вую щеку, а потом еще полпарсека, беря чуть выше оси мира".
Как вы понимаете, все это излагалось точным математическим языком,
причем не по-русски, а чаще всего на родном языке пришельца. К моменту
отъезда Рафаэля Декларация была заполнена на две трети уникальными све-
дениями о тысячах планет, желающих влиться в русло всемирной галактичес-
кой торговли. Поэтому он наказал мне беречь ее как зеницу ока. Случись
что с этой книгой - и мы, инициаторы Торгсина, будем в глазах всей га-
лактики выглядеть отпетыми дураками. И конечно, делу развития межпланет-
ной торговли будет нанесен тяжелый урон. Даже подумать страшно, сколько
десятилетий понадобится, чтобы восстановить все координаты гостей, пос-
лать им извинения, объяснить, что мы, дескать, оказались растяпами, и
назначить новый срок конференции...
Словом, я старательно оберегал эту уникальную книгу. Правда, особен-
ных усилий от меня не требовалось. Лежала она в своем футляре посреди
полированного стола из марсианской яшмы, комната всегда была на замке,
двери и окна оборудованы сигнализацией. Если же ктонибудь ею интересо-
вался, я сидел тут же и глаз с нее не спускал. Впрочем, за месяц это
случилось три раза. Первым ее попросили достать для съемки сотрудники
телехроники, потом ее часа два листал редактор-составитель очередного
тома энциклопедии - он смотрел, нет ли в ней чего-нибудь нового о циви-
лизациях на букву "Р". Кажется, две цивилизации он отыскал - рогоглазы и
рцыиххары. А потом появился кенгурянин.
Мой рабочий день в юридическом отделе начинался поздно - в два часа
дня. Дело в том, что с десяти часов я работал на своем постоянном месте
- в отделе идентификации. В полдень мой рабочий день кончался. Я делал
разминку со штангой и шел купаться в бассейн, потом обедал и уже после
обеда являлся в юридический отдел.
В тот день я сидел в одиночестве, листая повестку дня конференции и
еще раз прикидывая все "за" и "против" нашего проекта единой валюты. И
тут позвонили из космопорта и сказали, что ко мне направляется предста-
витель торговых организаций планеты Кенгуру.
Я встретил гостя в дверях и после взаимных уверений в полном почтении
усадил его в кресло и приготовился слушать. Я впервые в жизни видел кен-
гурянина, но уже при первом взгляде на него понял, почему его планета
получила свое название. Гость действительно напоминал кенгуру - крупной
головой, чем-то похожей на лошадиную, тяжелым, расширяющимся книзу тор-
сом и особенно большими ногами, скорее даже лапами. Впрочем, одет он был
безукоризненно. На нем был модный котелок с небольшими полями, ослепи-
тельная розовая рубашка с галстуком змеей, парадный темно-синий смокинг
с длинными фалдами и черные брюки в полоску. Провожая его к креслу, я
очень внимательно разглядывал его фалды, стараясь рассмотреть, есть ли
под ними хвост, но так ничего и не увидел. Кенгурянин, изящно взмахнув
фалдами, опустился в кресло, закинул ногу на ногу, попросил разрешения
закурить, вежливо похвалил нашу погоду, а затем попросил меня развернуть
перед ним блистательные перспективы, вытекающие из братского присоедине-
ния планеты Кенгуру к мировому торговому союзу Торгсин, - так он нес-
колько высокопарно выразился.
Говорил он на едином языке прекрасно, хотя излишне оригинальничал и
немного странно строил фразы. Я начал ему рассказывать, но тут зазвонил
телефон и тонкий голос пропищал в трубку: "Мама, а Вовка дерется..." -
"Девочка, ты ошиблась", - сказал я и положил трубку. Но едва я открыл
рот, как раздался новый звонок и кто-то доложил мне, что монтажники уже
на месте. Еще через пять минут нас перебили снова. На этот раз какое-то
бюро обслуживания сообщало мне, что заказ номер такой-то на свадебный
букет будет выполнен с опозданием на час... Мой гость начал терять тер-
пение и попросил разрешения ознакомиться со списком участников будущей
конференции. Я насторожился, но делать было нечего. Пришлось достать
ключ и открыть заветный футляр. Кенгурянин с некоторым изумлением на ло-
шадином лице взял книгу, взвесил ее на ладони. Его удивление было понят-
но - такие громадины встречаются только в музеях. С тех пор, как изобре-
ли электронную печать, книги любого объема печатают на одной странице.
