передернул плечами.
- Что же ты знал? - настаивала Лорана.
- Ничего. Какие-то штучки моего болезненного воображения, как
выразился бы наш рыцарь, будь он среди нас. Значит, Танис тебе рассказывал
о моей маме? - спросил он, решительно поменяв тему разговора.
Лорана не теряла надежды все же что-нибудь вызнать и, несмотря на
разочарование, кивнула.
- Он говорил, она была наделена даром предвидения. По его словам, она
заглядывала в будущее и видела картины того, что должно было произойти...
- Верно, - прошептал Рейстлин. Потом язвительно улыбнулся: - Вот
только ей самой это впрок не пошло. Ее первый муж был красавцем-воином с
севера. Минуло несколько месяцев, страсть отгорела, и они начали портить
друг другу жизнь. Матушка моя была слаба здоровьем и к тому же часто
впадала в какие-то трансы, каждый раз на несколько часов кряду. Жили они
небогато: что се муженек зарабатывал своим мечом, с того и кормились. Он
явно был из благородного рода, но о семье своей не говорил никогда. Я
полагаю, он ей и имени-то своего настоящего не назвал... - Глаза Рейстлина
сузились. - Я, впрочем, уверен, - сказал маг, - что он сообщил его
Китиаре. То-то она и отправилась на север: небось, родственников искать...
- Китиара... - с усилием выговорила Лорана. Произносить это имя для
нее было все равно что трогать больной зуб. И все-таки ей хотелось
разузнать побольше об этой женщине, об этой возлюбленной Таниса. - Значит,
тот мужчина... тот благородный воитель... был отцом Китиары? - внезапно
осипшим голосом спросила она,
Рейстлин смерил ее пронизывающим взглядом.
- Да, - прошептал он. - Китиара - наша с Карамоном единокровная
сестра. Она старше нас лет на восемь. И, по-моему, удалась вся в отца. Он
был хорош собой, она же - прекрасна. Порывистая, решительная,
воинственная, - сильная и бесстрашная. Папаша выучил ее единственному
ремеслу, которое знал сам - искусству сражаться. Потом он все дольше стал
пропадать на чужбине и однажды не вернулся совсем. Матушка наша уговорила
Высоких Искателей официально объявить его умершим. И вновь вышла замуж -
за того, кто стал нашим отцом. Он был простым мужиком, дровосеком. И в
этот раз, как и в первый, ясновидение ее подвело...
- Каким образом? - с интересом спросила Лорана. Словоохотливость
обычно замкнутого и сурового мага ее удивляла. Откуда было ей знать, что,
просто любуясь ее выразительными чертами, он брал от нее куда больше, чем
отдавал!
- Ну, во-первых, ей пришлось родить нас двоих, - сказал Рейстлин.
Приступ кашля снова заставил его замолчать. Отдышавшись, он махнул рукой
брату: - Карамон! Мне пора пить мой отвар... - Это было произнесено
свистящим шепотом, которого не могли заглушить никакие, даже самые громкие
голоса. - Или ты столь занят в... ином обществе, что тебе уже не до меня?
Весело смеявшийся Карамон мгновенно притих.
- Что ты, Рейст, - прогудел он виновато. И поспешно поднялся
поставить чайник на огонь. Примолкшая Тика опустила голову, не желая
встречаться с магом глазами.
Отвернувшись от нее, Рейстлин снова посмотрел на Лорану, - та
наблюдала эту сцену, ощущая внезапный холод и пустоту в животе. Рейстлин
продолжал говорить так, словно ничего не произошло.
- От родов наша матушка так как следует и не оправилась. Меня же
повитуха вообще посчитала за мертвого, и я бы, без сомнения, умер - если
бы не Китиара. Как она сама потом говорила, это был ее первый бой - бой со
смертью. Она-то нас и вырастила. Мать неспособна была о нас заботиться, а
отец работал не разгибая спины, чтобы всех прокормить. Он погиб от
несчастного случая, когда мы с Карамоном были подростками. В тот день у
матушки случился очередной транс... - Рейстлин помолчал и добавил совсем
тихо: - Из которого она так и не вышла. Умерла от истощения...
- Какой ужас, - содрогнувшись, пробормотала Лорана.
