камни. Вслед за этим грохнули еще два взрыва справа, и, как бы в ответ им, в
самом блиндаже вспыхнул ослепительный огонь, сопровождаемый страшным
грохотом. Переждав немного, Звонарев осторожно поднял голову. Блиндаж осел
посредине и ярко горел изнутри. С диким ревом японцы стремительно выскочили
из окопа и, давя друг друга, без ружей, без амуниции, исчезли за горой.
- Бей их, крой, мать перемать!.. - вскочил Блохин и бросился за ними.
- Куда ты? - звал его Звонарев.
Солдат, размахнувшись, кинул вслед бегущим еще один патрон, увеличив
панику среди японцев. Все русские окопы оказались пустыми. Звонарев поднялся
и подошел к взорванному блиндажу. Тут он при свете пожара увидел Гурского и
Буторина.
- Все вышло как нельзя лучше, Сергей Владимирович, - радостно встретил
его лейтенант. - Теперь надо окончательно добить японцев. Тащи-ка сюда наши
гостинцы! - крикнул он матросам.
Из темноты выкатили три шаровых мины и, подняв на руках на бруствер,
начали полегоньку сталкивать под гору.
- Осторожней, - предупредил Гурский, вскакивая сам на бруствер.
Звонарев последовал за ним. По изрытой земле мина передвигалась с большим
трудом, ее все время приходилось поддерживать с разных сторон. Скрывшись в
нижнем окопе, японцы начали обстреливать русских.
"Попадет пуля в мину - всех разнесет в клочья", - подумал Звонарев,
задерживаясь из осторожности на месте.
- Поднажми, - донесся до него хриплый голос Блохина и тяжелое дыхание
натужившихся людей. - Пошла! Ложись!
Едва успел прапорщик распластаться на земле, как внизу раздался
оглушительный взрыв.
На горе показались матросы и бросились вниз со штыками наперевес. Через
десять минут вся гора до самой подошвы была очищена от врага.
Высокая вновь стала русской.
Звонарев и Гурский пошли в тыл.
Обходя трупы и стонущих раненых, они добрались до блиндажа, откуда были
выбиты японцы. На них пахнуло дымом и отвратительным запахом горелого мяса.
- Мне подвезло: второй патрон угодил прямо внутрь и взорвал там ручные
бомбочки. Это и напугало так японцев, - пояснил лейтенант.
В штабе Ирмана офицеры застали Кондратенко. Генерал поблагодарил их за
успешное выполнение трудной задачи.
- Что же касается солдат, то я уже заранее выпросил для них у Стесселя
кресты. Сколько всего у вас человек?
- У меня трое и артиллеристов трое, - доложил моряк.
- Пожалуйста, передайте им кресты в торжественной обстановке, - протянул
ордена Кондратенко. - О вас обоих также сделаю представление, а теперь
можете отправиться на вполне заслуженный вами отдых.
Офицеры откланялись. На дворе уже светало. С моря дул сырой, холодный
ветер. С Высокой тянулись в тыл вереницы раненых и идущих на отдых солдат.
Среди них Звонарев увидел и своих утесовцев. Подозвав их, он вручил каждому
крест.
- Чествовать вас будем уже на Залитерной, - предупредил он.
- Бутылки две за него дадут, - заметил Блохин, подкидывая свой крест на
ладони.
- Как тебе не стыдно так говорить! - возмутился прапорщик.
- Так он у меня уже второй, вашескородие. Если все сохранять, так и
вешать их скоро будет некуда, - усмехнулся солдат.
- А тебе, Ярцев, кроме того, от меня обещанные книги, - протянул
прапорщик томики Пушкина.
- Покорнейше вас благодарю, Сергей Владимиревич! - с большим чувством
ответил сказочник.
Глава пятая
Отдыхать артиллеристы направились на Саперную батарею. За время их
отсутствия строительство сильно продвинулось. Помимо площадок для орудий,
были сооружены хорошие, просторные блиндажи для солдат и Вениаминова.
Матросы и артиллеристы уже копошились около своих орудий. Более простая
технически установка крепостных пушек была - почти закончена, моряки же еще
только регулировали свои лафеты.
- Здорово, чалдоны! - приветствовал работающих Блохин.