Полупроводниковая бумага на одной стороне листа запоминает до пяти тысяч
различных текстов, а световой индикатор в корешке переплета помогает
отыскать и включить любой из них (отсюда и. всем известное выражение
"включи страницу такую-то" вместо старинного "открой страницу"). Немуд-
рено, что кенгурянин изумился, увидев наш пудовый фолиант с застежками и
золотым тиснением.
Подвинув поближе кресло, мой гость открыл книгу и углубился в ее изу-
чение. Я не знаю, насколько он разбирался в разноязычных записях - на
его длинном лице ничего особенного не выражалось. Когда он снял свой
модный котелок, обнаружились довольно длинные, торчащие вверх острые
уши, и это сделало внешность гостя настолько карикатурной, что я, кажет-
ся, даже фыркнул. Но тот и ухом не повел - поставил котелок на стол, не-
брежно кинул в него модные розовые перчатки и принялся за чтение. Я сел
за свой стол, возле телефона, время от времени поглядывая на гостя. Чи-
тал он медленно, внимательно, даже шевелил губами от усердия, и мне вре-
менами казалось, что передо мной сидит не брат по разуму, полноправный
представитель высокоразвитой цивилизации, а какой-то сказочный персонаж
вроде братца Кролика или сестрицы Лошади. Ах, проклятый кенгурянин!
Только потом я понял, что он прекрасно знал о впечатлении, которое его
внешность производила на людей, и умело этим воспользовался.
Кенгурянин сидел, перебирая страницы и шевеля губами, а я таращил на
него глаза и старался не задремать. Потом зазвонил телефон и кто-то
раздраженно спросил, когда же будут билеты. Я вежливо ответил, что это
ошибка, и снова воззрился на кенгурянина. Через полчаса раздался новый
звонок - на этот раз попросили Архимеда Петра Ивановича. И тут началось.
Не успел я положить трубку, как кто-то потребовал Афродиту Марью Петров-
ну. Затем меня спросили, что делать с вакциной. Предложили принести по-
родистого щенка. Попросили помочь решить задачу по физике. Сказали, что
бабушка сегодня не приедет. Обещали обязательно прислать мне автолет,
который я не заказывал. Требовали с меня отчетности по форме номер трид-
цать семь бис. Уверяли, что любят меня по-прежнему. Интересовались, как
мой радикулит, которого у меня отродясь не было... Я начал тихо злиться.
Если бы не гость, я просто снял бы трубку с вилки, но его присутствие
смущало меня - что он подумает о порядках в земных учреждениях) Раза три
я звонил в Бюро повреждений, но там все время было занято.
Кенгурянин сидел неподвижно, только его длинные уши вздрагивали при
каждом звонке - видимо, все это ему тоже надоело. Он поднялся из кресла
только около четырех, когда я уже начал поглядывать на часы, захлопнул
книгу, положил ее в футляр и стал благодарить меня и жать руку, обещая
продолжить работу на следующий день. Тут снова позвонил какой-то идиот и
спросил: "Это родильный дом?" - "Нет, это сумасшедший дом!" - в сердцах
крикнул я и швырнул трубку на рычаг. Кенгурянин запер футляр, с поклоном
вручил мне серебряный ключик, взял котелок и прошествовал к выходу. Те-
лефон затрезвонил снова, но я только погрозил ему кулаком и проводил
гостя до лифта, как того требовала вежливость. Рабочий день мой уже кон-
чился, поэтому, проводив кенгурянина, я сразу запер двери, включил сиг-
нализацию и отправился домой.
На следующий день кенгурянин почему-то не явился. Еще ни о чем не до-
гадываясь, я со спокойным сердцем ровно в четыре ушел с работы, радуясь,
что все у меня тихо и спокойно, даже телефон на этот раз не беспокоил. А
на третий день позвонил тот редактор из энциклопедии и попросил меня
уточнить, как правильно писать - "рцыиххары" или "рцииххары". Я отомкнул
футляр, и сердце у меня словно оборвалось - книги в нем не было!
