Современная технология в корне все изменила. Правильное применение
закона контагиона позволяет инструментам заклинателей сохранять
мистическую связь с тем, кто их изготовил, даже если ими пользуется
кто-то другой, а закон подобия настраивает их на любого мага-заказчика.
Одни фирмы применяют первый метод, другие - второй, третьи пытаются
скомбинировать оба.
- Почему тебя это интересует? - спросил Михаэль.
- Потому что я был уверен, что ты пользуешься инструментами Бахтияра,
- ответил я, - и потому что Бахтияр, возможно, каким-то образом связан с
той настойкой, которую я тебе принес. К тому же мне известно, что
Бахтияр отправляет свои отходы в Девоншир, а между Девонширской свалкой
и этим зельем может существовать какая-то связь. Хочу, чтобы ты знал об
этом.
- Ты прав. Спасибо, - сказал Манштейн. - У меня есть запасной набор,
который привез мой отец из Германии после Первой Магической. Я пользуюсь
им, когда требуется избежать интерференции Сил.
- Разумно, - согласился я. - И еще, Михаэль...
- Да?
- Осторожнее с этой настойкой. У меня такое нехорошее ощущение, что
она очень-очень мерзкая.
- Я всегда осторожен, - ответил Манштейн.
***
Телефон завизжал. Мне безумно захотелось завизжать в ответ. Большую
часть дня я провел, пытаясь обзвонить всех, кто способен определить
статус богов индейского племени чумашей, и не добился практически
никакого успеха. Половина ученых, с которыми я беседовал, была убеждена,
что оные Силы вымерли, к своему же счастью. Если бы вы послушали другую
половину, пришлось бы выселить из княжества восемь миллионов человек,
дабы упомянутые Силы могли владеть этими землями, как в прежние времена,
когда их населяли только чумаши.
- Дэвид Фишер, Агентство Защиты Окружающей Среды.
Это оказался не очередной теолог, за что я от души возблагодарил
Господа. Это был Михаэль Манштейн.
- Дэвид, ты не мог бы зайти в лабораторию? Я хотел бы поговорить с
тобой о том образце, который ты вчера принес на анализ.
- Ну, если ты так хочешь... - Едва услышав его голос, я схватился за
свинцовый карандаш и блокнот. - А мы не можем поговорить по телефону?
- Лучше не надо, право же, - замялся Михаэль. По телефону было трудно
уловить его интонацию, к тому же я всегда считал, что даже конец света
не поколеблет спокойствия нашего мага. Но его голос показался мне весьма
безрадостным.
Около лаборатории прибавилось ограждающих символов, но я не придал
этому особого значения. Как любой маг, стоящий своего лабораторного
халата, Манштейн всегда уделяет повышенное внимание самозащите. Техника
безопасности день ото дня меняется, и, не соблюдая ее, вы рискуете
потерять душу. Михаэль Манштейн не из тех, кто запросто так рискует
душой.
- Ну, что у тебя там? - спросил я, входя в дверь. В самой лаборатории
тоже прибавилось амулетов, причем многие изображали пернатого змея. -
Что, так скверно?
Манштейн молча смотрел на меня. Его взгляд показался мне удивительно
растерянным, как будто Михаэль ловил карпа, а вытащил из воды
Ермунганда, змея Мидгарда. На его столе стояла та самая бутылка из-под
майонеза. Вокруг нее было нацарапано семь концентрических кругов.
Позвольте вам напомнить, что посадочную площадку для межконтинентальных
мегасаламандр защищают всего восемью кругами. Это было не просто "так
скверно", это было хуже некуда.
- Дэвид, я практикующий заклинатель с двадцатисемилетним стажем, -
начал Михаэль. Очень характерная черта Манштейна - точность во всем. На
его месте я сказал бы "почти тридцатилетним". Он продолжал: - За все это
время я никогда не сталкивался со Злом такого масштаба.
- Оно могло вызвать апсихию у зародыша? - спросил я.
- Удивительно, что оно не лишило души мать, - ответил он. Любой
другой сказал бы это только ради красного словца. Любой, но не Михаэль.
Он протянул мне пергамент. - Вот предварительные результаты анализа.
