-- Ах, да! Ну, с этим так или иначе все обошлось, -- сказала доктор
Карлтон, расстегивая верхнюю пуговицу на блузке и выставляя на всеобщее
обозрение великолепную ложбинку меж грудей. -- Вы знаете, что они отчудили?
Сначала дали мне тонну денег, чтобы я сделала это, купила то и испробовала
третье. Представляете, у меня здесь даже имеется готовая к запуску ракета.
Прямо на территории. Моя собственная ракета. Прямо здесь. Они на этом
настояли. Да. Так вот они дают все эти деньги, ты набираешь персонал,
закупаешь материалы и приступаешь к делу. И тут они говорят, что денег
больше нет, и тебе приходится рассчитать весь персонал, а материалы, которые
ты успела закупить, остаются тихо пылиться на полках. И так каждый раз. Чтоб
им провалиться!
-- Конечно-конечно, -- поддакнул Чиун.
Римо знал, что он притворяется, так как Мастер Синанджу ненавидел
западную псевдонауку и знания, особенно исходящие от женщин.
-- Мы здесь по поводу творческих способностей машинного интеллекта, --
сказал Чиун. -- Как можно научить машину мыслить творчески?
-- Ага, -- сказала доктор Карлтон. -- Пойдемте. Вы хотите узнать, что
такое искусственный творческий разум? Я вам покажу. Это связано с
выживанием. -- Вставая с кресла, она ухватилась за руку Римо и не отпускала
ее, пока они не оказались в зале размером с хороший стадион. До самого
потолка высились приборные панели всевозможных приборов, причем многие
циферблаты и шкалы располагались так высоко, что Римо огляделся по сторонам
в поисках подъемных устройств, без которых невозможно было бы считывать
показания. Высота куполообразного зала равнялась трехэтажному дому, и Римо
понял, что здесь расположены лишь приборы управления.
-- Это друзья мои, мистер Даниэльс. Так я окрестила его: Джек Даниэльс.
Такого в космос не запустишь, а?
Они вошли в зал. Слева, спиной к ним, лицом к приборам, стоял человек.
Доктор Карлтон подкралась к нему сзади и носком правой ноги изо всех сил
ударила его пониже спины. Удар послал его к противоположной стене, где он,
ударившись лицом, грохнулся на пол.
-- Не стойте на дороге, мистер Смирнофф! -- крикнула ему доктор
Карлтон. Человек в неловкой позе остался неподвижно лежать на полу. --
Ха-ха-ха!
Смех доктора Карлтон эхом разнесся по залу, как крик хищной птицы.
Обернувшись, она встретила удивленные взгляды Римо и Чиуна.
-- Эй, -- поспешно сказала она, -- не принимайте это близко к сердцу.
Это не человек, это -- кукла по имени мистер Смирнофф. Мы используем его для
контроля за показаниями приборов. Кто-то оставил его здесь, посреди зала.
Так о чем мы говорили? Ах, да -- о творческом интеллекте.
Доктор Карлтон подошла к пульту. Римо и Чиун следовали за ней по пятам.
-- Джек Даниэльс -- компьютер, -- сказала она. -- А знаете ли вы, что
такое синапс?
Римо уставился в потолок, а Чиун сказал:
-- Конечно, мы не можем сравниться познаниями с вами, выдающийся и
милостивый доктор. -- Прикрывая рот ладонью, он шепнул Римо на ухо: -- На
самом деле синапс -- это когда по телевизору рассказывают, о чем была
прошлая серия. Но пусть болтает и чувствует себя умнее нас.
-- Синапс, -- продолжала доктор Карлтон, -- это парное соединение
клеток мозга. В мозгу человека их более двух миллиардов. От них и исходит
то, что мы называем интеллектом. Господин Даниэльс -- предел того, что нам
удалось достичь. У него тоже два миллиарда синапсов. Если бы не транзисторы
и миниатюризация, он бы не поместился и в Центральном парке Нью-Йорка.
Транзисторы помогли уменьшить его до размеров городского квартала.
-- Пусть болтает, -- прошептал Чиун, -- но все равно синапс -- это
краткий пересказ.
-- Чиун, ты говоришь о синопсисе, а не о синапсе, -- сказал Римо.
