отдельное и срочное поручение Стратига: проведать старого знакомого,
"снежного человека", который лежал в реабилитационном центре. Пока зреют
версии, нужно разведать обстановку и ввязаться в бой, чтобы заявить о себе.
Любые действия всегда должны носить наступательный характер...
Он не заметил, как начало светать и сквозь прикрытые жалюзи на окнах
просочилось жидкое московское утро. И одновременно на кухне послышался звон
посуды, потянуло свежеобжаренным кофе. Презрев весь этикет, он спустился
вниз.
- Доброе утро, милый! - весело сказала Дара.- Я должна принести кофе в
постель!
- Доброе утро, дорогая,- фальшиво произнес Мамонт.- "Линкольн" мне очень
понравился, но нам будет мало одной машины.
- Как скажешь, милый! - легко согласилась она.- Сколько еще нужно и каких
марок?
У богатых были действительно свои привычки...
- Два новых "Москвича". Один неприятного зеленого цвета, а другой... По
твоему выбору.
- Когда нужны?
Такой жены хотели бы десятки миллионов мужчин...
- Одна сегодня к обеду, другую можно завтра.
- Хорошо, дорогой!
Кроме своей "службы" она вела хозяйство, содержала дом и распоряжалась
финансами...
5
Сухостойного, пришибленного старичка в темном плаще полковник заметил
издалека, когда тот поднялся из подземного перехода. В руках виднелся
какой-то предмет, похожий на старомодный зонт. На всякий случай Арчеладзе
высветил его невидимым лазерным лучом, давая цель группе обеспечения. Старик
остановился возле кинотеатра, опершись на зонт, медленно, словно гусак,
поводил головой - похоже, страдал тугоподвижностью шейных позвонков.
Примерно вот такие и работали возле золота: ни стати, ни вида и непременно с
изъяном. А может, и становились такими- металл высасывал соки...
Старик определился в пространстве, высмотрел "Волгу" и точно направился к
ней. Кажется, пришел без всякого сопровождения. Демонстративно посмотрел
номер машины и согнулся, заглядывая в кабину. Полковник приспустил стекло.
- Это я звонил,- признался старик.
- Садитесь,- Арчеладзе отщелкнул кнопку двери. Он всунул голову, неуклюже
забрался в машину и повалился на сиденье, отпыхиваясь.
- Слушаю вас,- без всякой подготовки начал полковник, зная привычку этих
ветеранов заговаривать издалека и с пустяков.
Старичок снял шляпу- от скатавшихся детских волос пошел пар.
- Господин полковник,- неумело назвал он непривычную приставку.- Я хочу
рассказать по порядку...
- Да, желательно.
- Долго искал вас... Сначала узнал фамилию, потом достал код телефона
спецсвязи, и вот решился, господин... полковник.
- Кстати, откуда вы звонили?- резковато спросил Арчеладзе.
- От старого приятеля,- признался старик.- Фамилии не назову! Ни за что!
Не хочу подводить!.. Он абсолютно надежный человек!
- Продолжайте!
- Я знаю много секретов, связанных с золотом,- сообщил тот.- Но они как
бы сейчас утратили силу. Я хотел написать книгу. Многие пишут книги, кто
работал с секретной информацией и материалами. Но у меня не получается.
Вернее, получается, да очень уж коротко, и книга выходит совсем как
маленькая брошюрка. Видно, нет таланта расписывать.
- У вас лучше получается разговорный жанр,- не преминул съязвить
Арчеладзе, но был не понят.
- Да, рассказывать я умею! Вот если бы кто с талантом записывал и не
перевирал, получилась бы хорошая книга, дорогая...
- Вы работали с Птицеловом?
- Да-да! - спохватился старик.- Его звали Сергей Иванович Зайцев. Это был
удивительный человек, увлеченный и чистый, кристальной честности человек! Он
очень переживал за свое дело и умер от инфаркта миокарда. Сергей Иванович
любил, когда свистят птицы над головой...
Следовало остановить этот художественный свист, иначе и к утру не
услышишь, ради чего приехал.
- Как вас зовут? - перебил полковник.
- Юрий Алексеевич Молодцов! Я работал на ответственной работе, имел
допуск к секретным материалам...
