лазили по огородам...
- Понимаешь, жена молодая, ветер в голове... До зарезу бы букетик надо!
- Лучше спросить,- посоветовала продавщица.- Может, дадут... На том краю
старуха живет одинокая. Помногу цветов садит. Только она слепая и
неприветливая. Не знаю, даст, нет... Любовь Николаевна зовут.
На улице Иван Сергеевич подхватил Августу и повел в край, куда было
указано. Дом и палисадник с цветами они отыскали не сразу, а спрашивать
лишний раз не хотелось. Августа осталась у палисадника, а Иван Сергеевич
вошел во дворик, поднялся на крыльцо и постучал в незапертую дверь. За
стеклом показалась худощавая, с грубым лицом старуха.
- Любовь Николаевна? - спросил Иван Сергеевич. Она приоткрыла дверь,
оценивающе посмотрела на гостя и неожиданно протянула руку, ощупала его
лицо, стриженую голову.
- Заходи.
Не задавая лишних вопросов, он вошел в дом и остановился у порога.
- Хотел у вас цветов спросить,- помялся он.- У жены день рождения
сегодня...
Вдруг боковая дверь распахнулась, и на пороге очутился измученный,
поседевший человек с горящими глазами. Узнать Мамонта было трудно...
- Ваня,- сказал он.- Какие на хрен цветы тебе. Не валяй дурака. Это тот
самый, Любовь Николаевна.
- Да вижу, что тот самый,- проронила она.
- Я тебе когда телеграмму посылал, Вань? - с болью и укором, совершенно
чужим голосом спросил Мамонт.- А ты когда явился?.. Я вот теперь заболел.
- Погоди, Саша,- Иван Сергеевич обнял какое-то безвольное, расслабленное
тело Мамонта.- Я тебе все расскажу... все по порядку.
Старуха повязалась белым платком, взяла корзину и гладкую высокую палку.
- По грибы пойду,- сказала она.- Маслята по старым дорогам пошли.
Старуха специально уходила из дома, чтобы дать им поговорить. Нужно было
срочно избавиться от Августы!
- Любовь Николаевна! Там у палисадника моя жена. Возьмите с собой?
- Да я не привыкла с людьми ходить,- заворчала она.-Одной лучше, никто не
мешает...
- Очень прошу вас! - взмолился Иван Сергеевич.- Ну что ей слушать мужские
разговоры?
- Думаешь, со слепой старухой интереснее будет?
- Пусть прогуляется! Она очень ласковая! Не в тягость...
Старуха махнула рукой и сняла со стены вторую корзинку.
Они остались вдвоем, смотрели друг на друга и молчали. Иван Сергеевич
понял, что Мамонт действительно болен: за восемнадцать лет знакомства и
дружбы он впервые видел его в таком состоянии.
- Кто у тебя там? - наконец спросил Мамонт, кивнув на улицу.
- Профессиональная разведчица,- усмехнулся он- язык не повернулся сказать
"постельная".- Служит у двух господ и мне прислуживает. Не она, так бы и не
свиделись.
- Не рассказывай, я про тебя теперь все знаю,- тяжело и без интереса
проговорил Мамонт.- И про нее слыхал... Говорят, ты хорошо устроился в
"Валькирии"?
- Пока неплохо...
- Ну и работай,- отмахнулся Мамонт и вообще потерял интерес. Распахнул
боковую дверь, вошел в комнату и сел на кровать, бросив безвольные руки.
Иван Сергеевич вошел за ним следом, устроился рядом.
- Что, укатали сивку крутые горки?
Он помолчал, тупо глядя перед собой, и согласился:
- Укатали, Ваня, укатали... Плохо мне, душу мою вынули.
- Интересно! - пытаясь взбодрить его, засмеялся Иван Сергеевич.- Кто смог
из Мамонта вынуть душу?
- Понимаешь, Ольга потерялась! - вдруг вскинулся он.- Ушла и нет до сих
пор. А родители молчат...
- Кто такая?
- А, ладно,- снова съежился Мамонт.- Все одно к одному...
- Скажи мне толком, Саня, что с тобой? - Иван Сергеевич приобнял
Русинова, тряхнул за плечо.- На тебя весь мир смотрит, а ты раскис, как
лапоть...
- Я изгой, Ваня! Авега был прав... Неужели мой рок - навечно остаться
изгоем? Всю жизнь таскаться с клюкой?.. Ох, как обидно!
Мамонт заскрипел зубами, смял ладонями лицо и замер. Иван Сергеевич
вспомнил давние наставления Мамонта своим сотрудникам - в самых невероятных
ситуациях сохранять психическое равновесие. Другими словами, повиноваться
року, даже если тебя поставили к стенке и навели ружье.
