Аркадий СТРУГАЦКИЙ
Борис СТРУГАЦКИЙ
МАШИНА ЖЕЛАНИЙ
(сценарий)
Отвратительно резкий звонок будильника.
В комнате темно, только каждую секунду озаряется мертвенным синим
светом далекой неоновой рекламы прямоугольник окна.
Звонок обрывается, и сейчас же вспыхивает неяркий огонек ночника.
Угрюмый мужчина отбрасывает одеяло, и садится в постели, свешивает ноги и
ожесточенно обеими руками чешет взлохмаченные волосы. Неожиданно легким
скользящим движением отделяется от постели и оказывается у окна.
Оглядывает небо, улицу - неоновый свет равномерно выхватывает из полутьмы
и гасит его быстрые внимательные глаза, твердо сжатые губы. Он словно и не
спал вовсе.
Тихонько скрипит дверь. В комнате появляется молодая женщина в
длинной ночной рубашке, бесшумно дудит к столу и ставит поднос: кофейник и
чашка с дымящимся кофе. Мужчина берет чашку, жадно, в два глотка выпивает
и сейчас же наливает еще.
- Что Мартышка? - хриплым голосом спрашивает он.
- Спит... - тихо отзывается жена. - Ночью два раза плакала...
Мужчина залпом выпивает вторую чашку и наливает третью. Женщина
закуривает две сигареты сразу, одну протягивает ему. Он глубоко
затягивается и, сказав: "Ну, ладно...", начинает одеваться.
Он снимает пижаму и берет со стула нечто вроде белого длинного жилета
из блестящего материала, расправляет его на вытянутых руках с
растопыренными пальцами и внимательно оглядывает. Жилет соскальзывает с
пальцев и падает на пол со странным звякающим звуком. Мужчина,
чертыхнувшись невнятно, поднимает жилет и натягивает поверх майки.
- Виктор... - тихо говорит женщина.
- Ну? - Он не оборачивается.
Но женщина молчит - курит и глядит, как он напяливает на руки длинные
рукава из такого же блестящего материала, пристегивает их к жилету, а
затем принимается бинтовать кисти рук полупрозрачной клейкой лентой.
Снимает пижамные штаны и натягивает на ноги рейтузы со штрипками, такие же
серебристые и, видимо, тяжелые, как жилет. Облачившись, он делает
несколько резких гимнастических движений: приседает, нагибается во все
стороны, затем берет сигарету, затягивается и снова отхлебывает кофе.
Громко стучит будильник. Стрелки показывают начало третьего.
Виктор влезает в просторный комбинезон, тщательно застегивает все
пуговицы, и задергивает все молнии, и натягивает перчатки. Затем
опускается на корточки перед ночным столиком и открывает выдвижной ящик. В
свете ночника прежде всего бросается в глаза огромный черный пистолет.
Виктор сдвигает его в сторону и зачерпывает горстью из россыпи
девятимиллиметровых гаек, устилающих дно ящика. Ссыпает гайки в правый
набедренный карман, зачерпывает еще одну горсть и ссыпает в левый карман.
Закрывает ящик и поднимается. Глоток кофе, затяжка. Он садится на кровать
и принимается бинтовать прозрачной лентой голые, ступни.
- Хочешь еще кофе? - спрашивает женщина.
- Нет.
Он поднимается, докуривает сигарету, раздавливает окурок о блюдце. Не
взглянув на женщину, выходит в прихожую. Двигается он на редкость легко и
бесшумно, как тугая резиновая шина.
В прихожей он садится на низенькую скамейку и натягивает резиновые
сапоги. Женщина, прислонившись плечом к косяку, молча смотрит, как он
встает, притопывает, натягивает плотно кожаную шапочку с длинным
козырьком, поднимает и вскидывает за спину тяжелый рюкзак и берет из угла
футляр с удочками и сачок.
- Сигареты, - говорит он.
Женщина бесшумно скрывается в полутьме комнаты, а он в два шага
оказывается у входа в детскую, приоткрывает дверь, смотрит.
В круге слабого света видна детская кроватка, голая детская рука на
подушке. Рядом с кроваткой - пара Детских костыликов, и на ночном столике
- черные детские очки.