-- Вы, белые, все заодно, -- буркнул Чиун.
Ванесса Карлтон смотрела вверх, на панель контрольных приборов. Ее губы
сжались в линию, грудь поднималась и опускалась, точно пекущийся пудинг.
-- Вы только посмотрите на него, -- злобно сказала она. -- Дебил
размером с городской квартал. Кретин.
-- Отправьте его обратно производителю, -- предложил Римо.
-- Я и есть производитель. В эту чертову громадину вложено все, что я
знаю.
-- Может быть, вы знаете маловато?
-- Нет, мальчики. Я знаю очень много. Я -- талант высшей категории,
Менза-тип интеллект группы "А", имею сертификат. Интеллектом такого типа
наделены только гении.
-- Была бы она на самом деле такая умная, знала бы, что такое на самом
деле синапс, -- шепнул Чиун.
Ванесса Карлтон не слышала его слов. Она продолжала говорить, обращаясь
больше к компьютеру, чем к визитерам:
-- Знаете ли вы, что такое гений? Если что-то невозможно, гений это
осознает. Высшее достижение моего разума состоит в том, что я пришла к
выводу: создание искусственного творческого интеллекта невозможно.
-- Не понял, -- сказал Римо.
-- Еще бы, это явно не твой профиль. Вот в постели ты, наверное, хорош.
Неплохо бы тебя испытать. Однако выбрось из головы мысли о сексе. Господи,
ну почему вас, мужчин, никогда не интересует ничего, кроме секса? Сиськи!
Задницы! Это -- все, о чем вы думаете. Я пытаюсь тебе что-то растолковать, а
ты думаешь только об оргазме.
-- Не стоит так волноваться из-за него, -- сказал Чиун. -- Он
необразован и бестактен.
Ванесса Карлтон согласно кивнула.
-- Короче говоря, -- сказала она, -- я капитулировала. Я
программировала их на речь, на движение, на исполнительность. На
приспособляемость. На способность к анализу. На выживание. Я продвинулась в
этом дальше, чем кто-либо до меня. Но создать искусственный интеллект с
творческими способностями так и не удалось.
-- Ну и что? -- спросил Римо.
Она возмущенно тряхнула головой, удивляясь тому, что она считала
непроходимой тупостью.
-- Ты, кареглазый, точно хорош, наверное, только в постели, поскольку в
остальном, похоже, не мастак.
-- Зовите меня просто Римо.
-- Прекрасно. А ты зови меня доктор Карлтон. Если бы мы могли встроить
творческий интеллект в компьютер космического корабля, тогда те три пробных
непилотируемых корабля, которые мы потеряли, функционировали бы и теперь.
Ведь компьютер, видите ли, прекрасно справляется только с
запрограммированными ситуациями.
-- А капризы погоды? Неисправности? Метеорные дожди и прочие
губительные для космических кораблей факторы? Можно ли все предусмотреть? --
спросил Римо.
-- И все же они предсказуемы. Переменные факторы самые предсказуемые из
всех. Требуется всего лишь запрограммировать различные варианты, и компьютер
будет знать, что делать в любом из этих случаев. Однако невозможно научить
машину адекватно реагировать на что-то не заложенное в программу. Заставить
компьютер делать что-либо уникальное просто невозможно. Компьютер, например,
никогда не сможет выбрать из двух равных или нарисовать улыбку Джоконды.
Чиун быстро шепнул Римо на ухо:
-- Я знаю, это портрет жирной итальянки с глупой ухмылкой.
-- Спасибо, Чиун, -- поблагодарил Римо.
-- Или возьмем компьютеры, которые играют в шахматы, -- продолжала
доктор Карлтон. -- Вы можете ввести в их память миллион различных партий,
сыгранных тысячью разных гроссмейстеров. Но как только компьютеру встретится
соперник, который сыграет неординарно, который сделает такой ход, в котором
есть блеск, ход, которого нет в их программе, они тотчас пасуют. Они не
только не могут творить сами, но и не в состоянии нормально функционировать
перед лицом творческого интеллекта. Ничтожества!
