действующая модель автомобильной коробки передач размером в одну десятую
миллиметра. Инженеры телефонной фирмы "Белл" создали полупроводниковые
приборы, состоящие из кластеров, в каждом из которых насчитывается от шести до
двенадцати атомов. Ученые альма-денского центра IBM при помощи сканирующего
туннельного микроскопа нарисовали подробную карту Западного полушария на
площадке в одну пятнадцатую диаметра человеческого волоса.
- Но ведь размеры контактов, проводов и орудий, которыми манипулирует
человек, нельзя уменьшать до бесконечности, - возразил Мал-дер.
Собачья свора разразилась громким лаем, и бородач отправился утихомиривать
псов. Дарин нахмурился, словно разрываясь между необходимостью скрывать и
отрицать свои научные достижения и той явной страстью, которую он питал к
бывшей работе.
- Это лишь одна сторона дела. Мы с Дэвидом подобно многим другим решили
по примеру природы создать самовоспроизводящиеся механизмы. К тому времени в
Гарвардском университете уже научились использовать аминокислоты и белки в
качестве шаблонов для создания устройств, которые не превышали бы своими
размерами, скажем, живую клетку. Объединив наши знания в области
полупроводниковой микроминиатюризации и самоорганизации биологических
систем, мы с Дэвидом попытались применить на практике достижения гарвардцев,
надеясь совершить серьезный прорыв в технологиях.
- Удалось?
- Во всяком случае, до моего ухода из лаборатории исследования развивались
успешно. Подозреваю, мой недалекий братец продолжал рваться вперед, играя с
огнем.
- Почему же вы бросили такие многообещающие эксперименты?
- У медали всегда есть обратная сторона, господин Малдер, - сказал Дарин,
оглядываясь на своих соседей по лагерю. - От ошибок не застрахован никто.
Прежде чем добиться успеха, исследователь, как правило, совершает с полдюжины
грубых промахов - это неотъемлемая составляющая процесса познания.
* Юнабомбер - серийный маньяк-убийца, посылавший бомбы по почте. Обещал
прекратить свои бесчинства, если "Нью-Йорк тайме" или "Вашингтон пост"
опубликуют его манифест - пространный документ с критикой в адрес
современного общественного устройства и призывами решительно
воспрепятствовать научно-техническому прогрессу.
Вопрос в следующем: имеем ли мы право на ошибку, если речь идет о
нанотехнологиях?
Женщина с винтовкой в руках что-то проворчала, но оставила свои замечания
при себе.
- Представьте себе, что одному из наших первых образцов, примитивному
наномеханизму без ограничителей и системы защиты удалось вырваться за пределы
лаборатории, - продолжал Дарин. - Если он запрограммирован на самораз-
множение и его копии обладают тем же свойством, то уже через десять часов в мире
будет насчитываться около шестидесяти восьми миллиардов наномашин. Менее чем
за двое суток оказавшиеся на воле механизмы перелопатят всю планету, об-
рабатывая одну-единственную молекулу за раз. Всего лишь два дня отделяют начало
процесса от конца света. А теперь попробуйте припомнить хотя бы один случай,
когда какое-нибудь правительство ухитрялось столь быстро принять решение, даже
оказавшись в критической ситуации.
Теперь Малдер понимал, какой переполох могли вызвать в верхах результаты
экспериментов Кеннесси. Стоит ли удивляться тому, что их попытались свернуть
любой ценой?
- Если не ошибаюсь, вы покинули лабораторию еще до того, как могли
опубликовать свои открытия, - сказала Скалли.
- Наши результаты никто и никогда не опубликует, - с горечью в голосе
отозвался Дарин. - Я всегда знал, что они останутся недоступными для общества.
Дэвид то и дело поднимал шум, требуя написать статью, сообщить о результатах
наших первых опытов на крысах и мелких грызунах, но я всякий раз отговаривал
его. И наш ассистент Джереми Дорман тоже. - Дарин глубоко вздохнул. - Судя по
тому, что лабораторию в конце концов решили взорвать, а наши записи уничтожить,
мы подошли к открытию слишком близко.
- Где сейчас находятся Патриция и Джоди? - спросила Скалли. - Они с
вами?
- Нет, наши пути-дорожки разошлись, - ответил Дарин, фыркнув. - С тех
пор как я поселился в лагере, мы не встречались и не разговаривали. - Он обвел
рукой землянки, сторожевые будки, колючую проволоку, собачью свору и сказал: -
Это место показалось бы им скучным и унылым.
