быстро набирал силы, поднялся на ноги, встряхнулся и залился здоровым веселым
лаем. Кеннесси открыл дверцу клетки, и пес выскочил наружу, ластясь к хозяину в
ожидании внимания и похвалы. Дэвид громко рассмеялся и взъерошил ему шерсть.
Ленц оторопело наблюдал за происходящим. Теперь он видел, что Кеннесси
добился куда более значительного успеха, а его исследования грозили еще
большими неприятностями, чем представлялось до сих пор. Ленцу оставалось лишь
добрым словом помянуть своих людей, которые изъяли образцы и уничтожали все
прочие улики.
И если что-либо подобное станет достоянием широкой публики, Ленц не
исключал возможности возникновения последствий планетарного масштаба. Нет,
все материалы должны быть уничтожены.
Он вынул из магнитофона кассету и запер ее в сейф для секретных документов.
К счастью, несгораемый шкаф "ДайМар" уберег кассету и прочие бумаги от пожара,
но Ленц уже перестал сомневаться в том, что некоторые образцы ускользнули от
внимания его людей.
Теперь, после просмотра фильма, он наконец полностью осознал смысл
перехваченного телефонного разговора Дэвида Кеннесси и его жены в ту ночь, когда
было совершено нападение
Дэвид говорил отрывистым возбужденным голосом, не давая супруге даже
вставить слово:
- Патриция, возьми Джоди и Веидера и уезжай! Немедленно! Случилось то,
чего я боялся больше всего. Вы должны бежать. Я оказался в ловушке, но вы еще
успеете скрыться. Бегите! Не давайтесь им в руки!
После этих слов запись прервалась. Судя по всему, Патриция поняла, о чем
идет речь, и не теряла ни секунды. К тому времени, когда люди Ленца добрались до
ее загородного дома, она исчезла, взяв с собой сына и собаку.
Просмотрев видеозапись, Ленц понял, что совершил серьезную ошибку. До сих
пор он полагал, что у Патриции могли оставаться какие-то записи и научные данные,
но теперь он видел, что опасность многократно возросла.
Как он мог проглядеть? Черный Лабрадор и был тем самым псом, а не просто
домашним любимцем, которого Патриция не решилась бросить, уезжая. Это было
подопытное животное, и в его крови обитали наномашины, дожидаясь своего часа,
готовясь заполонить собой весь мир.
Болезненно поморщившись, Ленц схватился за телефон, однако тут же замер и
аккуратно положил трубку на рычаг. Он не мог признаться начальству в таком
грубом промахе. Он должен действовать лично.
Все остальные материалы сгорели в пожаре, но теперь Адаму Ленцу предстояло
мобилизовать все имеющиеся в его распоряжении силы и средства, потребовать
подкрепления и денег - столько, сколько будет нужно.
Ему предстояло отыскать женщину, мальчишку и, самое главное, их пса.
14
Коттедж семейства Кеннессп.
Кост-Реиндж, штат Орегон.
Среда, 13:10
Полуденное солнце залило яркими лучами прогалины на орегонских холмах,
высветив длинные просеки, по которым возили вырубленный лес. Патриция и
Джоди сидели за столом в гостиной у окна, отдернув занавески и погасив лампы.
Они собирали сложную картинку-головоломку, которую нашли на кедровом кресле,
стоявшем в оконной нише.
Перед тем как взяться за игру, они позавтракали холодными бутербродами и
пачкой отсыревших в сыром воздухе картофельных чипсов. Джоди стоически
переносил тяготы, а Патриция не уставала радоваться тому, что у сына вновь
появился аппетит. Он заметно поправился, но Патриция опасалась тешить себя
надеждами. Она со страхом ждала того мгновения, когда со щек Джоди вновь
исчезнет румянец и его состояние опять начнет ухудшаться.
А пока Патриция старалась не отпускать сына ни на шаг. Кроме Джоди, у нее
ничего не осталось.
Они вдвоем сидели у стола, склонившись над разбросанными кусочками
мозаики. Готовая картинка должна была изображать восход Земли над лунными
кратерами, сфотографированный экипажем "Аполло". Большую часть маленького
деревянного столика занимала голубовато-зеленая сфера. Некоторые континенты
были собраны не до конца, и на месте недостающих кусочков зияли бреши.
