недостает профессиональных знаний. Методика должна вывести на ответ.
Ну хорошо, пошли еще раз. С шага 1з. Да, ко всему прочему
исторический опыт тоже против него: Лысенко со своими завиральными идеями.
Метод, отвергнутый генетикой и почти забытый, разве что пару лет назад, в
год столетия Вавилова, об этом вновь вспомнили, и тон статей был еще более
разоблачительным, чем прежде, потому что стало возможно не только
опровергать сам так называемый метод, но и показывать истинное лицо его
авторов - бездарей и приспособленцев.
Но до чего противоречивая вещь - наука, и все, что вокруг нее! И все,
что зовется лженаукой, а на самом деле является пока чем-то для науки
новым, непривычным и даже вроде бы неприличным. И все, что действительно
является лженаукой, и с чем нужно бороться. Приблизительность,
верхоглядство, все, что даже и зовется наукой, но на самом деле ею не
является и выбывает из науки по прошествии времени и жизней, а то, что
полагалось ненаучным вдруг становится частью настоящей науки, и многие
думают, что так было всегда.
Расфилософствовался, - подумал Р.М. Вернемся к шагу 1в. Пожалуй,
именно здесь и произошел первый сбой в анализе. Действительно, он прошел
этот шаг быстро, не обратив внимание на подвох: ведь и работа с тестами, и
проявление ведовства во втором поколении - это не предсказания открытий,
это и есть сами открытия, сделанные совершенно независимо от методики. И
речь-то на самом деле идет сейчас не об открытиях, а об интерпретации
того, что сделано. И нужен иной подход, вовсе не этот. Значит, вернуться к
самому началу. Все - с нуля...
Тамара жила неподалеку от станции электрички, на первом этаже старого
двухэтажного дома с садиком, где под тремя раскидистыми айлантами стояла
врытая в землю скамья. На скамье сидели мрачного вида мужчина лет
шестидесяти, весь какой-то скрюченный, и женщины: совсем молодая и
старушка. Вошедшего в калитку Романа Михайловича встретили настороженными
взглядами и дальше скамьи не пустили.
- Вы к ей? - тоненьким голоском спросила старушка. - Садитесь тогда
вот за ним.
- Простите, - сказал Р.М., - к ней - это к кому?
Все трое посмотрели на него как на пришельца с другой планеты.
- К Елене Анатольевне, - сказала старушка и отвернулась.
Еленой звали дочь Тамары, и нетрудно было догадаться, что имел в виду
Родиков, когда писал о противозаконной деятельности Мухиной. Что делала
Лена? Впадала в транс при клиентах? Вызывала духов? Предсказывала судьбу?
Нужно было поинтересоваться у Родикова прежде, чем идти сюда.
Самостоятельности хотел. Скорее всего, разговора не получится. Интересно,
сколько они берут за сеанс?
Открылась дверь, и во двор вышла пара - девушка лет семнадцати,
которую вел под руку пожилой мужчина, вероятно, отец. Оба были
сосредоточены, будто вышли из кинозала после окончания душещипательной
индийской мелодрамы. Пара быстро прошла к калитке, мужчина гулким басом
повторял:
- Видишь, как хорошо, а ты думала... Видишь, как хорошо, а ты...
Старушка, сидевшая в очереди первой, суетливо засеменила к входной
двери. На пороге появилась Тамара - ее Р.М. узнал сразу. За двадцать лет
Томка сильно изменилась - погрузнела, фигура потеряла прежнюю гибкость, -
но черты лица, во всяком случае, при взгляде издалека, остались прежними.
- Поторопитесь, бабуля, - почти не изменился и голос, такой же
звонкий, полетный, голос старшей пионервожатой. Она тогда работала в
школе, - вспомнил Р.М., - и часто жаловалась на своих подопечных, из-за
которых приходится срывать голос и убивать нервные клетки, которые не
восстанавливаются.
Пропустив старушку в прихожую, Тамара собралась захлопнуть дверь, но
взгляд ее остановился на Романе Михайловиче. Он привстал было со скамьи,
но заминка была мгновенной, Тамара повернулась спиной, дверь захлопнулась.
