рождается и умирает, то очень часто мы стараемся закрывать на это глаза -
делая вид, что ничего не происходит вообще. Собственно, все книги Форта
кричат во весь голос:
- Откройте глаза! В этот самый миг что-то где-то происходит. Вне
зависимости от того, хотите вы этого или нет.
Если крепко закрыть глаза и затаиться, то ни война не закончится, ни
пожар сам по себе не прекратится, ни наводнение не перестанет быть.
Наши предки считали, что Земля плоская и долгое время не желали знать,
что это не так. Ну и что? Форма планеты изменилась? Ничуть...
Помните злого великана Прокруста из старого греческого мифа, который
укладывал усталых путников на свое собственное ложе, а затем одним
несчастным вытягивал ноги до тех пор, пока они не доставали до края, а
другим, напротив, обрубал, если жертва была выше его самого и не умещалась
на ложе?
Форт обращает внимание на очевидных изгоев науки, как бы узаканивает
факты, не укладывающиеся в Прокрустово ложе догмы. Это происходит по тому же
принципу, что и обычно: самые знаменитые научные открытия, Архимеда и
Ньютона, прославились тем, что те увидели самые обыкновенные вещи: падающее
яблоко и воду, поднимающуюся в ванной, когда погружаешься в нее. Количество
сюжетных формул, как известно, ограничено: люди рождаются, находят любимое
дело, женятся (или не находят и не женятся) и умирают. Великие события не
делают великих поэтов, иначе все участники становились бы поэтами; их надо
еще открыть в качестве великих.
Есть такая поговорка - "за деревьями не видеть леса". Когда огромное
множество фактов так и остаются несобранными, неосознанными, существуя по
отдельности - сами по себе, и каждый из них и есть своеобразное дерево
какого-то незамеченного, неувиденного нами леса - возникает их автономность.
Автомномность (ее еще можно для удобства определить английским словом free)
не адекватна свободе (английское liber). Автономность, иначе -
не-связанность, определяет предмет или явление существующим вне связи с
другими, вне принципа. Ведь проявление free в отличие от liber всегда
локально, и в этом смысле liber-свобода - это сам принцип, внутри которого
существует вещь или явление; тот самый лес. В живой науке (искусстве) и
происходит постоянное движение, постоянное объединение множества
автономностей в один принцип. Грамотная наука (культура) запрещает владение
неким абсолютом, подразумевая вечное изменение. Так, в основе физики как
науки лежит запрет на вечный двигатель; в основе химии - на философский
камень, а в основе философии - на некое абсолютное учение. Исходя из этого
любой движущийся предмет с точки зрения физики может быть описан только в
связи с целостной системой: камень катится с горы не сам по себе, как и не
сам по себе летит космический корабль - это два принципиально разных
движения. И в этом описании внутри каждого принципа будет задействовано
множество автономностей - силя тяготения, ускорение, сила трения и etc.
Основная заслуга Чарльза Форта и заключается в том, что он подобрал все
эти бездомные, заброшенные, ненужные никому факты и нашел в себе достаточно
смелости, чтобы признать их заслуживающими внимания; попытался за
разрозненными частями увидеть целое; за деревьями - лес. В этом он и равен
самым великим ученым нашей планеты. Теперь уже можно как угодно относиться
собственно к его умозаключениям - принимать или категорически протестовать -
но нельзя отрицать того, что самый важный шаг, который ведет к открытию, к
кризису, к перелому - он сделал.
Появление новых научных дисциплин и, кстати говоря, новых направлений в
искусстве обусловило ту особенность, что их создатели выступали вначале
исключительно как любители, самоучки, каждый из которых, проделав подобную
работу, мог бы повторить вслед за Кантом, что вся метафизика не могла
оказать ему никакой помощи, вследствие того, что она сама должна была
доказать свое право на существование.
В самом деле, Маркс, Станиславский, Фрейд, Хлебников, зачинающие
принципиально альтернативные - в тот период - явления (для которых как
таковых еще не было создано языка. Стоит напомнить о создании специального
математического аппарата теории относительности), выступают как любители.
Эйнштейн, отвечая на вопрос, как делаются открытия, заметил: "Всем известно,
что это сделать нельзя. Находится невежда, который этого не знает. Он и
делает открытие."
А великий Нильс Бор говорил: достаточно ли эта идея безумна, чтобы
оказаться правильной?
Поклонники и последователи Чарльза Форта с восторгом говорили о его уме
- " чудесно свободном от всякого школярского жаргона" и всяких корыстных
целей. Они понимали, что Форт учит своих читателей думать - думать вообще, а
не о том, что предписано на эту минуту.
Правда, среди поклонников обязательно находятся и такие, которые думать
не хотят. Они просто готовы слепо следовать за любым учителем, который
предложит им новую веру вместо старой. Земля не круглая? Тогда какая? Свет
не имеет скорости - а что он имеет?
Таким читателям Форт отвечает весело, блестяще, красочно и
ошеломительно. Поэтому, читая его произведения, никогда не забывайте о том,
сколько в них юмора и иронии. Иначе существует риск воспринять все слишком
серьезно. А ведь самые большие глупости в мире делались именно с серьезным
выражением лица.
Вернемся к фактам.
26 ноября 1931 года было создано "Общество Чарльза Форта", которое в
каком-то виде существует и поныне. Среди его основателей были Теодор
Драйзер, Бен Гехт, Гарри Леон Уилсон и многие другие.
Форт умер 3 мая 1932 года, в Королевской больнице в Бронксе, не дожив
совсем немного - неделю или две - до выхода в свет своей четвертой книги.
Собранные им 40 000 заметок были завещаны "Обществу", и составили ядро
архива, который стал сразу же после его смерти пополняться благодаря
активному содействию членов общества из 49 стран, не считая США.
