мира-метрополии.
Мирный такой на вид толстячок, а чувствуется, что правду говорит.
- Я бомба для базового мира-метрополии? Но ведь Уайна Капак поручил
мне быть бунтовщиком в его периферийном мире. Объясните в популярном виде,
почему такой разнобой?
- Никакого разнобоя, Хвостов. Ты стал бунтовщиком, чтобы не
превратиться в обычного чурку. Ты посредник между мирами, половина твоей
головы принадлежит метрополии, половина - нам. Поэтому тебе и предстоит
осчастливливать мир-метрополию. Боюсь, что именно тебе, а не мне
воздвигнут памятник при жизни.
- Отсюда я могу попасть домой?
- Можешь открыть эту дверь и очутиться дома. Быть нашей бомбой, вот
увидишь, занятие приятное и безболезненное. Я, конечно, упростил, но дело
обстоит примерно так. Для ближайшей точки перехода наступило время
положительной пульсации. Поэтому ты и оказался у меня в гостях.
Совершенно ясно теперь, из какой дыры брались загадочные
"среднеазиаты". Борману все известно о точках перехода. Но самое
неприятное, что я по-прежнему претворяю в жизнь планы "инкских" главарей.
Короткошеий пенсионер, он же по совместительству владыка нижнего
мира, продолжал говорить уверенно, понятно и дружелюбно.
- Мой юный друг, проблемы с резонансными точками и навигацией
перехода мы в принципе решили, причем давно. Ты станешь как бы нашей
дискетой, мы начинили тебя новой программой, способной перенастроить
базовый мир, который, соответственно, вполне представим в виде компьютера.
Как видишь, мы в курсе всех последних веяний в технике и науке.
- Ну, если в курсе, тогда ваша дискета начинена компьютерными
вирусами... А, кстати, давно вы меня пасете? - попытался разведать я.
- Ну и как ты думаешь, малыш? Мы давно сделали ставку на тебя. А
людей ненужных и опасных мы убирали. Например, генерала Сайко и майора
Фролова, за которыми мы следили с той поры, как высадилась на нашем берегу
советская морская пехота. Когда настал твой черед, тебя взяли за ручку и
повели. Куда нам надо. Но я думаю, ты тоже внакладе не останешься.
- Извините, гражданин начальник, но в мире-метрополии со мной вы
чикаться не собирались.
- Напротив, мы тебя спасали от людей Аслана. Это был очень серьезный
бандит, хищный такой, не просто боевик, а один из главарей
религиозно-террористической организации. Он бы тебя выжал, а потом бы
повесил за яйца.
- По-моему, ваш посланец едва не прирезал меня в госпитале.
- Захотел бы, так прирезал. У него, Егор, было две задачи, покончить
с Крыловым и одновременно отвести от тебя подозрения. В подвале же
"Хроноскафа" наши люди стреляли только по Кукину. В поезде, в бассейне и в
институте тебя, дурачок, никто не собирался убивать. Тебя, напротив,
хотели сберечь, отсекая при том лишних людей.
Да, неплохая работа, если не врет. Я подошел к двери.
- Можно глянуть, начальник?
- Само собой.
Я, осторожно приоткрыл. Там была моя хаза. Моя неприбранная
квартирка, такое тихое, засаленное, уютное гнездышко. А сам переход из
иного мира в родную метрополию находился на месте двери, заколоченной еще
во время революционных свершений (пролетариям не требовались анфилады
комнат).
- Иногда у нас фокусировка не слишком точная. Но сейчас - в яблочко,
- пояснил партайгеноссе.
Ну что ж, один шаг. И я дома. Возможно, ничего особенного в ближайшее
время не случится.
- Тебе будет не хуже других, а лучше, - откликнулся высокий адский
начальник, просканировавший мои мысли.
- Но я в каком-то смысле должен отдать вам свою душу.
- Но с другими мы вообще не церемонимся... Если хочешь, Егор,
отпустим вслед за тобой Нину, хотя, честно говоря, жидков я не люблю
выпускать из своих лапок целенькими.
- А Часку можно взять?
