- Сколько осталось бомбочек? - усталым голосом справился Борейко.
- Десять штук, вашбродь. Девять японцам, а последняя нам, - ответил
Блохин.
- И последнюю в них. У нас еще останутся винтовки со штыками.
- Банзай! - снова раздалось внизу.
Трое защитников кинулись к переднему брустверу. Едва их фигуры показались
на вершине, как прогрохотал страшный взрыв мины, высоко вверх взлетели
обломки скалы, бревна...
Через пять минут японский флаг взвился над Орлиным Гнездом.
Силой взрыва Блохина отбросило далеко в сторону. Оглушенный при падении,
он потерял сознание. Уже затемно солдат пришел в себя, припомнил, что с ним
произошло, и решил двинуться на поиски Борейко.
Вскоре ему попалась изорванная, окровавленная артиллерийская фуражка с
черным бархатным околышем. Внутри были ясно видны золотые инициалы: "Б. Б."
- Эх, пропал наш Ведмедь! А какой человечище-то был! - И Блохин
почувствовал, как у него защекотало в горле. Слезы хлынули из глаз. Вокруг
никого не было, и он, не стыдясь, вытер лицо рукавом. Затем спрятал фуражку
в карман.
Заняв Большое Орлиное Гнездо, японцы не рискнули ночью продолжать
наступление на Артур и стали окапываться. Это дало возможность Блохину
благополучно добраться до русских частей. Попав в город, он прежде всего
направился в Пушкинскую школу. На стук вышла Оля Селенина, опираясь на
костыль. Солдат молча подал ей фуражку. Оля непонимающе повертела ее в
руках, потом глухо зарыдала.
- На Большом Орлином Гнезде японские флаги! - влетел без спроса в кабинет
Стесселя ротмистр Водяга.
Генерал-адъютант вскочил, как на пружинах, а затем снова сел на стул.
Вера Алексеевна всплеснула руками и заплакала. В доме началась суматоха.
Забегали ординарцы, захлопали двери.
- Где это запропастился Фок? - истерически вопрошала генеральша. - Надо
немедленно начать переговоры о мире, пока японцы не ворвались в Артур и не
устроили поголовной резни. Анатоль, пошли сейчас же за Рейсом!
Через минуту прибежал взволнованный начальник штаба.
- Виктор Александрович, надо немедленно отправить Ноги письмо с
предложением сдачи Артура, - встретила его Вера Алексеевна.
- Текст у меня уже заготовлен, - вынул полковник бумагу из бокового
кармана. - Но ведь мы еще не имеем официального донесения о положении наших
частей ни от коменданта крепости генерала Смирнова, ни от начальника
сухопутной обороны генерала Фока, - напомнил Рейс.
- Смирнова нечего путать в это дело, а Фока надо немедленно разыскать во
что бы то ни стало, - распорядился Стессель.
- Он только что подъехал к дому, - доложил Водяга.
Через минуту Фок в пальто, перепоясанный серебряным шарфом, при шашке и с
револьвером на боку, широким строевым шагом вошел в кабинет. Он официально
вытянулся перед Стесселем и доложил:
- Ваше превосходительство, под давлением превосходящих сил японцев наши
части отошли на последнюю линию обороны. Ввиду истощения запасов
артиллерийских снарядов и ружейных патронов, а также вследствие крайнего
изнурения гарнизона считаю дальнейшее сопротивление невозможным.
Стессель стоя выслушал этот доклад.
- Вполне согласен с тем, что дальше мы сопротивляться не можем. Что же
вы, ваше превосходительство, предполагаете делать? - спросил
генерал-адъютант.
- Считаю необходимым немедленно начать переговоры о капитуляции
Порт-Артура, - твердо ответил Фок.
Стессель стоял бледный, взволнованный, сразу осунувшийся, утеряв обычный
бравый вид.
- Как генерал-адъютант русского императора и старший из военных
начальников в Артуре я решаю капитулировать, - проговорил он. - Полковник
Рейс, потрудитесь по этому поводу вступить в переговоры с командующим
японской осадной армией генералом бароном Ноги, - официальным тоном закончил
он и опустился в кресло. - Господи, спаси и сохрани меня от всякого зла! Не
миновать теперь мне виселицы...