Напоследок стоит упомянуть, что в нашей стране о Форте слыхом не
слыхивали до 1990 годов по многим причинам, основной из которых, конечно,
был запрет, наложенный на все необъяснимое и непознанное вообще, и летающие
тарелки в частности. Правда, была издана в советское время книга "Феномены
книги чудес", где двое американских авторов цитировали некоторое количество
фактов, взятых из архивов Форта, а также почерпнутых в журнале "Сомнение" и
ему подобных - издаваемых фортеанским обществом. В предисловии они скромно
упомянули о нем. Эта книга была весьма популярна, и очень скоро ее просто
невозможно было достать, потому что - как и в случае с бессмертным трудом
Д.Мензела - мы жадно читали между строк: факты проглатывали и запоминали, а
объяснения, почему этого не может быть (ясно, почему - потому что не может,
и все!), сосредоточенно пропускали. Много добрых слов о Форте нашел
натуралист-исследователь Айвен Сандерсон. Но его книга "Твари" была почти
недоступной, а само содержание ее настолько интересным, что сведения о об
авторе "Книги проклятых" не поражали воображение.
Сейчас времена изменились, и Чарльз Форт наконец переведен и в России.
Это - вне всякого сомнения - радостное событие. Но радоваться не получается.
"Книга проклятых" издана Санкт-Петербургским издательством "Лань" в
1998 году. Переводчик не указан, видимо, в целях безопасности последнего.
Текст переведен бездарно, и читать его будет тяжело и неинтересно, в связи с
чем возникает вопрос - для кого, собственно, было задумано это издание? Для
редких знатоков и любителей Форта - так они уже давно всеми правдами и
неправдами добыли себе английские варианты. А тем, кому знакомство только
предстоит - что ж, глубоко сочувствую. Ибо при всем своем уважении к
человеку, бывшему первым уфологом земли, не могу рекомендовать данную
конкретную книгу уважаемым читателям. Не хочу, чтобы они начали свое
знакомство с Фортом с глубокого разочарования и потери интереса к его
творчеству.
Что же касается его самого...
Он многое осмыслил, многое успел, и оставил после себя добрую память,
четыре талантливых книги и сорок тысяч крохотных карточек, в каждую из
которых вложена частица его жизни. Если это не бессмертие - то я не знаю,
каким оно может быть.
Во всяком случае, это гораздо больше того, на что может рассчитывать
любой человек.
Список использованной литературы:
Дэвид Риччи, "Энциклопедия НЛО и пришельцев", Москва, 1998, изд-во
"Вече", "Александр Корженевский"
П.Губанов, "Летающие тарелки из Бронкса", "Студенческий меридиан",
сентябрь 1990 года.
Чарльз Форт, "Книга проклятых. 1001 забытое чудо", Санкт-Петербург,
1998, изд-во "Лань".
Роль фэнтэзи в эпоху отсутствия горячей воды
(ошметки общих рассуждений о праве искусства на вымысел)
Не надо быть жестокими. Не будем спрашивать
у людей, живут ли они.
С.Е.Лец
Когда-нибудь наши времена тоже станут легендарными, эти легенды стоило
бы услышать - удовольствие заведомо гарантировано. Поверить в них нашим
потомкам будет значительно труднее, чем нам в Троянскую войну и странствия
Одиссея; приключения Гильгамеша и Энкиду; существование Вальгаллы, ясеня
Иггдрасиля и дворца Бильскирмира; в Кетцалькоатля и Тескатлипоку - мало ли
что еще. Ведь по большому счету и мы практически не верим в наше собственное
прошлое, списывая самые яркие, потрясающие, удивительные картины на слишком
бурную, слишком богатую фантазию тех, кто пытался это прошлое до нас
каким-то образом донести.
И отчего же тогда мы уверены в том, что в нас, теперешних, можно
поверить? Неужели только от того, что считаем, что иначе жить нельзя,
претендуя таким образом на истину в последней инстанции, на безошибочность и
непогрешимость своих суждений. Или вообще не задумываемся над этими
вопросами в виду их риторичности, бессмысленности и ярко выраженной
бесполезности, в противовес вопросу вопросов - когда же наконец дадут
горячую воду (зарплату, квартиру, покой - нужное подчеркнуть).
А ведь о нас станут слагать легенды - хотим мы того или нет.
Когда-то - станут рассказывать о нас - люди даже не представляли себе
толком, зачем они живут на этом свете: женились, потому что так вышло; жили
вместе, потому что податься некуда; рожали детей, потому что время пришло; и
работали не для того, чтобы увидеть плод трудов своих и порой даже не ради
выгоды, а для того, чтобы была соответствующая отметка в трудовой книжке. Из
кранов с горячей водой у них текло нечто невообразимо мутное и холодное; из
кранов с холодной водой - грязное; а еще они любили говорить, что театр
умирает, книги никому не нужны, в любовь верят одни глупцы и неудачники, а
деньги важнее всего. Такую же роскошь, как свободу и чувство собственного
достоинства могли себе позволить редкие безумцы, бессребреники или,
напротив, миллионеры.
Станут о нас рассказывать и хорошее, и хорошего будет больше - иначе и
быть не может, но суть не в этом.
Кстати, Гомер создал эпос вовсе не о Троянской войне. Он жил в период,
который пришелся не на самый лучшие времена в истории Древней Греции, и это
отразилось во всем, что он говорил, казалось бы, о далеком прошлом. Во
времена бурного расцвета Микенского и Троянского царств не могли царицы
прясть полотно вместе со своими рабынями, невозможно представить себе царей,
копающихся в виноградниках или пашущих быками. Это не Трое или Итаке, или
