Что делают со своим мертвым  детенышем  ставанцеры?  Для  чего  они
собираются вокруг него? - спросил Этан.
     - Если верить колдуну, а ему, очевидно,  следует  верить,  -  ответил
рыцарь, - то пожиратели грома останутся с мертвецом на несколько  дней.  Я
сам никогда этого не видел. Предполагают, они толкают его своими  клыками,
в надежде как-то растормошить его, разбередить, вернуть к жизни... В конце
концов, когда их какая-то внутренняя потребность будет удовлетворена,  они
оставят его и никогда больше не вернутся  на  это  место.  Впрочем,  никто
ничего не знает точно. Среди моих людей не слишком популярно наблюдение за
повадками громоедов с близкого  расстояния.  Да  и  те  не  так  уж  часто
подыхают.
     - Я не удивляюсь вашей осторожности.
     Этан заметил, что теперь, когда "Сландескри" оказалась вне опасности,
Та-ходинг был на границе полного изнеможения. Потной грудой  меха  и  мяса
капитан плюхнулся на палубу рядом с рулевым колесом.  Он  уставился  вдаль
невидящим взглядом. Казалось, единственное на что он  сейчас  способен,  -
это дышать.
     - Благородные животные, - промямлил Этан.
     -  Что?  -  подошел  Септембер.  -  Эти-то   перекормленные   нелепые
травоядные? Держите себя в руках, дружище!
     Этан вздохнул.
     - Сква, иногда я думаю, что вашей душе совершенно чужда поэзия.
     - А что до этого,  мой  юный  друг,  то  вы  сперва  должны  доказать
существование таковой, - он втянул в себя воздух с преувеличенным усилием.
Получившаяся в результате высокомерная поза была настолько  комичной,  что
Этан не смог удержаться от смеха. - Будьте любезны, объясните мне,  каковы
на рынке цены и скидки на поэтические томики.
     Этан хотел было так и сделать, но вынужден был прерваться в  середине
фразы.
     Но почему ему нужно было постоянно напоминать о том,  что  не  хлебом
единым живет мир насущный!



                                    13

     Смотреть особенно было не  на  что,  пока  гигантский  плот  поглощал
километр за километром. Путешествие  быстро  превратилось  в  однообразный
распорядок жизни: прогулки по палубе, разговоры, еда, сон. Правда, в одном
отношении от людей требовалась изобретательность.  У  них  была  еще  одна
задача - бороться за то, чтобы не замерзнуть.
     Путники достигли нового края, полного маленьких  островов.  Некоторые
поднимались почти перпендикулярно и представляли собой  сильно  изъеденные
временем  сердцевины  вулканов.  Они  несколько  разбавляли   монотонность
горизонта, но не слишком, потому что все были похожи прут на друга.
     Некоторые  из  них  были  обитаемы.  Крохотные  деревеньки  ненадежно
лепились на скалах.
     Иногда небольшая группа странствующих  охотников  проходила  всего  в
нескольких  метрах  от  "Сландескри".   Здешний   диалект   отличался   от
софолдского. Но Та-ходинг мог  вполне  общаться  с  ними,  по-соседски.  А
вскоре  Этан  и  другие  люди  смогли  понимать  их  самостоятельно,  хотя
капитанской беглости им не хватало.
     Транский язык имел общую для всей планеты основу. Местные вариации не
мешали  общению  между  широко  разбросанными  группами.  Еще  один  плюс,
способствовавший торговле.
     Как бы ни были сильны и искусны местные, они очень  скоро  оставались
позади, не в силах состязаться со скоростью большого корабля.
     Жизнь стала скучноватой, и Этану захотелось  встряски,  какого-нибудь
шторма - только не рифса, конечно.
     И он вскоре это получил.
     После  третьего  дня  бесконечного  ледяного  ветра,   дополнявшегося
бритвенно-острой снежной  крупой,  он  уже  проклинал  себя  за  идиотский
романтизм и молил о возвращении прежних ясных и однообразных дней. Все что
угодно за спокойную погоду!
     Постоянные маневры при быстром ветре в конце концов сломали несколько
верхних мачтовых перекладин и расшатали исправленную фок-мачту.  Та-ходинг
все еще не починил сломанный бушприт, а о наспех приделанном полозе нечего
было и говорить. У них впереди был еще долгий путь, и никто не мог сказать
заранее, когда им снова понадобится заменить паруса и полозья.
     Маленький совет собрался снова, хотя все были настроены гораздо менее
тревожно, чем в предыдущий раз.  Предложения  легко  выдвигались  и  легко
отвергались. В конце концов было решено, что они пойдут  дальше,  пока  не
встретят первый город или деревню, где смогут найти  защиту  от  западного
ветра.
     Следующим утром Этан был на палубе, когда раздался  крик  вахтенного,
увидевшего монастырь Эвонин-та-бан. Он присоединился к  Та-ходингу,  когда
убежище  стало  хорошо  видно,  темное  и  сверкающее   в   лучах   быстро
поднимавшегося солнца.
     - Странно выглядит это местечко, - сказал Этан. - Что это  такое?  Мы
еще не  встречали  ничего  подобного.  Это  не  похоже  на  охотничье  или
фермерское поселение.
     - Я не знаю, что это, благородный сэр, - подумав, ответил капитан.  -
По правде сказать, я тоже ничего подобного раньше не  видел.  Но  Дагстев,
вахтенный, был прав насчет гавани. Она выглядит  вполне  подходящей...  по
крайней мере отсюда. Но там нет ни одного корабля, так что  это  не  может
быть торговым поселением. Очень, очень странно. Может...  может  быть  нам
лучше не швартоваться здесь, благородный сэр?
     - Что за предрассудки,  Та-ходинг?  Может  быть,  скоро  вы  поведете
корабль меж звезд.
     Ответ капитана был решительным и не допускал возражений.
     - Нет, даже если все черти мира будут толкать меня в спину, сэр Этан!
     - Но почему же, капитан? Возможно, что  ваши  же  собственные  предки
умели летать.
     - Да, и у них хватило ума оставить это занятие, - убежденно  возразил
Та-ходинг. - Дайте мне хороший корабль с острыми  полозьями,  гладкий  лед
под его килем и крепкий ветер в корму и мне  будет  вполне  достаточно.  Я
оставляю небо тем, кто захочет по нему летать, и ничего  не  скажу  об  их
здравомыслии, которое в любом случае весьма сомнительно.
     После этих слов он  принялся  выкрикивать  распоряжения  относительно
швартовки. "Сландескри"  направился  ко  входу  в  гавань,  и  Этан  решил
оставить капитана в покое.
     Один за другим широкие паруса были убраны. Он спустился вниз, оторвал
Септембера от его долгого завтрака, сообщил Гуннару, дю Кане  и  некоторым
другим о том, что корабль собрался причаливать.
     Гуннар присоединился к нему, и они вместе направились к носу корабля.
     - Та-ходинг говорит, что раньше ничего подобного не видел, Гуннар,  -
сказал Этан, глядя поверх сломанного бушприта.
     - Я тоже, друг Этан. Думаю, что  мы  видим  нечто  необычное,  но  не
угрожающее. Хотя тот, кто построил все это, хорошо позаботился  о  защите.
Это сооружение кажется неприступным. Несомненно, странное место.
     Сама  гавань  была  естественной  лагуной   этого   острова.   Черные
выветренные скалы надвигались с обеих  сторон,  обнимая  замедлявшего  ход
"Сландескри".
     За исключением небольшого плато вправо  от  гавани,  вся  поверхность
острова состояла из нескольких отвесных острых пиков,  которые  вздымались
от самого льда на высоту четырех или пятисот метров.
     Низкорослая  растительность  боролась  за  жизнь   в   тени   утесов.
Вездесущие пика-пина была едва различима,  когда  они  входили  в  гавань.
Плато справа от них, похоже было возделано.
     Примерно в трехстах метрах над ними, в углублении между двумя  самыми
высокими базальтовыми пиками укромно расположились многоярусные  строения,
которые казались вырубленными в скалах.  Архитектура  была  гораздо  более
изысканной, чем Этану приходилось здесь видеть до сих пор.
     Башенки и зубчатые стены он знал по Уонному, но  эти  строения  могли
также  похвастаться  шпилями,  минаретами  и  даже  настоящими   куполами,
первыми, какие он видел на этой  планете.  Нечто,  похожее  на  длинные  и
удивительно просторные ряда пандусов и лестниц,  начиналось  от  основания
скалы и поднималось, множество раз  изгибаясь  и  поворачивая,  до  самого
нижнего из расположенных наверху строений.
     Единственный  док  выказывал  все  признаки   заботливого   ухода   и
поддержания его в готовности, хотя им и не часто пользовались. Около  него
не было ни одного корабля, но его ухоженность и возделанные поля указывали
на то, что остров был обитаем. В конце концов, у них было место,  где  они
могли остановиться и не  заботиться  об  использовании  неуклюжих  ледовых
якорей. В защищенной огромными утесами бухте не было и  намека  на  ветер.
Кругом царил полный штиль.
     К ним молча подошел Септембер и стал смотреть  вверх,  задрав  голову
так, что рисковал свернуть себе шею.
     - Тот кто возвел все  эти  головокружительные  каменные  дебри,  друг
Гуннар, потратил на это уйму времени. Без подъемных приспособлений,  да  в
этом климате, эта каменная громада - потрясающий образец фортификационного
искусства.  Подъем  к   наружной   двери   обещает   стать   занимательным
путешествием.
     - Мы разве пойдем туда сегодня?
     - Я бы не рискнул загадывать, - поспешно вставил Гуннар,  прежде  чем
гигант успел втянуть их в очередное  трудновыполнимое  предприятие.  -  Но
если вы опустите свой взгляд, то увидите, что наше  прибытие  не  осталось
незамеченным.
     От основания лестницы к  ним  направлялась  фигура.  Тран,  вероятнее
всего, - мужского рода, шел целеустремленно, но не торопился. Это означало
либо приветствие,  либо  предостережение.  Этан  с  интересом  разглядывал
туземца.
     Он был необычен во всех отношениях. Его борода была  длиннее,  чем  у
Гуннара и белее, чем у Балавера, но никаких других  признаков  преклонного
возраста у него не обнаруживалось.  Он  был  среднего  транского  роста  и
гораздо более худощав, чем большинство транов на борту корабля.
     Единственной  его  одеждой  была   длинная   белая   шкура,   которая
застегивалась на плечах на манер тоги. Это было совсем непохоже на обычное
транское одеяние. У трана не было никаких личных знаков отличия,  если  не
считать длинного посоха в правой лапе.
     Сначала Этан подумал, что посох деревянный, но, когда туземец подошел
ближе, он разглядел зеленый ноздреватый камень,  из  которого  был  сделан
посох. Удивительно,  что  тран  совершенно  их  не  боялся.  Это  еще  раз
доказывало  либо  четное  дружелюбие,  либо   присутствие   десяти   тысяч
копьеносцев, скрытых за скалами.
     Был выброшен спусковой трап. Гуннар, Этан и Септембер  высадились,  в
то время как матросы на палубе продолжали свою работу. Все с  любопытством
поглядывали на странно одетого хозяина, который приближался к кораблю.
     Этан подумал, что присутствие Та-ходинга  здесь  бы  не  помешало  на
случай   возникновения   языковых   трудностей.   Но,    как    оказалось,
лингвистические способности капитана не потребовались.
     - Я - Фахтиг, благородные сэры,  -  сказал  он.  -  А  это  монастырь
Эвонин-та-бан. Добро пожаловать.
     - Примите нашу благодарность, - ответил Гуннар. - Я -  рыцарь  Гуннар
Рыжебородый, а это, - он указал на двух  людей,  -  наши  гости  издалека,
благородные господа с другой земли: сэр Септембер и сэр Форчун. Мы  просим
позволения остаться в вашей защищенной гавани  на  несколько  дней,  чтобы
произвести необходимый ремонт. Если в вашей гавани существует пошлина,  мы
готовы заплатить...
     Собеседник сделал протестующий жест своим каменным посохом.
     - Здесь нет пошлины. Средства монастыря открыты для любого  мыслящего
существа. Мало кому было отказано здесь в гостеприимстве. Но это решаю  не
я, а Братство.
     - Я не знал, что у вас есть  религиозные  общины,  -  прошептал  Этан
Гуннару. Владелец посоха услыхал эти слова.
     - Я не знаю,  что  ты  считаешь  странным,  рыцарь.  Братство  -  это
сообщество свободных духом и умом,  уединившихся  здесь,  чтобы  сохранить
знание  и  историю  Вселенной  от  нападения  Тьмы.  Мы  -  ученые,  а  не
идолопоклонники.
     - Не удивлюсь, если Вильямс и Ээр-Меезах обнаружат, что мы наткнулись
на местное исследовательское общество.
     Комментарий Септембера был прямым и грубым:
     - Откровенно говоря, лично я не понимаю, каким образом они пару тысяч
лет назад смогли построить средства передвижения и вырастить пика-пину  на
этой ледяной болванке. Подобные сведения вы,  похоже,  и  найдете  в  этом
старом складе "знаний". Мне это неинтересно. Скрупулезные  чудаки!  -  Все
это,  разумеется,  он  произнес  на  английском.  -  Они  поклоняются   не
сверхъестественному существу, а чему-то еще. Религиозный фанатизм немногим
отличается от этого бесполезного накопления "знаний".