- Часку - нет. Экий ты хваткий, товарищ Хвостов. Ее программа еще не
отработана. Кроме того, Часку кодировал Максимов и не мне в это дело
лезть, все-таки я - нижний, а он - верхний.
Я снова открыл дверь. Теперь за ней была не слишком приятного вида
долина.
- А куда ж подевалась комната?
- Да я, как опытный режиссер, использовал образный прием, необходимый
для вызывания ностальгии. Попасть домой все же не так просто. Эта долина -
и есть точка перехода, если точнее межпространственная "коробка передач".
Но там тебя проводят, куда надо.
Я вышел и, закрыв дверь за собой, сделал несколько шагов вперед.
Потом оглянулся назад - ничего, кроме группки кактусов.
Кто же должен провожать? Я подумал, что на языке Мартина Бормана
слово "проводить", возможно, означает - стрельнуть в затылок. Я в
растерянности поозирался и никакого живого объекта-субъекта поблизости не
зафиксировал, однако заметна была цепочка следов, уходящая к холмам, где
как мне казалось, что-то посверкивало. Это, наверное, и есть проводка.
Где-то полчаса спустя надо мной закружила большая птица, похоже, что
журавль. Она явно намекала, что чесать надо совсем в другую сторону.
Журавль. То есть, crane, крейн. Так это же фамилия моего дружка
Сашки. Неужели это он так хитро замаскировался?
- Сашка, это ты?
Птица приземлилась и пару раз присела. В знак согласия, что ли? Потом
взяла курс в сторону от холмов. Что делать - я свернул за ней. И тут
передо мной появились неприятности. Сначала груды камней и кактусовые
заросли. Потом на вершине какой-то глыбы возникла недружелюбная ягуарья
самка собственной персоной.
Тут уж ничего не попишешь. Я сразу обессилел, ноги перестали меня
нести по направлению к желто-черной красавице. Невзирая на жалобные крики
журавля, пришлось свернуть в прежнюю сторону, чтобы с максимальной
резвостью убраться подальше от ягуарихи. И где-то час спустя я оказался на
вершине холма. Здесь стояло несколько монолитов, вроде тех, что
применяются индюшками для слежения за звездами.
Я прошел в рамку, образованную громадными каменюками...
17
И, откинув рваное одеяло, спустил на грязный пол бледные ноги. Ну и
квартирка у меня, просто загляденье для какого-нибудь
художника-сюрреалиста. Когда вернулся после военной службы, она
представляла собой омытое дождями и продутое ветрами углубление в стене.
Сейчас не видно воздействия непогоды, зато кругом пыли на три пальца. На
полу мелом выведен силуэт. Здесь не столь давно валялся труп, оставшийся
после разборки инков и кавказцев. Судя по трепотне радио, я отсутствовал
месяца четыре. Если бы не это отсутствие, можно было подумать, что всякие
там инки, ягуары, храмы, идолы поганые мне просто приснились. А если не
приснились?
Вот зараза! Значит, моя голова, или вернее разумная душа, нашпигована
демонами-страшилищами, которые запросто разнесут на кусочки весь наш
базовый мир-метрополию, затем снова соберут его на свой лад. В какую же
инстанцию обратиться? Если в ментуру податься, так ведь упрячут в кутузку
и будут дознавать с пристрастием, какой теракт я собрался провести и где
заначил взрывчатку. Может, тогда сунуться к психиатрам? Они как-нибудь
выжгут всю эту демоническую муть. Но что тогда останется от моих мозгов?
Литр зеленой жидкости?
Поток пытливых мыслей был прерван звонком в дверь. Я совершенно
бездумно отворил. И сразу же раскаялся. На пороге стояло два совершенно
диких кавказоида. Елки, да это же люди Аслана. Их явно не всех замочили.
Или новые абреки с гор подъехали. Бороды густые-густые, глазки
пронзительные-пронзительные, ручищи такие мускулистые.
Один из гостей схватил меня за ворот и втащил в комнату. Другой
захлопнул дверь.
- Гдэ золото, а? - ворот затянулся на моей шее.
- Вы что, ребята, обалдели, какое золото? Откуда оно должно взяться?
