- Если бы я была уверена заранее в прощении вашего
величества, я все рассказала бы вам!
- Да я прощаю тебя, прощаю! Говори только, пожалуйста!
- Я ведь люблю посмеяться и похохотать... Ну так вот,
вчера вечером я встретила его величество, вашего супруга, на
маленькой лестнице, которая ведет к потерне. Я гуляла по берегу
реки...
- С Раулем, конечно?
- Да, с ним... Ну вот, когда я возвращалась домой, было
довольно темно, на лестнице стоял полный мрак. В то время как
я поднималась наверх, оттуда кто-то спускался. Мое платье
производило страшный шум, и спускавшийся вполголоса окликнул:
"Кто идет?" Я не узнала голоса, подумала, что это господин
Пибрак, и решила подшутить над ним. Когда он поравнялся со
мной, я обняла его обеими руками за шею и измененным голосом
шепнула: "Я - знатная дама, которая безумно влюблена в вас, но
никогда не решалась признаться в этом". Тогда повстречавшийся
мне человек громко расхохотался, и я, к своему ужасу, узнала,
что это - король... Что мне делать? Я хотела бежать, но король
схватил меня и сказал: "Так вы любите меня, прекрасная
незнакомка? В таком случае скажите мне свое имя, чтобы я мог
сообщить его королеве Маргарите!" Тогда я стала отчаянно
отбиваться, и в конце концов мне удалось вырваться, но мой
платок остался в руках его величества.
Маргарита смеялась словно сумасшедшая во время этого
рассказа. Затем она сказала:
- Так вот как было дело? Ах ты проказница! А я-то...
Представь себе, сегодня утром я нашла этот платок под подушкой
Анри, и с этого момента хожу как потерянная!
- Если бы вы, ваше величество, соблаговолили рассказать
мне о своем горе, все объяснилось бы раньше!
- Да, но не думай, что мои муки кончились!
- Ах, государыня, но ведь его величество искренне
обожает вас!
- Да куда же он уходит по ночам?
- Уж это - дело политики, ваше величество. Наступило
краткое молчанье. Затем Нанси вкрадчиво сказала:
- Может быть, вы позволите мне, ваше величество, пойти
немного прогуляться?
- С Раулем, конечно!
- Ах, этот бедный мальчик! Я обещала выйти за него
замуж, когда ему исполнится двадцать лет, и ему приходится
ждать еще целых два года... Надо же мне заботиться, чтобы он не
терял терпенья!
- Хорошо, ступай! - сказала королева, улыбаясь.
- Ах, вы так добры, ваше величество! - пролепетала
Нанси, сейчас же убегая. Однако она отправилась не на прогулку,
а побежала в прихожую апартаментов короля Карла, где дежурил
Рауль. Тот кинулся ей навстречу.
- Идем скорее, ты нужен мне,- сказала она. Рауль
попросил товарища-пажа побыть на его месте и отправился за
Нанси.
Она провела его в свою комнату и, тщательно заперев дверь,
сказала:
- Ах, друг мой!.. Если бы ты знал, какую грозу мне удалось
отвести!
- Что вы говорите! - удивленно спросил Рауль. - Ну да!
Королева Маргарита ревнует своего супруга, и далеко не без
основания, потому что ты ведь помнишь, что я рассказывала тебе
вчера о разговоре, подслушанном мною через замочную скважину?
- Между королем Генрихом и Ноэ? Помню.
- Но понимаешь ли, какой ужас? Ведь король пробыл у
своей Сарры до утра!
- Ну, и королева...
- Королева нашла под подушкой платок, который дала Сарра
своему венценосному обожателю!
- Ах, черт! - По счастью, на платке не оказалось никакой
метки или значка, так что мне не трудно было придумать целую
историю. Я сейчас расскажу тебе ее, а ты постарайся запомнить
дословно!
- Нанси рассказала Раулю то, что она перед тем налгала
Маргарите, и затем продолжала: - Теперь вот что. Ты должен
выйти на берег реки и ждать там, пока король не вернется.