- В России, слава богу, еще генерал-адъютантов не вешают, а если они
проштрафятся, то направляют их в Государственный совет, - успокоила мужа
Вера Алексеевна. - Анатоль, ты должен помнить, что этим шагом ты спасаешь от
смерти десятки тысяч наших героических офицеров и солдат. Тысячи и тысячи
матерей, жен, сестер и дочерей вечно будут молить за тебя господа бога.
- Разрешите прочитать письмо к японскому главнокомандующему, - вкрадчиво
произнес Рейс.
"Его превосходительству барону Ноги, главнокомандующему японской армией,
осаждающей Порт-Артур.
Милостивый государь!
Сообразуясь с общим положением дела на театре военных действий, я признаю
дальнейшее сопротивление Порт-Артура бесцельным и, во избежание напрасных
потерь, желал бы войти в переговоры относительно капитуляции. Если Ваше
превосходительство на это согласны, то прошу назначить лиц, уполномоченных
для переговоров об условиях и порядке сдачи, а равно указать место, где они
могут встретить назначенных мною лиц.
Пользуюсь случаем выразить Вам чувство моего глубочайшего уважения.
Генерал-адъютант Стессель".
- Прекрасно, - одобрил Стессель и подписал протянутую ему бумагу.
Через четверть часа прапорщик Мальченко в сопровождении двух казаков с
огромным белым флагом уже скакал по направлению к японским линиям. Когда он
поравнялся со штабом Горбатовского, генерал с удивлением спросил:
- Куда направляется парламентер в столь позднее время?
- Очевидно, поехал передать от Стесселя поздравление генералу Ноги с
наступившим Новым годом, - иронически ответил Степанов.
Когда Мальченко со свитой миновал русские линии и направился дальше,
стрелки догадались о его намерениях.
- Поехал продавать Артур японцу, - сердито проговорил Денисов,
фельдфебель охотничьей команды Енджеевского, и, вскинув винтовку, один за
другим выпустил по парламентерам всю обойму. Вечерние сумерки помешали,
однако, попасть ему в цель.
Услышав за собой стрельбу, Мальченко поспешил укрыться от русских пуль в
японских окопах.
Белый нервно ходил по кабинету, ожидая донесения о положении на фронте.
Очищение батарей литеры Б и Залитерной явилось для него полной
неожиданностью. Еще утром он получил от Фока приказание обстрелять эти
укрепления, так как они заняты японцами. Крепостные батареи сосредоточили на
них свой огонь. Как потом оказалось, укрепления были оставлены именно
вследствие этого обстрела с тыла. Белый начинал понимать, что он был обманут
Фоком, и решил обо всем переговорить непосредственно со Стесселем.
Волновала его и судьба Большого Орлиного Гнезда. Там находились его
солдаты-артиллеристы и офицер, о которых он не мог не беспокоиться. Да и
огромное значение этого укрепления для дальнейшего хода обороны было для
него очевидным. Он несколько раз звонил по телефону, справляясь о положении
дел на Гнезде, но ему неизменно отвечали, что гора все еще держится.
Подали обед. Генерал рассеянно поздоровался с Варей, пришедшей с
Электрического Утеса, и вполуха слушал ее болтовню о всех утесовсхих
событиях. Затрещал телефон. Варя бросилась к нему и через минуту вернулась
бледная, испуганная.
- Борейко убит! - с трудом проговорила она. - Передали из штаба
Горбатовского. - И девушка заплакала.
- А каково положение Большого Орлиного Гнезда? - быстро спросил Белый.
- Я не... знаю, я не... дослушала...
- Эх ты, глупая девчонка, самое важное и не спросила, - рассердился
генерал и сам пошел к телефону.
- Пало? Что же Фок предполагает дальше делать? Долго на третьей линии мы
не продержимся. - И взволнованный Белый вернулся к столу. - После обеда я
сейчас же еду к Смирнову. Вели заложить экипаж, - сердито приказал он Варе,
которая продолжала плакать.
- Жаль, жаль Борейко. Прекрасный был офицер, хотя и безалаберный человек.
Говорят, его разнесло на клочки, - сообщил Белый жене.
