еще клопов и назвал их в честь муниципальных советников города. Вскоре
вся стена была украшена раздавленными клопами, носившими имена видных
деятелей Монтерея. Он пририсовывал им уши и хвосты, снабжал их
огромными носами и усами. Тито Ральф, тюремный надзиратель, был
шокирован, но промолчал, так как Дэнни не включил в свою картинную
галерею ни судью, отправившего его в тюрьму, ни кого-либо из
полицейских чинов. Он весьма уважал закон.
Как-то вечером, когда тюрьма пустовала, Тито Ральф вошел в камеру
Дэнни с двумя бутылками вина. Через час он отправился за новыми
запасами, и Дэнни отправился с ним. В тюрьме было неуютно. Они купили
вина в заведении Торрелли и сидели там, пока Торрелли не вышвырнул их
на улицу. Тогда Дэнни пошел на вершину холма и уснул в лесу под
соснами, а Тито Ральф, шатаясь, побрел в тюрьму и доложил о его побеге.
Когда в полдень ослепительное солнце разбудило Дэнни он решил весь
день прятаться, спасаясь от погони. Он кружил среди кустов. Он
выглядывал из молодой поросли, как затравленная лисица. А вечером,
выполнив все условия игры, он вышел из лесу и отправился по своим
делам.
В делах Дэнни не было ничего темного или таинственного. Он подошел
к задней двери ресторана.
- Нет ли у вас черствого хлеба для моей собаки? - спросил он у
повара.
И пока этот доверчивый человек заворачивал ему хлеб, Дэнни украл
два куска ветчины, четыре яйца, баранью отбивную и мухобойку.
- Я заплачу вам потом, - сказал он.
- Берите даром. Я бы все равно их выбросил.
На душе у Дэнни полегчало. Раз так, значит, он неповинен в
воровстве. Он вернулся в заведение Торрелли, обменял четыре яйца,
баранью отбивную и мухобойку на большой стакан граппы и отправился в
лес стряпать себе ужин. Вечер был темный и сырой. Меж сосен, охраняющих
сухопутные пределы Монтерея, мокрым тюлем висел туман. Дэнни втянул
голову в плечи и затрусил под защиту леса. Впереди он разглядел еще
одну темную фигуру, и, когда расстояние между ними сократилось, он
узнал подпрыгивающую походку своего старого друга Пилона. Дэнни был
щедрым человеком, но тут он вдруг вспомнил, что продал все свои
съестные припасы, кроме двух кусков ветчины и кулька черствого хлеба.
"Я не стану окликать Пилона, - решил он. - Он вышагивает, как
человек, который объелся жареной индейкой и всякими другими
лакомствами".
Но тут Дэнни вдруг заметил, что Пилон нежно прижимает руки к
груди.
- Здравствуй, Пилон, amigo, [Друг (исп.)] - закричал Дэнни.
Пилон ускорил шаг. Дэнни перешел на рысь.
- Пилон, дружочек, куда ты так торопишься?
Пилон смирился с неизбежным и остановился. Дэнни приблизился с
некоторой опаской, но голос его был исполнен восторга:
- Я разыскивал тебя, милый ангелочек моего сердца, потому что,
погляди-ка, у меня есть два больших куска от свиньи самого господа бога
и мешок сладкого белого хлеба. Раздели же со мной и то и другое. Пилон,
пышечка.
Пилон пожал плечами.
- Как хочешь, - злобно пробурчал он.
Они вместе углубились в лес. Пилон недоумевал. Наконец он
остановился и посмотрел на приятеля.
- Дэнни, - печально сказал он, - откуда ты знаешь, что у меня под
курткой бутылка коньяку?
- Бутылка коньяку? - вскричал Дэнни. - У тебя есть коньяк?
Наверное, он для твоей больной старушки матери, - добавил он
простодушно. - А может, ты хранишь этот коньяк для господа нашего
Иисуса Христа, чтобы угостить его в день второго пришествия. Разве мне,
твоему Другу, пристало судить, для чего предназначен этот коньяк? И я
даже не знаю, есть ли он у тебя. Кроме того, я не хочу пить. Я не
дотронусь до этого коньяка. Кушай на здоровье мое свиное жаркое, ну а
твой коньяк - он твой.
Пилон сказал сурово:
- Дэнни, я готов отдать тебе половину моего коньяка. Но мой долг -
присмотреть, чтобы ты не выпил его весь.
