ОМОН и принялся бы шерстить все машины подряд, отыскивая террориста, к
начальнику спецотдела пришлось бы искать иной подход. Как всякий изгой, он
был управляем, однако не банальными средствами, поскольку любил суровый,
одинокий образ жизни, не искал развлечений, не интересовался женщинами и к
деньгам относился равнодушно. Взять его можно было лишь на обостренном
самолюбии.
Мамонт вернулся домой, чтобы в очередной раз поменять машину,- у богатых
свои привычки. Дара, видимо, заметив, как он въезжает во двор, стала
стремительно собирать на стол.
- Пока ты не поешь, дорогой, никуда не отпущу,- заявила она.- Ты не даешь
мне возможности исполнять свои обязанности.
- Напротив, милая, ты прекрасная хозяйка! - похвалил Мамонт.- Я всегда
мечтал о такой жене.
- Спасибо, дорогой! - откровенно обрадовалась Дара.- Оплошность свою уже
исправила. Теперь у нас в доме есть самые разные взрывные устройства, даже
пластиковые мины.
- Где же ты взяла?
- В Москве можно купить все,- разливая суп, сказала она.- Предлагали
пулемет "КПВТ" с комплектом боеприпасов, по я отказалась. Очень тяжелый, мне
просто не донести... Зато я купила одноразовый гранатомет. Это такая
картонная трубка, а внутри - реактивная граната. Конечно, я потратилась, но
хочется, чтобы дом был - полная чаша.
- Ты умница! В хозяйстве все сгодится. Как всякую женщину, ее не
следовало перехваливать, ибо она тут же начала портиться.
- Возьми меня с собой? - ласково попросила она.
- Не могу, милая,- мягко ответил Мамонт.- Извини.
- Мне будет очень скучно без тебя,- пожаловалась Дара.- Опять весь вечер
сидеть и ждать...
- Хочешь, я найду тебе занятие? - предложил он.
- Связать тебе свитер?
- Нет. Возьми вишневый "Москвич" и покатайся за одним человеком,- он
объяснил, где и как найти Арчеладзе.- Только, пожалуйста, не старайся
очаровать его, я очень ревнив. Впрочем, он совершенно равнодушен к женщинам.
- Мужчин, равнодушных к женщинам, не бывает,- уверенно сказала она.- Но
как скажешь, дорогой.
Мамонт выехал на "Линкольне". Машина была очень приметной, но сейчас
требовалась именно такая. Невозмутимого бородатого наблюдателя следовало
сбить с толку, поколебать его уверенность, уязвить ранимое самолюбие. Мамонт
отыскал потрепанный "жигуленок" возле здания на Лубянке, дождался, когда
появится хозяин, и насколько возможно было скрытно поехал за ним. Бородатый
потянул в сторону Сущевского вала, однако, когда заехал во двор своего дома,
машину бросил на подъездной дорожке: видимо, куда-то собирался еще. Через
сорок минут он вышел на улицу неузнаваемым - бороды не было! От прежнего
облика остался лишь горбатый, когда-то перебитый нос. Это преображение
насторожило Мамонта, ибо человек, привыкший к бороде, сбривает ее лишь в
исключительных случаях. А в том, что она не накладная, Мамонт убедился,
когда бродил по залам музея Васильева.
Поведение хозяина "жигуленка" тоже настораживало: на сей раз он ни за кем
не следил, не заботился, есть ли "хвост" за ним, и целеустремленно ехал к
Кольцевой дороге. Возможно, он и замечал "Линкольн", да срабатывал стереотип
мышления - слежку всегда вели на неприметных автомобилях отечественных
марок. Мамонту пришлось отложить свой замысел - поиграть с наблюдателем в
кошки-мышки. Тот же вдруг свернул на дорогу и въехал под знак, запрещающий
проезд: за сосновым бором находились старые правительственные дачи. Не
доезжая высокого забора, горбоносый повернул влево и поехал без дороги между
соснами. Мамонт бросил машину у обочины и, держась стороной, побежал следом.
Метров через триста "жигуленок" остановился в молодом сопляке; горбоносый
спешился и некоторое время, таясь возле забора, наблюдал, нет ли слежки.
Затем выбрал место, где свет от уличных фонарей не доставал изгороди,
перемахнул ее и пропал из виду. Мамонт метнулся вдоль забора, выбрал, где
пониже, и, подтянувшись, повис на руках, горбоносый осторожно пробирался по
дачной дорожке, вдоль штакетных изгородей. Некоторые окна домов светились.
