достижениями современной науки, может жить полноценной жизнью.
Но не все. Некоторым легче подчиняться инстинкту и бродить по ночам.
Не слышал, чтобы в Хауторне водились вампиры, но меня это не удивило.
Во-первых, меня уже ничто не могло удивить, а во-вторых, я ж говорил,
что это паршивый район.
На одну-единственную секунду я задумался, а не связан ли он с теми
ублюдками, которые похитили Джуди. Сомнительно. Вампиры, простите за
избитое сравнение, - одинокие волки. Этот скорее всего просто был
голоден. Однако случайные уличные нападения не менее опасны, чем
предумышленные.
Глаза вампира засверкали. Я знал, что если буду смотреть в них
слишком долго, то впаду в оцепенение. И тогда я сунул руку под рубашку и
вытащил то, что висело у меня на груди.
Наверное, вампир ожидал увидеть распятие. Его клыкастая пасть
скривилась в презрительной усмешке. Многие вампиры, особенно те, которые
давно живут в христианских странах, происходят от балканских мусульман и
нечувствительны к знаку креста.
Но я вытащил не распятие, а мистический иудейский амулет - семерной
акростих, изготовленный все тем же магом Абрамелином, который сделал мой
Молниеразящий Жезл. Я сорвал с себя амулет и запустил им в вампира.
У кровососа были хорошие рефлексы - он поймал акростих на лету
прежде, чем тот угодил ему по физиономии. Но это его не спасло. Крик
боли перешел в мучительный вой. Иудеи называют вампиров "кепилот", что
значит "пустые внутри", и это очень верное определение. Вампиры утратили
слишком много человеческого и оттого чрезвычайно уязвимы для магии. Как
только акростих, основанный на еврейском слове "собака", коснулся
вампира, он превратился в тощего бродячего пса.
- Пшел вон, сукин сын! - рявкнул я, занося ногу для хорошего пинка.
Пес бросился наутек, скуля и поджав хвост.
Я подобрал амулет, повесил его на шею и потащился наверх. Только
когда я уже лег и безуспешно пытался уснуть, мне стало ясно, что, не
будь я так опустошен эмоционально, вампир мог бы перепугать меня и
опустошить в буквальном смысле слова, прежде чем я вспомнил об амулете.
Лежа в постели, я постоянно спрашивал у будильника, который час.
Последний ответ, который я помню, был два часа сорок восемь минут.
Отправляться на работу после трехчасового сна - это кошмар. Такое с
каждым бывает несколько раз в жизни. Чаще всего причиной тому -
новорожденный в доме. А у меня... Подумав о ребенке, я опять вспомнил
Джуди. У нас было так много планов на будущее... Ох, не хочется думать,
что они не сбудутся.
Одна чашка кофе на завтрак. Вторая - в кафе Конфедерального Здания,
сразу же по приходе. Следующая - за ней. Еще одна - полчаса спустя. Я
постепенно оживал. О Господи, я все же заставлю себя прожить этот
день... если вечер когда-нибудь наступит. Зато тогда я буду настолько
измотан, что засну без всяких хлопот. Однако всему свое время. Сначала -
пережить день.
А значит - позвонить во множество мест. Я не чувствовал ни малейших
угрызений совести, пользуясь служебным телефоном в личных целях, ведь
мои личные дела теснейшим образом переплелись с делом о свалке. Прежде
всего я позвонил наверх - Солу Клейну.
- Сол, это опять Дэвид Фишер из АЗОС. Я хочу... то есть не хочу, но
должен сообщить о похищении.
- Это что ли то самое, о котором мы вчера получили доклад с Лонг-Бич?
- спросил Клейн. В ответ на мое "да" он продолжил: - Это как-нибудь
связано с тем делом о мини-зингерах?
Я успел напрочь забыть о мини-зингерах и обнаружил, что могу
испытывать не только страх и беспокойство, но и смущение.
- Нет, никак не связано. Сол, раз уж ты получил это сообщение, не
значит ли, что ты сам займешься этим делом?
- Да, и я тоже, - уклончиво сказал он. - Ты не против, если я сейчас
спущусь к тебе обсудить подробности?
- Конечно, приходи. А ты не мог бы по дороге заглянуть в наше кафе и
принести две чашки кофе? Деньги я отдам.