- Здравствуй, варначья душа! - отозвался Луговой. - Не пришибли-таки тебя
японцы, а следовало: одним лешаком на свете меньше бы стало!
Звонарев прошел к Вениаминову. Сладко потягиваясь со сна, капитан
предложил прапорщику расположиться у него.
- Японцы нас не тревожат, стрелять не собираюсь и с работой людей не
тороплю. Успеем еще навоеваться всласть. Можете спокойно и беззаботно
почивать хоть до самого вечера. Я же загляну на Зубчатую, к Анне Павловне, -
зван на пирог по случаю двадцатипятилетного юбилея каторжных работ,
именуемых супружеской жизнью.
- Батарею-то когда надеетесь закончить?
- Дня через два, с вашей помощью. Ну, отдыхайте!
Долго спать прапорщику все же не пришлось. Вскоре после полудня на
батарею прискакала Варя, ведя в поводу другую оседланную лошадь. Она
передала пакет из Управления артиллерии с приказом утесовцам вернуться на
Залитерную. Узнав об этом, Вениаминов запротестовал:
- Я не сумею сам достроить батарею, поэтому Сергея Владимировича не
отпущу.
- Мое дело маленькое, - передать вам пакет, а там как знаете, Петр
Ерофеич, - отозвалась девушка.
- Я же прекрасно понимаю тайные пружины, вызвавшие это распоряжение, -
хитро улыбнулся капитан. - Готов ежедневно отпускать к вам мосье Звонарева.
- Я здесь совершенно ни при чем! На что мне нужен ваш прапорщик! -
вздернула нос Варя. - Он герой не моего романа. Я таких клякс не люблю!
Пока они пикировались, Звонарев проснулся и вышел к ним.
- Собирайтесь, поедемте со мной, я привела вам лошадь, - распорядилась
Варя.
- Слушаюсь, госпожа свирепая амазонка! - вытянулся прапорщик.
- Не отпущу, хоть что хотите делайте, не отпущу! - вцепился в него
Вениаминов. - Вас, кроме того, приглашала к себе Страшникова, - уговаривал
Звонарева Вениаминов.
После длительных переговоров было решено, что сначала они все втроем
отправятся с визитом на Зубчатую батарею, а затем уже Звонарев поедет в
Управление артиллерии.
- Блохин, Ярцев, Юркин! - позвал прапорщик. - Отправляйтесь на
Залитерную, довольно здесь погостевали.
Солдаты мгновенно собрались.
- Разрешите по дороге зайти на Утес? - попросили они.
- Только не застряньте в кабаке.
- Никак нет, разве что, идя через мосточек, ухватим кленовый листочек, -
скроил умильную рожу Блохин.
- Я тебе ухвачу! - пригрозил прапорщик.
Солдаты откозыряли и ушли.
Оставив лошадей на Саперной, Варя вместе с Звонаревым и Вениаминовым
пешком направилась на Зубчатую.
Батарея была украшена флагами. В стороне тянулись длинные ряды столов,
уставленных мисками и котелками. Парадно одетые солдаты выстроились у своего
блиндажа. Тут же около аналоя расхаживал священник в золотой ризе. Чета
юбиляров приветливо встретила гостей. При виде Вари Страшникова расплылась в
улыбке.
- Как ипло со стороны ваших родителей вспомнить о нашем семейном
торжестве и прислать вас к нам, - пропела она, целуя девушку.
У Вари от удивления даже рот раскрылся. Ей и в голову не приходило, что
ее могут принять за посланницу. Сообразив это, она поспешила принести
поздравления и наилучшие пожелания капитанше. Сам Страшников, несмотря на
теплый день, был в парадном мундире, при всех орденах. Вениаминову и
Звонареву пришлось извиниться за свой будничный вид.
После молебствия с провозглашением многолетия юбилярам все направились к
накрытым для солдат столам. Каждому было выдано по чарке водки, паре соленых
огурцов и куску солонины. Фельдфебелю и фейерверкерам капитанша подносила
чарку собственноручно. Присутствие начальства явно стесняло солдат, и они
ели без особой охоты.
Звонарев по приглашению капитана с трудом проглотил сильно наперченную
соленую бурду, именуемую щами, и наполовину протухшую солонину.
- Не правда ли, очень вкусно? - спросила его Анна
Павловна.
