господстве, пала.
Начало падения повторило материковую схему. микенский период, в руках
ахейцев, критское искусство становится менее непосредственным и свободным.
И, как показывают археологические свидетельства, в центре его внимания вдруг
оказывается смерть. "До того как они попали под ахейское влияние, критяне не
признавали пышных погребальных обрядов, - замечает Хоукс. - Отношение же
ахейской элиты к ним было противоположным". Теперь мы находим указания на
то, что на погребение знать тратились большие средства и усилия. И, что
говорит само за себя, отчасти под влиянием ахейцев, отчасти в силу растущей
угрозы следующей волны вторжения, появляются ясные признаки растущей
воинственности.
Когда и как начался и закончился микенский период на Крите, до сих пор
является предметом спора. Одна из теорий утверждает, что ахейское правление
как на самом Крите, так и в минойских поселениях Греции, пришло вслед за
серией землетрясений, ослабивших минойскую цивилизацию, которая не в
состоянии была противостоять варварскому напору с севера. Трудность состоит
в том, что эти разрушение обычно датируются примерно 1450 г. до н. э., а
свидетельств вооруженного вторжения в это время на Крите нет. Но, так или
иначе, в результате ли завоевания, последовавшего за землетрясениями,
военного ли переворота или женитьбы ахейских вождей на критских царицах -
известно, что последние столетия критской цивилизации остров находился под
властыо грекоязычных ахейских царей. И хотя эти люди многое переняли у более
цивилизованных минойцев, они принесли с собой общественный и идеологический
строй, ориентированный больше на смерть, чем на жизнь.
Некоторые сведения о микенском периоде мы можем почерпнуть из табличек,
написанных так называемым линейным письмом Б, найденных на Крите и в Греции.
На табличках, обнаруженных в Кноссе и в Пилосе (микенском поселении на самом
юге Греции), перечислены имена божеств. К глубокому удовлетворению
сторонников идеи преемственности цивилизаций Крита и античной Греции, они
показывают, что богам более позднего олимпийского пантеона (Зевсу, Гере,
Афине, Артемиде, Гермесу и т. д.), хотя и в других формах и контекстах,
поклонялись уже за несколько столетий до того, как мы снова услышим о них у
Гесиода и Гомера. Как и археологические свидетельства, эти таблички
обнаруживают, по выражению Хоукс, "гармоничный брак критских и ахейских
богов".
Однако этот микенский брак минойской и ахейской культур был
недолговечным. Из пилосских табличек, многие из которых, по словам Хоукс,
"были написаны в последние дни мира как еще одна тщетная попытка
предотвратить катастрофу", мы узнаем, что микенский ванака, или царь,
получил упреждение о близящейся атаке Пилоса. "Сообщение было встречено без
паники, - говорит Хоукс. - Чиновники оставались на своих скамьях, терпеливо
записывая все, что совершалось". Гребцов собрали, пытаясь организовать флот
для обороны с моря. Каменщиков отправили, видимо, строить укрепления вдоль
незащищенной береговой линии. Для снаряжения солдат было собрано около тонны
бронзы и созвано около двухсот мастеров по бронзе. Была использована даже
бронза, принадлежащая святилищам Богини, и Хоукс называет это "волнующим
признаком перехода от мира к войне".
Однако, все было бесполезно. "Нет никаких свидетельств того, что столь
необходимые стены были возведены в Пилосе, - пишет Хоукс. - От табличек, в
которых описаны усилия по спасению царства, следует обратиться к остовам
царского дворца, чтобы убедиться, что оно пало. Варварские воины ворвались
внутрь. Расписанные комнаты и содержащиеся в них сокровища, должно быть,
изумили варваров... Разграбив дворец, они потеряли интерес к этому зданию с
его диковинными украшениями. Они подожгли его, и он полыхал... Жар был таким
сильным, что глиняная посуда в кладовых расплавилась в стекловидные комочки,
а камни превратились в известь... На складах и в конторе у входа забытые
таблички обожглись до такой прочности, что сохранились навсегда".
Так постепенно и в материковой Греции, и на островах, и на Крите очаги
цивилизации, достигшей высочайшего уровня развития, были разрушены. "Видимо,
история повторялась - Микены, Тиринф и все остальные царские оплоты, кроме
Афин, были смыты варварской волной, -- пишет Хоукс. - Дорийцы в свое время
захватили Пелопоннес (без Аркадии) и продолжили, завоевав Крит, Родос и все
прилегающие острова. Наиболее древний из всех царских домов, Кносс,
возможно, пал одним из последних".
К XI в. до н. э. все было кончено. После ухода жителей в горы, откуда
они время от времени совершали партизанские военные вылазки против дорийцев,
пали последние участки сопротивления. Вместе с толпами переселенцев дух,
когда-то сделавший Крит, по словам Гомера, "богатой землей и прекрасной",
покинул остров, так долго, бывший ему домом. Со временем даже само
существование уверенных в себе женщин - и мужчин - минойского Крита, было
забыто, как забыты были миролюбивый и созидательный характер цивилизации и
животворящие силы Богини.
Раздробленный мир
Падение Крита около трех тысяч лет назад как бы ознаменовало конец
целой эпохи. Начался же ее упадок, как мы видели, еще на тысячу лет раньше.
Примерно с 4300 или 4200 до н. э. древний мир сотрясался от накатывавших
волн варварских нашествий. После начального периода разрушения и хаоса
постепенно стали возникать общества, которые превозносятся в наших учебниках
как начало западной цивилизации.
Но внутри этого нарочито величественного и славного начала была
трещина, которая расширилась в наши дни до опаснейшей пропасти. После
тысячелетнего подъема в техническом, социальном и культурном развитии на
пути - зловещая расселина. Разрыв между технической и социальной эволюцией,
с одной стороны, и культурной эволюцией, с другой, постоянно растет.