Девушка, оказавшаяся в очереди первой, тихонько всхлипнула и
взглянула на ручные часики.
- Сколько времени идет прием? - спросил Р.М., ни к кому конкретно не
обращаясь.
Девушка подняла на него припухшие глаза и ответила:
- Да полчаса так, может, чуть больше...
Р.М. задумался. Тамара узнала его, но показала этого. Пожелает ли она
узнать его, когда подойдет очередь? Или ему придется играть глупую и
нелепую роль пациента?
А ведь Тамара наверняка живет лучше, чем он, лучше, чем многие из их
прежней компании. Поступилась ли она чем-то существенным в своей душе,
своей совести? Вряд ли. Если есть спрос на такого рода деятельность,
неизбежно должно быть и предложение. Знахарство, шаманство всякого рода,
предсказания по руке, звездам, картам и просто так - это ведь не
компьютерные игры, и администраторам наверняка не докажешь, что и здесь
спрос определяет предложение. Рынок неделим, он охватывает все, что может
получить человек - как материальное, так и духовное. Запрещают, а они
конспирируются, платят дань той же милиции (интересно, сколько дает Тамара
своему участковому, наверняка ведь дает), повышают цены, компенсируя риск,
и все равно желающий получает свое. Черт возьми, а куда действительно
пойти этой девушке, которую бросил ее парень после первой же ночи?
Впрочем, может, это студентка, которая панически боится экзамена. Или на
работе у нее неприятности. Куда ей с ними? В поликлинику - к
психотерапевту, замученному текучкой? А ведь возможно, что почти вся
психотерапевтическая служба страны сосредоточена в руках таких вот женщин,
и мужчин, впрочем, тоже, потому что вовсе не только ведовство здесь нужно,
а главное - милосердие.
Дверь открылась, и давешняя старушка выпорхнула, легко просеменила по
ступенькам и чуть ли не побежала к калитке. Что ей сказали? Глаза сияли,
будто бабке действительно явилось откровение свыше. Тамара возникла в
дверном проеме, сказала, глядя поверх голов:
- Все, товарищи. На сегодня все, извините.
Девушка и мужчина безропотно встали и потянулись к калитке. Девушка
только всхлипнула напоследок, предчувствуя еще одну бессонную ночь наедине
с нерадостными мыслями.
Р.М. раздумывал, а Тамара стояла в дверях, глядя на какую-то тучку.
Унижаться Р.М. не хотел, направился к выходу.
- Ну Рома, ты-то куда? - услышал он.
Обернулся. Тамара смотрела теперь на него, пристально смотрела,
изучающе, в точности как в тот вечер, когда он объявил ей, что никакая она
не ведьма и не будет ею, потому что на половину вопросов ответила так, что
хоть караул кричи и тотчас назначай руководить атеистическим кружком.
- Заходи, Рома, - сказала Тамара и посторонилась.
- Здравствуй, Тома, - сказал Р.М. запоздало и поднялся по ступенькам.
Неожиданно Тамара потянулась и чмокнула его в щеку.
- Мог бы и раньше объявиться, - сказала она, пропуская гостя в темную
прихожую, - в одном городе живем.
Минуту спустя Р.М. сидел в огромном кресле под торшером и оглядывался
вокруг. Квартира была похожа на музей современной мебели в стиле "ретро".
Все было массивно, безвкусно даже на непросвещенный взгляд Романа
Михайловича, и главное - просто нелепо в комнате, где, по идее, и обедали,
и спали, потому что, судя по всему, вторая комната, куда Р.М. не был
допущен, предназначалась для приема страждущих. Оттуда доносились тихие
голоса - Тамара разговаривала с дочерью. Поневоле Р.М. сравнивал эту
квартиру с уютными, какими-то воздушными комнатками Галки. И поневоле же
пришла к голову банальная мысль о несходстве судеб, и о том, что характер
человека можно прочитать по обстановке в его квартире.
На пороге возникла Тамара - успела переодеться! - и юное существо
почти без признаков своего пола, небольшое, лет пятнадцати на вид (а ведь
Лене исполнилось восемнадцать), в джинсах, обтягивающих и без того узкие
бедра. Существо смотрело на Романа Михайловича недовольно, ему не дали
отдохнуть, оно устало и хотело спать.
