тому, кто первым произнесет слово "мир". И, как это часто бывает в таких
случаях, верное слово раздалось с неверной стороны: слово "мир" произнесли
большевики. Прежде всего потому, что им было совершенно все равно, что
говорить. У них не было ни малейшего намерения платить по векселям, поэтому
они могли подписывать их сколько угодно. В этом заключалось главное
преимущество большевиков, их главная сила.
За всем этим скрывалось еще и другое: разрушать всегда легче, чем
созидать. Насколько легче поджечь дом, чем его построить!
Большевики были носителями разрушения. Ни тогда, ни впоследствии они не
могли быть ничем иным, несмотря на все свое хвастовство, несмотря на всю
поддержку своих открытых и тайных друзей. Они могут только разрушать - и не
столько даже своими делами, сколько самим своим существованием, разлагающим
и разрушающим все вокруг них. Это особое свойство объясняло их
приближающуюся победу и все, что случилось гораздо позже.
Мы смотрели на вещи с точки зрения системы и могли увидеть не только
то, что все случается, но и как это случается, т.е. как легко все катится
под гору и разбивается, как только сделан хоть один толчок.
Я не остановился в Москве; но мне удалось повидать несколько человек,
пока я ожидал вечернего поезда в Петербург, и я передал им то, что сказал
Гурджиев. Затем я уехал в Петербург, где передал его послание членам наших
групп.
Через двенадцать дней я снова был на Кавказе. В Пятигорске я узнал, что
Гурджиев живет не в Кисловодске, а в Ессентуках; и через два часа уже был у
него в небольшом доме на Пантелеймоновской улице.
Гурджиев подробно расспросил меня обо всем, что я видел, о том, что
сказал каждый, кто должен приехать, а кто нет и т.д. Назавтра приехали еще
трое, последовавшие за мной из Петербурга, потом еще двое и т.д. Всего,
кроме меня и Гурджиева, собралось двенадцать человек.ГЛАВА 17
Август 1917 года. - Шесть недель в Ессентуках. - Гурджиев раскрывает
план работы в целом. - "Школы настоятельно необходимы". - "Сверхусилие". -
Согласованность центров. - Главная трудность работы над собой. - Человек -
раб своего тела. - Трата энергии вследствие ненужного напряжения мускулов. -
Гурджиев показывает упражнения для управления мускулами и для их
расслабления. - Упражнение "стой". - Требования к упражнению "стой". -
Гурджиев рассказывает об одном случае с упражнением "стой" в Средней Азии. -
Влияние упражнения "стой" в Ессентуках. - Привычка к разговорам. - Опыт
поста. - Что такое грех? - Гурджиев показывает упражнения на внимание.
Эксперимент с дыханием. - Понимание трудностей пути. Необходимость больших
знаний, усилий и помощи. - Нет ли какого-нибудь пути за пределами "путей"? -
"Пути" как помощь, которая дается людям в соответствии с типом.
"Субъективные" и "объективные" пути. - Обыватель. Что значит "быть
серьезным"? - Только одна вещь является серьезной. - Как достичь подлинной
свободы. - Трудный вопрос о рабстве и повиновении. - Чем готов пожертвовать
человек? - Сказка о волке и овцах. - Астрология и типы. Демонстрация. -
Гурджиев объявляет о роспуске группы. Последняя поездка в Петербург.
Я всегда испытываю странное чувство, когда вспоминаю этот период. На
этот раз мы провели в Ессентуках около шести недель. Однако сейчас мне это
кажется совершенно невероятным. Всякий раз, когда мне случается
разговаривать с кем-то из бывших там, они с трудом могут поверить, что все
пребывание в Ессентуках длилось шесть недель. Даже в шесть лет трудно было
бы найти место для всего, связанного с этим временем, - до такой степени оно
было заполнено.
Половина всех собравшихся, в том числе и я, жили все это время вместе с
Гурджиевым, в небольшом домике на окраине станицы; другие приходили туда
утром и оставались до позднего вечера. Ложились спать мы очень поздно,
вставали очень рано, спали часа четыре, от силы пять. Мы выполняли всю
домашнюю работу, а остальное время было заполнено упражнениями, о которых я
расскажу позже. Несколько раз Гурджиев устраивал экскурсии в Кисловодск,
Железноводск, Пятигорск, на Бештау и т.д.
Гурджиев надзирал за кухней и часто сам готовил обед. Он оказался
замечательным поваром и знал сотни удивительных восточных блюд. Каждый день
у нас был обед в стиле какой-нибудь восточной страны; мы ели тибетские,
персидские и другие блюда.
Я не пытаюсь описать все, что происходило в Ессентуках: для этого
потребовалась бы целая книга. Гурджиев вел нас быстрым шагом, не теряя ни
минуты. Многое он объяснял во время наших прогулок под звуки музыки,
игравшей в Ессентукском парке, и среди домашней работы.
В общем, во время нашего краткого пребывания в Ессентуках Гурджиев
развернул перед нами план работы в целом. Мы увидели начало всех методов,
всех идей, их звенья, связи, направление. Многое осталось для нас неясным,
многое мы поняли неверно, в противоположном смысле; но, во всяком случае,
нам были даны некоторые общие положения, которыми мы могли бы
руководствоваться впоследствии. -
Идеи, которые нам довелось к этому времени узнать, подвели нас к ряду
вопросов, связанных с практическим пониманием работы над собой; они,
естественно, вызвали многочисленные обсуждения среди членов нашей группы.
Гурджиев всегда участвовал в этих дискуссиях и объяснял разные аспекты
организации школ.
