города прямотой, но как большинство северян, он был немногословен и после
каждой фразы погружался в мрачное молчание.
Второй сосед Марка толкнул его в бок.
- Вы, наверное, подумали, что старик Катаколон проглотил трость? -
прошептал он, улыбаясь. - А, вы не знаете, кто я такой? Мое имя - Тасо
Ванес, я посланник кагана Вологеса из Катриша и обладаю дипломатической
неприкосновенностью. Кроме того, Кекамнеос уже много лет называет меня
сумасшедшим, не так ли, старый плут?
- Ты этого заслуживаешь, - проворчал Кекамнеос, но на его жестком
лице мелькнула усмешка. Видимо, он привык прощать Ванесу многое.
Болтун-посланник снова повернулся к Скаурусу.
- Я видел, как вы восхищались моей бородой несколько минут назад.
Вообще-то это не было правдой, и Марк думал совсем о другом, глядя на
неровную бородку посла.
- Да, я... - начал он.
- Ужасно, не правда ли? Мой повелитель Вологес думает, что из-за нее
я буду выглядеть как настоящий камор, а не как видессианин из
простонародья. Можно подумать, что мне это угрожает. - Он ткнул пальцем в
эмиссару каганата Татагуш. - Эй, Гавтруз, мясная бочка, ты еще не напился?
- Нет еще, - ответил Гавтруз, который был похож на бородатый валун. -
Но пьян я буду, можешь не сомневаться.
- Экая свинья, - сказал Тасо. - Но приятная свинья и хороший товарищ.
Он может говорить на чистейшем видессианском, если захочет, но это
случается не так часто.
Слегка растерявшийся от болтовни катриша Марк обрадовался, когда
внесли подносы с едой. Чаще других подавали блюда из рыбы, что не удивило
его: море было у самого города и в изобилии снабжало горожан своими
дарами. Марк увидел знакомого с детства жареного тунца, акульи плавники,
омаров под лимонным соусом, а также большое блюдо с крабами, креветками и
раками. И, конечно же, устрицы.
Виридовкис, сидящий недалеко от Марка, взял одну из устриц с блюда с
колотым льдом и, подозрительно взглянув на нее, проглотил. Похоже,
результат не принес ему удовлетворения. Он покосился на девушку, сидевшую
рядом с ним, и сказал Марку:
- Если уж приходится есть вот такое, то лучше употреблять _э_т_о_ в
теплом виде.
Марк поперхнулся. Он подумал, что кельт мог бы изменить своей обычной
бестактности, хотя бы ради Принцессы Алипии, которая сидела напротив.
Между тем она спросила:
- Что ваш друг думает об этих устрицах?
Марк вдруг понял, что Виридовикс говорил по-латыни. "Ну что, дурень,
- сказал он сам себе, - а ты-то думал, что музыка - плохая тема для
разговора. Как ты собираешься объяснить Принцессе _э_т_о_?"
Ему пришлось увильнуть от прямого ответа.
- Он сказал, что предпочитает устриц теплыми, Ваше Высочество.
- Странно. Почему такое невинное замечание так ошеломило тебя? -
произнесла она и, к его облегчению, оставила трибуна в покое.
Седовласый слуга осторожно тронул Марка за плечо. Поставив перед ним
небольшое фарфоровое блюдо, он прошептал:
- Сельдь в винном соусе, мой господин. От Его Высочества Севастоса.
Его Высочество сказал, что это восхитительно.
Слишком хорошо помня встречу с Севастосом, Марк взглянул на Варданеса
Сфранцеза. Тот поднял руку в дружеском приветствии. Трибун понял, что
обязан попробовать рыбку, но он не мог забыть, как хищно оскалился министр
на смотру в казарме. Римлянин вздохнул и взял кусочек. Рыбка была очень
вкусной.
Алипия заметила его колебания.
- Каждый, кто наблюдал бы за вами сейчас, мог бы решить, что это ваша
последняя трапеза, - проговорила она.
Черт бы побрал эту женщину! Она видит все, - подумал он покраснев.
Неужели он никогда не сможет поговорить с ней, не прибегая к вранью?
- Ваше Высочество, я не мог отказаться от угощения, предложенного
Сфранцезом, но боюсь, что селедка и мой желудок не слишком подходят друг
другу. Поэтому я и замялся.
