заклинаю вас - не падайте духом! Мужайтесь! На удочку и разные заигрывания
убийцы-царя и его подлых шакалов-министров, с собачьей сворой чиновников и
капиталистов - не поддавайтесь. Жизни и близкого счастья родины на
чечевичную похлебку лицемерных уступок кровопийцы-царя не променяйте.
Братней крови за тридцать сребренников не продайте. До конца славным вождем
российского пролетариата в борьбе за угнетенный обездоленный народ
останьтесь. Данной мне своей клятвы мести и свободы не преступайте. Полного
удовлетворения требований своей петиции кровопийце-царю добейтесь, - тем
своим братьям-героям, погибшим и пролившим свою кровь за вас - вечный и
нерукотворный памятник создайте. Товарищи-рабочие Петербурга. Хотите вы
близкой победы - так без различия партий, веры и национальностей
объединитесь. Честной и отзывчивой молодежи - студентам и всем друзьям
интеллигентам руку подайте. Людей дела на пользу народа привлекайте,
болтунов избегайте. Пропагандой и подготовкой (организацией) вооруженного
восстания немедленно, не ожидая, сами займитесь. Пусть голос ваш, подобно
грозному рокоту волн бушующего моря, во всех концах этой вестью близкого
восстания раздастся. Весь трудящийся люд и всех угнетенных и обездоленных
на месть, защиту и свободу пусть он, могучий, будит. С солдатами и казаками
по возможности в сношения и общение входите, на помощь себе и вам, ихним
братьям, зовите. Шпионов, провокаторов, убеждающих итти на уступки, гоните.
В случае предательства убивайте. Святейший Синод, божьей милостью смиренных
митрополитов и епископов, прислуживающих убийцам, казнокрадам и грабителям
русского народа, клевещущих и проклинающих меня и ваших братьев,
проливающих кровь за народную свободу, презирайте. Попов, умеющих только
обирать народ, а не служить ему, замазывающих только небесной паутиной ваши
земные язвы, - не слушайте.
Организацией боевых рабочих дружин сами займитесь. Кто со смелым сердцем и
мужественной душой - инициатором и атаманом да будет. Чтобы вооружиться -
фонд мести и свободы по городам и районам создавайте. План своей мести
изучайте. Негодяев, виновных в пролитии крови ваших братьев, по
возможности, не смущаясь, уничтожайте. Самое главное - проклятому
правительству, этой шайке разбойников и грабителей народных, - опомниться
не давайте. Для этого: министров, градоначальников, губернаторов,
исправников, городовых, полицейских стражников, жандармов и шпионов,
генералов и офицеров, приказывающих в вас стрелять, - убивайте. Все меры к
тому, чтобы настоящее оружие и динамит в большом количестве во-время у вас
были - знайте, что приняты. Действительные и запасные солдаты всей России -
на войну итти отказывайтесь: чем на полях чужой далекой Манчжурии за
убийцу-царя, лучше на улицах городов и деревень за свободу и счастье свою
кровь проливайте. По указанию боевого комитета мести, защиты и свободы
народной, как один человек, по всему лицу земли русской - восстаньте. Жизнь
городов немедленно приостанавливайте.
Л. Троцкий. Наша первая революция. Часть 2.