- Господи, когда же этот ужас кончится? - тяжело вздохнула Мария
Фоминична.
- Теперь скоро! Не то что дни-часы Артура уже сочтены. - Генерал
торопливо заканчивал обед.
Звонок в передней возвестил о прибытии гостя. К своему удивлению, Белый
увидел адмирала Вирена.
- Я решил вас побеспокоить, Василий Федорович ввиду наступления
чрезвычайных обстоятельств, - про говорил моряк.
- Прошу в кабинет, - пригласил Белый.
- С четверть часа тому назад я получил следующую записку: "Сейчас
отправляю с парламентерами письмо генерала Стесселя к барону Ноги с
предложением начать переговоры о капитуляции. Поэтому только сегодняшняя
ночь остается для того, чтобы сделать с кораблями то, что вы найдете нужным.
Необходимо подготовить миноносец для отправки с ним знамен и секретных бумаг
в Чифу. Рейс".
- Первый раз об этом слышу. Едемте сейчас же к Смирнову. Он, верно, в
курсе дела. Ведь только вчера совет решил продолжать оборону, а тут вдруг
сдача, - недоумевал генерал,
Накинув на плечи шинель, Белый вместе с Виреном направился к Смирнову.
Комендант крепости только захлопал глазами, когда ему сообщили о
капитуляции.
- Тут какое-то недоразумение! Едемте сейчас же к Стесселю...
Стесселя застали в обществе Фока, Рейса, Никитина и нескольких
адъютантов. Он уже обрел свой обычный важный вид. Фок о чем-то вполголоса
совещался с Рейсом. Никитин же с графинчиком в руке пил рюмку за рюмкой,
чокаясь с адъютантами.
- Поминки справляю по русскому Артуру, - хохотал генерал. - Заодно можно
будет выпить и за все наши потопленные калоши. Начинайте, ротмистр Водяга.
За "Ретвизана", "Полтаву", "Победу", "Пересвет", - начал он перечислять
затонувшие корабли.
- Вместо того чтобы попусту разъезжать по городу, вашим
превосходительствам следовало бы озаботиться о возможно быстрейшем
выполнении моих приказаний, - накинулся Стессель на прибывших. - У вас,
адмирал, времени в обрез, чтобы подорвать свои корабли. А тебя, Василий
Федорович, попрошу позаботиться о батареях, особенно береговых. Я больше вас
не задерживаю, господа.
Превосходительным гостям оставалось только откланяться.
Как только Белый уехал, Варя заторопилась на Электрический Утес. Известие
о гибели Борейко страшно взволновало Звонарева.
- Пока я не увижу его труп своими глазами, я не поверю в его смерть, -
твердил прапорщик.
- К тебе пришел Блохин, - сообщила Варя.
- Где Борейко? - кинулся к солдату прапорщик.
- Погибли на Орлином Гнезде. - И Блохин подробно рассказал об
обстоятельствах смерти Борейко.
- Но, может быть, поручик уцелел, так же, как и ты?
- Никак нет. Перед взрывом они стояли впереди всех. Рядом был Гайдай, я
находился чуток подале. Не иначе как разорвало поручика на части и Гайдая с
ним...
- По-моему, следует немедленно послать наших утесовцев на розыски
Борейко.
- Туда, вашбродь, сейчас не доберешься. Наши части отошли к самой
городской стене.
Звонарев все же пошел на батарею потолковать с Родионовым и другими
солдатами первого взвода. Решили с рассветом поискать Борейко в районе
Орлиного Гнезда. На это надо было получить разрешение от Белого. Прапорщик
намеревался лично отправиться в Артиллерийский городок, чтобы там
переговорить с генералом.
- Как ты, хромой, на ночь глядя поедешь туда? Хочешь, схожу я и все
устрою, - отговаривала Варя своего жениха.
Но Звонарев стал молча одеваться.
- Я и не знала, что ты можешь быть таким упрямым!
- Дело идет о жизни самого близкого мне друга. Неужели тебе это
непонятно? - возразил прапорщик.
- Я попрошу у Андреева пролетку, чтобы тебе не идти пешком, - уступила
наконец Варя.
Через четверть часа они уже ехали по береговой дороге вокруг Золотой
