даже умирал. Этим и объясняется тот факт, что он замешкался на дороге, не обратив
внимания на мчащийся навстречу автомобиль. Должно быть, сильный жар причинял
животному невыносимые мучения. И если пес страдал каким-либо недугом, Хагарт
должен внести эти сведения в карточку.
Из соседних помещений, операционной и палаты для выздоравливающих,
послышались лай и скулеж собак. Завыла кошка, задребезжали клетки.
Старый ветеринар не обращал на шум ни малейшего внимания. Собаки и кошки
нередко впадали в бешенство без особых причин, и за долгие годы врачебной
практики Хагарт привык к истерикам пациентов. Наоборот, можно было лишь
УДИВИТЬСЯ тому, как спокойно вели себя животные в непривычной обстановке,
когда их помещали на ночь в соседние клетки.
Мысли доктора всецело занимав черный Лабрадор. К этому времени
пентабарбшал уже должен был сделать свое дело.
Тени, отбрасываемые оборудованием, мешали Хагарту, отвлекали внимание, и
он включил яркий светильник - флюоресцентную лампу, подвешенную над
шкафами, потом зажег маленькую лампочку в подставке микроскопа. Протерев
глаза, он заглянул в окуляр, рассматривая кровяной мазок и поворачивая ручку
настройки резкости.
Пес уже должен был погружаться в вечный сон, но его кровь до сих пор
продолжала жить.
Помимо обычных красных и белых кровяных телец, Хагарт увидел в крови
маленькие крупинки, крохотные серебристые зернышки... словно блестящие
кристаллики, движущиеся по собственной воле. Возможно, это какая-то обширная
инфекция, но Хагарту до сих пор не доводилось видеть подобных микроорганизмов.
Странные крупинки были размером с кровяные клетки и перемещались с
головокружительной скоростью.
- Невероятно, - пробормотал Хагарт, и его голос гулко отозвался в
замкнутом пространстве лаборатории. Он нередко разговаривал с животными или
сам с собой, но собственный голос никогда не беспокоил его.
А теперь Хагарт испугался одиночества; ему хотелось, чтобы рядом оказался
кто-нибудь, способный разделить его изумление.
С какой инфекцией, с каким заболеванием можно было сравнить картину,
представившуюся его взгляду? За долгие годы ветеринарной практики Хагарт, как
ему казалось, сталкивался со всеми мыслимыми недугами. Но до сих пор не видывал
ничего, хотя бы отдаленно напоминающего этот случай.
Хагарт лишь надеялся, что болезнь не заразна.
Он долгие десятилетия жил и работал в этом не раз перестроенном здании, но
теперь даже собственный дом казался ему чужим, зловещим. Если черный пес
оказался жертвой неведомой инфекции, Хагарт должен сообщить о ней в Центр
учета и регистрации заболеваний.
Он прекрасно знал, что следует делать, столкнувшись с бешенством или иной
болезнью из тех, которыми обычно страдают домашние животные, но эти
микроскопические крупинки поставили его в тупик.
Животные, запертые в клетках в операционной, залаяли и завыли еще громче.
Старый ветеринар полубессознательно отметил это обстоятельство, но шум,
производимый пациентами, не мог оторвать его от созерцания загадочной картины,
которую он наблюдал в микроскоп.
Хагарт протер глаза и еще раз настроил аппарат, сбив резкость и вновь
сфокусировав линзы. Блестящие крупинки никуда не делись, они по-прежнему
сновали между шевелящимися клетками. Доктор почувствовал сухость в горле и
судорожно сглотнул. Что прикажете делать?
Внезапно Хагарт осознал, что мяуканье и лай в операционной превратились в
безумную какофонию, напоминавшую переполох в курятнике при виде проникшей
туда лисы. Он быстро повернулся, ударился о металлический табурет, отшвырнул
его в сторону и запрыгал на одной ноге, чувствуя, как ушибленное бедро
пронизывает боль Вбежав в конце концов в операционную, он первым делом
посмотрел на животных, которые прижимались к прутьям своих клеток, держась как
можно дальше от центра комнаты.
На черного Лабрадора Хагарт даже не взглянул - ведь пес к этому времени
должен был умереть - и лишь несколько мгновений спустя услышал скрежет
когтей, царапающих полированную сталь.
