горы. Низкие тучи нависли над океаном, который глухо шумел. На сухопутном
фронте слышались редкие ружейные выстрелы. Лучи прожекторов медленно ползали
по земле.
Когда Звонарев приехал к Белому, генерал уже вернулся домой. Выслушав
предложение прапорщика, он мрачно насупил брови и коротко сообщил, что к
японцам направлен парламентер с предложением начать переговоры о сдаче.
- Надо думать, завтра наступит перемирие, и вы легко сможете навести все
справки о Борейко у самих японцев, - закончил генерал.
Звонарев остолбенел. Варя растерянно посмотрела на отца и жениха, затем
вдруг запрыгала и начала хлопать в ладоши.
- Значит, конец войне! Конец всем ужасам и мучениям! Какой ты хороший,
папка. - И девушка крепко поцеловала отца и шаловливо дернула за ухо жениха.
- Значит, ты больше не будешь сидеть на позициях, а я бояться за тебя.
- Да перестань ты шуметь, глупая девчонка! - рассердился Белый. - Нашла
чему радоваться. Что хорошего в том, что мы сдали русскую крепость? Ведь это
кладет позорное пятно на всех защитников.
Варя сразу потускнела.
- Но ты же, папочка, и Сережа в этом не виноваты?
- Кто станет разбирать - виноват или нет! Раз был в Артуре, значит,
повинен в его преждевременном падении, - с горечью проговорил Звонарев.
- Но раз война окончена, то можно будет уехать домой в Россию. Не правда
ли? - спросила девушка.
- Едва ли будет так. Вернее, весь гарнизон пойдет в плен, а
тяжелораненые, женщины и дети отправятся на родину. Но еще пока ничего не
известно. Необходимо подготовить батарею Электрического Утеса к уничтожению,
- перешел на деловой тон генерал. - Взорвите пушки, снаряды, порох. Не
сможете сделать этого - побросайте в море все, что только можно. Японцам
ничего не должно достаться.
- Слушаюсь, ваше превосходительство, - вытянулся Звонарев.
Со стороны гавани раздался сильный грохот.
- Что это за стрельба? - удивилась Варя.
- Должно быть, моряки начали взрывать свои суда, - ответил Белый.
Варя бросилась на балкон, за ней вышли генерал и
Звонарев. На дворе было очень темно. Справа, над Большим Орлиным Гнездом,
пылали два огромных костра, освещая своим кроваво-красным заревом весь
Севере Восточный фронт. Пламя костров яркими огненными столбами тянулось к
низко нависшим тучам. На фронте стояла полная тишина, не было слышно даже
обычной ружейной перестрелки. С горы Высокой тянулись белые ленты
прожекторных лучей, медленно скользя по внутренней гавани Артура. На
Перепелиной горе ярко горело какое-то здание. Под ней, в районе затопленных
кораблей артурской эскадры, вспыхивали яркие зарницы и раздавались глухие,
продолжительные взрывы. Ближе к Артиллерийскому городку, в Восточном
бассейне, неожиданно возникло яркое пламя, на фоне которого вырисовывались
силуэты какого-то большого военного корабля.
- Папочка, да ведь это горит "Баян"! - испуганно проговорила Варя.
- Очевидно, решили его уничтожить, - ответил генерал.
Слева, в конце Западного бассейна, над Минным городком полыхало зарево.
Оттуда доносились громоподобные раскаты, взрывов. Темные воды залива рдели
багрянцем пожаров.
- Не правда ли, Сережа, жутко? Кажется, что вся гавань наполнена
человеческой кровью, - содрогаясь, проговорила; Варя.
Белый сердито фыркнул и вернулся в кабинет.
Вскоре Звонарев заторопился на Утес. Варя осталась помогать матери. Мария
Фоминична решила, что раз Артур сдается - следовательно, предстоит
длительная дорога в Россию и принялась заблаговременно за сборы.
Около Утеса пролетку Звонарева остановила группа офицеров.
- Будьте добры, скажите, пожалуйста, где тут находится миноносец
"Статный"?
- Понятия не имею.
- Нам сказали, что он будет ждать у Электрического Утеса. Мы везем с
собой полковые знамена, георгиевкие трубы и секретные документы штаба.
