Сусуму Хирота, он же Сэнриган, принял меня в своем рабочем кабинете в
10.45. Это небольшого роста ладный старик (он выглядел заметно старше
своего возраста). Весьма увлечен своим "даром", пользуется любым моментом,
чтобы этот "дар" продемонстрировать: у вашей жены неприятности на
работе... На Пандору она полетит обязательно, не надейтесь, что все
обойдется... Вот это стило вам подарил приятель, а вы забыли передать его
своей жене... И так далее, в том же духе. Довольно неприятно, надо
сказать. "Исход Колдуна", по его словам, выглядел так: "Ему, видимо, стало
страшно, что я сейчас узнаю о нем нечто сокровенное, и тогда он обратился
в бегство. Ему невдомек было, что он виделся мне как пустой белесый экран
без единой контрастной детали, ведь он - существо из иного мира..."
Т. Глумов.
(Конец Документа 9)
- - - - -
ДОКУМЕНТ 10
ВАЖНО!
РАПОРТ-ДОКЛАД
N 018/99
КОМКОН-2
Урал-Север
Дата: 9 мая 99 года
Автор: Т. Глумов, инспектор
Тема: 009 "Визит старой дамы"
Содержание: Институт Чудаков интересуется свидетелями событий в Малой
Пеше.
Во время моей беседы с дежурным диспетчером Института Чудаков 9 мая в
11.50 имело место следующее происшествие.
Беседуя со мной, дежурный диспетчер Темирканов одновременно очень
быстро и профессионально снимал данные с регистратора и заносил их в
терминал машины. Данные эти по мере поступления появились на контрольном
дисплее и имели формат: фамилия, имя, отчество; (по-видимому) возраст;
название населенного пункта (место рождения? Место жительства? Место
постоянной работы?); профессия; некий шестизначный индекс. Я не обращал
внимания на дисплей, пока на нем вдруг не появилось:
КУБОТИЕВА АЛЬБИНА МИЛАНОВНА
96 БАЛЕРИНА АРХАНГЕЛЬСК 001507
Затем появились две фамилии, которые мне ничего не говорили, после
чего:
КОСТЕЦКИЙ КИР 12 ШКОЛЬНИК
ПЕТРОЗАВОДСК 001507
Напоминаю: эти двое проходят как свидетели событий в Малой Пеше, см.
мой р/д N 015/99 от 7.05 с.г.
По-видимому, на несколько секунд я потерял контроль над собой, потому
что Темирканов осведомился, что это меня так удивило. Я нашелся, что меня
удивила фамилия Альбины Куботиевой, балерины, о которой мне много
рассказывали мои родителя, заядлые балетоманы; мне кажется странным видеть
здесь ее имя; неужели Альбина Великая обладает еще и метапсихическими
талантами? Темирканов засмеялся и ответил, что это не исключено. По его
словам, на регистраторы всех филиалов Института непрерывно поступает
информация относительно лиц, которые теоретически могут представлять
интерес для метапсихологов. Подавляющая масса информации идет с терминалов
клиник, больниц, здравпунктов и прочих медицинских учреждений,
оборудованных стандартными психоанализаторами. Только в Харьковском
филиале за сутки набираются сотни фамилий кандидатов, но практически все
это пустышки: "чудаки" составляют едва ли не одну стотысячную процента
всей массы кандидатов.
В создавшейся ситуации я счел правильным сменить тему беседы.
Т. Глумов.
(Конец Документа 10)
- - - - -
ДОКУМЕНТ 11
РАБОЧАЯ ФОНОГРАММА
Дата: 10 мая 99 года
Собеседники: М. Каммерер, начальник отдела ЧП; Т. Глумов, инспектор.
Тема 009 "Визит старой дамы"
Содержание: Институт Чудаков - возможный объект темы 009.
КАММЕРЕР: Любопытно. А ты приметлив, паренек. Глазок-смотрок! Ну что
ж, у тебя, конечно, и версия наготове. Излагай.
ГЛУМОВ: Окончательный вывод или логику?
КАММЕРЕР: Логику, пожалуйста.
