чувствовался сильный немецкий акцент.
- Лейтенант Роджер Ту Хокс.
Ту Хокс представил и Квазинда, но Раске только слегка кивнул головой:
этот человек не представлял для него никакой ценности и находился тут
только потому, что Ту Хокс попросил об этом. Когда перкунцы обнаружили,
что Квазинд не О'Брайен, они хотели отправить его в рабочий лагерь. Они,
конечно же, не знали, что он кинуккинук, дезертировавший из своей части,
иначе тотчас же поставили бы его к стенке. Но Ту Хокс объяснил Виаутасу,
что Квазинд из Готинозонии, и он помогал им бежать из сумасшедшего дома, и
он, Ту Хокс, хочет, чтобы Квазинда оставили при нем: ему ведь нужен слуга.
Виаутас дал свое согласие.
Ту Хокс отправил Квазинда за пивом. Раске уселся на огромную софу.
Его рука скользнула в правый карман пиджака и осталась там. Он улыбнулся и
сказал:
- Я все еще машинально ищу сигареты. Ну, курение относится к тем
вещам, без которых я уже почти научиться обходиться. Эта та малая цена за
мир, который предлагает тебе больше возможностей, чем твой собственный. Я
говорю вам, лейтенант, мы - могущественные люди. Нам за наши знания готовы
дать все. Все!
Он посмотрел на Ту Хокса, пытаясь проследить, какое впечатление
произвели его слова. Ту Хокс сел в кресло напротив.
- Вы, кажется, довольно неплохо устроились за то короткое время, как
попали сюда.
Хорст Раске рассмеялся.
- Я не из тех, кто упускает предоставившуюся возможность. К счастью,
у меня хорошие способности к языкам.
Он взял стакан с пивом, протянутый Квазиндом, задумался, потом
чокнулся с Ту Хоксом.
- За наш успех, мой друг! Два землянина в чужом, но не таком уж и
негостеприимном мире! Возможно, мы проживем долго и будем процветать.
Процветать, как никогда бы не смогли сделать этого там!
- Я пью за это, - сказал Ту Хокс. - И, позвольте мне поздравить вас с
вашей замечательной способностью приспосабливаться. Большинство людей,
оказавшись в таком положении, были бы потрясены настолько, что никогда не
оправились бы.
- Вы, кажется, тоже хорошо освоились, - сказал Раске.
- Я непривередлив. Я ем то, что мне подают. И не имеет значения,
считаю я это вкусным, или нет.
Раске снова рассмеялся.
- Вы нравитесь мне! Вы человек в моем вкусе! Я мог только мечтать и
надеяться на это!
- Почему?
- Мне хочется открыться. Я не так самодоволен, как может показаться.
Я чувствую несколько одиноко, вы понимаете: это тоска по общению с
человеком нашей старой Земли, - он радостно рассмеялся. - Конечно, лучше
было бы, если бы это была женщина, но нельзя же получить все, что хочешь.
Кроме того... - он поднес стакан к губам и подмигнул Ту Хоксу. - Кроме
того, я могу иметь здесь женское общество, когда захочу. И, кроме того,
самую лучшую женщину. Мне удалось - назовем это так - вызвать интерес к
своей особе у дочери здешнего властителя. Она имеет огромное влияние на
своего родителя.
- Судя по всему, я нужен не только для общения, - сказал Ту Хокс. -
Чтобы предоставить мне все это, должны быть еще какие-то обстоятельства, -
и он жестом указал на роскошную обстановку комнаты.
- Я рад, что вы не так наивны. Скажем так, вы можете оказать мне
большую помощь в делах. Да, вы нужны мне. Действительно, вы здесь
находитесь благодаря тому обстоятельству, что мне нужно было, чтобы вы
прибыли сюда. У меня есть друг, который занимает высокий пост в тайной
полиции. Он рассказал мне о людях из другого мира, которых поместили в
сумасшедший дом. Я предложил похитить вас и...
- Вы были и тем, кто предложил, чтобы нас убили, если вдруг не
удастся взять живьем?
Раске был удивлен, но быстро взял в себя в руки и, улыбаясь, сказал:
- Да, это был я. Я не мог допустить, чтобы Готинозония получила
информацию, которая позволила бы ей подняться на уровень Перкунии - моей
приемной родины. Вы разве поступили бы иначе, если бы оказались на моем
месте?
- Возможно.
- Конечно, вы так бы и сделали. Но вас ведь не убили. И вы должны
быть мне благодарны, что вас не сгноили заживо в рабочем лагере
Инскапинтика. Я предложил правительству Перкунии потребовать вашей выдачи.
То, что эта девушка тоже была там, конечно, облегчило дело, потому что она
- племянница герцога Торстайна, теперешнего министра иностранных дел.
- А что теперь с ней? - спросил Ту Хокс.
- Она теперь, естественно, должна принять перкунское гражданство. И
если Ильмика даст клятву верности, то у нее будет роскошная жизнь: дядя ее
очень большой человек здесь. В обратном же случае, если она откажется, а
она, вероятно, так и сделает, как все эти тупоголовые британцы, ее возьмут
под арест. Этот арест, конечно, не будет таким уже неприятным. Скорее
всего, ее отправят в какой-нибудь замок с личными покоями и слугами.
Ту хокс отхлебнул пива и посмотрел на немца. Немца? Раске уже забыл о
войне в своем родном мире. Теперь его интересовало только то, что он может
получить здесь, и был счастлив, что располагал тем, за что в Перкунии
могли дать высокую цену. И, как был вынужден признать Ту Хокс, в этом была
доля смысла. Почему он должен продолжать здесь эту войну? Америка и Россия
с таким же успехом могли находиться на планете в системе другой звезды.
Военная присяга, данная ими, Ту Хоксом и Раске, здесь была ничем, нулем,
все равно, что они оба погибли при Плоешти.
Все, конечно, так, но это не означает, что он может полностью
доверять Раске. Как только немец решит, что Ту Хокс ему больше не нужен,
то тут же от него избавится. Но был еще и другой вариант: Ту Хокс мог
использовать Раске.
- Я представляю для Перкунии огромную ценность, - говорил Раске, - я
изучал самолетостроение. Я кое-что понимаю в химии и высокочастотной
технике. В Германии с моими знаниями я не был бы заметной величиной, но
здесь другое дело. А что изучали вы?
- Боюсь, что моя специальность не так уж необходима, - поколебавшись,
ответил Ту Хокс. - Я изучал индоевропейские языки. Конечно, я еще
занимался математикой и физикой, понимая, что одно языкознание можно
использовать лишь в университетской карьере. Нужна была специальность для
практического использования. Во время войны я овладел профессиями радиста
и пилота. Кроме того, разбираюсь в автомобилях. Во время учебы я по полдня
работал на автомобильном заводе.
- Не так уж и плохо, - сказал Раске. - Мне нужен человек, который бы
помог мне здесь в развитии радиосвязи и самолетостроении. Я планирую
создать истребитель, оснащенный радио и пулеметами. По уровню он будет
приближаться к машинам Первой мировой войны. Но здесь этого вполне
достаточно. Главное - чтобы самолет летал так быстро, чтобы сбивать с неба
вражеские воздушные корабли. Его можно будет использовать и в качестве
разведчика, и для борьбы с наземными воинскими формированиями.
Ту Хокс не удивился, что Перкуния не берется за постройку новейших
самолетов. Материалы для них могут быть созданы только при развитой
технологии. Нужны особые сорта стали и алюминия (а он в этом мире был еще
неизвестен), для этого придется строить необходимые фабрики и установки, и
на все это потребуется очень много времени. А правительству Перкунии
самолеты нужны сейчас, а не после окончания войны.
Так что Раске правильно оценил потребности и возможности развития
самолетостроения и вынужден был предложить им устаревший и несовершенный
самолет, но для этого мира и такой, все же, являлся новым, революционным
шагом вперед.
Раске продолжал говорить. Он был доволен работой. Он почти не спал.
Его программа работ почти не оставляла времени даже для появления в
обществе и ухаживанием за дочерью главного правителя страны. К счастью, он
мало нуждался во сне и мог работать над несколькими проектами
одновременно. Но ему нужен был человек, который взялся бы за доработку
мелких деталей и мог бы справляться с сотней повседневных дел. Да, Ту Хокс
мог бы ему основательно помочь.
Он указал на двухголового волка на серебряном фоне, который украшал
левую половину его груди.
- У меня воинское звание, соответствующее нашему полковнику. Я могу
добиться, чтобы вам дали майора, как только будет все улажено с вашим
гражданством. Обычно это тянется недели или месяцы, но в нашем случае это
будет сделано уже этим утром. Вы не можете желать ничего лучшего. Эта
страна, конечно, овладеет всей Европой.
- Как Германия, да?
Раске улыбнулся.
- Я не так наивен и трезво смотрю на вещи, - возразил он. - Как-то в
1943 году я увидел надпись на стене. Но здесь, как вы видите, положение
совсем другое. И не только потому, что здесь нет Америки. Перкуния здесь
гораздо сильнее, чем Германия на Земле. Она больше по площади и имеет
мощный военный потенциал. А с нами она еще больше уйдет вперед. Но надо
сделать еще так много - у нас море работы. Нужно время, чтобы создать
новейшие установки для выработки особой стали и переработки бокситов в
алюминий. Нужно найти месторождения бокситов и решить проблему их
транспортировки. Нужно разработать производство синтетической резины. Для
всех новых фабрик необходимо оборудование и механизмы, а их нельзя
изготовить без чертежей и огромного управленческого и конструкторского
аппарата. Нужно обучить и подготовить тысячи и тысячи человек.
Это невероятно трудная задача - вызов нам обоим. Но все трудности
преодолимы и, как вы думаете, сможем мы быть теми людьми, которые смогут
осуществить этот технологический прорыв? Я спрашивал вас об этом, но вы
так и не ответили. Мы будем очень, очень важными людьми. Роджер Ту Хокс,
вы станете великим человеком, могущественным и богатым, более
могущественным и богатым, чем можете представить себе, - Раске встал,
подошел и положил руку на плечо Ту Хокса. - Я не знаю, чего вы хотите,
нравится вам это или нет. Со временем, надеюсь, узнаю. А пока мы будем
работать вместе и как можно лучше. И не забывайте, что мы создаем себе
будущее.
Он подошел к двери и задержался, прежде чем открыть ее.
- Спите, Роджер. Завтра утром вы примите ванну, а я обеспечу вас
новой одеждой - и за работу! А на досуге подумайте о том, какую выгоду
принесут вам эти хлопоты. До свидания!
- До завтра, - сказал Ту Хокс, когда дверь за Раске закрылась, затем
встал и пошел в спальню. Кровать была огромной, на четырех ножках и с
шелковым балдахином. Он отбросил его, бросился на мягкие подушки и натянул
на себя пуховое одеяло. Он должен был признать, что предложение Раске было
заманчивым.
Ну, а почему бы и нет? На Земле-2 эта страна такая же, как и все
прочие. И ни одной из них он ничем не обязан. А люди, которых он успел
немного узнать, пытали его, а потом упрятали в сумасшедший дом.
Квазинд просунул в комнату свое широкое темное лицо и спросил, можно
ли ему поговорить с хозяином. Ту Хокс жестом велел ему сесть на край
постели, но кинуккинук остался стоять.
- Я не понимаю язык, на котором вы говорили с Раске, - сказал он. -
Мне позволено будет спросить вас, о чем шла речь?
- Не говори как раб, - сказал Ту Хокс. - Ты должен играть роль моего
слуги, чтобы выжить, но это не значит, что мы не можем говорить друг с
другом как человек с человеком, когда остаемся одни, - он тщательно
обыскал комнату в поисках подслушивающих устройств и ничего не нашел. Но
всегда существовала возможность, что в стене имеется отверстие для
подслушивания. Он сказал: - Иди же, Квазинд, садись на край постели, чтобы
мы могли тихо и спокойно поговорить друг с другом.
Он вкратце рассказал ему о содержании его беседы с немцем. Квазинд