Разговор прервала тележка по имени мистер Сигрэмс, которая тихо
подкатилась к доктору Карлтон и забрала у нее пустой бокал. Отмерив и смешав
новую порцию джина с вермутом, мистер Сигрэмс протянул мартини Ванессе
Карлтон. Та молча взяла бокал. Тележка дала задний ход и покатилась к двери.
Доктор Карлтон сделала долгий глоток.
-- Ничтожества! -- повторила она. -- Мой вклад в историю науки будет,
видимо, заключаться лишь в следующем утверждении: способность человека
творить небезгранична. Он не может воссоздать самого себя. Интересный
парадокс, правда? Возможности человека безграничны, но он не в состоянии
скопировать самого себя. Это парадокс доктора Карлтон.
-- О чем это она? -- спросил Римо.
-- Тихо! -- прошептал Чиун. -- Она учит нас, как бороться с мистером
Гордонсом.
-- Хорошо, но если вы не можете, как вы говорите, создать творческий
интеллект, тогда что это была за программа, которую вы недавно скомпоновали
для НАСА? -- спросил Римо.
-- Это было мое высшее достижение. Творческий интеллект на уровне
пятилетнего ребенка, своего рода неупорядоченный интеллект. Пятилетний
ребенок не в силах долго фокусировать на чем-либо свое внимание. Точно таким
же недостатком страдает и моя программа творческого интеллекта. Она не
годится для решения специфических проблем, поскольку никогда не знаешь,
когда именно эта программа начнет проявлять свои творческие способности и
начнет ли вообще.
-- Зачем же она понадобилась нашему правительству?
-- По принципу "Почему бы и нет?". А вдруг повезет, и эта штука решит
использовать свои творческие способности в самый нужный момент -- тогда,
когда во время космического полета возникнет какая-то непредвиденная
проблема? Ого! Это может спасти весь проект. Может, конечно, и навредить, но
может и помочь.
-- Вот эту программу они и отдали Гордонсу, -- сказал Римо.
Бокал выскользнул из руки Ванессы Карлтон и разлетелся на каменном
полу, залив мартини ее ноги, чего она даже не заметила.
-- Что вы сказали? -- спросила доктор Карлтон, вперившись в него
взглядом.
-- Что это та самая программа, на которую наложил лапу мистер Гордонс.
-- Не может быть, -- сказала она, как бы не веря своим собственным
ушам. -- Не может быть. Не настолько же они тупы, чтобы...
-- Именно настолько, -- беспечно подтвердил Римо.
-- Да знают ли они, что наделали? Имеют ли они хоть какое-то понятие об
этом?
-- Не имеют, -- сказал Римо. -- Точно так же, как и мы. Поэтому мы и
пришли поговорить о мистере Гордонсе. Что он из себя представляет?
-- Мистер Гордонс -- самый опасный... человек на Земле.
-- Он работал здесь?
-- Можно сказать и так. И если они дали ему творческий интеллект, хотя
бы немного, он может выйти из-под контроля. Этот творческий интеллект может
подсказать ему, например, что надо перебить всех людей на Земле, потому что
любой человек может в принципе представлять для него опасность.
-- И что тогда?
-- И тогда погибнет много людей. Кстати, а сами-то вы кто? Вы ведь не
из НАСА?
-- Позволь, я скажу, Римо. -- Чиун повернулся к доктору Карлтон. --
Нет, милая леди. Мы -- всего лишь двое ничтожных и скромных людей,
восхищающихся вашим умом. Мы пришли, чтобы послушать вас, простершись во
внимании у ваших ног.
-- Знаете, старина, что-то я перестаю вам доверять.
-- Правильно, осторожность никогда не помешает, -- кивнул Чиун. -- Я
сам не доверяю никому моложе семидесяти. Но нам вы можете верить.
-- Сперва объясните толком, кто вы такие, -- твердо заявила доктор
Карлтон.
Римо решил перехватить инициативу:
-- Мы действуем по заданию правительства. Нам поручено выследить
Гордонса и покончить с ним, прежде чем он наводнит страну фальшивыми
банкнотами. Для этого понадобится ваша помощь...
Он остановился, заметив, что доктор Карлтон смеется.
-- Что я сказал такого смешного? -- спросил Римо.
-- Вам не удастся вывести из строя мистера Гордонса, -- сказала она, не