ГЛУМОВ: Проще всего было бы предположить, что имена Альбины и Кира
сообщил в Харьков какай-нибудь энтузиаст метапсихологии. Если он был
свидетелем событий в Малой Пеше, его могла поразить аномальность реакции
этих двоих, и он сообщил о своем наблюдении компетентным лицам. Я
прикинул: по крайней мере три человека могли это сделать. Базиль Неверов,
аварийщик. Олег Панкратов, лектор, бывший астроархеолог. И его жена, Зося
Лядова, художница. Конечно, в точном смысле слова свидетелями они не были,
но в данном случае это не имеет значения... Без вашего разрешения
разговаривать с ними я не рискнул, хотя считаю, что это вполне возможно -
выяснить прямо у них, давали они информацию в Институт или не давали...
КАММЕРЕР: Есть более простой способ...
ГЛУМОВ: Да, по индексу. Обратиться с запросом в Институт. Но как раз
этот способ не годится никуда, и вот почему. Если это доброхот-энтузиаст,
тогда все разъяснится, и говорить больше будет не о чем. Но я предполагаю
рассмотреть другой вариант. А именно: никаких доброхотов-информаторов не
было, а был там специальный наблюдатель от Института Чудаков.
Пауза.
ГЛУМОВ: Предположим, что в Малой Пеше находился специальный
наблюдатель от Института Чудаков. Это означало бы, что там производился
некий психологический эксперимент, имеющий целью отсортировать, скажем,
нормальных людей от людей необычных. Например, чтобы в дальнейшем искать у
этих необычных так называемую "чудаковатость". В таком случае, одно из
двух либо Институт Чудаков - это обычный исследовательский центр, работают
в нем обычные научники, и ставят они обычные эксперименты - пусть весьма
сомнительные в этическом отношении, но в конечном счете радеющие о пользе
науки. Но тогда непонятно, откуда в их распоряжении технология, далеко
превосходящая даже перспективные возможности нашей эмбриомеханики и нашего
биоконструирования.
Пауза.
ГЛУМОВ: Либо эксперимент в Малой Пеше организован не людьми, как мы и
предположили вначале. Тогда в каком свете предстает Институт Чудаков?
Пауза.
ГЛУМОВ: Тогда Институт этот - никакой на самом деле не институт,
"чудаки" тамошние - никакие не "чудаки", а персонал там на самом деле
занимается вовсе не метапсихологией.
КАММЕРЕР: А чем же? Чем же они там занимаются и кто они такие?
ГЛУМОВ: То есть вы опять считаете мои рассуждения неубедительными?
КАММЕРЕР: Напротив, мой мальчик. Напротив! Они даже слишком
убедительны, эти твои рассуждения. Но я хотел бы, чтобы ты сформулировал
свою идею прямо, сухо и недвусмысленно. Как в рапорте.
ГЛУМОВ: Пожалуйста. Так называемый Институт Чудаков является на самом
деле орудием Странников для сортировки людей по неизвестному мне пока
признаку. Все.
КАММЕРЕР: И следовательно, даня Логовенко, заместитель тамошнего
директора, мой давний приятель...
ГЛУМОВ (прерывает): Нет! Это было бы слишком фантастично. Но, может
быть, ваш даня Логовенко уже давным-давно отсортирован? Давнее его
знакомство с вами от этого не гарантирует. Отсортирован и работает на
Странников. Как и весь персонал Института, не говоря уже о "чудаках"...
Пауза.
ГЛУМОВ: Они по крайней мере двадцать лет занимаются сортировкой.
Когда отсортированных сделалось достаточно, они организовали Институт,
поставили там эти свои камеры скользящей частоты и под предлогом поиска
"чудаков" прогоняют через них по десять тысяч человек в год... И мы ведь
еще не знаем, сколько на планете таких заведений под самыми разными
вывесками...
Пауза.
ГЛУМОВ: И Колдун убежал из Института к себе на Саракш вовсе не
потому, что его обидели или у него заболел живот. Он почуял здесь
Странников! Как наши киты, как лемминги... "Когда слепые увидят зрячего",
- это про нас с вами. "Видит горы и леса и не видит ничего", - это тоже
про нас с вами, Биг-Баг!
Пауза.
ГЛУМОВ: Короче говоря, мы, кажется, впервые в истории можем поймать
Странников за руку.
