ности, новой власти не пришлось бы прибегать к революционным мерам. Она
продолжила и развила бы дальше опыт планового хозяйства. После полити-
ческой революции, т.е. низвержения бюрократии, пролетариату пришлось бы
в экономике произвести ряд важнейших реформ, но не новую социальную ре-
волюцию.
Если, наоборот, правящую советскую касту низвергла бы буржуазная пар-
тия, она нашла бы немало готовых слуг среди нынешних бюрократов, адми-
нистраторов, техников, директоров, партийных секретарей, вообще привиле-
гированных верхов. Чистка государственного аппарата понадобилась бы, ко-
нечно, и в этом случае; но буржуазной реставрации пришлось бы, пожалуй,
вычистить меньше народу, чем революционной партии. Главной задачей новой
власти было бы, однако, восстановление частной собственности на средства
производства. Прежде всего потребовалось бы создание условий для выделе-
ния из слабых колхозов крепких фермеров и для превращения сильных колхо-
зов в производственные кооперативы буржуазного типа, в сельско-хо-
зяйственные акционерные компании. В области промышленности денационали-
зация началась бы с предприятий легкой и пищевой промышленности. Плано-
вое начало превратилось бы на переходный период в серию компромиссов
между государственной властью и отдельными "корпорациями", т.е. потенци-
альными собственниками из советских капитанов промышленности, их бывших
собственников-эмигрантов и иностранных капиталистов. Несмотря на то, что
советская бюрократия многое подготовила для буржуазной реставрации, в
области форм собственности и методов хозяйства новый режим должен был бы
произвести не реформу, а социальный переворот.
Допустим, однако, что ни революционная ни контр-революционная партии
не овладевают властью. Бюрократия попрежнему остается во главе госу-
дарства. Социальные отношения и при этом условии не застынут. Никак
нельзя рассчитывать и на то, что бюрократия мирно и добровольно откажет-
ся от самой себя в пользу социалистического равенства. Если сейчас, нес-
мотря на слишком очевидные неудобства подобной операции, она сочла воз-
можным ввести чины и ордена, то на дальнейшей стадии она должна будет
неминуемо искать для себя опоры в имущественных отношениях. Можно возра-
зить, что крупному бюрократу безразлично, каковы господствующие формы
собственности, лишь бы они обеспечивали ему необходимый доход. Рассужде-
ние это игнорирует не только неустойчивость прав бюрократа, но и вопрос
о судьбе потомства. Новейший культ семьи не свалился с неба. Привилегии
имеют лишь половину цены, если нельзя оставить их в наследство детям. Но
право завещания неотделимо от права собственности. Недостаточно быть ди-
ректором треста, нужно быть пайщиком. Победа бюрократии в этой решающей
области означала бы превращение ее в новый имущий класс. Наоборот, побе-
да пролетариата над бюрократией обеспечила бы возрождение социалистичес-
кой революции. Третий вариант возвращает нас, следовательно, к двум пер-
вым, с которых мы начали в интересах простоты и ясности.
* * *
Назвать советский режим переходным, или промежуточным, значит отверг-
нуть законченные социальные категории, как капитализм (в том числе и
"государственный капитализм"), так и социализм. Но определение это, со-
вершенно недостаточное само по себе, способно даже вызвать ошибочное
представление, будто от нынешнего советского режима возможен переход
только к социализму. На самом деле вполне возможен и откат к капитализ-
му. Более полное определение получило бы, по необходимости, сложный и
тяжеловесный характер.
СССР представляет промежуточное между капитализмом и социализмом про-
тиворечивое общество, в котором: а) производительные силы еще далеко не-
достаточны, чтоб придать государственной собственности социалистический
характер; б) порождаемая нуждою тяга к первоначальному накоплению проры-
вается через бесчисленные поры планового хозяйства; в) нормы распределе-
ния, сохраняющие буржуазный характер, лежат в основе новой дифференциа-
ции общества; г) экономический рост, медленно улучшая положение трудя-
щихся, содействует быстрому формированию привилегированного слоя; д)
эксплоатируя социальные антагонизмы, бюрократия превратилась в бесконт-
рольную и чуждую социализму касту; е) преданный правящей партии соци-
альный переворот живет еще в отношениях собственности и в сознании тру-
дящихся; ж) дальнейшее развитие накопившихся противоречий может как при-
вести к социализму, так и отбросить назад, к капитализму; з) на пути к
капитализму контр-революция должна была бы сломить сопротивление рабо-
чих; и) на пути к социализму рабочие должны были бы низвергнуть бюрокра-
тию. В последнем счете вопрос решится борьбой живых социальных сил, как
на национальной, так и на мировой арене.
Доктринеры не удовлетворятся, несомненно, таким факультативным опре-
делением. Они хотели бы категорической формулы: да - да, нет - нет. Со-
циологические вопросы были бы, несомненно, проще, если бы социальные яв-
ления имели всегда завершенный характер. Нет, однако, ничего опаснее,
как в погоне за логической законченностью устранять из действительности
такие элементы, которые уже сегодня нарушают схему, а завтра могут сов-
сем опрокинуть ее. В своем анализе мы больше всего остерегаемся произво-
дить насилия над динамической общественной формацией, которая не имела
прецедентов и не знает аналогии. Научная, как и политическая задача не в
том, чтоб дать законченное определение незаконченному процессу, а в том,
чтоб следить за всеми его этапами, выделять его прогрессивные и реакци-
онные тенденции, вскрывать их взаимодействие, предвидеть возможные вари-
анты развития и находить в этом предвидении опору для действия.
Глава 10: СССР В ЗЕРКАЛЕ НОВОЙ КОНСТИТУЦИИ
Работа "по способностям" и личная собственность.