Обыкновенно он возвращается прибрежной потерной. Ты остановишь
его и расскажешь ему все, что случилось. Скажи ему, чтобы он
рассказал королеве всю эту басенку ранее того, как она начнет
спрашивать. Я же буду на страже около королевы.
- Ну хорошо,- сказал Рауль.- Допустим, что на сегодня
гроза отведена. Ну а завтра?
- Завтра... Ну, это другое дело. Никакого "завтра" даже и
не будет. Я сегодня же вечером увижу наваррского короля и
поговорю с ним с глазу на глаз. Ручаюсь тебе, что я заставлю
его клятвенно обещать мне не бывать более у Сарры.
- Ну, едва ли...
- Полно! Я не очень-то неловка в таких делах, ты сам
знаешь. Что же касается графа де Ноэ, то за то, что он разыскал
красотку-еврейку, о которой наш король и думать забыл, я проучу
его как следует!
- Ах, Нанси, дорогая моя Нанси! - сказал паж.- Вы такая
женщина, каких больше нет!
- Дурачок! - ответила она, взяв Рауля за розовый
подбородок.- Ну а теперь пойдем к реке. Мы погуляем там
полчасика, а потом ты останешься на страже.
Они взялись за руки и направились на набережную. Погуляв
там, Нанси простилась с Раулем и через ту же потерну
направилась обратно во дворец. Но, когда она дошла до темной
лестницы, ей не пришлось сделать и двух шагов, как ее
обхватили две сильные руки, и не успела девушка издать крик,
как на лицо ей легла глухая маска. Затем Нанси скрутили
веревкой, подняли на руки и понесли куда-то...
XIII
Нанси скрутили так быстро, глухую маску, не пропускавшую
звуков, ей наложили на лицо так прочно, что девушка не могла ни
оказать сопротивление насильникам, ни хотя бы крикнуть о
помощи. К тому же на лестнице было так темно, что Нанси не
могла рассмотреть, с кем ей приходится иметь дело. Все это в
значительной степени усложнило ее положение; к тому же еще,
должно быть, для большей безопасности, поверх маски ей накинули
на голову какой-то капюшон, который доходил до самой шеи и не
только ослеплял, но и грозил задушить девушку.
Сопротивляться было бесполезно, и Нанси спокойно
предоставила себя воле похитителей, не тратя времени на лишнюю
борьбу и только стараясь как можно подробнее воспринять все
доступные ей впечатления, по которым можно было бы судить о
том, что с нею собираются сделать.
После того как похитители с Нанси несколько раз
поднимались и опускались по лестнице, она почувствовала, что ее
кладут на какое-то зыбкое ложе. Вдруг последнее заколыхалось
еще более, и Нанси поняла, что ее везут кудато. В тот же момент
кто-то склонился к ее уху и прошептал:
- Если вы хотите избавиться от маски, от которой вам
трудно дышать, ее снимут. Но помните: стоит вам только
крикнуть, и вас убьют на месте. Сообщите знаком свое согласие.
Нанси утвердительно кивнула головой. Тогда незнакомец
просунул руку под капюшон и отстегнул завязки маски.
Теперь Нанси стало немного легче, но только очень немного.
Правда, она могла дышать гораздо свободнее, могла слышать и
говорить, но зато не могла видеть, так как плотный капюшон
закрывал ей лицо, а связанные за спиной руки лишали ее всякой
свободы действий.
Мы уже достаточно знакомы с этой хитрой, пронырливой
девушкой, чтобы представить себе ее дальнейшее отношение к этой
истории. Досада Нанси была очень велика, но она понимала, что
теперь не время выражать в резкой форме свое негодование и что
всякая форма сопротивления равно окажется вредной и даже
опасной для нее самой. Поэтому она прежде всего захотела отдать
себе отчет в происходящем и, откинувшись с удобством на спину,
принялась думать.
Кому могло понадобиться это похищение? Личных врагов у нее
не было, как не было и пламенных отвергнутых поклонников.
Следовательно, это похищение не было актом мести против нее
лично. Для чего же оно предпринималось? Для того, чтобы на
время устранить ее. Значит, она комунибудь мешала? Но кому и в
чем?