Игpa не доставляла Патриции и Джоди особого удовольствия. Они попросту
убивали время, отгоняя мрачные мысли.
Патриция и Джоди разговаривали мало, предпочитая тишину, как это часто
бывает у людей, вынужденных коротать вдвоем долгие дни. Порой они
обменивались отрывочными восклицаниями, бросали друг другу шутку или замеча-
ние, понятные только им самим. Джоди протянул руку с зубчатым кусочком
снежной антарктической шапки, проверяя, как он подходит к соседним картонкам.
- Мам, а у тебя нет знакомых, которые бывали в Антарктике? - спросил он.
- Туда не продают билетов, малыш, - ответила Патриция, растягивая губы в
улыбке.
- А папа ездил туда? Для экспериментов? Брови Патриции начали тревожно
хмуриться, и она, спохватившись, вновь заставила себя улыбнуться.
- Ты имеешь в виду, чтобы проводить медицинские опыты? И на ком же? На
пингвинах? Или
на белых медведях?
Почему бы и нет? Вейдера-то он не пощадил... Джоди насмешливо потряс
головой и сказал:
- Белые медведи живут на Северном полюсе. Тебе, мам, следовало бы
привести в порядок свои познания.
Порой он говорил точь-в-точь как его отец.
Патриции пришлось объяснить сыну, почему они скрываются от окружающего
мира, почему им пришлось ждать до последней минуты, пока наконец они не
получили ответы на некоторые вопросы и не выяснили, кто истинный виновник
трагедии "ДайМар".
Дарин расстался с братом после долгих ожесточенных споров относительно
опасностей, которые таили в себе их исследования. Он бросил работу в лаборатории
и ушел к "вольным дикарям", сторонникам естественного образа жизни, обитавшим
в орегонской глуши. С той поры Дэвид отзывался о Дарине с презрением, не
забывая всякий раз помянуть дурным словом "луддитов", к которым присоединился
его брат.
Дарин не раз предупреждал Дэвида об опасности, которая поджидает их в том
случае, если результаты исследований получат огласку, но Дэвид почему-то был
уверен, что его достижения могут оценить только люди, получившие естественно-
научное образование.
- Всегда приятно увидеть, что твой собеседник умнее, чем ты о нем думал, но
такое случается крайне редко, - говаривал он.
Однако Патриция понимала, что Дэвид наивен. Да, смысл его открытий был
недоступен большинству простых людей, они были слишком сложны, и осознание
той угрозы и тех перемен, которые несли человечеству "чудеса" Дэвида, требовало
особого дара предвидения. И все же его исследования не остались незамеченными.
Дарин испугался и сбежал, и для этого у него были достаточно веские причины.
Теперь Патрицию занимал лишь один вопрос: кто за всем этим стоит?
В толпе пикетчиков, осадивших "ДайМар", смешалась разношерстная публика:
религиозные секты, защитники прав животных, представители рабочего движения и
бог его знает кто еще - иные безобидные, другие кровожадные. Дэвид погиб в
огне, успев лишь предупредить Патрицию об опасности. Беги! Скрывайся! Не
давайся им в руки!
Поначалу Патриция решила, что нападение на лабораторию - это лишь
очередная шумиха, поднятая демонстрантами, и вскоре все уляжется. Захватив сына
и собаку, она несколько часов бесцельно колесила по округе, потом увидела вспыш-
ку взрыва и услышала удаленный гул, и в ее душу закрались самые тягостные
подозрения. Она бросилась домой, надеясь застать там Дэвида или хотя бы записку
от него.
Вместо этого она обнаружила, что дом подвергся обыску. Неизвестные искали
материалы Дэвида и его домочадцев. Патриция тут же уехала, захватив только
самые необходимые вещи. Подгоняемые страхом, они мчались прочь от Тигарда,
Портленда и укрыться в лесной глуши.
Несколько раз Патриция останавливалась на темных стоянках и меняла номера
машины. Дождавшись, когда время подошло к полуночи, она сняла в банкомате
Южена максимальную сумму, какую можно было брать за один раз, потом пере-
секла город и, как только пробило двенадцать, то есть начался новый день,
разыскала другой аппарат и сняла еще одну суточную порцию денег. После этого
она двинулась к побережью, направляясь к старому заброшенному коттеджу Дарина,
где они с Джоди могли укрываться сколь угодно долго, пока вновь не почувствуют
себя в безопасности.
