женщинам? Мелькнуло в сознании и сорвалось с языка - ведь тогда они должны
знать, какую именно роль он сыграл в их судьбе.
Реакция была неожиданной. Девушки бросились к нему, Наргиз ударилась
об угол стола, зашипела от боли, но не остановилась, подбежала, чмокнула
его в щеку. За ней - остальные. Они обнимали его, и он пьянел от запаха
духов и прикосновений губ. Он был в центре ведьминого веселья, будто Фауст
на том же Брокене.
Сколько это продолжалось? Секунды. Потом он сидел за столом и пил
чай, приходя в себя, девушки смотрели на него и тоже тянули крепкий темный
напиток, который чаем назвать можно было с натяжкой - заварить толком
Тамара не успела, получилась бурда, Тамара сновала из комнаты на кухню,
приносила и уносила подносы, видела ли она эту вспышку необъяснимой
симпатии, поняла ли?
- А что же Надины рисунки? - спросила Наргиз. - Вы не ответили.
- И вы, - огрызнулся Р.М. - От меня вам таиться нечего.
- Вы наш папа, - Рена улыбнулась.
Остальные рассмеялись.
- Ну ладно, - остановила веселье Наргиз. - Веселиться и объяснять про
нашу жизнь будем потом. Сейчас нужно Лену спасать. А Роман Михайлович
рисунков не отдает. Потому что они у него дома. Отпустим папу за
рисунками?
Девушки закивали.
- Мы бы все поехали с вами, - объяснила Наргиз, - но это глупо. Там к
вам заявится следователь и будет беситься.
- Откуда вы это... - Р.М. оторопел. - Разве информация, которую вы...
Она что, и о будущем?
Рена смешно надула щеки и сделала значительное выражение лица, для
нее это была игра, почему-то для нее одной, она как-то удивительно легко
все воспринимала, возможно, сказывался характер.
- У-у... - сказала Рена. - Я ясновидящая.
- Очень иногда, - сказала Наргиз. В речи ее изредка возникали
неправильности, будто ей не так уж часто приходилось говорить по-русски. -
Сейчас некогда говорить. Пожалуйста - рисунки.
Девушки смотрели на него, Тамара держала в руке чашку с чаем, и
тоненькая струйка стекала по платью. Р.М. отобрал у нее чашку, и Тамара
очнулась. Сказала:
- Я побуду с ними, не бойся. Все равно от тебя толку...
Р.М. потоптался на месте, соображая, не совершает ли очередную
ошибку, мало ли что здесь может произойти. Как он сам неоднократно писал в
своих рассказах, в такой ситуации нужен иной герой, рефлексии должны
остаться в подсознании, а у него они на поверхности, и похож он на ту
сороконожку, которая вместо того, чтобы идти, раздумывала, какую ногу
переставить первой. И потому шла с той ноги, на которую показывал
пробегавший мимо жук.
Р.М. думал об этом, когда почти бежал к автобусной остановке,
втискивался в переполненный салон - начался час пик - и трясся на одной
ноге, прижатый к чьему-то жесткому портфелю. Как они все-таки находят друг
друга? Видят ли они друг друга - там? Знали ли они друг друга раньше -
здесь? И как ввести в схему ясновидение, о котором они тоже, вроде бы,
имеют представление, и понять это пока невозможно - весь ход рассуждений
нужно начинать сначала, с шага 1б, - а проверить нельзя и подавно, потому
что не привык Р.М. просто так верить. Словам девчонок - подавно.
Но следователь? Откуда они узнали о Родикове? Может - Тамара? Нет, с
чего бы, у нее и времени не было. Р.М. подумал, что оставляет в стороне
еще одну фразу, потому что большего бреда и придумать нельзя, и это рушит
всю его относительно стройную картину, которую он кое-как нарисовал,
пользуясь своими пунктами, шагами и подшагами. Надя. Слова Наргиз. Скорее
всего, она просто перепутала. Не скорее всего, а наверняка. Господи, -
подумал Р.М., - до чего я дошел за эту ночь, если вполне серьезно думаю,
верить или нет в потусторонний мир.
От остановки он тоже почти бежал, собственный дом почему-то казался
ему огромной стокамерной тюрьмой, где должны произойти события, в которых
ему не хотелось участвовать.