- Что же вы конкретно хотели сообщить, Юрий Алексеевич?
- Я знаю, вы ищете золото.
- Откуда вам это известно? Старик несколько смешался.
- Часто встречаюсь со старыми сослуживцами... У нас обмен информацией...
Нас нельзя списывать, мы ветераны... Коллективный разум.
- Так что вы знаете о золоте, Юрий Алексеевич?- теряя терпение, спросил
Арчеладзе.
- Много чего... Например, как его вывезли с объекта "Гранитный". И куда
потом направили.
- Ну-ну, продолжайте,- успокоился полковник. Юрий Алексеевич сделал
паузу, ощупывая старый нескладной зонт.
- Господин полковник... Вы понимаете, сейчас другое время. В другой раз я
бы сообщил вам из патриотических соображений, безвозмездно. Но сейчас
рынок... Приходится платить за все.
- Ваш шеф был кристальной честности человек,- Арчеладзе поморщился.- А вы
торгуетесь... Не стыдно?
- Стыдно,- проронил старик.- Очень стыдно... Но я - голодный. У меня
маленькая пенсия. Я продал все, что у меня купили... А на иждивении жена и
престарелая свояченица. Если бы я сумел написать книгу...
Полковнику неожиданно стало жаль старика. Он еще старался держаться с
достоинством, крепился, прятал глаза. Судя по одежде, пик карьеры этого
человека приходился на шестидесятые годы, и теперь он доедал, донашивал и
доживал ее остатки.
- Хорошо,- согласился полковник.- Сколько вы хотите получить за
информацию?
- Тысячу долларов. Положу в банк и стану жить на проценты. Сейчас платят
хорошие проценты...
- Если информация меня устроит, вы получите тысячу.
- Спасибо, господин полковник... Это было в восемьдесят девятом году, в
сентябре. Меня вызвал полковник Сердюк и приказал осуществлять контроль за
амальгамированием. Условий на объекте не было, это же не завод... В
отдельном боксе поставили четыре фрезерных станка. Слитки перегоняли в
стружку, а стружку опускали в ртуть. Ртуть была в специальной таре, на
которую амальгама не оседает... Производство вредное, испарение, а
вентиляция едва дышала. Но работали по восемь часов, и всего два человека -
токарь и женщина-лаборантка.
- Сколько золота амальгамировали?
- Под моим контролем около сорока тонн.
- А потом кто контролировал?
- Не знаю... Вернее, догадываюсь кто,- старик помедлил.- Но точно не
знаю.
- Кто?
- Должно быть, Володя Петров. Молодой даровитый шахматист.
- Где он сейчас?
- Далеко! - вздохнул старик и махнул рукой.- У него жена - еврейка, так
он уехал в Израиль.
- Понятно,- вымолвил полковник.- Чем же вы занимались потом?
- Потом?- встряхнулся Юрий Алексеевич.- Потом я поехал в Ужгород, повез
амальгаму. За Ужгородом, в заброшенном местечке Боровичи, есть
контрольно-измерительная станция на нефтепроводе. Амальгаму привезли туда.
Станция хорошо охранялась, но персонала не было, а были два человека... Я
подозреваю, из КГБ. Они назывались операторами. На трубе было смонтировано
специальное оборудование, чтобы переливать амальгаму в нефть. Такой
перепускной клапан. В строго определенный час насосная станция в Ужгороде
сбрасывала давление, и операторы сливали амальгаму. Я следил, чтобы не было
утечки и тара оставалась пустой. Я боялся, что амальгама начнет золотить
стенки трубопровода, но меня успокоили, что они всегда покрыты слоем
парафина, который высаживается из нефти. А кто ее принимал на другом конце
трубы, мне неизвестно.
- Да-а,- протянул полковник, ощущая, как зуд на голове от макушки
переползает к затылку.- Как же потом отделяли амальгаму от нефти?
- Ну, это несложно,- старик помял зонт.- Ртуть ни с чем не смешивается.
Разве что с золотом...
- И сколько же вы таким образом перекачали амальгамы?
- Я свои сорок тонн. Думаю, и Володя Петров... и другие, кто
контролировал амальгамирование. С пас потом взяли подписки о неразглашении.
