того, разрушение "буферов" само по себе требует очень долгой работы, и
человек должен согласиться на такую работу, понимая, что ее результатами
будут всевозможные неудобства и страдания от пробуждения совести.
"Но сознание - это то пламя, которое одно только и способно расплавить
все порошкообразные металлы в стеклянной реторте, упомянутой выше, и создать
единство, которого человеку недостает в том состоянии, когда он начал
изучать себя.
"Понятие "совесть" не имеет ничего общего с понятием "мораль".
"Совесть - общее и постоянное явление. Совесть одна и та же у всех
людей; она возможна лишь при отсутствии "буферов". С точки зрения понимания
разных категорий человека можно сказать, что существует совесть человека,
свободного от противоречий. Эта совесть не является страданием; наоборот,
это радость совершенно нового характера, которую мы неспособны понять;
однако для человека, в котором существуют тысячи различных "я", даже
мгновенное пробуждение совести неизбежно связано со страданием. И если
моменты совести становятся более долгими, если человек не страшится их, а,
напротив, сотрудничает с ними, стремится удержать их и сделать более
длительными, в эти моменты постепенно проникает особый элемент очень тонкой
радости, предвкушение будущего "ясного сознания".
"А в понятии "морали" нет ничего общего. Мораль состоит из "буферов".
Общей морали нет. То, что морально в Китае, аморально в Европе; то, что
морально в Европе, аморально в Китае. То, что морально в Петербурге,
аморально на Кавказе; а то, что морально на Кавказе, аморально в Петербурге.
Моральное в одном классе общества аморально в другом и наоборот. Мораль
везде и всюду представляет собой искусственное явление. Она состоит из
разных "табу", т.е. запретов, из всевозможных требований, иногда разумных в
своих основаниях, а иногда утративших всякий смысл или никогда его не
имевших; из требований, возникших на неверных основаниях, на почве суеверия
и ложных страхов.
"Мораль состоит из "буферов". Но "буфера" бывают разных видов,
поскольку условия жизни в разных странах, в разные эпохи и среди разных
классов общества значительно отличаются друг от друга, и поэтому созданные
ими виды морали также не похожи друг на друга. Они противоречивы; не
существует общей для всех морали. Невозможно сказать, что в Европе,
например, существует какая-то общая идея морали. Иногда говорят, что общая
идея европейской морали - это "христианская мораль". Но, во-первых, идея
этой "христианской морали" допускает самые разнообразные толкования, и этой
"христианской моралью" оправдывались многочисленные преступления. Во-вторых,
современная Европа имеет мало общего с "христианской моралью", как бы эту
мораль ни понимать. Во всяком случае, "христианская мораль" привела Европу к
той войне, которая продолжается и сейчас, так что лучше было бы держаться от
этой морали подальше."
- Многие люди говорят, что им непонятна моральная сторона вашего
учения, - сказал один из нас. - А другие говорят, что в вашем учении вообще
нет морали.
- Конечно, нет, - сказал Гурджиев. - Люди так любят поговорить о
морали. Но мораль - это всего-навсего самовнушение. Человеку необходима
совесть. Мы не учим морали. Мы учим, как найти совесть. Людям непонятно,
когда мы говорим это. Они заявляют, что у нас нет любви - просто потому, что
мы не поощряем слабость и лицемерие, а, наоборот, срываем все маски. Тот,
кто желает истины, не станет говорить о любви или морали, или о
христианстве, так как он знает, насколько мы от них далеки. Христианское
учение существует для христиан, а христиане - это те люди, которые живут по
заповедям Христа, т.е. делают все так. как учил Христос. Способны ли те, кто
говорит о любви и морали, жить по заповедям Христа? Конечно, нет. Но
разговоры подобного рода будут вестись всегда, ибо всегда найдутся люди, для
которых слова дорожи всего остального. Но это верный признак! Тот, кто так
разглагольствует. - пустой человек; не стоит тратить на него время.
"Мораль и совесть - совершенно разные вещи. Одна совесть никогда не
может противоречить другой; зато одна мораль очень легко вступает в
противоречие с другой моралью или полностью ее отрицает. Человек с
"буферами" может быть очень моральным; а сами "буфера" могут оказаться
разными, так что два очень моральных человека могут считать друг друга
глубоко аморальными. Как правило, это почти неизбежно. Чем "моральнее"
человек, тем более "аморальными" считает он других.
"Идея морали связана с идеей хорошею и дурного поведения. Но идея добра
и зла у разных людей различна; у человека номер один, два и три она всегда
субъективна, всегда связана с данным моментом и данным положением.
Субъективный человек не может обладать каким-то общим понятием добра и зла.
Для такого человека злом является то, что противоречит его желаниям,
интересам или его концепции добра.
"Можно сказать, что для субъективного человека зло вообще не
существует, а существуют только разные понятия добра. Никто никогда не
действует намеренно в интересах зла и ради самого зла. Каждый действует в
интересах добра, как он его понимает. Но каждый понимает его по-разному. И в
результате люди топят, уничтожают, убивают друг друга в интересах добра.
Причина все та же: людское незнание и тот глубокий сон, в котором пребывают
люди.
"Все это настолько очевидно, что кажется даже странным, как это люди
раньше обо всем таком не подумали. Но факт остается фактом - они не в
состоянии ничего понять, и каждый считает свое добро единственным добром, а
все прочее - злом. Наивно и бесполезно надеяться, что когда-нибудь люди
поймут это и выработают общую и единую идею добра."