Научно-техническое и социальное движение в сторону большей структурной и
функциональной сложности возобновилось. Но возможности культурного развития
ограничены, грубо втиснуты в рамки общества, основанного на принципе
господство-подчинение.
Общество становилось иерархическим, воинственным, господство захватили
мужчины. Анатолию, где народ Чатал-Хююка тысячелетиями жил в мире, завоевали
хетты, индоевропейский народ, упоминающийся в Библии. И хотя археологические
останки, такие как святилище Язылыкая, показывают, что Богиню еще почитали,
она постепенно низводилась до положения жены или матери новых богов войны и
грома. По такой схеме развитие шло в Европе, Месопотамии, Ханаане. Богиня не
только перестала быть верховным божеством, но даже превратилась в
покровительницу войны.
Людям, жившим в эти ужасающие времена, должно было казаться, что сами
небеса, некогда принадлежавшие щедрой Богине, были захвачены теперь
антигуманными сверхъестественными силами, вступившими в союз со своими
грубыми представителями на земле. Нормой становились не только
"богоизбранный" сильный правитель и постоянные войны; существуют
свидетельства, что в период с 1500-х по 1100-е годы до н. э. в природе и
культуре царил невиданный хаос.
Именно в это время в Средиземноморье произошла серия вулканических
извержений, землетрясений и наводнений. В самом деле, природа претерпела
столько катаклизмов, что, вероятно, все, что происходило тогда, и стало
основой легенды об Атлантиде, целом континенте, якобы утонувшем во время
небывало сильных и разрушительных природных катастроф.
Однако вместе с ужасами естественными рука об руку шли и ужасы
человеческих деяний. С севера все глубже и глубже в Европу проникали
дорийцы. Под ударами их железного оружия в конце концов пали Греция и даже
Крит. В Анатолии под натиском новых завоевателей погибла воинственная
хеттская империя. Хетты, в свою очередь, двинулись в глубь Сирии. Земли
Леванта тоже подвергались набегам, с суши и с моря, вытесненных народов,
включая филистимлян, известных нам из Библии.
Ставшая мощным государством Ассирия вторгалась во Фригию, Сирию,
Финикию, добралась даже до Анатолии и гор Загрос на востоке. Степень
жестокости захватчиков можно представить по барельефам, увековечившим
"героические" подвиги более позднего ассирийского царя, Тиглатпаласара.
Огромное количество людей - целые города - было заживо посажено на кол.
Волна вторжений докатилась даже до далекого Египта: племена, названные
в иероглифах "народами , моря" (некоторые ученые считают их беженцами
Средиземноморья), пытались захватить дельту Нила в начале XI в. до н. э. Они
были побеждены Рамсесом III, но и сегодня, запечатленные в его заупокойном
храме в Фивах, они стремятся мимо нас на кораблях, колесницах и пешком, со
своими семьями на повозках, запряженных быками.
В Ханаане, где как полагают исследователи Библии, было три миграционных
волны, еврейские племена, объединенные теперь под предводительством левитов,
начали серию завоевательных войн. Как видно из Библии, несмотря на то, что
Иегова обещал им победу, потребовались сотни лет, чтобы преодолеть
сопротивление ханаанеев, что в Библии объясняется то желанием Бога, чтобы
его народы "знали и учились войне", то стремлением проверить и наказать их,
то заботой о том, чтобы "земля не сделалась пуста", если сразу будут изгнаны
все враги. И, как тоже видно из Библии (например, Второзаконие 3:3-6), в
обычае этих "боговдохновенных" воинов было захватывать города так, что
никого не оставалось в живых - ни мужчин, ни женщин, ни детей. По всему
древнему миру теперь один народ противостоял другому, мужчины - женщинам и
другим мужчинам. Скитаясь по просторам раздробленного мира, массы беженцев
покидали свои родные жилища в отчаянных поисках пристанища, тихого места.
Но в этом новом мире не находилось такого места. Ибо теперь это был
мир, в котором правили грозные боги и мужчины-воины, отобравшие власть у
Богини и женской половины человечества. Это был мир, в котором отныне выше
будет Клинок, а не Чаша, мир, в котором покой и гармония остались лишь в
мифах и легендах давно утраченного прошлого.
********************************
Глава 5
ПАМЯТЬ ОБ УТРАЧЕННОМ ВЕКЕ: НАСЛЕДСТВО БОГИНИ
Падение Римской империи, мрачное средневековье, чума, мировые войны,
все иные известные нам периоды кажущегося хаоса меркнут в сравнении с тем,
что произошло во времена, о которых мы до недавних пор знали так мало: тот
перекресток в нашей первобытной истории, когда человеческое общество было
насильственно преобразовано. Сейчас, тысячелетия спустя, когда мы
приближаемся к возможности второго социального преобразования - на этот раз
в прогрессивное общество партнерства, - нам нужно как 'можно лучше понять
тот удивительный отрезок прошлого. Ибо теперь, когда мы владеем технологиями
тотального уничтожения, что было некогда прерогативой одного Бога, на карту
может быть поставлено само выживание рода человеческого.
Однако огромный пласт новых знаний о первых тысячелетиях человеческой
истории настолько противоречит всему тому, чему нас учили раньше, что
информация эта недолговечна, как послание, написанное на песке. Она может
удержаться в нашем сознании день или даже неделю. Сила традиционного учения
неумолимо делает свое дело, омывая, как набежавшая волна, наши новые знания,
пока наконец не останется лишь смутное воспоминание о некоем времени
воодушевления и надежд. Только взяв на вооружение новые методы - знакомые и
незнакомые, мы можем надеяться удержать это знание, сделать его своим.