Тут Дэнни переменил тему.
- Вот здесь, на поляне, я зажарю эту свинью, а ты поджаришь
сахарные хлебцы из этого мешка. Коньяк поставь вот сюда, Пилон. Это
самое лучшее для него место - так мы будем видеть и его и друг друга.
Они развели костер, поджарили ветчину и съели черствый хлеб.
Коньяк в бутылке быстро убывал. Поев, они придвинулись поближе к огню,
отхлебывая из бутылки маленькими глоточками, как озябшие пчелы. Туман
окутал их, и их куртки поседели от его капель. В соснах над их головами
грустно вздыхал ветер.
И вскоре Пилоном и Дэнни овладела тоска. Дэнни стал вспоминать
потерянных друзей.
- Где Артур Моралес? - спросил Дэнни, простирая руки ладонями
вверх. - Погиб во Франции, - ответил он себе и, повернув ладони вниз. в
отчаянии опустил руки. - Погиб за родную страну. Погиб в чужой стране.
Чужие люди проходят мимо его могилы, и они не знают, что в ней зарыт
Артур Моралес. - Он снова поднял руки ладонями вверх. - А где Пабло,
такой хороший человек?
- В тюрьме, - ответил Пилон. - Пабло украл гуся и спрятался с ним
в кустах, а гусь ущипнул Пабло, и Пабло закричал, и его поймали. Теперь
ему сидеть в тюрьме шесть месяцев.
Дэнни вздохнул и умолк, так как понял, что легкомысленно
поторопился использовать единственного своего знакомого, который мог
послужить темой для прочувствованной речи. Но тоска продолжала мучить
его и требовала выхода.
- Вот сидим мы...- начал он наконец.
- Сердце ноет, - добавил Пилон, попадая в размер
- Нет, это не стихи, - возразил Дэнни.- Вот сидим мы бесприютные.
Мы отдавали жизнь за родную страну, а теперь у нас нет даже крыши над
головой.
- И никогда не было, - весьма уместно вставил Пилон.
Дэнни задумчиво тянул коньяк, пока Пилон не дернул его эа локоть и
не отобрал бутылку.
- Это напомнило мне, - сказал Дэнни,- историю о человеке, у
которого было два веселых дома...- Тут он умолк с открытым ртом. -
Пилон! - воскликнул он. - Пилон! Утеночек мой! Дружочек! И как это я
забыл? Ведь я получил наследство. У меня теперь есть два дома.
- Два веселых дома? - с надеждой спросил Пилон. - Ты врешь спьяну,
- спохватился он.
- Нет, Пилон. Я говорю правду. Мой вьехо умер. Я его наследник. Я
его любимый внук.
- Единственный внук, - поправил педантичный Пилон. - А где эти
дома?
- Ты знаешь дом моего вьехо в Тортилья-Флэт, Пилон?
- Здесь, в Монтерее?
- Ну да, в Тортилья-Флэт.
- А они на что-нибудь годятся, эти дома?
Дэнни откинулся на спину, измученный пережитым волнением.
- Не знаю. Я совсем забыл, что они у меня есть.
Пилон молчал и сосредоточенно о чем-то думал. Лицо его стало
печальным. Он бросил в костер горсть сосновых игл и глядел, как
огненные язычки взметнулись по ним и тут же погасли. Затем он долго и
тревожно всматривался в лицо Дэнни. а потом громко вздохнул и еще раз
вздохнул.
- Теперь все кончено, - сказал он уныло. - Пришли к концу дни
радости. Твои друзья будут оплакивать их, но этим беде не поможешь.
Дэнни поставил бутылку, и Пилон забрал ее и зажал между колен.
- Что кончено? - недоуменно спросил Дэнни.- О чем ты?
- Это ведь всегда так, - продолжал Пилон. - Когда человек беден,
он думает: "Будь у меня деньги, я поделился бы с моими бедными
друзьями". Но стоит ему получить эти деньги, как великодушие и щедрость
покидают его. Вот что случилось с тобой, мой бывший друг. Теперь ты
возвысился над своими друзьями. Теперь ты домовладелец. И ты позабудешь
своих друзей, которые всем с тобой делились, даже своим коньяком.
Его слова расстроили Дэнни.
- Я не такой! -крикнул он. - Я тебя никогда не позабуду, Пилон.
