его встретил Гурский и настойчиво просил повременить с уходом.
- Нам надо будет еще оборудовать позицию для минометов. Без этого Ирман
вас не отпустит, - уверял лейтенант.
Звонарев согласился. Вместе со своими артиллеристами он поместился в
одном из свободных блиндажей.
- Сегодня японцу перцу подсыпали малость, будет утесовцев помнить! -
заметил Блохин.
- Всех вас я представляю к крестам, - ответил Звонарев,
- Ежели за всякую малость их давать, то скоро и вешать некуда будет! -
бросил Блохин.
- Соснуть, что ли, пока тихо? - проговорил Юркин.
Скоро он и Блохин задремали,
Ярцев вытащил из кармана измятую, засаленную книжку и, шевеля губами,
начал водить пальцем по строчкам. По его скуластому загорелому лицу
разлилось выражение умиленного восторга. От удовольствия он иногда
зажмуривал даже глаза, повторяя про себя понравившиеся ему выражения.
- Что ты читаешь? - спросил заинтересованный прапорщик.
Ярцев смутился.
- Так, пустяковые сказки, - ответил он нехотя.
Книжка оказалась "Русланом и Людмилой" в дешевом народном издании.
- Это же прекрасная вещь! Ты знаешь, кто был Пушкин?
- Великий стихотворец. Сказки у него, как песни, сами на голос просятся.
- Как это ты добрался до Пушкина?
- Я сызмальства остался сиротой. Поп один научил меня грамоте. Как-то
попалась мне книжка господина Пушкина, с тех пор ровно свет увидел, все
стишки его в голове вертятся.
- Оказывается, ты поэт! Сам-то стихи сочиняешь?
- Куда мне! Я вот наизусть хочу выучить "Руслана" и "Полтаву", а сам
придумать ничего не могу, складу не получается, - печально вздохнул Ярцев.
- За проявленную сегодня храбрость я награжу тебя книгой Пушкина. Крест
же получишь само собою.
- Вашбродь, Сергей Владимирович, по гроб жизни буду вам благодарен! -
весь расцвел солдат, даже привстав от волнения. - Чем ни на есть, а отслужу
вам! Креста же мне вовсе и не надо.
Было уже темно, когда появился Акинфиев. Он был утомлен и бледен.
- Пойдем ужинать, - пригласил он.
Звонарев охотно согласился.
Надя уже ждала их с ужином.
- Сережа сегодня отличился! - поспешил сообщить жене Акинфиев и рассказал
о вылазке.
- Крест, значит, получите. То-то Варя обрадуется!
Она давно всем уши прожужжала о ваших подвигах.
- Ей, несомненно, надо бы надеть - эполеты. Нет ли у вас сочинений
Пушкина? - перевел разговор Звонарев.
- Зачем вам? Варе, что ли, любовные послания в стихах писать? - удивилась
Акинфиева.
Надя встала из-за стола и вернулась с двумя томиками Пушкина.
- Избранные произведения, - протянула она их прапорщику. - Вам с Варей
подарок от меня и Андрюши.
Звонарев поблагодарил.
Приход Блохина прервал разговор.
- Так что вас лейтенант Гурский требует, - доложил он. - Минометы хотят
ставить.
Прапорщик поднялся. Блохин умильно поглядывал на стол с едой.
- Вы голодны? - заметив это, спросила Надя.
- Никак нет! Только что поужинали, но глотка чтото пересохла. - И в
доказательство он несколько раз негромко кашлянул.
- Разве тебе чарки не выдали? - удивился Акинфиев.
- Так точно, выдали! Должно, горло ветром продуло, как сюда шел. Першит -
сил нет, - с серьезным видом уверял солдат.
Надя засмеялась и налила ему стакан водки.
- Это вам лучше всего поможет, - улыбнулась она.
Простившись с хозяевами, Звонарев направился к Высокой. Было темно.
Высокая тонула во мгле. По дороге к ней тянулись повозки со строительными
материалами, кухни, лазаретные двуколки. Навстречу шли раненые, санитары
несли убитых. Вскоре показалась длинная вереница стрелков. Каждый из них
держался за пояс или за плечо идущего впереди. Спотыкаясь, солдаты то и
дело, как слепые, наталкивались один на другого.
- Что это такое? - удивился Звонарев.
