Борейко вернулся на берег. Солдаты усиленно долбили кирками и, лопатами
мерзлую землю, крепили крышу землянок, и вскоре уже были готовы четыре
пещеры, способные вместить всех утесовцев. Родионов, порозовевший и
оживившийся, то и дело покрикивал на своих "номерков":
- Поторапливайтесь! К ночи все должно быть кончено, чтобы мы на новоселье
поели горячей каши, а может, морячки пришлют нам по чарочке водки.
- Надо отправить на "Севастополь" человека за продуктами, - распорядился
подошедший Борейко.
- А вот и Зайчик наш! - воскликнул Родионов.
- Честь имею явиться, вашбродь, до вас прибыл! - отрапортовал артельщик.
- Зачем бог принес?
- Утек из госпиталя. Больно японец бьет с мортиры.
Терпежу никакого нет. Рядом госпиталь разбило, да в наш два снаряда
попало. Узнал, что вы здесь, и подался сюда, - ответил солдат.
- Оставайся, будешь и тут артельщиком. Надо сейчас отправляться на
"Севастополь". Сможешь сделать это?
- Так точно, смогу! - обрадовался солдат, сразу повеселев.
Он кинулся было по направлению к берегу, но закачался и едва не упал на
землю.
- Совсем ты ослаб, Зайчик, - мягко проговорил Борейко. - Подожди, мы
дадим тебе кого-нибудь в помощь, тогда и отправишься на броненосец. Посиди
здесь пока с Родионовым.
Поручик написал требование на продукты и вручил его Зайцу. Вскоре
артельщик отправился на лодке с "Отважного" за продуктами.
Короткий зимний день клонился к вечеру. Тяжелые низкие тучи нависли над
свинцово-серым океаном. Дул норд-ост. Огромные волны с шумом налетали на
берег, покрывая скалы белой каемкой пены и изморозью. На горизонте маячили
чуть заметные точки японских сторожевых судов. Посредине бухты высилась
серая громада "Севастополя". Левее него рядом поместился "Отважный", еще
ближе к берегу портовый буксир "Силач". У самих скал мотался на волне
миноносец "Сторожевой". Вправо от броненосца в одну линию вытянулись
"Сердитый", "Статный", "Скорый", "Смелый" и "Властный - все, что осталось от
флотилии артурских миноносцев. Из-за прибрежных сопок со стороны Артура
доносилась глухая орудийная стрельба.
Утесовцы как можно удобнее устраивались в своих норках. Раздобыли сухой
гаолян на подстилку, вход в блиндаж прикрыли палаточным брезентом - В
укрытых от моря местах сложили несколько камельков. На батарее устанавливали
орудия и рыли углубления для склада снарядов.
Борейко шагал вдоль орудий, соображая, куда направить батарею. Со стороны
Ляотешаня к берегу подошла рота моряков с "Севастополя" во главе с Андрюшей
Акинфиевым.
- Как только установим на корабле артиллерию, тотчас попытаемся
прорваться из Артура, - радостно сообщил лейтенант, здороваясь с Борейко.
- Буду рад вашему успеху. Пришел защищать вас от японцев, - сообщил
поручик.
Пока матросов перевозили на броненосец, приятели разговорились.
- Твоя жена останется в Артуре, если "Севастополь" уйдет? - справился
Борейко
- Да. Большая просьба позаботиться о ней. Ты ведь теперь тоже стал
женатым человеком.
- Не беспокойся, Андрюша, все твои артурские друзья не оставят Надежду
Сергеевну, и в случае нужды окажут ей всемерную помощь.
Акинфиев предложил Борейко на ночь поместиться на броненосце.
- В твоей берлоге едва ли тепло и удобно.
- Зато близко к солдатам и пушкам. Я привык делить со своими людьми все
тяготы войны, - отказался поручик.
- Тогда приходи хоть обедать к нам в кают-компанию.
- Пришли мне бутылку-другую водки, чтобы было чем согреться на морозе, -
попросил Борейко.
С наступлением темноты загорелись прожекторы на крепостных батареях
Белого Волка. Корабли не открывали своих огней. Началась пурга. Сухой
крупный снег зашелестел по земле. Артиллеристы, забравшись в свои пещерки,
ужинали. Около орудий молчаливо шагал часовой.