Рейстлин надолго умолк, глядя в окно, за которым серел неласковый
зимний день. Потом скривил губы:
- Тогда-то я получил хороший урок: держи свой дар в узде. Никогда не
давай ему над собой власти!
Лорана, казалось, не слышала. Она нервно сплетала и расплетала пальцы
рук, сложенных на коленях. С одной стороны, ей предоставлялась отменная
возможность задать мучившие ее вопросы. С другой стороны, она будет
вынуждена раскрыть сокровенные тайники души этому человеку, которого она
боялась, которому она не доверяла. Но любовь и владевшее ею любопытство
были все же слишком сильны. И откуда ей было знать, что маг расставил ей
тщательно продуманную ловушку - он любил выпытывать чужие секреты, ведь их
можно было при случае использовать.
- Как же вы жили потом? - спросила Лорана. - Наверное, Китиара...
Она попыталась произнести это имя со всей возможной небрежностью, но
не сумела, запнулась и смущенно покраснела.
Рейстлин с интересом наблюдал за ее душевной борьбой.
- Китиары, - ответил он, - с нами к тому времени давно уже не было...
Она ушла из дому в пятнадцать лет и стала наемницей. По мнению Карамона,
ей трудно найти равного на мечах, так что без работы она не осталась.
Конечно, время от времени она наведывалась нас проведать. Когда мы
подросли и тоже выучились сражаться, она стала брать нас с собой. Вот
тогда мы с Карамоном и приспособились биться на пару: он - мечом, я - с
помощью моей магии. А уж когда появился Танис... - при виде замешательства
Лораны у Рейстлина блеснули глаза, - когда появился Танис, мы стали
путешествовать все вместе особенно часто.
- Все вместе - это с кем? - спросила она. - И где же вы побывали?
- Нас было пятеро: Стурм Светлый Меч - он тогда уже бредил рыцарскими
шпорами, - кендер, Танис, Карамон и я. Сначала мы сопровождали Флинта: он
был странствующим кузнецом, пока не отошел от дел... видишь ли, дороги
сделались настолько опасны, что он был вынужден отказаться от странствий.
И потом, к тому времени мы уже выучились друг от друга всему, чему было
можно. Всем чего-то не хватало, и Танис сказал, что нам пора разделиться.
- И вы поступили так, как он сказал? Он уже в то время был у вас
вожаком?.. - Лорана попыталась припомнить, каким он был перед уходом из
Квалинести: на лице его не было ни бороды, ни морщин, пропаханных
тревогами и заботами. Но замкнутости и задумчивости ему уже тогда было не
занимать. Он уже мучился раздвоенностью, принадлежностью сразу к двум
расам - и ни к одной. Вот только Лорана в то время не могла этого
уразуметь. Только теперь, пожив в мире людей, она начала понимать его.
- А что? Ему присущи все качества, которые, как говорят, необходимы
вождю, - сказал Рейстлин. - Он сообразителен, изобретателен и умен.
Впрочем, все эти достоинства в той или иной мере присущи и всем нам.
Почему же все следуют за Танисом? Стурм принадлежит к знатному роду и
вдобавок он член ордена, уходящего корнями в глубины веков... с какой,
казалось бы, стати ему повиноваться незаконнорожденному полукровке? А
Речной Ветер? Он же не доверяет ни одному нелюдю, да и людям-то - едва. И
тем не менее они с Золотой Луной пойдут за Танисом в Бездну и обратно. Как
ты думаешь, почему?
- Я размышляла об этом, - ответила Лорана. - Мне кажется...
Но Рейстлин, не слушая, ответил себе сам:
- Все дело в том, что Танис прислушивается к своим чувствам. Он не
подавляет их, как наш рыцарь, и не скрывает их, как варвар с Равнин. Танис
понимает, что вождю следует иногда думать сердцем, а не головой... - И он
посмотрел на эльфийку: - Помни об этом.
Лорана в замешательстве моргнула, но потом ощутила в тоне мага нотку
превосходства, ощутила укол раздражения и сказала не без надменности:
- Ты почему-то не упомянул о себе самом. Но если ты в самом деле так
мудр и могуществен, почему же ты-то следуешь за Танисом?