- Но ведь вы - родной дядя Джоди, - заметил Малдер.
- Единственный человек, которого этот мальчишка удостаивал своим
вниманием, - это Джереми Дорман. Он-то и был настоящим дядей Джоди.
- Дорман тоже погиб в пожаре, - ввернула Скалли.
- Джереми был нашим младшим компаньоном, но он прекрасно разбирался в
коммерческой стороне дела, - сказал Дарин. - Он обеспечил
первоначальное финансирование и продолжал заботиться о том, чтобы мы не
испытывали нехватки средств. Когда я ушел, Джереми, вероятно, был счастлив стать
правой рукой Дэвида. Кроме работы, меня с ними ничто не связывало, ни тогда, ни
теперь, - добавил Дарин, нахмурившись. Его лицо все больше мрачнело, как будто
весть о гибели брата только сейчас начинала проникать в его сознание. - А ведь
когда-то мы были очень близки, любили вместе бродить по лесам.
- Где именно? - спросил Малдер.
- Патриция построила маленькую хижину, в которой я прятался, когда
надоедало работать.
Скалли посмотрела на Малдера, потом опять на Дарина.
- Не могли бы вы сообщить нам, где находится ваша хижина?
Дарин вновь нахмурился, встревоженный и смущенный.
- Неподалеку от Кольвена, на вырубках, - ответил он.
- Вот моя карточка, - сказал Малдер. - Если объявятся Патриция и Джоди,
или вы узнаете что-нибудь важное...
- В нашем лагере нет телефонов, - раздраженно перебил его Дарин.
- Спасибо, мистер Кеннесси, мы и так отняли у вас много времени, -
торопливо произнесла Скалли, хватая Малдера за рукав.
- Осторожнее на минном поле! - крикнул бородач.
- Постараемся, - отозвалась Скалли.
Усталый и взмокший, Малдер тем не менее с воодушевлением переваривал
полученную информацию.
Они шагали по густому лесу, оставляя за спиной предупреждающие знаки и
направляясь к дороге, на обочине которой оставили свою машину.
Образ жизни "вольных дикарей" никак не укладывался у Скалли в голове.
- Люди обожают создавать себе трудности, чтобы потом преодолевать их, -
пробурчала она.
20
Коттедж семейства Кеннессч.
Кост-Реиндж, штат Орегон.
Четверг, 23:47
Услышав стон Джоди, Патриция очнулась от беспокойного сна и, отбросив
пахнущее плесенью одеяло, уселась на своей узкой койке, стоящей в единственной
отдельной спальне коттеджа.
- Джоди!
В коттедже царили темнота и тишина - до тех пор, пока не гавкнул Вейдер.
Патриция протерла заспанные глаза, откинула светлые рыжеватые волосы с лица и
расшвыряла оставшиеся одеяла, словно разрывая путы, держащие ее вдали от
мальчика. Сыну нужна ее помощь.
По пути в гостиную Патриция налетела на старое деревянное кресло и пинком
отбросила в сторону, ушибив ступню.
- Джоди! - еще раз воскликнула она, слепо устремляясь вперед, в
кромешную тьму.
Наконец она взяла себя в руки и проделала остаток пути, едва освещенного
серебристыми лучами луны. На диване в гостиной лежал Джоди, взмокший от пота.
В камине угасали красно-оранжевые угли, распространяя вокруг скорее запах
горящего дерева, чем тепло. После наступления темноты дыма не было видно.
В первое мгновение тлеющие угли напомнили Патриции о взрыве в "ДайМар",
о яростном пламени, в котором погиб ее муж. От этого страшного воспоминания
Патрицию бросило в дрожь. Дэвид был честолюбив, порывист и, вероятно,
преступил грань допустимого риска. Но он искренне верил в свои исследования и
работал не покладая рук.
И отдал жизнь за свои открытия... а Джоди потерял отца.
Вейдер, выпрямившись, сидел у постели мальчика, заботливо обнюхивая его
грудь, - верный страж, охраняющий покой хозяина. Увидев Патрицию, он шлепнул
хвостом по полу, на котором лежала упавшая подушка, и, уткнувшись носом в
одеяла, заскулил.
Джоди вновь издал тот самый звук, что испугал Патрицию.