По крайней мере, с меня... Я с золотом всю жизнь работал и жив, потому что
умею молчать. Теперь что мне молчать? Дело прошлое... Вот книгу бы написать!
- Кого вы еще знаете, кто занимался амальгамированием?
- Одного точно знаю - Жабэн.
- Он что, француз?
- Нет, русский,- тихо улыбнулся Юрий Алексеевич.- Сергей Васильевич
Жабин. Это он так представляется... Мы недавно с ним разговорились. Он тоже
на пенсии без всяких льгот, бедствует. И вдруг он говорит: эх, Алексеич, я
однажды такого маху дал! Говорит: амальгаму в Ужгород возил, под своим
личным контролем, и тару сам опечатывал. Ну что стоило с каждой банки отлить
понемногу в ведро? Проверки-то после меня никакой не было! Сейчас бы мы с
тобой, говорит, выпарили ртуть на костерке и жили бы, как Мавроди. Или как
Попов. Жабэн-то не знает, что и я возил...
- Кто еще мог возить амальгаму? - напирал полковник.
- Больше никого не знаю,- разочарованно проговорил старик.- Вот Сергей
Иванович Зайцев, Птицелов наш, тот всех знал... И Сердюк знал.
Птицелов принял яд на глазах Арчеладзе. Полковник Сердюк, отставной
полковник, застрелился у себя на даче из малокалиберного пистолета
Марголина... Вопросов больше не было. Арчеладзе достал портмоне - денег с
собой было немного, всего пятьсот тысяч. Протянул старику.
- Возьмите, Юрий Алексеевич. Остальные потом, когда проверю информацию.
- Спасибо, товарищ полковник,- забывшись сказал старик и спрятал деньги.-
А долго проверять будете?
- Нет, дня три-четыре.
- Спасибо! - Старик растерянно закрутил головой.- Только я теперь с
деньгами идти боюсь...
- Подвезу.
- Тут рядом, на Олимпийском проспекте!
Полковник отвез старика к огромному, как крепостная стена, дому № 22,
посмотрел, как тот войдет в подъезд, и, трогаясь с места, взял трубку
радиотелефона. Дежурный помощник не дремал, зная, что шеф на важной встрече.
Приказал ему подготовить данные на всех людей, названных стариком, отпустил
группу обеспечения и поехал домой.
У въезда во двор стоял какой-то "Москвич" - полковник уже реагировал на
каждый. И когда фары выхватили его из темноты, увидел - вишневый! Он резко
затормозил и включил дальний свет, чтобы просветить кабину. В этот момент
"Москвич" резко взял с места и, не зажигая даже подфарников, помчался по
улице. Арчеладзе, зажигаясь погоней и мстительным злорадством, поехал за
ним. Как он очутился здесь? Где группа Локтионова, которая обязана сейчас
висеть у "Москвича" на "хвосте"?!
Выложил из кармана пистолет, хотел снять трубку радиотелефона, однако
"Москвич" резко развернулся и, чуть не зацепив машину Арчеладзе, полетел в
другую сторону. Полковник круто вывернул руль и все-таки ударился колесом о
бордюр- чтобы повернуть, пришлось сдавать назад. Пока он делал виражи,
темный "Москвич" исчез из виду. Полковник остановился и позвонил дежурному
помощнику:
- Где сейчас группа Локтионова?
- Четыре часа назад их объект ушел из-под наблюдения,- доложил помощник.
Можно было сейчас поднять тревогу, перекрыть район, устроить проверки на
улицах, но пока ГАИ раскачается, пока ОМОН рассредоточится по постам, этот
"Москвич" будет далеко...
- Утром Локтионова ко мне,- велел полковник и вы-ключил связь.
Утром на столе лежал ворох донесений, читать которые не хотелось.
Резиденты, на связи у которых были агенты, внедренные в патриотические
партии и движения, лениво сообщали, что поступлений денежных средств на
счета не было, что несколько предпринимателей и два директора завода с
периферии привозили наличными небольшие суммы и передавали руководителям
непосредственно в руки. А также доставили три пишущих машинки и один факс.
Кроме того, движение "Трудовая Москва" намеревается провести очередной
митинг и агент требует, чтобы ему нашли возможность передать двадцать пять