Уже долгие годы Патриция работала на дому, составляя архитектурные
проекты на бездоговорной основе, - особенно в последние месяцы, когда
состояние Джоди начало стремительно ухудшаться, как из-за рака, так и химио- и
радиотерапии.
Прошло уже немало лет с тех пор, как Патриция спроектировала этот домик в
подарок своему деверю. Воспользовавшись взятым напрокат оборудованием, Дарин
сам провел электричество, накатал подъездную дорожку, спилил несколько
деревьев, но так и не сумел превратить коттедж в настоящее жилище. Он был
всецело поглощен исследованиями, которым уделял по двадцать пять часов в сутки,
- несомненно, под влиянием Дэвида.
О существовании давно построенного, а теперь заброшенного дома не знала ни
одна душа, и никому даже в голову не пришло бы искать там семью Кеннесси.
Дарин скрылся из виду полгода назад, и его коттедж оказался самым лучшим мес-
том, где Патриция и Джоди могли перевести дух и решить, что им делать дальше.
А теперь вдобавок пропал и Вейдер. Он был последней искоркой радости для
Джоди, последним якорем, который еще держал его на плаву. Черный Лабрадор так
радовался переезду в лес, где он мог вволю резвиться на природе. Всю свою жизнь
он провел в городе среди заборов и стен и вот неожиданно очутился в самой гуще
орегонских лесов.
Патриция ничуть не удивилась исчезновению Вейдера и все же сомневалась,
что он вернется домой. Может быть, следовало держать его на привязи, но как она
могла решиться посадить его на цепь, когда сама находилась здесь в положении
пленницы? Пленницы в изгнании. Патриция была так напугана, что даже сняла с
собаки ошейник и бляху. Теперь, если пса поймают, собьют машиной или
подстрелят, он уже не вернется назад, и найти его будет невозможно.
Джоди тяжело переживал пропажу четвероногого друга, но не терял надежды.
В эти дни мальчика занимала лишь одна мысль - ожидание возвращения Вейдера.
Если не обращать внимания на уныние Джоди, он казался все более здоровым; на
его голове, облысевшей после химиотерапии, вновь отросли волосы, а такой
резвости и энергии, как сейчас, он не проявлял уже очень долгое время. Джоди
вновь начинал походить на нормального ребенка.
И все же тоска по Вейдеру мучила его, словно незаживающая рана. Всякий раз,
уложив на место очередной кусочек мозаики, он выглядывал из-за открытых
занавесок в окно, внимательно присматриваясь к лесной опушке.
Внезапно Джоди вскочил на ноги.
- Мама, он вернулся! - воскликнул мальчик, отталкивая в сторону кресло.
В первую секунду Патрицию охватил страх. Она подумала о том, что Джоди,
вероятно, увидел охотника или другого постороннего человека, который мог
заметить дом и выдать беглецов. Но потом сквозь сетчатую дверь донесся собачий
лай. Патриция поднялась из-за стола с мозаикой, с изумлением наблюдая за черным
Лабрадором, выскочившим из-за деревьев.
Джоди оттолкнулся от стола и бросился к двери. Он мчался к собаке с
невероятной прытью, и Патриции показалось, что мальчик вот-вот расквасит себе
нос о дорожку или споткнется о пень или какой-нибудь сук, валяющийся во дворе.
- Джоди! Осторожно! - крикнула она. Не хватало только, чтобы парень
сломал себе руку - тогда пиши пропало. До сих пор Патриции удавалось избегать
общения с врачами и прочими людьми из тех, что обязаны вести записи и
спрашивать имена.
Наконец мальчик благополучно добрался до пса, и они оба начали наперебой
демонстрировать
друг другу свою радость. Вейдер лаял и описывал круги, высоко подпрыгивая.
Джоди обнял Лабрадора за шею и повалил его на влажную траву, взъерошив черный
мех и перепачкав его землей.
Наконец вымокшие насквозь и покрытые травяной зеленью Джоди и Вейдер