Она замерла на месте, глядя на сына. Вейдер настойчиво смотрел ей в лицо
своими живыми карими глазами, потом еще раз заскулил, словно спрашивая, почему
она ничего не делает. Но Патриция решила не будить Джоди.
Опять ночные кошмары.
В течение последней недели Джоди то и дело просыпался в тихом уединенном
доме, испуганный и растерянный. Впрочем, уже с первого дня их отчаянного бегства
у него было достаточно причин для дурных сновидений. Но был ли в том повинен
страх... или что-то иное?
Патриция опустилась на колени, и Вейдер встряхнулся, тычась носом в бок
женщине, как бы прося утешить и подбодрить его. Патриция энергично похлопала
пса по голове - именно так, как он любил.
- Все в порядке, Вейдер, - сказала она, скорее пытаясь успокоить себя, чем
собаку.
Приложив тыльную сторону ладони ко лбу Джоди, Патриция почувствовала
жар. Мальчик шевельнулся, и она подумала, не стоит ли его разбудить. В организме
Джоди шло сражение, настоящая война между клетками. И хотя Дэвид не желал
признавать содеянного, Патриция прекрасно знала, откуда у мальчика высокая
температура.
Порой она думала, что, может быть, Джоди было бы лучше умереть, - но тут
же начинала ненавидеть себя за эту мысль.
Вейдер, мягко ступая, подошел к камину, сунул нос под старое, заваленное
тряпками кресло и вернулся к кровати Джоди, неся в зубах мокрый от слюны
теннисный мячик. Он хотел играть, словно полагая, что игрой можно все исправить.
Патриция отвернулась от дивана и бросила на собаку хмурый взгляд.
- Ты знаешь, Вейдер, в тебе уж очень много энергии.
Вейдер заскулил и принялся жевать мячик. В памяти Патриции всплыл один
вечер, когда они с Дэвидом сидели в гостиной своего старого пригородного дома в
Тигарде - дома, который был разорен в ходе недавнего обыска. Джоди, мучаясь от
болей, принял горячую ванну и, проглотив болеутоляющее, рано отправился в
постель, оставив родителей наедине.
А Вейдер никак не успокаивался. Маленький хозяин не хотел играть, и пес
принялся докучать взрослым. Дэвид неохотно возился с Лабрадором, а Патриция
наблюдала за ними со смешанным чувством изумления и тревоги. Вейдеру стукнуло
двенадцать, столько же, сколько Джоди, и в этом возрасте пес никак не мог быть
столь резв и подвижен.
- Вейдер опять как щенок, - сказала Патриция. Еще недавно черный
Лабрадор, как и положено стареющей собаке, большую часть времени проводил во
сне, хотя и не забывал приветствовать возвращавшихся домой хозяев, обильно слю-
нявя им руки и размахивая хвостом. Но в последнее время он стал таким
энергичным и игривым, каким не был долгие годы. - Интересно, что с ним
случилось? - добавила она.
Улыбка Дэвида, его короткие темные волосы и густые брови придавали ему
лихой вид.
- Ничего особенного, - сказал он. Патриция выпрямилась и выдернула руку
из его пальцев.
- Ты сделал из Вейдера подопытное животное? Что ты с ним сделал? - Она
повысила голос, произнося слова с холодной яростью. - Что ты с ним сделал?
Вейдер выронил из пасти игрушку, которую бросал ему Дэвид, и уставился на
Патрицию так,
словно она сошла с ума. Зачем кричать, когда они с хозяином так мило играют?
Дэвид в упор посмотрел на Патрицию и вздернул брови, сделав простодушно-
искреннее лицо:
- Ничего. Честное слово!
Вейдер зарычал и потянул из рук Дэвида игрушку, размахивая хвостом и
упираясь лапами в ковер. Дэвид сопротивлялся, откинувшись для большей
устойчивости на спинку дивана.
- Ты только посмотри на Вейдера! - воскликнул он. - Ну как тебе могло
показаться, будто с ним что-то неладно?
За долгие годы семейной жизни Патриция научилась одной вещи и уже
начинала ненавидеть себя за излишнюю проницательность. Она отлично знала,
когда Дэвид лжет...
Поглощенный своими исследованиями, он продвигался вперед с бульдожьим
упрямством, невзирая на запреты и ограничения. Он редко советовался с женой и,
вгрызаясь в работу, слушался только себя. Такой уж у него был характер.