- Ты что задергался, Мамонт?- грубо спросил он.- Ну-ка давай выкладывай
все свои новости, планы!
- Какие на хрен планы, Вань?- возмущенно спросил тот.- Привыкли: планы,
задачи, походы... Сплошная и пустая теория.
- Ну, сокровища все равно надо искать,- не согласился Иван Сергеевич.- А
вокруг нас искателей больше, чем сокровищ.
- Что их искать-то?- отмахнулся Мамонт.- Я уже нашел, посмотрел, руками
пощупал...
- Ну, такое сокровище и я нашел,- проговорил Иван Сергеевич, ухмыляясь.-
Тоже посмотрел, руками пощупал... Твое-то сокровище как зовут? Ольга вроде?
- При чем здесь Ольга?- болезненно спросил Мамонт.- Она и в самом деле
сокровище. Была бы она сейчас, я бы, может, и ожил... А так- жить не
хочется, Вань. Потому что изгой!
- Какие же ты тогда сокровища нашел?
- Какие... "Вар-Вар", или как их там...
- Хорошая шутка! Жить будешь!
- Хватит паясничать-то! - оборвал Мамонт.- Я не шучу...
- Ну ты даешь, Мамонт! - искренне изумился Иван Сергеевич.- Нашел
сокровища и впал в депрессию? Расстроился, бедный?
- Я, Иван, не нашел... Я все потерял.
- Ничего не понимаю!
Русинов поднял на него горящие глаза, спросил тихо:
- У тебя водки случайно нету? Выпить хочу, а не дают...
- Есть, купил для вида,- признался Иван Сергеевич.- Даже шампанское есть!
- Так давай, чего молчишь! - что-то вроде радости промелькнуло в его
лице.- Пока Варги нет...
- А кто такой Варга?
- Не кто такой, а кто такая,- поправил Мамонт.- Старушка моя, Любовь
Николаевна...
- Странная фамилия,- Иван Сергеевич достал из рюкзака бутылки и булку
хлеба. Надо было отвлечь его малозначащим разговором.
- Это не фамилия,- Мамонт поставил на стол два стакана.- Это титул. Кто
носит соль- Авега, кто ходит под землю - Варга...
Иван Сергеевич налил водки по четверти стакана, однако Мамонт взял
бутылку, долил по полному.
- Ты сопьешься, брат,- заметил Иван Сергеевич.
- Но я же хоть и изгой, да не половинкин сын,- пробурчал Мамонт.
- Ну что, пьем за сокровища? - спросил Иван Сергеевич, поднимая стакан.
- Пошли они, эти сокровища,- мотнул он головой.- Давай за встречу, что
ли...
Мамонт пожадничал, отпить смог лишь половину стакана, и то с мучением -
вталкивал, вгонял в себя горькую, солоноватую водку. Потом, как алкоголик,
отщипнул хлеба, занюхал, но есть не стал.
- И водка не лезет,- прокомментировал он.- Ничего теперь не лезет... И
так пусто на душе! Вроде и сердце не бьется. Слушаю- не слышу. А в голове-
пожар... Эх, Ваня!
- Значит, "сокровища Вар-Вар" все-таки существуют? - осторожно спросил
Иван Сергеевич.
Он подумал, глядя в стол, снова помотал головой:
- Нет, меня обманули... Или я сам себя обманул, не знаю, не могу
разобраться. Подвели к дверям, открыли - еще верил, надеялся, а как ступил
за порог и пошел по залам - все и пропало. И вера, и надежда, и... Нет,
только, пожалуй, любовь и осталась. Да и она вот исчезла...
Он сделал глоток из стакана, поморщился, отдышался. Иван Сергеевич
терпеливо молчал.
- Как мальчишку меня обманули... Я ведь слово дал, отказался от всего! О
г своих гипотез, от убеждений... Теперь уехать должен отсюда навсегда, чтобы
не раздражать гоев.
- А кто это - гои? - спросил Иван Сергеевич, чтобы поддержать разговор.
- Все, кто не изгои,- вздохнул Мамонт.- Гумилев их назвал пассионариями.
Это когда они его наказали, чтоб не говорил лишнего. Видел мою старушку? Вот
она и есть... Я ей по гроб обязан! Уговорила, чтобы оставили меня здесь до
двадцать девятого августа.
- Почему именно до двадцать девятого?
- Ты что, забыл?- вытаращился на него Мамонт.- Инга же Чурбанова приедет!