Борейко прилег на охапку гаоляна и при слабом свете ручного фонаря
погрузился в рассматривание карты района Белого Волка. Денщик Иван открывал
банки с консервами.
- Водку будете пить, вашбродь? - спросил он.
- Пока не окоченею до полусмерти, не стану. Убери ее подальше от
соблазна.
Солдат вздохнул и недобрым словом помянул "маленькую учительку", совсем
околдовавшую его барина.
До полуночи все было спокойно. Снег сыпал не переставая, видимость на
море не превышала одного кабельтова. Даже силуэт броненосца только чуть
проступал в ночной мгле. Часовые на батареях сменялись каждый час,
прислушиваясь к перезвону склянок на судах. Борейко дремал у себя в
блиндаже.
Вдруг в непосредственной близости от "Сторожевого" мелькнула темная тень
и почти тотчас же блеснул красноватый огонек минного выстрела. На всех
кораблях поднялась тревога. Пробили отражение минной атаки, загорелись
прожекторы на дежурных миноносцах, загрохотали скорострелки на
"Севастополе".
- К орудиям! - крикнул выскочивший из блиндажа
Борейко. - Прямой наводкой, гранатой, прицел двадцать.
Залпом!
Утесовцы опрометью бросились на батарею, замелькали ручные фонари,
звякнули открываемые и закрываемые затворы.
- Готово! - один за другим доложили наводчики.
- Пли!
Три огневых столба прорезали белую муть, и почти одновременно блеснули
разрывы снарядов на темном фоне вражеского корабля.
- Должно, попали, - неуверенно проговорил Родионов.
- Больно копаетесь, черти лапчатые, - сердито ворчал поручик. - Эх, нет
Блохина, тот умел быстро работать!
- Он совсем от нас отбился, - отозвался фейерверке?
Прошло полчаса, тревога на море улеглась, потухли прожекторы, и все опять
погрузилось в темноту. Замершие артиллеристы топтались на месте, чтобы
согреться.
- Отбой! - скомандовал наконец Борейко. - В следующий раз шевелитесь
быстрее.
Под утро снегопад прекратился, видимость улучшилась. Неожиданно из-за
Ляотешаня появились два японских миноносца. Они на всех парах шли к бухте
Белого Волка.
- Прожектор на правую! - раздалась команда на "Сторожевом".
Светлый луч осветил в двух кабельтовых от берега большие четырехтрубные
миноносцы. Передний успел выпустить мину, а задний ограничился стрельбой из
орудий. Затем оба развернулись и стали уходить в море.
- Мина, мина идет! - раздался крик на дежурном миноносце.
На палубе поднялся шум, матросы приготовились прыгать в воду. В темных
волнах был ясно виден светящийся след движущейся мины. Она прошла близко от
миноносца и, вылетев на берег, взорвалась со страшным грохотом. Даже на
батарею вместе с осколками долетели холодные брызги соленой воды.
Утесовцы стреляли с предельной скоростью. Им удалось два раза попасть во
вражеские корабли, но серьезных повреждений нанесено не было, что весьма
опечалило артиллеристов. Моряки тоже не могли похвастаться успехом.
День прошел спокойно. Утесовцы продолжали устраиваться на новом месте. На
"Севастополе" устанавливали возвращенные с берега орудия, пополняли бомбовые
и пороховые погреба, принимали воду и провиант. Воспользовавшись затишьем,
Борейко побывал на броненосце, чтобы договориться с Эссеном о совместных
действиях при отражении минных атак. Командир корабля тепло принял поручика.
Вернувшись к себе, Борейко застал в своем блиндаже Надю Акинфиеву и Олю
Селенину. Они принесли различные теплые вещи и бритвенные принадлежности.
Надя попросила вызвать Андрюшу с "Севастополя". Борейко велел сигнальщикам
пригласить Акинфиева на берег.
- Это тебе, чтобы ты не замерз, - протянула Оля мужу бутылку водки. -
Только, чур, не выпей все в один присест!
- И ты, Брут! - с комическим вздохом проговорил Борейко. - У меня в
запасе имеются уже две бутылки, твоя будет третьей. Этак я скоро запью
горькую.