Виктор тихо закрывает дверь. Женщина молча стоит возле него с пачкой
сигарет в руке. Он берет пачку, засовывает ее в нагрудный карман, неловко
действуя одной рукой (в другой у него удочки).
- Все, - говорит он. - Держи хвост пистолетом.
Он прикрывает за собой дверь квартиры и начинает спускаться по
лестнице. Грязноватый пролет ярко освещен лампочкой без плафона. На
шероховатой стене рядом с дверью грубо выцарапана злая и глупая
карикатура: растрепанная уродливая девчонка в огромных черных очках и на
растопыренных костылях.
Пролетом ниже, на площадке в углу торчит, заметно покачиваясь,
какой-то хорошо одетый человек без шляпы, в испачканном пальто. Широченный
цветастый шарф, выбившись, свисает до полу. Когда Виктор проходит мимо
него, видно, что человек этот изжелта бледен и мертвецки пьян.
ДИКТОР. Два десятилетия прошло с тех пор, как наш маленький голубой
шарик, несущийся по необъятным просторам Вселенной, впервые на памяти
человечества стал объектом внимания могущественной сверхцивилизации,
родина которой затеряна где-то в безбрежном Космосе. Кто они были? Зачем
посетили нас? Куда ушли потом - так те внезапно, как и появились? Об этом
можно только догадываться. Были они добры или жестоки? Пришли к нам с
миром или с войной? Видели в нас равноправных братьев по разуму, или
пренебрегли нами, или вообще не заметили нас? В ту страшную ночь двадцать
лет назад тысячи людей поседели от ужаса, сотни стариков и детей были
растоптаны в обезумевших толпах беженцев, некоторые навсегда лишились
рассудка, некоторые временно потеряли зрение и слух, но! - ни один человек
не погиб под развалинами, ни один человек не сгорел, не погиб от
таинственных излучений, ни один человек не пострадал от чудовищных
взрывов, сотрясавших окрестности. И могущественной боевой технике Земли,
мгновенно изготовившейся к отражению инопланетного нашествия, так и не
пришлось вступить в дело. Космические пришельцы посетили нас и ушли, и как
след посещения - осталась Зона.
Зона! Неизгладимый шрам на лике нашей матери-Земли, вместилище
жестоких чудес, могучее щупальце невероятно далекого будущего, запущенное
в наш сегодняшний день!
ПЕРВЫЙ УЧЕНЫЙ. Мы - счастливые люди. Нам повезло увидеть своими
глазами и пощупать своими руками образцы технологии нашего
послезавтрашнего дня...
ВТОРОЙ УЧЕНЫЙ. Я лично не жду больше никаких открытий. Главное
открытие уже сделано: человечество не одиноко во Вселенной...
ТРЕТИЙ УЧЕНЫЙ. Пришельцы так невероятно далеко обогнали нас, что
имеет смысл рассматривать Зону со всем ее содержимым не как дело чьих-то
рук, а как явление природы, каковое надлежит тщательно изучить и поставить
на службу земной науке и технике...
ДИКТОР. Поставить на службу земной науке и технике! Этак - вечный
аккумулятор. Никто не знает, как он устроен, но мы научились размножать
его, и вот - двигатели на этажах, коренной переворот в малогабаритной
технике, миллионы и миллиарды тонн сэкономленной драгоценной нефти...
"Синяя Глина"! Никто не знает, как и почему она лечит, но уже теперь
человечество навсегда забыло, что такое инфекционные заболевания... Но не
так-то просто добраться до тайн и сокровищ Зоны. Всем памятны ужасные
катастрофы, которыми закончились первые героические, но неумелые попытки
проникнуть в глубину Зоны с земли и с воздуха. Погибли десятки
энтузиастов. Взять Зону штурмом не удалось, и тогда человечество перешло к
планомерной осаде.