Быстро пробежав взглядом листок, я несколько секунд тупо смотрел на
него, не в силах поверить собственным глазам, так же, как вы, например,
отказываетесь поверить тому, что видите на фотографиях жертв концлагерей
Второй Магической войны. Иногда ужас бывает настолько силен, что его
невозможно осознать сразу.
Я прочитал еще раз. И слова, будь они прокляты, не изменились. Я
заставил себя произнести их вслух:
- Человеческая кровь, Михаэль? Содранная человеческая кожа? А ты
уверен, что твоя техника способна отличить суррогаты от настоящих?
Может, это эрзацы, полученные скорее с помощью закона контагиона, чем
закона подобия? - Это тоже было бы достаточно мерзко, но я хватался за
соломинку и сам понимал это.
Манштейн покачал головой:
- Боюсь, вероятность этого равна нулю. Я тоже надеялся, но я не
просто провел магические тесты, я использовал физические методы,
применяемые в судебной экспертизе. Никаких сомнений в подлинности
человеческого компонента нет.
Я сглотнул. Его слова означали, что очаровательная Лупе Кордеро
невольно стала каннибалом. Я подумал, что кому-нибудь придется
рассказать ей об этом. Бедное дитя, все, чего она хотела - это сохранять
в желудке свой завтрак. Как будто у нее и без того мало неприятностей.
Я просмотрел столбик магических составляющих на пергаменте. В
основном они были вполне безвредны и даже полезны - Манштейн обнаружил
молитвы Пресвятой Деве, Ее Сыну (тут я вспомнил, как назвали младшего
сына Лупе), нескольким ацтекским богам и парочке мелких демонов,
помогающих (как было сказано в аккуратно написанном тексте) при родах.
Но между ними затесалось еще одно имя, показавшееся мне драконом в
окружении фей.
- Уицилопочтли, - прочитал я вслух.
- Да, - многозначительно сказал Михаэль. И почему только культ этого
ацтекского бога войны не оказался на грани исчезновения? Никто, даже те
люди, которые устраивают демонстрации в защиту средиземноморских
вампиров, не пролил бы ни слезинки, покинь он Иную Реальность и
отправься туда, куда уходят умершие боги. Уицилопочтли всегда оказывал
на наш мир самое зловредное влияние, он питал свою силу сердцами,
исторгнутыми из груди приносимых в жертву людей. Какой безумец
вообразил, что должен призвать этого страшного бога, чтобы усилить
действие настойки, призванной помогать жизни, а не истреблять ее?
Но я знал имя этого безумца: Куатемок Эрнандес. Должно быть, я
произнес его вслух, потому что светлая бровь Михаэля Манштейна
приподнялась примерно на одну восьмую дюйма.
- Курандеро, изготовивший зелье, - пояснил я.
- Вот как... - Бровь Михаэль опустилась.
- Ты уже поставил в известность полицию? - спросил я.
- Я решил, что ты должен узнать первым.
- Спасибо, - сказал я и добавил: - Даже дважды спасибо. Не думаю, что
после таких новостей я смогу обедать, так что вторая благодарность - от
моей талии.
- Хе, хе, - сказал он, только и всего. Боюсь, Манштейн так туго
зашнурован, что это скрипел его корсет.
- Мы окажем полиции содействие в поимке этого курандеро. Не могу
припомнить, когда еще что-нибудь настолько зловредное попадало в
окружающую среду. Одному только Богу известно, сколько еще таких баночек
хранится в кабинете этого шарлатана. Хорошо, если мы найдем у Эрнандеса
записи обо всех женщинах, купивших это пойло. Придется поместить
информацию в газетах и включить во все церковные проповеди.
- Но, возможно, Эрнандес и не несет полной ответственности за
случившееся, - заметил Манштейн.
- Это то есть как это "не несет"? - возмутился я.
- Тесты, которые я провел, указывают на то, что слабое благотворное
влияние было добавлено в раствор гораздо позже, чем заклинание,
призывающее Уицилопочтли, - ответил он. - Курандеро мог и не знать о
Нем. - Если Эрнандес не знал, что оно там, тогда он несет
ответственность за безответственность, - огрызнулся я. - Ему ни в коем
случае нельзя было заниматься шарлатанством и продавать эту гадость ни в
чем не повинным иммигранткам.