- Слепаки идут - больные куриной слепотой. Они с темноты до рассвета, как
курицы, ничего не видят. На ночь их отводят в тыл, - пояснил Блохин.
Вскоре повстречалась и еще такая колонна, затем на Звонарева налетел
солдат, который шел с протянутыми вперед руками.
- Помогите, братцы, добраться до светлого места, - попросил он.
- И мне, и мне тоже! - послышались с разных сторон голоса из темноты.
- Помоги-ка им, Блохин, - распорядился Звонарев.
- Эй, которые тут есть слепцы, вали ко мне! Миром поведу вниз! - заорал
Блохин.
Со всех сторон - в одиночку, по двое, по трое - стали подходить
спотыкающиеся темные фигуры.
- Становись, друг за дружку держись, в ямы не вались и за мной катись!
Шагом марш! - скомандовал артиллерист, и новая вереница двинулась в тыл.
- Сколько же у вас в роте таких больных? - справился у одного из солдат
прапорщик.
- Половина. На ночь в роте остается всего человек шестьдесят-семьдесят
зрячих.
Отыскав Гурского, Звонарев пригласил его на гору.
- Сию минуту. Я хотел вам показать наши шаровые мины. Не хотите ли
полюбоваться? Они лежат около блиндажа.
Когда вышли наружу, прапорщик увидел несколько больших стальных шаров
различных размеров.
- Эти, побольше, - на двенадцать пудов, средние - на восемь, а маленькие
- на шесть. Благодаря круглой форме они хорошо катятся под гору и, ударяясь
с разгона о препятствие, взрываются, - пояснил моряк.
- Знатная штука! - появился из темноты Блохин. - Гостинец первый сорт для
японцев.
Едва офицеры прошли несколько шагов, как неожиданно со всех сторон
раздались крики "банзай". Началась беспорядочная ружейная стрельба,
временами заглушаемая грохотом взрывов ручных гранат. В темноте появились
отдельные фигуры бегущих в тыл солдат.
- Стой! В чем дело? - закричал выскочивший из блиндажа Стемпковский,
хватая их за шиворот.
- Японец полез, вашбродь!.. Видимо-невидимо... Подкрался в темноте и
сразу в штыки, В нижнем окопе всех чисто побил,
- Подтянуть резервную роту! - приказал капитан. - Вас, господа офицеры,
прошу подняться наверх и помочь мне навести там порядок.
Офицеры тотчас же отправились на гору. Блохин неотступно следовал за
Звонаревым.
- Намазывай, ребята, пятки - ловчей бежать будет! - кричал он отступающим
солдатам.
Те отругивались. Засунув два пальца в рот, Блохин по-разбойничьи свистнул
и закричал:
- А ну, вертай назад, ребята! Довольно свои задницы японцам показывать.
Ура! - и бросился вперед на гору.
Один за другим солдаты начали останавливаться.
Вслед за Блохиным устремилась добрая сотня стрелков.
Звонарев тоже что-то кричал, уговаривал солдат вернуться, но в темноте не
были видны его офицерские погоны, и поэтому на него не обращали внимания. В
конце концов и он побежал вслед за Блохиным в толпе стрелков. Контратакой
удалось отбить лишь правую вершину горы, на левой же японцы успели
закрепиться и отбили все атаки русских. Судьба Высокой опять висела на
волоске.
Звонарев нашел Гурского в одном из блиндажей правой сопки. Лейтенант был
легко ранен в руку и наскоро перевязывался при свете керосиновой коптилки.
- Опять проворонили, сволочи! Не менее двух полков японцев заняли гору.
Изволь-ка теперь выбивать! Надо действовать немедленно, а то к утру так
окопаются, что их не выкуришь.
- Вашбродь! - появился в дверях Буторин. - Японец засел в бетонный
блиндаж, поставил пулемет и не дает нашим подойти. Пока не разрушим
блиндажа, нам его не выбить.
- Как же это сделать?
- Подползти и закидать подрывными патронами, - предложил матрос.
- Надо сначала разобраться, где наши и где японцы, а то угодишь прямо им
в лапы. Кого бы отправить в разведку?
- Мы можем, - отозвался из-за двери Блохин. - Юркин со мной пойдет, а
сказочник останется с прапорщиком.
- Откуда вы взялись? - удивился Звонарев.