ДИРЕКТОР МЕЖДУНАРОДНОГО ИНСТИТУТА ВНЕЗЕМНЫХ КУЛЬТУР. Мы по-прежнему
бесконечно далеки от победы над Зоной. Однако нам удалось организовать
сравнительно безопасные и эффективные мероприятия, обеспечивающие
непрерывный и достаточно обильный поток новой информации из Зоны... Во
всяком случае, жертв больше нет, и земная наука не успевает изучать и
обрабатывать доставляемые из Зоны материалы... Мне кажется, что проблема
сейчас лежит в совсем другой плоскости, относящейся скорее к компетенции
не науки, а политики. Я имею в виду прежде всего безответственную и в
конечном счете античеловеческую деятельность агентуры военно-промышленных
комплексов...
ДИКТОР. Едва возникла Зона, как возникла новая профессия: космический
браконьер, расхититель космической сокровищницы. У него нет никакого
оборудования. Он знает, что идет на верную смерть. Он знает, что
возвращается один из десяти. Один из пяти возвратившихся остается калекой
на всю жизнь. У семи из десяти уцелевших рождаются дети-уроды. Он вне
закона, он вне морали, но он снова и снова идет в Зону, истому что
находится люди, готовые заплатить огромные деньги за любой экспонат,
неизвестный науке.
УЧЕНЫЙ - ДИРЕКТОР ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ "АЛЬФА-ПЕГАС".
Наши лаборатории не имеют дело с космическими объектами, мы уважаем
эмбарго ООН. Но лично я никогда не поддерживал этого эмбарго. Опыт
показывает, что частные исследования сплошь и рядом оказываются более
эффективными, нетели государственные и международные. Я признаю, конечно,
что имеет место определенный риск, связанный с бесконтрольностью и прочими
отрицательными факторами. Но не кажется ли вам, что ставка достаточно
велика и оправдывает этот риск?
ДИКТОР. Ставка невообразимо велика: счастье людей, населяющих нашу
планету. Именно поэтому мы не можем, не имеем права рисковать. -
Человечество защищается. Вокруг Зоны сооружается стена. Полицейские силы
ООН днем и ночью патрулируют подступы к Зоне. Никакие меры не могут
считаться слишком жестокими, когда речь идет о том, чтобы пресечь утечку
космических сокровищ в жадные и нечистые руки. Зона принадлежит только
человечеству в целом. Со всеми ее чудесами, жестокими и добрыми. Кто не
знает легенды о Золотом Круге? Где-то в глубине Зоны, в мрачном ущелье,
опутанном чудовищной паутиной, лежит огромный золотой диск. Тот счастливец
и смельчак, которому удастся преодолеть тысячи смертельных опасностей и
ступить ногой на этот диск, получит право на исполнение любого своего
желания. Легенда? Сказка? Вот уникальные кадры, полученные искусственным
спутником "Европа-711" с высоты сто двадцать километров. После получения
этих кадров связь со спутником была утрачена... Но может быть, это и есть
таинственный Золотой Круг? Машина, исполняющая желания...
Вагон электрички, битком набитый рабочими ночной смены. Виктор стоит
в тамбуре, прижатый к двери, курит и смотрит, как за окном проносятся
какие-то огни и отражения огней в мокром асфальте, подсвеченные снизу дымы
за высокими кирпичными стенами, залитые ярким светом гектары, уставленные
неподвижными автомобилями, фабричные трубы с гирляндами красных
опознавательных огней... Электричка останавливается, угрюмые заспанные
люди валом вываливаются на перрон, двери захлопываются, и электричка катит
дальше. Теперь за окнами темно, и В грязноватом стекле с потеками
отражается лицо Виктора и тлеющий огонек его сигареты.
Виктор выходит из пустого вагона на пустой перрон. Здесь - дождь.
Блестит асфальт, блестят пустые скамейки. Электричка, блестящая и мокрая,
срывается с места и скрывается в темноте. Виктор поглубже натягивает на
лоб длинный козырек своей кожаной шапки и, ссутулившись, идет по перрону,
шлепая прямо по лужам. Спускается с перрона и сворачивает в темноту, в
мокрые кусты. Некоторое время он бредет напролом, кусты кончаются,
начинается лес. Под ногами чавкает, вдалеке взвыла и затихла электричка.
Однообразно шуршит дождь в ветвях над головой. Виктор идет уверенно -
видно, что путь этот хорошо ему знаком. Лес обрывается внезапно, и,