Таня с Галкой сидели на кухне и разговаривали.
- Родиков не появлялся? - спросил Р.М.
- Нет, - сказала Таня, а Галка не знала никакого Родикова, ее
интересовала только Лена.
- Спит, - успокоил Р.М. - Завтракать не буду, некогда. Все расскажу
потом.
Взяв с письменного стола папку, он поспешил к выходу (идти со мной не
нужно, вернусь скоро, возможно, не один, вы соорудите пока что-нибудь
вкусное человек на шесть-восемь). Он скатился с лестницы и столкнулся с
Родиковым, который только что вошел в подъезд.
Следователь выглядел вовсе не сердитым, скорее - скучным.
- Поднимемся, Роман Михайлович, - предложил он. - Куда вы торопитесь?
Все, что вы могли сделать, вы уже сделали.
- А в чем дело? - воинственно спросил Р.М., не успев сбиться с темпа.
- Я же просил вас, - Родиков еще больше поскучнел, - не лезть не в
свое дело. Просил не ходить по адресам. А вы не поленились и обошли всех.
Зачем? Что за глупости вы вбили девчонкам в головы? Их с вечера ищут.
Родители в истерике. По городу уже идут слухи, что появилась банда
насильников, и что за хутором нашли первый труп. Вы знаете, что такое
слухи? Черт возьми, несколько лет назад я бы сунул вас в капэзэ и устроил
промывку мозгов. Слов вы не понимаете.
Слушая Родикова, Р.М. неожиданно успокоился. Все нормально - ситуация
доведена-таки до абсурда, как и положено по теории. Противоречия выявлены,
и решение очевидно. Не для следователя, однако. А что, ведь Родикову
могут, наверно, и уволить за служебный проступок? Впрочем, совершил ли он
на самом деле проступок, не сгущает ли краски?
- Так вы и поступали раньше? В камеру и на допросы?
Они стояли в темном парадном, Родиков хотел дать выход гневу, но,
пожалуй, не здесь.
- Надеюсь, - сухо сказал он, - вы знаете, где сейчас девушки и
скажете...
- Знаю, - сказал Р.М. - Я вам уже говорил, что со вчерашнего вечера
Лену Мухину держат в психбольнице, и что все случившееся - следствие
именно этого, а вовсе не моей гипотетической активности. Надеюсь, что с
вашей помощью нам с Тамарой - это ее мать - удастся хотя бы увидеть Лену.
- Роман Михайлович, не ставьте условий. Где девушки? Родители с ума
сходят.
- Не все, - буркнул Р.М., вспоминая свои телефонные злоключения.
На автобусе трястись не пришлось. Родиков прикатил на "Жигулях",
принадлежавших, видимо, кому-то из коллег, а может, это была служебная
машина - в номерах Р.М. не разбирался. Он втиснулся на заднее сидение и
назвал адрес.
- Вы же сказали, что она в больнице, - удивился Родиков. - Зачем
нам...
- Там остальные.
- Сколько и кто?
Р.М. рассказал. Опускал кое-какие детали, которые могли бы показаться
Родикову выдуманными. Следователь был мрачен, смотрел только на дорогу.
- Вы понимаете, Роман Михайлович, - сказал он, - все, что вы
говорите, в протокол не впишешь. Не поймут. Скажут - вводит в заблуждение.
А факты такие. Гражданин Петрашевский дает следователю прокуратуры список
лиц женского пола и просит найти адреса. Следователь использует свое
служебное положение и адреса находит. Передает список гражданину
Петрашевскому и просит последнего не вступать в контакты ни с кем из
означенных лиц без его, следователя, ведома и разрешения. Петрашевский
просьбу игнорирует, и шесть лиц женского пола в возрасте от пятнадцати до
девятнадцати лет исчезают. В милицию поступают заявления родителей.
Поскольку о сговоре следователя и писателя никто не знает, розыск по
каждому делу ведется в течение ночи раздельно. И лишь на утреннем отчете в
горотделе исчезновения связывают вместе, полагая, что и причина может быть
одной, хотя это и не доказано. Следователь узнает о происшедшем от коллег,
которым поручено вести дело совместно с органами внутренних дел.