- Школы настоятельно необходимы, - сказал он однажды, - прежде всего,
из-за сложной организации человека. Человек неспособен к продолжительному
наблюдению за своей личностью, т.е. за всеми ее различными сторонами. Это
может сделать только школа, школьные методы, школьная дисциплина; человек
чересчур ленив; многое он будет делать без должной напряженности или же
вообще ничего не станет делать, воображая при этом, что нечто делает. Он
будет напряженно работать над чем-нибудь таким, что не нуждается в
напряженности, и пропустит те моменты, где эта напряженность насущно
необходима. Человек щадит себя; он боится сделать что-то неприятное.
Самостоятельно он никогда не достигнет необходимой интенсивности в работе.
Если вы наблюдали за собой, вы согласитесь с этим. Когда человек ставит себе
какую-то задачу, он очень скоро начинает потакать себе, стараясь дать на эту
задачу простейший ответ и т.д. Это не работа. В работе учитываются только
сверхусилия, т.е. усилия, превышающие нормальные, необходимые; а обычные
усилия в счет не идут.
- Что значит "сверхусилие"? - спросил кто-то.
- Это усилие, превосходящее то, которое требуется для достижения данной
цели, - отвечал Гурджиев. - Вообразите, что я шел пешком целый день и очень
устал. К тому же стоит плохая погода, холодно, льет дождь. Вечером я
прихожу, домой, пройдя, скажем, сорок верст. Дома готов ужин, так тепло и
уютно. Но вместо того) чтобы сесть за ужин, я вновь выхожу под дождь, чтобы
пройти по дороге еще три версты и лишь потом вернуться домой. Это и будет
сверхусилие. Когда я шел домой, я совершал обычное усилие, которое не в
счет. Я шел домой; холод, голод - все это подгоняло меня. А во втором случае
я иду потому, что сам решил идти. Подобного рода сверхусилия становятся еще
труднее, когда я решаю идти не сам, а повинуюсь учителю, который р
непредвиденный момент требует от меня свершения новых усилий, когда я решил,
что на сегодня усилий хватит.
"Другая форма сверхусилия - это выполнение какой-либо работы в более
быстром темпе, чем требует характер этой работы. Вы делаете что-то, скажем,
моете полы или колете дрова. Это работа на час. Сделайте ее за полчаса - это
и будет сверхусилием.
"Но в обычной практике человек не способен на последовательные и
длительные сверхусилия. Для того, чтобы их совершать, необходима воля
другого человека, которой чужда жалость и которая обладает методом.
"Если бы человек мог работать над собой, все было бы просто, и школы не
требовались бы. Но он на это неспособен, и причины лежат глубоко в его
природе. Я на мгновение оставлю его неискренность по отношению к самому
себе, постоянную ложь и т.д. и рассмотрю только разделение центров. Одно это
уже делает невозможным ведение человеком самостоятельной работы над собой.
Вы должны понять, что три главные центра - мыслительный, эмоциональный и
двигательный - связаны друг с другом и у нормального человека работают
согласованно. Их согласованность и представляет главную трудность в работе
над собой. Что означает такая согласованность? Она означает, что
определенная работа мыслительного центра связана с определенной работой
эмоционального и двигательного центров, т.е. известного рода мысли неизбежно
связаны с известного рода эмоциями или душевным состоянием, и с известного
рода движениями или положением тела; одно вызывает другое; определенные
эмоции или душевные состояния, вызывают определенные мысли и движения, а
определенные движения или позы вызывают определенные эмоции и так далее. Все
связано, и одно не может существовать без другого.
"Теперь представьте себе, что человек решает думать по-новому. Но
чувствует он по-старому. Вообразите, что ему неприятен Р. (он указал на
одного из присутствующих). Неприязнь к Р. немедленно вызывает старые мысли,
и он забывает о своем решении думать по-новому. Или, предположим, он привык
курить, когда задумывается. Это двигательная привычка. Он решает думать
по-новому, но закуривает сигарету - и думает по-старому, даже не замечая
этого. Привычное движение - зажигание сигареты - повернуло его мысли по
старому пути. Вы должны помнить, что человек не может самостоятельно
избавиться от этой согласованности. Здесь нужна воля другого человека, нужна
палка. Единственное, что может делать человек на известной ступени, желая
работать над собой, - это повиноваться. Самостоятельно он ничего не в
состоянии сделать.
"Более, чем в чем-либо ином, он нуждается в постоянном руководстве и
повиновении; за ним нужно наблюдать. Он не может наблюдать за собой
постоянно. Кроме того, он нуждается в определенных правилах, для выполнения
которых необходимо, во-первых, некоторого рода вспоминание себя; во-вторых,
их выполнение помогает в борьбе с привычками. Всего этого человек сам
сделать не может. В жизни все устроено слишком удобно, и это мешает
работать. В школе человек находится среди других людей, которые попали туда
не по его выбору, с которыми может оказаться очень трудно жить и работать; в
школе обычно бывают неудобные и непривычные условия. Это создает напряжение
между ним и другими; такое напряжение необходимо, потому что оно постепенно
сглаживает острые углы.
"Далее, правильно организовать работу над двигательным центром можно
только в школе. Как я уже говорил, неправильная, независимая или
автоматическая работа двигательного центра лишает опоры другие центры, и они
невольно следуют за двигательным центром. Поэтому единственная возможность
заставить другие центры работать по-новому нередко состоит в том, чтобы
начать с двигательного центра, т.е. с тела. Ленивое, автоматичное, полное
глупых привычек тело прекращает любую работу.
- Но существуют теории, - сказал один из нас, - о том, что человек
должен развивать духовную и моральную сторону своей природы; добившись
результатов в этом направлении, он не будет встречать препятствий со стороны
тела. Возможно это или нет?
- Да и нет, - сказал Гурджиев. - Все дело в одном "если". Если человек
достигнет совершенства в моральной и духовной природе, не встречая
