оружия. Продавая девушек принцам соседних королевств, он выручал бешеные
деньги. Алендар тоже был здесь всегда. Однажды я встретила его...
Лучше было бы сразу опуститься на колени и спрятать лицо... Но когда я
встретила его... Это высокий человек, такой же высокий, как вы, мужчины
Земли, но его глаза похожи, наверное, на межзвездную бездну. Я заглянула в
них из любопытства - в то время я не боялась ни людей, ни демонов - прежде
чем почтительно склониться перед ним... и с той поры не могу избавиться от
страха. Я заглянула в саму сущность зла, заглянула словно в зловонное
болото. Мрак, пустота, первичное зло... Бесстрастное, обезличенное...
Элементарное зло, древний ужас, из которого возникла жизнь. И теперь я
уверена, что Алендар родился не от смертной женщины. Жизнь была и до
человека... Она появилась невероятно давно, и ей пришлось преодолеть
бесчисленные препятствия, прежде чем она стала такой, какой мы ее знаем. У
Алендара глаза не похожи на человеческие - я видела их, и теперь проклята
навсегда!
Ее голос постепенно становился все тише - так слабеет затухающий
огонь. Наконец она замолчала; лишь взгляд продолжал потерянно блуждать
среди кошмарных образов, пробужденных ее словами.
- С той поры я проклята, осуждена на ад, более страшный, чем все, чем
грозят грешникам жрецы Шаора, - продолжила она после паузы. - Нет, не
думайте, я не брежу. Я еще не рассказала вам самое жуткое. О, великий Шаор,
как бы я хотела, чтобы это было не так!
Наше происхождение теряется в легендарном прошлом. Но почему с самого
начала самый первый Алендар уже жил среди приморских туманов и растил своих
девушек с волосами цвета меди? Ведь в то время он еще не продавал их.
Откуда он узнал секрет повторения одного и того же женского типа? И замок,
согласно легенде, находился здесь за много веков до того, как его обнаружил
Фар-Турса. Девушки всегда были сказочно красивы, что говорит о многих более
ранних поколениях, ушедших в небытие. Кто и когда построил цитадель? И
зачем? Какие могут быть мотивы, заставляющие жить здесь, оставаясь
неизвестным для всего мира и воспитывая девушек - чудо красоты и изящества,
когда полудикое человечество еще бродит в звериных шкурах? Иногда мне
кажется, что я все же догадываюсь о причинах этого...
Ее голос затих в звенящей тишине, и некоторое время она молча сидела,
уставившись невидящим взором в обтянутую тканью стену напротив. Возобновив
разговор, резко сменила тему.
- Как вы считаете, я красива?
- Вы прекраснее всех девушек, которых мне когда-либо приходилось
видеть, - искренне ответил Смит.
Ее рот искривился в горькой усмешке.
- В этом замке есть девушки настолько совершеннее меня, что даже
стыдно за ваши слова. Ни один смертный никогда не видел их, если не считать
Алендара, а его вряд ли можно относить к смертным. И не увидит. Они не
предназначены для продажи. В конце концов, они просто исчезнут, исчезнут
навсегда.
Можно подумать, что женская красота способна достигнуть предела в
своем развитии. Но это не так. Она может быть доведена до... Нет, мне не
хватает слов, чтобы выразить мысли. Я думаю, что ее развитие неограничено,
особенно, когда оно - дело рук Алендара. Что же касается красавиц, о
которых мы иногда слышим от прислуживающих им рабынь... ходят слухи - есть
такие изумительные, что мужчина даже не в состоянии смотреть на них. А
другие, настоящие чудеса красоты, скрываемые Алендаром в потайных
помещениях Минги?
Мир никогда ничего не узнает о них. Ни один монарх трех планет не
обладает богатством, достаточным для того, чтобы приобрести хотя бы одну из
этих сказочных красавиц, спрятанных в недрах цитадели. На протяжении
бесчисленного количества поколений властители Минги создают все более и
более законченную красоту. И вот она должна внезапно исчезнуть. Дуновение -
и ее уже нет. Почему? Где? Как? Никто не знает.