     -  Они  вовсе  не  кажутся  фанатиками,  -  ответил  Этан,  тоже   на
английском, в то время как Гуннар продолжал  обмениваться  любезностями  и
информацией с их хозяином.
     -  Может  быть,  это  просто  не  бросается  в  глаза...  -  промычал
Септембер.  Он  смотрел  вверх,  где  выветрившиеся  башни  и  шпили  были
вырублены в голом камне. - Но в любом случае, я бы хотел  заглянуть  в  их
жилище. Я восхищаюсь  всякой  мастерской  работой,  не  важно,  каково  ее
назначение.
     Септемберу не  потребовалось  переводить  свою  просьбу.  Фахтиг  сам
пригласил их пройти с ним в монастырь и встретиться с правлением Братства.
     -  Надеюсь,  они  сведут  разговоры  до  минимума,  -  недипломатично
проворчал Септембер на транском. - Я, по крайней мере, все еще тороплюсь.
     - Принятие решения должно занять очень немного  времени,  благородные
сэры, - ответил Фахтиг. - Ровно столько, сколько потребуется приору, чтобы
составить о вас собственное мнение. До тек пор вы  наши  гости.  Гавань  -
ваша.
     - Ну что ж, прекрасно! - гигант обернулся и сложил руки рупором.
     - Эй, дю Кане! Геллеспонт дю Кане!
     Худая фигура финансиста появилась у борта корабля.
     - Да, мистер Септембер!
     Тот снова переключился на земноанглийский.
     - Гуннар, Этан и я отправляемся с  этим  бородатым!  Похоже,  что  мы
набрели на кучку ученых отшельников!  Довольно  безобидных.  Нам  временно
разрешили пришвартоваться здесь и сделать необходимый ремонт. Но нам нужно
подняться наверх, чтобы убедить  их  верховного  поганца  в  том,  что  мы
благоразумны...  или  что-то  там  еще.  Скажите  Та-ходингу,   чтобы   он
поторапливался ремонтом и не спускал  глаз  с  монастыря...  так  они  его
называют. Если я спустя час помашу  оттуда  своей  курткой,  то  он  может
продолжать свою работу. Понятно?
     - Я редко истолковываю  неверно  доверенную  мне  информацию,  мистер
Септембер. Я передам капитану сообщение с  предельной  точностью.  А  что,
если в ближайший час вы не будете размахивать одеждой?
     - Тогда он должен будет поднять паруса и  убираться  отсюда  ко  всем
чертям! - пророкотал Септембер  и,  обернувшись  к  их  гиду,  перешел  на
транский.
     - Хорошо, друг Фахтиг, идем навестим ваше Братство.
     Этан был  вполне  уверен,  что  не  боится  высоты.  Ему  приходилось
потягивать коктейли на открытых балконах в отеле  на  девяностом  этаже  в
болотистых тропиках.
     Но тогда  его  окружали  комфортабельные  апартаменты  башни.  Совсем
другое ощущение вызывал подъем по крутым  ступеням,  вырубленным  в  почти
отвесной скале, стоящей над глубоким  обрывом.  Сперва  он  бессознательно
держался подальше от края, потом уже намеренно  стал  подниматься  по  той
части лестницы, которая примыкала к скале. Лестницы были вырублены с такой
же основательностью,  как  все  тут  было  сделано,  эта  безумная  работа
наверняка заняла больше  лет,  чем  мощно  только  представить.  Они  были
достаточно широки для того, чтобы несколько людей или транов прошли по ним
вместе в один ряд. Он не чувствовал  себя  сдавленным.  По  краю  лестницы
вился широкий и низкий каменный бортик. И все-таки взбираться было  трудно
- и не от физической нагрузки.
     Корабль, который теперь оказался прямо под ними, и гавань  на  глазах
становились все меньше и меньше.
     Пройдя около половины пути, он начал задыхаться.  Септембер  все  еще
выглядел вполне свежим, но Гуннар уже скрежетал зубами от боли, пронзавшей
его бедра  и  икры.  Траны  не  были  приспособлены  для  продолжительного
подъема. Фахтиг, очевидно, давно приучил себя к этой боли.
     У простой и торжественной арки, обрамлявшей вход в монастырь, никакой
стражи не было. Фахтиг провел их через  деревянную,  ничем  не  украшенную
дверь.
     Этан бросил последний взгляд вниз с  лестницы.  Они  были  на  высоте
около пятисот метров  над  гаванью.  Корабль  выглядел  детской  игрушкой,
помещенной на подставку из отполированного кристалла.
     Он вошел в дверь и очутился в темном, похожем  на  склеп,  помещении.
Вдоль стены горели лампы, несмотря на то, что снаружи был ясный день.
     - Здесь как-то мрачно, друзья мои, - сказал Септембер, пока  они  шли
через помещение.
     - Мы сейчас находимся на нижнем уровне монастыря, -  объяснил  Фахтиг
тоном гида.  -  Когда  мы  поднимемся  выше,  станет  светлее.  Здесь  нет
необходимости в окнах, и конструкцией здания они тоже не предусмотрены.
     Фахтиг оказался прав. Вскоре они уже  шли  через  просторные,  хорошо
освещенные  комнаты.  Иногда  им  навстречу  попадались  члены   Братства.
Некоторые из них были старше, некоторые моложе  их  гида.  А  кое-кто  был
совсем еще юным. Юнцы  реагировали  на  присутствие  людей  гораздо  более
эмоционально, чем  Фахтиг.  Они  оборачивались,  останавливались  и  долго
глядели вслед людям.
     - Почему здесь нет ни  одной  ледяной  дорожки?  -  сказал  Септембер
Гуннару. - На лестнице.
     - Я этому не удивлен, друг Сква. Умение транов  скользить  на  шивах,
тоже имеет предел. Переменчивый ветер и крутые повороты сделают  спуск  по
ледяной дорожке опасным испытанием даже для наиболее искусного трана.
     - Я так и думал. Но, может быть, здесь  есть  и  другие  причины,  по
которым они не делают ледяных путей. Эстетические или нравственные.
     - Это возможно, - согласился рыцарь.  -  Возможно,  у  них  считается
уважаемой добродетелью передвигаться только пешком.
     Пройдя еще немного,  Фахтиг  приказал  подождать  за  обитой  железом
дверью. Сам он скрылся внутри и появился снова несколько мгновений спустя.
     - Приор примет вас сейчас.
     Они последовали за ним. Этан не знал, чего ожидать - может быть  еще,
одного тронного зала, как у Курдаг-Влаты. Комната, в  которую  они  вошли,
была хорошо обставлена  -  совсем  не  в  спартанском  духе.  Один  только
широкий, украшенный богатой резьбой, полированный стол говорил о  вкусе  и
достатке. Несколько кресел стояло вокруг него.
     Они находились явно на  одном  из  верхних  уровней  монастыря.  Свет
врывался в комнату через окна, расположенные на восточной и южной  стенах.
Большая  часть  освещения  была  здесь  естественной,  что  было  довольно
необычно для Тран-ки-ки.
     Однако наиболее поразительными были стены. От пола  до  потолка  все,
они за исключением той, где  находилась  входная  дверь,  были  заставлены
полками, на которых ровными рядами стояли книги.
     В Уонноме Этан встречал  грубую,  сделанную  из  пика-пинового  сырья
бумагу,  но  очень  редко.  Софолдцы,  кажется,  предпочитали  для  письма
пергамент, потому что волокнистая бумага для этого плохо годилась.
     Братство, по-видимому, решило проблему улучшения качества бумаги, так
как книги, раскрытые на столе, были написаны не на пергаменте.
     - Надо еще хорошенько подумать, прежде чем  приводить  сюда  Вильямса
или Ээр-Меезаха. Мы потом не сможем их  отсюда  вытащить,  -  шепнул  Этан
Септемберу.
     - Ха! - Септембер быстро окинул  взглядом  полки.  -  Интересно,  они
только собирают их или иногда дают себе труд прочитать что-нибудь отсюда.
     Приор оказался  старым  траном  миролюбивой  наружности.  Его  борода
гораздо длиннее, чем у Гуннара.  Его  грива  была  белоснежной,  а  манеры
спокойными  и  приятными.  Если  его  и  шокировало  появление   Этана   и
Септембера, то он был слишком учтив, чтобы показать это.
     У него тоже имелся посох, который был прислонен к креслу.
     -  Прошу  прощения,  что  не  встаю,   дабы   поприветствовать   вас,
благородные сэры. Мне нездоровится сегодня.
     - Мы опечалены, услышав это, и желаем вашей  светлости  выздоровления
такого же скорого, как северный ветер, - мягко сказал Гуннар.
     Старик слегка улыбнулся.
     - Фахтиг рассказал мне о вашем чудесном корабле  и  о  вашей  просьбе
остаться с нами на несколько дней. И о том, что вы спешите.
     - Очень спешим, - вставил Септембер. -  А  как  насчет  этого  общего
голосования или что там еще...
     Приор прервал его.
     - Мне нет необходимости советоваться с братством по  такому  простому
вопросу. Вы можете оставаться здесь столько,  сколько  вам  будет  угодно.
Наша пища  в  Эвонин-та-бан  проста,  но  питательна.  Окажите  нам  честь
поужинать с нами и располагайте нашим гостеприимством на ночь.
     Гуннар кивнул прежде,  чем  кто-либо  из  людей  успел  открыть  рот.
Казалось, рыцарь предвидел, что пища окажется съедобной.
     - Отдыхайте теперь, благородные сэры, и дайте отдохнуть мне.  Сегодня
вечером мы еще поговорим о ваших планах, нуждах и путешествии.
     Они вышли.
     - Спасибо, Фахтиг, - искренне сказал Этан, - за то, что ускорили  для
нас решение этого дела.
     - Я с радостью принимаю вашу благодарность, но она  не  относится  ко
мне, благородный сэр. Я ничего не "ускорял". Я просто повторил приору  то,
что  вы  мне  рассказали.  Он  принял  решение  в   вашу   пользу   вполне
самостоятельно.
     - Вы уже разрешили нам оставаться здесь в течение сегодняшнего дня, -
сказал Септембер. - А что,  если  бы  он,  не  принимая  во  внимание  это
решение, приказал бы нам немедленно уезжать отсюда?
     Фахтиг выглядел изумленным.
     - Но он бы никогда так не поступил! Даже приор  не  станет  отвергать
решение,  достигнутое  ранее   одним   из   братьев.   Мы   живем   здесь,
руководствуясь разумом и благожелательностью к остальному миру. Эта вера в
рациональность друг друга есть неотъемлемая часть нашего Братства.
     - Да, конечно. Но если  предположить,  что  он...  был  бы  резко  не
согласен с вашей оценкой ситуации.
     - Но почему? - Фахтиг старался  справиться  с  необычной  постановкой
вопроса. - Тогда лучшим было бы для меня перепроверить  свои  впечатления,
найти в чем ошибочность их...
     - У приора замечательная библиотека, - вставил  Этан,  чтобы  сменить
тему разговора.
     - О, это была вовсе не библиотека приора, -  Фахтига  рассмешили  эти
слова. - Это была всего лишь комната, в которой он занимается  сегодня.  В
монастыре есть огромное количество подобных комнат. И  все  они  заполнены
историческими, учебными  и  научными  документами,  собранными  в  течение
нескольких тысяч лет.
     - Понимаю, - пробормотал Этан. - Видите ли, с нами путешествуют  двое
мудрецов, по духу, кажется, близкие вашему Братству. Один из них -  вашего
племени, другой моего.
     - В таком случае, они желанные гости здесь, - сказал Фахтиг.
     - Мне  хотелось  бы  знать,  можно  ли  им  будет  побывать  в  ваших
библиотеках? Для них это будет счастьем.
     - Гости редко выражают желание получить часть наших  знаний.  У  тех,
кто останавливается здесь, более приземленные интересы -  это  торговцы  и
купцы, прибывшие, чтобы обменять свой товар.
     - Я вас прекрасно понимаю, - кивнул Этан.
     - Но, - продолжил Фахтиг более бодрым тоном, - если ваши  спутники  -
настоящие ученые, то  я  уверен,  что  Братство  позволит  им  насладиться
скопленным здесь богатством. Да, полагаю, так и будет!
     -  Спасибо  вам,  Фахтиг.  Я  сверен,  что  их  благодарность   будет
безграничной.
     -  Если  знание  распространится  дальше,   -   сказал   ученый   гид
торжественно, это и будет благодарностью за сохранение  его  от  вторжения
Тьмы!
     - О, несомненно, - согласился Этан.
     Фахтиг проводил их вниз и сказал, что будет ждать их здесь  снова  за
час до того, как солнце исчезнет за горами.
     Гуннар подтвердил,  что  они  принимают  приглашение  приора,  и  они
отправились назад на корабль.
     Тревожное лицо Та-ходинга выражало столько вопросов, что  не  хватило
бы тысячи слов, чтобы их все сформулировать.
     - Все прекрасно, капитан, сразу успокоил  его  Септембер.  -  В  этом
месте обосновалось сборище книжных червей. Во всем пантеоне премудрости не
видать ни одного копья или лука.  Нам  дано  разрешение  использовать  эту
гавань так долго, сколько нам понадобится. Они  не  причинят  нам  никаких
неприятностей... Да, еще одна вещь, - он сделал паузу. - Мы приглашены  на
ужин.
     Та-ходинг многозначительно поднял глаза.