Сейчас я с трудом припоминаю, сколько проклятий обрушил на голову
кенгурянина. Я ни секунды не сомневался, что пропажа Декларации - его
рук дело. Мне было только непонятно, как он ухитрился это проделать - я
ведь глаз с него не спускал, а в остальное время комнату оберегала бе-
зотказная сигнализация. Однако ругань руганью, но следовало что-то
предпринимать. Милиция и уголовный розыск у нас ликвидированы несколько
столетий назад, и на Петровке, дом 38, давным-давно помещаются Дом ска-
зок и Музей детского рисунка. Поэтому я попытался самостоятельно отыс-
кать кенгурянина. Увы, мне сообщили, что он еще позавчера вылетел ночным
рейсом куда-то на Плутон, а оттуда, скорее всего, отправился трансгалак-
тическим лайнером к себе на родину.
Через день, бросив молодую жену где-то в заповедниках Венеры, прим-
чался Гамлет Рафаэль. Я не буду перечислять те несправедливые эпитеты и
сравнения, которыми он щедро награждал меня в течение половины рабочего
дня. Меня удивило только, почему, ругая меня, он очень часто пользовался
старинными денежными мерами. Валюта никогда не была его специальностью,
и я только руками разводил, слушая, как свободно оперирует он архаичес-
кими терминами, известными лишь очень узкому кругу специалистов. Однако
логика его мышления при этом была мне совершенно непонятна. Он кричал,
что я разиня, и тут же давал мне очень высокую оценку, заявляя, что мне
как работнику грош цена. Мы совсем недавно с огромным трудом, после года
переговоров, заполучили в свой музей один-единственный старинный грош,
чудом сохранившийся в чьей-то частной коллекции на Марсе, и уж кто-кто,
а я-то знал истинную цену этой невзрачной монете. Кричал он еще, что
пользы от меня на копейку, спрашивал, сколько таких, как я, идет на фунт
- очевидно, он подразумевал фунт стерлингов... Потом он немного устал и
заставил меня рассказать, как было дело. И когда я рассказал ему все, в
том числе и о дурацком звонке про родильный дом, он хлопнул себя по лбу.
- Все понятно! Ну и провел же он тебя... Так нагло вынести книгу пря-
мо на глазах... Ай, молодец!
- Как на глазах? - возмутился я, - Я сам провожал его. Клянусь голо-
вой, у него ничего с собой не было.
- Еще бы! Конечно, не было. Он нес ее внутри. Ведь это же кенгуру!
Я так и сел.
- К... кенгуру? - пробормотал я тупо. Только теперь до меня дошло,
что свое название жуликоватые жители далекой планеты получили не только
из-за лица и ног.
- Конечно! Кенгуру - редкая разновидность разумных сумчатых. Матери у
них носят в сумке детей, а мужчины пользуются своей сумкой вместо чемо-
дана.
- Значит, эти звонки?..
- Все это было подстроено. Ему надо было всего две-три секунды, чтобы
спрятать книгу и захлопнуть пустой футляр. Представляю, как он сейчас
смеется! Еще бы. Конференция наша провалилась, и кто знает, удастся ли
созвать ее в этом столетии...
Вот так кенгурянин околпачил меня и чуть не сорвал проведение конфе-
ренции Торгсина и введение единой валюты, которая бы устроила всех - и
сверкунов, и скрытней, и жукоглазых.
А я все-таки утер нос кенгурянину.
После того как мне пришлось расстаться с работой в отделе идентифика-
ции, у меня появилась масса свободного времени. Я снова и снова задумы-
вался над тем, как ловко это у кенгурянина получилось. Такие операции не
проводят без тщательной подготовки. Он должен был понимать, что действо-
вать наудачу нельзя - малейшее подозрение, и все пойдет насмарку. Для
успеха предприятия он должен был заранее знать размеры книги, и то, что
она лежит в футляре, и где стоит телефон. Конечно, расспрашивать об этом
он не мог. Но как же, как же он узнал?
Внезапно меня осенило. Я вспомнил про телевизионщиков. Когда я прие-
хал к директору и вошел к нему в кабинет, я сразу понял, что мои догадки