КАММЕРЕР: Да. И все это началось с двух имен, которые ты случайно
заметил на дисплее... Кстати, ты уверен, что это была случайность?
(Поспешно). Хорошо, хорошо, не будем об этом говорить. Что ты предлагаешь?
ГЛУМОВ: Я?
КАММЕРЕР: Да. Ты.
ГЛУМОВ: Ну-ну, если вы хотите знать мое мнение... Первые шаги,
по-моему, очевидны. Прежде всего необходимо установить там Странников и
уличить отсортированных. Организовать скрытое ментоскопическое наблюдение,
а если потребуется - провести там поголовное принудительное, самое
глубокое ментоскопирование... Полагаю, они к этому готовы и память свою
заблокируют... Это не страшно, это как раз и было бы уликой... Хуже если
они умеют рисовать ложную память...
КАММЕРЕР: Ладно. Достаточно. Ты, молодец, хвалю, хорошо поработал. Я
теперь слушай приказ. Подготовь для меня списки следующих лиц. Во-первых,
лиц с инверсией "синдрома пингвина" - всех, кто у медиков зарегистрирован
на сегодняшний день. Во-вторых, лиц, не прошедших фукамизацию...
ГЛУМОВ (прерывает): Это больше миллиона человек!
КАММЕРЕР: Нет, я имею в виду лиц, отказавшихся от "прививки
зрелости", это двадцать тысяч человек. Придется поработать, но мы должны
быть во всеоружии. Третье, собери все наши данные о пропавших без вести и
сведи их в один список.
ГЛУМОВ: В том числе и тех, кто позже объявился?
КАММЕРЕР: В особенности их. Этим занимается Сандро. Я его подключу к
тебе. Все.
ГЛУМОВ: Список инверсантов, список отказавшихся, список объявившихся.
Ясно. И все-таки, Биг-Баг...
КАММЕРЕР: Говори.
ГЛУМОВ: Все-таки разрешите мне побеседовать с Неверовым и этой парой
из Малой Пеши.
КАММЕРЕР: Для очистки совести?
ГЛУМОВ: Да. Вдруг это все-таки обыкновенный доброхот-энтузиаст...
КАММЕРЕР: Разрешаю. (После небольшой паузы.) интересно, что ты будешь
делать, если окажется, что это обыкновенный доброхот-энтузиаст?
(Конец Документа 11)
- - - - -
Сейчас я еще раз прослушал эту фонограмму. Голос у меня был тогда
молодой, важный, уверенный, голос человека, определяющего судьбы, для
которого нет тайн ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем, человека,
знающего, что он делает и что он кругом прав. Сейчас я просто поражаюсь,
каким я был тогда великолепным лицедеем и лицемером. На самом-то деле я
держался тогда уже на последних нервах. План действий ы меня был готов, я
ждал и никак не мог дождаться санкции Президента, набирался и никак не мог
набраться духу идти к Комову без этой санкции.
И при всем при том я отчетливо помню, какое огромное удовольствие
испытывал я в то утро, слушая Тойво Глумова и наблюдая его. Ведь это был
поистине его звездный час. Пять лет он искал их, нелюдей, тайно вторгшихся
на его Землю, искал, несмотря на постоянные неудачи, почти в одиночку,
никем и ничем не поощряемый, терзаемый снисходительностью любимой жены,
искал и все-таки нашел. Оказался прав. Оказался проницательнее всех,
терпеливее всех - всех этих остроумцев, легковесных философов,
интеллектуальных страусов.
Впрочем, это ощущение торжества я ему, конечно, приписываю. Полагаю,
в тот момент он не испытывал ничего, кроме болезненного нетерпения -
поскорее взять противника за горло. Ведь неопровержимо доказав, что его
противник находится на Земле и действует, он тогда еще понятия не имел,
что же он доказал на самом деле.
А я имел. И все-таки, глядя на него в то утро, я восхищался им, я
гордился им, я им любовался, он мог бы быть моим сыном, и бы хотел иметь
такого сына.
Я завалил его работой прежде всего потому, что хотел замкнуть его в
кабинете, за столом. Ответа из Института все не было, а работу по спискам