- Это ты сейчас так думаешь, - холодно сказал Пилон. - Но когда ты
сможешь спать в двух домах, тогда сам увидишь. Пилон - только бедняк
пайсано, а ты будешь обедать у мэра.
Дэнни с трудом поднялся на ноги и выпрямился, цепляясь за дерево.
- Пилон, клянусь: все, что у меня есть, - твое. Пока у меня есть
дом, у тебя тоже есть дом. Дай мне выпить.
- Не поверю, пока не увижу своими глазами, - безнадежным голосом
произнес Пилон. - Случись такое, это было бы чудо на весь мир. Люди
приезжали бы за тысячу миль поглядеть на него. Да и бутылка пуста.
ГЛАВА II
О том, как Пилон, прельстившись солидным положением, покинул
гостеприимный кров Дэнни
Нотариус оставил их у калитки второго дома, уселся в свой "Форд"
и, громыхая, покатил вниз по склону холма в Монтерей.
Дэнни и Пилон стояли перед некрашеным забором и с восторгом
глядели на недвижимое имущество - на приземистый домишко, еще хранящий
полосы давней побелки, на его пустые слепые окошки без занавесок. Но у
крыльца цвела пышная кастильская роза, а в бурьяне, которым зарос
дворик, кое-где алела дедушкина герань.
- Этот лучше того, - сказал Пилон. - Он больше.
Дэнни держал в руке новенький ключ. Он на цыпочках прошел по
скрипучему крыльцу и отпер дверь. Большая комната осталась точно такой
же, как при жизни вьехо. Украшенный розой календарь за 1906 год,
шелковый платок на стене, с Боевым Бобом Эвансом [Боевой Боб - прозвище
американского адмирала Робли Эванса (1846-1912).], выглядывающим из-за
палубных надстроек броненосца, прибитый рядом букет красных бумажных
роз, связки запылившегося красного перца и чеснока, железная печка,
старые кресла-качалки.
Пилон заглянул в дверь.
- Три комнаты, - благоговейно прошептал он. - И кровать, и печка.
Мы будем здесь счастливы, Дэнни.
Дэнни с опаской переступил порог. От вьехо у него остались самые
неприятные воспоминания. Пилон опередил его и бросился в кухню.
- Раковина с краном, - крикнул он и повернул кран. - Вода не идет.
Дэнни, пусть водопроводная компания включит воду.
Они стояли и улыбались друг другу. Но Пилон заметил, что обладание
собственностью уже накладывает печать беспокойства на лицо Дэнни. Никогда больше
не будет оно беззаботным. Никогда больше не будет Дэнни бить окна, раз у него самого
теперь есть окна, которые можно разбить. Пилон был прав - Дэнни возвысился над
своими Друзьями. Плечи его расправились, готовые принять на себя все тяготы новой
сложной жизни. Но перед тем как он навсегда покончил со своим прежним простым и
ясным существованием, один крик боли все же сорвался с его уст.
- Пилон, - сказал он грустно. - Хорошо бы этот дом был твоим, а я
поселился бы здесь с тобой!
Пока Дэнни ходил в Монтерей просить, чтобы включили воду, Пилон
забрел на заросший бурьяном задний двор. Тут стояли фруктовые деревья,
почерневшие и покрывшиеся наростами от старости, искривившиеся и
засыхающие от отсутствия ухода. В бурьяне виднелись шалашики для
несушек, груда ржавых обручей, куча золы и размокший матрац. Пилон
заглянул через забор в птичник миссис Моралес и, минуту поразмыслив,
проделал в заборе несколько дырок для кур.
"Им будет приятно устраивать гнезда в высоком
бурьяне",сочувственно подумал он. Он решил также изготовить ловушки на
случай, если во двор вдруг явятся петухи и будут мешать курам и не
пускать их в гнезда. "Мы будем тут счастливы",- снова подумал он.
Дэнни вернулся из Монтерея полный негодования.
- Водопроводная компания требует депозита, - сказал он.
- Депозита?
- Ну да. Сначала дай им три доллара, а потом они пустят воду.
- Три доллара, - назидательно заявил Пилон, - это три галлона
вина. А когда оно кончится, мы займем ведро воды у нашей соседки миссис
Моралес.
- Но у нас нет трех долларов на вино.
- Я знаю, - сказал Пилон. - Но, может быть, нам удастся занять
