некоторой степенью разумности. Поэтому понятие "атом" относится не только к
элементам, но и ко всем сложным формам материи, выполняющим определенные
функции во вселенной или в жизни человека. Существует атом воды, атом
воздуха (атмосферного, пригодного для дыхания человека), атом хлеба, мяса и
т.д. Атомом воды в данном случае будет одна десятая одной десятой
кубического миллиметра воды, взятой при определенной температуре, измеренной
особым термометром. Это крошечная капелька воды, которая при определенных
условиях видна невооруженным глазом.
"Такой атом представляет собой мельчайшее количество воды, сохраняющее
все ее свойства. При дальнейшем делении некоторые из ее свойств исчезают,
т.е. при дальнейшем делении у нас будет уже не вода, а нечто, приближающееся
к ее газообразному состоянию, пар, который химически ничем не отличается от
воды в жидком состоянии, но обладает иными функциями, а потому и иными
космическими и психическими свойствами.
"Таблица форм водорода" позволяет рассматривать все вещества,
составляющие человеческий организм, с точки зрения их отношения к различным
планам вселенной. И поскольку каждая функция человека есть результат
действия определенных веществ, постольку каждое вещество связано с некоторым
планом вселенной. Этот факт помогает установить соотношения между функциями
человека и планами вселенной."
В этом месте я должен сказать, что "три октавы излучений" и "таблица
форм водорода", проистекающая из них, долгое время оставались для нас камнем
преткновения. Основной и наиболее существенный принцип перехода триад и
строения материи я понял только позднее, о чем и буду говорить и надлежащем
месте.
Излагая общее содержание лекций Гурджиева, я стараюсь соблюдать
хронологический порядок, хотя это и не всегда возможно, так как некоторые
вещи повторялись им много раз и в той или иной форме входили почти во все
лекции.
На меня лично "таблица форм водорода" произвела очень сильное
впечатление. Позднее оно стало еще более сильным: я ощутил в этой "лестнице,
простирающейся от земли до неба", нечто похожее на ощущение мира, которое я
испытал несколько лет тому назад во время моих необычных экспериментов,
когда я невероятно сильно почувствовал связь, целостность, "математичность"
всего, что существует в мире (об этом рассказано в восьмой главе моей книги
"Новая модель вселенной"). Эта лекция в разных вариантах повторялась
неоднократно - в связи с объяснением то "луча творения", то закона октав. Но
несмотря на небывалое чувство, которое она у меня вызывала, я не смог
оценить ее должным образом сразу же, когда услышал. Прежде всего, я не понял
тогда, что эти идеи гораздо труднее для усвоения и гораздо глубже по
содержанию, чем кажутся при обычном рассмотрении.
У меня сохранился в памяти эпизод, происшедший на одном из повторений
лекции о строении материи в связи с механикой вселенной. Лекцию читал
упоминавшийся мною П., молодой инженер из числа московских учеников
Гурджиева, о которых я говорил выше.
Я пришел на лекцию, когда она уже началась. Услышав знакомые слова, я
решил, что слышал ее раньше, и потому, усевшись в углу большой гостиной,
курил и думал о чем-то другом. Здесь же оказался Гурджиев.
- Почему вы не слушали лекцию? - спросил он меня, когда она
закончилась.
- Да ведь я уже ее слушал, - ответил я, на что Гурджиев укоризненно
покачал головой: однако я совершенно искренно не понял, чего он ожидал от
меня и почему мне нужно было вторично слушать одну и ту же лекцию.
Я сообразил это гораздо позже, когда лекции кончились, и я попытался
подытожить в уме все, что слышал. Часто. обдумывая какой-нибудь вопрос, я
отчетливо вспоминал, что об этом говорилось на одной из лекций. Но
припомнить в точности, что именно было сказано, я, к сожалению, не всегда
мог; и много дал бы, чтобы услышать лекции еще раз.
Спустя почти два года, в ноябре 1917 года, мы жили небольшой группой из
шести человек вместе с Гурджиевым на побережье Черного моря, в сорока
верстах к северу от Туапсе. Это была небольшая дача, расположенная в двух
верстах от ближайшего населенного пункта. Однажды вечером мы сидели и
разговаривали. Было уже поздно; стояла ужасная погода - порывы норд-оста
несли с собой то дождь, то снег.
Я как раз размышлял о некоторых выводах из "таблицы форм водорода",
главным образом, о ее определенной неполноте по сравнению с другой таблицей,
о которой мы узнали позднее. Мой вопрос относился к тем видам водорода,
которые находятся ниже нормального уровня. Позже я объясню, что именно я
спрашивал и что ответил спустя длительное время Гурджиев, а в тот раз он не
дал мне прямого ответа.
- Вам следовало бы и самому знать, - ответил он, - об этом говорилось
на лекциях в Петербурге; хотя вы, возможно, это и не слышали. Помните
лекцию, которую вы не захотели слушать? Вы сказали, что ее содержание вам
уже известно. А там как раз говорилось то, о чем вы сейчас спрашиваете. - И
после короткого молчания он спросил: Ну, а если бы вы теперь узнали, что
кто-то читает эту самую лекцию в Туапсе, пошли бы вы туда пешком?
- Пошел бы, - ответил я.
И в самом деле, даже длинная, трудная и холодная дорога не остановила
бы меня.
Гурджиев засмеялся:
- Неужели пошли бы? - спросил он. - Подумайте: сорок верст, темнота,
дождь, снег, ветер!
- О чем тут думать? - возразил я. - Вы же знаете, что я не раз ходил по
этому пути, когда не было лошадей или не оказывалось места в повозке, и
притом не ради чего-то, а просто потому, что больше ничего не оставалось.