Пес поднялся на ноги, встряхнулся и спрыгнул со стола, оставив на чистой
поверхности лужу крови. Раны, порезы и переломы исчезли без следа. Лабрадор
нетерпеливо подрагивал и, судя по его внешнему виду, был совершенно здоров.
Хагарт стоял, утратив дар речи, не в силах поверить тому, что животное, только
что издыхавшее от страшных увечий и смертельной дозы яда, не просто пришло в
себя, но вдобавок самостоятельно спрыгнуло на пол. Это явление казалось столь же
невероятным, как кишащие в его крови чужеродные частицы.
Наконец ветеринар пришел в себя и осторожно шагнул вперед.
- Эй, малыш, - сказал он, - дай-ка мне взглянуть на тебя.
Пес вздрогнул, гавкнул и ринулся прочь.
10
Развалины лаборатории "Дай Map"
Вторник, 16:50
Незадолго до заката облачный покров нежданно-негаданно развеялся, и над
холмами Орегона засияло чистое голубое небо Малдер, сидевший за рулем,
прищурился, жалея, что не захватил с собой темные очки Автомобиль поднимался
по крутой дороге, направляясь к участку лаборатории "ДаиМар".
Коробка здания уцелела, хотя и была изрядно попорчена огнем. Стены
почернели, деревянные столбы превратились в уголь, мебель расплавилась и
покоробилась. Большая часть стропил обрушилась, остальные угрожающе
раскачивались на подпиравших их стенах и металлических фермах. На полу среди
пепла и бетонной крошки поблескивали осколки стекла.
Поднявшись на вершину холма и подъехав вплотную к перекосившемуся
зданию, Малдер за гнал автомобиль на стоянку и выглянул в ветровое стекло.
- Какой славный домик, - сказал он. - Надо будет потолковать с моим
агентом по торговле недвижимостью.
Скалли выбралась из машины и посмотрела на Малдера через плечо:
- Ты опоздал, Малдер. Это здание в ближайшие дни пойдет на снос, а на его
месте построят новый туристический комплекс. - Она обвела взором густую
поросль темных сосен и обширную панораму раскинувшегося внизу Портленда с его
извилистой рекой и ожерельем мостов.
Судя по всему, строители, разбиравшие завалы, продвигались вперед ударными
темпами. Заметив это, Малдер насторожился. Они со Скалли вполне могли не успеть
закончить тщательное расследование за то время, что оставалось в их распоряжении.
Малдер открыл забранные сеткой ворота; ограда местами провисла, и в ней
образовались зияющие бреши. То тут, то там на проволоке висели таблички
"Опасность" и "Хода нет", предупреждавшие об угрозе, которую представляло
собой полуразрушенное здание. По мнению Малдера, эти транспаранты едва ли
отпугнули бы даже самого робкого и законопослушного хулигана.
- Полагаю, гибель Вернона Ракмена оберегает это место от незваных гостей
куда лучше любой надписи или охраны, - заметила Скалли и, задержавшись на
мгновение у забора, вслед за Малдером ступила на пепелище. - Я попросила мест-
ную полицию позволить нам принять участие в расследовании поджога, но мне до
сих пор твердят одно и то же: "Следствие продолжается, результатов нет".
Малдер удивленно приподнял брови:
- Серьезная организация собирает под своими знаменами огромную
разъяренную толпу, а власти не могут отыскать хотя бы одного из ее членов?
Письмо, в котором демонстранты брали на себя ответственность за взрыв,
находилось в лаборатории ФБР. Эксперты надеялись, что ближе к вечеру им удастся
продвинуться в поиске лиц, стоящих за "Освобождением". Судя по тому впечат-
лению, которое оставила у Малдера эта записка, ее автором был наивный дилетант.
Окинув взглядом почерневшие стены, Малдер и Скалли вошли в лабораторию,
внимательно глядя себе под ноги. В нос Малдеру ударила вонь копоти, горелого
пластика и других химических соединении.
Стоя среди развалин и рассматривая с вершины холма лес и город, он пытался
воочию представить себе ту ночь две недели назад, когда по гаревой дорожке шагал
неудержимый поток разгневанных демонстрантов.