     - Туда наверх?
     - Конечно. Не понесут же они его нам сюда.
     - Тогда, - сказал  капитан,  вам  придется  передать  нашим  хозяевам
извинения за мое отсутствие. Я вынужден отказаться  от  приглашения...  до
тек пор, пока вы не вернетесь к нам с еще одним небесным  кораблем.  Прошу
прощения.
     Он отошел и принялся отчитывать матроса, который неправильно  завязал
узел.
     Их сообщение вызвало разнообразную реакцию у  остальных.  Балавер,  в
частности,  нашел  их  уединенных  хозяев  слишком  вежливыми,  чтобы   им
доверять. Но Гуннар напомнил ему, что  все  маленькие  фермы  и  охотничьи
поселения, которые они проезжали, были не вооружены и также открыты.  Явно
эту область не посещает Орда.
     - Монастырь также предлагает нам свои услуги на ночь, - добавил он.
     Этан  заявил,  что  он  лично  рад  появившемуся  шансу  поспать  для
разнообразия в нормальной постели.
     Геллеспонт дю Кане выразил безразличие, но  Колетта  была  тоже  рада
этому предложению, как и Этан. Даже если для этого придется  подняться  на
пятьсот метров.
     Как и  предполагал  Этан,  когда  два  мудреца  получили  сведения  о
библиотеках, их ничто не могло удержать. Они даже настаивали на том, чтобы
пойти туда немедленно, своим ходом.
     Гуннар мягко возразил, что приход  раньше  назначенного  срока  может
быть расценен как нарушение местного этикета. Но Этан и Септембер  были  с
ним не согласны, ссылаясь на удивительное дружелюбие и  открытое  обещание
помощи приором и Фахтигом. Не дожидаясь официального решения, Ээр-Меезах и
Вильямс исчезли в ближайшем люке.
     - Не скоро мы увидим этик двоих, - сердито сказал Буджир.
     Этан был  удивлен.  Редко  кто-либо  из  оруженосцев  делал  подобные
замечания.
     - Почему ты так говоришь, Буджир?
     - Я их не понимаю, - ответил тот. - От их постоянной болтовни у  меня
болит голова.
     - Не принимай это близко к сердцу, Буджир, - весело сказал Септембер,
похлопав огромного трана по спине. - Иногда я чувствую,  что  полностью  с
тобой согласен. Высокая кружка "ридли" и веселая красотка  могли  бы  тебе
помочь, а?
     Оруженосец усмехнулся и сощурившись уставился куда-то вдаль.
     Этан, наблюдая эту сцену, пробормотал:
     - Общение, да... это замечательно.
     Затем он направился в свою каюту,  чтобы  приготовиться  к  вечернему
визиту.
     Ремонтные  работы  продолжались  постоянно,  но  в  спокойном  ритме.
Торопить матросов не было смысла.  На  этот  раз  они  могли  как  следует
отремонтировать  фок-мачту.  Временный  ремонт  левого   носового   полоза
выдержал все испытания, и теперь Та-ходинг  воспользовался  случаем  чтобы
закрепить его основательно.
     Эта работа будет закончена к тому времени,  как  стемнеет.  Сломанные
перекладины, фок-мачта и бушприт могут быть починены завтра.  На  открытом
льду при среднем ветре эта же работа заняла бы по меньшей мере  неделю.  В
защищающей тени высоких утесов они могут закончить весь ремонт за два дня.
     Люди  были  не  единственными,  кто  мечтал  выспаться  в  мягкой   и
устойчивой кровати. Большинство членов команды  присоединились  бы  к  ним
тоже, но Гуннар напомнил слова приора о "простой,  но  питательной  пище".
Несмотря на готовность старого ученого поделиться со  всеми,  желающих  не
оказалось.
     Таким образом, группа ночных визитеров состояла из нескольких  людей,
Гуннара, двух его оруженосцев и Эльфы.  Двое  мудрецов  уже  находились  в
пути. Генерал  Балавер,  все  еще  страдавший  от  своей  раны,  предпочел
остаться на борту.
     Фахтиг ждал их у основания скалы. Он был  одет  все  в  те  же  белые
одежды, а в руке держал лампу  на  тот,  как  он  выразился  случай,  если
"кто-нибудь из вас найдет подъем слишком утомительным и захочет спуститься
вниз со светом".
     Подъем, как оказалось, сумели одолеть все.  Колетта  боялась  бездны,
что не требовало доказательств. Этан не испытывал стыда, держась вместе  с
ней поближе к скале.
     Ко  всеобщему  беспокойству,  Эльфа  настаивала  на   подъеме   вдоль
каменного бортика, то и дело перегибаясь через него, что-то разглядывая  в
глубине, под ними.
     Однажды, чтобы пошутить, Эльфа даже взобралась  на  сам  бортик.  Она
пошла по узкому каменному  заграждению,  каждую  минуту  рискуя  сорваться
вниз. Этан не мог это вынести. Но продолжалось  это  недолго,  потому  что
Гуннар пригрозил связать ее по рукам и ногам и весь остаток пути тащить на
себе.
     Она недовольно заворчала, но сошла с  бортика  вниз  -  ко  всеобщему
облегчению.
     Наконец они добрались до входа и прошли  через  первый  темный  холл.
Фахтиг вел их не тем путем, которым они шли в первый  раз.  Они  попали  в
длинную, удобную на вид комнату. Аккуратно застеленные кровати стояли  там
вдоль двух стен.
     - Это на сегодняшнюю ночь, - объяснил Фахтиг.
     Камина в комнате не было. Вместо него в центре пола было  углубление,
заполненное дровами и ветками. Над углублением нависал широкий  деревянный
дымоуловитель со вставленной в него медной трубкой, уходившей в потолок.
     В некоторых вещах эти отшельники были впереди шумного торгового порта
Уоннома. Они разработали примитивную модель  центрального  отопления.  Оно
было более эффективным, чем камин, потому что давало возможность с помощью
дымохода донести тепло до каждого уголка  в  комнате.  Несколько  окон  на
восточной стене впустят утром солнечный  свет.  А  пока  лампы  горели  по
стенам. Когда закроется единственная дверь, в  этой  комнате  будет  очень
уютно.
     - Симпатичная спальня, - заметил Септембер. - Так живут ваши друзья?
     - О, нет, -  ответил  Фахтиг,  -  каждый  член  Братства  имеет  свою
отдельную маленькую комнату. Это комната для занятий.
     - С кроватями?
     - В знак дружбы некоторые из наших Братьев отдали вам свои кровати на
эту ночь. Они переспят на тюфяках. Это полезно  для  тела  и  ума.  А  эту
комнату обычно заполняют столы и стулья. И они снова вернутся сюда,  когда
вы уйдете.
     - Это очень любезно с вашей стороны, - сказал Этан.  -  Мы  сожалеем,
что причиняем вас столько неудобств.
     - Гостеприимство не является неудобством, - ответил  их  невозмутимый
гид. - Сюда, пожалуйста.
     Они продолжили свой путь через холл, поднялись еще на  один  уровень,
где Фахтиг указал им на большую комнату. Теперь, они,  вероятно,  были  на
самом высоком месте в монастырских постройках. Вечерний  свет  вливался  в
комнату через огромное верхнее окно, занимавшее большую часть потолка.
     Этан  гадал,  было  ли  это  красивое   окно,   смотрящее   в   небо,
спроектировано  самими  учеными  или  же  подобные  вещи  уже  делались  в
незапамятные времена в Уонноме? Догадаться было трудно, а  если  спросить,
то это могло показаться плохим тоном.
     Стол был длинный и простой. Такова же была и сама трапеза, за которой
присутствовали остальные члены Братства. Приор сидел с несколькими другими
пожилыми транами во главе стола. Вильямс и  Ээр-Меезах  тоже  были  здесь.
Маленькие ученики повскакивали со своих мест, когда вошли  гости.  Вильямс
подошел к Этану.
     - Мой дорогой друг, я не могу выразить, просто не могу выразить,  что
за сокровищница это место! Мы с Малмевином брали одну книгу  за  другой  и
нашему потрясению не было предела. Некоторым книгам здесь несколько  тысяч
лет... по крайней  мере,  Малмевин  мне  так  сказал.  Многое  я  не  могу
перевести.  Книги  сами  по  себе  удивительны.  Но   количество   чистой,
датированной информации... сотням специалистов потребуются годы и  хороший
компьютер только для того, чтобы задокументировать и составить каталоги из
материалов, которыми владеет Братство.
     - Я не  хочу  охлаждать  ваш  энтузиазм,  -  ответил  Этан,  глядя  с
аппетитом на овощи, поставленные перед ним, - но мы пробудем здесь  только
еще один день. Ремонт продлится до  послезавтра,  и  мы  сможем  вернуться
назад, к цивилизации. Вы еще помните о ней?
     - Да, но без особой нежности, Этан. Вы правы.  Вы  просто  не  можете
себе  представить,  какие  открытия...  Вот,  например,  когда-то  средняя
температура   в   этом   мире   достигала   пятидесяти   градусов   тепла,
представляете? Лед был только  на  полюсах.  По  какой-то  причине  климат
внезапно изменился. Моря замерзли, а большинство  земель  погрузилось  под
воду. Выражаясь геологическим языком, это было вчера.
     - Очень интересно, - согласился Этан несколько  вяло,  поскольку  его
внимание было поглощено блюдами, расставленными на столе.
     - А кроме того... - Вильямс прервал себя, его тон изменился. - Но  вы
не слушаете. Неужели и вас интересуют только самые простые радости  жизни:
еда, вино, женщины?
     - Да вы меня заинтриговали, Вильямс. Но я страшно голоден после  всех
восхождений. Мы еще вернемся к этому разговору, ладно?
     И он погрузился в созерцание тарелки с дымящимся  мясом,  появившимся
перед ним чудесным образом.
     Вильямс рассеянно кивнул и пошел к своему месту. Вскоре он  забыл  об
этом разговоре, погрузившись в дебаты с Ээр-Меезахом. Им больше  никто  не
был нужен.
     Однако они замолчали, когда поднялся приор и жестом старой  когтистой
лапы призвал к тишине. Этан не ожидал молитвы перед  принятием  пищи.  То,
что он услышал, было примерно то же самое, хотя и не молитва.
     - Мы насыщаемся плодами изобретательности и размышления, - сказал  он
торжественно. - Здравый  смысл  руководит  вами.  Так  пусть  же  Братство
никогда не изменит своей цели, и пусть его сила не  убудет,  чтобы  всегда
противостоять опустошению чинимому Тьмой.
     Не хватало только "аминь". Братья - не слуги, но те же члены  общины,
дежурные этим вечером - принялись разносить  по  кругу  тарелки  с  мясом,
овощами и другой едой.
     Этан попробовал  несколько  блюд  и  нашел  их  пресными,  но  вполне
пригодными.
     Гуннар  я  оба  оруженосца  заметно   нервничали   от   необходимости
придерживаться вежливых манер, царивших за столом. Они  не  привыкли  есть
сдержанно. Но здесь правило "кто успел первым, тот получил  лучшее"  -  не
работало. И гостям приходилось чинно ждать, когда их обнесут блюдами,  так
же, как и остальных.
     Некоторое время все были поглощены едой.  Члены  Братства,  казалось,
против этого не возражали.
     Но вскоре голод был утолен и  уступил  место  взаимному  любопытству.
Посыпались вопросы.
     Гуннар,  который  хорошо  владел  местным   диалектом,   пересказывал
хозяевам, как они сражались с Ордой, как построили большой ледовый корабль
и как затем использовали стадо ставанцеров, чтобы уничтожить остатки Орды.
     Когда дело дошло до появления людей, Этан подумал, что  некоторые  из
Братьев стали выказывать нечто большее, чем  случайное  любопытство.  Один
ученый брат был просто очарован  историей  их  первой  посадки  и  первого
общения с подчиненными Гуннара.
     Септембер временами вмешивался  со  своими  грубоватыми,  но  точными
замечаниями. Дю Кане продолжали есть и слушать молча.  Мудрецы  с  головой
ушли в свой собственный мир, явно общий для трана и человека.
     - Удивительное сообщение, -  сказал  наконец  приор,  -  его  следует
записать... даже несмотря  на  то,  что  некоторые  факты  нам  приходится
принимать на веру. Ну что ж, мы верим что у вас нет времени.
     - Да, я боюсь, что нет, -  сказал  Септембер  отнюдь  не  сокрушенным
тоном. - Мы двинемся в путь, как только ремонт судна будет закончен.
     - Как жаль, - добавил приор, потягивая  легкую  настойку  из  большой
глиняной кружки. - Это хороший сюжет для поэмы, не так ли, брат Ходжей?
     - Несомненно, - кивнул Ходжей. - Жалкое бытие мимолетно. Вы  уверены,
что не можете остаться?
     - Мне жаль, но мы действительно не можем. К тому  же,  мы  не  должны
упускать хорошей погоды.
     Приор отрезал ножом кусок чего-то, напоминающего пудинг.
     - Как далеко вам еще путешествовать?
     - Пятьдесят или шестьдесят сатчей, - сказал  Гуннар.  И  добавил  для
поддержания   разговора:    -    Сперва    мы    должны    добраться    до
Места-Где-Горит-Кровь-Земли.
     Что-то грохнулось об пол.