Конечно, если бы кто-то читал эту лекцию в Туапсе, я пошел бы туда, не
говоря ни слова.
- Да, - сказал Гурджиев. - Если бы люди действительно так рассуждали!
Но на деле они рассуждают прямо противоположным образом. Без особой
необходимости они встретятся с любой трудностью; но в важном деле, которое
способно принести им нечто, они и пальцем не шевельнут. Такова природа
человека. Человек не желает платить, и прежде всего за самое важное. Теперь
вы знаете, что за все надо платить, и плата должна быть пропорциональна
полученному. Но обычно человек думает по-иному. Он отдаст все за пустяки, за
вещи, которые ему совершенно не нужны. А за что-нибудь важное - никогда! Он
надеется, что оно придет к нему само собой.
"Теперь относительно лекции: то, о чем вы спрашиваете, и в самом деле
говорилось в Петербурге. Если бы вы тогда слушали, то поняли бы сейчас, что
между диаграммами нет и не может быть никакого противоречия."
Но вернемся к Петербургу.
Оглядываясь теперь назад, я не могу не удивляться той быстроте, с какой
Гурджиев передавал нам основные идеи своей системы. Конечно, многое зависело
от его манеры изложения, от его поразительной способности делать выпуклыми
все главные и существенные пункты, не впадая при этом в ненужные
подробности, пока эти главные пункты не становились понятны.
После материала о формах "водорода" Гурджиев двинулся дальше.
- Мы желаем "делать", - начал он следующую лекцию, но во всем, что мы
делаем, мы связаны и ограничены количеством энергии, производимой нашим
организмом. Каждая функция, каждое состояние, действие, мысль, эмоция
требует определенной энергии, определенной субстанции.
"Мы приходим к заключению, что нам необходимо "вспоминать себя". Однако
мы можем "вспоминать себя" только в том случае, если имеем энергию для
"вспоминания себя". Мы в состоянии что-то изучать, что-то понимать или
чувствовать, только располагая нужной для этого энергией.
"Что же делать человеку, когда он понимает, что не имеет энергии,
достаточной для достижения тех целей, которые поставил перед собой?
"Ответ здесь таков: любой нормальный человек обладает достаточным
количеством энергии для того, чтобы начать работу над собой. Необходимо
только научиться сохранять большую часть своей энергии вместо того, чтобы
непродуктивно ее тратить.
"Энергия расходуется главным образом на ненужные и отрицательные
эмоции, на ожидание возможных и невозможных неприятностей, на плохое
настроение, излишнюю спешку, нервозность, раздражительность, воображение,
мечтания и т.д. Энергия тратится и на неправильную работу центров, излишнее
напряжение мускулатуры, непропорциональное производимой работе; на
непрерывную болтовню, которая поглощает огромное количество энергии; на
"интерес", постоянно проявляемый к вещам, которые случаются вокруг нас и
вокруг других людей и которые на деле не представляют никакого интереса; на
растрачивание силы "внимания" и т.д. и т.п.
"Противоборствуя всем этим сторонам своей жизни, человек сберегает
огромное количество энергии - и с ее помощью может начать работу
самоизучения и самосовершенствования. Но в дальнейшем проблема усложняется.
Приведя до некоторой степени свою машину в равновесие и удостоверившись, что
она производит гораздо больше энергии, чем он ожидал, человек, тем не менее,
приходит к заключению, что этой энергии ему недостаточно и, если он хочет
продолжать свою работу, нужно увеличить ее производство.
"Изучение работы человеческого организма показывает, что это вполне
возможно.
"Человеческий организм представляет собой как бы химическую фабрику,
рассчитанную на выпуск очень большого количества продукции. Однако в обычных
условиях продуктивность этой фабрики не достигает своих наивысших
возможностей, потому что используется лишь небольшая часть машин и
производится такое количество материала, которое необходимо для поддержания
собственного существования фабрики. Фабричная работа такого рода, очевидно,
в высшей степени неэкономична. Фактически фабрика ничего не производит, и
все ее машины, все оборудование не служат какой-либо цели, а разве что
поддерживают свое существование.
"Работа фабрики - это преобразование одного вида материи в другой, а
именно, более грубых в космическом смысле веществ в более тонкие. Фабрика
получает из внешнего мира сырье - большое количество грубых форм "водорода"
и преобразует их в более тонкие посредством целой серии сложных алхимических
процессов. Но в обычных условиях жизни выработка человеческой фабрикой
тонких форм "водорода" (в чем мы особенно заинтересованы с точки зрения
возможности достижения высших состояний сознания и работы высших центров)
является недостаточной, и вся продукция тратится на работу самой фабрики.
Если бы нам удалось довести производство до наивысшего возможного объема,
тогда мы начали бы накапливать высшие формы "водорода". Тогда все тело, все
его ткани и клетки оказались бы насыщены высшими формами "водорода", который
постепенно стал бы в них откладываться, особым образом кристаллизуясь.
Кристаллизация высших форм "водорода" мало-помалу перевела бы весь организм
на более высокий уровень, на более высокий план бытия.
"Однако в обычных условиях этого не происходит, так как фабрика
расходует все, что производит.
"Научись отделять тонкое от грубого" - этот принцип "Изумрудной
Скрижали" Гермеса Трисмегиста относится к работе человеческой фабрики; и
если человек научится "отделять тонкое от грубого", т.е. доведет
производство тонких форм "водорода" до наивысших возможных пределов, то
благодаря этому факту он обеспечит себе возможность внутреннего роста,
который нельзя вызвать никакими иными средствами. Внутренний рост, рост
внутренних тел человека астрального, ментального и т.д.- есть материальный
