- Роберт.
- Рад встрече, Роберт.
Он наклонился в мою сторону и мы пожали друг другу руки.
- Нет, - покачал он головой еще раз, - здесь таких карет не делают.
Можно, я посмотрю?
- Конечно.
Джек спустился, я вслед за ним, глядя, как он изучает мою карету. А
он разинул рот от удивления.
- Сроду такой не видал, - заключил он. - Эй, Билл, Гарри, идите-ка
сюда, поглядите на это чудо!
Вскоре перед моей каретой столпилось около дюжины кучеров.
- Похоже на чистое золото, - заметил один.
- Быть не может, - возразил другой. - Это что, чистое золото?
- Нет, - ответил я. - Конечно, это не чистое золото.
- Здорово, - удивился первый. - А ведь не отличишь.
Не знаю, почему я так ответил. Может быть, я все еще побаивался этих
людей, и не хотел, чтобы они обращали на меня так много внимания.
- И вот что я тебе еще скажу, - усмехнулся Джек. - Твоя хозяйка, она
- самая что ни на есть раскрасавица изо всех, что я видел этим вечером.
Кто она такая?
- Она принцесса.
- Ну, это я вижу. А откуда она?
- Далеко отсюда. Ты не знаешь нашего города.
- Эй, ребята, давайте выпьем! - перебил нас веселый кучер, размахивая
бутылкой. Это, кажется, отвлекло внимание от меня и моей кареты, и я
вздохнул с облегчением.
- Выпей и ты, - протянул мне бутылку весельчак. Жидкость была теплой
и с резким вкусом, и я чувствовал, как приятно она согревает меня внутри.
Эта жидкость оказала на меня странное действие - я перестал страшиться.
Более того, я почувствовал себя отлично.
В вечернем воздухе музыка разносилась громко и ясно, и меня все
сильнее тянуло сплясать.
- Эй, друзья, - воскликнул я, - там у них бал, так давайте и мы
устроим здесь танцы не хуже!
- Отличная мысль! - ответил мне хор голосов, и прежде чем до меня
дошло, что я делаю, мои ноги пустились в пляс. Сперва другие сидели на
месте, просто глядя на меня и хлопая в ладоши в ритм музыке и моим
движениям. Я даже не понимал, что я делаю, мои ноги сами несли меня между
карет, вокруг карет, перед каретами, вверх по ступеням, вниз по ступеням,
в веселом и скачущем ритме. А когда музыка стихла, остановился и я. Все
кругом захлопали.
- Давайте-ка еще выпьем! - крикнул весельчак, и мы выпили еще. Затем
музыка заиграла снова, и все бросились плясать. Мы плясали порознь и друг
с другом. Из дворца прибежало несколько женщин - конечно, не благородные
леди с бала, а служанки, закончившие свои дела. Все смеялись, а я, помню,
подумал тогда, что женский смех так же прекрасен, как и музыка.
Немного спустя музыка замолчала, и из дворца спустились слуги, они
принесли нам подносы с угощением и выпивкой. Мы уселись в кружок, болтая и
смеясь. Кучер по имени Джек принялся рассказывать историю о том, как он
однажды заблудился и заночевал в стогу сена.
- А когда я проснулся утром, оказалось, что спал я на голой земле. От
стога ни травинки не осталось. Зато лошади остались, да какие они стали
толстые!
Мы захохотали во все горло. Веселье продолжалось и продолжалось,
рассказывались все новые истории, откупоривались все новые бутылки...
- А что ты расскажешь, Роберт? - поинтересовался весельчак.
- Да, мне есть о чем рассказать. Но давайте сначала выпьем.
- Смочим глотку, да? - засмеялся Джек.
Чем больше я пил, тем веселей, казалось, становился, тем больше
развязывался язык.
- Я расскажу вам о моем друге, - начал я. - Он был не человек, этот
мой друг. Он был крыса.
- Крыса! - закричали вокруг, заходясь от смеха.
- Но только у этой крысы была одна мечта в жизни, она хотела быть
кучером. Эта крыса все время искала кого-нибудь, кто смог бы ей помочь. На
самом-то деле ему нужна была Леди Света.
- Леди Света! - завыли кругом, умирая от смеха.