     - Я... простите мне мою неловкость, -  сказал  один  из  братьев.  Он
отодвинул свой стул  и  опустился  на  колени,  собирая  осколки  разбитой
кружки.
     - Ну, ничего, ведь развитие  брата  Подрена  направлено  на  познание
отвлеченных предметов, - слегка усмехнулся приор.
     Остальные  братья  издали  транский  эквивалент   смеха.   Но   Этану
почудилась какая-то натяжка.
     Приор продолжал как ни в чем не бывало.
     - Не удивляйтесь реакции брата  Подрена.  Не  многие  путешествуют  в
Место-Где-Горит-Кровь-Земли.
     - А почему бы и нет? - спросил Септембер удивленно. Этан  понял,  что
не был единственным, кто заметил реакцию ученых братьев.
     Приор развел руками.
     - Предрассудок. Простой народ  рассказывает  странные  вещи  об  этой
огромной дымящейся горе.
     - Так значит это все-таки вулкан, - пробормотал про себя Этан.
     Они уже сами пришли к этому выводу, но дополнительное  доказательство
его не обрадовало.
     - Не могли бы вы уточнить, господин приор? - настаивал Септембер.
     - Конечно. Те, кто проходил от того места поблизости, говорят что там
происходит какое-то воздействие  на  их  сознание.  Некоторые  сообщают  о
странных миражах, а другие в то же время не видят ничего и с  ними  ничего
не происходит. Некоторых, как они говорят,  влечет  к  горе  так  же,  как
голодного притягивает пища. А их спутники в это же время ничего  подобного
не ощущают. Там мало что растет, и вряд  ли  кто-нибудь  станет  там  жить
постоянно.
     - Их удерживает только лишь предрассудок? - спросил Этан.
     - Да, и еще то, что гора очень часто выбрасывает наружу расплавленную
землю и удушливую черную пыль.
     - О-о.
     - Но сами вы там были?
     Старик кивнул.
     - Я был рядом. Но я не спускался на землю.
     - Из-за предрассудков? - Септембер разыгрывал из себя олуха.
     - Нет, потому что тогда она выбрасывала  расплавленные  камни  и  жар
стоял невыносимый. Опасность была реальной, а не воображаемой. Мой дух был
в порядке, а вот телу угрожала опасность... Так что корабль, на котором  я
находился, не мог подойти ближе. Надеюсь, что вам повезет больше.
     - Мы тоже на это надеемся, - ответил Септембер.
     - А теперь расскажите мне еще  раз  о  ваших  замечательных  небесных
кораблях и об их непостижимых механизмах. Я не понял  с  первого  раза  и,
вероятно, не пойму и на этот раз, но попытка это сделать всегда похвальна.
     Ужин завершился приятным ликером. Беседа продолжалась еще около часа.
Затем Колетта стала широко зевать, и Буджир признался, что ему нужно  рано
вставать на  следующее  утро,  чтобы  пронаблюдать  за  установкой  нового
бушприта. Приор объявил собрание закрытым.
     Людей и транов проводили назад в их общую спальню. Этан шел  рядом  с
Септембером.
     - Что ты думаешь о наших хозяевах? - спросил великан.
     - А? Я думаю, что они в  порядке.  Быть  может,  немного  суховаты  и
замкнуты, но в общем в порядке. Только на секунду, когда Гуннар  упомянул,
куда мы направляемся, и этот, как его там, уронил свою кружку...
     - Подрен...
     - Да, Подрен. Я подумал, что появилось что-то очень не дружелюбное  в
его лице. Но он это быстро скрыл, и я к тому  же  не  такой  уж  психолог,
чтобы разгадывать, что кроется за мимикой транов.  С  другой  стороны,  на
приора это не произвело впечатление.
     -  Да,  пожалуй...  ведь  то,  что  мы  собираемся   в   это   место,
воспринимается, как поход в край духов, чертей и всякой нечисти,  дружище.
Но  галлюцинации  можно  объяснить  выбросами  газов,  воздействующих   на
психику.
     - Я тоже так думаю. Во всяком случае, у нас есть шанс выяснить это  в
скором времени.
     Они достигли комнаты. Из очага в полу раздавался треск и подпрыгивали
искры. Тепло достигало каждого уголка комнаты. Похоже, огонь горел здесь в
течение всего ужина, на дне очага собрался толстый слой золы.
     Этан пожелал всем спокойной ночи. Кровати не были ничем отделены друг
от друга, но это никого  не  смутило,  так  как  раздеваться  на  все  еще
холодном воздухе никто не собирался.
     Этан забрался в постель. Гуннар и Септембер потушили лампы,  горевшие
на стенах. Этан бы им помог, но лампы висели ив высоте, удобной для трана,
а это было для него высоковато.
     На кроватях было  меньше  мехов  и  одеял,  чем  он  привык  на  себя
натягивать. Их хозяевам,  конечно,  было  невдомек,  что  лишенные  шерсти
путники были гораздо чувствительнее к холоду, чем Гуннар,  оруженосцы  или
Эльфа. К тому же это не был замок Уоннома, где  к  ним  относились  как  к
знатным гостям.
     Гуннар и оруженосцы заняли кровати, наиболее удаленные от огня. Эльфа
настояла на  том  же.  Как  и  старый  Ээр-Меезах.  С  Этаном  проблем  не
возникало. Он не собирался разыгрывать из себя стоика.
     Устроившись у затухающего огня, он быстро погрузился в  глубокий  сон
без сновидений.


     Он проснулся, как ему показалось, минутой позже, но это было не  так.
Его разбудил дикий шум в комнате. Огонь погас. Звезды  на  ночном  небе  и
тлеющие угли давали достаточно света, чтобы увидеть происходящее.
     Комната была  полна  борющимися,  ругающимися,  мечущимися  фигурами.
Ярость  и  досаду  выражали  их  крики.  Он  различил  голоса  Гуннара   и
Септембера.
     Половина  комнаты,  ближайшая  к  двери,  была  заполнена   белесыми,
бородатыми силуэтами. Пара мускулистых  лап  схватила  его  и  потащила  с
кровати. Тяжело дыша он принялся отбиваться и повалился на колени.
     Он рванулся назад. Его  вес  оказался  больше,  чем  предполагал  его
противник, и это, видимо, испугало его. Объятия лап неожиданно ослабли,  а
их обладатель потерял равновесие.
     Что-то ударило его в правое плечо, он наугад двинул  рукой  и  ощутил
бородатое лицо под своим кулаком.
     Все еще отчаянно стараясь прогнать сонливость, он крепко столкнулся с
огромной фигурой.
     - Это я, дружище, это я! - Септембер сунул  в  руки  Этану  полено  и
обернулся, замахнувшись на неясный силуэт.
     Народу в  комнате  становилось  все  больше.  Братья  тоже  сражались
дубинками, но, кажется, заботились о том, чтобы никого не убить. Очевидно,
не из человеколюбивых побуждений.
     Но благодаря этому, нападавшим было несколько сложнее, потому  что  у
их противников не было такой сверхзадачи. В создавшейся давке стало трудно
размахивать дубинкой.
     - Сюда! - раздался крик из дальнего конца комнаты. Этан  обернулся  и
узнал  Буджира,  перелезавшего  через  подоконник  восточного  окна.  Этан
парировал еще один удар, нанес  ответный  и  услышал  звук  рухнувшего  на
деревянный пол тела.
     Тогда он побежал к окну. Гуннар подсадил его. Мощные руки  оруженосца
подхватили его подмышки, и в следующую  секунду  он  уже  стоял  с  другой
стороны окна под ясными звездами, на холодной крыше.
     К счастью, ветер был не сильный. Темные монолитные формы  возвышались
на западе: шпили и колокольни монастыря. Эльфа и Сваксус уже были здесь. В
следующую минуту он помог вылезти Ээр-Меезаху.
     Этан уперся в стену под окном, и  старый  мудрец  спустился  вниз  по
нему, как по лестнице.  Его  дыхание  было  тяжело,  а  глаза  блестели  в
темноте.
     Звуки   схватки,   доносившиеся   снизу,   казались   отдаленными   и
нереальными. Вскоре в окно друг за другом выпрыгнули Гуннар и Септембер. У
последнего на левой ноге повис один из  Братьев,  и  потребовались  усилия
обоих, чтобы стряхнуть настойчивого ученого вниз. Этан все еще был слишком
ошеломлен, чтобы задавать вопросы. Он оглянулся вокруг и заметил,  что  их
компания собралась еще далеко не полностью.
     - Эй, а где... где же остальные? Миликен и...
     - Наши миролюбивые хозяева схватили их, - прорычал в ответ Септембер.
- И я не думаю, что они сделали это с целью  вовлечь  его  в  какую-нибудь
научную дискуссию. Они бы схватили нас всех, если бы  Гуннар  не  поднялся
подбросить дров в треклятый огонь. Таким образом, он был на  ногах,  когда
они подло к нам подкрались.
     - Но я не могу этого понять, - пробормотал  рыцарь,  он  был  так  же
ошеломлен, как Этан. - Для этого не  было  никаких  причин.  Они  казались
такими милыми и...
     -  Шизофреничными,  -  закончил  Септембер.  -  Давайте  обсудим  это
попозже.
     Он присел и заглянул в комнату.
     - Они ушли. И я чувствую, что скоро они будут здесь. Ведь  они  знают
монастырь получше, чем мы. Нам известен  только  один  путь  вниз  с  этой
каменной кучи. И хотя наши ученые друзья не  слишком  искушены  в  военной
науке... учитывая спектакль, устроенный  в  комнате...  все  же  рано  или
поздно наиболее светлые головы  догадаются,  что  перекрыв  лестницу,  они
запрут нас здесь, как в ловушке.
     Затем последовал похожий на  сон  бег,  перелезания  через  парапеты,
стремительные броски с одной крыши на другую. Гуннар и Септембер взяли  на
себя роль проводников. Все должны были двигаться быстро и осторожно.  Один
неверный шаг в незнакомом месте мог привести к падению в пропасть.
     Казалось, века прошли с тех пор, как Гуннар и  Септембер  отправились
разведать обстановку у лестницы. Наконец они вернулись,  знаками  призывая
хранить молчание.
     - Мы находимся прямо над воротами,  -  прошептал  Септембер.  -  Один
единственный брат стоит на часах, и он, кажется, ни о чем не предупрежден.
     Этан посмотрел мимо Септембера, не находя Гуннара.
     Минуту спустя снизу раздался короткий, резкий свист. Они подбежали  к
краю здания. Септембер без промедления ухватился  за  парапет  и  спрыгнул
вниз. Этан, не желая медлить, повторил его действия.
     Приземлился он удачно, великан и Гуннар поймали его. Затем  спустился
Сваксус и немедленно занял позицию у закрытой двери. Фонари горели с обоих
сторон входа.
     Легкий ветерок с жалобным плачем перелетел через пики  и  срывался  в
черную пропасть.
     Старый  Ээр-Меезах  был  осторожно  препровожден  к  лестнице.  Затем
спрыгнула Эльфа. Буджир на секунду повис на  краю  стены,  затем  они  все
оказались в сборе.
     Гуннар задержался на мгновение. Он подобрал зеленый  посох  лежавшего
без чувств брата и снял с него его белую робу. Затем он осторожно снял  со
стены один фонарь.
     Взяв его в одну лапу, он отвернул крышку, и плеснул горящим маслом на
деревянную поверхность двери. Одно мгновение пламя заколебалось неровно, а
затем взметнулось ярко.
     - Это должно  занять  на  некоторое  время  их  рациональные  умы,  -
пробормотал он усмехаясь.
     Они побежали так быстро, как позволяла темнота,  царившая  вокруг.  С
Ээр-Меезахом тоже  приходилось  считаться.  До  сих  пор  мудрец  держался
хорошо, но могло наступить время, когда тело, несмотря на силу духа, могло
перестать его слушаться.
     На хорошей скорости они устремились вниз по лестнице. Этан  осторожно
поглядывал через край. Бесконечная ледяная поверхность призрачно  блестела
в звездном свете.
     Последний раз оглянувшись назад, они заметили яркое зарево от все еще
пылавшей двери.
     Этан заметно запыхался,  достигнув  последней  ступеньки.  Ээр-Меезах
едва не падал. Они перенесли мудреца в укрытие за большой валун.
     Буджир побежал к кораблю. Вернувшись, он задыхаясь, рассказал, что на
борту "Сландескри" ходит слишком много транов, и у всех  -  белые  бороды,
длинные робы и зеленые посохи. Все маленькое собрание  выругалось  в  один
голос. На разных языках, но с одинаковым чувством.
     - Они не так наивны, как я думал, - пробормотал Септембер. - Не видел
ли ты кого-нибудь из наших людей там, Буджир?
     - Ни одного члена команды. Они все должно быть схвачены и  сидят  под
палубой.
     - Это, видимо не было для ник очень трудно, - пробормотал великан.
     - Один часовой, и тот ничего не подозревал.
     - Но они же не могли одолеть всю команду, - недоверчиво сказал  Этан.
- Во всяком случае, не с дубинками же.
     - Ха! Я даже сомневаюсь, что им пришлось пускать их в код.  Ну  разве
что  против  часового.  Они  потихоньку  закрыли  все   люки,   и   теперь
посматривают, как бы кто не вылез откуда-нибудь. Балавер и остальные  еще,
возможно, вообще ни о чем не догадываются. Сколько ты видел, Буджир?
     - Восемь... может, девять. Но там, должно быть, больше, я  просто  не
всех видел.