Пришел Сол. Мы выпили кофе. И он опять задавал те же вопросы,
которыми мучил меня накануне Джонсон, Я тупо повторял те же ответы. Сол
строчил в блокнотике. Когда я закончил, он сказал:
- Дэвид, мы сделаем для тебя и для мисс Адлер все. Обещаю. - Я
заметил, что он не пообещал вернуть ее живой и невредимой: должно быть,
научился не давать невыполнимых обещаний.
Когда он ушел, я позвонил Генри Легиону.
- Сейчас буду, - сказал призрак.
И появился, преодолев всю страну быстрее, чем Сол Клейн - два этажа.
Правда, Генри Легиону не пришлось заходить за кофе.
Я рассказал свою историю в третий раз. От многократного повторения
мне уже казалось, будто все это случилось не со мной.
- Это - преступление, - сказал призрак из Центральной Разведки. -
События развиваются стремительнее, чем предсказывал хрустальный шар.
Полагаю, катализатором явились ваши исследования вокруг Девонширской
свалки.
- Но мы ж там ничего не нашли, кроме горстки звездной пыли. - Я
почему-то чувствовал себя, как ребенок, которого отшлепали за то, что он
подглядывал в окошко родительской спальни.
- Это известно вам, - заметил призрак. - Но я сомневаюсь, что это
известно и преступникам.
И исчез. Ненавижу эту привычку! Всегда он оставляет последнее слово
за собой.
Потом я позвонил легату Кавагучи. Я боялся, что он все еще в отъезде,
но нет. Я его застал.
- А, вы по поводу похищения очаровательной мисс Адлер, с которой я
познакомился на пожаре в монастыре святого Фомы? - спросил легат.
Значит, лонг-бичская полиция с ним уже переговорила.
- Именно, - угрюмо сказал я. - Свалка, пожар... Не вижу иной причины
для похищения Джуди. Особенно если учесть, что эти гады уже пытались
меня убить.
- А я вижу, - ответил Кавагучи. Не успел я сорваться на крик, как он
мирно продолжил: - Однако признаю, что ваши предположения наиболее
правдоподобны, Вы, наверное, уже догадались, что я обсудил этот вопрос с
ребятами из Лонг-Бич. Но показания из первых рук - совсем другое дело.
Был бы вам весьма признателен.
И я дал ему показания. "Еще один повтор", - подумал я. Еще одно
бегство от реальности в пустословие. Это, видимо, своего рода антимагия.
Магия использует слово, чтобы сотворить то, что возникло в воображении,
Я же использовал слово, чтобы превратить свой кошмар в воспоминание, с
которым куда легче справиться.
- Вы узнали у судмагэксперта, какой вид сонного заклинания обнаружен
в квартире вашей невесты? - спросил Кавагучи.
- Ох, нет, - спохватился я. - Тот человек в штатском, Джонсон, отвез
меня в участок, чтобы я мог дать показания под присягой, а
судмагэксперта я больше не видел.
- Ну ладно, я сам это выясню. - Голос Кавагучи прозвучал как-то
отстраненно, словно он одновременно что-то писал.
- Собственно говоря, легат, я позвонил вам узнать, нет ли чего-нибудь
нового насчет похитителей Джуди. - Тот, кто это сделал, несомненно,
подстроил и падение земляного духа на мой ковер, но мне это уже было
безразлично.
- Нового? Нет, ничего, - ответил он. - Разве что новые проблемы: на
заводе "Локи" в Бербанке произошел акт вандализма. Хулиганы взломали
печать Гермеса.
- Но это невозможно. - Теперь я говорил медленно, потому что
одновременно делал пометку в блокноте не забыть позвонить Мэтту
Арнольду.
- Многое из невозможного становится возможным, - заметил Кавагучи. -
Например, добровиртуальная реальность.
- Ага! - воскликнул я. - Спасибо! Совсем забыл, а вы мне напомнили.
Как этот Pharomachrus mocino называется по-человечески?
Невероятно, но Кавагучи хихикнул. А я и не знал, что он умеет
смеяться.
- Простите, инспектор, мне не надо было зачитывать вашей секретарше
доклад прямо из лаборатории. Обычно эту птицу называют кецаль.