Вскоре трибун обнаружил, что солгал лишь наполовину. Острая рыба
действительно жгла его внутренности. Между тем слова Марка так развеселили
Алипию, что, не удержавшись, она прыснула, и, если бы римлянин увидел, как
в этот момент взглянул на него Сфранцез, он бы снова пожалел о селедке.
То, что офицеру наемников опасно смешить Принцессу, даже не приходило ему
в голову.
Севастократор Туризин остался пировать, но Император и его дочь,
прибывшие на банкет с опозданием, ушли рано. После их ухода все оживились.
Двое кочевников из степи, оттесненные на дальний угол стола, не нашли
ничего лучшего, как затеять драку. Один из них, с лисьим лицом и
напомаженными усами издал громкий боевой клич и разбил свою кружку о
голову противника. Соседи быстро разняли их, прежде чем они успели
схватиться за ножи.
- Какое падение нравов! - сказал Тасо Ванес. - Неужели они не могли
оставить свои кровавые распри дома?
По Палате Девятнадцати Диванов понеслись обрывки пьяных песен.
Виридовикс протяжно затянул длинную галльскую песню, и стеклянные бокалы
на столах задрожали.
- Если уж медведь наступил тебе на ухо, то старайся по крайней мере
вести себя так, чтобы никто об этом не догадывался! - рявкнул Гай Филипп.
Кельт сделал вид, что не слышит.
Несколько каморов пели на своем родном языке. Гавтруз из Татагуша
окинул их пьяным взором и счел уместным присоединиться.
- Какое неуважение, - снова повторил Тасо, который понимал язык
степняков. - На празднества нельзя приглашать каморов, потому что они не
могут удержаться от пьянства и начинают призывать всяческих демонов. Между
прочим, у многих из них в сердце скрывается Скотос. Служить Добру им
слишком скучно.
От вина голова римлянина стала тяжелой, он уже не помнил, сколько раз
наполнял свой серебряный бокал вином из кувшина. Катаколон Кекамнеос уже
ушел. Марк не слишком опечалился этому. Северянин с его неподвижным
вытянутым лицом мог испортить любое торжество. Виридовикс тоже куда-то
исчез, но не один. Скаурус не мог припомнить, ушел ли кельт с той
болтливой девушкой, что не отходила от него весь вечер, или с какой-нибудь
другой. Мимолетно позавидовав ему, римлянин сделал еще один большой глоток
вина. Его собственные приключения с женщинами в этот вечер были неудачны,
с какой стороны ни посмотри. Он медленно поднялся, чтобы наполнить свой
бокал в последний раз перед тем как вернуться в казарму. По крайней мере,
ему не придется стучать зубами от холода во время десятиминутной прогулки
поздней темной ночью.
Ванес тоже поднялся.
- Позволь мне проводить тебя, - сказал он. - Мне хотелось бы побольше
узнать о твоем королевстве - _К_и_з_а_р_, так?
Марк с трудом мог припомнить, о чем он говорил, но Ванес был хорошей
компанией Вдвоем они добрались до конца стола. На мозаичном полу было
разлито что-то жирное. Марк поскользнулся и широко раскинул руки, чтобы
удержать равновесие. Он устоял на ногах, но вино из его бокала плеснуло на
белую одежду посла Казда.
- Прошу прощения, мой господин - начал он и остановился в
замешательства - Прошу прощения еще раз, к сожалению, я не знаю вашего
имени.
- Ах, вот как? - Ярость, сдержанная и оттого еще более жуткая,
заклокотала в голосе казда. Он медленно поднялся и навис над римлянином,
как башня. Глаза его были прикрыты покрывалом, но Скаурус знал, что за ним
наблюдает пламенный взор.
- Так ты не знаешь? Тогда ты можешь называть меня Авшахин.
Тасо Ванес нервно кашлянул.
- Мой господин Авшар шутит, называя себя именем короля. Он понимает,
конечно все, что мой друг не хотел его оскорбить. Возможно, его кубок
слишком часто бывал полон до краев.
Авшар перевел свой невидимый, но огненный взгляд на катриша.