Рейстлин прикрыл глаза веками. Карамон принес брату кружку и
осторожно нацедил в нее кипятку. Великан искоса посмотрел на Лорану. Он
всегда смущался и беспокоился, когда его брат-близнец вел себя, как
теперь.
Но Рейстлин, казалось, не замечал ничего. Вытащив из своего мешка
матерчатый кисет, он бросил в кипяток какие-то засушенные листья. Комната
наполнилась острым, едким запахом.
- Ты ошибаешься: я не следую за ним, - молодой маг вновь прямо
посмотрел Лоране в глаза. - Наши дороги на какое-то время совпали. Только
и всего.
- В этом городе не любят Соламнийских Рыцарей, - сурово проговорил
Правитель. Лицо его было очень серьезно. Темные глаза обежали всех
остальных: - А также эльфов, кендеров и гномов, равно как и тех, кто
путешествует в их обществе. Насколько я понял, с вами еще и маг из ордена
Алых Одежд?.. Что до вас самих, я вижу на вас латы. Оружие ваше наверняка
знает вкус крови и с готовностью выскакивает из ножен. Я полагаю, вы все -
искусные воины...
- Несомненно, наемники, государь, - вставил старшина.
- Нет, мы не наемники, - сказал Стурм и вышел вперед, встав прямо
перед судейской скамьей. Он держался гордо и с большим благородством. - Мы
пришли с Равнин, из северной Абанасинии. Мы вернули свободу восьми сотням
мужчин, женщин и детей, томившихся в рабстве у Верминаарда, Повелителя
Драконов, в Пакс Таркасе. Этих людей мы спрятали в уединенной горной
долине, где до них не доберутся армии драконидов, а сами отправились на
юг, надеясь на корабли легендарного Тарсиса. Если бы мы знали заранее, что
море отступило от города, мы не стали бы нарушать ваш покой.
Правитель нахмурился.
- Говоришь, вы пришли с севера? Но это невозможно! Горное королевство
гномов Торбардина закрыто...
- Если ты хоть что-нибудь знаешь о Соламнийских Рыцарях, тебе должно
быть известно: нам легче умереть, нежели солгать. Даже врагу, - сказал
Стурм. - Придя во владения гномов, мы снискали их расположение тем, что
разыскали и вернули им давно утраченный Молот Хараса...
Правитель беспокойно заерзал, оглядываясь на драконида, сидевшего за
его спиной.
- Да, я кое-что знаю о вас, рыцарях, - согласился он неохотно. -
Похоже, придется поверить сказанному тобой, хотя, признаться, история эта
смахивает больше на детскую сказку, чем на...
В это время двери с треском распахнулись. Вошли двое стражников; они
грубо тащили под руки какую-то женщину. Растолкав спутников, они швырнули
ее на пол. На ней было длинное платье и толстый плащ, а лицо скрывала
густая вуаль. Какое-то время она неподвижно лежала на полу - то ли слишком
усталая, то ли попросту сломленная. Потом, видимо, собрав воедино всю
волю, она попробовала подняться. Никто не подал ей руки; Правитель хмуро
смотрел на нее с возвышения, драконид, привстав, разглядывал ее с
пристальным интересом. Женщина беспомощно путалась в юбках и широком
плаще...
Но мог ли Стурм бросить даму в беде? Если он и промедлил какое-то
мгновение, то разве потому, что подобное обращение с женщиной попросту не
укладывалось у него в голове. Он бросил быстрый взгляд на Таниса, и тот,
как всегда осторожный, покачал головой... Но вид женщины, пытающейся
подняться с грязного пола - это для Стурма было уже слишком. Он шагнул
вперед... и в грудь ему тотчас уперлась алебарда.
- Ты можешь убить меня, если хочешь, - сказал стражнику Стурм. - Ибо
я в любом случае собираюсь оказать даме помощь.
Стражник заморгал и попятился, оглядываясь на Правителя, - как, мол,
быть? Тот едва заметно мотнул головой. Танису, внимательно наблюдавшему за
ним, показалось, что Правитель даже чуть улыбнулся, но сейчас же прикрылся
ладонью.
- Позволь помочь тебе, госпожа, - проговорил между тем Стурм со