- Ну и наконец, - продолжал я, - он нашел эту Леди Света...
- Леди Света! - застонали кругом, падая наземь от смеха.
- ...которая сделала все, что нужно, и превратила его в кучера. Еще
она превратила тыкву в золотую карету, а шесть белых мышей - в шестерку
рысаков. Вон там стоят они, а вот я!
Все вокруг корчились от смеха, а весельчак хлопнул меня по плечу и
заорал, что это самая забавная история, которую он слышал в жизни. У меня
в голове все смешалось. Я не собирался рассказывать забавную историю, и не
понимал, почему она так забавна - но все кругом тем не менее заливались
хохотом и твердили мне, что я веселый малый.
- Ведь это и в самом деле правда! - сказал я весельчаку, но тот лишь
громче засмеялся.
- Выпьем еще, - ответил он. - Такого трепача, как ты, я давненько не
слышал. До дна!
После этого стакана я перестал раздумывать, почему они смеялись, и
обнаружил, что сам смеюсь так же громко, как и они. А потом снова заиграла
музыка и снова начались танцы. Внутри разливалось чудесное тепло, а люди
вокруг казались мне старыми добрыми друзьями. Среди них не было страшилищ,
все мы были одной большой семьей, которую соединяла такая радость и
наслаждение, о которых я раньше и не мечтал. Даже пить было удовольствием.
Разве в сточной трубе мы когда-нибудь пили или ели ради удовольствия?
Разве мы плясали, разве мы смеялись? Разве жизнь была для нас чем-то
другим, кроме простого существования?
Я плясал со служанкой. Мы обнимали друг друга и смеялись просто так.
В ней не было ни милой нежности Амадеи, ни покоя и любви леди света, но
она была близка мне... Как объяснить? Словно мы принадлежали одному миру.
Музыка ненадолго умолкла и служанка подняла лицо ко мне. Наши губы
встретились, и я прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться на ней. Такая
нежность, чудо, самозабвение... Слиться с ней воедино, быть вместе.
И снова заиграла музыка, и мы продолжали плясать.
- Эй, полегче, Роберт! - окликнул меня большой Джек. - Плясать пляши,
ласкать ласкай, да сердце знай - не разбивай!
Снова взрыв смеха, и я смеялся вместе с ними, и прижимал девушку к
себе еще сильнее. Я нашел мир, который искал.
И в этот миг ударили часы.
4
- Полночь, - вздохнула служанка.
Сначала это слово ничего не говорило мне, но с каждым ударом часов я
стал смутно припоминать слова Леди Света. Разве она не наставляла Амадею
уехать с бала до полуночи?
- Ты снова станешь простой служанкой! - вскрикнул я к неудовольствию
той служанки, с которой плясал.
Я даже не сказал ей "Прощай". Я бросился вверх по каменным ступеням,
вверх к золоченой двери, и тут раздался последний удар. Навстречу мне
выбежала Амадея, и вдруг... я оказался ниже, чем ступенька. Амадея
мелькнула надо мной и бросилась бежать прочь по аллее, подальше от дворца
и карет. У подножия лестницы я услыхал визг: "Ой, глядите, мыши!", а там,
где стояла моя карета, толпа слуг испуганно заволновалась. Кто-то
вскрикнул: "Да это же тыква!". Кучера всполошились, и я увидел, как
десятки ног затопали по земле.
- Бей эту гадость! - услышал я знакомый хриплый голос большого Джека.
А что же будет со мной, если поймают меня? Я прижался к ступеньке, но
вокруг было полно слуг, а лестница была ярко освещена факелами. Остаться,
бежать? Нет, если я побегу, то у меня останется по крайней мере, хоть
какая-то надежда.
- Эй, гляди, там на ступеньке! Крыса!
Кто-то снизу увидал меня. Я бросился единственным оставшимся мне
путем - вверх, к золоченым дверям - и попал в огромный зал, полный мужчин
и женщин, прекрасно одетых, обнимающих друг друга, улыбающихся... Разве
это не мой мир?
- Ой, крыса, крыса! - завизжала богато разодетая женщина.
Люди бросились в стороны, а сзади по лестнице взбежали слуги. Пути не
было ни вперед, ни назад.
- Убейте ее! - скомандовал грубый голос.