- Маленький человечек, тебя это не касается. Если, конечно, ты не
хочешь, чтобы я... - Его голос был все еще мягким, но в нем уже появилась
сталь, звенящая, как ручей под тонким льдом.
Ванес, посерев от страха, отступил и покачал головой.
- Прекрасно.
Казд нанес Марку жестокий удар в лицо, от которого римлянин упал на
пол с разбитыми губами.
- Собака! Свинья! Ползучий червяк! Разве мало того, что я должен
находиться в городе моих врагов? Вдобавок я должен подвергаться
оскорблениям рабов Видессоса! Выбирай оружие, которым я убью тебя,
шакал-наемник, эта будет твоей последней привилегией!
Все в зале внезапно замерло. Глаза всех присутствующих остановились
на римлянине, который сразу понял, что именно имел в виду Авшар. Странное
дело, он был благодарен Авшару за то, что тот ударил его. Этот удар и
ярость, вспыхнувшая вслед за тем, уничтожили весь хмель в его голове. Не
без удивления он услышал свой твердый голос:
- Я запачкал твою одежду случайно, и ты прекрасно знаешь это. Но если
ты настаиваешь, я и мой меч к твоим услугам.
Авшар откинул голову и холодно расхохотался:
- Пусть будет так. Ты сам назвал оружие, которое принесет тебе
гибель. Мебод! - позвал он, и вечно испуганный слуга-казд появился перед
ник - Принеси-ка мое оружие и доспехи из моих апартаментов. - Он
насмешливо поклонился Марку. - Видессиане не придут в восторг, узнав, что
их жалкого наемника убил именно я. Увы и ах, ваш любимый Император не
присутствует при этом.
Тасо Ванес дергал Скауруса за руку.
- Ты что, рехнулся? Это самый опытный и безжалостный рубака из всех,
кого я встречал, победитель в бесчисленных поединках и вдобавок ко всему -
колдун. Проси у него сейчас же прощения, или через минуту он перережет
тебе горло!
- Я дважды просил у него прощения, но сегодня у него нет настроения
прощать. И кроме того, - Марк подумал о своем магическом мече, - я знаю
кое-что, чего не знает он.
Гай Филипп был настолько пьян, что не мог твердо держаться на ногах,
но оценить опытность противника он был в состоянии.
- Этот сын грязи размером с башню скорее всего постарается достать
тебя сверху. Тебе трудно будет обороняться. Постарайся ударить его в
грудь.
Марк кивнул. Он и сам подумал об этом.
- Пошли кого-нибудь за моим щитом, хорошо?
- Адиатун уже побежал за ним.
- Прекрасно.
Пока все ждали бойцов, которые надевали на себя доспехи и
вооружались, с десяток высших офицеров расчищали пространство, отодвигая
столы и стулья. Многие уже делали ставки. По отдельным выкрикам Марк
понял, что его считают обреченным. И поэтому ему особенно приятно было
слышать чистое контральто Хелвис:
- Три золотых за римлянина!
Гавтруз из Татагуша принял ее пари.
Севастократор Туризин Гаврас подозвал Варданеса Сфранцеза:
- Кто тебе нравится больше, чернильная твоя душа?
На лице Севастоса отразилась неприязнь ко всем троим: Гаврасу, Авшару
и Скаурусу. Он поскреб свой тщательно выбритый подбородок.
- Хоть это и печально, но я думаю, что казд победит.
- Ты рискнешь на сто золотых? - спросил Туризин.
Сфранцез снова поколебался, потом кивнул.
- Договорились! - воскликнул Туризин.
Марку было приятно, что Севастократор поставил на него, но он
понимал, что брат Императора точно так же поставил бы на Авшара, если бы
Сфранцез выбрал Марка.
Когда слуга посла вернулся с доспехами и оружием своего господина, у
присутствующих вырвался крик. Марк удивился, увидев, что Авшар
предпочитает длинный прямой меч кривым саблям - излюбленному оружию
жителей запада. Щит его был круглым, усеянным острыми железными шипами. На
поле цвета засохшей крови красовался герб Казда - черная пантера в прыжке.
Через несколько минут вернулся Адиатун со скутумом трибуна.
- Заруби его, пусть сожрут его вороны, - сказал он и хлопнул Скауруса
по плечу.