- Значит, сдача решена окончательно?
- На занимаемых нашими частями позициях защищаться невозможно.
Около батареи чуть проступал силуэт небольшого миноносца, приткнувшегося
к берегу. По сходням, проложенным прямо на прибрежные скалы, сновали темные
фигуры матросов. С мостика доносились приказания.
- Возможно, что это и есть "Статный", - указал на него Звонарев.
- Эй, на "Статном"! - крикнул один из спрашивающих.
- Есть на "Статном"? - тотчас отозвались с миноносца.
Офицеры двинулись по направлению к берегу, а за ними последовали две
тяжело нагруженные телеги.
На Утесе уже знали о капитуляции, и прапорщика забросали вопросами.
Артиллеристы хотели сразу же взорвать орудия, снаряды и порох, но Звонарев
запретил делать это.
- Неизвестно, примет ли японец наше предложение о сдаче. Быть может, он
отклонит его и бросится на штурм. Тогда пушки и снаряды нам еще очень
пригодятся, - пояснил он солдатам.
- Мы, Сергей Владимирович, только подготовим все для взрыва и, когда
узнаем, что японец согласился на мир, взорвем, - предложил Родионов.
На атом и порешили. Блохин, как признанный всеми знаток подрывного дела,
руководил подготовкой.
Звонарев с Родионовым и Блохиным обошли напоследок весь Утес. В дуле
каждого орудия помещались заложенные пироксилиновые, шашки. Около сотни
десятидюймовых снарядов, сложенных вместе, также должны были взлететь на
воздух от электрического запала. Стены бетонных казематов батареи также были
минированы.
- Где же мы будем помещаться, если батарея будет взорвана? - спрашивали
матросы и артиллеристы, жившие в этих казематах.
- Моряки отправятся к себе в экипаж, а мы разместимся с дохляками в нашей
казарме, - ответил Блохин, кивнув головой на команду слабосильных.
На электрической станции Лебедкин рассовал около десятка пироксилиновых
шашек.
- Кажется, ничего не забыли, - проговорил Звонарев, когда обход был
закончен. - Можно и отдохнуть до утра.
Но спать в эту ночь не пришлось. Еще было совсем темно, когда из
Управления артиллерии передали, что японцы согласились начать переговоры о
капитуляции.
"Категорически запрещается, под страхов личной ответственности командиров
батарей, что-либо портить или жечь", - заканчивалась телефонограмма за
подписью Белого.
"Статный" и еще пять других миноносцев в эту ночь благополучно добрались
до Чифу, где и разоружились.
Звонарева разбудил грохот на батарее. Наскоро одевшись, он вышел на двор.
В предутренних сумерках беспрерывно вспыхивали зарницы взрывов. Искалеченные
пушки падали на землю, в воздухе летали осколки снарядов, к небу взметалось
огромное пламя. Гремел Утес, гремела Золотая гора, батареи на Тигровке, на
Крестовой горе. С сухопутного фронта доносился несмолкаемый грохот.
Казалось, что Артур вновь переживает штурмовые дни.
- Самоубийство русского Артура, - вздохнув, проговорил Звонарев,
прислушиваясь к перекатному грохоту взрывов.
Около девяти часов утра со стороны Белого Волка вышли на буксире
"Севастополь" и "Отважный". Затем на них раздалось несколько взрывов.
Появились облачка дыма, и два последних корабля артурской эскадры медленно
погрузились в морскую пучину.
Покончив с Электрическим Утесом, солдаты разошлись по соседним батареям и
в город. Звонарев направился в Управление артиллерии. Еще издали, подходя к
городу, он увидел, что там идет погром. Солдаты разбивали магазины, лавки,
частные квартиры, поджигали еще уцелевшие дома, - "чтобы япошке не
досталось", как объясняли они. Стрелки и матросы бросались на проходивших
мимо офицеров.
- Теперь все равны - генералы, офицеры и солдаты. Все пленные! - кричали
солдаты.
- Продали нас генералы вместе с Артуром! Проходите, ваше благородие, а то
и по шеям получить можете, - подлетели к остановившемуся Звонареву два
пьяных стрелка.
