Именно для них Авеги разносили соль.
И о них говорили - не от мира сего.
Относительно гоев от рождения Стратиг предупреждал: ни в коем случае не
прибегать к их помощи, дабы не нарушить естества.
Одним словом, арсенал средств для исполнения урока был и велик и
одновременно мал, поскольку требовал иного, нестандартного метода. Как бы ни
были хороши версии, но пока они оставались лежать в столе мертвым капиталом.
Нужно было подобрать из множества структур и аппаратов, существующих в мире,
наиболее подходящую и незаметно, исподволь, переориентировать ее на
реализацию своих замыслов.
В три дня Мамонт выполнил специальное поручение Стратига - подменил
значок у Зямщица, похищенный из пещеры. Операция прошла буквально на глазах
у человека, который то ли охранял больного, то ли присматривал за ним. Этот
надзиратель был легко управляем, поскольку любил все - наслаждения, секс и
деньги. Ему было очень просто отвести глаза, а точнее, он отвел их сам,
когда Дара вошла в палату. Тем временем Мамонт вынул изо рта Зямщица золотой
значок, вложил туда поддельный и тихо удалился. Труднее было выйти из
реабилитационного центра, ибо неподалеку от двери дежурил соглядатай, весьма
упрямый и плохо поддающийся внушению человек.
- Не могу ничего сделать с ним,- призналась Дара.- Совершенно отчаявшийся
человек... Хотя сильно стремление к жизни. Бесстрастный, повышенное чувство
ответственности, но очень самолюбив.
Зямщица охраняли слишком плотно: по всей вероятности, он заинтересовал
Службу...
- Уходи одна,- сказал Мамонт.- Я останусь здесь.
Послушнее жены было не сыскать. Дара притворила за собой дверь и пошла
прямо на бородатого наблюдателя. На какой-то миг показалось, что сейчас
столкнется с ним, однако лишь опахнула полой расстегнутого плаща. Тот
оглянулся и ничего не увидел, но почувствовал запах. Несколько минут походил
настороженным и успокоился.
Мамонт устроился в тамбуре дверей возле ниши калорифера, так чтобы его не
было видно ни с улицы, ни из фойе. Стоять пришлось до трех ночи, пока
наблюдателю не надоело рыскать подле больничного корпуса. Наконец он
медленно пошел к воротам центра, не доходя их, махнул через забор и сел в
машину, спрятанную за каким-то железобетонным постаментом. Зеленый "Москвич"
Мамонта стоял с противоположной стороны больничного комплекса, и, чтобы
сократить путь, пришлось бежать через его территорию.
Потрепанный, но с великолепным двигателем "жигуленок" первой модели
Мамонт догнал уже возле метро "Речной вокзал". Держаться от него следовало
большом расстоянии: на улицах было почти пусто. Хорошо, что он не стал
плутать по переулкам, а свернул на Сущевский вал и скоро въехал во двор
старого сталинского дома. Машину привычно поставил на стоянку возле входа в
подвал - значит, жил здесь,- запер ее и вошел в подъезд. Соваться следом за
ним на гулкую ночную лестницу не имело смысла: видно, парень не промах,
хотя, похоже, устал и потерял бдительность. Через приоткрытую дверь Мамонт
послушал шаги по ступеням, посчитал лестничные пролеты - поднялся не выше
четвертого этажа. И когда послышался звук открываемой двери, выбежал во двор
и стал смотреть, какие окна зажгутся. Через минуту в крайнем к лестничному
маршу окне вспыхнул свет. Мамонт осторожно поднялся на четвертый этаж,
посмотрел номер квартиры и поехал домой. Спать уже было некогда. Он пошел на
кухню, чтобы сварить кофе, однако там уже хлопотала Дара.
- Здравствуй, дорогая,- сказал он.- Почему ты не спишь?
- Разве я могу уснуть, пока не вернулся муж? - удивилась она.
- Я работаю.
- Я тоже.
Со вчерашнего дня они говорили только на испорченном английском, что
соответствовало языку англоговорящих канадцев.
- Мне нужно снова уехать,- заявил Мамонт.- Выпью кофе, возьму другую
машину и поеду.
- Хорошо, милый,- согласилась Дара.- Приготовлю тебе бутерброды с чаем.