- Мы за вами, вашбродь, что ниточка за иголочкой. Где вы, туда и мы
поспеваем, - отозвался Ярцев. - Как услыхали свист Блохина, к нему и
кинулись, а затем и вас нашли.
- Надежные ребята? - спросил Гурский, кивнув в сторону артиллеристов.
- Вполне.
- Вот и отлично! Вы пойдете в обход справа, а ты, Буторин, возьмешь
кого-нибудь с собой и зайдешь слева.
Разведать надо подступы до самого блиндажа, только осторожно. Поняли?
- Так точно! - ответили разведчики.
Солдаты и матрос вышли.
- Познакомьтесь, пока, Сергей Владимирович, с устройством подрывных
патронов, - предложил моряк. - Я думаю ими забросать блиндаж. Вы атакуйте
его справа, а я слева, - распределил он роли.
Подрывные патроны представляли собой шестифунтовые пироксилиновые шашки с
коротко обрезанным бикфордовым шнуром в качестве запала. Его надо было
зажечь от тлеющего фитиля и затем бросить.
- Лежа дальше двадцати шагов такую тяжесть не забросишь, - заметил
Звонарев. - Подползти же незамеченным на более близкое расстояние очень
трудно.
- Да, дело рискованное. Может быть, вы хотите отказаться от него?
Прапорщик посмотрел на серьезное, чуть насмешливое лицо собеседника.
- Я давно бы вас поставил об этом в известность, господин лейтенант.
- Что так официально? Все мы люди, все человеки, и все за свою шкуру
трясемся! Я откровенно скажу про себя - боюсь, но иду. Думаю, что и вы
испытываете то же чувство.
- Ради чего вы идете на риск? В чаянии награды, из удальства или хотите
пощекотать свои нервы опасностью?
- Ни то, ни другое. Знаю, что это-долг перед родиной, - задумчиво ответил
лейтенант. - Так же, как и вы, - добавил он, помолчав.
- Родина - отвлеченное, но великое понятие. Его часто даже не сознаешь,
но в конечном счете все делаешь именно для нее, - согласился Звонарев.
Вернувшийся Блохин подробно доложил, как легче всего добраться до
блиндажа. Затем подошел Буторин. Условившись окончательно о действиях обеих
партии, Звонарев и лейтенант вышли наружу и двинулись к цели. Быстро пройдя
окопы, занятые стрелками, они разделились. Звонарев с Блохиным поползли
влево, укрываясь в каждой яме, в каждой воронке.
Ночь стала светлее. Сквозь разорванные тучи временами проглядывал лунный
серпик на ущербе. Над головами посвистывали пули. Японцев не было видно, и
только короткие, сухие звуки выстрелов указывали их расположение. Неожиданно
по горе скользнул луч прожектора. Звонарев и Блохин мгновенно припали к
земле. Лежавшие вокруг неубранные трупы прекрасно их маскировали, и луч
света медленно прополз мимо. Двинулись дальше, останавливаясь при каждом
шорохе.
Временами прапорщику казалось, что у него сердце готово выскочить из
груди. Он останавливался, чтобы перевести дух и взять себя в руки.
Мгновениями он совсем уже решал вернуться назад и отказаться от намеченного
предприятия, но рядом слышалось сильное приглушенное дыхание Блохина,
который, ловко лавируя между препятствиями, безостановочно двигался вперед,
и Звонареву становилось стыдно за свое малодушие.
- Уже скоро доберемся, - шепнул Блохин и начал сворачивать вправо.
Вдруг перед ними выросла темная фигура японского часового. Оба замерли на
месте. Но часовой смотрел куда-то вверх и не замечал их. Постояв немного и
крякнув по-утиному, он повернул к своим окопам. Прапорщик и солдат
облегченно вздохнули.
До блиндажа было уже совсем близко. Его гребень ясно темнел на фоне неба.
Отчетливо доносились голоса японцев. Выбрав воронку побольше, оба лазутчика
забрались в нее, тесно прижавшись друг к другу.
- Начинайте, Сергей Владимирович, - шепнул Блохин и, вытащив из жестяной
коробки зажженный фитиль, поочередно приложил его к запалам шашек, которые
загорелись с легким треском. Затем, быстро вскочив, Звонарев и Блохин изо
всей силы швырнули патроны в сторону японцев и тотчас припали к земле.
Раздался оглушительный грохот, дождем посыпались комья земли, доски,