     - Вряд ли. Не думаю, что они настолько  сообразительны.  -  Септембер
впал в задумчивость. - Та-ходинг и остальные не ждали их, а  они  не  ждут
нас.


     Дурнад был первым, кто заметил  маленькую  группу,  приближавшуюся  к
доку. Все шестеро неверных шли впереди  с  опущенными  головами  и  руками
связанными за спиной. Один из братьев следовал за ними сзади.
     - Подойди-ка сюда, брат Тайдин.
     Другая фигура в белой робе присоединилась к Дурнаду у трапа.
     - Что, Дурнад... о! - этот тоже заметил приближавшуюся  процессию.  -
Что это значит?
     - Привет тебе, Брат! - прокричал Дурнад. - Что случилось в  Доме?  Мы
видели большой свет.
     Ответ брата был тихий, но вразумительный.
     - Все идет неплохо. Этих надо подержать на борту корабля до завтра.
     - Это странно, брат, - сказал Тайдин, явно озадаченный. Группа взошла
по трапу. - Я слышал, что все неверные, которые  были  приглашены,  должны
быть в большом куполе этой ночью. Почему  ты  скрываешь  свое  лицо?  Тебя
ранили эти дьяволы? - Тайдин неуверенно отступил назад.
     - В планах произошли изменения, брат, - взревел Септембер, высвободив
из-за спины руки, в которых было зажато по камню и накинулся на него.
     - На помощь, братья! - закричал Дурнад. - Нас одурачили!
     Как оказалось позже, на борту "Сландескри"  оказалось  девять  членов
Братства, не считая Тайдина. Это было вполне терпимо.
     Братья сражались яростно, словно  безумные  размахивали  дубинками  и
посохами. Можно было подумать, что они бьются с самим дьяволом. Но куда им
было до тренированных  воинов.  Не  имея  выгоды  внезапного  нападения  и
превосходящего количества, какое они имели в монастыре,  они  представляли
просто мишень для таких как Буджир, Сваксус или Гуннар. Эльфа  размахивала
разбитым посохом не хуже, чем любой из них.
     Этан,  пользуясь  своим  удивительным  весом,   наскочил   на   двоих
противников. В открытом бою это было бы рискованно, но на этот  раз  успех
был на его стороне. Септембер запустил одного брата по палубе, и  тут  же,
как цыпленка, подкинул другого.
     Этан нагнулся и подобрал дубинку,  оброненную  одним  из  братьев.  И
когда другой брат замахнулся на  него  посохом,  Этан  уклонился  и  тупым
концом дубинки ударил того ниже пояса.
     Брат взвыл и сложился пополам,  а  Этан  обернулся,  чтобы  встретить
следующего противника.
     Но следующего не оказалось.
     - Что нам с ними делать, сэр? - спросил Сваксус,  тяжело  дыша.  Лицо
оруженосца выражало недоумение, но Этан не  сомневался,  что  у  него  уже
готово предложение.
     - Связать их и спустить под палубу, - распорядился Гуннар.  Вдруг  он
остановился. - Под палубу! - резко обернувшись, он в два скачка оказался у
ближайшего люка.
     Простое приспособление из гвоздя и петли было  призвано  держать  люк
закрытым. Гуннар вытащил гвоздь и освободил петлю. Крышка открылась.
     На ник глядело взволнованное лицо капитана Та-ходинга. Он щурился  на
свет факелов.
     - Мы слышали звуки борьбы наверху, - ворчал он, вылезая, на палубу, -
мы надеялись, что это вы и наши друзья, сэр Гуннар.
     Матросы и солдаты устремились  на  палубу.  Они  принялись  связывать
облаченные в белые робы фигуры. Некоторые братья пришли в себя. Их  бывшие
пленники, проведшие всю ночь  взаперти,  обращались  с  ними  не  очень-то
осторожно.
     - Мы были изумлены до крайности, но никто из нас не пострадал.  -  Ну
теперь все в порядке.
     - Нет, в порядке еще не  все,  -  возразил  Гуннар,  пока  оба  трана
направлялись к Этану и Септемберу. - Трое наших друзей остались  в  логове
этих монстров.
     Та-ходинг разразился проклятьями:
     - Громы Трана! Тогда мы  должны  снарядить  экспедицию!  Осадить  это
дьявольское местечко со всех сторон и...
     Септембер медленно покачал головой:
     - Нет, мой добрый капитан. Это не годится.
     - Сэр Сква прав, Та, - сказал Гуннар. - Эти там,  наверху,  вероятно,
надеются, что мы  были  схвачены  здесь  их  приспешниками,  -  упомянутые
приспешники были тем временем бесцеремонно перетащены вниз. - Но  несмотря
на это, они все равно должны выставить охрану на лестнице. Если они  этого
не сделают, это будет означать, что у них мозги младенцев, но я не  думаю,
что это так. Несколько  охранников  смогут  удерживать  вход  в  монастырь
против целой армии. И это, - продолжил он, обращаясь к Септемберу, -  меня
очень беспокоит, друг Сква. Как нам спасти наших спутников?
     - Откровенно, Гуннар, я был слишком занят последний  час,  чтобы  как
следует об этом подумать. Сейчас сообразим...
     -  Мне  кажется,  нам  надо  найти  какой-нибудь  обходный  путь,   -
нерешительно сказал Этан.
     - Сэр Этан, - нетерпеливо напомнил Гуннар, - обходных путей нет.  Все
что есть, это один хорошо охраняемый вход. С одной его стороны обрыв, и  с
другой стороны перспектива, я бы сказал, не менее крутая.
     - Я согласен, - сказал Септембер. - В любом случае группа должна быть
немногочисленной. Чем больше людей, тем больше  шума,  -  он  обернулся  к
Та-ходингу. - Капитан, есть ли на борту принадлежности для скалолазания.
     Та-ходинг был явно озадачен, и тому были причины. Лазание по горам не
было популярным среди его народа.
     - Принадлежности для скалолазания? Ну... У нас есть веревки, конечно,
но я не понимаю, что вы имеете в виду под словом "принадлежности".
     - Ясно. Еще одна проблема, - проворчал Септембер. - Это моя ошибка. Я
должен был предположить, что для вас это не более, чем пустой  звук.  Черт
побери!
     -  Странные  речи,  -  сказал  Гуннар.  -  У  тебя   опять   родилась
какая-нибудь сомнительная идея, друг Сква?
     - Что-то в этом роде, - несколько минут великан задумчиво  глядел  на
доски палубы, затем он снова посмотрел на рыцаря. - Есть ли у нас на борту
что-нибудь вроде крепких и прочных крюков?
     - Крюков? - он пожал плечами, а затем вдруг просветлел. - Ну конечно!
У  нас  имеется  набор  прекрасных  абордажных  крюков,  захваченных   при
последней атаке. Они должны быть в оружейной.
     - Это было бы прекрасно.
     - Сваксус! - крикнул Гуннар.
     Оруженосец кивнул и исчез в люке.
     - Что вы об этом думаете, дружище?
     - Ну, в общем, - начал Этан, который следил за развитием разговора  с
видом птицы, наблюдавшей за приближением кобры, -  я,  видите  ли,  всегда
побаивался высоты, и...
     - Ерунда,  приятель,  ерунда!  Это  только  вам  кажется.  Просто  не
смотрите вниз... проклятье, ночью взбираться будет несколько  труднее,  ну
да ничего, справимся, правда?
     - О, да, да.
     Септембер оглядел всех собравшихся.
     - Мы остановимся у последнего изгиба лестницы, но так, чтобы нас было
не видно от входа в монастырь. Если нам повезет,  то  они  все  еще  будут
заняты пожаром, который устроил  Гуннар  и  вряд  ли  будут  ожидать,  что
кто-нибудь свалится им на голову. Я забью первый крюк...



                                    14

     Комната не была слишком большой, и члены Братства забились в  нее  до
отказа. Они напирали друг на друга, чтобы  лучше  разглядеть  приспешников
Тьмы. Настоящие неверные встречались нечасто, и никто из Братьев не  хотел
пропустить редкое и интересное зрелище.
     Свет от ламп и фонарей, окружавших циркульное  помещение,  отбрасывал
на купол пляшущие тени. Через круглое верхнее окно ярко сверкали звезды.
     Три бронзовых  чана  с  покатыми  краями  отбрасывали  зелено-золотые
отблески на мощеный пол. В каждом помещалось по одному пленнику,  в  таком
положении, что голова была выше ног. Геллеспонт дю Кане был самым  высоким
из троих, и его голова не достигала краев чана. Как и  остальные,  он  был
крепко связан, и руки его плотно прилегали к телу.
     Миликен Вильямс занимал чан слева  от  него,  а  Колетта  справа.  Ей
удалось разок до погружения в чан развязать веревки на ногах, в результате
чего пострадали несколько Братьев, но это не принесло ей никакой пользы.
     Братья медленно наполняли чаны водой, которую черпаками приносили  из
плавильной комнаты.
     Поскольку  помещение  не   отапливалось,   холодный   ночной   воздух
Тран-ки-ки постепенно замораживал каждую новую порцию воды. Пленники  были
уже по плечи заключены в алмазно-чистый панцирь.
     Колетта продолжала исторгать потоки брани  на  различных  языках,  ни
один из которых не  был  известен  Братьям.  Маленький  хор  затянул  свое
монотонное немелодичное гудение, когда началось наполнение чанов водой. До
сих  пор  только   спецкомбинезоны   спасали   пленников   от   серьезного
переохлаждения, но когда лед достигнет уровня головы, даже эти костюмы  не
помогут.
     Колетта посмотрела на отца, неподвижного из-за пребывания во  льду  и
пребывающего в трансе, а затем вверх на глазеющих братьев.
     - Мы вам ничего не сделали. Почему вы с нами так поступаете?
     Добрый приор весело посмотрел на нее.
     - Чу! Слуга Тьмы имеет наглость просить о пощаде.
     - Послушайте, - она устало взглянула на него и  слегка  содрогнулась.
Холод начал превышать возможности терморегуляции костюма.  -  Мы  даже  не
знаем что это такое! Если  вы  до  такой  степени  слабоумны,  что  можете
принять нас за последователей какого-то вашего духа Тьмы, то мне жаль вас!
     -  Нет,  это   говорит   она,   которую   мне   следует   жалеть,   -
странно-напыщенно возразил приор,  убежденный  в  своей  правоте.  -  Всем
известно, что Места-Где-Горит-Кровь-Земли есть дом самой Тьмы. Любой народ
знает это. Это была большая  удача,  что  вы  случайно  открыли  нам  наши
намерения, и мы смогли предпринять своевременные шаги. Мы здесь  вовсе  не
простаки!
     Он посмотрел наверх, в ночь.
     - И как только вы будете преданы Холоду, который  сковывает  наш  мир
так много столетий, Время  Окончательного  Потепления  настанет  чуть-чуть
раньше.
     - Послушайте, - Вильямс был  более,  чем  остальные,  чувствителен  к
холоду и теперь ему было трудно говорить, - приспешники  ли  мы  Тьмы  или
нет, но, заморозив нас, вы все равно не согреете этим ваш мир.
     -  В  Великих  Старых  Книгах  записано,  что  каждый   слуга   Тьмы,
возвращенный первоначальному холоду, сделает наш мир,  чуть  теплее,  чуть
мягче, чуть зеленее. Именно к этому стремится Братство!
     - Послушайте, - безнадежно  продолжал  учитель.  -  Тран-ки-ки  может
стать снова теплой и зеленой. Мой народ изучил этот процесс и владеет  им;
это называется  терраобразование.  Можно  растопить  этот  лед  и  поднять
температуру на планете, но вы не сможете к этому адаптироваться, если  это
произойдет при вашей жизни. Кроме того, вас затопит.
     - Твоя ложь хитроумна, Злой, но не думай обмануть нас.
     К ним приблизились два брата, они  тащили  большой  бронзовый  котел.
Воду из него  они  тщательно  распределили  между  тремя  чанами.  Колетта
попыталась приподняться, когда они лили на нее ледяную  воду,  но  уровень
воды все равно дошел ей до шеи. Братья удалились в плавильную  комнату  за
очередной порцией воды.
     На поверхности воды немедленно образовывалась корочка. Еще  несколько
вливаний - и лед поглотит Колетту с головой. Или, может быть, костюм ее не
выдержит раньше.
     - Мы пришли к вам открыто, как гости, а вы ответили  вероломством,  -
сказала она, подавленная перспективой. Все логические аргументы  уже  были
исчерпаны. - Религиозные фанатики!.. - Мы обратились  к  вам  за  помощью,
черт побери!
     -  И  мы  намерены  помочь  вам,  -  произнес  приор  и  обернулся  к
наблюдавшим за ними братьям.
     - Братья!  Эти  несчастные  испорченные  создания  взывают  к  нам  о
спасении! Давайте помолимся о  том,  чтобы  их  души  достигли  следующего
уровня существования неоскверненными порчей.
     - Да будет так! - пробубнило Братство.
     Их голоса присоединились к  непрерывному  гудению  кора,  нарушаемому
лишь истеричными рыданиями Колетты.
     Внезапно сверху раздался громкий треск, и страшный голос провыл:
     -  ДА  БУДЕТ  ИЗВЕСТНО  ВСЕМ,  ЧТО  ТЕМНЫЙ  ЗАЩИЩАЕТ  ТО,   ЧТО   ЕМУ
ПРИНАДЛЕЖИТ! - и добавил быстро на английском: - ЗАКРОЙТЕ ГЛАЗА!