- За что же? - спокойно спросил прапорщик.
- На нашей теперь улице праздник! Раньше нас били, а теперь мы, -
объяснил один из них.
- Брось, не видишь, их благородие раненые, да и видали мы их не раз на
втором форту, - остановил другой стрелок. - Идите, ваше благородие, к себе
домой, да лучше там и сидите, - посоветовал он.
Добравшись до квартиры Белых, Звонарев рассказал об этом приключении
Варе.
- Никуда я тебя больше не пущу, пока в городе не наведут порядок, -
решительно проговорила девушка.
Второй день в доме Стесселя шла кутерьма. Беспрестанно приходили и
уходили офицеры, штатские, полиция и даже китайцы, чтобы получить
подтверждение о предстоящей капитуляции. Вера Алексеевна поспешно
укладывалась. Человек десять солдат сколачивали ящики, наполняли их доверху
различным скарбом и забивали. Гора их росла с каждым часом. Генеральша не
собиралась что-либо бросать в Артуре.
В закрытом кабинете у Стесселя собрались его ближайшие друзья и
помощники: Никитин, Фок, полковники Савицкий, Гайдурин и другие приверженцы
генерала.
Начавшиеся в городе беспорядки сильно напугали Стесселя и его компанию.
Полковник Савицкий, который вздумал увещевать солдат, едва не был избит и
спасся тем, что спрятался в частной квартире. Фок также пытался восстановить
порядок, и только седина спасла его от побоев. В доме генерал-адъютанта
нашли убежище еще несколько офицеров, особенно ненавистных солдатам.
Проведав об этом, стрелки и артиллеристы двинулись к дому
генерал-адъютанта. По телефону была поспешно вызвана единственная в Артуре
кавалерийская часть - сотня забайкальских казаков под командованием есаула
Концевича. Она поспела как раз вовремя, чтобы преградить путь толпе.
Началась перебранка между солдатами и казаками, грозившая перейти в
потасовку. Концевич осторожно доложил генералу, что и его люди не вполне
надежны.
- Пошли Ноги просьбу немедленно ввести в город японские войска для
прекращения беспорядков, - предложила Вера Алексеевна, с ужасом глядя на
огромное пожарище в городе.
С наступлением темноты ротмистр Водяга под охраной взвода казаков
поскакал с личным письмом Стесселя в ставку японского командующего армией.
Ноги не замедлил прийти на помощь "храброму оборонителю", как он величал в
своем ответе Стесселя.
Вскоре рота японцев с примкнутыми штыками, в фуражках с желтыми
околышами, в суконных шинелях с меховыми воротниками, плотным кольцом
окружила дом генерал-адъютанта, сменив казаков и артиллеристов.
Японские патрули направились в город и тут при свете пожара хватали и
десятками расстреливали героических защитников Артура. В то же время
Стессель с женой и своими приспешниками поднимали бокалы в честь японского
императора и генерала Ноги.
Как только стало известно, что порядок в городе восстановлен, Варя
отправилась на поиски Борейко в район Большого Орлиного Гнезда. По телефону
с Утеса были вызваны Блохин и Родионов, и они втроем двинулись пешком на
гору. Утесовцы успели еще засветло осмотреть как самое Орлиное Гнездо, так и
все вокруг него. Поиски не увенчались успехом. Среди японцев нашлись
говорящие по-русски. От них Варя узнала, что еще накануне около Гнезда был
подобран в бессознательном состоянии тяжелораненый русский офицер. "Шипка
большой, мы таких еще не видали, на нем не было целого места, а он все еще
дышал", - пояснили японцы.
- Не иначе, Ведмедь! - обрадовались артиллеристы.
- Завтра же постараюсь навести справки у японцев через Балашова, - решила
Варя.
Окрыленные надеждой, утесовцы направились домой.
- Пойду Вамензона убивать, - сообщил Блохин фейерверкеру, тряхнув своей
трофейной винтовкой.
- Охота тебе марать об него руки, - спокойно проговорил Родионов.
- Если его не убить, то он и дальше будет тиранить солдат. - И Блохин
ушел.