- Спасибо, дорогая... И пожалуйста, поменяй номера на зеленом "Москвиче".
- Не беспокойся.
- И ложись,- посоветовал Мамонт.- Я приеду не скоро. Все будет в порядке.
- Я надеюсь,- спокойно произнесла она.- Над тобой обережный круг
Валькирии.
- Это видно?
- Мне видно... Только все равно будь осторожен. В шесть утра он подъехал
к сталинскому дому на Сущевском валу. "Жигуленок" стоял на месте, в окнах на
четвертом этаже было темно. Бородатый наблюдатель спустился вниз лишь около
семи, открыл капот, проверил масло в картере, затем прогрел двигатель и
поехал. Мамонт пристроился за ним. На улицах уже бушевала автостихия, и
двигаться можно было незаметно, не перестраиваясь из ряда в ряд.
Когда "жигуленок" свернул с Садового на Петровку, все стало ясно.
Бородатый припарковался на улице и вошел в здание, так знакомое со времен
работы в Институте. Через полчаса он вернулся к машине и поехал по знакомому
маршруту - в Безбожный переулок, к дому № 16. Здесь жил Зямщиц-старший!
Значит, бородатый "обслуживал" отца и сына одновременно! Черный автомобиль
"Вольво", как было принято, шел по улицам Москвы в крайнем левом ряду и под
сто километров в час. Потасканный "жигуленок" не имел морального права
соваться в этот ряд и нарушать правила, однако служба требовала скорости.
Зямщиц подъехал к зданию МИДа на Смоленской площади и вошел в здание.
Бородатый подремывал на стоянке автомобилей, припарковав свою машину на
противоположной стороне, а Мамонту досталось место на проезжей части возле
тротуара. В бинокль хорошо было видно, как он звонит по радиотелефону, время
от времени встряхивается, потягивается, разгоняя дрему, и ест бутерброды,
запивая из крышки термоса. Мамонт делал то же самое, правда, еще приходилось
время от времени отказывать желающим использовать его как такси.
В обеденный перерыв Зямщиц куда-то поехал, увлекая за собой сразу двух
наблюдателей. Поскольку Мамонт ехал позади всех, то неожиданно обнаружил,
что за "Вольво" присматривают еще из одной машины - "Жигулей" последней
модели. Зямщиц тянул за собой целый эскорт! Похоже, Служба взялась за него
основательно. На Садовом Мамонту пришлось вырваться и стать впереди машины
бородатого. Когда же кавалькада выехала на проспект, Мамонт решил снова
перестроиться в хвост старому "жигуленку" и вдруг заметил, что бородатый не
желает этого. После нескольких прыжков из ряда в ряд он приотстал и оказался
за машиной Мамонта. Думая, что это случайность, Мамонт ушел в правый крайний
ряд. Дождавшись перекрестка, включил поворот направо и в зеркало заднего
обзора увидел, что бородатый проделал такой же маневр. Вот это была новость!
Непонятно, кто за кем следит!
Кроме того, Зямщиц направлялся совсем уж в неожиданное место - к музею
художника Константина Васильева. Мамонт остановился подальше от музея, чтобы
посмотреть, как будет реагировать бородатый, однако тот, в свою очередь,
выжидал его. А идти на выставку картин следовало обязательно! Интересно, с
чем связана внезапная экскурсия Зямщица? Что его интересует конкретно?
Мамонт закрыл машину и на глазах у бородатого прошел в музей. Тот с видом
скучающего шоферюги поплелся следом.
Зямщиц двигался по залам, преследуя какую-то свою цель. Он бегло
посмотрел картины из былинного, богатырского цикла, чуть дольше задержался
возле полотен, посвященных Отечественной войне, и наконец нашел, что искал:
как некогда Авега, он сильно взволновался возле холста "Валькирия над
сраженным воином". Потом он долго вглядывался в картину "Валькирия", где она
была изображена крупным планом в крылатом шлеме. И наконец, увидев картину
"Человек с филином", Зямщиц на мгновение вскинул руку, словно попытался
защититься. Что-то потрясло его либо напугало. Несколько раз он отходил от
полотна и возвращался вновь. Из музея он ушел с опущенной головой, ничего не
замечая вокруг. Мамонт у выхода купил набор открыток-репродукций и
направился к своей машине. Бородатый сел в свой "жигуленок", двое мужчин
забрались в "Жигули" девятой модели, и последним погрузился Зямщиц. Но никто
не трогался с места. Все ждали, когда стартует "Вольво". Мамонт позвонил
Даре и одной фразой сообщил, что ситуация осложняется. Она поняла, что за
ним ведется слежка.