     Немедленно все траны подняли глаза вверх, в то время как трое пленных
людей пригнули головы и крепко зажмурились.
     Взрыв. Несколько тел взлетело в воздух, оставшиеся на ногах в  панике
побежали к выходу, не по-братски давя раненых в чрезмерной  спешке.  Голос
сверху завывал:
     - Я СИЛА  И  СЛАВА  ТЬМЫ!  И  КАЖДЫЙ,  КТО  ПРОТИВОСТОИТ  МНЕ,  БУДЕТ
УНИЧТОЖЕН!
     Раздался другой взрыв, и еще несколько членов Братства полегло. Снова
раздался треск, но не сильный, сопровождаемый хрустальным звоном  выбитого
стекла. В комнату была вброшена веревочная лестница.  Она  еще  не  успела
раскрутиться до конца, а Сква Септембер был уже  на  полпути  вниз.  Этан,
Гуннар и несколько солдат последовали за ним.
     Великан немедленно направился к двери.
     - Благодарение Богу, у нас есть небольшое  преимущество!  -  выдохнул
он. - Она запирается изнутри!
     Подбежавший Гуннар опустил задвижку.
     - Она не слишком прочна, друг Сква. Не выдержит решительного напора.
     Этан и вся команда захватили с собой факелы, на тот случай,  если  бы
Братья потушили лампы. Теперь этим факелам  было  найдено  несколько  иное
применение. От них были зажжены фонари, висевшие  на  стенах,  и  началась
медленная и опасная работа по растоплению льда  и  освобождения  скованных
пленников.
     Этан работал над медным чаном, где находилась Колетта.
     - Пожалуйста, поторопитесь!  -  просила  она.  -  Я...  Я  больше  не
чувствую своих ног.
     - Сколько у нас есть времени? - спросил Септембер у Гуннара.
     - Трудно сказать, -  рыцарь  глядел  на  запертую  дверь.  -  Они  не
солдаты, и не станут действовать  как  солдаты.  Но  до  тех,  кто  убежал
отсюда,  скоро  дойдет,  что  наш  вид  далек  от  сверхъестественного,  и
некоторые могли нас узнать.
     Четверо воинов  поднимали  и  переворачивали  медные  чаны.  Пленники
выскользнули из ник, все еще  схваченные  ледяными  панцирями.  Но  теперь
оттаивание пошло быстрее.
     - Решиться  им  будет  не  легко,  -  продолжил  Гуннар.  -  Если  мы
действительно слуги Тьмы, о чем свидетельствует наша возможность  вызывать
гром и молнии, я не думаю, что они решатся атаковать  нас  снова.  Но  они
могут рассматривать нас как смертных слуг Тьмы, в этом случае...
     - К черту Тьму! Сколько у нас времени?
     Раздался глухой  удар,  как  будто  кто-то  пытался  высадить  дверь,
задвижка затрещала. Затем последовала серия тяжелых ударов и все затихло.
     - Вот тебе и  ответ,  -  прорычал  великан.  Он  обернулся  к  центру
комнаты.
     Растопление  было  почти  что  завершено,  и   Вильямс,   Колетта   и
неподвижный мистер дю Кане были почти свободны.
     - Знаете, - сказал Этан, шутливо удаляя остатки льда с ее лодыжек,  -
вы выглядите ужасно, будто искупались в мартини.
     - Ох, я бы сейчас от этого не отказалась, -  ответила  она.  -  Слава
Богу, что на нас были эти костюмы.
     Он стал растирать ей ноги, и она не возражала.
     - Я в порядке, сказала она наконец. - Помогите учителю.
     Этан посмотрел на сеньора дю Кане, который тихо и спокойно  лежал  на
каменном полу.
     - Но твой отец... он?..
     - Ничего. - Она опустилась перед ним на колени, и Этан  услышал,  как
она шепчет ему на ухо. - Свободный кредит... расширение сферы влияния...
     Сначала у старика пошевелилась рука, затем нога,  и  мистер  дю  Кане
сел. Поморгав, он взглянул на свою дочь.  Она  помогла  ему  подняться  на
ноги.
     - Ну, моя дорогая, живы мы или умерли?
     - Это все еще спорный вопрос, отец, но больше похоже на первое.
     - Понятно. Жаль, - он щелкнул языком. - Мне  очень  хотелось  узнать,
какие цветы в другом мире.
     - Там только души цветов, я говорила тебе об этом, отец.  Ну,  давай,
разомнись немножко. Вот так...  Он  умеет  впадать  в  защитный  транс,  -
ответила она на удивленный взгляд Этана. - Входит в него всегда, когда его
нервная система перегружена. Это не в первый раз спасает ему жизнь.
     Раздался громкий удар и дверь неистово содрогнулась.
     - Мы, кажется, злоупотребляем гостеприимством, - предположил Этан.
     Септембер стоял лицом к двери и молчаливо  ждал.  В  руке  он  держал
маленький, крепко перевязанный кожаный сверток. Из  него  торчал  короткий
фитиль. Септембер постоянно перекладывал его из  одной  ладони  в  другую,
туда и обратно.
     - Давайте-ка отойдем подальше, ребята.
     Последовал еще один удар, и дверь опасно подалась внутрь. Вильямс уже
вылезал через разбитое верхнее окно. Геллеспонт дю Кане был на  полпути  к
нему, а Этан с Колеттой ждали внизу.
     - Ну теперь полезли, - сказал он наконец.
     Она неуверенно посмотрела на висевшую перед ней веревочную лестницу.
     - Я... я не знаю. Я не создана для подобных упражнений.
     - Вы что, захотели снова окунуться в это псевдомартини? Лезьте. Я вам
помогу.
     Он  подставил  руку  под  ее  внушительный  крепкий  зад,  и   слегка
подтолкнул ее вверх. Затем полез сам. Он не представлял, что будет делать,
если не удержится. Пока она лезла  и  ворчала,  он  взбирался  и  молился.
Гуннар взбирался следом за ними.
     Септембер направился к свободному  концу  лестницы.  Треск  и  грохот
наполнили  комнату  -   и   дверь   ввалилась   внутрь.   Толпа   кричащих
ученых-братьев ввалилась  в  комнату.  Они  увидели  Септембера,  спокойно
стоящего под лестницей, и онемели.
     На этот раз у некоторых  были  ножи,  возможно,  позаимствованные  из
монастырской  кухни.   Братья   быстро   утеряли   свою   интеллектуальную
сдержанность. Септембер освободил запал и сунул  его  в  ближайшую  лампу.
Подержав сверток еще секунду в руках, он мягко его бросил к  ногам  ученой
братии.
     Те замерли, с удивлением наблюдая за действиями Септембера и  кожаным
свертком. Тогда Септембер резко развернулся  и  одолел  половину  лестницы
прежде, чем братия опомнилась и послала ему вослед ножи.
     Этан взволнованно наблюдал за происходящим внизу через разбитое окно.
Он быстро схватил отчаянного безумца за одну руку, а Гуннар за другую. Оба
дернули изо всех сил, и Этан упал на спину. Септембер очутился  на  крыше,
сопровождаемый грохотом и фейерверком из пыли и каменного крошева.
     - Хорошо громыхнуло, - пробормотал он, ощупывая свой задетый  посохом
бок. - Нам повезло, что я сберег одну бомбочку напоследок.
     Второй  раз  за  сегодняшнюю  ночь  Этан  слепо  бежал   по   крышам,
перескакивая с одного уровня на другой по направлению к лестнице.  Похоже,
братья были деморализованы и не снарядили погоню.  Или,  быть  может,  уже
некому было ее снаряжать.
     Так  или  иначе,  они  не  встретили  никаких  препятствий  во  время
лихорадочного бегства по  крышам,  и  вскоре  добрались  до  площадки  над
дверью.
     Дверь была сожжена, и обуглившиеся ступени вели обратно в  монастырь.
Это был  результат  диверсии  Гуннара,  произведенной  ранее  этой  ночью.
Большая  группа  братьев  стояла  перед  сожженным   входом,   вооруженная
тривиальными дубинками и посохами.
     Они стояли  в  ожидании  атаки  спереди.  Очевидно,  никто  не  успел
сообщить им о возвращении слуг  Тьмы.  При  появлении  беглецов  с  другой
стороны они испытали что-то вроде шока.
     И во время спуска по лестнице не было за ними погони.
     - Они так старались управлять с помощью разума и логики,  что  чудеса
просто не осмысливают, - сказал Септембер. Взобравшись на борт корабля, он
тяжело дышал. Спешное возвращение из монастыря в конце  концов  утомило  и
его. Но теперь они были уже  в  безопасности.  Вряд  ли  в  мире  осталось
достаточно братьев, чтобы атаковать "Сландескри". Великан глядел вверх  на
монастырь, похожий на бледный призрак на фоне черных скал.
     Этан стоял рядом.  Позади  Та-ходинг  отдавал  распоряжения  команде,
осыпая впечатлительных лодырей страшными угрозами.
     "Сландескри" начал выходить из гавани. Четверо моряков  побросали  за
корму братьев, захвативших раньше корабль. Это вышло более милосердно, чем
подобная акция на Земле несколько веков назад, потому что  здесь  не  было
воды, в которой пленные могли утонуть.
     Но, с другой стороны, лед не был особенно мягким.
     Подул ветер, и "Сландескри" подчинил  его  себе,  поворачивая  то  на
запад, то на юг, чтобы использовать легкие встречные бризы.
     Неделю спустя вдали показался первый домик. Он был постоянно виден на
востоке с тек пор, и Та-ходинг мог теперь пренебрегать указаниями компаса,
ориентируясь на эту черную линию. Прошло  еще  два  дня  прежде,  чем  они
увидели очертания Места-Где-Горит-Кровь-Земли, и еще два прежде, чем стало
различимо основание гигантского вулкана.
     Это было черно-коричневое, кое-где вверху покрытое  льдом  и  снегом,
возвышающееся  над  безжизненной   полярной   равниной   на   четырнадцать
километров, - адское жерло. Удивительное и слегка пугающее зрелище.
     - Ну, что ж, галлюцинаций пока нет, - пробормотал Этан.
     - Как вы можете это утверждать наверняка? - спросила его Колетта.
     Сзади послышался голос Вильямса:
     - Мне бы очень хотелось бросить здесь якорь...
     Этан обернулся. Ээр-Меезах тоще находился рядом.
     - Послушайте, Миликен, принимая во внимание  происшедшее  на  прошлой
неделе, не думаете ли вы...
     Огромная лапа мягко легла ему на плечо.
     - Мы покинули гавань с незакрепленным до конца  бушпритом,  -  сказал
Гуннар. - Кроме того, команда не получила обещанного отдыха на берегу.
     - А ты не боишься, что духи будут возражать?
     Рыцарь не улыбнулся. Он поглядел на загромождавший небо конус.
     - Будучи детенышем, я наверное  испугался  бы,  в  юности,  возможно,
остановился в сомнениях. Но поскольку мудрец объяснил мне, что  эта  штука
представляет собой на самом деле, не являя ничего  сверхъестественного,  я
не боюсь. При чем тут духи?
     И они двинулись на корабле дальше - вдоль изрезанного берега на юг, в
поисках места для стоянки. Вокруг простирались километры  разбросанных  по
льду причудливых обломков и оплавленных камней.
     Когда  они  повернули  за  южный  мыс   острова-горы,   вулканическая
поверхность постепенно сошла на нет. Зеленые линии пика-пины  виднелись  в
замерзшем море.
     Они пристали здесь, защищенные громадой вулкана. На этот раз пришлось
пустить в ход  ледовые  якоря,  установленные  под  руководством  опытного
Та-ходинга. Ремонтная команда снова принялась за дело, как они  надеялись,
теперь уже в последний раз.
     Принимая во внимание то, что произошло за последние недели, никто  не
решился  бы  упрекнуть  моряков  за  беспокойные  взгляды,  бросаемые   по
сторонам. Никто не мог поручиться, что земля у  которой  они  пристали  на
этот раз не  выкинет  еще  какого-нибудь  неприятного  сюрприза.  Так  что
плотники и парусные мастера работали на этот раз не медленнее, чем обычно.


     Клубящаяся чернота.  Отдаленные  ночные  звезды.  Неизмеримые  пустые
пространства. Ложные представления о жизни и смерти.  Живая  тьма  пришла,
ужас длинных и липких щупалец и высасывающих душу клыков.
     Они искали его в пустоте, извиваясь.  Он  бежал  от  них,  быстрее  и
быстрее, по-морю булькающей  смолы  под  лоснящимся  черным  небом.  Океан
медленно засасывал его. Он взглянул вниз и понял, что это вовсе не море. С
ужасом он заметил, что бежит по бесформенной амебе, которая  колышется  от
смеха.
     Он попытался спрыгнуть с нее,  но  она  держала  его  крепко.  Вокруг
летали неземные чудовища, строившие ему гримасы.
     Черные щупальца сжимали сильнее, обволакивая  и  душа.  Он  попытался
кричать, и один из чернильных жгутов обвился вокруг его горла.
     Он не мог дышать. Закашлялся, задохнулся.  Щупальца  проникают  через
горло внутрь него, шевелятся и заполняют его чернотой.