Его заинтересовал третий от края дом с мезонином. Наблюдатель на минуту
пропал из виду и обнаружился уже среди кустов в его палисаднике. Мамонт
перебрался через забор и очутился в чьем-то огороде. Вскопанная земля
глушила шаги, но стоило приблизить-ся к изгороди, как зашуршала листва.
Тогда он снял туфли и пошел в носках.
Горбоносый за кем-то следил. Мало того, вел подслушивание разговоров в
доме...
Через час, когда он переставил подслушивающее устройство к стеклу окна
мезонина, Мамонт осторожно прошел обратным путем через огород, перелез забор
и ушел к "жигуленку".
Ждать пришлось до утра. Легкая спортивная куртка не грела, а на рассвете
потянул холодный северный ветер. Горбоносый явился уже засветло, насквозь
промерзший и грязный. Пальцы у него едва гнулись, когда он стал отпирать
машину. Мамонт вышел из-за сосны и приставил пистолет к затылку.
- Спокойно. Открывай дверь.
Горбоносый очень хорошо владел собой. Он лишь на мгновение замер и,
кажется, согрелся, поскольку рука стала управляемой. Открыл дверцу, послушно
ждал следующей команды. Мамонт придавил стволом пистолета его голову к
крышке автомобиля, стал ощупывать одежду. Горбоносый был нашпигован
радиоаппаратурой, которая едва влезла в два кармана куртки Мамонта.
Разведчик стоял спокойно, пока Мамонт не коснулся внутреннего кармана
старенького пиджачка,- его тело словно током пробило.
- Не делай глупости,- посоветовал Мамонт.- Все равно не успеешь.
Он извлек красную "записную книжку". Никакого оружия не было.
Мамонт отпер заднюю дверцу, спокойно приказал:
- Садись.
Горбоносый сел и, похоже, только сейчас понял, кто его взял. В музее они
видели друг друга совсем близко...
- С бородой тебе было лучше,- сказал Мамонт, усаживаясь на водительское
сиденье боком к разведчику.- Ты выглядел взрослее и внушительнее.
Лицо его оставалось спокойным, однако, промерзший насквозь, он пытался
сдержать внутреннюю лихорадочную дрожь, изредка вздрагивали плечи,
поколачивало руки и колени. Наверное, скрывал озноб, чтобы не подумали, что
он трясется от страха.
- Между сидений термос с горячим кофе,- проговорил он не дыша, чтобы не
сорвался голос.- Налей, пожалуйста.
А сам глаз не сводил с "записной книжки". Мамонт сунул ее себе под ребро,
налил кофе в стаканчик, подал горбоносому.
- Я тоже промерз,- признался он.- Колотит...
- В бардачке есть стакан,- глотая и обжигаясь, проронил разведчик.-
Возьми...
- Спасибо,- Мамонт достал на ощупь стакан, налил половину.- У меня тоже
есть, только там, в "Линкольне". Литровый термос и бутерброды... Может,
пойдем в "Линкольн"? Там просторнее.
- Ничего, и здесь места хватит,- горбоносый допил и подставил стаканчик.-
Лей больше, в глаза тебе не плесну.
- Я бы тоже не стал,- признался Мамонт.- Кофе дороже... Термос у тебя
хороший - с девятнадцати часов держит кипяток. А мой, наверное, подостыл...
- Там в бардачке упаковка аспирина. Дай, пожалуйста.
- Ты уверен, что это аспирин?
- Можешь попробовать. Яда у меня нет.
- Пожалуй, попробую,- решился Мамонт и выщелнул таблетку из фольги,
лизнул.- Да, напоминает по вкусу... Я тоже выпью.
- Давай...
- Яда нет, оружия нет... Ты интересный парень. Ходишь, как журналист.
Интервью брал?
Разведчик отставил стаканчик - стало чуть лучше, утихла спазматическая
дрожь.
- Глупо влетел,- проговорил он.- Отработал чисто, а влетел... Понимаешь,
замерз, зуб на зуб... Помутнение началось, ничего не соображал. Только бы до
машины...
- Ну влетел, влетел,- успокоил Мамонт.- Что теперь? Я тоже влетел.
Ничего, жив остался.
- Ты чей? - вдруг спросил горбоносый.
- Так тебе и скажи!