СОДЕРЖАНИЕ
От редакции
I. Царизм и революция
1. Первый этап революции
Весна
9 января
18 октября
Оппозиция и революция
2. Царское правительство в дни "свобод"
Министерство Витте
Первые дни "свобод"
Царская рать за работой
II. Пролетариат и крестьянство в революции
1. Наступление пролетариата и тактика Совета
Штурм цензурных бастилий
Ноябрьская стачка
"Восемь часов и ружье"
2. Армия и крестьянство
Мужик бунтует
Красный флот
III. Натиск реакции и восстание пролетариата
У порога контр-революции
Последние дни Совета
Декабрь
IV. Совет и революция
1. Совет перед судом реакции
Процесс Совета Рабочих Депутатов
Совет и прокуратура
Моя речь перед судом
2. Роль Совета в первой революции
Как возник Совет Рабочих Депутатов
Историческое значение Совета Рабочих Депутатов
Уроки первого Совета
3. Ход и исход первой революции
Русская революция
Через двадцать лет
Итоги 1905 года
Приложения
Примечания
Хроника событий
Именной указатель
---------------------------------------------------------------------------
ОТ РЕДАКЦИИ
Предлагаемая 2-я часть II тома не является хронологическим продолжением 1-й
части: так же, как и эта последняя, она посвящена изложению и анализу
крупнейших событий 1905 г. Однако, в отличие от материалов и статей первой
части, написанных в самый разгар революции 1905 г. и поэтому естественно
носящих отрывочный и несистематический характер, в настоящую книгу вошли
статьи, появившиеся в печати после революции, в 1908 - 1909 гг., и потому
более последовательно и полно рисующие и анализирующие ход и исход первой
русской революции. В основу настоящей книги положены, главным образом,
статьи, вошедшие в изданную тов. Троцким в 1909 г. в Германии книгу
"Russland in der Revolution" и включенные впоследствии в книгу "1905".
Исключение составляет небольшой отрывок из статьи Л. Д. Троцкого, взятый
нами из сборника "История Совета Рабочих Депутатов" и помещенный в
настоящей книге под названием "Уроки первого Совета". Кроме этих статей,
уже знакомых русскому читателю по многочисленным изданиям, во 2-ю часть II
тома включены три речи Л. Д. Троцкого, посвященные революции 1905 г., из
которых одна была произнесена в Софии, в 1910 г., на XVII съезде болгарской
социал-демократической рабочей партии (тесняков), а последние две в Москве,
в декабре 1925 г., в двадцатилетнюю годовщину первой русской революции.
Весь материал в целях систематизации и последовательности изложения разбит
нами на отделы и главы. Так как все важнейшие исторические документы уже
были даны в приложении к 1-й части II тома, то во 2-й части мы в этом
отношении ограничились лишь наиболее существенными материалами,
облегчающими понимание текста, а, в некоторых случаях, и дополняющими его.
То же самое относится и к примечаниям, где мы очень часто ссылаемся на
примечания, данные к 1-й части.
Относительно содержания II тома необходимо отметить лишь следующее. Наша
литература о революции 1905 года еще весьма небогата. Если оставить в
стороне гениальный анализ сущности революции 1905 г., данный Лениным в его
статьях по этому вопросу, то вряд ли мы найдем в последующей литературе
серьезную попытку исторического анализа или обобщения опыта первой
революции. Очевидно, это еще дело будущего. Настоящая книга не представляет
собою чего-либо законченного, цельного. Тем не менее, для всякого, кто
хочет действительно изучить этот великий год, понять движущие силы,
определившие его историческое значение, знакомство со II томом сочинений Л.
Д. Троцкого является совершенно необходимым. Особенно это относится к
анализу сущности и исторического значения Петербургского Совета в истории
первой революции. Помимо этого II том сочинений Л. Д. Троцкого несомненно
поможет читателю восстановить в памяти целый ряд эпизодов и фактов из
истории пятого года, оставленных в стороне новейшей литературой о первой
революции.
---------------------------------------------------------------------------
ВЕСНА
I
Покойный генерал Драгомиров*1 писал в частном письме о министре внутренних
дел Сипягине*2: "Какая у него внутренняя политика? Он просто егермейстер и
дурак". Эта характеристика так верна, что ей можно простить ее манерную
солдатскую грубоватость. После Сипягина мы видели на том же месте Плеве*3,
потом князя Святополк-Мирского*4, потом Булыгина*5, потом Витте*6 -
Дурново*7... Одни из них отличались от Сипягина только тем, что не были
егермейстерами, другие были на свой лад умными людьми. Но все они, один за
другим, сходили со сцены, оставляя после себя тревожное недоумение вверху,
ненависть и презрение внизу. Скорбный главою егермейстер или
профессиональный сыщик, благожелательно-тупой барин или лишенный совести и
чести биржевой маклер, - все они поочередно появлялись с твердым намерением
остановить смуту, восстановить утраченный престиж власти, охранить основы,
и все они, каждый по-своему, открывали шлюзы революции и сами сносились ее
течением. Смута развивалась с могучей планомерностью, неизменно расширяла
свою территорию, укрепляя свои позиции и срывая препятствия за
препятствиями; а на фоне этой великой работы, с ее внутренним ритмом, с ее
бессознательной гениальностью, выступают властные игрушечного дела людишки,
издают законы, делают новые долги, стреляют в рабочих, разоряют крестьян, -
и в результате только глубже погружают охраняемую ими правительственную
власть в состояние остервенелого бессилия.