Из вежливости прапорщик выразил одобрение, но
Варя простосердечно заметила;
- В госпитале кормят гораздо лучше.
- Но там же больные.
Вениаминов поспешил перевести разговор на менее щекотливую тему:
- Анна Павловна прекрасная хозяйка, в чем вы сейчас и убедитесь, отведав
ее пирогов.
Капитанша не замедлила пригласить гостей в блиндаж, где уже был накрыт
стол.
- В тесноте, да не в обиде. Прошу рассаживаться, где кто может, - говорил
Страшников.
Обед оказался изысканным, вкусным и сопровождался обильной выпивкой в
виде различных наливок и настоек.
- Мы решили пустить в ход все свои запасы. Ведь неизвестно еще, долго ли
мы проживем. Один шальной снаряд - и жизнь будет оборвана, - вздыхала
капитанша.
- Что ты, Нюсик! Бог не без милости, как-нибудь уцелеем, - поспешил
успокоить супруг.
- Ваш блиндаж настолько прочен, что его с одного попадания не разрушишь,
- заметил Звонарев.
- Две недели работала почти вся рота, - с удовольствием пояснил капитан.
Появились песельники-солдаты. Они затянули какуюто заунывно-торжественную
кантату в честь своего командира. Затем последовали различные церковные
песнопения, которым умиленный Страшников подпевал во весь голос.
Пиршество закончилось шампанским под крики гостей "горько молодым".
"Молодые" с двадцатипятилетним стажем супружеской жизни торжественно
облобызались и прослезились.
- Сколько они друг другу испортили крови за это время! - шепнул Звонарев
на ухо Варе.
- Меньше, чем вы мне за последние дни своей никому не нужной бравадой, -
ответила она.
Гости отправились обратно на Саперную.
- Интересно, во что обошлось Страшниковым сегодняшнее торжество?
Накормить целую роту - это чегонибудь да стоит, - заметил Звонарев.
- Святая наивность! - отозвался Вениаминов. - Конечно, ни во что! Солдат
накормили и напоили за счет артельных сумм, а нас угощали тоже, верно, на
экономические суммы, имеющиеся в каждой роте.
- Значит, мы сегодня объедали солдат, которых и без того отвратительно
кормят? - спросила Варя.
- Вы ставите вопрос уж слишком ребром, мадемуазель, - уклонился от ответа
капитан.
- Знала бы, так ни за что не пошла бы на Зубчатую. Мне в горло не полез
бы кусок!
Добравшись до Саперной, Варя и Звонарев распростились с Вениаминовым и
сели на лошадей. Когда они проезжали мимо дома Акинфиевых, их из окна
окликнула Надя. Поздоровавшись, она упрекнула прапорщика:
- Зачем вы все время рискуете собой, милый Сережа? Хорошо раз, хорошо
два, но когда-нибудь это кончится плохо для вас. Хоть бы вы, Варя, запретили
ему лезть бог знает куда очертя голову.
- А что он еще выкинул? - строго спросила девушка.
Надя подробно рассказала о приключениях Звонарева в последние дни.
- Никогда не поверю, чтобы этот трусишка был способен на такие дела. Все
это страшно преувеличено, - притворно усомнилась Варя.
Акинфиева начала уверять ее в достоверности своих сообщений.
- Так и быть, намылю ему голову, - пообещала девушка, прощаясь с
лейтенантшей.
- С каких это пор вы стали для нее "милым Сереженькой"? - недовольно
спросила Варя, когда они отъехали. - Откуда такая интимность?
- С Надюшей мы старые друзья, с самого моего приезда в Артур.
Варя нахмурилась и вздохнула.
Затем она ускакала вперед, чтобы - скрыть свое смущенье. Прапорщик не
стал догонять ее.
Доложив Белому обо всем происшедшем, Звонарев направился на Залитерную.
Там он застал Борейко за конструированием "артурского пулемета" -
приспособления, позволяющего одному человеку стрелять одновременно из десяти
винтовок. Тут же находился и инициатор этого дела, стрелковый капитан.
- Шметилло, - отрекомендовался он с мягким польским акцентом.
- Игнатий Брониславович решил для использования старых китайских винтовок
Манлихера соединить их вместе таким образом, чтобы один человек мог сразу
стрелять из всех, - пояснил Борейко.