- Нет, я на тот предмет... Может, договоримся? - предложил он.- Ты же
русский человек? Ну что нам делить?
- Как это - что? - усмехнулся Мамонт.- Информацию.
- Тебя что интересует? - не сразу спросил горбоно-сый.
- А тот домик, где ты интервью брал. Особенно его хозяин и гости.
- Дай, пожалуйста, сигареты, в бардачке...
- Возьми сам,- бросил Мамонт.
Разведчик достал лишь сигареты и зажигалку - ничего не нажимал, не
включал, да и по всей вероятности, ему невыгодно было поднимать тревогу. На
правительственных дачах жило много пенсионеров, "бывших", но кто считал,
сколько "настоящих"? Вряд ли он ползал бы всю ночь под окнами и лепил на
стекла датчики какому-нибудь ветерану. В дом с мезонином у Службы не было
входа! Ни под каким предлогом и прикрытием. Всякая тревога, приезд
дополнительных сил на выручку не прошли бы незамеченными: кроме официальной
охраны, неподалеку от наблюдаемого дома было заметно движение негласной.
Поднимается шум у забора - скандал обеспечен.
Горбоносый курил, медленно затягиваясь, думал и время от времени трогал
пальцами несуществующие усы. Он принимал Мамонта за коллегу, за такого же
подневольного, как он сам, и это его заблуждение необходимо было
поддерживать.
От одной сигареты прикурил другую.
- Все-таки чей ты?- еще раз спросил он.- Нет, разумеется, я в твоих
руках. Влетел так влетел... Можешь вывезти, хлопнуть, сдать. Не в этом дело.
Ты можешь забрать мои материалы. Конечно, обидно: я на грядках дуба давал,
рисковал, а ты на готовенькое...
- Я не грабитель,- миролюбиво сказал Мамонт.- Интересное дело! Мне что,
надо было подвинуть тебя на грядке, мол, дай рядом лечь, послушать? Вижу,
человек работает. Мешать не стал... Поделимся по-братски! Между прочим, я
тебе тыл обеспечивал, негласную уводил.
- Ты понимаешь,- горбоносый замялся.- Возьми себе всю пленку. Так будет
лучше. Хуже, если наша информация пересечется.
- Даю гарантию - пет.
- Погоди!- Он слегка оживился.- Кажется, я догадываюсь, чей ты... Хотя не
понимаю, зачем ты вытаптывал Зямщицев?
- Это ты в порядке размышлений?- спросил Мамонт.- Или доложить зачем?
Тот понятливо покивал головой:
- Не обращай внимания, мысли вслух...
- Ладно, в обмен на твое доверие, скажу зачем,- решился Мамонт и достал
партийный значок НСДАП.- Тебе знакома вот эта штука?
- Золотая жилка от Бормана,- спокойно сказал горбоносый.- Теперь понятно.
- Ничего тебе непонятно! Увидишь своего шефа, попроси, пусть покажет
значок.
- Ты меня совсем запутал,- признался тот.- Не знаю, что думать.
- Не думай- соображай: значок у меня, а твой шеф молчит. Что бы это
значило? - Мамонт сделал паузу.- Ладно, не гадай. Поедем к "Линкольну", я
перепишу пленку, и в разные стороны. Со своей копией делай что хочешь.
Можешь выбросить на помойку.
Горбоносый хотел верить, но никак не мог сладить со скачущей мыслью.
- Информация очень полезная, шефу нужна пленка... Ты уверен, к
"пожарнику" не попадет? Не через тебя- через твое руководство?
- Ты считаешь, один шеф твой такой умный? - засмеялся Мамонт, соображая,
кто же такой "пожарник".
- Я должен предупредить... Послушаешь пленку- поймешь.
- Примерно представляю!
- Примерно,- вздохнул горбоносый.- Попадет к "пожарнику" - труба всем.
Тебя тоже вычислят... За такой компромат всех сольют в унитаз.
- Хватит интриговать-то,- добродушно проговорил Мамонт и запустил
двигатель "жигуленка".- Цену, что ли, набиваешь?
- Ему цена у тебя под задницей лежит,- пробурчал горбоносый.- Я думаю:
что мне шеф "мочалку" толкает?
Мамонт достал "записную книжку" и только теперь заметил, что вместо
листков имитированная под них пластмасса. Если цена - смерть, значит, это
мина? Но для кого?..
- Суровый у тебя шеф, гражданин камикадзе,- весело пожалел Мамонт,