Следователь понимает, что без писателя не обошлось и отправляется к нему,
поскольку теперь все зависит для них обоих от того, как быстро девушки
будут найдены... Вам ясна картина, Роман Михайлович? Вы вообще, когда
что-то делаете, думаете о том, как это отразится на других? На девушках
тех же, на следователе знакомом...
- Сергей Борисович, - сказал Р.М., - можно, мы моральные аспекты
обсудим потом? Что вы собираетесь делать сейчас?
- Развезу девушек по домам.
- Видите ли, скорее всего, они не поедут. Сначала нужно вызволить
Лену. И... еще им почему-то нужны Надины рисунки. Вот сюда, приехали.
Хорошо, что они приехали именно в тот момент, когда Р.М. упомянул о
рисунках. Родикову пришлось тормозить, и пока он занимался парковкой, Р.М.
успел выскочить из машины. Он уже звонил в дверь, когда Родиков нагнал
его.
Дверь распахнулась мгновенно.
На пороге стояла Тамара, но в каком виде! На платье огромное
коричневое пятно, будто его обмакнули в суп. Волосы встрепаны, на щеке
большая царапина.
- Скорее, - не сказала, а вскрикнула Тамара, - скорее, папку.
- Ну нет, - Родиков выступил вперед и протянул руку. - Папку мне, и
сначала пусть объяснят, для чего она нужна.
Тамара попыталась взять протянутую ей Романом Михайловичем папку, но
Родиков перехватил ее.
- Пошли в комнату, - предложил он. - Где девушки?
Вопрос был справедлив. За столом сидела только Наргиз, положив
подбородок на сцепленные ладони, и смотрела на вошедших пристально,
взглядом равнодушным и ничего не выражавшим. Но Родиков неожиданно
споткнулся, движения его замедлились, он осторожно опустился в кресло,
положив папку на колени. Р.М. встал у двери, Тамара прижалась к нему, ее
бил озноб.
- Где... - начал было Р.М.
- Тихо, - шепнула Тамара.
И он замолчал, потому что в это время Родиков раскрыл папку и высыпал
рисунки на стол перед Наргиз. Он медленно перекладывал рисунки, и Р.М.
догадывался, какой из них нужен Наргиз. Скорее всего, тот, что вчера
выделила и Лена, рисунок, означавший нечто вполне определенное для всех
девушек, некий ключ, будто к двери в незнакомую страну, к той зеленой
двери, которую Р.М. и сам безуспешно искал всю жизнь.
Вот он, рисунок. Кажется, он. Взгляд Наргиз задержался на секунду,
пальцы Родикова продолжали перебирать листы. Не он? Или на Наргиз
действует совсем иной ритм и цвет? Уже совсем мало осталось листов,
несколько штук. Движения Родикова замедлились еще больше, прямо сонное
царство какое-то. Последний лист. Все.
Наргиз подняла глаза - взгляд был растерянным, она смотрела на Романа
Михайловича и спрашивала о чем-то, будто именно он должен был объяснить
неудачу. А Родиков, между тем, притянул папку к себе, собрал листы,
завязал тесемки, сказал:
- Черт знает... Ну ладно, поехали, девушка. Как ваше имя, а?
Наргиз метнулась в угол комнаты, где между сервантом и стеной мог
втиснуться человек. Родиков направился к ней, но в движениях его
чувствовалась опаска, он понимал, что ни смотреть на Наргиз, ни слушать ее
голос не должен, иначе опять может впасть в странное состояние,
беспомощное и противное, когда все понимаешь и ничего не можешь сделать.
Р.М. топтался на месте, не представляя, как поступить в этой ситуации.
Вперед вышла Тамара, и Р.М. услышал удар, Родиков повалился вперед и
упал бы на девушку, если бы Тамара не перехватила обмякшее тело, но
удержать не смогла, и оба они повалились на пол между столом и сервантом.
Родиков бессмысленно шарил вокруг руками, и нужно было немедленно
что-то решать, Р.М. понимал, что выбора у него нет, и нужно удерживать
Родикова, пока Тамара и Наргиз не уйдут, им нужно в больницу. Как
удерживать? За руки? Связать? Чушь какая-то. Когда нужно было не думать, а
действовать, решать не аналитически, а интуитивно, он сам казался себе
