муравьеда, пожирателя муравьев, с нелепо длинной мордой и такими мощными
передними когтями, что они могли бы легко надвое разодрать человека; мог
встретить здесь охотник и еще большую диковину - ленивца, четвероногое, до
беспредельности кроткое существо, постоянно висящее на ветвях головой
вниз, и что самое удивительное - почти без движения.
А всевозможные водяные и лесные черепахи, а ящерицы, из которых
игуана - по виду и повадкам сущий дракон - уступает им разве лишь по
размерам, а бесчисленное племя ядовитых змей и громадных удавов, а
вероломные крокодилы-кайманы, подстерегающие добычу в тихих заводях, и в
этих же водах, кроме множества съедобных рыб, - настоящие чудовища:
плоские сипари с ядовитым шипом на хвосте, небольшие рыбы пирайи,
отличающиеся поистине дикой прожорливостью, а яринга, рассказы индейцев о
которой казались мне сказочным домыслом: эти крохотные чудовища, совсем
небольшие по размерам, коснувшись купающегося человека, будто бы поражали
его ударом молнии, вызывая полный паралич! А неисчислимый красочный мир
тысяч птиц на земле и в воздухе, мир щебечущий, мир прелестный и
радостный, над которым высоко в небе царственно парит мрачный властелин -
гигантский орел с хохлатой головой - полумифическая гарпия, безжалостный
пожиратель обезьян и всякой прочей живности, которому под силу, пожалуй,
поднять в воздух даже пятнадцатилетнего подростка.
Араваки, уже два года жившие на берегах Итамаки, не утаивали от меня
того, что знали о тайнах джунглей, и я немало наслушался рассказов о
разных диковинах. Порой в этих повествованиях трудно было отличить правду
от вымысла, ибо с одинаковым выражением подлинного страха меня
предостерегали как от встречи с ягуаром, так и с Канаимой - духом мести,
одинаково подробно описывали как облик и повадки хищной ящерицы-игуаны,
так и внешний вид лесных гебу - мохнатых существ с выпученными глазами,
существ, оказывавшихся просто злыми духами умерших. Сообщая мне о случаях
нападения на людей большой змеи комути (анаконды), действительно обитавшей
в прибрежных зарослях, столь же детально мне описывали и водяных чудищ
маикисикири, которые показывались якобы только женщинам и никогда мужчинам
и вообще были злейшими врагами женского пола, и только позднее я узнавал,
что маикисикири - это не что иное, как лишь водяные духи. Таким вот
причудливым образом сплетался в единый клубок мир реальный и мир
вымышленный, и, отправляясь в бескрайний лес, ты никогда заведомо не знал,
где подстерегает тебя опасность реальная, а где лишь мнимая, и это чувство
неопределенности вселяло сладостный трепет, непостижимый и волнующий, как
и все в этих джунглях.
ЯДОВИТЫЕ ЗМЕИ
Вокруг нашей хижины было на удивление много отвратительных змей, и
притом змей ядовитых, особенно возле тропинки, ведущей от нас к джунглям.
На ней мы ежедневно убивали по нескольку гадин, но их не убывало, и утром
следующего дня появлялись все новые и новые.
- Чем мы им так понравились? - воскликнул я с шутливым негодованием.
- Или они падают с неба?
Друзья мои озабоченно переглядывались, словно испытывая вину или стыд
за такую явную немилость природы. Они горячо меня уверяли, что в здешних
местах порой так бывает: в целой округе не найдешь ни одной змеи, а в
каком-то месте их тьма-тьмущая. Манаури припомнил, как однажды, несколько
лет назад, наткнулся на место, где грелось на солнце сразу десятка два
змей, и притом сорораима, самых ядовитых из ядовитых. Он тогда убежал, но
долго еще при воспоминании об этой встрече у него мурашки бегали по коже.
Мне не оставалось ничего иного, как примириться с высокими испанскими
сапогами и носить их для вящей безопасности - змеи не могли прокусить
толстую кожу. А мать Ласаны, женщина необычайно заботливая, помогла
по-своему: из прежнего своего жилья она привела ручного туюи - громадного
аиста с черной головой и таким же клювом, ярого искоренителя всяческих
пресмыкающихся гадов. И впрямь с этих пор ядовитых тварей у тропинки как
будто поубавилось.