     Внутри  каюты  тоже  было  темно.  Но  это  была  знакомая,   уютная,
прозаическая темнота, не злобная, не  зловонная,  не  заполненная  ночными
кошмарами. Несмотря на холод, он был покрыт ледяным  потом,  и  грудь  его
вздымалась, будто он только что пробежал марафон.
     Дрожа, он дотянулся до лампы, но остановил себя. Его рука застыла  на
мгновение в нерешительности, но затем он медленно ее  убрал.  Нет...  нет.
Это просто был плохой сон. Такое случается с каждым.
     Он положил обе руки на одеяла из меха и устроился поудобнее, глядя  в
потолок. Он заставил себя закрыть глаза и  вздохнул  глубоко  и  протяжно.
Затем медленно перевернулся на бок и натянул под голову мохнатое одеяло.
     Перед тем, как погрузиться в сон, он подумал,  что  у  него  не  было
кошмаров с самого детства...
     Утреннее солнце ужалило, как москит. От вулкана не  исходило  сияние.
Вулканический  камень  поглощал  солнечный  свет.  Только  лишь  на  самой
верхушке, радуя глаз, сверкали снег и лед.
     Темный и мрачный конус горы казался неживым,  застывшим,  как  и  все
здесь. Облако дыма тоже казалось неподвижным, вечным.
     Но в воздухе чувствовалась какая-то угроза, находиться  вблизи  этого
места  было  неприятно.  Гора  нуждалась   в   соседних   горах,   которые
образовывали бы цепь, кряж, тогда, возможно, люди  почувствовали  бы  себя
здесь лучше. Одинокая гора пугала аномалией на этом плоском пространстве.
     Этан перегнулся  через  борт  и  посмотрел  на  полоску  отмели.  Он,
возможно, предпочел  бы  остаться  на  борту,  но  его  всегда  будоражило
подспудное чувство, что может произойти без него что-то интересное.
     Они быстро пересекли лед и очутились на камнях.
     На замороженной лаве у людей было преимущество  перед  их  спутниками
транами. Тем приходилось осторожно ступать незащищенными шивами по шлаку.
     Двое мудрецов отделились от общей группы. Кому-то надо будет пойти  и
предупредить  их,  когда  придет  время  возвращаться   на   "Сландескри".
Предоставленные сами себе, они могли скитаться здесь до самой  темноты,  а
потом заблудиться. В лучшем случае их обнаружили бы со сломанными ногами и
пришлось бы бедняг тащить на корабль в темноте.
     Склоны  гигантского  конуса,  казалось,  поднимались  вверх  и  вверх
бесконечно, пока не переходили в опалово-голубой снег и живописно тонули в
облаках. О том, где заканчивалась вершина, можно было догадываться.
     Они  собирались  провести  утро,  слоняясь  по   камням,   защищенные
восточным склоном, собрать достаточное количество образцов и вернуться  на
корабль. Эти камни должны были занять Вильямса  и  Ээр-Меезаха  до  самого
Арзудуна.
     Этан не ожидал никаких сюрпризов - даже у  Вильямса  было  достаточно
здравого смысла, чтобы удержаться от  попыток  восхождения,  -  но  он  не
рассчитывал, что они встретят пещеру.
     Она была хорошо скрыта камнями и низкой порослью, когда  он  проходил
мимо ее входа, который ничем не отличался от трещины в разъеденном  камне.
Но  утренний  свет,  в  упор  падавший  в  это  место,  давал  возможность
предположить,  что  углубление,  возможно,  превышает   размерами   тысячи
подобных трещин в застывшей лаве. Этан наклонился и заглянул  внутрь.  Там
было достаточно места, чтобы  тран  встал  в  полный  рост.  Этан  крикнул
остальным.
     - Прелесть какая, - восхитился учитель и, прежде, чем кто-нибудь  мог
его остановить, осторожно шагнул через кусок камня и очутился  на  гладком
полу пещеры.
     - Вылезайте оттуда, Миликен, - сказал Септембер. - Вся эта  громадина
может обрушиться на вас в любой момент.
     - Да  ну!  Это  сооружено  природой,  а  не  какими-нибудь  неумелыми
строителями, мистер Септембер. Раз уж  подобная  пустота  образована,  она
останется до тех пор, пока не произойдет тектонического смещения.  Дорогой
мой Ээр-Меезах, вы должны это увидеть!
     - А что это? - Маг медленно опустился на колени и  теперь  заглядывал
внутрь.
     Голос Вильямса прозвучал издалека:
     -  Стены  здесь  покрыты  люминесцентным  лишайником  или  губкой.  Я
нахожусь в отдалении от входа, но могу хорошо видеть, - последовала пауза.
- Похоже, пещера уходит в глубь горы.
     - В таком случае, - ответил Ээр-Меезах,  забираясь  в  пещеру,  -  мы
должны исследовать ее.
     Гуннар посмотрел на Септембера.
     - Я бы пока подождал здесь, сэр Сква, но эти двое потеряются  там  на
первом же перекрестке.
     Великан залез в карман своей куртки и извлек оттуда маленький  компас
из набора для выжигания.
     - Ты, я думаю, прав, - согласился он. - Я тоже пойду.
     Гуннар  залез  в  туннель,  сопровождаемый  Буджиром   и   Сваксусом.
Септембер последовал за ними, и, обернувшись, посмотрел на Этана.
     - Вы идете, приятель?
     Этан замялся. Туннель не выглядел особенно гостеприимным. Но за ними,
возможно, наблюдали с палубы, и Этан решился.
     Он был рад, что у него не было время на раздумья.
     Они продвигались вперед не спеша,  углубляясь  все  дальше  и  дальше
внутрь горы. Стены, пол и потолок были  гладкими,  почти  что  скользкими.
Местами высота потолка достигала двух, а то и трех транских роста. То там,
то  здесь  попадались  вкрапления  из  зеленой  глины.  Зеленая  глина   в
вулканических отверстиях. Где он видел это раньше? Он принялся ломать  над
этим голову.
     Светоносные растения попадались реже, по мере их продвижения  вглубь,
но от этого не становилось темнее. Было достаточно света,  чтобы  замечать
случайные камни, попадавшиеся на пути, похожие на обломки черепичных  крыш
(глина в вулканических отверстиях?) Их было мало, отметил Этан.  Он  пошел
вперед, чтобы послушать учителя.
     - Лава  прошла  через  этот  коридор  довольно  недавно,  -  объяснял
Вильямс, на это указывают гладкие стены.
     - Удивительно приятное наблюдение, - усмехнулся Этан.
     Он подумал о миллионах тонн раскаленной магмы под их ногами,  однажды
нашедшей в туннеле, по которому они сейчас шли.
     После часа ходьбы Гуннар объявил о  привале.  Мудрецы  не  показывали
никаких признаков усталости, а туннель - конца.
     -  Научные  исследования  это,  конечно,  хорошо,  -  сказал  рыцарь,
прислонившись к холодной серой стене, - но мы не взяли с собой еды.  Я  не
думаю, что дальнейшие исследования, которые могут провести нас сквозь  всю
гору, стоят пропущенной дневной трапезы.
     Это мнение было немедленно поддержано Этаном и  обоими  оруженосцами.
Оказавшись в меньшинстве, ученые сдались.
     - Я, признаюсь,  тоже  несколько  устал  и  проголодался,  -  заметил
Ээр-Меезах. - И похоже, что мы уже узнали об этом месте  все,  что  могли.
Хотя, конечно, было  бы  интересно  узнать  открывается  ли  этот  коридор
отверстием в центральное жерло.
     - Мне, конечно, холодно, - саркастически заметил Септембер, - но  еще
не настолько.
     Он сел рядом с Гуннаром и принялся кидать камушки  в  противоположную
стену.
     Этан прошел вперед несколько шагов и тоже приготовился отдохнуть.  Он
заглянул в глубь туннеля.
     - Эй... кажется впереди становится несколько светлее.
     - Ваши глаза устали от этого света, дружище, - Септембер  поглядел  в
ту же сторону, не вставая. - По-моему там ничего не меняется.
     - Нет, точно, - настаивал Этан. - Меняется. - Он  прошел  вперед  еще
несколько шагов. - Меняется, - и он пошел дальше.
     - Не заходите слишком далеко,  -  предупредил  его  Септембер.  -  Не
выходите из пределов слышимости. Если вы это сделаете, то  я  за  вами  не
побегу, ясно?
     - Не волнуйтесь. Сква. Я - не далеко.
     Туннель резко повернул вправо.
     Он повернул вместе с ним и очутился в зале. Зал был больше,  чем  сам
туннель, в три или в четыре раза, почти квадратный в периметре.  Здесь  не
росли   фосфоресцирующие   растения,   но   свет   был   чересчур   ярким.
Ослепительным, поражающим, подавляющим - и зеленым.
     Теперь он вспомнил,  где  он  видел  зеленую  глину  в  вулканических
отверстиях.
     Осмидин  добывался  только  лишь  в  двух  местах  в  известной   ему
вселенной. Одно из них было  маленьким  островком  посреди  озера  планеты
Дракс IV. Дракс  IV  был  адским  местечком  -  клубящийся  от  испарений,
покрытый плесенью шар, который свел бы человека с  ума,  если  бы  его  не
освоили факсы. Они могли выносить жару и влажность, но  местная  фауна  не
делала никаких видовых различий, когда дело доходило до обеда.
     Так вот, там нашли осмидин.
     Кроме того, он был найден  на  Мантис.  Это  один  из  первых  миров,
освоенный человечеством после обнаружения  Кей-пути.  Осмидин  был  найден
случайно, когда прокладывали новый подземный туннель через  сердце  города
Локуст. Теперь посреди  главного  планетарного  города  была  безобразная,
черная и дымная дыра. Но жители не возражали, ведь она обогащала их.
     По сравнительной шкале твердости минералов самый твердый  алмаз  имел
отметку десять. Но так было до тех пор, пока не появился осмидин,  который
имел твердость четырнадцать.  Кристаллы  в  необработанном  минерале  были
темно-зелеными, местами переходили в фиолетовый. Лучший  изумруд  рядом  с
ними казался мыльным камнем.
     Осмидин находили только в простых камнях с отверстиями,  заполненными
зеленой глиной.
     Этан  отступил  назад,  его  глаза  привыкли  к  свету,   излучаемому
бесчисленным  количеством  шестигранных  кристаллов.  Осмидин   свисал   с
потолка, как  сталактиты.  Он  рос  на  стенах,  похожий  на  декоративные
растения, поднимался, как витой посох, с пола  и  разбивался  на  грани  в
потолке.
     Этан как-то видел фотографию  Зеленой  Звезды.  Зеленая  Звезда  была
куском чистого осмидина из разработок на Дракс  IV.  Он  был  величиной  с
человеческий кулак и лучшему огранщику на  Земле  понадобилось  тринадцать
месяцев для  того,  чтобы  обработать  его,  используя  лазер  и  резцы  с
осмидиновым напылением. Камень был бесценен.
     Он споткнулся и поморщился от боли в пальце ноги. Взглянув  вниз,  он
увидел, что ударился о кусок чистого  осмидина  размером  с  баскетбольный
мяч.
     Это нельзя было назвать богатством, потому что не с чем было сравнить
по шкале земных ценностей. В этом туннеле  находилась  власть  над  целыми
мирами, влияние на все институты человечества.
     - Эй, дружище!..  -  донесся  до  него  голос  Септембера.  -  Пришло
время...
     Сквозь дымку он узнал этот голос и голоса других, но не оглянулся.
     Что-то содрогнулось у него под ногами. Он  почувствовал  это,  но  не
обратил никакого внимания.
     - Дорогой мой Ээр-Меезах, -  прошептал  Вильямс.  -  Какая  симметрия
форм, какое удивительное разнообразие... - он нахмурился.  -  Что  это  за
толчки?
     - Э-э-э! - завопил Септембер. Он схватил Этана  и  закружился  с  ним
посреди этого великолепия. Этан уцепился за него изо всех сил, так как  не
доставал до пола несколько сантиметров. - Боги и дьяволы! Разбитые  сердца
и стертые имена! Потерянные обещания во все времена! -  он  остановился  и
поставил Этана на пол. Тот с облегчением убедился, что все  кости  у  него
остались целы.
     - Я чувствую тоже самое, - сказал он с усмешкой.
     Септембер наклонился и, подняв кристалл размером с собственный палец,
положил его в карман.
     Земля содрогнулась.
     Осколки, каждый из которых стоил бы целого  королевства,  полетели  в
незащищенное лицо Этана. Когда  тряска  прекратилась,  он  осторожно  себя
ощупал и обнаружил несколько очень дорогих царапин, оставленных бесценными
камнями.
     Внизу что-то рокотало, будто там засели демоны.
     Вильямс отступил по направлению к туннелю. Его  научная  отрешенность
несколько спала. Он с опаской посмотрел на стены.
     - Я... мне кажется, что лучше нам вернуться на корабль. Я думаю,  что
кое-что может произойти.
     Эти  слова  проникли  за  зеленый   туман,   окружавший   Этана.   Он
почувствовал, как Септембер трясет его за плечо.
     - Послушайте-ка лучше, что он говорит,  дружок.  Мы  можем  вернуться
сюда завтра... может быть. А сейчас время уходить.
     - Уходить?..  -  Этан  запнулся.  -  Возвращаться?..  -  Он,  моргая,
посмотрел на великана. - Оставить все это... нет, конечно же, нет!