- Что ж, не могу с тобой не согласиться, - сказал Михаэль. - Ты сам
позвонишь констеблю или это сделать мне?
- Сам, - решил я после минутного размышления. - Полечу с полицией -
хочу присутствовать при аресте и лично убедиться в том, что все
проклятое зелье изъято, опечатано и уничтожено. - Хотел бы я, чтобы царю
Соломону было известно об Уицилопочтли: это очень упростило бы процедуру
опечатывания. И все же, как бы хорошо ни помогала звезда Давида против
джиннов, ифритов и прочих восточных обитателей Иной Реальности, она
наверняка спасовала бы перед Силами Нового Света, разве что кроме тех,
что пересажены в христианскую почву. А Уицилопочтли, как ясно показали
анализы Манштейна, до сих пор обладает мощным и независимым потенциалом.
Потом мне пришла в голову еще одна очевидная мысль: ужасное зелье
Эрнандеса скорее всего отправится на Девонширскую свалку токсичных
заклинаний. Невесело усмехнувшись, я вернулся к себе в кабинет и взялся
за телефон.
Первого полицейского, с которым я поговорил, звали Хоакин Гарсия.
- Madre de Dios! - вскричал он, когда я рассказал, что нам удалось
обнаружить.
Предки констебля были ацтеками, и потому он достаточно хорошо знал,
какой злой силой обладает Уицилопочтли. Я понимал это умом, а он
чувствовал сердцем. Гарсия направил меня к своему начальнику, сублегату
Хиггинсу, и, видимо, успел кое-что шепнуть ему, потому что Хиггинс тут
же пообещал:
- Мы немедленно отправляемся за ордером, инспектор Фишер. Мы не
упустим возможности прикрыть такую лавочку.
К счастью, сублегат не возражал против того, чтобы я отправился с
ними; констебли иногда косо смотрят на таких добровольцев. -
Постарайтесь убедиться, что все ваши люди надежно защищены, - добавил я.
- Если Эрнандес готовит такие зелья, кто знает, что у него припасено на
подобный случай!
- Мы пошлем туда Отряд Магов Особого Назначения, - сказал Хиггинс. -
Если уж они не справятся, то даже округ Сан-Колумб нам не поможет. Я
позвоню вам, как только мы получим ордер. Спасибо за информацию.
- Не стоит благодарить. Я не меньше вашего заинтересован в том, чтобы
этого парня поскорее арестовали.
Распрощавшись с Хиггинсом, я порылся в своих заметках и нашел имена и
адреса трех других детей-апсихиков, родившихся неподалеку от
Девонширской свалки в минувшем году. Потом сверился с телефонным
справочником и отыскал номера двух из этих семей. Я позвонил по обоим
номерам и, к счастью, оба раза дождался ответа. Я хотел узнать, не
покупали ли обе матери каких-нибудь настоек Куатемока Эрнандеса.
Обе женщины, с которыми я разговаривал, ответили отрицательно.
Поблагодарив их, я присовокупил эти данные к моим записям и некоторое
время сидел и скреб затылок. Конечно, настойка этого курандеро могла
вызвать апсихию у Хесуса Кордеро, но "могла вызвать" еще не значит
"вызвала". Я мысленно надавал себе пинков за то, что не провел более
тщательных исследований вокруг дома Кордеро, но пинки были не слишком
сильными. Когда микробесы вашего детектора заклинаний начинают орать,
как резаные, стоит обратить на это внимание.
Более или менее рутинные дела поглотили остаток моего рабочего дня.
Когда Би в обеденный перерыв проходила мимо моего кабинета и увидела
меня, она вскинула брови:
- Я думала, ты сегодня работаешь "в поле"! Я и в самом деле надеялся
побывать в "Точных инструментах Бахтияра", но никак не мог выкроить
время.
- Возможно, меня не будет на работе завтра или послезавтра. - Я
объяснил, что Манштейн обнаружил в настойке, которую я привез из дома