У меня вошло в обычай посещать по утрам шхуну я проверять трюмы, где
у нас хранились бочонки с порохом. По бревнам, которые я перебрасывал с
берега на борт, вместе со мной вбегала и пятнистая собачонка, веселый
страж нашего жилища.
Однажды собачонка, вскочив, как обычно, в трюм, как-то жалобно вдруг
заскулила и стремглав в испуге выскочила обратно. Преследуя ее, за ней
выползла небольшая темная змея в желто-коричневую крапинку. Ядовитая -
сразу определил я по сердцевидной форме головы и едва успел отпрянуть в
сторону. К счастью, в руке у меня был железный прут. Я ударил змею по
голове раз, потом второй, и она испустила дух. Однако в трюме затаилась
еще одна змея, тоже ядовитая, а у руля обнаружилась и третья. Эта,
свернувшись в клубок, вытянула голову и готовилась к прыжку. Крохотные
глазки ее светились яростью. Мне без труда удалось обезвредить всех трех
тварей - по палубе они не могли быстро ползать и были опасны, лишь когда
человек неосмотрительно оказывался совсем рядом с ними.
Появление змей на судне не поддавалось никакому объяснению. Шхуна со
всех сторон была окружена водой и не соприкасалась с берегом, за
исключением тех минут, когда на нее перекидывались бревна. Откуда же
взялись здесь три страшные твари? Не подбросил ли их кто-то знающий, где я
обычно бываю, чтобы от меня избавиться?
Все это было весьма странно. А змеи действительно оказались ядовитыми
- пес, как видно, укушенный змеей, смог лишь добраться до берега и здесь
внезапно упал как подкошенный. Минуту или две он еще жил, потом по телу
его пробежали конвульсии, из пасти выступила кровавая пена, из глаз и ушей
сочилась кровь. Теперь, когда он лежал бездыханный, я мог убедиться В
молниеносном действии яда и понял - если бы меня не опередил этот
невольный спаситель, сейчас здесь лежал бы мой труп; хотя я не отличался
особой впечатлительностью, по спине у меня побежали мурашки.
Я не стал делиться с друзьями возникшими у меня подозрениями, но они
и сами тут же пришли к заключению, что это дело вражеских рук. Чьих -
нетрудно было догадаться. Теперь и обилие змей у тропы казалось им
подозрительным и совершенно противоестественным.
- Да, это он, это его штучки! - заявил Арнак, нахмурившись и
воинственно оглядываясь вокруг, словно ища скрытого в кустах врага.
- Ну, сейчас-то его здесь нет! - усмехнулся я. - Змей он, вероятно,
подбрасывает нам только по ночам...
- Ты говоришь, он подбрасывает? - с явным сомнением в голосе спросил
Манаури.
- А кто же еще, если не Карапана? - удивился я.
- Он, ясно, он! Нет сомнений! Но сам ли он это делает?
- Если не сам, значит, его помощники...
- И это сомнительно, Ян!
- Тогда я ничего не понимаю! Откуда же тут берутся змеи?
Лицо Манаури выражало беспокойство и тревогу.
- Он шаман, - напомнил вождь как бы в объяснение.
- Значит, ты думаешь, что он приманил сюда змей заклинаниями? -
спросил я.
- Он на многое способен! Это великий и опасный шаман, - ответил
Манаури уклончиво.
Становилось очевидным, что вождь связывал появление змей со злыми
чарами, а все остальные, за исключением Арнака, похоже, разделяли это
убеждение. Колдовство для индейцев - большая сила, противостоять которой
бесполезно, и я стал серьезно опасаться, как бы мои друзья-араваки перед
лицом высшей силы не отступились от меня или, в лучшем случае, не пали
духом. Но оказалось, они и не думали ни отступаться от меня, ни падать
духом по причине, которую тут же и высказали: Карапана опасен, но я -
паранакеди, англичанин, к тому же Белый Ягуар, и поэтому у меня есть свои
заклинания, и я обладаю не меньшей силой расколдовывать заклинания шамана.