Воспитанные в атмосфере канцелярских заговоров и ведомственных интриг, где
наглое невежество соперничает с бессовестным коварством, без малейшего
представления о ходе и смысле современной истории, о движении масс, о
законах революции, вооруженные двумя-тремя жалкими программными идейками
для сведения парижских маклеров, эти люди - чем дальше, тем больше -
силятся соединить свои приемы временщиков восемнадцатого века с манерами
"государственных людей" парламентарного Запада. С униженным заискиванием
они беседуют с корреспондентами биржевой Европы, излагают перед ними свои
"планы", свои "предначертания", свои "программы", и каждый из них выражает
надежду, что ему, наконец, удастся разрешить задачу, о которую разбились
усилия его предшественников. Только бы прежде всего успокоить смуту! Они
начинают разно, но все приходят к тому, что приказывают стрелять ей в
грудь. К их ужасу, она бессмертна!.. А они кончают постыдным крахом, - и
если услужливый удар террориста не освобождает их от их жалкого
существования, они бывают осуждены пережить свое падение и видеть, как
смута в своей стихийной гениальности воспользовалась их планами и
предначертаниями для своих побед.
Сипягин был убит револьверной пулей. Плеве был разорван бомбой.
Святополк-Мирский был политически превращен в труп в день 9-го января.
Булыгина вышвырнула, как старую ветошь, октябрьская забастовка. Граф Витте,
совершенно изнуренный рабочими и военными восстаниями, бесславно пал,
споткнувшись о порог им же созданной Государственной думы...
В известных кругах оппозиции, преимущественно в среде либеральных земцев*8
и демократической интеллигенции, со сменой министерских фигур искони
неизбежно связывались неопределенные надежды, ожидания и планы. И
действительно, для агитации либеральных газет, для политики конституционных
помещиков совершенно не безразлично было, стоит ли у власти старый
полицейский волк Плеве или министр доверия Святополк-Мирский. Конечно,
Плеве был так же бессилен против народной смуты, как и его преемник, но
зато он был грозен для царства либеральных газетчиков и земских
конспираторов. Он ненавидел революцию бешеной ненавистью состарившегося
сыщика, которому грозит бомба из-за каждого угла, он преследовал смуту с
налитыми кровью глазами, - тщетно!.. И он переносил свою неудовлетворенную
ненависть на профессоров, на земцев, на журналистов, в которых он хотел
видеть легальных "внушителей" революции. Он довел либеральную печать до
крайней степени унижения. Он третировал журналистов en canaille; не только
высылал их и запирал, но и грозил им, как мальчишкам, в беседе пальцем. Он
расправлялся с умеренными членами сельскохозяйственных комитетов,
организованных по инициативе Витте, как будто это были буйные студенты, а
не "почтенные" земцы. И он добился своего: либеральное общество трепетало
перед ним и ненавидело его клокочущей ненавистью бессилия. Многие из тех
либеральных фарисеев, которые неустанно порицают "насилие слева", как и
"насилие справа", приветствовали бомбу 15 июля*9, как посланницу Мессии.
Плеве был страшен и ненавистен для либералов, но для смуты он был не хуже и
не лучше, чем всякий другой. Движение масс по необходимости игнорировало
рамки дозволенного и запрещенного, - не все ли равно, в таком случае, были