Если тебя загнали в угол, нападай первым, так учил нас отец. Я должен
атаковать первым или погибнуть. Вперед, вперед!
Я повернулся и снова кинулся к золоченым дверям. Нога поднялась,
чтобы ударить меня, но я был быстрее. Я прыгнул и вцепился в чью-то ногу.
Раздался крик боли, и человек повалился, расталкивая товарищей. Этого
мгновения замешательства мне хватило, чтобы выскочить наружу и броситься
прочь. Я скатился по лестнице и припустил в темноту, вдоль аллеи, через
мост, изогнувшийся над быстрой рекой. На бегу я вспомнил об Амадее. Увижу
ли я ее еще?
Сзади послышалось несколько возгласов, но я знал, что ушел от погони.
Амадеи не было видно, и улицы города были пустынны. Все, кто не попал на
бал к принцу, спали. Больше всего мне сейчас хотелось побежать домой и
рассказать матушке, как я повидал другой мир и остался цел и невредим. Но
я был слишком далеко, чтобы достичь дома в эту ночь, и когда занялось
утро, забрался под какую-то завалившуюся стенку и уснул.
Домой я добрался без происшествий. Вскоре после наступления вечера я
дошел до знакомых мест, а оттуда было легко найти и нашу сточную трубу.
Когда я спустился вниз, мои братья и сестры уже ушли на поиски еды, но
матушка была дома. Еще не успев остыть от возбуждения, я принялся
рассказывать:
- Матушка, матушка! - воскликнул я. - Со мной случилось невероятное
приключение! Меня превратили в кучера! Я отправился в дом, о котором
говорил тебе, а там я встретил Амадею и Леди Света, которая превратила
меня в человека! И у меня был камзол, и я правил шестеркой...
Я осекся. Взгляд матушки превратил меня в чужака.
- Матушка... Ты слышишь меня? - воскликнул я.
И тут она наконец заговорила. Я видел, что она что-то говорит, она
открывала рот, но оттуда вырывалось только тоненькое попискивание.
- Что ты хочешь сказать? - не выдержал я.
Но больше я не добился от нее ни слова - только этот писк. Может
быть, она заболела, а может, это было лишь потрясение от того, что она
вновь видит меня? Может быть, она думала, что я уже убит? Я решил
дождаться возвращения моих братьев. Уж они-то скажут мне, что с ней
случилось.
И они вернулись, но прежде чем я успел сказать им хоть слово, матушка
опять начала тоненько попискивать. И они отвечали ей - теми же самыми
звуками! Только тогда я понял, что произошло. Я больше не понимал их язык!
Я потерял обличье человека, но не язык! И тем самым утратил возможность
общаться с моими сородичами!
Они прогнали меня из гнезда и из сточной трубы. Мог ли я винить их? Я
всегда отличался от них, но хотя бы был одним из них. А теперь я заговорил
языком их самого страшного врага. Как же они могли позволить мне
оставаться среди них?
Я спрятался в какой-то щелке и попытался справиться с ситуацией.
Первым в голову пришло простое решение. Я найду убивающую ловушку и
покончу с собой. В один миг все будет кончено - стальная пружина перебьет
мне спину, и больше я уже ничего не почувствую. В то время, как жизнь
принесет мне только безграничную боль.
Но я хотел жить. Я хотел быть кучером, а если я убью себя, то покончу
и со всеми своими мечтами. Я отправился в путь, чтобы найти новый мир, я
нашел и потерял его, так мне нужно искать его вновь. Обретенное однажды -
надежда на обретение в будущем. Причиной для отчаяния может быть лишь то,
чего ты не нашел ни разу. А этот мир существовал, и однажды я уже был его
частью. Разве я не могу стать его частью снова?
Все ключи были в руках у Леди Света. Она смогла превратить меня, и
если я найду ее, то снова смогу стать тем, кем уже был однажды. Но где
искать ее? Конечно, в доме Амадеи. Отправившись туда, я ничего не потеряю,
а если поиски окажутся бесплодными, то что ж... всегда найдется убивающая
ловушка.
И я направился к дому Амадеи. Его было просто найти, и было просто
проникнуть внутрь. Еще раз я пробрался в кладовую, но Амадеи там не было.