     - Но приятель... - начал Септембер.
     - Нет, я не хочу... я нашел это, черт возьми... я  осталось...  а  вы
идите!
     Септембер усмехнулся.
     - Хорошо, дружище, пусть будет по-вашему, - он  повернулся  и  прошел
мимо Этана... крепко дав ему на ходу в челюсть.  Затем  наклонился,  сгреб
повалившееся на пол тело и перекинул его через плечо.
     - Поехали, - сказал он, и  оглянувшись  через  плечо,  прошептал  так
тихо, что никто его не мог расслышать. - Шана... прости меня.
     Затем все устремились по туннелю к выходу наружу.
     Возвращение на  корабль  превратилось  в  кошмар.  Позади  раздавался
треск, грохот, временами сменявшийся отдаленными  взрывами.  Один  из  них
чуть не сбил их с  ног.  Септембер  расквасил  себе  нос.  Он  пробормотал
несколько отборных проклятий, поправил Этана  у  себя  на  плече  и  снова
побежал вперед.
     Выбравшись из пещеры на свет Божий,  они  побежали  еще  быстрее.  На
берегу их встретил генерал Балавер и небольшая группа с корабля.
     - Слава Небесам! - воскликнул  старый  генерал,  обнимая  Гуннара  за
плечи. - Мы думали, что гора поймала вас, - затем он заметил  царапины,  и
неподвижно висящего Этана. - Но что же там произошло?
     - Я расскажу тебе позже, достойный генерал, - ответил Гуннар, -  если
смогу поверить в это сам.
     Сзади раздался устрашающий грохот, и они снова чуть было не  попадали
на землю.
     - Но этот интересный разговор произойдет только в том случае, если мы
немедленно покинем этот проклятый остров. Быстро!
     Они поспешили на лед. Двое моряков понесли Этана.  Они  передвигались
по льду гораздо быстрее, чем Септембер.
     - Поднимайте вашу команду,  капитан!  -  закричал  Гуннар,  едва  они
ступили на палубу.
     Но предупреждение было напрасным. Та-ходинг слышал взрывы,  и  теперь
он бегал по палубе, напуганный, слезно стеная, что, проживи он тысячу лет,
он все равно не увидит свой корабль полностью отремонтированным.
     Ледовые якоря были подняты.  Ветер  наполнил  паруса  и  "Сландескри"
сдвинулся с места.
     Привлеченные шумом, на палубе появились дю Кане.  Колетта  посмотрела
на вулкан и обернулась к Септемберу,  желая  расспросить  его,  и  увидела
Этана в бесчувственном состоянии.
     - Что с ним случилось? - спросила  она  небрежно.  Слишком  небрежно,
подумал Септембер. Он покосился на нее, и тут раздался еще  один  взрыв  -
они становились все чаще, - заглушив все остальные звуки.
     Когда стало стихать, Септембер прокричал:
     - Он... а... головой ударился, когда мы вылезали из  туннеля.  Почему
бы вам о нем не позаботиться?
     Колетта отступила на шаг.
     - Мне? Я не сиделка. Лучше будет, если учитель Вильямс  и  Ээр-Меезах
побудут с ним.
     - Ну присмотрите за ним минутку, ладно?
     Она согласилась, поджав губы.
     Септембер опустил неподвижную ношу рядом с  Колеттой.  Она  подтащила
его поближе и села у  мачты,  глядя  ему  в  лицо.  Септембер  пробормотал
благодарность.
     Они развернулись, постарались отдалиться от этого места со скоростью,
на какую только были способны. Из конуса теперь валом  шел  черный  дым  и
грохот становился все громче.
     Затем   вдруг   раздался   чудовищный,   закладывающий   уши   взрыв.
"Сландескри" оторвался ото льда и опустился на него опять через  несколько
метров. Сломались некоторые перекладины, но катки кое-как выдержали.
     Траны стали подниматься с палубы, некоторые очень медленно.  Один  из
них упал со снастей и распластался в неестественной позе.
     - Проклятье! - вскричал Септембер,  тряся  кистью  руки,  на  которую
упал.
     Этан пришел в себя в тот момент, когда его швырнуло  на  Колетту.  Он
отскочил в сторону.
     - Зеленая глина, - пробормотал он. - Там было что-то такое, связанное
с зеленой глиной... но я забыл. Что со мной произошло?
     - Вы ударились головой, вылезая из туннеля, - напомнила ему  Колетта.
Она осторожно, но решительно отстранила его от своих ног. - И я ничего  не
знаю ни о какой зеленой глине.
     Этан потрогал свою челюсть... странно, что он  ударился  именно  этим
местом. Он посмотрел на нее и она посмотрела на него, но как-то странно.
     - Ну... это вряд ли было столь уж важно, - сказал он.
     - Хотите быть таким богатым, как вы и не мечтали, дорогой Этан?
     - Вы говорите загадками, мисс дю Кане.
     - Женитесь на мне. Вот и вся загадка, сэр.
     - Прошу прощения?
     - Можете звать меня Колеттой. Ну так как?
     - Подождите-ка минутку... - Может, он все еще бредит, подумал Этан. -
Я никогда не думал, что вы... что я вам нравлюсь... что вы меня любите?
     Зеленые глаза (зеленые?) уставились на него.
     - А кто говорил что-нибудь о любви? Я предложила вам жениться на мне!
Вы довольно привлекательны, довольно умны - и добрее, чем многие. Все, кто
до сих пор делал мне предложение, прежде всего думали о  моих  деньгах.  Я
читала это у них в глазах. Но в ваших глазах - не то. Жалостливость, но  я
привыкла вызывать ее у некоторого типа мужчин. Итак?
     Этан задумался.
     - Все слишком стремительно, и я все еще не пришел в  себя.  Позвольте
мне все обдумать. А что скажет ваш отец?
     Она криво улыбнулась.
     - Отец? Последние четыре года отец периодически  бывает  нездоров,  -
она выпрямилась и посмотрела на него сверку. -  И  кто,  как  вы  думаете,
управлял империей дю Кане эти четыре года?
     - Поглядите на гору! -  раздался  чей-то  возглас.  Все,  кто  был  в
состоянии, бросились к бортам.
     На склоне вулкана  на  высоте  одного  километра  открылась  огромная
трещина и рассекла его как удар топора. Из  этой  трещины  широкой  волной
хлынула сверкающая красно-желтая жидкость.
     Янтарный  поток  достиг  льда.  Немедленно  вслед   за   этим   клубы
перегретого пара взметнулись в небо, скрывая за собой большую часть горы.
     - Замечательный вид, - сказал Септембер. Вдруг позади  него  раздался
истошный вопль.
     Вильямс, казалось, сошел с ума. Он жестикулировал так, будто  потерял
контроль над своими руками.
     - Полегче, учитель. Что случилось? Духи беспокоят?
     - Мы должны поставить еще паруса! - кричал  он  в  ужасе.  -  Скажите
команде, чтобы они дули в них. Мы дол... должны убраться отсюда поскорее!
     - Но почему? - Септембер оглянулся. - Ветер не  большой,  но  мы,  во
всяком случае, еще до наступления темноты сможем  исчезнуть  из  видимости
острова.
     - Нет... нет, этого  недостаточно!  -  выходя  из  себя  и  задыхаясь
продолжал горячиться Вильямс.
     - Успокойтесь пожалуйста, мы, конечно, находимся в  опасной  близости
от лавы. Я не геолог, но...
     - Нет, не лава! Не в лаве дело! - надрывался Вильямс.
     Та-ходинг, проходивший мимо, теперь  заинтересованно  слушал.  Гуннар
тоже остановился, удивленный.
     - Вы не понимаете! Лава растопит лед.  Эта  трещина  может  расколоть
остров до самого основания. Если холодная  морская  вода  соприкоснется  с
сердцевиной... давление... неисчисляемое... - Он замолчал, ему не  хватало
дыхания.
     - Что маленький мудрец имеет в виду? - тревожно спросил Гуннар.
     Септембер  покрутил  бакенбарды,   которые   теперь   обрамляли   его
выдающийся подбородок, под предохранявшим лицо щитком.
     - Мне кажется, он предполагает, что гора может взлететь на воздух.
     - Взлететь? - толстое лицо Та-ходинга сделалось комичным. Чего нельзя
было сказать об его беспокойстве. - Взлететь?  -  постоянно  повторял  он.
Затем он принялся отдавать команды и распоряжения истеричным тоном. Палуба
"Сландескри" стала похожа на сумасшедший дом.
     Команда  старалась  поднять  каждый  квадратный  сантиметр   парусов,
который нашелся у них в запасе. Они были поставлены даже между снастями  и
крышками люков. Зелено-коричневая пика-пиновая  парусная  ткань  виднелась
повсюду. "Сландескри" стал походить на движущийся остров.
     За остаток дня не произошло ничего примечательного. И за  ночь  тоже.
На следующее утро они все  так  же  двигались  на  юго-восток  с  довольно
большой скоростью. Вулкан остался далеко за кормой и давно  уже  исчез  из
поля зрения. И вдруг они услышали грохот и хруст.
     Все небо на северо-востоке озарилось гигантским  извержением  лавы  и
горящих газов. Гигантский столб красно-черного дыма  и  пепла  вырвался  в
стратосферу, перемешанный с огненными всполохами. На  этот  раз  Септембер
сам схватил рупор и прокричал, чтобы  каждый  лег  и  придался  к  палубе.
Секундой позже небо над ними стало похоже на термитную плавку.
     Извержение  продолжалось.  Зловещий  легкий  бриз   достиг   корабля,
соперничая  с  западным  ветром.  Затем  он  ударил  их  со   всей   силой
вытесненного воздуха, а конус горы тем временем стал распадаться на части.
     По сравнению с вихрем,  налетевшим  на  корабль,  рифс  показался  им
весенним ветерком. "Сландескри" понесло вперед по льду. Но большинство  из
суперпрочных парусов выдержало. Большая часть оснастки выдержала. Выдержал
также и рулевой канат.
     Бешеный шквал спал до  обыкновенного  циклона.  Септембер  дополз  до
борта и поднял голову. Затем он поднялся в полный рост, кое-как  удерживая
равновесие в порывах бури.
     - Черт возьми, - прокричал он. - Вот это ход!  -  палуба  качалась  и
уходила у  него  из-под  ног.  Септембер  вынужден  был  обхватить  руками
ближайшую мачту, чтобы его не смыло за борт.
     Жаль, что Этан не может всего этого увидеть, думал он. Или может быть
это даже к лучшему. Осмидин? Расплавлен  или  распылен  сейчас  в  зеленую
пыль, наверно.  Бессмертие  коротко.  Он  посмотрел  назад  через  палубу.
Колетта всей своей массой, как щитом, закрывала Этана от ветра.  С  другой
стороны,  подумал  он,  улыбаясь,  там  на  месторождении   осмидина   все
получилось неплохо. Легкое дружеское прикосновение - и вот теперь все  чин
по чину!
     "Сландескри" летел в  юго-западном  направлении  со  скоростью  около
трехсот километров в час.


     Пропеллерный  двигатель  мягко   гудел   на   двухместном   скиммере,
вылетавшем на дневной патруль из человеческого поселения "Медная обезьяна"
и направлявшемся к замерзшим фьордам.
     Двое людей внутри привыкли к этому закованному во льды миру и  к  его
сумрачным обитателям. Но они были абсолютно не готовы встретить гигантский
плот, увешанный парусами, который  ворвался  в  проход  между  фьордами  и
промелькнул мимо ник прежде, чем они успели сообразить, что случилось.
     - Пресвятая Дева, ты видел это? - воскликнул пилот.
     - Как же я мог этого не заметить, Марсель, - ответил второй пилот,  -
когда они нас чуть  не  сбили,  -  он  спешно  манипулировал  рычагами  на
контрольном пульте. - Может быть, ты все-таки выправишь курс,  прежде  чем
мы врежемся в скалы.
     Сконфуженный Марсель послушался.
     - Мне казалось,  я  видел  все  типы  ледовых  судов,  которые  может
предложить эта ледяная тихая заводь, - пробормотал он.
     - Да, словно на крыльях летит, - согласился второй  пилот.  -  Кто-то
чертовски потрудился над этой малышкой.
     Скиммер развернулся. Пропеллер затарахтел от напряжения.
     - Ты лучше включи коммутатор. Надо сказать, чтобы эту штуку приняли в
док, чтоб кто-нибудь из начальства взглянул на нее. Я  хочу  повидать  тех
туземцев, которые ее построили.
     -  Да,  я  должен  дать  им  знать.  Мы  же  не  собираемся  сами  ее
обследовать.
     Он дотянулся и нажал кнопку коммутатора и засмеялся.
     - Ты знаешь, это конечно  забавно  звучит...  но  эта  чертова  штука
прошла так быстро... Мне показалось, что я видел женские трусики на корме,
в том месте, где обычно вывешивают  флаги.  Знаешь,  такого  буера  я  еще
никогда не видел. Вот потеха, да? - он нажал еще одну кнопку, и экран  над
скошенным ветровым стеклом начал светиться.
     - Ты сумасшедший.
     - Конечно... возможно мне это только показалось, - согласился пилот.
     Второй пилот выглядел задумчивым.
     - В таком случае, мне тоже, потому что могу поклясться, что и я видел
то же самое.
     И они обменялись глубокомысленными взглядами.





Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: