вершины, глубочайшие пропасти. Странник - первый из всемогущих - идет к
звездам.
"Зачем людям всемогущество?" - сказал Игин. Патанэ: "Спросите о
чем-нибудь полегче..."
А зачем полегче? Мир изменился, и легче вопросов не будет. Во
всемогущество нужно поверить, и это трудно. Всемогущими нам предстоит
стать - это еще труднее. И самое трудное - распорядиться своим даром. Мы
сможем все: остановим галактики, зажжем вселенные, волей своей изменим
законы природы.
Одного мы не сможем никогда: чтобы было легче.
И захотим ли?
П.АМНУЭЛЬ
ЛЕТЯЩИЙ ОРЕЛ
1
"Геркулес" не вернулся на Землю.
Рейс был нетрудным - Яворский летел к оранжевому карлику Росс-154,
чтобы заменить устаревшее оборудование наблюдательной станции. Он выполнил
задание и стартовал к Земле, но где-то в пути, когда звездолет вошел в
сверхсветовой режим, отказали генераторы Кедрина.
Это была чистая случайность - один шанс из миллиона, и Базиола,
знавший Яворского много лет, не мог примириться с его нелепой гибелью.
Одним из первых кибернетик прилетел на Лонгину - планету, существование
которой Яворский предсказал задолго до своего последнего рейса.
Базиола программировал Передачу. А вчера с последним рейсом на Базе
появился Надеин.
Базиола быстро ходил по комнате, от окна к окну - от голубого,
смягченного фильтрами пламени Альтаира к зеленому ковшу Лонгины. Пожалуй,
он слишком самоуверен, этот драматург, этот Андрей Надеин, знаменитый
автор "Диогена" и "Столетия крестов". Он, видите ли, написал новую пьесу.
Пьесу о Яворском, о Киме, и он хочет, чтобы Базиола посмотрел запись. Ведь
Базиола близко знал капитана "Геркулеса". Помилуйте, обсуждать пьесу
сейчас, за неделю до Передачи! Но драматург был настойчив, он умел
убеждать.
Базиола посмотрел пьесу. Кибернетик раздражен, он злится на
драматурга, выбравшего для обсуждения такое горячее время, и злится на
себя, потому что Яворский в пьесе ему нравится. Это не Ким, это другой
человек, символ, герой. Но есть в нем своя логика, его гибель неожиданно
приобрела смысл. Надеин не верил в случайности и убеждал всей силой
писательского мастерства: капитан "Геркулеса" непризнанный гений, люди не
понимали его, потому что его идеи казались не то чтобы слишком смелыми, но
просто ненужными современной науке. Яворский у Надеина и сам относился к
своим идеям очень беспечно. Нравился ему лишь процесс движения мысли, а не
результат.
Ким не был таким, и последнюю картину пьесы Базиола смотрел с
нараставшим раздражением. Он видел космонавта, совершавшего подвиг ради
своей мечты, но Яворский, живой Яворский, которого знал Базиола, не мог
быть этим космонавтом.
"Геркулес" приземлился в долине неподалеку от станции. На планете
была вечная зима, и драматург намеренно сгустил краски: в районе
приземления не прекращались ураганы. В просветы туч Яворский редко видел
солнце - тусклую багровую звезду в пятнах.
Смена оборудования была делом не очень сложным. Работа приближалась к
концу, когда с Земли поступила сводка новостей - ежемесячный бюллетень для
внеземных станций. Приемники "Геркулеса" записали лазерную передачу, и
Яворский посмотрел ее после утомительного дня. Экспедиция к Альтаиру на
звездолете "Ахилл", говорилось в сводке, достигла цели. Открыта большая
планета, на которой корабль и совершил посадку. Планету назвали Лонгиной,
по имени астронома экспедиции. Состав атмосферы - азот с небольшой
примесью инертных газов. Лонгина оказалась безжизненной - только скалы,
горы, пропасти...
Передача с "Ахилла" обрывалась на середине фразы и не была повторена.
Что-то произошло в системе Альтаира, решили на Земле. Готовится вторая
экспедиция, она стартует через тринадцать месяцев на звездолете "Корсар".
Яворский ходил по каюте, смотрел в слепой от пурги иллюминатор, еще и
еще раз слушал сообщение "Ахилла". Он понял, что случилось в системе
Альтаира. В начале передачи, когда сообщили состав атмосферы Лонгины,
Яворскому стало ясно, что "Ахилл" погибнет. Это была его планета. Лонгина.
Планета-лазер. Его идея.
Надеину хорошо удалась последняя сцена. Человек сделал открытие. Ему
не поверили, да и сам он считал свою идею игрой ума, и только. Но
неожиданно идея обретает плоть, становится реальностью. Нужно
возвращаться, успеть на Землю до того, как уйдет к Альтаиру вторая
экспедиция. Предупредить ее. Лететь с ней. Он должен стартовать
немедленно. Если форсировать работу генераторов, он успеет, он будет на
Земле еще до отлета "Корсара".
Яворский заканчивает сборку станции и стартует к Солнцу. Входит в
сверхсветовой режим, но скорость нарастает медленно, звездолет вернется на
Землю, когда "Корсар" уже будет в пути, его не догонишь, другие люди
исследуют планету, предсказанную им, Кимом. Другие - не он. Нужно успеть.
Генераторы работают на пределе...
Финал. Сине-зеленое небо Земли и голос, то ли самого Надеина, то ли
актера, играющего Яворского: он погиб не случайно, он погиб потому, что не
успел догнать свою мечту...
Что произошло на самом деле?
Базиола долго думал об этом. Он ведь был в комиссии, расследовавшей
причины гибели "Геркулеса". Надеин чудовищно ошибается в оценках, но в
одном он прав: официальный подход к трагедии Яворского не позволил
выяснить истину.
Драматург утверждает: Ким был не только мечтателем, но и чело веком
действия. Надеин - хороший писатель, он не придумывая характера, он
восстановил его, исходя из опубликованных документов о жизни Яворского.
Надеин показал: Яворский не мог быть иным. Он не прав. Яворский был иным.
Бессмысленный героизм - нет, это не для Яворского.
А если подойти с другого конца? Базиола знал Кима. Мог вспомнить шаг
за шагом его поступки, его желания, его жизнь. И дальше - из модели
характера вывести модель ситуации.
Кибернетик закрыл глаза, задумался.
2
- Пьеса не документ, - сухо сказал Надеин.
- В пьесе все очень убедительно, - ответил кибернетик. - Даже я
поверил, что ваш Яворский мог погибнуть, когда форсировал работу
генераторов, стремясь успеть к старту "Корсара". Заметьте, я говорю -
В_А_Ш_ Яворский. А я хочу понять, что произошло с Кимом на самом деле. В
жизни ваш финал хорош для спектакля, но на самом деле этого быть не могло.
Как бы ни торопился Ким, он вряд ли мог рассчитывать, что поспеет к отлету
"Корсара". Он ведь не знал, что экспедицию отложили, что на Земле
вспомнили о его работах. И еще. У вас Яворский - мечтатель. Смысл его
жизни - генерировать идеи. Для романтика такого типа ваш финал возможен:
пойти на любой риск, чтобы увидеть осуществленной одну из своих идей. Но
Ким не был таким.
Базиола умолк. Да, именно Яворский предсказал открытие Лонгины.
Первым об этом вспомнил он, Базиола. Кибернетик явился на заседание
комитета, готовившего спасательную экспедицию к Альтаиру, и попросил
ознакомиться с оттисками студенческих еще работ Яворского.
Одна из этих работ была посвящена возможности планеты-лазера. Статья
объясняла случай с "Ахиллом" до мельчайших подробностей, хотя появилась в
печати задолго до старта звездолета.
"Ахилл" погиб - теперь в этом не было сомнений. Вторую экспедицию к
Альтаиру отложили. Она стартовала лишь два года спустя - не маленький
отряд из восьми человек, а целая эскадрилья: двести человек экипажа,
десять научных станций.
Яворского в то время уже не было в живых. Ему воздвигли памятник, его
работы издали отделю ной книгой, его идеи стали предметом научных
дискуссий. Идея звезд-машин. Идея Лонгины. Идея первой галактической
Передачи человечества - Передачи, которая состоится через неделю.
Базиола усмехнулся, посмотрел на драматурга: сейчас, когда Яворского
считают героем-первооткрывателем, трудно убедить Надеина в том, что
настоящий Ким не был романтиком.
- Я должен идти, - сказал Базиола. - Через десять минут просмотр
программ. Ночью я кое-что вспомнил и записал. Вот капсула, посмотрите. Я
начал с дискуссии в институте, когда впервые увидел Кима. Все столики в
зале были заняты, и я остановился на пороге...
3
Базиола вошел в зал и остановился на пороге. Все столики были заняты,
и ребята с навигационного сидели на полу в позах индусских факиров.
- Дискуссия "Эффект ускорения света Кедрина и возможности
межгалактических полетов", - провозгласил ведущий.
Первым выступал, как и следовало ожидать, один из теоретиков. Базиола
узнал его - это был Карлидзе с последнего курса, его дипломная была
посвящена частным вопросам эффекта Кедрина. Тихо и рассудительно он
заговорил о том, что от увеличения скорости света можно еще ожидать многих
чудес. Речь ведь идет об изменении мировых постоянных, а то и всех законов
Вселенной. Именно этого хотят теоретики, однако они не собираются впадать
в мистику, как некоторые контактисты, и утверждать, что черное - это
белое.
- Почему же? - тихо сказал голос из угла. Карлидзе запнулся,
посмотрел в сторону говорившего. - Почему же? - повторил голос, и Базиола
увидел его обладателя. Из-за столика поднялся белобрысый паренек в вязаной
куртке пилота. - Если нужно будет доказать, что черное и белое
равносильны, теоретики это сделают.
- Ну, Ким, - усмехнулся Карлидзе, - тебя занесло.
Ким вышел к экрану, взял световую указку и попросил притушить свет.
Экран выплыл из полумрака сиреневым прямоугольником, зал затих. Через
минуту дело было сделано: Ким в заключение соединил черное с белым тремя
черточками тождества.
Вспыхнул свет, и Базиола увидел грузную фигуру академика Басина,
декана теоретического факультета, там, откуда только что слышен был голос
Кима. Сам же паренек пробирался к своему месту, его хлопали по спине,
что-то кричали, смеялись, он вертел головой, отвечал вполголоса, мягко
улыбаясь.
- Погодите, - сказал академик, и сразу стало тихо. - Почему я вас не
знаю, молодой человек?
Молодой человек остановился на полпути и начал краснеть. Он стоял
недалеко от Базиолы, и тому показалось, что Ким сейчас с удовольствием
залез бы под стол.
- Это Яворский с навигационного, - пояснил Карлидзе. - Второй курс,
да. Верблюд?
- Верблюд, - добродушно повторил академик. - Преобразование с
бинарными множителями - это вы хорошо придумали, свежая идея. Завтра
зайдите, пожалуйста, ко мне...
Через несколько дней Базиола увидел Яворского в машинном зале.
Белобрысый паренек стоял в дверях, загородив проход, и слушал, как Базиола
зачитывает машине лабораторную программу.
- Войдите, - предложил Базиола.
Яворский молча кивнул на световое табло "Не входить. Идут занятия".
- Люблю нарушать инструкции, - сказал Базиола и погасил надпись.
Ким нехотя подошел к пульту.
- Вы были у Басина? - спросил Базиола.
- Был, - коротко ответил Яворский.
- Мне понравился ваш софизм, - заявил Базиола, - я с трудом нашел
ошибку. Что вам сказал Басин - не секрет?
Яворский поморщился:
- Предложил перейти на теоретический. В его группу.
- Здорово! - свистнул Базиола.
- Я отказался.
Базиола удивленно вскинул брови. Он отказался! Сам Басин хочет
работать с ним, а он, видите ли, отказался.
- Почему?
- У меня идеальное здоровье, - сказал Яворский, полагая, что все