- Кецаль?! - Это слово потрясло меня не хуже, чем недавнее
землетрясение. - Вы уверены?
- Это подтвердил орнитолог и специалист по орнитомантии ацтеков, -
ответил Кавагучи.
- Значит, уверены, - сдался я. - Но это же безумие. Мы с Михаэлем
Манштейном... ну, с нашим главным магом обошли вчера всю Девонширскую
свалку и не заметили никакой ацтекской магии. Он даже Уицилопочтли искал
с помощью суррогата содранной человеческой кожи.
- Я сказал вам, что знаю, - ответил Кавагучи. - Остается вариант, что
перо как-то изменилось при переходе из добровиртуальной реальности в наш
мир. Я уже говорил, на суде его все равно не примут в качестве
доказательства. Есть и другой вариант: перо было действительно взято у
кецаля и подброшено Эразму, чтобы навести нас на ложный след.
- М-да, - пробормотал я. - Но оно может быть и настоящим. Если только
настоящим может быть что-то, связанное с добровиртуальной реальностью.
- Именно, - согласился Кавагучи. - Лезвие Оккама свидетельствует в
пользу такой интерпретации, хотя нельзя игнорировать и другие.
Я и сам частенько кромсаю свои записи лезвием Оккама: ведь это
наиболее практичный инструмент подготовки данных для планирования и
прочей дребедени. Но если не соблюдать техники безопасности, им можно и
порезаться, как обычным лезвием.
- Спасибо за информацию, легат, - сказал я. - Пожалуйста, сделайте
мне еще одно одолжение. Позвоните в округ Сан-Колумб, - я продиктовал
номер, - Генри Легиону, призраку Центральной Разведки, и повторите ему
все, что только что рассказали мне. Он должен это знать, поверьте.
Сошлитесь на меня, так вам легче будет с ним связаться.
- Я выполню вашу просьбу. - Легат замялся. - Однако выводы
получаются... невеселые.
- Знаю.
С тех пор как я услышал от Чарли Келли об угрозе Третьей Магической,
меня постоянно мучили кошмары. Но теперь все это стало таким далеким...
Теперь я мог думать только о Джуди. Когда говорят, что целый мир вот-вот
провалится в тартарары, это звучит слишком абстрактно. Но когда какие-то
проклятые (как я искренне надеялся) ублюдки похищают вашу любимую, все
становится чересчур конкретным...
На прощание Кавагучи еще раз пообещал непременно позвонить Генри
Легиону. А я сразу же набрал номер Мэтта Арнольда.
- Я только что разговаривал с легатом Кавагучи из департамента
полиции Энджел-Сити, - начал я. - Он сказал, что на ваш отдел совершено
нападение и проекту "Птица Гаруда" причинен ущерб.
- Совершенно верно, - ответил магистр. - К тому же пострадал один из
наших служащих.
- Кавагучи об этом не упоминал, - смутился я. - Что с ним?
- Змеиный укус. - Даже по телефону было слышно, как расстроен
Арнольд. - Какой-то ушлый маг умудрился взломать герметично закрытую
дверь. Об этом-то хоть констебль вам рассказал?
- Да, но без подробностей, - ответил я. - Вы, наверное, знаете это
лучше него.
- Разумеется, - фыркнул Арнольд. - Кое-кому в Хрустальной долине
придется провести несколько бессонных ночей, чтобы усовершенствовать
магобеспечение.
- Ну, это и без хрустального шара понятно, - отозвался я. - Но как им
это удалось? Ведь все постоянно твердят, что герметичные замки - самые
надежные в мире. - В трубке повисло напряженное молчание. Значит,
Арнольд не хочет это обсуждать. Я поспешил добавить: - Вспомните, меня
все интересует в первую очередь с профессиональной точки зрения. Какая
бы магия ни сломала столь мощную печать, последствия для окружающей
среды могут быть весьма серьезными.
- Ладно, - неохотно сказал магистр. - Согласен. Но этот разговор
должен остаться между нами, вы меня поняли?
- Я не репортер эфирных новостей и не газетчик, - с достоинством
ответил я.
- Ладно, - повторил он. - Дело в том, что эти ублюдки сломали печать
Гермеса с помощью одного из атрибутов самого Гермеса. Весьма остроумное