11 июня 1936 года ЦИК'ом одобрен проект новой советской конституции,
которая, по заявлению Сталина, ежедневно повторяемому всей прессой, бу-
дет "самой демократической в мире". Правда, порядок, в котором конститу-
ция вырабатывалась, способен вызвать сомнения. Ни в печати, ни на собра-
ниях о великой реформе не было и речи. Между тем уже 1-го марта 1936 г.
Сталин заявил американскому интервьюеру Рой Говарду: "мы примем нашу но-
вую конституцию, должно быть, в конце этого года". Таким образом Сталин
совершенно точно знал, когда именно будет принята конституция, о которой
народ в тот момент еще ничего не знал. Нельзя не сделать вывода, что
"самая демократическая в мире конституция" вырабатывалась и проводилась
не вполне демократическим образом. Правда, в июне проект поставлен был
на "обсуждение" народов СССР. Тщетно было бы, однако, искать на протяже-
нии шестой части земного шара такого коммуниста, который осмелился бы
критиковать дело рук Центрального Комитета, или такого беспартийного,
который отверг бы предложение правящей партии. Обсуждение сводится к по-
сылке благодарственных резолюций Сталину за "счастливую жизнь". Содержа-
ние и стиль этих приветствий успели прочно выработаться уже при старой
конституции.
Первый раздел, озаглавленный "Общественное устройство", заканчивается
такими словами: "В СССР осуществляется принцип социализма: от каждого по
его способностям, каждому - по его труду". Эта внутренне несостоя-
тельная, чтоб не сказать, бессмысленная формула, перешедшая, как это ни
невероятно, из речей и статей в тщательно обдуманный текст основного го-
сударственного закона, свидетельствует не только о полном упадке теоре-
тического уровня законодателей, но и о той лжи, которая проникает новую
конституцию, как зеркало правящего слоя. Разгадать возникновение нового
"принципа" не трудно. Для характеристики коммунистического общества
Маркс пользовался знаменитой формулой: "от каждого - по способностям,
каждому - по потребностям". Обе части этой формулы неотделимы одна от
другой. "От каждого по способностям", в коммунистическом, а не капита-
листическом понимании, означает: труд перестал уже быть повинностью, а
остался индивидуальной потребностью; общество не нуждается больше ни в
каком принуждении; уклоняться от труда могут только больные и ненор-
мальные особы. Работая "по способностям", т.е. в зависимости от своих
физических и психических сил, без всякого насилия над собою, члены ком-
муны будут, благодаря высокой технике, достаточно заполнять склады об-
щества, чтоб оно могло щедро наделять всех и каждого "по потребностям",
без унизительного контроля. Двучленная, но нераздельная формула комму-
низма предполагает, таким образом, изобилие, равенство, всесторонний
расцвет личности и ее высокую культурную дисциплину.
Советское государство во всех этих отношениях гораздо ближе к отста-
лому капитализму, чем к коммунизму. Оно не может еще и думать оделять
каждого "по потребностям". Но именно поэтому оно не может позволять сво-
им гражданам работать "по способностям". Оно видит себя вынужденным сох-
ранять в силе систему сдельной платы, принцип которой можно выразить
так: "выжать из каждого, как можно, больше и дать ему в обмен, как мож-
но, меньше". Разумеется, никто в СССР не работает выше своих "способнос-
тей" в абсолютном смысле слова, т.е. выше своего физического и психоло-
гического потенциала; но этого нет и при капитализме: самые зверские,
как и самые изощренные методы эксплуатации упираются в пределы, постав-
ленные природой. Ведь и мул под бичем погонщика работает "по способнос-
тям", из чего не вытекает, что бич есть социалистический принцип для му-
лов. Наемный труд не перестает и при советском режиме нести на себе уни-
зительное клеймо рабства. Оплата "по труду", - на самом деле оплата в
интересах "умственного" труда за счет физического, особенно неквалифици-
рованного, - является источником несправедливостей, угнетения и принуж-
дения для большинства, привилегий и "веселой жизни" - для меньшинства.
Вместо того, чтобы открыто признать, что в СССР господствуют еще бур-
жуазные нормы труда и распределения, авторы конституции перерезали це-
лостный коммунистический принцип пополам, отложили вторую половину на
неопределенное будущее, объявили первую половину уже осуществленной, ме-
ханически присоединили к ней капиталистическую норму сдельщины, назвали
все вместе "принципом социализма" и на этой фальши воздвигли здание
конституции!
Наибольшее практическое значение в экономической сфере получит несом-
ненно статья 10, которая, в отличие от большинства других статей, доста-
точно ясна и имеет задачей обеспечить от посягательств самой бюрократии
личную собственность граждан на предметы домашнего хозяйства, потребле-
ния, удобства и обихода. За вычетом "домашнего хозяйства" собственность
такого рода, очищенная от облипающей ее психологии жадности и зависти,
не только сохранится при коммунизме, но получит при нем небывалое разви-
тие. Дозволительно, правда, сомневаться, чтоб человек высокой культуры
захотел обременять себя мусором роскоши. Но он не откажется ни от одного
из завоеваний комфорта. В обеспечении жизненных удобств для всех и сос-
тоит ближайшая задача коммунизма. В Советском Союзе вопрос о личной
собственности стоит, однако, пока еще не в коммунистическом, а в мелко-
буржуазном аспекте. Личная собственность крестьян и не-"знатного" го-
родского люда составляет объект возмутительного произвола со стороны бю-
рократии, которая, на низших звеньях, именно такими способами обеспечи-
вает нередко свой собственный относительный комфорт. Рост благосостояния
страны позволяет ныне отказаться от захватов личного имущества и даже
побуждает ограждать его накопление, как стимул к повышению производи-
тельности труда. Вместе с тем, и это немаловажно, охранение законом из-