- Аткуда, аткуда? Канэчно, из страны, где инки живут.
- А-ха-ха. Вы про эти эксперименты со временем, про эти бредни?..
К моему виску прижалось пистолетное дуло. Крайне неприятное ощущение.
Это подоспел второй визитер.
- Панимаэшь, что с тобой случится, если нэ расколешься?
На понт берут, уж по-крайней мере сразу не застрелят... А если вдруг
рассвирепеют? У них ведь это быстро.
- Ну, нет у меня золота. Сами попробуйте взять его в стране инков. Вы
там понравитесь. Тамошние демоны обязательно с вами поделятся. Вы, кстати,
из какого клана? А может вы из мусульманского братства батал-хаджия?
Расскажите, это очень интересно...
Воротник стал теснее, он просто не давал мне дышать. Оп - и горло
пережато. Изнутри кровь давит на лоб, на темя, быстро опухает голова.
Потом гости немного приотпустили ворот - чтобы я стал думать о хорошем. И
опять - назойливые вопросы про золото.
- Вы бы хоть спросили про иные реальности, про линии судьбы, про
нестабильные орбиты хрононов и отпечатки в эктоплазме... - попрекнул я
абреков за то, что интересовались только одним.
Напрасно я их корил. Лучше бы хвалил. Снова случилось сдавливание до
темноты, до хруста кадыка. И опять повтор, только темнота стала еще
глубже. Кажется, предстоит мне жалкая кончина, причем, когда сожрано уже
столько дерьма... И вдруг изнутри красный просверк.
Зрение начинает работать совершенно по иному. То, что было сзади,
теперь слева. То, что было впереди - справа. То, что было рядом, теперь
представляется в распластанном виде, видны затылки и спины врагов. Как
будто из моего позвоночника хлынули потоки серебристых нитей и перешили
окружающее пространство на свой лад.
Я вижу, что некая чешуйчатая лапа выбивает пистолет у одного из
гостей, а некая вытянутая пасть впивается в того абрека, что стоит
напротив, да прямо в физиономию. Он оседает, держась за укушенное лицо,
между пальцев течет кровь. Тот бородач, который потерял пистолет, драпает
наружу.
Но мускулистая зеленоватая глыба прыгает ему вслед, сразу на пять
метров с места, бегущий гость складывается под ударом мощного корпуса,
чешуйчатые лапы ложатся на челюсть и затылок упавшего, затем следует
поворот с хрустом. Лапы тащат двух бывших врагов за шкирки на лестничную
площадку, вызывают лифт, бросают тела в кабину, один из поверженных
стонет, другой молчит. Тот, что укушен, приподнимается и жмет кнопку,
отчего теряет последние силы и валится лицом в пол. Кабина ползет вниз и
застревает где-то между вторым и третьим этажом.
Я сижу в кресле и не понимаю, что случилось. Чьи это были чешуйчатые
лапы, а пасть с мощными выступающими челюстями откуда взялась? Я
приподнимаюсь и начинаю крутиться возле зеркала. Руки как руки, хотя
чешуйчатые лапы я великолепно чувствовал, словно свои. А вытянутые
челюсти? Я сам ощущал их силу, они как-будто располагались где-то на моем
лице. От такой мысли случился короткий рвотный позыв. Я что-то выплюнул на
пол и подобрал. Рвотные позывы стали гораздо сильнее - штучка, выплюнутая
и подобранная с пола, была осколком зуба, длинного заостренного
нечеловеческого зуба.
Но что со мной? Если я, допустим, низко пал в морально-нравственном
плане, это не должно отразиться на моих зубах. Ладно, стрессовая ситуация
завершилась и сейчас хорошо видно, что по всем кондициям я -
цивилизованный европеец. Не заметен даже тот медный оттенок кожи, который
я приобрел в стране инков Тауантинсуйю, хотя пара шрамов осталась. И еще
на память об индейском периоде моей жизни сохранилось красное почти
квадратное пятно на лбу. Но ничего, замажем белилами. К сожалению, исчезла
прежняя стебовая одежонка из сундуков коменданта Мойок-Марки, которая мне