Именно это больше всего пугает меня. Я не обладаю даже крупицей той
красоты, о которой только что говорила, и все же мне достанется та же
судьба! Я смотрела в глаза Алендару... и знаю теперь, что ждет меня. Я
уверена, что мне придется еще раз взглянуть в его черные бездонные глаза,
но это произойдет гораздо более ужасным образом, будет концом всего... И я
схожу с ума от ужаса при одной мысли о том, что мне вскоре предстоит
узнать.
Меня ожидает нечто невероятно жестокое, и оно с каждой минутой все
ближе и ближе. Завтра, может быть, послезавтра или немного позже я исчезну,
и мои подруги сначала удивятся, посудачат немного шепотом, а потом замолчат
и забудут. Подобное уже случалось, и не однажды. Великий Шаор, что мне
делать?
Последняя фраза Водир прозвучала мелодичным стоном отчаяния. Немного
помолчав, она продолжала совсем другим тоном, и в ее голосе теперь
слышались нотки сожаления.
- И я еще увлекла с собой вас! Я нарушила все законы и традиции Минги,
когда привела вас сюда, и это получилось без малейшей помехи. Все оказалось
просто, слишком просто. Думаю, что обрекла вас на смерть. Когда вы
появились здесь, я решила очаровать вас, с помощью соблазна завлечь
настолько далеко, чтобы вы, стараясь вернуть себе свободу, сделали все, что
потребую. Но теперь понимаю, что, только пригласив вас сюда, я уже зашла
гораздо дальше, чем собиралась. Я поняла это, хотя и не знаю, каким
образом, - очевидно, это буквально носится в воздухе. Чувствую, что меня
осаждают со всех сторон призывы, против которых бессильна. Моя вызванная
страхом поспешность в стремлении заручиться чьей-либо поддержкой навлекла
проклятье на нас обоих. Это постоянно твердит мой внутренний голос с того
момента, когда вы беспрепятственно оказались здесь... Боюсь, что вам не
удастся выйти отсюда живым. Я знаю, что пропала и что вы пропали вместе со
мной. О, Шаор, что я наделала!
- Но чего же вы, в конце концов, хотите от меня? - Смит нетерпеливо
хлопнул себя ладонью по колену. - Какая опасность грозит нам? Стража? Яд?
Ловушки? Гипноз? Дайте же мне хотя бы общее представление о том, что может
ожидать.
Он наклонился вперед, чтобы лучше видеть ее лицо. Она нахмурилась,
силясь подобрать наиболее точные слова, и с ее губ уже готова была
сорваться первая фраза...
- Стражи! - воскликнула она внезапно. - Стражи!
И на ее лице появилось выражение такого всепоглощающего ужаса, что
Смит непроизвольно стиснул колени руками, и волосы на его затылке
зашевелились. Это был не хорошо знакомый ему страх перед чем-то осязаемым;
нет, это был пронизывающий нематериальный ужас, жуткая уверенность в том,
что вот-вот случится непоправимое, невероятное. Он взглянул на Водир. Ее
глаза потухли, она явно ничего не видела вокруг себя. Черты ее
восхитительного лица застыли без выражения, и за этими пустыми глазами, за
этой прекрасной неподвижной маской он как-то смутно почувствовал, как в ее
душе все настойчивей и настойчивей звучит призыв мрака.
Водир медленно встала с дивана. Смит уже был на ногах, держа перед
собой дулом кверху термопистолет, и по его коже бегали ледяные мурашки, так
как он уловил странные колебания воздуха в комнате, будто вызванные
взмахами огромных крыльев. Трижды эти невидимые крылья сотрясли воздух,
после чего Водир сдвинулась с места и направилась к двери - механически,
словно автомат, с маской ужаса на лице, порабощенная невидимым кошмаром.
Смит протянул было руку, пытаясь задержать ее. Но вместо нежной живой плоти
ощутил нечто холодное, безжизненное, и какой-то болезненный удар пронзил
все его тело. И опять он почувствовал взмахи гигантских крыльев. Водир
словно не заметила его прикосновения; тогда он отпустил ее руку.
Он больше не пытался пробудить ее. Он шел, пригнувшись, опустив плечи,
и в его громадной фигуре проглядывало что-то от большой кошки, крадущейся
за добычей. Он был готов ко всему, и его палец привычно ощущал курок
термопистолета.