- А разве добро и зло не существуют сами по себе, вне человека? -
спросил кто-то из присутствующих.
- Существуют, - ответил Гурджиев, - но только все это очень далеко от
нас, и вам не стоит даже и пытаться в настоящее время понять это. Запомните
только одну вещь. {единственно возможная постоянная идея добра и зла связана
для человека с идеей эволюции - не механической эволюции, разумеется, а с
идеей развития человека посредством сознательных усилий, с идеей изменения
его бытия, создания в нем единства, формирования в нем неизменного Я.
"Постоянная идея добра и зла может сформироваться у человека лишь в
связи с постоянной целью и постоянным пониманием. Если человек понимает, что
он спит, если он желает пробудиться, тогда все, что помогает ему
пробудиться, будет добром, а все, что препятствует ему в этом и удлиняет его
сон, будет злом. Точно так же он будет понимать зло и добро для других. То,
что помогает им пробудиться, добро, то, что препятствует этому, - зло. Но
так обстоит дело только для тех, кто желает пробудиться, т.е. для тех. кто
понимает, что они спят. )е же, кто не понимает, что они спят, те, кто не
имеет желания пробудиться, не обладают пониманием добра и зла. И так как в
большинстве своем люди не понимают, нто они спят, и никогда этого не поймут,
для них фактически не существует ни добра, ни зла.
"Это противоречит общепринятым идеям. Люди привыкли, что добро и зло
должны быть одинаковы для всех и, прежде всего, что добро и зло существуют
для каждого. Но на самом деле добро и зло существуют лишь для немногих, для
тех, у кого есть цель, кто преследует эту цель. Тогда то, что препятствует
достижению цели, является злом, а то, что помогает ее достижению, - добром.
"Конечно, большинство спящих людей скажут, что у них есть цель, что они
куда-то идут. Понимание человеком того факта, что у него нет никакой цели,
что он никуда не идет, - вот первый признак приближающегося пробуждения,
признак того, что пробуждение для него возможно. Оно начинается тогда, когда
человек понимает, что он никуда не идет и не знает, куда идти."
"Как уже говорилось раньше, существует много качеств, которые люди
приписывают себе, но которые на деле могут принадлежать только людям более
высокой степени развития и более высокого уровня эволюции, чем человек номер
один. два и три. Индивидуальность, единое и постоянное "я", сознание, воля,
способность делать, состояние внутренней свободы - все это качества,
которыми обычный человек не обладает. К той же категории принадлежит идея
добра и зла, самое существование которой связано с постоянной целью,
постоянным направлением и постоянным центром тяжести. "Идею добра и зла
иногда связывают с идеей истины и лжи. Но точно так же, как для обычного
человека не существует добра и зла, для него не существует ни истины, ни
лжи.
"Постоянная истина и постоянная ложь могут существовать только для
постоянного человека. Если же человек постоянно меняется, то истина и ложь
тоже будут для него все время меняться. И если в каждый данный момент люди
пребывают в различных состояниях, их понятия истины должны быть столь же
многообразны, сколь многообразны их понятия добра. Человек почти никогда не
замечает, что начинает рассматривать как истину то, что вчера считал ложью,
и наоборот. Он не замечает этих переходов, как не замечает перехода от
одного своего "я" к другому.
"В жизни человека истина и ложь не имеют особой моральной ценности,
потому что он не может придерживаться одной-единственной истины. Его истина
меняется. Если в течение некоторого времени она не меняется, то просто
потому, что удерживается "буферами". И человек никогда не может говорить
правду. Иногда "что-то говорит правду", иногда что-то лжет. Следовательно,
его правда и его ложь не имеют ценности; ни то, ни другое от него не
зависит, а зависит от случая. И это одинаково верно по отношению к словам
человека, к его мыслям, чувствам, понятиям истинного и ложного.
"Чтобы постичь взаимоотношения истины и лжи в жизни, человек должен
постичь ложь в самом себе, свою постоянную, непрекращающуюся ложь самому
себе.
"Эта ложь создается "буферами". Чтобы разрушить ложь в себе, равно как
и ту ложь, которую мы бессознательно говорим другим, надо разрушить
"буфера". Но без "буферов" человек не сможет жить: "буфера" автоматически
контролируют его поступки, слова, мысли и чувства. Если бы "буфера"
оказались разрушенными, исчезло бы всякое управление; а человек не может
существовать без управления, даже если оно поддерживается автоматически.
Лишь такой человек, который обладает волей, т.е. сознательным управлением,
может жить без "буферов". Таким образом, если человек начинает разрушать
"буфера" внутри себя, он должен одновременно развивать волю. А поскольку
волю невозможно создать по первому требованию и за короткий промежуток
времени, человек без "буферов" и с недостаточно крепкой волей может
оказаться деморализованным. Единственным его шансом в это время будет
руководство другой, уже окрепшей воли.
"Вот почему в школе, которая включает в свою работу разрушение
"буферов", человек должен быть готов повиноваться воле другого, пока его
собственная воля не достигла полного развития. Обычно такому подчинению воле
другого человека учатся прежде всего. Я употребил слово "учатся", потому,
что человек должен понять, почему необходимо такое повиновение, должен
научиться повиновению. Это нелегко. Человек, начинающий работу самоизучения
ради достижения управления ; собой, привык доверять собственным решениям.
Даже то, что он видит необходимость изменить себя, показывает ему, что его