- Это Ленка, - сказала Тамара. - Знакомиться не желает, но посидит,
послушает.
- А как же... - начал Р.М.
- Эх, - Тамара нервно махнула рукой, - я тут за всех, и за мужика, и
за эту прорицательницу.
Лена поморщилась и села в кресло напротив Романа Михайловича. Взгляды
их встретились, и Р.М. понял, что говорить с этой девушкой не нужно. Они
поняли друг друга мгновенно, сцепились взглядами, мыслями, сознанием и
всем, что там еще в глубине, и Лена знала уже, зачем пришел этот старый
мамин знакомый, о котором мама успела только сказать, что он ученый
человек и когда-то творил любопытные и странные вещи. И Р.М. понял, что к
бизнесу Тамары дочь не имеет отношения, она статистка, просто о ней
слышали, а слухи как лавина, и ничего с ними не поделаешь, мама хочет жить
как все, Лена, когда ходят клиенты, сидит и смотрит, иногда вставляет
слово, когда поймет вдруг, что за человек перед нею, и клиент сразу
теряется, иногда пугается даже и начинает смотреть затравленно, и готов
уже принять все, что скажет мама, а говорить она умеет - и говорить, и
заговаривать, она умная и тоже понимает людей, но не так, как Лена, нет,
не так, она видит внешнее, а Лена - не всегда, впрочем, - смотрит вглубь,
и иногда ей становится страшно, иногда смешно, и она смеется, никого не
стесняясь, а клиенты начинают суетиться, будто догадываются, что именно
открыла в них эта девчонка, а мама потом сердится, потому что нельзя
смеяться во время сеанса, неприлично и возбуждает ненужные подозрения...
- Вы, наверно, учитесь? - спросил Р.М.
- На заочном в университете, - сразу откликнулась Тамара. - На
биологическом. Пару месяцев работала в институте, склянки мыла для
справки, потом бросила.
Лена молчала, Роману Михайловичу показалось, что слова матери ее
забавляли. Он прекрасно понимал, что никакой телепатии тут нет,
чертовщиной и не пахнет. А чем же? Он догадывался и искал слова, чтобы
спросить у Лены прямо. Тамара мешала. Она ровно ничего не понимала. Она
накрывала на стол, появились фужеры, бутылка "Чинара", тарелочки, на
середину был выставлен початый уже торт. Продолжая рассказывать о своем
житье-бытье (замужем была недолго, не сошлись характерами, просто он
оказался дрянью, а потом с Леночкой было столько сложностей, что не до
мужиков, да и кому они, то есть вы, нужны), Тамара вышла на кухню, и тогда
Лена, все время не сводившая взгляда с Романа Михайловича, сказала тихо:
- Вы принесли их, да? Пожалуйста, покажите...
- Что... принес? - Р.М. рефлекторно коснулся стоявшего рядом с ним на
полу портфеля, где лежала папка с Надиными рисунками.
- Я не знаю, - сказала Лена, чуть помедлив, - но вы принесли.
Р.М. кивнул. Пожалуй, она действительно должна видеть. Раскрыв
портфель, Р.М. достал папку и положил девушке на колени. Тамара внесла
чашки с чаем, когда Лена рассматривала первый лист, полностью уйдя в свои
размышления. Рисунок она держала, по мнению Романа Михайловича, вверх
тормашками, во всяком случае, он привык разглядывать эти линии и пятна под
иным углом.
- Что это? - полюбопытствовала Тамара, заглянув в папку через плечо
дочери.
- Так... - неопределенно отозвался Р.М. - Мысли кое-какие. Хотел вот
узнать, что думает Лена.
- А зачем ей думать? - засмеялась Тамара. - У нас думаю я. Ленка
наивная - сил нет. Приходится обо всем думать самой.
Похоже было на то. Из слов Тамары никак не следовало, что ее дочь
обладает какими-то необычными способностями. Нормальная девушка,
стеснительная, хрупкая, какое она, действительно, имеет отношение к
попыткам Тамары по-своему заработать на кусок хлеба с маслом? Р.М. следил