Они двигались по совершенно пустому коридору, и за выходящими в него
дверьми ни разу не мелькнул лучик света, ни разу звуки голоса не нарушили
звенящую от напряжения тишину. Но странные приглушенные вибрации то и дело
пронизывали воздух, и сердце Смита билось так, словно было готово выскочить
из груди.
Водир, окоченевшая в своем жутком кошмаре, двигалась как механическая
кукла. Серебряная решетчатая дверь на их пути оказалась распахнута, и они
без малейшей помехи устремились дальше. Тем не менее он успел заметить, что
вторая дверь, находившаяся рядом, была заперта на огромный замок и
перегорожена прочными брусьями. Это вызвало у него неясное чувство тревоги.
Похоже, они не имели возможности сами выбирать дорогу.
Развилки попадались то и дело, но каждый раз все двери, кроме одной,
были закрыты. Коридор плавно опускался и наконец привел их к винтовой
лестнице, уходившей куда-то вниз. Водир уверенно вступила на серебряные
ступени и пошла, не касаясь перил. Это была бесконечная спираль, и чем ниже
они оказывались, тем слабее становилось освещение; вокруг них постепенно
сгущалась темнота. В насыщенном причудливыми ароматами воздухе все
отчетливей угадывались запахи влаги и морской соли. На каждом повороте
лестницы, на небольшой площадке, находились коридоры очередного этажа, но
двери были на запоре. Так они миновали множество этажей, продолжая
неуклонно спускаться. Смит подумал, что как бы высоко ни находился зеленый
будуар Водир, теперь они наверняка спустились глубоко в недра крепости. И
лестница продолжала вести их вниз, и однообразные витки ее спирали мелькали
и мелькали перед ними. Видневшиеся за решетчатыми дверьми коридоры
становились все менее роскошными, все более темными. А через некоторое
время они пропали - теперь серебряные витки лестницы спускались в
вырубленном в сплошной скале колодце. Освещение стало совсем тусклым, и
свет от далеко расставленных друг от друга светильников едва позволял
различать стены из полированного камня. На их поверхности появились капли
воды, стали преобладать запахи подземелий и мрачных болотистых лагун.
Смит уже начал думать, что им суждено спускаться таким образом до
самого сердца Венеры, как вдруг лестница закончилась. Они оказались на дне
колодца. Выход в виде арки, за которой шла сумеречная галерея, обрамлял
красивый узор. Водир без колебаний пересекла порог. Настороженный взгляд
Смита пристально обшаривал все окружающее, и, хотя он не замечал никаких
признаков жизни, в нем крепла уверенность, что кто-то продолжает украдкой
следить за ними.
За низкой галереей обнаружилась открытая дверь из кованого железа,
петли которой были прочно закреплены в толще скалы. Водир, не
останавливаясь, шагнула в проем, и Смит последовал за ней, пытаясь
разглядеть в темноте подкарауливающие их опасности. Он был удивительно
похож на дикого зверя, настороженно пробирающегося через незнакомые
джунгли.
Короткий коридор за железной дверью заканчивался, упираясь в
перегораживающий от пола до потолка черный занавес. Смит почувствовал, что
они достигли цели. Пока они шли сюда, у него не было ни единой возможности
свернуть с дороги - он был вынужден следовать за Водир. Все боковые двери
были заперты - для него не существовало других путей. Зато с ним был его
верный пистолет.
Сверкнули молочной белизной руки Водир, распахнувшей плащ, чтобы
отвести в сторону складки занавеса. На мгновение она мелькнула в
вырвавшемся из помещения свете - зеленое, медное и белое на черном фоне.
Затем складки тяжелой материи снова сомкнулись, и она исчезла, словно
сверкнувшая на черном бархате молния.
После секундного колебания Смит тоже раздвинул складки черной завесы и
бросил взгляд в помещение.
Он увидел комнату, обтянутую черным бархатом, казалось, жадно
впитывавшим скудный свет, лившийся из-под потолка, где одна-единственная
лампа висела как раз над небольшим круглым столом из эбенового дерева. За
столом сидел мужчина очень высокого роста.
В полумраке помещения он казался мрачной глыбой. Наклонив вперед
голову, он пристально смотрел прямо на Смита. На его наполовину скрытом в