Не надо было обладать даже такой ясностью и логичностью
мышления, которой отличалась Нанси, чтобы догадаться, в чем тут
дело. Из подслушанного ею разговора Лагира с Ноэ она знала, что
герцогиня Монпансье решила поссорить наваррскую королевскую
чету и вновь свести своего брата с Маргаритой. Эта ссора могла
быть достигнута возбуждением в наваррской королеве ревности,
для чего надо было отыскать и подсунуть Генриху Наваррскому
скрывшуюся красотку-еврейку. Теперь Генрих нашел Сарру. Ясно,
что это стало известно Гизам, и они решили "ковать железо, пока
оно горячо". Для большего успеха задуманного предприятия они
решили отстранить ту, которую весь Лувр звал "тонкой бестией" и
которая горячо стояла на страже интересов наваррской четы.
"Так - думала Нанси под плавное покачивание экипажа.-
Значит, меня приказал похитить герцог Гиз? Что же, это по
крайней мере галантный человек, и от него мне нечего опасаться
для себя лично!"
Затем она сказала своему соседу: - Я не знаю, куда вы
увозите меня, я не настаиваю на
том, чтобы вы разъяснили мне это. Но вы должны согласиться, что
в конце концов я только слабая, беззащитная женщина, с которой
грех обращаться настолько сурово, как это делают сейчас.
- Я действую в силу полученных приказаний,- ответил
незнакомец.
- Но, быть может, вы все-таки развяжете мне руки? А то мне
страшно больно от веревки!
- Извольте, но при условии, что вы не будете делать
попыток к бегству.
- Клянусь вам! - К тому же это могло бы стоить вам жизни.
- Как? Вам приказано убить меня?
- Только в том случае, если вы окажете сопротивление.
- Ну так я обещаю вам вести себя тихо, смирно!
Незнакомец развязал руки Нанси.
- А вы не снимете с моего лица этого противного
капюшона? - вкрадчиво продолжала Нанси.
- Нет, потому что вы не должны видеть, куда вас везут.
- Ах, этот капюшон душит меня!
- Ваше мученье продлится недолго; ведь менее чем через час
мы прибудем на место.
- А! Тем лучше! - и Нанси снова откинулась на сцинку
сиденья. Мулы, несшие повозку, бежали веселой рысцой, и путники
быстро подвигались вперед. Прошло менее часа, и экипаж вдруг
остановился.
- Вот мы и приехали,- произнес незнакомец, вылезая первым
из экипажа, а затем, подав Нанси руку, сказал ей: - Обопритесь
на мою руку и следуйте за мной!
Нанси знала, что пленник, рассчитывающий бежать из плена,
главным образом должен проявить полную покорность и послушание.
Поэтому она покорно пошла за своим похитителем. Сначала ей
пришлось подняться на пять ступенек кверху, затем по хлопанью
дверей она поняла, что ее ведут через ряд комнат. В одной из
этих комнат, где пол был покрыт пушистым мягким ковром, ее
спутник остановился и снял с нее капюшон.
Нанси первым делом кинула вокруг себя пытливый, жадный
взгляд. Она была в небольшом, но кокетливо убранном салоне,
который удивительно подходил к описанию, сделанному Лагиром в
рассказе Ноэ о его пребывании у герцогини Монпансье.
"Так! - подумала девушка.- Теперь я знаю, где я. Остается
еще узнать, что предполагают делать со мной!"
Она перевела взор на своего похитителя. Это был высокий
человек, фигура которого скрывалась монашеской рясой, а лицо -
широкой бархатной маской.
"Сразу видно осторожных, предусмотрительных людей!" -
подумала насмешливая девушка.
Таинственный незнакомец постучал в дверь; та сейчас же
открылась, и на пороге показался юноша в костюме пажа с
небольшой маской на лице. Паж вежливо поклонился Нанси; она
ответила ему изящнейшим реверансом.
Предполагая, вероятно, что Нанси не понимает понемецки,
незнакомец обратился к пажу со следующими словами на этом
языке:
- Где госпожа?
- Она собирается в Париж.
- Значит, мы останемся одни?
- Вернее сказать, здесь останусь я один, так как вы
должны сопровождать ее.
- Ты уверен в этом?