Ей восемнадцать исполняется.
- О да! - воскликнул Иван Сергеевич и умолк: навязчивый этот возглас
прочно утверждался в мозгу и на языке.
- Хотя, возможно, и это напрасно,- сник Мамонт.- Ну приедет, встретится,
а дальше? В эту пещеру я больше не ходок. Там мне делать нечего... А если
еще Ольга не найдется, застрелюсь к чертовой матери. Я же больной стал,
Иван. Эх, меня Авега предупреждал! Не ходи, не разрушай мечту!.. Нет,
поперся, дурак! А там одно золото.
- Неужели одно золото?
- Ну, не одно!.. Камни там, алмазы в воде лежат... Да что толку?
- Что же ты, Саня, искал тогда столько лет? - усмехнулся Иван Сергеевич.-
Сокровища есть сокровища. Хоть хазарские, хоть "Вар-Вар".
Мамонт аж подскочил- психика была неустойчивой, нервы шалили...
- Нет уж, Иван Сергеевич! Ты глухой, старый пень! Послушай, как звучит-
со-кровища! Слышишь? Самое сокровенное!.. Да неужели это только золото?.. Не
верю! - грохнул кулаком по столешнице и как бы сам испугался грохота.- Ну
да, я подозревал... Но до самого конца чувствовал: что-то еще должно быть,
кроме золота! Ну, что-то такое!.. Понимаешь? Какое-то другое богатство!
Откровение, что ли. Ценности для разума! Со-кровище!
- Ты и сам не знал, что ищешь,- определил Иван Сергеевич.- Потому и
сказать не можешь.
- Да, Вань, скорее всего, так и есть,- согласился он и залпом домучил
стакан с водкой.- Знаешь, я в юности часто влюблялся с первого взгляда. Раз
триста. Увижу- и наповал, а подойти робею. Потом хожу, ищу... И однажды,
представляешь, нашел! Второй раз встретил!.. И подумал: а чего это я в нее
тогда втрескался? Что в ней особенного-то? Да ничего. Вся любовь вмиг и
пропала...
- Вот у нас с тобой и мужской разговор начинается,- похвалил Иван
Сергеевич.- Гусарский, Про баб...
- Но у меня факты есть, Вань! - шепотом воскликнул Мамонт, пропустив
реплику мимо ушей.- Там в одном зале отдельно лежат сокровища Ивана
Грозного. Ну, помнишь свою "Опричнину"?..
- Неужели они там?- Ивана Сергеевича отчего-то пробрал озноб.
- Да там, где им еще быть,- отмахнулся Мамонт.- Не в этом дело. Кучи
золотых изделий, кожаные мешки с яхонтами, изумрудами... И знаешь, чего там
не хватает? Самого главного!
- Чего?
- Библиотеки!- нервно засмеялся Мамонт.- А это было главным сокровищем
Ивана! Вопрос - где она? Почему не вместе с золотом?
- Библиотека может быть и в другом месте,- предположил Иван Сергеевич.-
Золото- к золоту. Книги- к книгам.
- Правильно! Но где они, книги?
Иван Сергеевич не ответил на риторический вопрос. Новость о сокровищах
Ивана Грозного вышибла на какое-то время из контекста разговора. Слишком
близко еще была "Опричнина"...
- Елки-палки,- тихо изумился он после паузы.- Вот она где оказалась...
Казна опричнины, возможное могущество Руси, сверхимперия...
- Там, Иван, на самом-то деле есть чему подивиться,- проговорил задумчиво
Мамонт.- Только вот книг - нет...
- Ну чему, например?
- Что - чему?
- Подивиться-то чему?
- А-а... Ну, есть там жертвенные чаши, какие-то огромные сосуды из
чистого железа, золотая ладья, быки из листового золота... Работа, конечно,
потрясающая... Оружие, доспехи, посуда... Там ведь целые завалы! Надо
смотреть, изучать. Конечно, все это интересно... Все колчаковское золото там
так в нераспакованных ящиках и лежит. Знаешь, и подобная бесхозяйственность,
даже там. Все свалено в кучах, как металлолом в чермете. Мне старичок гой
говорит: когда-то порядок был, следили, да лет двести назад сильный
подземный толчок был, все и повалилось. А иную вазу с пола поднять да на
камень поставить- человек пять надо... Но это так, оправдание. Золото партии
как привезли, в гору свалили, так и лежит.
- Золото партии?
- Фашистской партии, национал-социалистской...
- Ты не заговариваешься? - со смехом спросил он.
- Сходи посмотри, если пустят. "Янтарная комната" тоже там.