- Это зрелище наводит на мысль о крестьянах с факелами в руках, - сказал
Малдер, рассматривая шаткий потолок, потрескавшиеся колонны и обвалившиеся
стены. Потом он осторожно шагнул в пространство, которое некогда служило
вестибюлем. - Я представляю себе толпу разгневанных людей, которые бегут к
вершине холма, чтобы спалить ненавистную хижину колдуна и убить книгочеев.
На лице Скалли появилась растерянная мина.
- Откуда такая злость, такая ярость? - спросила она. - Какими мотивами
руководствовались эти люди? Кеннесси изучал раковые заболевания. Из всех
существующих наук онкология менее всего могла бы привлечь внимание и вызвать
гнев демонстрантов.
- Вряд ли их беспокоили вопросы онкологии, - заметил Малдер.
- Тогда что же? - спросила Скалли, хмурясь. - Опыты на животных? Уж не
знаю, какими экспериментами занимались в лаборатории, но мне не раз доводилось
вести следствие по делу защитников прав животных. Самое худшее, на что они
способны, - это открыть клетки и выпустить на волю кошек, собак и крыс. До сих
пор я ни разу не слышала о выступлениях, которые кончались бы кровавым
насилием.
- Думаю, причиной тому послужили сами принципы, заложенные в основу
проекта Кеннесси, - отозвался Малдер. - Должно быть, его замыслы кого-то
крепко напугали. Иначе чем ты объяснишь то, что все материалы ученого оказались
под семью замками?
- Как я понимаю, у тебя уже появилась догадка.
- Дэвид Кеннесси и его брат переполошили научную общественность своими
опытами, в которых они использовали нетрадиционные подходы, отвергнутые
остальными. Судя по анкетным данным, Дэвид был биохимиком, а его брат Дарин
несколько лет проработал в Силиконовой долине*. Скажи мне, Скалли, какая может
быть связь между электроникой и онкологией?
Скалли молча бродила по развалинам, отыскивая место, где был найден труп
охранника. Наткнувшись на обнесенный желтой лентой участок, она остановилась,
вглядываясь в контуры тела, запечатленные в рыхлом пепле. Малдер обошел
огороженную площадку по периметру и, убрав с дороги покоробившийся лист
металла, увидел за ним несгораемый шкаф. Его почерневшая дверца была
приоткрыта. Малдер позвал Скалли.- Что там внутри?-спросила она. Малдер,
подняв брови, разгребал почерневший мусор вокруг железного ящика.
- Сейф открыт, но пуст, - сообщил он. - Внутри какая-то грязь, но нет и
следа копоти. - Малдер умолк, дожидаясь, пока его слова достигнут сознания
Скалли, и только потом бросил взгляд в ее сторону. Судя по выражению лица
Скалли, ей в голову пришла та же самая мысль:
сейф открыли не до, а после пожара.
- Той ночью здесь был кто-то еще. Кто-то, интересовавшийся содержимым
сейфа.
- Именно потому охранник и оказался здесь. Он заметил постороннего,
пробравшегося в развалины.
Скалли нахмурилась:
- Это объясняет, почему он пришел сюда, но причины убийства по-прежнему
неизвестны. Охранника не застрелили и не задушили. Мы не знаем даже, видел ли
он нарушителя.
- Это возможно и даже весьма вероятно, - ответил Малдер.
Скалли бросила на него пытливый взгляд.
- Ты полагаешь, этот человек забрал все те записи, которые мы с тобой ищем?
Малдер пожал плечами:
- Вряд ли. Большая часть сведений о работе Кеннесси уже давно изъята и
разложена по полочкам. Нам до них не добраться. Может быть, в этом сейфе
содержались важные улики, но их украли, а охранника убили.
- Охранник погиб от инфекции.
- Он умер от воздействия смертельного токсина, и мы не знаем, откуда
взялось это вещество.
- Иными словами, документы унес тот самый человек, что убил охранника.
Малдер склонил голову набок.
- Если их не забрали до этого
Они прошлись вдоль обгоревшей стены, пролезли под упавшей балкой и
медленно зашагали в глубь здания. Всю дорогу Скалли напряженно стискивала
губы.
Лабораторные помещения превратились в черный шаткий лабиринт. Часть пола
прогорела и провалилась в подвальные комнаты, склады и хранилища. Оставшиеся
половицы, тоже сильно по
страдавшие от огня, угрожающе потрескивали под ногами.