С броненосца прибыл Акинфиев. В маленькой пещерке стало тесно. Надя с
мужем вышли наружу и прохаживались по берегу. Но ветреная и морозная погода
мало располагала к прогулке.
- Отправимся на корабль. Там у меня ты и переночуешь, - предложил
лейтенант.
Сообщив Оле и Борейко о своем намерении, Акинфиевы отправились на
"Севастополь".
Ночью видимость улучшилась В ожидании минных атак Борейко приказал
солдатам посменно дежурить у орудий.
Вскоре после полуночи зашла луна. К бухте Белого Волка со всех сторон
начали приближаться вражеские миноносцы. Они шли сразу с севера, юга и
востока, в одиночку и группами. Между ними сновали мощные катера.
- К орудиям! Огонь! - выскочил Борейко из блиндажа.
Опережая утесовцев, загрохотали пушки "Севастополя", "Отважного" и
миноносцев. За ними вступили в бой береговые батареи, затрещали пулеметы.
Японские миноносцы, попадая в лучи прожектора, бросались в сторону. Затем
они пускали мины, разворачивались и уходили, отстреливаясь из всех орудий.
Двенадцатидюймовым снарядом с "Севастополя" снесло одному и - них переднюю
часть. Миноносец некоторое время еще двигался, но уже зарывался в воду. На
мгновение мелькнули лопасти винта, и все исчезло. В другой миноносец сразу
попало несколько снарядов Окутываясь облаками пара, он быстро начал оседать,
продолжая при этом яростно стрелять из всех пушек. У третьего было
повреждено рулевое управление. Он полным ходом ринулся на "Отважного", как
бы желая его протаранить. Взрывом мины, удачно пущенной со "Сторожевого",
его переломило, и он мгновенно скрылся под водой. Еще два миноносца, потеряв
ход, остановились на виду у батареи. Борейко расстреливал их в течение
нескольких минут.
У берега то и дело взрывались вылетавшие на камни мины, другие рвались на
противоминных бонах, третьи запутывались в минных сетях и долго жужжали в
них, как шмели.
Увлеченные борьбой с миноносцами, моряки совсем не следили за минными
катерами. Воспользовавшись этим, японцы вдоль берега подобрались к самой
корме "Севастополя" и в упор выпустили мину. Страшный грохот показал, что
попадание было удачно. Прекратив стрельбу, корабль торопливо подтянулся
почти вплотную к берегу и сел кормой на дно. Затем японцам удалось повредить
также "Отважного" и "Сторожевого". С артурской эскадрой было покончено.
Когда наконец скрылся последний вражеский миноносец, Борейко с удивлением
увидел, что наступает рассвет. Всего за ночь прошло не менее пятидесяти
вражеских кораблей, и добрый десяток из них нашел свою могилу в бухте Белого
Волка.
- Вашбродь, учителька просют вас к себе. Их ранило осколком, - доложил
Борейко денщик.
- Что же ты молчал раньше? Где она? - И поручик поспешил в блиндаж.
На охапке гаоляна лежала с неестественно выпрямленной правой ногой
бледная Оля и тихо стонала.
- Не волнуйся, Боречка, мне повредило правое колено, но рана не опасная,
- чуть слышно проговорила она.
- Ненаглядная моя, зачем ты только сюда приехала, - заволновался поручик,
- лучше бы мне оторвало сразу обе ноги... Потерпи немного, я сейчас
постараюсь вызвать врача с "Севастополя"...
Вместе с доктором с броненосца прибыла и обеспокоенная полученным
известием Акинфиева. Осмотрев Олю, доктор объявил, что разбита коленная
чашечка. Рана не опасна, но учительница может на всю жизнь остаться хромой.
Отчаянию Борейко не было предела.
С наступлением дня раненую на катере отправили в Артур в сопровождении
Акинфиевой.
- Что в конце концов случилось ночью с "Севастополем"? - вспомнил
Борейко.
- Отвоевался наш броненосец! В корме минная пробоина в три квадратных
сажени Исправить ее и Артуре нет возможности, - отвечал врач.
Глава седьмая
Белый просматривал табель снарядов, еще сохранившихся в крепости, когда
неожиданно пришел полковник Рейс. Белый не любил и не уважал льстивого и
двуличного начальника штаба Стесселя и избегал встречаться с ним.