Когда же Зямщиц выехал со стоянки, то стало понятно, что он переживает
сильнейшее потрясение. Из великолепного водителя он превратился в "чайника".
Метался из полосы в полосу, забывая включать повороты, и в результате влетел
в аварию. Мамонт объехал пробку по тротуару и решил избавиться от бородатого
"хвоста". Но, что бы он ни делал, "жигуленок" прочно таскался следом. Ночью
уходить было проще - выключил фары, развил скорость и нырнул в какой-нибудь
переулок. Сейчас же следовало где-нибудь остановиться и поменять машину.
Пусть подежурит возле пустого "Москвича"...
Он свернул с Садового на Ново-Басманную и, заметив впереди здание военной
комендатуры, припарковал машину. На пропускном пункте дежурил солдат. Мамонт
не владел способностью отводить глаза, просто он достаточно хорошо знал
военную службу, и через минуту позвонил домой.
- Дорогая, я в комендатуре на Ново-Басманной. Освобожусь минут через
тридцать. Подъезжай за мной, так не хочется на метро...
- У тебя все в порядке? - настороженно спросила Дара.
- Нет, я сейчас с ним не разговаривал. Не отпускает... Езжай по
Бакунинской, на углу буду.
Мамонт поблагодарил секретаршу и направился к проходной. Сквозь
решетчатые ворота он заметил, что на месте "жигуленка" стоит такая же
потрепанная "Волга". Кажется, караул сменился! Он спокойно вышел на улицу и
в цепочке прохожих направился на угол Бакунинской. По пути сделал несколько
поворотов и внезапных остановок - никто не преследовал. Он выждал полчаса,
прогуливаясь по улице, и вышел на угол. Дара приехала на "Линкольне".
- Прошу тебя, милая, угони домой "Москвич",- попросил он.- Неподалеку от
ворот комендатуры.
- Хорошо, дорогой,- улыбнулась она,- как скажешь. Мамонт приехал домой и,
поджидая Дару, попытался осмыслить ситуацию. Он стремительно упускал
инициативу и не достигал эффекта, который мог бы обеспечить успех,- у
противника должно возникнуть чувство, что он вездесущий и всевидящий. Тут
же, едва ввязавшись в бой, он сам оказался преследуемым участником чьей-то
игры. Похоже, Служба всерьез разрабатывает отца и сына Зямщицев, и это
связано с пребыванием младшего на Урале. Подменить значок не составило
труда, но все последующие действия надо было продумать и придать им
наступательный характер. Стратиг говорил, что проблемами золота занимается
лишь один специальный отдел Арчеладзе. Значит, опекает Зямщица его контора и
необходимо найти способ подключиться к ней. Дара приехала через час.
- Очень навязчивые молодые люди,- сообщила она.- Сейчас мы будем обедать.
- Извини, дорогая, нет времени,- посожалел Мамонт.- Мне нужна петарда или
какое-нибудь взрывное устройство щадящего действия. Чтобы шум был, и больше
ничего.
- К какому времени, милый?
- Прямо сейчас!
- Есть граната,- сообщила Дара,- Но это моя личная вещь, я все время ношу
ее в сумочке.
- Зачем, дорогая?
- Ну, можно сказать, как талисман...
- Это неправда!
- У каждой змеи должно быть жало,- Дара вынула гранату "Ф-1".- Хотя бы
для того, чтобы укусить себя за хвост.
Мамонт вывинтил запал - граната была боевая...
- Тебе не подойдет,- сказала она.- Ничего взрывного в доме больше нет.
Видишь, я плохая хозяйка.
- Ничего, дорогая, что-нибудь придумаем,- успокоил он.- Я выдергиваю у
тебя ядовитый зуб.
- Я не могу быть ужом, милый,- грустно проговорила она.- Не балуй меня,
Мамонт...
Арчеладзе принял вызов. Если бы он поднял тревогу, если бы улицы перекрыл