- Значит, вы считаете, что я с ним справлюсь? - спросил я.
- Справишься, справишься! - отвечали они.
- Его злую волю я предпочитаю победить более сильным оружием, чем
колдовство!
- Нет оружия более сильного! - воскликнуло сразу несколько индейцев.
- Какое ты знаешь оружие?
- Ну хотя бы решительность.
На их лицах отразилось разочарование.
- Да, конечно...
- А вы мне поможете?
- Поможем. Ты наш Белый Ягуар! Ты наш друг! - заверили они. -
Поможем.
- Хорошо, я дам вам ружья, и по ночам мы будем караулить. Посмотрим,
устоит ли злодей против нашего свинца!
Однако в этом они не хотели участвовать. Стрельба ночью была им не по
душе, к этому они не привыкли и вообще не хотели гневить тайные силы.
Ночью они предпочитали спать, а не охотиться за чем-то страшным и
непонятным.
На рассвете следующего дня в сопровождении Арнака я отправился на
охоту. В том месте, где тропа уходила в лес, мы встали как вкопанные.
Поперек тропинки, словно преграждая нам путь, лежало несколько небольших,
грубо исполненных, словно вылепленных детской рукой глиняных фигурок. Едва
увидев их, Арнак замер на месте и резким движением остановил нас, не
пуская дальше. С несвойственным для него изумлением уставился он на эти
фигурки. Величиной не больше пальца, фигурки изображали разных зверей:
маленькую ящерицу, лягушку, змееныша, какого-то четвероногого зверька,
птицу и даже скорпиона. Все фигурки были уложены головами в нашу сторону,
а приглядевшись внимательнее, я заметил, что на каждой из них была
обезображена какая-нибудь часть тела: сплющена голова, оторвана лапа,
выедена спина, выколоты глаза.
- Не подходите близко! - прошептал Арнак взволнованно.
Я удивленно взглянул на юношу, несколько сбитый с толку его
поведением.
- Опять колдовство? - проговорил я.
- Да.
- И ты поддался? - сказал я с укором. - Арнак! Опомнись! Это же все
чепуха!
- Нет, Ян! - возразил он серьезно. - Это уже не чепуха! Если шаман
замышляет кого-то уничтожить, то кладет у него на пути такие заколдованные
фигурки.
- Зачем?
- Чтобы ослабить его волю, размягчить сердце, замутить рассудок...
- А я растопчу эти чары, - заявил я.
- Не делай этого! Они могут быть отравлены, и яд войдет через сапоги
в твое тело...
Спустя минуту Арнак как бы опомнился от первого впечатления, лицо его
прояснилось, на губах заиграла чуть заметная улыбка.
- Нет, Ян! - сказал он мягко, стараясь меня успокоить. - Ты учил
меня, что все это выдумки шаманов, и наука твоя не прошла даром! Но это
уже не шутки! Видно, Карапана всерьез решил с тобой покончить, и это меня
тревожит...
- А почему ты думаешь, что он решил покончить со мной, а не с нами
всеми?
- Смотри!
Он показал глазами вперед. Там, чуть дальше уложенных в ряд фигурок,
я увидел на тропинке еще одного вылепленного зверька. Фигурка отдаленно
напоминала хищника, точнее, ягуара, выкрашенного в белый цвет, одним
словом, белого ягуара. Ага, это определенно уже касается меня. Крохотная
стрела навылет пронзила грудь зверя - такая судьба, вероятно,
предназначалась и мне. В ответ на все эти угрозы и попытки устрашить меня
с помощью фигурок хотелось лишь пожать плечами, но неуемная ярость
преследователей невольно вселяла какую-то жуть. Неужто я бессознательно
стал поддаваться пагубному воздействию шамана?
Тем временем Арнак отыскал толстый сук и начал изо всех сил колотить
по фигуркам, пока не превратил их в пыль, а пыль потом старательно смел с
тропинки в сторону. То же он хотел учинить и с фигуркой ягуара, но я его
удержал, решив сохранить ее себе на память. Юноша покачал головой, но
согласился.
- Только смотри, - предостерег он, - не касайся ее!
